Как не влюбиться в спасателя

1. Олеся куролесит

Почему свет в примерочных магазинов одежды настолько ублюдоШный, что вместо радости от новой вещи ты испытываешь стыд за собственную запущенность?

Хотя дело не в освещении, а в постоянном стрессе и нескольких лишних килограммах, намертво осевших на моих бедрах после развода Виталькой-от-хвоста-деталькой и открытия кондитерской.

Кривляюсь зеркалу, рассматривая микроскопические морщинки на лбу.

Это тень так падает или мне пора задуматься о ботоксе?

Наверное, в тридцать пять слишком поздно разглаживать складки? Не знаю, поэтому разглаживаю их на брючном костюме цвета корицы и критически оглядываю себя в зеркало.

Похоже, пора учиться принимать новую себя. В конце концов, я ведь не пытаюсь кого-то впечатлить или найти себе спутника жизни.

Достаточно бывшего мужа, свекобрушки, сына-подростка и не слишком прибыльного бизнеса в маленьком городке у моря.

Хватит с меня! Я наконец-то дышу свободно и учусь жить самостоятельно.

Подруга Ульяна говорит, что я рано списываю себя со счетов, но все предыдущие попытки знакомств заканчивались не романтикой и оргазмами, а испанским стыдом.

Хотя один незапланированный оргазм все же был… И только я могла умудриться получить его с самым неподходящим для этого человеком.

«Ты такая сочная, создана для того, чтобы я тебя держал», — звучит в моей голове хрипловатым голосом.

Веки сами закрываются, просматривая на повторе фильм с нахальным типом в главной роли.

«Иди сюда, жопастенькая, мы еще не закончили».

Вспыхиваю жаром.

На эмоциях даже самая благоразумная девушка могла совершить ошибку — бывает. Но не с Вячеславом, будь он неладен, Титовым!

Нахрапистым, наглым и очень опасным.

Моя ошибка, о которой и забыть хочется, и вспоминать приятно. Трясу головой, отбиваясь от навязчивого образа.

Решаю, что пиджак и брюки очень даже неплохо смотрятся на моих формах и подчеркивают яркость рыжих волос. То, что нужно для осени.

Будто почувствовав мой подъём, на телефон приходит новое сообщение от контакта бывший муж:

«Заберешь Ярослава от репетитора сама, я не успеваю».

«Мне нужно работать, ты же обещал помочь». Решаю отстоять свои границы.

В это время у меня еще смена в разгаре, я не могу очутиться на другом конце города.

«У меня тоже работа, Олеся. Серьезная! А ты можешь закрыться на час раньше. В конце концов, репетитора сыну оплачиваю я, будь добра хотя бы забрать его вовремя».

И через пару секунд добавляет:

«Подтверди».

1.2

Сжимаю кулаки, делаю вдох-выдох и печатаю:

«Хорошо».

Придется вернуться и заранее подготовить заварное тесто и основы для тыквенных чизкейков. Шоппинг окончен, так и не успев начаться.

—Я его беру, — сообщаю девушке-консультанту и выскакиваю из торгового центра с испорченным настроением и всего одним заветным пакетом.

Дворники смахивают редкие капли, а дорога ведет меня вдоль прибрежной улицы, утыканной магазинчиками сувениров, ресторанами и прилавками со свежей рыбой.

Моя кондитерская, она же кофейня, находится на самом краю набережной, дальше только насыпной каменный пирс с белоснежным маяком вдалеке.

Однако, добраться мне не удается.

Меня оглушает трескучий клаксон и слепят мигалки.

С визгом колодок дорогу перерезает скорая помощь и тормозит прямо передо мной, преграждая путь. Назад тоже не сдать — за мной скопилась целая вереница машин.

Медбратья тут же готовят каталки и всматриваются в берег. Похоже, кому-то плохо…

Верчу головой и замечаю процессию спасателей в ярко-оранжевых жилетах.

Они бегут к нам, утопая босыми ступнями во влажном песке, а на руках — дети, укутанные в полотенца.

Сердцебиение ускоряется. Для матерей нет чужих детей. Каждый — её. Сжимаю руль и застываю, не в силах отвести глаз.

Мужчины двигаются четко и слаженно, будто единый организм. Есть в этом что-то дикое и необузданное, подчиняющее себе стихию.

Медики принимают детей из крепких рук, проверяют дыхание, суетятся.

Разжимаю побелевшие пальцы только, когда замечатю, что ребята — в сознании.

Даже окно приоткрываю, чтобы выдохнуть.

—Лодка с туристами перевернулась. Все целы, но наглотались, — вдруг слышу голос, от которого сводит нутро. —Запретить нахрен эти резиновые прокатные лодки! Тем более с детьми!

—Так кто ж им запретит…

—Я! — отвечает жестко. —А вы разберитесь тут пока.

Спасатели остаются и закрывают пострадавших своими мощными спинами.

От их группы отделяется лишь один. Тот, кому принадлежит этот самый голос.

Насквозь мокрый и тяжело дышит. Его форма липнет к телу, а вода ручьями стекает из-под жилета.

Вячеслав.

Да чтоб мне слоеное тесто до конца жизни месить! Не может этого быть.

Мне чудится!

Титов — кто угодно, но не спасатель. Скорее наоборот — он разрушитель!

Он преследователь. Он… секс-гигант. Ой, нет, не то. Он — палач и охотник.

Пока я перебираю эпитеты, Вячеслав резко оборачивается. Его глаза берут меня на прицел прямо лобовое стекло.

1.3

Сглатываю и быстро опускаю автомобильный козырек. Титов, конечно, не солнышко, но тело от его внимания жжет не меньше.

—Уходи-уходи-уходи! Кыш! — молю одними губами.

Мазнув по машине, он разворачивается и легким бегом спешит к спасательной станции.

Фух, не заметил.

Скорая забирает детей и подоспевших родителей, двери захлопываются — и машины улетают.

С колотящимся сердцем добираюсь до цели и привычно нащупываю в кармане ключ от «Солёного эспрессо» — моей кофейни с темно-бирюзовым фасадом, открытой верандой и панорамными окнами с видом на море.

Как только я отпираю замок, сильное и очень мокрое тело подталкивает меня внутрь, захлопывает дверь и прижимает к ней.

—Ну, привет, жопастенькая.

Надо мной нависает ОН.

—Слава…

—Надо же, а говорила, что даже имени моего не вспомнишь.

Упершись ладонями в деревянную поверхность по обе стороны от меня, Титов нависает сверху.

Глаза цвета морского шторма заглядывают в душу, а на губах играет то, что я с трудом могу назвать улыбкой.

Ага, попробуй, не запомни такого.

Высокий, мощный и суровый. Похож на гепарда на допинге.

В моих фантазиях он казался меньше. И спокойнее. И пах не так… пленительно.

Морская соль, терпкий парфюм и бешеная энергия моментально заполняют небольшое помещение.

— Что ты здесь делаешь? Как ты…

—Как я нашел тебя? Профессиональный навык, — жмётся ко мне.

—Так-так-так, руки прочь!

—А в прошлый раз ты стонала «еще», — скалится нахально.

—В прошлый раз я была… — меня тянет привычно оправдаться, но я торможу правильную девочку. —Хотела и стонала! А сейчас не хочу.

Отталкиваю его и бегу за прилавок, будто бы это поможет.

—Это вопрос времени, — он настигает меня в два счета.

—Вот именно! Ваши сани долго едут. У меня теперь есть мужчина! — вскидываю подбородок. —В ваших услугах я более не нуждаюсь.

—Маленькая лгунья, — рывком притягивает меня к себе, утыкается щетинистой мордой в мою шею и шумно втягивает запах. —Нет у тебя никого.

—Ты что, следил за мной?

—Присматривал, чтобы никто не уволок, — шепчет и мягко прикусывает плечо.

Круассан недорезанный!

Мгновенно вскипаю и тянусь рукой к столешнице, на которой лежит заветная скалка.

Но Слава перехватывает мое запястье и выдыхает смешок:

—То есть, ты настолько не рада меня видеть? — его глаза хитро сверкают. —Хотя, так мне нравится даже больше.

—Отойди, я могу и накуролесить!

—Даже не сомневаюсь, Олеся-Куролеся, — усмехается он и впечатывается в мой рот непрошенным поцелуем.

Дорогие друзья, вы оказались на страницах новинки “Как не влюбиться в спасателя”.

Нас ждет легкая романтическая комедия под шум осеннего прибоя.

Героиня будет зажигать, герой будет спасать. Легкая эротика и зловредные персонажи тоже имеются)

Ваша Тори.

1.4

Титов толкается языком в мои сомкнутые губы и мычит словно лось, добравшийся до куска соли.

Тоже мычу, но из чистого сопротивления.

—Нечего меня лизать! — упираюсь руками в мощные плечи.

—Ты почувствуешь, если я начну лизать, — приподнимает бровь и впивается в мои губы с новой силой.

Мужской вкус проникает в мой рот, разлетаясь по организму предательскими мурашками.

—Отпусти меня! Ты мокрый!

—Уверен, ты тоже.

Так, с ним лучше не разговаривать. Каждая следующая реплика только хуже предыдущей. Наглые руки ложатся на мою талию, а дыхание опаляет мое лицо.

Прости, скалочка…

—Слава! Фу! — замахиваюсь и прикладываю неандертальца по недогадливой макушке.

Раздается глухой чпок и морское чудище замирает. Ни звука, ни возмущения, ничего. Однако, в глазах будто забрезжил проблеск сознания.

—Ты ударила меня сейчас? — он приподнимает уголок губы.

—И ударю снова, если полезешь! — отпрыгиваю и вытягиваю деревянное орудие вперед, точно шпагу. Толстенькую.

—Страстная женщина, — тянет лапищи.

В эту секунду колокольчик на двери издает тонкую трель, и в кофейню впархивает Сонечка, моя первая и пока единственная работница. Она подрабатывает здесь после университета.

—Олеся Викторовна, здрасьте, я в пробке на набережной задержалась! Ой… — она округляет карие глаза и краснеет. —Мне позже зайти?

—Да, — кидает Слава, не поворачиваясь.

—Нет! Молодой, то есть, старый человек уже уходит, — говорю с напором и толкаю его к выходу: —Сдуру кондитерскую с публичным домом попутал! И не пугай мне ребенка!

Аргумент работает. Он недовольно дергает скулой, но все же поддается. Шлёпает босыми ластами, оставляя на деревянном полу мокрые следы.

—Старый? — он прищуривает хищные глаза, когда мы оказываемся на улице.

—Не первой свежести, как вчерашнее безе.

Вячеславу примерно сорок два или больше. Не могу определить. Я еще со своими морщинками не смирилась, что мне чужие разглядывать.

—Не смей больше сюда приходить! Это моя работа, если ты не понял. Приличное место.

—В отличие от хозяйки, — делает шаг ближе. —Но я понял тебя, булочка. Найду тебя в другом месте. В неприличном.

Он разворачивается и бодро шагает в сторону воды.

Опираясь на перила открытой веранды, обескураженно смотрю ему вслед.

Только сейчас осознаю, что на нем надет чёрный гидрокостюм, облегающий, как упаковка на товары с пометкой 18+.

Спасибо, хоть не опознавательный жилет, чтобы все видели, «кто к Олеське-то захаживает». Город у нас маленький, все друг друга знают, и только туристы разбавляют густой бульон знакомых лиц, в котором мы варимся.

Несмотря на свои габариты, титов двигается плавно: в нем будто нет ни грамма жира, только тугие канаты мышц. Спина широкая и мощная, как дверь в запретный бункер, талия по-мужски узкая, а задница… Победитель в конкурсе генетики.

Картинка — что надо, особенно на фоне потемневшего от непогоды моря.

Зачем ему я? Это я безе, а он… он упругий синнабон.

—Все хорошо? — — спрашивает Соня, открывая панорамные окна, которые сдвигаются в сторону, объединяя зал с террасой. —Он что, спасатель, Олеся Викторовна?

Губитель он.

—Не знаю, Сонь. И перестань называть меня по имени отчеству. Просто Олеся, — произношу, будто это «скрутит» мне пару годков.

—Хорошо, Олеся Ви… Просто Олеся.

—Идем на кухню, сегодня мне придется уехать на два часа раньше, так что у нас куча работы… — заставляю себя отвернуться от горизонта.

Визуализация героев

Давайте рассмотрим нашу безежшу и морской чудовище поближе))

Олеся и Вячеслав.

Поддержать героев и автора можно, оставив свою звездочку под книгой https://litnet.com/shrt/e4k-

2. Полезные советы

Олеся

Свернув к дому репетитора, я замечаю худощавую, по-юношески угловатую фигуру Ярослава — сын уже ждёт на улице.

—Как все прошло?

—Нормально, — бурчит он, пристегиваясь. —Почему папа не приехал? Он обещал, что мы пойдем на лазертаг.

—У него много работы, Яруша.

—Ясно, — произносит понуро и достает телефон.

—Давай сходим вместе! Я отложу дела.

—Это лазертаг, мам! Там надо бегать и стрелять.

—Ну, я тоже могу стрелять и бегать, — произношу с натянутым весельем.

Ярик поджимает губы и бросает в мою сторону осторожный взгляд.

