Катарсис. Не его фанатка.

Пролог

Гораздо легче погасить в себе свет, чем рассеять тьму вокруг ©.
Владимир Васильев «Дневной Дозор»

Темнота на экране, режим ночной съемки, женский шепот за кадром: «Камера пишет». Посторонний монотонный звук. Это поезд? Это купе, она крупным планом, смотрит прямо в камеру.

- Раз-два-три-четыре-пять, я иду тебя искать, - она улыбнулась, - Это не про меня. Меня искать не надо. Знаешь, у человека три проявления инстинкта самосохранения: бей, беги или притворись мертвым. Ха, видишь, Белоснежка знала толк в выживании.

Она подмигнула и продолжила:

- Притворяться мертвой не прикольно. А физически я гораздо слабее большинства моих оппонентов и многих жизненных обстоятельств. Поэтому я бегаю. Да я уже чёртов чемпион по бегу от проблем. Вот и сейчас инстинкт говорит мне, что нужно бежать. Хотя, это не интересно. Давай я лучше расскажу тебе про бульдозер. Начну с самого начала, но в общих чертах.

Жила была очень эмоциональная и эмпатичная девочка, которая однажды очень сильно влюбилась. И любовь зажгла в ней костёр, она просто вся светилась как факел. У девочки было много счастья, просто она это ещё не понимала. А потом выключили свет. И включили боль. Костер стал сжигать девочку изнутри. Тогда каждую ночь перед сном она стала представлять, что внутри неё работает бульдозер, который ровняет костёр с землей, и не даёт пламени разгореться. Ночь за ночью бульдозер делал свое дело, пока внутри нее не осталась голая земля и пустота. В пустоте нет боли. В пустоте вообще ничего нет. И тогда она услышала океан – звук прибоя и шелест волн. Тогда ей стало спокойно и легко. И она начала жить. Теперь каждый раз, когда внутри начинает искрить, девочка раз за разом мысленно тушит эти искры пальцами, чувствуя боль и облегчение одновременно. А если это не помогает, на помощь приходит бульдозер.

Сейчас мой бульдозер не справляется. Я начинаю приучать себя к мысли, что мне придётся потеряться навсегда, и я больше никогда тебя не увижу.

1

Полгода назад

– Итак, основные рабочие моменты обсудили. А теперь можно вопрос? Последние работы у вас были с американцами, кажется. Почему теперь вы выбрали нас? – молодой мужчина в костюме и белой рубашке с интересом смотрел на собеседника.

– Работа с одной командой приводит к тому, что все итоговые продукты одинаковые, по стилистике, по подаче. А потом видишь, что твой клип по картинке повторяет клипы ещё дюжины групп. Захотелось чего– то нового, свежей крови.

– У нас нет такого мощного портфолио как у того же у Брэда Майлза, например. Мы только начинаем выходить на международный рынок. Я просто хочу убедиться, что мы друг другу подходим, и планируем один и тот же результат.

– Я видел то, что она делает. Это нереально, это цепляет. Смотрел её работы с фестивалей, пересматривал несколько раз. И увидел, что на выходе у нас с ней получится очень крутой продукт. А теперь можно я задам вопрос?

– Да, конечно, – молодой человек улыбнулся. В переговорной было душно, он позволил себе расстегнуть пуговицу на воротнике рубашки.

– В чём её секрет? В чём её фишка?

Парень рассмеялся.

– Это не секрет. Она гений. Она мыслит видеорядом, вместо мыслей видит готовые картинки, концепцию, кадры. И у неё поразительная ассоциативная интуиция, – он махнул рукой, – Забудьте, что я только что сказал. Просто она волшебник.

– Извините за личный вопрос, вы – пара?

– Нет, мы профессионалы, это только работа.

Начало

– Сегодня всё по плану?

– Да, всё без изменений. Рок-группа, наш прорыв на Западе, кстати. «На краю» называется, молодые ребята, договоры о неразглашении группе раздал.

– Ок, помню. Ну, на счёт прорыва не знаю, не слышала. Так, что там, правок к сценарию не было, документацию утвердили, локации мы выбрали.

– Да, всё без замечаний, концепция устроила. Съёмки три дня, первый на выезде, два других – в павильоне. Сегодня начало согласовали в 15:00 часов, завтра и послезавтра в 10:00 часов. Съёмочный день восемь часов.

– Агентство, кастинг?

– Продюсер утвердил Кристину.

