Как Стать Иттатером фаза 2

Словарь иноземных терминов

Адвена – район временного проживания в Руборе с целью адаптации к местному быту. Жителей района называют «адвенами».

Азорд – профессия по поддержанию наружного и внешнего порядка в стране. Занимается защитой граждан, их собственности, расследованием преступлений, охраной заключённых, патрулированием пустыни и спасением жизней на случай чрезвычайного происшествия. На числящихся в «Азорде» называют азордными.

Альгем – древнейшая страна на Медиакардии.

Амо – любовный брак.

Анно – год в Медиакардии (равен 450 суток).

Армилла – информационный браслет, работающий на духовной энергии и выполняющий множество бытовых функций.

Аум – духовная энергия космического происхождения.

Бибен – холодный чай из корней местного растения «бибенилисия».

Блеф Сееона – специальный рейтинг, созданный для расчета награды за голову.

Вайлто – местное солнце

Венатор – охотник за головами.

Диламия – район среднего класса в Руборе, характеризуется совместным проживанием мужчин и женщин, возможностью в открытую использовать иттатерские способности (при определённых условиях).

Дона – бриллиантовый спутник Медиакардии «дарящий».

Дэкстракарды – раса людей, которая прибыла из мира Татэ.

Декстракардия – так коренные жители именуют мир, откуда прибывают декстракарды (Декстракардия тоже самое, что и Татэ).

ЗэСП – аббревиатура «Заседание справедливого правосудия», судебный процесс в Руборе.

Инитиа – район низшего класса в Руборе. Самый большой по площади и численности населения. Разделён на две части мужскую и женскую.

Исты – религиозная секта возвышающая лидеров страны, наделяя их божественным происхождением.

Иттатер – человек, который прошёл обряд на Пьющих скалах, после чего учиться обладать или обладает сверхъестественными способностями.

Иякула – местное оружие напоминающее арбалет и стреляющее «V» образными металлическими зарядами.

Канепари – звуковое или видео послание для армилл.

Леета – лавандовый спутник «заживление».

ЛиР – азартная игра, представляющая собой ставки на любую тему.

Малия – ванильный спутник «спокойствие».

Медиакарды – раса коренных жителей на Медиакардии.

Пекунии – местная валюта, имеющая вид красных шаров, с неприятным едким запахом.

Рубор – страна основанная ГеммАтумом или пятым, разделенная на районы Адвена, Инития, Диламия и т.д.

Синистрокарды – раса людей, которые прибыли из мира Тера (земляне).

Синистрокардия – так коренные жители именуют мир, откуда прибывают земляне или синистрокарды (Синистрокардия тоже самое, что и Земля).

Угольная сукита – всё поглощающий чёрный минерал, которым обрабатывают стены карцера и образующий Пьющие скалы.

Фосфориты – класс светящихся растений.

Экстегра – главная тюрьма страны Рубор состоящая из трёх уровней.

Элемина – здание для регистрации и хранения голов.

Эмм – балы в блефе Сееона.

Эстирара – поединок за звание у азордных.

Версорий - общежитие для детей, с целью их изоляции, воспитания и обучения.

Ниихилир – беззаконная территория Диламии.

Преммит – письменное разрешение вступать в брак.

Ицци – организмы переносящие информацию.

Магсонит – минерал усиливающий звук.

Кстерия – внешний район Рубора.

Ноон

С самого первого дня, попав сюда, я придерживаюсь замечательного обычая: пробуждаюсь пораньше, подхожу к ромбовидному окошку и стоя любуюсь нефритово-жёлтым рассветом. В этот момент обдумываю сновиденье и планы на предстоящий день. Ещё не было ни одной ночи, чтобы мне ничего не снилось. Это хорошо. Сны — путь к возвращению памяти.

В эту ночь привиделось, как вновь приобретал идеи. Слышится красиво, но на деле… Мне не хочется верить, что в предыдущей жизни я таким занимался…

Завязался мой бизнес в те времена, когда общество активно развивалось после войны. В мире стали востребованы инновационные идеи, инвестирование в которые приносило много денег. Это я подметил ещё молодым, когда отдавал долг Родине. Из всех сослуживцев мне отчётливо помнится лицо одного юноши, не разлучавшегося со своей кожаной записной книжкой. Тощий, высокий, с большими бегающими глазами, которыми он разыскивал предметы, нуждающиеся в доработке. Мы оказались одних лет, но достигли разных высот. Пока мои неоперившиеся мысли занимали доступные барышни и приобретение мотоцикла, мой друг самостоятельно собрал себе машину с любопытными доработками. Все инструменты, которые попадали в его руки, модифицировал: одни упрощал, а другие усложнял. Костно мыслящие офицеры побаивались его идей и не давали возможности их реализовать. Большинство оставалось лишь на страницах записной книжки.

