Карибский Кризис

Пролог

1704 год

Карибский бассейн.Нейтральные воды

Точка сброса темпоральных агентов

Американский патрульный катер-перехватчик темпоральных агентов, замаскированный под обыкновенную рыбацкую лодку, совершал стандартное ночное дежурство. Невзирая на монотонность службы, солдаты бдительно смотрели в черные воды, поддерживая боевой дух ромом, непристойными песенками и игрой в карты на раздевание. Однако в этот день капитанской треуголке не суждено было покинуть его седеющую голову. Брошенная сеть кого-то поймала.

— Гляди, капитан, очередной мужик в сеть попался! Может, хоть в этот раз темпоральный агент? — от радости рядовой перешёл на панибратский слог, рискуя получить выговор по всей строгости военного времени, однако целая коллекция выигранного капитанского исподнего даровала ему временный иммунитет от гнева старшего по званию. — В этом месте мужиков реально больше, чем в той, вчерашней бухте! Сами плывут в наши руки! Круто!

— Что круто? — меланхолично отозвался капитан, подтягивая вместе с рядовым сеть и подсчитывая случайно попавшуюся рыбёху. Если и этот мужик всего лишь утопленник, то в качестве утешительного приза им достанется неплохой ужин. — Само плывёт в руки только то, что не тонет!

На палубу катера упало бездыханное тело седого бородатого старика, меньше всего напоминавшего временного разведчика, и, к радости капитана, хороший улов жирной рыбы. Такую в суп грешно отправлять, только на углях в лимонном соусе и в листьях для аромата. От мыслей об ужине капитан невольно облизнулся и бросил взгляд на свою сумку, где припрятал индийские пряности.

— Блин, этот тоже не дышит, похоже! — разочарованно протянул матрос, пнув для верности тело.

По дикарскому обычаю они перекрестились. Не стоило выделяться из простого люда 18-го века. Даже на собственном катере. Даже ночью. Даже в лишенном людей Карибском море.

Матрос осторожно перевернул найденное тело. Тощий старик в лохмотьях сжимал в окоченевших руках нечто, оплетённое водорослями.

— Учти, капитан, — скривился он, глядя на «рыбку», — этому я искусственное дыхание рот-в-рот делать уже не буду! Хватит с меня этой содомии!

— Задолбали уже эти утопленники-попаданцы! — пробормотал капитан, расчищая от морской растительности ношу найдёныша.

— Да, может, он и темпоральный агент, но точно покойник! — хмыкнул его подчинённый и принялся деловито хлопать утопленника по обноскам. — Пошарим у него в карманах, а вдруг там кошелёк ес…

— РУКИ ПРОЧЬ! — взревел бывший труп и вскочил, выпучив глаза.

Чуть позже

Остров имени Дикого Запада

Темпоральная резиденция США

Скромная конспиративная квартира американского темпорального резидента располагалась на собственном острове, подаренным испанским королём. Застенчивый временной разведчик запросил для своего размещения сущие мелочи: всего лишь маленький личный дворец, едва уступающий в размерах и роскоши монаршему. Без излишеств, но с полным штатом обслуги, которая при его появлении будет напевать американский гимн. Единственной вольностью, которую себе позволил неприхотливый служитель великой страны — это просьба, чтобы дворец и остров были «не ношеными». Очень уж он брезговал сэконд-хэндом. Таким образом, заказывать резиденцию пришлось ещё в 17-м веке, чтобы к 18-му как раз поспели.

Конское ржание прервало приятный сон агента о бизонах и бескрайних прериях. Карета, запряжённая четвёркой генномодифицированных вороных лошадей, едва не теряя колёса, пересекла границу дворика резиденции. Патрульные вбежали в коридоры «квартиры» и, игнорируя гимн, исполняемый полусонными слугами, осторожно положили перед ногами командира парусиновый свёрток размером с человека, в который завернули найдёныша и его донесение. После очистки от водорослей ношей «рыбки» оказалась бесценная книга со всеми…

— Ну что у вас, морпехи? — поприветствовал патрульных резидент в шелках. Прекрасный, словно заря,

— Сэр, мы тут выловили типа гламурного байкера, — бросился отчитываться капитан, — говорит, что он американец!

— Говорит, что он радист и что у него важные сведения! — добавил младший по званию.

— И что у него карта телепортов! Полюбуйтесь, сэр…

Темпоральный резидент властным движением руки прервал поток вербальной информации и присел на одно колено около найдёныша, скукожившегося в скелет из-за нестабильного временного перехода. Жить герою США оставалось считанные минуты. Подобные последствия выбросов никак нельзя было обернуть вспять. Тощие дрожащие пальцы медленно вложили в руки резидента небольшую книжицу в кожаном переплёте. Одного взгляда на случайные страницы было достаточно, чтобы оценить, какое сокровище попало в руки гордым сыновьям Америки. Все телепорты в будущее, их координаты с полной навигацией и подробными описаниями активации, нейтрализации и утилизации. А за обложкой книги обнаружился приказ на зашифрованной бумаге.

— Сэр, тем страшным кораблём пришельцев теперь командует кубинец Хуан Карлос, сэр! И он ищет телепорт, чтобы прорваться в 20-й век, сэр! — просипел на последнем издыхании найдёныш и испустил дух.

— Он постоянно нёс какой-то бред об инопланетянах, — фыркнул матрос, не посвящённый во все военные тайны агентства.

— Пришельцы есть, — прервал его капитан и обратился к резиденту, — кстати, за найденного агента воздайте нам по заслугам, сэр!

