Камень забвения

Пролог

У каждой эпохи — свои властители. Цари и короли, жаждущие могущества, делили земли, словно игральные кости, оставляя за собой след из пепла и крови. И в их череде Эльдрик был не исключением. Царство Эльдрика — древняя держава с воинственной славой — вечно жаждало идеального мира. Монархи не скрывались за троном: они первыми выходили в бой, скрещивали мечи с врагами, чтобы выстроить новую реальность — такую, где каждый подданный жил бы в благополучии и покое. Детей учили верить в это. На уроках географии учителя водили указкой по картам, показывая соседние королевства — те, что когда-то покорились Эльдрику. На истории звучали сказания о великих битвах, о победах, будто вписанных в судьбу самой земли. Но было в этих рассказах нечто большее, чем просто сражения и границы. В каждом из них — неявная истина, передаваемая шёпотом: Эльдриком правили не только люди. Каждый царь, вставший на трон, давал клятву верности Единому — древнему покровителю жизни, чьё имя ныне стерто из памяти. Считалось, что именно он даровал избранным силу вести народ сквозь века. Его воля отражалась в урожайных полях, в удаче на войне, в рождении наследников и даже в погоде. Люди верили: пока цари верны ему — земля в безопасности. И потому Эльдрийцы гордо называли себя избранными. Говорили, что сам Всевышний освещает их путь, что они — сосуд его благословения. В те времена никто не сомневался: так будет всегда. Но ничто не вечно. История не сохранила точного времени, когда начались перемены. Первые знаки были почти незаметны: ветер сменил направление, затянуло небо, в пшенице появились черви. Старейшины списывали это на капризы природы, мудрецы — на звездные циклы. Лишь немногие шептали в темноте: «Покровитель отвернулся». А затем появился Он — король без имени. Его правление стало трещиной в монолите веры. Под его властью солнце исчезло за серыми тучами, и не вернулось. Дожди обрушивались неделями, губя поля. Животные дохли, словно от проклятия, младенцы рождались слабыми. Храмы запустели. Молитвы стихли. Боги молчали. Люди молили, взывали, приносили дары, даже человеческие жизни — но в ответ слышали только эхо. Вера, некогда несгибаемая, рассыпалась в прах. И с каждым поколением всё больше людей отводили взгляд от небес, выбирая землю. Они учились выживать без чудес. Без знаков. Без богов. Так началась Эра Забвения — время, когда вера стала сказкой, а легенды обратились в пепел. Время, когда храмы покрылись мхом, а благословение обратилось в молчание. Но даже в полной тьме угли прошлого могут вновь вспыхнуть. А забытые боги не всегда остаются забытыми...

Часть 1: Город, который забыл богов

Эльдрик просыпался медленно, нехотя, как старик, цепляющийся за последние минуты сна. Первые лучи солнца, бледные и нерешительные, пробивались сквозь плотную завесу утреннего тумана, окрашивая его в молочно-золотистые тона. Они скользили по остроконечным крышам домов, цеплялись за резные деревянные ставни, играли в лужах, оставшихся после ночного дождя. Воздух был влажным и тяжёлым, наполненным ароматами влажной земли, прелой листвы и дымка из сотни печных труб, медленно поднимающегося к небу. Город раскинулся в долине между двумя холмами, будто ребёнок, прижавшийся между спящими великанами. С запада его обнимал старый лес, деревья которого стояли, склонившись под тяжестью веков, их ветви переплетались между собой, образуя тёмный, почти непроницаемый навес. С востока бежала река Эльрин, её воды, обычно прозрачные и быстрые, сегодня казались тёмными и вязкими, словно несли в себе какую-то тайну. Лираэль стояла на мосту, опираясь локтями о грубо отесанные перила, и смотрела вниз, на воду. Её длинные, тёмные волосы, собранные в небрежный хвост, трепал лёгкий ветерок, а глаза, зелёные, как молодая листва, были прищурены от утреннего света. Она наблюдала, как течение уносит опавшие листья, как они кружатся в маленьких водоворотах, исчезая под аркой моста.

— Опять философствуешь?

