Как снег на голову

1. Это было прошлым летом… Триста лет тому назад.

Этот декабрь бьет все рекорды. Обычно, за неделю до празднования Нового года выпадает снег, много, прямо до колена. На следующий день теплеет и постепенно он превращается в месиво. Тут тебе и грязь, и песок с химикатами, которым щедро посыпают дорожки дворники. Потом месиво превращается в жижу. Кожаная обувь быстро сыреет, ноги мерзнут и за праздничный стол ты садишься с соплями.

Рядом проехала машина, громко посигналив.

Отпрянула, ступив ногой в высокий сугроб на обочине, который соорудил трактор. Хорошо, что сапоги высокие, снег не забился внутрь.

К чему я обо всем этом размышляла? Потеряла нить… Ах, да! В этом году все иначе. На календаре 31 декабря, на часах десять тридцать две, а снег и не думает таять, наоборот, валит и валит, заметая все вокруг.

По тротуару идти невозможно, там не ступала нога человека, а вот по дороге… рискованно, но выхода нет.

Дохожу до остановки. На удивление снега там практически нет, ветер дует с другой стороны. Захожу внутрь и сажусь на лавку. Нет, я не жду автобус, последний был часов в восемь. Вызвать такси в новогоднюю ночь – нереально, поэтому я просто сижу… и любуюсь.

Спросите, почему я здесь? Одна? 31 декабря? Ответ есть, но…

Надо выпить!

Вспоминаю, что в сумке у меня бутылка шампанского. Прихватила, убегая из гостеприимного дома. Достаю ее и, сняв перчатки, пытаюсь открыть. С проволокой все просто, а вот пробка, долго не поддается. Но в умелых руках, даже мужик неудачник становится начальником отдела… что уж говорить о какой-то бутылке.

Отпиваю. Газы сразу бьют в нос, вызывая неприятное покалывание. Но я, как в том выражение: «Мыши плакали, кололись, но продолжали грызть кактус», снова делаю глоток за глотком, заставляя организм принимать спиртное за лекарство.

Ну скажите мне, кто бросает свою женщину в новогоднюю ночь?

Громко выдыхаю, произнося:

-Мудак…

Не хочу, но снова прокручиваю этот день, с начала и до конца… Точно! Это конец. Глаза все видели, уши все слышали, а голова только сообразила, что это финал. При чем банальный.

Хмыкаю, потом хохотнула… и как снежный ком, перехожу на смех. Он ненормальный, в нем горечь, обида и боль. И понятное дело, он перерастает в истерический. Покатилась слеза. Она дала отмашку подружкам… и кинулись теплые соленые слезы вдогонку по холодным щекам.

Трудно остановиться, но надо. Ревущая на остановке девочка – это не страшно, а вот тридцатилетняя управляющая отделением банка – это ужасно…

Разве я многого просила у судьбы? Просто счастья… но видно не судьба.

Буду жить одна! Так проще. Никто не будет разбрасывать вещи по квартире, всегда чисто, так как дома я практически отсутствую; готовить не надо… спрашивая рецепты у его мамы; переживать, все ли у него в порядке… Да много плюсов! Главный, если нет мужика, то и предавать просто некому.

Очередной глоток. Чувствую, что пьянею. Еще бы, с обеда ничего не ела. Нормальные женщины бегали по салонам, а я, как самая ответственная, была на работе. Да, гендиректор банка отметил результаты моей работы, обещал повышение… только все успехи и достижения на работе стерлись, обнулились.

Спасибо, Юра! Ты сделал этот вечер незабываемым. Следующий тост за тебя, козла. Желаю тебе, чтобы член твой сморщился до размера пипетки, чтобы бубенцы промерзли, отвалились и покатились, как два бильярдных шара, чтобы проплешина твоя, становилась все больше и больше, как Мировой океан, чтобы пузо твое росло, как арбузы летом…

Эх, Дедушка Мороз, а я ведь была хорошей девочкой в этом году, почему все так?

Ведь начиналось все романтично и красиво. Прикрываю глаза, уплывая в жаркое лето трехлетней давности. Шашлыки, общие знакомые, он один, я одинока… закрутилось. Он уместно и умело шутил, смотрел на меня с интересом и желанием, а я… была открыта для отношений.

Нужно было сразу насторожиться, год Свиньи все-таки, хорошего не жди… Но призрачная свинья меркла на фоне Юрия Богатырева. Высокий, статный, с аристократической внешностью, голубыми глазами и обворожительной улыбкой… и небольшой проплешиной. Теперь я понимаю, что протер он ее прыгая из кровати в кровать. Вот и я не устояла, бросилась в омут.

И как-то мы быстро сошлись. В одно прекрасное утро открываю входную дверь, а он с чемоданом и цветами.

Три года пролетели, как один…

Делаю очередной глоток.

Была ли я счастлива? Черт его знает. Было удобно, наверное. Только мне ли?

Задумываюсь… Единственный плюс, у меня были дома «штаны», у которых руки росли из жопы. С «мужской работой» Юра не особо дружил, даже лампочку поменять – это было проблемой. Ответ был прост: «На все есть специалисты». Секс? Поначалу – нормальный, а потом как-то все реже и так… До знакомства со мной он работал тоже в банке, менеджером кредитного отдела. Потом перешел в мой банк, только другое отделение… Освободилось место начальника кредитного отдела - один звонок, личные рекомендации, и мой парень - начальник.

И он знал о звонке, сам попросил… Да и ладно. Сделала доброе дело, забудь. Тем более не за постороннего же просила.

Только чем он мне отплатил?

2. Дорога, снег и… куча неприятностей.

Я устал. Отпахал смену, и мечтаю не о бокале шампанского и праздничном столе, а о подушке и кровати. Мое дежурство давно окончилось, но уйти никак не удавалось. Люди, как сговорились, несмотря на праздник, решили провести его в больнице. И это еще не открывали шампанское! Как только народ начинает отсчитывать последние секунды до конца старого года и начала нового, начинается настоящая жара. Работники скорой помощи разрываются между вызовами, двери в приемное отделение не закрываются, а дежурные врачи получают дозу экстрима.

