Капитан для разбитого сердца

Глава 1

Я выруливаю на кольцевую и прибавляю газ, чтобы обогнать тихоходную малолитражку, когда в кармане начинает вибрировать телефон. Достаю гаджет и врубаю громкую связь.

— Галочка, ты только не волнуйся! — врывается в салон возбуждённый голос подруги.

— Тань, вообще-то не собиралась, но уже начинаю. Все живы?

— Да-да, все живы-здоровы! — отзывается Татьяна, и я с облегчением выдыхаю. — Что случилось то?

— Галь, ты сидишь? Если стоишь, то лучше сядь!

— Да сижу я, сижу, — уверяю подругу и ловко обхожу, вылезшую перед самым носом, белую Тойоту.

— И выпей валерьянки, Галь! Пару таблеток! А лучше вина! У тебя есть вино?

Скашиваю глаза на пассажирское сиденье, там как раз лежит бутылка шампанского, которую мне презентовали благодарные клиенты.

— Что, — интересуюсь я, — прям сейчас выпить?

— Да, Галь, бокальчик, а лучше два.

— Можно я до дома сначала доберусь, а потом уже бухну, раз это так необходимо?

— Ты за рулём?

— Да, Танюх, в центр еду, Влад попросил чемодан купить, он в командировку уезжает через несколько дней.

— Вот козёл!

— Что? — восклицаю я, думая, что ослышалась.

— Так! Я сейчас на Оболенской, меня в головной офис перевели со вчерашнего дня. Лети ко мне мухой, на месте всё расскажу.

Подруга отключается, я недоуменно хмыкаю и сворачиваю на Пушкина. Чемодан куплю позже, надо узнать, что стряслось у Татьяны. Такой возбуждённой я её ещё никогда не видела.

Припарковавшись у обочины, забиваю в гугл карты Туристические агентства, и выбираю то, которое на Оболенской. Смотрю номер дома. Ага! Через здание после Магнита. Всё ясно, как божий день. Агентство действительно центральное, Танюха на повышение пошла, радоваться должна, но что-то на это не похоже. Что же у неё всё таки приключилось?

Огромное здание с панорамными окнами. Офис расположен на первом этаже. Поверху бежит табло: “Горящий круиз по Атлантическому океану, цена путёвки вас порадует”.

Я всматриваюсь в цену и тяжело вздыхаю. Как бы я хотела отравиться в путешествие вместе с любимым мужем! К сожалению, нам сейчас это не по карману. Влад днюет и ночует на работе и у него там какие-то проблемы. Вместо долгожданного отпуска его отправляют в командировку в какую-то тьмутаракань почти на месяц.

Да и с деньгами стало совсем худо. Если раньше он меня баловал, покупал украшения, водил в дорогие рестораны, то сейчас объявил, что надо потуже затянуть пояса.

Я, конечно, стараюсь, поддерживаю, даже устроилась на вторую работу, но денег всё равно не хватает, питание и содержание дома на мне одной.

Толкаю стеклянную дверь с логотипом и окунаюсь в прохладу и атмосферу роскоши. Здесь всё кричит о изысканности и богатстве.

Мы, конечно, не бедствуем: двухэтажный коттедж, у каждого по крутой тачке, но это всё заслуги Влада, я никогда не была корыстной, по мне, так с милым рай и в шалаше.

Что интересно, когда мы в этом шалаше и жили, то бишь в общаге — тогда для меня и был настоящий рай.

Море любви и пачка дошика на двоих.

Я улыбаюсь своим воспоминаниям, и подхожу к девушке на ресепшн.

— Это ко мне, — подруга появляется из бокового коридорчика и тащит меня к себе в кабинет.

— Садись, — указывает она на кресло за своим рабочим столом, а сама начинает водить мышкой, открывая какие-то файлы.

Я падаю на мягкое кожаное сиденье и устремляю взгляд на экран монитора.

Судя по тому, что подруга листает видео — сейчас мне покажут киношку, или на крайний случай фильмец.

— Галочка, ты только не нервничай, — подруга наконец находит нужный файл и нажимает на ярлык.

На экране стойка ресепшн, в помещение заходит парочка.

О! Да это же Владик, а с ним молодая фигуристая блондинка. Муж обнимает её за талию, притягивает к себе, целует. Она прижимается к нему всем телом, потом откидывает голову, тряся гривой светлых волос и смеётся.

Что происходит?

Я откидываюсь на спинку кресла и с недоумением смотрю на подругу.

— Тань, это что сейчас было? — произношу дрожащим голосом, не в силах поверить в происходящее. — Это что, розыгрыш какой-то?

Наверняка сейчас в кабинет ворвётся муж с криком: “Сюрприз! “.

Подруга тяжело вздыхает.

— Тань, — хриплю я, растирая ладонью грудную клетку. — Это правда Тань? У Влада есть.., — слова застревают в горле. Я просто не могу произнести это вслух. Чувствую, как внутри все начинает дрожать, потом разливается тягучая тупая боль. Голова кружится, перед глазами всё плывёт.

— Галочка! — вскрикивает подруга. — Ты бледная, как полотно. Сейчас! Сейчас!

Она исчезает из поля зрения, я слышу, как хлопает дверца шкафчика, потом в воздухе разливается запах корвалола.

— Выпей-ка, — она вкладывает мне в руку чашку, прохладный фарфор приятно холодит кожу. Я машинально опрокидываю жидкость в рот и морщусь от специфического вкуса. Немного прихожу в себя, поднимаю глаза на Татьяну, её лицо расплывается от накативших слёз..

— Этого не может быть, Тань, — шепчу я. — Погоди, а зачем они приходили? Что хотели? — догадка обжигает. — Это что? Получается, про командировку он мне солгал? Они хотят полететь на отдых?

— Круиз, Галь, — грустно отзывается подруга. — Горящие путевки — цена просто смешная.

— И сколько по времени длится этот круиз?

— Месяц.

— Месяц, — отзываюсь я эхом. — А я ещё и должна купить ему чемодан, — меня начинает душить истерический смех. Я хохочу во весь голос и не могу остановиться.

— Галочка, может воды, — слышу испуганный голос Татьяны и стараюсь взять себя в руки.

— Давай лучше шампанского. У меня в машине на переднем сидении, — я достаю из кармана ключи и протягиваю подруге. — Всё нормально, Тань! Я уже успокоилась. Включи-ка мне заново это видео, я посмотрю повнимательнее, пока ты сходишь за бутылкой.

Глава 2

— Что ты придумала? — Татьяна плюхается в кресло напротив, а я так и остаюсь сидеть на её рабочем месте.

— Есть у меня одна мыслишка. Ты только скажи, Влад тебя не видел?

— Нет, Галь, меня же сегодня только перевели. И в общий зал я не выходила, увидела их на камерах и офигела. Вот сволочь!

Подруга начинает медленно покрываться красными пятнами. Прошёл всего год, как она застала своего благоверного с любовницей, и я знаю, что она до сих пор не отошла от предательства. Плачет по ночам в подушку, хотя вида не подаёт.

— Танюх, ну чего ты, — говорю, заметив, что у неё глаза на мокром месте.

— Да почему же они все козлы-то такие? — она смахивает слёзы. — Вот твоему чего не хватало? Дом полная чаша, ты — красавица. Дочка у вас — умничка. Как она, кстати?

— Да нормально, поступила сама, без протекции Влада, будет учиться на бюджете.

— Вот! — восклицает Татьяна. — А чья это всё заслуга? Твоя! — резюмирует подруга, допивает шампанское и со стуком опускает фужер на стол. Берет бутылку и наливает себе ещё, мой бокал стоит почти нетронутый, я только пригубила.

— Так что ты придумала?

— Я поеду в круиз вместо Влада.

Повисает немая пауза, потом Татьяна заливается смехом.

— Ну ты, мать, сильна! — восклицает она, вытирая выступившие слёзы. — Погоди! А как же любовница? Ты с ней в одной каюте поедешь? Сорри, поплывешь!

— Да плевать я хотела на эту мочалку. Ты представь, как Влад офигеет.

— Это точно! Я уже в афиге!

— Осталась только техническая сторона вопроса. Надо поменять его имя в билетах на моё. Ты поможешь?

— Галчонок, ты меня под монастырь подведёшь своими идеями, — Татьяна задумчиво морщит красивый носик. — Технически, можно списать на сбой в программе. Слушай, ты у нас Гринко Г. А., он — Гринко В. А. Ошибка в одной букве вполне допустима. Но, если дойдёт до суда…

— Да не станет он судиться, Танюх. Он же ославит себя на весь город, а у них в фирме блюдут семейные ценности и всё такое. Если узнают, что он в круиз с любовницей собрался — конец карьере.

— Ну тогда всё отлично. Смотри, билеты электронные он уже получил. При каких-либо изменениях мы отсылаем письмо на электронную почту. Он, естественно, никакого письма не получит, уж я об этом побеспокоюсь. Лайнер отчаливает от нашего порта. Но Влад же придёт на пристань в день поездки и увидит тебя.

— Его надо будет как-то задержать. К тому времени, как он появится в порту, я должна уже пить коктейль на корабле.

— Над этим подумаем, — Татьяна задумчиво кивает.

— А когда начало круиза? Сколько дней у меня есть?

— Да уже через два дня. Сегодня у нас среда, отправление в субботу в 16.00.

— Да, точно! Влад же говорил, что в субботу он уезжает в командировку. Так, Танюх, полетела я тогда за чемоданом, надо ещё на работу заскочить, написать по собственному, новый купальник купить. Как-то собрать вещи, чтобы не вызывать подозрений. В общем дел невпроворот, — отодвигаю фужер с шампанским, из которого я сделала всего пару глотков, встаю и иду к выходу.

— Давай, на связи, — Татьяна пересаживается на своё рабочее место. — Как всё сделаю — отпишусь.

— Хорошо, Тань. Буду ждать.

— И это, Галь! Вещи собери и привези ко мне, так спокойнее будет уехать. При Владе ты же не попрёшь с чемоданом.

— Слушай, а может и ты со мной? — останавливаюсь я на пороге. — Ты ж сама говорила: круиз горящий, стоит копейки.

Подруга вскидывает подбородок, и я вижу, как в её глазах вспыхивают озорные огоньки.

— Не такие уж и копейки! Но, слушай, а это мысль! Но мы же будем в разных каютах.

— Ну и ладно, зато всё остальное время вместе. А там, глядишь, сможем договориться, чтобы нас переселили.

— Даже не знаю… Ваньке сейчас поступать, а мой оболтус на бюджет точно не тянет, только на коммерческое.

— Тань, поехали, а! Ты всю жизнь продаёшь путёвки, а сама ни разу не ездила. Это как-то не по людски. Втюхиваешь людям непроверенный продукт.

Таня делает круглые глаза, а потом снова заливается смехом.

— Слушай, ты даже мёртвого уговоришь. Я подумаю, хорошо? Гляну, может смогу оформить скидку, как сотрудник.

— Тань, если что, с деньгами на учёбу я помогу. Мне ведь теперь не надо уже содержать этого урода.

— В смысле содержать? — и без того большие, глаза подруги становятся ещё больше. — Разве не Влад…

Она осекается и виновато на меня смотрит.

— Влад утверждает, что у нас кризис. Вот уже год, как мы с Алинкой пояса затянули. Ты думаешь, зачем я на вторую работу устроилась? Пашу́, как Папа Карло, чтобы обслуживать три машины и дом.

— Офигеть! Ты мне ничего не рассказывала. Это что же получается, он с ней уже год?

— Получается, что так, — чувствую, как в груди растекается боль, а на глаза наворачиваются слёзы.

— Ничего, я отомщу тебе, Влад, — шепчу я. — Ты узнаешь, каково это, когда тебя делают больно.

Татьяна потерянно молчит. Наверное, думает о том же, о чём и я. О том, как возмущался Влад, когда стало известно, что Тане изменил муж.. А сам, получается, как раз в это же время завёл себе любовницу.

— У тебя есть чемодан? — вывожу я подругу из ступора.

— Нет, — она поднимает глаза и делает такую умильную рожицу, что мы хохочем уже вместе.

— Я куплю три, — через смех, говорю я. — Каждому по чемодану, куда прикажете привезти наши?

— Я поздно вернусь, а Ванька, наверняка, где-то то болтается, как обычно. Ты же знаешь тетю Люду, мою соседку? — я киваю в знак согласия. — Оставь ей, а вечером я заберу.

— Хорошо, Танюх, давай, я погнала, — махнув подруге рукой, выхожу из кабинета. Закрываю дверь. Останавливаюсь, чтобы перевести дух. Я держалась изо всех сил, чтобы не показать, как мне хреново. Не хочется расстраивать Татьяну, да и от мысли, что меня начнут жалеть — к горлу подступает тошнота. Я сильная, я справлюсь.

Голова кружится, перед глазами всё плывёт. Ноги ватные, тело не слушается, хочется биться головой о стену. Надо как-то добраться до машины, чтобы подруга не увидела по камерам, что со мной что-то не так.

Глава 3

Не знаю, сколько времени я проревела в машине, но когда романс сменился на весёлый рэп, пришла в себя и выключила музыку. В зеркале заднего вида отразилось моё опухшее лицо, размазанная тушь, красные глаза.

— Я отомщу тебе, Влад! Я этого так не оставлю! — прошипела я, доставая влажные салфетки, и принялась оттирать следы слёз.

Дышать стало немного легче. Мысли постепенно упорядочивались. У меня есть план! У меня всё будет хорошо, надо только выдержать, доиграть до конца спектакль, в котором я стала невольным актёром. Сейчас самое главное — не выдать себя, ничем не показать, что знаю правду.

Верить в произошедшее не хотелось, перед мысленным взором мелькали картинки счастливого прошлого. Как Влад улыбается, и в глазах мелькают озорные искорки, как обнимает меня, притягивая к себе, утыкаясь носом в мою макушку, и стонет от наслаждения. Как с гордостью говорит, что я его жена, представляя своим партнёрам на банкете в честь открытия нового предприятия.

В душе всё ещё теплилась призрачная надежда, что всё произошедшее — это какое-то недоразумение, нелепая ошибка. Но, какая ошибка, если я видела всё своими глазами? Как он смотрел на неё, как обнимал. Мой красавчик, любимый муж, которого я в тайне боготворила, просто предал меня…

— Надо купить чемоданы, — громко сказала я, чтобы хоть как-то прийти в себя и начать действовать.

План был простым и чётким, и это помогло не свалиться обратно в истерику.

Я завела двигатель, включила поворотник и выехала на дорогу, решив ехать в большой торговый центр в новом микрорайоне, где Влад точно не появится. Он терпеть не мог такие места, предпочитая небольшие брендовые бутики в центре города.

Продавец-консультант, юная девушка с розовыми волосами, смотрела на меня с лёгким испугом — то ли из-за моего вида, то ли из-за того, что я сразу взяла самые дорогие модели, не глядя на ценники.

— Вам… упаковать? — робко спросила она, глядя на меня с опаской.

— Нет, спасибо.

Я расплатилась картой, схватила чемоданы за ручки и с грохотом покатила их к выходу, распугивая людей. Ну вот! От моего растрёпанного вида скоро люди станут шарахаться, девочка продавец уже смотрела на меня с нескрываемым удивлением. Наверняка подумала, что я сбежала из дурки. Так не пойдёт! Надо взять себя в руки! Я всё выдержу и переживу! Но, как же больно! На глаза опять навернулись слёзы.

