Канарейка и Дракон

Глава 1

«Тамсин Иртиос для меня больше не существует!» — вот и все, что осталось в моей памяти от помолвки с Фаркессом Ванора, одним из принцев Норгейна. Он бросил меня в самый тяжелый час, но что можно ожидать от заледеневшего сердцем айстура?! Теперь я сама по себе. Заберу младшего брата, уедем на край королевства и научимся жить заново. Тем более опыт у меня уже есть, как у самой настоящей попаданки. И главное правило этого мира я выучила — огненный хребтоник никогда не станет парой для ледяного айстура.

романтика и приключения; противостояние магии героев; сильный герой; смелая героиня; магический мир; счастливый финал

* * *

— Тамсин, выпрямись!

Я сразу почувствовала сильный тычок в спину. Изольда ненавидела, когда во мне проскакивало «дикое», как она это называла. А во мне проскакивали все мои старые привычки обычной девушки Тани из Великого Новгорода. Слабое сердце подвело нас обеих: меня и несчастную Тамсин. И я лишь надеялась, что ее душа переместилась в лучший мир.

Моя оказалась здесь. На холодном небольшом острове Норгейн, который замыкал границу великого Стеллариума на севере. Королевство Норгейн было, по сути, ледяной дырой по меркам остальных островов. И порядки тут были строгие.

— Ты меня опозорить хочешь? Лучше бы ты утонула в пруду, никчемная девица, — прошипела мне на ухо Изольда и, издав следом приторный смех, поплыла по залу к новоприбывшим гостям.

Тамсин и утонула, и теперь тут нахожусь я — «никчемная девица» из другого мира.

И это не самая большая катастрофа. Приспособиться и выжить — вопрос ума и толики удачи.

А вот то, что похоже ни отец девушки, ни ушлая мачеха, не интересовались ее магией, считая милой дурочкой — вот это самый настоящий апокалипсис. Потому что невинная Тамсин сожгла себя изнутри запрещенной на острове магией огненных хребтоников.

В мире льда и холода!

За огненную магию здесь карали моментально, не разбираясь и не давая шанса на спасение.

И эта опасная магия бурлила внутри меня. И каждый день, с тех пор как я открыла в этом мире глаза, приняв полностью новый для себя облик, молилась лишь о том, чтобы ненароком не выдать свою особенность.

Нужно было прятать и личину, и дар. И то, что я получила некое перерождение, совсем не дарило надежду, а наоборот, превращало мои дни в ад, потому что я не могла, не имела права потерять и этот шанс на жизнь.

Я стояла вытянутой струной и старалась не разглядывать гостей, многим из которых не было никакого дела до меня. Было совершенно непонятно: в Норгейне не любили своих детей или это просто мне так «повезло» попасть в столь холодную эгоистичную семью.

— Тэмми, я тебе чай принес, — услышала я тихий голос Тимора. Мальчишка приходился настоящей Тамсин младшим братом, и с первых дней моего пребывания в этом мире стал для меня спасительным якорем. Он был единственным существом, кто любил свою сестру искренне и глубоко. По слепку памяти, который перешел ко мне при магическом слиянии наших миров в тот роковой день, я знала, что Тамсин всегда защищала брата, получая незаслуженные наказания. Они были друг у друга и пытались выжить в этом ледяном королевстве.

И я буду защищать Тимора, даже если он отвернется от меня, узнав правду.

— Спасибо, — прошептала я, забирая из его рук теплый напиток. Изольда заставила меня надеть сегодня слишком легкое, открытое платье, и я мерзла в этой легкой ткани. Напиток хоть чуть-чуть согрел меня.

— Я слышал мачеха ждет последнего гостя, чтобы начать трапезу. Ты выдержишь?

Тимор был младше меня, вернее Тамсин — хотя мы с ней были погодки — на шесть лет. Ему было двенадцать, а мне — восемнадцать. Совершеннолетняя по нашим меркам, но не Норгейна. Здесь совершеннолетие было лишь у мальчиков, девочки получали право на свои решения, если выходили замуж и это дозволял супруг. Все, от чего мы так долго уходили в нашем современном мире.

— Постараюсь, — улыбнулась я и сделала еще глоток. — А кого она ждет?

Тимор огляделся и приблизился ко мне, заставляя наклониться. Он шептал мне на ухо имя, а я дышать не могла. Эту фамилию тут знали все.

Ванора.

К нам должен был прибыть единственный сын знатной семьи — Фаркесс Ванора.

Некоронованный принц.

Он был вторым на престол Норгейна и самым ярым инквизитором в королевстве. Его больше ненавидели, чем любили, потому что Фаркесс Ванора отправил в Ледяное забвение больше людей, чем вся его Тайная Канцелярия. Это он уничтожал хребтоников без суда и следствия.

Ледяной дракон. Истинный айстур.

Моя погибель.

