Клетка сновидений

Глава 1. Когда кошмары оживают

Они рядом. Следуют за мной по пятам, чувствуют мой страх, слышат биение сердца. Они — часть меня самой, которая не успокоится, пока…

Светильники раскачивались под потолком. Лампочки трещали и моргали. Создавая на стенах безумное представление теней. Моя собственная то появлялась, то исчезала по мере того, как я перемещалась от одного стеллажа к другому.

Я шла куда-то. Это было важно.

Но куда я шла?

В голове все перемешалось.

Отчетливым оставалось одно — гулкие шаги за спиной. Чья-то рука схватила за плечо. Я закричала и постаралась вырваться, но тень на стене за моей спиной стремительно росла. Я застыла, различив на черном пятне растянувшуюся в ухмылке чудовищную пасть. И глаза. Красные.

Я дернулась снова, но тогда пол ушел из-под ног. Тугой ком завязался в животе — я падала! Удар о поверхность воды. И вот я уже барахтаюсь в черной глубине, пытаясь всплыть. Задыхаюсь. Но вода лишь утягивает меня еще глубже.

Опускаю взгляд вниз, чтобы увидеть дно, от которого можно оттолкнуться. Но вижу… лицо. Чье-то пугающее белое лицо с закрытыми глазами.

Глаза открываются.

***

Дернувшись, я резко втягиваю воздух через нос и просыпаюсь. Простыни и подушка влажные от пота и слез. Сквозь узкую щель плотных штор на постель падает тонкая полоса света.

Уже утро.

А мне снова приснился кошмар.

Всего пять минут до того, как сработает будильник. Простыни на второй половине кровати смяты. Я провела по ним ладонями — уже холодные. Значит, Киль давно ушел. Мы работали в одном здании, буквально. И рабочий день у нас начинался в одно время. Но он постоянно приходил на работу пораньше! А вот я была из тех, кто опаздывает и эпично залетает в уже закрывающуюся дверь в последние секунды.

Я начала мысленно ворчать, немного приходя в себя. Фейров жаворонок. Говорила мне мама не доверять людям, которые добровольно покидают теплую постель ни свет ни заря, когда могли бы поспать подольше. С ними явно что-то не так. Но нет же, не послушала! Теперь вот живу с одним их этих. И каждое утро чувствую себя ленивцем.

Зато на столе меня встретил завтрак в виде блинчиков с медом и орешками. В турке вкусно пахло кофе. Киль ненавидит кофе, но варит его для меня каждое утро. Есть подозрение, что он делает это просто, чтобы после не убирать учиненный мною бардак. А я и не обижаюсь, я только за!

К моменту, когда я хотя бы немного привела себя в божеский вид и выскочила из дома, активировав наш дешевенький охранный артефакт (давно пора купить что-то получше, все-таки не в самом хорошем районе живем), переживания из-за очередного ночного кошмара почти развеялись. Киль говорит, что они снятся мне из-за того, что я сплю слишком мало и урывками. Но что я могу поделать, если мне никогда не хватает часов в сутках?

Дождавшись своего артефактобуса и отчаянно зевая, я заняла свое излюбленное место в самом конце. Кинула взгляд на ладонь, где писала себе напоминания.

«Встретиться с Адамом перед работой. Передать отчет Филину. Не дать наглеть».

Точно, Адам! У братишки сегодня первый рабочий день после отпуска. Надо бы захватить ему утешительных вкусняшек в кофейне перед лабораторией. Но сначала…

Я привычно обняла шоппер, поправила очки и прильнула головой к рычащему и вибрирующему стеклу. Идеальная колыбельная, чтобы наверстать те пять минуточек, которые я так и не доспала.

Моя суперспособность — просыпаться за одну остановку до той, где мне нужно выходить. Ни разу я не проспала и не уехала фэр знает куда, как предрекал мне вечно переживательный Киль. У меня все и всегда под контролем! Даже, если вокруг кавардак, что-то дымит и взрывается. Обычно это тоже часть плана. Главное, сохранять невозмутимый вид.

И снова опаздываю! Зато в руках пончики в лавандовой глазури. С милой розовой посыпкой, заботливо завернутые в бумажный пакетик. Прохожих не сильно удивляла бегущая, как угорелая, вдоль оживленных дорог и раздраженно сигналящих друг другу водителей, девушка. Утром в Фейморе всегда так. Пахнет ненавистью на жизнь, спешкой и… пончиками. Как же потрясно они пахнут! Надеюсь, Адам не завтракал, и мы съедим их прямо сейчас.

Уже успела соскучиться по этой малявке.

Адам ждал меня, сидя на широких и бесконечных ступенях лаборатории. Я заметила его издалека и заулыбалась. Как всегда, держится подальше от оживленной толпы в то время, как я упрямо продираюсь прямо сквозь нее.

Лаборатория Завесы. Работаю здесь уже три года, а все никак не могу перестать испытывать чувство гордости, поднимаясь по этим слепяще белоснежным ступеням. Одно из самых высоких и масштабных зданий в городе. Вытянутое вверх, чуть расширяющееся от середины. По форме напоминало воронку торнадо, только с углами. Говорят, что его проектировал гений архитектурной мысли. Подобного в нашем городке я и правда не видела. Стекла сверкали, как леденец, в лучах утренних небесных светил. Оранжевого — Фо; и белого, того, что поменьше - Ра. Иногда их лучи-нити, что раздувало ветром по небосводу и напоминало усики медуз, прибивало ветром к зданию, и они обнимали его, словно опутывали лентами. Красиво.

Однажды я поднялась на верхние этажи лаборатории и попыталась провести эксперимент — что будет, если коснуться лучей светила рукой. Немногие могли похвастаться таким опытом. Низко они никогда не опускались, а таких высокий зданий, как наша лаборатория, в Фейморе было немного.

1.2

Адам поднялся мне навстречу, разводя руками.

— Я отдыхал за просмотром фильмов, и ты это знаешь, Эдем. Я звал тебя присоединиться, но ты была занята на работе.

— Научно доказано, что загар не передается через экран артевизора, даже если смотреть фильмы об отдыхе на побережье. Ты просчитался, как всегда.

— Зато теперь мы знаем наверняка. Эксперимент можно считать успешным.

Я фыркнула, рассматривая младшего брата на наличие изменений снизу-вверх. Может, отдых пошел на пользу его нелюдимости? Но нет, Адам все тот же. Практически полная моя противоположность.

Уж не знаю, как у мамы вышло сделать нас настолько непохожими друг на друга. Но это и не удивительно, учитывая, что наша мама… скажем так, не особо заботилась учетом своих романтических связей. Поэтому, вероятно, и отцы у нас с Адамом были разными.

В противовес его светлым, почти пепельным волосам, растрепанным как у воробушка, угодившего в лужу, мои были темно-русыми, гладкими, чуть волнистыми. Адам был высоким, худым и долговязым, постоянно сутулился, за что я с детства его отчитывала. Ведь эта его манера сильно мешала окружающим увидеть, каким на самом деле красавчиком он был. Я же не могла похвастаться высоким ростом, поэтому всегда старалась держать спину ровно, чтобы казаться хоть немного выше. У Адама была светлая, почти белая кожа, а вот я становилась загорелой, едва оба светила выглядывали из-за туч.

Но было у нас кое-что общее. Зеленые глаза. Мамины. Сейчас я считала их цвет очень привлекательным, особенно, когда видела его на красивом лице брата. А вот в детстве меня дразнили за них лягушкой. Такая глупость, но почему-то тогда меня это ужасно обижало!

И мне бы хотелось сейчас гордо демонстрировать их цвет миру, да только вот, в отличии от Адама, я ужасно боялась пихать в глаза линзы. Так и приходилось носить очки. А я постоянно теряла их или бросала на диван, а после садилась, нещадно ломая. Какой удар по семейному бюджету…

— Как мило, что мы оба сегодня в этих свитерах. Хоть и печально, учитывая, что лето уже началось. Похоже, лету об этом сообщить забыли.

Они были парными, нам подарила их мама. Но отличие в нас ощущалось даже здесь. Мой свитер был, как новенький. А вот рукава и низ свитера Адама были нещадно вытянуты и неаккуратно висели. Зато ткань все еще сохраняла свой красивый зеленый цвет. Под глаза, как сказала тогда мама.

— Видимо, ты скучала по мне так же, как и я.

Я издала высокий умилительный звук «ооо» и бросилась обнимать братишку, сильно его этим смущая. Но он не оттолкнул меня, хоть и старался избегать чужих прикосновений. Тихо посмеиваясь, похлопал меня по макушке.

— Тебя так не хватало! Сплетничать с тобой в сети совсем не то же самое, что на работе! Ты должен был своими глазами видеть, как Флин клеил ту доставщицу. Уже пятую за месяц! Это было тошнотворно, а она повелась. А еще его новую кошмарную рубашку. И нового «помощника» мамы. Он отвратительный.

— Такой же отвратительный как позапрошлый?

— Скорее, как поза-поза-поза прошлый. Тот, который подкрашивал брови. Он предложил мне конфетку, не соизволив даже застегнуть рубашку до конца. Мне что, десять?

— Очень много тебе и не дашь, — улыбнулся брат, отстраняясь и принимая у меня из рук пакет с пончиками. Раскрыв его, он глубоко вдохнул, нырнув туда носом. И замычал от удовольствия.

— Но мне уже двадцать два! Почти двадцать три, между прочим! Это даже близко не похоже на десять.

— Напиши это у себя на лбу, чтобы у новых любовников мамы не возникало сомнений.

— Предпочитаю вообще избегать знакомств с ними.

— От мамы сложно отвертеться.

Тут и не поспоришь. Глянув на время, мы с Адамом поспешили вверх по лестнице. Надо отметиться в лаборатории, чтобы не было проблем.

Фойе лаборатории завесы было не менее впечатляющим, чем фасад здания. Белые стены сочетались с благородной текстурой светлого дерева. Полы отражали уходящий до головокружения высоко потолок, с которого спускалась гигантских размеров арт-люстра. Полупрозрачные волны бледного фиолетового цвета. Они плавно перетекали друг в друга, создавая безумие форм над головами работников и посетителей. Эти волны олицетворяли завесу. То, что мы здесь изучаем.

Неподалеку от волнообразной стойки ресепшен, где уже вовсю принимали курьеров и регистрировали посетителей, я заметила знакомое лицо. Светлые волосы и огромные карие глаза под полами странной и до безумия приметной шляпы в духе историй про детективов дозавесной эпохи. Йона тоже заметила меня. И спешно надвинула полы шляпы на лицо, думая, что так я ее не замечу.

— Хочу подойти к Йоне. Она снова в этой шляпе. Ты со мной? — Спросила я у Адама, тут же замечая, как его бледное лицо краснеет.

Ясно. Отпуск не помог. Хотя я была уверена точно, что Йона ничего и не заметила тогда.

Дело в том, что Адаму давно и очень сильно нравилась Йона. Еще с тех пор, как ее направили к нам на стажировку. Она проходила ее здесь уже не один месяц. И все это время Адам был отчаянно в нее влюблен. О чем Йона даже и не догадывалась. Еще бы! Ведь Адам, вместо того чтобы действовать, выбрал тактику «сторониться предмета обожания любой ценой». А как только он едва не пригласил ее выпить с ним по чашечке кофе, тут же выдал какую-то несусветную чушь. И сбежал в срочный отпуск, чтобы больше не попадаться Йоне на глаза.

1.3

— Так кого выслеживаешь? Просто так с этой знаменитой шляпы пыль не сдувается!

— В каком это смысле «знаменитой», она ведь должна быть незаметной, в этом вся задумка, — недовольно пробубнила Йона. — Да я же не для себя, я для Тиши. Просто к нам стала ходить очень наглая курьерша из того ресторанчика, который нравится Флину. Ну и…

— И ты решила, что должна выяснить, встречаются они с Флином или нет, чтобы Тиша могла и дальше зря страдать по этому придурку? Так я и без шляпы тебе скажу — не встречаются. Флин ни с кем не встречается. Такие, как он, понятия не имеют, как это делается.

— Все равно, надо понять, как ее отвадить. Она никому не нравится. Кажется, я видела, как она разговаривает сама с собой. Жуть какая! Ты ее еще не встречала?

Я честно призадумалась.

— Не припомню, чтобы кто-то настолько сильно меня бесил или вел себя по-сумашедшенски.

— Увидишь - сразу поймешь, — отмахнулась Йона. Для стажерки она слишком уж мало времени уделяла работе. Хотя, пока ей и не доверяли ничего ответственнее покупки новых карандашей. — Ну все, раз уж она не принесла Флину завтрак, значит буду караулить в обед. Идем, а то кофе для всей нашей дружной команды сам себя не сварит. И дурацкие архивные бумажки сами себя не отсортируют.

Я поморщилась, зашагав за слишком уж активной для утра девчонки (это все молодость, не иначе). Кофе она варит отвратный. Я поливаю им Вильгельма и Арчибальда, им нравится. И растут они с него, как на дрожжах!