С трудом загрузив чемоданы в машину, почти ничего не видя от застилающей глаза солёной влаги, я уселась за руль.

Поборола судорожные рыдания, которые рвались из груди, смахнула слёзы и, негромко всхлипывая, поехала к дому Тани.

Тётю Люду я увидела, как только въехала во двор, она сидела на лавочке около подъезда в окружении таких же старушек — на первый взгляд божьих одуванчиков. Я невольно улыбнулась, уж я то знала, что это обманчивое впечатление, милые бабушки любого следака заткнут за пояс умом и наблюдательностью.

Не успела я припарковаться, как ощутила на себе их цепкие взгляды. Вздохнула, вытащила два чемодана и потащила их в сторону подъезда.

— Галочка, ты что ли? — всплеснула руками тётя Люда, едва я приблизилась. — Да на тебе лица нет, милая! И куда ты с чемоданами? Никак муж бросил?

Я почувствовала, как краска отливает от лица, а губы начинают дрожать.

С большим трудом, взяв себя в руки, я остановилась под зорким взглядом старушек и вытерла со лба пот, стараясь улыбнуться.

— Нет, теть Люд, просто мы с Танюшкой в отпуск собрались, вот чемоданы и купили, а с мужем всё хорошо. У меня аллергия просто на цветы эти, как их, — я замялась и неопределённо взмахнула рукой, пытаясь вспомнить хоть одно растение, которое начинает цвести в августе.

— Полынь? — приподняла брови одна из старушек.

— Да-да, она самая, — облегчённо выдохнула я. — Можно я у вас чемоданы оставлю, а Таня вечером заберёт, — обратилась я к тёте Люде.

— Конечно, Галочка, пойдём, — старушка тяжело поднялась с места и грузно пошла к крыльцу подъезда.

— А я Влада твоего с молодухой недавно видела, — негромко произнесла тётя Люда, едва мы вошли в парадную.

— Что? — промямлила я, чуть не выпустив ручку чемодана.

— Блондинка, красивая очень. Сын меня в аптеку возил, там их и встретила. Витамины они покупали. Для беременных.

Голова закружилась, и я без сил оперлась о стену, не в силах вымолвить ни слова.

— Не нравится мне всё это, — продолжала старушка, медленно взбираясь по лестнице на второй этаж, и не замечая моего состояния. — Посматривать за мужем надо, — наставительно добавила она, — такие мужики на дороге не валяются. Любая подберёт.

— Это племянница его, — хрипло отозвалась я, не узнавая своего голоса. — В гости приехала на пару недель.

— Вон оно что. Ну, тогда ладно, — старуха зыркнула на меня проницательным взглядом, а я быстро опустила глаза, не в силах на неё смотреть, и потащила чемоданы наверх, с трудом сдерживая поступающую к горлу тошноту. Дурно мне было уже на физическом уровне.

Надо заехать в аптеку, купить успокоительное, иначе я просто сойду с ума.

Распрощавшись с тётей Людой, я слетела по ступенькам вниз и, не глядя на сидевших на лавочке бабок, кинулась к своей машине.

Сейчас самое главное, чтобы Влада не оказалось дома. Надо успеть вернуться раньше него и привести себя в порядок. Он не должен ничего заподозрить. Я сейчас не выдержу даже любого невинного вопроса.

Уже подъезжая к дому, я издалека увидела припаркованную около ворот машину мужа.

Ну почему мне так не везёт! Накатило ощущение, что весь мир ополчился против меня…

Глава 4

Вид машины мужа, так привычно припаркованной у нашего дома, заставил сердце болезненно сжаться. Я не представляла, как буду смотреть Владу в глаза, как разговаривать с ним. Кажется, он сразу поймёт, что я всё знаю, стоит ему лишь только взглянуть на меня.

Судорожно сглотнув, я глубоко вздохнула и откинула козырёк от солнца, с обратной стороны которого крепилось зеркало. Глянула на своё отражение. Отчего-то казалось, что вид у меня сейчас, как у сумасшедшей, но нет.

Только лёгкая бледность, которую можно списать на усталость и горящие лихорадочным блеском серо-зеленые глаза.

Я набрала в лёгкие воздуха, пригладила рыжую копну густых волос и решительно открыла дверь автомобиля. Нечего рассиживаться, если Влад видел, как я подъехала, то удивится, почему я так долго не захожу в дом.

Я вытащила из багажника чемодан и, пикнув брелком, закрывая автомобиль, покатила покупку к дому.

В холле пахло его дорогим парфюмом, не так давно таким родным, а сейчас принадлежащим чужому любовнику.

Горло сжал спазм.

Из ванной на втором этаже доносился ровный шум воды. Интересно, что он смывает с себя. Следы рабочего дня, или следы её прикосновений?

Я замерла посреди холла, не в силах пошевелиться, прислушиваясь к собственному сердцебиению, которое отдавалось в висках глухими ударами. В этот миг из-за двери его кабинета раздался настойчивый звонок мобильного.

Я никогда не проверяла телефон мужа, никогда не пыталась выяснить кто ему звонил, но тут не удержалась, и ноги сами понесли меня к двери.

Я подергала ручку, но массивная деревянная панель не поддалась. Она была заперта. В моём собственном доме мой муж запер от меня кабинет.

У меня перехватило дыхание, внутри всё словно заледенело. Я схватилась рукой за стену, чтобы не потерять равновесие и вздрогнула от резкого звонка стационарного телефона, который стоял на тумбочке в холле прямо рядом со мной.

Схватила трубку и прохрипела не узнавая собственного голоса:

— Да, слушаю.

— Здравствуйте, вас беспокоит секретарь Владислава Алексеевича. У него не отвечает мобильный. Подскажите, как я могу с ним связаться по срочному делу.

— Здравствуйте, Лиза, — я постаралась, чтобы мой голос звучал, как обычно. — Это его жена. Влад в душе, что-нибудь ему передать?

— Галина Александровна, передайте пожалуйста Владу Алексеевичу, что он забыл подписать заявление на отпуск.

Необходимо, чтобы он подъехал в офис до конца дня, потому что иначе я не смогу…

Дальше я её уже не слышала. Медленно сползла по стенке на пол, уронив трубку на колени, и уставилась в одну точку.

Это было последней каплей, последним, что убедило меня в реальности происходящего. В глубине души я всё ещё надеялась, что сейчас Влад выйдет из душа, что-то скажет, как-то всё объяснит, и мы вместе посмеёмся над этой нелепой ситуацией.

Получается, он действительно взял отпуск, и ни в какую командировку не едет.

Мир поплыл перед глазами. Звонок Елизаветы добил меня окончательно, убивая последнюю, слабую надежду, теплившуюся где-то внутри моего израненного сердца. Это не ошибка. Это продуманный, выверенный до мелочей план. Мой Влад, мой красавец-муж, собирался в круиз с другой. А я… я ещё и должна была купить ему для этого чемодан.

Вода наверху перестала шуметь. Сейчас он выйдет. С мокрыми волосами, до одурения пахнущий моим мужчиной, с улыбкой, от которой у меня когда-то подкашивались ноги. И я должна буду улыбнуться ему в ответ. Должна буду сказать, что купила чемодан. Должна буду делать вид, что верю ему.

Горечь подкатила к горлу. Но вместе с ней пришла и странная, леденящая ясность. Да, я сделаю это. Я сыграю эту роль лучше любой актрисы. Я улыбнусь и поцелую его.

Сердце готово было разорваться от боли.

— Ты что сидишь на полу? — голос мужа заставил меня вздрогнуть. — О, ты купила чемодан.

Он тут же отвернулся от меня, не дождавшись ответа и потащил его в гостиную.

А я так и сидела не шевелясь и слушала, как он возится с чемоданом, расстёгивает и застёгивает молнии, оценивая покупку. И каждый звук отзывался в виске колющей болью.

Он ничего не заметил. Ни моего состояния, ни бледного лица, ни опухших глаз.

Ему на меня наплевать, он словно маленький мальчик, получивший заветную игрушку.

Он даже не обеспокоился, выяснить , почему я сижу на полу. Может мне плохо, и я заболела.

Он даже не взглянул на меня толком, настолько я ему безразлична.

Как же так случилось? Почему это произошло? В какой момент и что я упустила в наших отношениях?

Я, конечно, и раньше замечала, что он немного отдалился, но списывала его состояние на усталость, ведь он всё время пропадал на работе. На работе ли?..

Я поднялась, положила трубку на аппарат и пошла в гостиную, остановилась на пороге.

Танюшка почему-то не звонит, неужели у неё ничего не получилось, и Влад всё таки поедет в круиз с любовницей?

Я смотрела на широкую спину мужа, на знакомый изгиб мощной загорелой шеи, на короткий ёжик темных густых волос и понимала, что его не остановит даже моя истерика. Я видела, что Влад уже настолько в своих мечтах о предстоящем путешествии, что он просто переступит через меня и пойдёт дальше.

— Влад, — мой голос прозвучал приглушённо, но достаточно ровно. Он обернулся, приподняв брови в вопросе. — Пока ты был в душе, звонила Лиза.

Я сделала паузу, наблюдая за реакцией. Ни одна мышца не дрогнула на его лице, он был абсолютно спокоен.

— Я ей перезвоню, — он пожал плечами, возвращаясь к изучению чемодана.

— Она сказала, что это срочно, — я продолжила, заставляя себя говорить с лёгким раздражением, как бывает, когда звонят с работы в нерабочее время. — Просила передать, чтобы ты обязательно подъехал сегодня. Какой-то документ подписать… Заявление на отпуск, кажется.

Я произнесла последние слова нарочно небрежно, глядя мимо него, на вазу с цветами, делая вид, что пытаюсь вспомнить суть звонка, а не сами роковые слова. Внутри всё замерло. Я с напряжением ожидала его реакцию.

Глава 5

Влад сбежал с лестницы через несколько минут. Элегантный, одетый в тонкие брюки и дорогую рубашку из тёмно-синего шёлка, которая идеально сидела на его спортивной фигуре. Верхние пуговицы вальяжно расстегнуты, открывая гладкую, загорелую кожу на груди и массивную цепочку из белого золота, которую я подарила ему на годовщину свадьбы. Он ловко подбросил и поймал на лету ключи от машины, а я невольно отметила, что это благодаря мне у него такой безупречный вид, что это именно я потратила свои вечера на стирку и глажку, пока он “засиживался в офисе”.

Мы никогда не держали помощников по хозяйству, Влад не терпел дома посторонних, и со всей работой я справлялась сама. Лишь два раза в неделю приходил садовник, чтобы привести в порядок газоны.

Влад отпер дверь кабинета, исчез на несколько секунд и тут же вышел, держа в руках клатч и телефон.

Снова провернул ключ в замке, запирая дверь и, не глядя на меня, быстро пошёл к выходу.

На пороге обернулся, быстро скользнул по мне взглядом, и на мгновение в его глазах мелькнуло нечто похожее на жалость, отчего меня передёрнуло.

— Вернусь поздно, к ужину не жди, — бросил он и покинул дом.

Дверь захлопнулась с тихим щелчком, который прозвучал громче любого хлопка. Я стояла неподвижно, слушая, как заурчал двигатель его машины, как звук удаляется и, наконец, стихает. Влад уехал. Поехал к ней, к своей любовнице. В этом я была уверена на сто процентов. У него всё складывается прекрасно, только вот у меня — нет.

Тишина, наступившая после его ухода, была оглушительной. Она давила на уши, заставляя сердце болезненно сжиматься. Если бы Алинка была дома, мне было бы не так тоскливо и одиноко, но дочь укатила в Барселону на языковые курсы и вернётся только к началу учёбы.

Я просто не могла оставаться одна в пустом доме, поэтому достала из кармана телефон и набрала подругу.

— Он уехал, Тань, — произнесла, как только она взяла трубку. — Наверное к ней полетел. Сказал, что будет поздно, и чтобы я ужинала без него.

— Ты что-то раскисла, мать, по голосу слышу. Но, это же отлично, что он свалил из дома. Самый удобный момент, чтобы собрать вещи, не вызывая подозрений.

— Ты права, — задумчиво произнесла я. — А ты оформила билет? Ты же едешь со мной?

— Да, Галчонок! Выбила тридцати процентную скидку. Главный, конечно, повозмущался, меня же только перевели, но подписал заявление, когда я напомнила, что уже пять лет не брала отпуск. Так что всё отлично.

Я с облегчением выдохнула.

— Собирайся и приезжай, — продолжила Татьяна, — я дома. Круиз уже завтра, надо придумать, как задержать Влада, чтобы он опоздал на лайнер.

— Ты права. Встречаться в порту нам никак нельзя. Надо что-то придумать.

Я положила трубку и пошла собирать вещи.

Я поднялась наверх и шагнула в большую гардеробную, сияющую зеркалами и светодиодной подсветкой, она была моим маленьким царством, которое я обустроила тщательно и с любовью.

Я огляделась, пытаясь сообразить, что мне может пригодиться в путешествии, и в этот момент по-настоящему осознала, что еду в круиз.

Мысли о предстоящей поездке вызвали лёгкую панику. Я никогда не бывала на таких огромных лайнерах. Что там носят? Как себя ведут? Мои представления складывались из картинок в глянцевых журналах и фильмов: бесконечные ужины, коктейли у бассейна, вечерние шоу и строгий дресс-код после шести.

Я почувствовала, что голова идёт кругом. Так! Надо успокоиться, и ничего не упустить. Первым делом — документы: заграничный паспорт и кредитные карты. Нужно снять немного наличности, вдруг придётся платить грузчикам или горничной, которая придёт убирать каюту.

Теперь одежда. Руки сами потянулись к привычным футболкам и джинсами, но я остановила себя и отобрала несколько лёгких платьев от любимого итальянского бренда, пару шелковых блузок, элегантные шорты и бриджи.

Открывая секцию с вечерними платьями, задержала дыхание, пытаясь решить, что же взять с собой на корабль. Я надевала их крайне редко, каждое не более одного раза. Потянулась к вешалке и решительно сняла нежно-голубое и золотисто-бежевое, свернула и убрала их в пакет. Коснулась пальцами своего любимого платья из плотного шёлка насыщенного изумрудного цвета, скульптурного кроя, с глубоким вырезом на спине. Я примерила его однажды в бутике и поймала на своём отражении восхищённый взгляд Влада. “Бери. Оно делает твои серо-зелёные глаза абсолютно изумрудными”, — сказал он тогда, и я взяла, но так ни разу и не надела.

Собрала летнюю обувь: взяла и элегантные босоножки на высоком каблуке, и изящные на платформе, и удобные кожаные на плоской подошве.

С драгоценностями оказалось проще. Я никогда не была их большой любительницей, но Влад когда-то обожал делать дорогие подарки. Я открыла сейф. Серьги с сапфирами, которые так подходят к моим глазам. Массивное колье из белого золота с бриллиантами, которое он вручил мне после рождения Алины. Несколько изящных браслетов. Колечки, цепочки с кулонами. Всё это было аккуратно разложено по специальным футлярам.

Я решительно сгребла всё — неизвестно, как сложатся обстоятельства, после того, как Влад не сможет попасть на лайнер. Не знаю, как он поступит, знаю лишь, что он будет просто в бешенстве. Может он наймёт кучу адвокатов, чтобы развестись со мной, и я, после возвращения, уже не смогу вернуться в наш дом.

Я понимала, чем грозит мой поступок, но останавливаться и отступать не собиралась.

