Камал, забудь меня

Глава 1

– Что ты делаешь? – Всем видом рекомендую убрать свою руку с моего запястья.

– Хочу помочь, – настоятельно продолжает её тянуть на себя. – Отдай вёдра, они тяжелые.

– Я сама, – ещё более серьёзным тоном заявляю о своей дееспособности и выдёргиваю со всей мощи руку. Начинает поедать изнутри возмущение от непонятливости людей.

Освободившись от надоедливого соседа, бреду в сторону милого уютного домика, где я смогла обрести хоть какой-то покой в своей душе.

– Когда ты перестанешь наотрез отказываться от простой человеческой помощи и наконец её спокойно примешь? Я же не кусаюсь, Вит! – обиженным голосом приговаривает мне в спину, а я даже ни на секунду не замедляюсь. Мне честно не особо интересно кусается он или нет. Да и желанием проверять прочность его зубов не горю. Не кусачий сосед — это здорово, ещё бы бесючим не был, было бы замечательно.

Ногой подталкиваю дверь вперёд и устало опускаю вёдра. Они и вправду не лёгкие. Вытираю лоб тыльной стороной ладони и плюхаюсь на пуфик. Дальше проходить в глубь дома не спешу. Передохну и можно пуститься в путь.

Только удобно примостившись на мягкую поверхность, замечаю появившуюся громадную тень на противоположной мне стене.

Чёрт, конечно же, я забыла закрыть за собой дверь. А этот за мной попёрся. Что за надоедливая муха завелась по соседству.

– Я же сказала мне помощь не нужна, – встаю и направляюсь со всей дружелюбностью спровадить гостя, хлопнув дверью перед его носом. Берусь за ручку и, натянув еле как улыбку поднимаю голову и охаю от неожиданности. – Ты?

Рука то на сердце, то на животе. Всё никак определиться не может, за что хвататься первым.

– Привет, – опершись плечом о дверной косяк, смотрит на меня мягким взглядом.

С меня будто картину списывают, замерла как натурщица. Рината я давно не видела. С того дня всего один раз мы с ним пересеклись. И то, только чтобы он передал мне документы с моим новым именем и обрисовал дальнейший план действий. Прошло чуть больше семи месяцев. Я не думала, что он будет частым гостем в этом доме. Однако за это время несколько раз мелькала мысль, что хочется увидеть хоть кого-то родного рядом с собой.

– Могу пройти? – Вырывает меня из моих думок. По-прежнему от его взгляда и голоса веет лишь теплотой.

– Ой, прости, – начинаю лихорадочно браться за всё, то за вёдра, то за ручку, чтобы открыть шире дверь, то двигаю обувь, чтобы расчистить проход.

– Где кухня, Надюш? – Нежно кладёт руку мне под лопатки и заглядывает в глаза, словно пытается зрительным контактом выровнять моё дыхание и расстелить на моей душе тихую водную гладь.

– А? – Я стою в растерянности. Спустя столько времени непросто оказалось услышать своё настоящее имя, и к тому же, когда оно произнесено так по-свойски: заботливо и бережно.

– Давай, попьём чай? – Добавляет аккуратные поглаживания. – Я вон свежие булочки купил, – из-за спины достаёт большущий пакет. –Расскажешь, как здесь поживаешь, – как с маленькой заговаривает. И это работает. Я беру себя в руки и показываю свою небольшую кухоньку, куда как раз только вдвоём и можно поместиться.

– Садись, я сам разберусь, – осторожно надавливает мне на плечо, дабы избежать лишних уговоров и отказов с моей стороны. Я неохотно, но подчиняюсь. Нести железное ведро с водой из общего колодца, из другого конца села, не спорю, дело благое. Только сил отняло уж много. Присесть и поглядеть как за тобой ухаживает видный мужчина, давая тебе тем самым передых — сказка, жаль, не моя по праву, а всего лишь временная фантазия, которая в тотчас же испарится. Потому что Ринат не мой принц. Казалось раньше, что он с ним тесно связан на родственном уровне, но это всего-навсего показалось. Помутнение, поехавший рассудок, да что угодно могло со мной произойти, с таким как Камал можно сойти с ума с одного взгляда, а я провела рядом с ним непозволительно долго.

– А я смотрю, ты даром время не теряешь.

Я не вижу его лица, но в его в голосе слышен смешок.

Молчу. Перебираю нервно пальцами. Я не дура. Зная Рината и его излишнее остроумие, вставляемое, где ни попадя, понимаю, что наличие у меня неких изменений его явно забавляет, при этом точно не удивляет. И по понятным причинам — следил за мной.

– Да шучу я, Надь, – обернувшись, подмигивает. Кладёт кружки на стол и присаживается напротив. – Девочка или мальчик? – Пригубляет горячий чай. Глаза с любопытством всматриваются в меня. Без осуждения и пренебрежения.

– Девочка, – тихо произношу и опускаю глаза на своё размытое отражение в кружке. Я Ринату доверяю. С момента моего исчезновения он доказал, что я могу в нём не сомневаться. Моя жизнь стала тихой гаванью, и никто, не без помощи Рината, её до этого дня не нарушал. Дав однажды мне слово, он его сдержал. Однако бьющееся внутри меня маленькое сердечко постоянно вынуждает быть настороже. Догадается, проговорюсь, расскажет — к горлу подкатывает страх. И мне ничего не остаётся как быстро сменить курс.

– Хочешь я покажу тебе свои хоромы? – Резко встаю из-за стола и, махнув рукой, направляюсь в комнату, буквально уводя его от опасного разговора.

_____

Рады всех видеть в продолжении истории))

А тех, кто ещё не читал первую часть, приглашаем окунуться в эту историю с самого начала:

https://litnet.com/ru/book/kamal-polyubi-menya-b471638

Глава 2

– У тебя очень мило, – следуя за мной и внимательно слушая мои рассказы, как я обустраивала голые стены, наконец констатирует Ринат. – А здесь что? – Указывает на запертую дверь.

– Там будет детская комната, но она ещё не готова. Нужно докупить мебель, – на всякий случай оправдываюсь и, не делая остановку, иду по узкому коридору к выходу на задний двор.

Переступаем порог и встаём на маленькие деревянные ступеньки.