Ах да, стоит пояснить, что отвратным кофе я поливаю не неугодных коллег, я совсем не такая. Вильгельм и Арчибальд — наши лабораторные кактусы. Я дала им имена, потому они часть команды, как никак! И как-то прижилось.

— Как там Киль? Удалось вытащить его на фестиваль?

Я поморщилась. Чтобы вытащить Киля из дома, нужно украсть его шахматную доску и выбежать с ней из квартиры в вечернее время. Только вот бегает этот домосед на удивление быстро.

— Какой там! Там же много людей и музыка громкая. Нет ничего лучше, чем провести выходной дома за хорошей книгой или партией в шахматы.

— А ты разве играешь в шахматы?

— Нет, конечно, даже названия фигур так и не смогла выучить! Записывала на руке, но не помогло. Помню только коня. И то только потому, что он выглядит как конь. Уважаю это фигуру, единственная ничего из себя не строит.

Йона прыснула от смеха, понимающе похлопав меня по плечу.

— Ну что поделаешь, он ведь и работает в отделе для умников? Аналитика?

— Она самая. Я и не обижаюсь. Просто иногда чувство, будто… все как-то не так. Но в остальном у нас все хорошо.

Хорошо. Иначе и не скажешь. И не плохо, и не отлично. Просто… хорошо.

— Где тебя носит, Йона? Список поручений давно лежит на моем столе! Ты вообще в курсе, сколько студентов пытались попасть к нам на стажировку, но по какой-то непонятной мне причине выбрали именно тебя? — Возмутился Иль, старший лаборант. С этим занудой нормально общаться получалось только у Адама. Я же его терпеть не могла.

Сочувственно улыбнувшись Йоне, которая уже «прижала уши и хвост», метнувшись выполнять поручения, я поприветствовала Иля и уселась за стол, состроив страдальческое лицо Адаму, сидящему напротив. Он понимающе улыбнулся, передавая мне папку с данными соседней лаборатории.

Глобально лаборатория Завесы занималась изучением… завесы. Очевидно, не правда ли? А вот и не совсем.

Что вообще мы знаем о завесе?

Ее можно встретить повсюду. Посреди улицы, которую нужно перейти. В тени деревьев в парке. В пространстве между многоэтажными домами. Некоторые однажды обнаруживают новый источник на собственной кухне. Это как выиграть в лотерею. Цена на жилье мгновенное увеличивается десятикратно.

Днем ее почти не видно. Это что-то вроде волнообразного колебания воздуха. Невидимая материя, которая искажает пространство и свет, проходящий сквозь нее. Как будто смотришь через кривое мутное стекло.

В темноте ее видно лучше. Она начинает сиять и красиво переливаться голубым и фиолетовым. Адам всегда говорил, что ночью завеса напоминает ему гигантскую неоновую медузу. А мне эти волны напоминали ленты, развивающиеся на ветру.

Она не цельная, бесконечно петляющая по городу. Где-то обрывки завесы совсем незначительные, а где-то тянутся на несколько метров вперед. Самая длинная нами обнаруженная завеса находится на побережье. Главная достопримечательность для туристов, которые приходят полюбоваться ею ночью. Это и правда волшебное зрелище.

Завеса всегда была частью нашего мира. Когда-то давно - огромной загадкой и источником мифов и легенд. Ее боялись и сторонились. Позже поняли, что очевидной опасности она не представляет. А всего лишь какую-то сотню лет назад, люди и вовсе выяснили, что сквозь нее к нам иногда просачиваются странные частицы. Чистая энергия. Да что уж… Магия.

Просто взять себе немного магии и использовать ее, чтобы кидаться во врагов огненными шарами, не выйдет. Нет, серьезно. Каждый уважающий себя человек пытался. В лаборатории проводились исследования, чтобы понять, как подарить человеку магию. Но в итоге все свелось к созданию артефактов.

Только так стало возможно использовать магию из завесы. Частицы магии помещались не в людей, а в разные предметы. И теперь корпорации обогащались на создании артефактов, которые изменили привычный мир до неузнаваемости. Это был огромный скачек прогресса.

1.4

Познакомимся с уже успевшими появиться в истории персонажами поближе?)

Карта города Феймор, в котором происходят события истории:

Глава 2. Бежать

В момент, когда осознаешь, что твоя жизнь вот-вот оборвется, тело может отреагировать по-разному. Кто-то замирает, растеряв все мысли. А в ком-то из недр сознания, жгучей лавой поднимается инстинкт самосохранения. Страх только подогревает его, наполняя человека такой силой, о которой он и не подозревал.

Я понятие не имела, какой из этих двух вариантов мой. Думала, что первый. Ведь за всю свою жизнь мне не доводилось с кем-то драться, защищаться, да и серьезных конфликтов у меня не было. Я самая обычная, ничем непримечательная девчонка.

Поэтому для меня оказалось большим удивлением, что я… оказывается отношусь ко второму типу.

Жажда к жизни и бешенный адреналин били по вискам.

Несмотря на лезвие у горла, я сразу вцепилась в сжимающее нож запястье. Из-за этого лезвие только сильнее надавило на шею. Нежную кожу обожгло острой болью. Но я не отпустила, с неожиданной для себя смелостью впиваясь в кожу ногтями. Не глядя лягнула ногой, стараясь попасть по коленям, но нападавший увернулся. Будто знал, куда я буду бить.

Я не освободилась, но мое сопротивление помешало фейрову уроду сразу перерезать мне глотку. Я лягнула его еще - на этот раз скользнув по ткани штанов. И ровно в этот момент…

Земля под ногами вдруг задрожала.

Я пошатнулась, балансируя на одной ноге, едва не напоровшись на лезвие самостоятельно. Но нападавший интуитивно дернул меня на себя. Новый толчок, и хватка ослабла. Я тут же рванулась вперед, выворачиваясь и все-таки ударяя его ногой по колену.

Он был высоким. В черной кожаной куртке, штанах и капюшоне, скрывающим лицо. Он тихо выругался, припадая плечом к стене здания. Но за воем включившейся из-за толчков сигнализаций, голос было не разобрать.

Землетрясение? Но… откуда оно в Фейморе? Такого никогда не случалось в этом городе. Никогда!

Боковым зрением, не сводя глаз с ублюдка, я заметила, как моргает красный свет на асфальте, который вдруг вздыбился и прокатился нереальной, неестественной волной. Словно гигантское чудовище - змей, пробудился ото сна и пытается выбраться наружу.

Что за… фер?

Я отступила назад, готовясь развернуться и побежать, несмотря на толчки. Мой шоппер остался лежать на асфальте. Мужчина даже не попытался поднять его, чтобы найти там кошелек или артефон - зачем бы ему еще нападать на меня?!

Я побежала, слыша за спиной тяжелые шаги. Он бросился следом. Пальцы скользнули по плечу. А после… Откуда ни возьмись на дороге появилась машина. Я не видела, чтобы кто-то сворачивал на улицу, а иначе сразу выбежала бы на дорогу, умоляя о помощи! Да и как она попала сюда, когда дорога вздыбилась неестественной волной?! Ее шатало из стороны в сторону, будто водитель потерял управление из-за толчков.

Я вскрикнула, когда машина на полном ходу, ревя мотором, газанула прямо на меня, резко свернув в сторону домов. Но в самый последний момент водитель дернул руль и с оглушающим грохотом врезался в стену дома…

Проехав всего в паре сантиметров за моей спиной.

Я ощутила жар метала и рев двигателя-артефакта кожей на затылке. Так близко…

Ветер взметнул волосы. Я упала на колени, сдирая кожу через ткань штанов. Плечо и щеку оцарапало осколками разбитых фар и стекла. Не помня себя от ужаса, снова вскочила. И побежала. Больше ни разу не обернувшись.

Адреналин все еще бурлили внутри, кружа голову, разгоняя бешенный пульс по телу. Легкие горели, я задыхалась. Еще никогда в жизни мне не было так же страшно. Красный свет фонарей продолжал моргать, превращая привычный пейзаж улицы в эпизод из кошмарного сна. В голове - оглушающая пустота. И только одна мысль:

Бежать.

Не помню, как именно оказалась дома. Только дрожащие руки, когда я запирала дверь на все замки. То, как я сползла на пол, обнимая себя за колени. Сердцебиение сотрясало тело набатом. Оно и не думало успокаиваться, даже, когда я оказалась дома. В безопасности.

Толчки прекратились. Вокруг вдруг стало оглушающе тихо. Только глухо урчал холодильник. Осторожно поднявшись на ноги, я посмотрела в глазок. Никого. После подошла к окну, выглядывая на улицу. Фонари… горели, как обычно. Внизу спешили по домам прохожие. На улице были люди. Много людей. Так какого фера их не было там тогда?!

Снова обессилено осев на ближайший стул, я закрыла рот руками, уставившись в пустоту.

Авария. Водитель. Тот тип, которого явно снесла машина.

Что, если водителю была нужна помощь? Да и этому… тоже. Хоть и подонок, но все-таки живой человек. Что, если я могла помочь?

Но сбежала.

Дрожащая рука скользнула в карман штанов. Какая удача, что мой артефон оказался в кармане, а не в шоппере, который так и остался лежать на той улице!

Почти на ощупь, ничего не различая из-за пелены слез, я набрала Киля. Он ответил почти сразу.

— Эдем? Я почти закончил. Скоро…

— Киль… я… меня…

Я задыхалась. Это паника.

В динамике послышалось оглушающее молчание. И я снова взглянула на экран, испугавшись, что он отключился. Но нет. Звонок все еще шел.

2.2

Уже почти утро. Я снова коснулась пластыря на своей шее, все еще не веря, что там и правда порез от ножа какого-то безумца!

Уже который час мы с Килем сидели в полицейском участке. Он повез меня сюда сразу же, как только нашел дома на диване. Напуганную, в слезах и крови. Киль крепко обнимал меня, ни разу не оставив одну с того момента. И, кажется, я даже ненадолго задремала на его плече. Но вздрогнула, когда к нам подошла девушка-полицейский в строгой черной форме.

— Это ваше?

Я приподнялась с плеча мужа, с трудом фокусируя сонный уставший взгляд.

— Да, это ее, — отозвался Киль, заметив мое состояние.

Сотрудница полиции держала в руках мой шоппер. А после протянула его мне.

— Проверьте, все ли на месте?

Я рассеяно покопалась внутри. Все на месте. Даже деньги не пропали.

— Вы нашли это у того, кто на меня напал?

Девушка покачала головой.

— Пройдемте в кабинет. Там вам все расскажут.

Киль поднялся первым, помогая подняться и мне. Мне была приятна его забота, и все же это было лишним. У меня рана на шее. Я могу подняться сама.

В кабинете было двое. Та девушка и мужчина-детектив. Старший в участке. Всю ночь он опрашивал меня, бесконечно долго строча текст на своем рабочем артебуке. Его монотонное спокойствие раздражало. Я не понимала, почему бы этим двоим просто не поехать туда, где на меня напали? Ведь я сразу сказала, что там люди могут быть в опасности! Но мне бесконечно твердили о том, что вызовов не поступало. Что патрульные проезжали там совсем недавно и ни о чем не сообщили. И что они проверят, но никакой срочности не видят.

Мне явно никто не верил.

Я, конечно, понимаю, что рассказ о волнах на асфальте и землетрясении, о котором никто, кроме меня, больше не говорил, звучали немного безумно. Но я ведь все это видела! И порез на шее — я его не выдумала! Порванные штаны и содранные колени тоже.

И вот, наконец, девушка соизволила съездить на место преступления. И вернулась с моим шоппером. Но без преступника.

Он ранен? Он погиб? Сбежал?

— Что с водителем? — Сходу спросила я, усаживаясь перед столом детектива вместе с Килем. Он снова взял меня за руку. Я почти не обратила на это внимания, сосредоточившись на мужчине лет сорока с короткой стрижкой, из-за которой было почти невозможно определить цвет волос.

— Если водитель и был там, то он уже скрылся с места аварии, — голос детектива звучал скучающе. Он снова что-то печатал, даже не смотря на меня.

— Но… осколки-то после аварии остались? Их было много, у меня все волосы были в них. Вы же нашли то место?

Я глянула на Киля. Он коротко кивнул, подтверждая, что лично помогал мне очищать волосы от осколков. Он тоже их видел.

Я перевела взгляд на девушку. В отличии от детектива, она смотрела на меня. Правда с жалостью. Что ничем не лучше безразличия.

— Никаких следов аварии не было. Перебоев со светом и землетрясения тоже. Жильцы дома ничего не видели и не слышали.

Я шумно втянула носом воздух, чувствуя, что теряю терпение. Это все что, какой-то розыгрыш? Меня же просто усыпало осколками разбитой машины! Свет моргал, как сумасшедший! Земля дрожала! Как это никто ничего не заметил?

— А может быть вы просто ни у кого и не спрашивали, раз никто ничего не видел? — Не выдержала я. Киль предупреждающе сжал мои пальцы. — Я что, по-вашему, все это выдумала? Вы издеваетесь? И шею сама себе порезала?!