Наглость требования заставила последнего на мгновение оторвать взгляд от бесценной информации, скрупулёзно записанной на пожелтевшие страницы.

— Если всем и каждому да по заслугам, — хмыкнул он, отрезвляя морпехов ледяным взглядом, — никаких патронов не хватит! И что же нам делать с этим долбанным линкором?

Стоящий рядом с ним советник незаметно взял из рук резидента приказ, вскрыл острым краем кожу большого пальца и растёр по бумаге будущего образец крови. Мгновенно впитавшаяся капля явила содержимое документа. Минута-две потребовались, чтобы ознакомиться со всей предоставленной информацией и непосредственно приказом штаба.

Глава 1 — ПСИНА

1704 год

Портрояльск

Парагвайская социалистическая и националистическая автономия

Информация к размышлению из досье Е. Воробёва:

Евгений Воробьёв. Советский разведчик. Позывной «Жека». Характер непредсказуем, хаотичен, не имеет ничего общего с нордическим. Истинный ариец… упал бы в обморок, узнав о происхождении Воробьёва.Пьёт. Играет. В связях, порочащих его, замечен был неоднократно, в частности вчера. Известно, что курит. Неизвестно, что курит. Бездетен. Холост. Нищ.Разыскивается службами 30-ти стран за шпионаж и дебош. Заброшен советской разведкой 24-го века в тыл Третьего Рейха в 1940-м году. Как оказался в Парагвае и как попал в 17-й век — неизвестно.

— Алкоголь полностью выводится из организма за 24 часа! Какая несправедливость! Приходится пить каждый день, а ведь никаких денег не напасёшься… — рассуждал Жека, задумчиво глядя на плещущийся в мутной бутылке ром, поигрывая бусинами, вплетёнными в его вечные дреды. — Пессимист сказал бы, что она полупустая, оптимист — что полуполная, а я…

— А ты завязывай пить! — неожиданный рывок сверху лишил разведчика Воробьёва единственной радости жизни в 18-м веке.

От вторжения в личное пространство его потрёпанная треуголка упала туда, где мгновение назад была бутылка рома.

В половину шестого утра, когда рассвет только напоминал местным забулдыгам, что ночная пьянка подошла к концу, подобное явление в таверне не было редкостью. Не успевшие впасть в похмелье моряки и джентльмены удачи начинали отказываться от рома, чтобы начать новый день подготовленными к труду и обороне. Те, кто не мог справиться с вредной привычкой сам, дожидался помощи со стороны.

Сидящий в самом тёмном и неприметном углу Воробьёв, напротив, по своему ощущению только пригубил рома для храбрости. Не каждый день из Индии возвращается дорогой товарищ и коллега с громким именем «Марсианский Демон». Впрочем, это грозное прозвище использовали исключительно враги, друзьям и Жеке были известны другие позывные фигуры в неприметном одеянии свободного моряка.

— Шурик! Ну как же не отпраздновать твоё возвращение, дорогой мой товарищ?!

Он попытался деликатно вернуть себе бутылку, однако одного железного взгляда из-под низко надвинутой треуголки хватило, чтобы он осёкся и мысленно попрощался с воздушным чувством опьянения на ближайший час. Если совсем не повезёт, то на два. Незаметно для нетрезвого человеческого глаза пришедшая фигура успела усесться за стол рядом с Воробьёвым, уже ловко скрываясь в тени ото всех любого обзора, случайного и не очень.

— Рапортуйте, разведчик Шурикова, — обречённым голосом затребовал Воробьёв.

— Миссия завершена успешно, — та, кого окрестили Марсианским Демоном, позволила себе снять треуголку и начать рапорт в вольной форме. Опыт совместной работы с Воробьёвым подсказывал, что переизбыток официоза усыпит нетрезвого старшину. — Партизанское движение жителей Ранакпура с нашей посильной поддержкой свергло действующее правительство представителей Ост-Индийской торговой компании. Всё идёт в точности согласно моему плану.

— Плану?.. — подорвался Жека, успев задремать. — Ик… Какому?

На этот раз даже особенно злобного взгляда льдисто-синих глаз разведчицы оказалось недостаточно, чтобы встряхнуть его. Шурикова тяжело вздохнула, вытянула вперёд, словно маятник, бутылку с ромом и начала водить ею вправо-влево от лица Воробьёва, привлекая его внимание.

— Союз-Аполлон вызывает Евгения Воробьёва! — приговаривала она. — Вспоминай, офицер, как в диверсионной миссии, чтобы помешать австралийским неофашистам доставить убер-подлодку 24-го века в подарок Третьему Рейху, ты направил бортовую машину времени в Карибский бассейн 17-го. И целых десять лет, пока вас не обнаружило агентство, вы творили такую непотребщину, что Парагвай теперь на месте Ямайки и принадлежит Испании, а не Британии, Гондурас Британский перепутан с Испанским, а Ост-Индская компания едва не захватила Бенгал на сотню лет раньше. Вспомнил?

— Допустим, — кивнул он, пытаясь вырвать из тонкой, но сильной руки Шуриковой волшебное пойло.

— И что из-за сбоев во временном континууме, которые вы с Барбароссой устроили, играя в перетягивание подлодки с экспериментальной машиной времени на борту, прислать агентов для исправления ваших игрищ получилось только пять лет назад! — на пределе терпения продолжила она, ощутимо ударяя по пальцам Воробьёва бутылкой. — Все эти пять лет я и остальная бригада пап Карло на подхвате чинили всё вами сломанное! А мне, разумеется, досталось самое тяжёлое, когда почти всех наших поубивали!