Сегодня мне повезло, я не участвую в этом забеге. Я выбыл до начала соревнования по определению новогоднего диагноза. В своей практике я сталкивался с разным. Типичные новогодние травмы это: ожоги, после запуска фейерверков; синяки на лице от вылетевшей пробки из бутылки шампанского; особо рьяные и активные выпадают из окон-балконов… и это еще не весь перечень. Ко второму-третьему числу подтянутся новые экземпляры с пищевыми отравлениями. И отдельная каста – аварийные, с неизменным сотрясением мозга разной степенью тяжести и переломали конечностей.

В начале января наше травматологическое отделение загружается под завязку. И хотя сегодня еще не первое января, но я уже безумно устал.

Положа руку на сердце, признаюсь, этот день для меня такой же, как и все остальные в календаре. Он может отличаться лишь тем, припадает на него дежурство или нет. Для меня праздники перестали быть каким-то значимым днем. И так уже второй год подряд. Жена не захотела принимать и понимать мой ритм жизни. Ей надо, чтобы график был четким, с девяти до шести, и никаких переработок, и форс-мажоров. И даже если твоя помощь требовалась младенцу, ты должен встать, снять перчатки и уйти домой, согласно табелю рабочего времени.

Снег валит, засыпая дорогу и делая видимость нулевой. Городские службы не спешат расчищать дороги, у них тоже праздник. Да и логика их понятна, зачем делать работу несколько раз, если можно завтра будет убрать весь снег одним махом.

Плетусь со скоростью черепахи, а хотелось бы побыстрее. Эх, вжать бы педаль газа в пол и… но это только мечты. Куда лететь, если даже дворники не успевают откидывать снег с лобового, что говорить о качестве дорожного полотна. Не увязнуть бы… и то дело. До дома остается не так уж и далеко, хочется все-таки попасть туда еще 31 декабря, а не первого января. Бросаю взгляд на часы. Без двадцати одиннадцать. Должен успеть.

Вдруг, откуда не возьмись, пролетает впереди фигура и плюхается прямо на дорогу. Хочу крутануть руль, чтобы объехать, но машина едет четко по колее, поэтому удается лишь пару раз вильнуть задом. Резко жму на тормоз. Становится, как вкопанная. Вот что значит хорошая резина, зря сомневался, думая, что цена не соответствует качеству. Ан нет, соответствует.

Если еще пару минут назад, я хотел спать, то вмиг стал бодрым, а еще злым. Вылетаю из машины, чтобы увидеть это чудо, кинувшееся мне под колеса на пустынной дороге.

Увиденное не складывается в единый образ. Нечто волосатое и бесформенно сидит прямо на снегу и не спешит подниматься. Фары освещают это нечто. Хлопья снега быстро прикрывают это чудовище, облепляя. Присмотревшись, понимаю, что это шуба, да еще и с капюшоном.

Подхватываю под мышки и ставлю на ноги. Резким движением поворачивая к себе лицом.

-Матерь божья, - слова вылетают бесконтрольно.

Передо мной женщина. Определить сколько ей лет сложно. Наверное, не старая… Косметика размазана, отчего она становится похожей на панду. Капюшон закрывает голову, поэтому определить цвет волос не представляется возможным. Опускаю взгляд ниже. И он сразу натыкается на бутылку шампанского в руке. Непроизвольно кривлюсь. Не люблю пьющих… а эта уже видно с опытом. Нос выглядит покрасневшим и опухшим, да и глаза не лучше.

Надо перестать пялится на нее, прописать по первое число, и мчаться домой.

-Куда же вы, дамочка, претесь! Жить надоело!

3. Медведь… А где цыгане?

Падаю перед машиной. Схватив собаку одной рукой, сую под мышку, и ожидаю удара, крепко зажмурившись. Приготовилась, сгруппировалась… и ничего. Коленки мерзнут, а собака лижет руку, никакого удара и логичной после него боли я не испытываю. Или может это спиртное выступает в роли обезболивающего? А может я уже того, на небесах?

А пусть и так! Завтра скажут Юре, что меня не стало, пусть ему будет стыдно!

Ой, дура… о чем я думаю? Какой стыд? Когда он практически на твоих глазах лапал другою и заливался соловьем о совместном будущем. Да и не хочу я от него ничего… ни стыда, ни жалости, ни любви…

Рывок, и я взлетаю! Подлетаю в воздухе, как кукла на веревочках. И тут же приземляюсь на ножки-пружинки. Не держат, подгибаются. Крепкая рука продолжает меня держать, пока я нахожу наконец-то силы, чтобы встать ровно.

Передо мной стоит огромный медведь. Но говорит почему-то человеческим голосом.

-Куда же вы, дамочка, претесь?!

-Куда-куда?.. – бормочу повторяя. И хочется крикнуть: «Никуда!», но решаю промолчать. Изливать душу чужому медведю… ой, человеку – это глупо.

-Что ж ты так накидалась-то? – в голосе скользит пренебрежение с оттенками брезгливости, словно перед ним алкоголичка со стажем стоит, а он руководитель кружка анонимных алкоголиков и имеет право журить. Я ведь пью-то редко… но, как оказалось, метко. То в Юру влипла, то под колеса авто кинулась… Экстремалка на минималках. – А может ты специально? Чтобы бабла срубить?

-Чего? – морщусь. Обвожу его придирчивым взглядом, пьяным правда, но какой есть. Не могу собрать глазки в кучку, сложно это… поэтому толком рассмотреть ничего не могу. Глаза слезятся, да и снег, как назло, летит мне в лицо.

Помощь приходит откуда и не ждала. Я уже и забыла о ней… Из подмышки доносится звонки: «Ррр-гав!!!». Шуба у меня широкая, разлетайка, так что в рукавах можно спрятать многое… как Василиса-премудрая… «испила из стакана да последки себе за левый рукав вылила; закусила лебедем да косточки за правый рукав спрятала»… а тут щенок, конечно, и он поместился.

