Канарейка Великого князя

Глава 1. Побег 

От автора:

В книге есть герои, которые реально жили в 1825 году, но все описываемые события и диалоги - фантазия автора, опирающаяся на некотрые исторические факты.

_____________

Глава 1. Побег

— Демидова, тебя зовут, — скривила гримасу Маринка, когда вошла в комнату для артистов.

— Кто? — насторожилась я, замерев, и посмотрела на коллегу.

— Тот обалденный блондин в костюме офицера, — девушка в пышном голубом платье подошла к соседнему зеркалу.

— Вот же невезуха, — прошипела я, пытаясь расстегнуть жёлтое корсетное платье, и посмотрела на брюнетку. — Помоги, пожалуйста.

— Давай сама, а. Я забежала только носик припудрить. Мне ещё романс петь через минуту, потом тоже домой поеду, — прильнула девушка к зеркалу и, достав пудреницу, демонстративно замахала широкой кистью для макияжа.

Больше ни за что не соглашусь работать с Маринкой на одном корпоративе. Никогда не дождёшься от неё помощи или какого-либо сочувствия.

Через мгновение бывшая сокурсница выпорхнула из комнаты, а я продолжала расшнуровывать корсет. Дурацкое платье! Дурацкого жёлтого цвета! Похоже, Маринка специально выбрала его для меня в прокате, чтобы я мучилась.

Кое-как справившись с платьем, я сняла его и скинула длинную нижнюю юбку с кринолином, аккуратно всё повесила на плечики и накрыла чехлом. Такие наряды носили чуть ли не две сотни лет назад. Если бы не юбилей одного богача, который решил устроить праздник в стиле «императорский бал», в жизни бы не стала носить такую неудобную одежду.

Быстро надела футболку и джинсы, в которых приехала сюда, натянула свитер. Разобрала высокую причёску, завязала свои светло-пшеничные волосы в высокий хвост. Влажными салфетками стёрла яркий сценический макияж, убрала вещи в рюкзак. Пора ехать домой, пока метро не закрыли. Гонорар завтра в клубе получу, не дождусь я нашего фронтмена. Денис сейчас вместе с остальными музыкантами на скрипке трели выводит в зале, где банкет проходит, не до меня ему сейчас.

Накинула косуху, обмотала шею шарфом и, взяв рюкзак, вышла из полутёмной комнаты. Праздник проходил в одном из питерских особняков, который отреставрировали и превратили в настоящий дворец девятнадцатого века. Не в первый раз мне приходилось тут выступать с нашей группой, но впервые довелось петь на костюмированной вечеринке в стиле императорского бала.

Я осторожно шла по коридору, где располагалась хозяйственная часть особняка. Здесь было не так шикарно, как в банкетном зале, но чистенько. Свернула вправо, чтобы выйти к служебному входу, и тут меня резко схватили за локоть и толкнули в тёмную подсобку. Я даже пискнуть не успела.

— Уже убегаешь, канарейка? — нетрезвый мужской голос вызвал во мне настоящую панику.

Ублюдок заломил мне руки за спину и прижал к холодной стене. Я чуть не ударилась носом о стену, но успела отвернуться, и моя щека впечаталась в шершавую поверхность.

— Пусти! Я кричать буду! — зашипела я на придурка. Голос я узнала. Это тот самый блондинистый мажор, сын юбиляра, который с меня глаз не сводил, пока я пела на сцене.

— Только пикни, и я проткну тебя, — угрожающе процедил он, и мне в бок уткнулось что-то острое и твёрдое. Чёрт! У него шпага настоящая, что ли?!

Урод сдёрнул рюкзак, отшвырнув его, и вцепился пальцами мне в шею, сильнее вдавливая моё лицо в стену. Зрение ещё не привыкло к темноте, и я не успела разглядеть насильника, но была уверена: этот мажор в костюме офицера времён Крымской войны настроен решительно. Стиснув зубы, я попыталась дёрнуться, и тут же куртку проткнуло стальное лезвие, достав до плоти.

— Тихо, канарейка, не рыпайся, — ехидно хохотнул мажор. — Отжарю тебя как следует и отпущу на волю. Если будешь послушной, то останешься цела и невредима.

Сердце бешено билось в груди, дыхание участилось, гормоны стресса вовсю разгоняли кровь. Закричу — точно заколет меня.

— Я сейчас ослаблю хватку, а ты не дёргаешься. Поняла?

— Да, — еле выдавила я, понимая, что придётся действовать быстро, как учили меня на уроках самообороны ещё в училище. Спасибо Савелию Николаевичу, нашему физруку.

— Умничка, птичка, — хмыкнул парень и осторожно убрал руку с моей шеи. Я отстранилась от стены, нагнула голову вперёд и ударила затылком насильника, угодив ему прямо в нос, а локтём со всей силы двинула в солнечное сплетение.

У меня получилось застать его врасплох. Мажор взвыл от боли, отступив от меня, и я кинулась к дверям, которые он не успел закрыть на ключ. Я выскочила в коридор и рванула куда глаза глядят. Вслед мне полетел отборный мат.

— Стой, гадина! — гнался за мной насильник.

Не оборачиваясь, я неслась по коридору. Чуть не сбила с ног официанта, который успел прижаться к стене, но поднос с пустой посудой обрушился на пол, задержав тем самым преследователя. Я опять свернула, не соображая, куда бегу. Крики и топот неслись следом. За очередным поворотом я уткнулась в тупик. Здесь не горел свет, но в конце коридора находилось высокое окно, сквозь которое расходились лучи работающего уличного фонаря.

Визуалы героини

А вот и визуалы нашей главной героини-попаданки

Ольга Демидова, 19 лет, коренная петербурженка

В образе певицы из 19 века для корпоратива

А так она уже выглядела, когда переоделась, чтобы отправться домой, но попала в 1825 год

Глава 2. Сон

Глава 2. Сон

— Оля, ты опять давишь на клавиши, — недовольно заметила бабушка назидательным тоном. — Специально это делаешь?

Я убрала руки с фортепиано и вымученно посмотрела на неё. Красивое бордовое платье, белая тонкая шаль на плечах, светлые волосы с проседью уложены в аккуратные букли. Точно на свидание собралась.

— Бабулечка, вы сегодня такая красивая, — ни капли не соврала я, глядя в её лучистые голубые глаза, — прямо как актриса. Вас, наверное, Вениамин Алексеевич на прогулку пригласил?

— Всё ты замечаешь, любопытная, — она немного смутилась. — Не отлынивай от занятий, ещё десять минут осталось. Скоро родители с работы придут.

— Я устала, в школе сегодня контрольная по математике была и в музыкалке по сольфеджио, — я обратила умоляющий взор на бабушку. Знаю, она строгий педагог, но любит меня, всё-таки я единственная внучка.

— Хорошо, отдыхай, но завтра занятие будет дольше на десять минут. Поняла? — и всё же уступила мне. — Родителям только не говори…

— И что нам не говорить? Опять строите коварные планы, мама? — ироничный голос отца раздался у порога, не дав бабушке договорить.

— Папа! — я кинулась к нему на шею. Он обнял меня, приподняв над полом на мгновение. До его двух метров роста я никогда не дорасту, в маму пошла. От него пахло больницей: смесью лекарств и хлорки.

— Инесса Михайловна, как позанимались сегодня? — вслед за отцом вошла мама, держа в руках коробку с шоколадным тортом. Её золотистые кудри рассыпались волной по плечам. Какая она у меня красивая, особенно сегодня.

— Хорошо, Леночка, — улыбнулась бабушка своей снохе. — Оленька старательная ученица, хоть кто-то пошёл по моим стопам, — и посмотрела на меня, изогнув левую бровь. Этот невербальный знак означал, что бабушка мне на что-то намекает. Неужели на то, чтобы я не раскрывала её маленький секрет? Можно подумать, родители не знают, что сосед из первого подъезда ухлёстывает за бабулей.

— Умница, — мама мимоходом погладила меня по голове, — значит, торт заслужила.

— Ура! — обрадовалась я, предвкушая чаепитие, и поспешила к столу. — А в честь чего торт?

— Сегодня ровно пятнадцать лет, как мы с твоей мамой поженились, — гордо сообщил отец, показав руку с обручальным кольцом.

— Ух ты! Точно ведь! Поздравляю! — и я кинулась обнимать маму и потом снова папу. — Я так рада за вас.

— Прекрасный повод посидеть всей семьёй за одним столом. Пойду чайник поставлю, — улыбнулась бабушка и направилась в сторону кухни.

— Как дела в школе? Написала контрольную? — мама взяла ножницы из серванта, которому было уже более ста лет, и ловко разрезала ленту на пластиковой коробке.

— Написала, на тройку, наверное, — удручённо вздохнула я, наблюдая, как она снова пошла к шкафу и достала оттуда фарфоровые тарелки.

— Троек нам не надо, — папа решил помочь маме и взял чашки, расставляя их на столе. — Ты же в следующем году собралась в музыкальное училище поступать. Не расслабляйся, Ольга Владимировна. Ты же Демидова, в тебе течёт дворянская кровь.

— Володя, не дави на дочку, — мама ласково посмотрела на мужа. — Ей и так нелегко совмещать две школы.

— Хорошо, не буду, — смягчился отец, — но помни, доченька, что мы, Демидовы, никогда не пасуем перед трудностями и всегда проходим все испытания жизни с гордо поднятой головой…

Слова папы эхом раздались в голове. Тот день был последним счастливым в нашей семье, он мне часто снился. Пятого мая родители погибли в авиакатастрофе, а спустя четыре года умерла бабушка от инсульта…

— Ты кого привёл? — возмущался мужской голос где-то на краю моего сознания. — Что это за нищенка в драных штанах?

— Высшие силы не ошибаются, — невозмутимый приятный баритон прозвучал уже ближе к моему восприятию. — Ты посмотри, Кондратий, она же вылитая Алединская: светлые волосы, красивая, телосложение такое же стройное и рост одинаковый.

Потихоньку я начала приходить в себя. Спину холодила каменная поверхность, руки и ноги были так крепко связаны, что я пошевелиться не могла. Что случилось? Где я?

Приоткрыла веки — всё расплывалось перед взором. Две тёмные фигуры маячили слева, бурно что-то обсуждая. Вокруг мрак, только несколько свечей освещали помещение, похожее на погреб. Влажный прохладный воздух пробирался через одежду.