– Ого, Надь, это ... – с восторженной улыбкой обводит глазами окружающее пространство.

– Знаю. – Сама обожаю свой сад. Каждое деревце, каждый кустик, цветочек были посажены с любовью.

Мы проходим дальше по выложенной мною каменной тропинке и оба садимся на качели. Молчим. Хочется многое сказать, но больше хочется вот так сидеть в тишине и не обращать внимания на витающее над нами облако недосказанности.

– Я хотел раньше приехать, – всё-таки не выдерживает Ринат давления сверху и начинает первым разговор. Между нами устанавливается зрительный контакт. А его взгляд становится серьёзным. – Но Камал будто с цепи сорвался.

Сглатываю. Малейшее упоминание о нём вызывает прилив адреналина, заставляя сердце колотиться со смертельной учащённостью. Не было и дня, чтобы я его не вспоминала. Отныне это невозможно. Он навсегда вписан в мою жизнь. Однако организм продолжает и продолжает ненормально на него реагировать. Даже всего лишь произнесённое имя — это сильнейший удар, волнами отдающийся на всех клетках моего тела. Нестерпимо больно ощущать свою слабость к этому человеку.

– Не мог рисковать, – кажется будто намерено игнорирует мою реакцию, ведь очевидно я не сумела от него её скрыть. А потому спокойно продолжает. – Любое моё движение могло вызвать у него подозрение. Он всё смириться не может с твоей смертью, – отворачивается, уставясь себе под ноги, и злостно мотает головой. – Вечно капает, вынюхивает. Всё успокоиться не может. Упёртый баран, – с осторожностью ударяет по качели. А после возвращает взгляд на меня. – Не верит, понимаешь? И сука, правильно же делает, –пробивается истерический смешок.

Внутри меня происходит резкий зажим, по мне пробегает холодок. Непроизвольно начинаю растирать грудную клетку.

– Ты поэтому приехал? Он что-то отыскал? – Спрашиваю, не желая при этом услышать ответ. Парадокс. Я постоянно думаю о нём, вспоминаю его прикосновения и ласку, и одновременно ругаю себя за слабость, за неумение жить без него, дыша свободно, несмотря на предательство и причинённую им боль. Я зависима, и все семь месяцев я словно на отходнике. Меня качает из стороны в сторону, я теряюсь в собственных мыслях. Иногда накрывает настолько, что мерещатся галлюцинации.

– С недавнего времени в селе появилась активность. Мои люди уже работают, но пока не ясно чьи руки подбираются к тебе.

Перевожу взгляд на свои ладони. Ощущаю, как они потеют и дрожат. Моя неготовность вновь столкнуться с той реальностью, в которой живёт Камал и в которую он втягивает всех, кого пожелает, может стать основной причиной моей погибели. Я не умею жить в его мире и не желаю этому учиться, но и забыть мужчину, ставшего виновником целого спектра накрывающих с головой эмоций, видимо не удастся. Он открыл мне меня: ранее неведомую, такую другую. Я рядом с ним пылала от страсти и откровенной и ненасытной похоти. Однако в один момент, я осознала, что я боюсь сгореть с ним дотла. Потому я ушла со сломленной и израненной душой. Исчезла, сбежав в никуда. Умерла, не оставив себе и шанса на возвращение.

На мои ледяные руки мягко легла тёплая широкая ладонь.

– Тебе нечего переживать, Надь. Ребята будут начеку и днём, и ночью, – отражающая в его глазах безмятежность одаривает меня спокойствием и чувством безопасности. Мне больше некому доверять. Ринат единственный, кто прекрасно осведомлён о моём прошлом, кто продолжает находиться в моём настоящем, и от кого косвенно зависит моё будущее. Мне неизвестно какую преследует цель Камал, разнюхивая информацию по-старому (моему) делу, но на этот раз я не позволю ему вторгнуться в мою жизнь. Однажды он вытер об меня свои ноги, жаждая проучить, во второй раз сделает ли он — я проверять не стану.

– Спасибо, – полушёпотом произношу.

– Я выполняю свою часть договора. Я твой должник.

Ринат ещё недолго гостит, а потом пообещав в скором времени снова навестить меня, собирается возвращаться к себе домой. Выхожу следом за ним за калитку и провожаю его до машины. Он берёт меня в свои мужские объятия и при прощании просит в случае чего сразу напрямую звонить ему.

– И, Надь, – не торопится садиться в машину. Опёршись одной рукой о крышу и опустив глаза в пол, немного обдумывает, а потом обращается ко мне. – Возможно я не прав, и дороги назад нет, да и в конце концов я навсегда потеряю брата, но он должен знать, – быстро скрывшись в салон автомобиля, срывается с места.

Глава 3. Ринат

Прошло две недели со дня встречи с Надей. Поездка выдалась многозначительной. И после неё пришлось в себе кое-что прорабатывать. В первую очередь взяться за свою совесть, без разрешения во всю норовящую пробиться в самый корень и вырвать его из-под земли. Одно дело скрыть желанную братом девушку по её прямому волеизъявлению, уберегая от всего дерьма, в которое сами же загнали. В тот день невинные зелёные глаза сказали мне о многом. Я не мог поступить иначе. Совсем другое, умолчать о родном ребёнке. Камал ни то, что не простит, он вероятнее всего сотрёт меня в порошок.

Для меня самого было большим сюрпризом лицезреть Надю с округлённым животом. При ней не подал виду, чтобы не смущать, и лишь отшучивался, заодно защищая себя от неожиданного прилёта по голове новым подтверждённым фактом – в глазах Камала я буду последней мразью, узнай он всю правду.

По моим указаниям ребята строго отписывались по каждому поводу и регулярно докладывали обстановку, однако о походах Надежды к гинекологу сочли не сообщать. Теперь то они не только подробно рассказывают о её визитах к врачам, но и недели беременности считают. Учу их жизни, так на будущее пригодится.

Надя со дня на день должна родить, а я как ни в чём не бывало еду к своему братцу и по совместительству отцу моей будущей племянницы на день рождения. На раскинутую руку пир не готовится. Только я и он. И то меня вроде бы и не звали. Праздновать своё тридцатипятилетние Камал не особо планирует по понятным причинам. После «смерти» Нади брат сильно изменился, и не в лучшую сторону. Закрылся ото всех. Во взгляде полный штиль: и ни холода, и ни тепла в нём. Становится за него страшно. Я уже согласен на то, чтобы он всё разносил на пути, был резок в словах, рвал и метал в четырёх стенах вместо гнетущего равнодушия ко всему миру.

