Кимберли

Пролог

Прошли те времена, когда Островная Империя держала весь мир в страхе. Когда-то, не только жители обширного архипелага, но и народы западного и восточных материков трепетали перед могуществом императора – Владыки Островной Империи.

Однако могущество любой Империи не вечно.

Бесконечные штормы, бушевавшие десятилетиями, превратили сотни островов архипелага в подводные рифы. Лишь четыре больших острова остались неподвластны волнами: два плодородных, обеспечивающих столицу провиантом, третий – Золотой остров – промышленный центр золотодобычи и производства оружия, четвертый же был сердцем самой власти – великолепный Остров Яростного Величия, покрытый мраморными дворцами и храмами предков.

Однако природная катастрофа была лишь началом конца. Землетрясения и цунами уничтожили Золотой остров, превратив его в грозную цепь скал, получившую зловещее название – Острова Небесного Гнева. Этот трагический удар нанес смертельный ущерб экономике Империи: рудники исчезли вместе с жизнями тысяч рабочих, производство рухнуло, фабрики закрылись, промышленность замерла.

Владыка и его придворные были вынуждены искать спасение там, где раньше видели угрозу: среди заключенных собственных тюрем. Осужденных бросили на восстановление разрушенных шахт и заводов, но эта мера оказалась недостаточной. Экономика продолжала катиться вниз, оставляя Владыку бессильным перед лицом приближающейся катастрофы.

Хуже всего было то, что соседние государства перестали скрывать своё истинное отношение к ослаблению Империи. Западная страна Багряного Тумана и восточная Страна Восходящего Солнца начали открыто демонстрировать свою силу. Их флот постоянно угрожал торговым путям Империи, проверяя границы терпимости и решительность Владыки. Казалось, будто сами боги готовы стереть остатки славного прошлого с лица земли.

Единственным шансом сохранить Империю стало рискованное предприятие: отправка армии на неизведанный южный континент, полный диких племен и опасных животных. Эта авантюра казалась самоубийством, но другого выбора не оставалось. Воинам пришлось столкнуться с первобытной природой, неизвестностью и жестокостью местных племен, вооруженных примитивным оружием, но обладающих непревзойденной ловкостью и хитростью.

Первые колонии возникли на окраинах южного континента, привозя золото, уголь и древесину обратно в Островную Империю. Но освоение южного континента, оказалось куда более трудным делом, чем представлялось вначале: колонисты Империи стали встречаться со следами загадочной и безусловно враждебной цивилизации.

Первые колонии возникли на окраина

Глава 1

В одном из роскошных поместий столицы Островной Империи, на Острове Яростного Величия, в маленькой девичьей спальне сидели две молодые девушки. Обе были без сомнения красивы, но совершенно разной красотой: одна брюнетка, быстрая и гибкая, как кошка, а другая меланхоличная голубоглазая блондинка с очаровательно-округлой аккуратной фигуркой.

Брюнетку звали Кимберли, дочь маршала Нолана Куинна, другая – Франческа, дочь главного мага Бэкона Стрэнджа.

Девушки имели озабоченно-взволнованный вид. Они обе стояли на пороге величайшего события в их жизни и им не терпелось обговорить все его детали.

- Ты знаешь, мой парень… странный, - Кимберли Куинн попробовала на вкус сочетание слов «мой парень».

Вкус оказался приятным, тем более что подруга Франческа при этих славах посмотрела на Ким с плохо скрытой завистью.

Кимберли и Франческа обсуждали своих женихов. Да-да, не удивляйтесь, часики отбили нужное время, и пришла пора отдавать девочек замуж. Ждали они этого? Да, конечно, ждали! Все девушки Островной Империи, как только входят в разум, знают о том, что их главное предназначение – выйти замуж. Кимберли с Франческой не исключение.

В Академии Прекрасных Дев, которую они посещали последние пять лет их готовили к тому, чтобы стать достойными женами и прекрасными матерями. В учебном заведении девиц обучали этикету, манерам, танцам, и прочим бесполезным вещам, а также, что греха таить, некоторым уловкам, чтобы держать в тонусе своих будущих мужей. Как любила приговаривать наставница Бордес: «Каждая девушка должна уметь не только правильно одеться, но и правильно раздеться!»

И вот вчера свершилось - первое свидание!

Замужество Франчески и Кимберли готовилось задолго до их совершеннолетия, взвешивались все «за» и «против», рассматривались не только сами кандидаты, но и вся их родня до четырнадцатого колена. Бедные, больные, с дурными привычками в расчет не брались. Потом отсеивались те, кто не преуспел в учебе, плохие наездники, и, наконец, кандидаты маленького роста. Мать Кимберли предложила отказаться и от лысых, но отцы юных невест сочли это блажью. Впрочем, среди возможных претендентов на их руку, сердце и положение в обществе, лысых не оказалось. Кимберли с Франческой больше беспокоил возраст.

- Я замуж за старика не пойду, - категорически заявила Франческа, когда вопрос о замужестве остро встал на повестке дня в семьях Куинн и Стрендж.

Кимберли немедленно поддержала подругу.

Девочек заверили, что все возможные кандидаты будут не старше сорока лет. Тут уж они обе запаниковали. Сорок лет! Да вы серьезно?! И что делать с такими древними развалинами: утки им подносить и подавать по утрам вставные челюсти?

- Он тебя поцелует, а челюсть выпадет. И застрянет у тебя во рту, - мрачно предвещала Кимберли.

Франческа, когда представила эту картину разревелась. Ну, реально страшно, разве нет? Умереть, задохнувшись чужой вставной челюстью, что может быть ужаснее? Франческу долго успокаивали, и ее мать торжественно обещала, что мужа со вставной челюстью у Франчески не будет.

Мама Кимберли поспешила добавить, что Ким тоже минует эта незавидная участь.

- Я бы хотела выйти за сына Владыки, - вздыхала Франческа, - но один его сын то ли умер, то ли пропал, а два других уже женаты, а их жены, хвала Пресвятому Бенедикту Юкаганскому, здоровы.

- Как может пропасть сын Владыки?!

- Никто не знает, - таинственно шептала Франческа, - хотя болтают разное…

Отец Франчески, по долгу службы часто бывавший во дворце, любил в кругу близких обсудить личные семейные дела Владыки, а Франческа, в свою очередь, делилась со Кимберли.

- Он был такой дрянной, ужас! – восклицала Франческа, сокрушенно качая головой и закатывая глаза. - Мот и развратник. Говорят, его застали в одной постели с мачехой.

- Женой Владыки?!

- А ты думала? Думаешь его просто так сослали на Континент? Говорят, там он и сгинул.

Никто в здравом уме не посещал Континент, только авантюристы и наемники. Все уважаемые люди жили на островах – удобных, обжитых, цивилизованных. На Континенте же обитали дикие звери, колонисты, разбойники и колдуны. Кимберли с Франческой считали, что разницы между ними нет никакой.

Впрочем, сегодня их не интересовал ни Владыка, ни его сыновья: всё, что занимало головы юных невест – это вчерашнее свидание.

- Мне кажется, мой парень странный, - снова поделилась Кимберли своими опасениями с Франческой.

Ей нравилось произносить «мой парень».

Франческа сегодня была плохой подругой, она не спросила Кимберли, в чем же странность «ее парня».

- А мне кажется, что у моего волосатый живот, - уныло произнесла Франческа.

Кимберли покатилась со смеху, глядя на нее рассмеялась и Франческа.

- Да разве бывают волосатые животы? – спросила Ким.

- Бывают. Мы с дядей Грином ездили на пляж, так вот у него ужасно волосатый живот. И он его всё время почесывал.

- А «твой» тоже чешет живот?

- Нет. Не заметила.

- Так чего же ты волнуешься?

Глава 2

Как обычно, Ким поднялась с постели ранним утром, когда в поместье Куинн все еще спали.

Ежась от холода, и держа ботинки в руках, она босиком спустилась по ступеням широкой постройки - фавелы[1], где обитали дочери Маршала Его Святейшества Владыки Империи: старшая Кимберли и младшие Агнес и Волофея. Сыновья господина Куинна: Гектор и Луис жили на мужской половине поместья. Гектор был старшим ребенком в семье, на год старше Кимберли, а малышу Луису было всего девять.

Кимберли осторожно пересекла брусчатую площадку перед фавелой Дочерей, ступила на мелкий гравий дорожки, ведущей через сад и только тут обулась без опаски, что топот ее ног будет услышан. Она не хотела, чтобы кто-то заметил, что она покинула спальни девочек.

Кимберли обогнула кухонную фавелу, где прислуга готовила еду, услышала, как кто-то из слуг уже гремит кастрюлями и ускорила шаг.

Узкая дорожка, заросшая по обе стороны лаймовыми деревьями, привела ее к самой дальней фавеле поместья Куинн, скрытой от посторонних глаз густыми частоколом, поросшим плотной стеной разноцветных лиан.

В дальней фавеле жил дядя Донован, родной брат отца Кимберли. Его младший брат.

В семье Куинн дядя Донован был не в фаворе. Многочисленная родня Кимберли Куинн старалась его всячески избегать, в чем не было ничего удивительно, ведь Донован Куинн был зверерожденным.

В Островной Империи зверерожденных не жаловали (впрочем, как и везде). Говорят, что на Континенте зверерожденные востребованы в бесконечных континентальных войнах, благодаря своей звериной силе и ловкости, но известно, что на Континенте живут лишь отпетые парии, на мнение которых достойные островные жители всегда смотрели свысока. Да и что островитянам до континентальных войн? Как говорил отец Кимберли: «Пусть бы они все поубивали друг друга, нам бы жилось спокойнее».

Как получилось, что в известной и благородной семье Куинн появился зверерожденный, спросите вы? Так ведь Демону Ветра и Пламени на высокие титулы людей наплевать. По какому принципу он выбирает младенцев для своих демонических забав никому не известно, хотя многие ученые бьются над этой загадкой, немало научных трудов исписано на эту тему, немало выдвинуто гипотез, но тайна остается тайной.

