Как привязать дракона, или Ниточная лавка попаданки

ГЛАВА 1. Наглость — второе, третье и даже четвертое счастье

— Она туда побежала! Лови ее!

— В какой переулок ведьма повернула? Неужели ушла?

Прогрохотали сапоги, раздался лязг металла. Отблески факелов мелькнули на грязной стене, к которой я привалилась, скорчившись за какими-то бочками. Зажала рот рукой, боясь, что преследователи услышат мое тяжелое дыхание. В боку нещадно кололо, а в горле было сухо, как в пустыне Сахаре. Если честно, я бы с большим удовольствием очутилась сейчас там. В данный момент кактусы, верблюды и бедуины мне казались намного, намного дружелюбнее окружающего меня мира.

Как я вообще сюда попала? Только что была вот тут, а через минуту оказалась вон… тут.

******

«Вот тут» — это шумный торговый центр, в котором накануне Женского дня толпы народа слонялись из одного магазина в другой, пасясь на богатых пажитях товаров даже отдаленно не первой необходимости.

Я вдохнула аромат духов, долетевший из магазина косметики — по правилам мерчандайзинга салон располагался при входе в торговый центр, чтобы ароматами заманивать посетителей — и расстроилась в очередной раз. Рекламные баннеры обещали большие скидки и растравляли мою грусть — как же хотелось купить себе новые духи!

Увы, ни духов, ни даже новой помады я позволить себе не могла. Ипотека, чтоб ей неладно! Взнос за этот месяц я сделала, поэтому на еду осталось с гулькин нос. А на что-то другое и подавно.

А все почему? А потому, что сеть магазинов товаров для хобби, где я преспокойно работала несколько лет и даже доработалась до должности главной заведующей, закрылась. И всем нам дали под за… Отправили восвояси. С небольшим выходным пособием. Но ипотека жрала много, а новая работа как-то все не спешила находиться. Вот и сегодня я пришла на этот праздник жизни — увы, чужой праздник — чтобы устроиться продавцом в магазин одежды. Но оказалось, что свободную вакансию перехватили прямо у меня под носом. Ну что за невезение!

Зазвонил телефон. Я посмотрела на номер. Не отвечать? Но она ведь не отстанет, да? Так и будет названивать, пока я не подниму трубку?

— Да, мам, — скрипя зубами, сказала я.

— Алька, доча! Ты что не отвечаешь?

Ненавижу, когда она меня называет Алькой. И дочей. И полное имя свое ненавижу — Алевтина. От него так и веет сельпо. Поэтому всегда представляюсь Тиной.

— Я отвечаю, — с прохладцей сказала я.

— Алька! Ну что ты решила? Неужели навстречу матери пойти не можешь?..

О, снова началось! Я отставила трубку подальше от уха, потому что на той стороне провода начали с подвыванием лозунговать о материнских жертвах, о священных семейных узах и прочем. Обрабатывали они меня уже полгода. Они — это мать и старший братец. И вот удивительно, до чего же бывают наглыми люди.

В детстве я всегда была вторым сортом. Мясо — Вадику. И мать под противное хихиканье старшего братца доставала из моего супа кусок мяса и переправляла в его тарелку. А что? Девочкам вообще мясо не надо. Вон хлеб с картошкой есть. Зачем тебе кружки? Платные? С ума сошла! Но Вадику зато и секции спортивные, и дорогое снаряжение. Посуду мыть — Альке. Полы мыть тоже. Не мужское это дело. А братец еще и, лежа на диване, пальчиком тыкал: тут перемой, там убери. Вадику — платное образование. А Альке… Иди-ка ты, доча, работать! Нечего на шее родителей сидеть. Вадику — однокомнатная квартира бабушки. Ну так он мужик, ему семью заводить. А ты ищи мужа с квартирой. Если не нравится с родителями жить в проходной комнате.

Неудивительно, что я драпанула из семьи, как только представилась первая же возможность. В другой город, что в трехсот километрах от родного. Нашла работу, взяла ипотеку. Какой же это был кайф сидеть в собственном доме, где, кроме меня, нет ни души, и смотреть на дальний лесок с речкой. Ну и пусть я спала на матрасе на голом полу, ну и пусть до работы добираться полчаса. Но это мой дом, и к нему ни одни жадные ручонки родственников не дотянутся. Ну, я так думала. Пока маменька, которую я, слава богу, уже лет пять как не видела, не позвонила.

— Алька, выручай!

Оказывается, братцу с подросшим ребятенком в однушке тесновато стало. Ну и он стал родителей подбивать, чтобы денег дали. А откуда у них? И тут их осенило. На мою голову.

План был надежный, как швейцарские часы. Я (любящая дочь и любящая сестра) продаю свою квартиру, деньги отдаю братцу, тот покупает двушку, а я переезжаю назад к родителям. Нет, ну как вам это нравится? Мне вот не очень. Если говорить мягко и нормативной лексикой.

— Мам, я говорила уже сто раз, — твердо заявила я, когда словесный поток на время прервался: мать, видимо, набирала в грудь новую порцию воздуха. — Квартиру продавать не собираюсь. Не говоря уже о том, что за нее еще ипотека полностью не выплачена.

— Так мы тебе добавим денег, Алька. На ипотеку твою…

О как! Когда я просила денег у родителей на первый взнос, то денег не нашлось. Тогда Вадик как раз женился. Ну, а свадьба, понятное дело, должна широкой быть. Надо же поразить четвероюродную тетку из Зажопинска, которую мы с братом видели один раз в жизни, в самое сердечко пышностью церемонии, лимузином и разносолами.

Лично я на свадьбу не поехала. Охота было на такое любоваться. Да и на подарок денег тоже давать не хотелось. Я на первый взнос копила. И вот ни одна живая душа в семье не поинтересовалась: «Не голодно ли тебе, Алечка? Не жестко ли спать в той дыре, которую ты снимаешь?» Ни один человек! Зато сейчас давай спасай, или ты нам не дочь!

— Нет! — едва не прорычала я в трубку. И, еще до того как мать разразилась новой тирадой, на этот раз с проклятьями, нажала на отбой.

Меня всю трясло. Поразительно! Просто поразительно! Надо было мне на Северный полюс завербоваться. Говорят, есть такая работа — пингвинов переворачивать, когда они падают. Или на орбитальную станцию сбежать. Чтобы от своей семейки токсичной избавиться. Телефон продолжал трезвонить, но я уже не обращала на него внимание. Потому что увидела его.

**************

Дорогие читатели! Рада вас приветствовать в своей новинке! 💖💖💖 Буду благодарна за ваши лайки и комментарии. Ваши сердечки очень греют мое сердце. )))
Книга пишется в рамках литмоба "По договору - ведьма!"
https://litnet.com/shrt/lOq6

ГЛАВА 2. Любопытство сгубило кошку

Его — это «Кадровое агентство «МирПро». Хм, какое интересное название. Мир Профессий? Или Мир Профессионалов? Неужели подобные заведения еще существуют? Мне казалось, что все подобные компании уже перешли на виртуальный способ работы. Но нет, вот же оно — стеклянная дверь, за которой стоит рабочий стол с компьютером и несколько стульев. И серьезного вида полная женщина в странном цветастом платье, больше похожем на домашний халат. Я неуверенно толкнула дверь и вошла в комнату.

— Добрый вечер! — тут же просияла профессиональной улыбкой служащая.

— Добрый!

Хотя это не точно. И звонок маменьки не поспособствовал тому, чтобы приумножить вселенское вечернее добро.

— Ищете работу?

Нет, я просто на огонек залетела!

— Вы знаете, — оглядываясь, проговорила я, — да, рассматриваю, знаете, разные предложения, сравниваю их.

Да я в этих предложениях, как свинья в желудях, хотелось мне соврать, но я вовремя себя осадила.

— Ну раз вы зашли, — доброжелательно сказала женщина, — то давайте посмотрим. Вдруг что-то сыщется для вас подходящее?

— Давайте, — сказала я без всякого энтузиазма.

Вряд ли у них есть вакансии, которых нет в интернете. А я уже за эти два месяца изучила все возможные варианты.

— Загляните сюда, — женщина протянула мне планшет. Любезно указала рукой на стул: — Вы садитесь, садитесь!

— А что мне искать? — удивилась я.

Обычно же спрашивают об образовании, месте предыдущей работы, а тут сразу…

— Вы поймете.

Я пожала плечами и уткнулась в планшет. На белом экране была всего одна иконка: «Горящие вакансии». Иконка была забавная, в виде горшочка, из которого выплескивалось что-то зеленое. А поварешка сама ходила в нем, помешивая варево. Я улыбнулась и смело тыкнула пальцем в эту иконку. Горшочек, вари! Иконка вздрогнула, превращаясь в нарисованный глаз. Глаз мне подмигнул, а затем исчез, сменяясь новой надписью. «Для вас есть 1 вакансия» появилось на голубом прямоугольнике. Ну да, прямо для меня. Тактильным образом определили. Развеселившись, я ткнула смелее еще раз.

Теперь на экране появилось новое объявление:

«Срочно требуется продавщица в ниточную лавку (в ассортименте катушки ниток, тесьма, пряжа, пуговицы и другой сопутствующий товар). Зарплата высокая. График работы 5/7 с 10.00 до 17.00. Переработки оплачиваются дополнительно».

О! Интересно!

С детства любила шить, вязать и плести. Сложно сказать, откуда появилось такое увлечение. Но, скорее всего, все началось с тети Тоси, нашей соседки.

Однажды я забыла ключ от дома. Было это еще в первом классе, и мобильного телефона у меня тогда не было. Родители были на работе, у брата уроки заканчивались намного позже, я пришла домой и поцеловала закрытую дверь.

На улице шел мерзкий дождь со снегом, так что гулять категорически не хотелось. Я пристроилась на подоконнике на лестничной клетке, что была между этажами, и попыталась писать домашку на коленках.

— Девочка! Ты чего там сидишь? — ахнула пожилая женщина, выходя из лифта.

Я с ней здоровалась несколько раз и знала, что живет она на этаж ниже. Поэтому честно призналась, что забыла ключи и теперь должна ждать брата или родителей.

— Ну-ка пойдем ко мне! — решительно заявила соседка. — Только родителям записку оставь на двери, где ты и что ты. Чтобы не волновались.

Я не заставила себя упрашивать. А через полчаса я уже ела суп доброй тети Тоси (так представилась женщина) и болтала с ней обо всем на свете.

Тетя Тося оказалась одинокой пенсионеркой. Единственный сын ее жил в другом городе, где нашел хорошую работу. Приезжал раз в год с женой и сыном. Уговаривал продать здесь квартиру и переехать поближе к ним, но тетя Тося все не решалась.