— Успокойтесь, — вмешался детектив — о чудо! — отрываясь от экрана. И впиваясь в меня хмурым острым взглядом. — Никто не обвиняет вас во лжи. Полагаю, нападение и правда было. А вот остальное…

— Что? Привиделось мне? Считаете, что я чокнутая? Там же наверняка были камеры! Найдите их и проверьте!

— Мы знаем, как нужно работать. И уже все проверили. Камеры на том участке есть, но они повернуты на другую сторону улицы, поэтому…

— Да вы издеваетесь!

— Эдем… — одернул меня Киль.

— Послушайте, — чуть взволнованно вмешалась девушка. И на ее лице виднелись следы бессонной ночи. Мне даже немного стало стыдно. Вряд ли она прибыла на место преступления и пыталась скрыть улики. — На вас напали. Преступник явно знал, где именно нужно совершить покушение, чтобы не попасть на камеры. Возможно, он хотел вас ограбить, но его что-то спугнуло. Авария и землетрясение… вы были напуганы. Вас ранили. В таком состоянии всякое может привидеться, уж поверьте. Мы продолжим опрашивать жильцов дома, вдруг кто-то его видел. Посмотрим другие камеры, на которые он мог попасть. И сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь.

Привиделось ли мне все это? Я нахмурилась, снова возрождая в памяти произошедшее. Все, как наяву. Я помнила четко. Это не похоже на галлюцинации! Но… и правда звучит, как рассказ безумца.

Голова шла кругом из-за всего этого.

— Простите, если я была груба, — я снова взглянула на девушку. Она ни в чем не виновата. — Я очень напугана и устала.

— Мы понимаем, — она улыбнулась, тут же снова став серьезной. — Мы сделаем все, что в наших силах. А пока, вы можете возвращаться домой. Как только у нас появится новая информация, мы с вами свяжемся.

Глава 3. Завеса

Я провела дома несколько дней. Нужно было прийти в себя и перестать бояться каждой тени, каждого шороха. Перестать постоянно смотреть в окно. Что я, в конце концов, ожидала там увидеть? Как тот самый маньяк стоит внизу и пялится на меня?

Нужно рассуждать логически, Эдем. Скорее всего, это нападение было просто очень неудачным стечением обстоятельств. Тот тип хотел тебя обокрасть, но встретил сопротивление и растерялся. А потом его сбила машина. Ему самому удалось скрыться, а водитель прибрал за собой все следы, не желая отвечать за сбитого пешехода. И смылся.

А это абсолютно точно значит, что в планы маньяка вообще никак не входит выслеживать меня. Зачем?

Наверное, поэтому полиция и не спешила разбираться по моему делу, решив, что я просто немного сумасшедшая. Ничего не украли, меня сильно не ранили, всего лишь царапнули. Куда тогда спешить? - решила наша доблестная полиция…

В первый день со мной был Адам. На второй я выгнала брата на работу, доходчиво объяснив, что мне не нужна нянька, как и ему проблемы с начальством.

Мне писали, волнуясь, коллеги. Даже мама забежала ненадолго, чтобы убедиться, что я в порядке. Вот так неожиданный визит с ее-то плотным графиком.

Вечерами меня охранял Киль. Мы старались не говорить о том, что произошло, просто валялись на диване и смотрели сериалы. Но я слишком хорошо знала его, чтобы не заметить… что и он считал, будто большая часть нападения мне привиделась.

Это обидно, ведь я точно знаю, что видела! Но и его винить за скепсис не могла. Я понимала, как все это звучит.

В пятницу я снова ехала на работу. Киль в этот раз даже вышел вместе со мной, а не раньше, как всегда, хоть я и отговаривала его. Не собираюсь теперь постоянно ходить и оглядываться по сторонам под чьим-то конвоем. Теория вероятности - вещь надежная. Одного странного нападения за всю жизнь для такой как я будет достаточно.

Все было, как и раньше. Мир не рухнул и не превратился в один из моих кошмаров.

Те же соседские ребята, бренчащие на гитаре с утра пораньше на лестничной клетке. Обычное дело в начале летних каникул. Та же улица, те же светила над головой. Тот же водитель артефактобуса - усатый лысеющей дядька лет пятидесяти. Хмурый и сонный. Ноль осуждения в такую рань.

— Ты теперь всегда будешь меня охранять? — Осторожно уточнила я, выходя вместе с мужем из артефактобуса.

— По крайней мере, сегодня вечером мы поедем домой вместе. Я смогу уйти пораньше.

Не стану лукавить. Его компании вечером, на темной улице, я не буду против.

— Ла-адно, — протянула, наигранно ворча. — Но не стоит теперь охранять меня постоянно. В следующий раз я буду готова, и сама наваляю любому маньяку.

Киль сдержанно и почти беззвучно рассмеялся, потрепав меня по волосам.

— Я в тебе не сомневаюсь, Эдем. И все же, сегодня хочу проводить тебя домой сам, — Киль отвлекся, заметив кого-то в толпе, на площади перед широкими ступенями в лабораторию. — Там Тиша. И она смотрит на тебя. Вы договорились встретиться перед работой?

Я прищурилась, тоже различая в толпе тоненький невзрачный силуэт Тиши.

— Нет. Но, похоже, мама ей все растрепала. И теперь мне придется рассказывать мою увлекательную историю каждому знакомому.

— Что ж, желаю удачи!

— Ты предатель, Киль!

Муж рассмеялся и чмокнул меня на прощание в щеку. А мне оставалось лишь улыбнуться Тише. И подойти к ней, приветствуя.

Нет, не подумайте, мне нравилась Тиша. Она была секретаршей моей мамы и работала на самом верхнем этаже. Мы учились в одном универе, но мало общались. А теперь виделись часто, и Тиша всегда воспринималась мной, как человек, которого ну очень хочется защищать. Не знаю от кого. Просто защищать. Есть такой тип людей. До безобразия милые и трогательные. Застенчивые и нерешительные. Даже кожа у Тиши была бледная, почти прозрачная. Такая, что от любого касания остается синяк.

Она хорошая и постоянно репостит на своей страничке объявления о потерянных животных. Помогает приютам животных.

Один минус был у Тиши. Она сходила с ума по Флину. По Флину! Это по тому самому, который считал очень крутым коверкать собственное имя и называть себя Филином. Фу. И постоянно приходила в мой отдел, чтобы “поболтать со мной”. Но я-то знала, что она просто хотела попасться Флину на глаза.

— Эдем, я слышала, что случилось, ты в порядке?

Рука сама метнулась к пластырю на шее. Но я тут же ее опустила, изобразив ироничную улыбку.

— Три дня оплачиваемого отпуска того стоили.

Тиша растерянно распахнула почти прозрачные ресницы, но быстро поняла, что ирония - верный признак того, что я в порядке.

— Хотела приехать, проведать тебя вместе с твоей мамой. Но она завалила меня работой, пока ее нет, так что…

Я отмахнулась.

— Все нормально. Хуже нападения может быть только гора апельсинов, которые все так и норовят принести мне, будто я не дома, а в больнице. У меня на них аллергия. Но даже мама забыла об этом и притащила мне феровы апельсины.

Возможно, не стоило вываливать это на Тишу. Моя мама бывает… рассеянной, несмотря на свою гениальность. Просто Тиша, как никто знает, какой она бывает на самом деле.

3.2

Байкер заглушил мотор и неспешно, абсолютно никуда не торопясь, снял с головы шлем.

И меня отпустило.

Я стыдливо извинилась перед Тишей, солгав, что у меня просто немного закружилась голова. И снова украдкой глянула на хозяина мотоцикла.

Я знала его. Это был Хейс. Никакой не убийца и не маньяк. Просто Хейс… Он работал с мамой, на том самом, заветном последнем этаже небоскреба. Я знала его, но не настолько, чтобы подойти и поболтать. Да и здороваться бы не стала. Точнее… он бы со мной не стал. Многие считали его зазнавшимся засранцем. Но, как по мне, с его-то фееричным карьерным ростом, он имел полное право им быть.

Не знаю, почему до сих пор пялилась на него. Хейс даже не смотрел в мою сторону. Или в сторону Тиши, хотя работал с ней напрямую. Он будто не замечал никого вокруг. Поправил светлые волосы – явно натуральные, не крашенные, было видно потемневшие отросшие корни, но светлые по длине все еще падали на глаза, сохранив свой цвет. Щурясь от слепящего света Фо, неспеша расстегнул кожаную куртку. Провел ладонью по сложной татуировке на шее, торчащей из-за ворота футболки. Размял плечи. И, заученным движением, слез с черного, сверкающего на Фо и Ра, байка, зажав шлем подмышкой.

Весь его вид, его движения и отстраненное выражение лица говорили ясно и понятно – ему откровенно наплевать, что о нем могут подумать. Он уверен в себе, и его нисколько не смущают чужие любопытные взгляды.

— Хоть бы извинился, грубиян. Специально ведь проехал так близко, — проворчала Тиша, ужасно краснея. Но слишком тихо, чтобы Хейс услышал.

— Вы же работаете вместе, — недоумевала я. — Почему он даже с тобой не поздоровался? Я уж молчу про себя, хотя мы с ним пару раз сталкивались на вашем этаже. Уверена, он этого даже и не помнит.

Тиша состроила забавное лицо, а-ля «меня уже ничего не удивляет».

— Хейс всегда такой… Он особо ни с кем не общается, только по работе. И то, когда он просит меня что-то сделать, чувство, будто он делает мне одолжение, — Тиша снова глянула в его сторону, и я невольно проследила за ее взглядом. Хейс шел в сторону лестницы. У него была по-военному четкая и ровная походка. А еще… широкие и явно накачанные плечи. — И как можно быть таким вредным и сексуальным одновременно?

Я рассмеялась, прекрасно ее понимая.

— Потому он и кажется тебе сексуальным. Недоступность и все такое.

— Наверное, — вымученно вздохнула Тиша, явно думая совсем не о Хейсе. Флин тоже был для нее недоступен. Думаю, все дело в этом.

В фойе мы остановились перед автоматом с эклерами всех видов и вкусов. Их было два. Красный – с эклерами, зеленый – с кофе. Мы давно просили поставить еще парочку для разнообразия, но увы. Эклеры и кофе. Красный и зеленый.

Тиша скормила ему пару монеток, взамен получив два эклера. Один она предложила мне.

— Нет уж. Не все, как ты ведьмы – едят сколько хотят и не толстеют. Все эти дни дома я без конца ела сладости. Пора притормозить.

Тиша понимающе закивала. И спрятала эклеры с глаз моих в свой шоппер.

— Я тоже ем, когда нервничаю.

Я промолчала, но про себя подумала, что раз так, то Тиша нервничала постоянно. Эта худышка ела каждый раз, когда я поднималась к ним на этаж! Но ее можно понять. Все-таки непростая ситуация, а теперь еще и проблемы с сестрой… Мне хотелось спросить у нее об этом, но я решила, что сейчас не лучшее время.

Тиша явно колебалась, стеснялась, краснела и бледнела, но все же пошла со мной в лабораторию. Все, лишь бы показаться на глаза Флину. Я не одобряла, но дело ее. Она взрослая, хоть и выглядела, как худющий нескладный подросток.

Тиша вошла первой. Только это спасло меня от сердечного приступа. Серьезно.

— Сюрприз! С возвращением!

Душа ушла в пятки от резкого хлопка. В лицо и волосы полетели разноцветные конфетти, вперемешку с блестками. Я отшатнулась, не сразу осознав, что происходит. На секунду мне показалось…

— Ты совсем ополоумел, Флин?! — Не помня себя от ужаса, тяжело дыша, я буквально ощущала, как мой страх трансформируется в «какой идиот это придумал?!».

— Брось, конфетка, мы же хотели тебя порадовать и поддержать!

— Поддержать человека, которого едва не убили, напугав его до фейров?

Хмурый взгляд Иля за спинами остальных коллег, красноречиво говорил о том, что он изначально был против этой затеи. Но предъявить нашему взбалмошному главе лаборатории он ничего не мог. Адам и остальные стояли за Флином, виновато сжимая в руках опустевшие хлопушки. Йона, состроив забавную физиономию, свою спрятала за спину.

— Ладно, возможно, это был не самый продуманный план, — криво ухмыльнулся Флин, явно не сильно мучаясь угрызениями совести. — Но Тиша явно в восторге. Правда, красотка?

Тиша вымученно улыбнулась, вытаскивая из волос длинную розовую блестку. И тихо поздоровалась. Как же сильно менялся ее голос рядом с ним. Становился слишком тихим, бесцветным, неловким. Она будто сама себя стеснялась.

Было бы перед кем! Флин немногим старше Иля или меня, но каким-то загадочным образом умудрился стать главой нашей лаборатории. Не то, чтобы это была должность, о которой я мечтала, но Флин?! Тот самый парень, яркая оранжевая рубашка которого прямо сейчас была усыпана принтами с котятами? Тот самый любитель ярких цветных носков? Поговаривают, что и трусов тоже, но я не проверяла. Хоть он и предлагал, и неоднократно. Поблизости не найти представительницу женского пола, к которой не пытался бы подкатить Флин.