Стоит родителям на миг зазеваться, как Демон тут как тут: дохнет на младенца демоническим огнем, поднимет вихрь над его младенческой головкой и – будьте любезны! Корень зверя уже угнездился в крохотном теле ребенка. Если бы вовремя заметить такую напасть, можно призвать магов для избавления ребенка от звериной сущности. Обряд извлечения звериного корня болезненный, сложный, но осуществимый на ранних порах. Беда в том, что разглядеть влияние Демона Огня и Пламени на душу и тело ребенка практически невозможно. Явные признаки появляются только после десяти лет, когда дитю уже никакой маг не поможет.

Первый признак – зрачки ребенка при сильном испуге сужаются и становятся вертикальными, как у змеи. Цвет глаз приобретает золотистый оттенок, что светится словно пламя.

Второй признак – розовые детские ноготки обретают стальную крепость и способность втягиваться, как у кошки, в нужный момент выпуская наружу острые когти-лезвия.

Третий признак – чудовищная сила и быстрота. При должной тренировке зверерожденные достигают невероятной мощи, но кто будет тренировать зверерожденного? Это запрещено законом, поскольку последствия такого нечеловеческого развития непредсказуемы.

Мальчиков и девочек после десяти лет проверяют на наличие первичных признаков зверерождения и, если они обнаруживаются, несчастных детей отнимают от родителей, заковывают и отправляют в рудники Островов Небесного Гнева. Там, зверерожденные едва доживают до зрелых лет.

Но такие, как уважаемое семейство Куинн не подлежат общей проверке и потому маленькому Доновану удалось избежать печальной участи. Его родители, да и вся родня, тщательно скрывали от общественности постыдный факт появления в семействе Куинн зверерожденного и потому в Островной Империи мало кто вообще знал или помнил, что у Маршалла Куинна есть родной брат. Несколько лет Донован Куинн жил, не покидая поместье, а едва ему минуло пятнадцать неожиданно исчез. Семейство Куинн в строжайшей тайне осуществляло поиски Донована. Были тщательно проверены все фавелы, все городские постройки, исследовано дно всех городских каналов – бесполезно. Донован Куинн исчез. Более двух лет семейство жило в страхе, что Донован найдется и его звериная сущность будет обнаружена общественностью, но дни проходили за днями, недели за неделями, а о Доноване было ни слуху, ни духу. Постепенно в семействе Куинн успокоились. То, что Донован в течение многих лет никак не давал о себе знать означало лишь одно – несчастный Донован Куинн погиб. Как иначе объяснить его бесследное исчезновение? Нельзя сказать, что Куинны были бессердечны и не жалели бесславно пропавшего Донована, но все сходились во мнении, что так будет лучше и для семьи, и для самого Донована.

Однако, спустя пятнадцать лет после своего исчезновения Донован Куинн появился на пороге родного поместья, как ни в чем не бывало.

Загорелый, поджарый, с нахальной улыбкой и быстрыми змеиными глазами, он произвел эффект разорвавшейся бомбы. Родственники всполошились, никто решительно не знал, что делать с Донованом, а тот, вроде бы и не замечая всеобщей паники, спокойно прошествовал в свою отдаленную фавелу со словами: «Поживу пока тут. Передохну».

От каких трудов собрался отдыхать Донован, где он был и чем занимался, родственники боялись себе представить, но Донован не нарушал покоя поместья, разве что пошли слухи, что его фавелу слишком часто посещали молоденькие служанки.

Глава 3

Это случилось ровно в тот день, когда Кимберли отпраздновала свой десятый день рождения. Маршал Куинн устроил для дочери роскошный праздник с приглашенными артистами, катанием на лодке, невообразимым количеством подарков, угощений и аттракционов.

Гости разошлись лишь к полуночи. Маленькую Ким невозможно было угомонить, но настало время, когда и ее повели спать. Ким, перевозбужденная долгим днем, всеобщим вниманием и массой впечатлений громко капризничала, упиралась и не желала уходить с праздника, пока за дело не взялась мать. Она решительно схватила непослушную дочь за руку и повела к фавеле Дочерей. Именно это спасло семейство Куинн от всеобщей огласки тех событий, что последовали далее. Едва супруга Маршала Куинна и ее дочь Кимберли оказались на брусчатой площадке перед знакомой фавелой, как из темноты на них набросился Драгон – злобный цепной пес, охранявшие главные ворота. Как и почему он сорвался с цепи выяснить так и не удалось. Драгон кинулся прямиком к маленькой Ким, а та, не минуты не думая полыхнула взглядом змеиных глаз и располосовала внезапно выросшими когтями огромную морду зверя от уха до уха. Ошарашенный Драгон с воем кинулся прочь, роняя на брусчатку темные капли крови.

Глава 4

- Кимберли, ты даже не представляешь, насколько это ужасно!

Белокурые локоны Франчески прыгали по ее точеным плечикам, длинные ресницы наполнились влагой, щедро бегущей из широко распахнутых голубых глаз. Лучшая подруга Ким пребывала в отчаянии.

Столичная газета Острова Яростного Величия опубликовала фотографии весенних нарядов невест, которые юные девы наденут на парад. Парад планировался через два дня после того, как пройдут первые свидания, то есть, до его начала оставался ровно один день. В течение этого дня все жители Острова Яростного Величия будут обсуждать наряды и делать ставки на то, чье платье будет признано в этом году самым лучшим.

Франческа, как и все невесты, придирчиво рассмотрела все наряды и нашла, что платье выскочки Лоренцы Бротц в точности копирует ее собственный наряд. Это было невыносимо! Выйти на парад в одинаковых платьях?! Немыслимо! Разумеется, времени на то, чтобы сшить другое платье не было.

Кимберли пыталась убедить подругу, что ее платье выгодно отличается от платья Лоренцы.

- Посмотри, - тыкала Кимберли в газету розовым ноготком, - у тебя спереди глубокий вырез, а у Лоренцы вместо выреза нашиты безвкусные цветы. Ты будешь демонстрировать великолепную грудь, а Лоренце демонстрировать нечего, никакие цветочки не помогут увеличить ее плоский бюст. У твоего платья нежно-розовый цвет, а у Лоренцы кричаще-розовый. С ее рыжими волосами – это будет полная катастрофа!

Франческа продолжала рыдать, но ее всхлипы становились всё реже, а при упоминании рыжих волос Лоренцы она и вовсе торжествующе улыбнулась. Действительно, дизайнер Лоренцы полный кретин, как можно было сочетать такие рыжие волосы и ядовито-розовый тон платья?!

Франческа посмотрела на себя в зеркало, капризно надула пухлые губки, хлопнула длинными ресницами и решила, что никакие происки рыжей Лоренцы не испортят ей праздник.

Молодые невесты принялись обсуждать план праздничных мероприятий, с головой окунувшись в волнующее событие. Праздник планировался грандиозный. Не каждый год такие знатные жители Островной Империи, как Главный Маг при Его Святейшестве Владыке Островной Империи и Маршал Его Святейшества выдавали замуж своих дочерей.

План мероприятий был таким:

- Итого, ещё шесть нарядов, - озабоченно загибала пальчики Франческа. – Надеюсь, что подлая Лоренца не станет копировать весь мой гардероб!

- Почему шесть? У меня получается только пять, - не поняла Кимберли.

- Ты что, не собираешься посещать выезд женихов? Посмотрим, как будут гарцевать мой Антонио и твой Роберт!

Девочки ревниво посмотрели друг на друга. Каждая из них подумала: «Вдруг у нее жених красивее, чем мой?»

- А какой он, твой Антонио? - осторожно спросила Кимберли.

Франческа наморщила нос и задумалась.

- У него густые волосы, - наконец сказала она.

- На животе? – не удержалась от колкости Ким.

Однако Франческа не обиделась, а только звонко рассмеялась.

- На самом деле я не знаю, что в нем хорошего. – доверительно поведала она Ким. – Я имею ввиду во внешности. У него пухлые красные губы и он их все время облизывает. Знаешь, это неприятно. Но ведь к этому можно привыкнуть, правда?

Глава 5

Утром в дальней фавеле Кимберли не обнаружила своего дядю Донована. Озадаченная Ким заглянула во все комнаты его жилища, увидела нетронутую постель и удивилась еще больше. Дядя явно не ночевал дома. Она уже собралась было уходить, когда дядя Донован появился. Вид его нельзя было назвать благообразным: грязная одежда, рваная в нескольких местах, всклокоченные волосы, ссадина на правой щеке.

- Где ты был?! – воскликнули Кимберли. – ты ранен?!

- Нисколько! – голос дяди Донована был так весел и бодр, что Кимберли сразу догадалась о причине дядиного отсутствия.

- Ты был на Ристалище! – ахнула она.

- Начался сезон! – дядя Донован налил себе стакан воды и жадно припал к краю стакана. – Идут бои на выбывание, первый круг!

Из многочисленных рассказов дяди, Кимберли уже знала, что в боях на Ристалище в идеале участвуют семьдесят два бойца, но бывает больше или меньше – это не запрещено, но к финалу отбирают только шестерых. В первом круге боев на выбывание бойцы сражаются один против одного, тот кто проиграл – выбывает, победитель переходит к другому бою и так до трех раз. Поскольку в первом круге много участников, бои первого круга проходят в два дня.

Ко второму кругу остается, как правило, не больше двадцати четырех бойцов. Второй круг предполагает только один бой между участниками. К третьему кругу выходят двенадцать самых сильных бойцов. Шестеро победителей третьего круга образуют две команды, которые будут участвовать в соревнованиях между Островной Империей, колонией Континента, и Страной Багряного тумана.

- Дядя, ты прошел первый круг?

- А то, все три боя! – хвастливо ответил дядя Донован, наполняя второй стакан. – И я и капитан Ньютон. Если завтра еще пройдет Ловкач Джек, то, считай, команда собрана.

