Клуб любителей вампиров

ЧАСТЬ 1 Shit happens.

Мне всегда не везло с противоположным полом. Больше скажу, мне фартило, как утопленнику, каждый следующий избранник хуже предыдущего. И последний раз не стал исключением. А с виду казался вполне приличным: умный, вежливый, обходительный. Мы познакомились в баре, он сам подсел ко мне. Рост выше среднего, шатен с загадочным взглядом и мягкими чертами на красивом бледном лице. Купил мне выпить и слушал внимательно, пока я лила ему в уши про свое житье-бытье.

Обо мне? Мне 29, я разведена, работаю старшей медсестрой в отделение реанимации. Живу в съемной однокомнатной квартире, на окраине города. Еще я - патологическая неудачница; мой последний бойфренд сбежал, прихватив все мои сбережения. Хозяйка продала квартиру, дав время на сборы до конца месяца, который истекает через неделю. На работе куда-то пропало три литра первой отрицательной, прилетело, как водится Лизе Павловне. Лиза Павловна - это я. А еще у меня особый дар – находить невероятные приключения на свою пятую точку. Вот, пара бокалов пива и я притащила нового знакомого к себе. Я не всегда такая легкомысленная, только последний четверг месяца.

Мужчина прижимает меня к кровати, сдавив запястья так, что они белеют, наверняка останутся синяки. Он смотрит мне в глаза, его зрачки неподвижны, а радужка отливает фиолетовым.  Он скалится и обнажает длинные белые клыки.

 - Милый, я тоже без ума от Брема Стокера, но это уже перебор.

Пытаюсь высвободиться - дохлый номер. Он наваливается на меня всем весом, а сильные руки сжимают стальным кольцом и вот-вот сломают мне лучевые кости. Продолжая вдавливать меня в матрац, мужчина шумно втягивает носом воздух и довольно улыбается. Он склоняется надо мной; по шее как будто полоснули бритвой. Ну, ладно! Хочешь поиграть в вампиров, будут тебе вампиры. Мне удается вывернуть голову и вцепиться зубами в его горло. Такого поворота он явно не ожидал.

Мой зубастый знакомый отдирает меня от себя и скидывает с кровати. Я не успеваю во время разжать челюсти и выдираю у него кусок кожи. Кровь имеет странный вкус, я начинаю отплевываться, но какую-то часть все-таки умудряюсь проглотить. Я отползаю в угол к окну, мужчина встает, прижимая к ране руку с длинными бледными пальцами, по шее стекает тонкая струйка темной крови. До меня только сейчас дошло, что он не издал ни звука. Я продолжаю отплевываться, и мне определенно не нравится этот привкус. Горло саднит, как будто я выпила стакан уксуса. Он вдруг перестает меня изучать и направляется ко мне. Я хватаю с прикроватного столика лампу и запускаю в маньяка, но он ловко её ловит и бережно опускает на пол. Плохо дело, он приближается!  Мне в лицо летит кулак. В глазах темнеет, мое тело начинает оседать. Происходящее далее, не иначе как сон.

Он закинул меня на плечо. Вышел на балкон. Холодно. Не мудрено - осень, а я в одном белье. Он спрыгнул вниз. С четвертого этажа? Мое тело оторвалось от его плеча и на несколько мгновений зависло в воздухе. Приземлился на ноги. Как? Тело, ударилось о его плечо. Больно. Сознание спутанное. Из носа капает кровь. Меня швыряют в багажник. Снова удар. Пустота.

Голова плывет, не удивительно, по ней же били! Открываю глаза и окидываю пространство расфокусированным взглядом: я в большой пустой комнате. В висках стучит. Горит тусклым светом большая хрустальная люстра. Я лежу на широкой кровати, застеленной серым атласным покрывалом. Попытка повернуть голову отзывается острой болью в затылке. Тело сковал лед, словно под анестезией. В мозгу постепенно проясняется. Стараюсь прислушаться к своим ощущениям: нос болит, кажется сломан. Горло горит, как при тяжелой форме ангины. Каждый вздох сопровождается режущей болью в грудной клетке. Вытягиваю перед собой трясущиеся руки,  синяки на запястьях расползлись неровными ярко-лиловыми пятнами. А еще тошнота – верный признак сотрясения. Из-за двери доносятся голоса и шорох приближающихся шагов. Я закрываю глаза.

- Ты знаешь, что мы не обращаем без согласования... Это против правил.

- Это она меня укусила.

Меня лупят по щекам. Я не чувствую боли, скорей раздражение. Поднимаю тяжелые веки. Надо мной склоняются двое мужчин, одного из которых я уже знаю. Второй: такой же высокий, светлые волосы отливающие золотом, глаза цвета темного янтаря смотрят на меня в упор.

- Поможем, чтобы не мучилась? - спрашивает светловолосый.