– Твою ж мать, – она обречённо вздохнула, – Они, что, совсем сценарий не читают? *Запрещено цензурой* тогда я их пишу?

– Скажи лучше, как ты их вообще пишешь! Про группу не слышала, а сценарий они твой одобрили с первого раза, режиссерский тритмент согласовали, бюджет утвердили. Чёрт возьми, как ты это делаешь?

– А я слушаю. Текст и музыку. И в голове появляются картинки, ты ж знаешь, – она рассмеялась, показав ровные белые зубы, – А мне вот другое интересно – почему они прорываются на Западе, значит, а клип приехали сюда снимать?

– Ты лучшая, Мать, – молодой человек толкнул её в плечо.

За способность контролировать абсолютно любой процесс в команде, а также держать управление при полном вовлечении в творческий процесс оператор провёл аналогию и в шутку назвал её как бортовой компьютер корабля «Ностромо» – Мать[1].

Теперь она Мать. Лейтенант Рипли[2] бы ей была довольна.

Она хлебнула крепкий кофе, который оказался на удивление очень горячим, и она неожиданно для себя обожгла губы.

Через час, загрузившись оборудованием, они с группой выехали на локацию. Для съёмок было выбрано заснеженное поле за городом. Мать знала, что во второй половине дня небо потемнеет, соберётся тяжелыми густыми тучами, перебирая оттенки от сизо– серого до лилово-дымного. Именно пустое холодное белое поле в совокупности с дымным густым нависающим небом с кучными тяжёлыми облаками должно было создать нужную картинку и придать кадру атмосферности. Солнца не было, в воздухе стояла еле уловимая дымка, было облачно, и морозно. По прогнозу в телефоне стоял «снег».

Мать, одетая в объемную стеганую куртку, которая была ей велика, в надвинутой почти на самые глаза шапке крупной вязки, носилась по полю и руководила сборкой и расстановкой оборудования, чем раздражала оператора. Она проваливалась в глубокие сугробы, из-за чего снег забил угги уже через полчаса, и она пошла в микроавтобус, где нехотя переобулась в валенки. Мороз щипал нос и щёки, и ей приходилось тереть лицо мягкими варежками. Радиостанция в кармане ожила: «Встретили. Ведем их, они едут за нами. Скоро будем».

Руслан подавил смешок, Мать выглядела забавно, но за ее нахмуренными бровями, сосредоточенному виду и блеску в глазах он видел гения.

Она была похожа на маленького любопытного гнома в куртке на два размера больше и забавной шапке, при этом её стройные ноги смотрелись в валенках как карандаши в стаканах. Точно, смешной гном, и, хотя она была среднего роста, весь её прикид делал её ниже, шире, и несуразнее. Вряд ли догадаешься, что стройная русая блондинка с космическими стальными глазами и гном в красной шапке с голубыми рукавичками это одна девушка. Вот за что он её любил, так это за непредсказуемость. А ещё за весёлый нрав и убийственное чувство юмора с абсолютно серьезным лицом. Всегда. Он так и не научился с точностью определять, когда она шутит, а когда говорит серьезно.

К нему подошла Уля, ассистент по гриму и костюмам.

– Да, морозит неслабо. Сейчас заморозим звёзд заграничных, и потом фанаты будут нас ненавидеть, – подмигнула она, – Где их черти носят? Я уже готова замазывать красные носы и синие руки.

2

Утром в 09:00 она была уже на площадке. В худи оверсайз нежно– мятного цвета, свободных синих джинсах, с пучком на голове и стаканчиком капучино в руке она ждала, пока соберется вся съемочная группа. Яркий свет ламп заставлял её щурить глаза, спала она плохо и уже в шесть утра сидела на кухне и листала инстаграм. Музыканты приехали без опозданий, съемки начались ровно в запланированное время.

Все сцены в павильоне снимали на фоне хромокея, потом в финальной обработке планировалось добавить графику. Общие групповые сцены отсняли достаточно оперативно, был объявлен перерыв, и музыканты разбрелись по площадке в ожидании индивидуальных кадров.

Как она и ожидала, проблемы начались с Кристиной. Предыдущая съемка с Кристиной вообще обернулась катастрофой – она устроила скандал, после чего просто покинула место съёмки, и один съёмочный день был потерян. И к тому же, хотя она действительно была очень красивая, в этом случае совершенно не подходила на роль – двигалась очень вычурно и манерно, не улавливала сути настроения и была физически не подготовлена.

