Как тебя вернуть?

Глава первая

Илья ещё раз просмотрел видеозапись, которую ему скинули сегодня. Потом ещё раз и ещё, так и этак, в ускоренном темпе и в замедленном. В данный момент он старался максимально "отключить" чувства и эмоции, задействовать только глаза и мозг.

Фильм интересный, и не поспоришь. Надеяться на то, что это монтаж, пусть даже исключительно качественный, архиглупо. Тем более, когда-то давно, в другой жизни, Илья был очень хорошим программистом, и в таких вещах разбирался.

Это Моника, никаких сомнений быть не может. Его обожаемая супруга. Женщина, с которой он прожил в любви и согласии пятнадцать лет. Во всяком случае, он был уверен, что в любви и согласии. Хотя, что греха таить, в прошедшие несколько месяцев у Ильи порой возникало навязчивое ощущение, что дверной проём стал ему тесен. И не потому, что Илья, якобы, поправился - нет, он по-прежнему был в очень хорошей форме и тщательно следил за собой.

Ему иногда казалось, будто сверху что-то мешает. И не зря: конструкция на его голове образовалась достаточно внушительная и ветвистая, и далеко не единовременная.

Полгода назад они с Моникой открыли филиал фирмы. Тогда супруга и настояла на том, что им необходим управляющий: до этого они справлялись собственными силами. Сначала Илья долго упирался, не желая впускать в небольшой семейный бизнес чужих людей.

Но зять Софьи Дмитриевны, главного бухгалтера их фирмы, произвёл на Илью хорошее впечатление. Прохор не так давно вернулся из Европы, где изучал основы бизнеса на курсах, организованных при одном из старейших университетов, и женился на дочери Софьи Дмитриевны. Парень не был представителем "золотой" молодёжи, и попал на престижные благотворительные курсы по обмену, исключительно благодаря собственному уму и способностям.

А пока молодая жена Прохора готовилась стать матерью, Прохор не только с успехом работал на благо фирмы, принадлежащей чете Строевских, но и, как выяснилось, скрашивал будни хозяйки фирмы, Моники.

Ситуация оказалась старой, как мир. Незатейливой и банальной, как большинство адюльтеров. Однако Илья, как многие люди, которых предали, сначала искал причину в себе и бесконечно изводил себя вопросом: чего не хватало Монике в их семейной жизни?

Возможно, ему всё же нужно было настоять на своём, не давать себя продавить после того, как они четырнадцать лет назад потеряли ещё не родившегося малыша? История тогда вышла очень драматичная и тяжёлая.

Илья, который по какой-то причине не переболел в детстве краснухой, заболел и заразил беременную супругу. Так уж трагически совпало: Моника тоже не переболела в детстве. Они были молоды, беспечны и не сразу оценили масштабы беды. Однако именно в их случае чуда не произошло: после множества обследований врачи вынесли неутешительный вердикт: прерывание.

Моника, которая была помешана на будущем ребёнке, пережила тяжелейший нервный срыв, вплоть до попыток уйти из жизни. Илья неотлучно был рядом с женой, и зачастую ему приходилось выслушивать из её уст тяжёлые обвинения во всех бедах. Однако Моника не могла внушить ему бо́льшее чувство вины, чем внушал он себе сам. Тем не менее, борьба за психическое здоровье жены придавала Илье сил и решимости.

Вытащить Монику из депрессии удалось. Вроде, даже без последствий для её психики. Однако от дальнейших попыток забеременеть Моника категорически отказалась. Илья, который тогда был согласен на всё, лишь бы любимая не страдала, подписал согласие на медицинское вмешательство. Родители Моники встали на сторону дочери и нашли подходящую клинику.

Илья всё же настоял тогда на экспертизе, и жена была признана полностью вменяемой. Принимая во внимание печальный опыт пациентки, врачи на консилиуме приняли решение пойти ей навстречу.

Имел ли Илья моральное право не дать согласия? Вопрос тяжёлый и неоднозначный. На него нет ответа, так же, как и на вопрос о том, изменила бы ему Моника или нет, будь у них дети.

В любом случае, даже если Илья когда-то и был виноват перед Моникой, вину свою он искупил: жена имела в жизни всё, что хотела. Илья работал на благо семьи, не жалея ни сил, ни времени, и он никогда даже мысли не допускал о неверности. Он не простил бы себе, если бы вновь причинил боль любимой.

