Кладоискатель поневоле

Глава 1. Охота

Несмотря на столь ранний час, Широкий Луг был полон народу. Утреннее солнце уже начинало припекать, обещая погожий летний день. Самое время для хорошей лесной прогулки. Широкий Луг располагался недалеко от поместья графа Андрея Михалкова, одного из самых богатых дворян в округе. Евгений Талтин, подъезжая верхом к месту всеобщего сбора, условленному ещё накануне, не смог сдержать удивления. Да он, оказывается, чуть не опоздал!

Подготовка шла уже полным ходом, на лугу царил невообразимый шум и гвалт. Всюду сновали слуги, трава почти везде была примята. Присутствовал здесь и личный волшебник графа Михалкова Мастер Чародейства Фирсов. Граф вообще был единственным помещиком во всей округе, кто мог держать личного чародея. Мастер Чародейства, обычно степенный и преисполненный достоинства, сегодня необычайно суетился у своего большого сундука и постоянно понукал своих помощников. Он явно к чему-то готовился, но наверняка не к охоте. Охотиться с помощью чародея считалось в обществе дурным тоном. Неужели граф Михалков затеял сделать волшебное огненное представление, как в день какого-нибудь большого празднества?!

Покачав головой от изумления, Талтин двинулся дальше, туда, где стояли псари. Заездные еле сдерживали своры борзых, чующих дело и рвущихся в лес, а доезжачих даже и не было: вероятно, уже ушли на место напуска. Граф Михалков затеял самую подлинную охоту! Не хватало только настоящей добычи — зверя.

Талтин невольно залюбовался великолепными борзыми графа. Сам Талтин не обладал достаточным состоянием, чтобы содержать даже малую охоту, но всегда с удовольствием принимал приглашения от своих соседей поучаствовать в подобной забаве.

Талтин скользнул взглядом по собравшимся. Похоже, вся местная знать посчитала своим долгом поучаствовать в сегодняшней охоте. Иные приехали в коляске, запряжённой двойкой, чтобы просто понаблюдать за интересным зрелищем. Так всегда поступал дородный граф Михаил Коренев, страстный охотник, с возрастом ставший слишком тучным, чтобы садиться на коня. Другие выехали верхом с явным намерением внести свою весомую лепту в охоту. Прибыл даже суетливый маркиз Антон Смолин, обычно всегда под тем или иным предлогом пропускавший подобные зрелища. Раскланиваясь с каждым в знак приветствия, Талтин проехал дальше, где должен был находиться сам владелец охоты.

В центре луга, на самом высоком месте нетерпеливо гарцевал на своём породистом скакуне граф Михалков, одетый в новый охотничий дублет. Он направо и налево отдавал короткие распоряжения своим многочисленным слугам, и очень походил на какого-нибудь полководца. За ним держались несколько дам, элегантно восседавших верхом на дамских сёдлах. Особенно выделялась в новом прекрасном изумрудном платье Элеонора — сестра графа Михалкова. И как всегда, возле неё крутился этот заносчивый барон Бортков.

Прикоснувшись к полям своей шляпы, Талтин поклонился в знак приветствия. Граф Михалков лишь холодно кивнул ему в ответ, дамы вообще сделали вид, что не заметили его. А графиня даже опустила глаза, когда барон что-то зашептал ей на ушко. Это мне в отместку за то, что я припозднился! — догадался Талтин.

— Как идёт подготовка, господа? — нарочито громко поинтересовался он. — Уже нашли логово зверя?

Граф на полуслове прервал очередное своё распоряжение.

— Зверя?! — переспросил он и хохотнул.

— Зверя?! — переспросила графиня.

И тоже засмеялась, одарив Талтина благодарным взглядом. Он был прощён! Ради её белоснежной улыбки можно было стерпеть всё. Барон лишь скривил лицо, пытаясь изобразить ухмылку, но ничего не сказал.

Тотчас же все подхватили остроумную шутку Талтина, и теперь только и говорили, что о предстоящей охоте на зверя. Лишь граф Селиванов, приехавший в полной охотничьей экипировке и со своим стремянным, недовольно проворчал себе в усы, что он предпочитает настоящую охоту на настоящего зверя, а не эту декорацию. Но на старого брюзгу, как водится, никто не обратил внимания.

