Как сделать лето

Здесь не было времени для чудес: жизнь в этом мире была крайне суровая. Год – срок обращения планеты вокруг звезды – длился здесь восемьдесят оборотов вокруг другой, более крупной, планеты, Анды. По этим оборотам, каждый из которых составлял примерно четыреста шестьдесят дней, и вёлся отсчёт времени.

Сезоны года, длившиеся по двадцать оборотов, требовали от людей немало усилий для благополучного существования. Но люди, прагматичные и суровые создания, выжили и приспособились. Правда, не всем им удавалось увидеть все четыре времени года, но мало кто жалел об этом. Все привыкли довольствоваться малым.

В жизни шестнадцатиоборотной Тейи были только вечный сумрак, холод, ветра и снег. Она ещё застала осень, но когда пришла зима, девочке шёл только шестой оборот, и потому об осени у Тейи остались лишь смутные воспоминания, но это не огорчало Тейю. Такова жизнь, вот только...

Её младшая сестра, восьмиоборотная Неда, была тяжело больна и могла не дожить до весны, не говоря уж о лете. А увидеть лето было заветной мечтой малышки. Тейя полжизни отдала бы за лето, хотя бы один его день! Может быть, это исцелило бы Неду?

Нет, исцеление невозможно, так же, как и лето среди зимы. Чудес не бывает. Но лучший друг Тейи, Вирас всё же заразил девочку верой в бесполезную, бессмысленную, нелепую надежду.

Это было единственным, что злило Тейю в Вирасе. Он, в отличие от Тейи, жил предвкушением лета. Впрочем, Вирас, по мнению остальных их соучеников, был странным, ведь он любил растения, мечтал создавать новые их виды и сорта, а главное – верил в некую "сверхсилу". Вирас утверждал, будто не всё в мире можно объяснить наукой, и есть силы, что тысячекратно превышают возможности людей.

«Чудики», звал Вираса и Тейю Зерран, и остальные соученики подхватывали насмешку. Только хотя Тейя частенько срывалась на Вираса, его непоколебимый оптимизм и столь же нерушимая вера снова и снова заставляли Тейю надеяться на миллиардный шанс чуда – исцеление сестры или, хотя бы, летний день посреди зимы.

Ещё десять оборотов Анды. Целых десять! Тейя отдала бы главную ценность – несколько комнатных растений – за шанс для Неды, которой лекари дают не более двух оборотов.

Но вечно грустить Тейя не умела, и сейчас выходила из книжного магазина, где запаслась несколькими сказками. На остановке снегохода стояли лишь три бабульки, поджидавшие свой маршрут, и Тейя встала чуть в стороне.

Падал лёгкий колкий снежок. На витрине ботанического магазина цвели примулы – жутко желанные и жутко дорогие. Отметив краем глаза, что пришедший снегоход не её маршрута, Тейя вновь повернулась к цветам, но тут бабульки затолкались, зашептались, всё повышая голоса:

– Ты посмотри, посмотри-ка! И не стыдно?

– Это что ещё за мода? В наше время...

– Куда наставники смотрят!

Всё это донеслось до Тейи, и она удивлённо повернулась, ведь она ничем не вызывала их недовольства, но тут же потеряла дар речи.

От снегохода шла и теперь осматривалась девушка не старше Тейи, с огненно-красными распущенными волосами. Не рыжими, а именно красными. А ещё, что окончательно поразило Тейю, девушка была очень легко одета. Вместо тулупа, тёплых штанов и валенок на красноволосой были легкий пиджачок с клетчатой юбкой, гольфы и летние туфельки. Совершенно не зимний вид... но девушка, похоже, не мёрзла.

Может, это всего лишь голограмма? Говорят, ведутся подобные разработки, но в их городе? И без специальной аппаратуры поблизости?

Девушка тем временем осмотрелась, подбросила на ладони крупный брелок в форме рыжего кота с разноцветными – синим и карим – камушками-глазками и сказала сама себе:

– Ну и мирок. Захолустье.

Хорошо, что бабульки уже утрамбовались в снегоход. Вряд ли бы им понравился такой отзыв об их городе. Вот Тейе он совершенно не понравился:

– Никакое не захолустье! У нас отличный город, хоть и не столица! На тво... на вашем месте я бы не оскорбляла другой город только за то, что он в провинции.

– Да я не про город, – махнула рукой красноволосая. – Впрочем, ты всё равно не поймёшь. И что меня сюда забросило?

Она ещё раз огляделась, подбрасывая брелок.

– Не вижу никого, кому здесь понадобились бы мои товары...

– Так ты всего лишь торговка, – пренебрежительно фыркнула Тейя. Уровень загадочности красноволосой для неё резко упал. – А гонору-то!

– Попрошу! – вскинула голову та. – Я – коробейница. Советую не оскорблять меня.

– Кто? Коробочница?

– Говорю же, захолустье, – вздохнула красноволосая. – Коробейница я, а не коробочница. Слушай, поблизости никакой чайной нет, а? Я бы посидела чуток. Ноги гудят, сил нет.

На девушек поглядывали редкие прохожие – коробейница привлекала внимание своим видом, и Тейя чуть посочувствовала ей. Может, та ещё и замёрзла...

– Тебе не холодно? – не выдержала Тейя.

Коробейница словно лишь сейчас увидела разницу в их одежде и неодобрительные взгляды прохожих. Отбросила длинные волосы за плечо и кивнула:

– Ты права. Есть тут какой тупик, переулок, тамбур? Что-то закрытое, короче.