- Кто такой Ловкач Джек?

- Опытный боец и отличный парень. Большой силой не отличается, но скорость и выносливость у него, что надо! Вымотает противника так, что он без боя сдастся, - дядя Донован захохотал. – А тут мы с Капитаном: слева – хук! Справа – щёлк!

Дядя Донвана вертелся на месте изображая удары по невидимому противнику. Кимберли восхищенно следила за его руками, и движимая внезапным порывом неожиданно даже для самой себя, взмолилась: «Дядя, возьми меня с собой! Хотя бы раз! Пожалуйста, дядя!»

Дядя Донован остановился, словно ему в лицо холодной воды плеснули.

- С ума сошла, девчонка? Хочешь, чтобы меня на площади за яйца подвесили?

Но Кимберли уже не могла остановиться. Безумная мысль, угнездившаяся в ее голове, вовсе не желала ее покидать.

- Дядя, пожалуйста! Никто меня не узнает. Я переоденусь, загримируюсь…

- Нет.

- Дядя!!!

- Сказано, нет! Чего удумала? Еде это видано, чтобы девчонка, да еще дочь Маршала появилась на Ристалище! Нет и нет.

- Дядя, - на глазах Кимберли появились слезы, - через неделю я выхожу замуж. За Роберта Сен Дени. У него острые коленки и плешь на голове. Но я должна быть благодарна судьбе и рожать детей. У них, наверное, тоже будут острые коленки? И это все, что я буду видеть всю свою оставшуюся жизнь! Роберт. Дети. Острые коленки. И больше ничего. Я прошу тебя хотя бы раз. Только раз перед тем, как моя жизнь изменится навсегда…

Дядя Донован потрясенно смотрел на Кимберли.

- Ты выходишь замуж за сына Абрахама Сен Дени? Этого напыщенного хлыща? Почему ты раньше не сказала?

- Ты не спрашивал, - Кимберли кусала губы и умоляюще смотрела на дядю Донована.

- Ладно, - вид дяди Донована был мрачен и решителен, - сегодня вечером. Придешь ровно в семь часов вечера. Не опаздывай. К утру мы должны вернуться в фавелу. Во сколько парад невест?

- Начало в двенадцать.

- Успеем.

***

Кимберли думала, что время до вечера будет тянутся нескончаемо долго, но бесконечные предсвадебные хлопоты не дали девушке и минуты передышки. Сразу после того, как она вернулась из фавелы дяди Донована, привезли украшения для парада. Кимберли облачили в платье, на котором ей предстояло блеснуть на параде невест, а затем мама, тетушки, бабушки, сестры, приглашенные ювелиры, дизайнеры и астрологи принялись наперебой давать многочисленные советы, какие аксессуары должны быть надеты на парадный выезд Ким.

- Невеста – это воплощение невинности, - трубным басом вещала бабушка Юдифь, матушка господина Маршала. – пусть наденет маленькие серьги с небольшим бриллиантом – скромно и достойно!

- Матушка, скромность ещё никого не украсила! – отрезала мама Кимберли, и ее гулким хором поддержала армия тетушек. – Кимберли должна блистать! Ким, ты наденешь вот эти – длинные с рубинами и бриллиантами!

Тяжелые серьги оттягивали Кимберли уши, и она отказалась от них наотрез.

Единственное, в чем сошлись единогласно – Кимберли должна надеть рубины, они невероятно шли к ее темным глазам и волосам.

Сошлись на серьгах с крупным рубином в мелком обрамлении многочисленных бриллиантов в форме звезды.

Выбор украшения на шею и запястья прошел быстрее – подбирали под серьги. Внезапно мама спохватилась, что на парад принято надевать подарок жениха, но тонкий золотой браслетик с вкраплением нежно-голубых камней, подаренный Робертом Сен Дени смотрелся на загорелой руке Кимберли инородным телом и было принято единодушное решение: забыть на завтрашний день нелепый обычай.

Глава 6

Дядя Донован, вымытый, причесанный, переодетый в новую крепкую одежду уже ждал ее на пороге своей фавелы.

Едва Кимберли переступила порог его комнаты, он бросил ей узел с одеждой.

- Переодевайся! Только быстро, время поджимает!

Кимберли схватила узел, бросилась в соседнюю комнату, закрыла за собой дверь. Через пару секунд раздался ее удивленный и возмущенный голос.

- Но, дядя! Это же одежда для мальчика!

- А ты хотела явиться на Ристалище в образе дочки Маршала? Одевайся, время не ждет.

Кимберли медлила. Вспомнились четкие наставления, которые давали девочкам в Академии Прекрасных Дев: «Не чиста та женщина, что наденет мужскую одежду: это от спеси, высокомерия и грехопадения. Мужское – мужчине, а женщине – женское. Запомните девочки и никогда не предавайте свой пол, а первый путь к предательству – подражание мужчине. Сегодня вы наденете мужскую одежду, а завтра что? Потребуете себе должности в правительстве?» И это было не просто предостережение. Женщине, надевшей мужскую одежду, полагалось прилюдное наказание: порка розгами на площади перед ратушей. После этого, разумеется, прощайте все мечты о замужестве, отступницу от своего пола ждал притон разврата, если удастся выжить после жестокого наказания.

- Ты скоро?! – рыкнул за дверью голос дяди.

Кимберли дрогнула.

- Дядя, я…

- Если передумала, то проваливай!

Кимберли показалось, что дядя Донован сам смертельно боится, чем закончится их затея и скрывает свой страх под нарочитой грубостью. Осознание того, что ее большой и сильный дядя трусит, как нашкодивший мальчишка неожиданно придало ей силы и она отбросила всякие сомнения: «Теперь или никогда!»

Кимберли решительно стянула с себя платье и, путаясь в пуговицах и застежках, надела на себя новенький костюм, который мужчины обычно надевали для охоты. Костюм пришелся впору. Сверху Кимберли накинула длинный мужской плащ с капюшоном.

Дядя Донован придирчиво оглядел новый облик Кимберли.

- Волосы! – коротко приказал он и кинул ей черный мужской шнурок, каким мужчины стягивали волосы на затылке. Кимберли послушно затянула свои короткие кудри, непривычно открытое лицо показалось голым.

Она накинула на голову широкий капюшон и почувствовала себя куда увереннее. В этом обличье трудно было узнать в ней Кимберли Куинн, старшую дочь Маршала Его Святейшества.

- Хорошо, что у тебя плоская грудь, - удовлетворенно кивнул дядя Донован, - такие титьки, как у блондиночки Франчески, никакой костюм не скроет.

- Дядя! – протестующе закричала Кимберли и залилась краской.

- Поменьше реагируй на пошлости, - напутствовал дядя Донован, - там, куда мы едем, ты и не такое услышишь. Двигай!

За дальней фавелой в высокой изгороди оказалась спрятанная от любопытных глаз низкая калитка, куда дядя Донован бесцеремонно толкнул Ким. За забором стоял крытый экипаж. Кимберли и дядя Донован укрылись за его непроницаемыми стенами, и возница помчал их в порт.

Ехали в молчании. Сердце Кимберли билось, как сумасшедшее. Дядя Донован был бледен и беспокойно разглядывал сквозь щелку в парусине, которой были затянуты стены повозки, дома, людей и встречные экипажи. Ничего не подозревающие граждане столицы спокойно прогуливались по вечерней улице, раздавались детские голоса, крики торговцев и цокот копыт. Вскоре в общем гуле городских звуков послышался шум прибоя и характерный гул множества голосов. Повозка прибыла в порт.

Дядя Донован выглянул наружу.

- Капюшон, - коротко приказал он.

Кимберли натянула капюшон на голову так, что из-под него виднелся только ее подбородок.

- Пошли. Быстро!

Кимберли спрыгнула с повозки вслед за дядей Донованом и порадовалась, что мужская одежда оказалась такой удобной: не нужно перед тем, как прыгать подбирать многочисленные юбки, из боязни наступить на собственный подол.

Дядя Донован лавировал между многочисленными бочками, мешками, ящиками и людьми, заполонившими пристань. Кимберли не отставала не на шаг. Однажды она столкнулась с зазевавшимся торговцем: толстым неряшливым мужчиной, стерегущим свой товар, пока не прибыли нанятые им носильщики. Торговец рыкнул недовольно и пытался ткнуть Кимберли в грудь огромным волосатым кулаком, но Кимберли ловко увернулась, и торговец полетел с пристани прямо в воду под общий хохот и улюлюканье.

Дядя Донован схватил Кимберли за шиворот и сердито встряхнул.

- Не привлекай внимание! Какого черта ты творишь?

- Я не нарочно! – оправдывалась Ким, вырываясь из цепких пальцев дяди. – Ты же видел – он первый начал!

Нужная им лодка оказалась в самой дальней части пристани. Когда дядя Донован и Кимберли до нее добрались, приземистый старик с квадратными плечами уже сматывал канат, дюжий матрос отталкивался от пристани длинным багром. Дядя Донован прыгнул на ускользающую палубу, преодолевая узкую полоску черной воды, Кимберли за ним. «Какое все-таки удобство – ходить в штанах!» - снова мелькнуло в ее голове.

- Что так долго? – недовольно буркнул старик, зорко огладывая Кимберли.

Глава 7

В первые минуты Кимберли показалось, что остров в океане охвачен огнем, так полыхали на его поверхности многочисленные огни, но потом стало понятно, что по побережью движутся толпы людей, в руках у которых были факелы и фонари. Всюду горели костры, огромные арены под открытым небом освещались вереницей магических огней. Кимберли подумала, что каждый магический кристалл стоит кучу денег: осветить такую площадь стоило распорядителям целого состояния.

Пирс был заполнен лодками, яхтами, мелкими корабликами самых разнообразных форм и расцветок. Старик-капитан лавировал между многочисленными суденышками, громко ругался, плевался и потрясал увесистыми, вовсе не стариковскими кулаками.