-Ой, - вздрагиваю от неожиданности, рука, придерживающая собаку, разгибается и рядом с моими ногами приземляется белый пушистый комок, и снова в снег.

-Что это? – громогласно удивляется медведь.

Смотрю на него, хорошенький. Носик-пуговка, глазок практически не видно, закрыты шерстью. Если что, то это я про собаку… Мужика рассмотреть так и не получилось, в его случае надо задирать голову, а мне лень.

-Друг… - наклоняюсь, подхватывая щенка, сую себе за пазуху и, разгребая снег ногами, снова иду на остановку.

-Эй, ты куда? Автобусы уже не ходят.

-А-то я не знаю, - ворчу себе под нос.

Усаживаюсь на лавочку, собаку прижимаю ближе, закутываясь в шубу. Так теплее. Малыш дрожит, немного порыкивая от недовольства. В сумке, которую я оставила здесь, оживает телефон. Достаю. Ленка.

Медведь есть. А это цыгане пожаловали? Обвели вокруг пальца, теперь пустятся в пляс?

И что она от меня хочет? Мужика забрала, что теперь? Квартиру им уступить, или должность?! Им же теперь больше надо, молодая семья, как ни как… Только фигушки!

Сбрасываю. Как оказалось, звонок не первый, а четвертый. И все от разных людей, но из одной компании. Только жалости мне их и не хватало для полного «счастья».

И тут же полетели сообщения.

«Юль, ну прости, возвращайся. Глупо получилось. Мы хотели сказать после праздников».

-Глупо?! Глупо у нее получилось! – возмущаюсь. Хотя… пусть забирает. Юра – это не моя история. Да и нет такого человека в мире, который оказался бы моей историей. Какой мужик будет терпеть постоянное отсутствие жены дома? А новая должность предусматривает частые разъезды.

Мне тридцать… и никакой перспективы в личной жизнь. Не дождешься ты, мама, от меня внуков. Быстрее мой брат остепенится и заведет семейство, чем я.

Снова возвращаю внимание телефону.

«Юлия, вернись немедленно!»

Юлия… так мог написать только Юра… Юрий. Официально, сухо, в приказном тоне. А имеет ли он право приказывать мне? Нет! Он – никто, прямо как тот мужик на улице.

«Да пошел ты, Юрий», - решаюсь ответить только ему. Среди сообщений начинают мелькать и имена знакомых, приглашенных на празднование. Предлагают вернуться и поговорить. О чем? Вот им теперь будет о чем поговорить за столом… в новогоднюю ночь.

-Эй, ты долго тут будешь сидеть? – свет фонаря закрывает человек-медведь.

4. Занесенная снегом.

Провожаю барышню взглядом. Она заходит внутрь автобусной остановки, и темнота скрывает ее. Сейчас заберет вещи, и выйдет… Так?

Зачем-то жду. Зачем? Ушла проблема, и отлично! Зачем ты, Жданов Макар Захарович, ждешь ее возвращения? Или у тебя проблем в жизни мало?

Ругаю себя, все понимаю, но так и стою на месте. Потому что, если с ней что-то случится, то привезут это чудо…вище в мою больницу. У нее, видите ли, трагедия, перепила, а другие – работайте, лечите! Коллеги мои зашиваются, а тут я как бы могу помочь, правда не хочу, но должен, потому что логика рулит.

Громко вздыхаю.

-Тьфу-ты, - сплюнув, иду за дамой со странной и непонятной внешностью. - Эй, ты долго тут будешь сидеть? – мой голос получается грозным из-за закрытого пространства. На удивление, здесь не так холодно, как на улице, а главное – не воняет.

-А вам зачем? У вас вон машина есть… поезжайте, куда там вы ехали. – Ее лицо освещается лишь подсветкой телефона, принявшего сообщение. Ну и страшилище получается…

-Ты тут кого-то ждешь?

-Угу, Деда Мороза. Подхватит, когда будет пролетать в полночь, - раз шутит, значит соображает. А раз соображает, то понимает, что переохлаждение чревато последствиями.

-Где ты живешь? – может подвезти, если рядом. Раз с собакой, может вышла выгулять перед началом основного приема, а в руке аперитив…

-Какая еще информация интересует? – желчно.

-Да ну тебя, припадочную! – махнув рукой, собираюсь уйти. – Что, в психушке забыли двери закрыть?!

-В точку! – произносит громко и эмоционально.

Делаю шаг на улицу. Ну и пусть сидит. Как замерзнет, сама встанет и дойдет. Только куда? Снег сыплет и сыплет без остановки, мне кажется, что стал еще сильнее. Вот и мои следы до остановки уже припорошил.

Машина так и стоит с запущенным двигателем, откидывая снег с лобового. Водительская дверью нараспашку, играет радио. До меня долетает фраза:

Очень скоро Новый год

пусть всем резко повезет

Чувствую, мне уже «повезло». Или это не считается?

Ворочаю головой по сторонам. Ни-ко-го… И в добавок фонарь, освещавший остановку, гаснет.

Обладают ли врачи эмпатией? Это, как рассуждать, есть ли жизнь на Марсе… Но в данную минуту мне почему-то жаль эту странную женщину. Может потому, что у меня даже собаки нет?.. Уверен, что пожалею о своем решении, но крутанувшись на сто восемьдесят, подхожу к ней.

-Вставай!

-Не встану, я уже нагрела эту часть лавки.

-Вставай, говорю! – хватаю ее за руку и тяну вверх.

-Да ты ненормальный! Отстань, от меня! – пытается вывернуться. – Люди, спасите! Маньяк!

-Да ты себя видела? – выкрикиваю психуя. Отбиваясь, она лупит меня рукой по груди и плечу. Мелкая, а рука тяжелая. Даже через куртку ощущаю удары. – На тебя и маньяк не позарится!