Я ведал, как ему можно было помочь — на гражданке свести с правильными людьми. После службы мы вдвоём сняли в столице квартиру и обратились к старому знакомому моего отца. Тот всегда был очень занят и пояснил, что уделит немного времени только мне, и потому друг дожидался за дверью. Гениальные идеи, которые вызвали интерес у потенциальных инвесторов, я выдал за свои. Мне предложили явиться на следующий день с подготовленной презентацией. Тогда и понял, что исписанные другом страницы были моими билетами в престижную жизнь.

В его глазах, наполненных надеждой, появилось отчаяние, когда мои уста поведали, что идеи никого не заинтересовали. Мы арестовали по бутылке спиртного и направились к фонтану разводить плохие мысли в хмельном напое. В этот день друг мне сознался, что впервые в жизни пьёт алкоголь. Его родители злоупотребляли, и он мог при помощи множества шрамов и ожогов обличить, к чему это приводит. Тогда молодой изобретатель сильно упился. Пока он почивал, я стащил его записную книжку и за ночь подготовил красивую упаковку идеям.

Инвесторы оценили всё: как донёс текст, его содержание. Это был мой субтильный триумф. Мне предложили достойную оплату труда, должность, перспективы… Дома тоже ждал «сюрприз». В съёмной квартире разгорелся пожар, из которого мой ещё не протрезвевший сосед пытался вынести всё самое ценное. Очаг был быстро ликвидирован вовремя подоспевшими пожарными. Друг больше всего горевал по своей записной книжке, нежели по сгоревшим документам и дипломам, и даже не догадывался, что его главная ценность в моём кармане, а мне не хватило честности и смелости сознаться.

На деньги с «украденных» идей нашёл нам новую квартиру. У моего соседа сгорели все документы, без которых невозможно устроиться на достойную работу, поэтому он был подсобным рабочим, а я ему врал, что зарабатываю офисным клерком. Его талант долго меня содержал. Неопрятный и уже сгорбленный, он продолжал интересоваться механизмами, покупая на последние гроши прессу о достижениях человечества и создавая новые изобретения.

Каждый день, возвращаясь после работы, я приносил бутылочку спиртного для друга и наблюдал, как тот медленно увядал с каждым днём. Глядел на угасающего соседа, и мне делалось спокойнее.

Когда заработал достаточно денег, у меня взяли интервью для газеты. «Гений-изобретатель» — подчёркнутым и жирным шрифтом было написано на главной странице, а под этой громкой фразой моё бесчестное лицо.

Осознал опасность и попытался остановить тираж, но газета рассыпалась по стране быстрее молнии. Это ощущение вспомнилось не ночью во сне, а днём, когда меня вели на заседание ЗэСП. Бесконечный путь робкими тихими шагами.

Аплодисменты и похвала тех (на заседании это были вопли заключённых), кто меня узнал, толкали в спину не хуже Азордных. На провожающий шум опускал голову и натягивал шапку набекрень.

Дверь квартиры была нараспашку открыта. Мои и немногочисленные вещи друга остались не тронутыми. Добавилась только газета жёлтой прессы на столе. На её главной странице темнели два мокрых следа. Может быть, это капли спиртного, может быть, просто воды, но они отчётливо пахли солью. Друг в тот день не вернулся… и на следующий… Я попытался сам его разыскать, но безуспешно.

В столице уродилась молва о неизвестном, который привязал себя к двум поездам, направляющимся в разные стороны. Когда прибыл на место происшествия, там уже не было тела, вездесущих зевак или следователей. Остались только усохшая лужа крови и усовершенствованный механизм стрелочного перевода поездов. Ужасно, когда в такие моменты испытываешь облегчение…

По возвращению я не смог усесться в квартире. Созвал коллег и предложил устроить торжество «без повода». Мы отправились в самое прославленное и недешёвое заведение. Всех угощали, веселились. Там моё внимание привлекла девушка в шляпе, тоскующая в одиночестве за пустым столиком. Своим хищным взглядом она и вскружила мне голову. Беззаботная, увлекательная, много курила и пила, была доступна. Тогда впервые познал вкус женщины.

Одаривал её подарками по утрам, пытался пригласить в кафе днём, дожидался с работы по вечерам, вожделел по ночам. Дорогие сюрпризы она обожала и исправно за них «расплачивалась». Чем дороже был подарок, тем больше оказывалось внимания. Её ненасытности можно только завидовать.