3.3

— Нет, серьезно, где ты берешь эти ужасные рубашки?

Кабинет у Флина был крошечным, наша лаборатория была самой низшей в «пищевой» цепочке всей лаборатории. Но он обустроил его подстать себе. На стены нацепил яркие плакаты с аляпистыми пятнами, по форме напоминающими сов и филинов. Его фишка. В барах и клубах Флин всегда представлялся, как Филин. Удивительно, но никто над ним за это даже не смеялся!

На столе куча побрякушек. На диване несколько ярких разноцветных подушек. На него-то я и уселась, ощутив резкую потребность сменить тему.

— Они не ужасные, — Флин закатил глаза, демонстративно и дерзко оттягивая ворот. Сам уселся на краешек стола передо мной, вытянув ноги. — Это искусство, конфетка. Носить вопиюще ужасные вещи и выглядеть при этом, как с обложки модного журнала. Нацепи ее на Иля или – уж прости – на твоего братца, и в них начнут тыкать пальцами. Потому что они не умеют себя подавать. Я – умею. И до тех пор, пока я слышу за спиной не смешки, то могу быть уверен, что не растерял свой шарм.

Сказано было ужасно напыщенно, но я не могла ему возразить. Если это и правда искусство, то Флин действиетльно неплохой творец. Сам Флин не был красив от природы. Но он умело носил свою неидеальную внешность точно так же, как эти рубашки.

— Так зачем ты позвал меня, Флин?

Его бровь нахально изогнулась.

— Разве не ясно? Уединиться, конечно! Будь добра, закрой-ка жалюзи поплотнее.

Я не сдвинулась с места. Меня давно не смущали его пошлые шуточки. Мы оба не воспринимали их всерьез.

— А если серьезно?

— Просто хотел узнать, уверена ли ты, что готова вернуться к работе? Только скажи, и я выбью для тебя оплачиваемый отпуск. Или, можешь поторчать здесь, а я не стану давать тебе поручений. Я же вижу, что тебе все еще дерьмово.

Я медленно покачала головой.

— Забить голову работой – именно то, что мне сейчас нужно. Но спасибо за заботу.

У Флина явно были свои соображения на этот счет. Но он решил промолчать. Редкость для него.

— Что говорят в полиции?

— Ничего. Вообще. Они там решили, что я «немного» приукрасила, а я… фер. Сама теперь уже не знаю, что там на самом деле произошло.

— Не стану утешать тебя, говоря, что однажды они его поймают. Но утешу тем, что вряд ли ты увидишь его снова. Ты была случайной жертвой. И вряд ли он сунется в твой район снова. Кстати, я восхищен, — Флин вздернул подбородок, криво ухмыльнувшись. — Ты и правда ему вмазала?

— Это очень громко сказано, — я немного развеселилась, заразившись его настроением. — Но один раз я его точно пнула.

— Ай да конфетка! Горжусь! Так, ладно, — Флин обошел стол и быстро набрал что-то в своем артебуке. — Раз ты так рвешься работать, значит будем лечить твою душу другими лекарствами. Сегодня вечером у нас будет внеплановый корпоратив. Конец недели как-никак, тут сами небесные светила велели. Будут все наши и… — Флин деловито скользнул по мне взглядом. — Можешь позвать кого-то еще. Бар. Веселье. Сегодня. Тебе срочно надо расслабиться.

— О, да, — скептически протянула я. — Бар, ночь, всякие сомнительные личности. Красота, идеально для человека, на которого напали в темное время суток!

Флин ничуть не смутился.

— Вот именно, что идеально. Клин клином и чего-то там еще! Чем быстрее ты поймешь, что в темноте нет ничего страшного, тем скорее вернешься к обычной жизни. Я не психолог, конфетка, но вместо того, чтобы делать вид, что ты в порядке, тебе бы просто хорошенько оттянуться и расслабиться. Уж поверь, это лекарство помогает почти от всех душевных болезней.

— Много ли ты знаешь о душевных болезнях? Мне всегда казалось, что ты из тех, кто награждает ими других.

— И такое мнение – немного оскорбительное, кстати! – у тебя обо мне именно потому, что я никогда не позволяю себе скатиться в уныние. Уныние – это для унылых. А мы-то с тобой нормальные!

Я тихо рассмеялась, окончательно заражаясь его безграничной энергией.

— Фер с тобой, Флин. Только на этот раз выбери бар поприличнее!

— Во-первых, леди так не выражаются, Эдем. А во-вторых… Любой бар автоматически повышается до пяти звезд, когда в него захожу я. Так что расслабься, конфетка. Все будет на высшем уровне!

Я поднялась с дивана и вышла из кабинета. Насчет «высшего уровня» у меня были большие сомнения. Но Флин прав. Не хочу и дальше погружаться в страх и уныние. Я лгала сама себе, когда думала, что в порядке.

Клин клином, значит? Если боишься темноты, найди самый темный-претемный угол. И покажи ему зубы.

***

Наспех пообедав, я решила подняться к маме. Признаюсь честно, на работе я делала это редко. Просто потому, что чувствовала себя не совсем в своей тарелке, поднимаясь на самый верхний этаж небоскреба, где проводились основные изучения завесы. А тут я… в своем халате низшей лаборантки. Но мама навестила меня, когда узнала о нападении. И я растрогалась ее заботой, которой так и не дополучила в детстве, слыша бесконечное «маме нужно на работу».

Каждый раз в лифте у меня захватывало дыхание. Потому что первые этажей двадцать он стремительно поднимался вверх по стеклянной трубе. Только пол под ногами, и больше ничего. Захватывающие ощущения, но плотно все-таки лучше не наедаться. Уже после лифт заезжал в глухую шахту. Думаю, для того, чтобы никого не стошнило по дороге.

3.4

Сняв с ручки халат и накинув его на плечо, я вошла в кабинет мамы. И тут же… об этом пожалела.

По белоснежному мраморному полу с крупными золотыми прожилками, как дорожка из хлебных крошек, тянулся след из одежды. Раскиданная обувь, носки, чулки… разорванные. Как в страшном сне, взгляд медленно дошел до конца оставленного следа, к массивному деревянному столу у панорамного окна. Поднялся выше. И замер в ужасе.

Моя низкого роста - женщина в теле с богатыми пышными формами – мама, завидев меня, резво соскочила с особи мужского пола, развалившегося на столе в то время, когда все документы и канцелярские предметы уже валялись на полу. Видимо, они оказались там в порывах страсти.

Хвала небесным светилам, они были не до конца раздеты! Мужчина… Стоп. Парень лет… двадцати пяти, мне не померещилось? – был в штанах. Вскочив вслед за мамой, он живо нашел свою рубашку на полу и накинул ее на плечи, приветливо мне кивнув, как ни в чем не бывало. Мама же не сдвинулась с места. В одних кружевных, простите, трусах и в ярком малиновом пиджаке, она прислонилась к массивной зеркальной колонне. И уставилась на меня, уже доставая из кармана пиджака мундштук. Ненавижу эту ее привычку…

— Эдем, дочка, разве ты не видела на ручке двери халат?

Я растерянно стянула тот самый халат с плеча и уставилась на него так, будто бы это он во всем виноват.

— В-видела.

— Так зачем тогда вошла? — Мама прикусила мундштук зубами и затянулась, выпуская в сторону своего весьма молодого нового любовника едкий фиолетовый дым. Даже тот поморщился. — Разве ты не знаешь? Если на ручке висит халат – значит кому-то внутри очень хорошо. И входить не стоит. Случилось что-то срочное?

— Да нет… Я просто…

Вот вроде бы и я уже взрослая, и манеры своей странной матери знаю, как и ее привычку менять мужчин, как рабочие лабораторные халаты… А все равно стою и краснею, как подросток. Да чтоб меня!

— Надин, я, пожалуй, пойду, — пробормотал парень. Из комплекта одежды ему осталось собрать только ботинки. Но они валялись за моей спиной, и он неловко мялся на месте, боясь подойти ко мне ближе. В отличии от мамы, этот явно стушевался.

— Ну разумеется, — мама небрежно, жестом шальной царицы, махнула ему рукой. — Вся романтика развеялась. Повторим завтра. Не забудь забрать отчеты.

Глаза парня округлились из-за полного отсутствия такта у мой матери. Я даже посочувствовала ему, уходя в сторону, освобождая парню пути к отступлению. И он тут же воспользовался моим благородством.

Едва мы с мамой остались одни, я прошла дальше, в сам кабинет. И бросила злосчастный халат на спинку кресла.

— Не соизволишь натянуть на себя штаны, мам?

Надин не спешила, затягиваясь вонючим дымом. Она наблюдала за мной с привычной изучающей усмешкой.

— Милая, перестань вести себя, как ребенок. Ты давно не подросток, и сама уже замужем, что к чему в курсе. Так к чему это недовольство? Это ты ворвалась ко мне, хотя на ручке висел халат.

— Будто бы раньше, когда я была ребенком, ты вела себя по-другому, мама.

Я тяжело вздохнула и опустилась в кресло. Не хочу ругаться с ней. За годы жизни рядом и врозь от нее я усвоила, что нет смысла на нее обижаться. Она все равно никогда и не за что не признает своих ошибок и будет упорно делать вид, будто ничего такого не произошло. Иногда я даже завидовала ее непосредственности и полному пофигизму. Но после снова наблюдала подобные сцены… и зависть отступала.

И все же – спасибо и на этом – штаны она натянула. Налила себе воды из графина и села в кресло напротив. Даже проблемы с весом, которые начались недавно, с возрастом, нисколько не умерили ее видимую невооруженным глазом женскую энергию.

— А тебе не кажется… — осторожно начала я. — Что этот твой новый, ммм… парень слишком молод для тебя?

Взгляд мамы можно было интерпретировать как «ты вообще не поняла эту жизнь, да?». Она часто смотрела на меня так.

— Милая, бывают мужчины для долгих и увлекательных разговоров. А бывают – для удовольствия. Если хочешь, я научу тебя их различать.

— Мам, ну я же замужем!

Надин как-то уж слишком небрежно пожала плечами.

— Ну значит расскажу позже, — не успела я возмутиться, как она умело и резко сменила тему, перекидывая ногу на ногу и придвигаясь ко мне ближе, рассматривая. Взгляд ученого. — Выглядишь лучше. Того, кто на тебя напал, нашли?

— Мне и правда лучше, — солгала я. — Нет. Не нашли. И вряд ли найдут. В общем-то для этого я и пришла. Чтобы сказать тебе, что я в порядке.

Обычно маму было несложно обмануть о моих эмоциях. Она была невероятна внимательна и остра на глаз на работе. Но при этом удивительно слепа в вопросе чужих эмоций и чувств.

Но в этот раз… она прищурилась, будто выискивая во мне следы фальши. Уверена, я вся была в этих следах.

— Эдем. Я уже ни раз говорила, что нечего тебе таскаться по этим артефактобусам. Если не разрешаешь мне перевести вас с Килем в район Феймора получше, так позволь хотя бы выделить тебе машину с личным водителем от лаборатории. Так всем нам будет спокойнее!

— Я уже говорила тебе, и ничего не поменялось, мам. Ты не можешь выделять личную машину низшему лаборанту. И квартира… мы с Килем заработаем на нее сами.

3.5

Один из кабинетов оказался открыт. Я осторожно приоткрыла дверь и просунула внутрь свой любопытный нос.

— Честети?

Кроме слабого эха, больше мне никто не ответил. Вышла, может?

Приоткрыв дверь еще чуть шире, заглянула внутрь. И по коже сразу поползли мурашки.

Ее всегда чувствуешь. Завесу. Днем ее не всегда хорошо видно, но она оставляет ощущение покалывания на коже, волоски дыбом и чувство, будто сквозь тело без остановки проходят невидимые искры магии.

Завеса в городе обычно огорожена для изучения и извлечения частиц магии. Близко к ней не подойти, только если посчастливится наткнуться на рождение нового источника. А здесь… Я не видела ее, но точно знала, что она находится за той белой лабораторной ширмой.

Честети работает с завесой напрямую. Наверняка, она заняла этот кабинет – завеса проходит по этому этажу только через некоторые из комнат. Подожду ее здесь, а пока жду… Хотя бы одним глазком взгляну. Она точно не будет против.

Кабинет был небольшим и выглядел пустым, еще не очень обжитым. Ну точно Честети сюда переехала! Глянцевые белоснежные стены, напоминающие скорее молочное стекло. Потолок, часть которого была из стекла, через которое видно синее дневное небо. Стеллажи с документами, реагентами и инструментами. Стол, обращенный «лицом» к входящему, за которым сейчас никого не было. Только стул чуть повернут в сторону, говоря о том, что хозяин встал с него и вышел, не задвинув обратно. И ширма сразу за ним.

Туда-то я и направилась.