— Здесь, Тиночка, вся моя жизнь прошла. Трудно менять, — объясняла она, поглаживая клеенку стола чуть искривленными старческими руками.

Тетя Тося как-то быстро поняла, что у себя дома мне неуютно. Там я делила комнату с братом, даже своего стола у меня не было. Единственным письменным я могла пользоваться, только пока Вадика не было дома. И когда он приходил, перебиралась на кухню, делая уроки под ворчание матери и грохот кастрюль. И тетя Тося же поняла, что мне было по душе.

В большой комнате у соседки стояла швейная машинка, на которой она в молодости шила самую разнообразную одежду. И сейчас, несмотря на ухудшившееся зрение, она все еще что-то мастерила для души.

— Нравятся? — ласково спросила она меня, когда я увидела огромную коробку, полную разноцветных катушек.

Я кивнула, завороженно глядя на обилие цветных ниток в коробке. После чего мне было разрешено выложить все оттуда, аккуратно смотать и уложить так, как мне хочется.

И дальше я стала часто приходить к тете Тосе. Там меня не доставали и не дергали, заставляя то мыть посуду, то чистить картошку, то еще что-нибудь. Порой мне казалось, что вид меня, спокойно играющей, а не делающей уроки или домашние дела, раздражал мать, так что она придумывала новые и новые задания для меня.

А у тети Тоси я играла с катушками ниток, что-то шила сама. Соседка показывала мне разные способы швов: и прямых, и косых, и крестообразных… Давала мне разные лоскутки, с которыми я могла делать что хочу.

Мать, однажды застукав меня за тем, что я взяла для шитья какую-то тряпку из убранного на антресоли старого чемоданчика, устроила форменный скандал. Долго трясла искромсанной старой юбкой, кричала, что я разоряю семью, расту транжирой и чуть ли не назвала меня воровкой. Тряпка была у меня отобрана и убрана назад. С запретом прикасаться к материнским вещам. Что я послушно и сделала. К слову сказать, чемоданчик этот со всеми старыми тряпками был выброшен лет десять спустя на помойку во время ремонта.

Вот так и получилось, что я убегала из дома и с удовольствием проводила время в доме тети Тоси, пристраиваясь рядом с ней в старом продавленном кресле, слушая стрекот машинки и мастеря что-то свое под неспешные разговоры о житье-бытье. Дружбой нашей я дорожила, и за все годы родители так и не узнали, у кого я проводила порой по полдня, оправдываясь тем, что гуляла с подружками.

ГЛАВА 3. И заговорил колокол

Вот мы и подошли к тому месту, где я поняла, что что-то не так. «Вон… тут» оказалось действительно какой-то странной улочкой с глухими стенами двухэтажных домов. А двери, через которую я сюда попала, двери той чертовой не было! Я поскребла стену, постучала в нее, даже издала робкое «эй!», но мой голос прозвучал в стылой тиши так неожиданно громко, что я испугалась сама. Ладно, надо отсюда сматываться. Однозначно надо!

Я торопливо пошла направо, туда, где светил фонарь. Может, хоть он прольет свет на эту загадку? По идее, торговый центр стоял задами к трамвайным рельсам, а за ними был парк. Поэтому возникшая как из ниоткуда условно «средневековая» улица не должна была длиться вечно. Но она длилась, зараза! Фонари стояли редко друг от друга и были какими-то странными: казалось, что за стеклом была не электрическая лампа, а горел настоящий огонь. Но какие сейчас лампы только не делают! Может, это съемочный павильон? Фильм снимают? Но чем дольше я шла, тем больше я отказывалась от своего предположения. Что же это за такой павильон длиной с километр, не меньше. Да и стены точно не картонные. Натуральный камень.

Я шла и удивлялась на окружающий меня мир. Ну точно не город, где я живу. Там нет какой тишины. Нигде. Где бы ты ни находился, тебя достигал глухой гул машин. А тут даже все люди словно вымерли или попрятались по домам. И улицы узкие, покрытые брусчаткой, а не асфальтом. Я с непривычки пару раз чуть не кувыркнулась, споткнувшись об угол высокого булыжника, а один раз чуть не вывихнула ногу, попав каблуком в ямку между камнями. Да куда же меня занесло?! О! Точно! Надо определить свое местоположение по карте, догадалась я.

Но достав телефон, похолодела. Экран показывал полное отсутствие сети. В центре города?! Да ладно! Кажется, службы спасения доступны всегда и везде. Дрожащими руками я набрала номер 112. Гудки, потом что-то щелкнуло.

— Помогите мне! — зашептала я в трубку. — Я потерялась. Не могу понять, где нахожусь, — я услышала, как оператор на том конце дышит мне в ухо. Но молчит. — Эй! Не молчите!

Тут я услышала смешок, и голос, от которого у меня побежали по спине мурашки, произнес странным тоном, в котором звучала то ли настоящая радость, то ли затаенное злорадство:

— Ну здравствуй, маленькая ведьма! Хочешь узнать правду, приходи в башню Чемби-толл!

А затем телефон умер, и даже экран погас. Я остолбенело посмотрела на смартфон, побила по нему, попыталась включить гаджет, но тот, видимо, разрядившись, был темен и мертв.

Ощущение розыгрыша — да нет, какое там! — ощущение беды все больше и больше охватывало меня, забираясь склизкими щупальцами под куртку и леденя спину. Куда я попала? Где я? Кто говорил со мной по телефону?

Я прибавила шаг, стремясь побыстрее дойти… куда? Но этого я и сама не знала, просто паника внутри меня требовала двигаться, причем быстро. И еще я ощущала недружелюбное присутствие, словно сам город скрытно наблюдал за мной, решал, что со мной сделать — отпустить на волю или пустить на колбасу.

Я вышла, вернее, вылетела на большую площадь, окруженную все теми же домами. Некоторые окна горели, но опять же не ярким электрическим светом, а тусклым и моргающим. На углу высилась похожая на напольные часы ратуша. Циферблат тускло блестел и казался второй луной. На фоне фиолетового неба перевернутой черной грушей вырисовывался колокол. Одинокий фонарь освещал круглую тумбу, увешанную объявлениями. Может, я хоть по ним пойму, что тут происходит?

Приблизилась и уставилась на объявление, висящее в самом центре поверх других бумаг. Листок явно долго поливал дождь и трепал ветер, потому что вид у него был не самый свежий.

«За доставку ведьмы в городской магистрат Зальдена город даст 100 золотых».

Что? Магистрат? Какой, на фиг, Зальден? Золотые? Ведьма? Последнее слово повисло у меня в голове крючком, а потом этот крючок выудил из памяти недавний разговор, который я приняла за ошибку или розыгрыш. Меня ведь тоже тот голос в трубке назвал ведьмой. Вот зачем он так на меня ругнулся? Я разве ему сделала что-то плохое?

Нет, все это было неправильно, чертовски неправильно. Все пошло наперекосяк в тот момент, когда меня вытолкнули из агентства в этот колдовской город. Или даже еще раньше, когда я вошла в то странное агентство. Контракт! Я невольно начала копаться в сумке. По какому-то наитию развернула лист бумаги и попыталась при тусклом свете мерцающего фонаря прочитать текст. Вгляделась в страницу и едва не вскрикнула от удивления. Прямо на моих глазах буквы стали растворяться, а вместо них начали проступать и становиться отчетливыми другие слова. Знаки выглядели непривычными, раньше мной не виденными, но я странным образом могла прочесть смысл текста.

«Договор заключен между Тиной и ниточной лавкой о том, что она соглашается поступить на работу в вышеуказанную лавку ведьмой на срок один год. По истечении этого срока договор теряет силу, но может быть продлен».

Ниже стояла моя подпись.

Ведьмой? Меня обозвали в этом договоре ведьмой? Как-то это неправильно и даже немного обидно. Ведьма? Нет, ну в душе каждая вторая женщина, наверное, ведьма. Та, что не ангел. Ангел — это точно не про меня. Но и ведьмой тоже как-то становиться не хотелось.

ГЛАВА 4. Полночный визит

— Ваша светлость! Ваша светлость!

Я резко вырвался из сна, потому что меня трясли за плечо.

— Что, Пефер? — спросил я, глядя на стоящего рядом со мной слугу. Он держал наготове домашний халат.

— Колокол, ваша светлость! В городе зазвонил колокол!

Остатки сна слетели с меня, и я рывком сел в постели.

— К черту халат! — сказал я, отшвыривая домашние туфли, которые предусмотрительно поставил рядом с кроватью Пефер. — Камзол и сапоги!

— Слушаюсь, ваша светлость.

Вышколенный камердинер моментально сменил халат в своих руках на рубашку. Пока я одевался, он торопливо докладывал:

— Кажется, в городе объявилась ведьма.

— Колокол сколько раз звонил?

— Стражник, что прискакал в замок, говорит, бьет набатом.

— Что-о?

Сапог чуть не выскользнул у меня из рук. Набат? В прошлый раз колокол дал всего три негромких удара и замолчал. А тут набат? Или ведьма очень могущественная, или она сразу заявила о себе каким-нибудь магическим действием, или… Третий вариант мне пока в голову не приходил. Но поверить в то, что артефакт-колокол разбудила и так сильно встревожила заурядная ведьма, я не мог.

— Что делает стража?

— Ну так что! Ловят ее, конечно! Обещали за час-другой найти и к вам привезти, ваша светлость.

Я недоверчиво хмыкнул. Они думают, что я идиот и не вижу дальше драконьего носа? Поймают они, как же! Но стоит ли мне вмешиваться в облаву? Я замер, размышляя и колеблясь. Наверняка там сейчас весь город на ушах стоит. Да и не смогу я так легко вычислить беглянку. Драконы и ведьмы имеют разную природу магии, я ведьму не смогу учуять.

— Поедете в город, ваша светлость?

Но я уже передумал. Нет, не поеду. Может, чуть позже полечу и полюбуюсь на человеческую возню с высоты птичьего полета. Все равно разбудили.

— Я вам нужен, ваша светлость?

— Нет, Пефер, иди отдыхать! — похлопал я старика по плечу.

Камердинер, поклонившись, вышел из спальни. Я кинул взгляд на темный рабочий кабинет, видный в приоткрытую дверь. В серебряном свете луны стопка бумаг на столе показалась мне осколком льда.

Я прошел в кабинет и одним щелчком зажег свечи. Закрыл дверь на задвижку. Не желаю, чтобы кто-то ворвался сюда в неподходящий момент. Хотя слуги и так знают, что нельзя беспокоить господина, пока он работает в кабинете.