Даакс

Как не вовремя…

Мы чудом спаслись от СИКУМОРУМ и теперь мчимся пустыней оказывать сопротивление «Инструментам увечья». Вдобавок Альтер захрипел и провис на мне без сил, как простыня. Не хочу спорить, что всё окажется хорошо. Хотя нет, рискну, ставлю тридцать отжиманий, что целыми мы не выберемся.

— Даакс, на тебе Альтер! — командовал за рулём Торос. — Мы берём на себя «Инструменты увечья».

— Хорошо, — отозвался я.

— Авия, Триментрий, пытайтесь захватить у врага воду и бросайте её Дааксу! — продолжал Торос.

— А если Альтер… ну это… ну вы поняли… — Я прислушался к его дыханию.

— Если Альтер умрёт, бросаем его!

После этой фразы наступила тишина. Каждый погрузился в свои мысли. Я подумал о том, где у Альтера может быть спрятана заначка… У Авии тоже задумчивый вид.

— Триментрий, у «Инструментов увечья» все иттатеры? — нарушила она тишину.

— Их там много, но почти все «базовые». — Триментрий сидел рядом с водителем. — Так было, когда я числился в их рядах. Бояться следует только Праеципио и Тнааги.

— Какие способности у Тнааги? — спросил я, наблюдая за промелькнувшей треклятой лодкой в окне.

— Он создаёт перед собой экраны и прячется за ними. — Триментрий повернулся ко мне и добавил: — Атакует из засады.

— Как победить? — лидер включился в беседу, не снижая скорости транспорта.

— Если распознаешь, что это экран — атакуй в лоб, — продолжал пояснять Триментрий. — Он легко проницаемый.

— Понятно…

По пути мы продолжали обсуждать план схватки. Когда добрались до гребня-скалы, пришлось покинуть транспорт и передвигаться пешком. Из глубин пустыни периодически доносились раскаты СИКУМОРУМА, но он был слишком далеко и уже никакой угрозы не представлял.

В моей жизни это не первая встреча с колоссальным удивительным существом. В радиусе нескольких километров возле него испаряется вся жидкость, образуя чёрную тучу позади. Однажды в подзорную трубу мне удалось увидеть, что происходит с человеком, который оказался слишком близко. Бедняга за считанные секунды превратился в иссушенную мумию. Его глаза усохли до размера зёрнышка, а лицо застыло в крике ужаса.

Расщелина в скале оказалась прикрыта «экраном», и мы потратили много времени на поиски входа — только прикасаясь можно обнаружить проём. Ты видишь каменную скалу перед собой, практически одинаковую на протяжении множества километров. Отличие только в том, что внутрь можно просунуть руку. Способность Тнааги напоминала плоскую голограмму, за которой начинался путь в пещеру.

Первым крался Торос, за ним Авия. Триментрий волочил Альтера, напоминавшего послушный рюкзак. Я замыкал строй. С каждым шагом напряжение увеличивалось, отчего делаешься более рассеянным.

По тому, как мы замедлились, я понял, что скоро выход. Первым вышел Торос. Сначала было очень тихо… Настолько, что звуки сердечного града и лёгочного тайфуна напоминали работу органов огромного великана, а не моих собственных.

ПЧШ! ПЧШ! — донеслись звуки пальбы, а за ними крики:

— Они живы! Торос! Здесь Торос!

Из пещеры выпрыгнула Авия, Триментрий переложил на меня Альтера и выбежал. Я немного спустился, чтобы наблюдать за тем, как «Острая игла» будет противостоять «Инструментам увечья».

Торос пытался казаться неистовым, как и всегда, но по его лицу было видно, насколько болезненны резкие движения его спине. Травма постоянно напоминала о себе. Наш лидер продолжал своим оружием отбивать вражеские тела, направляясь к рыжеволосому Праеципио. Ножи, которыми тот был увешан, один за одним отстёгивались и устремлялись на Тороса. Некоторые отбивались ножнами, другие безрезультатно втыкались в тело. Даже режущие движения не могли добыть и капли крови нашего лидера, только изрезали одежду. Мне нравилось наблюдать, как все клинки отдалялись от цели, а потом вместе втыкались обратно.

Когда Торос приблизился к Праеципио, он растерялся, не ожидая такой равнодушной реакции на все его нападки. Короткие копья и топоры подключились к буйству колющих и режущих предметов. Первые выстроились за спиной и вонзались в тело, топоры вращались и рубили по конечностям. Многие из парящих орудий уже разрядились и бесполезно лежали на песке. Триментрий поднимал и использовал оружие врага, находясь недалеко от лидера.