Голос заставил её вздрогнуть. Лираэль обернулась и увидела Тобиаса, подмастерья аптекаря. Он стоял, прислонившись к стене, в руках — связка сушёных трав, издававших горьковатый, лекарственный запах. Его рыжие волосы торчали в разные стороны, как всегда, когда он забывал причесаться, а на лице застыла привычная ухмылка.

— Нет, просто наблюдаю, — ответила Лираэль, снова поворачиваясь к воде.

— За чем? За тем, как листья тонут? — Тобиас подошёл ближе, его сапоги гулко стучали по деревянному настилу.

— За тем, как всё меняется.

Он фыркнул:

— Ты сегодня особенно загадочна.

Лираэль не ответила. Её взгляд скользнул по улицам города, по крышам домов, по людям, начинающим свой день. Эльдрик был красивым, даже уютным, если не замечать трещин в стенах, облупившейся краски и пустых глазниц окон в заброшенных домах на окраинах. Когда-то здесь жили иначе. Когда-то здесь молились, зажигали свечи в честь богов, боялись их гнева. Теперь же... Теперь на углу улицы купец Гаррик громко торговался с покупателем, его голос, грубый и раскатистый, разносился далеко вокруг. Он спорил о цене на шерсть, жестикулировал, смеялся, и в его смехе не было ни капли страха. Никто не боялся больше. Ни гнева богов, ни их милости.

— Они забыли, — прошептала Лираэль.

— Кто? — нахмурился Тобиас.

— Все.

Она оттолкнулась от перил и пошла прочь, оставив его стоять с недоумённым выражением лица. Ей нужно было уйти. Нужно было побыть одной.Лираэль свернула в узкий переулок, где даже днём было сумрачно. Высокие дома, почти касающиеся друг друга крышами, закрывали солнце, а под ногами хрустели опавшие листья и битые черепки. Здесь пахло сыростью, старым деревом и чем-то ещё — чем-то металлическим, как медь или кровь. Она остановилась перед старым колодцем, его каменные борта были покрыты мхом, а железная ручка скрипела на ветру. Лираэль провела пальцем по холодному камню, чувствуя шероховатость под подушечками.

— Ты опять здесь.

Лираэль вздрогнула. За ней стояла старая Марта, соседка, с лицом, изборождённым морщинами, и острым, как нож, взглядом.

— Я просто...

— Просто ничего, — перебила её старуха. — Ты всегда там, где тебя не ждут.

Лираэль опустила глаза.

— Я ищу ответы.

— Ответы на какие вопросы?

— На те, которые никто больше не задаёт.

Марта покачала головой, её седые волосы, собранные в тугой пучок, колыхались при этом, как пучок сухой травы.

— Некоторые двери лучше не открывать, девочка.

— Почему?

— Потому что за ними может быть что-то, что нельзя закрыть обратно.

Лираэль посмотрела на неё, на её жёлтые от времени зубы, на дрожащие руки, на глаза, в которых читалось что-то большее, чем просто старость.

— Ты боишься?

Марта засмеялась, но в её смехе не было веселья.

— Я уже слишком стара, чтобы бояться. Но ты... ты ещё молода. И глупа.

Она повернулась и заковыляла прочь, её тень, длинная и кривая, тянулась за ней по земле. Лираэль осталась одна. Снова. Она глубоко вздохнула и посмотрела на небо. Оно было чистым, голубым, почти безоблачным. Совершенно обычным. Но где-то там, за этим небом, за этими облаками, может быть, всё ещё были боги. И, может быть, они всё ещё смотрели вниз. И, может быть, они ждали. Лираэль сжала кулаки. Она найдёт ответы. Даже если за них придётся заплатить. Лираэль шла по узкой тропинке, ведущей к окраине города, где дома становились реже, а деревья - гуще. Солнце уже поднялось выше, но его лучи с трудом пробивались сквозь плотную листву старых дубов. Воздух здесь был другим - тяжелым, насыщенным ароматами хвои, влажной земли и чего-то еще, чего она не могла определить. Что-то сладковато-гнилостное, что щекотало ноздри и оставляло металлический привкус во рту.

Ее сапоги вязли в мягком ковре из перепревших листьев, каждый шаг сопровождался тихим хрустом. Ветви деревьев сплетались над головой, образуя темный туннель, в конце которого едва виднелся силуэт того, что она искала - Черного храма.