Калери. Somebody's Me (1)

Пролог

Все имена, персонажи, места, события и происшествия, фигурирующие в этом произведении,

либо являются плодом воображения автора, либо используются с художественной целью.

Любое сходство с реальными людьми, живыми или умершими, является чистейшей случайностью.

Часть 1

SOMEBODY’SME

Судьба – это если встреча меняется с вероятной на неизбежную.

– 2006 –

Все книги начинаются по-разному. Кто-то придумывает историю и вдыхает в нее жизнь через буквы, слова и предложения. Кто-то использует события из своей жизни в сюжетной линии, приукрашая, преувеличивая и преуменьшая то, что хотелось бы изменить в прошлом, сделать по-другому, вообразить, что стало бы, «поступи я здесь иначе». Бумага все стерпит. Кто-то садится за написание книги, желая переосмыслить что-то внутри себя, либо донести недавнюю истину до остальных, наивно полагая, что сможет этим преобразить мир вокруг. А кто-то ведет дневники, которые потом превосходно ретуширует и выдает как мемуары, не стесняясь даже выставить напоказ свои суждения с устаревшим сроком давности. И да, читателям такое тоже нравится.

Я никогда прежде не писал книг. Мои сочинения были давно уничтожены шредером для утилизации бумажных отходов. В этом я уверен, поскольку школе нет смысла бесконечно хранить творчество своих подопечных, разве что на случай, если кто запросит их для портфолио при поступлении на факультет журналистики на протяжении года после выпуска. Впрочем, я сильно сомневаюсь, что именно мои тексты чего-то да стоили в ту пору.

И вот я сижу перед ярко светящимся экраном компьютера и не раздумывая просто записываю то, что приходит в голову. Это не дневник, нет. Наверно, это прощание через призму своеобразной исповеди. Попытка забыть ее, вывалив все в белоснежный бумажный океан.

Дело в том, что Калери была для меня всем. И я все еще люблю ее.

ЧАСТЬ 1. Глава 1

Чикаго, 13.07.2006

ШОН: Это случилось в разгар лета.

Рано проснувшись, я по привычке собрался на утреннюю пробежку, только на этот раз на обратном пути заскочил в «Starbucks» за новой пачкой кофе и на газетной раскладке схватил свежую корреспонденцию. Вернувшись домой, быстро принял душ, забросил свежие зерна в кофемашину и прослушал сообщения на автоответчике.

Лили – мой агент – должна была сообщить детали встречи с Тодом Бэкерсом, режиссером нового фильма, в котором я проходил пробы пару недель назад. Лили предупредила, что обсуждение нюансов пройдет в формате вечеринки, на которую Тод обычно приглашает всю команду своего будущего проекта, а потому официальное приглашение она пообещала перенаправить мне на е-мейл. При этом также напомнила, что мне стоит почаще проверять его, о чем я постоянно забываю, а также упомянула еще один намечающийся кастинг через две недели, где меня ожидали на прослушивании.

Я добросовестно проверил электронку на наличие приглашения от своего агента, а вот очередное письмо от Астрид, не читая, отправил в корзину, все еще размышляя, стоит ли добавить ее адрес в спам-лист. Она все еще писала мне раз или два в месяц после того, как мы расстались по ее инициативе около полугода назад. Я прекрасно понимал, что был теперь ей интересен исключительно успешной карьерой и возможностью засветиться со мной на красных ковровых дорожках. Периодически я ловил себя на мысли, что на твои письма я бы незамедлительно ответил. Но писала мне Астрид, а не ты.

Уже на кухне за чашкой эспрессо я развернул утреннюю газету. И тотчас был пригвожден к стулу кричащим заголовком статьи «Она сказала ему ДА»:

«Британский киноактер Дэниел Рейнолдс, известный всему миру за участие в комедийно-драматическом ситкоме[1] о жизни Аткинсов в Лондоне и приключениях Генри Аткинса в Америке, а также своими ролями в блокбастерах последних лет, наконец-то, сделал своей американской девушке предложение. Как сообщают доверенные источники, Дэниел уже давно обручился со своей возлюбленной, последовавшей за ним на другой континент и приостановившей образование в Чикагском университете, однако, о помолвке мы так и не получали официального подтверждения.

Всем нам известно, что Дэниел крайне неохотно распространяется о личной жизни, концентрируясь на теме своей актерской карьеры практически во всех интервью. Но несколькими днями ранее пресс-центр мистера Рейнолдса подтвердил слухи о помолвке после того, как в ежедневной газете Лондона «The Sun» появились фотографии Джейн и Дэниела с прогулки с их питомцами, а на том самом пальце у рыжеволосой красавицы папарацци (наконец!) смогли заснять помолвочное кольцо стоимостью 250 тысяч фунтов стерлингов (прим.: полагаем пересчет в местную валюту не обязателен). Помолвка состоялась месяцами ранее в кругу семьи и близких друзей.

