Кешбэк из поцелуев.

Глава 1. Где я? Кто я? И почему?

— Марийка! Маняша! –Знакомый голос надрывался где-то вдалеке. Дверной звонок глушил все мысли. Мигом вскочила и тут же застонала. О боже, как же болит голова! Доплелась на звук до двери. Руки сами дёрнули запертую дверь, а затем скинули крючок. Крючок? Дверь распахнулась. На пороге стояла Наташка. Наташка? Подруженька моя закадычная ещё со школьных времён. Сидели за одной партой, сплетничали, хихикали. Потом выпускной, институт. Дорожки наши разбежались, но дружба сохранилась. У меня экономическое образование, она же выучилась на школьного учителя. Нам повезло, мы работали рядом в одном посёлке. Я в колхоз устроилась работать, она пошла в школу учительствовать. Я выскочила замуж за Петюнечку, Наташка была свидетельницей на свадьбе. Как она отплясывала в паре со свидетелем «русского»! Надежда Бабкина отдыхает. Милая моя Натали долго рылась в кавалерах со своим крутым нравом и только пять лет назад отдала руку и сердце поляку и укатила на историческую родину мужа. Мы долго переписывались и перезванивались, потом два года назад я скаталась в Польшу и получила огромное удовольствие от недельного отпуска за рубежом. Годовалый Вацлав, сын подруги и живое доказательство её счастья, не мешал сплетничать как раньше и наслаждаться общением. И вот теперь я снова вижу Наташку. Исхудала, волосы плохо подстрижены, круги под глазами, сами глаза лихорадочно блестели:

— Проспала. Шмелём одевайся и погнали!

— Куда погнали? — Я очумело пялилась на Наташку. Снится мне что ли? Да она ли это вообще?

— Да, последняя стопка явно была лишней. А вот закуски не хватило, — Наташка проговорила скорее для себя, чем для моей персоны.

— Мы вчера пили?

— Снегурочка ты моя подтаявшая, совсем твои мозги набекрень съехали. Мы не пили вчера, мы бухали по-чёрному позавчера. А вчера ты вспомнила про своего Игорька, безвременно ушедшего из мира сего и догналась самостоятельно пузырём водяры.

— Куда ушёл Игорёк? — Туман не рассеивался, в голове бродили хмурые тучи непонимания. Да что происходит?

— Ну ты, мать, даёшь! — Наташка покрутила выразительно пальцем у виска: — Игорёк твой ещё в чеченской стычке погиб, ушёл безвременно из жизни. А вчера был его день рождения. Ну ты и напоминалась нехотя. Пошли скорей!

— Куда?

— На работу! Ты в магазин устроилась.

— В магазин? — Я пялилась на Наташку и ничего не понимала. Ужасный сон всё никак не заканчивался.

Наташка вздохнула, оттолкнула меня в сторону, побегала по территории и всё устроила. Она сунула мне в руки кофту, юбку, башмаки. Помогла одеться. Мы синхронно выскочили на крылечко. Наташка заперла дверь и вручила ключи и сумочку хозяйке имущества, то есть мне. Дешёвая изрядно потрёпанная сумка из невинно убитого дермантина соответствовала статусу нищенки. Дурной сон продолжался. Мы дорысили до здания крупного магазина. Наташа махнула рукой:

— Тебе в эту дверь. Скажешь, что новая уборщица, документы в пятницу приносила. Это на случай, если у тебя совсем память отшибло. А я в соседний магазин батрачить. Ну пока! — Наташка махнула рукой с сторону соседнего здания и спешно удалилась.

— Пока.

Я послушная девочка, взялась за мытьё полов в огромном торговом зале. Инструкция от начальства была краткая и очень познавательная. Работа не привычная, но нетрудная. Я упорно тёрла пол шваброй и начинала потихоньку соображать. Сон, не сон, но проснуться я никак не сумела. И это всё взаправду? Куда подевалась моя прекрасная стабильная жизнь? Ну да скучновато последнее время проводились семейные вечера. Дети подросли, у них появились свои тайны, интересы. Я от них отдалилась медленно, но верно из-за своего нового назначения. Председателем крупного колхоза работать не просто. Муженёк не визжал от восторга, когда я объявила о своём выдвижении на новый пост. Так случилось, что муж охладел в постели. Случилось это медленно и почти незаметно, но ведь случилось. Он стал чаще пропадать в командировках. Я же вся ушла в дела, в работу. Подозреваю, что супружник утешался на стороне с секретаршей. Мой взлёт в карьере ударил по самолюбию супруга. Я думала, утрясётся как-то всё, само собой. Где же я ошиблась? Магазин был большой и его просторы позволяли много и плодотворно трудиться, а чистый пол приносил удовлетворение. Частичное, я бы сказала, удовлетворение, ведь по залу постоянно сновали покупатели и тут же всё затаптывали. И откуда они только берутся? Город-то маленький!

Мысли текли полноводной рекой. Какие-то неизведанные силы меня выдрали из привычной среды обитания и погрузили в другой странный мир. Ну что ж, разберёмся. К горлу подкатил из недр желудка противный ком. Неужели это истерика? Она родимая. Вдох, выдох, дыхание ровное глубокое. Буду решать проблемы по мере их поступления. Я человек привычный к разруливанию сложных жизненных ситуаций, умею руководить другими людьми и их судьбами. Сумею и собственную судьбу обуздать. Я человек битый и тренированный. Сейчас я сосредоточенно наяривала тряпкой по полу, машинально прополаскивала её в ведре и отжимала. Швабра в руках пристроилась уверенно, как век там бывала. Я ведь и не белоручка, хотя и отбарабанила много лет руководителем. Одно другому не мешало. Большой огород с элементами сада вскопала и разработала собственноручно. И яблони плодоносят, и сливы, плантация земляники радует глаз. Вдобавок ко всему две большие теплицы возводились под моим чутким руководством, и ежегодно успешно пополняют запасы нашей семьи в отборных овощах. Я непроизвольно шмыгнула носом. Отставить воспоминания! Чтобы отвлечься от тягостного момента, глаза скосила на ценники. Матерь божья! Это ж какие деньжищи надо зарабатывать, чтобы набор продуктов регулярно покупать? Заныкалась в уголок подсобки и просмотрела содержимое кошелька, приуныла. Эти копейки сложно назвать деньгами. Кошелёчек небольшой, я порылась ещё немного и в тоненькой пачке скидочных карт обнаружила ещё и незнакомую пластиковую банковскую карту. У меня алая «Союз» зарплатная, а здесь зелёная «Диза». Сходила к банкомату, благо он находился в фойе магазина и проверила наличие сбережений. Имеется немного, на хлебушек, пожалуй наскребётся. В перерыв в комнате отдыха попила чаю с булочкой. Передохнула.