Я видела завесу уже не раз. Меня водила к ней и мама, и Честети. Но каждый раз… Каждый раз я чувствовала, словно вот-вот прикоснусь к чему-то большему, чем все, что я знала. Большему, чем я сама, Феймор, Ааран, да и весь континент, вместе с другими странами. Завеса – главная загадка нашего мира, которую я мечтала разгадать. И пусть я была недостаточно умна и талантлива. Но вдруг я коснусь ее и…

Сдвинув перегородку в сторону, я в восхищении застыла, ощутив приятный гул по всему телу. Это как глоток воздуха после того, как, задыхаясь, выплыл на поверхность воды. Как заряд энергии по всему телу, когда проясняется взгляд и разум.

Магия. Чистая. Необъяснимая.

Откуда взялась завеса? Кто ее создал? Какие тайны она в себе таит?

Специальный свет фиолетовых и голубых оттенков был направлен на завесу так, что ее волнообразное колебание было видно даже при свете ярких лабораторных ламп. Я затаила дыхание, завороженно наблюдая за ее неспешным движение. Словно прозрачные неоновые ленты раздувает несуществующим ветром.

Слева, прямо перед завесой, стояло устройство, похожее на большой экран. Я осторожно заглянула в него – оно показывало завесу в каком-то другом спектре. Там ее границы и частицы магии было видно четче. Я протянула к экрану руку, собираясь сменить спектр, как вдруг…

— Только тронь там что-то. И я не посмотрю на то, чья ты дочь, — голос мужской, с легкой вибрирующей хрипотцой. Спокойный, но предупреждающий. За моей спиной.

Я медленно обернулась. Скрестив руки на груди и присев на краешек стола, на меня недобро и в упор смотрел Хейс. В черном – не белом – халате поверх футболки с низким воротом, демонстрирующим во всей красе татуировку на шее. Светлые волосы уложены назад, чтобы не падали на лицо. А глаза… Несмотря на мое щекотливое положение, они сразу привлекли мое внимание. Но не так, что я утонула в них и все такое. Нет, просто они были… странные. Я впервые видела Хейса настолько близко. И не знала, что у него небольшая гетерохромия. Оба глаза были карими. Но один темный, почти черный. А второй светлый, словно каштан в лучах солнца.

— Я думала, что это кабинет Честети, — призналась я, одернув руки от устройства. Я старалась не смущаться, все-таки я уже не подросток, которого можно вот так отчитывать! Но весь его вид – колючий, хмурый, равнодушный, даже немного насмешливый! – неплохо атаковал мою оборону.

И все же я первой отвела взгляд, не выдержав его напора. Он упал на рамки с фото на столе. Единственное украшение стандартного кабинета. С одного фото во все зубы смешно улыбалась совсем еще молодая девушка со светлыми, чуть кудрявыми, волосами. На втором Хейс стоял рядом с двумя солдатами, сам облаченный в строгую военную форму.

Так он служил в армии… Может, и в военных действиях успел поучаствовать, когда несколько лет назад снова обострился конфликт с соседним Элевиром? Теперь понятно откуда у него эта военная походка. Да и манеры тоже…

— Я похож на Честети?

Камень. Ни бровь не вскинул, ни уголком рта не дернул – ничего!

— Не особо.

— Тогда почему ты еще здесь?

Это стало последней каплей. Я вспыхнула. Да что этот Хейс вообще о себе возомнил?

— Не обязательно вести себя, как феров хам, я всего лишь ошиблась дверью! Честети уже давала мне взглянуть на завесу, и ничего плохого не случилось.

— Это вопрос к Честети. Почему она доверяет нестабильную экспериментальную материю идиотке, которая не способна найти даже нужную ей дверь.

— Да… пошел ты! — Я вспыхнула, грозно (как мне казалось) шагнув в его сторону. Он не шелохнулся, лениво опустив на меня взгляд сверху-вниз.

— Не пойду, я в своем кабинете. А вот тебе здесь делать нечего. Где там твоя лаборатория, в которой решаются очень важные вопросы? На первом этаже?

Глава 4. Злой фей

Обшарпанные бетонные стены давили, мешали дышать. Вокруг – ничего. Три стены, четвертая – запертая решетка. Я в клетке. Сидела на ледяном, чуть влажном, полу, обняв колени и раскачиваясь взад-вперед. Мне было страшно. Я не видела источника опасности, но здесь меня пугало все.

Темнота.

Без конца моргающий красный свет.

Запах сырости.

Чувство безысходности, пустоты, одиночества.

И чужого… присутствия. Но я не никого не видела. Оглядывалась – тени шевелились по углам. Подбирались ближе.

Я зажмурилась, беззвучно зашептав, чтобы все это поскорее закончилось.

Когда я перестала видеть… исчезли и звучки. Исчезло чувство холода.

Но на смену всему этому пришли вдруг…

Чужие теплые пальцы на моей щеке. Ласковое мимолетное касание.

***

Сначала я услышала мерный звук машины в движении. И только потом открыла глаза. Я что, снова… уснула?

— Это ты меня трогал? — Накинулась на Флина еще заплетающимся языком. Он сидел рядом со мной и Адамом на заднем сидении. А я уснула у него на плече. Фер…

Флин окинул меня насмешливым наглым взглядом.

— Конфетка, это что же такое интересное тебе там снилось, пока ты пускала слюни на моем плече? Ох уж эти мои феромоны!

Я не поверила ему, повернувшись на брата.

— Он меня не лапал?

— Не лапал. Я следил.

— А стоило бы. Раз я тебе снился, значит ты все-таки обо мне думаешь. Я всегда догадывался. Маленькая развратница!

— Да не ты это был! — Я пихнула его в плечо и провела рукой по лицу, стирая остатки сна. Откуда мне знать, что это был не он? Я же не видела. Но чувство такое… странное.

Мы с Флином, Адамом и Илем ехали в шикарной тачке Флина, которую вел его личный водитель. Ах да, разве я не рассказывала, что Флин фейров богач? Главная загадка нашей лаборатории, над которой мы ломаем головы уже не один год. Зачем человеку, который сказочно богат, работать в лаборатории, да еще и на не самой престижной должности? С его состоянием он мог бы построить собственную лабораторию и быть в ней главным!

Вторая загадка – откуда у Флина столько денег? Дело в том, что каждому из нас на этот вопрос он давал разные ответы. Адаму рассказал, что у него сеть ресторанов. Йоне, что разбогател на аренде квартир и участков, на которых появилась завеса. Тише, что делал ставки в забегах навозных жуков (а она еще и поверила!). А мне, что продавал на барахолке червей, которые водились в земле под завесами. Мол, рыбаки сходят с ума, ведя на них настоящую охоту.

Уверена, что ни одному из нас настоящей правды он так и не раскрыл. Его право. Но тачка у него… и правда обалденная.

Зевнув, я по привычке глянула на руку, где мой список дел на день почти стерся.

«Купить молоко». Кажется, Килю придется купить молоко самостоятельно. Я вернусь поздно. Сейчас мне и правда просто необходима громкая музыка, перекрывающая лишние мысли. Друзья и танцы.

Водитель высадил нас у одного из самых дорогих баров в Фейморе – «Злой фей». Феев, а уж тем более злых я там никогда не видела. Но сколько же там было блесток!

Я шагнула на чуть влажный асфальт и вдохнула аромат ночного города после дождя. Позади, из других машин, уже высаживались остальные наши коллеги и Тиша. Флин обещал угостить всех нас сегодня.

В баре «Злой фей» несмотря на недружелюбное название всегда играла отличная музыка, а танцпол был просторным настолько, что всем любителям потанцевать всегда хватало места. Но Флин заранее позаботился и о том, чтобы заказать на всех нас столик в относительно уединенном месте. Плотная штора немного спасала от оглушительной музыки, и мы могли общаться между собой.

Подошел официант, и я сразу заказала себе их фирменный сок «Пыльца феи». Двойные стенки стакана были усыпаны блестками, из-за чего казалось, что и сок блестит пыльцой. Стильно и поднимает настроение.

Остальные тоже сделали свои заказы, когда ширма сдвинулась в сторону. И к нам просочилась незнакомая девушка. Явно не с работы, я бы ее… запомнила.

Сразу найдя взглядом Флина, она, без приветствий и церемоний, ловко перемахнула через диван, устроив бедному Адаму сердечный приступ. И повисла на шее Флина, обвив его бедра ногами в тяжелых ярко-фиолетовых ботинках.

— Добрый… вечер, — все еще немного в шоке, пробормотала Йона. А после, красноречиво округлив глаза, глянула на меня.

Я вопросительно вскинула бровь.

Она округлила глаза еще шире.

К счастью для глаз Йоны, которые она и без того округлила экстремально широко, я поняла. Так это та самая доставщица из соседнего ресторанчика, ради которой Йона доставала свою шпионскую шляпу!

4.2

Флин отправился вместе со мной, намереваясь найти в толпе свою… кхм. Даму сердца. Музу. Я совсем не против, всю дорогу сквозь танцпол он придерживал меня за поясницу и прикрывал от особо яро танцующих. Я и сама по дороге до барной стойки, расположившейся в центре танцпола, как островок, пританцовывала.

Воздух вокруг был тяжелым и плотным из-за дыма и множества чужих запахов, смешавшихся между собой. Но сильнее всего пахло сладким дымом, стелящемся под ногами. Он заполнял собой все.

Найти Весту оказалось несложно. Если при рождении нам и раздаются по чуть-чуть определенные качества личности, но эта девица явно не стала стоять в очереди за скромностью. Не буду изображать из себя начинающую бабушку, ворча и фыркая о том, какой стыд, да как неприлично! На самом деле я всегда даже немного завидовала таким людям, как она. Плевала она на чужое мнение. Она слышала музыку. Чувствовала свое тело, любила его. И танцевала. Так, будто никого нет вокруг.

Красиво и развязно.

— Ох и горячая штучка, а? — Перекрикивая музыку, Флин наклонился к моему уху.

— Смотри, не обожгись!

Он закатил глаза, игриво «щелкнул» меня по носу и потанцевал к даме своего сердца на этот вечер. Вот такая вот внезапная «любовь». Доставщица завтраков, разговаривающая сама с собой, явно чокнутая на всю голову. И наш Флин, которому обычные девушки уже наверняка приелись. Было бы забавно, если в итоге ей удастся влюбить в себя этого ловеласа по уши. Ему пойдут на пользу нормальные отношения. Хотя, вопрос, насколько они будут нормальными…

Тиша с Адамом не танцевали. Они сидели на барных стульях, и Тиша слегка… пугающе следила за Флином и его новой подружкой. Она взрослая девушка, не мне указывать ей, как обращаться с собственным сердцем. Но меня всегда удивляли люди, добровольно оставляющие на нем раны. Все-таки сердце у нас одно. С ним бы поаккуратнее.

А вот Тише… Ей бы найти кого, чтобы отвлеклась наконец. Это ли не лучшее место для внезапных знакомств?

Подходя ближе к барной стойке, я заскользила взглядом вокруг в поисках приличного кандидата. И вдруг…

Остановилась, как вкопанная, заметив знакомое лицо.

Сильный ровный профиль, легкий прищур. Фиолетовый и золотой слепящих прожекторов окрашивали светлые, на этот раз не зализанные назад, а небрежно спадающие на переносицу, светлые волосы в разные цвета. Татуировка на шее и черная кожаная куртка как бы намекали, что приятного непринужденного разговора с этим парнем завести не получится. Да и вообще лишний раз лучше не приближаться.

Совпадение ли, что Хейс пришел сегодня в тот же быр, что и мы? Тиша сказала ему, куда мы собираемся? Или я придаю этому слишком большое значение, и он просто заехал сюда после работы, чтобы отдохнуть, как и мы?

Я поймала себя на мысли, что зачем-то остановилась, так и не дойдя до бара. И смотрю на него. Как идиотка, которой он сам же меня сегодня и назвал, но почему-то я… не могла перестать смотреть на него здесь и сейчас. Хотя еще сегодня утром такого же желания у меня не возникало.

Внутри шевельнулась щемящая тревога. Тихая… грусть? Чувство какого-то дурацкого дежавю, причин которого я не понимала. Отчего забеспокоилась еще сильнее.

И вот он повернулся. Медленно, взгляд-прямо на меня. Свет то гас, то снова слепил прожекторами. В пространстве между нами сновали туда-сюда люди, прерывая наш зрительный контакт. Но, когда между нами снова оставалась только легкая дымка, меняющая цвета, мы снова смотрели друг на друга. Долго. Я – с немым вопросом. Он – с напряженным задумчивым прищуром. Один глаз темный, второй светлый. Я стояла, как вкопанная, понимая, что нужно идти дальше, но не могла… почему-то не могла прервать наш зрительный диалог, полный тоски и вопросов.

Сердце забилось учащенно.

Да что за фер со мной происходит? Это же просто Хейс.

Моргнув, словно избавляясь от наваждения, я отвернулась первой. Но краем глаза заметила, как он встал.

И направился в мою сторону.

