Как Никита деда женил

Глава первая

Никита Дубровин покинул аудиторию и заспешил к выходу из корпуса. Быстро засовывая руки в рукава куртки, которую получил в гардеробе, парень стремительно преодолевал фойе, когда услышал за спиной торопливые шаги.

- А ты почему не остался на "совещание", Никитос? - однокурсник Никиты, Марк Кораблёв, спросил это так, словно они продолжали уже начатый диалог.

- Некогда мне, Марк. Да я и на вечеринку эту не собираюсь, если честно. Просто не хочу заранее огорчать организаторов, потому и помалкиваю пока, - не сбавляя шаг, Никита открыл одну за другой высокие входные двери.

- А они огорчатся, - хмыкнул Марк, причём, так, что стало понятно: Марка огорчение "организаторов" только повеселит.

Марк так и шёл рядом, не отставал. Он жил по соседству с Никитой, в одном дворе. Правда, они раньше учились в разных классах и никогда не дружили: бойкий и спортивный Никита в детстве немного свысока относился к тощему "ботанику" Кораблёву.

Дети порой, сами того не желая, бывают довольно жестоки. Никиту Марк забавлял: тощий, длинный, нескладный. Тёмные кудрявые волосы в вечном беспорядке. Белая наглаженная рубашечка, трикотажный жилет в клеточку, очки с толстыми стёклами. И извечный футляр со скрипкой в руках.

А ещё Марк Григорьевич Кораблёв очень сильно картавил, потому собственные имя, фамилия и отчество давались ему весьма и весьма нелегко.

Лет до пятнадцати Марк появлялся на улице исключительно в сопровождении мамы или бабушки. Казалось, отца у Марка не было и нет, однако это было не так. Отец у Марка присутствовал. Правда, всегда или почти всегда находился на работе.

Каково же было удивление Никиты, когда Марк, которого все видели в будущем студентом консерватории, был зачислен на авиакосмический факультет технического университета и попал в одну группу с Никитой. Не просто попал, а стал лучшим студентом на потоке, что уж скрывать. Сейчас ребята учились на третьем курсе.

- А ты сам, Маркуха, почему ушёл и не стал "совещаться"?

- Из-за моего отсутствия девчата не расстроятся, - пожал плечами Марк. - Ты же знаешь, я не ходок на все эти междусобойчики.

- А ты попробуй, вдруг понравится? Иногда там бывает весело и довольно интересно.

- Угу, - усмехнулся Марк. - Поверю на слово. А ты-то почему удрал?

- Дед у меня приболел. Я ведь с дедом живу; родители вот уже пять лет, с тех пор, как отца назначили руководителем научной лаборатории, отбыли жить и работать за Полярный круг. Мы с бабушкой и дедушкой остались в Москве. А два года назад бабушки не стало. Она была старше деда на восемь лет.

- Дедушка твой совсем ещё не старый и выглядит довольно крепким.

- Конечно, совсем не старый. Да вот где-то подхватил инфекцию, кашляет. Я контролирую его, иначе он всё лечение на самотёк пустит. А вообще, ему всего шестьдесят шесть. Когда родился папа, деду было двадцать три. А когда родился я, папе было двадцать три, а деду - сорок шесть.

- Это значит что?

- Что?

- Через три года у твоего деда родится правнук! - торжествующе воскликнул Марк. - Стабильность - признак мастерства.

- Да я пока и не спешу, - пробормотал Никита. - Мне пока слишком многое девушки нравятся.

- А это значит, что всерьёз не нравится никто, - авторитетно заявил маститый психолог Марк Кораблёв. - Ты тоже многим девушкам нравишься.

- Ну я же не виноват! - оправдывался Никита.

- А как твой дед? До сих пор в трауре по бабушке?

- Ну не то что в трауре. Просто никто не может заменить бабушку, так дед говорит.

- И всё же надо женить твоего деда. И ему веселее, и его здоровье будет, кому контролировать, пока ты занят.

- Женить?! - Никита даже приостановился от неожиданности.

- Ну да. У меня и кандидатура на примете есть, - значительно изрёк Марк.

Перед мысленным взором Никиты тут же возникла бабушка Марка, Аглая Демьяновна, - дородная пожилая дама, которая ростом казалась почти с Никиту. А он в своей семье был самым высоким, метр восемьдесят два. Марк был такого же роста, только очень худой, прилично у́же в плечах.