Наверняка он думает, что его неспортивная мама не способна скакать по пересеченной местности и сразить четырнадцатилетнего сына чертовым инфракрасным лучом.

И пусть я все еще в фартуке и косынке после работы в кондитерском цеху, на переодевание времени сегодня не хватило, но я и не на такое способна!

—Это не для девочек, мам, — дипломатично отвечает сын. —И вообще, у меня чёта голова разболелась.

—Тебе нужно поесть, — прикладываю руку к его лбу.

—О, завези меня к бабушке, там поем. Ты же не успела приготовить.

—Не успела… — холодильник пустует. —Мои кулинарные подвиги совершаются в кондитерской.

—Ну вот, у бабушки всегда есть еда.

Настроение падает. В последнее время Ярик готов проводить время с кем угодно, но только не со мной.

Я даже почитала статьи в интернете и спросила совета у нейросети, ответ однозначный — пик пубертатного возраста и сепарация мальчиков от мам.

Пишут, что парни пытаются быть мужчинами, а мамы для них — это воплощение детства, зависимости и контроля.

В последнее время мой нежный мальчик стал колко отвечать, замыкаться и висеть в телефоне, а про объятия и секреты и речи не идет. Возможно, это связано еще и с разводом.

Я — современная мама и все понимаю, но подготовиться к отдалению с ребенком невозможно. Это больно.

—Яруш, а давай лучше мы с тобой поедем в ту пиццерию новую? Закажем огромную закрытую пиццу, — предлагаю компромисс, как вычитала на одном из сайтов. —Такое для девочек?

—Ну не знаю, — отвечает вяло. —Можно…

Йес! Радостно выдыхаю, но ликования не показываю, а то еще передумает. Все-таки не перевелись в интернете полезные советы.

2.1

До развлекательного комплекса, в котором открылась пиццерия добираемся быстро. Погода теплая и пасмурная, неоновые вывески красиво множатся в лужах под ногами.

Здесь атмосферно: игривые фонтанчики приветствуют у входа, территория уставлена пальмами в больших кадках и отсюда открывается вид на море и огоньки вечернего города.

Болтающие парочки на лавочках и музыка, доносящаяся изнутри, добавляют настроения.

—Я только быстренько переоденусь, ладно? — срываю с себя косынку и фартук, беру пакет с одеждой и семеню в сторону женских туалетов. —Займешь нам столик?

Сын кивает и, как важный крендель, идет по подсвечивающимся ступеням на второй этаж. А что, я дала ему вполне мужское задание.

Присоединяюсь к нему парой минут позже: я переоделась в новый брючный костюм и красиво собрала волосы. Не хочу, чтобы ему было стыдно за загнанную мать.

—Выбрал что-нибудь? — нахожу его за высоким барным столом и сажусь напротив.

Ярик мажет по мне удивленным взглядом и утыкается в меню.

—Я что-то передумал, — пожимает он плечами.

—Да ладно тебе, мы уже здесь. Как насчет пиццы-цезарь? Или лучше четыре сыра?

—Без разницы.

Подзываю официанта и заказываю четыре сыра и два больших напитка. Однако, мы не успеваем дождаться заказа, как в лестничном проеме показывается голова бывшего мужа.

Что здесь делает работник года?

Виталя как всегда свеж и ухожен. Сухощавый, в приталенном костюме, русые волосы зачесаны назад, как у ведущего новостей.

В свои тридцать восемь он походит на вчерашнего студента. В последние годы на его фоне я смотрелась безразмерной.

Первая догадка вызывает внутри неприятный вихрь — он пришел сюда с новой пассией. За себя мне не обидно, чувств давно нет. А вот Ярославу не стоит знать, что папа променял время с ним на кого-то еще.

Однако, истинная причина его появления оказывается куда горше. Виталя замечает нас и поднимается наверх, а сын сжимается и отводит взгляд.

—Что ты здесь делаешь, ты же занят? — «приветствую» его.

—Дела делами, но когда сын просит его забрать, папа отказать не может, — он подходит к Ярику и кладет руку ему на плечо. —Собирайся.

Язык у Витали подвешен, как у любого риелтора. Он сдаёт дома и квартиры в нашем регионе, а также владеет парой зданий.

—В смысле, собирайся? Мы только сделали заказ, — свожу брови. —Ярослав?

—Мы поедем, мам, — выдает он и спускается с высокого стула.

Ошарашено смотрю на них обоих.

—Только не злись, как обычно, Олесь, — выдыхает бывший. —У него переходный возраст и семь пятниц на неделе. Я отвезу его в школу с утра.

—Конечно, — киваю, не в силах вымолвить что-то большее.

—Выглядишь… интересно, — говорит он и удаляется.

Остаюсь одна. Картинка расплывается, но я быстро беру себя в руки.

«Это временный период» — напоминаю себе о статье.

Мне под нос ставят пылающую пиццу. Ароматную, сочную, прямо из печи… Но аппетит пропал.

Тем более я не люблю четыре сыра, заказала только потому, что Ярик в детстве просил только ее.

2.2

Олеся

Тошно. Ехать домой — сделать себе еще хуже. В пустых стенах мысли крутятся в голове, как обезумевшие белки, там я точно разревусь.

Оставляю пиццу нетронутой и решаю немного пройтись. День и так наперекосяк — вряд ли его можно испортить незапланированной прогулкой.

Миную фонтаны и направляюсь в горсад, что простирается по-соседству.

Темно-синие сумерки смешиваются с теплым светом гирлянд из круглых лампочек, что тянутся от дерева к дереву, и делают ларьки с сувенирами и сладкой ватой похожими на сказочные домики.

В детстве Ярик обожал носиться здесь на самокате и обязательно раскручивал меня «пострелять уточек» в тире. А теперь в лазертаг не берет.

Не знаю, что щелкает в моей голове, но ноги сами ведут меня к тиру.

—Пистолет или пневмо-ружьё?

—А давайте ружье! Пять выстрелов, пожалуйста, — протягиваю купюру.

—Наберешь сто очков — горилла твоя, —владелец указывает на черного плюшевого монстра.

Да не нужна мне никакая горилла, мне хочется выпустить пар.

Дожидаюсь своей очереди и подхожу к заветной цели. Скептически осматриваю ружье и по наитию прикладываю к плечу.

Беру на прицел жёлтую уточку, прищуриваюсь и....

—Прицел ниже… — за спиной бесшумно появляется Слава.

Поверх моих рук ложатся еще одни. Крепкие и горячие.

—Кондитерский мешок! — вздрагиваю. —Ты нормальный? Взять и подкрасться к вооруженной женщине!

—Тихо, вооруженная женщина, — он кладет ладони на мои плечи и возвращает на позицию. —Расслабь локти.

—Не буду я…

—Отведи ногу назад, — между моих щиколоток врывается его нога и расталкивает их шире.

—Стою-стою, только отойди, — фыркаю.

—Разверни корпус, — одну руку он кладет на поясницу, а другую на бедро. —Вот так. Теперь целься.

Может, поза у меня и правильная, но от внезапной близости руки трясутся еще больше.

—Дыши, — командует низко.

—Сначала отпусти меня, — шиплю.

—Если ты наберешь сто очков — то тебе достанется горилла, — произносит он двусмысленно и толкается в меня бедрами.

Ахаю и спускаю курок… Раздается воздушный хлопок и мишень в виде утки опрокидывается вниз.

Слава тихо ухмыляется.

—Опасная. Перезаряжай.

—Может, сам постреляешь? Тебе как-то привычнее, — язвлю.

—У тебя неверные знания о профессии, —Титов полосует меня недобрым взглядом и забирает из рук ружье.

Он перезаряжает агрегат и, почти не целясь, выбивает самую маленькую птичку. То же самое проделывает с тремя оставшимися выстрелами, пока табло не выдает цифру 100.

Только посмотрите на него, альфа-пирожок!

—Вообще-то, стрелять должен был один человек, — владелец тира собирается спорить, но потом поднимает взгляд на Титова и меняется в лице. —Но горилла ваша!

—Есть тут уже одна, оставьте себе.

—Девушка скромничает, — говорит Слава. —Давайте животное сюда.

Он стаскивает плюшевого зверя через прилавок и увязывается за мной.

—Не вздумай меня преследовать, — озираюсь по сторонам.

Не хочу попасться на глаза одноклассникам Ярика или подругам свекрови.

—Я несу его в машину.

—Ты следишь за мной? — вспыхиваю.

—Да. Я ведь уже говорил, — преспокойно заявляет гад.

—Слава! Я запрещаю тебе!

—Давай ты будешь рычать мое имя так же, но в другом месте, — приподнимает уголок губы.

Раздражаюсь и семеню вперед. Мы не вместе!

—Классная задница, рыжая!

—Не смей на меня пялиться! И называть меня так не смей!

Рыжая.

Слово, которое скребет, как вилка по пустой тарелке. Как будто у меня нет имени, характера и других опознавательных признаков, кроме цвета.

О, рыжая пришла. Зовите рыжую играть. Кофейня рыжей.

Я обожаю свой цвет волос, у меня еще и оттенок удачный — насыщенно-медный. Но от слова за всю жизнь коробит.

—Хорошо, тыковка.

—О, нет!

—Абрикосина.

—Ты роешь себе могилу! — грожу пальцем.

—Тогда курага?

Я что, такая сморщенная?

—Просто прекрати…

—Лисий хвост? — щурится.

Смотрю на эту машину для убийств: темная прядь падает на лоб, глаза играют лукавым светом, черная футболка облегает мощное тело, на фоне которого даже горилла смотрится карманной собачкой и недоумеваю…

—У меня имя есть! И вообще, что ты потерял в нашем городе?

—Эту историю я расскажу тебе за кофе в постель, Тыковка.

Сжимаю кулаки и ускоряю шаг.

На парковке пикаю брелком и жестом указываю Славе усадить гориллу назад. Но вместо этого он обходит тачку по кругу, пинает колеса и оттягивает дворники.

—Что? Я исправно слежу за машиной.

Сама, между прочим!

—Ничего, — он усаживает игрушку внутрь. —А теперь меня ждут, еще увидимся. Я здесь надолго.

В два шага он преодолевает парковку и скрывается в парке, оставляя меня совершенно обескураженной…

Если его ждут, так чего за мной-то увязался? И что значит: он здесь надолго?

—Ну, Ульяна! — возмущаюсь вслух и набираю номер подруги.

—Да, Лесечка? — мурлыкает в трубку.

—Нечаева! То есть, Титова… Не хочешь объяснить мне, что брат твоего мужа забыл в нашем городе?

Брат мужа подруги, да. Вот так я и накуролесила — еще и на свадьбе лучшей подруги… Тогда мне было грустно и хмельно.

Я громко отказалась ловить букет невесты, ведь никакой “замуж” мне больше не уперся, чем крайне заинтересовала Вячеслава.

Ну, а дальше вспоминать стыдно…

И если муж Ульяны Михаил — благородный богатырь, то его старший брат — воплощение всего, что я не переношу на дух.

Он нахрапистый, самодовольный, крайне неприятный тип с отвратительным прошлым.

—Слава здесь? — отзывается Ульяна. —Я не знала, что он приехал. Ми-и-иш! — кричит она мужу. —Олеся говорит, что видела Славу. Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Слышу на том конце:

—Так он это… в профессию вернулся же, — оправдывается муженек. —И выбил место себе начальником региональный морской спасательной службы.

3. Посговорчивее

Вячеслав

Небо еще не проснулось окончательно — светлое, но низкое и хмурое, с голубым туманом над горизонтом. Вода кажется спокойной и отливает стальным блеском.

Ни чаек, ни ветра, только низкая вибрация мотора под ногами.

Стою на гидроцикле в полный рост, руки уверенно держат руль, а я всматриваюсь в очередную бухту, каких в этой местности очень много.

Молодежь нередко выбирает их для посиделок у костра или укромного места для секса. Это дикие зоны, и для отдыха не оборудованы, но отбитыши все равно лезут купаться или плавать на сапбордах, что требует постоянного контроля спасателей.

Позавчера двух девушек унесло на доске в открытое море, и добраться до них на моторке было невозможно — волны, пришлось вызывать вертолет.

Морем нужно любоваться, а вот заигрывать с ним не стоит. Я понял это еще на службе в морской академии, и убедился позже в поисково-спасательной службе.

Кто же знал, что меня снова занесет в стихию.

В последний год этот регион превратился в популярный туристический центр — людей привлекают горы, море, местный колорит.

Сюда даже стали заходить лайнеры, что обусловлено поздним наступлением осени и долгим купальным сезоном.

Я здесь на полгода. У меня на то две причины: о первой приказано не распространяться, а у второй сладкий рот и круглые сиськи.

Олеся…

Вот кого нужно скрутить, уволочь в бухту и любить у костра, пока не расслабится.

Кстати, о ней.

Посмотрим, сколько ей удастся строить из себя недотрогу. Знаю я таких — только цену себе набивают.

Такая страстная женщина, как Олеся, не должна простаивать ни единой ночи.

На свадьбе мне показалось, что ее полжизни продержали в заточении, и все нериализованное либидо обрушилось на меня. Меня впервые отымела девушка. Несколько раз подряд.