Дядя Донован не стал дожидаться, когда лодка причалит к пристани, схватил Кимберли за рукав и потащил к борту.

- Прыгай! – скомандовал он и первым прыгнул на палубу соседней лодчонки. Ким без промедления прыгнула следом за ним. Черный, как смоль капитан соседней лодки заверещал возмущенно, потрясая в сторону непрошенных гостей длинным багром, но дядя Донован уже пересек узкую палубу и прыгнул на следующее судно. Ким за ним. Прыжок за прыжком они преодолевали расстояние до пирса перемещаясь таким экстравагантным способом, пока сапоги Кимберли и дяди Донована не коснулись земли.

- За мной!

Толпа на берегу гудела и ревела, как океанские волны. Тут и там раздавался смех, ругань, где-то звучала дикая, первобытная музыка. Возникали стихийные потасовки под восхищенный рев благодарных зрителей. Тут и там танцевали, прыгали через костры, искры пламени взметались яркими фейерверками в черное небо. Ким совершенно ошалела от шума, гама, толпы разгоряченных мужчин. Идея посетить Ристалище больше не казалась ей такой заманчивой. Она вцепилась дяде Доновану в рукав больше всего на свете боясь потерять его в толпе.

Они пересекли береговую линию, заполненную людьми, и оказались перед низким строением с широкой, гостеприимно распахнутой дверью. Перед дверью стояли двое громил самого устрашающего вида. Народа возле двери не было.

- Что здесь? - шепнула Кимберли дяде Доновану.

- Зал регистрации, - вполголоса ответил тот. – Я запишусь на второй круг отборочных, а ты держись рядом, не отставай.

Ким кивнула. Отставать она точно не собиралась.

В зале было достаточно многолюдно, но здешняя публика вела себя куда тише, чем толпа на улице. «Это бойцы!» - мелькнуло в голове у восхищенной Ким, и она принялась с интересом рассматривать присутствующих.

Сквозь толпу к дяде Доновану пробирались двое: лысый мужчина с худым морщинистым лицом (Кимберли бросились в глаза его длинные руки, поросшие рыжим курчавым волосом) и молодой парень самой разбойничьей наружности: растрепанные волосы падают на загорелый лоб и светлые с прищуром глаза, нос перебитый в многочисленных драках, насмешливые губы растянуты в улыбке, на твердом подбородке ямочка. В одном ухе серьга – маленькая сапфировая капля. Фигуру паренек имел впечатляющую – не слишком высок и широк в плечах, но каждая клеточка его накаченного тела говорила о недюжинной силе и выносливости.

- Бродяга Донован!

- Капитан Ньютон! Ловкач Джек!

Выяснилось, что лысый мужчина с длинными руками был тот самый Ловкач Джек, которого дядя Донован хотел заполучить в свою тройку. Второй – Капитан Ньютон, которого Кимберли уже знала по многочисленным рассказам дяди.

Приятели обменялись приветствиями, и Капитан Ньютон заметил Кимберли.

- Бродяга, а это кто? Это с тобой?

- Со мной. Ученик, - буркнул дядя Донован, ладонью задвигая Кимберли за спину.

- С каких это пор сопляков принимают на Арену? – удивился Ловкач Джек.

- Он не участвует, - коротко пояснил дядя Донован, - просто приглядится.

- А имя у ученика есть? – поинтересовался Капитан Ньютон. – Надо же знать, с кем придется сражаться в будущем!

Ловкач и Капитан весело расхохотались, словно сама идея сражения с Кимберли показалась им забавной шуткой. Кимберли сжала кулаки, насмешки в свой адрес она не терпела.

- Меня зовут Ким, - с вызовом сказала она, выходя из-за дядиной спины, - запомни это имя, Капитан, потому что придет время, и я надеру тебе задницу!

Ловкач и Капитан расхохотались пуще прежнего. Ловкач даже прослезился от смеха и утирал свои маленькие глазки грязным носовым платком.

- Ха-ха, боец! Да твой тощий зад полетит с Арены в первую же минуту! Как ты собрался сражаться? Стрелять красивыми глазками? Где ты отыскал такого красавчика, Бродяга?

- Ах-ха-ха, Донован, - подхватил Капитан, - отличное имя для твоего ученика на Арене - Красавчик Ким!

Кимберли вспыхнула от гнева и стремительным, едва уловимым движением отвесила Капитану Ньютону увесистую пощечину. Совершенно по девчачьи! Пока лицо Капитана принимало осмысленное выражение, Кимберли скользнула по полу, почти горизонтально, подсекая длинные ноги Ловкача Джека и в следующую секунду Ловкач оказался сидящим на полу с прикушенным языком: «Аххх-гр». Смех застрял в его гортани, смешиваясь с криком боли.

Сильная рука дяди Донована приподняла Кимберли от земли.

-Ты! Что! Творишь!

Лицо дяди Донована было белым от ярости. Ким беспомощно трепыхалась в его руках и возмущенно пыхтела.

Глава 8

Бой Капитана Ньютона и Бешеного Пита закончился победой Капитана. Бешеный Пит на седьмой минуте битвы рухнул за границей арены и для него бой был проигран.

Капитан Ньютон, веселый и довольный подошел к друзьям, размазывая по щекам кровь из рассеченного виска.

- Черт, вот уделал меня Бешеный! Голова гудит, как колокол. Эй, пацан, помоги мне привести себя в порядок!

Капитан Ньютон выдернул Кимберли с трибуны. Дядя Донован дернулся было следом, но тут ведущий объявил: «Второй тур, третий бой! На Арену выходят Бродяга Донован и Грозный Майк!»

- Феликс, следи за мальчишкой! – крикнул дядя Донован, прыгая на арену. – Не отпускай его от себя ни на шаг!

Капитан Ньютон приложил ладонь к сердцу, всем своим видом показывая, что глаз не спустит с подопечного, но едва дядя Донован оказался на Арене, Капитан потащил Кимберли в противоположную сторону.

- Шевели булками, пацан! Пропустим твой выход!

Возле Арены, на которой проходили отборочные первого круга народу было немного, в основном приятели и родственники тех, кто участвовал в первых боях на выбывание. Самые зрелищные бои проходили на второй третьей арене и вся толпа, приехавшая на Ристалище, околачивалась там.

Когда Кимберли и Капитан Ньютон подошли к Арене первого круга, они тут же повстречали своих недавних знакомцев. Юноши сидели в окружении своих приятелей и чувствовали себя куда увереннее, чем у регистрационного стола.

- Эй, Красавчик! – заорали они наперебой. – Не передумал? Смотри, не наложи в штаны!

- Йо-хо! Торпеда Сэм и Акула Бруно размажут Красавчика на паштет!

- Давай Торпеда! Акула – жги! Набей ему морду!

Кимберли дернулась к ним, сжав кулаки, но Капитан Ньютон остановил ее порыв.

- Не теряй хладнокровие, - шепнул он Ким. – Помни, потеря самообладания в бою ведет к поражению. Ты слышишь?

- Да, - кивнула Ким и остановилась, медленно восстанавливая дыхание.

- Отлично. Тот сопляк, что справа, левша. Ты заметил?

Ким сказала, что не заметила, но приняла к сведению.

- У того, что справа, болит нога. Обрати внимание – у него порез на левом бедре. Болит не сильно, но, если ты вдаришь по больному месту, ему будет очень неприятно.

Ким запомнила.

На помост, возвышавшийся над ареной, поднялся ведущий и объявил: «Первый тур, первый бой! На Арену выходят Торнадо Франк и Красавчик Ким!»

- Торнадо Франк? Кто такой Торнадо Франк? – не поняла Кимберли.

С трибуны поднялся и прошествовал на Арену мужчина лет тридцати квадратного телосложения с огромными руками и маленькой головой, вросшей в плечи. Он был похож на гориллу, схожесть с огромной обезьяной придавала не только его фигура, но и низкий покатый лоб с горизонтальными глубокими морщинами.

Кимберли беспомощно обернулась на Капитана Ньютона, тот пожал плечами и развел руками, мол: «Не знаю, как это получилось! Думал, что ты будешь драться с сопляками…» На трибунах заметили нерешительность Ким и в ее сторону посыпались смешки.

- Эй, кто пустил на Арену малолетку?

- Убирайся, сынок, пока цел!

- Задай ему, Франк! Сверни цыпленку шею!!!

Свет прожекторов слепил Кимберли глаза, и она зажмурилась. Кто-то невидимый заботливо отвел слепящие лучи вверх, давая возможность Кимберли оглядеться. Кимберли вздохнула. Выдохнула. Спокойно. Я смогу. Я – зверерожденная, черт побери!

Кимберли стояла на краю Арены и разглядывала своего противника: сильный, жестокий. Очень сильный и очень жестокий. Оружия не видно – надеется на силу? Ноги короткие и кривые – это хорошо. Будем надеяться, что он уступает Кимберли в быстроте. Проверим.

В два быстрых прыжка Кимберли оказалась перед лицом противника. Обманный выпад, прыжок в сторону, удар, прыжок… Торнадо Франк ухмыльнулся и его ладони с длинными пальцами просвистели в опасной близости от горла Кимберли. Да, со скоростью у него все в порядке. Больше Ким не нападала, кружилась вокруг, уклоняясь от ударов: вправо, влево, наклон, нырок. Торнадо Франк промахнувшись в очередной раз стал свирепеть. Отлично. Давай дружище, теряй свое хладнокровие. Теряй, а я подберу.

Увернувшись от очередного удара, Кимберли на секунду распласталась на полу и кулак Торнадо Франка ударил в землю в сантиметре от головы Ким.

Франк взревел от ярости, потрясая ушибленным кулаком, а Кимберли, извернувшись ткнула его носком ботинка в поясницу. Новый рев возвестил о том, что удар оказался весьма болезненным.

- Дерись, сопляк, - орал Торнадо Франк, - хватит вертеться, как вошь на гребешке!