- Может всё же обойдется. И не придется никому ничего не рассказывать, - отвечает мой знакомый, пристально глядя мне в глаза.

Что за…? Снова заволокло сознание, и я провалилась в небытие.

Проснулась у себя дома. В комнате бардак; вещи раскиданы, беспроводная настольная лампа валяется на полу, излучая слабый желтый свет. Балконная дверь приоткрыта, ветер колышет тяжелые занавески. В комнате дубак, меня колотит крупная дрожь.

Я встала, обернулась покрывалом и поплелась в ванну, шатаясь из стороны в сторону. Давненько не было такого адского похмелья, и вроде выпила не много. Что-то подмешал, не иначе. Нужно проверить всё ли на месте, как бы чего не спёр этот вампир-имитатор. В ванной первым делом придирчиво осмотрела себя в зеркало; нос цел, а вот синяки под глазами - панда блин! На подбородке темно-бурые разводы. Воспоминания накрыли горячей лавиной. Только со мной могло произойти подобное. Умывание холодной водой привело в чувство. Я пошла на кухню и заварила чай. Не успела сделать и пары глотков, как к горлу подступила тошнота, еле успела добежать до раковины. Напиток с шумом выплеснулся наружу. Желудок полыхнул огнем. За окном висело пасмурное сентябрьское небо, но мерклый свет больно резал глаза. Я вернулась в комнату, закрыла балконную дверь и плотно задернула шторы. Позвонив на работу и сообщив, что заболела, снова завалилась в постель, натянув одеяло по самые уши.

Настойчивый звонок в дверь разбудил меня в восемь вечера. Не знаю, сколько я проспала, но состояние не улучшилось ни на грамм. В голове стоял туман-дурман, под ложечкой сосало, в горле першило, руки ходили ходуном, как у заправского алкаша. И всё какое-то резкое: запахи, цвета, звуки.

Вампиры? Не, никогда о них не слышала.

Говорят, вампиры не отражаются в зеркале. Брешут. Я очень даже отражаюсь, только мне не нравится, то, что я там вижу. Всё те же большие карие, слегка раскосые глаза, те же высокие скулы, тот же маленький курносый нос и пухлые губы. Только цвет лица болезненно бледный, а на фоне темных волос - смертельно бледный. Ну и где, то неземной красоты создание, в которое я должна была преобразиться? Тело, кажется, стало ещё более худым, оно и прежде-то не обладало аппетитными округлостями... Или это зеркало кривое? Про сверхспособности, тоже, кстати, врут безбожно. Летать мы не умеем, сквозь стены не проходим, да и богатырской силищей не обладаем. Пробовала на досуге согнуть решетки на окнах – ни хрена! Хотя, может это мой личный недостаток.

Я еще раз взглянула на себя в зеркало: возьми меня море и долбани об скалы. От самолюбования отвлек бесшумно вошедший Ян.

- Стучаться не учили? – бросила я, стягивая с кровати простыню и оборачивая вокруг обнаженного тела.

- Принес тебе одежду.

Он положил сверток на край кровати и сделал шаг назад. Я развернула его и выругалась.

- И что это такое?

Он виновато улыбнулся и пожал плечами. Я держала в руках спортивный костюм ярко-розового цвета, со стразами на спине в виде короны и позорной надписью «She’s queen».

- Я ношу 46, а это 42. И почему розовый?

- Что было. Тем более, ей всё равно уже не пригодится....

- С трупа снял?!

Я брезгливо швырнула вещи в угол, как будто они заразные.

- Чего сразу с трупа, она еще живая была.

- Зашибись! Я это не надену!

- Ну и ходи голой! – раздраженно фыркнул он, развернулся, и громко хлопнув дверью, покинул мою комнату.

Я присела на край кровати, надула губы и посмотрела в угол, где валялся костюм. Нужно заметить, что апартаменты, которые мне так любезно предоставили, хоть и поражали своими размерами, были довольно аскетичными. В центре комнаты стояла кровать размера «King size», даже не кровать, а такой мини аэродром. Я когда её увидела, чуть не прослезилась, так переживала, что заставят спать в гробу, а у меня с детства клаустрофобия. У стены стоял большой дубовый шкаф и огромное напольное зеркало в золоченой раме. Пол устилал мягкий ковер с пушистым длинным ворсом.

Ян оказался вампиром молодым, можно сказать зеленым, девяносто лет от роду, хотя на вид больше тридцати не дашь. Его златокудрого собрата звали Кристиан. Несмотря на то, что выглядел он моложе Яна, его возраст перевалил за пятьсот. Когда Кристиан узнал, что я живее всех живых, впал в буйство. Увидев меня на пороге их с Яном жилища, выдрал светильник и пробил кулаком дыру в стене. Потом, правда, успокоился, отнесся ко мне безразлично и холодно, так, пожалуй, относятся к домашним питомцам, каким впрочем, я теперь и являлась. Ян, наоборот, обо мне заботился. Как заботятся о любимом животном, кормят, поят и иногда гладят за ушком, а могут и носом потыкать. Короче говоря: не давал мне сдохнуть. Еще, он охотно делился информацией, правда, мелко дозированными порциями.