Не жалуюсь. Восхищен.

И намерен повторить.

Пожалуй, до дежурства на берегу я еще успеваю на чашку кофе.

Заканчиваю осмотр, выкручиваю ручку газа и разгоняюсь. Волна шлепает по пластиковому корпусу, а в нос ударяет запах бензина.

Через десять минут я достигаю берега, оставляя свой транспорт неподалеку от маяка.

—Нечего его тут бросать, отгоняй, — хрипло звучит над головой, когда я поднимаюсь по железной лестнице, что ведет на насыпной пирс.

Надо мной навис дед, маленький и костлявый. Глаза бесцветные. Носатое лицо обветрено до состояния пергамента, сквозь который проступает абсолютно белая щетина. На ногах — кирзачи, на плечах фуфайка, что старше меня лет на десять.

—Я по работе, — подтягиваюсь на руках и оказываюсь на пирсе, распрямляясь во весь рост. —Спасательная служба, Вячеслав, — тяну ему руку.

—С тебя спрос двойной, значить! — упрямится он, но руку все же пожимает. —Дед Игнат меня зовут, смотритель маяка.

О как!

—Смотрю, ты не местный. Зачем в наши края приперся?

Дружелюбно. Дед Игнат сгодился бы на моей прежней работе.

—Людей спасать. Мы с вами отчасти коллеги.

—Сгинь отсюда! — вдруг шикает дед, и я, охренев, я вскидываю бровь. —Эт я не тебе.

Чувствую под ногами извивающееся нечто — о мои мокрые щиколотки трется полосатая кошка. Она поднимает морду и смотрит на меня единственным желтым глазом.

—Брысь, Молния, — топает дед, и животину тут же сдувает. —У тебя пять минут, спасатель.

—А иначе? — ухмыляюсь.

—А иначе я твое корыто отвяжу и ищи-свищи потом у морского дьявола, — прищуривается он. —На этом пирсе дураков хватает — полезуть еще на него со своими фото-агрегатами. Ради фотокарточки помереть готовы!

—И то правда, — хлопаю деда по плечу. —Скоро вернусь.

Серьезный. Батю моего мне напоминает. Он нас троих сыновей вырастил — поблажками не баловал.

Беру на прицел зеленую витрину Леськиной кофейни — до открытия еще полчаса, но внутри уже горит теплый свет.

Уверен, сейчас наедине булочка будет посговорчивее, чем при людях.

Обстукиваю с ног мелкий песок, шагаю к двери и тарабаню в стекло.

Из кухни высовывается рыжая улыбающаяся голова в косынке, но радостный настрой быстро тает, стоит ей разглядеть меня.

Вытирая руки полотенцем, она плывет к двери. Она специально покачивает бедрами или это встроенный механизм?

Фигура «песочные часы» — мой личный фетиш, и этот фартук с дурацкими кексами перетягивает ее как раз в нужных местах.

Она приближает вздернутый нос к стеклу и, прокричав «Мы еще закрыты», дергает жалюзи вниз, скрывая от меня пространство.

Дорогие друзья, эта книга участвует в ЛитМобе «В тылу любви».

Вас ждет 13 книг о мужчинах опасных профессий, которые умеют любить.

Переходите по ссылке и знакомьтесь с другими историями https://litnet.com/shrt/fN0H

4. Свобода

Олеся

Набережная еще спит, только по пирсу прогуливается ворчун Игнат.

Вижу его сухощавую фигуру, то появляющуюся, то исчезающую в тумане, а рядом — неизменный хвост дыбом. Они с Молнией как два морских призрака.

Сколько этой кошке лет? Едва ли не как самому смотрителю маяка? Я помню ее еще со своих школьных лет.

Ну, а мой спутник на сегодня — это горилла. Я назвала ее Сильвестр, и теперь тащу в детский уголок кофейни.

Сонька подкинула идею организовать пространство для маленьких посетителей, чтобы те давали родителям продыху хотя бы за едой.

Усаживаю монстра между столиком с меловой доской и большой коробкой конструктора.

—Ну и ужас, конечно… — качаю головой.

Ночью проснулась и вскрикнула от ужаса, обнаружив перед собой зубастую морду.

Зачем я обезьяну с собой в постель положила — не знаю. Нестерпимо хотелось обнять что-то большое и волосатое.

Зато сон как рукой сняло.

Привела себя в порядок, позвонила Ярику, чтобы разбудить его к первому уроку, и, получив в ответ сонное «угу», отправилась на работу.

Утро — моё время. До первого посетителя я занимаюсь магией: ровными рядами отсаживаю тесто на эклеры, замешиваю фирменную малиновую начинку, а также не менее фирменную массу для тыквенных чизкейков.

Отправляю противни с отстоявшимися круассанами в жар и наконец-то нажимаю заветную кнопку кофе-машины.

С характерным шумом зерно засыпается внутрь и молотится в жерновах, заполняя пространство горьковатым ароматом бразильского кофе, который смешивается с царящим здесь запахом ванили и корицы.

Из маленьких колонок под потолком льется плавная мелодия джаз-кафе и, обнимая пальцами тонкий фарфор, я пританцовываю в сторону мини-цеха, который мы с Соней называем просто кухня.

Нужно следить за таймером — лишняя секунда в печи и нежные круассаны превращаются в угли.

Гипнотизирую часики на духовом шкафу и делаю первый глоток живительного напитка.

Как же я люблю эти моменты тишины…

Тах-тах-тах!

От резкого звука хватаюсь за сердце и чуть не расплескиваю кофе.

Та-тах!

Утренние кофеманы бывают крайне настойчивы, почти зомби в поисках мозга.

Рисую на лице улыбку и выглядываю из кухни, обнаружив у порога еще одно чудище из семейства приматов — Вячеслава.

Бодрый, подтянутый и абсолютно уверенный в том, что я счастлива его видеть. По самодовольной морде заметно.

Слава не улыбается, он прищуривается и раздевает взглядом. Иду к нему навстречу и чувствую себя голой под фартуком — так жадно он смотрит.

Наглый и уверенный в своей неотразимости.

И если три секунды назад я готова была открыть, то сейчас руки сами потянулись к жалюзи:

—Мы еще закрыты! — завешиваю окно и коварно хихикаю.

—Так и я не за кофе пришел, — доносится снаружи. —Хотя не откажусь от чашки эспрессо.

—Приходите в рабочие часы, мужчина!

С чистой совестью отправляюсь к стойке — мне еще посудомоечную машину разгрузить нужно.

Тах-тах-тах!

Воздух снова сотрясает звук столкновения кулака со стеклом, только теперь справа.

—У тебя все кафе прозрачное, тыковка, — кричит через стекло. —Не спрячешься.

Ухмыляюсь и салютую чашкой кофе — мол, а я и не прячусь, наблюдай, как я наслаждаюсь. Делаю глоток и сладко жмурюсь.

Слава осуждающе качает головой и указывает на дверь:

—Открой!

—Не открою! — постукиваю пальцами по запястью. —Рано.

Здоровяк наклоняется к окну и, распахнув губы, выдыхает, оставляя на стекле запотевший круг.

Он смотрит мне в глаза, а рукой выводит в образовавшемся облачке плавную линию.

Надо же! Такой серьезный и вдруг такие милости! Мне миллион лет не рисовали сердечки. Даже в шутку.

Жую проступающую улыбку и слежу за движением подушечки его пальца.

Так, стоп… Это не сердечко.

Уголки моих губ падают.

Это что, ПИСЮН?

Титов указывает пальцем на себя, затем на свою картинку, а затем на меня.

Вспыхиваю, хватаю со столешницы полотенце и запускаю в него.

Он скалится с моей реакции и пририсовывает детородному органу фонтан сверху.

—Отвратительно! — кричу через стекло.

Благо его произведение искусства тает на глазах. А то я как разъяренный дракон дышу через нос, и правда ощущая запах гари.

И тут меня током шарахает! Мои круассаны!

О Титове забываю моментально и несусь на кухню вызволять выпечку…

—Твою ж глазурь! — издаю стон, увидев насыщенно-коричневый цвет слоеных спинок. —Скорей-скорей!

Натягиваю прихватки и вытаскиваю огромный раскаленный лист. Переворачиваю круассан — дно подгорело. Я не предложу такое своим гостям!

—Принесла ж его нечистая! — выругиваюсь. —Я ему эти круассаны засуну в….

—Чем помочь, тыковка? — вальяжно опершись о проход и попивая кофе из моей чашки, спрашивает Титов.

—Ты! Из-за тебя я проворонила выпечку! — тыкаю горячей варежкой в грудь. —Как ты вообще здесь оказался?

—Это было не сложно — твои оконные витрины на соплях держатся, любой дурак раздвинуть сможет.

—Но раздвинул ты!

—Я.

—Дурак, значит! А теперь уходи!

—Почему это?

—Потому что я не хочу тебя видеть!

—Разве я сделал тебе что-то плохое? По-моему, было только приятное, — улыбается сально.

—Ты принял меня не за ту, Слава. Поэтому объясняю тебе еще раз: секса не будет!

—Ты взяла целибат? — сводит брови. —Если так, то очень не вовремя — отменяй.

—Я просто не хочу!— всплескиваю руками.

—Что-то гормональное? Так мы починим, не переживай, — хмыкает он.

—Что ж так сложно? — зажимаю пальцами переносицу. —Я не хочу секса конкретно с тобой, ясно?

—А что не так: мы молодые и очень красивые люди, ты свободна, я тоже. Вообще проблем не вижу, — заявляет спокойным тоном.

—Зато я вижу! Забудь то, что случилось на свадьбе, ладно? Я уже сто раз пожалела…

5. Выползает

Олеся

Следующее сообщение приносит с собой еще одну сумму, гораздо крупнее, с новым комментарием, от которого у меня по спине пробегают мурашки.

«Купи себе резиновых игрушек для настроения, свободная женщина. Но знай, что я держусь дольше».

Нахал какой, а!

Щеки заливаются жаром. Естественно, от раздражения.

Еще и самоуверенный! Привлекла на свою рыжую голову.

Кстати, если он думает, что я оскорблюсь и переведу деньги назад — он ошибается. Я женщина взрослая и крайне практичная — кое-что силиконовое я себе все-таки закажу.

Например, коврики для выпекания и формочки для маффинов.

Держится он дольше… Недовольно бормочу себе под нос и спешу приветствовать первого посетителя.

***

—Ой, пипец! — вздрагивает Соня, в очередной раз натыкаясь на Сильвестра. —А не было игрушек посимпатичнее?

—Был метровый петух.

—Тогда лучше горилла, он просто на моего почти бывшего парня похож.

—Твой парень больше похож на козла.

—Олеся Викто… Олеся! Ну, мы вроде помирились, — заявляет наивная душа.

На днях моя помощница в двадцатый раз рассталась со своим Феликсом. Не с котом — с парнем.

Ее чудо закончило университет и отправилось на заработки в соседний город, наведываясь лишь по выходным. А на днях я случайно заметила его анкету в приложении для знакомств.

Можно понять, что на таких сайтах делает одинокая девушка, но что там потерял Феликс, — я предложила разобраться Соне.

Вообще, он не понравился мне с первого знакомства: слишком заумный и слишком заносчивый, прямо, как мой Виталя в юности. А Соня такая же наивная и позитивная, какой была я. У неё даже фамилия — Зайчикова.

Вот и сейчас после очевидного косяка Феликса, она отстаивает его честь, активно жестикулируя молочником.

—Он сказал, что зарегистрировался там давно и по случайности.

—Ага, «не виноватая я, он сам пришел»! — цокаю, сметая с поддона крошки слоеного теста. —Фотография сама загрузилась и статус «свободен» в анкете сам поставился.

Сонька замолкает, поджимает губы и вытирает со лба несуществующий пот, сдвигая на бок шоколадную челку.

—Ладно, прости, — смягчаюсь. —Я просто переживаю, что такое золото достанется тому, кто его не ценит.

—Я буду начеку, — выдыхает она. —Он написал, что приедет поговорить лично через выходные. Даже пообещал помочь нам на ярмарке. Мило, правда?

—Засохший штрудель! Ярмарка! — бросаюсь к стойке, где с начала месяца лежит информационный флаер.

Ежегодная городская ярмарка «Вкус осени» на центральной площади нашего города!

В программе:

Домашняя выпечка, фермерские продукты и сладости ручной работы.

Обучающие мастер-классы, семейные активности. Живая музыка, фотозоны и уличные развлечения.

Приходите вкусно провести день и поддержать местных мастеров!

—Мы ведь зарегистрировались? — недоверчиво спрашивает помощница.

—Я забыла, — рычу шепотом. Или шепчу рыком. —Забыла!

В день, когда я должна была ехать и подписывать договор на торговое место, мне позвонили из школы, сказав, что Ярик плохо себя чувствует и просит его забрать. Дальше — как в тумане.

—Вы чего? Там же весь город будет! Наверное, все классные места уже расхватали. Например, Игуаны!

«Морская Игуана» — это сеть кофеен с налаженным производством, наши прямые конкуренты. И, конечно, у них есть маркетологи, которые занимаются подобными вопросами и готовят восхитительные стенды, мимо которых невозможно пройти, не купив кофе в стильном бежевом стаканчике с их логотипом.