Нам до сих пор ничего не известно об американке Джейн Фостер. Даже после подтверждения слов о скорой свадьбе. Дэниел, как и всегда, уходит в своем недавнем интервью от темы обсуждения вопросов личной жизни. «Я хочу иметь хоть что-то, что будет только моим, а не достоянием общественности», – то и дело заявляет актер. Но нам удалось узнать, что долгожданная свадьба назначена на предстоящий октябрь, что довольно скоро и уже поползли слухи о вероятном пополнении семейства, но ни опровержений, ни подтверждений пресс-служба актера не дает.

Что ж, мы искренне радуемся за соотечественницу, покорившую сердце любимого всеми британского актера, поздравляем их с долгожданной всем миром помолвкой (ох, сколько дамских сердец, однако, будет разбито!) и будем ждать деталей о месте проведения церемонии…»

Я повторно перечитал статью, сбитый с толку новостью, а дальше помнил только то, как оказался уже на пороге дома своего лучшего друга, будучи уверен, что застану Томаса дома.

– Что случилось? Ты как после пожара, – удивился друг, приглашая меня войти в квартирку, которую они с его невестой Кэрол Кинг снимали вместе чуть меньше года. – Я только собираюсь завтракать. Проходи. Тебе омлет или хлопья?

– Нет, спасибо, – отрезал я.

– Ладно, располагайся, я сейчас вернусь.

Томас молча потопал на кухню, а я только присаживаясь на диван в квартире-студии, заметил, что так и не выпустил из рук утреннюю газету.

– Ты уже читал прессу сегодня? – вызывающе поинтересовался я у друга. Томас вернулся в гостиную с тарелкой омлета и полным кофейником для нас двоих.

– Еще не успел. А что? Там сообщают о чем-то увлекательном? – Томас любопытно взглянул на помятый газетный сверток, который я протягивал ему в нетерпении. Он неспешно развернул его, пригубив кофе.

– Страница три. Внизу слева, – бросил ему я, принявшись щелкать суставами пальцев. Невольно вспомнил, как она неодобрительно глядела на меня, когда я так делал поначалу, нервничая в ее присутствии.

– Ха… так вот почему на тебе разные носки, – отозвался Томас, едва скользнув по вашей фотографии на прогулке с собаками. Я тотчас посмотрел вниз на свои ноги, и действительно – серый и черный. Ну, почему Калери все еще производила на меня такое впечатление?

Минуты, пока Том просматривал статью, тянулись бесконечно долго. Я окинул взглядом их квартиру: в углу все еще стояли неразобранные коробки подарков с недавней детской вечеринки. Я только присмотрелся к картинке на упаковке из-под детской кроватки, которую Томасу еще предстояло собирать вместе с Кэрол, как друг отложил газету и с пониманием молча воззрился на меня. Он тоже помнил все, что происходило, и был очевидцем наших взаимоотношений. Я до сих пор доверял ему как брату, которого у меня никогда не было.

ЧАСТЬ 1. Глава 2

Нью-Йорк, 15.07.2006

ШОН: Мне совершенно не хотелось идти на ту вечеринку. Я вообще стал замечать, что с недавнего времени мне уже надоел формат развлечений и актерских тусовок, но туда я пришел из уважения к режиссеру своего нового проекта.

Тод Бэкерс уже второй раз приглашал меня на роли в своих фильмах. Поэтому я и разбогател. Поэтому меня и заметили. Лили Грэй, агент по актерам, использовала все возможности, которые открылись передо мной, после успешной премьеры моей первой картины под руководством Бэкерса. До него я снялся во второсортной любовной комедии о школьниках «Двое отлично играют в эту игру», где был замечен кастинг-агентством, и после которого Лили получила для меня приглашение на пробы в недавно вышедшем фильме Тода Бэкерса «Отвязные девчонки», где я сыграл эпизодическую роль парня главной героини, по уши влюбленной в рок-музыканта и убежавшей с ним при первой возможности. Как иронично, не так ли?

Но я все же согласился, убеждаемый Лили с энтузиазмом взявшейся за меня практически после нашего первого с ней знакомства. «Ты завоюешь множество сердец, мистер Кейн! И я тебе в этом помогу», – сказала она и по сей день держала свое слово. Два фильма за год – для меня, как новичка, неплохое начало. И к тому же, съемочная площадка стала единственным местом, где мне удавалось забыть о тебе.