– Милая, ну это же не сложно! Смотри на меня – встаёшь вот так, берешь меч в руку, и делаешь выпад, а потом на шаг отступаешь и…, – она объясняла девушке как ребенку простейшие движения, но ничего не получалось, – Вот, посмотри, как будет смотреться вся сцена.

Она взяла меч катана, зачаровано провела пальцем по тупому лезвию, встала в позицию и дала сигнал ассистенту включить музыку.

Каждое движение было отточено, казалось, что она совсем не думала над тем, что надо делать дальше. Вся съёмочная группа замерла, наблюдая за её танцем, в котором, как и в музыке, была ярость и боль. Парни из группы застыли каждый в своей части площадки, но, несомненно, все наблюдали за ней. Магия продолжалась не больше минуты.

Она остановилась, выдохнула, повернулась к модели.

– Ну? Это будет уже смонтированная сцена, мы будем каждое движение снимать отдельно.

– Ты издеваешься? Да ты с дуба рухнула что ли, Лана! Я ж изрежусь вся, если даже по движениям повторять буду!

Разубеждать её и объяснять, что меч не заточен, она не стала. Она дала знак Кристине подождать, и пошла на другой конец площадки к Андрею Коверину.

– Скажите, нам точно нужно это лицо в кадре? – тихо спросила она.

– Ну, я думал, что красивая девушка в красном, парни, мечи.

– Вы увидели, что смысл не в этом? – спросила она, и он утвердительно кивнул, – Сейчас я уменьшу бюджет на много денег.

Она развернулась и пошла к Кристине.

– Милая, твой менеджер мудак, потому что не смотрел референсы, не читал сценарий. Это опасно, лапуль, а он, мудак, прислал тебя сюда, – тихо сказала она модели, а потом притянула её к себе и добавила, – Детка, ты очень красивая.

И поцеловала Кристину в губы.

– Тебе оплатят час рабочего времени, – она подмигнула девушке.

– Увидимся, – Кристина довольная медленным шагом от бедра покидала площадку.

А она тем временем подошла к ассистенту по гриму и костюмам.

– Уля, у тебя двадцать минут, чтобы сделать меня красоткой, и впихнуть мой М в её S, – сказала она и услышала смешки за спиной, она развернулась и указала пальцем в сторону одного из усмехающихся музыкантов – И это было не ругательство, я про костюм.

Через полчаса она вышла из гримёрки, подошла к оператору, тихо дала ему указания по кадрам, её нужно было снять лёгкой и воздушной.

– О, смотри, ниндзя, – пошутил один из близнецов ей в спину. Она обернулась и бросила на всю компанию красноречивый взгляд, и взгляд её остановился на одном из братьев, который увлеченно что– то говорил на камеру телефона.

«Твою ж мать, рррррр, ещё один блогер», – прорычала она мысленно.

– Так! Ты! – Мать пригвоздила объект указательным пальцем, – Гитарист, да, ты, ты! Говорю один раз. Повторять больше не буду. Моя площадка – мои правила. Убирай камеру, к чёртовой матери! И чтоб я тут этого больше не видела. Здесь один режиссер. Я. И камеры пишут только под мою команду.

В «боевом раскрасе» выглядела она грозно – Уля добавила художественного замысла в грим, и теперь её глаза украшала черная маска, на фоне которой глаза горели как два стальных огня. Акцент был сделан на губы, была чуть подправлена и так красивая от природы форма, естественный цвет подчеркнул объем.

А Лана добавила художественного замысла в сценарий, и теперь у неё за спиной была два меча катана.

Она как бабочка порхала по площадке в красном комбинезоне, размахивая мечами, в конце сцены она упала на одно колено, склонила голову, опустив мечи параллельно друг другу вдоль тела, и подняла взгляд вверх. На площадке было тихо, даже оператор старался не дышать.

За полчаса все сцены с девушкой камикадзе были отсняты, взяты все планы и все ракурсы.

Оставался финал. В финале герой целует девушку и убивает её, она падает с обрыва. Падение планировалось снимать с трёх камер на хромокее, чтобы потом смонтировать сцену как можно правдоподобнее, захватив реакции, а главным героем был один из близнецов.

«Ну что ж, хотя бы голову не задирать», отметила она, они были почти одного роста.

3

– Ну и? Цель какая? – спросила она Рэна, как только вышла из раздевалки. Они втроём двинулись к выходу из здания.

