Камиль. Залог

Глава 1

Ясна

Предвкушение и страх. Такие противоречивые чувства. Он скоро придет за мной, а я ничего о нем не знаю.

Няня показывала фотографии в тайне от отца.

Он огромный... даже на глянцевых картинках. Его руки по объёму можно сравнить с шинами на машине моего брата, а ноги... Они итого больше. Грубоватое мужественное лицо с черной бородой. Темные жесткие волосы и острый взгляд, говорящий окружающим: «держись от меня подальше».

Я часами смотрела на эти фотографии пытаясь представить нас вместе. Страшно. Сердце начинает болезненно сжиматься, стоит представить, что этот огромный мужчина станет моим первым.

Как не закричать и не опозорить семью? Они ведь услышат... По традиции первый раз должен произойти при свидетелях. Девственной кровью Залога скрепляется мир между семьями еще на десятки лет. Этот закон придумали не мы. Наши мужчины из поколения в поколение лишь хранят, соблюдают и передают его друг другу.

Я — залог. Меня с детства воспитывали специально для него. Для мужчины, собственностью которого я стану. Даже не жена... Мне сказали, недавно он обзавелся ею.

Я — ценный предмет. Игрушка для его утех, которую положено беречь. Жена должна родить ему сына — наследника, а я ... Я имею право родить только дочь. Девочку, которая станет очередным Залогом и перейдёт в другую семью по достижению восемнадцати лет.

— А если будет мальчик? — однажды спросила у няни.

— Ты должна родить дочь, — шепотом сказала она. — Я не знаю как, но должна.

Пока прислуга готовит праздник в большой столовой нашего дома, я кручусь голая перед зеркалом, рассматривая себя. Пытаюсь представить, как он будет смотреть на меня уже через несколько часов. Как его руки будут прикасаться к моей коже. Маленькие аккуратные сосочки на небольшой груди темнеют и съёживаются. Живот с блестящим камушком в пупке напрягается.

— Ясна, ванна готова. Не стой там. У нас еще столько дел и так мало времени.

Залезаю в мраморную чашу, наполненную горячей ароматной водой с добавлением молока, питательных масел и лепестков роз. Погружаюсь в воду по грудь, раскинув руки по бортикам с обеих сторон от себя.

В ванную входят две помощницы. Они все делают сами: мнут, трут, моют, чистят, уделяя особенное внимание интимным местам.

— Нянь, — шепчу, когда мы вновь остаемся вдвоем и она тщательно сушит мои волосы полотенцем. — Он будет трогать меня там, да? — дыхание перехватывает от этого вопроса.

Конечно будет. Я в теории все это знаю, но вот практика... Чем ближе, тем все страшнее, потому и вырывается всякое, от чего у женщины, занимавшейся моим воспитанием с рождения, гневно полыхают глаза, и она берется напомнить мне прописные истины.

— Он станет твоим мужчиной, твоим хозяином. Он может трогать тебя везде, где захочет. Ты где летала во время наших уроков? Не вздумай закрываться от него или возражать. Я слышала, первая ночь с женой у него прошла без травм.

Будто это должно меня успокоить!

Жена... У него есть законная жена.

— Нянь, а его жена будет там сегодня? В зале. Об этом ты мне не говорила. Вроде... — морщась, терплю, пока она прочешет мои длинные волосы.

— Вроде, — передразнивает. — Выпороть бы тебя! Не будет. Кто позволит женщине сидеть среди мужчин?

— Прости, забыла, — опускаю взгляд.

Я не всегда была прилежной ученицей, за что меня частенько наказывали, а мне просто хотелось быть ребенком и не учить всякую ерунду, которую я еще толком не понимала. Да и сейчас понимаю далеко не все, но няне этого лучше не говорить, а то точно выпорет и не посмотрит, что у меня день рождения.

— Просто у нас можно, если семья.

— Ясна, ты меня правда пугаешь. Я надеюсь, что это нервы, — няня обходит меня и берет горящее лицо в прохладные ладони.

— Нервы, — пытаюсь кивнуть, — страшно очень. И его жена...

— Да что ты заладила?! — няня топает ногой. — Это тебя не касается! Его жена тебя никак не касается! Сегодня он будет с тобой. И на ритуале и всю ночь потом. Ясна, ты не имеешь право все испортить. Нельзя, чтобы Залог вернули. Это отмена всех договоров. Это война. У твоего отца и братьев серьезный бизнес. Но он не сможет существовать без семьи Камиля. Его семья сильнее и влиятельнее. Негласно этот договор нам нужнее. Поняла?

— Да, — киваю, подтверждая свои слова.

Мне кажется, няня права, и я действительно сегодня взяла и внезапно забыла все уроки. Молчу. Больше не раздражаю ее дурацкими вопросами, пока меня наряжают в длинное праздничное платье, заплетают в косу соломенные волосы и ведут к праздничному столу, накрытому в честь моего восемнадцатилетия.

Меня поздравляют братья и отец. После них подходит мама. Крепко обнимает и просит прощения.

— Приехали, — в столовую входит один из людей отца.

У меня внутри все обрывается. Комната кружится. Я впиваюсь ногтями в мамину руку, смотрю в ее влажные глаза. Как же так получается? Меня растили для него, готовили, но я оказалась совсем не готова. Что со мной не так? И почему он так рано приехал? Я думала, мы сначала посидим с семьей. В последний раз…

— Уведи ее, — требует самый старший брат.

— Да, конечно, — не глядя ему в глаза, няня берет меня под локоть и тянет прочь в соседнюю комнату.

Голову покрывают полупрозрачным газовым платком, спадающим по лицу и спине до самой талии. Мама тихо молится, пока мы ждём разрешения выйти.

Отец заходит. Как всегда, строгий холодный взгляд проходится по мне, проверяя, все ли соблюдено.

— Пойдём дочка. Пора, — берет меня за ледяную ладонь, сжимает дрожащие пальцы и тихо ругает няню за мой страх. Плохо научила. Я не должна бояться хозяина.

Мы выходим в зал, и я сразу вижу ЕГО. Он и правда огромный, гораздо больше, чем мне казалось по фотографиям. Взрослый. Камиль старше меня на двадцать пять лет. Я могла бы быть ему дочерью, а стану его ночной игрушкой.

Иду на автомате. Если бы отец не держал крепко, я бы упала прямо перед всей прибывшей делегацией: самим хозяином клана и двумя его младшими братьями. С ними старейшины, собранные со всех семей, призванные следить за соблюдением порядка.

Глава 2

Ясна

Его дом похож на крепость. Он гораздо больше нашего даже внешне. Моя ладонь горит от соприкосновения с его. Камиль уверенно шагает вперед через просторный двор, особо не заботясь о том, чтобы я успевала. Приходится подстраиваться и быстрее перебирать ногами, путаясь в подоле длинного платья. На ступеньках я все же на него наступаю. Ткань трещит. Становится ужасно неловко за свою неуклюжесть. Только и на нее никто не обращает внимание. Мужчина лишь притормаживает на мгновение и ведет меня дальше к высоким двустворчатым дверям с изящным узором по стильному затемненному стеклу. Далее через холл, потом по коридору.

Комната, в которой мы останавливаемся, наполнена незнакомыми мне людьми — мужчинами разного возраста. Пожилые сидят на мягких диванах и их взгляды особенно неприятны. Они смотрят на меня как голодные престарелые пауки. Охотиться уже сил нет, но еще очень хочется. Мерзкие, оценивающие взгляды бесцеремонно ощупывают мою фигурку, закутанную в тонкую ткань платья. В этот момент я чувствую себя не ценностью, а товаром на рынке. Так обычно выбирают мясо.

Мужчины моложе ведут себя гораздо аккуратнее. Я отчетливо выделяю тех, кто боится Камиля, а кто его уважает. Здесь присутствуют все трое его братьев. Два младших, которые приезжали вместе с ним, и средний, меньше всего похожий на моего хозяина. Если бы я не знала, что это его брат, подумала бы, что они не родные. И вот он смотрит на Камиля без страха, как равный. И на меня смотрит совсем иначе. От его взгляда не липко и не противно.

Женщин здесь нет совсем как и говорила няня. Меня тоже скоро уведут. Все должны были посмотреть на Залог и хорошо запомнить. Ведь им только и можно, что смотреть на меня. Еще можно говорить. А вот прикасаться нельзя. За посягательство на Залог убивают.

Рассмотрев меня, мужчины возвращаются к вину и беседе. Я даже вслушиваться не пытаюсь, о чем они говорят. Уши заложило от волнения, губы немеют и кровь отлила от лица. Мне даже в зеркало смотреть не надо, я свою бледность ощущаю и так.

Играет вполне себе современная местная музыка. Расслабившиеся от алкоголя мужчины смеются и говорят уже гораздо громче. Звучат слова о чести, поздравления, пожелания побыстрее обзавестись наследником. Не со мной, конечно. С женой.

К Камилю подходит один из его вооруженных людей, говорит что-то на ухо. Хозяин кивает, кидает на меня один единственный взгляд, перебрасывается парой слов со средним братом и уходит в неизвестном направлении, а его брат направляется ко мне.

— Адиль, — представляется он. — Выпей, легче станет, — протягивает бокал с вином.

— Мне нельзя, — качаю головой.

— Большинство из них тут с утра. Собрались, чтобы напомнить всем о своем существовании, — смеется мужчина. — Престарелые идиоты.

Не сдержавшись, улыбаюсь его словам, но вино не беру. Не хочу подставлять свою семью в первый же день. Адиль так и стоит рядом со мной, приблизившись ровно настолько, насколько позволяют приличия, пока в комнату не возвращается Камиль.

Он идет прямиком к нам.

— Ад, я не успеваю. Возьми пацанов, — кивает на младших братьев, — примите груз в аэропорту. Привезешь, я вечером сам отсмотрю. И следи, чтобы они свои яйца из штанов не высовывали. Оторву обоим!