Оказывается, вампиры - древний вид. Считается, что они живые покойники, но это не совсем так. Их организм находится как бы в анабиозе, то есть они тоже стареют, только гораздо медленнее, да и смерть от естественных причин им не грозит. Убить вампира можно только через отсечение головы. Температура их тела на семь - десять градусов ниже нормы, человеческой нормы. Несмотря на то, что все обменные процессы происходят у них крайне медленно, раны затягивается довольно быстро. Серебряные пули, кол в сердце ненадолго остановят, но стоит их извлечь, тело обретает «цветущий» вид уже через несколько часов. Даже сломанные шейные позвонки не помеха, проверено на себе. Что касается жажды крови. Вампирам нужны питательные вещества и кислород, но так как их собственная кровь не способна им насыщаться, приходится питаться человеческой. Бедняги, как они наверно страдают! Их легкие почти атрофированы, оттуда и способность долго находится без воздуха. Я как-то предложила использовать гастрологический зонд, подключив к нему кислородный баллон,  на меня посмотрели как на насекомое. И пообещали, что еще одна подобная идея и меня надуют, как жабу через соломинку. Что-то они не договаривают, думаю с кровью не всё так просто. Опять же укус вампира не делает из человека вампира, а глоток его крови делает. Свет не сжигает вампира дотла, но попадание на кожу прямых солнечных лучей грозит ожогами разной степени тяжести, в зависимости от интенсивности ультрафиолета и от длительности пребывания. Я порекомендовала им крем от солнца с фильтром 50 SPF, но мне в ответ ехидно промолчали. Чеснок – да. У вампиров на него аллергия, а еще на цветы боярышника. Иконы, распятья, святая вода – нет. Это всего лишь символы, а символ без истинной веры - атрибут совершенно бесполезный. Хотя двести лет назад действовали отменно. А вот на счет гипнотического взгляда - чистая правда. Вампир может внушить что угодно и кому угодно. Вкус, слух, зрение, обоняние, осязание обостряются в тысячи раз. А еще у вампиров своя иерархия. Все делятся на касты:

Правящая верхушка.

Перворожденные или проклятые. Ведут свой род от Лилит. Оплот мудрости и знаний.

Потомки проклятых.

Они власть и закон. И полиция, и палачи. И обвинители и адвокаты. Наш Кристиан как раз из их числа.

Обращенные.

Большая часть. Такие, как я и Ян. Хотя нет, меня почему-то к этой категории не причисляют.

Всякая шантрапа типа упырей.

Их даже сами вампиры недолюбливают. Но меня заверили, что они теперь водятся только на деревенских погостах.

Еще есть люди-послушники.

Они всячески помогают вампирам в надежде обрести бессмертие. Наивные ребята.

Кстати о законах и правилах. Нельзя обращать в вампира без согласия совета старейших, ослушавшимся грозит страшное наказание. Тому, кого обратили,  кстати тоже. Так что, моё существование для всех тайна.

La Mort de trois.

Странное у нас образовалось трио: Кристиан - типичный злобный кровопийца, Ян - милейший из кровососов, и я - вампирское недоразумение. Кусать живых я оказалась наотрез, поэтому Ян таскает мне донорскую кровь. Кристиан злится, но уже молча. К последнему у меня противоречивые чувства; с одной стороны хочется забиться под диван и плакать, с другой огреть его по голове чем-нибудь тяжелым.

Когда мне первый раз привели "пищу", тщедушного худого паренька, я закатила истерику. За что Крис поклялся уморить меня голодом, а за "Криса" вообще открутить башку. Я психанула и убежала. Паренька, кстати, осушили до дна, это мне Ян потом рассказал, который не брезговал свежатиной, хоть и предпочитал донорскую кровь.

Ян, мои косяки принимает снисходительно и без раздражения.  Я завариваю себе растворимый кофе в кружке (нашла на кухне) и расхаживаю с ней по дому, сигнализируя таким образом, что встала. Пить его, конечно, не могу, так чисто для проформы. Некоторые привычки неискоренимы. Или просто мне нравится действовать Кристиану на нервы; видя его корчи, меня захлестывает волна экстаза. В конце концов, я его так достала, что он взял и всё выкинул. В отместку я расколотила банку маринованного чеснока, которую обнаружила в кладовке. Такое светопреставление началось: все бегали, суетились, матерились, открывали окна, звонили уборщикам, а потом мирно ждали их на крылечке перед домом.

- Она это специально, - тыкал в меня пальцем Кристиан.