Подошел к одной из декоративных деревянных розеток, украшающих стены, повернул ее, и шкаф тут же бесшумно отъехал, отверзая зияющий проход и ступени, уходящие вниз. Я схватил факел, что был в держателе на каменной стене, зажег его и стал спускаться.

Подземелье замка встретило меня ледяным холодом и гулкой тишиной. Сюда вел не один тайный проход, но только я знал их все и мог беспрепятственно передвигаться по своим владениям.

Знакомый коридор окончился тяжелой дубовой дверью. Я вошел, и мне тут же захотелось скинуть камзол.

В помещении с низким сводом было жарко натоплено, и пламя ревело в очаге, отбрасывая на каменные плиты яркие всполохи. Жерар, дремлющий в кресле, тут же выпрямился, разбуженный стуком двери и моими шагами.

— Отдыхай! — коротко остановил я придворного мага. — Как она?

Мы оба бросили взгляд на камеру, отгороженную толстой решеткой. По решетке пробегали искры — чары, не дающие узнице ускользнуть из заключения. Лежащая на постели ведьма сбросила одеяло и теперь металась в горячке, не обращая ни на кого и ни на что внимания.

Я дал знак магу, что хочу пройти в камеру.

— Может, не стоит, ваша светлость? — осторожно спросил Жерар, но я лишь отмахнулся от него.

Маг повел рукой, и прутья выгнулись, давая мне проход внутрь. Я подошел и сурово уставился на лежащую женщину.

Ее прекрасное лицо было искажено страданиями. Глаза под плотно закрытыми веками лихорадочно вращались. К потному лбу прилипла прядь. Еще недавно черные, как сажа, сейчас волосы серебрились сединой. Руки женщины вцеплялись в край лежанки с такой силой, что даже костяшки побелели.

— Будь ты проклят! — вдруг почти внятно произнесла она и лихорадочно забормотала, повторяя одно и то же: — Проклят! Проклят! Проклят!

Я сжал губы и шагнул прочь из камеры. Прутья тут же сомкнулись за мной, создавая непреодолимую преграду для пленницы.

— Так что скажешь, Жерар?

— Думаю, что осталось недолго, — ответил маг. — Счет идет на часы. Дольше не проживет. Я пытался оттянуть смерть, но не смог. И мои силы тоже на исходе.

— Значит, умрет, — сурово сказал я, стараясь задушить жалость в сердце.

— Да, так же, как первая и вторая. Ни одна не выдержала.

— В городе звонил колокол, — сообщил я Жерару.

Мы оба невольно посмотрели в сторону мечущейся в предсмертных кошмарах ведьмы. Потом понимающе переглянулись. Что ж. Эта камера скоро опустеет. А затем, возможно, в ней появится новая постоялица. Появится, чтобы провести в муках последние дни своей жизни.

ГЛАВА 5. Погоня

Колокол бил и бил. В ночной тиши его звук был громогласен и ударял прямо по моим нервам. Зазвенела створка раскрываемого окна. Другого. И вдруг раздался человеческий крик:

— Ведьма! Ведьма в городе! Хватайте ее!

И топот ног, казалось, раздался со всех сторон.

Пока я стояла несколько секунд, остолбенев, из двух горловин темных улиц на площадь вывалились люди. В странной, опять же средневековой одежде. В руках у одних фонари, а у других оружие, похожее на секиру. Артисты? Ролевики?

— Вон она! У фонаря стоит!

— Колокол ее сразу опознал. Хватай ведьму!

— Ну точно ведьма! Рыжая! И одежда ведьмовская!

— Стража! Все за ней!

И толпа с факелами наперевес ринулась ко мне.

Ноги сработали быстрее, чем мозг. В голове еще происходила сложная обработка информации и решался вопрос: остаться, чтобы сдаться на милость аборигенам, или манкировать близким знакомством, — но ноги уже несли меня прочь. Я ринулась в тот проулок, откуда не выскочил ни один из стражников, и понеслась так, как не бегала даже за уходящим автобусом. Да и ставка были слегка повыше, чем опасность опоздать на работу.

Я понятия не имела, что со мной сделают эти люди, но почему-то все варианты ответов были неприятными, и от них несло гарью аутодафе. Слово «ведьма» вкупе с факелами в руках стражников, возможно, будило во мне какие-то древние гены, давало прямую ассоциацию с картинами из виденных фильмов, строчками из прочитанных книг и исторических статей. «Молот ведьм». Дыба. Колесование. Утопление. Сжигание. Ни одна из всплывших в воображении картинок не была нарисована в оптимистически светлых акварельных тонах.

Улицы мелькали, сзади раздавались крики, и они придавали мне силы. Но все же эти силы не были безграничными. Ясно, что рано или поздно я выдохнусь. И тогда наступит страшный конец.

Я выскочила на маленькую площадь, в середине которой стоял памятник и фонтан. Бронзовый мужчина равнодушно смотрел поверх крыш на луну, обливающую спящий город молочным светом. От площади отходило несколько искривленных улочек. Это было мне на руку. Я бросилась бежать по самой кривой. Еще один поворот, и я скроюсь из глаз преследователей.

Навес и стоящие под ним бочки бросились мне в глаза почти сразу. Вот! Это послужит мне прикрытием! Я ужом протиснулась в узкий лаз, не обращая внимания на то, что обтираюсь курткой о стену. Прикрылась сбоку сдернутой с бочек вонючей дерюгой. И замерла.

— В какой переулок ведьма повернула? Неужели ушла?

— Бежим за ней! Разделиться!

Прогрохотали сапоги, раздался лязг металла. Отблески факелов мелькнули на грязной стене. Я сжалась в комок, молясь всем существующим и несуществующим богам. Авось пронесет!

Стражники протопали мимо, и вскоре звук их шагов затих в отдалении. Звякнуло окно. Кто-то любопытный, видимо, решил глянуть, из-за чего сыр-бор. Но вот створка закрылась, и в переулке снова воцарилась тишина. Я с облегчением выдохнула и постаралась отдышаться.

Через полчаса мне стало холодно, а душу снова стал оплетать страх. Ну и что делать дальше? Придет утро, и меня рано или поздно найдут. Да и не сидеть же мне в этом закутке днями напролет. Да я через час-другой уже задубею. Начало весны — не сильно подходящее время для ночевки на природе.

Выйти? Чтобы сразу попасть в лапы к стражникам? Как я вообще тут очутилась? Что за дикий город? Провалилась в прошлое? Тогда за мной бы опричники гонялись. Или крестьяне. Среди изб. С вилами и криками: «Паки, паки вельми оглоблей окаянную бабу! Понеже!» Ну или произнося другую древнерусскую белиберду. Да и не было в истории России никакого Зальдена. Кажется. Тогда где же я? В другом мире? Верить в это не хотелось отчаянно. Но и поверить в то, что для меня, решив разыграть, создали целый город, тоже было неправильно. И еще. Тот договор, который изменился прямо у меня на глазах. Надо сказать, это произвело впечатление на меня, не избалованную всякой чертовщиной.

Мысли, как бешеные пони, носились по рингу моего разума, ржали и никак не хотели быть взнузданными. Наконец мои размышления окончательно зашли в тупик, и я сдалась на милость апатии. Сидела, ежась от холода и тупо рассматривая едва видную в темноте бочку, в которую упиралась коленями.

Железный обруч, прижатые друг к другу деревяшки. На гвоздике болтается нитка. Видимо, оторвалась от чего-то. Я машинально сняла нитку с железки и стала наматывать на палец, как всегда делала в детстве.

Не знаю почему, но я не любила выбрасывать даже обрывки. Все ниточные отходы я собирала, хотя надо мной и посмеивалась тетя Тося. Сейчас привычное движение было единственным, что успокаивало меня. Нитка была сантиметров тридцать длиной. Темно-малиновая? Ой, точно темно-малиновая! Я вздрогнула, когда в мою щель проник свет. Меня обнаружили? Собралась было пробираться в другую сторону через щель за бочками, но замерла с открытым от удивления ртом.

Прямо рядом со мной висел крохотный светящийся шарик. Он теплился ровным нежно-персиковым светом. Это что, микро-дрон? С фарами? Но такая продвинутая техника не сочеталась с факелами и объявлениями на столбе. Я протянула руку и попыталась схватить летающего «светлячка», но тот отпрянул, уворачиваясь от моей руки. Потом моргнул, словно подмигивая мне. Стал медленно отплывать.

Я колебалась недолго. А затем сунула найденную нитку в карман и начала вылезать из своего убежища.

Светлячок ожидал меня. Не улетал, но и не приближался. Снова моргнул и медленно поплыл по улице, порой останавливаясь — звал за собой. И я пошла за ним.

Нет, ну а что мне было терять? В этом новом безумном мире идти за светлячком было не более глупо, чем сидеть за бочками и умирать от холода и голода. И где бы меня рано или поздно все равно нашли.

— Ты кто? Или что? — спросила я шепотом, но светлячок разразился такой морзянкой вспышек, что я даже прикрыла глаза от света. Ладно, все равно на ходу разговаривать сложно.

Огонек вел меня совершенно целенаправленно. Однажды юркнул, прочертив зигзаг в воздухе, за стопку наваленных досок, и я последовала его примеру. Побоялась, что свет нас выдаст, но светлячок предусмотрительно погас, и загорелся лишь после того, как мимо прошли люди. Кажется, малыш был в курсе моей затруднительной ситуации и хотел мне помочь. Или нет?

ГЛАВА 6. Добро пожаловать в новый мир!

Старушка была невысокой и полной. На круглом лице выделялись добродушные глаза и нос, похожий на маленькую сливку. Подбородок украшали две бородавки. Волосы, отливающие в свете луны серебром, были аккуратно убраны под белый чепец с пышной оборкой. Платье под передником, даже на вид кажущимся жестко накрахмаленным, колыхалось пышными подолом и доставало почти до пола. Но самым жутким было то, что сквозь старушку отчетливо просматривалась стена и шкаф, заполненный коробками.

— Вы призрак? — полуутвердительно спросила я.

Так, главное не упасть в обморок. Держись, Тина, держись!

— Можешь звать меня тетушкой Аниль, — добродушно улыбнулось привидение.

— Вы… вы… же мертвая?

— Уже три месяца, — спокойно покивала старушка. — Как раз в начале зимы и преставилась. Магическое вскрытие показало камень в желчном пузыре. Не самая приятная смерть, деточка.

— А… а… а… А что вообще тут творится? — с трудом сформулировала я вопрос.

В сознание постепенно проникала мысль — ну, она же мне ничего не сделает, да? Раз она мертвая. Вернее, просто призрак. Или сделает?

— Ты про что конкретно? — решила уточнить старушка.

— Про все! — обвела я руками холодную комнату, явный магазинчик: с прилавком и стенами, превращенными в стеллажи с маленькими ячейками-полками.

