Клуб миллионеров

Глава 1. Маша

– Важный гость за третьим столиком, Маша. Не подведи, – сухо предупреждает администратор смены и улыбается проходящим мимо гостям.

Сегодня четырнадцатый день, как я работаю официанткой в пафосном ресторане «Матильда».

Здесь тусклое освещение, много мужчин, сорящих деньгами, и у меня ужасно высокие каблуки, в которых приходится ходить по двенадцать часов.

– Не забывай улыбаться! – в спину летит предупреждение.

Мои губы растягиваются максимально, что я чувствую, как лопается кожа. Неприятные ощущения от этой искусственной улыбки.

Мужчина сидит ко мне спиной и листает меню, но уже успеваю почувствовать исходящую от него энергию власти, жестокости и холодности.

– Добрый день, меня зовут Мария. Я ваш официант на сегодняшний вечер. Вы уже выбрали, что будете заказывать? – спрашиваю уверенно, скрывая нервозность за все той же улыбкой.

Мужчина мажет по мне взглядом. Секундным, или того меньше. Но грудная клетка будто взорвана и раскурочена от его глаз.

– Сегодня акция…

– Стейк слабой прожарки, овощи на гриле и двенадцатилетний «Макаллан», двойной, – грубо перебивает и откидывает меню. Мне приходится нагнуться, чтобы взять его.

Его темный взгляд пожирает заживо. Я как под прицелом снайпера. Дышать боюсь.

А мужчина с наслаждением наблюдает за моей неловкостью и, кажется, его это забавляет.

Боковым зрением вижу ухмылку, от которой проносится что-то странное по спине и возникает не менее странное желание переодеться. На мне форма официантки, но юбка излишне коротка, а рубашка открывает не в меру много кожи в районе ключицы.

– Через десять минут ваш ужин будет готов. Желаете что-нибудь на десерт?

Ровно пять секунд мы смотрели друг другу в глаза. Долгие пять секунд, когда меня поместили словно под сканер. Он видит все: мое волнение, мой страх перед ним, как трясутся мои руки и как натянута моя улыбка.

– А что можете предложить? – бархатно спрашивает, почти нежно и соблазнительно.

– Три шоколада. Кондитер использует…

– Ну, несите. Ваши три шоколада, – снова перебивает.

Удаляюсь пущенной из лука стрелой.

Щеки горят, шея сплошь покрыта красными ужасными пятнами. За две недели я успела столкнуться с разными людьми. Кто-то хамил, кто-то вообще звал меня после смены в номер.

Но он… Он другой.

Забирая тарелки с едой с кухни, замечаю, что руки дрожат. Я волнуюсь, а мне важно, чтобы прошло все идеально.

Мужчина откладывает телефон, как только моя нога ступила в зал ресторана. И мне кажется, лишь на меня и смотрит. Каблуки эти еще, словно на башню взобралась.

– Пожалуйста, ваш стейк, и…

Тарелка оказывается очень тяжелой. Она падает прямо на его рубашку, и белая, чистая ткань становится в грязных разводах странного цвета.

Дыхание останавливается, сердце, наоборот, заводится, и пульс отбивает чечетку где-то у меня в горле.

– Прошу прощения, что так вышло. Ваш ужин…

– На моей одежде, я вижу, – несдержанно говорит, пригвождает меня своим голосом. Объемным и властным.

– Я сделаю все, чтобы возместить вам ущерб за испорченный костюм… – непозволительно долго уставилась в глаза гостя, которые сверкнули опасным огнем.

Демид Исхаков опасен. Очень опасен.

– Не предлагай того, о чем можешь пожалеть, девочка, – грубо отвечает.

Мне говорили, что подход к этому человеку найти очень сложно. Он замкнут, холоден и жесток.

Но отступать я уже не намерена.

Исхаков обводит меня и мое тело взглядом хищника – Шерхана – и скалится, когда я посылаю ему улыбку.

– Смелая.

– Не представляете, насколько, – отвечаю тихо.

Мы бьемся взглядами долго. За это время успела почувствовать, что аромат сладкого табака и горького перца обжигает горло, а, проваливаясь в желудок, взрывается кислотой.

Губы Исхакова криво изогнуты в дерзкую линию, его темные глаза с желтыми отливами жестокие, даже беспощадные. Волосы короткие, стрижка модная.

Ни одна фотография, которую я видела, не передает того, что вижу сейчас перед собой.

Исхаков поднимается со стула и, ничуть не смущаясь, уходит из зала.