— Да помню я, помню! — вырвал он всё-таки ром у неё из рук и приложился к бутылке. — С тобой забудешь! При каждой встрече мне лекции читаешь! Не младшая по званию, а совесть на полставки! Могла бы и пощадить хоть раз! А за уничтожение наших товарищей благодари своего чёртового адмирала!

— Он не мой, а вражеский!

— Да-да… — многозначительно улыбнулся разведчик. — То-то постоянно выживает…

— К делу, Воробьёв! — гаркнула Шурикова. — За четыре года я с горем пополам поменяла Британский Гондурас с Испанским местами, хоть и пришлось развязать небольшую войну… Миссия в Индии прошла успешно. Мои подготовительные работы к передаче Парагвая Вест-Индийской компании Бритов почти завершились!

— В этой Псине? — хихикнул он. — Это как же? Ничего, что после твоей успешной войны они объявили о своей автономии и послали представителей Испании на три русских буквы… специально обучал их всем трём, чтобы правильно посылали!

— Какое достижение!

— Если все будут такими же до ужаса правильными, как ты, Ада, то мир станет до одури скучным!

Шурикова молча проглотила шпильку. Не полупьяному же командиру рассказывать о долгой и единственно рабочей стратегии рассорить колонии с их «хронологически неправильными хозяевами», чтобы по итогу временная автономия завершалась завоеванием или вынужденным присоединением к «правильной» стороне. Ледяная и сдержанная Ада за пять лет жизни в 18-м веке превратилась в знатока всех русских матерных комбинаций и части испанских, зато могла по праву гордиться собой. Работа подходила к логическому завершению. Как грозный испанский адмирал уходил от неё в целости и сохранности, так и она не пополнила число убитых им агентов. Счёт взаимно убитых помощников оставался примерно равным с каждой стороны.

Глава 2 — Колониальное гостеприимство

При звуках отборного русского мата мальчик поспешил скрыться в соседней комнате, дрожа от страшных, непонятных слов. В штабной домик, скромно прячущийся среди своих более шикарных собратьев во дворах Портрояльска, были открыты двери для всех маленьких тайных агентов из числа беспризорников. Но когда Шурикова начинала материться на родном языке, разбегались даже самые храбрые. Даже почти двадцатилетний лоб Вильям после пяти лет совместного взаимодействия старался незаметно сбежать подальше от пугающих русских слов.

Возвращение из Индии отменило такое явление, как хорошие новости. Не успела разведчица Ада Шурикова проверить свою шпионскую сеть среди детишек Парагвая, как прилетели вести одна краше другой. Подлодка, на которую было столько надежд, исчезла. Официально потеряна в неравном бою с неуказанным противником. Из всей команды выжил только Герман Барбаросса. Жека попал в плен к испанцам, тайно похитившим разведчика незаметно для режима Парагвая. Разведчик Глистер успешно попал в подземелья местного гестапо. А тем временем испанцы продолжали уничтожение всех доступных телепортов домой.

«Что ещё может пойти не так?!» — хотела сказать Ада, но смысл фразы, щедро сдобренный русскими непечатными выражениями, успел очень сильно измениться.

Сеть прикормленных за пять лет беспризорников не ошибалась. Их донесения всегда были быстрыми и точными. Для обеспечения этих качеств своей шпионской сети Ада не пожалела времени пять лет назад, чтобы обучить уличных детей чтению и письму. Самый шустрый из них, Вильям, её «первенец» среди завербованных, за пять лет сам стал лидером околореволюционного движения острова Санто-Доминго. Потенциал мальчика впечатлял.

«Если такого послать, он далеко пойдёт!» — хмыкнула Шурикова, заставляя себя успокоиться.

Мысли о прошедшей пятилетке заставляли собраться и разобрать по полочкам содеянное и запланированное. Своевременные донесения от детишек не раз спасали её жизнь. А способность некоторых из них броситься под ноги грозному адмиралу оказалась бесценной. Пока уличный мальчишка получал трёпку и задерживал его, Ада успевала завершить все дела и скрыться. Какая-то крохотная часть Шуриковой даже испытывала укол совести, что дети, прикормленные ею, после отбытия останутся сами по себе. Даже самый одичавший ребёнок мог приносить пользу общему делу. Впрочем, она была уверена, что сокровища, прибывшие вместе с ней из Индии, смогут принять на себя созданную ею систему уличного шпионажа и завершат её работу.

«Теперь надо подумать о планах!» — выдохнула она, собираясь покинуть скрытый ото всех маленький, неприметный домик, ставший для неё штабом, а для её маленьких шпионов — убежищем с кроватями и едой.

Найти здание, подходящее для содержания советского разведчика, врагам нынешнего режима в Парагвае было не так уж и сложно. А имея собственную сеть маленьких глаз и ушей по всему Портрояльску, Ада даже не напрягалась. Маленькая темноволосая девочка привела её за руку к резиденции дворян, сочувствующих старому режиму. Хороший, богатый дом, окружённый буйно цветущим садом, идеально подходил, чтобы в нём прятаться, но для вывоза врага, разыскиваемого в 30-ти странах, не годился.

Никаких путей отступления, выходов к морю или тайных троп к дороге. Придётся выводить открыто и молиться католическому богу, чтобы на пути никого не встретилось. Что важнее, эти сочувствующие дворянские лица нуждались в скрытности, чтобы соседи не заметили их и не сдали местным властям. Испанцы приходят и уходят, а газовую камеру уже строят.

«Значит, скоро они провернут что-то для незаметной отправки Жеки на союзные территории для пыткодопроса в духе старой доброй Инквизиции, а то и Гуантанамо. Какая ирония, что она будет располагаться как раз на соседнем острове!»