Ворота открываются, и я въезжаю на его территорию. Жадных поцелуев от брата не ждал, как и не ждал, что он откажется выходить из своего кабинета. Приходится самому подниматься, без стука войти и присесть напротив него, молча составив ему компанию в распитии элитного выдержанного годами коньяка.

– Есть повод? – Разбавляю «буйное веселье» тупым вопросом. Иначе я сейчас не выдержу и отвезу его к Наде. И пусть сами разбираются вдвоём. С меня хватит. Видеть своего брата в состоянии короля загробного мира: без эмоций, мимики и любых признаков жизни – то ещё мучение. Ухудшает моё положение то, что к этому я лично приложил руку.

– Да, нашёлся, – отодвигает от себя стакан, берёт целую бутылку коньяка и заливает в себя. Картина вызывает в горле «жжение».

– Какой? Умереть в свой день рождения? – Выхватываю из его рук алкоголь. Перестаю ровно дышать. Ситуация потихоньку выводит меня из строя. Теряю равновесие. Может и вправду послать эту справедливость и свои мужские обещания?

– Хочешь, можешь присоединиться, – тянет вновь свои лапы к спиртному.

– Пока не спешу туда и тебе не советую, – убираю бутылку под стол, а то лишний раз братцу мозолит глаза.

– Блять, нахера приехал? – Раздражённо вскидывает руками. – Поздравить? Поздравляй и дай мне побыть одному, не порть мне мой праздник, – достаёт из полки металлическую флягу и отвинчивает пробку.

Сдаюсь. Возвращаю бутылку обратно на стол. Поднимаю стакан и толкаю тост.

– Желаю не съехать с катушек, – запрокинув голову, выпиваю залпом, а затем наливаю нам новую партию.

И так идёт одна за другой. Раз брат хочет отметить именно так свой тридцать пятый день рождения, вероятно с желанием не помнить его, мне ничего не остаётся, как тупо его поддержать. Но я не забываю перед каждым заливом в горло что-нибудь ляпнуть, сохраняя традиции застольной речи.

Примерно на десятом стакане брат сбавляет темп и, смотря на него, долго взбалтывает жидкость и не спешит его осушать.

– Дерьмо, а не жизнь, да? – Взгляд его моментально трезвеет и черствеет. – Дом построил, и то не своими руками, и на этом всё. Где дерево, где, твою мать, сын, Ринат? Вот, ты, чего тянешь? Девка у тебя молодая, целую команду родить можете. Так вперёд! – И опустошает очередной стакан.

К горлу подкатывает ком. Откашливаюсь в кулак. Потому что моя то сможет, и как-нибудь мы с ней найдём нужный баланс для обсуждения этого вопроса. А вот Надя уже совсем скоро родит на свет ему наследника, точнее наследницу. Только он ни сном, ни духом. Брат никогда не задумывался о семье, а тут и о доме, и о дереве, и о сыне заговорил.

Камал сам того не ведая, крепко взял мою совесть за горло, сжимая её до посинения.

Хватаю быстро стакан и заполняю себя. Чем больше, тем лучше. Иначе кранты. И мой язык вырвется наружу, и я выложу как на духу: и о Наде, и о дочке. О дочке! У Кама будет дочь. Возможно будет с ним одно лицо, с таким же острым, до невозможности взрывным характером.

И когда коньяку уже тесно, и в бутылке его стало мало, я нервно вытираю уголки рта и с глубоким выдохом решаюсь снять с себя обет молчания, про себя прося прощения у Нади. Я так больше не могу.

– Камал, тут такое дело… – подбираю из ужасных вариантов продолжения, менее ужасный, после которого ему не сразу меня захочется убить, запустив предателю пулю в лоб, а всё же захочется выслушать.

– Я женюсь, – так резко выпаливает брат, что оставшиеся несказанные мною слова тут же проглатываю.

– Что? – Вопросительно скидываю брови. Наверняка, я ослышался. Это же Камал – волк одиночка, выбивающийся из стаи своими принципами и законами.

– На Лике. Она давно набивалась ко мне в жёны. Терпела все мои загоны, похождения. Хватит. Пора остепениться и зажить как все нормальные люди. Может тогда и не слечу с катушек.

Смотрю на Кама, и пытаюсь углядеть в его глазах долю шутки, но кроме пустоты не видно ничего.

– Чего молчишь? Поздравляй скорее, твой брат женится, – его однократный смешок, въедается под кожу и разъедает все мои внутренности.

Глава 4

Четыре года спустя

– Мама, а зачем надо зенщинам ласчесываться? – Дочь с интересом рассматривает своё отражение в зеркале и морщится, когда я принимаюсь наводить ей красоту. Я за это время зашила бы три открытые раны, но приходится бороться с гривой дочери. Правда, это не равный бой.

– Чтобы зенщина, – смеюсь её серьёзному виду, – была красивой. – Держу во рту резинку, взбрызгиваю наши кудри спреем для лёгкого расчесывания и веду по густым волосам массажной расчёской. Телефон лежит на плече, он уже с утра не замолкает. Тяжело быть и врачом, и медсестрой в одном лице. Что только не сделаешь ради дочери, чтобы у неё было всё, о чём она только пожелает. И к тому же, я больше не хочу принимать помощь от Рината. Мы постепенно свели до минимума наши встречи. Если быть точнее, то за последние годы мы ни разу не пересеклись, но он с неизменной периодичностью скидывает мне на карту одну и ту же сумму. Я не трачу и откладываю её. В дальнейшем я планирую от него затеряться и окончательно перекрыть возможность оказывать финансовую поддержку. После каждого перевода, я жду, что вот-вот мою дверь выбьют и заберут меня силой или мою Ками.

– Я не хочу быть касивой, – притопывает на месте ногой.

– Не будь. Егор найдёт другую девочку с заплетёнными волосами и будет дарить ей твои конфеты.

– Я его тогдя, – сжимая свой пухлый кулачек, щурит глазки, и сквозь щёлочки проглядываются чёрные пуговки, – удалю. – Наглядно демонстрирует свой детский джеб.