Однако теперь придётся жить в условиях новой реальности. И главный вопрос, который встал перед Ильёй: как сохранить самоуважение и выйти из ситуации максимально красиво? Красиво, прежде всего, для самого себя.

Но сначала необходимо разобраться с вопросом, казавшимся второстепенным. Нужно непременно выяснить, кто же этот доброхот, приславший ему очень интересное и пикантное видео. И с какой целью этот "кто-то" занялся просвещением Ильи.

Со вторым вопросом Илья справился быстро, поскольку выбор был невелик. Сам себе Илья видео точно не присылал. Кандидатуру Моники тоже отмёл, хотя обдумал этот вариант.

Она могла прислать подобное кино мужу с одной целью: причинить боль и выбить из равновесия. Но Моника давно простила его и не винила ни в чём, это Илья знал точно.

Да, состояние морально-нравственных установок его жены, как выяснилось, оставляло желать лучшего. Однако с психическими процессами точно всё было в порядке. Моника была очень довольна своей жизнью, брала от неё всё, никогда не жалела о прошлом и о своём сознательном отказе от возможного материнства.

Она почти не вникала в дела фирмы, занимаясь лишь формальностями, полностью полагаясь на верного и честного Илью, доверяя ему. Потому в попытку разорить его при участии проныры-Прохора Илья тоже не слишком верил. Кто ж станет уничтожать курицу, несущую золотые яйца?

Хотя, какая он курица? Скорее, "олень - Золотые рога".

Итак, вероятнее всего, Моника просто решила получить от жизни дополнительное удовольствие и совсем не собиралась ничего менять.

Прохор? Это вряд ли. Если судить по его поведению, парнишка хитёр и расчётлив, но идти ва-банк, подняв забрало, он не способен. В открытую на Илью он не попрёт, тем более, настолько изощрённо и отчаянно.

Глава вторая

- Прохор Алексеевич, рано расслабляться, - насмешливо сказал Илья. - Грязная работа сама себя не сделает, потому рассказывайте, мы все жаждем услышать вашу версию произошедшего. Особенно Моника Ренатовна жаждет. Правда, Моника?

- Прохор?

Все посмотрели на Юлию, которая обратилась к мужу. Глядя в её испуганное и растерянное лицо, Илья понял, что прозрение всё же наступило. Он весь подобрался и сконцентрировался на малейшем изменении в поведении или внешнем виде Юлии: опасные сигналы пропустить было никак нельзя.

- Что вы все на меня так смотрите? - Юлия вдруг сузила глаза. - Прохор, ты почему молчишь?

Илье стало спокойнее, когда со стороны Юлии последовала подобная реакция. Кажется, Софья Дмитриевна зря считает дочку бедной овечкой: та явно унаследовала характер матери, хотя бы частично.

- Юля, - сейчас Прохор смотрел на жену и говорил, казалось, только с ней. - Я виноват. Я предал тебя и нашу семью. Впервые это случилось почти четыре месяца назад, в феврале.

- Когда я загрипповал? - уточнил Илья. - А Софья Дмитриевна была на курсах?

- Да, когда вас не было в офисе несколько дней, и здесь работали только мы с Моникой Ренатовной.

Илья перевёл взгляд с бледного лица Прохора Алексеевича на бесстрастное лицо Моники. Казалось, она была сейчас где-то далеко, а их всех презирала.

Неужели ей - именно ей! - ничуть не жаль Юлию? Эта мысль не давала покоя Илье. Она перебивала все остальные мысли и чувства, даже тягостное изумление, вызванное циничным спокойствием Моники.

- Никто меня ни к чему не принуждал и ничем не опаивал, - продолжал Прохор. - Я был ослеплён Моникой Ренатовной, увлечён. Она казалась мне женщиной почти неземной, и когда я почувствовал её интерес, проявил слабость. Понимание того, что я совершил, пришло позже, но тогда мне было сказано: "Будешь рыпаться - твоя жена получит красочные доказательства твоей измены". А мы как раз узнали о том, что Юля ждёт ребёнка. Я не мог даже представить, что будет, если Юля узнает правду.