Зато Тиша больше не пялилась на Флина и Весту – миссия выполнена! Она переводила непонимающий взгляд с меня на Хейса. У меня был точно такой же – недоумевающий – когда я вновь повернула голову. И в упор уставилась на высокого блондина, который смотрел на меня совсем не так, как еще сегодня днем, в своем кабинете. Но я все еще помнила то, как он выставил меня прочь, унизив. И сразу напряглась, первой крикнув в гремящую музыку:

— Чего тебе? — Он чуть склонил голову, чтобы лучше меня слышать. Небрежная челка упала на переносицу, приковав к себе мой взгляд.

Он чуть вскинул брови, расслышав мой резкий вопрос. Но в целом сохранил привычное каменное выражение лица. Теперь, когда он оказался так близко, я почувствовала себя неуютно под его слишком пристальным и внимательным взглядом. Он щурился, скользя взглядом по моему лицу. Будто пытался что-то прочесть, понять, разгадать, но не мог.

— Просто хотел предложить тебе выпить со мной.

На этом моменте меня отпустило окончательно. Понятия не имею, что со мной только что было. Но это явно какое-то помутнение. Потому что я снова вспомнила нашу стычку у него в кабинете. Его безразличный и надменный вид. То, что он говорил мне. А теперь… выпить предлагает?

Изнутри обожгло раздражением.

4.3

Продолжаю показывать визуалы героев, которые уже успели появиться в истории к этому моменту:

Глава 5. Падая в завесу

Киль встретил меня из такси у дома. Он выглядел так, будто успел уснуть, пока меня ждал, хотя сам уверял, что сидит за шахматами. Растрепанный, в пижамных штанах и теплом кардигане.

И вот они встретились. Заряженный весельем энерджайзер и уютный домашний соня.

Мое настроение располагало к игривости, и я сразу же повисла у мужа на шее. Он тихо рассмеялся, приобнимая меня за талию.

— Вижу, тебе было весело, Эдем. Я рад.

— Местами, — замурлыкала я ему в шею. От него пахло травяным чаем. — Но я все равно по тебе скучала. Надеюсь, ты еще… — я сделала паузу, нарочито медленно выдыхая ему в кожу. Носом скользнула выше, по скуле. Выпрямилась. И застыла в сантиметре от его губ, опустив на них взгляд. — … не собираешься ложиться спать?

Полагаю, мой намек был красноречив и понятен. Особенно для такого умника, как Киль. Но он вдруг чуть отстранился. На его губах застыла виноватая улыбка.

— Вообще-то, я уже почти спал. Еле дождался тебя. Сегодня был тяжелый день…

Я выпрямилась, стараясь сделать вид, что его отказ не оскорбил мою внутреннюю кошечку. Но он оскорбил. Кошечка выпустила когти и обиженно шипела, забившись в угол. Я шикнула на нее и устало улыбнулась, убирая руки с его шеи.

— Да, ты прав. Я тоже устала. Ничего страшного.

Мы вернулись в дом и Киль лег спать, не став меня дожидаться. А я неспеша переоделась, поразмышляла в душе на разные животрепещущие темы. Недолго понаблюдала в окно за неоновыми вывесками соседних домов и проезжающими мимо машинами. Повдыхала приятный аромат влажного асфальта и ночного воздуха. Тихонько прокралась в комнату, чтобы повесить ловец снов, подаренный Тишей, на изголовье кровати. А после выпила злосчастный сок, отыскав его в холодильнике. И легла спать, свернувшись калачиком на самом краю кровати. Хотелось оказаться в объятиях Киля, но он уже спал.

Так я и лежала, пока и сама не провалилась в сон. Слушая его тихое размеренное дыхание.

***

Впервые за много беспокойных ночей мне снилось что-то… другое. Неужели ловец снов Тиши и правда помог? Это был долгий и приятный сон, полный беспричинного живого счастья и приятных слез.

Я пыталась запомнить его. Но фрагменты, вспышки, эмоции ощущения – все ускользало от меня, оставляя только послевкусие. И странные обрывочные образы.

Шум волн. Крик чаек. Слабый ветерок. Теплые мелкие песчинки под спиной. В волосах. На губах, вместе с солеными каплями и… поцелуями. Кто-то улыбался мне в губы. Дразнил. Оставлял то легкие касания, то чуть прикусывал за нижнюю. То углублял поцелуй, и тогда я забывалась, чувствуя только их. Их вкус будто был мне до боли знаком. Я притягивала его к себе за шею, ослепленная оранжевым светом светил и бликами, играющими на нашей коже.

Он отстранился, нависнув надо мной сверху, смеясь со мной в унисон. Кончики его отросших у челки волос щекотали лоб и переносицу. Они мешали мне увидеть его лицо.

Я была ослеплена счастьем момента, которого со мной никогда не случалось.

Я задыхалась от любви.

Это было так странно, но, когда я проснулась, одна в помятой постели. В темноте пустой комнаты…

Грудь сдавило от тоски.

Странная же я. Как можно было впервые за долгое время увидеть не кошмар, а такой приятный и теплый сон… И проснуться после него в слезах?

Киль проснулся первым, как и всегда. Все в тех же пижамных штанах, укутанный пледом, он сидел с дымящейся чашечкой чая на диване. И читал.

— Доброе утро. Твой завтрак на столе, а кофе…

— В турке, как и всегда, — отчего-то огрызнулась я, тут же об этом пожалев. Киль поднял взгляд от книги на меня. И чувство стыда усилилось. — Прости. Это все утро.

— Снова снился кошмар?

— Да, — солгала я.

Я завтракала в одиночестве, листая ленту новостей на артефоне. Гадала, как провести выходной после такой богатой на события недели. Как вдруг пришло сообщение с незнакомого номера.

«Я заполнил вашу анкету. Рекомендательное письмо будет готово послезавтра в первой половине дня. Когда могу вам его занести?»

Я в недоумении уставилась на текст, перечитав его несколько раз. Хм.

«Надеюсь, анкету вы заполнили внимательнее, чем записали номер для связи. Вы ошиблись и не туда попали. Но я искренне желаю вам получить эту работу :)»

Я отложила артефон, приступая к уже остывшему омлету. Но артефон завибрировал, предупреждая о новом сообщении.

«Упс, простите! Кажется, теперь мне придется перепроверить анкету, я был уверен, что взял нужную визитку…»

«Это все суббота виновата, ее утро никогда и никого не щадит… Что ж, удачи!»

«Хуже утра субботы только утро понедельника»

5.2

Шторы были плотно зашторены, и я отчетливо видела сквозь плотную ткань чей-то силуэт. Кто-то открыл окно с той стороны… и неспеша влез в окно. Сначала я застыла, прикрывшись подушкой, будто щитом. Но быстро осознала, что это не очень эффективно. И заорала.

Киль ворвался в комнату ровно в тот момент, когда Адам одернул шторы в стороны и ввалился в комнату. Какое же облегчение я тогда почувствовала! Но вместе с тем…

— Фер меня подери, Адам! Ты чем вообще думал, для кого придумали дверь, а?

Адам растерянно замер, уставившись на меня своими огромными зелеными глазищами. Понимание и ужас отразились на его лице. Открыв рот, он закрыл его, решив начать говорить на языке жестов. Показал сначала на меня, потом она окно, потом снова на меня.

Я шумно выдохнула, швыряя в него подушкой.

— Ладно, прости. Я должна была догадаться, что это ты. Просто испугалась.

Квартирка у нас дешевая, неудивительно, что прямо у нашего окна проходили пролеты наружной пожарной лестницы. Адам облюбовал ее с первого же дня, поднимаясь к нам в гости исключительно по ней, и используя окно, как дверь. Часто и я сама использовала ее – это весело! А иногда мы с Адамом или Килем выбирались на пролеты и, свесив ноги вниз, укутывались в пледы и пили горячий шоколад. Если не обращать внимание на кирпичную стену напротив, то сбоку открывался прекрасный вид на оживленную дорогу и неоновые фасады домов.

— Давно не виделись, Адам! — Сдержано махнул Адаму Киль, делая вид, будто я только что не наорала на родного брата… — Хочешь газировки?

— Нет, спасибо, — Адам кивнул Килю, и осторожно присел на краешек кровати на противоположной стороне от меня. Между нами – коробка с моими «сокровищами». — Эдем, прости, у меня правда из головы вылетело! Я уже на автомате…

Я отмахнулась.

— Ладно, забыли. Но на окно, — я красноречиво глянула на Киля, — повесить бы замок. Хотя бы на ночь закрываться.

— Сделаю, — пообещал Киль и оставил нас вдвоем, вернувшись к своим шахматам.

— Выделю тебе ключ, не переживай, — я потянулась через кровать и примирительно потрепала брата по редким белоснежным волосам. Снова растрепанным. Где-то, прямо сейчас, навзрыд рыдала расческа. — Ты откуда такой выспавшийся и бодрый? Поспали же всего-ничего после вчерашнего.

— Это все иллюзия. Думаешь, я просто так сел на вашу кровать? Как же она манит… — я хмыкнула, а Адам уже опустил взгляд на мою коробочку и вопросительно вскинул брови. — Ностальгируешь?

— Да вот что-то настроение напало.

Я придвинула к нему коробку, чтобы и он мог дотянуться до моих ценных мешочков. Адам ни раз видел ее. Свои сокровища я начала собирать давно в детстве.

Пока он рылся, выискивая что-то особенное, я обратила внимание, что сегодня он в своем излюбленном белом свитере с сильно вытянутыми рукавами (похоже, лето все никак не наступит). На рукаве виднелся грязный черный след, который самого Адама нисколько не смущал. Наверное, обтерся, пока поднимался сюда по пожарной лестнице.

— Люблю нюхать эти мелки. Сразу вспоминаются аудитории училища.

Адам подставил ладонь, и вытряс из одного мешочка белоснежный кусочек мела. Я наклонилась и с наслаждением втянула носом воздух. Как сейчас помню свой первый учебный день. Я специально задержалась после первой в своей жизни пары, чтобы все ушли, а я могла стащить с доски небольшой кусочек мела.

— Уверена, они до сих пор там используют меловые доски. Корпорации не спят ночами, чтобы изобрести интерактивные артефакторные доски. Но студенты будут продолжать пачкать пальцы мелом.

Адам беззвучно рассмеялся и вытянул из следующего мешочка засушенные цветы жасмина.

— А это что за воспоминание?

Я плашмя рухнула поперек кровати, смеясь, хватая брата за запястье. И заставила его стряхнуть цветы обратно.

— А вот эта тайна, братишка, умрет вместе со мной.

— Серьезно? Я же теперь умру в догадках!

Адам попытался вырвать у меня мешочек, но я вывернулась, обороняясь одеялом. Очки слетели с меня и потерялись где-то в простыне.

— Да ладно тебе, Эдем! Что такого может быть связано с обычными цветочками? — Выл от досады Адам, пытаясь откопать меня из одеяла. А после, додумавшись, нашел точащую лодыжку и принялся щекотать. Вот зараза мелкая!

Я взвизгнула, дернувшись. Задела коробку. И она перевернулась, высыпая на помятую кровать ароматные мешочки.

— Осторожно, не раздави, — предупредила я, высовывая лохматую голову из-под одеяла. И Адам замер в неестественной позе. Рука занесена над моей головой для новой атаки. Какой послушный братик.

Объявив перемирие, мы стали собирать мешочки. Я нашла свои бедные очки, которые чудом выжили в сражении, и нацепила их обратно. Но Адам не переставал ворчать о том, что «вот у него от меня нет секретов». У меня тоже не было секретов от брата. Он был моим самым близким и любимым другом. Просто мне захотелось подразнить его. И подурачиться. Как в детстве.

— Ладно, а это что? — Адам потряс самый последний выпавший мешочек у уха. Я услышала глухой звук, будто что-то сухое и мелкое удаляется друг о друга. А после Адам поднес закрытый мешочек к носу, принюхиваясь. — Пахнет… знакомо.

5.3

Понедельник начался с радостной новости. Арчибальд зацвел! Маленький розовый бутончик раскрылся на самой верхушке, среди иголок. И сейчас, даже не успев нацепить на себя лабораторный халат, я стояла над ним и умилялась. Не думала, что он вообще так умеет.

— Я проконсультировался у знакомого из отдела изучения флоры вблизи завесы, — поделился Адам, склонившийся рядом. — Этот вид кактуса не должен цвести.

— Значит, пора повышать Йону до руководителя нашей лаборатории. Это же ее ужасным кофе я его поливала! — Восхитилась я, приклеивая к Арчибальду вырезанные из журнала глаза. Теперь у него будет и лицо, и шикарная розовая шевелюра. Ой, так он теперь, получается, не Арчибальд, а… Арчибальдина?

— И как ты объяснишь это Флину? — Вдруг раздался у другого плеча голос Иля. Я удивленно глянула на него украдкой. Ого, даже наш зануда заинтересовался.

— Будешь сильно тосковать по Флину?

Иль и бровью не повел.

— Нисколько, от него никакого толка. Но и Йона – серьезно? Она изобрела биологическое оружие, а вы ее повышать собрались? Да ее судить надо!

— Пока ни у кого из нас на голове не вырос цветок, судить ее не будем, — я оглянулась через плечо. — А где она сама, кстати?