Глава 2. Дурной сон продолжается?

— Лариска заневестилась. Того и гляди замуж выскочит. У нас с тобой не очень получилось, вдруг у неё проснётся женское счастье? — Наташа продолжала болтать о злободневном. Я дипломатично кивала головой и только горячего чайку подливала. Из политических соображений не стала спрашивать, кто такая Лариска. Наверняка её дочка. О ком бы ещё Наташка могла так заботиться? Мы почаёвничали пару часиков, и Наташа убежала по своим делам. День плавно переместился в вечер. Я расслабилась у телевизора и не ожидала ничего новенького. А зря, вечером ко мне вломился нечаянный гость.

— Маруська, открывай! — Орал пьяный мужской голос, а в дверь долбилось стадо слонов. Я решила пока не реагировать, вдруг он сам уйдёт. Стадо топталось и долбилось и совсем не собиралось уходить.

— Маруська, мужик пришёл! — Ревели трубно слоны и упорно желали общения со мной. Я не выдержала и ответила:

— Не впущу! Если орать не перестанете вызову милицию!

— Маруська, милиции давно нет. Я к тебе хочу! — Орал мужик и он похоже был приятелем прежней владелицы квартиры.

— Пошёл вон! Сейчас в полицию позвоню! — В ответ заорала я грозно, а сама в голове уже прокручивала вариант с полицией.

— Ну ты и дура! — Крикнул незнакомец и пошатываясь убрался восвояси. Я выглянула в окно и в свете уличного фонаря с трудом разглядела щуплую фигурку в яркой оранжевой ветровке. После такой бурной встречи с потенциальным кавалером, кем же ещё, я долго отпаивала себя чаем и очень долго не могла заснуть. В итоге проспала пробежку. Утром забежала Наташа:

— Прости проспала на пробежку. Не привыкла ещё к здоровому образу жизни. В магазин пойдёшь? Хлебушка купим, потом у меня чайку попьём, я оладушек напекла. Я тебе хочу новое платье показать, сама сшила. Похвастаться хочется, — Наташа сияла утренней свежестью. Пока я одевалась в джинсы, футболку и брала сумку с кошельком, что-то где-то стукнуло. Выхожу в прихожую и вижу вчерашнего алкаша, который стоит и глупо улыбается. Я узнала его по оранжевой ветровке и хриплому голосу. Едва завидев меня, мужик просиял, как летнее солнышко и принялся громко извиняться:

— Марусечка! Солнышко, прости меня! Я больше так не буду!

Гость протянул коробку конфет, упаковка была яркая и очень блестящая. На вид конфеты казались шоколадными и довольно дорогими. Я не знала, как реагировать. Положение спасла подруга. Наташа схватила конфеты и положила небрежным жестом на стол в кухне:

— С чаем угостимся вечером. Меня ведь ты тоже угощаешь? — Наташа глянула мимолётно на мужичонку и продолжила авторитетно: — А сейчас, Серёженька, иди пока по добру по здорову. Я побеседую с Марийкой о своём о женском. Потом пообщаетесь.

С этими словами Наташка вытолкала мужичка взашей. Мы тоже вышли на улицу и отправились в ближайший гастроном. По дороге она решила поучить меня уму –разуму.

— Не знаю, что ты мужика динамишь. Он вроде ничего такой, — завела подруга неспешный разговор.

— Узнать поближе хочу, — буркнула в ответ наугад.

— Чего там узнавать, — не унималась Наташка. — Разведённый, живёт отдельно. Ну алименты, конечно, платит и вовремя платит, а так рукастый парнишка. Деньги неплохие зарабатывает. И выпивает нечасто, в меру.

— Вот, вот, в меру, — я хохотнула.

— Другие запойные, а этот тихий, работящий. Ты с ним не пропадёшь, — наставительно вещала Наташа.

— Я и без него не пропаду, — что-то не хотелось поближе знакомиться с этим плюгавеньким мужичком.

— Дело житейское, — Наташа отвлеклась на денежные хлопоты, раздумывая что можно купить подешевле. Выбор в местных магазинах меня пугал. Огромное количество производителей и такой большой разброс в цене и качестве наводил на размышления. В составе продуктов использовалось довольно много непонятных добавок, заменителей и красителей. В моём мире пошли по пути интенсивного земледелия, а использование химических биодобавок крайне ограничено. Да пострадало количество ассортимента, выбор товара не такой богатый, как хотелось бы, и существует понятие дефицита продукта, но качество превыше всего. Я вдруг оценила настоящий вкус. В стеснённых финансовых обстоятельствах, проще говоря, утопая в нищете, я подсела на гречу и макароны. Так жить нельзя! Не знаю, на какой период я угодила в этот апокалипсический жестокий мир, всё равно надо искать пути выживания. Пока я разглядывала стройные ряды с упакованной в пакеты гречкой, где-то за стеллажом с булочками и баранками мелькнуло знакомое личико. Валька! В этом же магазине прогуливалась Валя, Валентина ещё одна моя одноклассница. Я выглянула в проход и машинально помахала ей рукой. Та глянула рассеянно сквозь меня и сделала вид, что не заметила. Что это с ней? Давно ли, она счастливая заезжала вместе с мужем и дочкой к нам на обед? Её Юля с моей Алиной прочно дружат. Валька всегда ярко одевалась, а тут у неё вообще чудно принаряженось было. Золотые цепочки водопадом свисали на грудь, пальцы унизаны массивными перстнями. Это не моя Валентина, та с которой мы дружили семьями. Это и мир не мой.