— Внешность, может, и такая же, да только как она сможет заменить Алединскую? Манеры и воспитание магией не наколдовать, знания и умения в голову не вбить, — первый голос продолжил спор. — Зря я согласился на эту авантюру, да ещё в собственном доме.

— Ты слишком полагаешься на свой разум, Кондратий, и мыслишь человеческими штампами, — второй мужчина не поддавался на провокации своего оппонента. — Высшие силы лучше тебя знают, кто подходит на роль фрейлины Великой княгини. Может быть, она и выглядит странно, но я уверен: моё заклинание привело к нам именно ту девушку.

Я слушала их странный разговор и понимала, что они говорят обо мне, но некоторые слова вгоняли меня в недоумение. Я, наверное, всё ещё сплю.

Пока мужчины разговаривали, не обращая внимания на меня, я пригляделась к ним, так как зрение начало проясняться.

Глава 3. Это не сон!

Глава 3. Это не сон!

— Отпустите меня немедленно! — попыталась я вырваться из пут, но они держали меня, словно стальные.

— Успокойтесь, Ольга, — резко оборвал мои крики тот, кто представился Петром. — Я обязательно отпущу вас и даже верну туда, откуда выдернул, но после того, как вы выполните свою миссию.

— Какую ещё, к чёрту, миссию?! — процедила я, понимая, что этот больной не отпустит меня.

— Заменить графиню Алединскую и занять место фрейлины Великой княгини Елены Павловны, — спокойно отвечал этот сумасшедший. Из какой психушки он сбежал?

— А дальше что? — я решила подыграть. С психами надо вести себя осторожно.

— Очаровать её мужа, Великого князя. И если у вас это получится, убедить его сделать то, что нам нужно.

— И что вам нужно? — сглотнула я ком в горле.

— Пока не могу сказать, иначе есть риск, что вас раскроют, — Пётр говорил загадками. — У вас нет выбора, Ольга… Как вас там по батюшке? Так и не поведали нам.

— Владимировна. — Сердце бешено билось в груди.

— Ольга Владимировна, если вы не выполните миссию, домой не вернётесь. Вам ясно? Откуда вы к нам прибыли? — его зелёные глаза пристально посмотрели на меня.

— В каком смысле? — воздуха вдруг стало не хватать, и я чаще задышала. — Из Питера.

— Пётр, что ты с ней возишься! Ты же видишь, она из простолюдинок! — снова возмутился Кондратий.

— Зато я смотрю, вы самых благородных кровей, аристократ, девушек похищаете и в подвале держите. Я хоть в Питере сейчас? — меня взбесили его слова, но я решила выяснить, где вообще нахожусь.

— Да, мы в Петербурге, на набережной реки Мойки, — уточнил Пётр. Вот и славно, это не так далеко от дома. Метро по-любому уже закрыто, придётся бежать по улицам, да подальше отсюда. Только бы выбраться.

— Я, между прочим, из рода Демидовых, — решила я продолжить разговор. — И советую отпустить меня, иначе у вас будут большие проблемы.

— Что? — хохотнул второй мужчина. — Пётр, ты слышал? Эта оборванка дворянка?!

— Зато вы выглядите, как будто музей ограбили или сбежали из палаты, где вместе с Наполеоном лечились, — не выдержала и высказала всё, что о них думаю.

— При чём тут Бонапарт? Он умер четыре года назад, — с искренним недоумением ответил Кондратий. Намёка на психушку он не понял. Стоп! Что он сказал?

— И в каком году умер Наполеон Бонапарт? — я с опаской посмотрела на мужчин, чувствуя подвох.

— Он скончался на острове Святой Елены пятого мая, в одна тысяча осемьсот двадцать первом году — об этом всем известно, — Пётр сдвинул брови и призадумался, разглядывая меня уже более пристально. И тут я поняла, что говорят они вроде на русском, но как-то немного не так.

— Хотите сказать, что сейчас тысяча восемьсот двадцать пятый год? — нервно хмыкнула я.

— Именно, от Рождества Христова. Сегодня двадцать девятое октября, — Кондратий гордо взглянул на меня.

— Шутите? Чем докажете? — я решила прибегнуть к уловке, может, они меня всё же развяжут, и тогда я сбегу. — Хочу выйти на улицу и посмотреть на Питер девятнадцатого века.

— Ольга Владимировна, а там, откуда вы прибыли, какой сейчас год? — с прищуром посмотрел на меня Пётр.

— Двадцать первый век, пятнадцатое октября, две тысячи двадцать четвёртый год, — натянула я искусственную улыбку до ушей. Кажется, эти сумасшедшие не ожидали такого ответа.

— Не может быть… — сдавленно прошептал Кондратий, приложив ладонь к щеке. — Она из будущего? Пётр, как такое возможно?

— Возможно, как видишь, — задумался второй мужчина. — Хорошо, Ольга Владимировна, мы выведем вас на улицу только для того, чтобы вы удостоверились, какой сейчас век на дворе. Только прошу без глупостей.

Пётр взмахнул рукой, прошептав какую-то фразу, похожую на латынь, и я ощутила, как мои оковы пропали, точнее, просто испарились. От удивления я застыла на месте, потом медленно подняла одну руку и поднесла её к лицу. На запястьях совершенно ничего не было, никаких наручников или даже браслетов. Что это? Гипноз?

— Вставайте, вы же так рвались увидеть Петербург, — усмехнулся мужчина.

Аккуратно я села на каменной плите, свесила ноги и встала на кирпичи, что устилали пол подвала. Ноги еле слушались меня от долгого пребывания в одной позе, да ещё в странных кандалах. Взглянула на место, где лежала, — абсолютно ровная мраморная плита, установленная на четырёх каменных подпорках, и никакого намёка на кандалы или креплений. Рядом на полу была начерчена мелом странная пентаграмма, на которой остатки оплавленного воска прилипли к полу.

— Благо Наталья с дочкой в Батово уехали, — недовольно проворчал Кондратий, взяв один из подсвечников с полки. Я заметила большой старинный фолиант, лежащий на столе. Такое ощущение, что эти двое сумасшедших тут в магов играли. А может, они сатанисты?

Кондратий открыл скрипучую дверь и вышел в коридор.

— Барышня, не отставайте, — Пётр указал на проход.

Я шагнула за мужчиной, готовясь мысленно к побегу. Как только выйду наружу, рвану куда глаза глядят.

Глава 4. Миссия

Глава 4.Миссия

— Ольга Владимировна, теперь вы убедились? — Пётр стоял возле стола, наливая из самовара в мою чашку горячий чай.

Мы сидели в кабинете Кондратия Фёдоровича. Я уже успела не один раз убедиться, что попала в прошлое. Вся обстановка в квартире говорила об этом: мебель старинного дизайна, хоть и выглядевшая новой, деревянные рамы вместо пластиковых окон, драпированные шторы из натуральных тканей, крашеные в светлый цвет стены, которые украшали картины маслом. По потолку вилась простая изящная лепнина, в углу висела божница из икон, свечи в канделябрах распространяли по комнате запах воска, в печке трещали дрова.

— Убедилась, — процедила я, сжав пальцы в замок. — Но почему именно я? И как вообще оказалась здесь?

— Я провёл древний ритуал, и Высшие силы послали вас нам в помощь, — строгим, но чуть высокопарным тоном объяснялся Пётр. — Теперь, пока вы не исполните миссию, не сможете вернуться домой.

— Тоже мне нашли мессию, — проворчала я, взяв фарфоровую чашку и грея свои озябшие пальцы. Посмотрела на мужчину. — Вы колдун?

— Да, получил дар от деда, — Пётр сел на соседний стул и спокойно принялся пить чай. — Не советую шутить со мной, Ольга Владимировна, тем паче убегать. На вашей руке моя метка, по оной я вас везде найду.

Я тут же отставила чашку на стол и схватилась за запястье, но ничего не обнаружила.

— Вот тут, — горячие мужские пальцы сомкнулись на моём левом предплечье, и на коже проступил чёрный рисунок в виде треугольника, в который был вписан открытый глаз. — Он исчезнет, когда вы выполните свою миссию.

Мужчина отпустил мою руку, а я сглотнула образовавшийся в горле ком, наблюдая, как знак исчезает с кожи.

— Его видно, только когда я прикасаюсь к вам, — заметил моё удивление колдун. — Вам не сбежать и не скрыться.

Голова шла кругом. Как вообще такое возможно?!

— Поведайте нам о себе, пожалуйста, — вдруг подал голос Кондратий, сидя напротив меня, и отхлебнул из чашки. — Владеете ли вы языками, какое у вас образование?

— Изучала английский и немного знаю французский, — вздохнула я, — но в совершенстве не владею ни одним.

— И не надо, этого будет достаточно, — кивнул Пётр. — Великая княгиня немка и жаждет выучить русский в совершенстве. Требует от всех фрейлин говорить с ней только по-русски.

— В моём времени давно нет Российской империи, никаких царей, князей, княгинь и фрейлин. Я понятия не имею, что мне предстоит и как себя вести, — фыркнула я, посмотрев на мужчину.

— Нет?! — встрепенулся Кондратий, и на его лице расплылась одухотворённая улыбка. — Расскажите, как это произошло и когда?

— Давайте позже об этом поговорим, — Пётр резко прервал друга, посмотрев на меня. — Знать будущее интересно, но иногда весьма опасно. Пусть Ольга Владимировна расскажет нам, умеет ли она музицировать или петь? Это важнее сейчас.

— Я закончила в этом году музыкальное училище по классу фортепиано, занималась хоровым пением, — честно призналась я.

— Превосходно! — мужчина посмотрел на Кондратия. — Я же говорил, что Высшие силы прислали нам именно того, кого нужно, — потом он вернул взгляд своих зелёных глаз на меня. — Елена Павловна обожает музыку, у вас есть все шансы занять место её фрейлины, которая скоро выйдет замуж и покинет свой пост возле княгини.

— Безумие какое-то, — чуть слышно прошептала я, снова отпив из чашки. — Как я заменю ту самую графиню? Как там её зовут?

— Ольга Александровна Алединская, девятнадцать лет, выпускница Смольного института, владеет игрой на фортепиано. Внешне вы вылитая она, осталось вас только переодеть, причесать, снять эти ужасные фиолетовые накладные ногти, — покосился Пётр на мои руки.

— Почему ужасные? Это гель-лак, — нахмурилась я, взглянув на свои пальцы. — Мне через неделю к мастеру идти, чтобы сделать новый маникюр.