На низкорослой чалой лошади к владельцу охоты подъехал ловчий и что-то сообщил. Граф Михалков сразу же подстегнул своего скакуна и поднял его на дыбы.

— Трогаемся! — отрывисто скомандовал он. — Пора начинать гон, господа!

Стремянной, стоявший позади графа и ловящий каждый его жест, тотчас же затрубил в рожок. Охота началась!

— Трогаемся! Трогаемся! — пронеслось по толпе собравшихся. — Пора начинать!

Все пришли в движение, и шум усилился. Все всадники во главе с графом Михалковым лёгкой рысью устремились вниз, к Тёмной Дубраве, откуда и должен был выйти зверь. Заездные на меринах с завязанными хвостами последовали за ними, осмотрительно держа своры с левой стороны. Коляски тоже пришли в движение, пытаясь занять освободившееся центральное место Широкого Луга, откуда было всё видать вокруг. Произошла даже небольшая заминка, как увидел Талтин, оглянувшись, чтобы посмотреть на Элеонору. Дамы, бывшие верхом, также остались на лугу.

Доскакав до опушки Тёмной Дубравы, охотники по обыкновению разделились на две группы. Дворяне победнее и менее знатные по молчаливому всеобщему согласию составили одну группу. Дворяне более состоятельные и более знатные составляли другую группу, во главе которой, конечно же, стал сам граф Михалков. Талтин, несмотря на то, что не отличался особой состоятельностью, состоял в этой же группе, как ближайший сосед и друг графа Михалкова.

— Мне кажется, господин Талтин, — с усмешкой заметил вдруг барон Бортков, — что вы занимаете не совсем то место, которое вам подобает. Поправьте меня, если я не прав.

Глава 2. Всё с ног на голову

Дело уже близилось к вечеру, и к столу подали жареную говядину под соусом, приготовленным с заморскими пряностями. Все сразу же отдали должное замечательному соусу повара, нарочно выписанного графом Михалковым из самой столицы. Талтин не смог сдержать улыбки. Его старый слуга Иван, прислуживавший ещё его отцу, порой ворчал, что с заморскими пряностями даже из куриного помёта можно приготовить подлинно царское кушанье, и никто не заметит разницы. Недаром пряности причисляли к волшебным травам. Однако пряности были слишком дорогим удовольствием, и дворянин средней руки не мог его себе позволить.

Мастер Чародейства Фирсов вместе с помощниками делал какие-то приготовления у своего сундука за навесом. Все ждали волшебного огненного представления и с любопытством поглядывали в сторону чародея. Слуги принялись окуривать вокруг навеса пахучие травы, отгоняющие мошек и комаров, появившихся к вечеру.

Внезапно кто-то схватил Талтина под локоть. Обернувшись, Талтин с неприятным удивлением увидел возле себя господина Павла Колесова. Господин этот был из обедневших дворян и подвизался в округе тем, что состоял на Императорской службе по сбору податей. Его присутствие здесь было довольно неожиданным и даже странным.

— Господин Талтин! — заговорщицки зашептал Колесов в самое ухо. — Господин Талтин! Я исключительно к вам! Как только до меня дошла эта бумага, я незамедлительно отправился к вам.

— Сударь, сейчас определённо неурочное время…

Талтин попытался высвободить свой локоть, но Колесов вцепился в него мёртвой хваткой и никак не желал разжимать рук.

— Господин Талтин! — снова с надрывом зашептал он, закатывая глаза. — Я исключительно к вам! Исключительно по делу! Как только до меня дошли эти сведения…

Колесов особенно выделил последнее слово. Талтин раздражённо нахмурился. Ясно, что от Колесова, вцепившегося в него как репейник, просто так не отделаться. Талтин хотел было спросить, о каких таких сведениях говорит Колесов, но подумал, что, пожалуй, не стоит привлекать всеобщего внимания к этому странной беседе. Он бросил взгляд в сторону графини Элеоноры и заметил на её лице любопытство. Она всё-таки успела заметить его разговор с проклятым Колесовым!

— Сударь, — тихо процедил сквозь зубы Талтин, обращаясь к Колесову, — давайте отойдём подальше от посторонних глаз.