— Что с тобой? — Наташа ворвалась в воспоминания и без предупреждения свежей струёй разума.

— А? Что? — Завертела я головой.

— Стоишь и бормочешь. Ты что это с пачкой макарон разговариваешь? — Ровный голос моей Наташки привёл меня в чувство.

— Да так, задумалась. Там Валя мелькнула, странная какая-то.

— Это ты странная, а она состоятельная в смысле финансовом. С тех пор, как её муженёк фирму раскрутил, Валюшка с нами не знается. У неё теперь богатые и перспективные люди числятся в друзьях.

— Я и забыла, — промямлила я растерянно.

— Да ты в последнее время вообще, как в тумане. Нельзя столько лет по Игорьку убиваться. Надо жить дальше.

Я покивала буйной головою и побежала вдоль стеллажей искать соль и сахар. В итоге мы затарились скромно, но по делу. Пришлёпала домой и решила-таки выяснить, кто такой Игорь-Игорёк. Сначала порылась в шкафах, потом в прикроватной тумбочке. Нашла массу интересных вещей. Во-первых, обнаружила ещё один фотоальбом, правда небольшой и несколько исписанных толстых тетрадей. Никак моя мамзель дневник вела! Во-вторых, нашлась миленькая шкатулочка с пачкой армейских писем. Сунула нос в корреспонденцию. Письма начинались одинаково: «Здравствуй, Марийка!» и заканчивались традиционно — «До свидания, Игорь». Прочту попозже, если сочту необходимым. От шкатулки веяло могильным холодом, бр-р. Меня даже всю передёрнуло от озноба. Лето на дворе! На самом дне шкатулки покоилась фотография смешного молоденького солдатика в новенькой незнакомой форме. Солдатик улыбался, а у меня из глаз покатились слёзы. Игоряшка, друг детства, приятель в играх и первая любовь! Я про него совсем забыла. Там, у меня советской, он вернулся из армии благополучно. Мы честно пытались любить друг друга, по вечерам целовались на лавочке у подъезда, ходили держась за руки, но не судьба, разбежались. Он уехал куда-то за Урал на заработки, поучился заочно, прижился и стал большим начальником. Одноклассники говорили, что он удачно женился и растит двух пацанов. Теперь я вспомнила, что было в тех письмах. Фотография только другая была. Продолжила осмотр Марийкиных ценностей. На трёх толстых тетрадях красовалось название: «Дневник Марианны», а на других двух написано одним скупым словом «Сказки». Моя мамзелька ещё и сказки писала! Одуреть можно! А впрочем, что ей ещё оставалось делать? Любила погибшего друга и сочиняла волшебные истории.

Глава 3. Хождение на работу и обратно.

— Никаких претензий не имею, — я в конец растерялась. Вдруг прочувствовала всю комичность ситуации, и меня разразил смех. Обстановка разрядилась. Сергей и Наташа подхватили эстафету смешливости, и мы захохотали во всё горло. Хохотали долго, до слёз. Напряжения, как не бывало, и мы уселись поздно ужинать, чем бог послал. А бог послал с помощью Сергея молодой жареной картошечки с салатом из зелени. Уплетали за обе щёки. Потом немного поболтали, и я удалилась восвояси. Открыла дверь в свою-чужую однокомнатную холостяцкую берлогу. Ничего, жить можно. Уютненько, хоть и тесновато. На кухне в углу скромно маячила душевая кабинка, там же красовалась стиральная машинка-автомат, бойлер электрический, и поэтому места на кухонную утварь оставалось чуть. Мультиварка и однокомфорочная электроплитка — вот и все кухонная техника. Холодильник притулился в коридорчике. Туалет настолько маленький, что миниатюрней уже некуда, и так еле влезешь. Отопление печное. А в самой комнатке минимальный набор мебели, включая небольшой телевизор. Одним словом, небогато. Долго грустить было некогда, завалилась спать. Рано встала, потом заставила себя заняться зарядкой, потом была пробежка в компании с Наташей и привкус солнца на губах от зелёного чая. И снова монотонная низкооплачиваемая работа. Попутно разглядывала содержимое холодильников, яркие упаковки, манящие названия. Глаза разбегались, всего хотелось попробовать. Существовало только одно ограничение — зарплата недостаточная для пиршества. Да и продукты эти в большинстве своём вряд ли были полезны. Я привыкла питаться сезонными продуктами и довольно скромно без излишеств. О чём я мечтала? Да уж не о куске хлебушка. Мечтала о поездке в Америку, на Кубу, в Австралию, да просто хотела посмотреть мир. Успела побывать в Болгарии и Польше. А теперь я уже никуда не съезжу, так меня приземлило. Да и мир другой, уже не тот мир.

По винному отделу бродил мужчина средних лет и глазел на стройные ряды «беленькой» и наливочек с меньшим градусом крепости с тоской в глазах. Потом остановился, вздохнул:

— Эх, свою норму в жизни я уже выпил и больше ни-ни! — Развернулся и решительно зашагал к хлебному отделу. Я рассеянно смотрела на него вслед. В голове вдруг возник и закрутился сюжет фантастического боевика. Всю жизнь мечтала написать роман в космических тонах. Обожаю инопланетян, звездолёты и различные игры-стрелялки. Всегда стеснялась своего пристрастия, а теперь после стресса от перенесения моего сознания из одного мира в другой, открылись шлюзы подсознания и помогли приспособиться и не сойти с ума. Эх, меня заносит! Так я скоро и в Деда Мороза снова поверю и побегу в лес разыскивать избушку Бабы-Яги. Надо как-то остановиться на золотой середине. Напишу книгу и станет легче. Моя героиня попадает в будущее на сто лет вперёд и вовсю наслаждается космической эрой. Я бы тоже хотела летать на звездолётах, осваивать неизведанные людям планеты, а не сидеть на сборищах-собраниях говорунов-специалистов, как на родине и не драить кафельную плитку в модерновом продмаге, как сейчас. А ещё я страстно желаю влюбиться в инопланетянина, страдать рыдая в скафандре, по безутешной безответной любви. Он остался на своей милой планете, а я полетела дальше в глубинный космос. Скафандр растворился в воздухе, а боевой бластер уверенно превратился в ручку от швабры. Реальность рулит.