—Так, остаешься за главную, — завожу руки за спину, развязывая фартук. —Можешь закрыться минут на пятнадцать раньше, если я не успею вернуться вовремя. Я потом сама все уберу. Поеду в городскую администрацию выпрашивать нам место.

—Прихватите это для убедительности, — подмигивает мне Соня, протягивая коробочку с малиновыми эклерами.

—Это взятка, — качаю головой, но десерт забираю.

—Ой, вы слишком хорошая. Они еще скажут, что вы мало принесли.

***

Домой возвращаюсь позже обычного и крайне озадаченная.

Ответственный за ярмарку мужчина с густыми усами заявил, мол, мест, милочка, давно нет. Но, хорошенько поразмыслив с эклером во рту, по секрету сообщил, что один из участников занял самый большой и самый центральный участок площади. И он дал мне его номер, чтобы я договорилась откупить у того полтора квадратных метра для стенда с кофе и выпечкой.

Не густо, но хоть что-то.

Сжимаю бумажку с телефоном в руке и поворачиваю ключ квартиры.

—Привет, я вернулась! — кричу с порога. Ярослав уже должен быть дома.

И осекаюсь, увидев на коврике чужую обувь. Чужую женскую обувь.

Стоп, тут даже две пары!

—Яруша? — зову сына.

—Здравствуй, Олеся!

Первой мне навстречу из кухни выходит свекровь. Точнее, выползает свекобра.

Мои прекрасные, сегодня знакомлю вас со следующей новинкой нашего ЛитМоба от Вирсавии Вайс.

https://litnet.com/shrt/XPxt“За секунду до любви”

5.1

Олеся

—Здравствуй, Олеся!

—Ма… Лилия Марковна? — выдыхаю в не самом приятном удивлении.

Дурацкая привычка «мамкать» ей все еще не прошла. Когда мы поженились, это было едва ли не главным условием, чтобы меня приняли в семью.

—Что вы здесь делаете? С Яриком все в порядке? — чувствую нарастающее волнение.

—Конечно, нет! Дома шаром покати — растущий организм голодным ходит, Олеся! — укоризненно сводит брови.

На лице бывшей свекрови всегда снисходительный упрек: губы сжаты в тонкую линию, очки висят на носу, а над ними два черных уголька, прожигающие до костей.

Несмотря на возраст, у нее идеальный черный цвет волос с парой серебристых пучков на висках, а тело сбитое и подвижное. Вся Лилия Марковна — как мотор, который не остановить, даже если выдернуть из розетки.

Со всей своей неуемной энергией и желанием догонять и тыкать мордой в счастье она активно хозяйничала в нашем с Виталиком браке.

И если в двадцать лет это казалось мне заботой, то потом я познакомилась с понятием «пассивная агрессия», и теперь меня колотит от одного ее вида.

Однако, образцовое воспитание, золотая медаль и красный диплом не позволяют мне гнать ее открытым текстом. Слишком я хорошая.

—Я сейчас приготовлю, можете не переживать, — отвечаю с нажимом, по пути сбрасывая обувь и накидывая свою безразмерную сумку на вешалку прихожей. —Что-то еще?

В этот момент из спальни Ярика я вдруг слышу незнакомый смех, тонкий и заливистый. Отчего-то сердце неприятно колет.

Вторая пара обуви!

Не дожидаюсь ответа свекрови и мчусь на звук.

—Олеся, не мешай, у них важный разговор…

—У кого у них? — сдвигаю ее с пути и в два шага оказываюсь у двери.

Распахиваю без привычного стука.

—Ой, мам, — Ярик подскакивает с компьютерного кресла и виновато смотрит то на меня, то на сидящую на полу кралю.

Шатенка щурится, а потом встает расплывается в приветственной улыбке:

—А вы Олеся Викторовна, да? — тянет мне руку.

На вид ей не больше двадцати семи лет. Глаза цепкие, губы — словно из рубрики «после» на страничке косметолога. Длинные волосы переливаются шелковым полотном при каждом ее движении.

Может, я и бываю наивна в жизненных вопросах, но сейчас два плюс два складываются в моей голове быстро. Куколка в джинсовом комбинезоне — новая сноха моей свекобры.

По телу расползается неприятная дрожь.

—А вы девушка Виталия? — спрашиваю ровным тоном, не отвечая на рукопожатие.

—Да, Вы такая догадливая! — она хлопает в ладоши. —Меня Богдана зовут. Вы сильно не ругайтесь, мы с Яриком так заболтались, что я зашла…

Богдана соединяет подушечки указательных пальцев, изображая крайнюю степень смущения, и смотрит по-детски виновато, будто я сварливая тетка, которая вот-вот отругает малышку.

—Надеюсь, вы не менее догадливы, Богдана, и понимаете намеки: я не желаю видеть в своем доме гостей, которых не приглашала.

—Меня позвал Ярослав, да, Ярик?

Перевожу взгляд на сына, но он увлеченно рассматривает потолочную плитку.

—Мой сын — несовершеннолетний, а я разрешения не давала.

—Извините, я просто хотела помочь… — хлопает она глазами.

Тут голос подаёт голова Лидии Марковны, которую она засунула в комнату:

—Богдаша встречала Ярослава после школы, — поясняет. —Виталя не смог — у него бизнес-встреча, а я машину не вожу.

У Витали всегда бизнес-встречи: и на первое сентября в первом классе, и когда сопровождающий в школьный поход нужен и когда ремонт в комнате подростка требуется.

—Почему мне не позвонили? Ярослав?

—Не знаю, просто, — бубнит под нос.

—Олеся Викторовна, вы не нервничайте, мы уже уходим, — Богдана шмыгает мимо меня и принимается застегивать свои легкие сапожки с открытыми носами на шпильке.

—Как негостеприимно, Олеся! — Марковна шлепает руками по бедрам. —Вы же породнитесь скоро. Богдана, считай, вторая мама для Ярика будет! Правильно делает, что заботится.

Крылья носа готовы лопнуть от напряжения, но я держусь, чтобы не устраивать истерик при сыне.

—Поговорим, когда породнимся, — выдавливаю из себя.

—Все нормально, мы еще подружимся, — беззаботно машет рукой Богдана. —Я же вижу, Олеся Викторовна женщина взрослая и мудрая. Кстати, Ярик, — обращается она к сыну через мое плечо. —Удачи с девочкой, все получится!

—С какой девочкой?

—Расскажет, если захочет, — улыбается кукла. —Я буду ждать вас в машине, Лидия Марковна, — машет и выпархивает в подъезд.

—Ой, что-то плохо мне сделалось, — качает головой Марковна и натягивает обувь. —Пойду на воздух. Ребенка голодом не мори! Ярик, звони мне, если что.

—До свидания, Лидия Марковна, — произношу с нажимом и закрываю дверь за причитающей свекровью.

Погодя несколько секунд, разворачиваюсь к сыну, что завис на пороге своей комнаты.

—Ты должен был позвонить мне.

—Не додумался…

—Я не хочу видеть дома чужих людей в мое отсутствие. Это понятно?

—Да, — бурчит.

—Что не так в последнее время, сынок? Я ведь очень стараюсь все успевать… — выдыхаю.

—Норм всё, правда.

—Твой вчерашний поступок очень обидел меня. Мог бы просто сказать, что ты не хочешь в пиццерию… Разве так я учила тебя поступать с людьми?

—Я сказал, но ты сделала по-своему…

—Ты ведь согласился!

—Потому что ты настояла, мам. А я не хотел.

Сердце стучит в горле, но из нас двоих ведь я взрослая, поэтому произношу примирительно:

—Извини, что не услышала тебя. Мне очень хотелось провести время вместе.

—Норм. Ты тоже извини.

—Тогда мир? — протягиваю ему мизинец.

—Мир! — он слегка улыбается и отвечает на пальцепожатие.

Гордясь тем, что не вспылила и смогла по-взрослому поговорить с сыном, я отправляюсь готовить ужин.

Сегодня это куриные наггетсы в аэрогриле и овощной салат. Не шеф-меню, но белки и клетчатка, верно?

6. Скафандр

Олеся

—Слава? — переспрашиваю в надежде, что слово «тыковка» мне послышалось.

—Он самый.

Твою ж глазурь!

Разеваю рот и не нахожу, что сказать. Поэтому, как взрослый человек, заключаю, что самым логичным будет сбросить звонок. Да!

Слава ожидаемо перезванивает.

Сбрасываю и подписываю контакт «Слава-писюн», чтобы точно не отвечать.

Титов оказывается находчивым и записывает голосовое мне в мессенджер: «Впервые вижу пугливую тигрицу».

Ну вот, началось! Теперь и дома меня достанет.

И вообще, зачем спасателю, коим он теперь называется, место на городском мероприятии?

Продавать выпечку у него под боком я не стану. «Во-первых» я не придумала, а во-вторых, рядом с ним я не смогу сконцентрироваться.

Значит, в этом году мы пропустим событие. Бывает.

Предусмотрительно отключаю звук на телефоне и решаю, что пора заканчивать этот суматошный день.

—Как пропустим? — почти воет Сонечка, когда я сообщаю ей о своем решении.

—Вот так… места закончились.

—Олеся Ви.. просто Олеся! Вы что? — возмущается она и с остервенением стучит кофейным рожком по контейнеру, выбивая оттуда остатки порошка. —Это как пропустить выпускной или собственную свадьбу! Там же будут вообще все!

—Ты из-за Феликса своего переживаешь? — жестикулирую скалкой.

—И за него тоже, — соглашается. —А еще больше за то, что мы будем простаивать целый день, ведь к нам сюда никто не придет, а ползучие Игуаны соберут всю выручку!

Тут она права, возразить нечего.

—Это всего один день, — утешаю больше себя.

—Нам разве со следующего месяца аренду не поднимают? Я так, просто интересуюсь…

—Поднимают, — выдыхаю.

И не какой-то эфемерный арендодатель, а мой бывший муж. Недвижимость которой он владеет, включает в себя и четырехэтажное здание, на первом уровне которого разместился мой «Соленый эспрессо».

Когда я начинала дело, то не ведала, что наш брак пахнет далеко не ванилью, а жареным.

«По доброте душевной я оставлю тебе место, ты же мама Ярика, а я настоящий мужчина» — сказал Виталий и обещание выполнил. Однако, уговора про стоимость аренды не велось.

А мне деваться было некуда: я бы не потянула новый ремонт с количеством дорогущей техники и мебели, которая изготавливалась под это помещение.

—Вот и посчитайте, сколько нам принесет один день продаж! — искренне возмущается Соня. —Позвоните этому своему спасателю, пусть подвинется немного, ну. Не съест же он вас в самом деле!

Съест и не подавится.

Решительно отвергаю мысли о согласии, но к концу дня, когда в кассе денег оказывается ровно, чтобы покрыть ингредиенты и зарплату моей Зайчиковой — я сдаюсь.

Но сдаюсь не сильно. Для начала решаю снова позвонить Титову. Так что, это не акт капитуляции, а прощупывание почвы.

—Два звонка за сутки, — вместо приветствия комментирует Титов. —Я могу считать это ухаживаниями?

—Слав, давай поговорим как взрослые люди…

—Это как? — слышу, как он ухмыляется.

—Это серьезно.

—Ммм, а я думал, горизонтально. Ну, давай свое серьезно.

—В общем, мне сказали, что ты арендовал большую территорию на ярмарке. Могу я откупить у тебя кусочек? Для моих эклеров два квадрата хватит, — и, подумав, добавляю. —Пожалуйста.

—Да без проблем, Лесечка.

—Что, правда? — выдыхаю.

—Конечно.

—З-здорово. Ну, тогда я переведу тебе деньги?

—Деньги я сам тебе переведу. Цена моего согласия — свидание. Ты же хотела.

—Перехотела!

—Ну, тогда прошу прощения, — произносит с наигранным сожалением. —Что-то еще?

—Может, договоримся? — закусываю губу и жмурюсь.

—Не обучен я договариваться, тыковка. Если надумаешь — жду тебя через час у спасательной станции.

А дальше — гудки.

—Ну, что он ответил? — в цеху показывается любопытная моська Сони.

—Будет нам место…

Остаток смены провожу, как на иголках. Зря я согласилась.

Все последние свидания, что случались у меня благодаря приложению знакомств, можно наречь одним словом «и смех, и слезы».

Последний криптовалютчик утверждал, что всю зарплату получает исключительно электронной валютой, или как ее там, попросил оплатить его стейк, а затем слал сообщения: «Не влюбись в меня, детка».

А Титов, наверняка, еще и счастливого конца от нашего свидания ожидает. Этому морскому гаду не нужно причин, чтобы распустить свои щупальца.

Если что — сбегу!

Отзваниваюсь Ярику, чтобы убедиться, что отец довез его к репетитору и закрываю кассу.

Конечно же, никакой романтики не будет, так что можно особенно не стараться, но я зачем-то красиво собираю волосы и наношу блеск для губ.

Вечер сегодня выдался невероятно теплый и красивый: сумерки постепенно сгущаются, небо чистое и глубокое, сине-фиолетовое с легким оранжевым сиянием.

В воздухе висят ароматы гриля из соседних ресторанов и неизменный йодистый запах моря.

