Карина

Глава 1

Темная комната, стены с потрескавшейся штукатуркой, местами вовсе отсутствующей. Единственная лампа, свисающая с потолка, еле светила и мигала, но позволяла разглядеть мужчину лет двадцати пяти и девушку, которой по виду около девятнадцати, сидящих за потертым столом. Девушка барабанила пальцами по деревянной поверхности, сверля зелеными глазами своего оппонента. Темные кудри были собраны в неаккуратный хвост. Мужчина сутулился, облокотившись руками на стол и запустив одну в коричневые волосы. Янтарные глаза его бегали из стороны в сторону, избегая зрительного контакта.
—Либо переходи сразу к делу, либо проваливай,—девушка нахмурилась. —Сколько еще тут торчать будешь?
—Жена думает, я на работе до одиннадцати. Еще полтора часа спокойно,—мужчина бросил быстрый взгляд на темный угол, куда свет не попадал. Его передернуло. —Пора исполнить обещанное. Дальше тянуть нельзя.
Девушка молча отвела глаза на тот же угол. Уголки губ дрогнули.
—Кристина... Кристина, мы договорились — ты избавишься от последствий и мы с тобой расходимся,—после недолгой паузы он наконец поднял расширенные глаза на собеседницу. Кристина продолжала смотреть в угол.
—Ты либо следуешь поставленным условиям,—мужчину потряхивало,—либо я…
—Что? Ты не в том положении, чтобы мне угрожать. Иначе Правительство узнает весьма занимательную новость,—она впилась в него острыми, словно иглы, зелеными глазами, будто собираясь прожечь в нем этим взглядом дыру. —Подумать только, работник министерства, Мещеряков Дмитрий Андреевич, отец двоих детей, изменив собственной жене, напал на беззащитную девушку и воспользовался...
—Я был пьян!—голос Дмитрия задрожал.
—Это тебя не оправдывает! Результат сам видишь,—Кристина махнула рукой в сторону угла. —И после всего этого тебе хватило совести выследить меня и заставить молчать?!
—Ты сама согласилась на мои условия..!—попытался защититься он, но его прервал громкий удар ладонью по столу.
—При этом ты,—Кристина не останавливала речь ни на секунду, одним только голосом, казалось, раздавливала оппонента, почти что размазывая его звуковыми волнами по столу и полу, словно всем своим существом пытаясь избавиться от лишнего, чуждого, неприятного ей, вытолкать мужчину со своей территории,—имеющий постоянную работу с достаточным доходом, и не собирался следовать закону и растить этого ребенка в своей семье, оставляя его на бедную безработную женщину, у которой вдобавок проблемы со здоровьем.
—Я объяснял тебе свою позицию. Ты молчишь и получаешь за это деньги. Приличные деньги. Уже который раз говорю тебе, избавься от последствий и мы закончим эту неприятную историю.
—Я не собираюсь садиться за убийс... —она резко замолчала, втянула воздух. Оба посмотрел на браслеты на руках. Они, примерно десять сантиметров в длину со вставленными плоскими прямоугольными белыми камнями, по одному в каждом, ничем особо не примечательные, цеплялись за руки владельцев. Устройства молчали. Это средство связи между такими, как они. Еще пульсометр, тонометр, термометр, локатор... А главное — прослушка, реагирующая на определенные слова, словосочетания и предложения. Чего туда только не встроено... Не говоря больше ни слова, Кристина и Дмитрий расстегнули застежки и спрятали браслеты поглубже в шкаф, завернув перед этим в толстое одеяло. Нельзя, чтобы кто-либо слышал их разговор. С момента снятия браслетов у них в запасе имелось минут двадцать, пока не начали бить тревогу и заваливать сообщениями по типу: “по каким причинам вы не носили устройство в период с...” и тому подобное во всех возможных мессенджерах.
—Все же это слишком рискованно. Никаких убийств. Существует множество детских домов для таких, как мы. Надо лишь незаметно подкинуть ребенка в ближайший, и проблем не будет.
—Ты знаешь о ситуации в мире, наши детские дома и без того переполнены,—зашипела Кристина. —Детей погибших на очагах солдат некуда девать, к тому же содержать такие места очень трудно. Держать вдали от общества ораву детей, заставляя абсолютно каждого из них вести себя нормально и не говорить на людях лишнего... Им бы с ними разобраться, нет у них времени на жертв напившегося в хлам... козла.
—Подбросим к дверям, они не смогут оставить ребенка на улице. Как-нибудь разберутся, это будет уже не наша проблема.
—Ты так просто об этом говоришь... “Не наша проблема”, “как-нибудь разберутся”, все проблемы так решаешь? Скидываешь ответственность на других и совесть твоя очищается? Ты мне жизнь испортил и свалить решил, сбросив все проблемы на заведующих детским домом и меня, идиот! Даже если отбросим воспитателей в сторону: мне трудно ходить, безумно болит голова, я элементарно не могу ночью с ребенком на руках,— Кристина махнула рукой в сторону темного угла,— пройти несколько километров до детского дома и обратно! Я упаду по дороге! Хотя, может это и к лучшему... Мне уже все равно, это нужно только тебе, мне пользы от всего этого только лишь в твоих гнусных подачках..! Ты получишь по заслугам, а я медицинскую помощь... Почему я тебя пожалела, почему я, такая дура, тебя пожалела?!—она вскочила на ноги, сверкая большими зелеными глазами, ударив ладонями по столу, так что он заходил ходуном, Кристина тяжело дышала. —Он просто напился... напился... просто напился... трусливая дура... дура...—девушка вцепилась в кудрявые волосы. Она ненавидела себя. Ненавидела за слабость, за бедность, из-за которой она оказалась в такой ситуации, из-за которой пришлось согласиться на его условия. Если бы она обратилась куда надо со всеми нужными показаниями, которые у нее имелись, ей бы помогли. По закону, Дмитрий, как виновник всего случившегося, работающий и имеющий постоянный доход, должен был растить ребенка самостоятельно, в своей семье, если мать не пожелает оставить его у себя (Кристина такой вариант даже не рассматривала, понимала, что не сможет вынести ребенка ни морально, ни материально, даже с учетом крупной суммы выписываемых в таком случае алиментов). Виновнику также выписывался крупный штраф за моральный и физический ущерб. Деньги для Дмитрия очень большой проблемой не были, он беспокоился за отношения с женой и свою репутацию, которая сильно пошатнется и даже может послужить причиной увольнения. За все время их “договора”, который они заключили через несколько дней после инцидента, он потратил даже больше, чем если бы об этом узнала их полиция. Это Кристину и подкупило. Жалкое ее положение, что до беременности, что после, требовало эти деньги. Но никакие суммы не могли убрать то отвращение к самой себе, отнимающее временами способность дышать.
—Успокойся, у тебя припадок,—Дмитрий встал со стула. Дело плохо. Кристина покачнулась, вцепилась в край стола, чтобы не упасть. Мужчина протянул к ней руки, понимая, что на ногах она долго не продержится, но тут же отпрянул, получив в лицо. Из носа хлынула кровь.
—Не трогай меня..!—девушка тяжело дышала. Дмитрий цокнул языком, после поднес два пальца к носу. Их подушечки слабо засветились. Кристина, шатаясь и трясясь, вновь подняла руку, между пальцев проскочило несколько молний. Мужчина чуть сдвинул брови, слабый, еле различимый свист, воздух между ним и девушкой приобрел сероватый оттенок, они смотрели друг на друга словно через матовое стекло, молния ударилась в барьер и исчезла. Кровотечение тем временем остановилось, Дмитрий стер кровь платком.
—Сядь и послушай меня,—дрожащим голосом тихо сказал он. Барьер убрать не решился. Кристина открыла было рот, чтобы что-то сказать, но промолчала и, приложив дрожащую руку ко лбу, опустилась на стул.
—Валяй, чертов Ремиатор,—фыркнула она. Факт принадлежности Дмитрия к Ремиаторам ей не нравился. Любые ее попытки выместить злость и отчаянье на мужчине, какими бы болезненными они ни были, благодаря его способностям быстро разбираться с поврежденными тканями, не влияли на него, и Кристина не получала должного удовлетворения от своих действий, даже используя любезно предоставленные ей, как Элементору, природой возможность управять двумя элементами: фулгур и ингис из пяти возможных (кроме перечисленных — вент, терра и аква), на которое так рассчитывала. Дмитрий несколько секунд внимательно изучал ее лицо и положение, после, не найдя больше ничего угрожающего, убрал барьер, готовый в любой момент вернуть его назад. Кристина смотрела на него исподлобья, сверкая зелеными глазами. Возобновлять попытки навредить мужчине она не собиралась. Сил не осталось. Все равно, что дальше будет, лишь бы он больше не появлялся в поле ее зрения.
—Завтра жена уезжает к брату на пару недель. Ночью, когда ее не будет, отвезу ребенка в детский дом. Я все сделаю сам,—Дмитрий несколько секунд молча смотрел на Кристину, после отвел янтарные глаза вниз, рука его залезла в портфель, стоящий все время у ножки стола, он достал толстый белый конверт и протянул его девушке,—тут должно хватить надолго. На восстановление тебе еще несколько недель. С учетом сумм, которые я тебе передавал до этого, успеешь найти какую подработку. Надеюсь, на этом мы остановимся.
Кристина, после недолгого размышления, приняла конверт и сжала его в руках. Хотелось его сжечь, вместе со всеми последствиями, вместе со всеми напоминающими об этой ситуации вещами, вместе с Дмитрием и ей самой... но использовать второй подвластный ей элемент, ингис, она не посмела. Толщина прямо намекала на кругленькую сумму. Убрав с лица мокрые от пота кудри, Кристина вскрыла конверт, глаза ее округлились.
—Долго откладывал? Не у каждого столько найдется,—она поспешно спрятала деньги в ящике под столом.
—Знал, что так просто не отделаюсь.
—Хорошо... Когда приедешь? — ее прервал детский плачь. Кристина вздрогнула, беспокойно обернулась, встала и поспешила к темному углу. Там, в тени, куда свет тусклой лампы не добирался, стояла люлька. Внутри, неплотно завернутый во множество не первой чистоты простыней, кричал ребенок.
—Завтра, в то же время. Надеюсь, это будет наша последняя встреча,—Дмитрий задержал взгляд на свертке в руках Кристины.
—А я то как надеюсь..!—на лбу у девушки появились складочки, она с какой-то странной лаской что-то шептала, смотря в лицо все еще кричащего ребенка, провела пальцами по лбу и пощупала красный носик. —Придушила бы тебя, ей-богу, да руки заняты... Надо из шкафа еще одеялко достать, прохладно...—последнюю фразу пробормотала себе под нос.
—Правительства ради, успокой его, а…—Дмитрий проигнорировал обращенные к нему угрозы, слышал он их не раз и значения им особого не придавал. Беспокоили его больше периодические приливы странной материнской нежности к тому, от чего он хотел побыстрее избавиться. Как бы не помешали чувства больной нервной женщины его делам...
—Ее,— она покачивала сверток на руках и старательно кутала ребенка в простыни, всматриваясь в постепенно успокаивающееся личико,—это девочка.

Глава 2

—Поднимайся,—незнакомый мужской голос на профетории проник в голову, заставляя проснуться,—давай, пока следующие не прибыли.
Карина открыла глаза. Она сидела на каменной плите в том же положении, в каком отбыла из метро. Голова кружилась, немного подташнивало. Волосы трепал теплый приятный ветерок. Глаза постепенно привыкали к реальности, она разглядела мужчину средних лет, спускающего ее вещи на вымощенную камнями землю.
—Здравствуйте,—пробормотала Карина спросонья, так же на профетории.
—Здравствуй-здравствуй,— мужчина замахал на ее рукой, —уходи с телепорта, сейчас следующие прибудут.
Карина, немного шатаясь, поднялась. Голова все еще кружилась. Она встала на каменную дорогу, ведущую к открытым воротам в высокой каменной стене. Чуть выше ворот, на крупных камнях длинной лентой написаны магические символы, чем-то напоминающие те, что были на плите. Рядом были и другие телепорты, отделенные друг от друга низким заборчиком. Туда так же прибывали ученики, но из других городов, а еще дальше – из других стран. Ветер взъерошил кудрявые волосы, Карина обернулась и тут же сделала несколько шагов назад, ближе к стене. В нескольких метрах от нее земля заканчивалась. От края ее отделял невысокий забор, сквозь который можно разглядеть облака. Она, конечно, знала, что школа находится на огромном острове, который когда-то очень давно подняли в воздух, подальше от лишних глаз, но картина все равно была удивительная и немного пугающая. Внизу простирался густой лес и Уральские горы, виднелась река. Колени чуть подкосились, в голову залетела непрошеная мысль: а если это все упадет?
—Не упадет, не бойся,— сказал мужчина, словно сумел прочитать ее мысли,—не задерживай очередь, иди на территорию, там тебя встретят.
—Я не боюсь,—Карина фыркнула, взяла свои вещи и направилась к воротам, периодически оглядываясь, чтобы посмотреть на бескрайнее синее небо, на кучевые облака, оказавшиеся вдруг очень близко. Хотелось к ним прикоснуться, запустить в мягкую вату пальцы, но манящий край совсем рядом с облаками пугал. Странное чувство восторга, смешанное со страхом. На плите, откуда Карина только что сошла, начал образовываться и расти белый светящийся шар – прибыл следующий ученик. Свет померк, открыв спящего около своих вещей мальчика, которого мужчина тут же принялся будить. Карина несколько секунд смотрела на сонное лицо прибывшего ученика, которого, судя по зеленоватому цвету кожи, тоже мутило, и прошла через ворота. Она оказалась на огромной, вымощенной камнем площадке. За ее пределами начинался парк: множество переплетающихся друг с другом дорожек, по всей территории росли деревья и кусты, клумбы, границы которых обозначены деревянными заборчиками или камнями, стояли лавочки. На площадку выходили новые ученики, к которым тут же подлетали другие старшие в форме: белые рубашки с синими, красными или зелеными галстуками, и подходили учителя, собирали группы из новоприбывших и уводили их за собой. Карина никогда еще не слышала такое многообразие языков в одном месте. Профеторий смешивался с русским, английским, французским, японским, испанским и многими другими… Вокруг толпы учеников, и ни одного знакомого лица. Карина поспешно направилась к ближайшей группе, хотелось убраться с этой площадки поскорее, да и оставить где-нибудь тяжелые чемоданы и сумки. Собирающий группу парень заметил Карину и активно замахал ей рукой, призывая двигаться быстрее.
—Отлично, все за мной, не отставать, от группы не уходим, если что-то случится — обращайтесь ко мне, а если такой возможности не представляется — возвращайтесь на площадку, вам помогут,— затараторил старшекурсник на профетории, видно, практиковать язык ему приходилось часто,— я Лиам.
Они отправились вглубь парка, который вскоре стал больше походить на лес. Дорожки огибали скульптуры животных и Магрисов, небольшие речушки с переброшенными через них мостиками, чистейшее озеро, в центре которого стоял фонтан с драконом, пускающим мощную струю воды изо рта. Около клумб так же располагались фонтаны, но меньше. Около них каменные таблички с выгравированными словами:

«Вода для полива. Не пить. По цветам не ходить. Цветы не рвать.
Николас Ортим»

Такие таблички с подписью «Николас Ортим», если внимательно посмотреть, были практически повсюду, очень грамотно вписываясь в общий вид. Пройдя немного дальше, группа увидела относительно низкие, но очень длинные скалы с многочисленными выступами по всей высоте. Чем ближе к центру острова — тем более холмистой местность становилась. Приходилось подниматься и спускаться по каменным лестницам, проходить по мостикам, что было крайне неудобно такой толпой с огромным количеством тяжелых сумок и чемоданов.
—Все сюда,—громко сказал Лиам, отвлекая группу от рассматривания острова. Он завел их на огромный стадион с каменным ограждением чуть выше двух метров. Внутри толпы учеников: кто сидит на коротко подстриженной траве, кто на вещах.
—Никуда не уходите за пределы стадиона, ждите дальнейших указаний,—Лиам кивнул на развешенные громкоговорители и поспешно ушел обратно к площадке прибытия. Карина огляделась. Группа, с которой она пришла, начала разбредаться по стадиону. Хотелось найти какой-нибудь свободный уголок, подальше от такого количества молодых Магрисов. Хохот, голоса, крики, месиво из бесчисленного количества языков… А вот и следующую группу привели, за ней сразу еще одну. Карина схватила вещи и пошла в другой конец стадиона, подальше от ворот. Найти свободное, более-менее спокойное место не представлялось возможным. Карина раздраженно поджала губы.
—Карина!—раздался откуда-то слева знакомый голос.—Иди сюда!
Девочка не раздумывая начала пробираться к Ане, по пути, судя по сердитым возгласам, наехав чемоданом кому-то на ноги, в толпе и не разберешь. Аня сидела на одном из своих чемоданов, замахав ей рукой, как только ее увидела. Карина поставила сумки и чемоданы около ее вещей и уселась на траву, уперев локти в колени и положив голову на руки.
—Как тебе телепорты?—спросила Аня после недолгого молчания.
—Нормально. Только голова кружится.
—В первый раз всегда так. Потом легче будет.
—Говоришь, будто сама уже не первый раз так передвигаешься,—Карина подняла голову, заглянув в голубые глаза.
—Приходилось пару раз.
—Где же, интересно.
Аня чуть нахмурилась, после посмотрела куда-то в сторону, на другую часть стадиона.
—Ты из Санкт-Петербурга, верно?— голубые глаза блеснули.
—Да. Мы ж с одной станции уезжали. А ты разве нет?—о телепортах Карина решила расспросить позже.
—Я из Москвы. Ну, не совсем Москвы, живу рядом.
—Почему не с классом уезжала?
—Я на домашнем обучении. Последнюю летнюю неделю провела культурно просвещаясь с тетей, от нее и поехала.
—Ясно,—Карина вновь уткнула лицо в руки. Разговор явно не клеился.
—Карина!—ее окликнули из толпы. Она подняла голову, вглядываясь в кучу незнакомых людей.
—Это твои одноклассники?—спросила Аня, кивнув на Юлю и Элю. Они махали ей из толпы.
—Да,—Карина встала на ноги,—я отойду.
Аня кивнула, а она, не дожидаясь ее реакции, уже пробиралась к девочкам.
—Как ты?—в один голос спросили они.
—Пойдет, сами как?
—Голова кружится,— пожаловалась Эля, приземляясь на траву.
—Скучно,—Юля уселась рядом и тут же полезла в рюкзак.
—Не думала, что придется еще чего-то ждать,—Эля поправила русые волосы.
—Девочки,—Юля положила себе на колени довольно толстую потрепанную тетрадь и сложила руки замочком,—внимательно слушаем и запоминаем. Дружить и общаться только с правильными учениками. Проще говоря, с представителями элитарного класса.
Она часто вместе с Элей проедали уши своей бесконечной болтовней про элиту. Юля даже составила в специально отведенной для этого тетради списки тех, кто будет учиться с ними одновременно и очень надеялась, что большую часть из них определили именно в эту школу.
—Завела волынку,—фыркнула Карина. —Зачем?
—Соображай, дурында! Я объясняла, но для недалеких могу повторить еще раз. Я не собираюсь оставаться в обществе низкой категории. Элита, если в доверие втереться, и обеспечит, и от армии по окончании школы год по их прихоти отнимут, а то и вообще служить не призовут, и в институт устроят... Но тебе беспокоиться не о чем. Я и Эля займемся налаживанием контактов, ты все равно бесполезна в этом плане.
—Я, в отличие от некоторых, не собираюсь вешаться на кого-то и работать еще способна.
—Не заливай, ты без нас мало на что способна.
—Вот что вы обо мне думаете...—проговорила Карина, чувствуя, как чаша терпения трескается, глянула на Элю, которая быстро-быстро замотала головой, нервно поглядывая на подругу. —Фильтруй что говоришь. А то как бы твоя обожаемая элита не услышала чего лишнего. Да и чего толку к ним лезть? Никто в здравом уме не будет обеспечивать рандомную первогодку, и уж тем более не будет распространять на нее свои льготы.
—А чего сложного то? У нас прекрасные глаза, миловидная внешность и приятные мелодичные голоса. Ты, главное, не таращь глазищи свои, выглядят они откровенно страшно, и волосы выпрями... А лучше не ошивайся с нами в принципе, чтобы никто не подумал ничего лишнего.
—На километр не приближусь, не волнуйся,—прошипела Карина, начиная краснеть. Янтарные глаза засверкали огнем. Недобрый знак. Совсем не добрый. И девочки об этом знали.
—Вот и умничка,—Юля довольно улыбалась, поглядывая на Элю с круглыми глазами под стеклами очков. —Не порть нам ничего, и тебе кусочек какой перепадет.
—В любом случае, было бы здорово оказаться в одном отряде,—сказала Эля, будто пытаясь смягчить обстановку. —Или хотя бы на одном факультете.
—А то Карине туго придется,—хмыкнула Юля.
—С чего бы это?—Карина подняла брови. И без того полная чаша терпения пополнилась. Первые струи потекли по фарфору.
—Ты же гордая одиночка, кто ты без нас?—Юля усмехнулась, после перевела сердитый взгляд на Элю, которая довольно сильно дернула ту за косу.
—Перебор,—тихонько шепнула она,—Юля, перебор...
—С чего ты взяла, что я ничего без вас не смогу?—Карина продолжила сверлить глазами Юлю. Треск фарфора почти отчетливо ей слышался.
—Я разве не права? Социализироваться самостоятельно ты не можешь или не хочешь, а если у тебя всегда будет такое лицо, вот как сейчас, к тебе и подходить не будут. Ты серьезно думаешь, что кроме нас с тобой кто-то согласится общаться?—Юля достала из рюкзака упаковку мармеладок, закинула несколько штук себе в рот, после протянула и Карине. — На правду не обижаются. Бери, не дуйся.
Карина угощение не приняла, лишь продолжала смотреть на нее исподлобья, слегка наклонив голову в сторону. Юля засмеялась. Эля отвела глаза и поджала губы.
—Если захочу...—начала Карина, но Юля ее перебила.
—Захочет она, как же,—она снова засмеялась. —Одним желанием ничего не добьешься. Хотя в твоем случае, даже если работать, ничего не выйдет. Радуйся, что мы тебя подобрали тогда, в первом классе. Хоть на что-то стоящее похожа стала.
—Юль, прекрати,—Эля взяла ту за руку,—не надо сейчас.
Карина гневно сверкала глазами. Все. На этом все. Лопнуло, раскололось, рассыпалось терпение на мелкие кусочки.
—Карин, фактически это мы тебя сделали, собрали характер, даже внешность. Только благодаря тому, что мы когда-то обратили на тебя вни-ма-ни-е, так что я жду благодарности...—Юля не договорила.
—Слишком большую цену ставишь,—язвительно зашипела Карина, стараясь не переходить на крик. —Черт меня дернул с вами связываться...
—Черт нас дернул тебя подбирать,—съязвила в ответ Юля и глубоко вздохнула. —Одно и то же каждый раз. Ты на ошибках будешь учиться или нет?
—Буду. Глаза бы мои вас не видели. Подавитесь своей элитой,—она вскочила на ноги, обе девочки вздрогнули,— все лучше, чем с такими, как вы,—после резко развернулась и пошла к своим вещам, где все еще сидела Аня.
—Полюбуйся! Что я и говорила!—крикнула вслед Юля. Эля начала сердито говорить той что-то, но Карина уже и не слышала. Она вернулась к Ане, все еще сидящей на чемодане. Утро началось паршиво, что Карина ожидала в последнюю очередь, все же первый день совершенно другой жизни, новых правил и обязанностей. Не должно это событие начинаться так. Слова Юли ее часто раздражали. А сейчас вывели из себя окончательно. К неуместным колким высказываниям от нее и Карина, и Эля привыкли, но смирилась с этим только вторая. Карине они действовали на нервы, что Юле как раз весьма нравилось. И сколько бы Эля не говорила ей не обращать на это внимание, так как именно ее реакция служит мотивацией ее подкалывать, поделать она со своими эмоциями ничего не могла. Чего она добивается? Неужто ее злости? В таком случае сегодня она достигла пика своих возможностей...
—Что-то случилось?—Аня подняла брови.
—Нет, все прекрасно,—Карина уселась на свой чемодан.
—Ладно, дело твое.
—Шоколад любишь?—девочка полезла в рюкзак.
—Я стараюсь ограничивать себя в сахаре...—она посмотрела на протянутую Кариной плитку шоколада. Опасливо оглянулась.
—Ничего же страшного не произойдет... никто ничего не видит...—будто уговаривала она сама себя. —Давай. Т-только один кусочек!
Она съела три.
Так они сидели, разговаривая ни о чем. Новая знакомая оказалась весьма приятной личностью. Она почти в совершенстве владела французским, хорошо знала английский, умела играть на пианино, флейте и скрипке. Её учила мама или приглашённые учителя. Карина же похвастаться своими талантами не могла. На кружки она никогда не ходила, по каким-то причинам не пускали, а хобби у неё никогда долго не держались: Карина начинала злиться, если что-то долго не получалось, а просить помощи в чем-либо она считала низким. Потом сама же на себя злилась из-за этой черты. В итоге к своим тринадцати годам она много чего перепробовала, много чего умела, но результатов, которыми она была бы полностью довольна и хотела бы похвастаться, не было. Скорее всего из-за самокритичности. Или потому, что не получается. Так что, хоть и умея делать многие вещи, Карина не считала ни одно из своих кратковременных хобби достойным упоминания.
Откуда-то сверху раздалось странное гудение. Ученики притихли, задрали головы вверх. Гудение издавали громкоговорители, висящие по всему стадиону.
—Внимание новоприбывшие! Сейчас вас по очереди будут вызывать к себе учителя для распределяющего теста. После того, как вы услышите свое имя, пройдите к выходу, к сопровождающему,—из громкоговорителей раздавался чуть искаженный женский голос. Повисла тишина. Несколько секунд, и вновь раздалось гудение.
—Жуков Андрей, Боттом Майк, Элис Грин, Симонова Анна,...—голос из громкоговорителей диктовал имена. Ученики поднимались со своих мест, брали свои вещи и, беспокойно, а кто-то восторженно оглядываясь на своих друзей и знакомых, шли с сумками и чемоданами на выход. Женский голос назвал еще около двадцати имен. Аня, встала с чемодана и повесила сумку на плечо.
—Что ж, еще увидимся. Удачи,—она помахала ей рукой и пошла к выходу. Карина махнула в ответ. Сколько ей еще сидеть здесь? Время шло, ученики все уходили и уходили. Громкоговорители периодически гудели, после чего голос называл имена. В это время стадион погружался в непривычную для такого количества учащихся тишину, каждый без исключения отвлекался от своих дел, надеясь наконец услышать свое имя.
—Бондарева Евгения, Юджин Харрисон, Криспин Оттом, Лидия Мендес, Арабова Карина,...—Карина сразу проснулась (она впала в полудрему на некоторое время), схватила свои вещи и пошла к выходу со стадиона вместе с остальными приглашенными учениками. Громкоговорители затихли, раздался дружный усталый вздох, после чего воздух вновь заполнил привычный гул. Снаружи новообразованную группу встретила высокая женщина со строгим выражением лица. Серые глаза, прямые волосы пепельного цвета по плечи, белая рубашка, серые брюки и серый длинный плащ. Женщина вся казалась какой-то серой, при этом блеклой не выглядела совсем.
—Не отставайте,—сказала она и пошла по вымощенной камнями дороге вглубь парка-леса. Долго идти не пришлось: всего через несколько минут им открылись четыре огромных замка с многочисленными большими окнами. Каждый находился на небольшой возвышенности, на которых раскинулись сады. Три замка соединены каменными мостами с одним центральным, который был немного меньше своих соседей. Каменные стены опутаны виноградной лозой. За каждым стояли скалы с многочисленными выступами, и если присмотреться, можно было разглядеть на каждом выступе домики. Женщина повела группу к центральному зданию, они поднялись по каменным ступеням в прекрасный сад с ровно подстриженными кустами, деревьями, растущими ровными рядами около дорожек, в отличие от парка внизу. У лавочек маленькие фонтаны и клумбы, статуи встречались реже, были гораздо больше и в лучшем состоянии (по крайней мере Карина не увидела ни одну треснутую). Они вошли в огромные двустворчатые двери. За ним был коридор. На стенах картины, стояла бронзовая статуя совы на большой ветке дерева, прикрепленной у потолка. Ветвь расползалась по всему потолку, на ней висели лампы, освещающие коридор. Послышались быстрые гулкие шаги: в коридор из противоположной двери вошла девушка с зеленым галстуком на шее.
—Спасибо, мисс Пилигрим,—сказала она, поманив новоприбывших рукой.
Та лишь молча кивнула и направилась к выходу. Девушка с голубыми глазами и рыжими волосами, забранными в высокий пучок, провела группу через коридор, вывела в огромный круглый зал, занимающий два этажа. В центре располагались белые статуи шести Магрисов. Они стояли в кругу, спиной друг к другу, сложив руки “домиком” перед собой, устремив взор куда-то вдаль, будто каменные стены, увешанные портретами в позолоченных рамках, прозрачные. Правительство. Эти шесть статуй олицетворяют каждого члена правительства этого мира. Россия, Китай, США, Австралия, Испания и Бразилия. Представители этих государств управляют всем в этом мире, следят каждый за своей частью света. Несколько раз в год они собирают совет, на котором решаются особо важные вопросы. Именно эти Магрисы считаются опекунами всех представителей магического мира, их защитниками, покровителями.
Рыжая девушка повела группу в другой коридор, который, за счет больших витражных окон был гораздо светлее того, в который они попали, как вошли сюда.
—Не волнуйтесь, это быстро,—девушка открыла дверь в первый кабинет,—заходите по трое в каждый кабинет. Вещи оставьте в коридоре, я послежу.
Карина и еще две незнакомые ей девочки зашли во второй кабинет. Внутри три стула со спинками, перед которыми стоят деревянные столы со странными приборы, к котором приделано множество проводов. Всех троих оперативно посадили на стулья три женщины в белых халатах.
—От тебя ничего не требуется,—сказала Карине очень уставшая медсестра,—просто сиди смирно.
Она протянула ей стакан с жидкостью пурпурного оттенка, после закрепила на кудрявой голове что-то вроде шапки, к которой начала довольно ловко прикреплять провода. Карина, замявшись на пару секунд, осушила стакан.
—Иголок боишься?—женщина достала новый шприц и иголку, набрала препарат и, не дожидаясь какой-либо реакции, добавила: —Во всяком случае, здесь привыкнешь.
Карина поджала губы, наблюдая, как плечо обрабатывают спиртом и поморщилась, когда иголка проткнула белую кожу.