— Давай поговорим в гостиной, — предложила старушка и, не дожидаясь моего ответа, поплыла вон из комнаты. Двери сами открывались перед ней.

Ну ладно. А у меня есть выбор? Тут хотя бы факелами в лицо не тычут. Ну и что, что старушка полупрозрачная и не совсем живая? Каждый имеет право на недостатки.

В гостиной, куда мы вошли, в камине весело трещал огонь, и я с жадностью подставила теплу окоченевшие руки. Кресло вдруг само подкралось ко мне, мягко толкнуло под коленки, и я плюхнулась на пухлое сиденье. Большой плед, взмыв в воздухе, укутал меня по шею.

— Согревайся давай, детка! — ласково произнесла старушка.

Я с недоумением стала наблюдать за ее хлопотами.

По легкому мановению руки хозяйки к очагу подлетел столик, уже сервированный чашкой и дымящимся чайничком. Из чайничка тянуло летом — малиной, лимоном и пряными листьями.

— Чаю-то ничего не сделалось за зиму, — посетовала старушка, присаживаясь в кресло напротив меня. — Даже не отсырел в коробке. А вот угостить дорогую гостью нечем. Разве что сухарики и варенье и сохранились. Ты угощайся, детка, не стесняйся! — велела мне старушка.

Я выпростала руку из-под пледа и осторожно взяла чашку на блюдечке. Вдохнула аромат чая. Выпить? Не отравлюсь?

— Я, как услышала колокол, — продолжила ворковать старушка, — так сразу поняла, что ты ко мне.

— Куда — к вам?

— Ну по контракту. В лавку. Уже год заявка моя в агентстве лежит. И ни одной подходящей кандидатуры, — пожаловалась тетушка Аниль. — Было дело, правда. Один раз, когда я еще жива была, прислали девушку. Эх, жаль, что не могла ее домой отправить сразу, еще до истечения контракта! А надо было! — поджала губы старушка.

Домой! Мой мозг, пребывающий в состоянии перманентного шока, схватился за последнее слово. Домой.

— А я… Я могу домой вернуться? И куда я попала вообще?

— Королевство Параван. Герцогство Нур. Город Зальден, — объяснила старушка. — Ты же подписала контракт, детка. Вот и попала по нему в наш мир.

— Но меня об этом не предупредили! — возмутилась я. — Я ни за что бы не подписалась на такое!

— Так никто бы не подписался, — спокойно сказала старушка. — Вот я тоже попала сюда восемьдесят лет назад так же.

— Стоп! Вы тоже с Земли?

— Нет, я из другого мира, детка. Агентство «Мировые Пространства» ищет по всем мирам и вселенным.

Что-то стукнуло у меня в голове. «МирПро» — так вот как расшифровывалось название! Мировые Пространства! Ну это подстава так подстава.

— А как вернуться домой, тетушка Аниль?

— Без проблем. Не беспокойся об этом.

— Я тоже могу?

— Сможешь. Через год. Контракт на год заключается.

Вот влипла!

— То есть через год, — повторила я важную для меня мысль, — я смогу вернуться на Землю?

— Да. Тебе надо будет решить, остаешься ли ты тут или возвращаешься. Вернешься, разумеется, не с пустыми руками. Все заработанное с собой возьмешь. И если решишь остаться, то тоже свои дела в родном мире уладишь, тогда и контракт постоянный подпишешь. Я так и сделала.

Год! Мысль о том, что я застряла на целый год в чужом мире, пугала, но оставляла лазейку для надежды. Год или навсегда, причем без всякой другой альтернативы — это разные вещи. Хотела ты, Тина, убраться от семейки своей токсичной куда подальше — вот мечта и исполнилась!

Я отпила наконец чая. Вряд ли будущих работников тут травят. Попыталась откусить кусок сухаря, но чуть не сломала зубы. Обмакнула его в чай, затем впилась в размокший кусок. Есть хотелось страшно. Тетушка с добродушной улыбкой наблюдала, как я поглощаю один сухарик за другим и заедаю их вареньем, которое налила себе в розетку. Варенье было земляничное, очень сладкое и душистое.

— Жаль, что накормить тебя больше нечем, — посетовала тетушка. — Ну ничего, завтра ты еды купишь, я тебе обед приготовлю, накормлю вкусно.

— А как вы так можете… после смерти?

Я ляпнула и тут же смутилась. Может, говорить о таком неприлично?

— Обычное дело, детка. Я же не простой человек, а ведьма. Как и ты. А мы можем и после смерти на этом свете задержаться, если дело есть. А меня лавка держит. Не могу я оставить ее сиротой. Нужное мы дело делаем!

ГЛАВА 7. Хмурое утро

— Какая чудесная погода! Доброе утро, ваша светлость!

Щебет Камиллы отразился болью в голове, и я поморщился.

Утро было отнюдь не добрым. Остаток ночи я провел на диване в кабинете, решив не раздеваться повторно. На рассвете меня разбудил начальник стражи.

— Весь город обшарили, ваша светлость! — выпучивая глаза и вытягиваясь по струнке, доложил он мне о своей работе. Вернее, об отсутствии результата этой самой работы. — Как сквозь землю провалилась! Ну так ведьма же!

Кажется, эта мысль утешила пузатого стражника, потому что он заметно расслабился и даже имел наглость покоситься на бокал с вином и бутылку, стоящую у меня на столе.

— Так ройте ее носом! Землю то есть! — прорычал я с досадой. — Как можно было не догнать девчонку?

— Так точно. Не можно. То есть нельзя. Виноваты, не догнали.

— Короче, ищите! — поморщился я и прогнал начальника стражи взмахом руки.

Ну конечно, искали они! Небось, побегали немного и сразу сдулись. Да и резона у них нет особого искать беглянку. Недаром я цену высокую назначил. Но даже за такие деньги горожане не спешили доносить на ведьм.

На завтрак я пришел не выспавшийся, раздраженный и с больной головой. И теперь был вынужден слушать щебетание невесты брата. А Камилла могла заговорить кого угодно до смерти.

— Где брат? — спросил я ее, потому что Натана не было видно. Шепнул слуге, чтобы принес болеутоляющее зелье.

— Натан пришел вчера поздно из таверны, — охотно наябедничала Камилла. Хихикнула: — Я слышала, что долго не мог попасть ключом в замок двери своей спальни. Теперь, наверное, раньше обеда не выйдет.

Я посмотрел в невинно раскрытые голубые глаза девушки. Ну до чего же… наивна? Или притворяется?

Я до сих пор не понимал, что Камилла нашла в братце. И что Натан нашел в ней. Ну, красивая. Аппетитная фигурка, копна светлых кудряшек вокруг хорошенькой мордашки. Графиню брат привез из соседнего герцогства, где гостил у друга, и объявил своей невестой. Только вот свадьба уже полгода как откладывалась.

Или Натана устраивало то, что Камилла закрывала глаза на все его попойки и шашни? И даже на то, что в спальню брата ночами проскальзывали смазливые служаночки? Не могла не слышать этого. И не ревновала? Поразительно!

Когда я наорал на брата, Натан признался мне, что ищет удовольствий на стороне, потому что Камилла его не допускает до тела. Говорит, что, мол, отдастся только после свадьбы. Очень разумно с ее стороны. Но разве Натан может терпеть такой долгий пост? Я потребовал от брата, чтобы тот вел себя пристойно до свадьбы. Хотел было прочитать ему длинную лекцию о подобающем поведении, но махнул рукой. В конце концов, какое мне дело? Я не судья им, вмешиваться в чужие отношения не намерен. Мало мне других проблем в герцогстве!

— Отведайте запеченной корюшки, — почтительно сказал слуга, ставя передо мной еще дымящуюся тарелку. — Настоящая, вестбермская. Свеженькой доставили.

— С каких это пор Вестберм в замок корюшку поставляет? — нехотя поинтересовался я, хрустя рыбкой. Хороша, ничего не скажешь! — Чем норбельская плоха?

— Так завсегда оттуда привозили, — удивился слуга.

— Обожаю вестберсмскую рыбку, — некстати встряла Камилла. — Самая знаменитая во всем герцогстве. Ее даже к нам поставляли. Но только уже в соленом виде, — она отправила в рот кусочек и даже прикрыла глаза, показывая, какое наслаждение испытывает.

Я сжал вилку рукой так, что она едва не погнулась. Что ночь, что утро — одни дурные вести. Хотя весть о том, что в городе появилась новая ведьма, я бы все же отнес к разряду неплохих. Надежда не хотела умирать. Нет, так просто я не сдамся. Я буду биться до последнего.

— Вам записка от господина Жерара, — протянул мне на серебряном блюде слуга сложенный и запечатанный сургучом листок бумаги.

Моя рука дрогнула, когда я открыл послание. Но что иное я ожидал там прочитать?

«Мадлен умерла полчаса назад. От тела я избавлюсь привычным способом».

Я скомкал записку и бросил на пустую тарелку. Бумага тут же занялась пламенем. Сургуч потек лужицей на дно, испачканное золотистым жиром. Камилла бросила удивленный взгляд на меня, но тут же отвела глаза и стала молча поглощать еду. Нет, все же графиня не такая уж идиотка. Умеет промолчать, когда надо.

— Приятного аппетита, ваше сиятельство! — коротко сказал я и встал из-за стола. Аппетит пропал.

Сейчас я собирался отправиться на прогулку по городу. Каждую неделю я совершал этот тягостный для меня ритуал. И каждый раз увиденное приводило меня в гнев. Но я не сдамся! Ни за что! И хоть на моих руках кровь трех погубленных ведьм, я буду идти дальше. «Проклят! Будь ты проклят!» — как наяву услышал я последние слова Мадлен. Только тут она не права. Не я проклят. Все мы прокляты. Черная тень проклятья тянулась через все земли Нура, и чернота час от часа сгущалась.

ГЛАВА 8. Солнечное утро

Проснулась я от гомона и шума, слышного даже сквозь стекло. На улице гремели копыта лошадей по булыжникам, перекрикивались из окон соседки, кто-то орал на мальчишек и грозил оборвать им уши, торговцы вразвес громогласно предлагали свой товар. Я зевнула и потянулась. Открыла глаза. Солнце заливало пол, покрытый выцветше-бордовым ковриком. Я высунула нос из-под одеяла и нырнула назад — ох и зябко! Угли давно прогорели, и в комнате была жуткая холодрыга.

— Тина! — раздалось из-за двери, и я подпрыгнула на месте.

— Войдите! — севшим голосом разрешила я.

Дверь открылась, и в комнату вплыло давешнее привидение.