— Ты уверен, Тимми? Вряд ли столь высокородный герцог посетит наш бал. Мы же всего лишь бароны.

— Я услышал разговор леди Периус и леди Вашэн. Они очень подробно обсуждали, как наша мачеха могла добиться этого визита. Даже канапе им в рот не лезло, так они были раздосадованы. А еще тем, что не взяли своих дочерей, — прыснул Тимор, глядя на меня своими хитрыми, как у лиса, глазами. Он был смышленый не по годам. Все понимал и подмечал. Он чем-то напоминал мне моего настоящего папу — ученого, который посвятил всю свою жизнь науке и нам — его семье. Его слабое сердце остановилось слишком рано.

Как и мое.

И теперь в этом мире мне надо во чтобы-то ни стало прожить долгую полноценную жизнь.

— Они правда верят, что такой как Ванора обратит внимание на наш сельский курятник? — поделилась я мыслями с Тимором. — Его заставили сюда приехать шантажом, не иначе. Мне даже его немного жалко, — улыбнулась я при мысли, что кто-то страдает сейчас больше моего.

— Он ищет себе послушную жену. Это я уже слышал от мужской группы, да и отец обмолвился, что они озолотятся. Похоже, запеченная праздничная курочка для его святейшества — это ты, Тамсин.

— Я не переживаю. Таких как я в Норгейне никто не пустит в высокородную семью. Все знают, кто нам с тобой дал жизнь. Полукровок в высшем круге знати никогда не будет.

Глава 2

Изольда усадила меня за стол точно напротив лорда Ванора, пребывая в надежде заинтересовать мной молодого принца, но он в мою сторону и не смотрел, общаясь со своими приближенными — двумя молодыми воинами.

Все дамы за столом постоянно норовили как-то обратить на себя внимание, но его святейшество игнорировало совершенно всех, лишь изредка проявляя скупое внимание к хозяину сего бала.

Я старалась есть медленно и избегать вина, которое щедро разливалось в бокалы. Впереди были танцы и ночной фейерверк, на который мой отец в этом мире потратился с лихвой. Меня удивляло на какую широкую ногу жили отец и мачеха, словно завтра их ждал дождь из золота — оно здесь тоже очень ценилось наравне с магическими кристаллами, но все это напоминало мне моего настоящего дядю и его жену, которые вели беспечный образ жизни, ввязывались во всякие лохотроны и верили, что вот-вот они разбогатеют, не делая ничего, а потом бежали к папе и просили в долг, который никогда не отдавали. Они даже на его похороны не нашли ни одной копейки, но первые стали разевать рот на наследство. Хорошо, что бабушка понимала, что станет с ее наследием, если оно достанется первому сыну деда, а не папе. Мамы же я не помнила — она ушла слишком рано от нас из-за несправедливости судьбы, и та ужасная авария унесла ее жизнь.

Вот и эта чета Иртиос вызывала у меня неприятнейшие ассоциации. Думалось мне, что праздник этот на «последние деньги», а ставка на Ванора — единственный шанс.

Я протянула руку за бокалом с водой и украдкой взглянула на принца. Но вместо незаметного подглядывания была застигнута врасплох — Фаркесс тоже следил за мной.

Но в отличие от меня он совершенно не стушевался, а лишь ухмыльнулся. К женскому вниманию он привык настолько, что вряд ли бы усомнился в своей неотразимости.

— Ваше святейшество, а правда, что вы умеете драться на любых мечах. Вам даже макбатская огненная сталь нипочем? — вдруг раздался женский голос около меня — это вдова Брадэн решила привлечь к себе внимание.

— Умение драться на мечах не гарантирует мне неуязвимости, леди. Неважно, макбатская это сталь или обычный нож — от любого оружия можно получить шрам, — холодно ответил Фаркесс. Он на нее даже не посмотрел. Но его ответ поселил в моей душе сомнение. Возможно, лорд Ванора действительно был и жестоким, и холодным мужчиной, но он определенно не был глупым и самоуверенным, а его цинизм, особенно к женщинам, скорее всего вырос из-за дворцового окружения. Я сильно сомневалась, что там не было интриг и предательства.

Леди Брадэн предусмотрительно промолчала с ответом, буркнув ничего незначащую благодарность.

Если меня утомил этот ужин, то как же он надоел ему?

Видимо, этот же вопрос задала себе и Изольда, потому что буквально через несколько минут пригласила всех в сад, в котором была организована площадка для танцев и фейерверка.

Это был мой шанс скрыться на втором этаже, но она быстро меня перехватила, сжала руку до синяка и прошипела:

— Ты пойдешь и очаруешь его своим пением, Тамсин, иначе я изведу тебя до смерти.