— Пол в овощном отделе ещё разочек протрите, не сочтите за труд, — голос у начальницы был негромкий, но настойчиво вливался в уши. Я молча киваю и иду в названный отдел со шваброй наперевес. В мире, где промышленность переживает перерождение, а сельское хозяйство стоит коленопреклонённое перед импортным производителем, царствует торговля и двигатель этой торговли — реклама. Я — махонький винтик в системе. А раньше в другой реальности я чувствовала себя кузнецом собственного счастья, ощущала полноправным гражданином великой страны, созидателем и творцом светлого будущего. На мне тогда лежала ответственность за следующие поколения. Теперь на мне лежит ответственность за чистоту данного объекта. Так я рассуждала, параллельно отчищая пол от раздавленных виноградин. Старалась, как могла.

— Валюсечка, ты как всегда права, — раздался совсем близко знакомый бархатный голос. Я завертела головой. Не поняла. Усердно тёрла пол, помыла до хлебного отдела. Качественные и отнюдь недешёвые мужские туфли преградили дорогу. Я их постаралась пропустить, соблюдая правило вежливости и непререкаемое «покупатель всегда прав». Обладатель шикарной обуви галантно отскочил в сторону и обаятельно зажурчал:

— Зайка моя, я взял твои любимые булочки. Не сиди постоянно на диете, это вредно.

Знакомый голос заставил вздрогнуть и поднять глаза. Швабра замерла в рука, руки внезапно онемели от волнения и чуть не выронили рабочий инструмент. Рот у меня открылся, чтобы ответить на широкую милую такую родную улыбку моего Петюнечки. Да именно мой муженёк, мой Петечка смотрел на меня своими миндалевидными карими глазами и с незабываемой нежностью улыбался чувственным ртом.

— Спасибо тебе мой Пусечка. Я их скушаю за завтраком, — звонким голосом из-за моего плеча ответила женщина. Я быстро развернулась и уставилась на Зайку. Это же Валька! Валюшка — милая подружка мерно покачивая витиеватыми явно эксклюзивными золотыми серёжками, подхватила мужика под ручку, и они степенно покатили набитую доверху всяческими явствами тележку на кассу. Валечка демонстративно обернулась, победно вскинула голову и выразительно зыркнула глазами. Потом она повернулась к любимому и чмокнула его в щёчку. Ой, какие муси-пуси! Вполне счастливая семейная пара, и к тому же материально обеспеченные люди. У Вальки на шее лягалось яркое ожерелье из настоящего янтаря по цене половины моей сегодняшней месячной зарплаты. Я рекламу по телевизору видела. Дурной сон какой-то, и этот сон не торопился заканчиваться. Слёзы застили глаза, Ниагарский водопад хлынул по щекам на грудь. Ну-ка, цыц! Не реветь! Я шмыгнула носом и бочком-бочком отправилась в туалет, благо в этот поздний час покупателей всегда маловато. Умылась, глубоко подышала. Легче не стало. Ревность бензопилой «Штиль», изготовленной по немецкой технологии, терзала мне грудь. Снова полились слёзы, сопли и вода из крана. Уф! Надо зажать чувства в кулак и подумать головой. А вдруг это не мой Петюнечка? Вдруг этого модника зовут не Богатиков Пётр Анисимович? Утопающий хватается за соломинку, а я за малейшую неточность в этом мире. Нельзя же позволить собственной персоне сгореть в пламени глупой безпочвенной ревности. Здесь я ему никто, возможно мы даже не знакомы. Снова захотелось пореветь. Вместо этого я пошла в комнату отдыха и хлебнула горячего кофейку с карамелькой. Погляделась в зеркальце. На меня пялилось почерневшее от горя с запавшими от слёз глазами, лицо дамы Бальзаковского возраста. Так жить нельзя! Убиваться по чужому супружнику негоже. Что ж так сердце заныло? И некстати вспомнились девочки, мои девчонки. Да как вспомнились, они и не забывались, просто я старалась пореже думать о них, чтобы лишний раз не мучить себя. «Я сильная женщина», — шептала я, как заклинание. Постепенно отпустило дурное состояние, но почему в зеркале отразились полные тоски глаза? Явно двигаюсь не в том направлении. Ну, это потом, а пока время мыть пол в фойе.

Глава 4. Штирлиц, мы тебя раскрыли!

— Всё будет в лучшем виде. Сейчас шашлычком заправимся, — Наташа виртуозно швырнула на стол блюдо со свеже пожаренными шпикачками. Шлёп, шлёп, шлёп и прыгнули с Наташиной помощью на стол тарелочки с тёплым картофельным пюре. Следом жалобно звякнули вилки.

— О, картошечка, — пропел Сергей, всё время улыбаясь и резво забулькал в стопки бодрящий напиток. Не торопясь закинулись картошечкой, захрустели шпикачками и кувырнули ещё по стопочке.

— Это шашлыки? –Запоздало возмутилась я.

— Шашлыки? Нет конечно, но это самые настоящие заменители шашлыков! — Подруженька Наташка грозно глянула на меня и вдруг захохотала. Мы с Сергеем дружно подхватили и долго хахали до слёз. Мне даже заикалось. Банкет благополучно продолжался. Наташутке показалось, что мы тухло сидим, она сайгаком поскакала в комнату и вернулась с древней фанерной гитарой. Потом Наташа удобно устроилась, поёрзав на табуретке, щипнула струны и заголосила:

— Ромашки спрятались, поникли лютики,

зачем вы девочки красивых любите, не постоянная у них любовь…

Я подпевала, Сергей активно фонил и гудел в ритм. Хорошо вышло, мелодично. Закончив пение сами себе зааплодировали в ладоши. Наташка перебирала струны, силясь вспомнить что-нибудь из репертуара популярных певцов. Вдруг её осенило:

— Давай нашу!

— Давай нашу! — Вторила я в азарте, отчаянно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь из «Аллы Пугачовой». Никакой «нашей» я никогда не напевала. Кто бы знал, чего желает подруга? А подруга совершенно неожиданно грянула бодрым звонким голосом:

— Взвейтесь кострами, синие ночи!