Вечеринка проходила в ресторане гостиницы в центральном Нью-Йорке. Гости то и дело прибывали, бесконечным потоком помещение наполнялось людьми, многих из которых я вообще впервые видел. Всех, кого я мог знать по участию в предыдущей картине Тода, он по большей части предпочитал работать с одной и той же командой операторов, монтажеров, костюмеров и прочих, я уважил приветственным кивком ли, рукопожатием ли, парой фраз о том, о сем, но практически весь вечер я держался особняком и приглушил уже второй стакан виски со льдом, когда Тод таки решил появиться на своей же вечеринке.

– Шон, мальчик мой, как поживаешь? Как настроение? Ты уже со всеми познакомился? – Тод широко улыбаясь подошел ко мне у стойки бара и похлопал меня по плечу, привлекая внимание.

– Тод, рад, наконец, тебя увидеть! – мы пожали друг другу руки. Режиссер появился так не вовремя, я практически намеревался сматываться с этого сборища.

Он недоверчиво оглянул заполненный зал, помахал кому-то в ответ.

– Ты уже прочитал сценарий? – как бы невзначай спросил он, хлопнув дважды по стойке бара, привлекая тем самым внимание бармена и заказывая для себя напиток.

– Нет, Грей присылала мне только отрывок для проб.

– Я говорил этой женщине, что пробы тебе не понадобятся, но она воюет за твои честные роли как умалишенная!

– Да, в этом вся Лили Грей, – усмехнулся я, вспоминая своего агента в ее излюбленном костюме тройке из розового твида и жемчуга на шее, которые она не снимала даже в безумную душную городскую жару.

– Тебе несказанно повезло, Шонни, что Лили тебя заметила. Если бы не ее упорство, твои пробы так и остались бы на полке с другими записями в архивах.

– Да, я знаю.

– Сегодня очень важный день! – от отпил из бокала, развернувшись к гостям спиной, и заговорил слегка мечтательным, воодушевленным голосом. – Если я заполучу сегодня этого парня, наш фильм согласится спонсировать «Мирамакс», а это значит, что мы получим чуть больше финансовой свободы для картины.

Я жадно впитывал любые подобные сказанным им слова. Глубоко внутри меня тихонько ждал режиссер, которым я мечтал стать с самого детства. Однако, едва ступив на эту дорожку год назад, я прекрасно понимал, что для начала мне нужно было заработать себе стабильное будущее, не прикасаясь к наследству бабушки Адрианы.

Моя любимая бабуля завещала мне все состояние деда, после ее смерти полгода назад. Я и не знал, какими средствами владеет наша семья, пока не был ошарашен суммой банковских счетов, акций и активов, с которыми ознакомил меня наш семейный адвокат. Конечно, отцу, маме и сестре тоже досталось, но я не предполагал, что значительную долю бабуля Адриана приберегала для моей мечты стать режиссером, снять фильм, который изменит чью-то жизнь. Осторожно укладывая белые розы на крышке ее гроба, я поклялся, что не притронусь к деньгам, пока не будет надобности. Уже тогда меня взяли на роль в «Двое отлично играют эту игру», а потому я был уверен, что мне удастся заработать свои деньги, часть из которых я уже начал откладывать на создание фильма в далеком будущем. И вот потому-то мне нравилось, когда Тод неосознанно делился со мной как режиссер своими планами и соображениями на счет будущих картин. Я попал в мир кино и планировал там задержаться.

– А кто этот парень, о котором ты говоришь? – спросил я.

– О, я не раскрываю все карты, Шонни, пока не увижу его в этой самой комнате сегодня вечером! Я лично пригласил его, узнав, что он будет проездом с премьерой в Лос-Анджелесе. Это очень, очень, очень важный человек… Ох, это Табита? Та-би-та! – Тод окликнул протискивавшуюся в толпе женщину в черном платье и, поспешно давая знак бармену наполнить его бокал повторно, двинулся в ее сторону. – Шон, мой мальчик, я найду тебя чуть позже! Никуда не смей уходить, я хочу тебя кое с кем познакомить! – и гудящая толпа поглотила Тода Бэкерса своими волнами.

В этом был весь Тод – он лавировал на работе точно также, пытаясь уделить внимание всем гостям, не забывая ни о ком на съемочной площадке. Я еще некоторое время пробыл у бара, поговорил с ассистенткой продюсера и несколькими другими актерами, знакомыми мне по предыдущему фильму. В большом зале ресторана гул не угасал, переплетаясь с музыкой фортепиано, хотелось, чтобы кто-то открыл окно и впустил свежего воздуха в помещение, поэтому я решил выйти на не менее гудящую улицу.