Не брезговала пользоваться лезвиями и невидимая Одиома, втыкая их в глаза и конечности. Можно заметить, насколько Авия сосредоточена. Она уворачивалась от атак и сдерживала способность, иногда разрушая слишком окрепшую и неконтролируемую «копию». Она единственная, кто не забывал бросать мне воду. Ею я поливал обессиленного и горящего Альтера.

Торос добрался до Праеципио и схватил его за доспех.

— Отзови своих!

— Не сдаваться! Тороса не атаковать! Атакуйте предателя!

Лидер ударил его не ножнами, а рукой в перчатке. Каждый раз мне на это неприятно смотреть: напоминало шлепок грубой наждачной бумагой, от которой раны появлялись не глубокие, но сильно кровоточащие.

— Атакуйте предателя! — лёжа на песке, прошипел рыжеволосый, разбрызгивая капли крови.

Альтер

— Если Альтер умрёт, бросаем его!

Эй, меня кто-нибудь слышит! Даакс! Авия! Торос! Триментрий! Вы где!? Это не смешно! Я ничего не вижу! Не слышу! Не чувствую! Где я? Умер!

Вокруг тьма или свет?.. Не могу понять. Шумно или тихо? Холодно или горячо? Где моё тело? Почему я не вижу рук. Я их держу перед собой или нет? Мне тяжело дышать. Я почувствовал своё дыхание!

Тук-тук…

Пауза, заполненная тишиной или звоном…

Тук-тук…

Снова пауза…

Тук-тук…

Сердце стучит, я не мог умереть с работающим сердцем. Здесь тихо!

Где верх, а где низ? Где лево, а где право? Прострация?! Прострация, как в день, когда мы влетели маршруткой во тьму. Я чувствовал себя так же. Нехватка воздуха … Точно такие же ощущения…

Кто я!?

Я — Альтер, член нелегальной группировки «Острая игла». Мы бились против «Дома пустоты». Затем направились к плачущим скалам, так как я хотел быть иттатером… О них я прочитал в красном блокноте. Они мои коллеги, и с ними мы сражаемся. Я должен был им стать… Получилось или нет?.. Моё тело не выдержало? Многие же умирают…

Тук-тук…

Я живой, сердце работает. Мне жарко. Я это чувствую. Только живые могут такое чувствовать. Опустите меня в холод. Очень душно!

Меня кто-нибудь слышит? Я существую или нет? А что значит существовать?.. Никогда не задумывался. Быть в сознании — это существовать!? Или мы существуем только когда взаимодействуем с материальным?

Тук-тук…

Я в сознании и материален. Сердце — это мышца, она сокращается только когда живая. Значит, я живой и существую. Но где?

Вне мира или внутри себя? «Макро» или «микро»?

Эта прострация, как вселенная, безмерна. Меня встряхнуло или показалось… Мы же сели в магнитобиль! Мы едем! Меня может встряхнуть. Я внутри себя! Неужели мы настолько бесконечны?! Как так оказалось, что мы бескрайни, как магнитное поле, и не знаем об этом.

Тук-тук…

Интересно, надолго ли меня хватит?..

Тук-тук… Быр-быр-быр…

Это мой желудок? Забавный звук, наверное. Я улыбнулся.

Ших-ших-ших-ших…

Кровь бежит по сосудам!

Что-то строится, разрушается, перетекает, растворяется, образуется… Столько процессов во мне происходит. Взрывы кажутся тише, по сравнению с окружающим шумом. Звук влажный и тёплый — так, наверное, отзывается жизнь.

Зной. Он пугает. Мне очень жарко. Холод! Опустите меня в воду! Хотя бы протрите мокрой тряпкой! «Острая игла», вы же знаете, что делать. Почему мне так плохо? Сухой жар, как от СИКУМОРУМ. Он усиливается. Мне хочется вспотеть, но не могу. Температура продолжает увеличиваться.

«Если Альтер умрёт, бросаем его!»

Вы меня бросили! Вы не могли так поступить! Я прошёл все проверки! Да, я разозлился на «Острую иглу» и подумывал уйти, когда меня с Дааксом наказали, но не сделал. Это нечестно. Не бросайте меня, я живой! Я понял чувства Моорба, я тоже хочу жить…

Стало легче дышать… Тело опустили в воду? Почувствовал, как на меня её вылили и протёрли. Скорее всего, Авия за мной присматривает. Главное не сделать ничего постыдного в этот момент, не обмочиться или ... Авия, продолжай, ты молодец! Словно глоток свежего воздуха. Больше воды! Больше свежести!