Набережная залита огоньками фонарей и маленьких ларьков.

Вдоль моря гуляют владельцы собак и влюбленные парочки, а по променаде ритмично скачут бегуны.

Снимаю обувь и, зарывшись пальчиками в еще теплый и влажный песок, беру курс на спасательную станцию.

Она находится наискосок от моей кофейни, преодолеешь пляжную косу — и ты у вытянутого здания из светлого дерева и металла, с высоким флагом, который хлопает на ветру.

Станция двухэтажная, с застекленной смотровой площадкой для дежурств на втором этаже. А на первом расположилось открытое пространство с гидроциклами, спасательными кругами и ярко-оранжевыми жилетами.

—Извините, — вылавливаю паренька в одном из таких жилетов. —А не подскажите, Вячеслав здесь?

В глубине души надеюсь, что его нет. Не дождался и сбёг.

—Сейчас позову. Шеф! — молодой человек поднимается по лестнице, а я продолжаю рассматривать рабочее место Титова.

Всё аккуратно, везде таблички-указатели, на стенах снаряжение, а у входа полоса свежего песка, словно они постоянно «расчесывают» его граблями.

6.1

Олеся

Через десять минут внутренней борьбы и внешнего сопротивления, я выползаю из пахнущей мужчинами каморки, наряженная в водонепроницаемый комбинезон.

—О, нет! — мой взгляд падает на узкое зеркало, что притаилось между диваном и письменным столом.

Я выгляжу, как БДСМ-сарделька.

Эластичная ткань облегает каждый изгиб, делая мой и без того круглый зад огромным, в талию перетянутой. Про грудь, от которой молния расползается в стороны, я молчу.

—О, да, — низко рычит Титов. —Вышла из пены морской жо…

Он хочет сказать «жопастенькая», но вовремя замолкает.

—Тебе идет.

Верчусь у незаметно втягиваю живот, который прилагается к остальным фигуристым прелестям.

—Я похожа на пингвина…

—Скорее, на касатку. Умная слишком потому что, — бурчит он. —Возьми еще жилет.

В страданиях натягиваю пенопластовую накидку, которая фиксируется по бокам и делает из меня идеальный квадрат.

Приплыли.

—Готова?

—Да, давай уже свою лодку.

—Разве я говорил о лодке? — коварно улыбается. —Следуй за мной.

Мы выходим на помост, у которого пришвартована разнокалиберная техника, и Вячеслав расслабленной походкой ведет меня к самому краю.

Мышцы на спине плавно перекатываются в такт взмахов руками, а задница упруго виляет на каждый шаг. А я, миньон в черном, смешно топаю следом.

Титов присаживается на корточки и за ручку притягивает к себе гидроцикл.

Вода и скорость — две вещи, которые я не переношу. Точнее три — еще Титов.

Он ловко запрыгивает на «коня» и протягивает мне руку:

—Одну ногу на полик, другую — перекидывай.

—Оно же шевелится… — смотрю недоверчиво.

—У меня в штанах шевелится, давай уже, трусиха!

Он привстает, ухватывает меня за запястье и тащит, как сопротивляющегося кота в тазик с водой.

Ахаю и с помощью Славы запрыгиваю на махину, которая оказывается довольно устойчивой.

Перекидываю ногу через продолговатое сиденье и оказываюсь позади мужской спины.

—Садись и хватайся за меня, — командует он, включая зажигание.

Опускаю зад на приличном расстоянии от его таза и скромно кладу берусь за его плечи.

—Держись нормально, говорю, — он резко заводит руку назад и умудряется притянуть меня к себе.

Впечатываюсь в него промежностью и радуюсь, что хотя бы грудь прикрыта жилетом.

—Сцепи руки на животе, — произносит тоном уставшего учителя.

Обвиваю его корпус. Ладони приятно касаются твердого живота.

—Тыковка, не будь у нас секса, я решил бы, что ты девственница зашуганная.

С этими словами он скидывает крепление и выжимает ручку газа.

—Святые макаронсы!

Мотор ревет, гидроцикл трогается и я пугливо жмусь к Титову. Без удовольствия, прошу заметить.

Из-за двигателя и шума воды ничего не слышу, но руками ощущаю вибрацию в его грудной клетке.

Смеется надо мной, что ли?

Мы стремительно набираем скорость, дно гидроцикла ритмично лупит по волнам, выбивая из меня вспышки адреналина.

Тело наливается жаром, несмотря на то, что ноги заливает холодной водой, а встречный ветер треплет волосы.

—А теперь восьмерка, — кричит он через плечо и выкручивает руль, заставляя нас развернуться вокруг своей оси.

Зажмуриваюсь и верещу, как сумасшедшая, а пальцами впиваюсь во все доступные части его тела.

Он повторяет трюк еще раз и резко глушит двигатель.

Громкий звук тает, оставляя лишь шум воды, что расходится кругами от нашего покачивающегося транспорта.

—Открывай глаза.

Распахиваю веки и выдыхаю: передо мной лежит наш город, превратившийся в россыпь маленьких огоньков на фоне гор. Различаю белоснежный маяк и даже свою бирюзовую вывеску.

—Красиво? — басит Титов.

—Очень…

—Чуть позже покажутся звезды. Хочешь искупаться?

—Конечно, неее…

Не успеваю ответить, так как теряю равновесие и оказываюсь в воде в руках этого недоделанного кашалота.

—Помогите! — кричу в панике.

—Спокойно, Лесечка, ты в жилете и со мной, — посмеивается Титов, которому пару раз случайно прилетело по мокрой морде.

Одной рукой он держится за гидроцикл, а второй обнимает меня за талию.

—Ты совсем больной, Слава! Я боюсь воды! И глубины! — тяжело дышу и сплевываю соленую воду, которой успела хапнуть.

—Тш-ш-ш! Хватайся за меня ногами.

Повинуюсь, ибо мы болтаемся поплавками посреди моря, и другого выбора у меня нет.

—Отвратительно свидание! Я поняла, как ты стал спасателем — ты топил своих должников.

—У меня было коллекторское агентство, а не контора с киллерами, тыковка,— его рука ложится мне на ягодицу, якобы поддерживая на весу. —Если бы я захотел кого-то утопить…

—Ай, фу! — вскрикиваю и ползу вверх по Титову. —Меня коснулось какое-то желе!

—Это безобидные медузы — не обращай внимания.

—Подними меня сейчас же!

—Поцелуешь — подниму, — хищно щурится он.

—Как же я тебя ненавижу, ты бы знал, — бью кулаком по воде.

—Это страсть.

—Это шантаж! И издевательство!

— Я просто хочу, чтобы ты хоть немного расслабилась в нестандартной ситуации. Ты всегда такая?

—Серьезная? Да! Мне тридцать пять, у меня сын-подросток, проблемы в бизнесе и седина у висков. Я стара для таких авантюр, — выдаю горячо.

—Тьфу! Ты совсем дитё, считай, — посмеивается он., — дитё, которое ярлыки на себя понавесило.

—Скажи, что ты еще и психолог!

—Думаю да, раз ты спокойно держишься на воде, — хмыкает.

В наших пререканиях я и не заметила, как расслабленно двигаю ногами. Да, в жилете, но без паники.

—Это все здорово, Слав, но мне пора. Нужно возвращаться…

—Поцелуй меня и желательно так, будто тебе приятно.

—Нравится обманываться?

—Нравится тянуть время?

—Ладно!!! Только не смотри.

—Ты мне еще скажи свет выключить, — бурчит он и опускает веки.

Подумать только, я бултыхаюсь ночью в воде, а моя жизнь зависит от своенравного и опасного типа, которого я собираюсь поцеловать.

7. Принудительная оферта

Вячеслав

Неспеша приближаюсь к ощетинившимся воробьям. Сбежать не сбежали, но сигареты махом попрятали — кто за спину, кто в песок.

Сын Олеси-Куролеси притоптал окурок кроссовком и «незаметно» выдул дым за плечо. Он здесь самый младший и щуплый.

Остальной пацанве на вид около шестнадцати. В этом возрасте еще нет мозгов, зато есть непомерное эго, а от гормонов колбасит — будь здоров.

Знаю по брату Нику.

В семье нас трое: я и Мишаня — бородатые медведи с небольшой разницей в возрасте, и наш младшенький — Никита.

Сейчас Нику двадцать два, мозги проклюнулись, с нашей подачи у парня даже есть небольшой бизнес. Однако, в подростковом возрасте он всей семье нервы вытрепал — мама не горюй.

—Вечер добрый, — подхожу ближе и протягиваю братве ладонь. —Закурить найдется?

—Так не курим, — выдает самый борзый и кивает остальным, мол, руку пожать можно.

—Я ваше «не курим» еще с воды учуял, — хмыкаю. —Брешешь, выходит?

—Ну, допустим. И че? — хорохорится он. —Мамке сдашь?

—А че? Ссыте? — пришуриваюсь.

—Ниче мы не ссым, — вскидываются желторотики. —Яр, у тебя зажигалка?

—Возьмите, пожалуйста, — сует мне Леськин сын.

—Тебе сколько лет? — щелкаю колесиком у лица, прикуривая.

—Шестнадцать ему, да, Ярик? — подсказывают «друзья».

—Ну да, почти…

—Взрослый, значит, — затягиваюсь и сканирую малого. —Твоей мамке, кстати, рассказывать не придется. Спалился ты, чувак. Обернись.

Ярослав сглатывает и неестественно медленно поворачивает голову, встречаясь взглядом с Олесей.

Рыжуля стоит на пирсе, грозно уперев руки в боки. В сумерках даже мерещится, что она загребает ногой, как разъяренный бык на корриде, который вот-вот рванет нанизывать несчастного на рога.

—Вот же фак, она моей расскажет! — воет кто-то.

—Твой косяк, мелкий! — рычит другой.

—Шухер, пацаны! Тикаем.

—Стоять! — повышаю голос, останавливая толпу. —Уже поздно, вас видели.

Пауза. Все ждут, что сейчас начнётся выговор, но я спокойно произношу:

—Но мы можем уладить вопрос.

—Как это?

—Есть два способа. Первый: сбегаете домой, где рано или поздно с вас три шкуры спускают. Второй: вы соглашаетесь на условия от дяди Славы, и все пройдёт тихо . У меня есть для вас оферта.

—Чего-чего? — морщатся.

—Деловое предложение принудительного характера. Хотите травиться — валяйте, я вам не нянька. Но я спасатель, и к берегу вас подпущу только при условии, что вы запишитесь в школу водной безопасности.

—Нафига это? — посмеивается кто-то.

—Чтобы курить и пить — здоровье надо. Поспорить готов, что ни один из вас, мешков, больше пяти раз не подтянется. А у нас в школе физуха трижды в неделю, выживание, работа в команде. Не тупых еще и на гидроциклах катаем.

—А если мы не согласны? — оживает борзый.

—Несогласных — нахер с пляжа. Здесь моя территория.

—Это типа шантаж?

—Именно. Хотите здесь ошиваться — записываетесь в школу. Либо я каждый раз буду поднимать тревогу. Устраивать проверку документов, звонки родителям и прочую профилактику. Как вам такая игра?

Желторотики закрывают клювы и переглядываются:

—А там чё, бесплатно?

—Бесплатно. Но места ограничены.

Смотрю на Ярика. Он молчит, в зрачках — паника.

—Моя уже видела… — бурчит.

—С этим разрулим, пойдем, — кладу руку ему на плечо и еще раз повторяю пацанам. —Решайте до завтра. После — разговор будет другой.

Иду на четыре шага впереди, Ярослав плетется сзади, точно провинившийся пёс.

—Сделай вид, что ты ничего не видела, женщина. Мы поговорили, — успеваю кинуть Олесе прежде, чем она начнет верещать.

По глазам вижу — собирается.

—Привет, мам, — выдавливает пацан. —Я тут просто это…

—Дома поговорим! Жди меня здесь! — рычит Олеся и, стуча пятками, торопится в станцию переодеваться.

Усаживаюсь на покачивающиеся перила из толстых перекрученных канатов, достаю себе еще одну сигарету и протягиваю открытую пачку Ярику.

Тот энергично машет головой:

—Не хочу.

—Как хочешь. А ты чего от репетитора сбежал-то?

—Нет никакого репетитора…

—Интересное кино… С мамкой договориться надо. Поужинать у вас пустишь?

—А чего я-то? — удивляется он.

—Ты мужик в доме вроде?

—Ну я, да… Ну, приходите, — пожимает плечами.

—Можно на «ты».

—Угу.

Вскоре показывается взъерошенная Олеся:

—Быстро в машину! — она тычет пальцем в сторону кофейни, где припаркована ее развалюха. —Доброго вечера, Вячеслав!

—Я еду с вами, Олесечка, — подмигиваю и иду одеваться. —Нам с Ярославом нужно обсудить подробности его обучения.

—Я вас обоих в крошку измельчу!

—Школа водной безопасности? Исключено! У Яруши головные боли! — протестует Куролеся, когда мы едем домой.

Мы переругались еще на берегу — она никак не хотела брать меня с собой, но я был непреклонен.

И теперь сижу на заднем сидении, поджав ноги и прикрыв глаза, чтобы не видеть стиль ее вождения.