— Понял, брат. Сделаю в лучшем виде. Не зверствуй тут особо, — хлопнув его по плечу и подмигнув мне, Адиль направляется к младшим братьям, а у меня в голове застревают его последние слова.

Это же не со мной он будет зверствовать, правда?

Начинаю жалеть, что отказалась от вина. Никогда не пробовала, но сейчас оно бы мне точно не помешало.

Во рту пересыхает окончательно. Камиль врывается в мои личные границы, наклоняется к уху и едва касаясь его губами сообщает, что сейчас за мной придут, а он уладит здесь некоторые вопросы и догонит.

Почти сразу же ко мне подходит женщина в длинном темно-синем платье и уводит за собой по короткому коридору в одну из комнат — спальню. Просторная, светлая с большой двуспальной кроватью, покрытой кремовым покрывалом, с многочисленными шкафами, полками, комодом, большим зеркалом и огромным окном от пола до потолка с таким же затемненным стеклом и узором, как на входной двери.

— Это твое крыло, — сообщает женщина. — Будешь жить здесь.

Показывает мне красивую ванную комнату и просторную гардеробную, уже набитую всевозможными вещами, упакованными в фирменные пакеты известных брендов. В выдвижных ящиках лежат украшения на все случаи жизни. Есть отдельный шкаф с обувью.

— Гостиная общая, но в этой части дома обычно никто не появляется, — она заканчивает быструю экскурсию. — Меня зовут Самира. Я буду для тебя кем-то вроде личной гувернантки, — она улыбается. И улыбка у нее такая… теплая очень. — Мне пора. Сейчас к тебе приведут маму и няню, а потом придет Камиль. Я вернусь после того, как он покинет твою комнату, и помогу тебе.

— Поможете мне? — снова пугаюсь. Она только кивает, гладит меня по плечу и уходит. Впасть в панику не дают вновь открывшиеся двери, впустившие маму вместе с няней.

Заплаканные обе, переживают.

— Ясна, детка, — мама обнимает меня, — как прошло знакомство со старейшинами и братьями Камиля?

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Они так мерзко все на меня смотрели. Помыться хочется, — передергиваю плечами.

— Тише ты! Дуреха! — ругается няня. — Помни все, чему я тебя учила, девочка, — смягчается она, а мама уже расплетает мне волосы, все время путаясь в них, нервно дергая и причиняя боль. — Понравишься ему, все хорошо будет. У всех все будет хорошо. И у тебя, и у твоей семьи.

— А если не понравлюсь? — голос хрипнет. — Вдруг я сделаю что-то не так? Мне страшно, нянь.

— Ну как же ты можешь не понравиться, девочка моя? — мама расчесывает мои волосы, рассыпая их по плечам и спине. — Ты у меня такая красивая, такая нежная. Ты настоящий подарок для него, а не Залог. Все будет хорошо. Быть с мужчиной не так ужасно, как тебе кажется. Это приносит удовольствие. Ты научишься его и получать, и доставлять.

Глава 3

Камиль

По ее щекам текут слезы. Огромные и чистые, как драгоценные камни из элитных женских украшений. Чуть двинув бедрами назад, беру разгон и делаю один резкий рывок вперед. Девчонка захлебывается в немом крике. Ее красивое лицо искажается гримасой боли. Из глаз нескончаемым потоком льется соленая вода, а я не чувствую к ней ничего кроме похоти и начинаю двигаться, не давая прийти в себя. Тараню хрупкое нетронутое тело членом, наблюдая за пульсирующими зрачками в ее серых глазах. Она дрожит. Вся. Ей больно и страшно, но девочка больше не просит остановиться. Она терпеливо принимает меня в себя при каждом новом ударе бёдер.

Очень маленькая, очень узкая и почти сухая. Мне натирает головку и тоже немного больно. Насрать! Я хочу кончить в нее. Похуй, что на мне резина, я иначе не трахаюсь уже год. Это рефлекс. Все равно можно представить, что сейчас мой набухающий от трения стояк выстрелит спермой в малышку... как это они там говорили? Выращенную специально для меня! В инкубаторе, сука, они ее такую что ли растили?! И явно ошиблись с размерами. На мой член эта девочка натягивается с трудом. Зато крови на простыне будет достаточно, чтобы удержать в узде всех, кто завязан в бизнесе. Есть желание вынести им использованный гондон вместо белой перепачканной тряпки. Он тоже в ее крови. И пусть подавятся своими доказательствами.

Злость раззадоривает и возбуждает сильнее.

Ее маленькая грудь слегка колышется при каждом моем толчке. Я вернусь к ней ночью и обязательно потрогаю эту грудь. Во рту пересохло от желания вылизать и пососать эти темные соски. Такого не было в планах, но сейчас я хочу. Тупо хочу еще раз трахнуть ее, только уже долго, чтобы тоже кончила. Я же ебаный джентльмен и просто могу себе это позволить. Прийти и взять. Моя же теперь. Подарили. Мне сейчас некогда, и я даже трахаюсь, думая о делах. Все остальное будет ночью.

Чисто физический оргазм проносится по позвоночнику и стреляет в пах. Сжав зубы, изливаюсь в презерватив, продолжая смотреть в глаза своей секс-игрушке. В них стоит неподдельный ужас, которому она усиленно пытается сопротивляться.

Не трогает. Вообще никак не цепляет. Последний год окончательно убил во мне человека. А секс у меня всегда в открытом доступе. И ни одна еще не возразила.

Скатываюсь с блондинки, еще раз осматриваю уже с высоты своего роста. Она прикрывает дрожащими руками грудь и сдвигает стройные ножки под моим внимательным взглядом. На половых губах блестит совсем немного влаги и пара алых мазков. Поднимаю девчонку на руки, вообще не чувствуя ее веса.

Загадка: как она не сломалась подо мной?

Удерживая ее одной рукой, второй сдёргиваю с кровати простыню. Укладываю свой подарок прямо на матрас.

— Сейчас я пришлю к тебе Самиру, она поможет принять ванну, приведёт тебя в порядок и покормит. Я вернусь к ночи. Повторим. Может во второй раз ты мне все же покажешь, чему тебя там няня учила, — усмехаюсь ее дикому, перепуганному взгляду. Сжимаю в кулак простыню и выхожу из комнаты.

Самира ждет в соседней. Увидев в моих руках простыню со следами крови, хмурится.

— Учить меня будешь?! — рявкаю на нее.

— Кто я такая, чтобы учить хозяина? — вздыхает женщина.

— Вот и не забывай об этом. Я в нотациях не нуждаюсь! — меня бесит осуждение в ее глазах.

— Я молчала, — отворачивается.

— Я все прочитал по твоему лицу. Сделай так, чтобы вечером ее так не трясло при виде меня.

— Мне казалось, это задача мужчины, сделать так, чтобы женщина его не боялась, — Самира все же цепляет.

— Мне некогда этим заниматься. Не можешь справиться, я вместо тебя возьму в дом ее няню. Пусть восполняет пробелы в воспитании.

— Камиль, она же девочка еще совсем…

Дальше не слушаю. Не девочка она больше. Это недоразумение я исправил. А учить… Посмотрим, если к ночи останутся силы, поиграем в эту занимательную игру.

Выхожу к изрядно подвыпившему совету. Братьев моих нет. Адиль послушал меня и забрал малых с собой. Швыряю простыню с кровью прямо на стол с едой и вином. Все резко замолкают. Отец и братья моего подарка одни из первых.

— А теперь прошу меня простить, — с неприкрытой издевкой чуть склоняю голову. — Вынужден вас покинуть. Дела. Вас проводит охрана, чтобы вы не заблудились в коридорах.

— Камиль, ты даже не выпьешь с нами? — интересуется самый стойкий и самый старый из присутствующих.

Отрицательно качнув головой, даже не переодеваюсь. Так и выхожу на улицу в том, в чем забирал Залог из родительского дома.

— Пять минут постою и поедем, — говорю водителю. Закуриваю, пристроившись спиной к борту тачки.

По телу гуляет приятное тепло после секса. Глубже затягиваясь, веду взглядом по окнам и балконам особняка. На одном из них на втором этаже стоит моя недавно обретенная жена. Внимательно на меня смотрит. Отсюда ощущаю волны ее ревности, только мне похер. Я уже решил, где проведу сегодняшнюю ночь.

Сажусь в тачку и еду к братьям. Адиль уже отчитался, что груз забрал. Надо лично глянуть на улов наших людей за пределами этой страны.

Шлюхи — единственная часть бизнеса, в которую я пускаю младших братьев от начала и до конца. Вообще подумываю полностью сгрузить ее на Адиля. Мне не нравится возиться с этими телками. Трахать нравится, а всем остальным заниматься — нет. Я больше люблю оружие. Вот там моя стихия. В этом я крутился много лет еще до того, как вернулся на родину. А малых к стволам подпускать нельзя. Они еще слишком молоды и не сдержаны.

Высушенную и опустошенную душу вдруг на секунду царапает тоской по старым друзьям, с которыми я прощался, понимая, что вряд ли вернусь обратно. Гоню к херам приступ сентиментальности. Этим чувствам здесь нет места. Это гребаный Ад, где выживает сильнейший.

Приезжаю на базу передержки. Водителя отпускаю. Дальше хочу покататься сам. Прохожу охрану, здороваясь с мужиками, толкаю дверь двухэтажного здания,

внутри напоминающего хостел или общагу из страны, в которой я провел большую часть своей сознательной взрослой жизни. Здесь даже слова такого не знают — общага.

Глава 4

Камиль

Появившись в крыле дома, выделенном для сероглазки, приказываю охраннику вызвать мне Самиру. Женщина появляется в просторной гостиной уже через пару минут. С укором во взгляде смотрит на вино в моих руках.

