Кеплер 62f. Цвет твоего голоса

Глава 1. Выпускной

Я считала мгновения до этого дня. И вот он, наконец, наступил.

Синее платье струилось по босым ногам. Где я оставила свои туфли? Как глупо, а ведь могла бы проснуться посреди ночи и сходу рассказать, в чем суть эффекта Пигмалиона. А куда запропастились дурацкие неудобные туфли не имела ни малейшего представления. Это все проделки Леоны, не иначе.

Не важно, ведь длинное платье крайне удачно скрывало мои босые ступни. Платье, которое так долго провисело в шкафу, ожидая своего часа. С высоким разрезом до середины бедра. С застенчиво приоткрытой спиной. С поблескивающими чернотой камнями, свисающими по плечам.

Платье моей матери.

Отец не понимал моего маниакального желания пойти на выпускной именно в нем. Он хотел, чтобы я выбрала себе новое, любое, какое только пожелаю. Ведь это единственный в моей жизни выпускной! Наверное, он хотел как лучше, но как же он не понимал… как он мог этого не понять?

— Анна! Вот ты где!

Высокий фужер дрогнул в руке, когда сзади на мои плечи опустились чужие руки. Кажется, снова задумалась. Нашла врем. Глупая.

Каждую минуту, каждое мгновение этого вечера я обещала себе веселиться. И до этого момента справлялась с поставленной задачей отлично. Еще бы! Когда еще выпадет шанс сменить стандартную – такую же, как у всех — белоснежную униформу на красивое бальное платье? Когда еще зал советов из строгого и однотонного — с высокими потолками и скругленными углами — запестрит яркими красками? Полы усыпит красными и золотыми шарами, потолок пропадет среди серебряного конфетти, а по стенам заскользят звезды светомузыки? На Антее подобное было редкостью.

— Готов простить тебя только в случае, если ты увидела там в окне НЛО.

Я обернулась. Конечно, я уже знала, кого увижу у себя за спиной. Хайме. Мой самый лучший друг. Трудно поверить, что еще год назад он был ниже меня ростом. Круглощекий и в толстых очках. Добрый рыжеволосый мальчишка всего за год вытянулся, стал шире в плечах и сменил очки на линзы, наконец, явив миру свои улыбчивые медово-карие глаза.

Я знала его с младшей школы. Ровно столько же называла его одним из своих самых близких друзей. Даже после того провала на дне рождения, на который он притащил мне в подарок крысу в стеклянной банке, предложив заботиться о ней совместно. Откуда ему было знать, что я тогда видела жителя нижних уровней впервые и впечатление на его счет у меня сложилось не самое положительное? Тем не менее, эта крыса прожила у Хайме до самой старости. А я к ней даже привязалась и честно присутствовала на прощальной церемонии, куда был приглашен весь класс. Как же сильно нам потом влетело за порчу почвы в центральном парке!

— Чему это ты так улыбаешься? — прищурившись, спросил Хайме в очередной раз покосившись на мой фужер с шампанским.

— Как, так? — заулыбалась еще шире и ничего не смогла с собой поделать.

— Так, будто мне пора начинать смущаться.

— Ты не умеешь смущаться, — закатила глаза, осушая свой бокал до дна. Игристый напиток кружил голову. И останавливаться на этом сегодня я не собиралась. Все мы заслужили все, что происходило с нами сегодня.

— Вот еще, еще как умею! – встрепенулся парень, по-мальчишески возмущенно задрав подбородок.

Я откинула голову назад и расхохоталась. Он ведь ни капельки не изменился. Все тот же ребенок в толстых очках, пытающийся найти способ научить крысу читать. Ведь нам уже по восемнадцать. Раньше я думала, что как только мы перешагнем рубеж совершеннолетия, все резко изменится. Мы станем взрослыми, взглянем на мир по-другому, поймем все, что раньше казалось слишком сложным и найдем ответы на все свои вопросы. Еще никогда я так не ошибалась.

Хайме ждал, когда я перестану смеяться с терпеливой улыбкой на губах. А как только я смахнула с глаз выступившие слезы, и снова посмотрела на него, чуть склонил голову и протянул мне раскрытую ладонь.