Достаточно того, что я дважды приложился виском о потолочную ручку.

—А что думает сам Ярослав?

—Ну, можно было бы… — мычит он, догадываясь о наказании.

Пока я соврал Олесе, что малец не курит. Во-первых, кто из нас не пробовал, а во-вторых, запретный плод сладок.

—У него репетитор! Он не будет успевать!

—Шестое чувство подсказывает мне, что успеет.

—Мне нужно подумать! Это слишком опасно!

У дома Ярик первым взбегает по лестнице, скрываясь от материнского гнева, и очень скоро где-то сверху хлопает дверь.

Мы остаемся одни на лестничной клетке:

—Слава, спасибо, что вызвался нас проводить, но теперь нам нужно поговорить с сыном, — она снова пытается меня сбагрить. —Да и еды у меня нет.

—Пусти хотя бы в душ, Тыковка. Моя квартира в состоянии ремонта, там сантехника не работает.

8. Дровосекс

Олеся

—Олеся, Вас посетительница спрашивает, — голова Сони заглядывает в цех, где я веду ожесточенную битву со слоеным тестом.

Ярмарка уже завтра, и я в поте лица тружусь над заготовками. Утром будет совсем немного времени, чтобы испечь и начинить круассаны и украсить фирменные малиновые эклеры. Это все еще нужно упаковать и транспортировать в центр города.

Привлекла к этому Соню, ее ненаглядного Феликса и Ярослава. После того, как выяснилось, обманул нас с Виталей и прогулял репетитора, я с мясом выдрала из компьютера все провода, и теперь Ярик ведет себя, как шелковый. Временно.

Труд как раз облагораживает — пусть помогает.

—Что-то срочное? — провожу рукой по лбу. —Я немного занята.

—Какая-то Лидия Мраковна…

О, как! Свекровь в моей кофейне гость нечастый, наверняка, что-то случилось.

—Она Марковна, Сонь… — недовольно выдыхаю и откладываю скалку.

—Мой вариант подходит ей больше, бр-р-р! Неприятная тетенька.

Точнее скажешь, но выйти придется. Свекровь в полном зале замечаю не сразу. У нас полная посадка.

Погода теплая, но пасмурная — в такую туристы непременно хотят посидеть и насладиться морем хотя бы через панорамные окна кофейни.

Нахожу ее за столиком неподалеку от детской зоны и покосившейся гориллы, которая полюбилась детям. В основном за то, что монстра можно от души поколотить. Детский уголок превратился в уголок управления гневом.

Лидия Марковна не одна, ее сопровождают две дамы похожего возраста. Одну из них я помню со времен, когда мы с бывшим мужем жили у свекрови.

—Олесенька! — неестественно радостно вспыхивает свекровь. —Мы вот с подружками от дождя у тебя прячемся.

—Здравствуйте. Располагайтесь, конечно, — приподнимаю уголки губ.

—Все-таки хорошее место тебе Виталик отдал, — произносит она мечтательно.

—Не узнала тебя, Леся! Поправилась ты, что ли? — оживает «знакомая». —Когда замуж вышла — во, какая палка была. Хорошо тебе с фигурой-то!

Вот как назвать такую манеру похвалы? Оскорблиментр? Обосремент? Так и хочется ляпнуть, что с новыми морщинами ей очень идет. Однако, я воспитанная девочка, старших не поучаю, на глупых не обижаюсь.

—Зачем звали, Лидия Марковна? — вскидываю брови.

—Угости нас самым вкусным!— она залихватски ударяет по столу.

—У нас все вкусное, с ассортиментом можете познакомиться у витрины, — указываю на стойку, за которой колдует Зайчикова. —Соня вам подскажет.

—Ладно, сами посмотрим. Вижу, занята ты, — понимающе произносит она. —Поди к ярмарке готовишься?

—Да, завтра большой день, — киваю.

—Значит, увидимся.

—Обязательно. Приятного аппетита — отвечаю дежурно и возвращаюсь за работу.

—Спасибо, Лесечка!

Через час Соня снова появляется.

—Что вы слишком щедро, Олеся, — произносит она многозначительно.

—Ты о чем? — разбиваю двадцатое яйцо в чашу планетарного миксера. Решила сделать еще и безе.

—О Мраковне вашей. Они поели, а когда я принесла им счет, то сказали, что вы их угощаете. Они еще пакет выпечки с собой набрали. Я вот уточнить зашла…

—Что они сказали? — срываю с себя косынку и фартук. —Ничего подобного я не говорила! Сейчас я их «угощу».

Угощают тех, кто как минимум поддерживал. Когда я открывала свое дело, свекровь только презрительно фыркала, говоря, что я сроду супа не сварила, мол, куда с чизкейками рыпаюсь.

Когда я оказываюсь в зале, свекобры и ее подружек и след простыл.

Просрочку им за шиворот!

—Может полицию вызовем? — первой отмирает Соня. —Это ж кража…

—Ага, чтобы наш великий арендодатель рассвирепел, что я его родную мать и бабушку Ярослава на пятнадцать суток упекла? — сдуваюсь с каждым словом. —Боюсь, тогда наша аренда взлетит до небес.

—Не буди лихо, пока оно тихо, — соглашается помощница. —В следующий раз я им в кофе, которого они три литра выдули, перца сыпну. В их возрасте вообще можно кофе?

—В их возрасте можно наглеть, а насчет кофе — не знаю… — произношу понуро и собираюсь вернуться в цех. —Ну и день.

—Не такой уж и плохой,— Соня останавливает меня, схватив за руку. —Смотрите!

Обращаю взгляд в сторону моря и вижу приближающегося Славу, по традиции обтянутого в черный костюм. Только на этот раз в руках у него красуется интересная деталь…

—Какой букет! — первой реагирует девушка за столиком у окна.

Титов приближается к кофейне, притягивая все больше взглядов, а я трусливо сбегаю на кухню.

Трусливо, потому что не умею принимать букеты, тем более на людях, тем более от него.

—Ты же не думала, что мелкая сможет меня остановить? — скалится он, появляясь в моей рабочей зоне. —Это тебе, Тыковка, — протягивает мне флористическое «нечто»

Перетянутая бечевкой рябина с тяжелыми рыжими гроздьями перемешивается с подернутыми желтизной ветками шиповника и дуба. Охапка получается тяжелая и невероятно яркая.

—Ты ограбил чей-то сад? — неловко хихикаю, принимаю «поленницу».

—В бухте нарвал, там красивый лес. Ты не тряси слишком, желуди отвалятся.

—Спасибо. Что за внезапный порыв романтики?

—Я ж подкатываю к тебе, забыла? — низко произносит он и делает шаг ближе. —Называй меня дровосексом...

—Слава! Не здесь! Волосок в тексте — и конец моей репутации.

—Ты будешь таскать меня за волосы? Я согласен, — наступает он, пока я не упираюсь спиной в духовой шкаф.

Титов нависает надо мной и хищно сканирует лицо, а затем резко принимает самый серьезный вид:

—А вообще я по делу.

—По какому?

—Нужно собрать стойку для твои баурсаков. Я заберу ее вечером, и мы с пацанами по-быстрому сколотим, чтобы утром было готово.

—Правда?

—Угу. Мы скоро повезем технику, твое тоже заберу.

—А я тебе за это…? — скептически прищуриваюсь. —Какова цена за помощь?

Знаю я этого бабуина — на честное «просто помочь» не ведусь!

—Во-первых, после ярмарки у нас свидание, — хмыкает. —А во-вторых, накормишь меня?

9. Рифма

Олеся

Город гулит с самого утра. Центральная площадь заставлена шатрами, деревянными прилавками, увешана гирляндами и лентами.

Пока что здесь только организаторы и ремесленники, которые вносят последние штрихи перед появлением горожан и туристов. Однако, в воздухе уже аппетитно пахнет горячим поп-корном с карамелью.

Мой стол находится в самом сердце площади и смотрит на исторические здания, увитые побагровевшим плющом, а позади раскинулась поистине огромная зона спасательной службы с ярко-красным стендом и стойкой для записи молодняка в ряды их школы.

Для привлечения внимания Титова и команда привезли сюда экипировку, разную технику с приставкой «гидро» и даже пару лодок.

Все это красуется на специальных передвижных подставках и простирается аж до самой парковой зоны, откуда задорно выглядывают перекаченные детские замки-батуты и станции мыльных пузырей.

—Раз-раз, как слышно? — на сцене настраивают аппаратуру.

Ну, а я застилаю красной клетчатой тканью наш стол и раскладываю на нем корзинки, ручки которых увитые гроздьями рябины.

Букет Славы пришелся кстати — он не протестовал, когда я разобрала для декора прилавка и верхней перекладины.

Заканчиваю с выкладкой «сухой» продукции и распрямляюсь, оценивая результат — выглядит очень уютно, почти по-деревенски. Такого домашнего эффекта я и добивалась.

Ярмарка — большой день, единственный, когда жизнь перемещается с набережной на старые мощеные улочки. Все-таки хорошо, что Соня настояла на участии. Она же, кстати, заставила меня нарядиться.

—Там будут абсолютно все, а вы — лицо нашего заведения! — Зайчикова вешала в мою кабинку все новые и новые платья, на каждом из которых вырез опускался все ниже.

—Вообще-то я уже купила коричневый костюм!

—Я щас умру от скуки, тётя Леся, — бурчала она через шторку. —Надевайте!

Что ж, я ведь хотела выглядеть моложе? А для этого нужно быть открытой к подсказкам этой самой молодежи.

—А-бал-деть! — выдохнула Соня, когда я вынырнула из примерочной в белом шифоновом платье с открытыми плечами и непривычно откровенной линией декольте. —И вы скрывали ЭТО? Какой у вас размер? Можно мне кусочек?

—Ой, родишь — и не такие вырастут, — усмехнулась я, оглядывая себя в зеркало.

—Обещайте! А то с моими единичками такое платье не надеть. Только чего-то не хватает…

Зайчикова подумала минуту, а затем подскочила ко мне и посадила на голову широкополую шляпу кроваво-красного цвета.

—Вот! Теперь отлично!

—Сонь, это слишком, — я попыталась стянуть головной убор.

—Это ПРАЗДНИК, Олеся Викторовна, блин! — она вернула шляпу на место. —Считайте, это ваш костюм. Типа на Масленицу.

—Хм… — задумалась я. —Если назвать это униформой для ярмарки, то можно попробовать.

Я никогда раньше не экспериментировала со стилем и с удивлением отметила, что образ мне идет. Платье, так платье!

Тем более сегодня прогноз погоды обещает теплый день, и лучи просыпающегося осеннего солнышка уже вовсю ласкают плечи.

Сладко жмурюсь от лучей и чувствую еще бОльшую благодарность Славе за то, что он заморочился и привез сюда холодильную камеру. Я сама никогда в жизни: а — не додумалась бы взять с собой холодильник, бэ — не справилась бы с подключением электрогенератора.

—Чтоб меня морские гады обглодали, — восклицает Слава и на мои бедра ложатся его загребущие ручищи. —Вот это женщина!

Взвизгиваю и отпрыгиваю:

—Руки! — поправляю юбку, которую он так нагло задрал. —Веди себя прилично.

—Не могу, ты похожа на пирожное с вишенкой сверху, — он тянет меня за полы шляпы и приближается нос к носу. —Хочу сожрать.

—Ярик идет! — отпихиваю Титова, замечая вдалеке сына.

Он вместе с другом Сони несет коробки с бумажными стаканчиками для кофе навынос.

—Приличная маменька, я понял, — Слава примирительно поднимает руки. —Пойду помогу парням, пока я тут слюнями все не залил. Я подойду позже, пироженка. Выглядишь — секс.

Отмахиваюсь от Титова, но ловлю себя на довольной улыбочке женщины, которая получила сочный комплимент.

—Соня сказала, что в машине больше ничего нет, — рапортует Ярик. —Я могу пока пройтись?

—Конечно, солнце, осмотрись.

Под пройтись я предполагала осмотр стендов с едой и рукоделием, но взгляд сына уже приклеился к моторной лодке.

—Э, мужик, дуй к нам, — Слава энергично машет Ярику.

Какой наблюдательный… Стираю радостное выражение лица, когда вспоминаю о его прошлой деятельности.

Чтобы быть коллектором и выбивать у людей долги, нужно иметь определенный внутренний уклад. И то, что еще год назад Титов разыскивал мою задолжавшую подругу Ульяну, теперь никак не вяжется с его нынешним образом.

Он такой мужественный, ответственный и заботливый. Наглый, конечно, но его самоуверенность подкупает. Несмотря на то, что я каждую секунду жду подвоха, Слава выполняет все, что обещал. А еще он по-мужски красив, и у него большой…

—Здравствуй, Олеся, — из пикантных мыслей меня вырывает ниоткуда муж.

—Привет, Виталь.

—Прямо в центре, да? — он оглядывает прилавок. —Смотрю, дела идут в гору.

—Для нашего сына стараюсь, — напоминаю ему на всякий случай, а то решит, что недостаточно поднял аренду.

—Платье тоже входит в старания, я полагаю, — неопределенным тоном произносит он.

—Ты хотел что-то? — переспрашиваю, подавляя яд в голосе.