В последнюю очередь сложила купальники — две роскошные модели от известной фирмы, которые стеснялась носить даже на нашем частном пляже. Теперь для них самое время. Добавила солнцезащитные очки с огромными стёклами, панаму и косметичку с антивозрастными сыворотками и кремами. Моя кожа, привыкшая к мягкому питерскому солнцу, должна выдержать встречу с океанским ветром.

Оглядев гору пакетов, стоящих на полу, я набрала Татьяну, и пообещала, что скоро буду.

— Давай, — весело отозвалась подруга. — У меня появились некоторые идеи, как задержать твоего благоверного. Они несколько экстравагантны, так что, он точно будет в афиге. Нужно только твоё одобрение.

Глава 6

Влад очнулся от непрекращающегося дребезжания, кто-то с неистовым упорством нажимал кнопку звонка, расположенного у калитки.

— Кого это ещё нелёгкая принесла? — пробормотал он, растирая опухшее от сна лицо. — И чем, интересно, занята Галина, почему не откроет.

Матерясь и чертыхаясь, он выглянул в окно. Со второго этажа прекрасно просматривались кованые ворота, над которыми раскачивалась огромная гирлянда воздушных шаров.

— Что за чёрт! — Влад накинул шёлковый халат и, на ходу завязывая пояс, принялся спускаться по лестнице. — Галя, — заорал он. — Галя, ты дома? Кого там принесло? Открыть не можешь?

В доме стояла полная тишина, Влад глянул на висящие в холле часы: стрелки показывали десять утра.

— В магазин что ли уехала? — пробормотал он, пересекая двор, и видя, что машины жены нет.

Щёлкнул замок, и Влад с силой распахнул тяжёлую калитку, готовый разорвать любого, кто бы там ни стоял, но готовые вырваться слова застряли у него в горле.

Перед ним, с шарами в руках, кривлялись три девицы в нелепых эротических костюмах.

Кричащее розовое кружево, сетчатые чулки, туфли на платформе, вышедшие из моды лет десять назад, и неестественно яркий макияж. Одна из них, рыжая, с накачанными до невозможности губами, держала в руках ярко-розовый безвкусно оформленный торт, а две другие, размахивали гелиевыми шариками в виде гигантских фаллосов и сердец. От них несло дешёвым парфюмом и лёгким запахом спиртного.

Лишь только он появился, все трое пронзительно взвизгнули в унисон:

— Сюююрприиииз! Поздравляем с днём рождения!

— Вы… что за нахрен?!! — рявкнул Влад, чувствуя, как от лица отливает кровь. Он инстинктивно оглянулся на фасады соседних коттеджей, и заметил, как шевельнулась штора в окне напротив:. “Чёрт, соседи…”.

— Мы твой подарочек! — картинно подбоченилась блондинка. — Заказ на имя Гринко Владислава. Это ты красавчик?

— Я ничего не заказывал! — прошипел Влад, стараясь говорить как можно тише, чтобы не привлекать внимание соседей. — Убирайтесь! Сию же секунду! У меня нет дня рождения! Вы ошиблись!

— Ай, какой скромник! — захлопала ресницами рыжая. — Понятно, что не ты заказал! Подарок от друга, сечёшь? Оплачено на три часа, полный пакет! Обслужим по высшему разряду!

— Послушайте, убирайтесь миром, прошу вас. И заберите с собой вот эту дрянь, — он брезгливо указал на шарик в виде огромного фаллоса.

Раздался визг тормозов, и напротив коттеджа остановился скутер службы доставки. С него спрыгнул юнец в огромной, как колесо, пицца-шапке и, с трудом удерживая стопку коробок, доходящую ему до подбородка, направился к эпицентру позора.

Он водрузил коробки на парапет забора и, придерживая их одной рукой, достал из кармана телефон.

— Пивоварова 176? — спросил он, зачитывая с экрана. — Десять пицц “Пепперони”. С вас пятнадцать тысяч семьсот.

У Влада поплыло перед глазами. Он ощутил себя в самом центре дурного, сюрреалистичного сна. Его безупречная репутация солидного бизнесмена превращалась в похабный, кричащий балаган.

— Я ничего не заказывал! — голос сорвался на высокую, истеричную ноту. Он схватился за холодные прутья ворот, чувствуя, что свирепеет. — Это чья-то идиотская шутка! Убирайтесь все!

Проспорив с незнакомцами, которые ни в какую не соглашались просто уйти, целую кучу времени, Влад с грохотом захлопнул калитку и двинулся по направлению к дому, быстро взбежал на крыльцо и зашёл внутрь.

Это ж надо, какая хрень! Я узнаю, чьи это шуточки! Видимо Павловский решил меня подсидеть и ничего лучше не придумал, как опозорить перед соседями. Я тебе устрою Вальпургиеву ночь.

Влад грязно выругался и прошёл на кухню, включил кофемашину и глянул на табло электронных часов. Зелёные цифры показывали 10.45.

Он проваландался с проститутками и доставщиком почти сорок минут.

Терпкий аромат наполнил помещение, Влад добавил в чашку две ложечки сахара и плеснул сливок.

И что я так распсиховался? От произошедшего стало смешно.

Помешал напиток, взял двумя пальцами изящную чашку, поднёс к губам и сделал небольшой глоток. В ту же секунду с отвращением выплюнул в раковину. Вместо ожидаемой сладости, кофе был горько-солёный.

Влад выругался, осматривая сахарницу, опустил в неё палец, лизнул. Гольная соль. Эта дура перепутала солонку! Ну что за идиотка! И где она шляется с утра? Сегодня же выходной, ей не на работу. Должна была приготовить завтрак.

Влад шагнул к холодильнику, открыл агрегат и уставился на содержимое. Внутри было непривычно пусто. Несколько упаковок с соусами, дешёвые сосиски, и десяток яиц.

— Совсем оборзела, дома даже пожрать нечего, — пробормотал Влад, выуживая сосиски на белый свет и рассматривая упаковку.

Нет, такое он есть не решится, даже если будет помирать с голоду.

Оставались яйца.

Влад достал тефлоновую сковороду и водрузил её на варочную панель, плеснул масла и повернул рычажок.

Через минуту сковорода нагрелась. Влад разбил в неё три яйца, посолил глазунью из сахарницы, и замер от нестерпимой вони.

Яйца были испорчены и смердели так, что захватывало дух. Влад быстро выключил плиту и распахнул окно. Сгрёб содержимое сковородки в пакет, завязал его на два узла, чтобы не просачивались отвратные ароматы, и сунул грязную посудину в мойку.

— Я убью тебя, Галя, — Влад кинулся наверх по лестнице за телефоном. — Где тебя носит, падла!

Взбежав на второй этаж, он схватил телефон, намереваясь набрать жену, и заметил, что на часах уже 11.30.

Ладно, хрен с ней, с Галей, он разберётся с ней потом, когда вернётся из круиза. Надо связаться с Викой, договориться, во сколько за ней заехать. Отправление лайнера в 16.00. Посадка пассажиров начинается за два часа, поэтому на пирсе нужно быть в 14.00.

Времени в запасе ещё полно. Осталось только собрать вещи, можно было бы поваляться, но пустой желудок требовал завтрак.

Что-то и Вика странно молчит, хотя договаривались, что она позвонит и разбудит его в десять часов.

Глава 7

Капитан Илья Сергеевич Волков тяжёлой, размеренной походкой обходил “Элизиум”. Завтра выход в море, начало круизного рейса, и он должен самолично проверить каждый угол и ткнуться носом в каждую щель.

Илья Сергеевич не доверял отчётам, он доверял только своим глазам и рукам. Он шёл по лайнеру, постукивая по заклёпкам на трапе и проверяя упругость спасательных плотов у шлюпбалки.

“Элизиум” был его кораблём, его миром, его ковчегом. Здесь царил его закон, его порядок, выверенный до миллиметра и до секунды. И капитан всегда сам обходил судно перед отплытием.

Следил, чтобы пахло свежей краской и воском, а не затхлостью и пылью, чтобы не было ни единой протёртости на леерах, и ни одного пятнышка на медных поручнях.

Он спустился на самую нижнюю палубу, в гулкое царство машинного отделения.

В узком служебном коридоре, его ждал боцман Матвеич, истоптавший на палубах кораблей не одну пару кожаных сапог.

— К отплытию всё готово, товарищ капитан, — произнёс боцман, сверяясь с планшетом.

— В третьем гальюне для экипажа подтекает кран. Починить до вечера.

— Будет сделано.

В кармане кителя настойчиво зажужжал телефон. Волков достал аппарат, увидел на экране “Олег”, и губы дрогнули в легкой улыбке.

Это был его старинный друг, который когда-то спас ему жизнь на Баренцевом море.

— Продолжайте без меня, — махнул рукой капитан.

Матвеич кивнул и отошёл, делая вид, что изучает схему вентиляции.

Волков отвернулся и принял звонок:

— Олег, приветствую тебя, говори.

— Илья, — голос в трубке был подавленным и уставшим. — Извини, что вот так, напрямую. Ты на судне?

— Где же ещё? — Волков прислонился спиной к прохладному металлу переборки. — Готовимся к отплытию.

— Слушай, мне нужна твоя помощь.

— Что-то случилось?

— Не у меня. Помнишь я тебе рассказывал про Алексея, мужа сестры жены, творческая личность, художник, непризнанный гений, а по сути простой алкаш.

Волков промолчал, давая другу собраться с мыслями.

— Так вот. Этого кретина, — продолжил Олег, — Люда моя пожалела и устроила на подработку — помочь перевесить картины в особняке у моего партнёра, Марка Семеновича Розенштейна. Очень обидчивый и амбициозный тип, коллекционер. В общем, Алексей добрался до его бара и совершил идиотизм планетарного масштаба. Одна из картин — мазня какого-то итальянца, стоит как пол твоего лайнера. Так вот этот придурок подрисовал всаднику усы и кое-что ещё. Ему, видите ли, показалось, что картине не хватает жизненной силы, перспективы. Двадцать сантиметров творческого порыва черным маркером поперёк всего холста. Ты представляешь, что там было!

— Да уж, — только и смог пробормотать Волков.

— Этот Марк Семёнович, — голос Олега стал совсем отрешённым, — он не из тех, кто подаёт в суд. Он хочет не денег. Он хочет, чтобы этого идиота на месяц сдали в музей современного искусства в качестве экспоната. С переломанными руками и ногами.

Волков задумчиво хмыкнул, но промолчал.

— Понимаешь уровень проблемы? Это не криминал, это личная война с сумасшедшим, у которого денег больше, чем у нас вместе взятых. Теперь за Алексеем охотятся. Ему нужно исчезнуть хотя бы на месяц, чтобы его никто не нашёл. Нужно время, чтобы всё уладить, чтобы Розенштейн поостыл. Я уже договорился с реставраторами, они готовы всё исправить, но коллекционер жаждет крови. Люда ночами не спит, плачет, переживает за сестру. Да и я влип, взяли-то его на подработку по рекомендации моей жены.

— Отвези его на дачу в Карелию и запри в подвал! — прошипел Волков, глядя на проходящего мимо матроса с вёдрами. Тот вздрогнул, испуганно отвёл глаза и прибавил шаг.

— Я сам об этом думал, но это первое место, где его будут искать. Илья, я тебя ни разу в жизни ни о чём таком не просил…

Волков сжал телефон:

— Ты хочешь, чтобы я спрятал его у себя на судне? У меня тут не арт-галерея, а круизный лайнер! Тысячи пассажиров, сотни сотрудников, таможня, пограничники…

— Вот поэтому он легко может там затеряться. Никто не станет искать его в трюме твоего корабля. А за месяц я постараюсь всё уладить. Спрячь его, пожалуйста. Сделай так, чтобы его никто не видел. Пусть полы моет, унитазы чистит…

Секунду Волков смотрел в потолок, вдоль которого тянулись идеально ровные трубы вентиляции, но видел не тёплый салон мега-лайнера, а ледяную сталь палубы траулера и слышал рёв шторма в Баренцевом море. Ледяная вода, обжигающая лицо, отчаянная борьба с волной, тащившей на дно его и Олега. Чувствовал свинцовую тяжесть в заледеневших ботинках, и сильные пальцы друга, впившиеся в плечо и не дающие соскользнуть в бушующую пропасть. Слышал его хрипящий голос: ”Держись! Чёрт бы тебя побрал, Илья, держись! “.

— Все документы я беру на себя, — продолжил Олег. — Медкнижку, справки — всё будет в лучшем виде.

— Как его фамилия? — отозвался Волков.

— Савченко. Алексей Игоревич Савченко.

— Пусть подойдёт к боцману Перепёлко Игнату Матвеевичу. На посту его пропустят, я распоряжусь.

— Спасибо, брат! Я этого не забуду.

— Увидимся, — Волков отключился, постоял секунду, раздумывая, потом оттолкнулся от переборки и зашагал по коридору, на ходу отыскивая боцмана.

— Матвеич!

— Я здесь, товарищ капитан, — боцман вынырнул из служебного помещения.

— Завтра к нам прибудет новый человек на должность уборщика. Савченко Алексей Игоревич. Поступает в твоё полное распоряжение.

Подниматься выше служебной палубы ему категорически запрещено. Ни грамма спиртного, он запойный.

Брови Матвеича удивлённо взметнулись.

— Вопросы есть? — раздражённо рявкнул Волков. — Никаких поблажек, и смотреть за ним в оба. Всё понятно?

По лицу Матвеича было видно, что ничего не понятно, но всё предельно ясно.

— Так точно, товарищ капитан. Будет под контролем.

Волков кивнул, повернулся и зашагал по коридору.

Глава 8

Влад быстро покидал вещи в чемодан, натянул чистую футболку и скатился с лестницы в холл. Он чувствовал, что катастрофически опаздывает.

Выскочил на крыльцо, запер входную дверь и пошёл к машине.

Закинул чемодан в багажник, завёл двигатель и в этот момент заметил, что за воротами стоит какая-то большая желтая хрень, перегородившая выезд.

Чертыхнувшись, пикнул брелком, створки ворот разъехались, и он увидел металлическую громадину распространяющую густой запах солярки.

Грязно выругавшись, Влад вылез из машины и подошёл к кабине эвакуатора.

— Слышь, мужик, отъедь, ты мне выезд перегородил.

— Так я по вызову, — из окна высунулось небритое хмурое лицо.

— Пивовара 176, — водитель выразительно показал на табличку с адресом, висящую на заборе. Заказчик Гринко Владислав.

— Не, мужик, это какая-то ошибка. Я никого не вызывал. Езжай отсюда.

— Дык это.., — эвакуаторщик выразительно уставился на Влада. — Я сюда час по пробкам полз, оплатить бы надо.

— Что? — Влад почувствовал, как бросилась в лицо кровь. — Что за развод, нахрен! За что я должен платить?!

— Братан, у меня в заявке твой адрес, имя, телефон. Я время убил, солярку спалил. Так что либо машину грузим, либо просто так я не уеду. Вызов стоит пять тысяч.

— Да вы что, совсем охренели? — почти взвизгнул Влад. — Я вам нихрена не должен!

— Ну, как знаешь, — равнодушно пожал плечами эвакуаторщик, доставая телефон. — Я тогда тут постою, кофе попью. А часов через сорок ко мне напарник подъедет, может, он тоже “по ошибке”. Сиди, не нервничай.