Иногда, когда она проявляет таким образом свой строптивый характер, я будто вижу перед собой Его. А потом одёргиваю саму себя и отрицаю. Дочь моя и в ней больше моего. Кто воспитал — на того и похожа.

– Ты же девочка Камила. Девочки так себя не ведут, – завершаю с косичками, первый этап прически пройден. – И ему будет больно, – стараюсь угомонить своего маленького кровожадного зверёныша.

– А я всё лавно! – продолжает размахивать своими кулачками. И откуда она всего этого понабралась?

– Видимо, у Егора выбор не большой с кем дружить, – закрепляю банты, – с тобой или с тобой. – Надеюсь, у неё это пройдёт с возрастом. Потому что у кого-то это и взрослом возрасте не искоренилось.

Улыбаюсь своей малышке.

– Теперь давай, Камила, побыстрей. Мы, как всегда, с тобой опаздываем. Все, наверное, сидят в зале, а мы ещё даже не оделись.

Дверь из актового зала распахивается, и в раздевалку влетает наш воспитатель.

– Лугины! Слава богу, пришли. Давайте скорее, пора сценку репетировать.

– Да-да, Татьяна Александровна, мы уже почти готовы.

Помогаю дочери натянуть платье для выступления.

– Ты помнишь стишок? – Уточняю у дочери.

Какое, однако, нам дали неудачное четверостишье. Воспитатели явно не заморачивались кому какой вручить. И вручили первый попавшийся. Сегодня день отца в садике, а моя дочь будет рассказывать выученные наизусть строчки мне. И вопрос «Почему у меня нет папы?» заводил меня в тупик весь день, пока мы его учили. Ложь, что папа скоро приедет, с каждым разом теряет свою силу. Но я постоянно обещаю себе: когда она вырастит, я попытаюсь ей обо всём рассказать.

– Угу, – хлопает пушистыми ресничками, отогнутыми к бровям.

– Умница. Давай беги, а я в зале буду сидеть и слушать, – целую в лобик и отпускаю Камилу к воспитательнице.

В кармане вибрирует телефон. На экране светится имя «Денис». Сама не знаю, как так получилось, но я всё-таки впустила в своё поле общения человека мужского пола. Хоть я и изначально указала ему его границы, он всё равно потихоньку их отодвинул, придвигая их ближе ко мне. Чувствую, как Денис ждёт от меня чего-то большего. Того, чего я на данный момент дать не могу.

Принимаю вызов.

– Алло!

– Твоя машина уже стоит в салоне. Не пойму, почему ты мне не сказала?

– Я же говорила тебе, мне помощь не нужна. Привыкла делать всё сама. Не лишай меня этого удовольствия.

– Вит, мы вроде с тобой друзья. Ладно, не хочешь ты от меня принимать подарки, хорошо. С этим понятно. Но дала бы возможность хотя бы оформить по сниженной ставке.

– Денис, – вздыхаю, – прости, как-нибудь в следующий раз я обязательно воспользуюсь твоими привилегиями, как хозяина автосалона. Ты только не обижайся. Правда, мне так проще.

– Не обижусь, если через час встретимся в парке и попьём кофе.

– Э… думаю, я не успею, – смотрю на часы, красующиеся на запястье. – У меня сейчас утренник в честь отцов.

– И как тебе в роле отца? – Шутит по телефону.

– Ощущаю, как растут борода и мускулатура.

– Тогда решено, я заеду за вами через час. Погуляем в нашем парке. Я, честно говоря, соскучился по вам. Командировка меня вымотала.

Ну как я могу ему отказать?

– Будем тебя ждать, – отключаю телефон и торопливо вышагиваю занимать своё родительское место.

Протискиваюсь среди других родителей и сажусь по центру. Включаю камеру и навожу фокус. Смотрю на свою дочь, как она важно ждёт, держа руки за спиной, ожидая своей очереди.

Она берёт микрофон в свою маленькую ручку.

На ладони папиной

Стласная цалапина.

Повторяю, вместе с ней.

Ох какой же папа смелый,

Я б давно уже левела.

Камила передают микрофон дальше, а я громко хлопаю своей малышке, и слёзы проступают наружу.

Концерт заканчивается. Все дети несут подделки своим отцам, а моя маленькая бежит ко мне и вручает своё творение. Обнимаю и целую её в носик.

– Я холошо ласказала? – Восторженности в ней столько, словно весь часовой концерт она сама оттарабанила.

– Лучше всех, – говорю со всей безграничной влюблённостью в словах и глазах. – Мороженное хочешь?

– Хочюю! Ты забелешь меня сегодня из садика ланьше? – И так большие круглые глаза расширяются и в них играет неподдельная радость. Дай ей волю, она бы сюда никогда не ходила. Не со всеми детишками у неё складываются отношения. По её мнению, они многое не понимают в жизни. Верю.

Глава 5

Я то дышу, то не дышу. Смотрю на вышедшего из внедорожника знакомого мужчину и на Дениса, потом на Ками и под ноги. Взгляд ни за что не может уцепиться. Бегает, ищет спасения. Закрываю глаза и пробую спокойно вдохнуть и выдохнуть.

– Кто это? – Ровный голос Дениса, к сожалению, не выравнивает моё дыхание. Внутри образовываются кратеры, куда я лечу при каждом выдохе.

– Вы поднимайтесь, – судорожно достаю из сумки ключи от квартиры, – а я скоро вернусь, хорошо? – Вкладываю их ему в ладонь и устанавливаю зрительный контакт. Сейчас одного лучше убедить подняться, а со вторым переговорить, и всё вернётся на круги своя. Или этот момент уже настал прямо сейчас?

– Пожалуйста, – прошу меня услышать. А после оставляя их позади, иду в его сторону без гордо поднятой головы. Кажется, что я ни в чём не виновата, строю свою жизнь как могу, но почему-то в душе всё мутнеет, и живот до ужаса сводит.

– Привет, – веду линию снизу верх и встречаюсь с голубыми пронизывающими на сквозь глазами.