— Идем, принцесса.

— Куда?

Отвесив неуклюжий книксен, послушно вложила свою руку в его.

— Как куда? Танцевать, конечно!

— Погоди.

Снова обернувшись, поставила пустой фужер на стол. Я могла бы поставить его на любой другой стол по дороге или отдать официанту. Но мне хотелось еще раз выглянуть в окно. Именно этим я и занималась все то время, что Хайме меня искал.

Странно осознавать, что возможно, сотни лет назад копия такой же Анны Дюруа в длинном синем платье точно так же задумчиво смотрела в окно. Что она видела за стеклом? Синее небо? Облака, а может, даже заходящее за горизонт солнце?

Эта Анна видела за окном лишь бескрайний, молчаливый, темный космос. Завидовала ли я той Анне из далекого прошлого? Немного. Но никогда не призналась бы в этом вслух.

Ведь на нас возложена важнейшая в жизни всего человечества миссия. Преодолеть бесчисленное количество световых лет. Найти планету, пригодную для жизни. Выжить.

И сейчас мы, бывшие студенты и будущее всего Антея — космического корабля, неспешно плывущего сквозь бесконечную пустоту. Поколения сменялись одно за другим, люди рождались и умирали здесь, на корабле. И вот оно. До прибытия на планету Кеплер-62f оставались считанные годы. Нам несказанно повезло. При благоприятном раскладе, мы станем первыми людьми, ступившими на планету, которую однажды сочли пригодной для жизни.

Глава 2. 20.00

Утренняя пробежка всегда была для меня эффективнее крепкого кофе. Пока жители Антея сонно подтягивались в сторону столовой, я затягивала шнурки покрепче, собирала длинные светлые волосы в тугой высокий хвост и вставляла в уши наушники. Это был самый идеальный способ побыть наедине с собой.

Удивительно, как плейер до сих пор работал. Отец подарил мне его на шестнадцатилетние, выкупив со склада редких вещей, которые чудом удалось прихватить с Земли. Этот был ни разу не использован, в запечатанной коробке, и уже несколько лет работал отлично. Стоил, наверное, целое состояние. Конечно, на космическом корабле с ограниченными ресурсами, такие уже не делали. Жаль. Я бы подарила такой же Хайме.

Минув круглые двери своей квартиры, с цифрой «04» на всю высоту, свернула направо, едва не столкнувшись с шустрым мальчишкой по имени Ромео. По утрам он всегда разносил цифровые накопители данных со свежей прессой.

Он отнекивался, когда я помогала ему собрать упавшие «газеты» с пола, но меня было уже не остановить. Сегодня я проснулась с отличным настроем.

Минув жилую часть корабля первого корпуса, выбежала на главную площадь. Круглое помещение с удивительно высокими потолками и огромными окнами, открывающими захватывающий вид на открытый космос. На непостижимо далекие звезды — системы и галактики. Конечно, когда рождаешься на космическом корабле, воспринимаешь это, как должное. Но как только я начинала думать о том, что каждая крошечная звездочка в темноте — это целый необъятный новый мир — у меня начинала кружиться голова.

С главной площади можно было попасть в любую другую точку корабля. По стенам, окружающим площадь, тянулись бесчисленные высокие арки, а над ними уже пошарпанные надписи, куда ведет тот или иной коридор.

Я бодро добежала до самого центра площади, попутно кивая знакомым лицам, и несколько раз оббежала вокруг статуи, установленной в самом центре. Две пирамиды, где вторая стояла своим острым концом на остром конце той, что стояла на высоком пьедестале. Получалось что-то похожее на песочные часы. На нижней части была высечена римская цифра «2», на верхней «1». Скульптура олицетворяла тонкое равновесие, которое свято должны беречь жители Антея. Ее установили сразу после ужасного восстания, которое произошло на пятый год полета. Тогда погибло много людей. Я читала об этом в школе.