Влад бросил быстрый взгляд на часы. Время уплывало с неумолимой скорость. Из-за стиснутых зубов вырвался сдавленный, хриплый мат. Побагровев, он метнулся к машине, выхватил из портмоне пятитысячную купюру, смял её и швырнул в окно эвакуатора.

— На, чёрт с тобой! Только вали отсюда!

— Взаимно, — водитель ухмыльнулся, убрал металлическую лапу, и желтая громадина медленно поползла в сторону, освобождая проезд. — Хорошего дня! — крикнул водила, выруливая на дорогу.

Влад проводил его взглядом и, в бессильной ярости сжимая кулаки, быстро запрыгнул в машину и дал по газам, на ходу пиликнув брелком, закрывая ворота.

Долетев до центра города за несколько минут, он лихо припарковался у торгового центра ДЛТ.

Вбежал через стеклянные двери и, не теряя времени, ломанулся по траволатору наверх. Задев пару недовольных посетителей ТЦ, он вихрем пронесся по второму этажу и вбежал в бутик “49,5”. И только сейчас, тяжело дыша, он почувствовал облегчение. Только здесь, среди сотен шелковых труселей, он чувствовал себя как дома.

Запах дорогой кожи и нового белья подействовал на него успокаивающе. Он привычным жестом взял с полки упаковку боксеров из нежнейшего хлопка и шагнул к кассе, около которой стояла небольшая очередь из трёх человек.

— Простите, — громко произнёс Влад. — Я опаздываю на рейс, не могли бы вы пропустить меня без очереди?

Женщина лет шестидесяти с идеальной седой укладкой и в безупречном тренче, стоявшая первой, оценивающе, и чуть свысока, посмотрела на вспотевшего и явно взвинченного Влада, молча поджала губы и демонстративно посторонилась, давая ему пройти.

— Добрый день! — молодая продавщица одарила Влада дежурной улыбкой. — Нашли всё, что искали?

— Да-да! Вот, пробейте пожалуйста, — он положил упаковку трусов на кассу.

— С вас сто тридцать две тысячи, — бесстрастно ответила продавщица, и Влад протянул ей карту.

Девушка провела картой через терминал. Её брови чуть дрогнули. Она внимательно посмотрела на экран, затем повторила движение — медленнее, увереннее.

— Извините… почему-то не проходит.

— Что? Не может быть. Попробуйте ещё раз, — в голосе Влада прозвучали нотки раздражения.

Девушка повторила процедуру с церемональной медлительностью, терминал снова издал короткий, неприятный звук ошибки.

— И снова ничего, — она с ожиданием уставилась на Влада.

Он с силой выдохнул, спиной чувствуя на себе взгляды покупателей и достал другую карту.

Тот же противный писк. Лицо продавщицы стало напряжённым.

— И эта не идёт, — произнесла она, возвращая карту.

Влад почувствовал, как краска заливает лицо, он достал из портмоне ещё одну карту, потом ещё одну…

Девушка отложила последнюю карту и посмотрела на него отстранённо-вежливо.

— Извините, но… все ваши карты заблокированы.

Влад позеленел от стыда. Нужной суммы наличных у него с собой не было.

— Простите, — он оставил покупку на кассе, смел рукой карты и, не поднимая глаз, ринулся к выходу, трясясь от унижения и бешенства.

Выбравшись на улицу, он добежал до машины, рухнул на переднее сидение и со всей силы ударил по рулю. Яростный звук сигнала диссонансом разорвал городской гул.

— Тварь! — прошипел Влад. — Тварь! Тварь! Тварь!

Резким движением повернул ключ в замке зажигания, и с визгом, оставляя чёрные дорожки протектора на асфальте, сорвался с места.

Его уже не просто трясло от бешенства, его било крупной дрожью.

В салон связи сотового оператора Влад влетел, с ходу сметая по пути стойку с рекламными листовками, заставив отшатнуться двух парней, которые разглядывали витрину.

— У меня не работает телефон! Ни звонков, ни интернета! Немедленно разберитесь! — он, тяжело дыша, навалился грудью на стойку.

— Добрый день. Не волнуйтесь, пожалуйста, сейчас разберёмся. Ваш номер? — испуганно взглянула на него девушка оператор.

Влад выдохнул номер, нервно барабаня по полированной поверхности стойки.

Девушка быстро пробежала пальцами по клавиатуре, её брови поползли вверх.

— Так… У вас сегодня была оформлена услуга “Замена SIM-карты”. Ваша текущая SIM-карта дистанционно заблокирована. Новая уже готова, можете активировать её прямо сейчас.

Влад онемел. Он смотрел на неё, словно она только что сообщила ему о высадке инопланетян в его коттеджном посёлке.

— Какую ещё замену? — голос дал петуха. — Я ничего не заказывал.

Глава 9

Минуты ускользали, словно вода сквозь пальцы, но в голове уже был выстроен нужный маршрут. Отделение на проспекте Мира было не самым близким, но именно там Влад открывал счета, а значит, там было его полное досье. Мысленно он уже видел себя, бегущего к стеклянным дверям банка.

Дорога заняла вечность. Каждый красный сигнал светофора, каждый медлительный пешеход казались личными врагами. Влад то и дело бросал взгляд на часы и молился, чтобы в банке не было очереди. Посадка на лайнер уже началась, а он так и не позвонил Вике. Ничего, электронные билеты у неё на руках, и Влад надеялся, что она догадается приехать в порт сама.

В 15.30. он, пересёк две сплошные, нарушая правила дорожного движения, резко припарковал машину в неположенном месте и, не заперев ее, рванул к дверям банка.

Влетел внутрь, окинул диким взглядом ожидавших клиентов и бросился к ближайшему окошку, оттесняя в сторону полную женщину средних лет.

— Мне срочно! Карты разблокировать! Я опаздываю на рейс! — голос сорвался на высокую ноту.

— Подойдите к третьему окошку, — негромко произнесла девушка оператор, быстро переговорив с кем-то по телефону.

Влад рванул к указанному окну, где его уже ждал сотрудник банка.

— Понимаете, — суетливо затараторил Влад, — Карты заблокированы, а у меня посадка на лайнер заканчивается.

Он быстро глянул на часы:

— До отправления тридцать минут.

— Ваш паспорт, пожалуйста.

Пальцы сотрудника застучали по клавиатуре, наступила мучительная пауза.

— Да, вижу, — наконец произнес клерк. — Блокировка инициирована сегодня в 8.12. На горячую линию поступил звонок о находке карт. По регламенту в данной ситуации банк обязан инициировать блокировку с целью обезопасить средства клиента. В данном случае ваши денежные средства.

— Это какая-то ошибка. Я не терял карты, вот они, — Влад выложил на полированную поверхность стопку карт.

Сотрудник банка сделал несколько уверенных кликов мышкой.

Прошло несколько мучительных минут, которые показались Владу бесконечно длинными, прежде чем сотрудник поднял глаза от монитора.

— Все готово. Карты снова активны. Желаю вам успеть на рейс.

— Отлично! Ещё я хотел бы снять наличные. Тысячу долларов, пожалуйста, — Влад нетерпеливо забарабанил по стойке пальцами.

Через пару минут подхватил деньги и паспорт и бросился к выходу, не веря своему счастью.

Через минуту он уже нёсся на машине по городу в сторону порта.

Влад влетел на портовую стоянку в 15.50, отыскал единственное свободное место и с виртуозной быстротой припарковался. Заглушив двигатель, он выхватил ключ, выскочил из машины, достал из багажника чемодан и нажал на брелок, запирая авто. Сигнализация отозвалась коротким гудком.

Влад, подхватил чемодан и рванул к большому зданию из стекла и бетона с надписью “Морской вокзал”. Через автоматические двери он влился в шумную, оживлённую толпу.

В воздухе витали ароматы кофе и парфюма.

Повсюду сновали люди с чемоданами на колёсиках, у информационных табло толпились туристы.

Влад выхватил взглядом длинный ряд стоек с табличками названий круизных компаний и помчался к той, где красовался знакомый логотип “Элизиума”.

Очереди не было. Подойдя, он сунул свой телефон с QR-кодом симпатичной девушке-агенту в бело-синей форме.

— Добрый день! — выдохнул он, пытаясь улыбнуться. — Чуть не опоздал.

Девушка с профессиональной улыбкой провела считывателем по экрану. Раздался короткий, неприятный звук ошибки, и Влад почувствовал, как отливает от лица кровь. Этот звук, сопровождающий его весь день, резанул по нервам так, что колени задрожали, а зубы непроизвольно выбили дробь. Влад постарался взять себя в руки и воззрился на девушку в немом ожидании.

— Странно, — пробормотала она, нахмурившись, и принялась кликать мышкой, вручную что-то ища на мониторе. — Ваша фамилия?

— Гринко. Владислав Алексеевич Гринко.

Её пальцы застучали по клавиатуре. Прошло несколько томительных секунд. Улыбка сползла с лица, сменяясь лёгким недоумением, и затем лицо стало вежливо-отстраненным.

— Господин Гринко, — она подняла на него взгляд, — к сожалению, я не могу найти вас в общей базе пассажиров рейса SO-174. Вы уверены, что…

— Конечно, уверен! — голос Влада дрогнул, он ткнул пальцем в экран своего телефона. — Вот же билеты! Бронь подтверждена!

Она вздохнула, снова посмотрела на монитор, пролистала несколько страниц.

— По данному рейсу у нас в манифесте значится только одна пассажирка с такой фамилией, и она уже на борту. Мужских имён в списке нет. Возможно, произошла ошибка при бронировании или…

Она не договорила, но Влад всё понял. Ошибки не было. Был чёткий, холодный расчёт. Галка, эта гадина, подставила его по всем фронтам!

— Мне нужно попасть на борт, лайнер отходит, я разберусь со всем на борту. Это просто банальная ошибка, — потребовал он, чувствуя, как паника сжимает горло.

Глава 10

Девушка покачала головой, в её взгляде мелькнула жалость.

— Мне очень жаль, но без внесения в общий судовой манифест я не могу выдать вам посадочный талон. Его уже утвердили и передали на борт капитану, а также в пограничную службу. Даже если бы я очень хотела, я физически не могу вас пропустить. Это правила международных рейсов.

— Через сколько отправляется лайнер? — пробормотал он потерянно.

— Посадка пассажиров уже фактически закончена. “Элизиум” отходит от причала через тридцать минут.

Влад отступил от стойки, оглушённый. Шум вокзала, смех, объявления по громкой связи, гул голосов, обрушился на него с новой силой.

Он был в эпицентре движения и жизни, но оказался словно в полном вакууме.

Влад развернулся и на ватных ногах пошёл прочь от стойки регистрации. Автоматические двери морского вокзала раздвинулись, выпуская его на улицу. Солнце ударило в глаза, он остановился посреди огромной асфальтированной площади, заполненной такси, автобусами и снующими людьми. Отсюда был виден весь борт гигантского лайнера.

Влад обогнул здание вокзала, свернул за угол и пошёл вдоль забора с колючей проволокой, отделяющего пассажирскую зону. Колёсики чемодана тарахтели по асфальту.

Через двести метров начиналась служебная зона. Дизельные автопогрузчики сновали между штабелями контейнеров, громко сигналя. В воздухе висела густая смесь запахов машинного масла, рыбы и свежих овощей. К самому борту “Элизиума” был пришвартован низкий грузовой трап, по которому сновали грузчики в униформе.

Внимание Влада привлек бородатый мужик, который ковылял по трапу, с натугой катя тележку с ящиками, заполненными помидорами.

Лицо грузчика было красным и потным, он злобно ругался себе под нос, протирая рукавом лоб.

Влад замер в тени огромного контейнера, наблюдая за грузчиком. Отчаяние постепенно превращалось в холодную, отчаянную решимость. Бородач, оттащив очередную тележку с провизией, остановился на минуту, чтобы перевести дух, и закурил, спрятавшись за стойкой с ящиками.

И Влад решился, он сделал шаг из укрытия и окликнул бородача.

— Эй, — голос прозвучал сипло и неестественно громко в грохоте погрузки.

Мужик обернулся и смерил его подозрительным взглядом.

— Тебе чего? Проходная вон там. — Он мотнул головой в сторону КПП.

— Слышь, мужик, мне до зарезу нужно попасть на борт, — Влад, подходя ближе, снизил голос до шёпота.

Грузчик фыркнул, выпуская струйку дыма.

— Ага, щас. Меня тут боцман Матвеич с утра уже на мыле прокатил. Тебя там в пять секунд вычислят. У них свои списки. Не выйдет.

— Я заплачу, — прошептал Влад, заглядывая ему в глаза. — Тысяча долларов. Наличными. Прямо сейчас.

Взгляд мужика изменился. Скептическое выражение на лице сменилось жадным, живым интересом. Он бросил взгляд на ящики с брокколи и грязные перчатки.

—Тысяча?.. — он протянул словно, оценивая. — А чемодан, что в нём?

— Вещи. Всё твоё. Мне нужно только попасть внутрь.

Грузчик огляделся, его глаза забегали. Он резко кивнул на глухую сторону рефрижератора, скрытую от посторонних глаз.

— Давай за машину.

Они юркнули в узкий проход между фургоном и бетонной стеной склада. Пахнуло мазутом и ржавчиной.

— Я тут новенький, — заговорил мужик скороговоркой, — меня тут никто не знает. Я и в рейс-то не хотел, так сложилось, но с тыщей баксов я не пропаду, рвану куда-нибудь в другой город.

— Давай я вместо тебя поплыву, — оживился Влад, понимая, что удача сама плывёт в руки. — Мне только униформа твоя нужна и пропуск.

— Деньги вперёд, — недоверчиво бросил мужик, косясь на Влада.

Тот быстро раскрыл портмоне и выудил из него стопку банкнот.

Мужик цапнул деньги и принялся быстро раздеваться.

Влад стянул шорты, сверкнув голым задом.

Глаза мужика округлились, но он промолчал и подал засаленные штаны.

Грязная роба жутко воняла потом и химией, Влад поморщился, но быстро втиснулся в ещё тёплую, пахнущую чужим телом одежду.

Грузчик уже стоял в его шортах и футболке.

— Пропуск, — бросил Влад, борясь с неудобными застёжками.

— В кармане, — отозвался мужик, берясь за ручку чемодана.

— Работаешь на нижних палубах, каюта в кубрике на четыре человека, палуба A, каюта 215. Ты на второй верхней, получается под номером 2А. Душ в конце коридора налево. Твой прямой начальник — боцман Матвеич. Ну всё бывай.

Влад вытянул из кармана штанов пропуск и прицепил его на грудь, натянул на голову кепку, опустив её козырьком на глаза.

Проводил взглядом удаляющуюся фигуру грузчика, котрый быстрым шагом, почти бегом, засеменил прочь от причала, сделал глубокий вдох, подобрал брошенную тележку с ящиками и с силой толкнул её перед собой, направляясь к зияющему люку служебного трапа.

Сердце бешено колотилось. Он нырнул в огромный трюм, и окунулся в прохладу служебных помещений “Элизиума”.

Глава 11

Влад шагнул с грузового трапа, нырнул в зияющий люк и его тут же поглотила прохладная, насыщенная запахами, атмосфера “нижнего мира” лайнера. Густо пахло озоном, машинным маслом, свежей краской и, как контраст, фруктами и овощами, ящики с которыми стояли у стены аккуратными штабелями.

Гул, который снаружи был лишь фоном, превратился в мощный, вибрирующий грохот, казалось, он идёт отовсюду: со стороны силовой установки, вентиляционных шахт, бесчисленных механизмов.