— Я не смогу петь без музыки. — Это была чистая правда — настоящая Тамсин без аккомпанемента не умела тянуть ноты, в отличие от меня. Это было настолько странно, что мы имели почти одинаковый талант к пению, но у меня он был развит больше, и я могла бы улучшить навыки подаренного мне судьбой нового тела. Кто знает, может я смогу стать здесь местной звездой.

Почему-то в голове проносятся образы кабаков и придорожных таверн, но никак не королевская консерватория. Это все мой проклятый реализм, я даже помечтать масштабно не могу.

— Не переживай, уж я подготовилась, — зловеще улыбнулась Изольда и потащила меня на буксире в сторону небольшого помоста на площадке для танцев. Мы с ней пересекли большие французские окна и оказались на террасе, с которой все гости расслабленно спускались в сад. Изольда действительно учла все — приятный свет гирлянд создал уютную мягкую атмосферу. Это магические лампы и стояли они целое состояние. Как и стоящее поодаль пианино с золотыми ножками.

Иртиосы пускали пыль в глаза.

А я — удачный товар.

Изольда подвела меня к пианино, за которым сидел музыкант. И будь ее воля, она бы прямо тут защелкнула на мне кандалы, чтобы я не сбежала. Но я уже не могла никуда деться, потому что лорд Ванора очень внимательно наблюдал за мной.

— Мадам, вы определились с песней?

Это вопрос к Изольде; не ко мне. Я буду петь то, что она скажет. И мачеха довольно кивнула, произнося название песни, которую настоящая Тэмми обожала и считала своей молитвой, а еще она никогда не исполняла ее публично.

— Да, моя падчерица будет петь «Крылья любви».

— Какой изысканный выбор. Очень красивая песня, но достаточно сложная.

— Она справится, — уверенно проговорила за меня Изольда.

Естественно, я справлюсь, ведь иначе она меня сгноит.

В саду наступила тишина; гости готовились послушать мое пение. Или же позубоскалить, ведь песня была сложной. Я замерла около пианиста, схватившись за ткань платья. Мне было страшно, потому что даже здесь Фаркессу выделили особое место — прямо напротив помоста и несчастной меня. Всех дам и мужчин она усадила позади Ванора, почти оставив нас один на один. Я и ощущала, что мы будто одни в этом саду. Взгляд Ванора не отпускал меня, он прокалывал меня льдом, сковывал горло.

Пианист откашлялся и посмотрел на меня.

— Начинаю?

Я кивнула. Все равно, как я спою, Изольда найдет способ меня наказать, потому что она не получит главного — помолвку.

Мелодия разлилась по саду, огоньки в гирлянде завибрировали от звуков, а я вдохнула полной грудью и представила, что ничего этого нет, а я опять с девчонками пою в хоре на празднике. Мой голос стал набирать силу, следуя мелодии, расходиться следом за музыкой. Слова лились сами по себе, заставляя отдавать все больше сил, все больше эмоций красивой песне. Она была такой грустной, такой душевной, но в самом последнем куплете будто разгоралось пламя — девушка умоляла оживить ее возлюбленного, подарить ему искру жизни. И на этих словах из меня вырвался огонь. Он поднялся искрами в глаза, наэлектризовал волосы, расходясь горячей волной.

Глава. Карта Стеллариума

Глава 3

Губы Фаркесса были теплыми, а его мощное сердце стучало набатом, отдаваясь в моих висках. Это было так волнительно, мое собственное сердце билось птицей в грудной клетке от ласки, которую я до этого дня никогда не испытывала.

И какой же огромный был соблазн раствориться в этом теплом омуте.

Фаркесс целовался волшебно. И никакого холода я не чувствовала. Его пальцы на моей спине в открытом вырезе платья, его губы, его тело — все излучало ласковое тепло.

И вдруг мои губы покрылись инеем. Фаркесс резко отстранил меня. Я выдохнула, а изо рта пошел пар, как будто мы стояли на морозе. Кожа вся покрылась мурашками. И я стала замерзать.

— Драконова пасть, держи мой кафтан.

Его святейшество Фаркесс снял с себя плотный верхний кафтан и накинул на меня, сводя края одеяния вместе. Он был такой большой, что я в нем просто утонула. И это открытие, последовавшее за поцелуем окончательно вернуло мне трезвый холодный рассудок.

Во-первых, Фаркесс Ванора прекрасно умеет манипулировать и соблазнять женщин.

Во-вторых, он силен магически и физически. Он без магии может легко сломать мне что-нибудь в теле.

Я опустила голову, почти пряча нос в вороте его кафтана, и глухо проговорила:

— Я лучше вернусь в комнату, ваше святейшество. Мне нужно согреться.

— Твой тон холоднее моей магии, Тамсин. Прости за эту оплошность. Я поддался порыву.

— Ты можешь заморозить при поцелуе? — я с ужасом в глазах посмотрела на Фаркесса.