Замерла. Успокоилась?

Загорается фонарь, освещает ее лицо. На нем трагический перекос. Ресницы смыкаются. И побежали слезы крупными каплями.

-Прости, не хотел обидеть… Я это, доброе дело хотел сделать. Ну чего ты тут мерзнешь? Давай домой довезу.

Мне кажется, она стала еще меньше. Сгорбившись, снова садится на лавку.

-Я далеко живу, - говорит еле слышно, - на Космонавтов.

-Ни фига себе… И как ты тут очутилась? – стараюсь прикинуть, сколько по такой дороге я буду ее туда везти. Час, так точно.

-В гостях была, - шепчет.

-Чего ж… - замолкаю. Да какая разница, почему она не осталась там, где была. Понятно одно, что в нашем частном секторе ей даже хостел не снять, не то что гостиничный номер. Да и с собакой, кто пустит. – Пошли! – говорю уверенно.

-Куда? – даже головы не поднимает.

-Ко мне, погреешься хоть. А потом вызовешь такси…

-Раньше утра не приедет, - констатирует факт.

-Как дороги почистят, я тебя и сам отвезу. Поехали, пока дорогу совсем не замело.

-Неправильно это… к чужому человеку.

-Ну так возвращайся в гости свои, - крутит отрицательно головой.

-Уж лучше к вам, - выдает, громко вздохнув, и почему-то перейдя на «вы».

-К «нам», так к нам… Только бутылку оставь, - разворачиваюсь и направляюсь к машине. Слышу, что семенит за мной. Уже хорошо, хоть на чем-то сошлись.

5. Нет, не принцесса. Королевна!

В машине молчим. Она прислонилась лбом к стеклу и прикрыла глаза. О чем спрашивать? О чем говорить? Не о погоде же?

Покряхтев, проглатываю, так и не сформировавшиеся в предложения слова. Уложу ее дома спать, чтобы меньше проблем, а утром отправлю домой. И забуду ее, как один из многих эпизодов в моей жизни.

По нашей улице проехала какая-то очистительная техника. Наверное, сосед. У него огромный внедорожник, американец, на который он купил отвал для чистки снега, и теперь «подрабатывает» на полставки за спасибо. Хорошее дело, но мой джип не потянет, да и времени у меня нет. Поэтому буду работать быстро и по старинке.

Останавливаю машину у ворот. С моей стороны выйти можно, с ее же стороны насыпь из собранного с дороги снега. Открывает дверь и, сделав шаг, только и успевает ойкнуть.

-Ой!

А я и слова не успел сказать, только рот открыть и повернуть голову в ее сторону, проследив взглядом за неудачным маневром.

Ее нога уходит под снег не находя опору. Моя временная подопечная заваливается на сторону и падает прямо лицом в сугроб... Выскакиваю из машины и спешу к горе-камикадзе.

-Ну куда же ты летишь, горе! – мне и самому здесь выше колен, а ей чуть ли не по пояс. Барахтаясь, как в воде, пытается встать на ноги. Хватаю за шкирку, как котенка неразумного и помогаю встать. Теперь, это снежная баба, и снег у нее по ходу везде, и на шубе, и под…

-Ррр… гав! – щенок стоит на сиденье в машине и наблюдает за нашей вознёй. Не дурак, не прыгнул за ней. Значит, кобель.

Переступив через сугроб, переставляю ее к калинке. Открываю замок и, резко дернув дверь, пытаюсь ее открыть. Образовывается приличный проем, думаю, что протиснется.

-Вот ключ от дома, - сую ей в руки, - иди, а я немного поработаю лопатой, чтобы машину во двор загнать. Там на первом этаже есть ванная комната, залезь под горячую воду, отогрейся. А то отморозишь себе… там… все… Полотенца на полочке под умывальником чистые, и халат тоже можешь взять. – Кивает, подтверждая, что информацию приняла. Включает режим «бронетанка» и вперед по сугробам. До дома не так далеко, думаю, одолеет. Поворачиваюсь к машине. Это белое чудовище смотрит на меня, повернув голову на сторону. – Стой! – кричу подопечной. Надо хоть имя спросить… для приличия. Снова переступаю через сугроб, подхватываю собаку одной рукой и передаю барышне.

-Иди ко мне, - прячет собаку в просторах своей необъятной шубы. Поворот, несколько шагов… ноги заплетаются, и она снова в сугробе. – Я норм! – поднимая руку, оповещает меня.

-Горе-горе, - качаю головой… Провожаю ее взглядом до крыльца. Все, думаю, дальше справится.

Беру лопату в багажнике и расчищаю себе путь. Работаю быстро, поэтому справляюсь минут за пятнадцать. Захожу в дом. Скидываю сырые вещи и сам спешу в душ. В моей комнате есть личный.

Прохожу мимо ванной комнаты на первом этаже. Останавливаюсь, прислушиваясь. Шумит вода и дамочка что-то причитает.

-У тебя все хорошо? – интересуюсь, стукнув в дверь костяшками.

-А! Да! Я скоро выйду.

-Не спеши, я в другую ванную комнату пойду.

-Эээ… ладно.

-Если выйдешь раньше, посмотри, что там есть в холодильнике?

-Хорошо… - прямо вижу через закрытую дверь, как она дергает плечом, соглашаясь. Странно… лицо не запомнил, как зовут не знаю, а вот манеру общения уловил.

Поднимаюсь наверх. Запираюсь в комнате и блаженно стою под горячей водой минут двадцать.

Добрый, сонный и распаренный, спускаюсь на первый этаж и направляюсь на кухню. Встретим Новый год… и спать. Для приличия надел домашние спортивные штаны и майку, чтобы не травмировать неустойчивую психику гостьи… Иду. С кухни доносится новогодняя песенка… что-то старое, иностранное…

Jingle bell, jingle bell, jingle bell rock

Jingle bell swing and jingle bell ring

А еще, мой нос улавливает запах еды. Есть хочу безумно.