Мы пионеры, дети рабочих!

Я радостно подпевала на всю жизнь вбитые в голову знаменитые строки. Потом мы ещё выпили. А потом ещё добавили по чуть-чуть в стопочках. Водочка пилась легко, закусочка приятно радовала желудок. Песни звучали задушевные в нашем исполнении и из магнитофона. Я раззадорилась, совсем обнаглела и вырвала из рук Наташи гитару. Та вытаращилась на меня, пьяно хихикая. Простенькие аккорды я вела уверенно, опыт не пропьёшь:

— Виновата ли я, виновата ли я, что люблю?

Виновата ли я, что мой голос дрожал, когда пела я песню ему?

Виновата во всём, виновата кругом…

У меня голос никогда не был мощным, годился только для уютной компании с домашними посиделками. Всё-таки я здорово нализалась. Вижу, как Наташка пялится на меня с открытым ртом, а Серёжа-дружочек застыл на разливе с початой бутылкой в руке:

— Маруська, когда ты на гитаре бренчать научилась?

Но меня уже было ничем не удержать, как говорится, попала возжа под хвост. Я загорлопанила во всю мощь своих лёгких коронный номер — любовную песню на английском языке «I love you» и к тому же с пьяным акцентом. Отгремел последний аккорд, отзвучала последняя нота, и я ждала восхищения и бурных аплодисментов от благодарных слушателей. А в ответ повисла тягостная тишина.

— Марийка, где ты взяла эту песню? — Наташка как-то подозрительно быстро протрезвела.

— Мы с тобой ещё в институте её выучили, — брякнула я не подумав.

— Ну и шуточки у тебя, какой ещё институт? Может «трёхкоридорный юнивёсити»? — Наташа пристально на меня глядела, совсем как на допросе. Ну всё, прокололась. Мне стало грустно. И что теперь сказать? В голове шумело от выпитого.

— Ой ребята, что-то мне не хорошо. Квалификацию совсем потеряла, пойду-ка я домой баиньки.

Я встала и быстренько убралася восвояси, подальше от лишних вопросов. Домой пришла и завыла, то есть дала волю чувствам. Нахлынула на меня острая непреодолимая тоска по девочкам, по муженьку, да и по родителям ещё живым в том моём существовании. Меня перекинуло из одного мира в другой, но жизнь продолжается. Я даже не винтик во Вселенной, я всего лишь микроскопическая частичка песчинки-пылинки. Меня перенесло с места на место, а никто даже и не заметил, значит помощи ждать неоткуда. Если я начну рассказывать о случившемся, меня Наташка с Сергеем из лучших побуждений поволокут к психиатру. Нет, психиатр мне не нужен, это я знаю точно. Слишком ярко и в деталях я помню свою прошлую жизнь в том мире, да и не могу никак вписаться в этот другой чуждый мне мир. Этот мир не лучше и не хуже, но он навсегда останется чужим для меня. Повыла, поревела ещё немного. Фу надоело, умылась, заварила свежего чайку и с наслаждением напилась с карамельками. С дочурками я чай пила с зефирками. На ночь мы пили по стакану кефира, а по утрам вместе делали домашний йогурт из молока с ягодами из сада. Зимой по утрам я пекла блинчики, мы потребляли их со сгущённым молоком. Как было здорово! Петька обычно завтракал в колхозной столовой горячо любимой овсянкой. Он вечно опаздывал и не любил толкаться на кухне. На нашей просторной светлой кухне можно было спокойно усадить за стол и накормить с десяток человек и даже не тесниться. Я думаю, он просто не считал нужным терпеть наши бабские утренние капризы. Алинка вечно ныла, требуя на свои длинные русые волосы замысловатые причёски из множества косичек и заколок. Алёна же постоянно играла в автошахматы, и её трудно было от них оторвать даже за столом. Я старалась успокоить девочек. Петюнечка некрасиво морщился и закатывал глаза кверху, всем своим видом показывая — вот опять началось. Муженёк хватал портфель, запрыгивал в машину и нёсся в соседний посёлок на службу. Он был по натуре уверенным даже прожённым снабженцем и разъезжал по всему району, частенько заглядывал и в соседние районные агроснабы. У супружника везде были друзья-товарищи и везде у него был шкурный интерес. Петюнечка всегда что-то покупал, что-то продавал или обменивал. Я в его дела не лезла. Он тоже не очень интересовался моими деловыми успехами, подозреваю что просто слегка завидовал. Вспомнилось и снова на душе поганенько стало. Сна ни в одном глазу. Попила чаю, но легче не стало. Сидела на кухне, глянула на рукомойник. Как наяву увидела вдруг годовалую Алинку. Алина у нас росла хозяйственной дамой, помогала маме мыть посуду. Как заметит, что мама на кухне у раковины появилась, так сразу шасть к стулу и ну давай стул подтаскивать поближе к рукомойнику. Тогда я приставляла стул к стене, чтобы девочка не упала, и Алина приступала к ответственному моменту. Помощница вовсю намывала ложки и вилки, и ничего что одёжка вся вымокла, мама поменяет кофточку и порточки. Пустяки, дело житейское, как говорил знаменитый Карлсон, который живёт на крыше.

Глава 5. Расколдуй меня, красавица!

Гадание.

Как изменить свою судьбу.

Гадать необходимо в полночь и по возможности, как можно ближе к полнолунию, от этого зависит сила магии. При плотно закрытых чёрных шторах зажечь перед зеркалом на журнальном столике шесть чёрных восковых свечей. Только-только распустившиеся первые кисти черёмухи подержать над пламенем шестой слева свечи и прочесть шесть раз заклинание:

— Гори, гори свеча! Дымись черёмухи цвет. Пусть черёмухи цвет горит и дымится и заберёт мою постылую судьбу и заменит её на другую счастливую. Дым улетит, с дымом исчезнут все беды и горести. Аминь.

Если вместе с цветками черёмухи сжечь волосок погибшего человека, то возникает большая вероятность попасть в параллельный мир, где данный человек ещё живой и здоровый.