- Она же не враг самой себе, - заступался Ян.

На меня смотрели две пары глаз, а я изображала лицо человека с тяжелой травмой головного мозга. Горло резало, как будто наелась битого стекла, глаза жгло огнем, ноздри щипало, но чёрт возьми, оно того стоило.

Мы сидели в роскошной гостиной на массивном красном диване. В огромном камине отделанном серым мрамором уютно потрескивали дрова. Окна обрамляли тяжелые шторы из темно-синего бархата. Огромная хрустальная люстра отбрасывала разноцветные отблески на белый с лепным карнизом потолок и синие, в тон штор, шелковые обои. Тяжеловесная антикварная мебель выглядела, так, словно её доставили непосредственно из резиденции Людовика XIV. Качеству и количеству статуй мог позавидовать любой музей. Полы из почти черного дерева были натерты до блеска, ни чем не выдавая проводившихся здесь кровавых ритуалов. Во всё это "чудовищное" великолепие не вписывалась только я, в своем нелепом розовом костюме, который даже не мой. Сами вон вырядились, как на светский раут, мимикрируют под интерьер. Ян по-хозяйски положил мне руку на колено, Крис бросил в нашу сторону презрительный взгляд. Я не отрываясь смотрела на огонь, погрузившись в воспоминания.

Мне до последнего не хотелось верить, что они вампиры, что я - вампир. Когда Ян привёз меня сюда прямиком из морга, я думала, что это просто два эпигона, слишком увлекшиеся вампирской тематикой. Я билась в истерике, орала, что они психи, угрожала полицией. Даже моё чудесное воскрешение меня не убедило. Про то, что на днях лакала кровь из кружки, думать забыла. Меня заперли в небольшой комнате, в которой из мебели только занавески на окнах. Первая проскользнувшая мысль – конечно бежать. Я резко распахнула шторы и обнаружила толстые кованые решетки, меня охватила паника. Это сейчас я строю из себя долбанного Кибальчиша, а тогда я действительно испугалась. Я металась по комнате, пока не наступила на что-то. Это оказалась заколка-невидимка. Меня хлестнула страшная догадка. Я здесь не первая! Навыков взломщика у меня не имелось, но сидеть и ждать неминуемой гибели тоже не могла. Я провозилась с дверью около сорока минут прежде, чем та открылась. Коридор оказался пустым, дом вообще будто вымер, ни единого звука. На полусогнутых ногах я двинулась в сторону лестницы. Холл напоминал дорогой, старинный отель. Красная ковровая дорожка на полу, на удивление чистая. Стены покрывали панели из темного дерева, увешенные позолоченными бра, которые горели бледным светом. На дверях не хватало только табличек с номерами. Я насчитала семь комнат, самая последняя та, в которой держали меня. Когда я, наконец, достигла лестницы, за спиной раздался голос Кристиана. Я, не оборачиваясь, пустилась вниз, но он, перескочив через перила, спрыгнул со второго этажа и приземлился прямо передо мной. В его глазах полыхала тьма, я никогда не забуду этих глаз. А потом он просто свернул мне шею, как котёнку.

Я очнулась в большой темной комнате, меня раздели и накрыли одеялом. Шея болела и чесалась, даже не сама шея, а внутри неё. У моей постели сидел Ян и грустно улыбался.

- Не зли его. Убить тебя он, конечно, не убьёт, а вот боль причинить вполне способен.

Да я и так это поняла, прочла в его пылающих глазах.

Я сидела, закинув ногу на ногу, и болтала босой стопой, сверкая черным шеллаком на ногтях. Носить яркий маникюр в больнице возбранялось, вот я и отрывалась на педикюре, как могла. Снабдить меня обувью так никто и не удосужился. Парни вели светскую беседу. Прямо семейная идиллия какая-то.

- Эти новообращенные совсем страх потеряли, десять лет как обратились, а ведут себя, как первородные. Куда катится это мир, - причитал Кристиан.

- Стреляться, непременно стреляться! - пошутила я.

- Может, ей уши оторвать для разнообразия? - задумчиво произнес он.

Кристиан никогда не обращался ко мне напрямую.

- Липа, лучше молчи, целее будешь, - вступился Ян.

Липа, потому, что Лиза Павловна. По крайней мере, Ян объяснил так, но я думаю потому, что вампир из меня, как из говна пуля.

Кристиан посмотрел на часы и, сославшись на дела, поспешил нас покинуть, бросив в мою сторону надменный взгляд.

- На свидание? – подмигнула я Яну, как только входная дверь хлопнула.

Тот недоуменно посмотрел на меня.

- Ян, тебе никто не говорил, что ты жуткий тормоз, тем более для вампира. У Криса свидание?

Без вины виноватая.

«Сижу за решеткой в темнице сырой.

Вскормленный в неволе орел молодой,

Мой грустный товарищ, махая крылом,

Кровавую пищу клюет под окном,...»