— Ей нужен отдых, — тихо говорит она, не дожидаясь, когда я начну спрашивать. — Девочка перенервничала, испугалась и ... — мнется

— Договаривай!

— Физических травм нет, кроме естественной...

— Остальное меня не волнует, — не позволяю ей продолжить.

— Камиль, позвольте я все же объясню, — Самира мягко пытается достучаться до меня. Сегодня точно не лучший день и не лучшее время для этого. Эффект получается ровно противоположный.

— Не позволяю. Свободна. До утра ты ей не понадобишься, — отмахиваюсь от нее, как от пыли под своими ногами.

Уже подхожу к дверям спальни девчонки. Самира набирается наглости меня догнать и выкрикнуть в спину:

— А если бы это была ваша дочь? И кто-то обращался с ней так же?

— Моя дочь никогда не стала бы подстилкой ради чьей-то выгоды. Я бы не позволил, — по венам медленно ползет ожигающий холод. Я точно ее заменю. Она все больше лезет туда, куда я не впускаю даже себя.

Толкнув дверь ногой, вхожу в спальню и погружаюсь в уютный полумрак, пропитанный запахом иланг-иланга и корицы. Из освещения работает лишь бра, рассеивая теплый жёлтый свет по стене и части кровати. На ней, подтянув к животу ноги и подложив ладонь под подушку, сладко спит очень красивая девушка, рассыпав по подушке и собственным плечам соломенные пряди. Длинная ночная рубашка скрывает от моих глаз все, кроме аккуратных, ухоженных ступней. И в тоже время я вижу все! Округлое бедро, тонкую талию, грудь с маленьким острым сосочком, торчащим сквозь ткань. Маняще приоткрытые розовые губы. Представляю их на своём члене. Он тут же упирается мне в ширинку, намекая, что совсем не против такого расклада.

Прохожу к тумбочке, ставлю на нее вино и бокалы. Разливаю алую, под цвет крови, жидкость. Она играет в свете бра, напоминая рубин, заключённый в стеклянный кокон.

Присаживаюсь на корточки перед кроватью. Большим пальцем сминаю губы девчонки. Она тут же распахивает ресницы и спросонья пугается, шарахаясь от меня на другой край кровати.

— Напомни, как тебя зовут, — прошу её, наблюдая, как в серых глазах собирается паника. А я реально не помню ее имени. Если бы запоминал всех, кого трахаю, уже бы свихнулся.

— Ясна, — хриплый, чертовски сексуальный голос попадает точно в цель. Мышцы паха приятно стягивает желанием, сердцебиение ускоряется, качая кровь вниз.

— Пей, Ясна, — протягиваю ей один из бокалов вина.

Берет, но не спешит подносить его к губам. Хмыкнув, упираюсь ладонями в матрас и сажусь на край кровати. Беру бутылку и делаю несколько глотков из горла.

— Пей, сказал. Помнится, ты должна мне подчиняться.

— Я никогда раньше не пила вино... — машинально проводит язычком по губам, определяя для меня сценарий сегодняшней ночи.

— «Раньше» для тебя больше нет. Есть сейчас. Твое «сейчас» — это я. А я сказал, пей! Иначе снова трахну тебя без анестезии!

И она, округлив от ужаса свои красивые глазки, залпом осушает бокал. Так-то лучше.

— Ещё? — усмехаюсь, глядя как моментально розовеют ее щеки. Нет, одного бокала ей явно хватит. — Слезь с кровати, — слушается. Встает босыми ногами на тёплый пол. — Разденься для меня. Медленно. Этому тебя научили? — снова с издёвкой. А она часто кивает головой. Ну вот сейчас и посмотрим.

Скинув ботинки, забираюсь на кровать вместе с бутылкой вина. Подняв выше подушки, облокачиваюсь на спинку и делаю большой глоток алкоголя. Ни хрена не берет, но вино отличное. Штаны в районе ширинки красноречиво бугрятся. Природа наградила меня приличных размеров членом. Телки пищат от восторга, даже когда им больно. Эта тоже будет пищать. Позже обязательно будет.

Делаю еще глоток вина и приподнимаю бровь, намекая, что дал ей достаточно времени, чтобы проснуться и уже можно приступить к стриптизу. Жаль, на девочке слишком мало одежды. Мне сейчас хочется эстетики.

Ясна мечется взглядом по комнате. Выдыхает, краснеет еще сильнее, но ее и правда кое-чему все же учили. Она поднимает на меня взгляд, синхронизируется с моим, буквально захватывает внимание и снова приоткрыв свои чертовы губы и тяжело дыша от волнения начинает плавно двигаться, словно в комнате играет музыка. Приподнимает длинную ночнушка, показывая стройные ножки, изящно, будто случайно роняет ее обратно, скрывая от меня соблазнительную красоту.

Ее руки поднимаются вверх, кисти делают над головой несколько изящных движений, а бедра медленно рисуют круг и дергаются вправо, замирают, потом влево. Свет падает так, что белая тонкая ткань ночной сорочки совсем немного просвечивает и я жадно сглатываю, готовый сорваться и загнуть эту невинность прямо сейчас, но она продолжает играть со мной. Хорошо обученная кукла!

Ночнушка снова ползет по ножкам кружевом подола, поднимается до бёдер, выше... Показываются тонкие маленькие трусики и все мне обламывают.

Ясна отчетливо видит мое возбуждение. Кровь в жилах закипает. Мне чертовски нужна полноценная разрядка. Терпение заканчивается. Тяжелый день все же накладывает отпечаток на настроение.

— Достаточно. Снимай.

Подчиняясь приказу, она снимает ночную сорочку через голову и светлые волосы водопадом спадают вниз, прикрывая ее тело.

— Не все сняла.

Кивает и дрожащими пальчиками тянет вниз трусики.

— Блядь! — сжимаю зубы от новой волны кипятка, прокатившейся по телу.

Сделав большой глоток вина, оставляю бутылку на тумбочку, приподнимаю бедра, стаскивая с себя штаны вместе с трусами, оставаясь лишь в расстёгнутой рубашке. Налившийся тяжёлый член, ложится на живот. Ясна вздрагивает и отводит взгляд. А я решаю поменяться с ней местами. В первый раз так всем будет проще.

Встаю, подхожу к голой девушке почти вплотную.

— Сядь на край кровати, — она послушно обходит меня, старательно гася желание прикрыться, и садится, плотно сдвинув ноги. — Раздвинь шире, — сжимается сильнее. — Ну! — мое терпение опять сбоит. Разводит бедра в стороны демонстрируя мне гладкую киску, которую я сегодня так сладко трахал. — Сама себя тоже там не трогала? — в ужасе смотрит на меня и отрицательно крутит головой. — Трогай. Сейчас.

Глава 5

Ясна

А я в этом очень сомневаюсь! Губы сами сжимаются плотнее, ощутив прикосновение горячей плоти.

«Он станет твоим мужчиной, твоим хозяином. Он может трогать тебя везде, где захочет. Ты где летала во время наших уроков? Не вздумай закрываться от него или возражать. Нельзя, чтобы Залог вернули!» — вспоминаю слова няни, сказанные сегодня утром.

Слова… Его слова задевают. Он будто бьет ими наотмашь. Осмеливаюсь поднять взгляд и посмотреть в черные глаза своего хозяина. Мой воспаленный от стресса мозг ловит в этих глазах что-то такое, чего никак не разглядеть за мускулами и злостью. Это нечто плещется только там, на самом дне адской бездны.

Стараясь уцепиться за свою находку, запрещаю себе думать о том, что я просто ищу то, чего нет ради собственного спокойствия, и послушно открываю рот, впившись пальцами в простыню с обеих сторон от себя. Камиль вталкивает в него свой член. Ноздрей касается едва уловимый запах мускуса, а на языке ощущается чуть солоноватый привкус.

Делаю вдох носом, стараясь концентрироваться на дыхании. Губы смыкаю, насколько это возможно при таких размерах, и делаю нерешительное движение языком, прикасаясь к горячей, бархатной головке. Камиль шумно выдыхает, давит бедрами, желая протолкнуть свой огромный орган глубже. Давлюсь. Глаза начинают слезиться. Вытаскивает. Дает сделать вдох и снова всовывает мне в рот член.

Закрыв глаза, изучаю кончиком языка доступные мне вены под теплой кожей. Он тяжело дышит, но больше не пытается продавить глубже. Не знаю, так ли я делаю. В голове все еще вакуум, но я не хочу так, как было днем. Я еще не готова или…

Между ног все еще горит и пульсирует от того, что я делала со своим телом минуту назад. Он смотрел на это как голодный зверь. Думала кинется. Такому меня не учили! Няня категорически запрещала прикасаться к себе в таком ключе. Только ему можно трогать. А он заставил это сделать меня.

Терпение Камиля заканчивается. Он начинает плавно раскачивать бедрами. Трется головкой о мой язык. Его ладонь ложится мне на затылок. Пальцы удивительно аккуратно путаются в волосах. Это взрывает во мне пузырь из эмоций, смешивая их в странный, пьянящий коктейль.

Поглаживая затылок, давит на него, задает темп. Я едва успеваю дышать. Делать вдохи ртом он больше не дает и на рвотный рефлекс не грубит и не усмехается. Тяжело сопит и массирует кожу головы, словно пытаясь успокоить.

Перестав понимать, что чувствую, стараюсь подстраиваться под все разгоняющегося мужчину. Он словно становится еще больше у меня во рту, едва в него помещаясь. А собственное тело предательски ноет. Я чувствую влагу у себя между бедер и слышу собственное сердце, колотящееся в ушах. Грудь тяжелеет, соски зудят так, что к ним хочется прикоснуться.

Сейчас все совсем не так, как было днем. Эти новые ощущения тоже пугают и одновременно делают меня податливой. Тело подчиняется своему хозяину. Оно жаждет его прикосновений.