Легкие горели огнем, в боку закололо. Но я знала, что, если перетерпеть это и не останавливаться, скоро все пройдет само, и можно будет бежать так целую вечность. Именно ради этого чувства я и бегала каждое утро. Преодоление самой себя.

Свернув в один из длинных коридоров, долго бежала по нему. И вот, наконец, добралась до финишной прямой.

Еще одно значимое место первого уровня — круглый зал со стеклянным куполом в самом центре. В нем еще первые ученые Антея создали искусственный климат, полностью идентичный земному. Плодородная почва и неприхотливые растения были пересажены с земли в герметичный купол, чтобы возможность перевезти на Кеплер частичку флоры и фауны Земли стала реальностью.

Не передать словами, как сильно я любила это место. Цвет Антея и всех его жителей был белым. Стены, полы, потолки, мебель и даже одежда. Даже мои спортивные легинсы и короткая футболка с кроссовками были белыми. Но здесь… Цвет этого места — зеленый. Буйная растительность хвойных деревьев и лиственных кустарников. Мох и папоротник на чуть влажной пахучей земле. Доступ во внутрь купола был не у всех. У меня был.

Преодолев небольшую процедуру дезинфекции, миновала шлюз и оказалась на каменистой дорожке внутри Земного сада. Отовсюду доносилось едва заметное шуршание, говорящее о том, что с ценнейшими насекомыми, живущими здесь, все в порядке.

Я заканчивала свою пробежку здесь всего лишь раз в неделю — по понедельникам. Увы, моего доступа на большее не хватало. Ведь частое посещение этого места могло пагубно сказаться на здоровье растений и насекомых. Но зато я ценила каждый проведенный здесь час. Вот и сейчас, потянув руки, ноги и спину, устало опустилась на деревянную скамейку, установленную в самом центре так, чтобы скрыть посетителя от посторонних глаз.

Прикрыв глаза, некоторое время просто втягивала в себя непривычный воздух. Это было самое настоящее буйство смеси разных ароматов. А после растянулась на скамейке лицом к потолку и наблюдала за тем, как едва заметно покачиваются на искусственно созданном ветру высокие кроны. До тех пор, пока не заурчало в животе. Биологические часы выразили свое желание, наконец, появиться на завтраке. Но перед этим…

Запустив руку под скамейку, заученным движением пошарила по ветхим доскам. И вот мои пальцы наткнулись на то, что искали. Сложенный в несколько раз плотный лист бумаги, весь в скотче. А на нем ровным размашистым почерком было написано:

«Птицы. 20:00»

Вновь сложив записку несколько раз, выкинула ее в утилизатор отходов, покинув купол.

Прежде, чем дойти, наконец, до столовой заскочила домой, приняла душ и переоделась. Моя форма — белый джемпер и легинсы с едва заметными серыми переплетениями линий. Такая же, как и у всех. Все жители Антея были равны. На этом годами основывался наш безупречный мир.

Слишком яркое освещение в столовой ударило по глазам. За окном проплыла соседняя станция корабля, ослепив всех своими огнями.

Сегодня здесь было особенно людно. Учебный год закончился, и теперь бывшие студенты ели в то же время, что и остальные взрослые. Скоро отдел по урегулированию это исправит.

Глава 3. Розовые свечи

Легкий взмах рукой и планета оказалась прямо перед лицом. Привычная команда двумя пальцами, и она медленно закружилась вокруг своей оси.

Кеплер 62f. Экзопланета. Она на целых сорок процентов больше, чем Земля, на которой жили прародители. Но мне, родившейся на крохотном — по сравнению с целой планетой — корабле было сложно даже просто представить эти масштабы. Получается, я могла бы уйти там настолько далеко, что однажды останусь совсем одна? Уму непостижимо! А смогу ли я дышать там свежим воздухом? Настоящим. Не тем, что перерабатывают на соседней станции из воды и при помощи искусственного фотосинтеза. Интересно, а какой он на вкус?

Взмах раскрытой ладонью и планета отлетает от меня куда-то к потолку. Звезда Кеплер 62, вокруг которой лениво вращаются планеты, озарила все вокруг слепящим светом. В созвездии Лира было обнаружено сразу несколько экзопланет, предположительно пригодных для жизни. И, в случае неудачи с Кеплером 62f, у колонистов еще будет шанс найти свое место во вселенной.