— Но вы же понимаете, что с такими ногтями тут не ходят.

— Ладно, — я вздохнула. Спорить с ним бесполезно. — Допустим, я заменю графиню. Но её родители и близкие догадаются о подмене.

— Матушка Ольги скончалась десять лет назад. Генерал Алединский отдал дочерей учиться в Смольный. Сам женился во второй раз, у него растут сын и дочь, помимо Ольги и Екатерины, которой в этом году исполнилось шестнадцать, — мужчина словно энциклопедию читал. — Ему не было дела до дочерей от первого брака, он редко с ними виделся, лишь обеспечивая их пансион. Единственный близкий человек Ольги Александровны это её сестра, которая сейчас учится в Смольном. Не беспокойтесь, вы с ней точно не увидитесь.

— Вы так уверены, что княгиня предпочтёт её? — нужно знать обо всём, прежде чем я приму решение, хотя выбора мне никто не давал.

— Во-первых, Ольга красива и очаровательна, во-вторых, довольно талантливая девушка, чем привлечёт внимание не только Елены Павловны, но и её мужа, — пристально смотрел на меня мужчина, как будто он сейчас говорил обо мне. — Но самое главное — генерал Алединский, воспитатель Великих князей. Михаил доверяет ему, а значит, будет доверять и его дочери. Именно Ольга самая перспективная кандидатура в фрейлины. И вам предстоит заменить её. Через неделю состоится приём, на котором будут присутствовать все претендентки. Ваша задача — показать себя во всей красе.

Глава 5. Первое утро 

Глава 5. Первое утро

Меня отвели в гостевую комнату. Пётр сразу предупредил, что периметр под охранным заклинанием и мне отсюда не сбежать. Закрыл дверь и повернул ключ в замке. Я долго сидела на кровати, переваривая все события и слова мужчин, и не верила в происходящее. Может, я ударилась головой и нахожусь в коме? И мне просто сниться странный сон, похожий на реальность?

Я сняла с себя верхнюю одежду, оставшись в футболке, и легла в постель, укутавшись в одеяло. За окном завывал ветер и кромешная тьма зияла в окнах. Страшно и жутко, но всё же сон сморил меня.

Проснулась от того, что я замёрзла, съёжившись под одеялом, открыла глаза. Белый потолок с лепниной сразу напомнил мне, где я нахожусь. Комнату заливал солнечный свет. Кажется, я долго спала. Подскочила с кровати, таща за собой одеяло, и кинулась к окну, которое находилось на третьем этаже и выходило на набережную. Это точно не сон!

Петербург за окном, но не тот, к которому я привыкла. Конные экипажи спешили по чуть заснеженной мостовой, прохожие в старинной одежде зябко кутались от холодного ветра. Никаких машин, фонарных столбов, ярких вывесок магазинов. Значит, мне вчера точно не привиделось. Руки опустились плетьми, и одеяло соскользнуло с плеч на пол. Чувство безысходности накрыло меня.

“Держись, Ольга! Ты же Демидова! — мысленно твердила я себе, поджав губы. — Демидовы, никогда не пасуют перед трудностями, и всегда проходят все испытания жизни с гордо поднятой головой”.

Слова отца стали для меня молитвой, которую я часто повторяла после смерти родителей и бабушки. Именно она не давала мне опустить руки, закончить училище, найти работу и готовиться к поступлению в консерваторию.

— Вы проснулись? О, простите!

Я обернулась и увидела спину Петра Григорьевича, который топтался у двери. Сообразила, что на мне только футболка еле прикрывающая ягодицы.

— Вы чего врываетесь без стука? — процедила я, хватая джинсы и свитер со стула.

— Думал, вы уже одеты, — ироничные нотки прозвучали в его голосе.

— И почему так холодно? — я уже дрожала вовсю от прохладного воздуха в комнате, натягивая одежду.

— Печь в вашей комнате не истопили ещё, не хотели будить вас.

— Чёрт, — прошипела я, посмотрев на высокую узкую печь, которые называли голландками. Забыла, что тут нет центрального отопления.

— Не ругайтесь. Пора завтракать и заняться делами, — строго напомнил мне мужчина для чего сюда меня выдернули из моего комфортного мира.

— Какими ещё делами?

— Во-первых, вам нужна одежда, соответствующая нашему времени и статусу дворянки. Скоро придёт модистка и снимет с вас мерки, — будничным тоном ответил Пётр. — Во-вторых, начнём занятия по этикету и манерам.

— Скажите, вы хотите похитить Ольгу Алединскую? — пришла мысль в мою голову, ведь настоящую графиню придётся куда-то девать.

— Конечно, сообразительная вы моя, — усмехнулся Пётр. — В тот момент, когда карета повезёт юную графиню на приём в Михайловский дворец, мы вас и поменяем. Вы оделись?

Пётр обернулся, и его взгляд мазнул по моей фигуре.

— Неужели в двадцать первом веке женщины ходят в весьма неприглядной одежде? — изогнул он бровь дугой.

— Мало того, женщины полноправные члены общества и вольны сами выбрать свою судьбу, — язвительно фыркнула я.

— В интересное время вы живёте, — улыбнулся Пётр моей реакции. — Хватит болтать, пора в столовую идти.

— Погодите, я хочу в туалет и мне нужно умыться, причесаться, — потребности тела уже вовсю сигналили мне, что пора справить нужду.

— Вы имели в виду отхожее место? У вас под кроватью стоит ночная ваза. Слуга придёт, вынесет потом. На столике стоит кувшин с водою и блюдо, можете умыться тут.

— Шутите? — изогнула я брови дугой. — Здесь нет канализации?

— Есть, но не думаю, что вы захотите посетить сие место, — ухмыльнулся этот гад. — Запах и холод, знаете ли. Я подожду вас в коридоре.

Со словами он развернулся и вышел из комнаты. Я нырнула под кровать и нашла там фарфоровый горшок, больше похожий на большой соусник или супницу. М-да, удобства тут тоже соответствующие времени.

Когда я справилась с основными потребностями, уже дрожала вся от холода и вышла в коридор. Здесь было гораздо теплее, и я решила оставить дверь открытой, чтобы воздух хотя бы немного нагрел спальню. Пётр улыбнулся мне и выставил свой локоть, чтобы я взяла его под руку.

— Учитесь, Ольга Владимировна, манерам. Вам с “папенькой” скоро предстоит войти в бальный зал Михайловского дворца, — он строго взглянул на меня. — Ваше обучение уже началось.

Поджав губы, я ухватила его локоть.

— Полегче и нежнее, — расплылся он в мягкой мнимой улыбке, за которой чувствовалась мощная сила и мужская энергетика, что у меня волоски на руках поднялись дыбом. Странный трепет охватил меня. Колдовство? Надо быть осторожнее с этим колдуном.

Так вместе, идя под руку, мы вошли в просторную столовую, где сам Кондратий Фёдорович накрывал на стол.

— Это никуда не годится, — проворчал он, окинув меня презрительным взглядом, и поставил тарелку с нарезанным хлебом. — Скоро придёт портниха, а вы одеты не пойми в чём.

Глава 6. О дамских нарядах 

Глава 6. О дамских нарядах

Я начала с панталон и чулок из тонкой шерсти, закрепив их выше колена специальными подвязками. Капец как неудобно, ещё и кожу немного колет пряжа. Потом натянула просторную хлопковую сорочку с глубоким декольте, которое еле прикрывало мою грудь, а сверху корсет без жёстких вставок. И вот тут начались проблемы.

Шнуровка была сзади, и у меня никак не получалось нормально затянуть его, чтобы он хотя бы держался на мне и не сползал с груди. Я уже и спереди шнуровку делала, чуть затянув её, а потом перекручивала корсет на место, но всё равно выходила какая-то ерунда.

— Да ё-моё! — психанула я в очередной раз, когда, изгаляясь таким образом, чуть не вывернула себе руки.

— Барышня, вам помочь? — шутливый тон Петра выбесил меня окончательно.

— Да уж, пожалуйста! — я обернулась и зло поджала губы. — Как вообще женщины одеваются? Это же невозможно просто!

— У них есть горничные, — ухмылка так и сияла на лице колдуна, а его зелёные глаза бесстыдно разглядывали мою еле прикрытую грудь. — Я вам помогу.

— Будьте любезны, — и повернулась спиной к Петру.

— На будущее, не позволяйте мужчинам видеть лишнего, как сейчас, — ехидно заметил он, и тёплые пальцы коснулись моей шеи, двигаясь вниз по позвоночнику. Мурашки тут же ринулись врассыпную по коже. — Для юной барышни это настоящий позор. Какие нравы царят в вашем времени?

— Свободные, — я сглотнула образовавшийся вдруг ком в горле и густо покраснела, когда сильные пальцы начали затягивать шнуровку на корсете.

— Настолько свободные, что сейчас заливаетесь краской? — ехидничал мужчина, заметив мой румянец. — Сколько у вас было любовников? Насколько вы искушены в искусстве обольщения, Ольга?

— Что? — аж дыхание спёрло от такого вопроса. — Вам какое дело?

— Хочу понять, сможете ли вы увлечь Великого князя настолько, чтобы он голову потерял из-за вас? — Пётр неторопливо тянул шнуровку, двигаясь вниз по моей спине. И движения его были настолько приятными и умелыми, что сразу видно, кто тут из нас искушен в искусстве обольщения. — Я жду ответа.

— Ваши «Высшие силы» точно выбрали не ту кандидатку для соблазнения князя. Я не смыслю ничего во флирте, — язвительно заметила я и ойкнула, когда мужчина жёстко закончил работу, закрепляя шнур. Пётр резко развернул меня за плечо, и его пальцы вцепились в мой подбородок, вздёрнув его вверх.

— Хотите сказать, что ваше тело не знало радости любви? И вы ни разу не спали с мужчиной? — зелёные глаза пристально буравили меня.

— Не хочу, а говорю прямым текстом, — новая волна смущения захлестнула меня.

— Тогда Высшие силы точно не ошиблись, — ухмыльнулся этот наглец. — Михаил будет рад любовнице, у которой он окажется первым мужчиной.

— Вы меня запутали, — запыхтела я, вырываясь из его цепких пальцев, и схватила юбки, надевая их. — То ему подавай искушённую девицу, то невинную.

— Я не говорил, что князя заинтересует искушённая девица, — язвительно заметил мужчина. — Просто хотел узнать, насколько вы искушены. Михаил аристократ до мозга костей и офицер, придерживающийся строгих правил. Он не любит распущенность и вседозволенность. Только такая милая и невинная барышня, как вы, Ольга, сможет заинтересовать его.