—Теперь ждем,—медсестра механическим и, как видно, очень привычным движением переключила рычажки и нажала несколько кнопок, после уставилась на экранчик. Махинации эти проводились для нейтрализации действия прививки, поставленной еще в детстве, стремительно уходящим сквозь пальцы с тех самых пор, как на торте в честь дня рождения поставили тринадцать свечек. Пусть магические способности проявляются в тринадцатилетнем возрасте, предугадать точный момент невозможно. Прививка замедляет работу определенных клеток мозга, отвечающих за контроль и выброс магической энергии, чтобы ни у кого не было внезапных сюрпризов в виде сожженных занавесок, урагана, растений, хватающих всех проходящих за ноги и руки, и многого чего другого и похуже... Прибор пикнул, медсестра вновь принялась переключать рычажки и набирать комбинации кнопок.
—Закрой глаза и не дергайся,—женщина нажала на последнюю кнопку на приборе с проводами. Тот тихо зажужжал. Карина нахмурилась и прикрыла глаза. Голова начала кружиться.
—Лицо расслабь,—пробормотала женщина.
—Почему сегодня постоянно приходится терпеть головокружение... —подумала Карина, вцепившись в подлокотники и все же попыталась расслабить лицо. Просидела она так, по ощущениям, минут пятнадцать. На деле прошло менее минуты. Прибор постепенно перестал гудеть, головокружение начало проходить. Карина осторожно открыла глаза, прижала руку ко лбу, после выпрямилась и глубоко вздохнула. Картинка начала проявляться, прибор на столике вновь зажужжал, из него вылезла длинная бумажная лента, которую женщина тут же оторвала. Она, нахмурившись, вертела получившуюся диаграмму, после вновь нажала на кнопку на приборе. Тот распечатал новую бумажную ленту, женщина сравнила ее с первой, после открыла лежащий рядом справочник.
—Ничего не понимаю...—пробормотала она себе под нос, перелистывая страницы.
—Что-то не так?—Карина беспокойно разглядывала полученные диаграммы, в которых решительно ничего не понимала. Женщина промолчала. Девочкам, которые зашли вместе с Кариной, объявили их результаты, обе ушли, и на их смену пришли другие ученики.
—Погоди-ка, какая у тебя фамилия?— прервала молчание женщина.
—Арабова.
—А имя?—женщина закрыла справочник и нахмурилась.
—Карина,—девочка скрестила руки на груди. Что вообще происходит и при чем тут ее имя?
—Номер 72956663 А1 КА?
—Так точно,—Карина нахмурилась и повторила свой вопрос: —Что-то не так?
—Посиди тут немного,—медсестра встала и быстро куда-то ушла, забрав результаты анализа мозга. Карина осталась сидеть на стуле в шапке с проводами на голове. Вещь крайне неудобная, к тому же голова под ней потела. В кабинет зашли новые ученики, а Карина все ждала... Она осторожно подцепила пальцами застежку и сняла с себя плотную шапку, запустила руку в волосы, придавая им утраченный за это время объем. В кабинет наконец вернулась медсестра.
—Поздравляю, ты Элементор,—монотонно сказала она и начала заполнять какие-то бумаги.
—Элементор?—Карина подняла брови.
—Да, крылатая особь. Иди в главный холл, к своей группе, тебя проводят в общежитие. Отряд тебе уже подобрали.
—Вы уверены? Элементор?
—Уверена. Не задерживай очередь,—женщина протянула той заполненный лист,—желаю хорошей учебы. Документ не потеряй. И еще,—она указала на свои морщины между бровями, похожие на трезубец, —не хмурься так постоянно. Иначе в скором времени будет так же.
Карина хмуриться не перестала. Встала, положила шапку с проводами на стол, после вышла в коридор и, тут же расслабив лицо, ощупала место, где у медсестры располагались морщины. Крылатая особь? Когда-то давно все Элементоры были крылатыми и владели только одним элементом. Постепенно крылья исчезают за ненадобностью и энергетические частицы, вырабатываемые мозгом для выращивания дополнительных конечностей, используются для развития второго элемента. Сейчас подавляющее большинство Элементоров крыльев не имеет. Сначала эта новость о дополнительных диковинных конечностях показалась ей весьма перспективной. В голове сразу возникла картина: она парит высоко над землей, касаясь руками кучевых облаков, которые она видела совсем недавно по прибытии... Потом пришло осознание: владеть ведь она сможет лишь одним элементом. Да и крылья особо использовать не получится. Летать можно только на острове и внизу на практике, да и то не всегда они полезны в таких условиях, а все то время, когда она находится в человеческом мире — их придется как-то прятать. Сполна раскрыть их потенциал можно во время обязательной послешколькой годовой или двухгодовой военной службы на очаге, либо в постоянной армии. И главные вопросы — когда эти дополнительные конечности вырастут и как сильно это будет больно? Карина помрачнела.
—Как мне это использовать?—невольно пробурчала она себе под нос. Но судить рано, семестр еще не начался, вполне возможно, произошла ошибка. Да и применение ей наверняка тоже найдут... Не все так плохо. “Все вы — части единого организма”. Не оставят ее, глупые мысли. Никого не оставляют на просто так.
Карина вышла в коридор и засунула документ в сумку, взяла чемоданы и потащилась в главный холл. Около статуй стояли три группы только что распределившихся учеников. Многочисленная толпа Илюметров, группа Ремиаторов и кучка Элементоров. Группы можно отличить по форме сопровождающих. Илюменторы носят белые рубашки с синими галстуками, Ремиаторы завязывают зеленые, а Элементоры — красные. В главный холл на распределение вошла следующая группа новоприбывших. Парень в красном галстуке, бросив уставший взгляд на уже распределившихся учеников, встал с помоста и поманил группу новоиспеченных Элементоров к себе.
—Не отставайте,—зевая сказал он и не оборачиваясь пошел к выходу. В Центральном замке три выхода, каждый в сторону одной из школ по соседству. Они вышли в сад и направились к огромному каменному мосту. Впереди возвышался замок Элементоров, вокруг которого раскинут сад. Ветер играл в ветвях многочисленных, местами желтоватых деревьев внизу, где-то шумела река. Так тихо и в то же время так громко... Для Карины, которая все свои тринадцать лет провела в Петербурге, лишь изредка выбираясь куда-то на природу, подальше от города, это ново. Но сейчас она не может уделить красоте острова должного внимания — от тяжелых чемоданов и сумок сильно болели руки и спина. Они прошли мост, вышли в школьный сад. Все те же фонтаны, статуи, деревья, ровно подстриженные кусты и вымощенные камнем дорожки. Группа немного замедлилась: ученики рассматривали огромный замок, опутанный плющом. Но больше внимания привлек смотрящий на них с балкона Магрис. Его лица видно не было, но вот большие черные крылья рассмотреть удалось всем. Мужчина несколько секунд просто смотрел на новоприбывших, после чего легко забрался на перила и, под дружный вздох, оттолкнулся. Крылья его тут же были подхвачены потоком воздуха, несколько небольших взмахов и он уже у земли. Учеников обдало ветром, мужчина приземлился на ноги неподалеку, после размял плечи и приблизился. Черные, забранные в короткий небрежный хвостик, волосы, нос с горбинкой и смотрящие сверху вниз холодные серые глаза придавали ему суровыйвид. Незнакомец был выше среднестатистического мужчины почти на голову.
—Здравствуйте, профессор Лорети,—парень, до этого момента не проронивший ни слова, повернулся к мужчине и тут же взял руки крестом, ударив кулаками по плечам, и замер, опустив голову.
—Здравствуйте,—одновременно сказали ученики, разглядывая огромные черные крылья куратора. Пара мгновений, и до них дошло, что, раз уж их проводник отдает честь, персона важная. Все, уже не одновременно стукнули кулаками по плечам и опустили головы.
—Здравствуйте,—профессор Лорети оглядел группу притихших новеньких, которые, после его слов, дающих добро на то, чтобы расслабится, подняли голову и несмело опустили руки,—рад видеть столько новых лиц на моем факультете. Я куратор Элементоров и, если за испытательный период вы никуда не перейдете, буду следить за вами и вашей учебой до выпуска,—он пробежался глазами по лицам, после остановил взгляд на Карине. Стало не по себе, но глаз она не отвела. Странное ощущение. Видеть ее на этом факультете ему будто не хотелось, но куратор точно ее не невзлюбил. Неприязни нет. Есть сожаление. Карина напряглась: такие догадки ее внутреннего радара ей совсем не нравились. Благо, зрительный контакт длился недолго: профессор Лорети кивнул сопровождающему парню и удалился.
—Что встали? Успеете еще на него насмотреться,—сопровождающий развернулся и повел группу дальше. Они прошли через школьный сад, после чего спустились с возвышенности, на которой стоял замок и направились по каменной дорожке через лес. Впереди показались невысокие скалы с многочисленными выступами, которые Карина видела по прибытии сюда. Общежитие тянулось длинным горным хребтом. Наконец они остановились. Карина потрясла измученными руками. Завтра болеть будут...
—У вас в документах написан номер отряда, посмотрите его и скажите мне, я скажу куда идти. После можете размещаться в любой свободной комнате,—сказал парень, вновь широко зевая и рассеяно оглядывая первокурсников.
Все зашелестели бумагами.
—У меня 76 отряд,—подошел к сопровождающему какой-то мальчик.
—Девятая лестница, четвертый этаж,—немного помолчав, ответил он,—если что, номера отрядов там есть, не потеряетесь. По соседству, справа наискосок, четверокурсники, Магрисы прекрасные, общительные, очень советую познакомиться, они только рады будут. Помочь могут, если что.
Карина наконец извлекла свой документ из сумки. Отряд 113.
—Тебе к тринадцатой лестнице, одиннадцатый этаж,—ответил ей парень, когда та к нему подошла,—место хорошее: вид прекрасный и соседи только снизу. Рекомендую воспользоваться лифтом.
Карина кивнула и направилась к нужной ей лестнице. Наконец-то, скоро она нормально отдохнет. Да и есть уже хочется. Кажется, будто с момента ее отъезда из дома прошла целая вечность. Вот и нужная лестница. Широкие каменные ступени устремлялись вверх, в начале лестницы арка с ее номером. Лестница прямой не была: периодически прерывалась выступами, ведущими к домикам отряда, и начиналась с другой его стороны, раздваивалась, кое-где закругляясь и изгибаясь. Идти по такой конструкции с чемоданами и сумками — идея заведомо плохая, к тому же вокруг уже довольно много учеников. Карина огляделась в поисках лифта. Он, к ее облегчению, оказался рядом. Это была деревянная платформа с заборчиком и крышей, к которой привязаны веревки. Карина затащила свои вещи в лифт, после осмотрелась. На одном из столбиков, к которым прикреплена крыша, увидела семь кнопок. Около каждой маленькие таблички, на которых написаны номера. Карина, недолго думая, нажала на кнопку у таблички “110, 111, 112, 113”. Лифт немного тряхнуло, после плавно поехал вверх. Она покачнулась и схватилась за ручку чемодана. Мимо проезжали выступы с домиками отрядов. На каждый отряд один белый одноэтажный домик, около которого, в центре территории, стояла такая же белая беседка. Новоприбывшие растаскивали вещи по комнатам, знакомились или, если повезло, общались со старыми друзьями. Внизу простирался густой и, казалось, бесконечный лес. Отсюда хорошо видно замок Элементоров и другие школы. Подъем оказался недолгим, лифт замедлился и плавно остановился. Карина вышла на огороженный заборчиком выступ, откуда выходили три лестницы, и вздохнула, глядя на ступени. Все же часть пути придется преодолеть пешком. Недовольно нахмурившись, она взялась за чемоданы поудобнее и потащилась наверх.
—Ну же, не отставай!—послышался сзади мальчишечий голос. Карина, которая остановилась немного передохнуть, обернулась. По лестнице довольно проворно взбирался мальчик с вещами. Сзади, менее проворно, шел второй, точно такой же, разве что соломенного цвета волосы не торчали так сильно.
—Погоди ты..!—ответил второй, а первый в это время пронесся мимо Карины, зацепив ее чемоданом, так что та чуть не упала, благо, успела вцепиться в перила, сумка стукнулась о ступени.
—Эй! Смотри куда несешься!—недовольно крикнула та вслед.
—Прости его, он случайно,—обратился к ней второй. Карина фыркнула, после посмотрела на мальчика. Похоже, близнецы. У обоих водянистого цвета глаза и нос в веснушках. Разве что первый казался побольше.
—Ты из сто тринадцатого отряда?—спросил он, поднимая упавшую сумку и протягивая ее хозяйке. В озере радужки плавала стайка маленьких любопытных рыбок. Хороший знак. Если у первого такие же глаза — быть может они даже поладят... поладят в Каринином понимании. Она недовольно посмотрела на пятно на сумке.
—Да.
—О, отлично! Я Хью, а там мой брат Дерек. Тебя как зовут?—улыбаясь, поинтересовался он.
—Не русские, значит...—подумала Карина.
—Карина,—ответила она, решив, что с отрядом уж лучше иметь хорошие отношения. Все-таки вместе они за четыре года переживут гораздо больше, чем с кем-либо другим, не то что в школе. Здесь требуется особая эмоциональная и духовная связь. Главным образом потому, что они все эти четыре года, а с некоторыми даже дольше, если после выпуска распределят в один корпус, будут пытаться вылепить из себя солдат. Невозможно не установить связь с тем, с кем хоть раз попадал в ситуацию. Здесь эти ситуации начнутся крайне скоро, и будет их очень много. По этой причине по отрядам распределяют основываясь на характере, повадках и многих других факторах, заранее составляя схему и распределяя по категориям, иначе какой это отряд, если работать вместе не могут? Такие ведь и обычную практику в условиях школы не выдержат.
—Приятно познакомится,—все так же улыбаясь ответил Хью. Они вместе молча поднялись по лестнице до последнего выступа. Точнее, это был не выступ, а плоская верхушка скалы. Территорию сто тринадцатого отряда ограждал забор, чуть выше Карининого роста, от одной стены дома до другой. Сам белый одноэтажный дом с плоской крышей немного закруглялся по форме верхушки, насколько позволяли находившиеся внутри прямоугольные комнаты. Карина и Хью вошли через калитку. Внутри, в центре, стояла белая беседка со столом. От нее ко входу в домик, к двери в его центре, вела каменная дорожка. В беседке неподвижно сидел незнакомый мальчик, подобрав к себе ноги. Ярко-синие глаза, казавшиеся еще более яркими на болезненно бледном, чуть ли не сером лице, метнулись на Карину. Он, казалось, не моргал. Иссиня черные его волосы, подстриженные под шапочку, еле шевелились от ветра. Стало не по себе. Карина нахмурилась, а паренек, потупившись, поспешно ушел в домик.
—Хью, ну наконец-то!—к ним подлетел “Хью побольше”. —Я занял тебе комнату, пойдем,—он повернулся к Карине. —О, так ты тоже из сто тринадцатого?—он запустил левую руку в соломенные волосы, откинув их назад. —Привет, я Дерек, а это мой брат Хью.
—Карина,—девочка невольно сделала шаг назад. Паренек слишком активный. Дерек схватил брата за руку и потащил в домик.
—Приятно познакомиться,—крикнул он через плечо. Братья скрылись за дверью. Карина, чуть помедлив, подхватила свои чемоданы и поспешила следом. Нужно разместиться в комнате. Там можно будет наконец расслабиться и передохнуть от шума, побыть наедине с собой и своими мыслями...