Я общалась и находилась рядом с ним всего несколько минут, а ощущение, что он высосал из меня все силы и всю жизнь. Даже краски не такие яркие. Или я просто падаю в обморок…

– Что это было, Маша? – администратор награждает меня недовольным взглядом и ощупывает им, словно я случайно оказалась здесь.

Глава 2. Демид

Захожу домой, и меня встречает привычная тишина и пустота. Если прислушаться, можно услышать, как течет вода по трубам в лобби.

Прохожу в гардероб, снимаю с себя одежду. Действия настолько отточенные, что, если я вдруг потеряю память, мое тело в любом случае будет проделывать эту рутину.

До раздражающего чувства приелось все.

Наливаю в баре еще бокал «Макаллана» и залпом оглушаю.

Едкая, кислая субстанция обжигает язык, горло, стекает в желудок и вспыхивает сладким огнем. Во рту приятное послевкусие, и я наливаю еще порцию дорогущего виски.

– Свободна? – без приветствий спрашиваю любовницу, как только та ответила на звонок.

Трубку еще не сразу берет. Думает, буду волноваться.

А я бы просто сбросил вызов. Наша договоренность упирается в два пункта: верность и стабильность. Она трахается только со мной и всегда готова приехать.

– Здравствуй, Демид, – медовый голос смачивает все рецепторы, и я откидываюсь на спинку дивана и прикрываю глаза.

Твою мать, даже такое простое действие, как присесть на диван и отдохнуть, – тоже гребаная рутина. Я каждый день это делаю. Сижу ровно пять минут, пока звоню любовнице, затем иду в ванную и встаю под душ.

Семь минут стою под душем, в голове прокручиваю детали прошедшего дня и планы на завтра.

Выть хочется оттого, в какую схему я себя загнал. Гнался, гнался, чтобы быть тем, кем я сейчас являюсь и… оказалось, что это банальная, глупая ловушка.

– Свободна? – с нажимом повторяю вопрос.

– Ты же знаешь, что для тебя да, – голос ласковый, тягучий.

Усмехаюсь про себя. За такие деньги, что я каждую неделю ей отваливаю, она не имеет права быть занятой.

– Жду через час.

И сбрасываю звонок. Веду себя как настоящая скотина.

Взгляд бросаю на стеклянный журнальный столик, на котором обычный белый конверт. Несколько секунд думаю, открывать его снова или нет.

Подвешенное состояние, которое бесит. Выворачивает наизнанку какой-то клочок бумаги, за который заплатил столько денег, что даже с моими запросами и уровнем жизни я пребывал в полном шоке.

Самое безумное мое решение. И не свалишь, что был пьян. Был трезв, стеклянно трезв.

Но это первая эмоция за последние несколько лет. Дорогая какая…

Открываю и достаю фотографии.

Та девчонка из «Матильды». Обслуживает какого-то толстого страшного борова. Стучит тоненькими пальчиками по планшету и мило ему улыбается. Да она, черт, вся светится.Мне же она улыбалась так, словно обязана. Будто я высшее зло, которому она вынуждена подчиняться. От нее полыхало невообразимой злостью, как бы она ее не пыталась замаскировать. Я даже опешил.

Темные волосы, красивая фигура, невысокая. Обычная. Но вот глаза…

Глаза многое, что могут сказать о человеке.

Сегодня она сначала ими меня вылизала, потом отправила в ад, там я горел несколько часов. А затем в ее глазах читался испуг. Когда опрокинула тарелку на меня.

Испуг такой силы, что я видел, как трясутся ее руки и дрожит голос. Видел каждую мурашку на ее теле, пусть оно и было скрыто под одеждой.

Маша.

Мария Иванова, блядь.

Кто же ты такая?

Допиваю виски и, как я уже и говорил, иду в душ.

Арина приходит ровно через час. Знает, что я люблю точность и ненавижу опоздания. Наливаю порцию виски для любовницы и протягиваю ей.

Та мнется секунду-другую, берет и цедит мелкими глотками, по миллиметру изучая гостиную. Она здесь была тысячи раз, но каждый делает вид, будто находится впервые. Искусственное жеманство. Или кокетство, которое докучает, а следом злит.

– Говорят, в «Матильде» сегодня было представление?

– Следишь за мной?

– Нет, – необычно ровно отвечает, – Илона ужинала там с Вадимом, видела тебя. Мы могли бы тоже поужинать вместе.

Медленно подхожу к Арине, или Ариелле, как она себя представляет другим, разглядываю и втягиваю еле уловимые женские духи.