В процессе наблюдения разведчица заметила ещё одну пару любопытных глаз, оглядывающих место временного содержания доблестного разведчика Воробьёва. Пока Жека терпел страшные муки, лишившись любимого рома, Ада скрытно подбиралась к «случайному» наблюдателю. Тот, впрочем, не слишком скрывался, по мнению Шуриковой. Настоящий агент любой из сторон играючи мог притвориться и травинкой, и леском, и колоском, да так, что даже местная фауна не отличила бы от настоящего.

На расстоянии вытянутой руки от цели Ада выхватила любимый нож серповидной формы. Использовать пистолет для встречи дорогого друга и коллеги из разведки она посчитала неуважением к профессии. Характерный щелчок кремниевого пистолета заставил её усмехнуться. Наблюдатель решил поднять шум или…

— Вы посмотрите, кто вернулся из Индии! — хмыкнула радистка Василиса. — Едва тебя узнала с этим цветом волос!

— Слишком приметные, особенно в Индостане, вот и пришлось перекрасить местными красителями, — не сводя внимательного взгляда с объекта наблюдения, едва заметно тряхнула тёмно-каштановой косой разведчица.

— Теряешь хватку. А если бы я была испанцем, охраняющим территорию?

— Уже истекла кровью! — «коготь» керамбита весьма красноречиво покоился поверх бедренной артерии старой подруги так, что любое резкое движение, даже рывок от выстрела, вскрыл бы сосуд.

— Не разочаровываешь! — одобрительно кивнула Вася.

Сразу по прибытии на задание Ада получила своего постоянного радиста Игорька, с которым быстро сработалась, но и Василиса Васильевна на горизонте появлялась нередко. Поначалу в основном как бывшая жена Воробьёва, но и с ней Шуриковой довелось ходить в разведку. Приказы Васильевна выполняла точно и быстро, особенно, если рядом не оказывалось бывшего, однако импровизация и самостоятельные мыслительные процессы были её слабым местом. Хороший исполнитель и никакой стратег.

Тёплую беседу они продолжили в более безопасном месте. Штабной домик давно стал проходным двором, поэтому переговоры прошли в шумной таверне. Одетая в потрёпанную мужскую одежду, весьма красноречиво намекающую на пиратство, растрёпанная Вася не стеснялась пить ром наравне с мужиками и дымить, как паровоз. Крепкое здоровье темпорального агента, усиленное на этапе обучения, позволяло пускаться во все тяжкие, едва ощущая хоть какие–либо последствия.

Глава 3 — Начало большого путешествия

Нежное сердечко Воробьёва в конце концов не выдержало. При виде полыхающих запасов рома он попытался было вернуться и спасти ещё немного божественного напитка, но получил марсианский дротик в шею и отключился. Погрузку своего недвижимого тела он пропустил.

1704 год

На следующий день

Инопланетный линкор Хуана Карлоса

Пробуждение Евгения мало походило на привычное похмелье, с которым он встречал утро, даже немного улыбаясь. Вывалившись из раскачавшейся корабельной койки, он шмякнулся на грязный пол по-кошачьи — на четыре конечности, пузо и лоб. Боль в голове неприятно стрельнула воспоминаниями о тех временах, когда Жека был ещё зелёным рядовым разведчиком — молодым, глупым, наивным и смешивающим алкоголь с ракетным топливом.

— Подъём, земляне! — услышал он грубый рык, и советское сердце невольно пропустило несколько ударов.

Едва вскочив на ноги, он оказался вовлечён в плотный поток салаг, которых гнали свистом кнутов двухметровые марсианские людоеды, чья красная кожа под солнцем Карибского бассейна почернела до цвета угля.

— Зашибись! А где я? — пробормотал Жека, пробегая в потоке матросов, пока не увидел знакомое пропитое лицо Газонокосильщика, к которому успел подбежать и даже начать задавать вопросы: — Так стыдно за вчерашнее, но не помню перед кем!

— Иди-иди! — его грубо толкнули в спину, но это не остановило Воробьёва от потока вопросов:

— Состояние, вроде, не с бодуна…

— Нормально, это у тебя отходняки от марсианского снотворного яда! Мы на каком-то линкоре плывём к какому-то телепорту, — отрапортовал Кукукурочкин и снова пьяненько захихикал.

Будучи предельно трезвым, радист вызывал подозрения, что хихиканье досталось ему в качестве побочного эффекта после прыжка сквозь время.

— Знаешь, для советского радиста в твоей голове маловато данных! — хмыкнул Жека, получая швабру и задание драить каюты от порога и до обеда, а после обеда вычищать палубы от угла и до отбоя. — А ещё меня задолбало твоё имя. Буду звать тебя Кос!

— Меня оно задолбало раньше твоего…

— МОЛЧАТЬ! РАБОТАТЬ! — марсианский хлыст сначала со свистом рассёк воздух у самого лица Воробьёва, а потом опустился на спину Кукукурочкина, вызвав приступ безудержного хихиканья у последнего.

— Ай, хи-хи-хи, а ещё ты у нас вроде проводника, поздравляю с возвращением на военную службу!

— Но я своё отслужил! — возмутился Жека, всё же делая максимально старательный вид под тяжёлыми синюшными глазами марсианских людоедов. — Уже отдал долг Родине и больше в такие долги не влезу.

Из-за плотной синей пелены, закрывающей белки, радужки и зрачки глаз, надсмотрщики всегда выглядели страшно внимательными и агрессивными. Никогда не узнаешь, в какую сторону эти чудовища смотрят. Быть может, во все сразу.