— Не буду врать, чем сильнее ледяной маг, тем выше опасность, поэтому мы часто становимся монахами. Мой батюшка прочил и мне эту участь, но я все-таки решил для себя, что наследник мне нужнее. Не хочу уступать трон так просто.

— Ах, вот в чем твоя истинная задача — стать королем?

Фаркесс самодовольно улыбнулся.

— Все мужчины семьи Ванора хотят стать королями. Смысл носить такую фамилию и не пытаться стать первым.

— А что дает титул?

Наверное, Фаркессу мой вопрос показался совсем глупым, потому что он широко ухмыльнулся и снова поправил на мне свой кафтан.

— Какая же ты невинная птичка, Тамсин. Даже представить себе не можешь, какая это огромная привилегия — быть королем.

Судя по нашей истории Средневековья, король — та еще должность, которая редко заканчивалась со смертью монарха в собственной постели на старости лет. Скорее им отрубали головы или убивали в бою, а чаще травили. Никакой радости я в этом титуле не видела, но, может быть, в Норгейне все по-другому?

— Так расскажи мне, отчего так стремишься к этому титулу.

— Пошли в дом, тебе надо согреться.

Фаркес подхватил меня под руку и повел в дом, показательно проходя мимо гостей и их лицемерного веселья. Изольда лишь одобряюще закивала, когда Фаркесс пояснил, что меня надо согреть.

Не знаю, что она поняла под этим глаголом, но сам Ванора просто разжег камин в гостиной и усадил меня в кресло ближе к огню. Экономки в доме не было, поэтому за всем следила старшая служанка Эльден. Я с первых дней стала подозревать, что Изольда специально экономит и не дает Эльден новый пост, ссылаясь на то, что у той из образования лишь приходская школа, а не академия бытовой магии.

Самое мерзкое во всей ситуации было то, что и у самой Изольды не было никакого образования после школы. Об этом мне поведал Тимор, который как-то нашел документы мачехи. Единственное, что у той было, так это наглость и уверенность, что она достойна намного большего в своей жизни. Подать она себя умела. И на моем месте, на месте настоящей Тамсин, уже бы пустила все свои женские чары в ход, чтобы словить Фаркесса в паутину.

А мне было противно только от этой мысли. Я никого не хотела обманывать и соблазнять.

Я хотела сбежать.

— Согрелась? — спросил, севший в соседнее кресло Фаркесс. Он подал знак рукой, выглянувшей Эльден и та быстро засуетилась, чтобы принести мне горячий чай.

— Спасибо, сейчас намного лучше.

— Поверю, — усмехнулся Фаркесс. — Ты хорошо держалась. Не завалилась в обморок.

— А многие падают? — с врожденной ехидцей уточнила у самовлюбленного принца. Хотя почему-то Фаркесс мне все меньше казался самовлюбленным, а все больше нелюдимым и циничным.

— Достаточно, чтобы разочароваться в любви.

— По-моему, в любви разочаровываются, когда любимый человек разбивает сердце. Обмороки можно и пережить.

— Пташка, ты так говоришь, будто тебе его разбивали.

Я никогда и не любила.

— Мне — нет. Но разве это не так? Разве это любовь, если вы так легко разочаровались? Мне кажется, что не так-то просто забыть любимого человека, если он в твоем, хоть и разбитом сердце.

Фаркесс на миг замер, всматриваясь в мои глаза.

— Говоришь так, словно все-таки разбивали твое сердечко. И кто же это был? Сын конюха? Или сын мельника?

— То есть принц мне сердце разбить не может? Или барон? Только сыновья людей, кто трудится каждый день ради лучшей жизни. Если так подумать, то ты прав, Фаркесс, мое сердце действительно не тронет пустой бесцельный мужчина.

— Иглой прямо в сердце, — охнул картинно Фаркесс и схватился за область сердца. Я его веселила, а мои слова он не принимал всерьез. Жаль, что не из-за «пустоты и бесцельности», а потому что кто-то больно ранил его, полоснул клинком прямо по душе.

— Тебе нравится наблюдать за моей реакцией на твои грубые слова, — заключила я.

— И это тоже, — не стал лукавить принц. — Ты меня заинтересовала, Тамсин. А меня уже очень давно никто так не привлекал. И у тебя хороший голос, а я правда люблю музыку.

Плохо. Очень плохо. Я видела, как блестели его голубые глаза. Ему было слишком интересно узнать, сколько я продержусь в ледяной клетке.

— Когда родится наследник, ты меня отселишь в дальнее имение? — Я помнила истории Джейн Остин, и это было частой процедурой для английской аристократии.

Фаркесс зловеще улыбнулся.

— Вот оно что. Ты не успела сбежать. Тебя кто-то звал с собой, а, Тамсин? Сын мельника или конюха?

Глава 4

— Вставай, засранка, вставай, говорю! — шипела надо мной Изольда. Я еле-еле разлепила глаза. Обычно после таких вечеров дом спал до полудня, и можно было попросить себе завтрак в постель, потому что мачеха до самого вечера не выходила из комнаты, отсыпаясь и занимаясь собой.