Влад разгрузил тележку, откатил её в сторону, и оставил у противоположной стены. Огляделся. Так же сновали грузчики, подвозя новые ящики, и на него никто не обращал внимания.

“Надо хотя бы узнать, как меня зовут“, — Влад оттянул пропуск, висящий на груди, и принялся его разглядывать.

Надпись на пластиковой карточке гласила, что он никто иной, как Савченко Алексей Игоревич.

С фотографии смотрело хмурое и явно похмельное лицо бородача.

— Да уж, — скептически пробормотал Влад вытирая об униформу мигом вспотевшие от напряжения ладони.

Пропуск лучше убрать в карман, иначе каждая собака догадается, что он не тот за кого себя выдаёт.

Влад сдернул пластиковый прямоугольник и сунул его в карман.

Интересно, какое наказание предусмотрено за незаконное проникновение на судно? Надеюсь, за это не сажают.

— Эй! Я тебя что-то не припоминаю. Кто такой?! — от громоподобного рыка, прозвучавшего прямо над ухом, Влад вздрогнул и даже чуть присел. Резко обернулся и увидел перед собой высокого крепкого мужика. Было видно, что он уже в годах, и что это совершенно не помешает ему согнуть любого в бараний рог.

Влад уставился на грудь здоровяка и впился взглядом в пластиковый прямоугольник, который как раз висел на уровне его глаз.

На пропуске значилось: “Перепёлко Игнат Матвеевич, боцман”.

А вот и непосредственное начальство. Влад задрал голову и испуганно посмотрел на моряка, ожидающего ответа. По его лицу было видно, что терпение тает просто с невероятной скоростью.

— Дык, я это, — пробормотал Влад, севшим голосом, достал из кармана пропуск и прочитал вслух: — Савченко Алексей Игоревич. Новый уборщик…

Брови боцмана так стремительно поползли вверх, что Влад всерьёз обеспокоился, что они исчезнут под форменной фуражкой, да там и останутся.

Влад глянул на фотографию бородача и почувствовал, как вдоль позвоночника побежали холодные капли пота, а ноги мгновенно стали ватными.

Он был не похож на Савченко от слова совсем, и только последний дурак мог поверить в то, что на фото изображён Влад, а боцман, судя по всему, дураком не был.

— Савченко? — переспросил он, и в его голосе зазвучало откровенное недоверие. — А на фото в пропуске мужик с бородой. И волосатый, как черт. Ты на него ни капли не похож.

— Дык, я это… Побрился, — Влад жалобно уставился на моряка. — Решил начать новую жизнь, так сказать, с чистого лица. Ой! Листа. Море, ветер, дельфины, акулы, — добавил он уже тише, понимая, что несёт несусветную чушь.

— Ладно, Пикассо, в четвёртом кубрике гальюн забился, топай к дяде Ване на склад ЗИП, возьми сантехнический трос. Вопросы есть? — свирепо спросил боцман.

Влад вздрогнул и отрицательно помотал головой.

— Тогда, действуй! — здоровяк развернулся и тяжёлой, раскачивающейся походкой пошёл прочь.

Влад облегчённо выдохнул, глядя ему вслед. Вроде пронесло.

Сквозь общий гул прорвался протяжный, низкий гудок.

Вслед за ним послышались крики матросов, лязг металла, приглушённые команды.

“Элизиум” дрогнул. Сначала едва заметно, потом сильнее. Грохот работающего на малых оборотах движителя стал ощутим физически — лёгкая вибрация прошла по палубе, по стенам, по перилам, за которые инстинктивно ухватился Влад.

Он кинулся к иллюминатору и увидел, как поплыли назад очертания причала, краны, силуэты портовых складов. Между бортом и пирсом зазмеилась тёмная полоса воды.

“Дифферент на корму”, — мелькнуло в голове у Влада уже забытое выражение из детства.

“Элизиум” медленно и величаво отходил от земли, Влад глядел в иллюминатор, чувствуя, как колотится сердце. Он на корабле, пути назад больше нет.

Постоял ещё несколько секунд, вздохнул и решительно зашагал вглубь корабля, толкнул металлическую дверь и оказался в длинном, слабо освещённом туннеле.

По обеим сторонам тянулись переборки, испещрённые люками, клапанами и табличками с непонятными обозначениями: “Форпик”, “Кубрик №3”, “Помпа балластная лев. борта”. Стальные палубы под ногами были рифлёными. Это чтобы не скользить при качке, понял Влад и растерянно заозирался, пытаясь понять куда идти.

Пошёл вперёд наугад, пропуская мимо себя спешащих куда-то людей в идентичной униформе. Никто не обращал на него внимания, все были поглощены своими делами.

— Простите, — решился наконец остановить одного из моряков Влад. — Как найти дядю Ваню? — продолжил он, чувствуя себя полным придурком.

Матрос лишь притормозил, и не останавливаясь, молча ткнул в дверь за спиной Влада, затем быстро пошёл дальше.

Влад обернулся и уставился на табличку: “Склад ЗИП (запасное имущество и приборы). Кладовщик”.

Глава 12

Когда Влад ушёл, закрыв за собой дверь, хлопок разорвался в моей голове, как выстрел. Это было последней каплей, пропастью, которую он проложил между нами, которой перечеркнул двадцать лет совместной жизни.

Я выкатила чемодан с собранными вещами на крыльцо и закрыла входную дверь на ключ. Возвращаться домой я уже не собиралась, переночую у Татьяны, а завтра мы едем с ней в путешествие по Атлантическому океану.

Машина неслась по раскалённому асфальту, из-под колёс вздымалась мелкая сухая пыль.

Я судорожно вцепилась в кожаную оплётку руля, в ушах стоял гул, а в внутри всё было выжжено дотла.

Я вела машину на автомате, то и дело смахивая набегающие слёзы. Повороты, светофоры, обгоняющие фуры — всё проплывало мимо, как в дурном сне. Перед глазами стояло только его лицо.

Как он смеётся, и в уголках глаз появляются мелкие морщинки, как смотрит с прищуром, не в силах сдержать улыбку, как ласково касается меня большими, сильными, но такими нежными руками.

Всё было ложью.

Каждая улыбка, каждое “люблю” теперь казались таким чудовищным обманом, что меня подташнивало на физическом уровне.

Боль накатывала волнами, сжимала горло, не давая дышать. Я сильнее впивалась пальцами в руль, стараясь следить за дорогой.

Это было не просто предательство: весь мир, который я выстраивала годами, просто рухнул, как карточный домик.

Наша общая жизнь, наши воспоминания, планы… Он разрушил всё так легко и непринуждённо, что это просто не укладывалось в голове.

Неужели всё, что было так ценно для меня, для него ничего не значило?

Чувство, что меня обманули вдвойне, выжигало сердце, и оно отчаянно саднило, обливаясь кровью.

Он обманул меня как женщину, которая любила, и обманул как дуру, которая до последнего ему верила. Стирала его бельё, хранила его старые фотографии, варила по утрам его любимый кофе.

На глаза опять навернулись предательские слёзы, застилая плывущий в мареве асфальт. Я смахнула их тыльной стороной ладони, злая на саму себя.

Я не прощу предательства, ты обо всём пожалеешь, Влад!

Эти слёзы — последнее, что ты от меня получил. Больше я не позволю себе раскисать, я начинаю новую жизнь!

Я резко свернула в знакомый двор, заглушила двигатель и несколько секунд просто сидела в тишине салона.

Потом глубоко вдохнула, вышла из машины и решительно захлопнула дверцу. Пришла пора действовать.

Квартира Татьяны встретила меня запахом кофе и свежего печенья, которое подруга испекла к моему приходу. На кухонном столе стояла непочатая бутылка вина.

— Пить будем позже, сегодня тебе надо будет ещё раз съездить домой, — сказала Татьяна, разливая по чашкам ароматный напиток.

— Танечка! Зачем? Я не смогу туда вернуться, это выше моих сил!

Лицо Татьяны стало серьёзным, но в глазах загорелись знакомые огоньки азарта и готовности к бою.

— Держись, Галчонок! Ты справишься! Мы ему такой круиз устроим, век будет помнить!

Подруга за пару минут выложила план действий. И уже через мгновение мы хохотали, давясь слезами, представляя, как у Влада побелеют губы и задрожит челюсть, когда он всё поймёт.

— Ладно, уговорила. Надо поспешить, хотя вряд ли он рано вернётся, придёт как всегда под утро, — я быстро допила кофе и поднялась.

— Пока ты съездишь, я закажу девочек, пиццу и эвакуатор, — сказала Татьяна, провожая меня до двери. — А утром займёмся картами и симкой.

Выскочив на лестничную площадку, я почти столкнулась с тётей Людой, которая спускалась по лестнице.

Она явно куда-то спешила, сжимая в руке белый целлофановый пакет.

— Галочка, родная! Вот ироды! Опять мне тухлятину подсунули! Вчера купила яйца, а они все… зелёные! Воняют! Совсем народ обнаглел!

В моей голове мгновенно родился план.

— Тёть Люд, да не расстраивайтесь вы так! Я как раз мимо еду. Давайте я их сдам, мне не сложно. А вам свежих привезу.

— И сосиски, деточка! Они совсем не съедобные!

— Давайте и сосиски, всё поменяю.

Тётя Люда просияла, сунула мне в руки пакет и, рассыпаясь в благодарностях, поплелась обратно к себе.

Дорога до дома пронеслась в одном сплошном вихре. Я влетела в квартиру, как ураган. Холодильник был полон. Йогурты, которые он обожал, сыр, который я покупала для него, фрукты, нарезка. Всё это полетело в пакет. А на освободившуюся полку, аккурат рядом с банкой соуса, я водрузила яйца и сосиски из пакета тёти Люды.

Быстро оглядевшись, высыпала из сахарницы сахар в пакетик и доверху наполнила ёмкость мелкой солью.

Кофе. Дорогой, его любимый сорт. Я сняла крышку и щедро, не жалея, высыпала туда половину пачки чёрного перца. Хорошенько перемешала. Вот так! Пусть утро начнётся с перчинки.

Взбежала по лестнице на второй этаж, открыла комод с нижним бельём.

Методично нашпиговала боксеры красным перцем и, аккуратно сложив, вернула на место.

И, наконец, финальный аккорд.

Я подошла к телефонной базе, несколько секунд смотрела на мерцающий огонёк, чувствуя, как внутри всё опять закипает от незаслуженной обиды. Плеснула из графина воды в стакан и аккуратно вылила жидкость на базу.

Вода тонкой струйкой затекла в щели. Я аккуратно вытерла лишние капли и оглядела аппарат.

Снаружи всё выглядело просто идеально, но я знала, что внутри, на микросхемах, уже начался необратимый процесс, который вскоре убьёт связь с внешним миром.

Я подхватила пакет с продуктами, вышла из дома, захлопнула дверь и больше не оглядывалась. Села в машину и глубоко вдохнула.

Дело сделано, можно ехать к Татьяне.

Глава 13

Влад обернулся и уставился на табличку: “Склад ЗИП (запасное имущество и приборы). Кладовщик”.

Он немного помялся, стоя около двери, потом осторожно постучал. Из-за стального полотна послышался раздраженный возглас:

— Не заперто! Входи, да люк за собой закрой, дует!

Влад толкнул тяжелую стальную дверь и оказался в царстве кладовщика. Небольшое помещение было забито стеллажами до самого потолка, свисали бухты тросов, стояли ящики с инструментом, лежали мотки веревки, лампочки и детали непонятного назначения. За столом, под светом гибкой лампы-журавля, сидел пожилой матрос в засаленной робе с загорелым обветренным лицом. На голове у него красовалась бескозырка с выцветшей надписью “Элизиум”.

Влад воззрился на него и понял, что это и есть искомый кладовщик дядя Вася.

Матрос, не отрываясь, что-то писал в толстом журнале, заполняя графы.

— Тебе чего, шланг? — буркнул он, не поднимая глаз.

— Мне это... Трос. Для гальюна, — неуверенно произнес Влад.

Дядя Вася наконец оторвался от своего занятия и оценивающе осмотрел гостя с головы до ног.

— А требование-накладная где? Без бумажки я тебе швартовный конец с якоря не отдам.

— Меня боцман Матвеич прислал, — растерянно пробормотал Влад.

— А, Матвеич, — лицо кладовщика на градус смягчилось. — Ну, ладно. Тебе какой? Ружьё с пробкой? Или просто шаловень?

Влад замер, лихорадочно соображая.

— Э-э… который в дырку, чтобы прочистить.

Дядя Вася фыркнул, снял с крючка длинный гибкий трос в металлической оплетке. На одном его конце была ручка, на другом — острая спираль.

— Шаловень бери. С ним не промажешь. Только смотри, фаловую трубу не протри до дыр. Капитан за порчу имущества с радости на гичке покатает.

Он протянул трос Владу.

— Как твоя фамилия?

Влад опять растерянно замер, внезапно понимая, что за всеми треволнениями совершенно позабыл как его теперь зовут.

Быстро достал из кармана пропуск и, скосив в него глаза, прочитал имя.

— Савченко Алексей Игоревич.

Кладовщик что-то нацарапал в журнале и ткнул грязным пальцем в графу.

— Распишись. Вот тут, получил.

Влад взял ручку и старательно вывел: “А. Савченко”.

Кладовщик взглянул на подпись и хитро прищурился.

— Савченко, говоришь? А я слышал, у того Савченко, которого Матвеич к себе пристроил, борода до пояса. Ты что же, сбрил, что ли?

Влад почувствовал, как по спине побежал холодный пот.

— Да. Я это, решил, значит, новую жизнь начать. С чистого лица, — повторил он заученную фразу.

— Ну-ну! — дядя Вася хрипло рассмеялся. — Так это ты новую жизнь, сейчас шаловнем прочищать пойдёшь! Ну, ладно, иди, работай. Только после — трос начисто вымой, солидолом смажь и мне верни. Не задерживай.

— Слушаюсь, — кивнул Влад, цепляя тяжелую бухту на плечо.

— И это! — окликнул его кладовщик, когда тот был уже в дверях. — Если фаловый клапан не пробивается, не геройствуй. Бери ручник да бей по сальнику. Он у них от жадности всегда закисший. Понял?

— Понял, — честно ответил Влад, не поняв ровным счетом ничего.

— То-то. Иди давай.

Дверь закрылась. Влад остался один в гулком коридоре с тросом на плече, чувствуя себя абсолютно потерянным, но смутно догадываясь, что “сальник” — это не то, что подают в ресторане на верхней палубе.

— Четвертый Кубрик, гальюн, — бормотал он, как мантру, данные, выданные боцманом. Но как туда добраться? Все коридоры выглядели совершенно одинаково.

***

Посадка на лайнер для нас с Татьяной прошла как по маслу: предсказуемо, комфортно и без единой запинки.

Я напрасно всё время вглядывалась в толпу, опасаясь увидеть Влада. Как и предполагала подруга, всё, что мы сделали, задержало его настолько, что вряд ли он успеет приехать в порт даже к отплытию корабля.

Мы с Татьяной миновали суету порта по выделенной для пассажиров люкс-категории дорожке и оказались в просторном, кондиционируемом терминале.

Багаж подхватили носильщики, и он сразу же исчез на конвейерной ленте.

У стойки регистрации, украшенной цветами, нас встретила улыбчивая девушка в морской форме.