—Хотел сказать, что уладил вопрос с репетитором. Не обязательно было так грубить, — говорит примирительно. —Ты слишком нервничаешь.

Спор с бывшим мужем не продолжаю, потому что за его спиной творится нечто невероятное.

—Ребят, поднажми, — командует кто-то, и несколько мужчин изо всех сил тянут тросы, устанавливая гигантских размеров бежевый щит с неоново-зеленой вывеской «Морская Игуана» прямо напротив меня.

Кондитерский мешок, а!

Задник торговой точки наших конкурентов настолько огромный, что скрывает половину здания, которым я любовалась пятью минутами ранее.

10. Акция

Вячеслав Титов

Я сроду не бывал на ярмарках, в таких маленьких городках — тем более. В столице совсем другой темп. Ты себя самого успеваешь лишь раз в неделю в увидеть: в зеркале, пока бреешься.

Здесь же ценности другие. Жизнь накатывает мягко, как пена на берег. Люди прогуливаются между палатками, неспешно болтают и, кажется, все знакомы со всеми. В этом плане я здесь “новенький”. Заметил по любопытным взглядам прохожих.

Мы с парнями активно заманиваем зевак на свою территорию, консультируем и даем “прикоснуться” к профессии.

Местным не положено знать об истинных причинах такой береговой активности, зато им достаточно ярко-оранжевого стикера на одежде. Приклеиваем всем, кто записался.

—Взрослые, дети, подходите! Узнаем, как не утонуть в октябре! — глуша сам себя, кричит в мегафон один из наших.

—Коля, ёпта! — одергиваю его. —Ты сейчас всех тревожных распугаешь.

—Поймай волну вместе с опытными спасателями! — исправляется он.

—Так-то лучше. Работаем-работаем! — хлопаю ребятам.

Пока остальные дежурят на станции, мы всемером занимаемся “вербовкой”.

Стрелки часов на городской башне близятся к одиннадцати утра, солнце припекает, брусчатка испаряет вчерашнюю влагу, и даже мое настроение ползет вверх.

Вообще, в таком ритме что-то есть. Спокойствие, что ли.

Даже жаль, что я здесь всего на полгода до окончания проекта, ну, или пока не скомандуют «сверху».

Надеваю солнцезащитные очки и смотрю по сторонам: базар переливается яркими красками урожая и поделок, улица пахнет картошкой-фри и ванильной выпечкой, люди скупают еду, сувениры и прочую фигню.

А вот там, в углу, приткнулась та, кому не весело.

Олеся.

Стоит красивая и хмурая у своего пустующего стенда, который даже пчелы облетают.

А всё потому, что через три метра от неё установлен целый выездной магазин с логотипом какой-то ящерицы. Хозяйка — силиконовая фея, и продавщицы под стать.

Очередь к ним стоит человек пятнадцать.

У Олеси — ноль.

Рядом только ее помощница Соня, которая сидит на перевернутом ящике из-под тыквы.

Прикуриваю сигарету и разглядываю неприятного хрена, который маятником вышагивает перед Олесиной палаткой, бросая на нее косые взгляды. Высокий, худощавый, в деловом костюмчике.

Бывший муж , что ли?

Сладкова якобы не замечает его, но по опущенным плечам считывается скованность.

Вид у Олеси крайне удрученный, а удрученная женщина не дает. Это факт.

Выпускаю струю дыма и решаю действовать.

—Ребятки, стройся! — командую своим спасателям. —Майки снять, улыбку на лицо и марш вон туда — к рыжей фее с безе.

—Серьёзно, Слав?

—Это приказ.

Для убедительности стягиваю с себя футболку. Остаюсь только в штанах спецовки и татуировках.

Пацаны хмыкают и повторяют за мной. Они молодые и тестостероновые — дважды просить не надо.

Загорелой толпой заваливаемся за прилавок Олеси.

—Слава, что происходит? — шипит она. —Вы почему голые?

—Поддерживаем местного рыжего производителя, — оттесняю ее тазом и беру громкоговоритель. —Горячая выпечка от горячих парней!

Один берёт поднос с эклерами, второй — корзину с круассанами.

—Колян, музыку включи!

—Не вопрос! Девушка-красавица, — пританцовывая, обращается он к проходящей мимо старушке. —Эклерчиков не желаете?

Через пять минут возле нас появляется первая очередь — в основном шустрые бабульки и женщины с горящими глазами.

—А дашь пресс потрогать? — не стесняется дама с малиновыми волосами.

—Акция: пресс за круассан, а за эклер — еще и бицуху покажу, — Колян поймал раж.

Олеся выходит из ступора и даже начинает улыбаться. Ее помощница только успевает отсчитывать сдачу.

—Где твой Феликс? Его бы тоже раздели, — хмыкаю.

—Не знаю, — бурчит Соня. —С утра сказал, что с кем-то поздоровается и придет. Уже часа три прошло.

—На, — вручаю Зайчиковой громкоговоритель. —Покричи, позови его! Сегодня можно все.

Она грустно улыбается и откладывает штуковину.

—Я напишу ему еще раз, вдруг что-то случилось.

—Запомни, мелкая. У мужиков есть только два режима: либо ты ему нужна, либо не нужна. Если нужна, то он приползет даже с копьем в спине. А если нет, то и ему и заусеница помешает. Усекла?

—Угу, — она прячет телефон и ныряет под прилавок за очередной порцией круассанов.

Беру рупор:

—Сладости от спасателей! Потрогать пресс — в подарок! Налетай!

Если бы мне давали по монетке за каждый взгляд, который кинула на меня силиконовая леди из-за своей «Игуаны», я бы уже купил себе отдельный катер.

А если бы доплачивали за каждую поджатую губу стручка в костюме, то я бы нанял личного капитана, а сам попивал пивные коктейли.

Еще бы. Их стенд вдруг стал невидимым, а наш чуть не завалили голодные до развлечений люди.

—Что за стриптиз на фоне хлеба насущного? — слышу в толпе скрипучий голос. —Это отвратительно, Олеся.

—Так я одета, Лидия Марковна, — вежливо отвечает моя пироженка.

—Опять эта свекровь Мраковна! — злится Соня.

Свекровь, значит. Как интересно!

Видимо, чтобы добраться до сладкого ларчика Олеси и насладиться этой женщиной, мне придется преодолеть десяток драконов, которые охраняют ее от счастья.

—Что про нас люди скажут? Что мама Ярика дружков привела? — не унимается тетка.

Шагаю к ним и закрываю собой Олесю:

—Вы хотели что-то купить? — приподнимаю очки.

—Да фу на вас, — упирает руки в боки. —Ходите тут потные над едой.

—Тогда прошу не задерживать людей, — улыбаюсь. —За вами целая очередь.

—Олеська, ты слышишь? Он меня прогоняет!

—Прошу не беспокоить мою девушку, она работает, — останавливаю сердобольную тыковку.

—Вы чего это с ним? Того, что ли? — тетка таращит глаза.

—Женщина, очередь не задерживайте! — торопят сзади.

—Вот вам стикер, — леплю Марковне наклейку. —Захотите остыть — приходите поплавать. Следующий!

11. Важные слова

Олеся

—Всё загрузили, — Слава отряхивает руки. —Можем ехать.

Городское представление постепенно сворачивается: родители влачат вымотанных детей домой, продавцы собирают остатки товаров.

Невольно поднимаю глаза на стенд напротив и обнаруживаю, что Мисс Игуана перешептывается с Виталей, то и дело поглядывая на меня.

Делаю вид, что не заметила, подхватываю опустевшие корзинки и шагаю к машине.

—Слушай, мам, папа сказал, чтобы я у него ночевал, можно? — спрашивает Ярик.

—Ты же никогда не останешься у него в выходные.

—Он обещал в лазертаг, — с неверием в голосе произносит сын.

Лазертаг успел стать именем нарицательным для невыполненных Виталей обещаний. Вздыхаю.

—Можешь остаться, только держи меня в курсе по телефону, хорошо? — порываюсь чмокнуть его в лоб, но торможу себя. Он просил не сюсюкаться прилюдно.

Ярик идет пожать Славе руку, перекидывается с ним парой фраз и спешит к отцу.

—Он единственный из сверстников, кто не записался в школу, — говорит Титов, прикрепляя прицеп к своему черному джипу. —А знаешь, почему?

—Да! Из-за головных болей.

—Потому что мама запретила, — качает он головой. —Если запрещать пацану секции, то он найдет другой способ получать адреналин.

—Адреналин нужен не всем, — возражаю.

—Пацанам — обязателен! Им нужно заниматься спортом, соревноваться и побеждать, исследовать свои границы, а не дома послушными кабачками вялиться.

Возможно, дневная усталость сказывается, но его слова раздражают. Титов не знает, что такое быть мамой мальчика. Я из тех женщин, что, будучи замужем, растили ребенка без участия мужа.

Виталя не обижал нас деньгами — это верно, но уделять внимание семье всегда было не по его части.

Я боялась отдавать сына на бокс или борьбу, поэтому он ходил на рисование и пение. У него, кстати, неплохо получалось, пока голос не начал ломаться.

К тому же, Ярик мальчик болезненный и слабенький. У него то спина ноет, то голова кружится. А Слава с легкой предлагает ему заняться тяжелыми физическими нагрузками.

Накрутив себя внутренне, выдаю:

—Мне не нужны советы, Слав, ты своих детей не воспитывал, — достаю ключи из машины и сажусь за руль.

—Воспитывал, — отвечает глухо.

—Ваш с Мишей младший брат не в счет!

—А я и не о нем говорю, — он мрачнеет, захлопывает мою дверь и шагает к своим парням. —Увидимся в кондитерской.

Тяжело сглатываю и решаю по пути набрать Ульяне. Наверняка, ее муж рассказывал ей, что произошло в жизни Славы.

—Привет, Лесечка, — слышу в трубке радостный голос Ули. —Как ты?

—Все хорошо, думаю, давненько тебя не было…

—Ой, да мы тут в отеле СПА-зону расширяем: ремонт, сметы, постоянная беготня. А еще, кажется, у меня наступила беременная забывчивость, я даже слова путаю.

—Это пройдет, я с Яриком вообще могла не в тот автобус сесть, постоянно в облаках витала, — улыбаюсь ей. Моя Улька пережила сложные времена, и я очень счастлива за ее теперешнее состояние. —А вообще я хотела встретиться и поболтать, в частности про твоего нового родственника Вячеслава.

—О, давай! — загорается она. —Мне на днях нужно в город к гинекологу, давай я заберу тебя на машине к нам в гости, а вечером тебя спустит трансфер?

Ульяна с Мишей владеют горным отелем, что раскинулся в аккурат над нашим городом. Я не была там с тех пор, как мы со Славой… сблизились на их свадьбе.

—Отличный план, с меня — эклеры, — соглашаюсь. —Тебе как всегда малиновые?

—Я бы хотела эклеры с солеными огурцами или с мелом! Но и от малиновых не откажусь, — смеется она.

Еще несколько минут мы обсуждаем приколы второго триместра и прощаемся как раз, когда я подъезжаю к набережной.

В кондитерской нахожу шестерых спасателей, утешающих зареванную Соньку.

—Что случилось? — бросаюсь к ней.

—Феликс сказал, что хочет взять паузу, чтобы я подумала над отношениями. Говорит, что я его душу-у-у! — надувает носом пузыри. —А я ему даже не писала сегодня!

—Что еще за Феникс? — спасатель Коля чешет затылок.

—Феликс!

—Дурак твой Великс! — он достает громкоговоритель. —Ду-у-у-рак!

Зайчикова хрипло смеется, а потом берет себя в руки:

—Паузу ему! Размечтался! — она достает телефон и с горящими глазами набирает сообщение: —Никакой паузы! Мы расстаемся! Будь свободен на все четыре стороны!

—Ты этого Веника еще и заблокируй, — советует парень.

—Уже!

—Вот и умничка, — резюмирую я и протягиваю ей несколько купюр. —Вот, твои чаевые за сегодня, надеюсь, они утешат!

—Тут же целая зарплата! Конечно, утешат! — Сонька вытирает мокрое лицо.

—А вам, ребята, я завтра свеженького напеку. Выручили!

—Ловим на слове, — улыбаются ребята. —Ну, раз все спасены, мы пойдем, — откланиваются они, за ними уходит и повеселевшая Соня.

Остаюсь одна и выглядываю через оконную витрину.

Титов сидит на песке чуть дальше нашей террасы и курит, вглядываясь в даль. Кажется, я его обидела…

—Все хорошо? — спрашиваю мягко, когда оказываюсь рядом.

—Все, отлично, тыковка, — он выдувает дым и тушит окурок. —После целого дня беготни нужно было немного посидеть, — он театрально кряхтит и поднимается на ноги. —А еще закат красивый.

Действительно: горизонт заволокло сизой дымкой, а на темнеющем небе еще просматриваются по-дневному светлые облака.

Дневное солнце напоминает о себе только красноватой верхушкой маяка, который ловит его последние лучи.

—Я не хотела обидеть тебя, Слав, — считаю нужным сказать.

—Меня невозможно обидеть, жопастенькая, особенно девушке,— он подходит совсем близко и тут же притягивает меня к себе.