Лежа на мягкой кушетке с AR очками на глазах, я смотрела на эту планету уже, наверное, в тысячный раз. Сквозь розовое стекло очков видела высокий потолок зала Знаний, но, благодаря очкам, могла рассматривать космические карты так, чтобы их видела только я одна.

Отдалившись еще, начала новый поиск. Скопление Девы. Галактика Млечный путь. Галактический рукав Ориона. Солнечная система.

Я потратила на это от силы десять минут. На деле же между этими двумя планетами целых тысяча двести световых лет.

Вот она. Земля. Такая необычайно голубая по сравнению с другими планетами. Поверхность материков усыпана яркими огоньками, видными даже из космоса. Как миллиарды своих собственных звезд внутри планеты. Каждый огонек — чья-то жизнь, чья-то маленькая вселенная. Что успел навеки запечатлеть спутник, делая фото на память? Фонари, освещающие шумную магистраль? Фары машин, в которых люди спешили с работы домой, уже предвкушая накрытый стол и вкусный ужин? Теплый интимный свет из окон многоэтажек? Где за каждым скрывалась своя собственная, неповторимая, история. А может даже яркие прожектора с концерта, где музыка и веселье продолжались до самого утра?

Как сложно ценить что-то по-настоящему до того, как потеряешь. Думали ли люди тогда, что уже через каких-то десять лет всего этого не станет? Родная планета сотрет со своего лица все ошибки, что так бездумно совершали люди. Звезды на материках потухнут. На этот раз навсегда.

Еще какое-то время я «побродила» по улицам Лондона и Парижа. Заглянула в Лувр и добралась до Диснейленда. Нашла неприметную улочку, где люди в непривычной странной одежде продавали свежие фрукты. А прямо напротив, за круглыми столами, плотно расставленными прямо на узких тротуарах, навечно застыли веселые компании с бокалами вина в руках. Как хорошо, что кому-то из людей однажды пришла идея снимать панорамы улиц для усовершенствования виртуальных карт.

Вдруг стеклянная пирамида Лувра покрылась помехами. Потолок на фоне сменился чьим-то раскрасневшимся от быстрой ходьбы лицом.

— Почему тебя не было на обеде? — сходу накинулась Леона, не удосужив меня даже коротким приветствием.

Я была привычна к вспыльчивости подруги, поэтому просто неспеша стянула с лица очки и спрятала их в специальную подставку на подлокотнике. А Леона продолжала нависать сверху возмущенной тенью.

— Потому, что я не была голодна? — мягко улыбнувшись, поднялась на ноги, неловко скрестив пальцы в замок. — А еще, во время обеда, здесь обычно никого. А мне хотелось побыть одной.

На это Леона откровенно фыркнула, скрестив руки на груди. Она явно была чем-то сильно обижена.

— Леона, — мой голос стал мягче и вкрадчивее. Как меня учили. — Расскажи, что стряслось?

По началу Леона выбрала тактику молчания в качестве наказания. Но быстро смекнула, что это не особо продуктивно. Да и терпения у меня было хоть отбавляй, поэтому вскоре она сдалась:

— Даниэла!

— Что, Даниэла?

— Она устраивает какую-то дурацкую вечеринку-девичник.

— И ты не хочешь идти?

Леона закатила глаза и выразительно фыркнула.

— Я терплю ее присутствие только из-за Райана. Ты же знаешь.

— Так не иди, — лучше бы я этого не говорила. Если бы взглядом можно было убить, то он был бы ты точно таким, как у Леоны сейчас.

— Их было много, а я одна! Я пыталась отмазаться, но они просто задавили меня количеством! Будь там ты, и нас было бы уже двое.

— Какая поразительная способность к сложению, — не сдержалась от смешка. — Только вот их все равно было бы больше.

— Да, но мне вообще-то комфортнее, когда я не одна против всех.

— Я все равно в этом никогда не учувствую, — пожала плечами.