– Привет, Надь, – Ринат остаётся на месте, удобно опершись спиной о свой чёрный огромный автомобиль. Руки в карманах. На лице сверкает белая улыбка. Года идут, а он словно за это время и не поменялся. Хотя нет, он, конечно же, ещё сильнее возмужал. Ринат до неприличия стал хорош собой. Лёгкая щетина, ярче выраженные скулы. От него разлетается столько терпких мужских гормонов, что в них либо утонешь, либо задохнёшься. – Ревнует? – Усмехаясь, заводит игривый взгляд в бок. Его веселит, а меня ситуация совсем не забавляет. Я оборачиваюсь и вижу, что Денис и не шелохнулся. Не сводит с нас глаз.

Неодобрительно ему покачиваю головой.

– Расслабься, Надь. Я немного его позлю и уеду, – говоря так, будто это и была его целью, подмигивает мне и вновь одаривает своей голливудской улыбкой, через секунду превратившуюся в тончайшую дьявольскую полоску. – Поговорим немного о тебе. Можешь расскажешь, что происходит? – Сквозит меж зубов. От его улыбки не осталось и следа. И меня тут же бросает в пот от невероятной схожести. Кажется, в Рината ненадолго вселился другой человек, чью улыбку я видела редко, чаще наблюдала безжалостно убивающее выражение лица.

– Ты это о чём? – Сбрасываю все приходящие образы и беру себя в руки.

– Не пишешь, не отвечаешь, новый адрес от меня скрываешь. Деньги я так понимаю, тоже не тратишь? – Прослеживаются нотки недовольства.

– Ринат, я…

– Хочешь окончательно от меня отвязаться? Правильно, вон какого себе защитника нашла. Я-то не против. И мужик вроде видный.

– Да дай мне сказать, – неуверенно, но всё же повышаю голос. Я даже от себя чуть ли не отшатываюсь, только Ринат остаётся также невозмутим.

– Надь, – добавляет твёрдость, указывая чьё слово важнее, – в тот день я взял за тебя ответственность, а после и за неё, – указывает на Ками, сладко спящую в руках у Дениса. – Я не лезу в твою семью, не прошу познакомить со своей племянницей, как бы мне сильно этого не хотелось. Мои ребята давно не ведут за тобой пристальную слежку. Ты свободный человек, но есть вещи, которые неизменны.

– Раз ты об этом заговорил первый, хочу сказать, я тебе благодарна за всё, что ты сделал для меня, – ни капли не лукавлю, пускай и в голосе не льётся былая нежность. – Но больше я в помощи не нуждаюсь, как не нуждаюсь и в контроле, – произношу слова, вынашиваемые мною годами. Если раньше мне они казались неправильными, то теперь кажется, что им уже пора было выйти на волю.

– Надь, – вертит головой, – ты многого не понимаешь.

– Достаточно, чтобы попросить тебя оставить меня в покое. Навсегда, – последнее слово даётся ох как нелегко. К Ринату я по-особенному отношусь. К нему нет ни злости, ни обиды. И рвать эту связь болезненно для меня, однако так крайне необходимо. Если что-то и вписать в чистый лист, то без какого-либо его участия в этом.

– Вот как, – вскидывает голову в верх. Непродолжительно о чём-то думает, а потом возвращается ко мне. – Не пожалеешь? – Спрашивает так, будто дарует шанс одуматься.

– Нет, – с нервной резкостью слетает с меня.

Изучающе всматривается в меня, вынуждая отвести свой взгляд от него.

– Хорошо, – поднимает руки, мол, сдаюсь, и отталкивается от машины. – Твоё право. Тогда прощай, – разворачивается и, обходя машину, садится в неё.

– Прощай, – говорю уже в никуда сквозь клубы дыма, оставленные его машиной.

В глазах внезапно становится всё размытым, а в носу появляется лёгкое пощипывание. Единственная долго сохраняющаяся между нами нить только что оборвалась — я собственными руками резанула. И, видимо, себя задела, иначе как объяснить, почему слёзы текут по лицу.

Немного дав себе время и дождавшись, когда краснота сойдёт с моих глаз, я перестаю смотреть вдаль и, развернувшись, направляюсь в сторону дома.

Молча открываю дверь и пропускаю Дениса вперёд. Зайдя в квартиру, он несёт Ками в комнату, а я сразу захожу на кухню. Достаю припасы красного полусладкого и, не привередничая, наливаю себе в кружку. Сначала пригубляю, а затем не оставляю ни одной капельки на дне.

Подхожу к окну и останавливаю свой взор на том месте, где стоял чёрный внедорожник. Прокручиваю в голове весь наш диалог от начала и до конца. Возможно, и на повтор бы поставила, но твёрдые шаги заставляют обернуться.

– Спит? – Не прячу за ширмой накрывающую меня усталость и опускаюсь на стул.

– Немного поворочалась, и дальше спит, – садится напротив меня. – Не хочешь поговорить? – Прищуривается, стараясь заглянуть в душу.

Отрицательно мотаю головой. Раз поставлена точка, зачем превращать это в гнетущее многоточие.

– Хорошо. Ещё налить? – Интересуется, заметив открытую бутылку вина на столе.

– Нет, как-то не пошло. Может по чайку? – Пробую найти повод, чтобы ускользнуть от любопытных глаз и любого допроса. Хотя Денис не из тех, кто будет допытываться. Нет и нет. И сейчас он это подтверждает.

– Можно, – соглашается, больше не затевая разговор о случившемся.

Глава 6

Кручусь перед огромным зеркалом в прихожей в квартире, которую нам с Ками Денис снял на неделю в Москве. Хоть я и дала ему зелёный свет в отношениях, но съезжаться я пока что не намерена. А потому заселиться ему приходится в другом месте.

Прикладываю к телу одежду, подобранную лично для меня стилистом. Я впервые пользуюсь услугой шопинг-сопровождения, только, проходило это веселье без моего участия. Так как времени бродить по магазинам не было.

Мне подобрали вещи и по моей просьбе привезли на дом. За все роскошные прихоти, конечно же, взялся платить Денис. Не удобно, но отказу его добрый жест не подлежал.

Растеряно стою, глядя на себя, и не могу остановиться в выборе. То сильно открытое, то яркое, то короткое — просто ужас. Я уже успела пожалеть, что приняла приглашение на денёк переместиться из тихого городка в огромный мегаполис. Лучше бы ходила, как обычно, в спортивном костюме, гуляя с дочерью в парке, а по утрам не изменяла бы своему белому махровому халату.

