Как становятся ведьмами

...

Рожденье наше — только лишь забвенье;

Душа, что нам дана на срок земной,

До своего на свете пробужденья

Живет в обители иной;

Наследство

Моя бабушка умерла в свой день рождения в возрасте девяноста восьми лет, во сне. В России где-то около двухсот человек в год оканчивают свой жизненный путь таким образом. Такая смерть считается мирной и спокойной. Вы знали, что самое частое время смерти ночью — это время с 04.00 до 06.00 утра? Могу поспорить, вы хоть раз просыпались в три часа ночи, и боялись без света дойти до туалета. Всё просто, три часа ночи — это мистическое время, когда через зеркала открываются двери в иной мир, так говорила бабушка. Она скончалась в 03.30.

Моя бабушка, была милой старушкой и, несмотря на возраст, — довольно подвижной. Хотя за год до смерти у неё резко упало зрение — дала знать о себе катаракта. Тогда, мы с моей матушкой, её дочерью, уговорили переехать бабушку в городскую квартиру, где могли обеспечить полноценный уход. Родители в моем детстве запомнились лишь где-то на фоне, самым близким, родным человеком для меня была бабушка. Все секреты и тайны, мечты и желанья, страхи и радости относила я ей. Только она, за всю мою тридцатилетнюю жизнь, принимала меня такой, какая я есть. Будучи единственным ребёнком в семье своих родителей, я часто мечтала, чтобы бабушка была моей сестренкой, дабы не расставаться с ней раньше отпущенного мне срока.

Похороны проходили в довольно пригожий день, под теплыми лучами солнышка бабьего лета. Опавшая листва приятно шуршала под ногами на территории кладбища. Бабушку опустили на глубину двух метров, в добротном ясеневом гробу, и засыпали. Перед этим, конечно, заехали в местную церковь, чтобы батюшка провел обряд отпевания. Батюшка старался, выполняя свою работу, пока каждый из родственников и близких, думал о чем-то своём. Кажется, я уловила чей-то шепот, что вот, мол, любимая внучка даже не плачет. Не знаю, как сработала психика, но я не была убита горем первое время. Меня охватывало чувство неверия, я отрицала смерть бабушки, и вела с ней мысленный диалог, комментируя происходящее.

Будь она жива, я бы обязательно ей рассказала, что в той церквушке, где я стояла бессмысленно глядя на пол, что выложен большими серыми мраморными плитами... в рисунке одной из них, я отчётливо видела человеческие лица. Я насчитала девять физиономий. Они были разных размеров и выражали разные эмоции. Сначала я решила, что мне это мерещится. Я зажмуривала глаза, отворачивалась, но лица не исчезали, а спросить у других не рискнула своей адекватностью. Позже, я специально заехала проверить увиденное, но лиц там не оказалось...

Хуже похорон может быть только делёжка имущества. Изначально, я не хотела идти вообще, но мама сказала, что нужно будет подписать документы после оглашения завещания. Мне было известно, что свой дом бабушка оставила мне, единственное, что стало открытием — это деньги. По миллиону двум дочерям, старшие сыновья моей бабушки не пережили своей матери, и по пятьсот тысяч внукам. Внуков у неё имелось в наличие восьми душ, но только я была самой любимой. Откуда столько денег у нашей старушки, осталось загадкой. Слышала я, как возмущалась моя двоюродная сестра — Ольга, пытаясь убедить мать подать в суд с требованием обязательной части в наследстве. Тетя Наташа резко оборвала возмущения, велев уважать желания бабушки. Внутри себя, я была ей благодарна, но ушла не прощаясь.

Контора нотариуса находилась в паре кварталах от нашего дома. Наушники я с собой не взяла и не могла отгородиться от внешнего мира, погрузившись в себя. Воздух был насыщен нотками свежести, что достались ему еще от зимы. Яркий солнечный свет просто ослеплял, но с каждым днем согревал все больше и больше. Я медленно шла по тротуару, вдоль проезжей дороги, наслаждаясь долгожданной весной, после коротких и угрюмых зимних дней с их постоянным холодом и хмурым небом. Для природы весна, это сплошное утро жизни.

Когда раздался визг тормозов, отсутствие наушников меня и спасло. Я обернулась, в этот момент мир вокруг замедлился, звуки пропали, оставляя после себя звенящую тишину. На меня в паре метров сшибая металлическую ограду, нёсся черный внедорожник, как в замедленной съёмке. В моих глазах машина двигалась не быстрее ленивца. И, если окружающий мир потерял былую поспешность, со мной всё было нормально. Я отпрыгнула в сторону, мир стремительно набирал обороты, внедорожник пронесся мимо меня, сбивая впереди идущих людей, словно кегли и замер оставив после себя две черные полосы на тротуаре.