Надрываю связки, чтобы весь дом слышал.

«…Клюет, и бросает, и смотрит в окно,

Как будто со мною задумал одно;

Зовет меня взглядом и криком своим

И вымолвить хочет: «Давай улетим!..»

Продолжаю голосить, что есть мочи, а то вдруг обо мне забыли.

«…Мы вольные птицы; пора, брат, пора!

Туда, где за тучей белеет гора,

Туда, где синеют морские края,

Туда, где гуляем лишь ветер... да я!»[1]

Я деру глотку, потому что меня заперли в подвале. Все из-за того, что я вытащила Яна на прогулку. А он предатель. Накосячили оба, а расплачиваюсь одна. Где справедливость? Согласна, я подбила, но ведь он взрослый мальчик. Наши с ним панибратские отношения вызывали у Кристиана оскомину. Его так и перекашивало, когда тот видел нас вместе, он даже не пытался это скрыть. Ян приходился ему подопечным. Моя ступень в их иерархии и вовсе не понятна.

Как говорится, ничто не предвещало беды. Я спустилась вечером в гостиную и застала сидевшего в кресле Яна, который уткнулся в какую-то книженцию.

- Что читаем?

Он показал обложку: Карл Густав Юнг «Душа и миф: шесть архетипов».

- Готовишься к экзамену по психологии? – улыбнулась я.

- Просто интересно. «Я не то, что со мной случилось, я – то, чем я решил стать».

- Какая глубокая мысль, - иронично сказала я.

- Ага, - Ян захлопнул книгу.

- Это был сарказм, - никогда не любила психологию. - А где наш домомучитель?

- Ушел по делам. У меня для тебя подарок.

Он достал из-за спинки прямоугольную белую коробку, без опознавательных знаков и протянул мне.

- Мой день рождения в апреле, а переродилась я всего десять дней назад.

Ян улыбнулся. Я открыла коробку и обнаружила белые кроссовки, которые пахли натуральной кожей и немного клеем.

- Новые, - гордо заявил Ян.

Я обулась и прошлась по комнате, кроссы сидели как влитые.

- Надо бы обкатать, - сказала я, рассматривая обновку.

- Из дома выходить не велено.

Я разочарованно плюхнулась на диван.

- Я хочу танцевать как никогда, сейчас бы в клуб.

- Всё что ты раньше любила, усилилось в сотни раз, как и то, что ненавидела. Что ты любила больше всего, когда была человеком?

- Я любила помогать людям, - с грустью вспомнила я. - Пойдем, правда, погуляем…

- Кристиан с нас шкуру спустит.

- Мы ему не скажем, и к тому же ненадолго, - я изобразила страдальческий вид.

Часы в холле пробили семь раз.

- У нас уйма времени, он даже не заметит, - продолжала дожимать я.

- Ладно, уговорила. Кристиану ни слова.

- Я же не враг самой себе.

Он посмотрел так, как будто я сказала несусветную глупость.

             От входа, расположенного с торца нашего красного кирпичного дома, вела каменная дорожка, которая змейкой огибала его и упиралась в тяжелые кованые ворота. Через трещины в плитке пробивалась растительность. Территория была большая, но запущенная. Участок покрывала высокая. зеленая, а местами желтая и высохшая трава. Несколько голых и сухих деревьев выглядели как зарисовка к фильму ужасов. Рядом с высоким каменным забором, стоял припаркованный Renault Duster.

- А что на авто премиум класса денег не хватило? Всё ушло на хрустальные люстры и бронзовые статуи?

- Так неприметней, залезай, - Ян распахнул переднюю дверцу и помог мне сесть.

Когда он закрывал ворота, я обратила внимание на небольшую металлическую табличку, прикрученную к забору:

«Владения Кристиана Мольтке

  Residenz Herr Moltke»

Я догадывалась, что он Херр…

- Херр Мольтке оставил нам машину, как это мило с его стороны.

- У него машина с личным водителем.

Я присвистнула. Ну надо же.

- Он просто водить не умеет, - робко признался Ян.

А я-то думала, что он и чтец, и жнец, и на дуде игрец.

- Ян, а ты родом из Питера?

- Нет, родился я в Латвии, в городе Талси. В Ленинграде я прожил всего четыре года. Я говорил.

- Я не сильна в географии.

- Кристиану не говори. Удивляюсь, как он до сих пор не занялся твоим обучением. Когда я попал к нему, первым делом заставил меня выучить немецкий, потом английский, французский, итальянский, испанский, греческий, японский...

- Выучил?

- Время было предостаточно. Чем еще заниматься, когда у тебя впереди вечность.

- Скажи что-нибудь на японском.

- Konnichiwa.

- Здравствуйте – это даже я знаю.

- Anata wa totemo utsukushii desu.