— Что случилось? — сонно спросила я. По ощущениям было еще раннее утро.

— Приехал твой жених, — повысила голос Изольда. — Хочет забрать тебя на прогулку.

— Сколько времени?

— Какая разница, вставай. Утро, раннее утро! — раздраженно добавила Изольда в конце. И впервые это раздражение было направлено не на меня. Похоже утро было крайне ранним.

Изольда кинулась к моему платяному шкафу, будто там висели платья на выбор, и наблюдать, как она пытается выбрать что-то подходящее из пяти штук изрядно подняло настроение. Я сползла с кровати и пошла в небольшой закуток, который был переоборудован в ванную, хотя какая еще ванная — крохотный санузел. Но там я наконец-то умылась, причесалась и взглянула в небольшое круглое зеркало над тазом, что служил мне раковиной. Тамсин была красавицей: белоснежные волосы, которые были только у знати Норгейна, лавандовые яркие глаза, будто впитавшие и лед айстуров, и медовое тепло хребтоников. Цвет был необычен, но все-таки являлся светлым и холодным, отчего заподозрить во мне огонь было крайне сложно.

Но Фаркесс Ванора знает о настоящей матери Тамсин.

Нехорошее предчувствие поселилось в душе. Конечно, я могла бы сказать самой себе, что молодой мужчина увлекся красавицей с чарующим голосом. Почему же нет?! Как бы Изольда не унижала свою падчерицу, но ушлая женщина понимала, что на рынке невест Тамсин легко пристроить в богатые руки лорда, потому что красота всегда давала фору. А уж пение, мое пение в новом теле, могло еще больше оцениться по достоинству.

Но я не верила Фаркессу. Холодный, циничный, герцог из самой родовитой семьи — такой мужчина высоко ценил себя и свой род, а с ним и регалии, что даровала ему корона Норгейна. Он не будет связывать жизнь с простушкой, как бы хороша она ни была. А вот поиграть со мной, а потом заклеймить как хребтоника — в этом я смысл видела. И удовольствие получил и свободным остался.

Ты рисуешь его монстром, Таня.

Да, все мое нутро его боялось!

— Тамсин, выходи быстро! Сколько можно тебя ждать! — крикнула под дверью Изольда, а когда я вышла, сразу же вручила мне простое деревенское платье, но с красивой вышивкой по лифу. Я его любила больше всего. Наверное, из-за красной вышивки на нежно-розовой ткани. Моя магия тянулась к красному, который в Норгейне осмелилась бы надеть только королева. Но вышивка — не цвет, а столица — не наше захолустье. Фрофолк находился на северо-западе королевства и по воде граничил с Мертвыми Землями, так что ни его порты, ни скудные земли особой ценности для короны не имели. Был и был маленький Фрофолк. Я же хотела бежать еще дальше и еще севернее столицы — в Гротэг. Изучив карту городов, их историю, я поняла, что то место было очень тихим, немноголюдным, но открытым для новых поселенцев. Там всегда требовались молодые. А еще там не было никаких лордов и местной знати — городок вырос вокруг большого монастыря и церкви, в которых почитали Пять Стелл, как первооснову бытия. И как я поняла, это учение было почти повсеместно во всем Стеллариуме. Так что на мой взгляд это было лучшее место, чтобы все начать заново и просто жить и работать.

Изольда еще что-то говорила, советовала, попрекала, но я ее не слушала, заплетая косу. Деревенский стиль так во всем. Поэтому и от украшений отмахнулась и от краски для губ. Но вот от щипка щек не увернулась, поэтому к Фаркессу я спустилась с красным лицом от злости.

— Доброе утро, ваше святейшество. Вы прибыли в столь ранний час. Это честь для нашей семьи, — мелодично поприветствовала я надменного принца, склонившись в реверансе.

— Доброе утро, Тамсин. Я просто хотел услышать твой прекрасный голосок, — с ухмылкой произнес Фаркесс. — И не ошибся. Радость так и плещет из твоих уст.

Я выпрямилась и взглянула на него со всей злостью. Какой же он невыносимый!

— Отзавтракаете с нами?

— Нет, всю снедь я взял с собой. Так что надевай галоши или что ты под этот наряд надеваешь обычно, и в путь.

Он встал и пошел на выход, не удостоив своим вниманием Изольду, которая продолжала улыбаться как дурочка. Мне бы злорадно порадоваться, но ничего приятного в унижении людей я не находила. Галоши... Действительно, надену-ка я галоши!