— Ой! А вы днем тоже можете? Ну то есть… — я смутилась, но сияющие ласковой усмешкой глаза тетушки Аниль меня успокоили. — Я думала, что призраки только ночью могут появляться, а вы…

— И днем могут, детка. Но покидать дом нам запрещено.

— В смысле?

— Домашний призрак может жить в доме, где прожил жизнь. Если нет жалоб от родственников. А то знаешь, есть такие шутники, что любят живых пугать. Или даже пакостить. Тогда и мага могут прислать, чтобы изловил беспокойное привидение. А за пределы дома выходить и по улицам нам шляться запрещено.

— Но вы же вчера…

— Тс-с-с! Это наш секрет. Узнают стражники, беды не миновать.

— Я никому! — пообещала я.

Мысль о том, что мою добрую старушку могут загрести в кутузку, испугала меня. Хотя очень хотелось узнать, как они это будут делать. Вот у охотников за привидениями специальная ловушка была. А тут…

— Оденься, детка! — на спинку стула словно сами собой скользнули юбка и блузка. — Волосы под чепец спрячь. Не надо гусей дразнить.

— То есть?

— Ну слышала, небось, что тебе вчера кричали: рыжая! Это, конечно, предрассудок, глупости, но люди глупы в своей массе. Как будто нет ведьм с другими волосами. Вот я брюнеткой была при жизни. Да и рыжие не все имеют магические способности. Это просто у нас в Нуре так повелось: в герцогской семье все повально рыжие. А они сильнейшие огненные маги!

— А что со мной бы сделали, если бы поймали вчера? Сожгли на костре? — с понятным интересом спросила я, наконец осмелившись выбраться из постели.

— Кто тебе глупость такую сказал? — даже всплеснула руками старушка. — Типун тебе на язык! Во-первых, какая же ведьма себя сжечь позволит, а? Да и ценят ведьм в Нуре!

— А за что там награда была назначена? Целых сто золотых монет!

Пока я расспрашивала тетушку Аниль, я торопливо одевалась, благо хозяйка деликатно отворачивалась, не мешая мне. Но потом она усадила меня на стул перед зеркалом со слегка помутневшей и кое-где вспучившейся амальгамой и принялась причесывать. Гребень словно сам порхал, убирая мои пышные рыжеватые волосы в косы, а их, в свою очередь, в сложную композицию на затылке.

— А за то, детка, награда, — спокойно объясняла старушка, — что его светлость ведьм ищет. Нужны они ему. Только лучше в герцогский замок не соваться.

— Почему?

— Туда уже три ведьмы ходили. Вернее пошли. Туда пошли, а вот назад не вернулись.

— Какой кошмар! Он что, их убивает?

— Этого сказать не могу, детка. Я же никуда из дома выйти не могу. Не ровен час изловят. Вчера только рискнула. Ну так у меня выхода другого не было.

— Спасибо вам! Что бы я без вас делала!

— Попала бы не в Нур, а в другой мир? — усмехнулась старушка. — Если бы я заявку не подала.

Не факт, что в другом мире мне бы больше понравилось, хотела я возразить. А судя по тому, что то агентство охотилось на таких, как я, и на меня, в частности, то рано или поздно я бы все равно на крючок попалась. Но вот куда бы я попала? В какой жуткий мир? Да и в этом непонятно, что герцог с ведьмами делает. Да, надо ухо держать востро!

— Какие у тебя глазищи! — заметила тетушка Аниль, когда полностью убрала мои волосы под чепец бежевого цвета, расшитый красными цветами. — Такие огромные и, как на беду, зеленые.

— Ну да, типичная ведьма! — усмехнулась я. — Даже у нас на Земле по таким приметам ведьм выбирали. А потом жестоко пытали в застенках. Топили или жгли заживо.

— Ужасы ты какие, детка, рассказываешь! — ахнула тетушка Аниль. — Как можно так с живым человеком, да еще и с женщиной обращаться. А с ведьмой тем более! Это же какая редкость — дар магический! Таких, как мы, при дворе герцога всегда на вес золота ценили. Придворный маг титул имеет и земли.

— Стоп! Но зачем герцогу ведьмы, если у него свой маг имеется?

— Вот чего не знаю, того не знаю. Все же есть разница между магом-мужчиной и ведьмой-женщиной. Магия, казалось бы, пространство одно прошивает, а обращаются с ней по-разному. Ведьмы, во-первых, всегда ближе к людям, больше внимания обычным проблемах уделяют. А маги все в эмпиреях витают. Опять же боевые маги тоже мужчины. Ну и куда нам, ведьмам, огненными шарами друг в друга пулять? Или ледяными стрелами бросаться? Нам бы коровку заговорить, чтобы надой хороший был. Ребятенку боль успокоить, когда зубки режутся. Такая наша работа, житейская.

— Понятно. Второй сорт.

— Скажешь ты тоже, Тина!

— Да нет, тетушка Аниль, это я в шутку сказала. Мне тоже милее житейские занятия. Но все же немного обидно, что герцог на должность придворного мага только мужчин принимает. Знаете, в нашем мире женщины свои права на любую работу отстояли.

— Ну, не думаю, что герцоги женщин не уважают. И ведьмы тоже при них были. Вот прадедушке нынешнего герцога — Леринор его звали — ведьма служила. Но она очень честолюбивой оказалась. В могилу герцогиню свела колдовством. Сама хотела выйти замуж за герцога и править. Но ее разоблачили.

— И что? Казнили?

— Наказали.

— Жестоко?

— Ну да, жестоко. Ее левляру отдали.

— Кому?

— Левляр. Зверь такой. Он умеет магию из людей вытягивать. В древности таких зверей у входа в замок на привязи держали. Чтобы не дать злу магическому проникнуть. Они сразу на таких рычали.

— А сейчас?

ГЛАВА 9. Фонтан

Сначала я решила прогуляться. Вчера ночью я не успела толком ничего рассмотреть — я тогда спасала свою жизнь. И город произвел на меня самое гнетущее впечатление. Сегодня же, залитый по самые крыши голубым смеющимся небом, Зальден показался мне уютным и милым. В нем была странная смесь столичной суеты и провинциальной медлительности. И определенное насмешливое отношение к жизни.

Вот, казалось бы, стоит красивый особнячок — с резными каменными украшениями под карнизом и изящными пилястрами вокруг окон. Но из окна особнячка бельевая веревка перетянута к соседнему плохонькому домишке. На веревке развешано белье, но не абы как, а строго по размеру и по цвету! От лимонного к фиолетовому. От юбок до трусов. И все это выставлено на обозрение всей улице.

А вот лавка бочара. У входа полуистлевшая бочка. Ее явно тут когда-то бросили и забыли. Но из нее давно проросла плетистая роза, обвивающая полусгнившую балку. Рождение красоты из обыденности. Или небрежное отношение к красоте. Своеобразный город.

Я шла и дожевывала бублик, который купила у уличной торговки. Бублик был большой, посыпанный солью и маком и с голодухи показался мне необыкновенно вкусным. Съела я его быстро, пожалела, что не купила два, но червячка заморила и пошла осматриваться дальше.

Вчера мне показалось, что Зальден огромный. Но сегодня я быстро дошла до знакомых мне мест. Прошла бочарную мастерскую, где пряталась ночью от стражников и где сегодня разглядела ту самую плетистую розу, вернее, ее пока голый шипастый скелет. Вышла на площадь, на которой вчера суетилась, выбирая улицу для бегства.

Посередине, как и вчера, был фонтан. Но что-то остановило меня, заставляя приглядеться к нему поближе.

У меня хорошая зрительная память. В детстве я часто запоминала узоры с первого раза и потом могла их по памяти воспроизвести. Мать всегда ругала меня, когда я в автобусе или в очереди начинала разглядывать чужую одежду. «Не пялься, Алька, неприлично!»

Вчера я лишь мельком оглядела площадь, к тому же была очень напугана и спешила. И все же…

Ночью я видела в свете луны скульптуру мужчины. Мужественный лик со слепыми глазами смотрел куда-то поверх крыш, а за спиной статуи развевался каменный плащ. А сейчас на месте мужчины стояла женщина, воздевающая хрупкие руки вверх. Но не могла же я перепутать площади. Все то же, что и вчера — дома, сам фонтан, улицы…

Я подошла к фонтану и подставила руку под струю ледяной воды. Ну надо же! В этом мире даже статуи меняются. Что еще есть необычное? И это помимо магов, ведьм и привидений?

— Ты тоже заметила? — раздался за моей спиной мужской голос, и две тяжелые руки легли мне на плечи.

Я вздрогнула и резко развернулась, выкручиваясь из чужих рук. Отшатнулась и застыла, как муха в янтаре.

Мужчина был высок и красив. Именно слово «красив» приходило мне на ум, хотя, возможно, грубоватые черты лица с длинным носом и острым подбородком и не должны ассоциироваться с красотой. Однако лицо незнакомца дышало такой мужественностью и властностью, что я невольно ощутила перед ним трепет. А больше всего меня поразили его глаза, горящие глубокой, почти прозрачной голубизной. В них было что-то магическое, чарующее и гипнотизирующее.

Незнакомец раздвинул губы в улыбке — насмешливой и понимающей, а рукой в кожаной перчатке натянул поглубже капюшон серебристого плаща — словно пытался скрыть от любопытных взглядов прохожих ярко пламенеющие рыжиной волосы.

— Что я заметила? — постаравшись взять себя в руки, спросила я.

— Статую, — пояснил мужчина, не отрывая от меня внимательного взгляда.

— Ну да, раньше была скульптура мужчины, а сейчас женщины, — пожала я плечами.

Он хочет меня подловить на том, что я не знаю реалий этого мира? Ну нет, я не дура. Могу сделать вид, что я тут местная. Главное, чтобы не потребовал рассказать что-нибудь из географии или истории.

— Я впервые тебя вижу, — подтверждая мои догадки, заявил мужчина.

— И я вас тоже, господин хороший, — сказала я, задирая подбородок. — И вам не говорили, что приставать к девушкам на улице неприлично?

Я сама не понимала, что несу. Почувствовала, как мои щеки загораются под насмешливым взглядом незнакомца. Этот взгляд без всякого стеснения бродил по моему лицу, по плащу, по корзинке в руках.

— А если «господина хорошего» какая-нибудь девушка заинтересовала?

Незнакомец сделал акцент на последнем слове. Я увидела, что он еле сдерживается, чтобы не рассмеяться. Подрагивают уголки красивых губ, а изящные длинные брови выгибаются в дуги на высоком лбу. Он надо мной смеется? Я что-то сделала не так? Это заставило меня еще больше покраснеть, но уже от гнева.

— Зато никакую девушку не заинтересует уличный приставала, — процедила я.