– Что? – переспросил он.

– Ой, не исполняй. Какого хрена ты здесь делаешь? С ним я потом поговорю, – она кивнула в сторону Руслана, и тот поёжился.

– Что за наезд, Мать драконов, – он усмехнулся.

– Не помню, чтобы нанимала тебя на работу. Для тебя исключительно Зинаида Матвеевна, – и она деловито прищурилась и начала смеяться, – Ты, конечно, может и рок стар, но тупишь как школьник.

– Поехали, подвезу тебя, Матвеевна, – он кивнул в сторону машины.

Она пожала плечами.

– А поехали, – Лана подняла ладонь и кивнула, прощаясь с Русланом, тот недоуменно уставился на них.

Игорь не успел открыть ей дверь, она уже уселась на пассажирское сидение и пристегнулась. Они выехали с парковки.

– Значит, так, Демин, вези меня аккуратно – возраст у меня предпенсионный, а ещё я впечатлительная натура, могу сознание потерять, если лихачить будешь, – злобно пошутила она.

– О, фамилию мою знаешь, значит.

– Мама научила с незнакомыми мужчинами в машины не садиться.

– А твоя фамилия? А то так нечестно.

– Слушай, и слова какие знаешь! Честность… Так и не скажешь, что из шоу бизнеса, – продолжала она троллить.

– Матвеевна, сейчас пешком пойдёшь, – рассмеялся Рэн.

– Ну, вот посмотри на меня и скажи, какая у меня ещё может быть фамилия?

– Вещай!

– Ну, Иванова я.

– А что, Иванова Зинаида Матвеевна – звучит, – подкалывал он.

– А-то! – соглашалась она, – Вот здесь поверни.

Адрес она ему не сказала. Он ехал вслепую, следуя её указаниям. К слову, штурман она была так себе и в городе ориентировалась плохо.

– Приехали, вот здесь останови, – она показала на парковку возле торгового центра.

– И всё? Торговый центр! Да ты гонишь! Боишься, что в гости приду? – пошутил он.

– Классно целуешься, Демин, – она подмигнула ему и вышла из машины.

Странно было увидеть Рэна после тренировки сегодня. Мать искренне верила в отсутствие совпадений и случайностей в жизни. Обычно ничего просто так не бывает, и ему что-то от неё надо. Только понять бы, что именно. Нет, он, конечно же, симпатичный, только резкий, временами даже грубый, с отличным чувством юмора, но интуиция подсказывала ей, что там не всё так просто. Целуется он, конечно, классно, но в целом, обычный избалованный женским вниманием придурок, одним словом, рок стар. Если он рассчитывает, что она лёгкая добыча, что ж, надо дать понять суперзвезде, что он ошибается. Но что ей совсем не понятно – у этих товарищей армия фанаток по численности превосходит армию Мордора[1], на кой чёрт ему нужен в своём списке какой-то режиссер «короткого метра» из России. «Надо хоть почитать про эту группу, что ли», – подумала Лана.

Мать считала себя вполне симпатичной, в меру привлекательной девушкой, у неё обычные серые глаза, светло-русые волосы, тонированные в холодный оттенок блонд, средний рост, среднее телосложение. Она была средне прекрасна. Без каких-либо выдающихся особенностей, вполне обычные природные данные. Конечно, если сделать мейк ап и надеть платье, она будет шикарна. Как и большинство молодых девушек. Она не видела причин для столь явного интереса к её персоне. Он не мог знать, что о том, что она, когда дело касалось её интересов, достаточно прямолинейная и жёсткая, как и не мог знать о её чувстве юмора при постоянном «poker face», о том, что она влюблена в каждую мелочь и незначительную деталь своей жизни, и часто даже не смеётся, а ржёт. У Рэна просто не было на это времени. Он не мог узнать всё это так быстро, а некоторые вещи надо один раз увидеть, чем сто раз услышать о них от кого-то.

Уже дома она набрала в поисковике название группы и начала изучать подборку.

Рок-группа «На краю», официальный сайт был скуп на информацию, дата образования, альбомы, клипы, фото парней, их сценические имена – фронтмэн Кей, бас гитара Арин, ударник Келла, гитаристы Фил и Рэн. На фото видно, как менялись участники группы со временем, на более ранних фото татуировок у них было меньше, у Келлы – синий цвет волос. На фан-сайтах было повеселее, там активно обсуждали личную жизнь парней, обсуждали, что Кей и Келла уже имеют пару, Фил сделал предложение прям со сцены. А ещё на фан-сайтах было очень много ненужной информации, которая просто отнимала время. Мелькнуло какое-то обсуждение скандала с блогершей Скорп, вроде как бывшей Фила, какое-то упоминание аморального поведения Рэна, его фото с девочками, пару раз в тексте мелькнуло «наркотики».