— Это и не важно, важен сам факт твоего присутствия, а остальное я бы сделала сама, — Леона еще раз стрельнула в меня недовольным взглядом и глубоко вздохнула, смирившись с неизбежным. — Ты, конечно, тоже приглашена. И теперь тебе придется пойти туда вместе со мной.

— Так, я запуталась. Ты же давно мечтала попасть на какой-нибудь девичник. Посплетничать, косички друг другу позаплетать. Так в чем дело?

— Ну не на девичник же Даниэлы! Его должна была устроить я! А Даниэла взяла и додумалась первой. Как же она меня бесит!

Глава 4. Цифровой дождь

Раскат грома прокатился по комнате. Я вздрогнула и проснулась. И тут же, будто почувствовав, что напортачил, зазвенел будильник. I Want to Break Free. Только он помогал мне просыпаться всегда с «той самой» ноги.

Снова прогремела гроза. На этот раз неспеша, будто растягивая приятные для слуха звуки изливающихся на землю небес. Я чуть приоткрыла глаза. Прямо надо мной вовсю клубились темные тучи. Вниз сорвались первые капли дождя. Едва долетая до лица, они исчезали, так и не коснувшись кожи. Странно. Я не помнила, чтобы программировала цифровой потолок на хмурую погоду. Наверное, отец заходил перед работой, чтобы помочь мне проснуться наверняка. Еще бы. Он ведь мне уже все уши прожужжал о важности этого дня. Будто бы я сама не знала!

Восемь утра. Если, конечно, это можно назвать утром, с учетом того, что я никогда не видела настоящего солнца, а уж тем более рассвета. Тем не менее, анкеты дня Выбора, наверняка, уже прислали на мой личный терминал. Осталось всего лишь встать, умыться и приняться за сортировку. Зеленый, желтый, красный. Намного проще, чем выпускные экзамены в школе. Да и в отличии от остальных я не тряслась по этому поводу, не драматизировала и не наводила панику. Столько поколений отрабатывали эту систему, доведя ее до идеала. Никаких ошибок. Никаких переживаний. Никаких неудачных романов и глупых свиданий. Спасибо Обществу, что избавит меня от всего этого!

Вдруг живот скрутило тугим узлом. Протяжно застонав, натянула на голову одеяло и скрутилась под ним калачиком. Только этого не хватало. Я ведь и правда не волновалась об этом раньше!

Но теперь, когда анкеты ждали меня на личном терминале, я вдруг струсила. Как глупо. Хорошо, что Леона этого не видит.

Вдохнув поглубже, резко откинула одеяло и встала с кровати. Я сильная, я доверяла системе Выбора, я справлюсь.

Ноги погрязли в белоснежном ковре с высоким мягким ворсом. Мне нравилось ходить по нему босяком. Тепло и мягко. Когда-то давно его достала для меня Моник — моя мама. И больше ни у кого я не видела подобного. Я вообще очень гордилась своей комнатой. Я сделала все, чтобы сотворить из нее самое уютное местечко на корабле. Широкая кровать стояла напротив высокого окна с видом на бесконечность. Сразу за ней — за изголовьем — стеклянная перегородка, за которой уместился небольшой кабинет. На столе личный терминал и пара памятных из детства плюшевых медведей. На настенной полке небольшая коллекция книг. В основном научная литература. Но были там и особые книги. Мои любимые. Которые я перечитывала, наверное, тысячу раз. Джен Эйр и Унесенные ветром. А за небольшим подвешенным к потолку вязанным креслом, висели цифровые рамки с памятными фотками. С родителями и школьными друзьями. Ну и, конечно, моя любовь — полностью цифровой потолок, имитирующий небо, каким оно было когда-то на Земле. Рассветное с нежными оттенками, чистое голубое или, как сейчас, хмурое и дождевое. Как ни странно, последний вариант был моим самым любимым. От звука грозы все внутри замирало в каком-то необъяснимом предвкушении.