Делаю шаг на кухню и замираю. В огромном халате танцует моя гостья, нарезая что-то на разделочной доске. Она стоит ко мне спиной, поэтому полностью расслаблена и виляет своей пятой точкой в такт. Рядом на полу сидит мокрый пес и выпрашивает вкусняшку. Она что-то отрезает и дает ему.

-Ты кормишь собаку обычной едой? – подаю голос, чтобы обозначиться.

Это горе вздрагивает. А потом слышу:

-Ссссс… - одергивает руку от доски.

-Порезалась? Сильно? – спешу, чтобы осмотреть рану. Я же все-таки врач.

Хватаю ее за руку, не глядя в лицо. Осматриваю рану. Ничего серьезного, так, небольшой порез.

-Ну что ж ты такая… - хочу сказать клуша, но перевожу взгляд на лицо и слова застряли в горле. – А… - а больше-то сказать ничего и не получается. Панда пропала. До здравствует Королева!

6. А разве мы так договаривались?

Сама себе удивляюсь. Как я могла сесть в машину к незнакомцу?

Списываю свое решение на алкоголь и холод.

Но от этого не легче. Ведь в случае чего… я не предъявлю претензию бутылке из-под шампанского и погоде.

Пока радует только одно, что он молчит, не пытается влезть в душу с расспросами, лишь изредка бросает взгляд через зеркало заднего вида.

Как только машина останавливается, стараюсь как можно быстрее покинуть салон. Дурно мне что-то… От ситуации этой, от нахлынувшей обиды, что я, как побитая собака ищу приют у чужого человека, да и вообще… Но инициатива не любит инициативных, она сразу макает их лицом… в моем случае в снег. Выпала из машины, как птенец из гнезда, только пискнуть и успела.

И снова медведь хватает меня за шкирку и ставит на ноги, сует в руки собаку и ключи от дома, отправляя греться.

Открываю дверь в дом с настороженностью. Чего я ожидаю? Какого-то подвоха? Что тут целая толпа мужиков, или это и не его дом вовсе, а притон? Но, стоит мне нащупать на стене включатель и щелкнуть им, как все мои страхи по этому поводу улетучиваются. Дом, оказывается просто домом… Чистым, с хорошим ремонтом и пустым. В доме никого. Ставлю собаку на пол. В отличие от меня, она чувствует себя, как дома. Уверенно бежит по коридору, оставляя мокрые следы на натертом до блеска полу.

Быстро расстегиваю шубу. Из-под полы выпадает снег, забившийся после моего барахтанья. Снимаю сапоги, в которые тоже он попал и повернувшись, чтобы убрать вещи в стороны, вижу свое отражение в зеркале.

-Ах! Страшная красавица, – прикладываю руку в груди, а второй провожу по лицу.

Да, вид у меня… Под глазами черные круги от туши, да еще и с потеками, помада размазана, а на голове, вместо укладки, то самое гнездо, из которого я и выпала.

Стоя на теплых полах, чувствую, как стали оттаивать мои ноги, покалывая. Первый шаг неуверенный, но все же продвигаюсь вглубь дома. И с первой попытки нахожу ванную комнату. За мной забегает щенок. Закрываю за нами дверь и быстро скидываю с себя вещи.

-Что, страшненькая? – интересуюсь у собаки, повернувшей голову набок и разглядывающей меня, - я сама в шоке.

Захожу в душевую кабинку и включаю воду, настраивая погорячее.

-Кайф… - выдыхаю от нахлынувшей волны удовольствия. Сначала, словно ледяная корка сходит, кожа покалывает, а потом, наступает глубокое расслабление, горячая вода растекается по телу, унося не только холод, но и отвратительное послевкусие от произошедшего. Мышцы, зажатые от холода, начинают размягчаться, чувствую, как в меня снова вселяется желание жить и двигаться.

Минут через пять кожа становится красной, как у варенного рака. Решаю, что пора выходить, злоупотреблять добротой хозяина не стоит. Обернувшись в полотенце, ловлю пса и тоже быстро купаю. Бедолага так продрог, что даже не брыкается. Вытираю его одним из полотенец… собака крутится, мешая, словно боится, что мне предъявят за испорченное имущество.

-Не крутись, куплю я ему новое! – ворчу на пса.

И тут стук в дверь. Вздрагиваю, испугавшись.

-У тебя все хорошо? – интересуется хозяин.

-А! Да! Я скоро выйду.

Но он не торопит, лишь просит, чтобы нашла что-то съедобное в его холодильнике. Как только за дверью становится тихо, решаюсь выйти. Только вот мои вещи… вязаное платье, колготки… мокрые. Под безразмерным халатом лишь трусики. Да что я в самом деле? Не будет же он проверять, что у меня под халатом?

Открываю дверь и выхожу. Собака, цокая когтями, идет за мной. Кухня оказалась рядом и свет там уже горит, значит хозяин включил.

-Ну что ж! – уверенно подхожу к холодильнику, ведь я и сама не откажусь от позднего ужина. В «гостях» я успела только попускать слюну над праздничным столом.

Открыв холодильник, чуть ли не присвистнула. Вот это ассортимент. Достаю пластиковые контейнеры, в которых заботливо сложены различные салаты. Их остается только заправить.

-Оливье… - озвучиваю меню. Отлично, сто лет не ела. – А это что у нас? Крабовый?! А вот тебя я вообще лет двести не «видела», - это я разговариваю сама с собой. Как думаете, диагноз не утешителен?

Самое интересное, что к контейнерам прикреплены стикеры с инструкцией. На оливье, например, аккуратным каллиграфическим почерком написано: «Не забудь добавить лук!». И кто это у нас такой заботливый? Жена?

Странно. Может у них семья альтруистов? Муж тащит в дом незнакомок… а кого же приводит жена?