Настоящих имен не было, как и точной информации о личной жизни, и Лана сделала вывод, что это часть имиджа, фанаткам гораздо охотнее мечтается о какой-нибудь рок– звезде с кличкой вместо имени, чем о Василии Огурцове, который имеет жену и трое детей, живущих в городе Саратове, но при этом классно поёт и играет на гитаре в известной рок-группе.

Хорошо, что она наблюдательна, умеет слушать, и, слава богам, у неё есть свои источники. Она сделала вывод, что, несмотря на потрясающую работоспособность и хорошую музыку, парням повезло. В самом начале пути им улыбнулась удача, и они её не упустили. Она закрыла ноутбук и включила плейлист в телефоне.

4

Лана опять погрузилась в работу, её план был расписан на полгода вперед. По большей части в офисе она проводила немного времени и очень часто работала дома. Она снимала небольшую уютную студию с минимальным количеством мебели и шикарным видом из окна. Кухонная зона плавно переходила в гостиную с диваном и гардеробной, у стены располагалась её рабочая зона – стол и компьютер, весь интерьер был наполнен деталями из ИКЕА. Спальная зона находилась под потолком на так называемом чердаке. Это был её дом, её крепость. Она часто вечерами готовила себе капучино, отодвигала штору из органзы, открывая тем самым большое узкое окно почти самого пола. Она садилась по-турецки прямо на пол, смотрела в окно, пила кофе и слушала свой океан внутри. Шелест волн, которые торопливо наползают на песок, крики чаек, ветер. Это всё у нее внутри. Надо только слышать.

А ещё часто вечерами дома она забиралась с ногами на диван, включала музыку, брала блокнот и начинала рисовать. Она любила свою работу, любила возможность творить, собственное агентство позволяло ей нести своё видение, отсутствие руководства было для неё благом. Дать клиенту то, что он хочет ей удавалось всегда, потому что люди готовы были работать с ней именно из-за её особого взгляда.

Второй клип

Через месяц с ней связался Андрей Коверин и предложил поработать над клипом для следующей песни. Они говорили по скайпу полчаса, выясняя тонкости технического задания и пределы творчества Ланы, проговаривая детали контракта. Они сошлись в общих вопросах, договорились устроить совещание после утверждения сценария для согласования режиссерского тритмента.

Руслан светился как новогодняя гирлянда – то, что достаточно известная рок– группа выбрала их для дальнейшей работы, несомненно, сказывалось на его самооценке.

Лана ходила и улыбалась, слушая вечерами свой океан внутри, шелест волн и крики чаек. Ей хотелось творить. На следующий день она получила входящий видео звонок по вотсап с неизвестного номера. Звонок она приняла, не включая камеру, чтобы узнать, кто же именно ей звонит.

– Лана, ты здесь? – с таким странным вопросом к ней обратился Кей, фронтмен группы «На краю», – Мы можем поговорить? Привет.

– Да, можем, что у тебя? – она включила камеру, она была без макияжа, с конским хвостом, в пижаме с принтом капкейков и других сладостей.

– Лана, ты, конечно, гений, но не могла бы твоя муза сообразить новый сценарий без привязки к конкретному месту?

– Не поняла вопрос. Говори конкретнее, – она нахмурилась, меж бровями залегла складка.

– Я хочу домой. Синий хочет домой. Фил хочет домой. Мы все хотим домой. Всё зависит только от тебя.

– И?

– Сделай так, чтобы мы клип снимали дома, – Кей перешёл к просительной части без особых реверансов, – ну, пожалуйста, Мать, ну будь человеком.

– Господи, да я ж даже песню ещё не слышала, – засмеялась она.

– Вот песня, – он перекинул ей в месседжер звуковой файл, – и по– человечески прошу, ну сделай так, чтобы можно было снимать в павильоне. Или в особняке каком– нибудь. Иначе будут скупые мужские слёзы.

Она кивнула, сказала «окей, пока» и завершила звонок.