— Пока ты галдишь, Родина грязью покрывается! — фыркнул Кос, подталкивая его делать продуктивный вид чуть более правдоподобно.

Несмотря на труд, оскорбляющий честь мундира бывшего главы советской темпоральной разведки 17-го и 18-го веков, активная видимость влажной уборки позволила разведчику в отставке осмотреться на марсианском линкоре. Врубив режим уборщицы Зинаиды Петровны, заставляющей уважать свой авторитет всё темпоральное агентство в 24-ом веке, он не стеснялся заимствовать все её матерные версии фраз «ну-ка убрали свои немытые ноги», «зачем ты ходишь по помытому, неразумный», «ты мне поговори, я тебе сейчас зубы своей тряпкой вымою, невежливый человек» и «будьте добры, покиньте помещение и не мешайте мне тут мыть». Жека настолько вошёл в роль, что от его воплей даже марсианские людоеды на всякий случай отходили в сторону, пытаясь осознать смысл русского отборного мата.

После того как Евгений сунул нос во все уголки линкора, за исключением личной каюты Хуана Карлоса, оценил боевой запас, тип управления кораблём, уровень топлива, погреб с ромом, качество кухни и лично плюнул в еду капитана и Василисы, он с благодарностью помянул ещё не родившуюся уборщицу добрым словом. Неожиданно её уроки оказались невероятно полезными для эффективного шпионажа за неприятелем.

Нет, Жека не собирался ловить темпорального агента Хуана Карлоса и сдавать его какой-либо из сторон. Во-первых, он не продавал коллег, а во-вторых, Хуан Карлос являлся личным агентом самого Фиделя Кастро IV, отличался буйным нравом и обычно расстреливал всех остальных темпоральных агентов, не разбираясь, друзья они или враги. Поэтому Воробьёв его боялся. Немного и давно.

Но узнать детально планы конкурента и возможного противника стоило. Слова Кейта подтверждались картами расположения кораблей союзников и противников времён Карибского кризиса в командном пункте. Марсиане были страшными надсмотрщиками и исполнительными рабочими, но статус секретности поддерживать совсем не умели. Разговоры, координаты, схемы и планы содержались в таких проходных дворах, что разведчик диву давался. Даже он со своим пьянством и раздолбайством такого себе не позволял. Тем не менее, линкор действительно готовился к отправке далеко не в 24-й век, а в 20-й для разжигания Третьей Мировой Войны за два столетия до её начала.

«Хотя, ту просто назовут Четвёртой и на этом успокоятся!»

☠ ☠ ☠

1704 год

Вечером накануне. Портрояльск

Личное пыточное пространство оберстлейтенанта Барбароссы

— Отпустите! — кричал, надрываясь Георгий Глистер. — Я всех сдам! Шифры, секреты спецслужб, все грязные тайны! У меня есть даже переписка Гитлера с Евой Браун… не обращайте внимание, что все письма написаны моим почерком и по-русски. Это они так шифровались! И Адама с просто Евой, и Энгельса с этим…

Решётчатые двери каземата открылись, и кричащего радиста поволокли во двор. Тот изо всех сил вспоминал всё, что мог бы рассказать в обмен на отсутствие пыток, тёплый чай с крендельками и свою жизнь. К сожалению, конвоиры или были глухими, или не понимали по-русски, или слушались приказов только канцлера Парагвая. Все три варианта Глистеру совсем не нравились. Оказавшись около свежеустановленной виселицы, красиво подсвеченной факелами, Жора совсем скис и был готов предлагать свои услуги только за жизнь и отсутствие в ней боли, когда услышал характерную тяжёлую поступь человека, обладающего протезом вместо ноги.

Глава 4 — Первый последний

1699 год

Засекреченный остров «Буян»

Место советского телепорта

— Неужто наше темпоральное агентство по борьбе с организованным раздолбайством сподобилось прислать мне на подмогу хоть кого-нибудь? — к въедливому голосу старшего по званию приходилось привыкать.

Ко встрече с интересным мужчиной, обладателем козлиной бородки, чёрными глазами, запахом перегара и загаром едва ли из Анапы, она успела морально подготовиться. Слухи о дважды герое Советского Союза ходили однозначно негативные. Дурная слава опережала Воробьёва в пространстве и времени.

— А вы бы ещё больше заигрывали с машиной времени, тогда к вам вообще никто не прорвался! — парировала Ада, поднимаясь на обе ноги.

Слабость от перемещения сквозь телепорт наконец отпустила её. Комбинезон путешественника неприятно холодил кожу, а в пещере оказалось непривычно сыро. Но в целом своим состоянием разведчица осталась довольна. Разум казался трезвым, признаков темпорального безумия не наблюдалось. Пусть она всегда придерживалась техники безопасности, трагические случайности никто не отменял.

— А где моё спасибо и Нобелевская премия мира за спасение от победы Третьего Рейха? — обиделся Воробьёв.

— Ага, как вернёшься, получишь и Нобеля, и одиннадцать Оскаров, и в рыло, и по заднице! Доигрался! — фыркнула она. — Не знаю, что именно вы тут творили с машиной времени, но после вашей отправки в 17-й век эта временная зона превратилась в чёрти что и стала недоступной. Или прыгать на сто лет назад, что бессмысленно, или ждать, пока не появится подходящее темпоральное окно!