На подъездной дороге к дому стояла целая делегация: большая удобная карета из черного лакированного дерева с серебряным гербом дома Ванора, шестерка гнедых лошадей, вторая карета поменьше и по четыре всадника — впереди и позади. Я не учила их специально, но когда нашла у Тимора книгу, то увлеклась красотой и символикой геральдики Норгейна. С дверцы кареты сверкал красным самоцветом глаз ледяного металлического дракона, удерживающий в лапах алый меч правосудия.

У семьи Иртиос, в которой росли Тамсин и Тимор на гербе белизной сверкал соболь, держащий ветвь жимолости с ее вытянутыми синими ягодами. Здесь она тоже высоко ценилась и считалась молодильной ягодой, а на землях нашей семьи она росла в больших количествах, и дом Иртиос до сих пор поставлял ее ко двору короля.

Но я помнила еще одно значение — несчастная любовь, любовь в разлуке, как у Тристана и Изольды.

Надеюсь, это не намек на мою судьбу. Хотя, если моей «любовью» станет Фаркесс, то я с удовольствием поживу в разлуке.

— Тамсин, какие миленькие галоши. — Он сам распахнул дверцу кареты и заодно оглядел меня с головы до ног. Я опустила взгляд на носки темно-зеленых галош и тихо поблагодарила. Миленькие значит миленькие.

Несмотря на средневековый антураж, Норгейн был развит за счет магии и технологий (если это слово можно так применять) всего Стеллариума. Бытовые маги создавали самометущие метлы, волшебные порошки, что чистили одежду, «вечные» угли для котлов в ванных, ароматические мешочки — сотни всяких полезных вещей, что изрядно упрощали быт. Поэтому и галоши тут были, не из резины, конечно, но что-то очень близкое. И все это магия и волшебство.

Глава 5

Фаркесс не хотел этого делать. Я поняла по тому, как он весь словно заледенел, даже взгляд превратился в лед. Но кто может отказать будущему королю?! Вот и он вздохнул и монотонным голосом произнес:

— Леди Тамсин Иртиос, моя невеста.

Киеран ткнул локтем Кесса в бок и ухмыльнулся.

— Я что-то не чувствую любви в твоем голосе. Разве так представляют даму сердца, Кесс?

Тоже «Кесс». Значит, у ледяного принца хорошие отношения с молодым наследником.

— Эран, заткнись, иначе...

— Что? Вмажешь, как в детстве? — рассмеялся Киеран и приобнял за плечи Фаркесса.

— Не подлизывайся, ты испортил мне свидание, — уже мягче произнес мой жених.

Значит, я права — они дружат с детства.

— Леди Тамсин, вы простите мне столь вопиющую наглость? По правде говоря, я не видел своего брата уже несколько месяцев и хотел переговорить с ним без свидетелей, поэтому когда карточник указал мне его расположение в лесу, то я сразу же активировал портал.

Киеран смотрел на меня так жалостливо, что я бы, даже если хотела, не смогла бы ему отказать. Тем более присутствие третьего лица на нашем «свидании» мне было лишь на руку.

— Конечно, ваше высочество, как можно лишить вас возможности общения с братом.

— Говорю же, милашка, — хохотнул он и умело перехватил мою руку, чтобы поцеловать. — Похоже по морде я все-таки получу, но позже. Кесс не простит мне, что я испортил свидание с такой понимающей и умной красавицей.

— Хватит трепать языком, — зло проговорил Кесс и обратился ко мне, — Пташка, проследи за слугами, чтобы они подготовили столик для пикника, а я пока переговорю с его высочеством.

Я сделала книксен и пошла вместе с двумя подбежавшими парнишками в ливреях в сторону красивого шатра на берегу озера. Озеро тоже оказалось примечательным: почти идеально круглое с розовой водой и пологим песчаным берегом, оно было окружено плакучими ивами, но только с длинными нитями фиолетовых цветков, отчего весь пейзаж становился волшебной картинкой из сна. В Норгейне было не так много живописных цветочных мест, но это озеро поразило меня своей красотой.

И ведь его выбрал Кесс для нашей сегодняшней прогулки.

А шатер? Сквозь прозрачную тюль я видела удобные мягкие диваны с множеством подушек, низкие столики с едой и ковер, что застилал землю. В таком шатре можно было бы скинуть обувь и насладиться приятным спокойным отдыхом в солнечный день.

Галоши, Таня, скинуть свои галоши. Не забывай, что ты должна наскучить его святейшеству.

Я подошла к шатру и сняла галоши, потому что мне было жалко пачкать красивый ковер внутри. Вышколенные слуги справлялись прекрасно и без моего присмотра, а я решила присесть на удобный диван из подушек и понаблюдать за принцами. Кесс был немного выше и плечистее Киерана, но и будущий король Норгейна был прекрасно сложен, и, конечно, красив. Все Ванора были харизматичными красавцами: от молодых до зрелых мужчин.