Поглядываю на часы. Времени остаётся всё меньше до приезда Дениса, а я совершенно не готова. Нервничаю, сама не знаю почему.

– Мам, ты класивая, – смотрит на моё отражение в зеркале дочь, красующаяся в моих туфлях. Эта маленькая леди абсолютно спокойна, что не скажешь про меня.

– Спасибо, Ками. Мне б твоё спокойствие, – Быстро поцеловав дочурку в щёчку, продолжаю дальше искать подходящий наряд.

– Мне кажется, вот это будет смотреться на вас хорошо, – пытается всячески угодить девушка, протягивая кремовое платье с огромным вырезом на груди.

– Вы правда так считаете? – Приставляю его к себе.

– Да, – одобрительно кивает головой, глядя на меня. – Такой фигуре, как у вас, можно позавидовать.

– Но я же иду не мужа искать, а сопровождаю очень важного человека, – посчитала нужным уточнить стилисту свою задачу на мероприятие. – Мне нужно такое, чтобы и вау, и стильно и не сильно вызывающе, – головой указываю на платье. – Понимаете, о чём я? Это будет слёт директоров и учредителей разных компаний.

Она, немедля, принимается сама копаться в одежде.

– Тогда вы должны примереть эту чёрную юбку и топ, – вытаскивает детали моего сегодняшнего наряда. – О, – щёлкает пальцами, – здесь не помешает пиджак. А изюминкой вашего образа станет пояс с камнями Swarovski.

Примеряю одежду, и наконец-то понимаю, что нашла: в чем чувствую себя не прям королевой бала, ну хотя бы принцессой. Стягиваю крабик, скрепляющий мои волосы. И длинные локоны падают на мои плечи.

– И как я? – Интересуюсь сотый раз.

Девушка смотрит на меня и задумчиво постукивает пальцем по щеке.

– А что вы будите делать с волосами?

– Планировала забежать в парикмахерскую, но, судя по всему, не успею. Ай, ничего, что-нибудь придумаю, – отмахиваюсь.

– Доверитесь мне? – Вытаскивает из своей большой сумочки ножницы и чикает ими в воздухе. – Не переживайте, у меня есть опыт в этом деле и не малый. – Я не успеваю возразить, как уже сижу на пуфе и мой хвост безжалостно стригут. Длинные волосы падают на пол. – Скажите своим секущимся волосам пока.

Полчаса надо мной творили, и бац — удлинённое каре. Я никогда не стриглась так коротко, но мне очень нравится.

– И последний штрих, – достаёт обувную коробку, – туфельки!

Просовываю ступню в удобную колодку и провожу по губам ярко бордовой помадой. Готово.

*Звонок в дверь*

Спешу открыть её.

На пороге стоит женщина, а за ней с иголочки одетый Денис. Его взгляд тормозит на мне, и я читаю восторг в его глазах.

– Эм… а вы не видели мою девушку Виту? Мне надо познакомить её с няней Еленой.

Мои губы раздвигаются в улыбке.

– Видела, – кокетничаю с Денисом, а после перевожу взгляд на женщину. – Я Вита. Проходите, – пропускаю её внутрь. Хочу пройти следом за ней, как вдруг огромная ладонь ложится на мою поясницу.

– Ты хочешь меня с ума свести прямо сейчас? – Еле слышимо произносит Денис. – Или задумала провалить моё выступление на форуме?

– Возможно, – отвечаю в такой же манере и вырываюсь из его захвата.

– Елена, – окликаю женщину, – пойдёмте, я познакомлю вас со своей дочерью Камилой.

Встреча дочери с няней проходит хорошо. И моя душа успокоилась.

– Слушайся няню и не балуйся, – целую свою малышку в обе щечки. –

Всё, маме пора идти, я тебя люблю.

Оставляю своё чадо дома и иду под ручку с Денисом к припаркованному около нашего подъезда чёрному Гелендвагену.

Тяжело выдыхаю, пристёгиваясь ремнём.

– Что такое? – Интересуется Денис.

– Не знаю, трудно дышать. Немного нервничаю.

– Есть повод?

– Я никогда не оставляла Камиллу одну. Переживаю.

– Во-первых, она не одна, а с няней, – кладёт руку на мою ногу и слегка поглаживает. – Во-вторых, мне плохую няню не подсунут, уж поверь. Поэтому не переживай, её никто не обидит.

– Наверное, ты прав, – выдавливаю из себя улыбку.

***

Я ни на шаг не отхожу от Дениса. Столько людей… И не буду отрицать, что мне приятно принимать комплименты от знакомых Дениса и быть в качестве его спутницы. Может я не буду его любить так сильно, как он меня, но пусть лучше между нами будет на первом месте уважение, чем проклятая любовь. Ведь она никому радости не приносит, только боль и разрушения. А я уже, к счастью, забыла про неё: позволяю себе взять бокал игристого с подноса проходящего официанта и делаю глоток.

Теперь я могу громко и чётко сказать самой себе,

– Камал, я больше не л… – Мой язык немеет и меня как будто прошибает током. Я вижу свое проклятие сквозь мимо мелькающую толпу людей.

Этого не может быть. У меня галлюцинация. И самое страшное, что она тоже видит меня и с таким же интересом застывает. Резко становится мало воздуха, и я чувствую, как по моему позвонку стекает капля холодного пота.

Главное, не подавать виду, что это я, – твержу себе, а внутри уже всю лихорадит.

Я умерла для него! Мало людей похожих что ли? – В голове звучат жалкие попытки себя успокоить.

Глава 7. Камал

Закрепляю из белого золота запонки на манжетах. И надеваю дорогие наручные часы из последней коллекции. Иногда не привычно придавать мельчайшим деталям внешнего вида большое значение, если раньше в этом не было такой острой необходимости. В этом мире, где теперь плаваю я, встречают по одёжке, но никак не потому, какой статус ты имеешь в общих кругах.