Марийка проводила обряд в само полнолуние, и магия в ту ночь бушевала в полную силу, так сказать по полной программе. В результате проведённой Марийкой диверсии, я проснулась в её унылом мире, а моя двойница сейчас вероятно носится по сибирским северным городам в поисках своего разлюбезного Игорька. Что за бред! — пронеслось у меня в голове ураганом.

— Что за бред! — Вторила мне криком Наташа.

— Бред, не бред, а всё получилось, — мрачно констатировала я факт. — Её мечта сбылась. А я? А обратного гадания не существует?

— Не знаю. Марийка со мной такими вещами не делилась. Я не верила в колдовство, у меня и сейчас этот случай с вашими перемещениями в голове не укладывается. До сегодняшнего дня я только посмеивалась над её мистическими увлечениями, — лицо Наты было растерянным. Я ей поддакнула:

— Я тоже не верила абсолютно, пока не очутилась в чужом теле.

— И когда это случилось? — Напряглась подружка моего двойника.

— Я проснулась впервые у Марийки в постели, когда ты повела меня мыть полы в магазин, короче первый рабочий день на новом месте, поэтому сослуживцы и не заметили подмены.

— То-то ты выглядела пришибленной, — незло рассмеялась Наташка.

— Интересненько, как бы ты выглядела, если бы тебя вытащили из удобного кресла руководителя нехилого производства и отправили работать уборщицей в продуктовый магазинчик. Ты бы тоже плохо выглядела и была бы не совсем довольна произошедшими переменами.

— Как я тебя понимаю, — из глубины души Наташки вырвался тяжёлый вздох.

— Я всего лишь восьмой день нахожусь в другом мире, а мне уже до чёртиков надоело здесь обитать и такое ощущение, словно целый год пролетел. Хочу обратно! — Положение вещей меня не радовало.

— Необходимо всё Марийкино собрание мистики прочитать, вдруг что-то дельное найдётся, и ты сможешь вернуться домой. Какое разочарование для Марийки!

— Какое разочарование?

— Игорёк и в твоём мире не достался бедняжке, — развеселилась Натусик.

— А мне-то какое разочарование! Я вообще не при делах, а больше всех пострадала! — В моём голосе явно слышались нотки обиды. Я тщетно пыталась сдерживать свои чувства, но они прорывались через маску деловой дамы.

— Ты права, и мы будем искать выход из создавшегося положения, — твёрдо заявила вновь обретённая подруга.

— Выход из создавшегося безумия, ты хочешь сказать? Но почему ты мне помогаешь, ты же совсем недавно даже не верила в колдовство и высокие материи?

— Значит, теперь поверила, да я и чувствую свою вину перед тобой за создавшуюся ситуацию. И мне страшно за Марийку. Что она делает в твоём мире?

— В психушке сидит, — нервно хохотнула я.

— Не дай бог! — Испугалась Наташка.

— Я тоже не хочу этого варианта развития событий. Надеюсь всё-таки вернуться в свой мир в своё любимое прекрасное тело, которое много лет холила и лелеяла и как ты понимаешь, успела к нему очень сильно привыкнуть, — продолжала я невольно ныть.

— Ты и Марийкины формы успела подтянуть за такой короткий срок. Вон тело как взбодрилось, молодец! Когда явится Марийка я её такую красатулечку замуж по-быстрому выдам, семейная жизнь пойдёт ей на пользу. Надо только её мозги поставить на место и отвлечь от всякой мистики, чтобы она ещё больше делов не наделала, — наставительно вещала Натусик — подруга закадычная.

— Думаешь поможет? Думаешь, она отвлечётся от неуместных в этом мире гаданий? — Что-то я сомневалась.

— Я наставлю Марийку — заблудшую овечку на путь истинный и единственно верный. Для начала забью её головушку романтическими знакомствами через объявления и не менее интересными свиданиями. При моей поддержке она будет общаться с мужиками и при том озабоченными мужиками. Марийке и думать будет некогда о ворожбе и чужих мужьях. Кто знает, чем чёрт не шутит, вдруг срастётся, и Марийка обретёт мужика порукастее да поработящее, чтоб не бедствовать и каждую копейку не считать, — размечталась Наташка.

— Появился и другой вариант, можно попробовать реализовать Марийкины фантазии. Я обязуюсь выложить на сайт самиздата её сказки и рассказики. Вдруг кто заинтересуется, во всяком случае хуже не будет. Дело за малым, надо только денежек насобирать на компьютер. Может, подержанный подешевле?

— Не жмись, в рассрочку возьмёшь, посидишь на грече и вуа-ля, ты писатель-самоиздатель! — Восторгалась Натуська.

— Надеюсь, Марийка не будет верещать матом, а одобрит и похвалит идею, — меня всё-таки одолевали нешуточные сомнения. Марийку я не знала совершенно, мы с ней казались очень разными. Воспитаны были по-разному и к работе относились с противоположных взглядов о жизни. У нас была только одна точка соприкосновения, нам обеим нравилась порывистая энергичная Наташка.

— Под моим бдительным оком, всё получится, всё окучится и начнёт приносить плоды славы, — энтузиазму Наташки можно было позавидовать.

— Ну, про славу это ты преувеличила. Сказки неплохие. Но их надо доработать, отредактировать, — не теряла я здравого смысла.

— Вот и займись на досуге редактированием в процессе между помывкой полов дома и в магазине, — восторг переполнял Натусика.

— Добрая ты девушка, мигом нашла мне подработку при чём бесперспективную. Конечно, я постараюсь отредактировать в лучшем виде. А ты, моё сердце, ищи ту дуру, что надоумила Марийку погадать, — я тоже решила дать новоиспечённой подруге задание. Скучать ей будет некогда.

Глава 6. Нечаянное свидание под трели соловья.

Вечер плавно перетёк в ночь. Я спала беспокойно, снились какие-то кошмары. Я даже не поняла из какого мира прилетели эти кошмары, из моего или Марийкиного. Снилась чья-то свадьба и явно, что не моя. Я стояла в скромном платьице в сторонке и жалобно смотрела на жениха. Жених, конечно же, как и полагалось всё своё внимание уделял невесте, а на меня ни разу и не взглянул. Невеста вся сияя от радости нечаянно мазнула меня победным взглядом, и всё. Имён брачующихся во сне я не упоминала, а проснувшись не могла не только имена сказать, а даже вкратце обрисовать, как выглядела парочка. И всё равно проснулась я в слезах размазанных по подушке. К хорошему сон или к не совсем хорошему событию, я не знала. Может, это вообще Марийкины бредни.