Как только я подошла к шкафу, его зеркальные дверцы тут же исчезли, они были запрограммированы так уже много лет. Удобно. Приподнявшись на носочки и заглянув на нужную полку, досадливо застонала. Кроссовки. Отец выкрал мои кроссовки, пока я спала! Вполне себе очевидный намек. Неужели анкеты не дождались бы, пока я схожу на пробежку?

Ладно. Похоже, я действительно тянула время. Поэтому, быстро умывшись, вернулась в комнату и уселась за терминал с полупрозрачным белым экраном, включая его.

День Выбора. Пожалуй, самый волнительный день для любого жителя Антея, закончившего школу. Суть этого дня была удивительно проста, хоть и решала так немыслимо много. Сегодня каждый подбирал себе пару для совместной жизни. Девушки выбирали мужей. А парни жен. Подобная система была введена с первого же дня жизни на корабле. На борт изначально принимались только одинокие молодые люди с высокими показателями интеллекта и здоровья. Это вынужденная мера, но она здорово облегчила обитателям жизнь. Больше не нужно было годами ходить на свидания, чтобы подобрать себе идеальную пару. Полная психологическая и физическая совместимость. И никаких сюрпризов спустя годы брака, когда вдруг выясняется, что твой муж не просто так задерживался на работе и вообще, его шутки на самом деле никакие не смешные. Никаких проблем с супружеской несовместимостью при зачатии. И что самое главное — минимум патологий с ДНК новорожденных. С момента вымирания человечества, нам почти удалось свести эту проблему к минимуму.

На экране сразу высветилось уведомление о начале для Выборов. Я послушно открыла нужный файл.

Открылась первая анкета. Их оказалось больше, чем я предполагала. Дело в том, что мне будут предложены не только ровесники, но и молодые люди, которым не хватило пары в прошлом году. Такое тоже случалось. Но разница в возрасте была не очень большой, поэтому на этот счет не стоило переживать.

«Ричард Лор». Имя парня, анкета которого открылась первой. С фото на меня уверенно смотрел миловидный худощавый блондин с самоуверенной улыбкой. Сразу под фото был указан его уровень — первый. А дальше длинный перечень информации о нем. Увлечения, хобби, какие книги прочитал за всю свою жизнь, как чаще всего проводит свой досуг. Чем болел, кто его родители. Любимый цвет, цитата и многое другое. Вся его личность в мельчайших подробностях.

Все, что от меня требовалось — это выставить свою оценку. Зеленый — кандидат понравился, желтый — есть сомнения, красный — точно нет. Все просто. Тем не менее, я рассеянно пробежалась взглядом по тексту, примерно к середине признавая, что не запомнила ничего из того, что прочитала.

Глава 5. Ты? Я.

Дождь затих, так и не успев начаться. Темные кучные облака постепенно разгладили картину неба, сделав его спокойным и серым. Все это время я наблюдала за ними абсолютно ничего не видящим взглядом.

Хайме Эндрюс. Если бы однажды меня попросили назвать пятерку самых замечательных людей на свете, его имя абсолютно точно оказалось бы в рейтинге. Но ожидала ли я, хотя бы на мгновение, что увижу его имя на экране терминала сегодня? Нет.

Я пыталась понять, что чувствую по этому поводу, но впервые в своей жизни испытывала что-то, подобное этому. Смесь непонятно чего, приправленная неизвестно чем. Что я должна была испытать, увидев его имя на экране? Радость? Облегчение? Удивление? Я искала внутри себя эти чувства. И больше всего на свете сейчас боялась нащупать разочарование. Хайме не заслуживал этого.

Это неправильно, я должна была быть рада! Мне в пару достался человек, с которым я выросла. Который знал меня даже лучше, чем я сама знала себя. С которым я могла говорить часами, и с такой же легкостью могла с ним часами молчать.

Наверное, всему виной эти глупые книжки. Там любовь между мужчиной и женщиной всегда описывается, как что-то невероятное. Как взрыв, как искра, как шампанское, которое льется через край бокала. Так я представляла себе, читая эти глупые строчки. Так мне казалось должно случиться и со мной, когда я впервые увижу на экране терминала имя своего будущего супруга.