Зато худобу Марка с лихвой компенсировала монументальная фигура его любимой бабушки, её внушительные плечи и бюст, на котором можно было разместить, например, поднос с едой или напитками.

Аглая Демьяновна всегда красила волосы в цвет яркой ржавчины и была верна одной и той же причёске, напоминающей причудливое гнездо. Помимо прочего, довольно крупный нос Аглаи Демьяновны украшала приличных размеров бородавка.

Кроме того, выражение лица бабушки Марка всегда было кислым, таким, словно её недовольство вызывают все и вся.

Но дело было даже не в этом. В конце концов, внешность часто бывает обманчива... Но только не в случае Аглаи Демьяновны. Никита и Марк с самого рождения жили в одном дворе, и Никита с детства помнил, что с Аглаей Демьяновной не связывается никто. Вообще никто.

Стоило ей появиться во дворе, как дети уходили играть в другое место, а у взрослых находились неотложные дела. Тот, кто не успел ретироваться, усиленно симулировал отсутствие слуха и речевых навыков.

Да и вообще, Аглая Демьяновна лет на десять старше деда Никиты, Александра Николаевича. Конечно, бабушка тоже была старше деда на восемь лет, но... Бабушка - это бабушка. Она даже в пожилом возрасте сохраняла лёгкость и весёлый, неунывающий нрав.

Когда-то в молодости, до замужества, бабушка была "цирковой", занималась акробатикой и эквилибристикой. Влюбившись в деда, оставила карьеру и бесконечные гастроли, работала почти до ухода из жизни в эстрадно-цирковом училище.

Александр Николаевич всегда говорил, что жена у него - артистка, а он - скучный человек, инженер. В самом же деле, с ним тоже никогда не было скучно, настолько остроумным и интеллектуальным человеком был и остался дед Никиты.

Никита гордился тем, что похож на деда: унаследовал его густые русые волосы, смуглую кожу, тёмные ресницы и брови, серые глаза и немного резковатые черты лица. У Александра Николаевича почти не было седины, шевелюра не поредела, а взгляд оставался молодым и острым.

Глава вторая

На практическом занятии Марк устроился рядом с Никитой.

- Ну как, поговорил с Александром Николаевичем?

Марк времени даром не терял, сразу брал быка за рога, без хождения вокруг да около.

Никита молча кивнул, не отрывая взгляда от монитора.

- И что?

- Ничего, Марк, как я и ожидал, - негромко ответил Никита. - Не хочет дед жениться. Очень просил, чтобы ты не обнадёживал зря Людмилу Сергеевну. А ещё дед передаёт тебе большое спасибо за креативность, за заботу и за возможность почувствовать себя молодым.

- Ясно, - острые плечи Марка опустились, взгляд небольших карих глаз потух. - Жаль. А по поводу тёти Люды не переживайте: я не посвящал её в свои планы.

Никита и Марк занялись самостоятельной работой и так увлеклись, что не заметили, когда началась перемена.

- Привет, мальчики! - раздался над их головами звонкий голос, и парни едва не подпрыгнули на месте от неожиданности.

Рассмеявшись, Олеся Карпова, самая симпатичная девушка на потоке, обняла Никиту и Марка за плечи.

- Привет, - миролюбиво и вежливо отозвался Никита, но взгляд от монитора так и не отвёл.

Марк же вспыхнул и, кажется, потерял дар речи.

- А что это мы собрание вчера проигнорировали, а, мальчики? - Олеся продолжала, улыбаясь, обнимать молодых людей за плечи.

- Мы... - начал было мямлить Марк и умолк, смешавшись.

- Мы не собираемся на вечеринку, Олеся, - удивлённый Никита пришёл на выручку приятелю.

Вообще, Марка он не узнавал: всегда считал его донельзя болтливым и общительным, а не таким вот косноязычным смущённым молчуном.

- Говори за себя, а не за всех, Никита! - авторитетно заявила Олеся. - Может, Марк собирается пойти.

- Я ...нет... Я...нет... Не собираюсь, - Марк родил, наконец, нечто, отдаленно напоминающее целую фразу. - Родственница приезжает, не до веселья пока.

- Жаль, - сникла Олеся. - А я надеялась тебя уговорить.

- Так-так, всё ясно, - многозначительно заметил Никита, когда перемена закончилась, и разочарованная Карпова ушла на своё рабочее место.