Кимберли заметила, что по вискам Торнадо Франка текут струйки пота. Устал? Очень хорошо…

Торнадо Франк продолжал наступать, Кимберли уворачивалась. Незаметно она оказалась на краю Арены. Еще один шаг, и она окажется за чертой и тогда арбитр засчитает ей поражение. Ну уж нет! Кимберли ужом скользнула между кривых ног Торнадо Франка. Толпа заревела от восторга. Торнадо Франк обернулся, не понимая, куда делся противник и тут Кимберли подскочила к его лицу, резанула по оголенной груди Франка острым, как бритва когтем и полыхнула взглядом змеиных глаз. Такого Торнадо Франк точно не ожидал. Неизвестно, что поразило его больше, собственная кровь, фонтаном брызнувшая из разорванной груди или горящие глаза и вертикальные зрачки Кимберли, но Торнадо Франк с воплем сделал шаг назад и оказался за пределами аренды.

Глава 9

- Двести золотых, - голос Торнадо Франка был тверд, вид непреклонен. – Двести золотых, и никто не узнает, что вы тренируете зверерожденного.

Дядя Донован, Капитан Ньютон, Торнадо Франк и Кимберли сидели за грязным длинным столом в углу таверны «Сломанные кости». Под низким, закопченным потолком стоял стойкий сизый дым. Тускло мерцал неяркий свет от редких фонарей, развешанных вдоль стен. Многочисленные посетители таверны переговаривались вполголоса, делали ставки, пили дешевое крепкое пиво.

Обстановка за столом, куда уселись наши герои была напряженной. Дядя Донован свирепо сверлил глазами Кимберли и Капитана Ньютона. Ким, придавленная чувством вины, глаз не смела поднять от стола. Капитан Ньютон делал вид, что все происходящее его не касается.

В отличие от приятелей Кимберли, ее противник Торнадо Франк выглядел безмятежным. Его грудь крест-накрест пересекала свежая повязка. на поверхности которой выступили капли крови. Удар от когтей Кимберли оказался достаточно глубоким, но Торнадо Франк был довольным несмотря ни на что. Он прекрасно понимал, что вправе запросить высокую цену за молчание.

Двести золотых – сумма немалая. На эти деньги можно приобрести фавелу средних размеров, куда будут входить жилище главы семьи, женская и мужская половина, отдельная кухня и дом для прислуги и ещё останется на лодку, снабженную парой десятков магических кристаллов. Бойцу, чтобы столько заработать, надо побеждать на арене три сезона подряд – не меньше!

Дядя Донован молчал. Таких денег у него, полностью зависимого от старшего брата не было. Выигрыши, что он получал на Ристалище дядя Донован тратил бездумно, не задумываясь о том, чтобы отложить часть на черный день. О Кимберли и говорить нечего: женщины в семействе Куинн редко держали наличные в руках – не было необходимости, все, что нужно доставлялось им по первому требованию. Капитан Ньютон смотрел в сторону, насвистывал что-то мелодичное и, казалось, не участвовал в общем разговоре.

Дядя Донован пнул товарища ногой под столом.

- Что? – встрепенулся капитан Ньютон. – Я тоже готов получить свою часть за молчание. Не моя затея тренировать зверерожденного пацана. Ты мог бы предупредить…

Глаза дяди Донована налились кровью, крепкие руки сжали край столешницы, некрашеные доски жалобно скрипнули.

Капитан Ньютон вскинул ладони вверх, успокаивая приятеля и рассмеялся.

- Шутка. Ладно, признаю, я виноват. Не надо было тащить пацана в бой. Так сколько ты хочешь, Франк, двести? - спросил Капитан, поворачиваясь к противнику Ким.

- Двести, - невозмутимо подтвердил Торнадо Франк.

- Завтра?

- Завтра.

- Хорошо. Завтра я привезу двести золотых, отдам тебе, а ты навсегда забудешь о нашем маленьком зверерожденном друге. И если ты о нем вдруг вспомнишь где-то или когда-то – это воспоминание станет последним в твоей жизни. Договорились? – тон Капитана Ньютона утратил насмешливые нотки, стал жестким и непримиримым.

- Договорились, - Торнадо Франк тяжело поднялся, опираясь руками о стол и вышел без лишних слов.

Дядя Донован дождался, когда его фигура скроется за дверями таверны, после чего схватил одной рукой Кимберли, другой Феликса Ньютона и притянул к себе, злобно скрипя зубами.

- Вы мелкие засранцы! Оба! Какого черта вы натворили?!

- Брось, Бродяга, - Капитан Ньютон ужом вывернулся из крепкого захвата дяди Донована, с треском раздирая ворот своей рубахи. – Я же сказал, что отдам Франку деньги!

Часть ворота от рубахи Капитана осталась в руках дяди Донована.

- Испортил мне весь фасад, - Феликс Ньютон огорченно рассматривал порванную одежду. - А у меня, между прочим, сегодня свидание с малышкой Дейзи…

- Ну ты ж у нас богатый, да? Купишь новую рубашку, - процедил Дядя Донован сквозь зубы. Он встряхнул Кимберли за плечи так, что ее голова мотнулась из стороны в сторону и в шее болезненно заныло.

- Вставай, пошли!

- Куда? – не поняла Кимберли, возмущенно потирая шею.

- На Арену.

- Зачем? – осторожно осведомилась Кимберли.

Капитан Ньютон хмыкнул и предусмотрительно отошел подальше от дяди Донована.

- А тебе твой новый друг не объяснил? Чтобы пройти первый круг на выбывание надо победить в трех боях. Первая победа твоя – иди побеждай ещё. Впрочем, можешь отказаться, тогда твоя победа не будет засчитана, а мы с Капитаном получим статус кретинов, которые притащили на Ристалище слюнтяя.

- Разве все три боя в один день? - не поверила Кимберли.

- На первом круге, да, - дядя Донован смотрел на Кимберли без улыбки и жалости.

Кимберли шмыгнула носом и накинула на голову капюшон. Из-под темной накидки виднелся только ее гордо вскинутый подбородок.

- Так что время терять? Пошли.

Пола ее длинного плаща задела металлическую кружку, стоящую на столе. Кружка покатилась по полу жалобно позвякивая на грубых каменных плитах. Посетители заведения обернулись на Кимберли, а она, не замечая направленных на нее взглядов шествовала к выходу из таверны. Бродяга Донован и Капитан Ньютон переглянулись. Капитан показал дяде Доновану большой палец. Дядя Донован печально покачал головой: «Ты даже не представляешь, приятель, в какую передрягу мы ввязались».

Глава 10

Между тем на Арене разгорелась нешуточная битва. Видимо наметанный глаз был не только у Капитана, каждый свой удар Звездный Гедеон посылал точно в раненную ногу Акулы Бруно. Несчастный паренек выл от боли, едва успевая уворачиваться. Возможности нанести удар самому ему никак не представлялось. Трибуны ликовали и кричали: «До-бей! До-бей! До-бей!»

Кимберли не могла выдержать такой несправедливости. Её пронзительный голос взметнулся над толпой, перекрывая гам и скандирование толпы.

- Бруно! Влепи ему по яйцам!!!

Дядя Донован охнул и подумал в который уже раз, что не следовало ему брать с собой Кимберли. Но ситуацию было не изменить.

Бруно, вдохновленный поддержкой Кимберли, взревел и кинулся на противника, превозмогая адскую боль. Звездный Гедеон выдержал один удар, второй… а на третьем споткнулся и упал на колено. Акула Бруно прыгнул сверху и в колене у Звездного Гедеона что-то хрустнуло.

- До-бей! – ревела толпа. Теперь было не разобрать к кому из противников относится этот кровожадный призыв.

Акула Бруно хлестким ударом ноги в лицо опрокинул противника наземь. Из носа Звездного Гедеона хлынула кровь.

- Сдаюсь! – закричал Звездный Гедеон тонким голосом. – Бой окончен!

- Я же говорил, что он слабак, - констатировал дядя Донован, удовлетворенно откидываясь на спинку деревянного кресла.

Едва бойцы покинули Арену, как на помост снова взошел ведущий и объявил: «Первый тур, второй бой! На Арену выходят Красавчик Ким и Шакал Хьюго!»

Трибуны взорвались женскими визгами: «Красавчик Ким! Красавчик, я буду твоей, если ты победишь!»

На Арену полетели женские трусики, и упали прямо у ног Ким. Она не поняла, что это, подняла тонкое кружевное полотно и поднесла к глазам.

Женский вой стал еще громче, одна экзальтированная дама обнажилась до пояса и потрясая дерзко торчащими грудями закричала: «Красавчик! Я твоя, возьми меня!!!»

Кимберли от ужаса прикрыла глаза, по-прежнему держа кусочек кружевной ткани в руках. Трибуны восприняли это, как знак бесконечной признательности и женские трусики посыпались к ногам Кимберли бесконечным потоком.

«Черт бы вас подрал», - совсем не по-женски подумала Кимберли и сунула подобранные трусики в карман. Не выкидывать же интимный предмет на глазах восхищенной публики!

Шакал Хьюго, огромный детина с выпуклыми глазами и широким лягушачьим ртом все это время с ехидной усмешкой посматривал на Кимберли.

- Ты закончил нюхать бабьи трусы, Красавчик? – крикнул он, вызывая гомерический хохот трибун.

Кимберли кивнула, внутренне подбираясь. На грязную шутку Шакала Хьюго она не отреагировала никак.

«Шакал Хьюго маг, - торопливо напутствовал ее дядя Донован перед боем. – Не дай ему завести с тобой разговор, иначе он запутает тебя, зачарует. Не встречайся с ним глазами. Используй всю силу, что у тебя есть. Не сдерживайся. Быстрота и натиск – вот что тебе поможет. Бой должен быть быстрым. Чем дольше ты дерешься с магом – тем больше он накапливает сил. Не затягивай атаку.»