Водитель — молодой парень был трезв, просто не справился с управлением. Он в ужасе выскочил из внедорожника и кинулся к пострадавшим.

— Поля, Поля! — услышала я голос своей матери резко вернувшимся звуком.

Я обернулась, ко мне подбегала матушка с тётей. Они видимо шли где-то за мной и их привлёк звук тормозов.

— Я думала, что он тебя собьёт, — с дрожанием в голосе и со слезами на глазах, сообщила мне матушка.

Стоит заметить, моя мать уже не молода, ей шестьдесят, на лице явственно просматриваются морщинки от усталости жизни. Я поздний ребёнок.

— С тобой все в порядке? — уточнила она.

— Да, — подтвердила я, чувствуя, как меня начинает трясти.

Выплеск адреналина, спасшего мне жизнь, давал о себе знать. Мы позвонили в «скорую помощь» сообщить о случившимся, и оказались уже не первыми. Так как ничем не могли помочь, продолжили путь домой. По дороге матушка с тетушкой сокрушались по случившемуся несчастью с теми нам неизвестными людьми. Я молчала погружённая в свои воспоминания о медленном мире...

Жили мы с родственницей в соседних домах. Тетя Наташа была одним из лучших представителей человечества, но как часто бывает, дети идут не в родителей. У неё была дочь на два года младше меня. Сколько помню, наша дружба не длилась дольше пяти минут, после очередных военных баталий. Бабушка говорила, что она задериха, а я не спустиха. Мама убеждала меня уступать, мол, она же младше тебя. И что? Мне теперь ей всю жизнь уступать? Попытки нашего примирения закончились, в тот момент, когда она отбила у меня парня, которого я любила...

Сосед

Если думаете, что дом моей бабушки — это покосившаяся серенькая избушка, то вы глубоко заблуждаетесь. Никто в нашей семье не любил комфорт так, как любила его бабушка. Дом располагался в сорока минутах езды от города в деревне Михайловка. Половина деревни действительно состояла из старых деревенских домиков, а другая половина представляла собой вполне внушительные коттеджи. Вот на этой границе скромности и излишества, и находился дом моей бабушки. Составляя собой симбиоз нового и старого. Добротная кирпичная постройка в один этаж со всеми удобствами, соседствовала с крепкой деревенской баней, уличным туалетом и огородом. С одной стороны бедный сосед, с другой богатый, а за огородом начиналась довольно обширная роща, состоящая в основном из дубов, вязов и хаотично расставленных клёнов меж них. Дальше вглубь роща плавно переходила в густой лиственный лес, но именно из-за дубов застройку в ту сторону, в своё время, и запретили.

Дом встретил меня темнотой, сыростью и благоуханием затхлости. Запоздало я вспомнила о том, что окна по старинке закрыты ставнями под замками, а ключей от них у меня нет. Семейные перезвоны ничего не решили. Никто не помнил, кто закрывал ставни и где ключи. Решив отложить это на потом, я подсветила себе путь до щитка телефоном и вскоре озарила дом искусственным светом.

Я рассчитывала прогреть дом камином, что находился в самой большой комнате. Но я позабыла, что это была бабушкина любимая комната по той же причине — камин. Зал полнился бабушкиными вещами: скучающий по подруге пыльный экран телевизора, лоскутный плед ручной работы, пуховый платок на спинке дивана. А вот, и домашние полу ботиночки, я напрягла память, вспоминая, как же их называла бабушка. Прощай молодость! Сейчас было так жалко, что я не спросила, почему она их так называла.

Отгоняя тоскливые мысли, я свернула плед, намереваясь его отстирать в дальнейшем от пыли. Некоторые люди склонны верить, что если носить личные вещи покойного, то можно перетянуть на себя его грехи — досужие суеверия. Решить носить или раздать вещи зависит от того какова эта вещь и какие воспоминания о покойном она навевает.

Разведя огонь в камине, я отправилась решать вопрос со ставнями. Методично обходя дом, честно признаться, я не знала, что делать. На ум приходил только лом, но я сомневалась, хватит ли у меня сил.

— Соседка, может, помощь нужна? — донеслось до меня откуда-то сверху.

Со второго этажа из окна коттеджа по соседству высовывался мужчина, видимо наблюдающий за мной какое-то время. Этот дом построили в нарушение пожарной безопасности, но на моей памяти не было дня, чтобы в доме когда-либо жили. Говорили, что хозяева давно живут за границей, но видимо всё изменилось.

— А? Да, доброго дня, — отозвалась я и пояснила, — ключи от замков затерялись во времени.

— Одну минуту, сейчас прибуду, — крикнул мужчина и скрылся в окне.