Камиль оттягивает мою голову назад. Его член выскакивает из моего рта с пошлым звуком. Влажная от слюны и смазки плоть блестит в свете бра.

— Смотри мне в глаза, — хрипло требует.

Я погружаюсь в его темную бездну, успев уловить резкое движение свободной ладони по возбужденному, вздыбленному монстру. Время останавливается на несколько мгновений. Раздается сдавленный стон сквозь сжатые зубы и на мою грудь и живот брызгает горячая сперма, стекая густыми белесыми струйками по чувствительной коже.

— Умница, — он гладит меня по волосам. — Для первого раза справилась на твердую троечку, — в уголках его губах прячется довольная ухмылка.

Камиль снимает с себя рубашку. Присаживается на корточки и стирает с меня остывшую сперму. Отбросив ее в сторону, обхватывает меня одной рукой за талию, как пушинку поднимает с кровати и роняет спиной на матрас, нависая сверху.

— Твое возбуждение пахнет чертовски вкусно, — он водит подушечкой пальца по моим губам. Отчетливо чувствую запах его члена, оставшийся на них.

Через секунду мои губы накрывают его. Черная борода трется о кожу, а опытный язык быстро преодолевая сопротивление врывается в рот, тараня его не хуже гигантского «монстра». Растерявшись, не сразу понимаю, что это поцелуй и на него надо отвечать. Кончики наших языков соприкасаются и между моих бедер стреляет молния, заставляя дрожать все мышцы.

Он довольно смеется, спускаясь губами к шее. Оставляет на коже острый, болезненный укус и через мгновение проводит по соску высунутым языком. Тело выгибает от волны удовольствия. Камиль посасывает мою грудь, перекатывая между зубами темную горошину, оставляя красные следы на светлой коже. Но мне не больно. Мне невыносимо жарко, стыдно и пошло.

Перестав терзать грудь, его рот оставляет влажные следы на моем животе. Он давит языком на камушек в пупке, рисует им круг и прокладывает дорожку до лобка. Резко откатывается на бок. По моей коже вдруг проходит озноб, и она покрывается мурашками.

Устроившись рядом, Камиль разводит мои ноги в стороны. Прижимает одно бедро своим, вдавив его в матрас, и пальцами проводит по моей изнывающей женственности. Размазывает влагу. Медленно выводит там круги, постукивает, зажимает плоть между пальцев, сдавливая ее до боли, смешанной с удовольствием.

— Не сдерживайся. Хочу, чтобы ты стонала.

А я всеми силами стараюсь удержать это в себе, кусая губы. Мне вдруг показалось, что это будет слишком… Но он разрешил. Он сейчас рулит моим сознанием. Он управляет моим телом. Хозяин дал команду и резко убрал пальцы, буквально выдирая из моей груди первый стон и жалобное поскуливание.

— Ни хрена тебя ничему не научили, — смеется он. — Громче, — шлепает ладонью между бедер и начинает давить на клитор.

Мне кажется, я сейчас взорвусь. Просто лопну и навсегда исчезну. Его грубость не вяжется с тем, что он делает в эту секунду с моим телом. Мне остается ловить момент и позволить ему проколоть пузырь в кипящей лавой в своем животе. Я растворяюсь в собственных болезненно сладких ощущениях. Его язык едва прикасается к моему соску и пузырь лопается, разливая жар по венам.

Глава 6

Камиль

По голой спине стекает пот. По раскаленное коже бегут мурашки и мышцы во всем теле начинают ныть. Мы с Адилем уже минут сорок кружим по рингу в спортивном зале, изматывая друг друга до черных точек перед глазами. Я привожу в порядок свои мысли, он свои, поэтому бой выходит несколько затяжной.

Младшие братья тоже трутся рядом. Два хвоста, чтоб их. Но Аяз уже закончил тренировку и ушел переодеваться, а Рас меня напрягает. Чем, никак не могу уловить.

— Что не так с Расулом? — тяжело дыша, спрашиваю у Адиля.

Брат отходит к стенке ринга и облокачивается спиной на тугие резинки. Вытирает пот со лба, внимательно смотрит на сидящего на скамейке самого младшего из нас. Рас уперся локтями в колени и копается в телефоне с кошачьей ухмылкой.

— Слыш! — окрикивает его Ад, — Рас, ты член не сотрешь с таким количеством баб, которые через него проходят? Опять кого-то клеишь?

В ответ получает только недовольный оскал и фак, которым Расул уже через секунду снова водит по экрану мобильника.

— Ты знал, что в «Пафосе» сегодня вечеринка? — оторвавшись от мобильника, интересуется у Адиля младший братишка. Я пока наблюдаю. Все пытаюсь понять, что с ним не так.

— Иди сюда, — зову малого.

— Зачем? — тут же напрягается, чем вызывает у меня еще больше интереса.

— Сюда подойди, я сказал! — подняв резинки, пролезаю под ними и спрыгиваю на пол.

— Кэм, мы пойдем на эту вечеринку? — Рас все же тащит ко мне свою задницу. — Ты же знаешь, сколько полезного народу собирается в этом клубе.

Кивнув, беру его в захват, разворачиваю, толкаю на резинки ринга, зажимаю коленом, чтобы не дергался, фиксирую голову, схватив за затылок.

— Ты че творишь?! — тяжело сопит Расул.

Игнорирую. Зову Адиля.

— Посмотри ему в глаза и скажи, что мне кажется. Потому что, если не кажется, я буду его пиздить. Прямо сейчас! — сжимаю зубы.

Расул испуганно замирает. Мне не кажется. Адиль сочувствующе смотрит на младшего брата, а я всаживаю ему кулак под дых, прекрасно осознавая, что наши весовые категории не равны. Рас, закашлявшись, пытается согнуться, но я хорошо его держу и контролируя силу удара, врезаюсь кулаком в ребра. Не ломаю. Даже не треснут. Но этому сучонку больно. Зрачки начинают пульсировать, зубы сжимает, ноздри раздуваются, как у быка.

— За что?! — дергается он.

— Еще раз я увижу тебя обдолбанным, сломаю ноги. Ты меня понял? — интересуюсь с холодной яростью в голосе.

— Да с чего ты… — его запал гаснет, стоит поймать мой предупреждающий взгляд. — Я чуть-чуть. Так, расслабиться. Клянусь, Кэм, я не сижу на этой дряни.

— Я предупредил. И в «Пафос» ты сегодня не идешь! Наказан, — криво усмехаюсь в бороду.

— Мне двадцать два, брат! — возмущенно орет Рас.

— Хорошо, что напомнил. Круговая тренировка «все по двадцать два». Здесь стоят камеры. Учти, я проверю. Пока не сделаешь, ни шагу из зала. Потом домой, спать. Никаких девок, никаких клубов. Сильно приспичит, подрочи. Хотя я сомневаюсь, что у тебя на это останутся силы. Приятного вечера, брат, — шутливо склоняю голову и ухожу в сторону душевых.

Адиль что-то там еще втирает малому, я уже не вникаю. Все же они росли все вместе, а я уехал. Ад знает пацанов лучше. Мне приходится заполнять пробелы в процессе.

После душа минут пять любуемся, как запыхавшийся Расул зло приседает, считая вслух. Мышцы на ногах играют, глаза горят праведным гневом, волосы уже мокрые от пота. Отлично.

— Мотор не выплюнет? — беспокоится Адиль.

— Нет. Рас, — смотрю на часы, — десять минут и можешь валить отсыпаться.

Ему как раз хватит, чтобы усвоить урок и немного почистить организм. А нам и правда пора собираться в «Пафос». Надо договориться насчет аукциона с хозяином клуба, да и просто развеяться в приятной компании.

К дому подъезжаем около девяти. Тачку оставляем на улице у ворот. Проходим с Адилем через двор, освещенный теплым светом уличных фонарей. Аяз из спортивного зала уехал чуть раньше нас, чтобы тоже собраться. В отличие от младшего брата этот едет с нами.

Смотрю по сторонам на ухоженные клумбы и деревья. Среди них теряются садовые скамейки. На одной из них сидит хрупкая фигурка в свободных синих брюках, больше похожих на юбку, и белой тунике. Светлые волосы частично собраны во что-то красивое. Несколько длинных локонов бросают тень на ее лицо. Ясна сидит под фонарем, что-то читает.

— Раритет, — усмехаюсь. — Девочка не с мобильником, а с книгой.

— А ты не знал? — интересуется Ад. — Ей телефон никогда не давали. Там же интернет, случайные знакомства, много информации, опасные мечты, которые никогда не сбудутся. Максимально изолированное воспитание. Ее даже гулять никогда одну не отпускали. Только с няней. Охрана там, или братья старшие.

Ничего не отвечаю Адилю. Нечего…

Брат уходит в дом, а я решаю подойти к своей кукле. Интересно, надела она мой подарок или нет.

Медленно иду по выложенной диким камнем дорожке. Легкий теплый ветер уже доносит до меня ее запах. Ясна пахнет мёдом и корицей. Я запомнил.

Как матерый хищник, затягиваюсь этим запахом и... раздраженно разворачиваюсь, услышав шаги за своей спиной.

— Догнала, — кокетливо улыбается жена. — Давай прогуляемся вдвоем, — берет меня под руку и ведет прямо туда, к скамейке, где сидит ничего не замечающая вокруг себя Ясна с головой погрузилась в чтение. — Мы с мамой сегодня были у врача, — щебечет Индира. Мы ровняемся с Ясной. Девушка поднимает на нас взгляд. Индира поворачивает голову к ней, а говорить продолжает со мной: — Сегодня ночью мы можем попробовать зачать твоего сына, любимый.

— Это вряд ли, — отвечаю жене.

Едва кивнув съежившейся под нашими внимательными взглядами Ясне, так и не успеваю разглядеть на ней свою цепочку.

Увожу жену дальше по дорожке, ощущая, как воздух вокруг нас начинает накаляться.