Кимберли встала к противнику в пол-оборота, выставила вперед правую руку. Для нее не было разницы, какой рукой бить: и правой и левой она владела одинаково хорошо, но противнику знать об этом было ни к чему. Каждая из сторон нанесла другой стороне удар ногой, проверяя быстроту и реакцию другого. Сошлись в быстрой кулачной схватке и быстро разошлись, не нанеся друг другу особого вреда. Кимберли попыталась подсечь Шакала Хьюго, свались его с ног, но он увернулся. Попытка не удалась. Снова короткая схватка, Шакал Хьюго получил болезненный удар в ухо, рыкнул по-звериному и ответил Кимберли мощной атакой. Пришел ее черед уворачиваться, но тут внезапно Шакал Хьюго раскрылся, Кимберли с радостью воспользовалась возможностью нанести удар и… встретилась взглядом с выпуклыми глазами Шакала Хьюго. «Это ловушка!» - успела подумать Кимберли, как Арена вокруг нее исчезла.

***

Кимберли стояла на выжженой земле, вокруг были только редкие красные скалы и сверху, над головой, раскаленное алое солнце, скрытое облаком пыли такой же красной как мертвая земля.

Кимберли была не одна. Невдалеке она заметила колыхание яркого огонька, которое при ближайшем рассмотрении оказалось маленьким ребенком, мальчиком странной наружности. Все его нестабильное тело переливалось волнами цветных огоньков, словно он был создан из пламени и ветра.

- Наконец-то ты пришла, - с упреком сказал малыш, словно в появлении Кимберли в этом гиблом месте не было ничего удивительного. – Мне уже давно не с кем играть!

Малыш подошел к Кимберли и доверительно взял ее за руку. Пламенная ладошка мальчика приятно грела руку.

- Пойдем, - малыш потянул Кимберли за собой, - будем бегать за страфами или прыгать в озеро?

- Кто такие страфы?

- Огненные птицы. Они смешные.

- А ты кто такой? – сурово обратилась Кимберли к малышу.

Мальчик растерялся.

- Я не знаю, - развел он короткими ручками. – Я здесь просто играю.

- Зато я знаю, - сурово заявила Кимберли. – Ты злостное порождение демона Ветра и Пламени и живешь в моем сознании.

Глава 11

Небо окрасилось предрассветными красками, когда Кимберли и дядя Донован вернулись на судно. Старик капитан уже ждал их на борту, вид у него был довольный.

- Хороший у тебя ученик, Бродяга, - улыбался старик, тыча пальцем в Кимберли, - я на нем двадцать золотых заработал!

- Вы ставили на меня? – изумилась и обрадовалась Кимберли.

- Конечно! Мало кто верил, что такой доходяга, как ты выиграет у Торнадо Франка! Но я-то знал, что Бродяга Донован кого попало в ученики не возьмет, а?

Дядя Донован не разделял веселья капитана. Приближались огни столицы, а вместе с этим росло беспокойство младшего брата Маршала Его Святейшества. Он с тревогой смотрел на Кимберли, а она, не догадываясь о тревожных мыслях дяди мечтательно смотрела перед собой.

Судно набирало ход, темные воды, бурлили за кормой. Кимберли свесила руку за борт и ловила ладонью холодные брызги. Ветер откинул капюшон с ее лица, соленые капли усеяли раскрасневшееся лицо. Ее нежные щеки за ночь обветрили от пронзительного ветра и пламени костров, приобрели стойкий розовый окрас. Губы Кимберли шевелились, что-то напевая, но слов, за шумом волн было не разобрать.

- Дядя, а что второй тур? – неожиданно спросила Кимберли, поворачиваясь к дяде Доновану, – Ведь я должна в нем участвовать не так ли? Как победитель первого?

Дядя Донован с тревогой и жалостью посмотрел на свою подопечную.

- У тебя сегодня парад невест, - напомнил он. – Ты забыла?

Кимберли не забыла. Но парад невест казался ей таким незначительным и скучным событием, что она не видела причин, почему из-за какого-то парада она должна пропускать второй тур боев?

- Ты же понимаешь, что будет, если об этом узнает кто-то из наших родных или знакомых твоего отца? – тихо спросил дядя Донован.

Кимберли кивнула. Она знала.

- Но ведь никто не узнает, правда? – так же тихо ответила Кимберли. – У меня еще есть десять дней.

Дядя Донован молча покачал головой: «Я не обещаю».

Кимберли положила ладонь на руку дяди Донована, и он заметил на ее запястье тонкий браслет – огненную змейку, переливающуюся языками пламени.

- Что это? – удивился он. – Откуда?

- Так, - Кимберли поспешно накрыла браслет рукавом длинного плаща.

- Капитан Ньютон подарил? - подозрительно поинтересовался дядя Донован. – Ким, я запрещаю принимать от него подарки.

- Вовсе не Капитан, - огрызнулась Кимберли, - очень надо мне от него подарки принимать! Так… один мальчик подарил. Маленький.

- Насколько маленький? – не отставал дядя Донован.

- Очень маленький, - улыбнулась Кимберли. – Дядя поверь поводов для беспокойства нет.

На самом деле повод для беспокойства очень даже был: пылающий мальчик явно был магического происхождения. К своему положению зверерожденной Кимберли уже привыкла и научилась успешно скрывать свою сущность, но обнаружить в себе способность перемещаться в собственное сознание, где скучает от одиночества маленький огненный мальчик, было слишком не только для Кимберли, но, пожалуй, и для дяди Донована.

«Разберусь сама», - решила Кимберли и ничего не рассказала дяде.

В это время на небе вспыхнули и разлились зеленовато-красными волнами яркие краски. Сочетание багряных предрассветных лучей и сверкающих сполохов создавало зловещую небесную картину.

- На небе пожар? – спросила Кимберли, зачарованно наблюдая ослепительное зрелище.

- Происки Дома Семи Богов, - недовольно буркнул старик-капитан. – Зажигают своё адское пламя – теперь жди беды!

- Дом Семи Богов? – шепотом переспросила Кимберли у дяди. – Разве это не легенда?

Донован Куинн ответил не сразу.

- Нет, это не легенда, - наконец произнес он. – Дом Семи Богов когда-то правил Островной Империей. Это сейчас правление Владыки кажется абсолютным и непререкаемым, однако так было далеко не всегда.

- Империей правил Дом Семи Богов? – удивилась Кимберли. - Куда же они делись?

- Верно сгинули в преисподней, - предположил старик-капитан, прислушиваясь к их разговору, и ожесточенно сплюнул за борт.

- Никому не известно, куда делись жрецы из Дома Семи Богов, - сдержанно отвечал дядя Донован и, пока их лодка стремительно скользила к берегам столицы рассказал удивительную историю: «Согласно древним историческим хроникам, сотни лет назад верховная власть принадлежала таинственному храму жрецов, известному как Дом Семи Богов. Эти мудрые священники определяли судьбу Империи, руководя каждым ее аспектом: законами, войнами, экономикой и даже личной жизнью каждого гражданина. Владыка, чье слово ныне звучит весомее закона, был лишь символом, исполнительным органом воли жрецов.

Но однажды Дом Семи Богов внезапно оставил пределы своего влияния. Никто точно не знал почему: ни причины ухода, ни цели странствования. Последняя запись исторических анналов повествует о множестве кораблей, загруженных священными реликвиями, драгоценностями, домашним скотом и лучшими умами Империи, покидающими родные берега навсегда. Это произошло тихо и незаметно, подобно исчезновению тени, медленно растворившейся в сумерках вечности.

Глава 12

Спустя час после неудачного визита Донована к своему старшему брату, в поместье Куинн все пришло в движение. Тут и там носились служанки с озабоченными лицами. В руках они несли вороха лент, кружев, коробок, разнообразных сумочек, тщательно отглаженных нарядов и многого другого, чему неосведомленный человек и названия не смог бы подобрать. Соревнуясь с ними в стремительности, из одной фавелы в другую перебегали многочисленные слуги, доставляя хозяевам начищенные мечи, ритуальные кинжалы, ботинки, ремни, бутылки с вином, письменные принадлежности.

Все в этом доме готовилось к параду невест.

Кимберли проснулась от шуршания множества метров шелка и кружев, которые заносили в ее комнату. Она с трудом разлепила длинные ресницы и с удивлением констатировала, что ее комната полна народу.

Подражая дяде Доновану, она хотела спросить, какого черта здесь происходит, но вовремя прикусила язык.

- Госпожа, вы проснулись! – миловидная служанка, которая ни так давно покинула покои Маршала, бережно повесила на стену прелестное платье, которое Кимберли должна была надеть к завтраку. Завтрак являлся частью парада невест. На нем собирались все многочисленные родственники Маршала Куинн и близкие друзья семьи. Обычно, на подобные мероприятия к семейству Куинн присоединялось и семейство Стрендж (главы двух семейств дружили), но сегодня семья Бэкона Стренджа, Главного Мага при Его Святейшестве Владыке Островной Империи тоже провожала одну из своих дочерей на парад невест и потому у Стренджей был организован собственный утренний прием.

Другой ответственной частью парада невест являлся, собственно, сам парад. Все невесты проезжали в открытых повозках по главной улице столицы до здания ратуши. Там их встречали женихи и вели под руку по площади, под восторженные вопли толпы, потом снова подводили к повозкам и невесты следовали в обратный путь. Парад был призван подогреть интерес зрителей к мероприятию, на нем делали ставки и путем тайного голосования определяли: наряд какой невесты будет признан лучшим, какая из невест заслужит звание самой красивой? На следующий день данные голосования печатали в столичной газете и нередко их результаты приводили к печальным трагедиям. Было даже два случая, когда невесты, чьи имена оказались в самом конце списка покончили жизнь самоубийством. Некоторые добропорядочные граждане даже требовали прекратить подобные публикации, но букмекерские конторы, за созданием которых стояли не менее добропорядочные граждане, получали от ставок немалый доход и голосование продолжалось. Разумеется, для Кимберли подготовили роскошный наряд, призванный затмить всех невест на параде.