Ай! Что это!? Это внезапная жгучая боль!!! Что происходит! Моя правая рука! Где она? Что с ней!? Почему так больно?! Очень больно! Что произошло? Жар возвращается! Руку опустили в огонь?! Очень больно! Пожалуйста, сделайте что-нибудь… «Острые иглы», умоляю вас! Мне очень больно! Я не могу отдёрнуть руку! Долго не выдержу, это жгучее чувство… Сделайте хоть что-нибудь… Ну пожалуйста!

Я пытался улететь подальше от жжения, но мне не становилось лучше.

Умоляю, помогите мне!

Скорость полёта замедлилась. Слабость! Через руку вытекают силы… Остановите это! Мысли делаются тише, а жжение не утихает. Я мельчаю! Я могу перестать существовать…

Это и есть слезы! Я их чувствую, они стекают по щеке с мучительным скрежетом. Текут ли они на самом деле? Видит ли это кто-нибудь? Почему прекратились потоки холода и подожгли руку? Что происходит снаружи? Зачем меня мучить? Кто надо мной так издевается? Зачем ему это нужно? У человечества за всю историю не было потребности в насилии, мы только из-за страха и собственной ограниченности к нему прибегаем. Это базовый поступок…

Мне очень больно… Я продолжаю мельчать… Если исчезну, перестану существовать?!

Наконец-то намочили... Почему только руку? Я весь горю! Что происходит? Почему в руку воткнули иголку? В ней стали копошиться и раздувать жгучие угли! Что вы там делаете? Прошу, не надо! Отпустите меня! Вокруг костра в руке колющее ощущение. Я бы хотел облегчить свои страдания, но как?! Пытаюсь оторвать конечность, но чем? Только перемещаюсь в прострации и чувствую своё тело. Вопль боли всё заглушает. Я пытаюсь удалиться от неё, но она, как тень, преследует.

Мучения постепенно закончились… Силы из меня не вытекают… Я не исчезаю. Жжение в руке утихло. Тело окропили водой. Ничего больше не делайте с ним. Пускай всё так и остаётся. Я уже привык и смогу терпеть.

Базовый

Когда открыл глаза, маслянистая жидкость попала в лёгкие. Закашлялся до слёз. Протёр лицо и заметил, что на правом предплечье намотана пропитанная кровью тряпка. Я стоял на илистом дне неглубокого озера с тёплой ослизлой водой и был одет в нижнее бельё.

— Здравствуй, Альтер!

Дёрнулся и увидел подплывающую ко мне груду бинтов и тряпок.

— Здравствуйте, Моорб.

Меня охватило приятное чувство безопасности рядом с ним.

Это место уже знакомо. Небольшое озеро в пещере, на берегу которого стояли благовонья. «Острая игла», не обращала на меня внимания и что-то бурно обсуждая, лакомилась дарами. Я был рад видеть эти жующие лица.

— Привет, ребята! — Я направился к ним и помахал повреждённой рукой, которая сильно заболела.

— Очнулся! — возрадовалась Авия и поперхнулась.

— Кризис миновал… — произнёс Триментрий. — Поблагодари Моорба, который тебя выходил и залечил рану на руке.

Я развернулся к громаде бинтов и, вспомнив Ноона, сложил руки в молитве и низко поклонился:

— Спасибо большое! Я почувствовал, когда вы обо мне заботились.

— Зачем ты так сложил руки и покланялся? — спросил мой врачеватель.

— Не знаю… вспомнил кое-кого…

— Больше так не делай, не твой этот жест.

— Хорошо.

Поправляя повязку на руке и рассматривая окружение, заинтересовался произошедшим.

— Что случилось, когда я отключился?

— От СИКУМОРУМА нам удалось удрать, но нас ждала схватка с «Инструментами увечья», — Даакс объяснял, не отрываясь от трапезы. — Один из них прострелил тебе руку. Ты потерял много крови и чуть не умер. Мы только сюда тебя смогли донести.

Когда Даакс говорил, я не терял времени и пытался впечатлить Авию своим спортивным телосложением.

— Теперь я иттатер?! — мне захотелось это уточнить, но нельзя было расслабляться, чтобы не потерять рельефность своего тела.

— Нет! — отсёк Торос.

— Почему? — я расстроился и размагнитился.

— Стадия «Адаптации». Помнишь, я тебе рассказывала? — Авия в неподходящий момент равнодушно взглянула на меня.

— Припоминаю… — Я напряг мышцы так сильно, что разболелась голова. — На мне ещё не будут заживать раны?