И тут незнакомец не выдержал и засмеялся, закрывая рукой трясущийся подбородок и губы. Но сквозь пальцы в серой перчатке я видела горящие безудержным весельем глаза с магическим светом.

— Да вы сумасшедший, — пробормотала я, кусая с досадой губы и ринулась прочь от странного мужчины.

— Еще встретимся, ведьма, — хлестнул меня по спине его голос.

Я вздрогнула и прибавила шаг, переходя уже почти на бег. Он разоблачил меня! Как понял, что я ведьма? Волос не видно, одежда местная. Да и никто, кроме него, не сказал мне ничего. В худшем случае, прохожие окидывали меня спокойным взглядом и отворачивались. А тут и руки сразу распускает, и обращается фамильярно. Да что он о себе возомнил? Нахал! Как есть нахал!

Продолжая кипеть, я пошла назад, собираясь наконец затариться продуктами. Лавки, которые мне посоветовала тетушка Аниль, все располагались неподалеку от нашего дома, нести тяжелую корзинку через весь город мне было не с руки, поэтому я последовала ее совету.

ГЛАВА 10. Я обживаюсь

— Здесь, детка, крупы. А в этом ларе я муку хранила. Но проклятая мышь дырку прогрызла. А осенью я уже болеть стала, за домом плохо следила. Вот эта нахалка и пробралась. И явно чувствует себя здесь хозяйкой. Ну теперь уж ты ей спуска не дашь, все в доме как надо будет работать.

Я вполуха слушала словоохотливую тетушку Аниль. Такое чувство, что привидение соскучилось за зиму по общению с живыми, и теперь слова лились из старушки, как из лейки. Не то чтобы я была неблагодарной и не хотела ее слушать, просто информации оказалось слишком много, больше, чем я могла впитать. И в какой-то момент я просто отключилась. Мои руки продолжали резать овощи, снимать пену с мясного бульона, протирать полочки и баночки, заново переставляя их по своему вкусу.

— Правильно, Тина, правильно, — сказала тетушка Аниль со вздохом.

И я вдруг испытала чувство стыда: слишком вольно обращаюсь с чужим домом. Это как начинать делить наследство над еще не остывшим телом покойного. Но ведь так и есть, прежняя хозяйка, хоть и остыла (фу, черный юмор), но дух ее еще витал в мире живых.

— Простите…

— Ну что ты смутилась, детка? Это теперь твой дом. На год, как минимум. Распоряжайся всем на здоровье. Одежду надо только тебе новую справить. Не дело хорошенькой девушке одеваться, как старушке. Пойдем, я тебе покажу, где денежки припрятаны.

Призрак снова превратился в летучий огонек и повел меня наверх. Я догадалась, что передвигаться таким способом тетушке было легче. Спальня покойной располагалась напротив моей. Там был платяной шкаф, комод, узкая кровать. А на стене картина — чудесный домик со стенами голубого цвета и с розовой крышей, утопающий в зарослях кустов с ярко-малиновыми цветами.

— Это картина из моего родного мира, — с тихой улыбкой сказала снова принявшая человеческий облик старушка. — Крыши у нас розовым мшаником порастали. Он весной вот так цветет, как волна розовая дом накрывает. А в саду кропель зацветает. Ох и вкусная ягода! Жаль, что ее в Нуре нет. Я, когда решила в этом мире остаться, то с собой на память картину эту прихватила.

— Тетушка, а почему вы остаться решили?

— Да, понимаешь, Тина. Работа эта мне интересной показалась. Польза от меня большая. Ну и любовь свою я здесь встретила. Только жили мы с Тирисом недолго вместе. У него сердце больное было. Сколько я мужу заговоренных трав ни заваривала, лишь продлить жизнь смогла. Ну и то десять лет у костлявой выторговала. Однажды мы с ним в саду работали. Как сейчас помню, апрель месяц, первоцветы уже появились. Мы сухие листья гребли. Он вдруг грабли к дереву приставил, на лавочку присел, руку мою взял и с улыбкой мне говорит: «Я все, Нилечка!». Глаза закрыл и умер. Так и продолжая улыбаться.

Я отвернулась, потому что глаза у меня сразу намокли. Я сделала вид, что рассматриваю картину. Шмыгнув пару раз, поинтересовалась:

— А детей у вас не было, тетушка Аниль?

— Ну вот этого бог не дал. А я после Тириса моего ни за кого замуж не захотела идти. Хоть и звали. Я, как лавку пристрою, так тоже к нему уйду. Знаю — ждет он меня. Ну хватит хлюпать носом, детка. У меня жизнь счастливая была. И любовь в ней была, и работа любимая. Я хорошую жизнь прожила.

— Так где деньги, тетушка?

— А в тайнике. За картиной, Тина.

Я сняла картину с гвоздика и нашла дверцу прямо в стене.

— Закрыто.

— Ладонь приложи. Тайник теперь тебя слушаться будет.

Действительно. Стоило мне приложить руку, как дверца щелкнула, приоткрываясь. Я с любопытством заглянула в нишу. Там лежала толстая книга в черном переплете, шкатулка. Я достала шкатулку. В ней лежали женские украшения и монеты.

— Здесь тебе на первое время хватит, — сказала тетушка Аниль. — Храни все ценное здесь. Тайник магически защищен. Абы кто его не откроет. А потом ты и сама начнешь зарабатывать.

— Вот об этом я и хотела с вами поговорить, — возвращая шкатулку на место, решительно заявила я. — Я так и не поняла, зачем для роли обычной продавщицы катушек нужно было искать человека из другого мира. Да еще и магически одаренного. Хотя в последнем я не уверена.

— Пойдем, Тина, — позвала меня старушка. — Сейчас я тебе все покажу.

Я спустилась вслед за огоньком в лавку, ту комнату, порог которой я вчера переступила. Сегодня, освещенная солнцем, лавка не казалась мне угрюмой и похожей на ловушку.

Стены, покрашенные в зеленый цвет, хорошо гармонировали со стеллажами светлого дерева. А шкафы занимали полностью две стены.

Разделены они были на маленькие квадратные ячейки, не больше тридцати сантиметров высотой и шириной, и в каждой ячейке стояла картонная коробка. Я с любопытством сняла одну из них, рукой стерла тонкий слой пыли с крышки.

Внутри лежали катушки нежно-салатового цвета. Цвета мяты, если быть точной. «Мятно-зеленый» — прочитала я надпись сбоку коробки. Надо же, угадала!

— Твоя первая задача, — сказала тетушка Аниль, — изучить ассортимент магазина. В ящичках лежат нитки. А вот тебе книга…

Один из ящиков широкого прилавка, застеленного тканью, открылся, и оттуда вылетела толстая книга в потрескавшемся от времени кожаном переплете. Я наугад открыла ее в середине.

«Цвет одуванчика, — было написано в книге. — Тепло. Уют. Дружба…»

Я недоуменно перелистнула страницы.

«Цвет подснежника. Нежность. Надежда. Стойкость. Начало…»

— Твоя первая задача, Тина, — сказала старушка, — посмотреть все коробки. Достань каждую, переложи катушки так, как тебе удобно. Протри полки. Книгу эту прочитай, про каждый цвет запомни, что он значит. Я в доме буду убираться. Но вот в лавке я больше ничего делать не могу. Нет здесь теперь моей власти. Но все, что надо, детка, я тебе подскажу. И расскажу. Работай, Тина. Ты теперь полная хозяйка ниточной лавки. Твое это дело.

ГЛАВА 11. Нитки

Все началось и закрутилось только через неделю моего попадания в Нур. А первые несколько дней были спокойными. Уборкой по дому действительно занимался призрак. По мановению руки тетушки Аниль занавески сами плескались в корыте, а утюг весело катался по чистым простыням и пододеяльникам. Веник и совок летали по дому, словно танцуя, а горячая вода текла из крана, наполняя большую чисто вымытую ванну. Кроме приготовления еды, у меня не было никаких занятий по хозяйству. Но в лавку призрачная старушка не заходила, предоставляя мне все устраивать по своему вкусу. Я потихоньку убиралась там, а также занималась ниточной наукой.

Цветные нити «заговорили» со мной на второй день.

Притомившись, я села тогда у окна и стала задумчиво наматывать нить одной из катушек на палец. Усталость сказалась на настроении, поэтому мне все стало видеться в мрачном свете.

Вот черт меня дернул зайти в то агентство! Сейчас бы лежала себе дома, смотрела продолжение интересного сериала. А здесь, у тетушки Аниль, даже книг особо нет. Одна книга — это та, что в лавке. Которую я сейчас штудировала. А вторая — та, что лежит в тайнике. В черном переплете. Сильно сомневаюсь, что там любовный роман. А других книг в доме вообще нет. Ну не любила тетушка читать, и все тут! В отличие от меня. Вот я и маюсь. Скука по вечерам смертная! Кроме разговоров с покойной ведьмой, и заняться нечем.

Погода тоже не способствовала поднятию настроения. Небо затянуло мерзкими, мышиного цвета тучами, пошел затяжной дождь. Он морщил поверхность луж, и они страдальчески отражали грустно нахохлившиеся дома.

— Дождик с земли последнюю грязь зимнюю смоет, и свежая травка пойдет, — сказала тетушка Аниль, и я с ней согласилась.

Но мерзкая погода наложила на меня свой отпечаток. Я начала впадать в уныние и раздражительность. А чего хорошего в моей работе? Много ли людей будет приходить в лавку за катушками и тесьмой? Много ли я заработаю? И что будет с моей ипотекой в другом мире? Вдруг я потеряю квартиру?

— Не волнуйся, детка, — успокоила меня тетушка, когда я задала ей этот вопрос, — агентство обо всем позаботится. И о твоей… как ее там… потеке тоже.

В представлении доброй старушки «потека» была чем-то вроде домашнего питомца, которому было достаточно бросить косточку и налить миску воды. Ну нет, мой «питомец» нуждался в ежемесячной доброй порции «мяса» с несколькими нулями, причем переводить деньги надо было с моей карты. Но карта «пришла» со мной сюда, в Нур, валялась в сумке вместе со ставшим бесполезным хламом телефоном и другими предметами более развитой цивилизации.

Эти мысли скакали в моей голове бодрыми козликами и бодались острыми рожками, вызывая желание на что-нибудь (или на кого-нибудь) выплеснуть свое дурное настроение. И вдруг совершенно неожиданно я увидела себя плывущей по реке. Река текла ни быстро, ни медленно, а в идеальном для меня темпе. Волны шептали мне успокаивающе, предлагали расслабиться, покориться их мерному течению, отбросить заботы и раздражение, и я не могла не последовать их совету. Погрузилась в воду, полностью отдалась затопившим меня новым ощущениям покоя и умиротворенности. И вынырнула из этой «реки» совсем другим человеком.