Парни хотели домой. Они скучали по семьям и рассчитывали, что удастся уговорить Андрея снимать новое видео в их родном городе, если сценарий позволит это сделать.

«Ну, хорошо, павильон, значит павильон, ну, на крайний случай, готика в особняке», – мысленно уже согласилась и включила звуковой файл. Она прослушала песню дважды. Затем взяла листки бумаги, карандаш, снова включила песню и начала рисовать.

Когда Лана не пришла утром на работу даже к одиннадцати, ей позвонил Руслан, чтобы убедиться, что она в порядке. Спать она так и не ложилась. Сутки она не выходила из своей квартиры и писала сценарий, делала раскадровку для тритмента.

После того, как она отправила всё на согласование Андрею, она отключила телефон и упала спать, в общей сложности она проспала двенадцать часов.

Когда она включила телефон, в вотсапе было много сообщений, и одно из них было от Кея – «Спасибо». В ответ Антону полетел перечень оборудования, которое должно быть в наличии для съёмок в его городе, и рекомендации, где можно его найти с просьбой о содействии.

В город, где должны были состояться съемки клипа, Лана прилетела с минимальным составом съёмочной группы – Уля, оператор Павел и мастер по свету Ярослав. В аэропорт Андрей прислал за ними микроавтобус, было решено, что разместят их за городом, при этом на таком размещении настоял менеджер группы. Лана же, напротив, настаивала на гостинице для всех членов съемочной группы. Андрей долго уговаривал её остановиться всё– таки в пригороде, объясняя это большим количеством фанатов в родном городе музыкантов и необходимостью сохранять тайну их пребывания в России. В итоге их поселили в пригороде, в котором находился поселок «Весенний» со шлагбаумом и круглосуточной охраной. В одном из его особняков, как позже выяснилось, принадлежащем близнецам Деминым. От внешнего мира дом ограждал прочный каменный забор. В большом двухэтажном доме с огромным количеством комнат Лану поселили отдельно от её группы в доме для гостей. Она по– прежнему не верила в совпадения и начала злиться, ей играли, и не особо пытались скрыть это.

Дом для гостей был небольшой, он состоял из небольшой гостиной, совмещенной с кухонной зоной, и спальни, на самом деле мало чем отличался от её квартиры, так что она достаточно быстро освоилась.

5

Утром за час до начала работы в съёмочный павильон начали подтягиваться музыканты. Первым приехал Кей, Уля тут же утащила его в гримёрку, чтобы привести в порядок. Ярослав заканчивал настраивать свет для общих сцен. Все были в сборе.

К Лане подошёл Рэн, протянул ей стаканчик с кофе, это был сырный капучино. Без сахара, как она любит.

– Спасибо, – она сделала первый глоток и оценила вкус.

– Ну, Мать, готова к созданию шедевра? – он с любопытством посмотрел на неё.

– К шедевру не надо готовиться, мне нужно просто быть здесь, – Ну, и где ваш готический друг с шикарными волосами?

– Арин не гот.

– Я знаю. Эпатажный образ. Но из всей вашей компании он один не выпендривается. Он остаётся собой. Камера это любит. А вот ты играешь. Просто из кожи вон лезешь, как бы преподнести себя. И получается фигня.

– Может дело не во мне? У кого– то руки не оттуда растут?

– Гитару научись держать сначала, гений. Это не класс виолончели, – ехидно улыбнулась Мать, – Не агрись, лучше съешь конфетку.

Рэн психанул, а Келла, услышав последнее, начал ржать в голос.

Лана, пожав плечами, засунула в рот апельсиновый леденец, от которого отказался Рэн.

– Всё, проехали. По местам! – чётко скомандовала она, – А ты чего ржёшь, Синий? Быстро в гримёрку!

Первый и второй день съёмок смешались в одно сплошное «Дубль один», «Стоп! Снято», «Ещё раз эту сцену». Лана превратилась в Наполеона. Она носилась по съемочной площадке как акула. Спорила с Кеем, орала на Келлу, что– то тихо объясняла Арину. Рэн заметил, что она ему даже улыбнулась. Вот что за хрень. На него она почти не обращала внимания. Просто оказывалась рядом, когда они в Филом начинали цепляться, спорить, ругаться, и разгоняла их, вернее, хватала Фила под руку и уводила, что– то объясняя, к оператору Паше или к Уле в зону отдыха.

Когда она в следующий раз была рядом, потому что они опять начали спорить, Рэн быстро опередил её, взял под руку и послушно пошёл туда, куда она собиралась опять увести Фила.