— Вытрись и прикройся! — Триментрий швырнул в меня комок сухой ткани. — Рано ещё.

— Осталось ждать, — забурчал Моорб. — Ожидание перед первым уровнем многим кажется вечностью.

Я набросил на подсушенное тело мантию и расслаблено выдохнул.

— Что за первый уровень?

— Иттатерство — это искусство, в котором каждый достигает своего уровня, — на эти слова Моорба все застыли, словно, как и я, слышали это в первый раз. — Ты пережил Пьющие скалы. Это только начало. Одним утром ты увидишь, как на тебе заживут раны. Только тогда ты сравняешься с медиакардами, став иттатером «базового», «рядового» или «первого уровня». Кто как называет. Коренные жители его получают при рождении, в отличие от нас. Ты получишь их регенерацию и сможешь развить способность чувствовать аум* — это удивительная духовная энергия, которая циркулирует по твоему телу. О ней много занудных трактатов, которые даже перечат друг другу. Но можно с уверенностью сказать, что она даёт универсальные возможности: силу, скорость, точность, выносливость…

Я заулыбался и захотел произнести: «Обязательно освою!».

— Не обольщайся, — продолжил Моорб, наверное, увидев в глазах мой назревающий комментарий. — Все думают, что прекрасно ей овладеют. Это не так легко, как кажется. Наивные глупцы полагают, что всё позади и осталось только принимать почести великого иттатера. Один из сотни медиакардов её чувствует и контролирует, у адвенных рас статистика ещё хуже. Я тоже плохо владею аум. Уровень прозвали «рядовым», так как это степень самого низкого ранга в Азорде. Они вооружаются паровыми ружьями, дубинками, кинжалами, что найдут и добудут, так как этого уровня для защиты жизни оказывается слишком мало. Вдобавок первый уровень зависит от «вместилища» — это количество энергии, которое ты можешь использовать. Оно огромное у местных. Нам его приходится увеличивать, тренируясь физически, умственно и ментально.

— А когда я смогу контролировать сны или выдыхать Одиому? — уточнил, посматривая на друзей.

— Ха-ха-ха! — Вокруг Моорба поднялось множество зловонных пузырей. — Это способности твоих друзей, а у тебя будут собственные, уникальные. Они не повторяются. Хотя многие выглядят схоже между собой… Когда ты со своими возможностями познакомишься — зависит от тебя. Синистрокардов, переходящих на каждый последующий уровень, намного меньше. К примеру, Даакс почти поланно был «базовым», пока не понял свои силы и не перешёл на следующий «уникальный» уровень. Ты и сейчас на нём?

— Да, — тихо ответил Даакс.

— Авия почти анно оставалась «рядовой». Она свою Одиому открыла случайно. Тогда сильно пострадал Триментрий.

— Было когда-то… — по-злодейски заулыбалась наша единственная девушка.

Краем

Мне нравится быть азордным! Всегда происходит что-то веселое, чем можно поделиться на дружеских посиделках. Вдобавок это открывает кое-какие возможности и полезные связи. Много заданий глупых, много интересных, много нераскрытого. К примеру, «Свистящий взрыв» — загадка, которую мы давно пытаемся расколоть. Весь отдел во главе с моим шефом ею занимается. Никаких продвижений за огромный промежуток времени. Ты думаешь, всё из-за того, что мы плохо работаем?

Мы очень усердно трудимся! Дотошно изучаем все зацепки по делу. Даже сейчас пытались не упустить никаких деталей, вместе с ищейками разгребали уничтоженное взрывом здание «Гнилого леса».

Ничего не понятно! Вот эпицентр взрыва, я пальцем на него показываю. Видишь?! От него во все стороны разбросаны части дома. Как думаешь, что за взрывчатка использовалась?

В обычной ситуации найдёшь что-то, что указало бы на характер оружия: части бомбы или гранаты. Ты знаешь, что мы нашли? Мусор! Вдобавок взорванные предметы не обожжены пламенем, что делает загадку ещё сложнее.

Мой одноглазый коллега по имени Одгл предполагает, что это хорошо организованная группировка с неизученным видом вооружения. Шеф считает, что это иттатерская способность, хозяин которой грамотно от нас скрывается. Обе версии правомочны. Мы уже не раз сталкиваемся с незаконными организациями, да и в пустыню попадают иногда нестандартные «бомбы». Чего стоило дело №3434А34. Ты помнишь его?