- Какое хитрое ругательство. Переведи.

- Это комплимент: «Ты очень красивая».

Я театрально запрокинула голову, закатила глаза и провела рукой по волосам.

- Расскажи что-нибудь про свой родной город, - попросила я.

- Его еще называют городом девяти холмов. Мы жили в маленьком доме окруженным со всех сторон садом. Летом с отцом ездили на озеро Вилкмуйжас на рыбалку, я там однажды выловил старинный бронзовый браслет. Мы его маме подарили. Отец работал смотрителем маяка и часто брал меня с собой. Он открывал бутылку пива, смотрел вдаль и рассказывал истории.

Жила в рыбацкой деревне красавица Лейла. Девушка любила рыбака по имени Андрис. Они собирались пожениться. Однажды Андрис ушел в море, а Лейла осталась ждать его на суше. Когда она гуляла вдоль берега, ее заметил проезжающий мимо молодой барон. Он был так ослеплен ее красотой, что решил, во что бы то ни стало добиться. Он преследовал ее, предлагал руку, сердце, замок и титул. Лейла лишь смеялась в ответ, в конце концов, отказала самым дерзким образом. Отвергнутый барон затаил обиду и, дождавшись пока Андрис снова уйдет в море, подкараулил ее поздним вечером, когда она очередной раз прогуливалась по берегу. Разгоряченный алкоголем и похотью барон сжал девушку в объятиях, но Лейла вырвалась и убежала. Она спряталась на маяке, но мужчина нашел ее. Поймал и изнасиловал. Когда вернулся Андрис, Лейла все ему рассказала, но жених не поверил. Он решил, что невеста сама кинулась в объятия барона, польстившись на его богатства, а когда тот получил свое и выгнал, она решила вернуться к Андрису. Не выдержав такого предательства, Лейла поднялась наверх маяка, бросилась вниз и разбилась. Говорят, что в лунную ночь, когда на море полный штиль, можно увидеть, как она идет вдоль берега в развивающемся белом платье.

«Заоконное счастье моё, чудный вид на житьё-бытьё…»

Шли десятые сутки моего заточения. Я сидела на бетонном полу в джинсах за четыре сотни долларов и топе за двести. Между прочем, большие деньги по нынешнему курсу. Хорошо пальто успела снять и повесить в шкаф, жалко было бы его пачкать. Пришлось отломать у гроба крышку, на это дури хватило. Спать, конечно, неудобно, но лучше чем на грязном полу. Я ободрала мысок кроссовка, наверно, когда яростно колотила в дверь. После трехдневного поэтического марафона, я сменила тактику и замолчала. Изредка, правда, накатывало, и я принималась долбиться в дверь и истошно вопить, но быстро поняла, что это пустая трата времени и сил. Времени у меня вагон, а вот силы уже на исходе. За дверью послышались голоса.

- Тебе не кажется, что это жестоко? – тихо проговорил Ян.

- I must be cruel, only to be kind:

  Thus bad begins and worse remains behind[1], - холодно ответил Кристиан.

Я встала и посмотрела на вошедших вампиров. Ян держался в стороне и прятал глаза, Кристиан напротив, изучал меня предельно внимательно.

- Пошли, - наконец произнес Кристиан.

Я не пошевелилась, тогда он снова перекинул меня через плечо и потащил наверх. Я собрала в кулак последние силы и засипела.

- Хто ти є? Ти взяла моє життя і не віддала.

  Хто ти є? Ти випила мою кров і п'яною впала.

  Твої очі кличуть, хочуть мене, ведуть за собою.

  Хто ти є? Ким би не була ти,

  Я не здамся без бою,

  Я не здамся без бою[2].

Задор окончательно иссяк, когда меня внесли в гостиную. Посреди комнаты на коленях стоял мужчина около тридцати лет. Кристиан поставил меня перед человеком.

- Кушать подано, - сухо произнес он.

Я яростно замотала головой.

- Липа, он не почувствует, он под гипнозом, - поддержал Ян.

Красная пелена застилала глаза, руки начали ходить ходуном, в висках пульсировало, челюсть свело, я провела языком по верхним зубам и обнаружила увеличившейся клыки. Втянула носом воздух и поплыла. Не-а, этот номер у вас не пройдет. Я не хочу утратить то человеческое, что еще теплится в моей пропащей душе.