Утро было обычным, не считая тупой головной боли. Я напилась мятного чаю и, жизнь стала казаться веселее, солнце вновь засияло в полную силу и уже не раздражало своей яркостью. Пробежка, нудная, как повинность работа, пытаюсь принять чужую жизнь, как данность. Марийка долгие годы мечтала поменять судьбу, но я-то не хотела никакого движения! Меня вполне устраивала моя командирская должность, привилегии и возможность красиво одеваться и вести здоровый образ жизни. Мой любимый и любящий муж меня тоже вполне устраивал. А своих девчонок я просто обожала, да и сейчас очень люблю, и жизнь без них просто пресна, как застойное болото. И за что мне такое наказание? За какую такую провинность эта Марийка свалилась мне на голову? И эти грязные полы в магазине, чёрт бы их побрал! Плохая из меня уборщица получилась. Почему плохая? Выполняемую работу надо любить, или хотя бы понимать её значимость, а я ненавижу мыть полы! Как здорово, что смена уже заканчивается. Ой, надо хлебушка прикупить, и вот сетку картошки тоже прихватить. Тут я вспомнила, что и сахар заканчивается. Неожиданно затарилась так, что получилось по сумке в обе руки. Груз небольшой, дотащу потихоньку.

Я выскочила из магазина, спустилась с крылечка и принялась выглядывать Наташку на дороге. Она должна была вот-вот появиться. Похоже я вышла сегодня минут на пять пораньше, так что ждать недолго. Уже стемнело, приятные такие сумерки, те самые романтические сумерки, которые нравятся всем влюблённым. В кустах шуршал лёгкий ветерок. В кронах деревьев заливались трелями соловьи. И ничего удивительного в этой идиллии нет, наш городок не отличался компактностью и был на редкость активно озеленён. Этой весной весь город утопал в трелях соловьёв и ароматах ландышей и едва распустившегося шиповника. А осенью должно быть, как у меня на родине, все дорожки и тропинки закидывает листопад, и дома проглядывают через ажурные переплетения кустарника и раскидистые кроны деревьев.

Я отошла от здания магазина в сторону и буквально через пару минут окунулась в зелёные пряные заросли молоденькой листвы. Приятно подышать свежим воздухом после длинной трудовой смены. В такой вечер понимаешь, что ничто не вечно, и всё проходит, всё пройдёт. И завтра будет день, и будет пища. Я не отчаянная оптимистка, но всё же… Сейчас выйдет Наташка и примется травить байки о суперспособностях своего благоверного. Расслабленная и мечтающая о мягкой домашней постельке, где я блаженно вытяну уставшие ноги, я была лёгкой добычей и даже не успела пискнуть, как сильные руки схватили меня. Чужие руки не церемонились, одна рука прикрыла мне рот, а другая обхватила вокруг талии. Мои ноги едва касались земли. Мы подвигались немного в дуэте и вдруг оказались в глубине зарослей среди кустов и деревьев. От обладателя сильных мускулистых рук пахло дорогим, а главное знакомым одеколоном. Кто он, мой похититель? Мужик легко развернул мои полцентнера тела и поставил перед собой. Я судорожно вздохнула и открыла рот, чтобы заорать благим матом. Что орут в таком случае? Помогите, грабят? Я напряглась и успела только булькнуть, как мой рот запечатал страстный поцелуй. Безобразие! Я попыталась сопротивляться. Наглые, не привыкшие к сопротивлению руки, обшаривали мою тушку и остановились сначала на грудях, сосредоточенно их разминая, а затем полезли под юбку. Поцелуй закончился, я со свистом вздохнула. Надо орать! Сейчас или никогда!

— Машенька, — Петюнечкин голос зашептал в ухо. Горячие губы зачмокали по шее, потом со знанием дела принялись обсасывать мочку уха. О! О-о! По телу пробежала неуправляемая дрожь. Я не хочу-у! Я же сейчас в другом мире, и здесь не может быть Петьки-негодника! Его голос, его одеколон, его такие знакомые сильные руки! Горячая волна желания поднялась из точки, находящейся в самом интимном месте, вокурат между ног и моментально захлестнула всё тело. А-а-а-ах! Трусики куда-то позорно подевались, сама, не ожидая от себя такой прыти, как впустила незваного гостя едва он разгорячённый потыкался и вошёл в меня осторожно, но темпераментно. Мы предались плотским утехам с пугающим азартом. Это не может быть Петюнечка - пронеслось молнией в голове и тут же погасло. И между тем с мужчиной мы двигались удивительно синхронно. О-ох! А-а-ах! Вот что значит, давно не было мужчин-ы-ы. Э-э-э! Экстаз, полный улёт! Я отпустила свои домыслы куда-то погулять, а сама предалась радостям неожиданного секса. Когда всё завершилось, я сквозь туман в голове услышала голос, родной и до боли знакомый:

— Потерпи ещё немного, дорогая! Я быстренько разведусь и буду весь в твоих руках.

Насильник удивительно быстро сбежал, словно испарился. Облако дорогого парфюма растаяло так же быстро. Может, и не было ничего, а всё мне привиделось? А ведь голос-то действительно знакомый! Этот голос мог принадлежать только одному человеку, а именно моему муженьку, моему разлюбезному Петюнечке. О-ля-ля! Я валялась истерзанная, растерянная и без трусиков на молодой зелёной травке и с двумя продуктовыми пакетами в обеих руках. Кряхтя встала, пакеты мешали, но я не сумела их отцепить, руки свело нервной судорогой. И как я раньше не догадалась о любовных похождениях Марийки? Всё же было очевидно! Странно, что я не узнала дыхание мужика, с которым спала в одной постели множество раз. Ах ты, боже мой! Это же не может быть Петюнечка мой супружник! Это же всего лишь его двойник и вполне возможно, что он отличается от оригинала по характеру и телосложению. Этот мужик видимо значительно отличался от Петьки. Да и я здесь совсем другая. Я поискала глазами трусики и не обнаружила их поблизости. Траву мы примяли основательно, но куда закинули мою интимную принадлежность, не поняла. Наконец, я выбралась из кустов. Наташка нашла меня у дороги задумчивой и растрёпанной:

Глава 7. Май - месяц любви.