— Я сейчас уеду и вернусь только к утру. Бухой. Не лучшее состояние для зачатия здорового ребенка. Ты познакомилась с Ясной? — задаю простой, но в то же время провокационный вопрос.

Глава 7

Ясна

Язык мой — враг мой. Не надо было отвечать его жене. Она тут хозяйка после мужчин. Глупые нервы развязали мне язык, и я посмела огрызнуться.

Глядя в окно своей спальни, думаю, расскажет мужу о строптивом Залоге или нет? Он может наказать. Страшно представить, что тогда со мной будет, если он в обычное время такой грубый и пошлый. Его «монстр» разорвет меня на куски?

Господи, ну что я за дурочка? В следующий раз молча выслушаю, кивну и уйду, как и положено тому, у кого прав в разы меньше, чем обязательств.

Камиль официально не представлял нас с его женой друг другу. Мне Самира сказала, как ее зовут и что характер у нее… как у настоящей молодой хозяйки. А еще она сказала, что жена его любит. Их брак готовили несколько месяцев, Камиль бывал в доме ее родителей. Они с Индирой успели познакомиться до свадьбы и уже тогда она влюбилась в него. Самира говорит, ей повезло любить мужчину, которого выбрала для нее семья. У меня же выбора не было.

Его жена красивая. Очень яркая представительница местных женщин. Длинный шелк темных волос, яркие карие глаза, губы, искусно выделенные помадой, и уверенный взгляд. Ей можно смотреть на мужа, говорить с ним, гулять с ним под руку, как было сегодня.

Меня вдруг задел сам этот факт — ее свобода, которой у меня никогда не будет. В груди засаднила дурацкая детская обида, но я смогла сдержать ее в себе, пока хозяин смотрел на меня. Под его взглядом едва удержалась от того, чтобы дернуть пальчиками в миг нагревшуюся золотую цепочку, спрятанную под туникой. Я побоялась демонстрировать его подарок при его же жене. Сама не знаю, почему.

Они ушли, я выдохнула, отложила книгу и смотрела в ясное, звездное небо, когда вернулась Индира и высокомерно заявила:

— Запомни, ты — всего лишь Залог. Ты даже не человек здесь. Не смей думать, что сможешь заполучить его себе. Я не позволю! Ночь, что он провел с тобой, ему даже не понравилась, потому что потом мой муж вернулся в нашу спальню и накинулся на меня как голодный зверь. Ты ни на что не способная гарантия соблюдения договоров. Никто. Просто вещь. Вот и веди себя, как подобает вещи. Тихо и незаметно покрывайся пылью в дальнем углу!

— Я не вещь! — вскинулась я. Стало обидно, я ведь ничего не сделала. Не грубила ей, не говорила с ним. Даже в глаза ему старалась не смотреть, когда они подошли. — Я — живой человек!

Подскочила и убежала, бросив на скамейке книгу. Теперь вот едва дышу. Глупенькая Ясна! Не зря меня няня ругала. Не зря.

Прислоняю дрожащую ладошку к стеклу и удивленно смотрю, как в него бьют редкие капли. Откуда взялся дождь? Еще недавно небо было совсем чистым. Только ветер разгулялся. Наверное, он и принес с собой редкую тучку.

И тут я вспомнила про книгу. Она же там промокнет и испортится! А это не мое. Да и неважно. Жалко. Книги — чуть ли не единственное, доступное мне развлечение. И то не все. Доступ к ним строго фильтровался няней. Сейчас никто не контролирует, но историю я все равно выбирала со страхом, не зная, можно ли мне читать романы. Они, как говорила няня, вселяют в невинный девичий мозг несбыточные мечты. В моем случае мечтать вообще опасно, но так захотелось погрузиться в то, что раньше было нельзя, что я решилась взять именно этот жанр из доступной мне библиотеки.

Выбегаю из своей комнаты, проношусь по коридорам, приподняв полы длинных свободных брюк. Выскакиваю на улицу, попадая под крупные, теплые капли. Они оставляют мокрые пятна на каменных дорожках, попадают за шиворот и щекотно стекают по позвоночнику.

Добегаю до скамейки, а книги нет.

— Ой… — прикрыв рот ладонью, проверяю, может книга упала. Но как? Это же не легкая газета, которую может сдуть ветер.

Книги нигде нет.

Мамочка, что за вечер сегодня такой?!

И добивает меня закончившийся дождь. Не мог он перестать капать раньше, когда я еще не промокла, пытаясь спасти то, чего тут уже не лежит?!

В комнату возвращаюсь совсем растерянная. Сама набираю себе ванну. Оставляю влажную одежду сушиться на вешалках и погружаюсь в воду, прокручивая подушечками пальцев черную драгоценную каплю, застывшую у меня на груди.

В воде сижу, пока она не остыла. Потом долго вожусь с длинными волосами, стараясь их хорошенько прочесать. Выбираю новую ночную сорочку и забираюсь под воздушное, но теплое одеяло. В комнате тепло, меня немного знобит от нервов.

Притаившись, смотрю в одну точку, представляя свое наказание за дерзость. Воспаленный мозг подкидывает такие картинки, от которых становится и жарко, и стыдно, и очень страшно.

Справлюсь ли я с этим мужчиной?

Индира сказала, ему не понравилось со мной. Самира говорила, что подарок говорит об обратном.

— Ммм…!!! — мычу, тукнувшись лбом о подушку.

Я запуталась! Я ничего не понимаю!

Заснуть с зудящими под кожей нервными мурашками никак не выходит. Кручусь, сминая под собой простыню и переползая с подушки на подушку. Кровать уже выглядит так, будто приходил Камиль со своим голодным «монстром» и не церемонился со мной.

Вздрагиваю, когда дверь спальни открывается и комната наполняется запахом сигарет, алкоголя, улицы и его.

А вот и наказание…

Камиль пьян. Это отлично видно в свете ночника. Он что-то держит в руках и пошатываясь смотрит прямо на меня. Я всеми силами делаю вид, что сплю, наблюдая за ним сквозь ресницы.

Хмыкнув, этот гигант дёргает ремень брюк одной рукой. Тихо матерясь, снимает штаны, гремя всем, что есть в карманах. Отложив на подоконник предмет, который принес с собой, расстегивает рубашку.

— Я вижу, что ты не спишь, — усмехается он, роняя и эту часть своего гардероба на пол.

Забирает предмет с подоконника. Идет к моей кровати. Его «монстр» с трудом помещается в темных боксерах, и я жмурюсь сильнее. Сердечко уже бешено колотится, заранее вкачивая в мою кровь адреналин. Внутри все взрывается, когда я понимаю, что именно принес с собой Камиль. Книгу, которую я читала на улице.

Глава 8

Камиль

Не протрезвевший мозг требует крови. Никогда не бил женщин, даже самых бесячих. Сейчас впервые появилось такое желание. Ненавижу неподчинение. Как наказать за это мужика, я знаю. Еще в прошлой жизни, когда готовил бойцов для семьи Альзаро, которая была фактически монополистом в нелегальных поставках оружия в России, особым удовольствием было гонять строптивый «молодняк» на модифицированном «вертолете». Их даже пиздить не надо. Они дохли сами, а оклемавшись сильно переоценивали свое поведение. У нас все просто. Ошибка равна пуле в висок, а это навсегда. Это хуже армии. Здесь законов не так уж и много. Один из них прост и стар как мир — выживает сильнейший.

Наверное, поэтому я столько лет не женился. Бабу на «вертолет» не запустишь.

Индира смотрит на меня испуганно и в то же время с вызовом. Дура! Схватив ее за горло, прижимаю к стене.

— Кто разрешил сюда приходить?! — хриплю в приоткрытый рот. — Я непонятно вчера сказал?! Не трогать девочку!

— Я не трогала, — шепчет жена. — Я мужа искала.

— Не. Надо. Меня. Искать! — сдавливаю ладонь сильнее, она начинает задыхаться. — Я запрещаю тебе заходить в это крыло. Еще раз ослушаешься… Поставлю на колени и заставлю отсосать мне, наплевав на то, что я только что слез с другой. Поняла?!

— Д-да, — вся спесь из ее взгляда моментально улетучивается. Глаза закатываются. Она старательно пытается сделать вдох. Разжимаю ладонь. Индира, закашлявшись до слез, трет ладонью место, где остались следы от моих пальцев.

С рыком, вырвавшимся из грудной клетки, врезаюсь кулаком в стену недалеко от ее головы и быстрым шагом ухожу на улицу. Долго курю, думая, сколько я успею поспать, прежде чем придется снова сорваться по делам.

Выбросив бычок на дорожку, возвращаюсь в дом. Поднимаюсь на второй этаж и криво усмехаюсь, глядя, как Рас, завидев меня издалека, хлопает дверью, нырнув в свою спальню.

— Со мной поедешь сегодня, — говорю достаточно громко, чтобы он услышал. — Поднимешь меня через три часа и поедешь.

— Куда? — высовывается сонная, растрепанная голова.

— Постреляем.

У него аж глаза загораются и вся сонливость с обаятельной рожи, которая так нравится девочкам, слетает.

Захожу к себе и сразу падаю мордой в подушку. Меня срубает секунд за десять. Хорошо, темно. Мозг никто не выносит.

— Брат, — слышу прямо в этой темноте.

— Встаю, — нехотя переворачиваюсь на спину и сажусь.

В голове шумит, но в целом уже гораздо лучше. Сейчас залью в себя кофе, зарядимся и поедем. Мне там подарок привезли. Того, кто нас слил. Я обещал казнить, надо держать слово.

Адиль с Аязом вплотную занимаются аукционом. Нам с Расулом предстоит развлечение поинтереснее.