Острая на язык разведчица быстро стряхнула с себя постыдную слабость и направилась подпинывать старшего по званию к транспорту. Обиженный Жека не разговаривал со своей коллегой весь путь до подлодки. Для маскировки он украсил свой трофей 24-го века фальшивым, криво прикреплённым парусом. Как его до сих пор не раскрыли при такой ущербности камуфляжа, оставалось для Шуриковой тайной за семью печатями.

— Ладно, вредина, как тебя величать? — поинтересовался он, когда наступило время отправляться, а, значит, вводить разведчицу в курс дела. Подлодка, повинуясь набору команд на пульте управления, начала погружение.

— Ада Шурикова, темпоральная разведчица первой категории без военного звания, — отчеканила девушка, с интересом рассматривая убранство рубки управления подлодкой.

— Без военного? Штрафница, что ли? — удивился Воробьёв, окидывая взглядом девушку. — Дай угадаю, мелкая, бледная, глаза синие, а волосы рыжие — ты ведь марсианка, так?

— С Великой Северной равниныВеликая Северная равнина (Vastitas Borealis) — крупнейшая низменность на планете Марс. Расположена в северных широтах планеты и окружает северный полярный регион. Иногда её называют просто Северной равниной или Северной низменностью Марса., — кивнула разведчица. — Колония марсианского СССР.

— Это объясняет первую категорию. Я сам ещё зелёным был, когда на Марсе начали готовить асов темпоральной разведки, но штрафбат за что?!

— Хотела к звёздам, а единственный способ покинуть Марс — это получить военное образование темпорального агентства с двумя дополнительными годами подготовки в диверсионном подразделении на Земле. Если за два года успеть получить ещё одно образование, то можно пробиться на космический корабль. Штрафником стала после того, как всю нашу команду судили за пиратство и действия, порочащие честь офицерского мундира. Прямых доказательств вины не нашлось, так что суд постановил отработать четыре темпоральные миссии. Следом амнистия и разрешение снова работать на космических кораблях. Эта отправка четвёртая.

— Советско-марсианская космическая пиратка! Шикарно! — искренне восторгался Жека. — Люблю страшных женщин! К ним даже с сильного перепоя не тянет! Смекаешь?

Подлодка погрузилась на безопасную глубину, автоматически свернув фальшивый парус и плавно скользила в толще воды, управляемая одним оператором. Транспорт будущего после 22-го века не подразумевал командную работу. Отвлёкшись от вопросов о прошлом-будущем, Воробьёв методично объяснял разведчице, как работает панель управления подлодкой, как выглядит на карте путь до острова, который он условно назвал Буяном, и подозрительно косился на полку с начатой бутылкой рома. Знание об умении агента управлять военным транспортом искушало отказаться от вынужденной трезвости. И всё же он постеснялся пить рядом с новоприбывшим офицером. Пока что.

Когда они встали на автопилот, Евгений повёл девушку на экскурсию. Торпедные отсеки пустовали, превратившись в склад рома и водки. Весь боевой потенциал был израсходован ещё в первый год плавания по Карибскому бассейну. Аккумуляторная тоже представляла собой жалкое зрелище. Запах рома и повреждения от пуль, переходящие в следы ударов чего-то острого и тяжелого, намекали, что в какой-то момент «вечеринка» продолжилась в одном из важнейших отсеков. Всё, что осталось в живых от аккумуляторов, заряжалось от педальной динамомашины.

— Мне страшно спрашивать, но кто крутит эти педали? — поинтересовалась Ада.

— Команда, которую я набираю то тут, то там. В основном на Тортуге. Они уже привыкли так выходить в море, но заряжать аккумулятор ненавидят! Я потерял всех, пока добирался до Буяна! — удручённо покачал он головой.

— Погибли?

— Хуже. Послали и меня, и мою педальную подлодку. Слабаки!

Жилые кубрики и центральный аппаратный отсек почти не пострадали, отделались только матерными стишками на стенах, а вот связной и прилегающий к нему зал с машиной времени будто стали жертвами мамаева побоища. То, что сохранилось от экспериментальной машины времени даже на металлолом уже не годилось. Виновница всех бед получила троекратно сильнее, чем все её жертвы.

«Ладно, не слишком-то я на неё и рассчитывала!» — решила Ада, переходя к своему мысленному уравнению, в котором известных переменных пока не наблюдалось.

Глава 5 — Заклинатель змей

1699 год

Три дня спустя

Испания. Мадрид

— За разгром османской армады. За защиту торговых путей от пиратства. За личную отвагу и непоколебимость в бою. Я, уполномоченный короной, наделяю вас высшим Орденом Испании! — разносился глас, знаменующий, что ночь наполнится празднованием.

На родину после долгой военной кампании вернулся адмирал Диего де Очоа, подарив короне ещё одну победу. Умный, хитрый, расчётливый и чрезвычайно упрямый, способный закреплять за собой власть и быстро находить сильных союзников. Все его люди приготовились к кутежу до самого рассвета. Подобной награды удостаивались единицы. Мало кто мог похвастаться даже в почтенном возрасте подобным успехом, а молодой адмирал уже достиг пика своей карьеры, не перешагнув и третий десяток. Придворные дамы томно вздыхали, глядя на мужественное лицо в обрамлении смоляных кудрей, по которым солнце и соль успели пустить первые нити серебра. Высокий, статный, привлекательный и, разумеется, невероятно выгодный для замужества.

— Я буду носить его с гордостью. Род Очоа всегда были верными слугами родины.

Горстка ничего не значащих слов, и все свидетели триумфа адмирала вновь разразились аплодисментами и криками поздравлений. Громче всех радовались те, кто мог без ложной скромности похвастаться, что ходил с адмиралом под одним парусом. Празднование уже готовилось перекинуться на улицы города, едва ли не затмив все торжества, что когда-либо проходили, за исключением коронации.