— Добро пожаловать на борт “Элизиума”, мисс Гринко, миссис Орлова, — она бегло проверила электронные билеты и паспорта, ни на секунду не прекращая улыбаться. — Всё в идеальном порядке. Ваши ключи-карты. Проходите, пожалуйста, на борт, ваши каюты уже готовы.

Никаких лишних вопросов, никаких задержек. Только лёгкий щелчок штампов в паспортах и бархатные браслеты-пропуска на запястья.

Мы поднялись по трапу на борт, где нас уже встречал стюард с подносом, на котором стояли бокалы с игристым. Легкий морской бриз шевелил волосы, а с палубы доносились звуки живой музыки.

Мы с Татьяной взяли по бокалу с золотистым напитком и отошли к леерному ограждению.

— Таня, я не верю, — прошептала я, облокачиваясь на трос. — У нас получилось!

— Галка, как же тут шикарно, — подруга счастливо рассмеялась. — Я в себя не могу прийти от всей этой красоты, она обвела глазами палубу.

Я улыбнулась, разглядывая шелковистый тик, которым был отделан пол, глубокие шезлонги под белоснежными тентами, в которых уже нежились несколько счастливцев, сияющую бирюзу панорамного бассейна, вода в котором, подсвеченная изнутри, переливалась жидким изумрудом, контрастируя с медными поручнями. Струи с тихим плеском переливались через край, а вокруг стояли не просто лежаки, а целые зоны с балдахинами и мягкими подушками, отгороженные живыми стенами из цветущих гортензий.

— Тут офигенно! — отозвалась я, чувствуя, как уголки губ непроизвольно ползут вверх сами собой. — Я в полном восторге, Танюш!

— Давай найдём наши каюты, — подруга допила коктейль и поставила бокал на небольшой столик. — Переоденемся в купальники и полежим возле бассейна. Там так здорово, смотри, кто-то уже купается.

— Давай!

— Ой, блин! — внезапно помрачнела она. — Ты же в одной каюте с этой, как её… Курицей…

Глава 14

Дверь бесшумно отъехала, и меня обволокла прохлада и запах дорогих духов, смешанный с ароматом свежих лилий. Это наши с ним общие деньги так сладко пахнут. От ледяной ярости сердце сжалось в комок, но я прекрасно понимала, что сейчас должна держать лицо и не показывать, как мне больно. Я должна выглядеть абсолютно спокойной, вальяжно расслабленной и, может, лишь немного уставшей.

Я перевела дыхание и шагнула в каюту.

Она сидела на одной из кроватей, на той, которая находилась ближе выходу на террасу. Очень юная, почти ребёнок, одетая только в полупрозрачный пеньюар.

Огромные голубые глаза с нарощенными ресницами удивленно распахнулись навстречу.

— Простите, — произнесла она, и я от удивления замерла, голос у девицы оказался громкий и грубый, что никак не вязалось с её внешностью. — Вы, наверное, ошиблись каютой?

Я почувствовала, как внутри всё закипает. Это ты ошиблась, милочка. Ошиблась, когда согласилась на его ухаживания, зная, что он женат. Или может он не сказал?

Я мягко улыбнулась, оглядывая каюту.

— Нет, не ошиблась. — ответила, стараясь, чтобы голос звучал ровно, хотя внутри начался настоящий ураган. — Это моя каюта и вот мои вещи.

Я шагнула к своему чемодану и принялась расстёгивать замки, изо всех сил борясь с дрожью в пальцах и чувствуя, что всё тело напряжено, как струна.

Повисло напряженное молчание, которое я ощущала каждой клеточкой тела. Боже! Если так пойдёт и дальше, я просто не выдержу. Я сбегу и выйду в первом же порту. Какая же я дура, что решилась на эту авантюру. Я переоценила свои силы. Сейчас мне хочется просто упасть и завыть, а не делать вид, что наслаждаюсь комфортом и предстоящим путешествием.

Раздался гудок лайнера, я перевела взгляд на огромный иллюминатор и поняла, что мы отплываем.

— Но, как же? — выдохнула она, нарушая молчание, и в её голосе прозвучала такая растерянность, что на мгновение мне стало её жалко. — Здесь должен быть... Я жду одного человека.

Я знаю, кого ты ждёшь, дурочка. И он не придёт, так что прими, как данность.

— О, мне жаль, — произнесла я вслух, стараясь, чтобы голос прозвучал искренне, и уже сама почти веря в это притворное участие. — Наверное, путаница с бронированием. Ваш друг, наверное, уже решает этот вопрос.

Я увидела, как выражение на её лице поменялось. Растерянность сменилась обидой, а потом — злостью. Хорошо. Очень хорошо. Злись. Рви и мечи.

— Он не приехал, — прошептала она, и её губы задрожали. — Не позвонил, и телефон не отвечает.

Конечно не отвечает, милая. Его сим-карта сейчас лежит на дне мусорного бака, вместе с планами на круиз.

— Мужчины, — я притворно вздохнула, аккуратно складывая вещи в шкаф. — Иногда они оказываются не теми, за кого себя выдают.

Это сработало, и её прорвало

— Думала, он порядочный! А он... даже предупредить не смог! Тварь подзаборная!

Я быстро перевела на неё взгляд и заметила, что на прикроватной тумбочке стоят витамины для беременных.

— Вы, наверное, ещё и положении?

— Нет, что вы, — она заливисто расхохоталась, — Я не такая дура, чтобы беременеть, просто хотела обобрать козла до нитки. Думала, нашла приличный кошелёк, а он оказался просто сволочью. Кинул в самый ответственный момент. Ладно, хоть билеты не липовые, а богатого мужика я себе найду, благо, на лайнере их хватает. Ну вы же понимаете?

Она выжидающе посмотрела на меня, а я мысленно выдохнула, не зная плакать или смеяться. Всё разрешилось так глупо, и так банально.

И на эту девочку он променял наш брак? У него что совсем глаз нет, да и ума тоже? Эх! Влад, Влад! Я была лучшего мнения о твоих мыслительных способностях!

Девица резко встала и начала ходить по каюте, напоминая разъярённую тигрицу. Видимо произошедшее всё таки задело её за живое.

Пора брать инициативу в свои руки.

— Вам нужно успокоиться, — сказала, стараясь, чтобы голос прозвучал как можно мягче. — Пойдёмте, выпьем чаю в баре. Или коктейля. Всё кажется не так страшно, когда смотришь на море. Всё таки нам предстоит чудесное путешествие. Не надо переживать о том, кто этого не заслуживает.

Протянула ей руку. Несколько секунд она колебалась, потом протянула свою.

Наши пальцы соприкоснулись, и я с отвращением почувствовала, какие они влажные и липкие от нервного пота.

— Ой, мне же надо одеться, — заливисто расхохоталась она.

— Я Галя, — представляюсь, и смотрю на её реакцию.

Интересно, знает ли она как зовут жену любовника? А если знает, не заподозрит ли какого-нибудь подвоха? Но она не реагирует. Беззастенчиво скидывает пеньюар. Я смотрю на её совершенное тело и чувствую, как к горлу подкатывает комок, а меня начинает мутить. Он трогал это тело, целовал, мял своими большими руками. Голова начинает кружиться, я присаживаюсь на свою кровать, выдыхаю, пытаясь успокоиться.

— Меня зовут Вика, — отзывается она, натягивая узкие шортики. — А вы одна решили поехать в путешествие? Есть муж, или может любимый?

Я мысленно благодарю судьбу за её недалёкость. Она даже имени жены не запомнила. Или Влад его просто не называл? От этой мысли стало ещё горше.

— Одна, — улыбаюсь я, вставая. — Решила отдохнуть от всего. От работы, от забот...

— Поняяятно, — тянет Вика, набрасывая облегающий топ, щедро демонстрирующий её упругую грудь. — Значит, ищем приключений! — Она подмигивает, и я снова чувствую приступ тошноты. Эта кукла Барби, оказавшаяся циничной и расчетливой стервой, теперь видет во мне подругу по несчастью. Ирония судьбы оказалась удушающей.

В баре на верхней палубе пахнет морем, дорогим табаком и свободой. По дороге я постучала в номер Татьяны, она выглянула, сделав страшное лицо, и пообещала, что присоединится к нам чуть позже. Мы с Викой устроились у самого стекла, за которым расстилалась бескрайняя аквамариновая гладь. Она заказала себе какой-то яркий коктейль с зонтиком, я — минеральной воды с лимоном. Руки по-прежнему дрожали.

— Так что это за козёл, который вас кинул? — с притворным участием спросила я, делая вид, что изучаю меню. Мне нужно было знать, что она думает. Какое алиби он себе приготовил.

Глава 15

Влад брёл по коридору, сгибаясь под тяжестью бухты. Металлические спирали впивались в плечо, намертво сцепившиеся тросы звенели при каждом шаге, словно доспехи какого-нибудь рыцаря-сантехника.

“Четвертый кубрик, гальюн... Четвертый кубрик, гальюн…” — эта фраза отбивала в голове ритм, пока Влад блуждал по лабиринту одинаковых коридоров сверяясь со схемами на стенах. Он пытался найти по ним 4 кубрик, но единственное, что понял, так это то, что сейчас он находится где-то между “Карманом вентиляции Г-4” и “Постом гидроуплотнителей”, и что оба этих названия звучат довольно зловеще.

После долгих блужданий, он, наконец, остановился перед стальной дверью с заветной надписью “Кубрик 4”. Рядом висела самодельная табличка из оргстекла, на которой кто-то старательно вывел: “Опасная зона, осторожно! Среднее напряжение и плохое настроение”.

“Ну, хоть кто-то сохраняет чувство юмора”, — мрачно подумал Влад и толкнул дверь в гальюн.

Его встретил густой коктейль ароматов. Воняло хлоркой, ржавчиной, мокрыми тряпками и ещё чем-то неуловимо биологическим.

Гальюн представлял собой ряд кабинок, две из которых были украшены надписями: “Не работает. Пользуйтесь соседним, в нём веселее”.

Из-за одной из дверей доносилось яростное клокотание, будто там заперли маленького, но очень злого подводного демона.

— Ну, Савченко, с почином тебя, — пробормотал Влад и с грохотом сбросил трос на пол.

Затем уставился на унитаз в единственной открытой кабинке. Тот смотрел на него в ответ с немым укором. Влад вспомнил наказ кладовщика: “Если не пробивается, бей по сальнику”. Он осмотрелся и увидел лежащий у стены здоровенный разводной ключ, на котором красной краской было накорябано “Убедитель”.

— Ладно, сальник, поехали, — с мрачной решимостью произнёс Влад, вставил “шаловень” в заветное отверстие и начал отчаянно крутить. Трос ушёл внутрь на полметра и застрял, издав звук, похожий на сдавленный рык. Влад дёрнул сильнее. В ответ послышался громкий щелчок, и из соседней кабинки, где клокотал демон, донёсся довольный бульк, а затем мощный, полный облегчения слив воды.

— О, заработало! — обрадовался Влад, но его радость была преждевременной.

Его собственный унитаз вдруг вздохнул глубоко, с присвистом, и из него вырвался фонтан мутной вонючей жидкости, щедро обдав его и так не очень чистую робу.

— Да чтоб тебя! — выругался Влад, отскакивая.

В этот момент дверь в гальюн распахнулась, и на пороге появился дюжий матрос с закатанными по локоть рукавами, обнажающими внушительные бицепсы, украшенные татуировками с якорями.

— Ты чего тут устроил? — рявкнул матрос, окидывая Влада недовольным взглядом. — У нас тут не аквапарк.

— Трос... застрял, — сдавленно прошипел Влад, вытирая с лица вонючие капли.

— А ты его не крути, как штурвал яхты, — просветил Влада здоровяк. — Он нежный. Чувствовать надо. Дай-ка сюда.

Он ловко выдернул трос, снова вставил его и короткими, точными движениями протолкнул внутрь. Раздался довольный урчащий звук, и вода ушла, как по мановению волшебной палочки.

— Видишь? — матрос похлопал Влада по мокрому плечу. — Не сила, а подход. А теперь бери тряпку и вымой тут всё. И сам помойся, а то от тебя несёт, задохнуться можно.

С этими словами он вышел, оставив Влада одного.

Влад тяжело вздохнул, поднял с пола серую, жёсткую тряпку и принялся за уборку, вспоминая о том, что всего несколько часов назад он выбирал что возьмёт с собой в круиз.

“Новая жизнь, блин, с чистого лица”, — прошипел он, соскребая неопознанное пятно с кафеля. — “До чего же ты меня довела, Галя..! Убью гадину!”

***

— Ну что, пойдём, развеем тоску? — Вика допила коктейль и встала, отряхивая с шорт несуществующие крошки. — Покажу тебе кое-что интересное.

Я кивнула, чувствуя, что немного пройтись не помешает. Интересно, что так задержало Татьяну, я огляделась, в надежде увидеть стройную фигуру подруги, но её всё ещё не было.

Мы вышли из бара на залитую солнцем палубу. Воздух был свеж и прозрачен, а ветер трепал волосы, принося с собой солёные брызги. Вика уверенно повела меня вперёд, ловко обходя загорающих пассажиров.

— Смотри, — она указала на группу людей у бассейна. — Вон тот, в очках, — частный банкир. А тот, седой, в панаме, — владелец сети отелей. Я ещё в порту изучила список самых перспективных женихов на борту.

Я смотрела на неё со смесью восхищения и брезгливости. Столько целеустремлённости, и всё — в погоне за чужими кошельками.

— А вон там, — она снизила голос, — цель номер один. Капитан Волков Илья Сергеевич. Завидный холостяк. Я слышала у него был роман с пассажиркой и она обобрала его до нитки. С тех пор он не верит в отношения, не доверяет женщинам и старается держаться от них подальше. Так что завоевать его будет очень сложно.

Капитан стоял на мостике, возвышаясь над палубой. Он что-то говорил в рацию, и его профиль на фоне бездонного неба выглядел нереально эффектно. Даже я, погруженная в свои проблемы, не могла не заметить насколько Волков красив и харизматичен.

— Подождём тут, — Вика устроилась на шезлонге с видом полководца перед битвой. — Рояль в кустах ещё никому не мешал.

— Галочка, вот вы где! А мы искали вас в баре! — я обернулась на голос и увидела Татьяну, идущую по направлению к нам.

Рядом с ней, отбрасывая на полированный тик палубы острую, как клинок, тень, вышагивала пожилая дама.

Это была костлявая, невероятно энергичная старушка в костюме цвета ядовитой орхидеи. Её шея, уши и пальцы были усыпаны бриллиантами такого размера и количества, что даже в солнечных лучах они слепили, как прожектора. На стразированном поводке она держала крошечную, трясущуюся собачку, смотревшую на мир с тем же выражением брезгливого превосходства, что и её хозяйка.

— Галя, — голос Тани прозвучал так, будто она просила о последнем причастии. — Это моя соседка, Маргарита Петровна. Маргарита Петровна, это моя подруга Галя.

Я автоматически улыбнулась, готовясь к вежливому рукопожатию, но старушка, не удостоив меня взглядом, устремила свой острый взор на Вику.

Глава 16

Капитан Илья Волков стоял у панорамного стекла мостика, заложив руки за спину. Его взгляд, привыкший за годы командования отмечать малейшие детали, скользнул по залитой солнцем палубе, бассейну с бирюзовой водой, шезлонгам, в которых нежились состоятельные пассажиры и остановился на группе женщин, сидящих за столиком недалеко от леерного ограждения.