Нынешний король — отец Киерана — произвел на меня сильное впечатление, когда Клейд решил вывести нас на праздник Дня Основания. Там, на площади я и увидела все венценосное семейство Ванора. Как знать, хоть и совсем мелкую, Иртиосам выделили место на площади в специальных ложах, и я смогла беспрепятственно рассматривать всех собравшихся. Мы были одеты беднее всех. А молодые девушки других семейств сверкали драгоценностями, чем могли ослепить любого. На мне тогда был жемчуг и скромное кремовое платье с вышивкой розовыми лепестками по рукавам и лифу. В таком наряде я смогла бы затеряться среди горожан.

Вот на том празднике мне все стало ясно: если мы с Тимми не сбежим, то можем оказаться подопытными мышами в руках Фаркесса Ванора. Когда он появился следом за королевской семьей, гарцуя на своем белоснежном коне, то девицы из нашей ложи все возбужденно заахали и захихикали, пытаясь привлечь внимание молодого принца. Меня же сдавило изнутри ледяным кольцом от одного взгляда, и я опустила голову, прикрыв лицо рукой. Смотреть и ахать на Фаркесса в тот день я просто боялась, чтобы не упасть в обморок от боли.

И ведь думала, что больше так мучаться не придется.

Но вот, пожалуйста, невеста!

Кесс облокотился боком на ствол дерева и вдруг перевел взгляд прямо на меня. Я дернулась, сразу же повернула голову в другую сторону, уставившись на столик с закусками. Щеки загорелись краской смущения. Я не хотела, чтобы он расценил мое подглядывание, как интерес.

Ох, Таня, ему плевать на твой интерес. Ему нужна послушная жена. А кто может быть послушнее, чем девица с кровью дочери Макбата, у которой нет ни связей, ни денег на приданое.

Про то, что у Клейда не осталось денег на мое обеспечение, как замужней дамы, я узнала совсем недавно. Все деньги, которые могли бы стать мне огромным подспорьем в браке, испарились на наряды Изольды, карточные долги и авантюру с морским бизнесом. С морским путем в Мертвые Земли — еще одно непростое место на карте Стеллариума. И вспоминая все эти любовные романы про герцогов и девушек из деревень, можно было провести прямую параллель — ничего хорошего меня не ждало. Либо Клейд меня отдаст за долги, либо продаст. В общем, если Кесс решит сделать меня женой, то препятствий он не ощутит, кроме меня и моего характера.

— Леди Тамсин, простите, что бросили вас. Не скучали? — голос у Киерана был как теплая морская волна. Тебя накрывало ласковым глубоким тембром. У Кесса в голосе чувствовался лед, он царапал нутро гранями и не давал забыть, кто перед тобой.

— Меня вывезли на прогулку насильно, так что заскучать я точно не смогу.

— Вы режете мое доброе сердце без ножа. Твоя пташка не любит клеток, Кесс, — сказал Киеран брату. Фаркесс вошел в шатер и сразу же развалился около меня, изрядно потеснив на диванчике.

— Золотые клетки в Норгейне любят все. Кто же откажется от сытой жизни, — спокойно ответил Кесс и закинул себе в рот ягоды жимолости.

— Да я не голодаю, ваше святейшество. И клетки, действительно, не люблю. Зачем вам такая невеста, которая будет постоянно ворчать и грустить. Я могу вам написать список...

Глава 6

Кесс и правда плыл очень быстро, загребая воду сильными руками. С Киераном они явно успели проплыть все озеро туда и обратно. И ведь он даже не устал. На мгновение мне стало страшно — а что, если я выдам свой дар на этом безлюдном островке перед Фаркессом?! Он же меня голыми руками, как кутенка, придушит. Почему-то у меня не было никаких сомнений, что его святейшество переступит через любые сантименты и выполнит свой долг.

От волнения я нечаянно разжала руки и съехала всем телом по спине Кесса. Мамочки, как же это вызывающе вышло — проехалась своей грудью по его спине. Одно дело прижиматься, а другое вот так!

— Прости, я нечаянно. Пальцы разжались.

Кесс хмыкнул, сбавляя темп.

— Я не прочь, чтобы ты так съехала по мне и на суше. И желательно без одежды.

— Пошляк.

— Здоровый молодой мужчина, пташка. Но мне нравится твоя строгая невинность. Не люблю послушных девиц, готовых на все, ради внимания.

Я подтянулась к его шее и снова ухватилась, как и раньше. До острова оставалось всего ничего.

— Странно, ты же сам говорил, что ищешь послушную тихую жену.

Кесс замялся. Впервые он подбирал слова для ответа. Похоже я его подловила.

— Послушная жена — это стиль поведения для окружающих, а дома, тем более, в моей постели, такая супруга мне не нужна. Я не люблю услужливых и глупых.

— И я про это говорю! Я же сразу почувствовала, что молодому принцу нужна бойкая и умная девица из богатой и знатной семьи. Истинная дева Севера. А не какая-то деревенщина малообразованная в виде меня. Как же я смогу перечить мужу, если меня такому не учили. Я и одеваться не умею. Сплошной позор. Давай я напишу список кандидаток...