— Расскажите о князе. Чем он интересуется? — я натянула платье и снова отвернулась от Петра, давая ему намёк, чтобы он застегнул на спине пуговицы.

— Михаил Павлович не ценитель искусств. У него одна любовь на всю жизнь — армия. И соперничать с ней бесполезно, — мужчина так же ловко, но не спеша застёгивал петельки вокруг мелких пуговиц. — Поддерживайте его в разговорах о прошедших войнах, великих полководцах, военных учениях. Искренне восхищайтесь им как русским офицером, командиром первой пехотной дивизии. И тогда вы покорите его сердце.

— Я вообще ничего не смыслю в военном деле, — покачала я головой.

— И не надо, вы же женщина, — хмыкнул колдун, застёгивая последние пуговицы возле моей шеи, и его пальцы опять коснулись моей кожи, вызывая странную реакцию. — Будьте милы, слегка наивны, восхищайтесь больше армией и в меру самим князем. Ясно?

— Вполне, — поджала я губы и подошла к зеркалу, разглядывая себя. Светло-коричневое платье было мне чуть маловато, талия располагалась выше обычной линии, рукава на плечах слегка объёмные, юбка-колокол держала форму за счёт нескольких нижних юбок. — По-моему, это не мой размер, талия не на месте.

— Сейчас такая мода. Платье вам впору, только бы юбку чуть подлиннее. А обувь? — мужчина посмотрел на чужие ботинки, которые стояли в стороне.

— Они мне маленькие, — скривила я губы. — Не мой размер. Придётся ходить в своих?

Я указала на чёрные боты из экокожи с декоративной цепью и застёжкой-молнией, которые я ещё не успела надеть. М-да, таких тут отродясь не носили.

— Не годится, очень странно они выглядят, — цокнул языком Пётр, рассмотрев внимательно мою обувь. — Подождите, я кое-что придумал.

Он выскочил из комнаты, а я облегчённо вздохнула, хорошо, что мужчина не затянул меня туго. В нескольких слоях одежды было тепло, только непривычно и неудобно, но деваться некуда.

Глава 7. Собрание за ужином

Глава 7. Собрание за ужином

Пётр вернулся не с пустыми руками — с обувными коробками: туфли, обтянутые шёлком, с вышивкой, похожие на балетки; зимние сапоги из кожи с кучей пуговиц по голенищу; ботиночки из тонкой кожи и шёлка для повседневной носки в помещениях.

Вся обувь оказалась мне впору, и я искренне поблагодарила мужчину за удачный выбор. Пётр улыбнулся, ответив, что хорошенькие ножки достойны лучшей обуви. Ну вот, опять он вогнал меня в краску.

Ближе к вечеру прибыл посыльный от модистки и передал коробку, в которой были уложены мои новые наряды. Два повседневных платья, одно вечернее, сорочки, нижние юбки, корсет, панталоны, тонкие шёлковые и шерстяные чулки, шляпка-капор и длинный плащ, подбитый мехом, — всё новое, красивое, настоящая ручная работа. Я тут же принялась их мерить в своей комнате. Одежда и обувь сидели на мне отлично.

Я стояла перед зеркалом и любовалась вечерним платьем из светло-розового шёлка с длинными рукавами и глубоким овальным декольте. Всё же мода тех годов была красивой и романтичной, без кринолинов и жёстких корсетов. В детстве я мечтала стать принцессой, и вот смотрю на своё отражение, чувствуя себя настоящей аристократкой и леди.

— Вам очень идёт этот наряд, — вкрадчивый голос заставил меня вздрогнуть.

— Пётр, вас не учили хорошим манерам? — нахмурила я брови, скрестив руки на груди. — А если бы я стояла голой?

— Я помог бы вам одеться, — и на его лице заиграла хитрая ухмылка. — Вижу, пуговицы нужно застегнуть. Без моей помощи никак.

— Скорее бы у меня появилась горничная, которая будет помогать мне одеваться, — фыркнула я, поворачиваясь спиной к мужчине. Его пальцы, словно у талантливого музыканта, ловко и быстро застегнули моё платье.

— Будет у вас горничная уже завтра, как только приедем в особняк к нашим друзьям. Нам пора отправляться в гости. Вы готовы?

— Да. — И волнение забилось в моих висках.

— Прошу, — мужчина поднял со стула новый тёмно-синий плащ и помог мне надеть его.

До особняка князя Оболенского мы добирались в наёмной карете, ехали почти полчаса. Ноги у меня успели замёрзнуть в тонких ботиночках, больше похожих на закрытые туфли со шнуровкой.

Вышли у кованых ворот и проследовали к двухэтажному особняку. Я держала Петра под руку, осторожно ступая по тонкому слою снега, чтобы не поскользнуться в обуви на плоской подошве. Мужчина уверенно поддерживал меня. Чувствовалась в нём сила не только физическая, но и на энергетическом уровне. «Наверное, это из-за магии», — решила я.

Сумерки уже сгущались над Питером, таким знакомым, но в тоже время совершенно другим.

В просторном вестибюле нас встретил настоящий дворецкий в ливрее, помог мне снять плащ и забрал мою шляпку. Я огляделась. Да, это не восьмикомнатная квартира на Мойке, где живёт Кондратий с семьёй, а настоящий дворец. Широкая белая мраморная лестница ведёт на второй этаж, под ногами паркет, выложенный в геометрический узор.

Дворецкий проводил нас по полутёмному коридору в столовую, где также горели свечи в бронзовых настенных канделябрах и на широком столе, за которым собралось четверо мужчин. Трое из них были в офицерских мундирах.

— Добрый вечер, господа, — Кондратий вошёл первым. — Имею честь представить вам нашу протеже Ольгу Владимировну Демидову.

Мужчины тут же встали со своих мест и разом обратили свои взгляды ко мне. Все довольно молодые, не старше тридцати пяти лет, статные, сразу видно — белая кость.

— Рылеев, а ты, однако, не обманул, — нам навстречу шагнул невысокий русоволосый офицер с бакенбардами.

И тут я удивлённо покосилась на Кондратия, услышав фамилию, знакомую ещё со школьной скамьи. Неужели тот самый общественный деятель и поэт? Вот это да!

— Барышня чудо как похожа на Алединскую, — мужчина протянул руку, и я, как заворожённая, подала ему ладонь, на которой он оставил лёгкий поцелуй. — Я лично знаком с Ольгой Александровной. Вы с ней одно лицо. Евгений Петрович Оболенский к вашим услугам.

— Ольга, — еле вымолвила я, и мой взор переместился к другим мужчинам, которые с удивлением разглядывали меня.

Кондратий Фёдорович лично представил меня каждому из мужчин. Меня усадили за стол напротив хозяина особняка. Прислуги не было, и Пётр, сидевший рядом, ухаживал за мной, предлагая различные блюда.

— Кондратий, чем докажешь, что твоя протеже действительно из будущего? — молодой жгучий брюнет пристально взглянул сначала на меня, затем на Рылеева.

— Моё слово уже ничего не значит для тебя, штабс-капитан Бестужев? — поэт невозмутимо посмотрел на друга. — Я лично присутствовал, когда Пётр вершил ритуал, и видел собственными глазами, как из воздуха появилась барышня в странной одежде. Я даже сначала подумал, что наш колдун ошибся и вызвал какую-то простолюдинку в мужском наряде. Но потом узнал Ольгу Владимировну ближе и понял, что именно ей суждено стать той, что поможет в нашем деле. Я не сомневаюсь, что она из будущего. И уверен в успехе нашего дела.

— Ты порой слишком самоуверен, Кондратий Фёдорович, — отозвался симпатичный мужчина в форме офицера. Судя по его эполетам и более пышной бахроме, он был выше всех по званию.

— Сергей Петрович, дорогой, не сомневайся. Ольга прекрасно справится с этой задачей, — ухмыльнулся мужчина. А я вот удивилась перемене, с ним случившейся, раньше обо мне он так не думал. — Она владеет игрой на фортепиано и поёт. У неё дворянские корни. В том времени, откуда прибыла наша гостья, не существует монархии. Понимаете?

Глава 8. Обустройство

Глава 8. Обустройство

Утром в храме собралось много народу. Пётр стоял рядом, самоотверженно крестясь перед образами, чему я была удивлена. Не думала, что колдун вообще может входить в храм божий. Я изредка осеняла себя крестом, разглядывая присутствующих из-под капюшона. Запах ладана, казалось, пропитал уже мою одежду. Хористы протяжно пели псалмы. Под их голоса Пётр шептал мне на ухо, указывая на некоторых аристократов, которых должна знать Ольга Алединская. Правда, не уверена, что я всех запомнила.

Он вдруг потянул меня за руку, пробираясь ближе к аналою. Мы остановились по левую сторону, мой спутник наклонился к самому уху и прошептал мне:

— Посмотрите направо. Высокий мужчина в офицерской форме, рядом с ним жена и дочь, с золотистыми локонами, в зелёной шляпке.

Я покосилась в сторону и увидела семью, на которую указал колдун, — мужчина, военный лет пятидесяти, женщина, намного его моложе, и девушка, да так и обомлела. Она же вылитая я!

— Хватит разглядывать, — Пётр слегка толкнул меня в бок, и я отвела глаза, пряча лицо под капюшоном. — Это и есть Ольга Алединская, её отец и мачеха. Взгляните ещё раз на них, запомните, и на этом закончим.

Я украдкой снова взглянула на офицера и его жену, запоминая их. Пётр развернул меня и вывел из храма на улицу. Я вдохнула полной грудью свежий воздух, приходя в себя. За оградой нас ждала карета, и мы поспешили к ней. Уже внутри салона я смогла расслабиться и скинула капюшон с головы.

— Она действительно вылитая я! — горячо выпалила, смотря на своего спутника. Карета тронулась в путь.

— А я о чем вам говорил? — ухмыльнулся мужчина.

— Что вы с ней сделаете, когда похитите? — судьба этой девушки меня волновала, ведь не бывает такого совпадения. Вдруг она мой дальний предок.

— Убивать мы её точно не будем, не волнуйтесь, — невозмутимо отвечал колдун. — Посидит дальней деревушке под присмотром. Потом, когда вы выполните свою миссию, я сотру её память и верну в отчий дом незаметно целую и невредимую.