Давай напомню… Короче, мародёры добрались до совсем недавно появившегося боевого корабля из Синистокардии. Там они разжились контейнером, который притащили в один из своих маленьких городов, что населён коренными жителями. У всех, кто с ним контактировал, появлялись признаки пищевого отравления, судороги, ожоги на коже. Со временем заражённые погибали. Тела умерших тоже представляли опасность для изучающих. Среди медиакардов пошли сплетни о проклятом оружии иттатера.

Руководство отправило наш отдел во всём разобраться. Помнишь, сколько мы раскалывали этот орешек? Несколько секунд. Шеф сразу обнаружил знак радиации на повреждённом контейнере.

В своём развитии медиакарды не дошли до такого понятия как «радиационное поражение». Вот и излучались невежественные сплетни о необъяснимой губительной силе.

По поводу второй версии: мы здесь видели настолько невероятные и удивительные способности и потому не отрицаем, что взрывать со свистом вполне возможно. Может быть, шеф и прав.

Но у меня есть осадок на душе, что взрыв может оказаться не иттатерством, а нашим невежество. Хотя мы вежественны…

— Краем, снова сам с собой болтаешь? — отвлёк меня коллега Одгл, у которого с рождения закрыт один глаз.

— Нет!

— Прекращай под нос бубнить, мы тут для расследования собрались.

— Спасибо за подсказку, а то я не догадался, что мы здесь делаем. Всё думал, что это такая вечеринка.

— Ага, ты ещё скажи, что пикник, или концерт, или…

— Да пошёл ты!

— Ох уж эти твои фразочки из фильмов, — покачал головой напарник.

— «Пошёл ты» не из фильма, у нас тоже так говорили в декстракардии.

— Слово «хрен» тоже из твоего мира?

— Тоже! — уверенно ответил я.

— И что оно означает?

— Это абстрактное понятие, применимое ко многим ситуациям…

— Это всего лишь растение… Хрен — это растение! — Одгл указал пальцем на фосфориту.

— В боевиках оно так часто упоминается, ты уверен?

— У шефа спроси, он же землянин.

Не хотелось мне интересоваться про «хрен» у начальника. Он снова нас отчитает за то, что о чепухе рассуждаем. А землянам повезло, у них есть великое чудо — фильмы, особенно боевики. Как же я их обожаю. Нам удалось собрать «телевозор» или «телевизор» на солнечной батарее со специальной приставкой «дивиди». Добыли несколько кассет с фильмами, по вечерам собираемся и пересматриваем их. Шеф называет эти шедевры боевиками из девяностых. Восхитительная вещь из мира землян! Сразу начинаешь лучше их понимать, завидовать крутости.

Наш немногочисленный отдел №69 — это шеф, мы с напарником два сантивархи* (сержанты) и наши десять подчинённых миливархов (но мы привыкли называть их рядовыми).

Шеф, именованный Аниксиром, — землянин, который всегда сосредоточен на работе, рассуждая только о выполнении задания и справедливости. У него нет хобби или других интересов. Он может вступать в амо, но не делает этого. Единственное, что шеф сделал помимо работы — окончил курсы и получил преммит. Девушки разных рас смотрят на высокого воспитанного брюнета в очках с восхищением, а он никак на них не реагирует. Даже круто смотрится игнорирование женского внимания.

Вот бы мне раздобыть преммит… Я бы нашёл себе девушку… Мы бы любили смотреть боевики по вечерам… но, будучи шпионом, такое сложно воплотить. Вдобавок увидеться с девушкой, к которой я неравнодушен, очень проблематично. Интересно, а как ты относишься к обучению отношениям, девятидневному ритуалу и амо?

Второй сантиварх, мой коллега — Одгл, является коренным жителем. Даже наличие только одного глаза не мешает ему состоять в амо и быть родителем маленьких шумных восьмирняшек. Восьмирняшек! Я был у него в гостях: усталая мать, дерганый отец, а вокруг хаос и кавардак. Всё измазано краской, песком, слюнями. В одном уголке засмеялись, в другом описались, в третьем хотят есть, в четвёртом устроили засаду, в пятом, заведомо выдернув растение из горшка, закапали вонючий «сюрприз»… Вы, наверное, догадались, что он единственный из нас, кто с радостью приходит на работу.

Идея

— Это глупая идея! — Триментрий ударил кулаком по столу.

— Да, она рискованная, но другой у нас нет! — парировал его замечание Краем и даже поднялся из-за стола.

— Альтер не готов, — Торос взглянул на меня свысока.

— А когда он будет готов? — наш малахитоголовый шпион продолжал настаивать на своём.

— Он даже «базовый» уровень не освоил, — пытался убедить Триментрий.