Глава 3

Комната Карине пришлась по душе. Белые стены, деревянный гладкий пол и огромное, почти во всю стену окно. Слева от входа располагался санузел и душ. Около стены, с другой стороны от двери, тумбочка для обуви, вешалка для верхней одежды и зеркало. Кровать, слева от окна, располагалась на возвышении, оборудованном под полки и небольшой шкаф, где можно повесить одежду. Под окном стоял деревянный стол, справа от которого находился стеллаж. Имелся высокий шкаф, стоящий напротив лестницы на кровать. На стене часы: почти пять часов. Под ними плакаты, некоторые из которых она уже не раз видела: “СОЛДАТ — определение каждого”, “Ты — часть системы, идущей к общей цели”, “Здесь нет чужих, здесь только семья!”, “Огнем пылают души падших, и будет вечно гореть он в наших сердцах. Системе слава!”...
Карина, только что разложившая свои вещи по местам, приземлилась на кремового цвета мягкий круглый ковер, рядом с пустыми открытыми чемоданами и пуфиком, цветом чуть темнее ковра, и уткнулась лицом в руки. Посидев так около минуты, встала, запихала чемоданы в шкафчик под кроватью, после подошла к зеркалу в коридоре. Довольно грозно посмотрела в собственные янтарные глаза. Соберись. Карина вышла из комнаты в общий коридор. Комната ее находилась в углу, справа от входа. Всего в коридоре семь дверей, не считая входную. Значит, в их отряде будет семь человек. Обычно в отряды набирают от шести до восьми учеников. Светлый коридор с длинными окнами, заканчивающимися только у входа, в его конце, противоположном Карининой комнате, стояла большая емкость с питьевой водой, к которой прикручен кран. Рядом столик с семью стаканами разных цветов. Девочка подошла к столику, намереваясь отделить свой стакан от остальных. На трех уже были наклеены бумажки с именами. На профетории написано только одно имя — “Эйнар”, остальные два написаны по-русски: “Макс” и “Анна”. Карина на мгновение обрадовалась: Аня, должно быть, тоже попала в этот отряд. Но только на мгновение. Сколько в этой школе Ань, далеко не точно, что это та самая, с глубокими глазами-океанами. Карина вывела свое имя на обрывке какого-то листочка и приклеила его к фиолетовому стакану, после налила себе воды и жадно выпила два полных стакана. Сзади скрипнула дверь, вошли двое.
—...Я раньше в Петербурге жил, а потом родители в Москву перебрались,—послышался мужской голос.
—А я... Карина!—раздался знакомый женский голос.—И ты здесь.
Девочка поперхнулась, поставила стакан на столик и обернулась.
—Привет,—она улыбнулась, увидев знакомое лицо,—ты давно тут?
—Я пришла вторая, а Макс,—Аня кивнула на мальчика с растрепанными волнистыми волосами коричневого цвета,— заселился минут двадцать назад.
—Ты Карина, да?—Макс протянул руку. Два янтарных глаза, похожие на два сияющих солнца, схожие с ее собственными, блеснули.
—Ага,—кивнула она. Они обменялись рукопожатиями. Казалось, его она уже где-то видела. Макс, чуть прищурившись всматривался Карине в лицо. Несколько секунд они, одинаково нахмурившись, молча пялились друг на друга, пытаясь понять, где они могли видеться.
—Мы не встречались раньше?—он чуть склонил голову набок, морща лоб, силясь воссоздать в памяти аналог знакомым чертам. Карина тоже склонила голову на бок. Где-то эти янтарные глаза она уже видела.
—Ты?!—одновременно прервали тишину они.
—Так вы знакомы?—удивленно и радостно спросила Аня.
—В в начальной школе вместе учились...—сказал Макс. —Потом отец получил повышение, вот мы и переехали в Москву.
—Он называл меня бараном,—Карина скрестила руки на груди. —И потом смеялся вместе со своей компанией.
—Нам было по семь лет, только в школу пошли,—Макс попытался оправдаться,—а она раньше более кудрявая была, так еще и ветер волосы взъерошил. К тому же большой белый бант на голове... Я мелкий был, не удержался, —он нервно засмеялся, —мы букетами подрались тогда...
—В итоге вместо того, чтобы спокойно сидеть в классе и знакомится с новыми одноклассниками, мы сидели в кабинете директора,—вид у Карины был недовольный, глаза чуть заметно сверкнули.
—Ты умудрилась разбить мне нос цветами,—вид у Макса сделался такой же недовольный, смеяться он перестал,—и, в отличие от меня, так и не извинилась.
—Будешь еще что-то про меня говорить, получишь, но уже не цветами.
—Я? Получу?
Аня прыснула, но поспешила прикрыть рот рукой и замолчать, когда в нее воткнулись два сердитых взгляда.
—Я извиняюсь,—сказала она уже серьезно. —Ладно вам, это давно было. Есть что вспомнить.
—Ань, где твоя комната?—перевела тему Карина.
—Вторая с этого конца.
—А вот моя самая крайняя,—она махнула рукой в противоположный конец коридора.
—Так мы соседи,—сказал Макс.—Видели рыжих близнецов? Они заняли комнаты около моей. Еще занята вот эта крайняя,—он махнул рукой на дверь у которой они стояли,—черноволосым парнем. Странноватый, как по мне.
—Не суди по первому впечатлению,—сказала Аня.
—По-моему, оно как раз самое точное,—Карина пожала плечами. Аня нахмурилась и приложила палец к губам.
—Имеете совесть, мы у его комнаты,—она потащила обоих на улицу,—может проблемы у него какие, что вы начинаете.
Они устроились в беседке.
—Вам на тесте что-нибудь говорили про элементы?—спросила Аня.
—Нет,—Макс пожал плечами,— сказали лишь то, что я, скорее всего, Элементор. Так что, возможно, во время тестового периода я перейду куда-нибудь. Даже вещи разбирать не стал.
—Мне сразу сказали, что я крылатая особь, так что точно остаюсь. Не очень перспективно, но что есть, то есть.
—Почему не перспективно? Правительство сейчас крылатых очень ценит, особенно на очагах,—сказал Макс, —туманности не летают, сверху их легче обезвредить.
Аня помрачнела, но виду старалась не подавать.
—Не будем сейчас об очагах. Карин, а тебе что-то говорили?
—А...—Карина, все это время наблюдающая за этими двумя, оперев голову на руки, будто пришла в себя,—я тоже крылатая особь. Про элемент не говорили.
—Отлично,—Аня выдохнула,—медкомиссию я проходить буду не одна. Стало легче.
—Какую медкомиссию?—не понял Макс.
—Вряд ли дополнительные конечности будут расти без врачебного присмотра,—хмыкнула Карина.
—К тому же крылья растут не безболезненно,—добавила Аня. —Они, под влиянием магических частиц, зарождаются и развиваются внутри спины, при этом деформируя под себя кости, суставы, мышцы. После вылезают через кожу, благо, все быстро заживает, требуется еще около недели, чтобы все разрывы полностью затянулись, а крылья окрепли.
Карина уставилась на Аню круглыми глазами. Все плюсы умения летать резко померкли. Макс поднял брови, после отвел янтарные глаза в сторону.
Через десять минут калитка скрипнула. Макс, Аня и Карина, сидящие в беседке, замолчали и обернулись на вошедшую девочку с чемоданами. Каштановые волосы ее были заплетены в две тоненькие, словно жгутики, длиннющие косички, зеленые глаза казались испуганными, в чаще радужки которых из-за кустов выглядывал зашуганный зверек. Она остановилась и несмело покосилась на троих в беседке. Руки и ноги ее казались лишними, будто их обладательнице не хотелось выделяться даже движениями конечностей. Сама она была худенькая, немного сутулилась и всем своим видом напоминала бездомного котенка. Аня улыбнулась и помахала той рукой. Девочка чуть вздрогнула, но быстро вернула самообладание, чуть улыбнулась и, помедлив, неуверенно махнула в ответ.
—Привет,—Аня продолжала улыбаться новенькой,— добро пожаловать. Я Аня, это Карина и Макс,—последние махнули вошедшей.
—Женя,—немного нерешительно ответила новенькая. Улыбка ее стала шире, явив взору ямочку на правой щеке, плечи постепенно расправлялись. Девочка заметно хорошела.
—Приятно познакомиться. Свободная комната третья слева.
—Спасибо,—Женя наконец улыбнулась по-настоящему, чуть не засветилась, а глаза ее стали менее вытаращенными. Она ушла в домик.
Время шло, ученики внизу распределялись по отрядам. Есть хотелось безумно. К троим в беседке присоединился Дерек, притащивший с собой брата. Хью не говорил, лишь слушал остальных. Карина тоже в основном молчала, время от времени что-то добавляя. Странное чувство. Это первая компания, времяпрепровождение в которой не утомляет ее через час. Возможно, эти ребята просто приятнее тех, с которыми ей доводилось общаться до этого...
—Тихо,—подал голос Хью,—смотрите,—он указал за спину Карины. Все, как по команде, обернулись. На заборчике, расположенном по периметру беседки, сидел ворон. Птица завертела головой, будто осматривая присутствующих.
—Как он вообще долетел сюда?—Макс отодвинулся подальше от ворона.
—Не спугни,—шепнул Хью.
—Мы разговаривали все это время, ему все равно.
—Верно, мне все равно,—пробурчал ворон. Несколько мгновений все молча пялились на птицу круглыми от удивления глазами. Карина, Макс и Дерек, сидевшие ближе всех, вскочили на ноги и метнулись к противоположному краю стола, наступая друг другу на ноги и толкаясь. Сбившись в кучу, они не сводили глаз с птицы. Карина набрала в грудь воздуха, резко указала рукой на ворона и хотела было что-то сказать, но промолчала, не найдя нужных слов, оборачиваясь на таких же ошарашенных соотрядников, будто они понимают, что это сейчас было.
—Отвечу здесь и сразу,—как ни в чем не бывало сказал ворон,—да, я разговариваю, и нет, это не имитация звуков, как у моих свободных сородичей. Считайте, я обычный ворон, над которым провели некий ритуал Магрисы из лаборатории, где я был рожден. Результат вы можете видеть сами. Говорящий разносчик информации, просьб и приказов в пределах острова. Здесь я для того, чтобы уведомить вас о скором обеде. Просьба собраться сейчас здесь, я отведу вас в столовую.
—Что у вас тут происходит?—из домика вышла Женя и, скрестив руки на груди, уставилась на компанию, столпившуюся в беседке как можно дальше от большого ворона. Она подняла брови.
—Даю вам три минуты, чтобы вы оправились от шока и доделали все, что хотели сделать. Заодно позовите седьмого товарища,—монотонно продолжать говорить ворон. Женя округлила глаза, после медленно развернулась к двери домика и так же медленно ушла внутрь. Аня протиснулась к дорожке, ведущей в домик и поспешила за ней. Остальные, не желая оставаться с вороном, поспешили следом.
Эйнар не выходил довольно долго. Заперся и не отвечал на стук и голос.
—Может ему плохо?—Аня беспокойно оглядела дверь и обернулась на остальных.
—От телепортов не должно уже мутить...—Хью сложил руки и посмотрел на брата. Дерек нахмурился, отодвинул в сторону Макса и вновь забарабанил в дверь. Женя, только подошедшая к двери, вздрогнула и вернулась к стоящей у окна Карине.
—Подъем, подъем!—закричал Дерек.
—Если не ответит — придется дверь выносить,—Макс принялся так же барабанить двумя руками. Карина хмуро перевела взгляд с двери на Женю. Та пожала плечами.
—Эти шутки про вынос двери становятся все более реальными,—Карина вздохнула. Всеобщее внимание привлек щелчок замка из комнаты Эйнара.
—Да ладно!—воскликнул Дерек и упер руки в бока. Эйнар недовольно оглядел присутствующих и вышел в коридор. Он оказался очень высоким для тринадцатилетки, выше их всех на полторы головы точно.
—С ума сошли?—буркнул он. —Чего так шуметь?
—И года не прошло,—Макс скрестил руки на груди.
—Ты в порядке?—поинтересовалась Аня. —Мы думали...
—Зачем ломились? Чего вам?—перебил Эйнар, оглядывая всех сверху вниз и останавливая взгляд синих глаз на Карине. Та, только собиравшаяся сказать что-то на его грубость отряду, закрыла рот, поджав губы, и приняла прежнее положение, облокотившись спиной на подоконник. Эйнар отвернулся.
—Так... есть пора,—Хью сделал шаг назад.
Вскоре все семеро уже шли по каменному мосту в сторону Юго-западного, так называется замок Элементоров, здания. Идти за вороном было довольно... Странно. Отряд молча наблюдал за большой черной птицей, перелетающей с места на место, постоянно на них оборачиваясь. На мосту и в школьном саду так же шло множество отрядов, сопровождаемых воронами. Лица притихших первокурсников были примерно одинаковыми.
—Здесь я вас оставлю,—сказала птица, отряд дружно вздрогнул,—идите в замок через главный вход и поверните направо. Там возьмете талоны на еду, после можете проходить в столовую.
Ворон взмахнул черными крыльями и скрылся из виду. Карина втянула воздух. Слишком много незнакомых людей. Она прошла ближе к Ане. Поток затянул их в замок. Внутри его рассмотреть хорошенько не получилось, мешала толпа первогодок. Карина лишь смогла отметить красивые витражные окна и несколько скульптур со скрытыми, казалось, невесомой тканью лицами. В руках, которые мраморная ткань не покрывала, они держали крупные светящиеся шары.
—Схватитесь друг за друга,—сказала Аня,— чтобы не потеряться,—она взяла Карину, засмотревшуюся на статуи, за руку.
—Я в состоянии идти самостояте...—за другую руку ее схватил черноволосый паренек. Карина попыталась осторожно высвободить руку, но увидев его пустые синие глаза, оставила попытки и молча позволила протащить себя через большие двери. Перед входом в столовую, по периметру, стояли немного потертые автоматы. Стойка с маленьким длинным экранчиком и множеством кнопок. “Введите код” гласила надпись на автомате. Код присваивается каждому Магрису при рождении и заучивается с ранних лет. Его используют как паспортные данные. В архиве Правительства под этим кодом хранится практически вся информация о его владельце: дата рождения, место жительства, все походы к врачу, семейное положение, количество переездов, если они были, успеваемость в каждом классе... Вплоть до отношений с другими людьми и испытываемых к ним чувств. О Карине Правительству известно немного меньше, чем об остальных. Таких “подкидышей”, которые появляются в детских домах без специальных бумаг и ведома министерства, очень мало, так как скрыть факт рождения ребенка и передачу его детскому дому крайне трудно: даже в случае отказа от ребенка, в архивах Министерства сохраняются все данные о его родословной. А единственное, что оставили ей родители — маленькую бумажку с датой рождения и именем. На этом все. Впрочем, саму Карину они мало волновали. Раз уж решили избавиться — их дело.
Немного простояв в очереди (благо, автоматов много и никто рядом с ними на долго не задерживался), Карина ввела “72956663 А1 КА”, автомат зажужжал и из него вылезла маленькая бумажка с номером 4. Ниже написана дата и год. В столовой оказалось несколько этажей. На первом пять стоек, где выдавали еду. Пункты выдачи пронумерованы от одного до пяти, здесь группе пришлось разойтись, каждый направился по своему талончику. Принимали по четыре ученика за раз, но очередь от этого маленькой не была. Карина начинала злиться. Уйти в общежитие уже хотелось больше, чем есть. Окружающие будто давят со всех сторон, громкий шум голосов и ударяющихся друг о друга посуды били по ушам. Она устала, сильно устала. Невыносимо хотелось спать.
—Как я не люблю эти очереди...—пробубнил Макс.
—Ага,—сердито пробурчала Карина себе под нос.
—Говорят, так будет первые дни, пока будут выстраиваться уроки, перерывы и прочее. Потом разгрузят.
Карина ничего не ответила.
—И все же сейчас ты будто бы более разговорчивая, чем в начальной школе.