Ещё несколько лет назад, имя Камал имело вес среди влиятельных людей, особенно после смерти Юсупова. И оно бы так и продолжалось, пока я внезапно не вывернул свою жизнь полностью наизнанку и не шагнул в другие воды, уйдя с головой в бизнес. Не скажу, что этот мир сильно отличается от моего раннего. Можно подумать, что и состав людей остался прежний. Здесь всё та же борьба за власть, за высокие позиции, за большие деньги. Да, согласен, методы решения конфликтов попроще и для жизни безопаснее, пули телом ловить каждую неделю не требуется. Однако иной раз у кого-то старые привычки всё-таки срабатывают: то машины конкурентов взлетают в воздух, то угрозы семье во все стороны шлют. Благо, я кажись от этого дерьма вылечился. Или нет?

Грязные игры есть всегда и везде, но здесь они не в приоритете. Выстраиваются другие стратегии и планы. Например, вчера я наконец утвердил окончательный вариант бизнес-плана на следующий квартал.

Теперь я не просто Камал, Кам, а Сакаев Камал Тахирович – владелец крупных заводов по изготовлению нефтяных труб, который чаще размахивает ручкой, чтобы что-то подписать на скорую руку, нежели стволом. Вот и сегодня я не еду на очередную сходку, а принимаю участие в офлайн мероприятии в сфере бизнеса. Будем обмениваться опытом, обсуждать актуальные новости и устанавливать новые связи. Последний пункт интересует больше всех, так как в дальнейшем планирую расширять горизонты.

На входе предоставляем пригласительное-пропуск и проходим внутрь. Моя побежала сразу подыскивать себе новых подружек для походов по магазинам или совместных выходных за границей. А я, быстро просканировав зал, выбрал более выгодный для себя столик.

Со всеми здороваюсь, пожав руки, и включаюсь в обсуждение разгоревшегося внутри коллег вопроса. Спорим, смеёмся, выпиваем, изредка выходим на перекур.

К вечеру, когда язык уже отвисает от скучной болтовни, я присоединяюсь к своей супруге.

Участников форума насчитывается около двухсот. Даже с половиной из них я за весь вечер не перекинулся и парой слов. Мой лимит общительности на сегодня исчерпан. Надо восстанавливаться.

– Соскучился? – Супруга запрокидывает голову и кокетливо прикусывает губу, когда я пристраиваюсь к ней сзади.

– А как насчёт тебя? – Вдавливаю её в себя сильнее, хоть как-то скрасить это унылый вечерок.

– Очень, – мурлыкает и вертит задницей в зоне моего паха.

– Это хорошо, – разворачиваю её и сжимаю одну ягодицу в своей ладони. Мог бы и в зале, не отходя от кассы, да только это зрелище не для слабонервных. – В туалет, скоро приду, – в приказном тоне процедив, отлепляю Лику от себя и подталкиваю в нужную сторону.

Пока жена ютится в малом квадратике в ожидании, когда её одним движением нагнут над раковиной, я ещё немного создаю мнимость рабочего настроения, а после вышагиваю к туалету, до которого рукой подать. И мог бы дойти за минуту, но какие-то силы дёрнули меня повернуть голову, где замечаю вдали зала девушку с короткой стрижкой, смотрящую прямо на меня с круглыми от страха глазами.

Этого не может быть. Я точно рехнулся. Брат предупреждал, что когда-нибудь катушка поедет. Видимо, настало время её сдвига. Теперь Надино лицо начало мерещиться.

– Это не она, точно не она, – талдычу себе под нос. В эту секунду забывается всё, и ждущая Лика, и правила поведения в общественных местах, когда расталкиваю кучку людей. Я ускоренным шагом двигаюсь к ней. Она ускользает из виду. Нервничаю, матерюсь на всех, кто встал как вкопанный на моём пути.

Выбегаю на улицу и пустота, никого, кроме курящих мужиков.

– Сука! – Ударяю кулаком о перила, приковывая к себе внимание. – Чего уставились? – Рычу им в лицо. Тоже мне собрание любопытных курильщиков.

Захожу обратно в помещение, натыкаюсь на официанта. Утаскиваю с его подноса бокал шампанского и сажусь за самый дальний столик. И загрёбся в мысли.

Её образ я стирал множество раз, а он всё рисовался и рисовался: выразительные большие глаза, яркие пухлые губы, обнажённые острые ключицы, плоский живот, по которому рука плавно катилась вниз. Она сводила меня с ума. Хрупкая телом, но с таким стальным стержнем, дававший мне неоднократно равный отпор. Я только от одного выпаленного ею в мой адрес слова заводился.

Хочу вновь ощутить, как она в ответ кусается своими маленькими белыми зубками, как ударяет кулачком, когда смущается от моих откровенных сексуальных фантазий, как смело отдаётся мне, тая в моих руках.

Такова была, чёрт возьми, моя Надя.

И я запрещал себе все эти пять лет верить в то, что та отчаявшаяся в окне девушка была Она. Охваченная страхом. Забитая в угол. И всё по моей вине.

И после стольких лет увидеть точную копию Нади в живую… Сердце гулко бьётся в груди. Руки будто погружены в ледяную воду. Рассудок затуманен.

Я точно свихнулся. Ещё и рванул с обезумевшим выражением лица к девушке. Наверное, сильно испугал.

Не знаю сколько бы так просидел, погрязнув в воспоминаниях, если бы не прискакавшая Лика.

– Кам, и как это понимать? – С возмущением указывает на пять опустошённых бокалов. Голова от её писка раскалывается. – Я там тебя жду, а ты тут лакаешь? – Говорит, не включая фильтр. Кажется, кто-то немного забылся. Не к добру, но зато оказывает быстрый отрезвляющий эффект.

– Пью, – поправляю жёнушку, резко встав со стула и схватив мадаму за локоть. – Я тебе не собака, – по-своему учу уму разуму. Обычно Лика быстро обучаема, но везде есть погрешность.

– Прости, я просто… – незамедлительно к ней приходит осознание.

– Домой пошли, машина уже ждёт, – грубо веду к выходу. Нервы на пределе.

Глава 8. Надя

– Ты уверена, что мне не нужно остаться с тобой? – Стоя на пороге моей квартиры, Денис внимательно с хорошо проглядываемой во взгляде обеспокоенностью рассматривает моё лицо и пытается понять, говорю я ему правду или немного приукрашиваю картину.