— Обещайте, что Ольга не пострадает, — строго посмотрела я на мужчину.

— Обещаю, сердобольная вы моя, — усмехнулся он. — Лучше за себя переживайте. Скоро приедем в особняк к нашим друзьям. Там у вас будет отдельная комната, вам выделят горничную. После обеда займёмся вашим обучением.

Я ничего не ответила и отвернулась к окну, наблюдая, как экипаж движется по улицам Питера.

Где-то через час тряски я замёрзла и зябко куталась в меховой плащ, а ноги поджала, чтобы хоть как-то согреть их.

— Озябли? — Пётр заметил моё состояние. — Скоро приедем, но могу обогреть вас.

Он вдруг пересел на сиденье рядом со мной и обхватил меня за плечи одной рукой, второй взялся за мою ладонь в перчатке. Приятная волна тепла прокатилась по телу, моментально согревая. Я удивлённо взглянула на колдуна.

— Так лучше? — он тихонько сжал мои пальцы.

— Определённо, — мне хотелось вырваться, но снова мёрзнуть не было желания, поэтому я уставилась в окно и притихла.

Хорошо, что наш путь быстро подошёл к концу. Карета промчалась через ворота, которые, видимо, специально открыли, ожидая гостей. Пётр отстранился от меня, убрав руку с плеч, и сразу стало холодно без его объятий. Я невольно закусила губу, осознавая, что его близость не вызывала во мне отторжения, а даже наоборот, показалась приятной.

Экипаж остановился, Пётр помог мне выбраться. Перед нами возвышался двухэтажный белый особняк с колоннами и высоким портиком. Двери распахнулись, являя нам хозяина. Мужчина лет пятидесяти в круглых очках склонил голову и улыбнулся.

— Рад видеть дорогих гостей, — и он протянул мне руку, ожидая, когда я подам свою ладонь. — Позвольте представиться, сударыня: барон Штейнгель Владимир Иванович.

— Ольга Владимировна, — я всё же подала руку, и мужчина чуть коснулся губами моей перчатки.

— Милости прошу в мой дом. Скоро обед. Вы голодны, сударыня? — мужчина жестом пригласил нас войти.

— Если честно, очень, — призналась я, так как завтрак был на скорую руку, а дорога утомила меня.

Хозяин лично проводил нас на второй этаж, показал мне и Петру комнаты, которые оказались рядом. Слуга принёс мой скромный дорожный саквояж, оставив его в комнате.

— Располагайтесь, будьте как дома. Позову Глашу, пусть поможет вам переодеться, Ольга Владимировна. Через полчаса обед в столовой. Пётр Григорьевич, проводишь барышню к столу, — барон откланялся и чинно пошёл по коридору.

— Вот и отлично, всё лучше квартиры Рылеева, — огляделся колдун.

— Помыться бы, — с надеждой посмотрела я на мужчину.

— Это можно устроить. Горничная придёт, прикажите ей согреть воду для вас, а пока готовьтесь к трапезе. Мне тоже нужно привести себя в порядок. Я за вами зайду через полчаса, — с этими словами Пётр скрылся за дверями своей спальни.

Я тоже вошла в свои новые покои и была приятно удивлена. Просторная комната, две печки с изразцами основательно нагрели помещение. В алькове стояла широкая кровать, над аркой висели плотные голубые шторы, подхваченные витыми шнурами с кистями. Также тут имелись небольшая уютная гардеробная и уборная, где можно было умыться и принять ванну. Посередине помещения стояла овальная лохань, в которую я с лёгкостью помещусь сидя. Отлично, хоть помоюсь. Мне человеку, который каждый день принимал душ, очень тяжело давалось отсутствие привычных средств гигиены. Придётся привыкать к тому, что есть.

Глава 9. Стрелок

Глава 9. 1 Стрелок

Я подскочила с кровати и кинулась к окну. В саду среди серых стволов деревьев виднелась чёрная фигура. Трудно было разглядеть кто это, но мужчина стоял спокойно, вытянув руку вперёд. Бах! Снова раздался выстрел. Похоже, он стрелял в мишень, которая была прикреплена к дереву.

— Какому идиоту взбрело в голову с утра тренироваться в стрельбе? — прошипела я, понимая, что кроме Петра Григорьевич некому. Не слуги же будут пользоваться хозяйскими пистолетами.

Горничная, видимо, была занята своими делами, и я спешно оделась самостоятельно. Правда, пришлось корсет оставить на кровати, с утра можно без него обходиться.

Кутаясь в меховой плащ, я выскочила в сад, торопясь к тому месту, где колдун устроил стрельбище. Он, конечно, заметил меня ещё издалека, но только взглянул в мою сторону и снова вытянул руку, целясь в мишень. Бах! На этот раз выстрел показался уже более оглушительным.

— Какого чёрта вы тут устроили с утра пораньше? — тут же вспылила я. — Честным людям спать не даёте!

— Ого, честные барышни так не выражаются, — ухмыльнулся мужчина, повернувшись ко мне, держа оружие дулом вниз. — Местные дворянки, конечно, любят спать до полудня, но у нас с вами нет столько времени.

— Другого способа разбудить меня не нашлось? — продолжала я злиться и сложила руки на груди в защитной позе.

— Простите, если напугал вас. Не спалось, вот и решил поупражняться. Иногда ненависть и гнев овладевают мной, лишая покоя. Мне требуется выместить всё это, дабы дров не наломать, — мужчина спокойно рассуждал, хотя в его взгляде чувствовалось напряжение. Видимо, ещё не все эмоции погасил стрельбой. Рядом с ним на раскладном столике стояла коробка с пулями, лежал ещё один пистолет и какие-то непонятные аксессуары. Пётр начал ловко заряжать пистолет.

— И кого же вы так ненавидите? — наблюдала я за его профессиональными действиями. Не удивлюсь, если раньше он служил в армии.

— Царя и его приспешников, — злобно процедил мужчина, вгоняя шомпол в ствол пистолета с помощью небольшого молоточка. — Я хочу, чтобы в России было равноправие и справедливое законодательство, чтобы царствовала Конституция, а не император.

— Конституция это только книжка с главами и статьями. Главное то, в чьих руках она окажется и насколько честно будут соблюдаться законы, — решила я разговорить колдуна. Пусть поделится планами, чтобы знать, к чему мне готовиться в роли фрейлины.

— Не волнуйтесь, мы позаботимся о том, чтобы Конституция оказалась в надёжных руках, — Пётр принялся заряжать второй пистолет.

— В ваших? Или Рылеева? Может быть, Оболенского или Трубецкого? — перечисляла я уже известные мне фамилии. — Где гарантия, что человек, получивший власть в свои руки, не станет очередным ненавистным императором или диктатором? Как сказал один историк, чьего имени я не помню, власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно.

— Вы правы, Ольга Владимировна. Человек, который находится долго у власти, порой становится одержим своей избранностью и теряет связь с реальностью, как например, это случилось с императором Нероном, — рассуждал мужчина, закончив с оружием. — В нашей же России такого не произойдёт. Власть будет сменной, никто не успеет отравиться ядом избранности. Тем более главным в стране станет парламент.

Он повернулся к мишени и вытянул руку с пистолетом, прицеливаясь. Я только успела закрыть уши руками, как раздался выстрел. На круглой самодельной мишени, прибитой к дереву, появилась ещё одна дырка. Оказывается, Пётр меткий стрелок.

— Вы служили в армии? — решила я сменить тему.

— Да. Я ушёл в отставку в звании поручика.

— Почему?

— Карьера военного мне не светила. Я не вылезал из штрафов, которые мне выносил по своему высочайшему повелению великий князь Константин Павлович, — мужчина горько усмехнулся.

— Наверное, было за что. Вы поэтому так ненавидите императорскую семью? — ляпнула я и прикусила язык.

Он взял второй пистолет и навёл его прямо на меня. Сердце ухнуло вниз, и я замерла на месте.

— Если не готовы выстрелить, не смейте на меня оружие поднимать, — процедила я. В висках тяжело бился пульс, сердце пташкой трепыхалось в груди.

— А вы смелая, Ольга Владимировна, — хмыкнул колдун и отвернулся от меня, прицеливаясь. Бах! И новая дырка образовалась в мишени. — Но не стоит играть с огнём, барышня. Можно обжечься и пострадать.

— Пока я вам нужна, значит, мне ничто не угрожает, — гордо вскинула я подбородок и зашагала к дому.

— Вот именно — пока нужна, — хохотнул мужчина и пробормотал себе под нос, но я всё же услышала: — Вот же задор-баба, даже пистолета не испугалась.

Завтракали мы вдвоём. Сидели и молчали, не пытаясь даже вести беседу. Хозяина особняка не было за столом, он на рассвете умчался в Петербург. После трапезы мы засели в библиотеке, и Пётр обучал меня орфографии русского языка его времени. На самом деле, правила были несложные и вполне понятные. Думаю, справлюсь, если придётся писать письмо или записку. Мужчина заодно и письменному этикету меня обучил, его основным правилам.

Глава 10. Общение

Глава 10. Общение

Каждое утро начиналось со звука выстрелов. И ведь надо же было колдуну тренироваться в стрельбе именно с рассветом. На четвёртый день я уже не боялась и не удивлялась, просто закрывала уши подушкой, злясь на Петра.

Дни проходили насыщенно: уроки этикета, орографии, танцы — я впитывала всё как губка. Разучивала романсы, которые было модно петь на приёмах и званых вечерах. Иногда Пётр просил меня сыграть на рояле что-нибудь из музыки нашего мира и даже спеть. Я не отказывала себе в удовольствии удивить мужчину необычными для его времени песнями. Пришлось даже объяснять, что такое «мобильник» и «клёвый».

День, когда я заменю юную графиню, приближался и страшил меня. Я потеряла сон. Часами сидела у окна в темноте, смотря на чёрное небо, которое в последние дни заволокло тучами. Никогда не была религиозной, хотя крестили меня ещё в детстве, но перед сном я стала молиться богу и высшим силам, чтобы они помогли мне вернуться домой. Мне становилось легче, и я ложилась спать.

В субботу утро началось, как всегда, с выстрелов в саду. Укутавшись в шаль, я села на подоконник и стала наблюдать за тем, как Пётр заряжает пистолеты и стреляет по мишени. Интересно, кого он так сильно любил, что разочарование толкнуло его вступить в тайное общество? Не верю, что дело только в душевных порывах сделать мир более свободным и справедливым. Как там говорят французы? Cherchez la femme — ищите женщину.