—Серьезно?—Карина подняла брови. Макс кивнул.
—Ага. На тень, по крайней мере, походишь меньше. И не таскаешься ни за кем.
—Ты про Юлю и Элю?
—Да, точно,—он усмехнулся. —Раньше ходили: парочка и их тень.
Продолжать этот диалог Карине больше не хотелось. О том, что с этими двумя она больше походила на тень, чем на полноценного друга, она знала. Но таскаться ни за кем другим Карина и не могла: не позволяли. И оставаться в одиночестве, наедине со всем, творилось и твориться с ней, отдельно от всего мира, который составляли класс, учителя и мама, не хотелось. Так что для нее этот вариант, пусть и доставляющий ей некоторые неприятности, казался единственным спасением.
—Ты с ними еще дружишь?—не унимался Макс.
—Больше нет,—отрубила она. —Хватит с меня.
Он чуть поджал губы и вздохнул.
—Может и хорошо... Они мне никогда не нравились,—Макс помолчал и, будто бы в успокоение, добавил: —Зато наш отряд хороший, на сколько я вижу.
Карина кивнула, разглядывая пустой поднос. Уголки губ еле заметно подпрыгнули.
Через некоторое время пухленькая приятная женщина передала ей поднос с закрытыми крышками тарелками.
—Не знаешь, куда наши пошли?—спросила Карина у Макса.
—Видел, как Дерек на второй этаж поднимался.
Следующие этажи оказались заставлены прямоугольными столами, за которыми помещалось по восемь учащихся. Отряд, как оказалось, разместился на третьем, последнем, этаже столовой у окна. Карина села на стул и облегченно выдохнула. К еде еще никто не прикасался. Все ждали. Сидеть им оставалось не долго. Через минуту после того, как пришла Женя, громкоговорители загудели. Голоса в столовой резко стихли.
—Просим всех встать для почтения памяти ушедших сегодня на очагах ради безопасного существования,—сказал голос. Заскрипели стулья, все поднялись на ноги, побросав приборы на подносы. От этого ритуала никто никогда не отлынивал. С пеленок их приучили молча стоять эту минуту во время первого и последнего приема пищи, поэтому объявление не вызвало ни у кого удивления. Его как раз наоборот, ждали. На каждом столе установлен метроном. Стрелки на них одновременно отклонились в сторону, столовая, все три этажа, забитые учениками, погрузилась в абсолютную тишину. Тиканье, размеренное и, казалось, громкое в этом зале, заполняло все пространство. Раз-два, раз-два, раз-два...
Скрип стульев ударил по ушам, выводя Карину из мыслей. Разговоры после минуты почтения стали тише. Почти у каждого здесь находящегося есть родственник или знакомый, так или иначе связанный с очагами. Это места, куда направляют Магрисов в качестве военных, места, где большие скопления туманностей наиболее активны. Уральские горы тоже считают неким очагом, но туманности тут гораздо менее опасны и находятся под контролем. Нужно же ученикам на ком-то тренироваться.
Ужинать в компании малознакомых непривычно. Карине хотелось уйти в общежитие. Она, хоть и отрицала это, начинала завидовать Ане, которая могла с легкостью найти общий язык практически со всеми, да и сама являлась личностью весьма приятной. Как бы Карина не хотела бы этого признавать, Юля отчасти права, общаться с ней трудно... Хью и Дерек такие же, как и Аня — имели ауру притягательную. Разве что первый казался Карине простоватым и скромным, а второй чересчур энергичным. Сейчас разница во внешности близнецов стала ей видна. У Хью лицо более округлое, чем у брата, он так же будто бы меньше, в то время как Дерек, кажется, умудрялся заполнить все пространство вокруг себя, хотя мальчишки лишь на пару сантиметров выше Карины, да и оба долговязые. Женя в этой компании будто слилась с окружающей обстановкой. Узкие плечи завернуты внутрь, зеленые блестящие глаза она поднимает на остальных лишь изредка. Но выглядела она крайне довольной, видимо, улыбаясь про себя, что находило отклик на ее губах, уголки которых время от времени приподнимались. Зверек в чаще повиливал хвостом. Макс, опустошивший тарелки первый, теперь сидел, уйдя в свои мысли и подперев голову рукой. Янтарные глаза его блуждали по сидящим за столом. Он тоже изучал окружающих.
—Эйнар уже ушел?—Карина уставилась на пустой стул рядом с собой. Черноволосый мальчик оказался “чемпионом” по скрытности, сумев привлечь внимание только лишь своим отсутствием. Аня и Дерек замолчали, все посмотрели на пустующий стул. Видно, так же заметили это только сейчас.
—Да,—негромко сказал Хью,—он сказал, что наелся и ушел.
Зал постепенно пустел, ученики уходили в общежитие. Карина проглотила остывший ужин, о котором успела забыть, несмотря на голод, после чего компания покинула столовую.
В общежитии их уже ждал знакомый ворон.
—Завтра подъем в пол седьмого утра. С семи тридцати до восьми тридцати — завтрак,—монотонно говорила большая черная птица, не обращая внимание на то, как на нее смотрит отряд, не решавшийся приблизится менее, чем на несколько метров,— в девять собрание в главном здании. До обеда свободное время для всех, кроме крылатых: в двенадцать тридцать они должны явиться на медицинское обследование в Юго-Западном замке. Лазарет находится на втором этаже восточной части школы, найдете. С трех до семи практика, в восемь ужин. Покидать общежитие после девяти тридцати вечера и до шести утра запрещено. Звонок домой будет разрешен только по истечению двух недель вашего здесь пребывания. Все последующие звонки совершаются раз в месяц, если вас не лишили такой возможности или у вас не имеется привилегий в виде дополнительной возможности связаться с родными,—ворон взмахнул крыльями и улетел. Отряд отшатнулся, пропуская его, пусть и надобности в этом не было. Придется привыкать и к таким обитателям острова, тут уж ничего не поделаешь.
—У нас есть крылатые?—восторженно спросил Дерек, осматривая компанию.
—Я и Карина,—сказала Аня.
—И я,—зевая и потягиваясь заметила Женя. От хорошей еды она будто посвежела и стала уверенней,—всю ночь не спала, так что вы как хотите, а я на боковую.
Она удалилась. Следом, пожелав всем спокойной ночи, ушла Аня. Мальчики, успевшие найти общую тему для разговора, остались в беседке. Карина, немного постояв на улице, ушла в комнату. Распахнула окно и довольно улыбнулась, когда ветер дунул ей в лицо, зашевелив кудрявыми волосами. Облака плавали совсем, казалось, низко, чуть выше каменной стены, которую отсюда отлично видно. Небо было окрашено в оттенки розового, фиолетового и синего. Солнце уже не видно, начали появляться звезды, месяц с каждой минутой становился ярче.
Уснуть на новом месте оказалось проблематично. В голове вертелись события этого дня, накладываясь друг на друга и переплетаясь. Мысли, которых было немало, путались в голове, превращаясь в понятную лишь самой Карине кашу. Бескрайнее небо, усыпанное звездами, притягивало к себе взгляд янтарных глаз, не позволяя девочке окунуться в наваливающийся сон. Через несколько минут, а может и часов, Карина запуталась во времени, лицо ее приняло привычное недовольное, то есть расслабленное, выражение. Той ночью ей не снилось ничего.
Из приятной темноты забытья ее вырвала громкая музыка. Карина открыла глаза. Несколько мгновений она пыталась понять, где она. После — кто додумался включить какой-то марш на полную громкость? Янтарные уставшие глаза сердито блестели и бродили по стенам. Остановились на круглом белом динамике в потолке. Звук шел оттуда. Марш проиграл до конца и начался, после двухсекундной паузы, заново. Карина сверлила динамик глазами. Марш пошел по третьему кругу.
—Выключишься ты когда-нибудь или нет...—раздраженно пробормотала Карина, а марш уже играл четвертый раз. Вспомнила про швабру в шкафу под кроватью, откинула одеяло в сторону, легко спрыгнула с лестницы на пол, распахнула дверцы и, после непродолжительного копошения, извлекла наконец швабру. Грозно посмотрев на играющий уже пятый раз динамик, встала под ним и подняла орудие по обеспечению собственного спокойствия. Мгновение — до тошноты бодрый и веселый марш замолк еще до экзекуции. Карина еще несколько секунд сверлила его глазами, все так же держа швабру над головой. Не обнаружив больше ничего подозрительного, поставила ее к стене. В голове возник весь сегодняшний план. Закончив водные процедуры, придав кудряшкам надлежащий вид и отгладив рубашку, Карина вышла на улицу. Завтрак прошел как в тумане. Судя по остальным, к ранним подъемам привыкли только Аня и Женя. Окончательно она пришла в себя лишь по пути в Центральный замок. Он был меньше остальных, но возвышался так же величественно. Сюда стекались и ученики из других факультетов.
—Интересно, что нам на собрании говорить будут,—Дерек потянулся.
—Скорее всего типичное приветствие, после правила расскажут,—ответил Макс,—а может выдадут наконец браслеты.
—Или нам всем снова будут напоминать о смысле нашего существования, о долге и прочих, уже давно зазубренных вещах,—пробурчала Карина,—с детского сада твердят. Держу пари, сейчас опять что-то подобное скажут.
—Даже спорить не буду. Сомневаюсь, что тут остался хоть кто-то, кто не знает, что принадлежим мы Правительству, смысл нашего существования в том, чтобы защищать жизни людей ценой своих, мы одно целое, частички одного организма, бла-бла-бла...—Макс вздохнул. —Сколько можно повторять одно и то же?
—Не надо это тут обсуждать,—довольно твердо сказала Аня.
—Мы ничего против этого не имеем,—он скрестил руки на груди.
—Мы имеем против лишь то, что ради лекции, которую нам читали тысячи раз, нам пришлось вставать в такую рань,—Карина зевнула.
—Давайте все дружно с утра читать надписи на плакатах,—зевнул Дерек,—и дело с концом. Толку столько же.
—Привыкайте,—Аня втянула прохладный воздух. —А на собрание явиться обязательно всем.
Они прошли зал со статуями и направились к другому залу, который находился сразу за первым. Он гораздо больше по размеру и отсюда нет выходов в другие части замка, за исключением дверей, через которые ученики в него вошли и небольшой дверки на балконе. В зале становилось душно, а учеников становилось все больше. Первокурсники заполонили почти все пространство. Захотелось поскорее покинуть это место.
—Внимание,—женский голос эхом отразился от стен огромного зала. Карина только тогда заметила, что около стены под балконом стоят трое учителей. Ученики притихли. Дверка на балконе открылась, из нее, немного нагнувшись, чтобыне удариться о косяк, вышел мужчина. Одетый, как и все учителя, в черное, но имевший также черный удлиненный пиджак, слегка зачесанные назад каштановые волосы. Директор. Он окинул взглядом присутствующих. Все, как по команде, сложили руки на груди крестом, сжав кулаки и ударив ими по плечам. Головы учеников опустились вниз. Они отдавали честь. Оставалось лишь ждать, когда Директор начнет говорить.
—Добро пожаловать в Международную Школу Магических Искусств,—начал он, ученики подняли головы и опустили руки,—с этого дня вы официально часть магического мира и больше не являетесь детьми. Искренне надеюсь, что это бремя вы будете нести с достоинством. Не позорьте своих покровителей,—под покровителями Директор подразумевает Правительство, —с этого момента ваш долг служить им вступает в силу. С такими понятиями как “долг” и “обязанности”, вы уже знакомы,—послышался дружный сдержанный вздох облегчения,—смысла повторять я не вижу. Надеюсь, вы не дадите мне повода повторять это кому-либо из вас. Перейдем к делу. Ниже вы видите кураторов каждого факультета. Куратор Илюментров — Лия Пилигрим,—женщина, стоящая на небольшом возвышении, та самая, которая забирала группу с Кариной на тест, когда они только сюда прибыли, коротко склонила голову. Ее пепельного цвета волосы чуть колыхнулись вслед движению ее головы, после вернулись в прежнее положение, будто она и не двигалась.
—Куратор Ремиаторов — Юрий Константинович,—мужчина с каштановыми волосами, ниже остальных двух кураторов, приятно улыбнулся и так же, как и мисс Пилигрим, коротко поклонился.
—Куратор Элементоров — Лорети Франко,—мужчина с черными крыльями, которого они уже видели перед заселением в общежитие, повторил действия кураторов, прикрыв глаза, под которыми у него за это время уже образовались темные круги, Синьор Лорети выглядел уставшим и даже нездоровым.
—К ним вы можете обращаться по всем вопросам,—продолжал Директор,—касаемых учебного процесса и того, что на этот процесс может как-либо повлиять.
—Этот Лорети выглядит страшно,—тихо прошептал Дерек, за что получил локтем в бок от Хью.
—Нормальный мужик,— тихо ответил Макс.
—Главное не злить,—прошептала Карина.
—Любых учителей лучше не злить,— вставила Женя.
—Тихо,—Аня нахмурилась,—проявите уважение.
—Перейдем к правилам,— Директор втянул воздух,— выход за пределы территории вашего домика после девяти тридцати вечера и до шести утра строго воспрещен. Илюментры, тренируйтесь управлять магическими частицами не на живых существах, в избежании несчастных случаев. Вода, куклы-марионетки, растения, напитанные магическими частицами, в вашем распоряжении. Огонь и электричество без присмотра учителя не трогать. Энергетические крылья не отращивать, пока вас не научат делать это правильно. К тому же, на создание дополнительных конечностей уйдет очень много энергии, это может плохо закончится. Ремиаторы, не создавайте барьеры вокруг живых объектов. Первое время в них может отсутствовать воздух, либо же сильное атмосферное давление, размер барьера вы также не сразу начнете контролировать. Элементорам с элементами ингис или фулгур за пределами класса или тренировочного поля колдовать запрещается, по крайней мере первое время. Ученки с элементом ингис, следите, чтобы рядом был достаточный запас воды, а фулгур к воде даже не приближайтесь. И не вздумайте используйте этот элемент на электроприборах. Обладателям крыльев летать разрешается только после позволения врачей и только под присмотром учителя. Самостоятельно использовать крылья разрешается только после специального разрешения. Драки с использованием магической энергии строго запрещены, за обыкновенные драки будут выдаваться предупреждения. Семь предупреждений будут караться на ровне с использованием магии против другого учащегося. Сегодня в ваши комнаты будут доставлены браслеты, которые будут служить вам и средством связи, и ключами, и визитной карточкой. Перед использованием изучите инструкцию. На браслеты также будут зачисляться баллы, которые вы будете получать за оценки, результаты тестов и экзаменов. За баллы вы можете приобрести некоторые вещи, такие как канцелярия, средства личной гигиены, также потратить их в буфете. При порче школьного имущества или серьезных нарушениях эти баллы будут списываться. По окончанию школы они будут зачислены на ваш счет в банке. Каждый месяц будет проходить медосмотр, на который все обязаны являться. Доступ на практику вы получите только когда магический потенциал каждого члена отряда достигнет должного уровня и после разрешения врачей,—Директор замолчал, оглядывая притихших первокурсников. На несколько секунд зал погрузился в абсолютную тишину. —Желаю вам хорошей учебы,—он открыл дверцу сзади себя и, нагнувшись, удалился. Ученики, тихонько переговариваясь, спешили покинуть зал объявлений.