Утыкаюсь носом в крепкую грудь и тут же обвиваю его торс. Честно, мне хотелось этого весь день.

—Ты спас меня сегодня, — поднимаю голову, касаясь его подбородком.

—Работа у меня такая — спасать, — произносит самодовольно. —Но на самом деле все дело в таланте. Вкусная у тебя стряпня. Ты молодец, Олеся!

12. Рукастый мужик

Олеся

Рука Титова очень быстро перемещается на голое колено и скользит по внутренней поверхности бедра, запуская по телу волнительную дрожь.

—Приехали, — он глушит двигатель и наклоняется ко мне.

Большая ладонь ложится на затылок и в следующую секунду мои губы накрывает поцелуй. Слава нетерпеливо врывается в мой рот, устанавливая там свои правила.

Терпкий вкус сигарет заполняет мои рецепторы, но не вызывает отвращения, потому что этому мужчине идет абсолютно все запрещенное.

Подаюсь навстречу и обхватыавю его плечи, принимая поцелуй. Титов, который весь день храбро сдерживался рядом с моей шифоновой юбкой, теперь берет свое, поднимаясь по бедру и сжимая ягодицу.

Издаю неконтролируемый стон и льну к нему грудью. Слава отрывается от поцелуя и заглядывает в поплывшие глаза.

—Узнаю горячую Олесю, — хвалит меня низким голосом. —Идем в дом.

Он обходит машину и подает мне руку.

—Добро пожаловать в мою холостяцкую берлогу.

—И это берлога? — охаю я, оглядывая высокий каменный забор, вдоль которого растут стройные туи. —Не ожидала увидеть частный дом.

—Люблю тишину, но ты можешь ее нарушить.

—Слава! — отмахиваюсь.

Мы свободные взрослые люди, и совершенно очевидно, зачем мы пожаловали к Титову, но его шуточки несколько смущают.

В прошлый раз смелости мне придавали пузырьки шампанского и новоиспеченный статус разведенной женщины, а сейчас я сама добровольной ланью скачу прямо в пасть саблезубому тигру.

—Аккуратно, шланги, — ведет меня за талию.

Мы идем через сад с деревьями, засеянный изумрудно-зеленым газоном, на котором опавшие листья смотрятся особенно ярко, и оказываемся у добротного двухэтажного дома из красного кирпича.

—Не слишком старомодно? — прихохотывает он, будто извиняясь за свой вкус.

—Ты что! Здесь очень здорово, — еще разок оглядываюсь перед тем, как войти внутрь.

—Не обращай внимания на бардак, я не слишком гостеприимный, — произносит он и пропускает меня вперед.

Внутренняя отделка дома тоже уютная: прихожая и лестница наверх покрыты натуральным камнем и светлым деревом, кое-где оставлена кирпичная кладка. Смотрится очень стильно.

Но да — в доме не хватает женской руки: организации хранения, аромата еды, милых мелочей, которые делают дом домом.

—А где кухня? — спрашиваю. —Я обещала тебе ужин…

—Кухня? — изгибает бровь. —Она нам не понадобится.

Слава повторяет трюк с подхватыванием на руки:

—Лучше я покажу тебе душ.

—Он же не работает, — обнимаю его за шею.

—Заодно и проверим, — поднимается по ступеням.

Ловлю наше отражение в настенном зеркале и не могу не отметить, что выглядим мы, как жених и невеста: он в черной футболке, и я в белом платье, правда с парой кофейных пятен после долгого дня.

Ругаю себя за излишнюю романтизацию происходящего, но иначе не получается.

Титов, конечно, тот еще неандерталец, но за пару дней он позаботился обо мне больше, чем… тьфу! Хватит сравнивать его с бывшим мужем!

Слава относится к совершенно другому типу мужчин. Упертый адреналинщик с бешеной энергией, которая либо подчиняет, либо ломает.

К такому не залезешь в голову, его душа увешана засовами, а на поверхности — лишь хамоватый тип.

Парадоксально, что при этом в нем очень много ответственности и отцовской заботы. Восхитительный мужчина.

Слава ставит меня на пол прямо перед дверью в ванную.

—Ну вот, пришли, — говорит он и уже тянется к включателю. — Сейчас ты офигеешь, какая тут сантехника.

—И какая же? — захожу в просторную светлую комнату, в углу которой неожиданно притаилось джакузи.

—Удобная, — шепчет он.

Щетинистое лицо касается моей шеи. Слава покрывает ее поцелуями и достигает уха:

—Удивительная ты женщина, Олеся, — выдыхает горячо. —Думал, что наброшусь на тебя прямо в машине, но все, чего мне хочется — это быть бережным с тобой.

Ловкие руки находят молнию на моей спине, «вжикают» ее вниз, и платье шифоновой лужицей ложится на теплую плитку прямо у моих босых стоп.

—Как ты это делаешь? Мм? — он стягивает лямку бюстгальтера с моего плеча.

—Я… Я не знаю.

Сказать что-то более вразумительное я не способна, поскольку еще одна деталь гардероба исчезает с моего тела, являя взору очень пикантное зрелище.

В круглом зеркале ванной на меня смотрят двое: я, румяная обнаженная дева, и он, двухметровый черноволосый мужчина, одержимо вдыхающий запах моих растрепанных за день локонов.

Его руки скользят по моей талии, встречаются на животе и медленно поднимаются выше.

—Слава… — прикрываю глаза как раз в тот момент, как его ладони накрывают потяжелевшую грудь.

—Они огромные, — произносит с нескрываемым восторгом, перебирая пальцами мягкие полушария. —Я сейчас весь кафель слюной залью.

Слава отрывается от меня на мгновение, чтобы нажать кнопку на джакузи. Струи начинают шипеть, заполняя пространство влажностью.

—И все-таки вода есть, — закусываю губу.

—Она мне подчиняется, — отвечает он, бесстыдно стягивая с себя футболку, штаны и нижнее белье.

Совсем не стесняется, гад такой. Сидит на краю выступа джакузи, разведя бедра и смотрит на меня с вызовом:

—Иди сюда.

Слава подает руку, чтобы я преодолела пару ступеней и увлекает меня в горячую негу.

—Ох, кленовый сироп, как же хорошо, — опускаюсь в воду.

Титов располагается у края и притягивает меня к себе. Не сопротивляюсь — мне отчаянно хочется заявленной им нежности.

Он берёт в руки флакон с гелем, вспенивает губкой и начинает аккуратно намыливать мои плечи и спину. Его движения уверенные и заботливые. Никуда не торопится.

Вода обволакивает мое усталое тело, и впервые за долгое время чувствую, что можно расслабиться.

—Ты, кажется, знал, как меня обезоружить, — шепчу.

—Я просто люблю, когда женщина рядом не защищается. Особенно такая боевая, как ты…

—Я боевая? — хмурюсь.

—Вынужденно боевая, — произносит он. —На самом деле ты невероятно мягкая… страстная… сумасшедшая слегка. Все, как я люблю.

13. Тихая бухта

Олеся

—Надеюсь, и ты играла на каком-нибудь духовом инструменте, потому что мой гобой сейчас лопнет от напряжения.

С этими словами он поднимается из воды, усаживаясь на широкий выступ.

Пена картинно стекает по его рельефному телу — морское божество, не иначе. Он зовет меня к себе, но я медлю.

В пене или в темноте я чувствую себя комфортнее, чем вот так, как есть, при свете.

—Брось, — хмурится Слава, считав мои сомнения. —Ты даже представить себе не можешь, насколько ты красива.

—Но…

—Какие еще доказательства тебе нужны, женщина? — рычит он, призывно покачивая своим маяком. —Иди ко мне.

Поддаюсь и вмиг оказываюсь поверх него лицом-к-лицу.

Мы целуемся, вплетаясь пальцами друг другу в волосы, и я снова плавлюсь подтаившим шоколадом.

Слава приподнимает меня и туго насаживает на себя, заполняя собой все пространство. Не успеваю заметить, как он раскатывает резинку, вижу лишь квадратик фольги на полу.

—Не вздумай сдерживаться, жопастенькая.

—Мм, — закрываю глаза, начиная двигаться.

Его требовательные касания распаляют во мне ту самую Олесю, которую я давно забыла, ту личность, которую заперла в подвале.

Заводную, темпераментную, полную амбиций.

—Нравишься мне, продолжай.

Обнимаю его за шею и откидываю голову назад, подставляя грудь его губам. Бедрами подхватываю ритм, который он задает, ухватив меня за поясницу.

Сдержанность уступает место бешеному темпу, и наше рваное дыхание наполняет комнату.

Моя точка невозврата наступает первой: яркий всплеск накрывает мою промежность и разлетается по всему телу.

Мелко дрожа, я падаю в объятия Славы, заставляя себя не останавливаться и позволить ему испытать удовольствие.

—Ты умница, — сдавленно выговаривает он, приближаясь к финишу.

Пара толчков, и он отправляется вслед за мной. Он закидывает голову назад и белозубо улыбается, высекая заключительные искры наслаждения.

Убираю с его лба прилипшую челку и встречаюсь с его самодовольной ухмылкой.

—Ходить можешь? — тяжело дыша, спрашивает он.

—Эмм… да, — отвечаю, поднимаясь на ноги.

—Сейчас мы это исправим, — усмехается он.

Не долго думая, он закидывает меня на плечо и тащит в спальню вниз головой. Ну, точно как пойманная лань!

—Слава, я не смогу в третий раз… — вяло сопротивляюсь, наблюдая пробегающий пол.

—Это лишь вопрос натренированности, — он шлепает меня по голой ягодице. —Тренировки начинаем сегодня.

Когда я просыпаюсь утром, то не сразу понимаю, что нахожусь не дома. Ночевать у мужчины — непозволительная вольность, а я наконец-то на нее решилась, осознаю это с улыбкой.

Размыкаю веки и оглядываю комнату: сквозь жалюзи пробивается солнце, яркими полосками оно ложится на белый шкаф и большую кровать с мягким изголовьем.

Высовываю из-под одеяла ногу и подставляю ее лучикам. Тепло.

Улыбаюсь и потягиваюсь, с удивлением обнаруживая, что я в кровати одна.

Кутаюсь в покрывало, которое Слава вчера одним рывком скинул на пол и шлепаю к лестнице.

Мой нос улавливает аромат яичницы с беконом и свежего кофе, и желудок радостно оживает. Еще бы — вчера мы так и не добрались до ужина.

Титов, кажется, пытался продемонстрировать мне все акробатические этюды, на которые он способен. Мне понравилось.

Спускаясь, вдруг слышу недовольный тон Славы:

—Плевать мне на новые правила! Не возьмете его — я размозжу череп каждому в комиссии, — он стоит на кухне и орет на кого-то по телефону. —Я все сказал.

Титов кладет трубку, тяжело вздыхает и наконец замечает меня на лестнице.

—Разбудил тебя, тыковка?

—Я сама проснулась, — спускаюсь к нему. —Ты с кем?

—Ни с кем, — отвечает, даже на секунду не задумавшись поделиться со мной.

—Выспалась? — мажет губами по моему виску.

—Угу…

—Прости, не поласкаемся с утра, меня на станцию вызывают. Ты позавтракай, а я пока быстро в душ после тренировки во дворе.

—Ладно, — отзываюсь глухо.

Вроде бы он не сказал ничего неприятного — человеку на работу пора, но сердце сжимается.

—Как соберешься, я отвезу тебя, куда скажешь.

Нет, я не собиралась изображать влюбленных и от радости скакать голыми пятками по газону, но отчего-то чувствую себя назовйливой любовницей, которую выставляют за порог.

Порываюсь спросить, все ли в порядке, но вместо этого выдаю:

—Мне нечего надеть.

—Разберемся, — кидает он через плечо, поднимаясь по наверх. —Кофе на столе, не такой шикарный, как твой, но я старался.

Ближе к обеду я уже активно работаю в кондитерской.

Слава выдал мне свои треники и футболку и отвез домой, где я привела себя в подобающий вид, и сразу же уехала в кофейню.

Попрощались сухо. Титов очень торопился и постоянно отвлекался на разрывающийся телефон.

Правда, когда я уже захлопнула дверь машины, он опустил окно и крикнул что-то про продолжение нашего марафона.

Останавливаться и отвечать не стала. Я растеряла настроение, а еще безбожно опаздывала на работу.

Благодаря рекламе от спасателей у нас сегодня аврал — все просят повторения малиновых эклеров.

Вожусь в цеху и пытаюсь отвлечься на не поднимающийся бисквит.

—Олесь, зашиваюсь, спасайте, — воет Сонька. —Там три подруги на террасе ждут десерты. Сможете отнести? — она кивает на подготовленный поднос.

—Конечно, — вытираю руки и подхватываю заказ.

На улице за крайним столиком сидят три девушки примерно моего возраста и оживленно болтают.

—Вы же Олеся, хозяйка? — радостно приветствует меня блондинка. —Вчера был просто огонь! Как вы уговорили спасателей раздеться?

—Я угостила их эклерами, — вежливо отшучиваюсь.

—Весь город только про вас и говорит! — хлопает в ладоши вторая блодинка.

—Неожиданно, но приятно, — ставлю каждой тарелочки с угощениями.