— Ура! Ура!

— Ура!

— Поздравляем вас.

Где он находился? На площади под палящим солнцем? Во дворце на приёме в свете множества свечей? Был день или вечер? Внезапное осознание заставило внешний мир померкнуть. Он достиг пика своей карьеры. Выше подняться уже невозможно. Дальше стремиться некуда.

— Господин? — словно сквозь туман слышал он слова своих офицеров.

— Куда улетучилась ваша радость? — обеспокоенно вопрошал кто-то.

«Высший орден — это предел. А что дальше? Продолжать гонять настырные суда англичан и французов до самой пенсии? Это мой потолок…»

Союзники, ставшие таковыми из верности, уважения или страха, продолжали веселиться, в то время как амбициозный дворянин лицезрел красивый финал всех достижений. Да, подобного достигали единицы, но честолюбие требовало большего. Ещё один вызов судьбы. Нечто достойное его статуса, но что? Миссию, превосходящую все прочие.

— Оставайтесь праздновать, а я спать…

Настроение упало на самое дно быстрее, чем брошенный якорь. Адмирал едва замечал окружающих его людей. Их радость вызывала ощутимое раздражение. Примитивные, поверхностные. Немногим лучше дикарей с Нового Света. Но один взгляд настолько отличался ото всех, что даже погружённый в собственные мысли Диего его заметил. Джерри Брукхаймер — тёмная лошадка, появившаяся при дворе не так давно, получив в короткие сроки аудиенцию у короля. Даже не испанец. Ушлая безродная тварь с языком без костей и девятью жизнями, как у кошки, по мнению дворянина. Но что именно этот проныра делал при дворе, не знал никто. Немногие любопытные, кто задавал лишние вопросы, быстро и бесследно пропадали, разжигая любопытство сплетников.

— Мои поздравления, адмирал! — Брукхаймер появился перед ним будто из воздуха, впервые завязав беседу. — Чтобы достигнуть подобных высот в таком возрасте, нужно быть воистину неординарным человеком и по-настоящему верным короне!

Глаза Диего де Очоа напоминали две льдины и не отражали ни капли благодарности, когда он сухо проговорил то, что принято при дворе, мысленно проклиная появившегося чинушу всеми адскими чертями. Но внешне приличия соблюдены. Самое время раскланяться и отправиться думать. Джерри невольно отступил назад под леденящей убийственностью взгляда испанца. Ещё не родился тот, кто мог смотреть в глаза адмиралу. Даже вершители судеб старались не встречаться с ним взглядом, чтобы позорно не отвернуться в сторону. Вся толща океана была ничем по сравнению с тяжестью взгляда Диего. Но ушлый змей и не думал уступать дорогу награждённому адмиралу.

— Не хотелось бы омрачать этот торжественный день делами, но, я вижу, вам не до празднования, — продолжал Брукхаймер. — Обладатель подобного ордена воистину достоин высшего уровня доверия…

— На что именно вы намекаете? — тон адмирала добавил угрозы в простой вопрос, как бы не договаривая «и не смей играть со мной в свои игры!».

— Адмирал Диего де Очоа, — негромко, сухо, но, наконец-то, мертвецки серьёзно произносит чинуша, — у тайной службы его Величества есть для вас задание. Самое необычное из тех, с которыми вы сталкивались. Мне поручено связаться с вами после празднования, но раз вы не планируете веселиться, то можно перейти сразу к делу!

Впервые адмирал посмотрел на тёмную лошадку испанской короны другими глазами. Вне этикета и необходимых расшаркиваний этот змей мог даже внушать трепет… всем, кроме адмирала, повидавшего за свою жизнь достаточно опасностей. Неожиданно вечер перестал быть таким неприятным для амбиций адмирала. Орден, ознаменовавший пик его карьеры, стал пропуском к ответам на вопросы, которые Диего разумно не задавал. Очень быстро они миновали обезумевшую от радости толпу и оказались в небольшом овальном кабинете, в котором их поджидал ещё один таинственный господин. Так называемый начальник тайной полиции Роб Маршалл. Ещё более таинственная личность, появившаяся при дворе чуть позже Брукхаймера. И тоже не имеющий ничего общего с испанской кровью.

— Добрый вечер, господа, — кивнул Маршалл. — Праздник в разгаре. Самое время вести переговоры о миссии в Вест-Индии, которая займёт не один год!

Он совершенно не походил на дворянина, больше напоминая шута ряженого. На взгляд Диего даже слуги в его доме выглядели более породистыми, да и слова вызвали малый интерес, но военная выправка, которую демонстрировал Маршалл, интриговала. Ни у кого при дворе не могло быть такой осанки. Как только все двери за ними затворились и атмосфера секретности накрыла тайный кабинет, до которого пришлось идти ходами, замаскированными в стенах и даже картинах, оба чиновника будто сбросили свои маски. Впервые почувствовав, что обсуждению подвергнется нечто воистину серьёзное, адмирал поймал себя на мысли, что рано начал переживать из-за потолка своей карьеры. Его мысли подтвердил Маршалл:

Глава 6 — Начало пятилетки

1699 год

За день до представления

Санто-Доминго. Дом разведчиков

— Эта история потянет на полноценную трилогию, один средний фильм и пятую часть, которую вообще непонятно зачем снимали! — воодушевлённо объявил Жека, запивая завтрак ромом.

— Воробьёв! Не при детях! — фыркнула Ада, следя, чтобы завербованные ребята хорошо питались и не нахватались от Евгения дурных наклонностей.