Когда колдун закончил стрельбу и направился к дому, в комнату вошла горничная, чтобы помочь мне привести себя в порядок и одеться. В столовой меня уже ждал Пётр, одетый с иголочки. Хозяин усадьбы должен был прибыть сегодня, и мой соглядатай с нетерпением ожидал его приезда после полудня.

— Плохо спите, Ольга Владимировна? — Пётр внимательно посмотрел на меня. — У вас тени залегли под глазами.

— Уснёшь тут, — пробубнила я, садясь на стул.

— Волнуетесь, — мужчина поджал губы. — Зря. Я верю в успех нашего мероприятия. Советую не изводить себя мыслями о будущем.

— Легко раздавать советы, — я скривила губы. — В отличие от вас, будущее мне как раз известно. И лично для вас ничем хорошим это не закончится.

— На всё воля божья. Именно он и послал вас, чтобы предупредить нас.

— Очень странно слышать из ваших уст слово «бог», Пётр Григорьевич, — язвительно намекнула я на его дар колдуна.

— Я такой же крещёный, как вы, и верующий грешник, — хмыкнул мужчина. — Только меня одарили Высшие силы.

— Или сам дьявол.

— Скорее, оба. Я могу как излечить, так и навести порчу.

— И много колдунов живёт тут? — я принялась за еду.

— Нет. Ведуньи и колдуны редкость, с каждым столетием одарённых становится всё меньше и меньше, — спокойно объяснял Пётр, так и не притронувшись к пище.

— Почему?

— Наш удел одиночество, нас боятся, церковь вдобавок преследует, — горькая усмешка проскользнула на его губах. — Редко кто хочет связать судьбу с колдуном.

— Ваша возлюбленная отказалась выходить за вас? — ляпнула я догадку, которая молнией пронеслась в голове.

— Нет. Софья согласилась выйти за меня, — Пётр нахмурил брови, — но её отец не дал своего благословения и запретил нам видеться.

— Мне жаль, — искренне произнесла я.

— Он считал, что я недостаточно хорош для юной девы.

Всё кончено: меж нами связи нет.

В последний раз обняв твои колени,

Произносил я горестные пени.

Всё кончено — я слышу твой ответ.

Обманывать себя не стану вновь,

Тебя тоской преследовать не буду,

Прошедшее, быть может, позабуду —

Не для меня сотворена любовь.

Ты молода: душа твоя прекрасна,

И многими любима будешь ты.

Пётр в очередной раз удивил меня, прочитав короткое стихотворение. В его голосе сквозили горечь и тоска.

— Вот уж не думала, что вы ещё и поэт, — изогнула я бровь.

— Это не мой стих. Его сочинил мой знакомый, молодой талантливый поэт, Пушкин Александр Сергеевич.

— Пушкин?! — выпучила я глаза. — Вы знакомы с самим Пушкиным?

— Вижу, вы его читали? — улыбнулся Пётр.

— Кто же Пушкина не знает? Пушкин — наше всё.

Я вас любил. Любовь ещё, быть может,

В моей душе угасла не совсем.

Но пусть она вас больше не тревожит.

Я не хочу печалить вас ничем…

Процитировала я первые строки знаменитого стихотворения.

— Что-то я не припомню у него подобного, — колдун изогнул бровь.

— Значит, напишет ещё, — улыбнулась я. — «Капитанскую дочку» и «Евгения Онегина» тоже.

— Отрадно слышать, что он закончит «Онегина».

— Жаль только, умрёт Пушкин рано, — вздохнула я. — Сколько он мог бы ещё написать, если бы не эта дурацкая дуэль.

Глава 11. Касания бабочки

Глава 11. Касания бабочки

Ближе к вечеру Глаша сообщила, что баня готова. Господа уже помылись, и настал мой черёд. Выросшая в городе, я редко бывала в бане, но если выпадал случай, то не отказывалась, тем более сейчас не стану. Плескаться в лохани мне жутко надоело.

Заодно я спросила у горничной, правда ли, что она работает за жалованье. Девушка подтвердила это, гордо заявив, что она не крепостная, а мещанка. Хвалила барона за доброту и проявление справедливости по отношению к простым людям. Поведала немного о Владимире Ивановиче: рассказала, что он добропорядочный семьянин, любит свою жену, воспитывает восьмерых детей. Младший сын вот только в июле родился. М-да, а в моём времени восемь детей в семье это редкость.

Я надела халат, сверху накинула тёплый плащ и отправилась в баню, которая находилась на заднем дворе. Глаша проводила меня. Внутри предбанника было холодно, темно, пахло сухими берёзовыми вениками, которые висели в углу под потолком. Я быстро скинула одежду и юркнула в открытую баню, успев склонить голову, чтобы не разбить лоб о низкую притолоку.

Горничную я отправила домой — хотелось уже нормально помыться самостоятельно без чужой помощи. На окне стояли две свечи, еле освещая парилку. Главное, видно всё. Вокруг головы я обмотала небольшое полотенце.

Поддала пару, плеснув кипятка на каменку и взобралась на полок погреть косточки. Тело быстро покрылось капельками пота. Я дышала короткими урывками — горячий пар обжигал ноздри. Пришлось лечь, чтобы голова опустилась ниже и жар не жёг так сильно. Через минуту совсем стало хорошо, пар разошёлся по бане. В ушате лежал распаренный веник. Сев на полке, я принялась хлестать себя по бокам, млея от приятного аромата берёзовых листьев, которые норовили прилипнуть к коже. Как же хорошо-то! Ух! Окатила себя водой и принялась за мытьё.

Когда я уже почти закончила, осталось только волосы прополоскать в отваре ромашки, ощутила спиной чей-то прожигающий взгляд. Мурашки прокатились по телу, несмотря на то, что в бане стояла жара. Я замерла, выпрямившись, но почему-то не смела обернуться и посмотреть, кто за мной подглядывает.

Вдруг по спине прошла приятная волна прохлады, остужая кожу, словно лёгкий ветерок ворвался внутрь, хотя дверь в баню никто не открывал. Дуновение уплотнилось, и я почувствовала едва ощутимое касание пальцев. Они словно играли на пианино, дотрагиваясь по очереди моих лопаток, спускаясь ниже.

Я схожу с ума? Рядом никого нет. Кто может касаться меня? Наваждение или у меня галлюцинации?

Однако ощущение, что меня разглядывают, усилилось. Обернусь и увижу наконец невидимого гостя. Но я стояла как вкопанная, млея от еле уловимых приятных касаний, которые переместились на мою талию и вот-вот скользнут на ягодицы. В висках бешено бился пульс, сердце бухало в груди, голова шла кругом. Стало тяжело дышать, и я открыла рот, жадно глотая горячий воздух. Пальцы неожиданно пропали, словно и не было их, и я усилием воли обернулась, уставившись в маленькое оконце. Первое, что я увидела, это его потемневшие зелёные глаза, пристально разглядывающие меня.

— Пётр! — рассердилась я, понимая, что этот бесстыдник тут делает.

И вдруг перед взором замельтешили белые мухи, уши заложило, ноги стали ватными, и я рухнула на скамью. Словно в тяжёлом сне я наблюдала за тем, как дверь в баню распахнулась. Пётр влетел внутрь, подхватил меня обмякшую на руки и вынес в тёмный предбанник. Холодный воздух окутал тело, даря облегчение.

— Держись, — бормотал мужчина, усадив меня на скамью. Он нашёл мои вещи, закутал меня в большое полотенце, сверху накинул плащ, снова подхватил на руки и вышел на улицу.

— Дыши глубже, — словно издалека долетел до меня его хриплый голос. Я прильнула к надёжному мужскому плечу и прикрыла глаза. Тело превратилось в тряпку, я не могла пошевелиться, словно лишилась всех сил.

Как мы дошли до дома и оказались в моей спальне, я не запомнила. Пётр усадил меня на кровать, стащил с моих плеч плащ и бережно уложил меня на постель, накрыв одеялом.

— Барышня! Что случилось? — в комнату вбежала Глаша и засуетилась возле моей кровати.

— Угорела наша гостья, — тревожные нотки прозвучали в ответе колдуна, — ей нужно отлежаться. Глаша, принеси барышне чаю с мёдом.

— Хорошо, — и служанка скрылась из виду.

— Ольга, как вы себя чувствуете? — мужчина присел на край постели и внимательно посмотрел на меня.

— Фигово, — прошептала я, прикрыв глаза.

Он на секунду оторопел, видимо, не понял значения слова из моего времени.

— Голова кружится? — решил он просто опросить меня.

— Да. Слабость такая, что ноги еле чую, — вяло отозвалась я, ощущая сухость во рту. — Пить хочу.

Пётр тут же поднялся и нашёл графин с водой на туалетном столике. Через мгновение я уже жадно глотала воду из стакана, а колдун поддерживал меня за спину, обняв крепкой рукой.

— Спасибо, — я откинулась на подушки и натянула одеяло до самого подбородка, помня о том, что на мне лишь полотенце. Затем я посмотрела на мужчину. — Вы подглядывали за мной.

— Каюсь, — Пётр сдвинул брови на переносице, — но если бы не я, не знаю, когда бы вас хватилась прислуга или мы с Владимиром Ивановичем.

Глава 12. Подмена

Глава 12. Подмена

Карета не спеша катилась по мостовой, а я не отрывала взгляда от окна и смотрела на тёмные улицы Питера. Солнце закатилось за горизонт, оставив угасающую полоску света на западе.

— Скоро приедем в Михайловский дворец, — напротив меня сидел Кондратий. — Волнуетесь, Ольга Владимировна?

— А вы как думаете? — процедила я, не удостоив поэта взглядом.

— Думаю, что у нас всё получится.

— Самоуверенности вам не занимать, — буркнула я в ответ.

— Не время препираться, — сухо заметил Пётр, который сидел рядом со мной. — Мы все в напряжении. Сейчас главное — сделать всё как запланировали.

Вдруг мужчина взял мою ладонь и тихонько сжал. От его горячих пальцев растекалось приятное тепло по руке и далее по телу. Сразу стало спокойнее, волнение улеглось.

— Вот так лучше, — вкрадчиво произнёс он и разжал пальцы.

— Опять ваши фокусы, — бросила я недовольный взгляд на колдуна.

— Не без этого. Просто я ненадолго запечатал ваши эмоции. Кажется, подъезжаем, — Пётр посмотрел в оконце. — Готовьтесь.