Заключительной частью парада являлся вечерний выход. На вечерний выход допускались не все невесты, а только особы из семей, принадлежащих высшему обществу. На таких выходах кроме членов семей присутствовали не только состоятельные и родовитые члены столицы, но и приезжая знать из других островов. Бывало, что на вечерний выход невест являлся сам Его Святейшество Владыка Островной Империи.

Умопомрачительное одеяние для вечернего выхода тоже было внесено в комнату Кимберли и покоилось на мраморной подставке, подобающей для столь важного одеяния.

Вдогонку за платьями прибыли туфли и шляпки, их внесли совсем юные девочки служанки, чрезвычайно важные, что им доверили столь ответственное дело. За ними подоспела служанка, увешанная сумочками. Следом зашла пожилая матрона, призванная следить за подготовкой невесты и тут же принялась распекать свою команду.

- Ты зачем внесла сюда эту сумки, Памела! Что у тебя в голове вместо мозгов?! Сейчас же убери их отсюда, эти сумки давно ждет госпожа Куинн!

Суровая распорядительница повернулась к Кимберли и ее морщинистое лицо расплылось в слащавой улыбке.

- Ах, юная хозяйка, как вы чудесно выглядите! У вас такой замечательный цвет лица, румянец, как у ангела!

Следом за ней заговорили, защебетали остальные девушки, наперебой восхваляя шелковистые волосы, сияющие глаза и великолепную фигуру Кимберли.

Однако пожилая матрона поставила под сомнение чистоту «шелковистых волос» Кимберли (что было неудивительно, учитывая, какую бурную ночь провела девушка) и велела служанкам приготовить ванну. Отчаянно зевающую Кимберли окунули в горячую воду, покрытую сверху шапкой белоснежной мыльной пены и две служанки в четыре руки принялись ловко растирать ее распаренное тело. Третья служанка мылила и массировала Кимберли голову, и та уже приготовилась снова задремать, расслабленная приятными процедурами, как ее ласково, но настойчиво подняли и закутали в пушистое полотенце. Сменяя полотенца одно за другим Кимберли высушили ее волосы и темные кудри кольцами легли вдоль ее нежных щек. Явился мастер-парикмахер с целым чемоданом всевозможных инструментов. Кимберли пошутила, что такой набор больше годится для изощренных пыток, чем для укладки волос, но мастер был не склонен шутить. Он усадил Кимберли перед большим зеркалом туалетного столика и принялся колдовать над ее непокорными кудрями. Спустя сорок минут голова Кимберли была готова: локоны, взбитые и уложенные в высокую прическу, каскадом спадали на изящные плечики Ким, открывая маленькие, нежные ушки.

- Восхитительно! Великолепно! Молодая хозяйка, какая же вы красивая! - наперебой загомонили девушки служанки.

Кимберли, разглядывая себя в зеркале не могла не признать их правоту – она действительно была красива.

- Спасибо вам, мастер, - поблагодарила она парикмахера, испытывая легкий стыд за то, что так неудачно пошутила над его набором инструментов.

Глава 13

Кимберли стояла перед зеркалом, показывающим ее отражение в полный рост и без стеснения любовалась собой. Она была великолепна! Ей припомнилось, как сегодня ночью она восхищалась удобством мужской одежды и пренебрежительно передернула изящными плечиками. Подумаешь – удобство! Любое удобство меркнет перед таким великолепием!

Кимберли кончиками пальцев приподняла длинные юбки и шагнула за порог, день обещал быть замечательным!

На ее юном лице не было и следа от бессонной ночи. Глаза сверкали, щеки горели румянцем, все ее существо стремилось к новым приключениям. Где-то глубоко в сознании шевельнулась мысль о ее женихе – Роберте Сен Дени, но Кимберли не стала думать о нем слишком много. Жених и жених, что о нем думать? У всех есть женихи, потом мужья. Такова жизнь и ничего уж тут не поделать.

В сопровождении пожилой матроны и многочисленных служанок Кимберли прибыла в парадную фавелу, где был приготовлен торжественный праздничный завтрак. Там ее уже ждали и встретили гулом приветственных голосов. Кимберли посадили во главе стола между отцом и матерью. Обычно, она сидела на отдаленном месте, рядом с сестрами, но сегодня был особый день. Всё в этот день делалось исключительно для Кимберли. Она оглядела присутствующих, вежливо кивала, встречаясь глазами с многочисленными родственниками и друзьями отца. Она хотела увидеть дядю Донована, но его не было, что вовсе не являлось исключительным событием – дядя Донован никогда не посещал семейные праздники. «Но сегодня мог бы и прийти! - обиженно подумала Кимберли. – Не удивлюсь, если он даже не просыпался, старый увалень!»

Перед началом семейного завтрака попросил слова старый друг отца – генерал Островов Небесного гнева, неустрашимый Остин Коломбо.

- Уважаемый Маршал! Дорогой друг! Госпожа Маршал! Дорогие гости! Я хочу поднять свой кубок за прекрасную Кимберли! …

Голос генерала Коломбо грохотал, как артиллерийские выстрелы, Кимберли благосклонно улыбалась и кивала в такт его словам. Но она вовсе не слушала генерала. Глядя на него, она вспоминала своих новых знакомых: Торпеду Сэма и Акулу Бруно, соотечественников Остина Коломбо. «Интересно, - думала Кимберли, - генерал знает, что мальчишки с его островов дерутся на Ристалище? Наверное, знает». Дядя Донован говорил, что многие из влиятельных лиц страны знают о боях и закрывают на это глаза, поскольку сами имеют долю с доходов букмекерских контор Ристалища.

Генерал закончил свою речь, все дружно зааплодировали и поднялись со своих мест с наполненными кубками в руках. Кимберли прижала правую ладонь к сердцу и тоже поднялась, с поклоном принимая поздравления. Веселье нарастало. На открытой веранде рядом с парадным залом заиграли торжественную мелодию музыканты. Госпожа Маршал утерла одинокую слезу, многочисленные тетушки принялись ее утешать, чередуя утешения со словами поздравления и пожелания счастья. Младшее поколение Куинн, включая сестер Кимберли – Агнес и Волофею и их младшего брата Луиса принялось резвиться и танцевать, кружась по парадной зале и путаясь под ногами у взрослых. Раньше Кимберли и сама с удовольствием пускалась в пляс под веселую музыку, но сегодня нельзя – сегодня она представляет семью Куинн перед всеми жителями столицы и ей необходимо проявлять сдержанность. Кимберли не полагалось смеяться, много есть и много разговаривать. Легкая улыбка, краткие слова благодарности, глоток воды – вот все, что она могла сегодня себе позволить. Стол в парадной фавеле меж тем ломился от угощений. Жареные гуси и индейки, обложенные запеченными яблоками из личного сада Маршала, узкомордые осетры и стерляди, выложенные на дорогие фарфоровые блюда, виноград, орехи, апельсины, вина с острова Благополучия. Кимберли очень хотелось есть. Улучив момент, когда на нее, казалось, никто не смотрел, она воровато схватила со стола кусок печеного яблока и сунула в рот, но тут же наткнулась на укоризненный взгляд матери. Кимберли виновато моргнула длинными ресницами и стараясь незаметно двигать челюстями быстро прожевала и проглотила добытую еду. Сидеть голодной за столом, где все только и делали, что жевали было невыносимо!

Наконец, торжественная часть праздничного завтрака закончилась и Кимберли удалилась в свою комнату, для подготовки и смены наряда к предстоящему параду. Едва Кимберли вошла в комнату, как тут же увидела на столике возле кровати поднос, на котором горкой возвышались куски индейки и жареной гусятины, щедрые ломти запеченной рыбы и фрукты.

- Еда! – завопила Кимберли и принялась запихивать в себя куски мяса, усердно орудуя челюстями.

Служанки захихикали, а пожилая матрона возмущенно развела руками и даже попыталась оттащить Кимберли от стола. Хихиканье служанок переросло в откровенный хохот, а Кимберли отбиваясь от матроны одной рукой, другой рукой продолжала закидывать куски еды себе в рот.

- Молодая хозяйка! – матрона отчаялась справиться с Кимберли и стала взывать к ее благоразумию. – Нельзя есть, как простолюдинка, прошу вас, переоденьтесь, вы запачкаете платье, вам принесут приборы!..

Кимберли, не преставая жевать покачала у пожилой дамы перед носом перепачканным жиром пальцем.

- Нет уж, тетушка, - заявила девушка, - сначала я поем. Ваши переодевания и церемонии занимают кучу времени, а я не собираюсь провести весь день впроголодь!

Матрона шикнула на служанок, чтобы те прекратили хохотать и девушки замолчали, хотя то одна, то другая их них продолжали прыскать себе в кулак, еле сдерживаясь от смеха.

Кимберли, наконец, наелась, выпила стакан прохладного сока и жизнь снова показалась ей прекрасной.

Глава 14

После выезда Кимберли потребовала отдых. Она сняла наряды, скинула тесные туфли и велела оставить ее одну. Спать хотелось немилосердно. Кимберли соорудила себе бутерброд из холодной индейки и куска пшеничного хлеба, запила стаканом воды и рухнула в постель. Уснула мгновенно.

Кимберли показалось, что ее подняли сразу, как только она сомкнула глаза, но на самом деле она безмятежно проспала четыре часа.

В ее комнате опять сновала толпа. На этот раз Кимберли приготовили ярко-красное платье с открытой спиной. Ключевым камнем в ее украшениях выбрали сапфир. Шею обхватывали несколько золотых нитей с сапфировыми вкраплениями. На указательном пальце ее правой руки красовалось массивное кольцо с сапфиром необычайно глубокого оттенка. Уши оттягивали длинные серьги, также украшенные сапфирами в обрамлении мелких бриллиантов. В волосы Кимберли вплели цветок редкого голубого лотоса.