Против часовой стрелки. Карина

Оно точно там было. Карина, не двигаясь, стояла у кухонного столика. В воздухе ещё звенел звук разбивающегося стакана с водой. Янтарные глаза пытались разглядеть в тёмном и, казалось, далёком углу кухни чёрную тень, которую она заметила несколькими секундами ранее. Нужно включить свет. До выключателя нужно идти. Идти метра три. По всему полу разлетевшиеся осколки стекла. Мама будет ругаться, когда вернётся. С другой стороны, когда она вернётся? В два ночи, как обычно? Не видя ничего перед собой, завалится спать и проспит так до полудня. Карина медленно втянула потяжелевший воздух. Осторожный шаг вперёд. Всё хорошо. Ещё один — болотно-зеленый носок намок. Следующим шагом она наверняка напорется на стекло. Руки опять дрожат. Не из-за страха порезать ногу. В том углу, куда она швырнула стакан, точно что-то было. Это что-то ей не нравилось. Хмуря брови и не отрывая пронзительного взгляда от тёмного угла, осторожно присела на корточки. Осторожно ощупала руками пол около себя. Ничего, что могло бы послужить оружием. Только редкие осколки стекла. Ножи мама прячет далеко — шестилетнему ребёнку до них не добраться. Карина осторожно встала, сверля горящими жёлтым глазами место, где было это что-то. Отклонилась назад, дотянулась рукой до кухонной полки, где лежали столовые приборы. Вилки вполне достаточно для самозащиты.
—Стой на месте...—угрожающе прошипела Карина куда-то в темноту, сделала ещё пару несмелых шагов и вздрогнула, когда нога коснулась чего-то острого. Ощупала путь вперед. Следующие несколько шагов удачные. Потом опять стекло. Замерла, не моргая глядя на угол. Чуть скосила глаза на стену, к которой подошла, на выключатель. Сжала вилку, снова перевела два жёлтых огонька на предполагаемое что-то. Щелчок, свет озарил кухню, Карина замахнулась, чтобы ударить неизвестную опасность, но так и не двинулись. В углу пусто. Как, впрочем, и всегда. Медленно втянула воздух. Тень казалась такой реальной... Сжала зубы, оглядываясь, пытаясь заметить какие следы пребывания здесь этого чего-то. Ничего. Обычная кухня. На полу крупные осколки стекла. Нервно откинула назад упавшие на лоб кудрявые пряди, самостоятельно неравномерно подрезанные день назад, после того, как на линейке в честь первого сентября над ней посмеялись какие-то мальчишки. Пусть она и старательно делала вид, что смех её не задел, свои длинные кудрявые волосы она возненавидела. Как и тех мальчишек. Одному из них она умудрилась разбить нос букетом для учителя. Но неаккуратно подстриженные волосы все же смотрелись в разы хуже. Ей досталось. Еще мама сказала, что придется ждать, пока волосы немного отрастут, после чего, если она так уж хочет себе каре, подстричься в салоне. Впрочем, сейчас её это не волновало. Надо убрать стекло, пока мама не вернулась. Ругать за разбитый стакан будут не долго, но вот разговор о её состоянии и "странном" поведении продлится час точно... Карине такие разговоры не нравились. Обсуждать тени не хотелось, в особенности ночью. Она быстро собрала крупные осколки, не обращая внимания на порезанные пальцы. Стакан было жалко. Когда-то красивый, с выгравированной звездой в ромбе, теперь был разбит вдребезги.
Снова что-то промелькнуло. Карина, запихивавшая осколки поглубже в мусорное ведро, резко обернулась. Что-то точно проскочило мимо. Схватила оставленную на полу вилку.
—Стоять!—грозно крикнула она, чувствуя, как руки начинают дрожать. —Стоять на месте! Что ты делаешь в моей квартире!
Больше ничего не было видно и слышно. Будто в квартире только она и осталась. Но внутри метался страх, сигнализировал всеми своими клеточками о какой-то невидимой непонятной опасности. Карина забилась под столик в прихожей. Вилку сжимала вспотевшими ладонями. Звон ключей в замочной скважине. Страх неведанного черного нечто перекрыл страх перед матерью. Два часа ночи: она не спит, а сидит с вилкой, охотясь на свою, казавшуюся такой реальной, галлюцинацию. Нахмурилась и поджала губы. Выскочила из-под стола, пока мама еще возилась с дверью, и понеслась было в свою комнату, самую дальнюю комнату в квартире, но споткнулась о ботинки и полетела на пол. Включился свет, Карина тут же вскочила на ноги и встала по стойке смирно.
—Ты чего творишь?—Татьяна закрыла за собой дверь.
—Ничего. Пить хотела.
—Опять галлюцинация?—зашипела она, не начиная кричать только из-за позднего часа. —Ты опять боишься свою придумку?
—Нет, я ее не боюсь,—Карина осторожно, чтобы не привлечь внимание к своим движениям, спрятала вилку за спину.
—И за какие такие грехи мне все это...—Татьяна устало прикрыла глаза, левое ее веко начинало дергаться. —Что я такого страшного сделала... Ну что ты за ребенок?—она открыла глаза, быстро разулась и прошла в квартиру. —Вечно твои ментально-психические проблемы лезут изо всех щелей,—Карина, все также хмурясь и посверкивая глазами, быстро отходила назад от надвигающейся на нее родительницы,—лезут и лезут, лезут и лезут! Сколько можно? Я устала, понимаешь?! Я устала разбираться с твоими проблемами! Ну почему ты такая? Неужели нельзя потерпеть? Неужели ты настолько слабая, что не можешь сама перепрограммировать собственный мозг?!—что такое “перепрограммировать мозг” Карина не знала. Зато знала это выражение лица. Татьяна схватила-таки ее за плечи, круто развернула и с силой пихнула вперед. Не дожидаясь повторного толчка, Карина пулей унеслась в свою комнатку и юркнула под одеяло. Вилку спрятала под подушку.

Глава 4

—Следующий!—крикнула медсестра, выглядывая в коридор. Несколько учеников, находившихся ближе всех к двери, вскочили и поспешили зайти в кабинет. Карина отбивала пальцами по лавочке какой-то мотив. Сколько они уже торчат в этом коридоре...