Если честно, я была благодарна колдуну за то, что снял моё волнение — будет легче действовать, опираясь на разум, а не на эмоции.

Карета проехала кованые ворота и остановилась для досмотра. Дверь тут же распахнулась, и молодой мужчина в военной форме, держа перед собой переносной фонарь, громко отчеканил:

— Господа, ваши приглашения.

— Прошу, — Рылеев передал карточку. — Кондратий Фёдорович, Пётр Григорьевич и моя кузина Наталья Алексеевна.

Привратник пробежался взглядом по приглашению.

— Добро пожаловать, — он отдал поэту карточку и захлопнул дверь.

— Прекрасно, наш путь продолжается, — просиял Кондратий, и карета тронулась с места.

Мы подъехали к главному входу, где пара тусклых масляных фонарей освещали широкую каменную лестницу. Пётр помог мне выйти из кареты, и я огляделась. Из окон дворца струился жёлтый свет от свечных люстр, но его было мало, чтобы осветить улицу. Белые львы грозно раскрыли пасти, словно статуи сейчас набросятся на врагов. Я поёжилась от неприятного ощущения.

— Прошу, дорогая кузина, — Кондратий предложил мне локоть, и я ухватилась за него, поднимаясь по лестнице. В вестибюле было немноголюдно, всё же мы приехали позже назначенного времени и основная масса гостей уже прибыла на приём. Лакеи проводили нас в комнату на первом этаже, где мы смогли оставить верхнюю одежду и сменили сапоги на туфли. Освещение тут оказалось скудное — всего пара подсвечников. На мне было надето вечернее платье светло-розового оттенка с короткими руками и открытыми плечами. Я посмотрела на своё отражение в большом напольном зеркале.

— Рад вас видеть, — в комнату вошёл барон Штейнгель. — Алединские уже четверть часа как тут.

— Превосходно, можем подниматься в гостиную, — Рылеев, одетый с иголочки, поправил и так идеальные лацканы фрака. — Владимир Иванович, вверяю вам нашу гостью. Ольга Владимировна, скоро увидимся.

— Не забудьте, мы с вами не знакомы, — вкрадчиво проговорил Пётр за моей спиной и покинул комнату вместе с поэтом.

— Прошу за мной, — барон указал на неприметную дверь, через которую ходила прислуга, и мы вышли на лестничную площадку. Штейнгель отвёл меня в один из примыкающих к дворцу флигелей. Мы вошли в небольшую комнату, где нас ждали две женщины в форменной одежде горничных. Они молча поклонились и потупили взор. В помещении стояла простая мебель, ширма, выделяющая угол, — словом, никакой изысканной лепнины и расписных потолков. Сразу видно, не для господ комната.

— Ольга Владимировна, ждите меня, я скоро вернусь. Варвара и Настасья приглядят за вами, — улыбнулся барон и исчез за дверью.

Я посмотрела на служанок. Их глаза зияли пустотой, ни одной эмоции на лице не промелькнуло. Профессиональная выдержка или они под влиянием магии? Скорее первое. Разговаривать с женщинами не было никакого желания. Я опустилась на простую софу и стала ждать появления барона или Петра.

Пока сидела в бездействии, в голову лезли мысли о побеге — рвануть куда глаза глядят, но это было бы совсем безрассудно с моей стороны. Да и воздействие Петра ещё не прошло. Эмоции бились где-то возле сознания, не проникая в душу и не тревожа меня.

Прошло примерно минут двадцать, когда двери отворились и в комнату вошли знакомые мне мужчины: Каховский и барон Штейнгель.

Пётр вёл за руку Алединскую, словно дитё малое. Та ни капли не сопротивлялась, глупо улыбаясь.

— Ой, вы так похожи на меня, — растянула она губы до ушей.

— Вы чем её накачали? — строго посмотрела я на колдуна.

— Ничем, это магия подчинения, — ухмыльнулся мужчина. — Вам нужно торопиться. Переодевайтесь скорее.

Горничные тут же встрепенулись и, взяв Ольгу под руки, увели за ширму.

— Идите же. У нас мало времени, — недовольно процедил Пётр. Я встала и проследовала в угол, где женщины быстро и умело расстёгивали светло-бежевое платье Алединской.

Через четверть часа я была готова. Платье графини сидело на мне идеально, туфли тоже оказались впору. Мы с ней как две сестры-близнецы. Я натянула длинные белые перчатки до локтя, схватила ридикюль и веер. Горничные успели немного переделать мою причёску, чтобы она была такой же, как у Ольги.

Глава 13. Приём во дворце

Глава 13. Приём во дворце

Я понятия не имела, как выглядит великий князь, но по военной выправке и аристократическим чертам лица сразу стало ясно, что прибыл хозяин всего этого великолепия. Михаил снял верхнюю одежду, отдал её лакею и уверенно зашагал к парадной лестнице.

— Моё почтение, Ваше Императорское Высочество, — мой спутник склонил голову, как только князь приблизился к нам.

— И вам доброго вечера, барон Штейнгель, — он слегка улыбнулся.

От волнения я позабыла указания и пялилась во все глаза на светловолосого мужчину.

— Где вы отыскали столь милую спутницу, Владимир Иванович? Кажется, мы знакомы? — на лице князя промелькнул интерес, его серые глаза слегка прищурились.

Барон легонько толкнул меня локтём в бок, и я отмерла. Поспешно склонила голову, присев в реверансе.

— Рада приветствовать Вас, Ваше Высочество, — я практически не дышала, боясь выдать своё волнение.

— Ольга Александровна — старшая дочь генерала Алединского, — представил меня барон.

— Ну конечно же. Прошу прощения, юная графиня, что не узнал вас, — искренне удивился Михаил Павлович, держа руки за спиной. — В последний раз мы виделись, когда вы ещё учились в Смольном. С тех пор вы очень изменились. Вас просто не узнать.

— Надеюсь, изменения в лучшую сторону? — робкая улыбка сама растянулась на моих губах.

— Несомненно. Ваш батюшка тоже здесь?

— Да. Я вышла из зала и немного заблудилась в этом великолепном дворце, — я скромно опустила глаза, как и следовало юной барышне. — Барон помог мне найти главную лестницу.

— Я признаюсь, сам порой здесь блуждаю, — князь понизил тон, как будто сообщил нам личную тайну. — Почти три месяца прошло, как переехали во дворец, никак не привыкну. Позвольте проводить вас, Ольга Александровна. Где сегодня проходит приём?

— В белой гостиной, Ваше Высочество, — ответил вместо меня барон Штейнгель.

— Милости прошу, — Михаил Павлович подал мне руку в белой перчатке, и я приняла его помощь, обхватив его локоть.

Таким образом, бок о бок мы вместе поднялись по широкой лестнице на второй этаж, откуда слышались голоса и звуки фортепиано.

Войдя в просторный зал с белыми колоннами, я слегка растерялась, не зная, куда идти. Гостей было так много, что я не сразу заметила генерала Алединского. Те, кто оказался поблизости от входа, принялись приветствовать хозяина дворца.

— А вот и ваш папенька, Ольга Александровна, — Михаил кивнул в сторону статного мужчины в военном мундире. Отец графини строго посмотрел на меня, но, заметив князя, смягчил взгляд.

— Благодарю, Ваше Высочество, — улыбнулась я Михаилу и отпустила его локоть.

— Хорошего вам вечера, Ольга Александровна. — Князю необходимо было уделить внимание каждому гостю, обменяться парой любезных фраз.

— Я уж начал волноваться, — рядом со мной возникла высокая фигура генерала Алединского.

— Простите, что заставила вас ждать, — я бегло посмотрела на отца Ольги и чуть не съёжилась от его пристального взгляда. — Я немного заблудилась.

— Елена Павловна спрашивала о тебе. Скоро ужин подадут.

Так, значит, меня уже успели представить Великой княгине. Хорошо. Только я понятия не имею, как она выглядит.

— Мне подойти к ней? — я оглядела зал, чтобы понять, где же сама хозяйка вечера.

— Ты ещё спрашиваешь? — помрачнел генерал.

— Поняла, — я кивнула, и мы вместе пошли по залу.

Краем глаза заметила Рылеева, который оживлённо беседовал с каким-то важным мужчиной. Барон Штейнгель присоединился к ним.

В центре зала возле чайного столика расположилась кучка молодых женщин. Кто-то сидел на диванчиках, кто-то в креслах. В середине этой стайки я заметила молодую особу в кремовом платье. Статная, красивая, она мило улыбалась, выслушивая трескотню других девушек. Невооруженным глазом было видно, что она тут главная, а остальные пытаются её развлечь или просто привлечь к себе внимание.

— А вот и моя дочь, Ваше Высочество, — генерал обратился к величественной особое, подведя меня к компании женщин. — Простите, Ольга случайно заблудилась в вашем прекрасном дворце. Засмотрелась на статуи и картины великих мастеров.

— Александр Павлович, я прекрасно понимаю вашу дочь. Здесь действительно есть чем любоваться, — произнесла княгиня с немецким акцентом. — Ольга Александровна, вы любите искусство?

— Да, Ваше Высочество, — склонила я голову. — Дворец прекрасный образец архитектурного замысла и вызывает только восхищение.

— Отрадно слышать, — она улыбнулась, а я пребывала ещё в некотором недоумении.

Елена Павловна выглядела моей ровесницей. Наверное, едва ей исполнилось восемнадцать лет, как её тут же выдали замуж за русского принца. Даже дочь уже успела родить.

— Ольга Александровна, ваш батюшка хвалил вас в музицировании и пении, — продолжила княгиня беседу. — Сыграйте нам что-нибудь, пожалуйста, для аппетита. Да и Екатерина уже измучила инструмент, — тихо проговорила княгиня, покосившись на девушку, которая только что отошла от рояля, закончив играть заунывную мелодию.

Глава 14.  Музыкальный вечер

Глава 14. Музыкальный вечер

Меня усадили за стол поближе к великой княгине. Елена Павловна главенствовала на одном конце стола, её муж на другом. Рылеев и Каховский оказались где-то посередине, на менее почётных местах. Значит ли это, что княгиня ко мне благоволит или она просто решила рассмотреть мою кандидатуру поближе?

Ужин шёл в непринуждённой обстановке. Велись негромкие беседы обо всём и ни о чём. Я больше молчала, помня о том, что незамужним девицам положено проявлять скромность. Да и болтать не было настроения, я следила за своими движениями и осанкой, чтобы не ударить в грязь лицом.