С форума мы уехали раньше, чем планировалось. Сначала я чуть не умерла за углом от остановки сердца, а после немного оклемавшись, я суетливо еле набрала трясущимися руками более-менее читаемое сообщение Денису и предупредила, что поеду домой. Он же в свою очередь одну меня отпускать не захотел. И вызвав нам такси, благополучно доставил меня до квартиры.

– Ты вся дрожишь и бледная, – прикладывает свою ладонь к моему лицу, нежно проводя по коже. – Может ты съела что-нибудь не то? Или подцепила какой-нибудь вирус?

В точку. Именно вирус: опасный, парализующий все твои конечности. Вероятен и летальный исход, чего я и боюсь, – думаю про себя. А ведь ещё бы немного, и звук грохнувшегося тела сдал бы меня с потрохами.

– Нет, – наигранно улыбаясь, стараюсь скрыть всю нервозность, берущую часто надо мной верх, когда речь идёт о Камале. Правильно говорят, ложь порождает ложь, потому я продолжаю лгать. – Не беспокойся, просто давление повысилось, но сейчас всё в порядке, – и опустившись вниз, убрав из поле зрения свои бесстыжие глаза, с облегчением снимаю туфли. На одну тяжесть меньше, пусть она по масштабам не превышает и мелкую крупицу.

– Иди сюда, – с ощутимым трепетом притягивает к себе и кладёт мою голову себе на грудь, заставляя слышать, как стучит его сердце, а моё тихо молчит, не издав ни звука, как и многие годы. Только в ту секунду, увидев Камала, оно вновь забилось, словно ждало этого жизненного толчка. – Ты меня сильно напугала, – некоторое время в абсолютной тишине поглаживает, а потом снова принимается за своё. – Может всё-таки врача? А я пока до его приезда с вами побуду.

– Денис, – заключаю его острые скулы в чаше своих ладоней, украдкой чмокая его в губы. – Ты забыл, я же тоже врач и, кстати, неплохой. Со мной всё будет хорошо. Ты поезжай домой и тоже отдохни. Ты мне здоровым нужен.

– Раз это рекомендации моего личного врача, тогда обязательно прислушаюсь, – обхватывает мою талию, и складывает на моей пояснице свои руки в замок. – Не хочу, чтобы с моей женщиной что-то случилось. Ты мне очень дорога, Вит, – уже довольно привычно, по родному целует в губы.

– И ты мне, – отвечаю взаимностью.

– Тогда до завтра, – выпускает из объятий, и с пожеланием сладких снов, закрывает за собой двери с другой стороны.

Начинаю метаться по коридору. Нет, нет и нет. Мне надо срочно отсюда уехать. И как можно скорее, пока не поздно и всё кругом не стало рушиться. Достаю чемодан и скидываю туда все подряд вещи. Надо быть наготове. Придумаю причину своего отъезда и поговорю с Денисом. Завтра нас здесь не должно быть.

Кидаюсь в комнату к дочери. Мой страх, который безжалостно мучил меня долгие годы, ожил и сейчас усиливается из-за неё. Он ни в коем случае не должен узнать о ней, и никто не должен знать, что в ней течёт его кровь. Иначе она станет мишенью номер один. Я не хочу ей подобной участи.

Няню я отпустила сразу, как только перешагнула порог квартиры. Потому в комнате моё сокровище одно, беззаботно посапывает в позе звёздочки. Тихонечко подхожу к ней, поправляю подушку и прикрываю маленькое тельце пледиком. Боже, как же они похожи, даже сильнее, чем я думала.

Присаживаюсь на край кровати и прячу лицо в ладонях.

Зачем я приехала? О чём я только думала? – Тру разболевшиеся виски. Ринат предупреждал, чтобы я держалась подальше от больших мегаполисов. Что же теперь будет?

– Мама, – сонно зовёт меня дочь.

– Я тут, малыш, – ложусь рядом с ней и, повернув её на бочок, оплетаю своим руками. – Мама рядом, – вдыхаю её аромат. – Спи, моя девочка.

Я никому не позволю причинить тебе вред.

Утро уже подкрадывается в нашу спальню, а я так и не сомкнула глаз. Каждая минута этой ночи была в режиме перемотки кадров. Камал и его непонимающие глаза. А может я зря вчера разнервничалась? Даже если он начнёт ворошить документы, то никакой Надежды там не найдёт. А Лугину Виту Алексеевну он и в помине не знает. Его Надя давно покоится в земле. У неё даже могила есть на центральном кладбище. Ринат не поскупился на этом представлении.

Беру телефон с тумбочки: время почти восемь, и мне становится чуть легче. Дверь в квартиру ещё не вынесли, значит я понапрасну накручивала себя всю ночь.

Встаю сделать себе кофе и перекипятить молоко. Руки делают, а мозг отказывается подключаться к действиям и норовит меня увести в другое русло – мыслительное русло. Но моё маленькое лохматенькое чудо торопится к маме на подмогу и отвлекает.

– Мама, – с комнаты несётся на всех скоростях голосок, – я хочю кушать. – Влетает на кухню и, не задумываясь, прыгает мне в руки.

Зацеловываю розовые щёчки.

– Уже всё готово, – усаживаю её на стул и придвигаю его к столу.

Под звонкий голосочек, вечно задающий вопросы и выстреливающий слово «мама» чаще, чем пулемёт, принимаюсь насыпать хлопья в тарелку и заливать их молоком.

Закончив дела по выполнению материнских обязанностей, спешу и себя побаловать свежим, только что приготовленным кофе. Наслаждаюсь запахом, а потом и пригубляю, слегка обжигая губы.

И всё бы ничего, и утро можно принять за нормальное, если бы не неожиданный громкий продолжительный звук дверного звонка. От чего роняю чашку на пол, разбивая её на мелкие белые осколки.

– Не вставай, – нервно сообщаю дочери, а сама дышу через раз.

Ещё один звонок в эту чёртову дверь. В горле пересыхает.

– Мама, там кто-то плишел. Давай, я отклою, – тянется носочком вниз, чтобы слезть со стула.

– Нет! – выкрикиваю громче, чем надо, тем самым пугая ребенка. – Нет, малыш, – более спокойно добавляю. Мама сама. Посиди на стульчике, а то порежешься.

Оставляя дочь на кухне, и с колотящимся в груди вместо сердца молотом иду к двери, по пути прихватив столовый нож.