Талтин ожидал, что теперь Колесов отпустит его локоть, однако тот нисколько не ослабил своей хватки. Так он и держался всё время за руку Талтина, пока тот поднимался из-за стола.

— Весьма предусмотрительно, господин Талтин! — не переставая, шептал Колесов. — Это весьма предусмотрительно! Было бы очень неприятно, если бы эти сведения, — Колесов вновь выделил это слово, — вдруг стали всеобщим достоянием!

Отойдя от навеса в сторону коновязи на достаточное расстояние, чтобы их не могли слышать гости за столом, Талтин решительно вырвал свой локоть из хватки Колесова и положил руку на эфес шпаги.

— Извольте объясниться, сударь!

Колесов, всегда носивший только коротенькую шпажонку, служившую, скорее, украшением, чем оружием, заметно побледнел. Он шагнул назад, но быстро взял себя в руки и снова заговорил шёпотом:

— Господин Талтин! Я действую исключительно в ваших интересах! Эти сведения чрезвычайной важности и чрезвычайной же секретности, уверяю вас!

— О каких сведениях вы мне твердите уже целых пять минут?

С самым таинственным видом оглядевшись вокруг, Колесов вытащил из-за пазухи своего потрёпанного дублета какую-то старинную гербовую бумагу и бережно протянул её Талтину.

— Вот этот документ, господин Талтин. Вы сами можете убедиться, что дело весьма серьёзное и не терпящее отлагательств…

Колесов говорил что-то ещё, но Талтин уже не слушал его и углубился в чтение. Ему пришлось перечитать документ два раза, настолько неожиданным оказалось его содержание. Бумага представляла собой расписку, по которой его дед, Юрий Талтин, задолжал императорской казне четыре тысячи рублей.

— Откуда у вас этот документ, господин Колесов?

— Только сегодня прислали курьером из Государственного Архива, господин Талтин. Как видите, я тотчас же выехал к вам, чтобы оповестить, но вас не оказалось дома, и мне пришлось…

— Но почему расписка предъявлена только сейчас, по прошествии стольких лет?

— К сожалению, мне это неизвестно, господин Талтин. Вы же знаете этих крючкотворов из стольного Царьграда. Наверняка в своё время документ куда-нибудь затерялся — вы же знаете, что тогда времена были весьма непростые, — Колесов сделал ударение на последнем слове и округлил глаза. — А намедни документ вдруг и обнаружился.

Талтин призадумался. Теперь долг должен был выплатить он, как прямой наследник, поскольку его дед погиб в сражении, а отец был убит на дуэли. Четыре тысячи рублей, конечно, не столь маленькая сумма, но её можно достать. Наверняка тот же граф Михалков, как добрый друг и сосед, согласится ссудить ему недостающую сумму.

— Господин Колесов, полагаю, Государственная Казна желает, чтобы я погасил этот старый долг?

Талтин вернул бумагу Колесову, и тот самым тщательным образом убрал её за пазуху.

— Вы удивительно прозорливы, господин Талтин!

— Думаю, на следующей седмице я смогу в полной мере расплатиться по долгам своего деда.

Глава 3. Тринадцатый компаньон

Неожиданную поддержку Талтин получил со стороны графа Селиванова. Граф в один из дней собственной персоной заехал к Талтину, чтобы узнать о состоянии дел, чем весьма удивил. И он же, не дожидаясь просьбы, сам одолжил тысячу рублей. После этого Талтин воспрянул духом и принялся за дела, хотя и раньше понимал, что нельзя сидеть сложа руки.

Вернуть себе честное имя можно было, только расплатившись с долгами. Ещё три тысячи рублей ему удалось набрать из собственных средств. Затем Талтин перебрал всех своих немногочисленных родственников, но все они были ещё менее состоятельные, чем он сам, и вряд ли могли вспомоществовать. Оставался ещё барон Рублёв — дальний родственник по материнской линии, владеющий крупным поместьем в Восточных Губерниях. Родственные узы были настолько дальними, что Талтин даже не имел чести быть знакомым с бароном. Конечно, было слишком самонадеянно ожидать от такого родственника сколь-нибудь значительной помощи, но другого выхода Талтин не видел.