Решаю не думать об этом. Нахожу в том же холодильнике лук, чищу его и режу. Голодная собака крутится под ногами. Из съедобного для нее, только вареная колбаса. Отрезаю кружок и режу на кубики, скармливая по кубику.

-Ты кормишь собаку обычной едой? – басит хозяин за спиной. Вздрагиваю от неожиданности и естественно нож соскальзывает, надрезая кожу на пальце.

-Ссссс… - порез не глубокий, но неприятный.

-Порезалась? Сильно? – хватает меня за руку и рассматривает порез. - Ну что ж ты такая… А… - замирает. И я так и не узнаю, какая я, такая. Да и я замираю. Ведь только сейчас я могу рассмотреть его при нормальной освещении. Медведь… правда секси. От него так и прет тестостероном… а еще гелем для душа. Смотрю только на лицо, боюсь, если переведу взгляд ниже, зардею, как девственница. Потому что там – огонь.

7. Ой, девушка! А я вас… съем.

Вот это поворот… Я к такому был не готов. Почему мне не приходило в голову, что подвыпившая дама с размазанной косметикой может оказаться охуительно красивой барышней. И все бы ничего, но стоит ей засунуть в свой прекрасный ротик пальчик, чтобы облизать кровь, как фантазия тут же подкидывает пару пошленьких кадров. Представляю, как ее губки становятся ярче и увеличиваются после поцелуев. А как могут смотреть эти кошачьи глазки, когда в них огонь похоти? Вау…

И теперь моя кровь, разгоняемая сердцем, движется совершенно не в том направлении.

Бросаю взгляд на часы. Самое время для знакомства.

-Присаживайся, - приобнимаю ее за талию, пытаясь прощупать, что же там скрывается под безразмерным халатом, и усаживаю на стул. Надо бы как-то его с нее стянуть… но так аккуратно подвести, чтобы не спугнуть.

Пытаюсь понять причину своего моментально вспыхнувшего желания. Жданов, ты что, баб красивых не видел? Ты же не в монастыре работаешь! Не в монастыре, и женщин хватает, на любой вкус и свет волос, но вот такой… нет. Сказочной какой-то… И глазки она прикрывает, волшебно хлопая ресничками, и ротик приоткрывает иначе, чем другие, показывая ровные зубки, и носик морщит игриво, увидев бутылку шампанского…

Никогда не думал о таком, а вот рядом с нем, подумаю:

-Я напою тебя, детка. Узнаю, кто тебя обидел и обязательно пожалею…

Эх, ну что же я на глазах дурею-то!

-Итак, как тебя зовут? – протягиваю ей бокал с шампанским.

-Юля, - нехотя протягивает руку.

-Юленька, значит. Тебе идет. А меня Макар, - присаживаюсь напротив и протягиваю руку, чтобы стукнуться бокалом о бокал.

-Очень… приятно, - в глаза не смотрит, на щеках вспыхивает застенчивый румянец. Пригубляет из бокала, а потом проводит язычком по верхней губе.

Ууу… знала бы ты, Юля, как мне-то приятно… Давно забытое волнение растекается по телу. Мне кажется, что я даже так не волновался, когда женился. Конечно, мне мои жены нравились… Да-да! Я был женат дважды. И что теперь?! Безусловно я любил этих женщин, но вот так себя не вел, как голодный странствующий викинг. Сейчас в моем организме происходит взрыв на адреналиновой фабрике. Он лупит по всем фронтам: сердцебиение учащается, ладони вспотели, даже волосы на голове зашевелились… и орган, который не подчиняется никаким словам разума, тоже поднял голову. Кладу ногу на ногу, чтобы сильно там не высовывался, не время.

Решаю, что рано спрашивать об автобусной остановке. Не та кондиция. Поэтому начинаю с общих вопросов.

-Как зовут твоего пса? – это маленькое косматое чудо вылезло из-под стола, напомнив о своем существовании.

-Это не моя собака, - берет кусочек сыра и сует ему под нос. Собака с радостью принимает, забавно жуя.

-А чья?

-Не знаю, - пожимает плечами, отчего халат чуть съезжает в сторону, оголяя шикарную ключицу.

Прикрываю глаза и громко вздыхаю. Вай, мама, что творится… Мотнув головой, я отогнал ненужные фантазии и сосредоточился на истории о собаке.

-Поясни, я туго соображаю, - ставлю локоть на стол и подпираю голову.

-Он сидел на дороге, а вы… - бросаю на нее напряженный взгляд, - то есть ты, ехал прямо на него. Вот я и выскочила, спасти.

Открываю рот, чтобы произнести что-то типа: «Риск, несоизмеримый с последствиями. Благородно, но глупо». Но сказать это не успеваю, по телевизору отсчитывают последние секунды до…

-Ну что, Юленька, желаю тебе получить в Новом году то, о чем даже не мечтала!

-Спасибо, - легкая улыбка касается ее губ. – И тебе, спасибо, что не бросил… там…

-И я рад, что не бросил там, - моя улыбка загадочная и многообещающая, но без трэша и принуждения. Это не про меня. Если нет… то придется идти долгим путем. Выдержу, конечно, но, если сейчас меня рядом с ней прет и подрывает, что через пару недель общения просто задымлюсь… стерев руку до кости. – Мне стало жаль своих коллег. Им в новогоднюю ночь хватает работы. Так что сделал им небольшой подарок в виде отсутствия пациента.

-Вы… ты врач?

-Не похож? – пробегает глазками критически. Прошлась и по лицу, и по плечам, и по накачанным рукам.

-Мне попадались врачи более пожилого возраста или женщины. Да я сильно и не пользуюсь услугами врачей?

-Не болеешь?

-Некогда. А если и случается простуда какая, обращаюсь к одному определенному…

-И кем ты работаешь? – морщится, отчего на лбу появляются морщинки.

-В финансовой сфере… - замялась, словно не хочет продолжать эту тему. – А вы… ты сам живешь в этом доме?

-Да.

-Большой… как для одного, - обводит пространство пальчиком.