—Я думала, мы быстро от всего этого отделаемся,—Женя зевнула, — крылатых, говорили, мало. Я не вижу здесь этого “мало”.
—Относительно всех учеников, крылатых и вправду мало,—ответила Аня.
—Могли бы и не бежать так,—Карина скрестила руки на груди и устало облокотилась на стену,— пришли бы последние и не сидели здесь почти час.
—Предлагаешь уйти?—Аня подняла брови.
—Нет конечно, — Карина хмыкнула и прикрыла глаза, — зря сидели что ли...
—Да ладно тебе, не так уж и долго ждать осталось,—Женя вновь зевнула. —Мальчики, наверное, уже с браслетами разобрались...
—Вероятнее всего,—Аня пожала плечами.
Время шло, очередь постепенно редела.
—Следующий!—из кабинета вновь показалась голова уже порядком уставшей медсестры.
—Пойдем, отделаемся от этого пункта побыстрее,—Карина встала на ноги и потащила девочек за собой в кабинет. Помещение оказалось просторным: два стола с документами, несколько шкафчиков, набитых разными мазями, настойками и маслами, белые ширмы, чуть желтоватые к низу, отгораживали кушетки и большие странные приборы с проводами, чем-то напоминавшие те, которыми проверяли их мозг во время распределения.
—Не стойте в дверях, никто долго возиться не хочет,—пробурчала одна из медсестер за столом. Девочки прошли к ширмам.
—Доставай документы,—сказала Карине женщина в белом халате, подталкивая ее за плечи к кушетке. Карина достала свои документы, за которыми пришлось бегать в общежитие, и протянула их медсестре. Та задернула шторку, после махнула девочке на кушетку, изучая бумаги. Карина сняла рубашку и уселась на лежанку.
—Арабова Карина...—пробормотала медсестра, настраивая прибор, после взялась за провода с присосками на концах,—спиной повернись.
Прибор тихо пикал. Спину сжимали многочисленные холодные присоски. Карина постукивала пальцами по кушетке, поглядывая на медсестру.
—Это больно?—спросила Карина.
—Что больно?—медсестра вышла из своих мыслей.
—Крылья растут больно?
—Врать не буду,—после недолгого молчания ответила она,—поверь, это еще не самое страшное, что случится в жизни.
—То есть больно?
—Ты все равно ничего с этим не сделаешь.
—Вы не ответили на мой вопрос,—Карина нахмурилась.
Медсестра вздохнула, молча подошла к прибору, проверила что-то на маленьком экранчике, после вернулась на свое прежнее место, заглянув в янтарные глаза.
—Да.
—Ясно,—чуть помолчав, ответила она.
—Ты, главное, просто следуй инструкциям. Тогда все будет в порядке. Обычно все проходит без осложнений.
—Хорошо.
Прибор перестал пищать. Медсестра подошла к нему и оторвала бумажную ленту, которую тот только что распечатал, после взяла ручку и начала что-то быстро записывать в медицинскую карточку.
—Показатели хорошие, проблем возникнуть не должно,—сказала она,—через четыре дня, то есть шестого числа, явишься на рентген. Пока что каждый вечер мажь спину мазью, ее тебе выдадут. По моим расчетам, начнут вырастать они дней через пять, а примерно через десять дней нужно будет их вытаскивать. Две недели и сможешь летать.
—Спасибо,—Карина поспешно застегнула на рубашке последние пуговицы и вышла из-за ширмы. Быстро, даже очень. Летать можно уже через две недели... Но больше ее волновало слово “вытаскивать”. Вытаскивать крылья хирургическим путем? Карине такой способ не очень нравился, но ничего не поделаешь. Остается терпеть. Женщины за столом поставили на бумаге какие-то печати, после одна из них вручила Карине мазь. Она вышла в коридор, где уже стояла Женя.
—Анька еще не вышла?—спросила Карина, убирая мазь и медицинскую карточку в небольшую сумку, висевшую у нее на плече.
—Нет, ее подождать надо, — Женя зевнула.
—Плохо спала?
—Ага,—она подошла к окну, уселась на подоконник, подставив лицо солнцу, и довольно улыбнулась, прикрыв глаза. —Где твоя комната?
—Смотри-ка, новые крылатые,—послышался мужской голос сзади. Девочки обернулись. Посередине коридора неспешно шли двое парней, оба с большими серыми пятнистыми крыльями. Старшекурсники.
—Их меньше, чем в прошлом году,—сказал блондин. Парень с русыми волосами оглядел первокурсников и остановил взгляд на уставившихся на них девочек. На лице его заиграла широкая улыбка, глаза сузились. Он направился к Карине и Жене.
—Коль, ты куда?—его приятель поспешил следом.
—Волнуетесь?—спросил Коля и, не дожидаясь ответа, продолжил. —Мы тоже волновались, но все оказалось не так страшно.
—Вот именно,—сказал подошедший блондин, после взял своего друга за плечо и попытался потянуть его за собой, дальше по коридору.
—Лучше потерять сознание в самом начале операции, тогда проблем не будет вообще,—как ни в чем не бывало продолжал парень, теперь на него уставились почти все присутствующие в коридоре. Блондин как-то нервно усмехнулся. Женя подняла брови, Карина скрестила руки на груди и нахмурилась, склонив голову в сторону.
—Не неси чушь,—прошипел он приятелю и потащил его по коридору. —Тут прекрасные врачи, все будет хорошо!—крикнул он через плечо.
—Ага, от потери крови никто не умирал последние два года, это прогресс!—все также улыбаясь крикнул напоследок Коля.
—Вы двое,—из кабинета выглянула крайне недовольная медсестра,—вон отсюда! Опять за свое?
Старшекурсники поспешили убраться, блондин по пути отвесил своему приятелю подзатыльник.
—Что они вам наговорили?—спросила вышедшая из кабинета Аня.
—Забей, бред какой-то,—Женя спрыгнула с подоконника. —Пойдем, обед скоро.
***
—Элемент аква,—говорил Эрик Лангрес, — является проводниковым элементом. То есть для его использования вам нужно сосредоточится, почувствовать энергетические частицы в молекулах воды. У вас в мисках она насыщена этими частицами, так что больших проблем с контролем быть не должно.
Они сидели в большой аудитории, длинные парты стояли “лестницей”, чем ближе к стене — тем выше. Учитель стоял внизу, поигрывая зависшим в воздухе водным шаром.
—Это бесполезно,—Дерек откинулся на спинку стула.
—Сколько мы сидим над этой водой?—Макс слабо пихнул миску, пара капель упала на парту.
—Более получаса,—ответила Аня, посмотрев на часы.
—Это выглядит по-идиотски,—Карина легла на парту, подложив руки под голову,—полчаса машем руками, ничего не происходит. И не думаю, что произойдет.
—Может, нужно больше времени,—подал голос Хью. Он, прищурив глаза, прожигал взглядом воду, держа над ней чуть подрагивающую руку. Потом вдруг скривился и схватился за голову. Женя, водившая пальцем по водной поверхности, подперев голову свободной левой рукой, беспокойно на него посмотрела.
—Или вы плохо стараетесь,—сквозь зубы выдавил Эйнар.
—Так ты разговариваешь?—Карина усмехнулась, подняла голову и повернулась к черноволосому мальчику.
—Очень смешно,—сдержанно пробурчал тот. Карина отклонилась назад, чтобы увидеть его за Женей. Янтарные глаза ее округлились. Эйнар, вытянув дрожащие руки, удерживал воду на небольшом расстоянии от миски. Вода, постоянно меняющая форму, хоть мальчик и пытался сделать ее шарообразной, расплескивалась. По затылку Жене пришелся один из этих всплесков, заставляя ее выйти из полудремы.
—Смотрите,—сказал учитель, заметив Эйнара,—у...—Эрик Лангрес замялся, после открыл журнал и начал быстро перелистывать страницы.
—Эйнар Эрлинг,—сказал он. Вода, расплескавшись, рухнула обратно в миску.
—У Эрлинга получилось,—закончил фразу учитель, улыбнувшись,—молодец.
—Ты как?—Карина переводила взгляд то на воду, то на Эйнара, потирающего глаза.
—Нормально,—ответил он.
—Как ты это сделал?—Дерек так почти лег на парту, стараясь увидеть мальчика. —Покажи еще!
—Элементарно,—пробурчал он,—нашел там энергетические частицы, о которых говорил учитель. Потом как бы зацепился за них... Не знаю как ощущения описать. А показать еще раз не могу,—он глянул на тяжело дышащего Хью. —Это не так-то просто.
Дерек вздохнул и вернулся на место, после принялся прожигать свою миску глазами, попутно вертя над ней руками.
В тот раз что-то получилось только у Эйнара и еще нескольких учеников. После двадцатиминутной перемены, за время которой они потерялись в коридорах этой школы, и в итоге опоздали минут на пятнадцать, ученики уже корпели над семенами. Так же напитанные магическими частицами для упрощения, они лежали в маленьких горшках с сырым черноземом. Элемент терра также считается проводниковым. То есть тот, кому он подвластен, может выращивать и видоизменять растения только при наличии семян или уже готового ростка. Так же и с элементом вент, над которым они сидели через час, но о материалах, воздухе, беспокоится не надо. Понять, каким образом направлять воздух и на чем концентрироваться оказалось крайне сложно. Если до этого элементы имели объект, который можно увидеть и потрогать, и границы, то здесь этого не было. Материал ограничивался разве что стенами аудитории. Перед учениками закреплены вертушки, по которым можно понять, получилось ли у кого-то направить воздух.
—Что ж такое...—Карина опустила руки и забарабанила пальцами по парте.
—Это только первый день, с магическими частицами работаем впервые,—Аня потерла глаза,—сейчас вряд ли что-то толковое получится. Ты думала, мы после первых же уроков будем беспрепятственно контролировать элементы?
—У него,—Карина кивнула на Эйнара,—получилось.
—Не всем дано, значит,—Макс усмехнулся, после дунул на вертушку. Твердые лепестки завертелись. Карина с досадой посмотрела на учителя, играющего в воздухе перышком, после подула на лепестки вертушки. Самое проблематичное в обучении магии — это начало. Способность колдовать словами не опишешь. Это чувства, ощущения, причем у каждого свои. Кто-то описывает покалывания на кончиках пальцев, у кого-то немного отекают конечности или болит голова, но это в редких случаях. А кто-то не чувствует ничего, все происходит машинально, подчиняясь мыслям. Обычно это уже привыкшие Магрисы, в особенности те, кто побывал на очагах. Там им не до этого. Сложнее оказались элементы ингис и фулгур, являющиеся элементами-источниками. То есть искать магические частицы, за которые можно “зацепиться”, нужно не в определенном объекте, а в самом себе. Если вспомнить слова матери, один из этих элементов с наибольшей вероятностью должен проявиться у Карины. Сейчас она не то чтобы была этим очень довольна, не потому, что не нравится какой-то из этих элементов (оба ей как раз приходились по душе), а преимущественно из-за простого непонимания, что ей с ними делать, а главное — как. Через сорок минут Карина была уверена, что даже в тех крохотных коричневых семенах чувствовала больше, чем сейчас в самой себе. Будто ее тело пустое. Вырастить какой-нибудь цветочек, казалось, легче, чем зажечь свечку. Карина сдвинула брови, исподлобья глядя на фитиль не мигающими глазами. Аудитории для элементов-источников немного отличались от других. В обоих по два учителя, которые уже не спокойно сидели за своим столом, а ходили между рядами. Свечи стояли на плавающей в миске с водой дощечке. Около каждого ряда стояло по два ведра с водой. Перед входом в аудиторию всех заставили убрать волосы и закатать рукава рубашек. В аудитории для определения другого элемента-источника, фулгур, воды нет и в помине по понятным причинам. Парты там обтянуты резиной, перед учениками стоят лампочки с подключенными к ним проводами.
—Можно экономить на электроэнергии,—сказала Женя, тыкая пальцем в провод.
—Стать универсальной переносной розеткой,—усмехнувшись, добавила Карина. Макс прыснул.
—Очень настоятельно прошу носителей этого элемента не совать пальцы в розетку,—сказал им проходящий мимо учитель.
—Если уж захотите провести эксперимент — делайте это не у нас в домике, пожалуйста,—прошептала Аня, когда тот отошел, —а то половина общежития будет сидеть без света. Спасибо нам за это не скажут.
На ужин шли еле живые. Перед глазами все плыло, руки отекли, вены опухли, видимо, от большого количества магической энергии вокруг и попыток ее контролировать или выжить из себя. Тело еще не привыкло. Эйнар, единственный из компании, у кого уже определен один элемент, несколько раз вошел в фонарный столб. Хью вскоре взял его за руку, чтобы он не врезался еще куда-нибудь, и в итоге сам свалился прям посреди дороги на ровном месте, благо, успел подставить руку (за вторую его успел поддержать Дерек). Единственное — из носа у Хью некоторое время шла кровь. Во время минуты молчания один из первокурсников за соседним столиком потерял сознание. Дружный сдавленный вздох, но с места никто не сдвинулся. Паренек, стоявший рядом с потерявшим сознание учеником, успел-таки схватить его за рубашку, не дав упасть на пол полностью. Одной рукой держать соотрядника было неудобно, но поменять положение и перехватить обмякшее тело он не смел. Карина скосила глаза чуть не до боли, чтобы увидеть происходящее, пальцы сжали край стола. Повернуть голову от метронома, все так же отсчитывающего секунды, казалось невозможным. Топот на лестнице, на третий этаж столовой взбежали двое учителей. Метроном завершил свой отсчет и перестал тикать, в зале в то же мгновение поднялись шум, суета, мальчик, державший товарища, наконец схватил его двумя руками поудобнее, сидевшие за тем столом ученики сорвались со своих мест, толкаясь, обступив потерявшего сознание. Он начал приходить в себя.
—Это ненормально,—сказала Карина, когда шум поутих. Бледный паренек окончательно пришел в себя, подоспевшие учителя спрашивали того о самочувствии и проверяли пульс.
—Не нормально, но случается,—сказала Аня, поднимая крышку мисочки с салатом,—ничего страшного с ним не будет. Первые недели самые сложные и неприятные, их просто надо пережить.
—Перспектива вот так падать от того, что делаешь свойственные самому себе вещи мне не нравится,—пробурчал Макс, ломая котлету на кусочки.
—Не гуманно с их стороны оставаться на месте, когда кто-то из отряда сознание теряет, —Карина покосилась на соседний столик.
—Вот именно,—пробурчал Дерек.
—Уверяю вас,—Аня вздохнула, —стояли, потому что приученные.
—Я тебе не собака, чтобы быть к чему-то приученным,—Дерек скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.
—Мы все уже,—усмехнулся Макс.
—Закроем тему,—отрезала Аня. —Про браслеты расскажите лучше.
***
Браслет уже лежал в плоской белой коробочке на столе, когда Карина вошла в комнату. Под крышкой был плоский белый камень прямоугольной формы, завернутый в бумагу. Сверху короткая записка: “Первым прикасается только хозяин”. В коробке обнаружилась и черная основа браслета, сделанная из кожи. Кожи не обычной, а драконьей. Она используется в защитной одежде, в ремешках браслетов (хотя “ремешком” этот кусок кожи, занимающий значительную часть предплечья назвать сложно), а еще в медицине, химии... Главное — правильно обработать. Карина принялась вертеть белый камень в руках. Это компалб. Минерал, свойства работы с магической энергией которого уже давно используют как замену телефонам и рациям. Белый камень немного засветился и почти тут же потух. Подключение к своему хозяину прошло успешно. Пару минут Карина пыталась вставить его в специальное углубление в ремешке. По крайней мере она теперь была уверена, что камень не выпадет ни при каких обстоятельствах. Замочек на браслете особый, снять его с руки может только сам хозяин, либо же тот, кому дали доступ. Не то что на старом резиновом браслете, который у нее сломался несколько месяцев назад и держался буквально на одной удаче. После надетого нового браслета с компалбом, старый полетел в одну из полок, где Карина, вероятнее всего, совсем скоро его забудет и вовсе потеряет. В комплекте шел черный наушник в форме спирали, цепляющийся за ушную раковину и ее изгибы, на правое ухо. После примерки, наушник был убран в коробку, а Карина взялась за инструкцию.

За кулисами. 1

Ночь была беззвездной. Небо затянули тучи, вот-вот должен был пойти дождь. Лунный свет редко пробивался сквозь проблески в темной, наполненной водой вате. Ступал Девятый почти бесшумно, чего не скажешь о его спутнике. Его ноги путались, не принимали вес мертвого тела. Обычная ситуация для марионеток, но у Девятого не было времени возиться с ним и учить фактически заново ходить. И сил теперь тоже.

—Шевелись,—грубо бросил Девятый упавшему на каменную дорожку мужчине. Это был врач, один из тех, кто работает в этой школе не так давно. Выбор материала для марионетки пал именно на него во-первых из-за недолгого времени работы здесь: к нему пока никто не прилип из медицинского персонала и саму его персону ещё толком никто не мог охарактеризовать, а значит любые промахи в управлении марионеткой будет легче сгладить. Во-вторых, он — врач не низшей категории, а значит имеет доступ во многие места, закрытые от обычных смертных... Девятого волновал лишь один определенный склад. Ему была нужна энергия. Энергия, чтобы управлять марионеткой и приводить в исполнение разработанный план. И чтобы на него самого обращали как можно меньше внимания.
—Ниа мнинду,—неповоротливый язык врача словно занимал большую часть рта, что затрудняло понимание его слов. Самостоятельная речь марионетки оставляла желать лучшего. Когда Девятка контролировал все его телодвижения — проблем не возникало. Но сейчас силы на исходе, поэтому управление он частично передал мертвецу. Держать его под абсолютным контролем остается не так уж и долго: месяц — и все процессы в теле марионетки завершатся, врач будет готов к самостоятельному поддержанию жизнеспособности.
Они подошли к лестнице у здания Ремиаторов. Для Девятого эта часть пути не требовала никаких усилий, чего не скажешь о Генри, так звали марионетку. Врач колебался достаточно долго перед тем, как ступить на первую ступеньку, да и то только после того, как его хозяин угрожающе на него посмотрел. Вторая ступень, третья, четвертая... Марионетка полетела вниз, что-то неразборчиво мыча. Девятый сделал шаг в сторону, уклонившись от падающего тела. Врач распластался на ступенях. Полежал около минуты двигаясь, после нелепо замолотил руками и ногами по камням. Девятый раздраженно задвигал челюстью. Нагнулся, схватил врача за шиворот и, хорошенько встряхнув его, швырнул вниз по лестнице. Так быстрее. Травмы, которые тело Генри наверняка получило, — ничто. Все быстро заживет, пока Девятый держит его под контролем. Уже утром врач будет в полном порядке. А пока спуск будет проходить быстрее и жестче.
—Шевелись, шевелись...—приговаривал Девятый, толкая Генри вниз, на первый этаж острова. Остров делился на два этажа, скрепленных между собой посередине. На втором этаже школа. На первом — лаборатории, в которых содержали и уничтожали туманностей, проводили исследования. А главное — там до утилизации хранились “отходы класса Б”. Кровь, которую взяли на анализ. Кровь, которую Девятому очень недоставало. Кровь, необходимая для его работоспособности и осуществления плана. Кровь, которая до проникновения в школу казалась ему чем-то отвратительным и мерзким, вторичным отходом, отходом класса Б. Кто бы мог подумать, что спустя время ему, высшему существу, теперь она казалась крайней степенью наслаждения. Голод сделал свое. Привычка питаться свежайшим материалом — тоже. Девятого раздражала медлительность врача. Его неповоротливость. Но переусердствовать с вымещением отрицательных чувств на марионетке нельзя: Девятка еще здесь только благодаря ему. И поесть наконец он сможет только с помощью Генри: открыть склад может только медицинский персонал.