Маргариту Петровну Завьялову он узнал мгновенно. Владелица сети отелей “Золотой якорь”, вдова судостроительного магната, чьи капризы и щедрость были во флоте притчей во языцех. Её появление на борту сулило головную боль, но и потенциальные выгоды для компании — старушка могла в один миг наградить стюарда чеком на годовую зарплату, а могла устроить разнос из-за недостаточно охлажденного шампанского.

Но не она привлекла его внимание.

Рядом с ней, слегка отстранившись, сидела красивая женщина с каштановыми волосами, собранными в небрежный пучок, из которого выбивались рыжеватые прядки. Он уже обратил на неё внимание в баре и выяснил, что в манифесте она значится как Галина Гринко.

На лайнере она была впервые, раньше Волков её никогда не видел.

Капитан разглядывал стройную красивую фигуру, наблюдал, как она двигается, говорит, и чувствовал, в ней что-то неуловимо настоящее. Её поза, то, как она смотрит, поворачивает голову, улыбается. Всё это было так непохоже на тех жеманных и чопорных дам, которых он привык видеть на палубе “А”.

Размышления Волкова прервало появление знакомой фигуры. К группе женщин с развязной, уверенной улыбкой направлялся Артём Белов. Профессиональный ловелас, игрок, а по мнению Ильи — социальный паразит, который сделал хобби из соблазнения одиноких состоятельных дам, решивших поехать в круиз. Он всегда оставался в рамках правил и соблюдал приличия, чтобы его не выдворили с корабля в первом же порту, но его вид, в ослепительно белом костюме и с нарочитой небритостью, всегда вызывал у Ильи стойкое раздражение.

“Нет, мистер Белов, только не к ним, плизз“, — мысленно произнес капитан, следя, как тот приближается к столику, за которым сидят дамы. Его цель была очевидна — либо сама Маргарита Петровна, что само по себе было самоубийственной авантюрой, либо её рыжеволосая спутница. Вероятнее, второе. Третью даму, сидящую с ними за столиком, Волков даже не рассматривал в качестве жертвы альфонса. Не его типаж. Слишком простая. В списках пассажиров она значилась как Татьяна Орлова, и то, что она проживает в одной каюте с Завьяловой, могло означать, что она либо компаньонка старухи миллионерши, либо её родственница.

Илья видел, как Белов что-то говорит, сверкая ослепительной улыбкой. Маргарита Петровна смотрела на него с холодным, изучающим любопытством, Татьяна — с легким испугом. А Галя... Галина смотрела на него с вежливым, но абсолютно отстраненным интересом. Таким же взглядом смотрят на забавного зверька или назойливую муху.

Капитан уже сделал движение к внутреннему телефону, но тут же себя остановил. Нет, так не пойдёт, это непрофессионально. Открытое вмешательство привлечет к Галине ненужное внимание и выдаст его собственный, внезапно проснувшийся интерес.

Вместо этого он развернулся к вахтенному штурману.

— Антон, свяжись со старшим стюардом ресторана “Палладиум”.

— Слушаю, капитан.

— Передай: капитан просит обеспечить госпоже Завьяловой и её спутницам максимально комфортный ужин. Все внимание — им. — Волков снова бросил взгляд на раздражающую фигуру в белом, — И пусть лично проследит, чтобы им никто не надоедал. — Так точно, капитан, — кивнул штурман, снимая трубку. — И, капитан... поступило подтверждение из офиса. В порту Неаполя к рейсу присоединится Сергей Завьялов.

Илья медленно перевел взгляд на штурмана. Сергей Завьялов. Единственный сын старухи миллионерши и наследник империи. Человек, известный своим непредсказуемым характером и скандальной репутацией в деловых кругах. Его внезапное появление на борту сулило дополнительные хлопоты.

— Спасибо, Антон, — ровно произнес Волков. — Будем готовы к встрече. Предупреди службу безопасности. И горничных, которые убирают его номер.

Штурман кивнул и потянулся к телефону.

Через несколько минут, когда Волков снова посмотрел вниз, на палубу, старший стюард уже шел к столику. Он почтительно склонился перед Маргаритой Петровной, что-то сказал. Та кивнула с видом полководца, принимающего доклад о победе. Затем стюард обернулся к Белову. Даже с такого расстояния Илья видел, как улыбка альфонса стала натянутой, а потом исчезла совсем. Он что-то парировал, небрежно поклонился дамам и, наконец, с достоинством отступил, как кот, которого спустили с лестницы, окатив ведром воды.

Уголок рта Ильи дрогнул в едва заметной улыбке. Одна потенциальная проблема была нейтрализована. Но на горизонте уже маячила другая, куда более серьезная — в лице капризного наследника Завьялова, который собирается присоединиться к круизу явно не для того, чтобы просто насладиться морскими пейзажами.

Волков нашел Галину взглядом. Она что-то говорила Маргарите Петровне, и к удивлению, старушка слушала её, слегка наклонив голову, и не перебивая.

Кто же ты такая, Галина Гринко?

Загадочная женщина с глазами цвета моря перед штормом, которая, сама того не ведая, уже заставила его нарушить главное правило — не вмешиваться в жизнь пассажиров.

***

Мы сидели за столиком, и Маргарита Петровна, попивая шампанское, делилась историями о своих прошлых круизах. Я слушала, улыбалась и потихоньку приходила в себя после всего безумия, которое со мной произошло. Как же все-таки правильно, что я решила отправиться в круиз, вместо того, чтобы остаться дома и рыдать ночами в подушку!

Я подняла глаза и увидела, что к нашему столику направляется высокий черноволосый мужчина в ослепительно белом костюме, который сидел на нём просто безупречно. От него пахло дорогим парфюмом и большими деньгами, а лёгкая небритость, лишь подчёркивала его уверенность в себе.

— Маргарита Петровна, какая неожиданная и приятная встреча! — произнес он бархатным голосом, сверкнув ослепительной улыбкой, и его его взгляд быстро скользнул по мне и Тане, — Разрешите присоединиться к вашему прекрасному обществу?

Глава 17

Я еще несколько минут сидела одна, пытаясь осмыслить этот странный день. Отплытие, встреча с Викой, ядовитое обаяние Маргариты Петровны, настойчивое внимание лощеного незнакомца и это загадочное вмешательство капитана... Голова шла кругом.

Решив, что лучший способ прийти в себя, это последовать совету старухи и отдохнуть, я направилась к своим апартаментам. Дверь в каюту была приоткрыта, и оттуда доносились приглушенные голоса. Я замерла на пороге, наблюдая картину, которая показалась мне сюрреалистичной.

Вика, облаченная в очередной шедевр из микро-ткани, с надутыми губами разглядывала себя в зеркало. А Маргарита Петровна, устроившись в кресле как на троне, поглаживая свою собачку и, с видом опытного критика, комментировала:

— Нет, милочка, этот цвет вас полнит. И вообще, алое после заката — дурной тон. Вы же не хотите выглядеть как новогодняя игрушка?

— Но это же Гучи! — взорвалась Вика, поворачиваясь к ней. — Последняя коллекция!

— Гучи или не Гучи, — парировала старуха, — а напоминаете вампиршу из дешевого порно. Хотите привлечь мужчину, а не отпугнуть его. Татьяна, дорогая, принесите-ка тот мой шелковый шарфик, цвета шампанского. Посмотрим, что можно сделать.

Татьяна, словно заведенная кукла, бросилась выполнять поручение, чуть не сбив меня с ног. Она все еще выглядела немного ошарашенной, но в ее глазах читалось странное почтение к своей эксцентричной соседке.

Я пропустила Татьяну и тихо вошла, чувствуя себя лишней на этом импровизированном показе мод.

— А, и вы здесь, — заметила меня Маргарита Петровна. — Прекрасно. Поможете нам превратить эту Золушку в принцессу. Хотя, — она оценивающе посмотрела на Вику, — работа предстоит титаническая.

— Я не нуждаюсь в переделке! — фыркнула Вика, но её протест звучал неубедительно. Она с интересом наблюдала, как вернувшаяся Татьяна достает из дорогой шкатулки невесомый шелковый шарф.

— Всякая женщина нуждается в небольшой помощи, дитя мое, — сказала Маргарита Петровна с неожиданной мягкостью. — Даже я. Просто некоторые уроки усваиваются в двадцать лет, а некоторые — в семьдесят. Выбирайте, что вам ближе.

Она ловко набросила шарф на плечи Виктории, и я невольно ахнула. Невесомая ткань действительно смягчила кричащий образ, добавив ему элегантности и загадочности.

— Вот видите? — старуха удовлетворенно кивнула. — Теперь вы не просто девушка в коротком платье. Вы — женщина, у которой есть вкус. Запомните это ощущение.

Потом её взгляд упал на меня.

— А вы, Галина, я вижу, в советах не нуждаетесь. Чувствуется школа. Приятно видеть женщину, которая знает себе цену и без кричащих лейблов.

Я смущенно улыбнулась, чувствуя, что польщенная несмотря ни на что. В её словах не было лести, лишь констатация факта.

— Ну что ж, — Маргарита Петровна поднялась, опираясь на ручку кресла. — Я удаляюсь в свои апартаменты чтобы немного поспать перед кутежом. Татьяна, будьте добры, помогите мне. А вы, девочки, — её взгляд скользнул по мне и Вике, — отдохните. Уверяю вас, сегодняшний ужин преподнесет нам немало сюрпризов. Но ещё интереснее будет, когда завтра к нам присоединится мой непутёвый сын.

С этими словами она величественно удалилась, уводя с собой Татьяну, которая на ходу успела бросить на взгляд, полный немого вопроса: “Что все это значит?”, на что я лишь пожала плечами.

В каюте воцарилась тишина. Вика, все еще вертясь перед зеркалом и любуясь своим отражением, первая нарушила молчание.

— Ну и старуха, — выдохнула она с невольным уважением в голосе. — Настоящий генерал в юбке. Думаешь, у нее правда богатый сын?

— Не сомневаюсь, — ответила я, подходя к своему чемодану в поисках чего-нибудь подходящего для ужина. — И, похоже, его появление обещает нам некоторые сюрпризы.

— Ага, — мечтательно протянула Вика, накручивая на палец конец шелкового шарфа. — Может, это моя новая судьба? Богатый наследник, влюбленный с первого взгляда...

Я не стала ее разубеждать. Пусть мечтает. После сегодняшнего дня мне и самой хотелось верить, что в этом безумном круизе возможно всё. Даже то, что загадочный капитан, наблюдающий за нами с высоты своего мостика, снова найдет способ напомнить о себе.

***

Влад швырнул вонючую тряпку в угол и выскочил из гальюна, едва закончив уборку. Ярость булькала в нём, как тот самый засор, с которым он только что боролся. Мысль о том, что Галя сейчас наслаждается жизнью, пока он чистит сортиры, сводила с ума.

“Я должен найти ее. Должен убедиться в том, что она на лайнере… Я убью тебя, Галя!“ — эта мысль стучала в висках в такт отдающей боли в спине.

Влад двинулся к лифтам. В узком коридоре он наткнулся на стальную дверь с табличкой “Лифт 3. Грузовой/Обслуживающий персонал”. Именно то, что нужно. Он приложил свой пропуск к считывателю. Загорелся зеленый свет, и дверь с тихим шипением разъехалась.

Внутри лифт был обшит сталью, без всяких изысков. На панели — несколько кнопок с номерами палуб: “G”, “1”, “2”… и все. Никакой палубы “А”. Никаких намеков на вип зону.

Влад в ярости стал нажимать на кнопку вызова, но панель не реагировала. Внезапно дверь снова открылась, и в кабину вошел тот самый матрос с якорями, перебрасывая промасленную тряпку с руки на руку.

— Где ты шляешься? — угрюмо спросил он, нажимая на кнопку “G”. — Матвеич по всему кораблю тебя ищет. Говорит, в спа-зоне какая-то собака шерстью сток забила. Бери сетку — и вперёд.

— Мне… наверх нужно, — пробормотал Влад, чувствуя, как жар бессилия разливается по телу. — На палубу “А”.

Матрос фыркнул, будто услышал лучшую шутку в своей жизни.

— На палубу “А”? Иди проспись! С твоим-то пропуском? — Он иронично постучал по бейджику на груди Влада. — Этот ключ от сортиров, а не от дворцов. Там, наверху, у каждого лифта свой стюард стоит. Ты думаешь, они тебя, пахнущего, прости господи, дерьмом и хлоркой, пропустят к VIP-пассажирам? Лифт плавно тронулся вниз. Влад сжал кулаки, глядя на холодные стальные стены. Он был в западне. В роскошном плавучем аду, где он играл роль самого последнего чертёнка.

Глава 18

Настроение, в предвкушении роскошного ужина, было отличным. Я решила не ударить в грязь лицом, поэтому без колебаний надела своё любимое платье изумрудного цвета, присовокупив к нему серьги из сапфира, которые оттеняли мои зелёные глаза, делая их необычайно яркими.

Вика уже давно была готова, и изнывала, поглядывая на часы.

Поэтому, едва стукнуло девять вечера, мы, как и было решено заранее, вышли из каюты. В общем холле нас уже поджидала Татьяна, но вместо того чтобы направиться к сияющим дверям “Палладиума”, подруга, видимо получившая от Маргариты Петровны тайные указания, повела нас мимо лифтов к служебной лестнице.

— Куда это мы? — прошептала Вика, стуча каблуками по металлическим ступеням.

— Ты же хотела приключений, — так же тихо ответила я, чувствуя, как учащается пульс. — Вот, видимо нас ожидает что-то необычное.

Мы поднялись на самую верхнюю палубу, туда, куда пассажирам доступ был закрыт. Дверь отворилась, и нас встретил порыв свежего ночного ветра. Я замерла на пороге.

Вертолетная площадка была преображена. Вместо сурового асфальта — россыпь персидских ковров, таких мягких, что в них тонули каблуки. Повсюду были разбросаны шелковые подушки и пуфы из бархата. Но главным были огни. Не электрические, а живые: десятки массивных серебряных подсвечников с толстыми восковыми свечами, и самых настоящих факелов. Пламя трепетало и танцевало в такт морскому бризу, живой огонь смешивался с отблесками далеких звезд, создавая ощущение нереальности, как будто мы попали в лагерь какого-то восточного владыки, разбитый на краю света.

В центре этого великолепия, в резном дорожном кресле, похожем на малый трон, восседала Маргарита Петровна. Она была закутана в темную, тяжелую шаль, а у неё на коленях, свернувшись калачиком, дремала её собачка.

— А, прибыли! — голос прозвучал властно и в то же время радушно. — Не бойтесь, девочки, ветер свечи не задует. Я позаботилась. — И правда, каждый подсвечник был снабжен изящным стеклянным колпаком.

Мы устроились на подушках вокруг низкого стола, сервированного не фарфором, а, как ни странно, изящной плетеной посудой и серебряными кубками. Запахи сводили с ума: дымок от углей в переносной жаровне, пряные травы и море.

— Ненавижу эти столовые, — откровенничала старуха, пока старший стюард, пытавшийся сохранять профессиональное спокойствие, разливал по кубкам не вино, а темно-золотистую жидкость из глиняного кувшина. — Все сидят, как манекены, и боятся лишний раз ложку поднять. А тут... — она широко взмахнула рукой, очерчивая горизонт, — тут дышится! И видно, куда ты на самом деле плывешь. Попробуйте. Это не ваше шипучее пойло. Это — мадера. Настоящая. Ей больше лет, чем всем вам, вместе взятым.