Некоторые с малых лет начали пить и курить, лишь бы отбить безысходность своего существования. Вильям оказался настоящим джекпотом. Когда он согласился присоединиться к Шуриковой, за остальными беспризорниками уже не потребовалось бегать. Они сами находили «конспиративный домик», задним числом приобретённый для разведчиков, и присоединялись. Игорь передал запрос Ады и столетием ранее необходимый минимум для выполнения миссии у них был. Скромные домики в Парагвае и Эспаньоле и достаточно средств для безбедного существования или выполнения всех этапов задания. В первую очередь Ада начала кормить всех детей в обмен на сущие мелочи — наблюдать за определёнными людьми и передавать ей всё до последней мелочи. Оставалось только научить их всех читать и писать, чтобы обычные «глаза и уши» превратились в наиболее незаметных и опасных шпионов. Те же зёрна она заложила и в Парагвае. Помог, как ни странно, тоже Вильям. Этот малец, не смотри, что мелкий и щуплый, оказался невероятно убедительным оратором.

Ещё один запрос от Игорька в штаб предоставил им взвод генномодифицированных голубей, способных не только возвращаться «домой», но и лететь к конкретному человеку, чей генкод был адаптирован в серой тушке. Связь между Эспаньолой и Парагваем худо-бедно наладилась. Скромный домик неплохо прятался в Санто-Доминго, полностью удовлетворяя требованиям разведки. Работа закипела. И сразу прилетела на крыльях голубя первая волна плохих новостей.

— Трипплью надо устранить, — безапелляционно объявила Ада. — Обоих. В идеале ещё узнать, откуда у них список наших разведчиков…

— У меня подозрение, что этот сын загнивающего империализма сцапал моего Жорика…

— И ты только сейчас решил мне об этом сказать?! — она не поднимала на него голос, но от холода в её тоне все дети, завтракавшие вместе с ними, вжали головы в плечи.

— Детишек не пугай, а то не смогут переварить казённые харчи!

— В рот им не заглядывай. Еду добыли мы с Игорьком. Дети мои, — она окинула детвору тёплым взглядом, — будут есть столько, сколько захотят, а ты не переводи тему! Что за Жорик?

— Георгий Глистер. Мой радист. Меня он устраивает. Живучий, незаметный… пока не выпьет, а вот тогда начинает болтать, как попугай. А если начнутся допросы с пристрастием, то выдаст всех, даже себя… но такому никто не доверит список всех разведчиков!

— Зато может знать того, кому доверены подобные списки! — парировала разведчица. — К счастью, шпионская сеть моих детишек уже работает. Завтра у противника переговоры. Я буду отвлекать, а Игорёк — подслушивать, затем устраним Трипплью младшего. Если он погибнет после встречи с испанцами, старший как минимум не будет им доверять.

— Почему пойдёт Игорёк? — удивился Евгений.

— Потому что меня не замечают! — ответил всё это время сидящий рядом радист, которого Воробьёв не видел в упор.

С громким русским матом Жека подскочил на месте, едва не вывалившись из-за стола. Дети громко захихикали. Вильям негромко прыснул от смеха, но быстро вернулся к еде. Голодное детство давало о себе знать. За три месяца хорошего питания подросток вырос на целую голову и не думал останавливаться. Ада с гордостью обещала ему, что из него получится настоящий богатырь. Мальчик не понял значение этого слова, но порозовел от радости.

— Ты всё это время тут сидел?! — тем временем воскликнул Жека, указывая на Игоря ложкой.

Тот действительно будто только что появился. На радиста играла его внешность. Тёмные волосы, смуглая кожа и невзрачные черты лица, которые могли принадлежать и испанцу, и итальянцу, и мексиканцу, если бы те просто оказались лишены своих типичных черт внешности. Ему не было надобности прятать лицо, всё равно мало кто запомнит.

— Незаметный! — развела руками Шурикова. — Как человек-невидимка. Идеальный разведчик! Учтите, что делать всё надо в тишине и полной секретности. Среди офицерского состава могут находиться важные для хода истории личности. Поэтому никого не убивать!

— Скукотища! — зевнул Евгений. — А отвлекать-то как их будешь? Споёшь или станцуешь?

— Русский разведчик может всё, была бы мотивация. Будет нужно — спою. Сегодня обойдутся танцами, — пожала она плечами и ткнула пальцем в разведчика: — Для тебя, гений, задание не соваться в офицерский клуб. Особенно со своим клеймом на руке.

— «Р», потому что я русский! — самодовольно засучил рукав Воробьёв.

Метка Ост-Индской компании, клеймящей пиратов латинской «Р», для советского разведчика стала чем-то вроде сертификата качества. Повод для гордости. И плевать, что получил его по глупости.

— Не. Суйся. В клуб.

☠ ☠ ☠

1699 год

Вечер после выступления

Санто-Доминго. Дом разведчиков

— Едрить тебя в три прогиба, Воробьёв! — выл Игорь, пока шустрый Вильям накладывал повязку на его руку. — Ну нахрена ты припёрся?

— Потому что мне нужно было узнать, где Жорик, и я узнал! Миссия по спасению в процессе!

— Зато им теперь стало известно, что среди нас пополнение, — мрачно добавила Ада, глядя на только что пришедшее новое сообщение. Повезло, что среди местных беспризорников нашлись обученные грамоте дети репрессированной режимом Трипплью знати. — Нынешний король Парагвая вот-вот узнает, что его сынка убили советские разведчики, а, значит, объединится с испанцами! Странно, правда…