— Его цель не сражаться, а вычислить врага. Он будет не один, я за ним буду присматривать, — не останавливался Краем. — Только Альтер для этой работы годится. Даакса, — указал он в него пальцем, — многие знают, и обмануть не получится, а остальные в розыске.

— Это рискованно… — Авия подпёрла щеку рукой.

— Альтер, как твоя рана на руке?

— После этой ночи на мне зажили мелкие раны, да и рука меньше болит, — обрадовался я, поправляя повязку. — Чувствую себя намного лучше!

С самого утра надеялся, что у меня это спросят. Мне не хотелось перед каждым бегать и демонстрировать, как затянулись ранения. Но, если бы не поинтересовались, пришлось бы.

— Поздравляю, ты — иттатер! — Краем положил на стол комплект мантии азордного, с которым сюда пришёл. — Сейчас идеальный момент, другого такого может и не наступить. Отдел №69 направляется к храму Истов, шеф хочет проверить…

— Проверить, есть ли люди «Дома пустоты» среди Истов, можно и без Альтера, — стоял на своём Триментрий.

— Я думал, становление иттатером будет проходить как-то по-особенному… — немного я приуныл.

— Мы от многого ждём «особенного», но в жизни это просто ещё один день, или элементарный праздник с горой посуды, или обычный человек… — задумался Даакс.

Мои ожидания требовали больше поздравлений и восхищённых взглядов. Но присутствующие так безразлично поглядели на меня, словно им сказали обыденную вещь. Например, что светит солнце или течёт вода. А ведь я стал иттатером! Иттатером!

Краем и Триментрий продолжали настаивать на своём, а Авия усердно доедала кусок печенья Даакса.

— Хорошо! — вдруг изменил своё мнение Торос после глубоких раздумий. — Мы будем за вами присматривать издалека. Делай, что задумал!

Согласие лидера «Острой иглы» прекратило дебаты. Мне нужно быстро переодеться в форму азордного с прикреплённой цифрой «4».

— Тебе идёт! — Авия разглядывала меня в форме. — Особенно к синему глазу!

— Глаза! — всполошился Краем. — Альтер встречался с шефом на ЗэСП, и тот сможет его узнать.

— Закрой один повязкой, — с этими словами Даакс заслонил мой глаз ладонью.

— Оставь тот, который синий, под цвет формы, — посоветовала напарница.

На голове мне выбрили полосу для повязки.

— Теперь не должен узнать! — улыбался Даакс, поправляя её. — Совсем другой человек!

— А если проверят армиллу? — заволновался я.

— Никто у азордных её не проверяет, — успокоил меня будущий коллега.

— Иякулу с собой брать? На ней написано «Кдау Череполом — непобедимый герой».

— Нет! — Даакс взял её себе.

— Да! — Краем вернул оружие мне. — Кдау недавно найден мёртвым, а у тебя боевой трофей, что ещё более доказывает, что ты занял место азордного. Пойдём скорее, нужно выдвигаться.

Из формы азордного люди выглядят иначе. Усталые жители раздвигаются перед тобой, что бы ты мог беспрепятственно пройти. В обычном виде на тебя никто не обращает внимания, но сейчас одни прячут глаза и ускоряются, другие вычурно улыбаются, третьи метают недоброжелательные взгляды. Все и каждый вызывают подозрение.

— Легенда твоя такая: ты мелкая сошка под командованием Прорсуса. Недавно победил Кдау, обязательно покажешь всем трофей. Решил продвигаться по службе, сам подбежал ко мне и напросился. Понятно?

Краем поправил тубус на своём плече, с которым никогда не расстаётся.

— Как меня зовут?

— Альтер! Сильно врать не имеет смысла, можешь рассказывать все, как и было в твоём «законном» жизненном пути. Про побег из тюрьмы и «Острые иглы» ни слова. На тебя никто особо не будет обращать внимания.

— Хорошо.

— И ещё. Если мы начнём обсуждать «Острую иглу» или любую другую незаконную организацию, ты знаешь ровно столько, сколько и все рядовые — ничего конкретного! Можешь отбиваться общими фразами: «они группировка», «они вне закона» или «ничего не знаю о них».

— Понятно. Что ещё?

— Своего начальника мы называем «шеф».

— А план наш…

— Твоя цель побыть со мной в храме. Шеф обязательно вычислит злодея и скажет нам. В храме азордные с ним ничего не сделают. Мне нельзя так часто бегать к «иголочкам», особенно перед проверкой. А вот ты вернешься и всё расскажешь. Потом придумаете, как ликвидировать цель. Главное, не привлекай на себя много внимания.

— Понятно.