Тщательно собравшись, Талтин отправился в долгий путь в Восточные Губернии. Дорога только в одну сторону заняла целую седмицу…

Домой Талтин вернулся уже на исходе второй седмицы. Уже совсем стемнело, когда он медленно въехал во двор своего имения. Он спешился и, перепоручив коня выбежавшему навстречу конюху, устало зашагал в сторону усадьбы. В дверях его уже поджидал старый слуга с фонарём в руках.

— Хвала Вечному Страннику, вы наконец вернулись, мой господин, — сказал он, впуская путника.

— Здравствуй, Иван, — утомлённо отозвался Талтин.

— А то я совсем уже забеспокоился, как-никак целых две седмицы пропадали, — продолжал причитать старый слуга, принимая из рук господина шляпу и плащ, замызганный дорожной грязью. — На востоке дороги опасны и всегда полны разбойников. Уж и не знаю, как восточные дворяне терпят у себя всё это безобразие. Собрались бы да и вычистили свои дороги от всех негодяев…

После длительного отсутствия охи-ахи старика звучали приятной музыкой. Талтин окинул грустным взглядом прихожую родного дома. Исчерпаны последние бесплодные попытки спасти положение. Талтин с тихим вздохом отцепил портупею со шпагой и протянул слуге.

— Как съездили, мой господин? — спросил тот. — Удалось ли раздобыть необходимую сумму?

— Только две тысячи рублей, Иван, — вздохнул Талтин. — Всего лишь две тысячи…

— И то дело! И то не зря съездили, мой господин.

Талтин горько усмехнулся и покачал головой. Две тысячи, конечно, тоже деньги, но они никак не спасут положение. Талтин в который раз уже прикинул в уме. Всего он смог набрать лишь шестую часть необходимой суммы.

До смерти хотелось стянуть сапоги с уставших ног, но сил уже не осталось, и Талтин прямо в сапогах прошёл в гостиную. Всегда строгий Иван не сказал ни слова на это вопиющее нарушение обычного распорядка. Хотя наверняка за спиной хозяина всё-таки укоризненно покачал головой. Талтин с наслаждением повалился на любимое кресло возле камина и попросил принести воды: очень хотелось пить.

Дорога в Восточные Губернии Империи и обратно и в самом деле была трудной, хотя и не такой опасной, как её представлял старый слуга. Барон Рублёв оказался добрейшим человеком уже в летах, однако сам был небогат и имел дочь на выданье. К тому же барон прекрасно понимал, что вряд ли Талтин сможет вернуть ему долг не только в ближайшее время, но и вообще… Невесёлые мысли Талтина прервал слуга, принесший на подносе кружку с водой.

— Ужин будет подан через четверть часа.

Талтин кивнул и на одном дыхании осушил кружку. А теперь всё-таки нужно собраться с силами и стянуть с себя эти проклятые сапоги…

Иван принял кружку, но удаляться не спешил. Наверняка какое-нибудь дело, внутренне скривился Талтин. Так оно и оказалось.

— Мой господин, — сказал Иван, — вот уже целую седмицу вас разыскивает некий господин Огайсин. По какому-то очень важному делу.

— Как? — переспросил Талтин. — Огайсин?

— Огайсин.

— Что за странная фамилия?

— Чего не знаю, того не знаю, мой господин.

— Ну его к Черномору со всеми его важными делами, — отмахнулся Талтин.

В этот раз старый слуга не смог удержаться от наставления.

— Не упоминайте имя Морского Владыки всуе, мой господин, — строго заметил он.

— Я устал, ужасно проголодался и вообще…

Талтин положил ногу на ногу и схватился за правый сапог с явным намерением снять его. Любые остальные дела, кроме, конечно, ужина, можно отложить до завтра. Однако, ни его жалкая отговорка, ни показное хватание за сапог, никоим образом не подействовали на старого слугу.

— Этот господин в течение целой седмицы приходил сюда каждый день и осведомлялся о вас. А сегодня он спрашивал вас ажно два раза.

Тут Иван сделал паузу, чтобы Талтин смог прочувствовать всю важность сказанного. Сапог пришлось отпустить.

— Господин Огайсин оставил для вас записку.

Талтин хотел нахмуриться, но прикинул, что пока готовится стол, всё равно придётся чем-нибудь себя занять.

— Так и быть, неси свою записку, — разрешил он, отрешённо рассматривая свой сапог.