– Да, ёшкин матрёшкин, Рэн! Ну, какого …, – и тут она повернулась и злобно впилась в него глазами, – Ты специально! Вот что за… Ты его провоцируешь?! Сукин сын.

Лана психанула. Она была как дракон, казалось ещё чуть– чуть и начнет палить огнем. Ей понадобилось тридцать секунд, чтобы взять себя в руки.

– Перерыв! Двадцать минут, – крикнула она оптимистично.

А потом схватила Игоря за руку и увела за собой со съёмочной площадки.

– Да что с тобой не так? Это работа. Тяжелая, мать твою, работа. И ты мне её усложняешь. Специально. Потому что это не взрослый мужик передо мной, а маленький мальчик, которому внимания не хватает, – абсолютно спокойно сказала она ему.

Он ожидал ора, крика, нецензурщины и эмоций. Видимо на него она свои эмоции тратить не намерена.

– Ну, я же его добился, – он улыбнулся с видом «посмотрите, какой я молодец».

– Продолжай в том же духе, пацан. К концу съемок от твоего вида меня будет тошнить. Я даже злиться не буду.

– Почему ты такая сука? При чём, только со мной, – спросил он.

– Потому что только ты замечаешь это. Остальные работают. Кобель.

– Где ты вчера была весь день? – он пропустил мимо ушей констатацию факта, кем она его считает.

– Игорь, слушай, я прошу тебя, давай все нерабочие моменты будем решать в нерабочее время. Сейчас мы пойдём и отработаем ещё три часа, наш рабочий день будет закончен, и я отвечу на любой твой вопрос. Договорились?

Он продолжил вопросительно смотреть на неё, ожидая ответа.

– Гуляла, – она пожала плечами, – Может, кофе?

Лана оставила его и пошла в зону отдыха. Через три часа рабочий день был закончен.

Когда Игорь подъехал к дому, увидел машину Келлы. Он вышел из машины со стаканом капучино, увидел, что Ефим и Антон разговаривают с Ярославом.

Он подошёл к ним, достал сигарету и закурил.

– А где Мать? Её кто– нибудь видел? – спросил он у Келлы.

– Поехала в город с Нелли, Фил их увёз, – ответил Келла, – Что, бросила тебя, да?

Рэн проигнорировал выпад. Перекинулся ещё несколькими словами с ребятами, а потом сел в машину и позвонил Филу.

– Мать с тобой? – ответил он на приветствие.

– Нет, мы оставили её возле «Тринадцатого этажа». Позвони ей.

– Не берет трубку, на сообщения тоже не отвечает.

– Соскучился, что ли, – хохотнул Фил.

– Иди в жопу, – огрызнулся Рэн.

– Лану ищет? Она в спортзал собиралась, – Рэн услышал голос Нелли.

– Спасибо, мелкая, – крикнул он в трубку и завершил вызов.

В торговом центре «Тринадцатый этаж» был только один спортзал, и тренировок кэндо в нём не было.

Ему пришлось купить кроссовки и шорты, охрана не хотела его пропускать в зал без сменной обуви. Он заглянул в окно каждой двери, за которыми шли групповые занятия. Разумеется, её там не было. Оставался только тренажёрный зал, и был риск, что его узнают. Он надел капюшон свитшота и опустил голову вниз, натянул рукава на кисти рук посильнее и засунул руки в карманы. Лану он увидел не сразу, даже уже был готов уйти.

6

Следующие два для съемок пролетели как один, работа кипела.

Первый же день начался со спокойного глубокого голоса Матери в громкоговоритель:

– Демин, который старший. Выключи камеру и убери свой телефон. Напоминаю второй раз, моя площадка – мои правила. Кроме меня тут никто не снимает. И Игорь, если я найду видео со мной в сети во время работы над вашим клипом, я откушу тебе голову, – спокойно и без эмоций это звучало хуже, чем угроза, это было похоже на план действий.

За два дня они почти не пересекались, два раза они спорили на площадке, но не по существу работы, процесс был построен идеально, Рэн получил ещё два замечания по поводу съёмок для своего блога, в итоге Мать конфисковала у него телефон.

– Мать, я заеду за тобой вечером, – сказал Рэн после завершения съемок четвертого дня.

– Зачем? – не понимая сути предложения, спросила она.

– Покатаемся по городу.

– Для чего? – подозрительно продолжила Лана.