Потом посмотрела на свои руки и ахнула.

Намотанная на палец нитка слабо сияла цветом свежераспустившегося ириса. От нее по жилам текло то удивительное чувство покоя, внезапно охватившее меня. Защитно-синий. Так назывался этот цвет в земной терминологии. Именно его я называла и читала на катушках, когда искала нитки в магазинах. Может, на Земле он недаром так назывался?

— Они заговорили с тобой, детка? — раздался рядом голос тетушки, и я вздрогнула, выпадая из своих мыслей.

— Но как? Почему?

— Ты ведьма, Тина, — почти строго сказала старушка. — Ты можешь придавать цветным нитям магическую силу. Но важно не перепутать цвета, детка. Каждый цвет обладает своими чарами. Твоя задача научиться правильно использовать их и найти ту нить, которая нужна клиенту. Или сочетание цветов и нитей. Понимаешь?

— Не очень, — честно призналась я. — То есть идея мне ясна, но вот практики пока не было.

— Ты научишься, детка. Пока изучи до конца все цвета катушек.

И я старательно учила названия цветов по книге и их свойства. Зубрила, зубрила и зубрила.

Сегодня утром я снова сидела в саду на скамейке. Весна в Нуре в этом году оказалась ранняя. Еще был март, но в маленьком садике, что расположился на задах лавки, уже вовсю цвели крокусы. Белые с фиолетовыми прожилками, ярко-желтые, густо-сиреневые — они вылезли веселыми стайками у корней деревьев и радовали глаз. С веток вербы свисали пушистые сережки, но яблони еще стояли голые, и солнечный свет легко проникал сквозь них и ложился на широкий стол и лавку под деревом. На столе я расставила принесенные из лавки коробки с катушками. Закутавшись в пальто и плед, я изучала по книге оттенки сиреневого цвета.

Аметистовый. Цвет орхидеи. Фиалковый. Лавандовый. Индиго… Всего более тридцати оттенков. И каждый оттенок имел свое название. И не только. В книге против каждого названия было пояснение.

ГЛАВА 12. Беда

За дверью стояла нарядно одетая девушка. Черноглазая и черноволосая. Бирюзового цвета пальто и вязаный чепец с оборочками разного цвета — желтого, зеленого и голубого. Прямо светофор какой-то.

— Добрый день! — широко и как-то неприятно улыбаясь, сказала девушка. Она без излишних церемоний шагнула вперед, и мне невольно пришлось посторониться.

Незнакомка вошла в лавку и тут же принялась без всякого стеснения крутить головой и разглядывать полки.

— Ничего не изменилось, — констатировала она жизнерадостно и протянула мне руку: — Нинель.

— Тина, — машинально пожала я протянутую мне узкую кисть в яркой перчатке.

— Будем дружить! — потрясла мою руку новая знакомая и снова широко улыбнулась.

И вновь улыбка мне не понравилась — показалась крайне приторной. А глаза Нинель контрастировали с ее словами: была в них какая-то затаенная мысль и ехидство.

— Вы что-то хотели?

— Мне нужны нитки. По две катушки. Цвета следующие. Винный. Гранатовый. Оникс. Вороново крыло…

Я схватилась за лесенку, собираясь лезть за оттенками красного к самым верхним полкам, как занавески, отделяющие лавку от основной части дома, затрепыхались. А тарелочка для монет, стоящая на прилавке, запрыгала и загромыхала. Я замерла, как вкопанная.

— Те-е-етушка! — пропела Нинель, озаряясь очередной улыбкой, на этот раз донельзя ехидной. — Так и знала, что не упокоились. Ну что же вы прячетесь? Выходите! Хватит подслушивать.

И она весело рассмеялась.

Из-за занавески выплыла старушка.

— Как ты посмела сюда явиться, Нинель?!

Я впервые услышала, как моя тетушка кричит.

— А что такого? — пожала плечами черноглазая. — Это ниточная лавка. А мне нужны нитки.

— Никаких ниток ты не получишь, мерзавка!

Призрак даже подрос от злости, ну, или мне так показалось.

— Ну как же так, тетушка Аниль? Прошла любовь, завяли помидоры? — поцокала языком Нинель и обратилась ко мне: — Вот смотри, Тина, что может с тобой стать. А я ведь была любимой ученицей у тетушки!

— Не была! — выкрикнула старушка. — Да как ты смела вообще появиться здесь?!

— Как — ученицей? — навострила я ушки. — Ты…

— Ну да, Тина, — подмигнула мне Нинель. — Я, как и ты, попала в Нур, подписав магический контракт. Я с Земли. А ты?

— И я, — растерянно сказала я. Неужели нашла землячку?

— Вон! — заорала тетушка Аниль. — Вон отсюда, паршивка!

— Ведите себя прилично, госпожа Аниль! — впервые сменив тон с ласкового на злобный, сказала Нинель. И тут же снова расплылась в улыбке, поворачиваясь ко мне: — Очень рада с тобой познакомиться! Честно-честно! Найди меня в городе. Лавку Маврины все знают!

— Еще бы не знать! — продолжила разоряться покойная хозяйка. — Тьфу на тебя, Нинель!

— До встречи, Тина! — подмигнула мне новая знакомая.

Бирюзовое пальто мелькнуло, скрываясь за дверью. Колокольчик прощально звякнул.

— Кто это? — с удивлением спросила я тетушку. — Чем вам насолила Нинель? Она правда работала в этой лавке до меня?

— Работала эта бесстыдница! Только потом по кривой дорожке пошла…

Тетушка хотела продолжить. Но тут колокольчик снова звякнул, и призрак стремительно унесся в дом. Я повернулась в новой гостье. Кажется, день сегодня обещал быть хлопотливым.

******

Вошедшая, нет, скорее ворвавшаяся в лавку девушка разительно отличалась от Нинель. Аккуратное, но скучного цвета пальто и серый же чепец, из-под которого выбивались светлые волосы. Лицо раскраснелось, словно девушка бежала. Что она и подтвердила своими словами.

— Здрасьте! Ох и бежала я! Я каждый день все посматривала, не открылась ли лавка. Но вывеска «закрыто» до сих пор висит. А тут смотрю — из нее кто-то выходит. Ну я и чесанула! Боялась, что прибегу — а лавка снова закрыта. Но успела! Ух и запыхалась я!

И незнакомка плюхнулась на табуретку, которая стояла у прилавка, сорвала чепец и принялась им утирать лицо с круглыми, как яблоки, и не менее румяными щеками. Наивно блестящие голубые глаза обегали с любопытством лавку.

— Я планировала открыться завтра, — любезно сказала я, — но раз вы пришли…

— Да! Я ждать больше не могла. Беда у нас! — наклонившись вперед, горестным шепотом поведала мне посетительница.

Я постаралась не подать и вида, что удивлена. Какая связь может быть между неприятностями этой розовощекой девицы и моими нитками?

— Что у вас случилось?

— У сестрицы моей беда, — закачала головой девушка. — Она у графини Санре служит. Камеристкой. И угораздило ее поссориться с главной горничной самой графини.

— Как же?

— А так! Пропала у ее сиятельства брошь. Брошка не самая дорогая. Камея. Графиня ее и не носила давно. А тут вдруг вспомнила. Стала искать, а той и нет вовсе в шкатулке! А кто взял? Кто в личные покои доступ имел? Только слуги. А моя сестра и сказала, что видела однажды, как главная горничная в покои входила, а как вышла, что-то в кармане прятала. Комнату обыскали и нашли камею. И кое-какие другие якобы «потерянные вещи». Все по мелочам, такие, что не сразу схватятся. Стражникам служанку не сдали, скандала не захотели, но выгнали, разумеется. Без выходного пособия. А главная горничная, когда ее увольняли, моей сестре пригрозила. Ты, дескать, крыса, поплатишься за свой донос.

Девушка рассказывала очень эмоционально, размахивая руками. Я никак не могла понять, при чем тут я, но прерывать свою первую клиентку не хотела. Так-то она не первая, конечно, а вторая. Первый блин — Нинель — получился комом. И мне очень хотелось узнать причину вражды моей предшественницы и тетушки Аниль.

— Во-о-от, — продолжила тараторить блондинка. — Уволили ту змеюку, а через месяц у моей сестры начались провалы в памяти. Пойдет она в гардеробную и забудет по дороге, зачем шла. Или приготовить наряд графине забудет. Она у хозяйки своей на хорошем счету, только та уже грозиться начала, что уволит. Сестра моя рыдает, работы лишаться не хочет. И хозяйка добрая, и жалованье большое, и работа приятная.

ГЛАВА 13. Следует шить!

На улице у блондинки — как выяснилось, звали ее Линда — чихание быстро прошло. Я снова извинилась за пыль в лавке.

— Это все ничего, госпожа Тина. Главное, сестре помогите!

Линда шла так быстро, что мы запыхались уже через пять минут. И говорила, говорила без умолку.

— Мы может перейти на ты, — предложила я. — А скажи, пожалуйста. У меня немного странный вопрос.

— Конечно! Спрашивай!

— А как ты узнала, что я… ведьма? — я замялась на последнем слове: странно было так называть себя, тем более, я до сих пор не была уверена в этом на все сто. Но как и вправду не стать ведьмой, если все вокруг так тебя называют?

— Так весь квартал в курсе. Многие стали шептаться: «Хоть бы в ниточную лавку новая ведьма пришла». Знаешь, как госпожу Аниль тут уважали? А как увидели дым из трубы и свет в доме, так обрадовались.

— То есть все знают про меня уже неделю?

— Ну да, как колокол прозвонил.

— Но ведь за ведьму большие деньги дают. Почему никто не пошел и не донес в магистрат?

— Ты что? — Линда посмотрела на меня с таким изумлением-возмущением, что мне даже стыдно стало. — А как же люди потом жить будут без ведьмы? Это без булочной еще можно обойтись, а без лавки никак.

— Понятно, — сказала я, хотя мне ничего не было толком понятно. Но беспокойства поубавилось. Страшно оставаться объектом для охоты.

— Да стражники, думаешь, не знают, где ты живешь? — успокоила меня Линда. — Наверняка уже знают. Но сами не пойдут докладывать герцогу. Если он их к стене не припрет. Как мы без ведьм будем жить?

— А что герцог?

— А то ты не слышала? — понизила голос Линда. — В этом году трех ведьм герцог пригласил в свой замок. А оттуда они уже не вернулись, — совсем шепотом закончила девушка.

— Ужас какой! — прикрыла я рот рукой.

Нет, ну тетушка мне уже говорила, но я надеялась, что она могла что-то перепутать. Она же болела в последний год.