Кесс не дал мне договорить. Он взял и нырнул вместе со мной под воду. Просто вот взял и нырнул! А я ведь говорила и даже воздух не задержала, нахлебавшись воды!

Я сразу отцепилась от него и вынырнула, отплевывая воду и хватая ртом воздух.

Хотелось его утопить прямо тут!

Он же вынырнул с наглой улыбочкой, глядя на меня с чувством выполненной мести.

Я не стала ему ничего говорить, а фыркнула (или скорее плюнула в его сторону водой), развернулась и поплыла к красивому и небольшому острову. На нем также росли плакучие иннэи и высокие кусты осоки, а по центру находился глубокий грот.

Вот в него я и решила заплыть.

Но чем дальше плыла, тем сильнее коченели мои пальцы. Я совершенно не подумала, что внутри таких пещер обычно прохладно. Тут же будто пряталась зима. И как только я решила повернуть назад, мои ноги свело судорогой. Я вскрикнула и начала тонуть.

И точно бы утонула, если бы не сильные руки Кесса, который подхватил меня и прижал к себе. Он в три гребка оказался на мелководье, где проворно подхватил меня на руки и вышел из воды.

— Да уж, глупости в тебе и правда через край, пташка. Да любая дурочка деревенская знает, что в этот грот без мага заплывать нельзя. Гибельный он. По чарами одного из драккаров Стеллариума.

— Я про него никогда не слышала, — зашептала я, стуча от холода зубами и беззастенчиво прижимаясь к теплому торсу Кесса. Обычно его холодная кожа здесь вдруг стала теплой.

— Врешь, — удивленно выпалил Кесс. — Да это ж ваша местная легенда. Вернее, легенда целого Норгейна. Вы же из-за этого с нашей семьей поругались. Еле-еле от клейма предателей отмылись.

Час от часу не легче, Иртиосы еще и предатели?! Да, Танюша, пора учить молитвослов и убегать в местный монастырь. В ином случае вас с Тимором повесят.

Про грот и легенду я действительно не знала, а память Тамсин содержала какие-то разрозненные отрывки. Ничего цельного. Может быть, девушка не придавала значения этому месту, а может при переселении души, моя сущность могла и нарушить связи внутри ментальной оболочки предшественницы. Сейчас уже это не имело значения — нужно было действовать по обстоятельствам.

— Может, семья берегла мою тонкую душу, чтобы я не расстраивалась, вот поэтому я и не знаю.

Кесс скептически глянул на меня и продолжил нести на руках до пологой площадки, которая точно была сотворена человеком, а не природой.

Он опустил меня на берег, взял камень и вдруг поджег его синим пламенем. Я отпрянула машинально, боясь обжечься, но Кесс засмеялся по-доброму и протянул ко мне руку.

— Это же бафламм, он никогда не обожжет, лишь согреет. Ну же, пташка, дай руку.

Я очень настороженно вытянула руку, и Кесс ухватился за мои пальцы, хитро улыбаясь. Я и вскрикнуть не успела, как он прижал меня к себе и кинул этот... этот бла... бафламм на землю, отчего пламя нисколько не потухло, а лишь сильнее разгорелось, окутав нас приятным мягким теплом.

— Ты вся заледенела, пташка, так и перышки осыпятся. Дай мне тебя согреть, Тамсин, — уже с повелительной интонацией произнес Фаркес и обнял меня крепче. — Ты такая хрупкая. Каждый раз на тебя смотрю и боюсь выпустить силу. Кажется, будто ты растаешь под моими руками, — голос Кесса стал ниже и мягче, почти над самым моим ухом. Но меня это совершенно не успокоило, наоборот, я испугалась намного сильнее, потому что сильные пальцы Кесса медленно поползли по моей спине вниз к пояснице. В нем нарастало желание, тот самый сокровенный интерес ко мне, как к молодой женщине.

Я не дышала, все еще надеясь, что мне показалось.

Но нет — Кесс прижался плотнее и коснулся губами моей скулы.

— Тэмми, мы здесь совершенно одни и можем делать все, что пожелаем.

Кесс скользнул губами по щеке, ближе к моим губам.

Нет, поцелуя я с ним не перенесу — сдамся на волю победителя и пропаду. Фаркесс Ванора может делать все, что пожелает, а вот Тамсин Иртиос должна всегда думать о последствиях.

— Нет! — вскрикнула я, когда пальцы Кесса оказались еще ниже, а его губы еще ближе к моим. Я оттолкнула его со всей силы, но похоже высвободила следом за физической и свою огненную, потому что на бледной коже двух бицепсов рук у Кесса горели алые следы моих ладоней, а в воздухе с потрескиванием угасали искры огня.