Я отвлеклась немного от произведения Марианны, перекусила, а потом снова принялась за чтение. Одно время много писали фантастики про нашествие инопланетян, и там часто говорилось, что гуманоиды поработят нас, что им нужна только наша планета, наши ресурсы. красочно описывались битвы с высокоразвитыми существами, гибель нашей многострадальной цивилизации. Описание, от которого стыла кровь в жилах и мурашки пробегали галопом по спине, тех самых чудовищно огромных кораблей с нацеленными пушками на наши города. Короче, в любом случае нас людей не пощадят, а просто превратят в рабов или уничтожат на корню. Марийка представляла знакомство с другой цивилизацией по своему, но тоже с проблемами. Занятно. Можно ли будет в каком-либо журнале напечатать этот рассказ?

Прошло два года. Для доктора Петрова данный период времени показался неимоверно долгим и тяжёлым, а всё из-за того, что Петров жил на самом настоящем осадном положении. Выходя из дома на улицу, врач одевал чёрную маску с хоботом. Всё это время Петров вёл партизанскую войну. Он упорно не желал становиться хоботообразным. Уже на второй год существования человечества в новом облике большинство людей стало привыкать к неизбежному, как-то смирились, попритерпелись. Быстрее всех приспособились жители Земли с природным тёмным цветом кожи, они даже гордились своей изначальной похожестью с существами высшего разума, с великими жителями планет Галактики. Были и те, что пытались вытравить чёрный цвет и сделать пластическую операцию носа, то есть убрать хобот. Жители других планет не одобряли такое издевательство над вселенским стандартом, но и строго запрета не вносили в мировое законодательство. Надо сказать, сделать из хобота обыкновенный нос неимоверно трудно технически, из-под ножа хирурга выходили какие-то уродцы с лицами непонятного серого цвета и сморщенными картофелинками вместо носов. Объединённое Правительство Земли сориентировалось и запретило проведение каких-либо опытов над внешностью жителей планеты.

Однако доктор Петров не унимался, он продолжал искать противоядие. Дважды доктора отлавливали, когда он выходил на работу в больницу забыв надеть маску с чёрно-лиловым хоботом. Работники здравоохранения обычно в такой ситуации делали дополнительную прививку. На Петрова данная прививка действовала, но внешний вид врача не менялся. Когда на Землю стали прилетать учёные и просто туристы с других планет, Петров не подхватил никакой страшной болезни. Напротив, он чувствовал себя замечательно и каждое утро бодренько трусил на работу. Выходные он не любил, старался загрузить себя делами, отпусков не брал. Петров упорно учился, а точнее изучал современную медицину, посещал лекции инопланетных светочей наук. Уж очень не по душе был доктору Петрову вселенский стандарт красоты. Показываться на публике приходилось в маске, Доктор опасался и совершенно справедливо принудительной пластической операции. Только дома поздно вечером, наглухо зашторив окна и заперев дверь на два замка, Петров чувствовал себя в безопасности, отдыхал душой и телом. Лицо дышало без маски. Умывался и брился с поистине физическим наслаждением.

За прошедшие два года под воздействием инопланетян техника резво шагнула вперёд, даже не шагнула, а беганула далеко в прогресс. Однако не все новшества понравились Петрову. Он упорно отказывался от телефона с видеоизображением говорящих. Петрову очень не хотелось выставлять на показ своё румяное и без хобота лицо. Не прижился у врача и новейший телевизор с крутой инопланетной приставкой. Внеземная цивилизация до того дошла в развитии прогресса, что при прямой трансляции передачи можно было виртуально переместиться в место проведения шоу и даже поучаствовать в самой игре или беседе. Это можно было сделать весьма просто, всего и нужно было только нажать на заветную кнопку всепланетной приставки. Петров всегда был человеком бдительным, а при сложившихся обстоятельствах и вообще стал совсем подозрительным. Ему показалось и не спроста, что продвинутые в технологиях пришельцы изучают землян и исподтишка наблюдают за поведением людей.

Питаться люди стали лучше, жить свободнее от условностей и материального достатка, общее настроение улучшилось. Самые смелые и любопытные даже отважились на туристические полёты к другим обитаемым планетам.

Петров по-прежнему жил отшельником и никому не мог довериться. Он страшился разоблачения. За два года упорной подпольной медицинской деятельности врач тщательно изучил особенности своего собственного тела. Он обнаружил, что от нормального среднестатистического гражданина Земли отличается лишь неумеренным потреблением чеснока. Возможно, чеснок и спас его от преобразования в хоботообразного. Дурацкая привычка врача каждый день грызть чеснок, спасла его. Петров привык потреблять чеснок в приличных количествах утром, в обед и вечером. Дело в том, что в детстве Петров часто болел, постоянно простужался и пропускал занятия в школе. В местной поликлинике только разводили руками — повышайте иммунитет путём закаливания и диетами, рекомендованными ведущими специалистами. Выручила бабушка, которая приехала в гости из деревни. Вместе с бабушкой из деревни приехала и большая корзина с чесноком. И принялась бабушка потчевать маленького Ваню Петрова каждый день с утра до вечера чесноком. Ваняше поначалу жутко не нравилось поедать чеснок, но делать нечего — привык. Хиленькое тельце Вани вдруг окрепло, а со временем доросло до мускулистого тела Ивана Ивановича. Здоровье поправилось, болезни больше не атаковали, а привычка питаться чесноком осталась. После многих проб и ошибок Доктор Петров наконец приготовил из чеснока препарат. Дело за малым, надо провести испытания препарата. На ком же попробовать? Петрова осенило, он заглянул в печальные глаза работавшей с ним медсестрички. Лицо её приятного лилово-чёрного цвета украшал хобот с аккуратненьким поросячьим пятачком, впрочем, как и у всех. Девушка никак не могла свыкнуться с новшествами и часто приходила на работу с заплаканными глазами.