Напротив меня сидела юная брюнетка, фрейлина княгини, которая не сводила с меня глаз. На вид мы с ней были ровесницами, но её взгляд не сулил мне ничего хорошего. Это она мучила рояль своими потугами в музицировании, когда княгиня попросила меня сыграть что-нибудь повеселее. И кажется, девица знакома с Ольгой, но почему-то делает вид, что не знает её.

— Елена Павловна, слышали недавний скандал? — мужчина в круглых очках обратился к княгине. — В театральном училище генерал-губернатор запретил играть новую пьесу Грибоедова.

— Так ужасна постановка или сама пьеса? — заинтересовалась княгиня новостью.

— Конечно, пьеса! — горячо воскликнул гость. — Она просто возмутительная! Само название только вызывает недоумение — «Горе от ума».

— Интересное название, — улыбнулась княгиня.

— Смелое и остроумное произведение, — решила я вступиться за классика.

— Вот как. Ольга Александровна, вы читали пьесу? — удивлённо посмотрела на меня хозяйка вечера.

— Читала, — рискнула я сказать часть правды. Раз пьесу поставили, значит, текст где-то уже печатали, в каком-нибудь журнале например. — Сатира автора выше всяких похвал. Грибоедов талантливый драматург.

— Но Милорадович запретил постановку, — вдруг в разговор вступила фрейлина, которая метала взглядом молнии в мою сторону.

— Возможно, ещё не пришло время для этой пьесы, — спокойно рассуждала я, — но уверена, что позже она будет оценена по достоинству и войдёт в золотой фонд литературы девятнадцатого века.

— Смелые заявления, — улыбнулась Елена Павловна. — Пожалуй, почитаю эту работу и, может быть, приглашу писателя на один из поэтических вечеров. Благодарю за ваше честное мнение, Ольга Александровна.

В душе я радовалась, что удалось чем-то заинтересовать княгиню и произвести на неё впечатление. И опять уловила на себе злобный взгляд фрейлины. Чем же Алединская ей не угодила?

Дальше ужин пошёл в прежнем русле, а я наслаждалась гастрономическими изысками, пробуя каждое подаваемое блюдо.

Ужин закончился, всех дам хозяйка пригласила в белый зал на чаепитие, а часть мужчин ушла в курительную комнату. Великий князь и генерал Алединский были в числе выбывших.

Елена Павловна расположилась на прежнем месте возле столика. Фрейлины и некоторые гости окружили княгиню и принялись развлекать её сплетнями и слухами, которые ходили в обществе.

Я сидела в сторонке за соседним столом, попивая горячий чай из фарфоровой чашки, и не могла заставить себя поддерживать нелепые разговоры. Да и сама княгиня слушала гостей вполуха. На рояле пока никто не играл, все пили чай и увлечённо беседовали. И я подумала — почему бы не удивить гостей и княгиню?

На меня никто не обращал внимания, и я незаметно подошла к инструменту, села на стул. Первые звуки поплыли по залу, и я запела:

— А напоследок я скажу...

А напоследок я скажу...

Прощай, любить не обязуйся!

С ума схожу иль восхожу

К высокой степени безумства…(*)

Этот романс очень любила моя бабушка. Два года назад я специально выучила эту песню для её юбилея, а потом приходилось иногда петь на корпоративах, которые проходили в стиле девятнадцатого века.

Пальцы безошибочно находили нужные клавиши на инструменте, я старательно брала голосом ноты, хотя без разогрева было непросто. И в какой-то миг я перестала себя контролировать, отдаваясь чувствам. Романс мне нравился, и я с удовольствием пела, замечая краем глаза, как гости притихли, слушая меня. На середине песни Елена Павловна подошла к роялю, смотря на меня с интересом.

Когда песня закончилась и музыка стихла, княгиня захлопала в ладоши.

— Брава! Брава! У вас чудесный голос, Ольга Александровна, — улыбалась хозяйка вечера. — Я впервые слышу этот романс. Кто его написал?

— Одна женщина, — замялась я, соображая, что ответить, ведь эти стихи напишут только спустя полтора столетия, — она слишком скромная и просила меня никому не говорить, кто автор.

— Очень любопытно, но я не буду настаивать. Романс превосходный.

— Необычный слог, — к роялю подошёл Михаил Павлович в окружении мужчин. — Я слышал ваше пение, Ольга Александровна, когда вернулся в зал. У вас красивый голос.

— Благодарю, Ваше Высочество. Надеюсь, я пою не хуже, чем Зонтаг? — решила я сострить.

— Определенно, — кивнул он. — Между прочим, с вами хотят познакомиться. Поручик!

Глава 15. Сюрпризы вечера

Глава 15. Сюрпризы вечера

Поручик не сводил с меня глаз, но, когда я закончила петь, его отвлёк великий князь, и они куда-то ушли. Передав инструмент следующей гостье вечера, я вернулась на диванчик в круг Елены Павловны. Долго не могла придумать, как же мне поговорить с Петром, ведь мы ещё официально не знакомы. Меня спасло то, что после музыки началась поэтическая часть вечера.

Сначала продекламировал стихи какой-то мужчина в мундире, прославляя Россию в сражении у села Бородино. Затем на середину зала вышел Рылеев и прочитал пару своих свежих стихотворений, конечно, без радикальных мыслей. Говорил он настолько одухотворённо, делая паузы в нужных местах, что я невольно заслушалась его речами. Всё же оратор он замечательный и умеет держать внимание публики. Этого у него точно не отнять.

Когда он закончил, гости и сама великая княгиня искупали его в овациях.

— Елена Павловна, познакомьте меня, пожалуйста, с Рылеевым, — обратилась я к хозяйке вечера. — Много слышала о нём. Интересный человек.

— Вы правы, Ольга Александровна, он прекрасный оратор, — и княгиня позвала поэта в свой круг. Тот, конечно, не отказался и предстал перед хозяйкой. За его спиной маячила фигура Каховского.

— Кондратий Фёдорович, вы сегодня задели тайные струны моей души. Благодарю вас за стихи, — вежливо обратилась княгиня к гостю.

— Рад, что вам понравилось, Ваше Высочество, — поэт склонил голову и приник губами к руке хозяйки. — Позвольте я представлю вам своего моего хорошего друга Петра Григорьевича Каховского.

— Я безмерно рад нашему знакомству, Ваше Высочество, — колдун посмотрел на княгиню, также поцеловал ей руку.

— С вами желает познакомиться моя юная гостья. Ольга Александровна Алединская — ваша поклонница, Кондратий Фёдорович, — хозяйка представила меня мужчинам.

— Отрадно слышать, что столь юные барышни интересуются моим творчеством, — улыбнулся Рылеев, глядя на меня.

— Это правда, господин Рылеев, — подала я голос и выразительно посмотрела на Петра.

— Присаживайтесь, господа, — княгиня указала на свободные стулья за столом. Одно место было возле меня, и его, конечно, занял Каховский.

— Как здоровье княжны Марии Михайловны? — любезничал поэт.

— Благодарю, здорова. Недавно первый зубик появился, было тяжело бедняжке, лихорадило даже, — на лице княгини не промелькнуло ни единой лишней эмоции, как будто она не о родной дочери говорила. — Но сейчас всё хорошо.

— Да, маленькие дети это не только радость, но и переживания. Помнится, моя Настенька тоже тяжело перенесла появление первых зубов, — в голосе поэта чувствовалась любовь к дочери.

Потом их беседа плавно перетекла в область поэзии. Говорили даже о Пушкине, к которому княгиня проявила интерес.

— Ольга Александровна, кажется, играют вальс, — вдруг обратился ко мне Каховский. — Могу я надеяться на танец?

— Вы приглашаете меня? — изогнула я бровь, смотря на мужчину. Как раз это мне и надо — танец. В зале уже несколько пар вальсировали под аккомпанемент фортепиано.

— Именно, — мужчина протянул мне руку.

Я вложила свою ладонь в перчатке в его пальцы, и мы поднялись, направляясь к танцующим. Поклонились друг другу, одна мужская рука легла на мою талию, бережно удерживая, другая сжала ладонь. Когда мы тренировались в доме барона, я не волновалась так, как сейчас. Пётр закружил меня, ведя по залу.

— Не беспокойтесь, Ольга, всё идёт по плану, — тихо проговорил он, чуть наклонившись.

— Не совсем, — покосилась я в сторону юного поручика, который снова появился в зале и стоял у одной из колонн, не сводя с меня глаз. — Видели, как Демидов смотрит на меня?

— Заметил. И что?

— А то, он мой пра-пра-прадед, будущий муж Ольги Алединской, — прошипела я. — Понимаете, чем это грозит?

— Поясните, — вот ведь тугодум. Пётр отпустил мою талию, и я легко пробежала круг, вернувшись в его крепкие мужские руки.

— Только не здесь. Нужно выйти, — улыбалась я партнёру, как положено. — Придумайте что-нибудь.

— Хорошо, — кивнул мужчина, и мы продолжили танцевать.

Когда закончилась музыка, Пётр проводил меня в уголок княгини, но не успела я сесть, как передо мной возник поручик.

— Ольга Александровна, позвольте пригласить вас на кадриль, — он склонил голову и протянул руку. Обалдеть. Я буду танцевать со своим пра-пра-пра- (сколько там приставок?) дедом! Но ведь нужно помочь Ольге сделать то, чему суждено случиться.

— Благодарю за приглашение, Александр Григорьевич, — улыбнулась я, и моя рука оказалась в офицерской ладони. Краем глаза заметила, как лицо Каховского напряглось.

На кадриль вышло восемь пар, заиграла весёлая мелодия, которую выводила на рояле одна из фрейлин княгини. Рисунок танца я помнила, но иногда сбивалась, путая, куда повернуться или какую руку подать партнёру. Демидов словно не замечал моих оплошностей и не сводил с меня глаз. Хорошо, что танец предполагал групповое взаимодействие четвёрок и разговоры тут были лишними.

Танец закончился, офицер проводил меня обратно к компании, которая собралась вокруг княгини. Сама хозяйка вечера не танцевала. Снова подали чай, и, как назло, свободное место оказалось только рядом с той брюнеткой, которая бросала на меня злобные взгляды. Но деваться было некуда, и я опустилась на стул. Очень хотелось промочить горло хотя бы чаем. Я взяла чашку из тонкого фарфора и только хотела поднести к губам, как моя соседка встала.