К вечернему выезду полагались крытые экипажи. Показ вечерних нарядов невест предназначался только для высших слоев общества. Кимберли ехала в экипаже вместе с родителями, старшим братом Гектором и тринадцатилетней сестрой Агнес. Десятилетняя Волофея и малыш Луис до вечерних выездов еще не доросли.

Вечерний прием организовали в официальной резиденции правящих домов Острова Яростного Величия – Дворце Пресвятого Бенедикта Юкаганского. Кимберли была здесь всего два раза: совсем крошкой – когда ее отцу присвоили звание Маршала Его Святейшества (в честь нового Маршала был устроен роскошный банкет) и в прошлом году – когда ее старший брат Гектор закончил Высшую Боевую Академию, на церемонии вручения дипломов.

Сегодня парадный зал дворца был украшен особенно торжественно: важнейшие люди города выдавали замуж своих дочерей. Кроме семейства Стрендж и Куинн во Дворце Пресвятого Бенедикта Юкаганского присутствовало семейство известного предпринимателя Бротца, дочь которого – Лоренца, тоже выходила замуж. Что касается двух других невест, которые сегодня днем парадом прокатились по главной улице, то про них поговаривали, что «у этих девиц сроки поджимали, только поэтому они отчаялись на проведение обряда бракосочетания вместе с богатейшими семьями столицы».

Что такое «поджимали сроки» Кимберли догадалась сразу – наставницы из Академии Прекрасных Дев все уши прожужжали своим воспитанницам о значении целомудрия настолько, что большинство учениц, как огня стали боятся мужчин и их прикосновения, твердо уверенные, что любой мужской чих способен вызвать у девушки незапланированную беременность.

Кимберли только диву давалась, как еще на свете находятся бестолковые девчонки, которые умудряются забеременеть до свадьбы! И что их на это толкает?!

Семья Куинн встретилась с семьей Сен Дени и рукой Кимберли на правах жениха тут же завладел Роберт.

- Дорогая, мы, кончено завтра проверим результаты розыгрышей и надеюсь, я не слишком буду разорен, ведь я ставил на свою будущую жену, как же иначе?! Но, все-таки, кто надоумил тебя надеть на парад это бледное платье?! Ты видела наряд Лоренцы Бротц? Вот уж кто точно не остался незамеченным!

О, Роберт, - озадаченно промолвила Кимберли, - я не знала, что ты делал ставки.

- Все делают ставки, - недовольно отрезал Роберт, - и знай, что после нашей свадьбы, костюмы тебе будет шить дизайнер Бротцов, чтобы мне этого не стоило. Хочу, чтобы моя жена блистала!

- О! – кротко воскликнула Кимберли, - если мне так необходимо привлекать к себе внимание, не лучше ли мне выходить в свет голой? Уверена, любой наряд Лоренцы Бротц померкнет перед таким выходом!

Кимберли поняла, что сморозила глупость, не успев договорить фразу. Роберт Сен Дени был не из тех, кто понимал шутки. Тем более шутки, которые Кимберли позволяла себе только в присутствии дяди Донована.

- Надеюсь никогда, - взгляд Роберта Сен Дени был холоден, как лед, - надеюсь никогда я не испытаю такого позора. Что за блажь пришла тебе в голову?!

- Роберт, прошу меня простить, - извинилась Кимберли. – Это была просто неудачная шутка. Забудь!

- Забыть? Забыть непристойности, которые я услышал от своей невесты? Дорогая ты должна запомнить раз и навсегда: женщины Сен Дени гордятся своей непорочностью. Ты видела мою мать – это святая женщина! Ты обязана рассказать ей, отчего такие крамольные мысли возникла в твоей голове, она непременно наставит тебя на пусть истинный. Ты должна знать – в доме Сен Дени нет места непристойностям. В писании Пресвятого Бенедикта Юкаганского сказано…

От дальнейшей проповеди Кимберли спас отец.

- Роберт, мальчик мой, покровительственно похлопал он Роберта по плечу, я должен представить тебя своему другу генералу Остину Коломбо. Кимберли, ты позволишь мне украсть его у тебя?

«С превеликим удовольствием», - чуть было ни сказала Кимберли, но вслух произнесла лишь: «Разумеется, папа».

Кимберли подхватила с подноса проходящего официанта бокал вина и стала высматривать место, где можно будет спокойно провести время, потягивая напиток и не рискуя встретится с семейством Сен Дени. Такое место нашлось: в углу за большим раскидистым деревом, посаженным прямо в полу зала, выложенного мозаичной плиткой, заманчиво выглядывал краешек кожаного диванчика. Кимберли устремилась прямо туда, стараясь не расплескать вино и не наступить на подол своего длинного платья.

Место за деревом оказалось занято.

Глава 15

В это время в кабинете Владыки, под самой крышей дворца, куда не доносились звуки музыки состоялось экстренное совещание в крайне узком кругу.

- Ситуация на Континенте напряженная, - грохотал Коломбо, голос которого Кимберли сегодня утром сравнивала с артиллерийскими выстрелами. Правда сейчас Остин Коломбо старался говорить тихо, сохраняя конфиденциальность встречи и почтение к присутствию Владыки, поэтому голос его звучал скорее, как отдаленные артиллерийские выстрелы.

- Подтвердились самые худшие опасения – Дом Семи Богов не прекратил своего существования.

- Не может быть! – несдержанно воскликнул господин Бротц. – Господа, прошу меня простить, но я всегда считал, что Дом Семи Богов не более, чем вымысел! Легенда! Неужели он действительно существует?!

- Определенно, - пророкотал Коломбо. – Чем дальше мы продвигаемся в глубь Континента, тем явственнее становятся следы их присутствия.

- Но какие доказательства? – не унимался Бротц. – Какие именно следы? Так ли остатки Дома Семи Богов отличаются от обычных диких племен?

- О, я бы не назвал их «остатки», кхе-кхе, - заметил Владыка. – Господин Стрендж, предъявите доказательства нашему недоверчивому другу.

Пока господин Бротц приносил извинения, что «выразился столь непочтительно к словам Владыки», и объяснял, что произошло это «исключительно из-за ошеломляющей новости», к которой он был не готов, Главный Маг его Святейшества, господин Стрендж, достал из большого черного портфеля кипу рисунков и разложил их на столе.

Рисунки были сделаны мастерски, уверенной и твердой рукой. В основном на рисунках изображался город: высокие крепостные стены; башни величественных замков; широкие улицы, заполненные нарядно одетыми людьми и роскошными экипажами; заводы с дымящими трубами; корабли, курсирующие по глубоководной реке.

Господин Бротц и Маршал Куинн были потрясены.

- Неужели это Дом Семи Богов? – глухо спросил Маршал Куинн. – Значит они никуда не сгинули, а обосновались на Континенте…

- Да, мой друг, - подтвердил Владыка. – Дом Семи Богов, тот храм, что покинул Островную Империю несколько сот лет назад и отправился покорять Континент, вовсе не сгинул в дебрях диких лесов. Они живут и здравствуют по сей день. Создали континентальное государство, куда входит несколько весьма крупных городов, ведут торговлю с дикими племенами, признавая их за людей, таких же, как и мы с вами и, признаюсь, стали главной угрозой для нас в вопросе колонизации морского побережья Континента.

- Они выступают с прямой угрозой? – быстро спросил Маршал.

- Пока нет, - пророкотал Коломбо. – Но разведчики видели, что они укрепили рубежи, выставили посты вдоль границы и всячески демонстрируют свою военную силу.

- Если мы остановим колонизацию Континента только на линии побережья, Островная Империя придет в упадок очень скоро. Еще двадцать-тридцать лет и ресурсов перестанет хватать даже на самое необходимое. Всю Империю постигнет печальная судьба Золотого острова.

- Но так ли это, Владыка? – в волнении спросил Маршал. – Доверяете ли вы человеку, который сделал эти рисунки?

- Я доверяю ему, как собственному сыну, - просто ответил Владыка и больше никто не осмелился задавать вопросы в отношении источника информации.

- Значит, война? – Маршал Куинн первым произнес слово, которое витало в воздухе.

- Война, - подтвердил Владыка. – И мы должны понять, насколько мы готовы воевать против Дома Семи Богов. Что скажете, генерал Коломбо?

- Острова Небесного гнева – это единственное место, где формируется наш воинский состав. Бойцы хорошо подготовлены физически, но их мало, и они плохо вооружены.

- Стражи столицы готовы выделить несколько сот бойцов, - вставил Маршал Куинн. – Они обучены боям в городских условиях, но вот в диких лесах… им потребуется отдельная подготовка.

- Я готов взять на себя вооружение и обмундирование бойцов, - предложил господин Бротц. – При условии, что от правительства будут дотации, все расходы мне не потянуть.

Его Святейшество Владыка Островной Империи пообещал.

- У меня предложение по зверерожденным, - мягко начал Бэкон Стрендж (Маршал Куинн при слове «зверерожденным» едва заметно вздрогнул).

- Мы начали и успешно развиваем проект, благодаря которому наша армия пополнилась зверерожденными бойцами, – продолжал Главный Маг его Святейшества. - Каждый из них – стоит десяти обычных солдат.

-Но это противозаконно! – воскликнул господин Бротц и покосился на Владыку.

- Я дал разрешение, - коротко пояснил Владыка. – Продолжайте, господин Стрендж.

- Детей зверерожденных мы забрали из рудников Островов Небесного гнева, тех, кого еще не сильно затронула ядовитая пыль. Но их слишком мало, чтобы усилить армию. Предлагаю при ежегодной проверке детей, сразу забирать выявленных зверерожденных для воспитания в школах колоний, а также отменить указ, ставящий зверерожденных вне закона и запрещающий их обучение и тренировки.

- Но, господа! Эти законы родились не просто так! – запротестовал господин Бротц. – Что будет, если зверерожденные начнут стремиться к власти?!

- Мы не знаем, - коротко ответил Владыка на его вопрос. – Но мы точно знаем, что будет с Островной Империей через тридцать лет, если сейчас мы не предпримем решительных действий по усилению армии.