— Как всегда опаздывает, разумеется, — упс, кажется, я зря напомнила об этом Илю. Опять же кричать на нее будет. — Уволить бы ее…

— Как уволить, а как мы тогда сделаем красивым и Вильгельма тоже? — Шутливо ахнула я, зная, что если бы Иль действительно хотел уволить Йону, которая уже давно всем полюбилась, то он уже это сделал бы.

— Ладно, пора признаться, что это я вылил в Арчибальда реагенты, которые нам прислали на проверку в пятницу, — сдался Адам. Я ахнула, выпрямившись. И ткнула брата в тощую грудь.

— И ты молчал? Неси еще! Арчибальдине нужна подружка!

— А может быть вы уже начнете работать? — Рявкнул Иль, с недовольным видом занимая свое место.

Мы с Адамом переглянулись. Вот ведь лицемер противный! Сам же вместе с нами только что кактусы разглядывал!

Я задержалась, просунув руку только в один рукав халата, когда мне на артефон пришло сообщение. Снова тот номер, который перепутал меня с кем-то.

«Вы случайное не знаете, где в Фейморе распечатать резюме? В трех! Видите ли! Экземплярах! Неужели одного недостаточно…»

«Что, первый раз в Фейморе?»

Не успели мы разойтись по своим местам, как дверь в лабораторию открылась. Первой вошла Йона. И Иль тут же накинулся на нее:

— Сколько раз еще тебе нужно объяснить, стажерка, что…

Но тут вслед за ней вошел Флин. В кислотно-зеленой рубашке с короткими рукавами с принтом всевозможных ножей на ней. Жуть.

— Отбой ругаться, мой хмурый страж-Иль! Эта милая девушка была со мной. Мы ходили по очень-очень важным делам-делишкам! — Мало того, что Флин сегодня решил изрекаться двойными порциями, так он еще и рукавами с кинжалами размахивал в разные стороны. Берегите конечности, тут у нас колюще-режущие!

Я видела, как парочка наших коллег красноречиво вскинули брови. Я знала, что многие делали ставки на то, как скоро стажерка окажется в постели Флина. Я в этом не участвовала. И была точно уверена, что они оба занимались не тем, чем все подумали. Йона совсем не такая… Хотя, суда по нервной улыбке Адама, братец в этом уверен не был. И я хорошенько пнула его под столом. Так, что он ойкнул, откатившись от меня подальше на кресле.

Пнула потому, что нечего думать всякую дрянь про Йону, которая мне нравилась. А еще потому, что он сам виноват, что до сих пор сам ее никуда не пригласил!

Йона же не замечала странных взглядов и усмешек вокруг. Она остановилась за спиной Флина. И возбужденно сигнализировала мне что-то глазами из-за его плеча. В чем дело?

На беззвучный вопрос ответил Флин. Он запрыгнул верхом на мой стол, усевшись пятой точкой прямо на важные отчеты! Я попыталась выдернуть их оттуда и спасти, но все тщетно. Мой начальник даже не замечал трагедии.

— У меня для тебя шикарные новости, конфетка! — Будто специально издеваясь, он опустился ладонью на стол как раз на папку, которую я намеревалась спасти, пока не поздно. Поздно. — Да брось ты эти бумажки и послушай! Мы с Йоной только что были в экспериментальной лаборатории. И знаешь, что? Сегодня будет проводиться большое крутецкое исследование завесы. И им нужны независимые наблюдатели…

Я так и застыла, вмиг позабыв о действиетльно неважных бумажках. Подняла неверящий взгляд на Флина. Он же… не станет дразнить меня в шутку, чтобы потом рассмеяться и заявить, что возьмет с собой кого-то другого? Ведь нет же?

— И ты хочешь, чтобы с тобой пошла… — Я тянула слова, желая, чтобы Флин сам сказал мне об этом.

Но этот засранец был в своем репертуаре. Наклонился ко мне и красноречиво постучал пальцем по своей щеке.

— Как надо благодарить любимого начальника за классные подарки?

— Кулаком в морду? — Наигранно ахнула я. — Так и правда делают, чтобы отблагодарить? Странно. Но, если надо…

Флин тяжело вздохнул, принимая свое поражение. И весело, ничуть не обидевшись, замотал ногами, свисающими со стола.

5.4

Ожидание проходило, как на иголках. Я дважды ныряла к красному и зеленому автомату снаружи. Один раз к эклерам. И дважды за кофе. На обеде в столовой Киль радовался за меня, слушая мое сбивчивое предвкушение.

Попасть на эксперимент – настоящий! – над завесой было моей мечтой!

Возможно, для тех, кто работал в той лаборатории, это было рутиной. Ведь изо дня в день на завесу воздействуют одними и теми же раздражителями, чтобы посмотреть, как она отреагирует, просто с разными показателями. Совсем незначительное изменение в параметрах раздражителя может изменить буквально все. Так однажды завеса уже подарила нам частицы магии. Кто знает, может именно сегодня я стану свидетелем нового прорыва?

На каждый такой эксперимент из разных лабораторий приглашали по два наблюдателя. Людей, у которые глаз еще не успел замылился – вдруг что-то заметят? До этого нашу лабораторию приглашали лишь раз. Тогда с Флином пошел Иль. И я еще неделю допрашивала хмурого руководителя, как все прошло.

И вот теперь с Флином иду я! Уже в самой экспериментальной лаборатории нам объяснили, что сегодня будут подвергать завесу облучением переработанными частицами магии. Завеса уже реагировала на них однажды, усилив свое колебание. Но то случилось лишь раз. И сегодня они изменят интенсивность прохода сквозь нее этих частиц.

— Удивлен, что ты до сих пор не вырвалась вперед всех, взяв штурмом камеру.

Камера находилась дальше. В ней и проходил эксперимент, там же находился и кусок завесы. Сейчас нас инструктировали в длинном светлом коридорчике, заодно облачая в специальные плотные халаты и очки, защищающие глаза от свечения. Защитные очки мне пришлось нацепить прямо поверх моих, для зрения. Иначе ничего не увижу.

— Я же профессионал, — фыркнула я, а сама еле держалась, чтобы и правда не рвануть вперед и не выломать дверь.

Артефон в кармане глухо завибрировал. Но мне было не до сообщений.

— Частицы магии заряжены, — предупредила высокая женщина с тяжелыми квадратными скулами. У нее был максимально скучающий вид. Эх, не ценит она свое место, не ценит! — Думаю, не стоит говорить о том, что через ограждение во время облучения высовываться нельзя? Убьет на месте, даже не сомневайтесь. Изрешетит так, что вы даже не поймете, откуда прилетело, и вызовет серьезное внутреннее кровотечение. Руки тоже не высовываем. Ноги не высовываем. Головы не высовываем тем более! — Говоря, она почему-то чаще смотрела на меня, чем на Флина. Хм.

— Нам нужно обращать внимание на что-то конкретное? — Спросила я максимально деловым тоном. Пусть не думает, что я какая-то дурочка!

— Просто наблюдайте. Запоминайте свои ощущения. То, как выглядит и меняется завеса в ходе облучения. После напишете подробный отчет. Все ясно?

Нам все было предельно ясно.

Мы вошли в помещение, напоминающее огромный ангар. В отличии от остальных помещений лаборатории, что мне приходилось видеть, это не отличалось утонченностью и изящностью. Ни окон, ни других дверей, кроме той, в которую мы вошли вместе с другими учеными. Белые стены, пол и потолок.

Мы вышли на длинный балкончик, проходящий вдоль короткой части вытянутого вдаль помещения. От пропасти внизу его отделяло металлическое ограждение из тонких трубок, доходящее мне до пояса. А прямо под нами… беспокойно колыхались волны огромного куска завесы. Она была даже больше той, что находилась на побережье! Уму непостижимо… Даже сквозь защитный халат, перчатки и очки я ощущала ее воздействие покалыванием на коже.

— Ты знал, что она такая громадная?! — Зашипела я Флину. Меня едва не трясло от восторга.

Флин тихо рассмеялся, но в пустом помещении его смех все равно разнесло тихим эхом.

— Конечно, конфетка, я же уже был здесь.

— А вдруг она выросла? Я же должна знать детали для оценки.

Флин глянул на меня, как на наивного ребенка.

— Думаешь, им и правда сильно понадобятся твои заметки? Мы здесь чисто для протокола. Так что просто смотри и наслаждайся.

Я понимала, что он прав. Но в глубине души все равно надеялась… что именно сейчас случится то, что изменит весь мир!

— Мы начинаем, — сухо оповестил один из лаборантов, с планшетом в руке. И кивнул на темное непроницаемое стекло за нашими спинами, в стене. Видимо, за ним были еще наблюдатели. — Всем занять свои места.

Ученые выстроились у ограждения, ручки в их руках застыли над планшетами. Я поправила очки и решила выбрать местечко поуединеннее. Встала чуть поодаль, почти в конце наблюдательной платформы, вцепившись пальцами в поручень ограждения. Флин встал неподалеку.

Щелчок. И пол под ногами слабо, но ощутимо загудел. В нос ударил непонятно откуда взявшийся сладковатый запах. Щеки покрылись мурашками, а лоб испариной. Внешне никаких изменений не было. Но то, что в атмосфере под нами начались какие-то изменения, ощущалось сразу.

Частицы магии. Невидимые, но мощные, они с безумной скоростью решетили завесу, тут же возвращаясь обратно и проходя сквозь нее уже с другой стороны. Если приглядеться… плавные волны завесы будто бы стали двигаться… нервознее что ли? Надо приглядеться – изменился ли ее цвет. До этого он казался фиолетовым под специальными лампами, а сейчас? Стал светлее? А прозрачность? Стала ли она более заметной?

Закусив губу от напряжения, я осторожно придвинулась ближе, щурясь, чтобы не упустить ни одну деталь. Пальцы сильнее сжали поручень ограждения, а животом я навалилась на него почти всем весом.

Я не нарушала правил. Не высовывалась дальше ограждения. Но вдруг… будто бы стала ближе.

Запоздало, я вдруг поняла, что меня накренило вперед слишком сильно. Живот скрутило от чувства потери опоры. Я ахнула, все случилось слишком быстро и внезапно.

Острый взгляд зацепился за важную деталь. Последняя беглая мысль пронеслась в голове прежде, чем я полетела вперед, прямо в пропасть, к завесе, с феровым поручнем, который продолжала сжимать в руках:

«Срезы. Ровные. Совсем не там, где заканчивалась одна деталь поручня и начиналась другая. Кто-то срезал поручень именно там, где за него держалась я. Срезал ровно. И незаметно.»

Глава 6. Честети

Пятки оторвались от пола, я сильно накренилась вперед, пытаясь за что-нибудь схватиться. Пока носки оставались на платформе, во мне еще теплилась надежда на то, что я устою на ногах. Но тщетная.

Резкий рваный вздох, как перед прыжком в воду. Носки оторвало от платформы, и я зажмурилась, задохнувшись отвратительным чувством свободного падения.

Как это… могло произойти?

Резкий рывок вверх, и воздух с шумом и сдерживаемым до этого вскриком вырвался сквозь плотно сжатые зубы. Халат натянулся на мне, сдавив грудь – кто-то схватил за ткань сзади. Вместе с волосами, выбившимися на затылке из хвоста. Да пусть бы хоть за хвост меня схватили, лишь бы вытащили!

Последний рывок, и я спиной врезалась во Флина, который обхватил меня руками, отпуская халат. Ноги подкосились от ужаса произошедшего, но он держал крепко.

— Как ты… так? — Только и смог выговорить он, сам задыхаясь от ужаса.

Я пыталась ответить, но меня слишком сильно трясло. И я просто указала ему на ту часть ограждения, что только что была у меня в руках. А теперь, наверняка, валялась где-то внизу. От одного вида ровного среза ограждения у меня снова сжало горло, сжало все изнутри. Сжало так, что не вдохнуть!

Если бы не реакция Флина…

Глянув на него через плечо, я высвободилась из его хватки. Ноги все еще не держали. Медленно, будто пол еще мог разверзнуться у меня под ногами, опустилась на колени. И подползла к самому краю, осторожно заглядывая вниз.

Металлическая труба… была будто кем-то пожевана и страшно покорежена. Частицы магии… могли сделать то же самое и со мной.

Я слишком живо представила эту картину. Себя, лежащую там внизу. Конечности изогнулись в неестественных позах. Меня снова затошнило, и я отползла назад. Паника не отпускала. Ощущение, что даже металлический пол под коленями мог подвести в любую минуту. Разверзнуться подо мной.

Нигде не безопасно.

С того самого момента, когда на меня напал убийца на той темной улицы… я все еще в опасности. Он рядом.

Я слышала голоса вокруг. Гул работающей системы утих, его выключили в срочном порядке. Кто-то ругался, другой голос, заикаясь, оправдывался. Флин подошел сзади и оттащил меня подальше от края, снова поднимая на ноги.

— Ты видел? — Я указала на ровный срез. — Кто-то… снова пытался меня убить.

Я ожидала, что Флин подтвердит мои опасения. Прямо сейчас поможет мне выяснить, кто из присутствующих преследует меня, и зачем – фер меня подери – кому-то понадобилась моя смерть?!