ЧАСТЬ 1. Глава 3

Чикаго, август 2004

ШОН: В последнюю неделю августа студенты возвращались в университетский кампус после летних каникул, устраивали чуть ли не каждый день вечеринки по случаю воссоединения после отдыха. Можно даже сказать, отрывались по полной в преддверии своей обычной, серьезной, наполненной получением знаний жизни на весь следующий год. Это было традиционное время перед началом учебных занятий. Первокурсники словно потерянные птенцы, едва научившиеся летать, выпав из родительского гнезда, бродили по кампусу, знакомились с территорией, примыкая к тому или иному сообществу, формируя новые группы по интересам. Колледж каждодневно наполнялся студентами, профессора же приезжали в университет посменно, как можно реже стараясь посещать главный корпус, если на то не было распоряжения директора.

Мы с Томасом возвращались в университет одними из первых, дабы проследить, что нашу общую на двоих комнату предоставят именно нам и больше никого не подселят. Нам везло уже третий год – мы жили в четырехместной комнате со своим санузлом только вдвоем. Первоначально оказалось, что к нам попросту никого не подселили, а спустя год мы к этому так привыкли, что всеми правдами и неправдами пытались выбить для себя нашу комнату и следили чтобы не было желающих к нам подселиться.

В первый год мы выдумали историю о том, что Том страдает лунатизмом, после чего какой-то парнишка первокурсник, которого к нам все же подселили, как ошалелый сбежал от нас в первую же ночь, когда мой друг прилег в его кровать с невнятным бормотанием. Я едва сдерживал хохот, притворяясь сонно разбуженным от возмущенных криков, приговаривая что я предупреждал ответственных за распределение комнат о лунатизме и наклонностях своего чудаковатого друга-соседа по комнате. На вопросы, почему от его странностей не страдал я сам, мне приходилось, не краснея, лгать, что он мой лучший друг и я не могу бросить в беде человека, страдающего сонной болезнью и вытекающим из этого раздвоением личности. Я давил на жалость, утверждая, что справлялся с причудами Тома и был единственным, кто вообще мог справиться.

Вкусив всю палитру свободы уже во второй год в колледже, когда девчонки вешались на нас как пчелы слетаются на мед, мы сдвинули свободные кровати, соорудив для каждого подобие king size bed и превратив комнату в двухместное жилье чертовски привлекательных парней. У нас также появился свой сигнал – красный женский носок, найденный однажды под моей кроватью, который мы вешали на ручку двери, когда один из нас занимал комнату, желая уединиться с девушкой.

Тогда же я познакомился с Астрид Робинсон – блондинкой с большими серо-голубыми глазами в обрамлении пышных длинных ресниц. От нее просто веяло сексуальностью и желанием держать все под контролем, наверно, сказывался титул королевы бала, который она неоднократно получала в школе. А поскольку в колледже подобных номинаций не предусматривалось, Астрид с самого начала успешно заняла место главы студенческого совета колледжа и продолжала быть на этой должности уже второй год. Не без ее помощи в комнату к нам перестали пытаться подселить кого бы то ни было. В ее же личных интересах.

Все началось с легкого флирта между нами, который перетек в непродолжительный бурный роман. Вскоре нас уже воспринимали как пару, но я продолжал флиртовать с другими девушками, не особо задумываясь о том, что с Астрид может получиться что-то серьезное. Дело в том, что я относился к периоду учебы в колледже, как к переходному этапу, и в мои планы не входило изменять своему принципу – успеть насладиться жизнью прежде, чем я буду вынужден заниматься карьерой. Моя старшая сестра Роуз, преуспевающий адвокат в Бостоне, часто говорила, что я останусь Казановой до конца своих дней.

Но Астрид молча дала согласие на подобную форму отношений, которые позволяли и ей, и мне флиртовать с другими. Она любила всеобщее внимание, ей нравилось нравиться. Наверно, я был неким подобием той короны, которую она уже не могла получить в ее новой студенческой жизни. У меня были свои выгоды от подобного общения с ней: будь то статус избранника самой Астрид Робинсон, отличный секс с ней, возможность забронировать зал для вечеринки на определенную дату, либо перенос спектакля, и за последним мне не нужно было обращаться к преподавателям или директору, разыскивая их по всему главному корпусу. Я просто просил об этом Астрид, зажимаясь с ней по углам либо невзначай напоминая ей по утрам, когда она спешила покинуть мою комнату еще до завтрака. Честно признаюсь, я получал удовольствие от внимания со стороны противоположного пола, однако, у меня не было особого интереса к другим девушкам, поскольку Астрид была той вишенкой, которой я мог обладать вместе с тортом. До тех пор, пока не появилась она.