-Когда я его покупал, то был в двух шагах от ЗАГСа. Были планы. Будущая жена хотела детей…

-А ты не хотел? – смотрит пытливо.

-У меня уже есть сын, ему пятнадцать. Он приезжает ко мне на каникулы. Они с матерью живут в другом городе, поэтому общаемся только по телефону.

-То есть… та, от которой сын и та, которая хотела ребенка – это две совершенно разные женщины?

8. Ох и руки у вас, сударь… шаловливые.

Ем с удовольствием, вкусно, но стоит мне перевести взгляд на Макара, еда становится комом в горле. Взгляд у него такой… изучающий, с тенью заинтересованности.

-Кхм… мама твоя вкусно готовит, передашь ей мою благодарность, если это, конечно, уместно, - запиваю еду шампанским. Если я так буду продолжать, то развезет меня еще быстрее, чем на остановке. Там хоть холод сдерживал организм, а тут… под пристальным взглядом, да и в доме очень жарко… Чуть оттягиваю халат, но опустив голову, кажется, что разрез на груди становится слишком откровенным. Снова кутаюсь…

-Тебе жарко? – хозяин понимает мои телодвижения без лишних слов. Киваю, вместо ответа. – Хочешь, я тебе футболку принесу? – не успеваю дать согласие, он встает и бросив, - сейчас, - испаряется.

Возвращается быстро, в руке белая футболка без принта.

-На, переоденься.

-Прямо здесь? - Широко раскрываю глаза от его предложения.

-Я отвернусь, - и правда отворачивается, поворачиваясь лицом к кухонному гарнитуру и занимая руки перестановкой посуды, короче, бытовыми делами.

Поднимаюсь и быстро скидываю халат. Он падает к моим ногам, и мне сразу становится легче, словно скинула непосильный груз. Ныряю в футболку и снова сажусь.

-Кхм… я все, - сообщаю Макару.

-А пойдем в гостиную, там камин… красиво. И, может быть, даже елка присутствует, но это не точно, - все его слова и движения скованы, он словно боится активничать. Боится показать настоящие свои чувства? Спугнуть? Такое чувство, что в доме он стал более сдержанным, а вот на улице он был настоящим, эмоциональным.

-Веди, - поднимаюсь. Меня немного заносит. Самое интересное, что на речи мое опьянение не сказывается, лишь на движении. Макар подхватывает меня, придерживая.

-Стоишь? – поднимаю на него глаза. Невольно приоткрываю рот от восторга. Какой же он все-таки интересный… по-мужски… и лицо, и телосложение… прямо вау-вау… Юрий проигрывает ему по всем фронтам. Такие мужчины никогда не выказывали мне знаки внимания. А от Макара исходит та сама невербальная симпатия, которая подразумевает интерес мужчины к женщине. Его жесты, мимика, взгляд… Я в любовных делах ноль без палочки, но даже мой слабо настроенный «приемник» ловит этот сигнал.

-Стою, - произношу с придыханием.

Макар наклоняется. Смотрит на меня, как на самый вкусный десерт… Мои глаза невольно прикрываются, а губы распахиваются шире. Почему я жду поцелуй? Дура… Но жду! И губы прямо покалывают от фантомного прикосновения.

-Шампанское… - произносит низким голосом, где-то в районе моего уха.

-Что?... – томно открываю глаза.

-Надо взять шампанское и фрукты… будем пить возле камина.

-Да, - отпрянула от него и стала нервно заправлять прядь волос за ухо. – Что мне брать?

-Бери бокалы, а я все остальное.

Послушно беру сказанное и бегу из кухни. Мне кажется, он все понял… порыв мой… А я ведь вообще-то стеснительная! И предлагать себя не собираюсь. Это низко и пошло… Но от него исходит такая энергетика, что сносит, словно ураган. Хорошо, что на мне белье. Не броня, конечно, но хоть какая-то защита.

А если предложит? Откажусь? Это по пьяни легко, а как утром потом себя вести? И вообще, как это делать с первым встречным?

А с другой стороны, выпадет ли мне в жизни еще такой шанс, чтобы прямо и тело, и лицо… да и собеседник он приятный, с ним легко…

Не знаю, не знаю… я вся такая противоречивая, внезапная вся такая…

И хочется, и…

-Юленька, ты куда? – резко торможу и оборачиваюсь.

-Гостиная в ту сторону, - махнув рукой с бутылкой указывает направление, - в той стороне выход на улицу.

-Тут у тебя все так запутанно… - покраснела от неловкости до корней волос. Хорошо, что свет приглушен. Вот я чучундра, ломанулась, как лошадь! Нет, чтобы спросить, куда идти… бегу, думая черт знает о чем.

И с чего я вообще взяла, что Макар мне собирается что-то предлагать? Возится со мной из жалости…

Умею я сама себя принизить, прямо мастер. Пинок под зад, себе любимой. С небес, да на землю! Самоедка… Самокритика и самокопание – это мое все. Надо взять паузу, иначе загонюсь в край «на пьяные»-то дрожжи…

Останавливаюсь на пороге гостиной. В комнате темно, видны лишь очертания предметов. Макар знает территорию, поэтому идет смело. Слышу, как ставит бутылку и тарелку с фруктами на стол. Секунда и загорается электрический камин, освещая комнату.

Здесь симпатично. Напротив камина стоит большой бежевы диван, рядом – кресло, перед которым стоит небольшой деревянный столик. Ворсистый ковер доходит прямо до камина. Окна в пол, наверное, с выходом во двор. Воздушная тюль, словно безе. И в противовес ей, тяжелые шторы шоколадного цвета. В углу-таки стоит заявленная елка. Украшена минималистично, но это придает ей лишь элегантность и утонченность, добавляя шарма всему помещению. Словно акцент специально смешен на ель, как на дерево, а не на игрушки, как на украшение.

Макар включает гирлянду на елке. Загораются яркие огоньки, обрамленные то ли в листочки, то ли в сердечки… Две ажурные половинки золотистого цвета.