Но лицо Флина вдруг искривилось в выражении… жалости. Жалости!

— Конфетка, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Каким надо обладать «везением», чтобы наступить на это д*рьмо дважды… Но, ты же понимаешь, что это просто случайность? Скорее всего, частицы магии отлетели дальше, чем было нужно, или…

— Частицы? — Мой голос превратился в свистящий шепот. Я обняла себя руками, не веря в то, что он говорит. — Ты же ученый, Флин. Какова вероятность, что две частицы одновременно разрежут трубу? Ровно в том месте, где стояла я? Идеально ровно, Флин!

— Она мала, но все же есть, — вмешалась подошедшая женщина. Та самая, которая инструктировала нас перед началом эксперимента. Сейчас ее взгляд казался еще более тяжелым, что только усиливалось грубыми чертами ее лица. — Нам очень жаль, но вы были предупреждены об опасности во время эксперимента. Хорошо, что все обошлось.

Я так и застыла, смотря на равнодушное лицо женщины в упор. До меня медленно доходил смысл ее слов. Радость от того, что я цела? Сожаление о том, что так вышло? Нет. Она намекала на то, что я подписала документ, согласно которому не имею правда на них жаловаться. Вот, что ее волновало.

— Эй, а можно пригласить сюда человека, который занял тело этого бездушного робота? Как насчет милого «нам очень жаль»? — Озвучил мои мысли Флин.

— Работа с завесой – это всегда риск и…

— Пойдем отсюда, конфетка! — Флин приобнял меня за плечо, окинув ученую страшным уничижительным взглядом. — Раз уж тут понимают только язык бумажек и бюрократии, то скажу так, чтобы даже вам было понятно. Мы будем жаловаться, ясно? И мой отдел к себе больше даже не зовите!

За нами увязалась перепуганная девушка с планшетом и ручкой. Ей была нужна от нас какая-то подпись. Но Флин так рыкнул на нее, что даже мне стало страшно. Таким друга я еще не видела. Особенно по отношению к потенциальным новым дамам сердца.

— Прости, — пробормотала я, когда мы оба уже оказались в переполненном людьми фойе. Я прислонилась спиной к красному автомату с эклерами. Флин подпер плечом зеленый. Скрестил руки на груди и вскинул бровь.

— Это еще за что?

Спрятав лицо в ладонях, я издала нервный смешок.

— Теперь эти двое точно не попадут в твой список подружек.

6.2

Мы с Честети затолкались в переполненный людьми лифт. И только тогда она весело шепнула мне на ухо:

— Чудик он – этот твой Флин.

— Еще какой.

Я покосилась на нее, замечая, что это делаю не только я. Честети и правда всегда была очень… заметной. Это странно, потому что сама я заметной не была, но при этом мы с Честети были поразительно друг на друга похожи. На этой почве и подружились, столкнувшись однажды в кабинете мамы. Мы обе нашли очень забавным то, как сильно мы похожи внешне. И как разительно при этом отличаемся.

Честети была значительно выше меня, но носила точно такие же очки. Зеленые, как и мои, глаза она подчеркивала смелой короткой прической и зеленым цветом волос. Хотя, зеленым он был раньше. Теперь он ярко-малинового оттенка. Честети отличалась патологическим непостоянством. Она то и дело меняла стиль в одежде, предпочтения в еде, макияж, цвет волос и даже кабинеты! Мама позволяла ей это. Ведь Честети была первоклассным магическим специалистом.

Когда-то мы с ней вместе проходили тестирование на повышение. И, как вы уже поняли, Честети сдала тест на отлично. А я нет. Мама никогда не делала поблажек своим детям. Да и я бы не позволила, но…

Зато теперь Честети часто посвящала меня в свои исследования. И часто шутила, что я, вроде как, ее заместитель. И она греет местечко на последнем этаже для меня.

С тех пор Честети – моя постоянная компания на всяких концертах, фестивалях и других музыкальных тусовках. Мы не только похожи внешне, но и любим одинаковую музыку. Иногда я шутила, что она моя тайная сестра, которую мама скрыла от нас с Адамом. Любимая дочь, ведь ее-то она к себе в отдел на работу взяла, а меня нет!

— Значит, из всех возможных кабинетов ты забрела именно к Хейсу? — Хохотнула Честети, поправляя очки.

Лифт остановился на очередном этаже. И наши двое последних попутчиков вышли. Но вдруг вышла и Честети, потянув меня за собой.

— Стой, разве мы не к тебе в кабинет идем?

— Не-е, я там редко появляюсь, там слишком скучно и не вдохновляет. Идем, я нашла такое клевое место! И устроила там себе тайную берлогу.

— Берлогу? — Только и смогла, что вскинуть бровь. С Честети всегда так. Не соскучишься.

— Лучше расскажи, что там с тобой стряслось?

И я начала рассказывать. Шагая по длинным световым участкам на полу, отбрасываемых панорамными окнами. И не сводя взгляд с города, который с такой высоты был как на ладони. Головокружительный вид! Как же везет тем, кто работает на высоких этажах.

Гибкие лучи Фо и Ра так близко. Небо, будто упавшее на Феймор мягким одеялом. Залив на краю горизонта, окрашенный в нежный розовый. Низкие дома и парки где-то внизу, высотки корпорации и…

Стоп. Я моргнула, нахмурившись.

Так увлеклась, что приняла блики света на стекле за… небоскребы? Глупости какие, лаборатория Завесы – единственное высокое здание в городе.

— И ты думаешь… что кто-то специально подрезал ограждение, зная, что ты туда встанешь?

— Когда ты сказала это вслух, я и сама поняла, насколько безумно это звучит.

— Тебя тоже можно понять, Эм. И все же, ни один артефакт не способен сделать человека провидцем. Да, это прискорбно, я бы очень хотела посмотреть на будущее, вдруг там я замужем за скучным занудой, от которого сразу стоило бы держаться подальше? Но, увы и ах. А ты и сама не могла знать, где конкретно встанешь, — Честети остановилась у неприметной узкой двери, кажется… в кладовку? — Вот. Нам сюда.

— Ты отсиживаешься в кладовке, вместо того чтобы обустраивать свой новый крутой кабинет?

— Это не кладовка, глупая. А картотека. Ну… и немного кладовка, да. Но ты же еще ничего не видела, а уже осуждаешь!

Я решила быть непредвзятой, но Честети включила свет, который долго и упрямо моргал прежде, чем включиться. И, даже включившись, не переставал страдальчески мерцать. И я шагнула в темное неуютное помещение с низкими потолками. Ну просто сцена из кошмарных снов…

Вдаль лабиринтом тянулись металлические запыленные стеллажи. Между ними иногда свисали старые пыльные светильники, качнувшиеся из-за сквозняка, который мы запустили вместе с собой. По стенам заплясали тени… и мне отчего-то вдруг стало жутко.

Это просто картотека или архив. Место, куда сваливают все ненужные документ и барахло заодно. А это обычные светильники и тени. Хватит пугаться собственной тени, Эдем!

— Идем, я докажу тебе, что не тащусь от всей этой пыли. Сейчас сама все поймешь, — Честети шагнула в лабиринт первой, и обернулась. Тени плясали по ее полуулыбке на ярких губах. — Только это между нами. Это место – огромный секрет, Эм!

Я шагнула за ней, шутливо присев в реверансе.

— Это честь для меня. Я вся в предвкушении!

Картотека оказалась гораздо больше, чем казалась. Я видела открытые арки у дальних стен сквозь металлические ряды. Там у стен были свалены сломанные столы и стулья. Хлопья пыли красиво кружились в конусах света у ламп, делая заброшенность вокруг немного сказочной. Хорошо бы еще постоянно от этой красоты не чихать.

Несколько дверей вели в смежные комнаты. В одну из них завела меня Честети. Там оказалась совсем небольшая комнатка – видимо, чей-то бывший кабинет с одним малюсеньким окном под самым потолком. Оно почти не давало света. Но, когда Честети щелкнула выключателем… он оказался и не нужен.

6.3

Я поморщилась, послушно подставляя ей щеку и стягивая с плеча халат.

— Только маме не рассказывай. Я не выдержу еще одну порцию апельсинов.

— У тебя же аллергия.

— Вот-вот.

Честети хмыкнула.

— Всегда поражалась тому, какой гениальной Надин становится во время работы. И в какого легкомысленного ребенка превращается в обычной жизни. Моя мама была такой же.

— Зато теперь мы с тобой обе ответственные и самостоятельные женщины. С такими мамами приходится стать такими очень рано.

— Ага. Только вот все равно хотелось бы приобрести эти навыки не в десять лет, а хотя бы ближе к совершеннолетию, как все.

— Кто-то и к тридцати их не получает.

— Эх, счастливые вечные дети!

Когда Честети закончила, я откинулась на подушки, уставившись на завораживающие огоньки. Здесь и правда было очень уютно, хоть и странно. Такое необычное чувство… будто здесь и сейчас существовало только это место. Открой я дверь в заброшенный архив, и не увидела бы там ничего. Лаборатории не существует. Моей привычной жизни тоже. Только я, Честети и этот островок уюта и спокойствия.

— Спасибо. Но это просто царапины. Все могло закончиться гораздо хуже.

— С завесой всегда так. Она только кажется безобидной. Но сколько же тайн и опасности она в себе таит…

Честети прилегла рядом. И теперь мы лежали рядом, касаясь друг друга плечами. Пялясь в тканевый потолок. Почти как на звёздное небо.

— Ты говоришь о каких-то конкретных тайнах, о которых узнала сама и теперь хочешь рассказать мне? Или это все так… теоретически?

Честети забавно и почти по-детски рассмеялась.

— Даже почти убившись об эту загадку не перестаешь любопытствовать. Из тебя вышел бы отличный учёный.

— Если бы я была чуть более смышленая и талантливая, да, — мне не удалось скрыть из голоса капельку раздражения. Но Честети не была в этом виновата.

— Но у тебя есть стремление и богатое воображение! Это важнее всего. Ты же знаешь, что без фантазий, которые люди в разные периоды времени стремились воплотить в жизнь, не было бы и такого стремительного скачка прогресса? Как идти вперед, если даже приблизительно не представляешь финальной точки?

Я улыбнулась. Это было именно то, чем мы с Честети частенько занимались вдвоем. Фантазировали. Вместе представляли, что может подарить нам завеса дальше. Чаще всего мы просто дурачились, выдумывая полную ерунду. Но иногда Честети уверяла меня, что наши общие идеи помогли ей решить ту или иную задачу. Мне же… просто было весело.

— Выходит, что вместе мы - идеальная команда?

Честети перевернулась на бок и потрепала меня по голове.

— О, ты и не представляешь, на сколько, моя маленькая Эм, — прозвучало немного двусмысленно, но я не стала заострять на этом внимание, зная, что она просто дурачится. Тем более, что и сама Честети сменила тему, предложив: — Давай снова поиграем в нашу игру. Все лучше, чем идти работать! — Она вскинула руку и таинственно провела по оранжевым огонькам, будто рисуя узоры.

— Ты же помнишь, что я дочь твоей начальницы, да? — поддевать ее всегда было весело.

— А я теперь знакома с твоим, так что мы в равных условиях. Так что? Давай представим, что сегодня ты все-таки упала прямо за завесу. И мир вокруг изменился до неузнаваемости! Ты изменила его. Каким он мог бы стать?

— А я выжила? Ну, после падения. Так, чисто научный интерес.

— Конечно, как же мир без тебя-то?

— Ммм, тогда… Мир стал просто обалденным! Ни горя, ни болезней, ни бедности, ни голода, ни слёз. Идеальный мир идеальных людей.

Я не видела, но сразу представила, как ее тонкая бровь, с точками-шрамами от когда-то проделанного пирсинга, взметнулась вверх.

— Что за халтура, Эм? Ты никогда не была идеалисткой и не верила в розовых единорогов. Ничего идеального не существует. Все относительно. Если смотреть прямо, увидишь только плоскую картинку. Нужно обойти со всех сторон и отыскать изъяны. Это будет настоящим. Только отыскав все вероятности, можно быть готовым к чему угодно. Чьи это слова?

Я уже открыла было рот, чтобы сказать ей, что не знаю. Но внутри вдруг что-то щелкнуло. Я знаю ответ:

— Я.

— Именно. Тогда ответь на мой вопрос ещё раз, Эм. Давай искать вероятности.

— Ладно, — я нахмурилась, скрестив и руки, и ноги, закинув одну на другую. – Новый подвид магии. Она могла бы наделить магией не только предметы, но и людей.

— Какой, например?

Я пожала плечами, выдав первое, что пришло в голову.

— Управление огнём. Классика.

— Но тогда?..

— Эй, а ты не хочешь тоже пофантазировать?

— Сейчас мне интересен твой ход мыслей.

— Тогда… – покорно, но все же поворчала я, — люди плохо управлялись бы с этой магией. Сжигали все и всех вокруг. Такая разрушительная сила в неопытных руках, и весь Феймор погрязнет в хаосе и разрушениях.