Случается, что твоя жизнь круто меняется после встречи со значимым человеком. До знакомства с ней, я не предполагал, что кто-либо может оказать подобное влияние на меня и мои интересы. Самое забавное в этом всем то, что вы определенно могли пересекаться с этим человеком в школе, колледже (как случилось у нас) или на работе, даже просто в транспорте по пути домой. Это прозвучит кинематографично, знаю, но все это время вы будто бы не видели друг друга.

А затем не происходит абсолютно ничего особенного, просто ты замечаешь то, как она звонко смеется в компании девчонок в холле, и ты отчего-то улыбаешься, впервые слыша эти звуки, когда спускаешься с лучшим другом по лестнице и вы обсуждаете очередную банальщину. Или как проходя мимо нее в узком длинном коридоре, ведущем в другой корпус, ты обращаешь внимание именно на ее рыжую макушку в потоке студентов, когда она проходит мимо в обнимку с учебниками и конспектами. Или как, заходя в столовую, ты бессознательно и практически машинально вылавливаешь, где она уже сидит с подругами, а если ее нет, то ты тотчас реагируешь на ее появление и украдкой наблюдаешь за ней.

ЧАСТЬ 1. Глава 4

Чикаго, сентябрь 2004

ДЖЕЙН: Это был конец лета моей наполовину взрослой жизни. Помню, выбор факультета дался мне непросто. Мама отстаивала свое мнение и была крайне недовольна мной, хотя уверена, большее недовольство ей доставляло то, сколь активно меня поддерживал мой отчим. Бернар Моранд уже был известным кардиохирургом в Чикаго на момент, когда они познакомились с моей мамой. Случались дни, когда мы с Айрис ночевали одни вдвоем в большом доме, куда переехали после их свадьбы, а все потому, что Бернар в очередной раз спасал чью-то жизнь. «Штопал разбитые сердца», – как часто он шутил в своих разговорах за ужином после долгого дня операций. В отличие от мамы, повидавшей жизнь с самых разных сторон, которые ей предоставляли обстоятельства с того момента, как отец ушел от нас однажды ночью, ничего не сказав, не оставив записки (мне тогда было всего пять лет), – она работала и продавщицей в магазине, и кассиршей на автозаправке, пока я спала в комнате отдыха на той самой ее ночной смене, и администратором в кинотеатре, Бернар шел ровной дорогой практически сразу, избрав путь медицины. Но сейчас не об этом…

Я видела Бернара гораздо чаще с книгой, чем свою мать, так мы и нашли с ним общий язык. Помню, как мы часто заходили в книжные магазины во время наших совместных поездок на отдых. И практически всегда мы с отчимом выходили с новыми книгами, предвкушая то, как каждый из нас поставит их на книжные полки – Бернар в обширной библиотеке в гостиной, я – у себя в комнате. И так отчим, замечая мой интерес к литературе, мое желание написать свою историю, которую также будут читать и обсуждать за чашечкой чая в семейном кругу у камина чей-то папа с дочкой или, как в нашем случае, отчим и его приемная дочь, хотел поддержать меня, и он разрешил мне выбрать именно Чикагский университет, где был наиболее подходящий для меня факультет. Бернар пообещал, что проспонсирует мой первый год в колледже, который я потратила на то, чтобы добиться стипендии на дальнейшее обучение и место в общежитии. Не хотела доставлять неудобства родителям, а еще хотелось почувствовать себя взрослой, самостоятельной, независимой.

И вот я уже второй год как была в списке стипендиатов. Я ушла с головой в получение необходимых знаний и навыков, чтобы воплотить мечту в реальность. Так получилось, что в этот самый колледж поступила моя подруга со средней школы – Саммер Смит. Мы пару лет проучились вместе в классах средней школы, после она переехала в Техас с семьей и уже там заканчивала старшие классы. Мы часто переписывались и созванивались, и вот однажды она обрадовала меня тем, что возвращается в Чикаго, планируя поступать на факультет журналистики. Так я и узнала про университет, в котором мы с тобой познакомились.

В начале второго курса нам с Саммер повезло выбить совместную комнату в общежитии, а еще через год в наш колледж перевелась ее подруга со старших классов – Кэрол Кинг, и мы смогли устроить ее в комнату, смежную с нашей. На тот момент мы уже сдружились с Кендис Айк – девочкой с модельной внешностью с факультета журналистики и фотоискусства. К болтушке Кендис практически с первых дней прилагался ее парень Бенджамин Бейли, о чем мы частенько безобидно шутили. Возможно, если бы не присутствие Бенджи за нашим столиком в студенческом кафе, если бы не их с Кендис зажимания и флирт, которые нам приходилось наблюдать со стороны, то я до окончания колледжа не задумалась бы о том, что тоскую по романтике в своей жизни. Я хотела оправдать ожидания Бернара и разбить вдребезги сомнения Айрис на счет моего выбора. Я хотела, чтобы у меня получилось. Я ровным размеренным шагом шла к своей цели. Пока не услышала твой голос в узком длинном коридоре, ведущем в столовую.