Садимся в тачку. Я делаю вид, что внимательно изучаю содержимое своего телефона, на самом деле наблюдая за Расом. Еще год назад я не хотел его брать на подобные мероприятия. Аяза тоже не хотел. Но понял, что папочка постарался до меня и пацаны уже погрязли во всем этом дерьме по самые уши. Мне остается только держать их под контролем. И пусть уж лучше самый младший и самый залюбленный нашей покойной матерью Расул все время вертится где-то рядом со мной, чем я буду вытаскивать его из притонов и борделей.

Да, я не жил с семьей много лет, но они — мои братья. Моя кровь и плоть. Я по большей части из-за них сюда и вернулся. Только им об этом лучше не знать. У лидера не должно быть слабостей. Не в этом мире.

Мой человек заводит машину на тщательно огороженную территорию бывших бараков. Она стала частью приданого Индиры. Одна из стратегически важных точек, где мы оперативно оборудовали склады, несколько камер, жилую часть для бойцов, охраняющих это место.

Вот в камеры нам и надо.

От охраны отделяется пара парней. Пока идем на самый дальний край территории, мне коротко докладывают обстановку.

— Рас, пойдешь с Халидом. Есть список стволов. Часть нам подвезут, а кое-что лежит в наличии. Все проверить и перепроверить. Головой отвечаешь. Понял?

Расул немного сник. Мы с ним, конечно, постреляем. Но каждый по-своему. Он в оборудованном здесь же тире, а я…

А я пошел отрываться!

Отправив брата, захожу в мрачное здание, освещенное лишь частично естественным светом из окон. В голове перестало шуметь. Она теперь просто раскалывается. Собственные шаги разносятся гулким эхом по коридору и бьют по мозгам.

Сворачиваем за угол и попадаем в еще один коридор. Здесь двери заменили решетками. На окнах тоже решетки. Хотя их можно было бы и не ставить. На территории столько охраны и камер, что уйти можно только одним путем.

На койке у стены сидит мужик лет тридцати. Кисти забиты татуировками, взгляд, как у смертника, дикий и обреченный.

Открываю камеру, вхожу внутрь. Смотрит на меня загнанным, но гордым зверем. Хорошо ему яйца прижали, раз решил пойти на такую подставу.

— Рассказывай, — беру стул, ставлю его спинкой вперед и сажусь верхом.

— Можешь сразу пристрелить, — морщится мужик, — я твоим еще там, дома, все сказал.

— Теперь мне расскажи, — для убедительности, достаю из кобуры ствол и зажав в руке, свешиваю его через спинку стула. Передергиваю затвор, играюсь с предохранителем. Наш пленник начинает нервничать.

— Смысл? Ты меня все равно грохнешь.

— Грохну. Но смерть, она же разная бывает. Я могу убить тебя быстро, а могу рвать на куски несколько часов. Поверь, это очень неприятно.

— Насрать, — гордо поднимает голову и получает выстрел в ногу. Орет, морщится. А я аккуратно. Чтобы сразу не сдох от потери крови. Мой человек снимает все это на видео. Пригодится для воспитательных целей.

— Продолжим. Кто на тебя вышел? Чем прижали? Что конкретно хотели? Раз, — щелчок затвора, — два…, — снимаю с предохранителя…

— Да тебя! Тебя они хотели! — психует он. Как-то быстро сдался. Но тем лучше. Быстрее закончим. — Главного ищут. Думали, если возьмут поставку, выйдут на лидера. А у меня выбора не было. Я поставку сдал, зная, что через нее на тебя все равно не выйти.

Глава 9

Ясна

— О чем задумалась? — в беседку, где я устроилась с книгой, пришла Самира с подносом. На нем белый пузатый чайник и две тарелки со сладостями.

— Да так, — улыбаюсь доброй женщине, — ерунда. Я не хочу есть.

— А я тебя сейчас не спрашиваю, девочка. Ты от завтрака отказалась. Обед пропустила. Скоро солнце сядет, а ты ничего кроме воды не ела, — ругается, прямо как няня. На мгновение появляется ощущение дома, но стоит увидеть вдалеке Индиру, как живот сводит от напряжения.

Жена моего хозяина останавливается перед охраной, преградившей ей путь. Мне не слышно, о чем они говорят, но судя по выражению лица, Индира осталась крайне недовольна тем, что ее не пустили в беседку.

Самира, довольно улыбаясь, выложила мне на тарелку два аппетитных золотистых блинчика со свежими ягодами.

Стянула с тарелки крупную малину, закинула в рот.

— Кушай – кушай, — она гладит меня по спине. — Тебе чтобы с Камилем справиться, нужны силы.

— У меня ничего не выходит, — тихо признаюсь своей гувернантке. — Не знаю, почему так. Я вроде была готова. Я ведь знаю… правда много знаю про мужское тело, про желание, но у меня все равно ничего не выходит. Я боюсь его, — говорю еще тише. — Даже не самого Камиля, а его… — чувствую, как начинаю краснеть, — … монстра, — шепчу и тут же закидываю в рот сразу горсть ягод.

— Вот потому и не получается, — Самира и не думает надо мной смеяться. — Но он сам виноват. Если бы в первый раз все прошло нормально, ты бы раскрылась как цветок. А так он взял и протаранил свежий бутон. А с бутонами ведь нежность нужна. Я ему говорила…

— Ты говорила хозяину о таком? — удивленно смотрю на нее.

— У нас с ним… кхм… скажем так, немного неформальное общение. Но только пока никто не видит. Я давно работаю в этом доме, девочка. Лет десять уже, если не больше. Всякое видела. И как Камиль вернулся в дом отца тоже видела, — она понижает голос до шепота, будто нас кто-то может услышать. До охраны далеко, а здесь только птицы и мы с ней. — Он был совсем другим. Я дам тебе совет. Достучись до его души. Я уверена, там еще не все окаменело. Если сумеешь, твоя судьба может измениться.

— Мечтать о таком опасно. Няня говорила…

— Здесь нет твоей няни, Ясна! — строго, но тихо говорит Самира. — Есть ты и твое будущее рядом с ним. Камиль либо возвысит тебя до небес, либо погубит. Ты же видела Адиля? — киваю. — Не похож он на своих братьев, правда? — снова киваю. — А знаешь почему?

— Нет.

— Потому что у мальчиков один отец, а матери разные. Адиля родила такая же, как ты. Залог. Но это тайна. Тщательно охраняемая тайна. Ты же знаешь, что имеешь право только на рождение дочери. И она так же, но родила сына. И Адиля оставили в доме. Он рос, как сын своего отца от законной жены. Его и выдавали всем именно так. Только на наследство права не имеет, но теперь всем распоряжается Камиль, и ситуация может измениться.

— А что стало с его мамой? С Залогом? — стало волнительно интересно.

— Не знаю, — Самира отводит взгляд. — После рождения Адиля она какое-то время жила здесь, а потом исчезла. С тех пор персонал в доме менялся несколько раз. Все же тридцать лет прошло, сама понимаешь. А новые ничего не знают.

— Откуда знаешь ты, если это такая страшная семейная тайна?

— От своей матери, — улыбается Самира. — Ты не о том думаешь. Я тебе это рассказала к тому, чтобы ты поняла. Правила можно менять. Очень - очень осторожно. Камиль ведь нравится тебе? Как мужчина. Если опустить тот первый раз и посмотреть на него со стороны. Нравится?

Я задумалась. У меня не было возможности посмотреть на своего хозяина в таком ключе.

— Думай, я не тороплю. Да мне и не нужен ответ. Он нужен тебе, Ясна. Когда найдешь, постарайся зацепиться за него. Страх уйдет если мужчина понравится. Но не ищи снаружи, постарайся найти то, что похоронено у него внутри. И не забудь то, что я рассказала, строжайшая тайна.

— Спасибо, — не удержалась, подскочила и крепко обняла Самиру.

Осталось только разобраться, как это — «искать внутри него», и что именно мне надо там найти.

Допив чай и доев блины, решаю немного погулять по саду.

Он сказал, что не придет ко мне сегодня. Есть время отдохнуть, выспаться и потренироваться перед зеркалом не пугаться своего хозяина, но этот человек даже на расстоянии не дает мне расслабиться.

Вернувшись в комнату, я обнаруживаю на трюмо записку:

«Будь готова к десяти. Поедешь со мной на одно крайне занимательное мероприятие».

Несколько раз перечитываю текст. Может это не мне? Может я чего-то не понимаю? Меня на мероприятие с ним? Почему не жена? А мне можно вообще?

Наверное, можно, раз он так решил. Это ведь он теперь распоряжается мной, моим телом, временем, жизнью.

А в чем идти?

Еще раз заглядываю в записку. Там больше ничего нет. Совсем!

Да я ни разу в своей жизни не была ни на одном мероприятии. Только семейные праздники и все.

Совершенно растерявшись, иду в гардероб и невидящим взглядом смотрю на ассортимент одежды. Решаю исходить из знакомых мне правил. Посторонним нельзя смотреть. Нельзя касаться. Значит одежда должна быть максимально закрытой, достаточно презентабельной, чтобы не опозорить Камиля, и при этом неприметной. Чем меньше на меня будут обращать внимания, тем лучше.

Выбираю песочные свободные брюки, белую блузку без рукавов и свободный модный пиджак оверсайз в тон к брюкам. У меня даже туфли будут с закрытым носом. Попрошу Самиру, чтобы помогла сделать прическу. Часть волос кину вперед, они закроют шею и спрячут то, что не удастся скрыть пиджаком и блузкой.

Вот так. Все придумала. Возможно это и есть мой шанс? Посмотрю на Камиля вне стен этой спальни. В одежде, в конце концов! Может это поможет мне перестать его бояться? Хоть чуть-чуть. Жизнь для меня здесь и правда стала бы легче, если бы я перестала впадать в панику при виде «скалы» и его «монстра».

Глава 10

Камиль

«Купить Ясне мобильник» — пишу в список дел в своем телефоне.