— И не говори! Раньше такого не было. Всегда герцог Нурский ведьм и магов поддерживал. Но это все слухи, Тина. Может, на самом деле, они тайком уехали из герцогства.

— Почему тайком?

— Ну, может, наградил он их сверх меры. Или отправил с секретным заданием куда-нибудь далеко. Не знаю, Тина. Это все слухи. Только вот третью ведьму начальник стражи сам герцогу привел. Появилась в Зальдене такая Мадлен. Красивая. Хотела животных лечить. Дом себе приглядела, лекарню открыла, первые клиенты к ней пошли. А потом поддалась на уговоры начальника стражи. Герцог тогда уже объявил о награде. Денежки, говорят, они с начальником стражи пополам поделили. Ну, это домыслы опять же. Поехала Мадлен в замок по своей воле. И все. Лекарня ее с тех пор пустует. И вещи свои там бросила. Странно же?

— Еще как странно, — согласилась я, поежившись.

Ладно. Зарубку сделала — избегать любым способом контакта с герцогом. А соседи мои меня, кажется, не сдадут. Вот и замечательно.

В этот момент солнце резко затмила огромная тень. Я невольно подняла голову вверх и ахнула — над городом неслось какое-то чудовище с вытянутой мордой красного цвета и отливающими серебром широкими крыльями.

Люди на улице повели себя сдержанно: никто не кричал, пальцем не тыкал, казалось, они вообще не обратили на это особого внимания.

— Что это было? — спросила я Линду, показывая на стремительно уносящуюся фигуру.

— Так это его светлость, — спокойно отреагировала Линда.

Я замерла на месте, открыв рот.

«Тьфу ты! — прошептала мне на ухо тетушка из сережки. — Забыла тебе, детка, сказать. Герцог у нас дракон. Кажется, в вашем мире таких не водится. Мне Нинель говорила, а я, старая склеротичка, запамятовала. Но не бойся, он чаще людям показывается в человеческом облике».

— Спасибо за разъяснения, — холодно ответила я вслух обеим моим собеседницам: и тайной, и явной.

Линда не расслышала толком в гомоне толпы и только мотнула головой. Остановилась, ожидая меня, и я снова пошла за ней.

Настроение портилось с каждой минутой. Мне резко снова захотелось вернуться домой. Страшный герцог, который оказался в довесок еще и чудовищем — и отнюдь не в фигуральном смысле этого слова. Как будто мало того, что в его замке исчезают загадочным образом ведьмы! Бежать, Тина! Бежать отсюда, шептал мне рассудок. Но как? И куда? А может, посоветоваться с Нинель? Она одна, вероятно, поймет меня.

— Вот мы и пришли, — сказала Линда и показала на дом со слегка обвалившейся штукатуркой, увитый до крыши диким виноградом.

Узкий, трехэтажный, он был зажат между двух других и стоял чуть в глубине. Маленький дворик перед ним был занят неизменной сушкой — натянутыми между столбами веревками с бельем и полуразвалившейся лавочкой.

На лавочке дремала совсем древняя старушка. Мы прокрались мимо нее и поднялись на третий этаж в мансардную квартирку.

Была она, как ни странно, уютной и теплой, так что я с радостью избавилась от пальто и перчаток.

— Линда?

Из кухни в маленькую гостиную вышла девушка, похожая на мою новую знакомую, разве что выше ростом и с более гармоничными чертами лица.

— Добрый день! — приветливо улыбнулась я.

— Ты же за овощами ходила, — растерянно поздоровавшись, сказала девушка.

— Нет, Берточка, — ласково обняла ее за плечи Линда. — Ты забыла. Я за ведьмой ходила. Это Тина, новая хозяйка ниточной лавки. Она тебе поможет, — обе сестры умоляюще посмотрели на меня. — Мне выйти?

— Да, оставьте нас наедине, — нервно потирая руки, попросила я, и Линда тут же ушла и закрыла за собой дверь.

«Не тушуйся, детка, — подсказала мне старушка из серьги. — Я тебе буду подсказывать. Попроси бедняжку сесть».

Я усадила Берту и велела ей сидеть спокойно. А затем по приказу моей наставницы закрыла глаза и погрузилась в свои ощущения. Вот и проверю сейчас, ведьма я или не ведьма. А если не ведьма, то пусть меня отправят назад домой! Не дело это удерживать невиновного ни в чем человека насильно!

ГЛАВА 14. Ловушка

Берта сидела, стараясь не двигаться. Я столкнулась со взглядом взволнованной Линды, которая подглядывала в щелку неплотно притворенной двери, и позвала ее рукой.

— Я теперь не буду все забывать? — дрожащим голосом спросила старшая сестра. — У меня немного кружится голова.

«Скажи ей, чтобы она легла сейчас и хорошенько выспалась. И вообще в ближайшее время побольше отдыхала», — приказала мне тетушка, и я послушно повторила слова наставницы.

— Ты кудесница, Тина! — подвизгивая от радости, воскликнула Линда и чуть не задушила меня в объятьях. — Даже не знаю, как тебя благодарить!

Из мансарды сестер я спускалась, радостно подбрасывая в руке потяжелевший кошелек. Тетушка и тут помогла мне, подсказав, какую плату взять.

— Это потрясающе! — тихо сказала я, прикрывая рот рукой: вдруг кто заметит, что я разговариваю будто сама с собой.

«Сомневалась, детка, что ты ведьма?» — в голосе тетушки явственно послышался смешок.

— Сомневалась, — честно призналась я. — Но теперь нет. Какое же приятное ощущение! Настоящее волшебство! А Берта поправится?

«Да, должна».

— Но кто же сделал с ней такое? Я видела ровный разрез.

«Другая ведьма. Подойдет такая в толпе и ненароком надрежет память магическими ножницами. Секунды хватит для злого дела».

— То есть в Зальдене есть злая ведьма, которая вредит людям?

«Есть, Тиночка, есть», — вздохнула старушка.

— А зачем?

«Не все применяют магию во благо. Есть и те, что за деньги могут порчу навести. Даже свести человека в могилу. Ну, это подсудное дело. Такое легко разоблачить».

— А вы знаете, кто это сделал?

Старушка замялась. «Догадываюсь», — потом нехотя сообщила она.

— И кто?

«Знаешь что, детка? Сейчас мы придем домой, и я дам тебе другую книгу. Начнешь и ее штудировать. Там описаны разные виды злого магического воздействия. Тебе с ними наверняка придется сталкиваться».

— Ух ты! Хочу такую прочитать. И еще научиться всем заклинаниям, которые вы знаете. Чтобы в хозяйстве использовать.

«Думаешь, это так просто? Вот сколько ты училась шить?»

— Не сразу научилась, — призналась я. — Ну так я готова стараться.

— Добрый день, госпожа Тина! — вдруг сказал мне незнакомый старичок, который протирал окно в своей лавке. Он был в фартуке, надетом на клетчатую рубашку и коричневые брюки.

Я машинально ответила ему, а затем вдруг остановилась как вкопанная, так что идущая за мной женщина чуть не наткнулась на меня, сердито посмотрела и даже осуждающе покачала головой.

Я огляделась, пытаясь понять, не схожу ли я с ума. Но нет, вот рядом мясная лавка, дальше дом с заколоченными окнами (там умерла старушка, а ее наследники судятся третий год из-за наследства), напротив кондитерская, где я уже покупала на пробу сладкие тянучки и леденцы. А здесь… здесь была зеленная лавка. И работала там госпожа Агата, приятная женщина средних лет в розовых митенках — у нее постоянно мерзли руки.

Повинуясь любопытству, я зашла в лавку, которую увидела впервые в жизни. Внутри царил легкий аромат сухих трав и цветов. На полках стояли банки с чаем.

— Что желаете, госпожа Тина?

Мужчина, протиравший окно снаружи, вошел вслед за мной и встал за прилавок.

— Вы меня знаете? — удивилась я.

— Ну конечно! Вы уже покупали у меня зеленый чай. Три дня назад.

Вот странность! Я покупала чай, именно зеленый, а то у тетушки Аниль только черный остался, да и тот на дне банки. Но покупала я совершенно в другой лавке, за пять улиц отсюда. Потому что ближе магазина не было.

— А… а… А вы когда сюда переехали? — осторожно поинтересовалась я.

— Да лет с десять назад, кажись, — почесал в затылке продавец. — Или одиннадцать?

Ничего не понимаю. Я совершенно точно была уверена, что еще вчера на этом месте стояла зеленная лавка. Я вчера сюда за луком заходила.

— Так что брать будете? — почтительно поторопил меня старичок. — Для хозяйки ниточной лавки готов скидку сделать. И вот… — он потянулся за жестянкой. — Новый чай прислали. С апельсином и цветами жасмина.

Я машинально понюхала духмяный аромат. Кивнула. Расплатилась за покупку и вышла из лавки, ничего не понимая.

Резко повернула к мясной лавке, стоящей неподалеку.

— Снова за сардельками пришли, госпожа Тина? — радостно поприветствовал меня мясник. И тут же сменил радость на грусть. — Разобрали сегодня все. Завтра заходите! Жена как раз сегодня новые вертит. Вам отложить?

— Да, будьте любезны, — согласилась я. — Скажите, господин Тимман, а вот ваш сосед…

Я неопределенно махнула рукой в сторону чайной лавки.

— Неспор? А что с ним?

— Он давно тут работает?

— Да больше десяти лет соседствуем, — пробасил мясник.

— А… а-а! Понятно. Вы сардельки отложите, пожалуйста.

Я вышла с легким ощущением головокружения. Вообще ничего не понимаю! Ну ведь была же та лавка! Была!

— Тетушка, — тихо сказала я. — Я сошла с ума? Или еще вчера здесь не было никакого господина Неспора?

«Не было, Тиночка, не было», — подтвердила тетушка Аниль, пока я шла к дому. Отвечая на приветственные кивки соседей.

— Тогда как же?.. А это еще что? — ахнула я и вытаращила глаза.

Прямо у дверей ниточной лавки стояла роскошная карета. Две лошади потряхивали гривами и пофыркивали, ожидая приказания форейтора, что сидел на козлах с кнутом в руках. Карета блистала красным лаком и позолоченной резьбой. Ниже зашторенных окошек на дверцах был герб — золотой дракон, расправивший крылья, а вокруг него вязь букв. И я уже видела такой герб два раза, поэтому сложить один и один было нетрудно.

Первым порывом было развернуться и сигануть по улице куда-нибудь подальше от лавки и явно ожидающей меня опасности. Но потом победило упрямство. Ну честное слово, неужели я позволю себя загнать, как зайца? Я уже начала приживаться, сегодня вон даже поработать успела. И мне это понравилось! И что, сразу сдамся?