Твой смех буквально мурашками прошелся по моему телу, завораживая и привлекая внимание. Как сейчас помню, ты шел с Астрид Робинсон – главой студсовета и «звездой» колледжа. Ее в кампусе знали все, но именно Саммер приходилось общаться с ней чаще всего из-за участия в жизни студенческой газеты колледжа. Ходили слухи, что вы с Астрид встречаетесь уже давно, впрочем, тебя часто можно было заметить в компании других представительниц прекрасной половины человечества. Я не удивилась. Понимаешь, ты был одним из самых видных парней колледжа: высокий рост, атлетическое телосложение, надменный взгляд почти черных глаз под покровом густых ресниц и бровей на остроскулом, гладко выбритом лице. Ты буквально приворожил меня теми глазами, в которые я мечтала заглянуть, но робела, стоило тебе оказаться в поле моего зрения. С того самого момента, как я услышала твой смех, рассмотрела тебя, я стала замечать тебя практически везде, где только находилась. Немудрено, мы учились в одном кампусе, но не пересекались ни на одной из лекций, ведь ты, как и Астрид, заканчивал третий курс, а я была всего лишь второкурсницей, до мурашек робеющей от звука твоего голоса. Да, мой милый Шон, я заметила тебя еще на первом курсе, практически в самом конце, перед экзаменами, знаменующими начало летних каникул.

И тем летом 2004 года все изменилось. Я мечтала поскорее вернуться в колледж. Не знаю, чего я хотела больше – продолжить обучение, поскольку начала писать роман, или снова видеть тебя в коридорах кампуса, ведь именно ты стал моим вдохновением. Но вернулась я в чертоги университета с твердым намерением сделать все возможное, чтобы ты меня наконец заметил. Перед самым отъездом, я накупила десяток свитеров, футболок и худи самых ярких расцветок, преимущественно всех оттенков оранжевого и кирпичного, а еще несколько зеленых, дабы подчеркнуть глаза, доставшиеся мне от мамы. В отличие от нее я не стремилась избавиться от рыжих волос, подаренных мне природой или как наследие от маминых родителей, кто уж там разберет. Айрис же через несколько лет после ухода отца в один прекрасный день покрасила волосы в яркий блонд, желая оставить «прошлое в прошлом».

ЧАСТЬ 1. Глава 5

Чикаго, сентябрь 2004

ШОН: Когда я увидел ее в классе миссис Вуд, я понял что влюбился. А Джейн улыбнулась мне в ответ, вероятно оттого, что она это знала.

Мы сидели рука об руку практически все занятие. Я принимал активное участие в беседе с профессором, а Джейн же пыталась утонуть в кресле, желая мимикрировать под цвет велюровой обивки сидения как хамелеон. Наконец, когда профессор Вуд начала озвучивать свой план на курс в этом году, я услышал вздох негодования с соседнего кресла. Джейн явно была не в восторге от перечисленной программы.

– Не нравится «Грозовой перевал»? – тихо спросил я, склонившись к ней.

– Терпеть не могу этот роман, – со вздохом ответила Джейн, продолжая делать вид, что слушает миссис Вуд. – Его явно превозносят.

– Постановка очень даже ничего. Особенно под руководством Оливии.

– Все может быть. Ничего не имею против, но если взять любую книгу современного автора романтической прозы, практически каждая героиня или герой, по какой-то непонятной и необъяснимой за всю книгу причине, безумно любит читать либо «Гордость и предубеждение», либо «Ромео и Джульетту», либо, не поверишь, «Грозовой перевал».

Я уставился на нее, пока Джейн неотрывно следила за профессором Вуд, продолжавшей оглашать список постановок на рассмотрение группы. Столько слов, учитывая то, что несколько дней назад мы практически не могли связать и пары предложений, находясь в непосредственной близости, я вовсе не ожидал от нее услышать. Похоже, что этой девушке палец в рот не клади, если тема заходит о книгах.

– Почему бы не написать, что героям нравится «Унесенные ветром», «Милый друг» или «Великий Гэтсби»?

– Или «Над пропастью во ржи», - вставил свою ремарку я, делая вид, что не рассматриваю ее курносый усыпанный веснушками профиль.

– Вот именно! Спасибо, – согласилась моя рыжеволосая соседка. – Значение «Гордости и предубеждения» вообще преувеличивают, я считаю.

– Ты так много об этом думала?