Наверное, я читала слишком много глупых книжек. Сама виновата. Будь в жизни все так же, как в глубинах пропахших пылью страниц, и хрупкое равновесие, которое выстраивалось на корабле годами, давно рухнуло бы. И кто знает, что случилось бы тогда? Скорее всего, мы снова пришли бы к тому исходу, что и земляне однажды. К пепелищу на пустой, безжизненной планете.

Вернув взгляду четкость, я поняла, что на потолке уже давно светило солнце. Я снова пропустила пробежку, и, скорее всего, опоздала на завтрак. Но все это было абсолютно не важно, потому что я точно знала, что должна была сделать теперь.

Оставив небрежно разбросанные по кровати подушки и скомканное одеяло, умылась и переоделась в идеально выглаженную одежду. Волосы собраны в тугой пучок — никому даже и в голову не придет, что еще пол часа назад я позволила себе быть слабой.

Но все планы пришлось отложить на неопределенный срок. Выйдя из комнаты, я удивленно остановилась, уставившись на седеющий затылок своего отца, застывшего на диване в полной тишине.

Будто очнувшись ото сна, услышав шуршание закрывающейся двери, Доминик расправил плечи, возвращая себе привычную осанку и оглянулся на дочь. У моего удивления была весомая причина. Я не видела отца дома в первой половине дня, пожалуй, никогда. Он всегда уходил на работу еще до того, как я просыпалась, и возвращался уже под ночь, если вообще не оставался спать на работе. Обычно все наши встречи проходили в его кабинете или где-то на корабле. Поэтому, да, у меня было полное право таращиться на него, как на приведение, поселившееся в моей гостиной. Доминик и сам это прекрасно понимал, поэтому первым нарушил тишину, чуть усмехнувшись:

— Оказывается, у меня скопилось так много неиспользованных дней отпуска, что, если захочу, я могу прямо сейчас уходить на пенсию.

Усмехнувшись ему в ответ, я скрестила руки на груди.

— Ты этого ни за что не сделаешь.

— Конечно, нет! — В ужасе округлив глаза, Доминик жестом пригласил меня составить ему компанию на диване. Приблизившись, я увидела то, что закрывала от меня спинка кресла. Завтрак. — Подумал, что ты захочешь подкрепиться.

Благодарно кивнув ему, присела на диван, перетащив с журнального столика поднос с ароматными тостами себе на колени. Оранжевые блики от «разожженного» отцом цифрового камина, отражались в белоснежном стакане с успевшим остыть кофе. Значит, он поджидал меня здесь уже достаточно долго.

— Давно ты здесь сидишь? – спросила, поднося стакан к губам. — Если хотел со мной поговорить, мог просто постучать.

— Нет, я только подошел, — ни один мускул на его лице даже не дрогнул.

Я невольно скривилась, но тут же скрыла это, сделав глоток ледяного напитка. Терпеть не могла, когда отец лгал, даже если по таким пустякам. Но именно сегодня, после того, что произошло вчера, меня это особенно задело.

— Что же такого важного случилось, что ты решил прогулять свою драгоценную работу?

Отцу явно не понравился мой тон, но он проглотил это так же, как и я свой горький, несладкий кофе.

— Ты сама все прекрасно знаешь, Анна. Я бы не смог дождаться вечера. Результаты. Они ведь должны были прийти сегодня?

— Да. Они пришли, — я видела, в каком нетерпении находился отец. И прекрасно знала, как для него это важно. Но не спешила называть ему имя. Потому что прежде, я должна была задать ему свой вопрос. — А еще вчера я ходила на собеседование. Тебе не интересно, как оно прошло?

Здесь выдержка Доминика дала слабину — на секунду он замешкался. И я, знающая его, как никто другой, успела словить эту мимолетную деталь за хвост. Вернув поднос на стол, скрестила руки на груди и чуть поджала губы. Отцу ничего не оставалось, как признать себя пойманным на месте преступления и развести руки в стороны.

— Я уже знаю, как оно прошло. Говорил с главврачом сразу, как только ты ушла. Ты получила работу. И я… рад за тебя. Это хорошие новости.