Глава 6

Карина прерывисто втянула воздух и скрючилась, в попытках облегчить боль. Спина ныла нещадно. Вполне терпимо, но ночью, когда сконцентрироваться не на чем, это сводило с ума. Карина резко села на кровати, схватила подушку и швырнула в противоположную стену. Рост крыльев, подготовка тела к дополнительным конечностям сильно действовали на нервную систему. Карина поджала губы, слезла с кровати, вернула подушку на место и распахнула окно. Вдох, выдох, вдох, выдох... Холодный сентябрьский ветер зашевелил темными кудрями. Тело покрылось мурашками, но окно она закрывать не торопилась. Неприятные ощущения, вроде бы, ушли. Вроде бы. Сердце вновь стучало в привычном ритме. Кожа на спине в некоторых местах посинела, будто кто-то несколько раз ударил ее железной палкой по лопаткам. Увидев такую картину несколько дней назад, Карина подумала, что упала с кровати, но нет — это формировались крылья. Желание смтреть в зеркало на свою спину отпало. Она забарабанила пальцами по подоконнику, после достала из стеллажа рядом со столом, в полку которого убрала все медицинские принадлежности, мазь, выданную ей на медосмотре, стащила с себя футболку и принялась довольно яростно втирать ее в спину, на сколько доставали руки.
Испытательная неделя подходила к концу, что Карину сильно волновало. А если точнее, безумно злило. Если бы не растущие у нее крылья, она бы уже свято верила в то, что прислали ее сюда по ошибке. Эйнар за это время наловчился и мог удерживать в воздухе капельки воды даже с низким содержанием магических частиц. Правда недолго: секунд семь. А еще он вместе с Женей периодически выращивает странного вида цветы, которые увядали уже через сутки, по периметру забора. Возможно от холода, но Аня и Хью уверены, что это от недостатка опыта этих садоводов. Впрочем, Женя вполне своей работой была довольна, чего нельзя сказать об Эйнаре. Выращивать цветочки, судя по его лицу, ему не нравилось, но по каким-то причинам Жене он не противился, и даже сам присоединялся к этому занятию.

Аня сдувала листья и прочий мусор с дорожек. Элементу вент она по началу была не очень рада, но уже через час после его обнаружения, мыслила вполне позитивно: “Применение можно найти всему, главное не загонять себя в стереотипные рамки...”. Тем же вечером взяла в библиотеке книгу: “Вент. Применение и самые известные его носители за последнюю сотню лет”, с которой увидеть ее можно было часто. Макс пару раз тоже пытался ее читать, но вскоре бросил эту затею: “воображение у меня есть, значит все будет в порядке, придумаю что-нибудь”. Так что он развлекался тем, что устраивал круговорот из всего, что под руку попадется и чисто теоретически может подняться в воздух от ветра. А еще разок, забавы ради, волосами Карины, за что получил от нее весьма точное и громкое объяснение того, что нельзя трогать ее волосы, в особенности таким образом, иначе потрогает его уже она, и ему это совсем не понравится.

Хью достались элементы аква и вент. Дерек пару дней назад смог зажечь огонек на кончике пальца. А у Карины только боли в спине. Как говорила мама, с которой они созванивались несколько дней назад в общей телефонной будке: “Ты не волнуйся, элемент появится обязательно. Не сразу, но появится. Может делаешь что-то неправильно. Успокойся для начала, потом...”. Что “потом”, Карина так и не узнала: время разговора закончилось и телефон отключился в ожидании следующего ученика. Почти у всех появились какие-то свои уроки, а она ходила только на тестовые занятия. Благо не одна, Макс и Дерек все еще пытались выявить свои вторые элементы.

—Успокойся, будешь злиться—ничего не выйдет,—говорил профессор, или, как он зачастую поправлял учеников, синьор Лопес, один из наблюдателей практического занятия элемента ингис, сам уже начинающий выходить из себя.

—Я спокойна,—Карина нахмурилась, глядя на свечу. Оставалось еще пара практических дней, после чего начнется учеба. А у нее ничего. Вообще ничего. Учителей беспокоили такие ученики. Почти у всех было оба или хотя бы один элемент.

—Арабова, осталась суббота и все. Для таких, как ты, выделили еще воскресенье, но на него не рассчитывай. Либо получается сейчас, либо...—что “либо” он не придумал, развернулся и пошел к другому ряду. —И это воин... —еле слышно бормотал синьор Лопес второму учителю. —Если так дальше пойдет, на очаге ее прихлопнут сразу...

—Это все еще ребенок. И это все еще первая неделя.

—Ребенок...—он фыркнул. —Это не ребенок...—дальнейшие слова разобрать не удалось, да и самой Карине слышать их не хотелось. Она кусала губу и хмурилась. Карина уже не ребенок. Они все здесь уже не дети. “И это воин”... Вдруг она и вправду бесполезна? В голове мелькнули все мысли и желания о будущем, которые она тщательно скрывала, о своей нужности, важности, полезности обществу. Все перечеркнула толстая красная полоса.
Макс глянул на Карину, на учителя и тут же отвернулся.

—Может ингис не твой элемент,—он пожал плечами.

—Будто у него всегда все получалось... Будто я не беспокоюсь из-за всей этой ситуации,—зашипела Карина, вдруг разозлившаяся на себя, учителя, этот класс.

—Завтра и послезавтра еще дни занятий будут, может получится,—он чуть сузил глаза, глядя на свечу, —погоди-ка...—Макс поджал губы. Кончики двух вытянутых в сторону свечи пальцев, слабо засветились рыжеватым цветом. Мгновение, в свечу прилетел крупный огненный шар. Оба вздрогнули, Макс резко втянул воздух и отдернул руку, тряся ей.

—Мещеряков Максим, —синьор Лопес довольно улыбнулся и подошел ближе к их ряду,—молодец. Советую тренироваться выпускать энергию по чуть-чуть, шары будешь создавать позже,—он перевел взгляд на Карину, хотел было что-то сказать, но вместо этого несколько секунд смотрел в сверкающие глаза, после ушел.

—Сильно обжегся?—спросила она, с завистью глядя на зажженную им свечу.

—Нет,—Макс дул на пальцы.

—Теперь на занятия ходить будем только я и Дерек,—Карина вздохнула.

—Если он не открыл второй элемент на другом практическом занятии, пока мы тут возимся.

Глава 7

—Они скоро целиком покроются перьями,—Женя стояла посреди своей комнаты перед Аней и Кариной, оставшись в одном лифчике и демонстрировала спину,—буквально пару дней.

Из ее тела вырастали крылья. Точнее то, что должно ими стать. А пока что это напоминает крылья птенца, размером с ее спину. В каком-то месте покрытые крохотными жалкого вида перьями, где-то — пушком. Рядом почти затянувшиеся шрамики. Спина все еще красноватая, а ближе к крыльям синеватого цвета.

—Они так и останутся серыми, или окрас позже сменят?—спросила Аня.

—Останутся,—довольно ответила Женя, вертясь перед зеркалом,—может только на концах потемнее будут, но это не точно.

—Тебе пойдут,—Карина немного отклонилась назад, осматривая подругу.

—Проблема в том, что половину одежды перешивать придется,—она вздохнула,— у врачей мне, конечно, выдали персональный комплект специальной одежды, но не буду же я все время только в нем и ходить.

—Эй! Мы так на лекцию опоздаем,—в дверь забарабанил Макс,—вы долго там возиться собираетесь?

—Идем,—Женя накинула рубашку. На спине у нее два длинных отверстия для крыльев. Недолго повозившись с пуговицами и затяжками, они наконец вышли. Серые крылья с рубашкой смотрелись будто бы меньше. Пробежавшись до замка, они замедлили темп только на третьем этаже, проходя мимо профессора Лорети, метнувшего на них грозный взгляд. Дождавшись, когда тот свернет в другой коридор, рванули дальше. В аудиторию влетели ровно со звоном колокола.

—Мисс Ривс,—немного запыхавшись, сказала Аня,—извините.

—Занимайте места,—она поправляла плакаты-рулоны, висевшие на доске. Худая, невысокая женщина с холодными голубыми глазами и мягким, приятным голосом. Темно-русые волосы собраны сзади крабиком. Компания поспешила занять свой ряд.

—И так,—мисс Ривс повернулась лицом к собравшимся,—если кто-то еще не знает, я Элинор Ривс, преподаватель магического природоведения, курса Туманностей. Моя задача — подготовить вас к предстоящей практике, чтобы вы все показали наилучшие результаты. Наши лекции будут построены на изучении повадок, слепых зон, сильных и слабых сторон основного противника, а также причины их появления. Начнем с простого, что же такое Туманности,—она довольно быстро и аккуратно нарисовала очертания человека, внутри которого находился большой белый круг. Рука Ани взметнулась было вверх, но учительница в тот день задавать вопросы и слушать ответы на них не собиралась.

—Симонова,—мисс Ривс повернулась к девочке и замялась,—прошу прощения... сегодня говорю только я... Рада, что вы уже что-то знаете, хвалю. Я в вас и не сомневалась...—Аня чуть порозовела. Вся группа одновременно повернулась к ней.

—Всем молчать и слушать меня,—голос мисс Ривс вдруг изменился. —Как вы уже знаете, в каждом живом существе имеется душа — энергия, невероятная кладезь магических частиц. Чистейшее в любом существе. Что же происходит, когда человек идет, скажем, на убийство,—она перечеркнула рисунок,—его внутреннее содержимое отравляется. Каждый раз, переступая через нормы морали, мы губим душу. И чем дальше — тем хуже,—мисс Ривс перечеркнула рисунок еще несколько раз,—пока не дойдет до пика. Душа становится настолько ничтожной, что при смерти ее носителя не может отправиться в мир иной. Обременяемая всей той чернотой, накопившейся в ней за все время жизни, она вскоре обретает тело, становится материальной. Вокруг нее образуется энергетическая оболочка, которая через несколько дней становится плотной. Появляется Туманность, трех- или четырехметровое существо. Живыми существами они не являются, несмотря на наличие некой души, способности передвигаться, питаться и даже эволюционировать. Не имея рассудка, возможности умереть, закончив свои муки, при этом страдая от вечного непереносимого голода, единственное, что может успокоить на время вечные терзания — кровь или плоть другого живого существа. От голода они умереть не могут, им и пища не нужна. У Туманностей есть лишь позыв, страстное желание насытится,—она стерла с доски рисунок, после развернула первый рулон. —Туманности делят на три типа. Первый тип,—она указала на плакат с изображением черной дымки,—считается самым безобидным. Он виден людям, в отличие от остальных двух, в виде темного плавающего тумана, но это вовсе не значит, что угрозы он не представляет. Часто можно встретить на местах катастроф, где много жертв, также на полях сражения после того, как все немного успокоилось, гораздо реже в моргах или на кладбищах. Они не любят суету и шум, но это вовсе не значит, что они не выжмут все возможные соки из того, кто попадется им в момент безумного голода, где бы он ни был. Действуют весьма просто — зависают над жертвой, вводят в некий транс, после обвиваются вокруг ее тела, душат и испаряют кровь, потребляя ее. Высасывают, можно сказать. Если жертва сопротивляется — увеличивает свою плотность, сдавливая будущий перекус и ломая ему кости. Несмотря на то, что выглядит как дымка, тело у этого существа имеется,—мисс Ривс обвела указкой самую темную непрозрачную часть Туманности на плакате,—бить нужно сюда. Отлично работают ингис, фулгур и аква. С остальными элементами придется повозиться, чтобы обезвредить данный тип. Второй тип,—она раскрутила второй плакат. Этот тип Туманности совсем не походил на предыдущий. Черный торс с очертаниями небольшой головы, из которого торчали длинные тонкие острые ленты. Лица нет — голова просто будто обтянута сверху черной кожей. Вместо глаз впадины, вместо носа — небольшой горбик. Существо окутано черной дымкой, но не такой густой, как у первого типа. —Как вы можете видеть, у этого типа более выраженное тело. Оно гораздо опаснее первого типа за счет более быстрого передвижения, но подниматься так же высоко уже не может. Черные ленты могут без особых усилий порвать кожу и перерубить кость. Способность испарять кровь у него осталась, но не на столько развитая, как у первого типа. Питается не только высосанной кровью, но и плотью полакомиться не прочь. Рот у него в центре внизу, между лентами, в месте их прикрепления к торсу. Более агрессивное существо с развитыми органами слуха. Кожа его способна улавливать малейшие колебания воздуха или звуковых волн, она светочувствительна, так что бежать от него бесполезно, все равно услышит. Против него хороши все элементы. Голова — слабое место, ленты лучше не трогайте — они безумно крепкие и как-либо повредить их может не каждый солдат на очаге, вы уж тем более. Третий тип,—она развернула третий рулон. Туманность уже не имела лент, они преобразовались в ноги. Те, что прикреплены к предполагаемым плечам, гораздо длиннее задних. На спине собраны несколько пар более тонких, но более острых ножек. Черное существо походило на паука. Рот на этот раз имелся: огромный, от предполагаемого местоположения уха до другого уха. Из него торчали два длинных серых языка.