- Что ясно? - мечтательно спросил Марк.

Взгляд его почти ничего не выражал, был направлен внутрь.

- Ты вот моего деда женить хотел, а сам дальше носа своего не видишь и теряешь драгоценное время.

- Никита, где я, и где Олеся? - смущённо прошептал Марк. - Пощади.

- Ну уж нет. Я за вами теперь буду постоянно наблюдать, Кораблёв, понял?

- Понял, конечно. Только, прошу, наблюдай молча. Ладно, Никита?

- Договорились, - Никита значительно поднял тёмную бровь.

* * * * * * * * *

Спустя двенедели.

Александр Николаевич прогревал машину, когда во двор медленно заехал автомобиль такси. Машина остановилась, дверца открылась, и из салона вышла миниатюрная пожилая женщина в закрытой классической темной куртке и джинсах.

Светлые, почти белые волосы, подстриженные под каре, лежали в лёгком беспорядке. Несмотря на холодную погоду, женщина была без шапки, и даже капюшон не накинула. Черты лица достаточно тонкие, из макияжа - только нежно-розовый блеск на губах. Серо-голубые глаза остановились на лице Александра Николаевича, и их выражение начало стремительно меняться.

Опустив руку со щёткой, которой смахивал снег со стекла, Александр Николаевич, не отрываясь, смотрел на незнакомку. Хотя... Какая же она незнакомка?!

Помедлив, Александр Николаевич вновь повернулся к машине и продолжил стряхивать снег. Лишь спина выдавала его напряжение. Он слышал, как машина такси уехала, и надеялся, что призраки прошлого тоже рассеялись.

- Саша?

Надо же, голос почти не изменился, лишь стал немного ниже и... солиднее что ли. Исчезла юношеская мелодичность, появилась мелодичность зрелости.

- Здравствуй, Саша!

Александр Николаевич решил, что трагедию, равно как и комедию, далее разыгрывать не следует. Обернулся.

- Здравствуй, Люда. Не ожидал тебя здесь встретить.

- Признаться, и я очень удивлена.

Людмила знакомым жестом поправила волосы. Правда, раньше волосы были длинные. Намного длиннее, чем сейчас. Зато фигура всё такая же стройная, и взгляд молодой. Будто и не прошли эти сорок пять лет. Будто тот разговор, который они оба очень долго считали последним, произошёл вчера.

- Я-то живу здесь, в этом дворе, уже больше тридцати лет. А вот ты, как мне говорили, давно покинула столицу, уехала в Новосибирск.

- Да, мы жили в Новосибирске в течение тридцати пяти лет. Покойный муж делал карьеру, дорос до академика, долгое время возглавлял один из крупнейших НИИ. Полтора года назад Бориса не стало. Он завещал похоронить его там, в Новосибирске. После того, как прошёл год, я провела все соответствующие случаю мероприятия, заказала памятник, проследила за его установкой и начала собираться обратно сюда, на родину. Мы с младшим братом унаследовали квартиру родителей. Там живёт брат с семьёй, а мне он выплатил мою часть, плюс я продала квартиру в Новосибирске. Половину денег отправила сыну, а вторую половину вложила в покупку жилья здесь. Теперь у меня студия в новостройке. Здесь, неподалёку, в этом же микрорайоне.

- Надо же, - удивился Александр Николаевич. - Вот уж не думал, что мы когда-нибудь станем почти соседями.

- Да не почти, а точно соседями, ведь в этом дворе живёт моя кузина.

- А сын? Остался в Новосибирске?

- Нет, Саша давно живёт и работает в Финляндии. У него жена оттуда родом. Внучке, Алёне, скоро исполнится восемнадцать лет. Внуку, Арсению, двенадцать лет.

"Значит, сына Люды зовут Саша? Интересно, это случайно, или...?"

- А у тебя как дела, Саша? Как семья?

- Жены не стало два года назад, резко заболела и быстро угасла. Сыну сорок три года. Они с невесткой живут и работают на Севере. А внук, Никита, здесь, со мной. Ему двадцать лет, он студент, учится на аэрокрсмическом.

- Молодец. Практически по твоим стопам пошёл. Рада, что ты живёшь, в целом, неплохо. А вдовство... Такова жизнь. Мы должны принимать её такой, какая она есть.