Я сделала глоток. Напиток обжег губы теплом, а вкус был сложным, густым, с ореховыми и карамельными нотами. Это был вкус истории, вкус другой жизни.

Еду подавали прямо с жаровни: гигантские креветки, обугленные снаружи и нежные внутри, осьминоги в лимонном маринаде, омары и плоские лепешки, которые пекли тут же, на раскаленных камнях. Это был не ужин, а пиршество. Исчезли все условности. Мы ели руками, смеялись, вытирали пальцы о шелковые салфетки.

Вика, разгоряченная мадерой и невероятностью происходящего, расцвела. Она смеялась громче всех, слушая истории Маргариты Петровны о ее молодости.

— ...а потом этот греческий магнат подарил мне осла, увешанного гирляндами из жемчуга! — хохотала старуха, откидываясь на спинку кресла. — Представляете? Глупое животное! Я его потом подарила первому попавшемуся мальчишке-погонщику. Сказала: “Ухаживай за ним, он тебя счастливым сделает!”

Неожиданно Маргарита Петровна поднялась. Её тень, гигантская и колеблющаяся, в отблесках свечей, легла на палубу.

— Музыки! — провозгласила она. — Без музыки пир — не пир!

Из тени вышел один из стюардов с небольшим аккордеоном и робко начал играть старинное танго.

И тогда случилось невероятное. Маргарита Петровна отбросила шаль, и выпрямилась. Она сделала несколько шагов навстречу ветру, ее движения были удивительно пластичными и полными скрытой силы, от былой дряхлости не осталось и следа. Она протанцевала несколько па соло, изгибая руки в воздухе, так, словно танцевала с невидимым партнеров. В её глазах горел настоящий огонь, и я поняла, что это тот же, что заставил её зажечь свечи и рассказывать безумные истории.

Это длилось всего минуту. Затем она вернулась к своему креслу, слегка запыхавшись, но с торжествующей улыбкой.

— Вот так мы и жили, девочки. Не боялись ни ветра, ни условностей. Запомните этот вечер. И запомните вкус этой мадеры. Он — как и жизнь, — сначала обжигает, а потом согревает.

Я сидела, завороженная, чувствуя, как ветер треплет мои волосы, а вкус вина и дыма смешиваеся на губах. Я смотрела на звёзды, на темную бездну океана и на эту невероятную старуху, устроившую пир на краю света. И понимала, что все мои прошлые проблемы, все обиды и предательства где-то там, далеко-далеко, за этим чёрным горизонтом. А здесь и сейчас есть только ветер, звезды и обещание чего-то совершенно нового.

И где-то глубоко внутри шевельнулась мысль: а что, если капитан Волков, стоя на своем мостике, видит нас сверху, смотрит на отблески наших свечей? Наблюдает за этим маленьким, безумным островком жизни, плывущим в ночи. По телу пробежали мурашки, под ложечкой заныло. Я почувствовала, как быстро забилось сердце, и потянулась к своему фужеру, чтобы немного охладиться и прийти в себя.

***

На мостике царила ночная тишина, нарушаемая лишь ровным гулом машин и тихими докладами вахтенных. Илья Волков, изучая карты предстоящего перехода, наслаждался этой рутинной гармонией, но она оказалась очень обманчива.

Дверь на мостик распахнулась с такой силой, что заскрипела пружина. Ворвался старший помощник, бледный, с выпученными глазами. За ним, как тень, маячил начальник службы безопасности, лицо которого выражало желание немедленно эвакуироваться.

Глава 19

Влад чувствовал, как ватные ноги едва несут его по бесконечным, похожим друг на друга коридорам. События последних нескольких часов вытянули из него все соки. Ладони горели от непривычной тяжелой работы, спина ныла, а в ушах стоял несмолкаемый лязг механизмов. Единственное, о чем он мог сейчас думать — это добраться до своего кубрика, рухнуть на койку и провалиться в глубокий сон. Проблема была лишь в том, что найти свой кубрик, что оказалось задачей почти невыполнимой в этом лабиринте из блестящего металла и одинаковых дверей. Он уже второй раз прошел мимо одного и того же аварийного щита, понимая, что безнадежно заблудился.

В отчаянии он свернул в кают-компанию младшего состава, надеясь хоть кого-то увидеть. И увидел. У стола, заваленного бумагами, стоял боцман Матвеич, раскрасневшийся и явно чем-то взволнованный. Перед ним навытяжку стоял запыхавшийся матрос.

— Боцман, срочно! Приказ с мостика! Нужны люди, человек двадцать, с огнетушителями, на верхнюю палубу, к вертолётной площадке!

Матвеич оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на матроса так, словно тот предложил ему выпить море.

— Какие двадцать? Ты с ума сошел? Кто на вахте, кто уже спит! Где я тебе возьму двадцать человек? — он провел рукой по лицу, озадаченно оглядывая почти пустое помещение.

И тут его взгляд упал на Влада, застывшего в дверях в надежде узнать, где находится его кубрик.

— А! Новенький! — в глазах боцмана вспыхнула искра. — Идеально. Руки-ноги есть, соображаешь, вроде, не обделён. Стоять умеешь?

— Так точно, — автоматически выпалил Влад, чувствуя, как последние надежды на отдых тают с катастрофической скоростью.

— Прекрасно! — Матвеич, обращаясь к матросу, ткнул пальцем в сторону Влада. — Бери Савченко. Выдай ему углекислотный ствол, самый тяжелый. И без эксцессов там! Капитан сказал, чтобы стояли, как призраки. Вот пусть и стоит там, где скажут. И чтоб мне там ни пикнуть, ни чихнуть! Какая-то шизанутая миллионерша устроила шабаш с факелами, капитан рвёт и мечет, боится, что она лайнер к чёрту спалит. Выполнять!

Влад слушал, и его мозг, заторможенный усталостью, с трудом обрабатывал информацию. Факелы? Миллионерша? Шабаш? Это был какой-то сюрреалистический бред. Ему, мечтающему только о койке и тишине, предстояло стоять с огнетушителем где-то на ветру и сторожить какую-то сумасшедшую старуху с факелами.

Матрос, увидев в Владе живую силу, схватил его за рукав.

— Пошли скорее, времени нет!

Через пять минут Влад, ощущая всю нелепость происходящего, стоял за огромной кадкой с декоративной пальмой на палубе чуть ниже вертолётной площадки. В руках он сжимал холодный, увесистый баллон углекислотного огнетушителя. Сбоку от себя, он видел еще одного такого же “призрака”, замершего за вентиляционной трубой. Сверху, сквозь решетчатый настил, доносился смех, музыка аккордеона и запах жареного мяса и морепродуктов.

Влад прислонился лбом к прохладному металлу баллона. Койка казалась теперь недостижимым раем.

“Галя, — подумал он с горькой иронией. — И где ты сейчас? Наверное, в тепле и уюте, ужинаешь в ресторане на верхней палубе. А я охраняю сумасшедшую пироманьячку от нее же самой.

Он закрыл глаза, слушая, как ветер гуляет в вантах, и представил лицо жены. Оно было таким чётким, таким реальным в этой безумной, нереальной ночи.

— Это всё из-за тебя, Галя, — устало пробормотал Влад. — Дай мне только до тебя добраться! Я тебе покажу!

Что он покажет, Влад и сам не знал, сил думать об этом просто не осталось.

Влад почти задремал стоя, когда его сознание, затуманенное усталостью, уловило знакомый звук. Сначала он не поверил собственным ушам. Но нет — сквозь общий гул голосов и музыку аккордеона пробивался смех, который он узнал бы их тысячи. Немного низкий, с легкой хрипотцой, тот самый, что когда-то заставлял улыбаться в ответ, даже если он был не в духе.

Она была здесь. Прямо над ним, на этой самой вертолётной площадке, где гремел пир.

Кровь ударила в виски. Влад инстинктивно прижался к решётке, стараясь разглядеть хоть что-нибудь. Он видел лишь мелькание силуэтов и отблески огня.

Он прислушался, это действительно был смех Галины.

— Значит, правда... — прошипел он, и губы искривила гримаса ярости. — Ты здесь. Веселишься, пока я сортиры чищу!

Влад сжал рукоятку огнетушителя так, что побелели пальцы. В его ушах стоял гул. Он почти физически ощущал её присутствие. Она была такая близкая, и такая недосягаемая, как будто их разделяла не решётка и палуба, а целая жизнь.

Внезапно он услышал её голос, совершенно отчётливо, словно она стояла рядом:

—...не могу поверить, что это настоящая мадера! Спасибо, Маргарита Петровна, этот вечер незабываем!

Голос был полон искреннего восхищения и лёгкости. Да она там вполне счастлива, и думать о нём забыла!

Влад почувствовал, как бешенство накатывает яростными волнами, и дёрнулся вперёд.

Чья-то тяжёлая рука тут же легла ему на плечо. Влад вздрогнул и обернулся. Рядом стоял один из матросов.

— Эй, новенький, не шевелись, — тихо, но строго прошипел он. — Нас же предупредили — ни звука. Стоим и молчим.

Влад заскрежетал зубами и едва сдержался, чтобы не зарядить моряку огнетушителем.

Глава 20

Влад стоял, прислонившись лбом к ледяному металлу огнетушителя. Физическая усталость была ничто по сравнению с хаосом, который бушевал у него внутри. Мысли сталкивались, дробились, не складываясь в общую картину. Только обрывки догадок, каждая из которых ранила его сильнее ножа.

Галя всё таки здесь, на корабле. Он не мог ошибиться. Осознание этого заставляло сжимать кулаки от ярости. Мало, что она устроила дома, вызвав проституток и эвакуатор, мало того, что натолкала перца во все боксеры, оставила его без связи и заблокировала карты, она ещё и заняла его место на лайнере! Но как? Как она смогла это всё провернуть?!

И самый главный вопрос: почему? Влад попытался восстановить события, которые были накануне поездки.

Он сказал, что едет в длительную командировку, Галина даже купила ему для этого чемодан. Всё было, как обычно. Ничто не предвещало беды. Они не ссорились, Галина ничего ему не говорила. Получается, она знала, что он собирается ехать в круиз с Викой, или не знала?

От всех этих мыслей у Влада начала кружиться голова, а перед глазами всё поплыло.

А как же Виктория? Она поехала, или нет? А если Вика поехала, а Галя просто заняла его место в каюте? Они что, теперь путешествуют вместе? Так может они были в сговоре, и решили его подставить, а Галя знала всю правду с самого начала? Но откуда Галя может знать Вику? Он сам познакомился с ней совершенно случайно, на каком-то корпоративе. Или это была не случайность? Может Галя нашла себе любовника, задумала развестись и обобрать его до нитки? Для этого подослала к нему Вику. Но при чём тут круиз, и перец в боксерах. Нет! Это явно была месть.

Вопрос в том, как она могла поменять имя в билетах? И откуда у неё взялась знакомая старуха-миллионерша, способная устроить пир с факелами на вертолётной площадке? Она что, за неделю стала своей в мире шелков, шампанского и огромных денег?

Она же не общалась ни с кем, кроме своей подруги, этой, как её… Татьяны!

А та по моему работает в турагентстве. Ах, вон оно что! Влада осенило. Теперь ясно, кто помог провернуть аферу с билетами. Хоть на один вопрос он смог найти ответ, но все остальные оставались загадкой, вызывая тошнотворную дурноту. Он чувствовал себя не просто обманутым, а загнанным в ловушку, все нити которой сходились на нём, но он не видел их начала, не понимал мотивов.

“Так, стоп. Собраться”, — приказал он себе, делая глубокий вдох. Ярость сейчас непозволительная роскошь. Надо думать.

Если Галя смогла провернуть такое: подменить билеты, устроить ему ад на земле и теперь вращается в кругах, куда ему, Владу, и доступа нет... Значит, она не та простушка, за которую он её держал. Или... Или её новые “друзья” обладают серьёзным влиянием. Эта Маргарита Петровна, чьи капризы выполняет сам капитан. Если он, Влад, сейчас кинется на Галю с криками и обвинениями, кого, по его мнению, сделают виноватым? Разнорабочего, воняющего потом и хлоркой, или пассажирку из свиты миллионерши?

Мысль вызвала нехороший холодок и заставила выпрямиться. Это опасно. Грубое вмешательство может обернуться против него самого. Его вышвырнут с лайнера как назойливое насекомое, а Галя останется безнаказанной. Нет, так не пойдёт.

“Надо затаиться”, — решение пришло мгновенно, наполняя его решимостью. Стать тенью. Смотреть. Слушать.

Он должен выяснить всё. Действительно ли Галя и Вика в сговоре? Какую роль во всём этом играет Татьяна? И главное — что связывает его жену с этой всесильной старухой? Возможно, это знание станет его козырем. Оружием, которое позволит не просто отомстить, а переиграть их всех.

Влад отступил ещё глубже в тень, за ствол пальмы, сливаясь с мраком.

Он бросил отчаянный взгляд на решётку, за которой гремел пир и сглотнул голодную слюну. Живот подвело, ведь он даже позавтракать сегодня не успел. А теперь, ему похоже и ужин уже не светит, кто станет его кормить в полночь…

С вертолётной площадки опять донёсся смех жены, она что-то весело говорила, обращаясь к Маргарите Петровне.

Влад скрипнул зубами.

Ничего, Галя, ты за всё ответишь!

Я выясню, что происходит! Я выясню всё! До последней чёртовой мелочи!

Внезапно из темноты донёсся сдержанный шепот:

— Эй, новенький. Смена. Отбой.

Влад вздрогнул, оторвавшись от мрачных мыслей. Из-за соседней вентиляционной колонны вышел хмурый и видно, что очень уставший, матрос.

— Чего встал? Марш вниз. Матвеич велел тебе передать, что если ещё живой, с утра заступаешь на камбуз. Подъём в шесть, успеешь поспать несколько часов.

— Мне бы пожевать чего-нибудь, — робко проговорил Влад.

— Вот там и поешь, — буркнул в ответ моряк и ухмыльнулся.

Последние слова прозвучали как насмешка. Влад почувствовал, что зеленеет от злости, но сдержался, молча кивнул и поставил огнетушитель к ногам сменщика. Бросив ещё один взгляд на решётку, из-за которой доносился приглушённый смех, он развернулся и пошёл к грузовому лифту.

Металлическая кабина с лязгом доставила его в чрево корабля. Гулкие коридоры, освещенные тусклыми светильниками, казались лабиринтом. Пахло машинным маслом и металлом. Влад брел, изучая схемы и пытаясь отыскать нужную табличку с номером своего кубрика. После долгого блуждания, он наконец остановился перед заветной дверью.

Провёл пропуском по считывателю и вошёл, мечтая только о том, чтобы упасть и забыться.

Но, то что он увидел, заставило его вздрогнуть и отшатнуться, больно ударившись о дверную коробку.

На верхней койке, свесив ноги и луща семечки, сидел парень, как две капли воды походивший на рыжую обезьяну. Смуглый, в мелких веснушках и с шапкой чёрных кудрей, торчащих в разные стороны. Увидев Влада, он широко ухмыльнулся.

— О-па! — каркнул он, бросая шелуху за койку. — А я уж думал, тебя за борт выкинули после того, как ты в лифте для белья застрял! Говорят, там одна горничная так истерила, что пришлось спасателей вызывать.

Влад замер на пороге, чувствуя, что его покидают последние силы. Хотелось развернуться и уйти куда угодно, хоть в трюм к крысам.