При ближайшем рассмотрении мужчина оказался довольно симпатичным с глазами цвета бледно-зелёного нефрита, волосы темной меди стрижены современно, двухдневная щетина его вовсе не портила, лишь придавала ему антуражности. Лет сорок пять. Осмотрев замки, он уверенно заявил:

— Мы этот вопрос очень быстро решим. Смотри!

Он достал из кармана ключи, снял кольцо, на котором они держались, и распрямил его в прямую, согнув на конце крючком. Я поразилась, ловкости, да и силе, у меня обычно с трудом получалось прикрепить к кольцу ключ.

— Это замок «Алерт», — пояснил он, вставляя полученную железяку в скважину. — Закрывается защелкиванием, там есть паз...

Раздался щелчок — первый замок снят.

— Так быстро? — рассмеялась я. — Похоже на магию.

— Попробуй, — предложил он.

Направляемая его движениями со вторым замком уже справилась я, на остальные ушло не больше пяти минут.

— И правда, легко. Спасибо! — поблагодарила я. — Значит, вы наш новый сосед?

— Да, — подтвердил он. — Я — Златан.

— Какое необычное имя, никогда такого не слышала.

Он улыбнулся.

— Старое славянское, родители нарекли, — развел руками мужчина.

— Очень вам подходит. Вы точно не человек, а золото! — решила польстить я ему. — А я Полина.

Златан помог разобраться с котлом отопления на чердаке, мы споро натаскали воды. Странное дело, в полумраке чердака в свете одинокой не яркой лампочки, мне казалось, кто-то маленький, темною тенью, поддерживает дно моих ведер, никогда они не бывали настолько легки. Пока я решала вопрос с интернетом, Златан запустил систему водоснабжения. Даже дров нарубил, пополнив дровяник.

«Воистину золотой человек» — думала я, заканчивая уборку к вечеру.

Ночью я спала хорошо, проснулась под утро, когда в камине догорали последние искорки, а за окном брезжил рассвет, от странного ощущения. Я спала на диване ногами к окну, напротив камина. Проснулась я, лёжа на спине, руки подняты вверх и расслаблены. Меня разбудило прикосновение, будто кто-то вложил что-то в мою ладонь и аккуратно подталкивал мои пальцы, собирая в кулак. Я подпрыгнула на кровати и замерла, меня прошиб ледяной пот.

Диван разбирался таким способом, что оставался без спинок, на краю лежала моя объемная пуховая подушка, за которой маячили два круглых глаза, блестящие, темно-серого цвета, размером с чайное блюдце. Глаза находились на теле чем-то похожим на шар, покрытый светло-серой шерстью, как у собаки. По краям подушку сминали большими пальцами, цвета графита, крупные кисти вели к непропорционально тонким рукам.

Я не могла двинуться с места, охваченная странным оцепенением. Существо смотрела на меня пытливым взглядом, словно ожидая чего-то. У меня получилось перевести взгляд на свою руку, я разжала кулак, который до этого мне зажимали, внутри лежала серебряная монета, величиной со старый пятак. В голове всплыл наказ бабушки, и я прошептала:

— К добру или худу?

И, проснулась второй раз. Я лежала на спине, руки подняты вверх, за окном занимался рассвет. Я подскочила, за диваном никого не было, пугало лишь моё отражение в зеркальном купе. Монетка тоже пропала. Приснится ж такое! Напугалась до дрожжи. Прокручивать воспоминания сна было страшно, но кажется, мне глухо ответили, что к добру, ну, или мне так хотелось...

Гости

Остаток апреля я приводила дом и огород в порядок, во всем помогал Златан. О таком соседе можно только мечтать! Стоило мне столкнуться с каким-либо затруднением, он кричал: «Сейчас прибегу!» Да, и уж если быть откровенной, с каждым днём я всё больше симпатизировала ему. Он помогал без каких-то намёков, по-соседски, по-доброму. Был весёлым и компанейским мужчиной. Чтобы как-то его отблагодарить я регулярно приглашала его на ужин. Старалась от души, чтоб соседушку поразить.

Сегодня вечером он постучал ко мне в дверь в обличье медведя. Точнее сказать, он стоял с накинутой на плечи большой шкурой медведя.

— Это что? — поразилась я.

— Я же говорил, твоему камину для уюта не хватает шкуры этого зверя, — улыбнулся Златан из-под клыкастой морды медведя.

— Это, наверное, дорого, — всплеснула руками я, боясь возникновения чувства неудобства и долга.

— Не переживай! Я выпросил её у брата, у него полно таких, но я забрал самую красивую для тебя.

Так, перед камином поселился медведь.