– Поверь, когда начинаешь читать очередной литературный дебют современного автора, то и дело натыкаешься на упоминание банальных книг о любви, и вот на пятой книге, спотыкаясь о любимую книгу героини, коей является – о боже, неужели! – «Ромео и Джульетта», то попросту задумываешься, сильно ли вкладывался автор в написание текста и вообще в задумку персонажей и шаблонность их интересов.

Это было неожиданно. Я, признаюсь, впервые слышал столько рассудительных слов от девушки. И мне это понравилось. Мне чертовски понравилось говорить с ней. Понравилось, что у Джейн было свое мнение, разительно отличавшееся от остальных.

В последующих встречах на семинарах миссис Вуд, когда мы работали над постановкой «Грозового перевала», Джейн вне очереди вызывалась помогать профессору или на любую другую должность, только чтобы избежать вероятности оказаться в актерском составе на сцене.

– Я лучше буду стоять за кулисами и держать твой плащ, чем выйду на публику и произнесу хоть одну реплику Кэтрин Эрншо! – говорила Джейн, когда я, смеясь, спрашивал у нее, почему она всячески избегает приглашений на сцену.

Однажды, когда мы возвращались вместе после семинара, на вопрос почему она выбрала этот спецкурс, если ей настолько некомфортно на сцене, Джейн ответила мне, что очередь на курс фотографии, куда она хотела попасть, уже на год вперед, а кураторы заявляли что со второго года дополнительные курсы из списка на выбор были обязательными, с чем я не мог не согласиться. Сама судьба предоставила мне возможность находиться рядом с Джейн раз в неделю в одном помещении без лишних подозрительно смотрящих на меня глаз.

Наши гляделки продолжались, но мы уже не были парочкой незнакомцев. Я стал ловить себя на мысли, что спешу на перерывах между лекциями пересечься с Джейн и ее друзьями. В этом мне повезло, ведь мой лучший друг встречался с ее подругой Кэрол, а потому я находил себе оправдание, что нахожусь в приятной компании Тома и друзей его девушки. Ничего, что главным вопросом дня было узнать, где Джейн и увидеть ее. Теперь уже не просто перехватить взгляд, хотя гляделки наши продолжились с тем же успехом, но теперь я мог говорить с ней, стоять рядом, слышать ее смех, видеть ее улыбку, пускай даже она не была обращена ко мне.

С моей стороны эгоистично было хотеть, чтобы Джейн смеялась только над моими шутками. Я все больше и чаще хотел видеть ее улыбающейся, быть в центре ее внимания, однако все также робел в ее присутствии. Это было так непохоже на меня. Даже Томас заметил это однажды.

– Дружище, тебе нужна разрядка, – произнес он как-то мне в спину, заходя вечером в нашу комнату, когда я в очередной раз спросил у него, видел ли он Джейн. – Я встречаюсь с Кэрол. Да, Кэрол – подруга Джейн, но, слушай, они не всегда вместе рука об руку, понимаешь? Ты сходишь с ума! Тебе срочно нужен секс. Напиши Астрид или еще какой девчонке.

Я рассмеялся его словам и потянулся рукой к телефону на прикроватной тумбочке, но вместо этого коснулся пальцами шероховатой поверхности книжной обложки. Глянув на книгу в своих руках, я вспомнил как пару дней назад застал Джейн в университетском парке.

Я тогда возвращался из города после встречи с друзьями, а в наушниках играл новый альбом «Songs about Jane» фанк-рок группы Maroon 5. Совпадение ли? А Джейн сидела на скамье, греясь в последних лучах теплого осеннего солнца, кутаясь в объемный вязаный свитер. Стройные ноги в узких джинсах она вытянула на пешеходную дорожку, не особо заботясь о тех, кто будет проходить мимо и вынужден обходить ее. Хотя кроме нас в этой части парка больше никого не было.

ЧАСТЬ 1. Глава 6

Чикаго, октябрь 2004

ДЖЕЙН: Я до сих пор помню улыбку, с которой поднималась по лестнице в комнату, после нашей спонтанной прогулки в парке. Ты впервые предложил мне тогда разделить с тобой музыку на двоих. В этом было что-то невероятно интимное. А когда твои прохладные пальцы коснулись моей щеки, я испугалась как бы ты не услышал сильно забившееся в моей груди сердце. Мне хотелось сбежать от тебя и спрятаться, и в то же время хотелось оставаться с тобой в этом моменте бесконечно.

Ты выпросил у меня книгу Сэлинджера, обещая вскоре вернуть ее. Я впервые согласилась поделиться любимым романом, зачитанным мною до дыр, с кем-то, кого знала даже хуже, чем подругу детства моей соседки по комнате. Я понимала, что это хороший предлог для продолжения нашего общения, и потому согласилась в обход собственным убеждениям.