Девчонка мне понадобилась вечером, пришлось передавать записку с охраной, чтобы поняла все точно и правильно, а то у нас на словах в итоге все может быть через жопу и ляпнут лишнего, а ее и так при виде меня начинает колотить. Мне оно раньше времени не надо. Еще в обморок грохнется.

Дома меня встречает шелковая жена. В глазах открытая влюбленность в едином коктейле с восхищением. Все время старается прикасаться, кокетливо улыбаться, выпрашивая внимание. Интересно, папе уже пожаловалась, что я игнорирую ее постель несколько дней и отказался от секса без защиты?

Вечером выясню. Он тоже будет на мероприятии.

Индира помогает собраться. Сама застегивает пуговицы на моей рубашке, помогает с запонками, проводит ладонями по плечам поправляя рукава. Встает на носочки и робко целует в губы, изображая из себя саму кротость и невинность. За хорошее поведение поощряю ответным поцелуем и подумываю, что сегодня все же надо ее трахнуть. Неудовлетворенная, ревнивая женщина превращается в демоницу.

Это она мне и демонстрирует, впившись ногтями в руку через рукав рубашки, стоило нам спуститься в главный холл особняка. А я не без удовольствия рассматриваю хрупкую фигурку, которую оверсайз только подчеркивает. Волосы у Ясны, оказывается, завиваются кольцами к низу. Часть из них собрана на затылке и закреплена красивой серебряной булавкой. Рука так и тянется выдернуть ее, чтобы светлая копна рухнула на спину. Эта кукла даже не представляет, как вкусно выглядит в своем закрытом наряде. Девчонка пробуждает во мне настоящие животные инстинкты. Ее хочется брать жестко, чтобы выгибалась и кричала, а потом смотрела на меня своими влажными серыми глазами. Нравится. Она определенно начинает мне нравиться. И я вдруг до одури и тесноты в штанах хочу ее слез. Крупных как бриллианты. Настоящих. Искренних. Чистых.

Девочка чувствует мой голодный взгляд. Медленно поворачивается. Ее зрачки расширяются от испуга.

Да, она определенно меня боится…

— Залог едет с тобой вместо меня? — тихо шипит Индира.

— Туда, куда мы едем, не приходят с женами. Ты должна радоваться, что я уважаю твоего отца и не беру тебя на подобные мероприятия. Если хочешь, чтобы я сегодня ночевал у тебя, не устраивай сцен.

— После нее? — жена обиженно поджимает губы.

Возможно… Но этого я не озвучиваю.

Убираю от себя руку жены и медленно подхожу к Ясне, продолжая смотреть в ее потемневшие от страха глаза. Невооруженным взглядом вижу — дрожит. Ткань пиджака слегка пульсирует в том месте, где под ним прячется ее сердце.

— Только для меня? — скалясь в плотоядной улыбке, провожу ладонью по воздуху, намекая не только на выбранный ею образ, но и на всю девочку.

— Д-да, — кивает, облизнув блестящие губы.

— Тогда прекрати трястись. С тобой все время будет два охранника. Они не позволят никому коснуться тебя. Так же рядом буду либо я, либо кто-то из моих братьев. Выдохни и попробуй получить удовольствие. Ты ведь ни разу в жизни еще никуда не выбиралась? — отрицательно качает головой. — Я даю тебе возможность посмотреть изнутри на тот мир, в котором ты жила все это время. Кстати, там ты встретишься со своим отцом и старшим братом, — она почему-то бледнеет. — Кого из них ты боишься больше? — становится интересно.

— Брата, — отвечает очень тихо.

Перевожу красноречивый взгляд на охрану. Парни все поняли, кивнули.

Беру куклу за прохладную ладошку. Она тонет в моей руке. Главное, не сжать слишком сильно, сломаю.

Веду к выходу, оглянувшись на Индиру. Карие глаза жены наполнены слезами. Не трогает. Слезы Ясны цепляют, возбуждают, их хочется. Слезы Индиры не вызывают у меня никаких эмоций. Если только жалость.

Сажусь вместе с Ясной на заднее сиденье Мазератти представительского класса. Нас разделяет только подлокотник. Специально его не убираю. Даю девочке каплю личного пространства. Она сейчас напоминает мне недавно вставшего на лапы котенка, который совсем не знает мира, в котором он родился, но ему уже очень интересно. Иногда интересно до неосторожных ошибок. Я предупредил парней, чтобы следили за ней на все триста шестьдесят градусов.

Ясна смотрит на огни большого города через сделанное по индивидуальному заказу бронированное стекло. Водит по нему пальчиком, рисуя одни ей известные узоры, тихо вздыхает и слегка раскрывает губки.

Как просто ее удивить привычными для большинства людей вещами.

Ловлю пальцами один из завитков ее волос, подношу к носу, втягиваю сладкий аромат меда. Девочка оглядывается и тут же заливается краской. Накручиваю прядь на палец, тяну на себя. Ей приходится наклониться, чтобы избежать боли. Кровь отливает от головы прямиком в пах, стоит почувствовать на своем лице ее дыхание. Я еще слишком хорошо помню, как таранил этот рот своим членом, чтобы реагировать спокойнее. Это было не феерично, но чертовски приятно.

Сминаю большим пальцем ее губы, стирая с них соблазнительный блеск. Хотеть ее сегодня буду не только я. Чертовски соблазнительную куклу мне подарили.

Еще секунда, я бы взял ее рот прямо здесь, но мы приехали, и чтобы чуть разогнать по венам скопившуюся внизу кровь, курю в окно, больше не глядя на блондинку.

Наша конечная — ночной клуб «Пафос». На его парковке уже стоят тачки одна дороже другой. У входа каменными изваяниями стоят два амбала примерно моей комплекции и Адиль мигает огоньком сигареты.

Помогаю Ясне выйти из тачки. Из соседней выходит наша охрана и всей делегацией мы направляемся в клуб.

— Постарался, — довольно разглядываю обстановку внутри.

— Такие мероприятия требуют размаха. Мы сегодня отлично заработаем, брат. Я удивлен твоим выбором компании на этот вечер, — смотрит на восторженно - перепуганную, смущенную Ясну.

— Не ты один, — пожимаю плечами.

Сюда надо было взять кого-то из эскорта. Подготовленную девочку с хорошо подвешенным языком и умением молчать там, где это требуется. Ясна же выбивается очень сильно из этой тусовки. Но это моя Ясна, и я буду делать с ней все, что захочу. Сейчас я хочу, чтобы она была здесь со мной, на этом аукционе. Заодно посмотрит на процесс и поймет, что ей повезло оказаться у меня. Ее не выставляли на публичные торги и не оценивала толпа вечно голодных до целок мужиков. Она сразу попала в мою постель без массы унизительных процедур подготовки.

Глава 11

Ясна

Я не знаю, что я чувствую. Вот просто не знаю. Настолько огромный спектр эмоций, что кажется, сейчас разорвет и я смешаюсь с этим постоянно мигающим светом, с этой шумной толпой и громкой музыкой. От нее в моем теле подпрыгивают все органы и все время закладывает уши.

Мы сидим на небольшом возвышении, а в центре танцпол. На нем в диких конвульсиях двигается толпа. Молодые мужчины, красивые женщины в откровенных нарядах. Они танцуют, пьют и умудряются разговаривать. Кто-то даже целуется.

Отворачиваюсь и попадаю в плен внимательных черных глаз. Камиль вроде разговаривает с Адилем, сидя в стороне от меня и моей охраны, а смотрит на меня. Заинтересованно и откровенно. В его взгляде читается вызов. Но кому? Мне? Чего он ждет от меня? Возможно, ошибки. Я изо всех сил стараюсь ее не сделать. Изображаю из себя тихую мышку, но на меня все равно смотрят. Все время чувствую липкие, заинтересованные взгляды незнакомых мужчин. Машинально кутаюсь в свой огромный пиджак. Камиль ухмыляется в черную бороду, а мне неприятно и непривычно получать столько внимания. Он позволяет им всем на меня смотреть. Охрана никого не подпускает и при всей толкучке, происходящей вокруг, меня действительно никто посторонний не коснулся, но вот эти взгляды… они трогают, пробираются под одежду, а его взгляд просто сжигает ее на мне.

— Ух ты! Кто у нас тут? — пошатываясь, совсем близко от меня на диван падает самый младший из братьев, Расул. Вздрагиваю, чувствуя, как от него несет алкоголем и сигаретами.

— Рас, — Камиль вроде обращается к брату спокойно, но мне становится страшно от интонаций, вложенных в прозвучавшее имя. — Ушел от нее.

— Да ладно, брат, — пьяно морщится парень, — я же не трогаю. Любуюсь. Красивая.

Камиль только посмотрел на охрану и Расула за шкирку дернули с дивана, пересадив ближе к братьям.

— Не заставляй меня повторять дважды. Помни, ты полностью зависишь от меня, — Камиль с напускным спокойствием крутит в руке стакан с алкоголем.

— Достал! — психует Рас, подскакивает с дивана и задев столик ногой так сильно, что с него едва не попадали бутылки, уходит прямо в танцующую толпу.

Музыка внезапно стихает. Толпа рассеивается по залу, занимая свободные места. На возвышение, напоминающее сцену, выходит мужчина в костюме, стучит пальцем по микрофону, обаятельно улыбается гостям.

— Господа и дамы, рад приветствовать вас на нашем аукционе. Камиль и Адиль Садер приготовили для вас несколько очень милых экземпляров. Предупреждаю, мы начинаем сразу с высоких ставок. Невинность, знаете ли, в наше время стоит особенно дорого, — смеется он и его смех подхватывают мужчины из разных уголков зала, а я сижу и в ужасе смотрю на сцену.

После его слов не сложно догадаться, что, а точнее кого сейчас будут продавать. Снова чувствую на себе взгляд хозяина. Ему интересна моя реакция на происходящее. Скрыть ее не получается и в голове возникает всего один вопрос: зачем здесь я?