9. Сладости и радости.

Ну какая же она все-таки сладкая… Страсть как хочется лизнуть.

Почему-то мне казалось, раз никто такую красотку не присвоил, значит там, под моим плотным халатом, скрывается явный дефект. Из нереального – третья грудь или конский член. А что, в наше суровое время возможно все!

Пока она переодевалась, я делал вид, что занят более интересными делами, чем подсматриванием. Но стоило ей сбросить халат, и я уставился в защитное стекло духового шкафа, которое отлично передавало картинку. Там не просто все супер, а там прямо супер-пупер. Аккуратная попочка сердечком, длинные стройные ножки, ровная спинка с ямочками на пояснице… и грудь промелькнула, размера третьего…

Уууу!!! Вою голодным волком.

Внутренний голос ворчит: «Жданов, Жданов… ты ведешь себя, как юнец в пубертатном периоде. Еще начни шутить, как задрот, типа: «Как спасти девушку от изнасилования? Уговорить». Головой понимаю, что веду себя неадекватно, не свойственно самому себе, но ничего не могу с эти поделать.

Ничего лучше не приходит в голову, как увести ее в более располагающее к близкому общению помещение – гостиную.

Как она вовремя подвернула ногу… Мну ее, и мысленно кончаю. Тонкая щиколотка, аккуратные пальчики, размер ноги, не больше тридцать седьмого… провожу рукой выше… гладкая бархатистая кожа голени и округлые коленки…

-Красивая… - шепчу.

-Елка? – Юленьку снесло волной удовольствия. Она расслаблена по максимуму.

-Ножка… - медленно провожу отросшей бородой по гладенькой ножке, чтобы повернуться и посмотреть ей в глаза.

Взгляд с поволокой медленно сменяется на встревоженный. Что она видит в мое, неизвестно. Освещения от елки и камина недостаточно, чтобы рассмотреть там похоть. Но, видно от меня исходит такая энергетика, что закачаешься.

Юля пытается выдернуть ногу, но я крепко удерживаю одной рукой, а второй, ласково поглаживая, успокаиваю:

-Спокойно, это же просто комплимент. Разве тебе не делали комплименты? Такая красивая девочка их должна каждый день сотнями исчислять.

-Может быть и делали, когда я была помоложе, - глазки блестят. Пьяненькая, но бдительная. Это хорошо… нечего перед всеми подряд светить такой красотой. А передо мной можно. Я же не все! Может у меня намерения самые что ни на есть серьезные…

-А сколько тебе лет? – приподнимаю бровь.

-А тебе? – зеркалит.

-Я первый спросил, - расплываюсь в игривой улыбке.

-А я первая переспросила.

-Ладно… я отвечу, только и ты потом дашь ответ. Ок? – кивает. – Мне тридцать девять, - наклоняю голову чуть на сторону, даю понять, что теперь ее очередь.

-Тридцать, - говорит на выдохе.

Внутренний голос удивленно: «Сколько? Не дал бы больше двадцати пяти!».

А рот произносит другое:

-Никогда бы не дал. Но это однозначно лучше, чем семнадцать, - смотрю на нее снизу вверх пожирающим взглядом, - не посадят за совращение…

Нога в моей руке напрягается.

-Ты хочешь меня совратить? – мне показалось, или произнесла она это с нотками возбуждения. Чувствую, как побежали мурашки по ноге. Надеюсь, не от страха.

-Я хочу тебя… - замолкаю, подбирая правильные слова, но даже неоконченная фраза звучит многообещающе, - удивить, заласкать, впечатлить… но сначала, закончим массаж.

Возвращаю свои руки на ступню. Разминаю ее, потом подушечки под пальцами, сами пальчики… Юленька, постанывая от удовольствия, растекается по креслу.

-Расскажи что-нибудь о себе? – бормочет полусонно.

-Да что говорить? Вот он я, такой, какой есть…

Щенок растянулся на ковре прямо у камина и меня это немного напрягает. Он – третий лишний.

-Стой, никуда не уходи, - даю указания Юле, поднимаясь.

-Ты куда? – хлопает сонно глазками.

«Не уплывай, все самое интересное впереди», - даю ей мысленные обещания.

-Собаку пристрою, и вернусь, - подхватываю щенка и несу в прихожую.

Достаю старое клетчатое одеяло, складываю в несколько раз и, посадив на него пса, даю наставления тыча в него указательным пальцем:

-Ты спишь здесь, понял? Шаг влево, шаг вправо, и ты на улице. Усек? – собака издала лишь недовольный звук и, покрутившись на одеяле, улеглась в удобной позе. – Вот и отлично!

Ищу в куртке презик… на всякий случай. Кладу в карман. Может Юленька сжалится надо мной? Иначе к утру помру от переизбытка тестостерона.

Захожу в гостиную. Поджав ноги, сидит моя красавица, откинув голову на спинку кресла. Спит? Нет, так я не играю… А как же сладкое?

Наклоняюсь над ней, провожу руками от голени до бедра. Вздрагивает.

-Спишь? – интересуюсь.

-У-у, - отрицательно мычит и отрывает глаза.

-Иди ко мне… - маню ее пальцем. Сажусь на ковер, только теперь опираюсь о диван, прямо напротив камина.

Жду… Как же поступит моя гостья? Видно, сомневается. Ну, давай! Соверши хоть один сумасбродный поступок в жизни! Вот не верю я, что она из тех девушек, которые легко идут на контакт и готовы к любым поворотам судьбы. Почему-то мне кажется, что она из стеснительных, не умеющих себя правильно презентовать, с заниженной самооценкой, но при этом с охрененными данными. Так бывает… Может родители клевали, создавая комплексы, а может в детстве была неказистой? Но теперь-то, просто огонь! Только никто не говорит об этом… правильный… такой, как я. Дамы мне всегда ставили в укор мое завышенное самомнение. А почему нельзя любить себя? Это что, порок?