Я продолжала высматривать тебя в университетских коридорах, хотя знала, что ты был занят постановкой, бесконечными репетициями и Астрид. Эта блондинка стала все чаще мелькать у меня перед глазами. Она то и дело перехватывала мой взгляд, мягко, но хитро улыбаясь, когда я замечала ее в твоей компании. Нас не связывало ничего, кроме семинара по средам, Томаса и позаимствованной тобой книги Сэлинджера, однако Астрид вешалась на тебя чаще прежнего, а ты был не против ее общества. У меня сложилось довольно странное мнение о ваших с ней отношениях, о которых ходили бесконечные слухи, то и дело подтверждаемые исключительно наблюдателями ваших с ней страстных поцелуев на той или иной вечеринке. В колледже ни я, ни мои подруги не видели вас в более близком контакте, чем простое общение.

По прошествии недели, когда ты не появлялся за нашим столиком, я осмелилась спросить у тебя на счет книги, одолженной тогда в парке. Помню, ты посмотрел на меня так, словно я попросила у тебя твой школьный альбом с фотографиями, а не собственную книгу.

– Я помню, Калери, я помню. Не понимаю только, отчего ты так сердишься на меня эти дни?

Ты впервые назвал меня моим вторым именем, о котором практически никто не мог знать, кроме разве что администрации колледжа.

– Я не сержусь. С чего ты взял? И откуда ты узнал мое второе имя?

– Я внимательно перечитываю роман, знаешь ли, – улыбнулся ты, облокачиваясь на дверной проем в классе Оливии Вуд, где я застала тебя врасплох своим внезапным вопросом.

Точно, я и совсем забыла, что имела в юности привычку подписывать книги из личной библиотеки. Наверняка, томик Сэлинджера я не забыла подписать тогда одним из первых, понравившихся мне после прочтения.

– Отлично. Значит, ты скоро закончишь и, будь добр, верни мне ее в ближайшее время.

– Ты не ответила. С чего ты вдруг злишься на меня?

– И вовсе я не злюсь, Шон.

– Ты злишься. Я это чувствую.

– Тебе показалось, – на выходе из класса я краем глаза заметила приближающуюся к нам Астрид в компании своих подружек. – Просто верни мне книгу, – твердо шепнула я, не оборачиваясь.

– Шон, милый, ты уже закончил? – Астрид влилась в наш разговор без какого-либо приветствия.

Ты продолжал в недоумении смотреть на меня, когда я ретировалась и попыталась скрыться в толпе проходивших мимо студентов.

– Астрид, я сейчас занят. Поговорим позднее. Калери! – твой голос пронзил меня прямо в спину, когда я услышала твои приближающиеся следом шаги. Ты развернул меня к себе лицом.

– Просто верни мне мою книгу, Шон. Больше я ни о чем тебя не прошу.

– С чего вдруг такая спешка?

– Шон! – возмущенный тон Астрид был направлен наперерез нам двоим.

Я уже жалела, что именно сегодня решила сама заговорить с тобой. Никто не мог предвидеть нашествие твоей девушки, будто по пятам преследовавшей тебя. От меня не скрылось раздражение, с которым ты закатил глаза и переключил свое внимание на Астрид, возмущенно приближавшейся к нам, но скрывающей все за миловидной улыбкой.

– Я сейчас от нее избавлюсь и вернусь. Просто подожди меня здесь.

Однако я не стала ждать. Внутри меня боролись ревность и гордость. Я однозначно не была одной из тех девушек, что станет ждать тебя, даже если ты попросишь. И к тому же, я не хотела смотреть на то, как вы с Астрид мило общаетесь у меня на глазах. Зная, что ты не последуешь за мной, я развернулась, стоило только тебе отвернуться и заговорить с главой студсовета.

Не успела я разложить вещи на полюбившемся мне столе в библиотеке, как меня позвала администратор, чтобы выдать список расположения запрашиваемых мною книг. Библиотека университета была довольно обширной и охватывала два этажа в высоту. Между книжными стеллажами то и дело размещались тяжелые дубовые столы и стулья, для удобства учеников на столах в свободном доступе стояли бумага, карандаши и лампы. Я как раз блуждала в одной из секций между стеллажей, когда ты оказался прямо передо мной.

– Как ты меня нашел?

– Не сложно было догадаться, где тебя искать, – ты преграждал мне путь, расправив руки и упираясь в книжные полки. Я скептически смотрела на тебя, и после небольшого молчания ты продолжил: – Саммер сказала мне, где тебя искать. А дальше найти тебя не оказалось проблемой. Ты сегодня довольно яркая.