— Иди ко мне, — Камиль хлопает ладонью по свободному месту рядом с собой.

Не подчиниться нельзя, хотя очень хочется встать и уйти. Я даже представила себе этот момент.

Вот я встаю и иду к выходу, прямо в ночь, подальше от творящегося здесь беспредела. А там меня ждет пустота, пугающая неизвестность и… свобода.

В реальности же я сажусь рядом с владельцем своего тела. Он совершенно по-хозяйски это тело обнимает своей огромной рукой и подтягивает так близко к себе, что я через одежду чувствую его жар.

На сцену уже вывели первую девушку. Очень красивую даже по моим меркам. В тонком полупрозрачном длинном платье, под которым видно и ее нижнее белье, и фигурку. Она испуганно смотрит на толпу, откровенно облизывающую ее взглядами. В глазах стоят слезы.

Боже, как мне знакомо это чувство…

Снова хочется сделать безрассудный поступок. Сорваться к ней, просто обнять и пожелать терпения. Это билет в один конец. Тот случай, когда нет возможности сопротивляться, потому что давит слишком много обстоятельств, которые не по силам изменить таким, как мы.

Для меня просмотр с одним мужчиной стал нервным стрессом, а здесь их несколько десятков. Заинтересованных в приобретение меньше, но смотрят то все.

Ее расхваливают, крутят как кусок мяса на рынке, демонстрируя покупателям все прелести данного лота и все время напоминают про девственность, как едва ли не единственное достоинство этой девушки.

Рука Камиля на моей талии начинает казаться свинцовой. Я медленно поворачиваю к нему голову, а он не смотрит на сцену. Он смотрит на меня. Я даже не заметила, погрузившись в весь ужас происходящего.

Его лицо вдруг становится слишком близко. Вокруг люди, но его это не волнует. Он заводит ладонь мне на затылок, давит и быстро преодолевая сжавшиеся губы, таранит языком рот, довольно урча. А торги идут… Я слышу просто баснословные для себя суммы.

Как только поцелуй прекращается, из моего рта вырывается недопустимый вопрос:

— Я тоже так дорого обошлась?

Его глаза сужаются, но в них нет злости, скорее довольная усмешка.

— Ты… — хмыкает он. — Ты у меня гораздо дороже. Золотая кукла, — целует меня в лоб, щекотно касаясь лица бородой и снова обнимает. — Ад, а ты был прав, — поворачивает голову к брату, — мы сегодня и правда отлично заработаем. Первый лот, а уже такие бабки. Говорил же, это твое. Я больше вообще лезть не стану, если сам не попросишь.

— А я? — подает голос Аяз. Его появление за происходящим я тоже не заметила.

— И ты отлично сработал. Вместе мы сильнее. Перед вами наглядный результат отлично проделанной работы от и до. Со временем и для тебя найдется своя ниша в нашем многогранном бизнесе. Пока учись у старших и набирайся опыта.

— Но я сейчас хочу, понимаешь?! — заводится Аяз.

— Понимаю. А еще понимаю, почему вам с Расом деньгами распоряжаться запретили. Взрослейте, потом будем обсуждать эту тему. Сейчас она для вас закрыта. Где, Расул, кстати? Уже шпилит какую-нибудь телку в туалете?

Глава 12

Камиль

— Да у вас прямо талант обламывать мне вечера!

Вызверившись на малых, швыряю обдолбанного Раса на заднее сиденье тачки среднего брата. Аязу оказывается достаточно одного взгляда, чтобы пацан молча забрался к Расулу и даже сам закрыл за собой дверь. Морду недовольную сделал, конечно. Зубами скрипит. Тоже мне, защитник!

— В бараки их отвези. Без меня из машины не выпускать, — отдаю распоряжение водителю.

— Воспитывать будешь? — хмыкает подошедший Адиль.

— Ну блядь, если словами не понимает! Как с ним еще? Ты видел, что он в клуб притащил?

— Когда бы я видел? — Ад закуривает и с таким кайфом затягивается, что мне тоже захотелось.

— Куда это? — к нам выходит один из моих людей как раз с тем, что хер знает откуда взялось у Расула.

Адиль закрывает глаза, делает глубокий вдох и выдает одно единственное слово:

— Блядь!

А тут больше ничего и не скажешь.

— В салон кинь. Сейчас в бараки поедем. Надо только решить, как Ясну домой отправить. Там девочке точно не место.

Дергаю еще одну тачку из своих. Курим с братом на улице в ожидании, когда доедет. Кукла моя зевает все время и все-все вокруг себя старается схватить сонным взглядом. Любопытная даже сквозь страх и смущение.

Делаю к ней пару шагов. Охрана отходит в сторону.

— Ты была умницей сегодня. Завтра поедем покупать тебе подарок. А сейчас тебя отвезут домой. Постарайся выспаться, пока меня не будет, — обняв ладонями ее лицо, притягиваю к себе, целую в лоб и помогаю сесть в машину. Охрана садится с двух сторон ровно так, чтобы не соприкасаться с моим подарком.

Мы с Адилем тоже не задерживаемся возле клуба. Быстро прощаемся с владельцем, прыгаем в тачку и едем разбираться с младшими. Это уже ни хрена не шутки. Рас просто не догоняет, куда лезет. Ему хочется легких денег, независимости. Только у всего есть своя цена и платить ее придется всей семье.

До бараков долетаем быстро. Машина с малыми уже стоит у ворот. Охрана дымит на улице. Рас и Аяз уныло смотрят в окна. Увидев меня, адекватный Аяз подбирается, расправляет плечи.

Разблокирую дверь с брелка, открываю и вытаскиваю Раса за шкибот. Он у меня сегодня вместо щенка, сучонок. Другого обращения не заслуживает!

Тащу его к баракам. Туда, где у нас что-то вроде административной зоны. Адиль тихо переговаривается с Аязом у меня за спиной. Последний ему что-то недовольно шипит. Я даже не слушаю. Сейчас вообще похрен. Руку жжет пакет с наркотой и как только мы заходим в помещение, брата швыряю на кожаный диван, а пакет с порошком грохаю перед ним на низкий кофейный столик. Тугая упаковка лопается, и белая дрянь высыпается на деревянную столешницу. У Раса аж глаз задергался от того, сколько бабок улетит в воздух, стоит открыть окно.

Адиль с Аязом заходят к нам, прикрывают за собой дверь. И меня бесит, что Аяз не удивляется увиденному. То есть он в курсе.

— Что это?! — зло рявкаю в лицо младшего из братьев. — Что за дерьмо ты сюда приволок, я тебя спрашиваю?!

— Это бабки, — Расул с вызовом смотрит на меня. — Чистые, идеального качества бабки, которые осталось расфасовать и продать. Знаешь сколько стоит грамм в местных клубах?

— Мне гораздо интереснее, откуда и давно ли это знаешь ты. Сколько он уже сидит на этой дряни? — обращаюсь к Аязу. — Только попробуй сейчас сказать, что ты не знаешь! Сколько?!

— Да недавно. Пару месяцев. Может чуть больше. Че ты орешь на нас опять, как на детей?!

— Уведи его, — прошу Адиля, — пока я его не прибил. А ты, — сжав зубы, смотрю на Расула, — слушай и запоминай! Я не буду связываться с этим дерьмом. И ты не будешь! Это мое последнее слово, брат! Это не бабки, это смерть в пакетах. Сделаешь неверный шаг, и она станет твоей!

— А стволы — это не смерть? — зло скалится малой.

— Стволы, Рас, это тоже смерть, но честная! А это лживое дерьмо уничтожает гораздо жёстче. Тебе придется его вернуть.

— Ты сдурел?! — взвинчивается он.

— Я все сказал. Тем более столько денег на закупку у тебя нет. Значит взял в долг. То, что рассыпалось, компенсируешь из своих, остальное вернешь. Напомнить тебе, кто у нас зарабатывает на наркоте? — молчит, раздувая побелевшие ноздри. — Ты не знаешь, что бывает, если влезть на чужую территорию? Или ты к нему ходил?! — отрицательно крутит головой. — Помнишь, что было, когда я только вернулся? Ты хочешь, чтобы снова началась стрельба между кланами? У меня нет влияния на наркобизнес, Рас! И у отца Ясны нет. И у отца Индиры тоже нет! Перемирие — это не мир, Расул. Это шаткий договор о том, что мы не лезем к ним, они не трогают нас. Хочешь, чтобы он пошел убивать детей?! Хочешь на это посмотреть?! — брат только нервно сглатывает так, что кадык ходит ходуном. — Верни все! Ты меня понял?

— А если не верну? — в нем говорит наркота. — Что ты мне сделаешь тогда? М?!

— Мне проще убрать одного, чем ждать, когда начнут гибнуть десятки тех, кто ко всему этому дерьму не имеет никакого отношения. Я не хочу этого, Рас. Но если ты не станешь слушать, у меня не останется выбора.

— Убьёшь родного брата? Хотя, какой я тебе родной? Ты же сбежал от нас. Бросил при первой же возможности! — он сейчас так напоминает мне дикого волчонка. — А теперь вернулся и решил поиграть в воспитателя?! Я помню, как уезжал мой старший брат, — верхняя губа Раса подрагивает от ярости и обычной детской обиды. — Помню, как ждал его! А ты… Ты с сыном шлюхи обращаешься лучше, чем с теми, кто родной тебе по крови.

— Адиль тоже родной. У нас один отец. Или это для тебя ничего не значит? Если бы мне было похуй на тебя, Рас, я бы скормил сейчас тебе этот пакет и закопал за бараками! А я, блядь, только и делаю, что разгребаю за вами с Аязом! А вы вместо того, чтобы реально помогать, только продолжаете гадить. У кого ты это взял? — поднимаюсь, кивая на пакет.

— Сам верну, — он тоже поднимается.

— Дай слово, — молчит. — Дай слово, Расул. Ты же мужчина!