Я подняла перед лицом руку, зажмурилась и вонзила зубы в свое предплечье. Когда открыла глаза, хотелось плакать, но, как назло, слез не было. Ян развернулся и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. В глазах Кристиана вспыхнули искры. Он извлек из серванта хрустальный бокал, подошел к человеку схватил за волосы, запрокинув голову, и разодрал ему в горло. Горячая густая струя хлынула в бокал. Запах заполнявший гостиную сводил с ума, меня не кормили около двух недель, рот наполнился слюной, меня начало затрясти. Крис приблизился и протянул наполненный бокал. Я схватила его и с жадностью осушила до дна. По подбородку потекли струйки свежей теплой крови. Меня вдруг охватила злоба, я швырнула бокал в стену, кровавые брызги оставили на обоях подтеки, шелк разошелся, осколки разлетелись в разные стороны. Я опустилась на колени. Кристиан подошел вплотную. Сейчас опять свернет мне шею. Но, вопреки ожиданиям, он поставил меня на ноги, усадил на диван и протянул платок. В дверях появился Ян с пакетом донорской крови. Мы смотрели друг на друга и молчали. Я не выдержала и рванула к себе в комнату.

Я сидела на ковре, прислонившись спиной к двери. Пелена перед глазами рассеялась, а вот руки до сих пор тряслись, и в желудке кажется намечалась революция. Ста грамм крови моему организму явно недостаточно, и он требовал еще, но клянчить у них еду я не собиралась. В дверь постучал Ян.

- Я принес поесть.

- Просунь под дверь, - мрачно отозвалась я.

- Издеваешься?

Действительно, щель была такая, таракан не пролезет. Я приоткрыла и протянула руку.

- Давай.

- Не впустишь? – спросил Ян.

- Нет.

Он отдал мне пакет с кровью и ушел. Я жадно выпила весь пакет и почувствовала себя гораздо лучше. Я просидела в комнате два дня, пока снова не пришел Ян.

- Долго будешь бастовать? Кристиана нет дома, вернется не скоро.

- А чем он вообще занимается? – поинтересовалась я.

- Юридическими вопросами.

- А ты, кроме того, что присматриваешь за мной?

- Пишу рецензии на книги.

- Ты критик?

- Вроде того. Пойдем, у меня для тебя подарок.

- Рождество в этом году наступило раньше?

- Вампиры не празднуют Рождество, - совершенно серьезно ответил Ян.

- Правда?! – наигранно удивилась я. - Это же мой самый любимый праздник…. Как теперь жить?

- Издеваешься, да?

В гостиной меня ждал подарок подарков. На полу лежала длинная плоская коробка, перевязанная красной лентой, габаритами подозрительно напоминающая гроб. Я с тревогой посмотрела на Яна.

- Открой.

В коробке лежал медицинский манекен мужского пола в натуральную величину. Судя по всему очень дорогой. У нас в меде был подобный, только намного проще. А на этом можно было не только оттачивать навыки сердечно-легочной реанимации, но и восстанавливать проходимость дыхательных путей, вводить желудочный зонд, измерять давление, делать инъекции, наверняка еще кучу всего полезного. Наш преподаватель по реанимации наверняка убила бы за такого.

- Это что?

- Это тренажер-симулятор, - ответил Ян.

- У вас вампиров извращенное чувство юмора.

- Ты, между прочем тоже вампир.

- Но мне-то до вас далеко. Что мне с ним делать? - я пнула коробку ногой.

- Не знаю, отрабатывать медицинские приемы: массаж сердца, искусственное дыхание.

- Я в медучилище вот так наотрабатывалась, - я полоснула по горлу ребром ладони. - На живых интересней.

Я присела на диван рядом с Яном.

- Хочешь настоящего? – спросил он таким тоном, будто готов встать и привести мне живого человека.

 Я покрутила у виска пальцем.

Укуси меня!

Напряжение достигло высшей точки кипения, я уже спать не могла. Я собиралась выйти на улицу и побегать вокруг дома, но солнце светило слишком ярко, а мучится потом от ожогов безрадостная перспектива. Я пошла в библиотеку. Бессонница, как выяснилось, мучила не только меня. Кристиан сидел в своём кресле, откинувшись на спинку и закинув руки за голову, и смотрел в экран ноутбука. Он поднял глаза, его губы тронула легкая улыбка, лицо показалось совсем мальчишеским, как будто осыпалась тягость прожитых столетий. Но через пару секунд ему снова вернулась каменная маска.

- Не спится? – хитро прищурился он. - Раз не спится, предлагаю заняться делом.

Мы сражались с такой дикой силой, что деревянные мечи трещали. Я старалась не пропускать ни одного удара и мне это удавалось. Если раньше Крис бил в полсилы, то в этот раз вкладывал всю свою мощь. В конечном итоге мне удалось выбить у него оружие, этот факт его обескуражил. Воспользовавшись секундным замешательством, я со всей дури врезала ему по ноге. Деревянный меч сломался.

- Ладно, давай по-взрослому.

Он отшвырнул ногой обломки деревянного меча в сторону и кинул мне боевой, я его поймала. После предыдущего оружия, он казался почти невесомым.

- Делаешь успехи. Это «катана» - японский самурайский меч. Самый крепкий в мире, способен разрубить материал любой твердости, им можно как колоть, так и рубить. Постарайся не покалечиться.