– Хочу тебе показать город ночью.

– Зачем? – продолжила она задавать односложные вопросы.

– Ну, ночь, огни, красиво.

– Я буду занята, – пожала она плечами и вышла из комнаты.

Вечером он всё равно приехал и зашел к ней в гостевой домик. Дверь она не запирала, поэтому он не стал стучать, а просто вошел. Его никто не встретил. Тогда он прошел в маленькую гостиную.

Он увидел её на полу, она расположилась спиной к входной двери. Лана лежала на животе, подняв вверх согнутые в коленях ноги и перекрестив щиколотки. Она усердно и быстро работала карандашом на белом листе формата А4. Рядом лежала стопка таких же листов, некоторые уже были в росписях и рисунках, выполненных простым карандашом. Он увидел наушники, она была полностью погружена в свое занятие и не слышала, как он вошёл. Её руки порхали как бабочки над листом, делали короткие и отрывистые движения, иногда она останавливалась, смотрела перед собой, а потом продолжала рисовать. Он остановился и начал наблюдать за ней. Выбившаяся из пучка прядь, движения по её укрощению и попытки заправить непослушные волосы за ухо, тонкие запястья, покачивание головы в такт музыке в наушниках. На ней была белая футболка на несколько размеров больше и бордовые свободные трикотажные шорты средней длины, он был готов поклясться, что это мужские шорты, у него были похожие. Зато носочки на её лапках были по– девичьи милые и забавные, с какими– то рыжими корги на ярко бирюзовом фоне. Вот такой контраст, серьёзная «девушка– ниндзя» в одежде из мужского отдела в забавных носках. Черт, это было так мило, что он улыбнулся. Впрочем, что ожидать от девушки, которая пахнет ванилью, любит капучино и фисташковое мороженное, при этом машет мечом как самурай, ловит свой дзен на тренировках по кэндо да ещё и штангу от груди жмёт.

Твою дивизию, почему у него не выходит? Физически он ей нравится, он в этом уверен, физические реакции тела не обмануть – расширенные зрачки, дыхание, непроизвольные касания. Но у них всё так и осталось на уровне физического притяжения. Он признавал, что миссия близка к провалу. Целью игры было не только обладание телом, это самое простое, к чему можно склонить даже самых морально крепких соперников. Целью была её привязанность, её зависимость. Он хочет получить её всю, чтобы она, постепенно привязываясь, начала отдавать ему время, свои эмоции. Он хочет получить свою порцию восхищения, а когда она будет на крючке и никуда не денется, то можно идти дальше. Потом он исчезнет. Или нет?

Теперь он смотрел на её забавные носки со смешными корги и думал о том, что он не хочет исчезать. У него почему– то возникло желание загрести её в охапку и увезти в какое– нибудь тихое уединенное место, где нет связи, интернета, мобильных, компьютеров и группы «На краю».

Рэн прервал размышления, аккуратно подошёл к ней, присел и дотронулся пальцем спины в районе лопаток. Лана резко дёрнулась, перевернулась на спину, и через секунду у его лица был остро заточенный карандаш.

– Идиот! – заорала Лана.

– Дура! Я чуть без глаза не остался!

– Какого хера ты подкрался ко мне?

– Это ты, какого многочлена, легла спиной к двери и наушники воткнула?

– Придурок, бл4.

И тут он обратил внимание, что её бьет мелкая дрожь. Видимо, он сильно напугал её. Тогда Рэн, не задумываясь, наклонился и поцеловал её. Медленно и уверенно, он пробовал ей губы на вкус, сладкий цитрус на её губах говорил о том, апельсиновая леденцы с ней всегда, даже сейчас, наверняка, она в карманах её мужских шорт. Чуть слышный легкий аромат ванили смешивался с ароматом её кожи, запах был пьянящим, терпким и ему хотелось прижаться к ней сильнее, чтобы надышаться им. Одной рукой он крепко прижимал её к себе, она подалась вперёд, и ответила на его поцелуй. Её пальцы блуждали по его спине, вычерчивая только ей ведомые линии. Медленно, поймав его ритм, она растворилась в нём. Это было обжигающе горячо. В одно движение он склонил её ниже, уложил её на пол, завёл её руку за голову и целовал всё увереннее и настойчивее. Раздался стон, она резко оторвалась от него, перевернулась на бок и освободила руки.

– Стоп, – она села и отодвинулась от него.

– Что?

– Не делай так больше.