- Бедненький, - холодно и презрительно процедила Софья Дмитриевна. - Пришлось жертвовать собой ради семьи, да? Ради Юли и ребёнка?

- Мам, - Юлия положила ладонь на руку матери. - Не надо. У тебя давление поднимется. Да и вообще не надо.

Чем дальше, тем сильнее Илья проникался уважением к молодой женщине, которая всегда казалась ему маленькой беззащитной девочкой. Ей всего девятнадцать, она на двадцать лет моложе него, в дочери ему годится, но он готов был признать сейчас, что Юлия держится лучше, чем все остальные. Вопрос в том, чего ей это сто́ит...

- Моника, зачем он тебе понадобился? - брезгливо спросил Илья. - Получше найти не могла?

- А он не так уж плох, - усмехнулась Моника, с вызовом глядя не на Илью, а почему-то на возмущённую Софью Дмитриевну.

Илья с ужасом понял, что положение Юлии лишь усугубляет ситуацию. Именно это положение превращает Монику в циничного дьявола. Она не может простить Юлии того, в чём та не виновата. Возможно, не будь Юлия беременна, Моника бы ограничилась единовременным совместным с Прохором грехопадением. Но она, видимо, узнала о положении Юлии.

- К тому же, это было очень интересное и острое приключение: в любой момент нас могли поймать, - продолжала Моника.

Илье стоило больших усилий сдерживаться. Больше всего ему сейчас хотелось бежать без оглядки и крушить всё на своём пути, но он сидел, словно его пригвоздили к начальственному креслу.

- Что ж, - резюмировал Илья. - Думаю, тонкости и подробности острого приключения никому, кроме тебя, Моника, здесь не интересны. Потому давайте подведём итоги внепланового совещания. Прохор Алексеевич с этого момента считается уволенным. Софья Дмитриевна прямо сейчас займётся оформлением необходимых документов и произведёт окончательный расчёт. Рекомендаций не будет, Прохор Алексеевич, потому, если не хотите, чтобы о ваших проделках узнали будущие работодатели, не трудитесь указывать в резюме трудовой стаж в этой фирме. Прощайте, Прохор Алексеевич.

Илья выразительно посмотрел на бывшего управляющего, и тот послушно покинул кабинет.

- Софья Дмитриевна, приступайте. А вы, Юлия, пока останьтесь. У меня есть к вам разговор.

Юлия, которая уже собиралась было покинуть кабинет следом за матерью, села обратно.

- Моника, - Илья повернулся к женщине, которая юридически ещё оставалась его супругой. - Я начал процесс развода и не советую как-то ему препятствовать. Сегодня, в течение дня, я перевезу свои вещи в съёмную квартиру. Однако всё совместно нажитое имущество будет поделено в соответствии с законом. В том числе, фирма. Сегодня начнётся аудиторская проверка, а затем оценка. На этот период приостановлены все сделки и заблокированы счета фирмы, чтобы ты не смогла совершить какую-нибудь глупость. Попытаться вывести средства, например. Далее я выставлю на продажу свою половину фирмы, потому, если хочешь продолжить дело и стать владелицей всей фирмы, позаботься о том, чтобы предложить мне самую высокую цену. Вроде, всё. Ты тоже свободна.

- То есть, мы даже не поговорим наедине? Только при этой? - Моника кивнула на Юлию.

- При Юлии Борисовне, ты хотела сказать? Да. Ты же, как выяснилось, любишь обнародовать все нюансы, так почему я не могу тебе подыграть? Всё, Моника, иди. У нас очень много работы, потому надо завершить разговоры как можно быстрее.

- А я не прощаюсь, - Моника встала и поправила костюм. - Напрасно ты надеешься на то, что отделаешься столь легко. Я буду бороться на равных.

- Не смею препятствовать, - кивнул Илья.

Всё же ему удалось вывести Монику из себя. Это было понятно по тому, как она хлопнула дверью, покидая кабинет.

- Юлия Борисовна, я приношу вам искренние извинения за безобразную сцену. Но разрешить ситуацию иным способом не представлялось возможным.

Илья встал, взял пластиковый стаканчик из упаковки и, набрав воды из кулера, протянул стакан Юлии.

- Спасибо, - тихо сказала она. - Не надо просить прощения, ведь мы с вами в одинаковой ситуации.