Кристиан встал в боевую стойку. Мы сошлись, холодный звон металла эхом отразился от стен. Я потеряла счет времени, мы сражались около четырех часов. Кристиан убрал свой меч и подошел ко мне.

- Ты наступил мне на ногу.

- Я не специально, - сказал он, пристально глядя в глаза, всё еще стоя на моей ноге.

Такая бесцеремонность меня взбесила. Я обхватила рукоятку двумя руками и воткнула меч в носок его ботинка, пригвоздив к полу.

Подумать о содеянном не успела. Я отступила назад, но Кристиан моментально поймал меня за волосы и дернул на себя так, что чуть голова не оторвалась. Он вынул из ноги меч и отбросил в сторону. Я припала спиной к его груди, он продолжал удерживать меня за волосы, второй рукой перехватил мои руки, которые тянулись к его шее, хрястнули кости. На десятую долю секунды я почувствовала боль, челюсти сжались, внутри клокотала ярость. Он потянул за волосы, так что голова склонилась набок. Я смотрела ему в лицо, испытывая невероятное желание вцепиться в глотку. Он как будто прочитал мои мысли и усмехнулся. Наш молчаливый поединок глазами длился секунд десять. Я не помню, кто из нас капитулировал первым. Я расслабила руки. Он отпустил волосы, разжал запястья, прижал к себе и впился губами. Он целовал жадно и со вкусом, и я отвечала ему взаимностью. Я повисла на его шее и ногами обхватила его бедра. Он понес меня наверх, не прекращая целовать. Кажется, по дороге мы сбили пару торшеров, статуй и напольные старинные часы.

Кристиан оказался в моей постели, до пентхауса мы не дошли. Я еще никогда не избавлялась от одежды с такой скоростью. Он аккуратно обхватил рукой мои запястья и завел за голову, второй провел вдоль моего тела: шея, грудь, живот и ниже, еще ниже... Я почувствовала поцелуи на сомкнутых веках, полураскрытых губах, вздернутом подбородке, изогнутой шее, опущенных плечах… Его пальцы скользили по внутренней поверхности бедра и погружались внутрь. Тело жаждало новых прикосновений… Мое тело, его тело. И напряжение, терзавшее два последних дня, сосредоточилось где-то внизу живота. И я горела. Нет, я полыхала синим пламенем! Кристиан был грубым и ласковым одновременно. Резкие и жесткие движения, сопровождались нежными и чувственными поцелуями. Изголовье кровати не выдержало и треснуло.

Мы лежали рядом: я на животе, он на спине, и не шевелились, и каждый молчал о своем. Напряжение ушло, лень было даже двигаться.

- Как твои руки?

- Хорошо.

- Быстро восстановились.

- Да на мне всегда все как на собаке... Как нога?

- Липа, а ты кусала Яна? После того, как обратилась?

Его вопрос был настолько неожиданный, я приподнялась на локтях и заглянула ему в глаза.

- Нет, я что больная. Даже с голодухи мысли не было.

Он странно улыбнулся и положил руку на поясницу.

- Укуси меня.

- Что?

- Укуси меня, - повторил он хрипло, притягивая к себе.

- Ты серьезно?

Он наклонил голову, я долго рассматривала его шею, не зная как подступиться, а потом медленно погрузила в неё зубы. Крис издал протяжный стон. Он опрокинул меня на спину и навалился сверху, провел ладонью по моей шее, доводя до дрожи.

- Можно?

Я молча кивнула.

Он вонзил зубы, потом провел языком вокруг раны. Я обхватила его руками и ногами и ощутила резкие толчки. В моей голове произошло нечто подобное взрыву вакуумной бомбы. Мысли разлетелись в разные стороны и прекратили свое существование.

Я лежала и улыбалась, как дурочка, в голову лезли дурацкие мысли про алмазные молоточки.

- Это был лучший секс в моей жизни.

- Поспорим? - он снова прижал меня к себе.

- А силенок хватит?

- Знаешь, после 200 лет воздержания...

Я почувствовала приближение Яна и со словами «шухер» спихнула Криса с кровати. По непонятным мне причинам, я не хотела, чтобы он видел нас в такой интимной обстановке. Я вскочила, замоталась в простыню и принялась лихорадочно собирать вещи Кристиана и яростно запихивать их под кровать. Ян застал меня в позе «поиск домашних тапочек под диваном».

- Что ты делаешь? – недоуменно спросил он.

- Заколку ищу, не заходи, а то наступишь.

- Что за погром внизу, вы опять подрались?

- Ага. Я его убила и спрятала тело под кроватью.

- Очень смешно, - ответил он, захлопнув за собой дверь.

Я наклонилась и посмотрела на лежащего на полу Кристиана, который закинув руки за голову, смотрел на меня.

- Ян всё равно узнает, - снисходительно произнес он.