После ужина мы переходили в зал усаживались на старинные стулья, изготовленные в начале прошлого столетия. Бабушка рассказывала — это наследство от дворянских предков дедушки, что удалось сохранить, как и большой круглый шахматный стол с искусно резными шахматными фигурами, которые следовало убирать в специальный отсек внутрь стола. Помнится, в детстве, я очень любила их рассматривать. Каждая фигура представляла солдата первой мировой войны: пешки стояли на одном колене со штык винтовкой в руке, фуражка, лопата, сумки — всё так старательно вырезано, в деталях, даже лицо. Тура, конечно, башенка, с оконцами и флагом на самой верхушке, конь — на дыбах с растрёпанной гривой, седлом и упряжкой, секунда и он поскачет вперёд, ладья — складный мужчина в кафтане со знаками отличия на груди, король, королева — не менее тонкой работы.

Играли мы на желания. Не пошлые, а забавные, я бы сказала, даже где-то творческие местами. В плетеную корзинку мы скидывали придуманные задания в течение дней, записанные на свернутых листочках. Первую партию проиграла я. Златан оперативно подхватил корзинку с камина:

— Тяни наказанье! — объявил он, широко улыбаясь.

Я рассмеялась и достала листок, развернула, там было написано:

«Позвони, в службу поддержки или другу/подруге разговаривая по алфавиту»

— Это как? — не совсем поняла я, попав на задание Златана.

Златан рассмеялся.

— Каждое твое предложение в разговоре должно начинаться со слова согласно букве алфавита и не должно повторяться, — пояснил он.

Осознав его задумку, я воскликнула:

— Я не смогу это делать на серьёзной мине.

— Сможешь, — уверенно заявил он. — Ведь ты проиграла.

Судя по всему, он был в предвкушенье. Выбора нет. Выписав алфавит на листок, я задумалась, кому же звонить.

— Звони в службу поддержки «Мегафон», — подсказал Златан. — И включай громкую связь.

Подбадриваемая его советом я набрала номер, после мучительно долгих переключений, наконец, вывели к оператору:

— Служба поддержки «Мегафон». Меня зовут Ирина, чем помочь? — представилась девушка из телефона.

— Алло, — отозвалась я, согласно заданию.

— Да, слушаю вас.

— Баранова беспокоит, — я продолжала с успехом.

— Да, слушаю, — повторила девушка, ожидая вопроса.

— Вы сможете мне помочь?

— Конечно, постараюсь. Скажите, чем могу вам помочь?

— Грандиозное обновление не обновляется! — воскликнула я.

Златан давил смех, а по мне где-то скучала сцена театра.

— Достало уже! — я продолжала. — Еле открыла. Ёлки-палки!

— Подождите секунду, обновление чего?

— Жindos.

— Какой Windows? — опешила девушка.

— Земёрка, — не секунды на размышления.

Девушка молчала, думаю, она догадалась, что это бред.

— Итак? — намекнула я на продолженье.

— Что?

— Йогурт, — сказала первое, что пришло в голову, Златан завалился куда-то под стол.

— Мне кажется, я вас не совсем понимаю, — собралась с силами девушка. — Вы меня слышите?

— Конечно.

— А я вас плохо слышу. Подскажите, какой у вас тариф?

— Лайт.

— Какой? — удивилась девушка, словно богоматерь церкви неверия.

— Минимальный, — уточнила я. — Неполный.

Полнейшая глупость, скажете вы, но нам было весело. Победа в следующей партии осталась за мной, я радостно прыгнула к корзине с заданиями. Ему досталось моё.

— Расскажи о себе с юмором, — прочитал Златан, сверкнув глазами. — Да, легко!

Он встал, провел по волосам, зазывно улыбаясь. Мы сидели без электрического света, лишь огонь из камина освещал комнату. В этом свете Златан, казался, загадочными и таким мистически нереальным. Не мужчина — картинка.

— Я родился давно, втайне от родителей, — начал он. — Самое главное, что надо знать обо мне, я всегда говорю правду, даже когда вру. Я никогда не комплексую в компании. Я самый красивый среди умных, либо самый умный среди красивых. Я очень учтив и послушен... Послушаю, послушаю и сделаю по своему. Меня звать Златан. Я — золото! Я — сокровище! Иногда, правда, спать страшно, вдруг возьмешь и закопаешь, как клад. У меня есть мечта, но когда я озвучил её фее, у неё сломалась волшебная палочка, а Хоттабыч побрился.

Наши забавы прервал звук паркующийся машины, затем хлопнула металлическая дверь забора, это означало одно, приехал кто-то знакомый, тот, кто знал код. Я никого не ждала, выглянула в окно, увидев Ford бывшего, меня охватило плохое предчувствие. И в подтверждении моих предположений с веранды в дом вошла Ольга.

— Привет, — как ни в чем не бывало, объявила она. — Вот, заехали посмотреть, как ты тут обжилась.

— Привет, — буркнула я, выходя к ней на встречу.