Ее зрачок увеличивается в таком темпе, что должна кружиться голова. Любовница в обычном черном платье. Минимум украшений и косметики. Светлые длинные волосы рассыпаны по плечам.

Надоедливая идеальность.

Арина не выдерживает моего взгляда, отворачивается и отходит к журнальному столику. Мало кто вообще выдерживает.

Поздно замечаю, как она берет со стола фотографии официантки Маши и бегло просматривает их.

Почему я не убрал их?

Внутри зверь просыпается. Царапает острыми когтями, пытаясь выбраться наружу.

– Хм… Ищешь мне замену, Демид? Не ожидала. Тебя, – сбивается, – что-то не устраивает? – чуть дрожащим голосом спрашивает и смотрит прямо. Два тонких браслета позвякивают, когда она откидывает фотографии обратно.

– В спальню иди!

Глава 3. Маша

На смену сегодня приезжаю с опозданием. Вчера долго не могла уснуть после встречи с Исхаковым.

Тело ломало, и я то и дело вспоминала его карие глаза, которые отливали желтыми бликами. В прошлое возвращали…

И я просыпалась среди ночи несколько раз, меняла ночную сорочку, так как та от пота была мокрой насквозь. И вновь погружалась в какое-то забытье. Это был далеко не сладкий сон.

– Машка, жива после вчерашнего? – накидываются с вопросами, как только открыла дверь в комнату для персонала.

– Жива, – сухо отвечаю.

– И как тебя еще не уволили…

Стряхиваю форму и быстро просовываю руки в рукава рубашки, застегиваю на мелкие пуговицы почти наглухо.

Девчонки еще о чем-то шепчутся. Возможно, все о том же: как новенькая официантка уронила тарелку с едой на самого Демида Исхакова.

Я будто под куполом. Ничего не вижу и ничего не слышу. Местные сплетни меня не интересуют, а цели подружиться у меня нет.

– Слушай, а какой он? – Лиза, официантка, подходит ко мне со спины и тихо спрашивает.

– Кто он? – делаю вид, что не понимаю, о чем она.

– Ну как кто? Исхаков, конечно. Говорят, он когда злится, на зверя становится похож.

По телу прокатывает знакомая дрожь, руки леденеют, и я перестаю чувствовать подушечками пальцев мелкие детали. Мерзкое ощущение, заставляет думать, что ты беспомощна.

Оборачиваюсь к Лизке и на полном серьезе говорю:

– Да, очень похож. Он груб, жесток. И я правда удивлена, почему меня не уволили из ресторана.

– Но еще он красив, – между делом замечает.

Глотаю воздух мелкими глотками. Чувство, что кожа покрывается пятнами, как вчера вечером, когда Демид пристально меня разглядывал.

Я помню каждый его взгляд на себе. Долгий, и… липкий. Он будто пытался меня разгадать, как чертов кубик-Рубика.

– Наверное, – пожимаю плечами.

У Исхакова грубая красота, которая пугает. Но и оторваться сложно.

В горле пересыхает. И в который раз приходится напоминать, что этот зверь сделал со мной и моей семьей.

Быстро надеваю юбку, ненавистные высокие каблуки и, больше ничего не сказав девчонкам, первой выхожу в зал. А ведь я опоздавшая.

В ресторане пусто, слышно только, как бармен натирает посуду.

Прислоняюсь к свободной стене, прикрываю глаза. Никогда не думала, что буду работать официанткой. Грустно усмехаюсь, вспоминая, почему именно я здесь.

Хелен говорила, что трудно предсказать, как долго я проработаю в этом месте. Поэтому на самом деле стараюсь вникнуть во все тонкости и стать хорошим сотрудником.

Отвлекает курьер, который стучит во входную дверь, когда мы официально еще закрыты. На нем стандартная форма, а в руке тяжелая корзинка с цветами.

– Букет для Ивановой Марии, – говорит без эмоции.

Дышать боюсь. Сердце грохочет внутри тела, наращивая обороты. Я смотрю на цветы, которые селекционеры назвали wow-розы, и не могу представить, что этот букет направили мне. Там, кажется, тысячи этих роз нежно-розового оттенка.

– От кого? – вмешивается подошедший администратор, просверливая ярким, но уничтожающим взглядом сначала ни в чем неповинного курьера, а потом меня.

Курьер жмет плечами. Ему все равно. А я и Лилия – администратор – знаем. Точнее, догадываемся.

Горло сжимает противный спазм, мешая говорить. Сложно пока принять, что Исхаков обратил на меня внимания. Меня охватывает слепой азарт и такой же страх.

– Ну, забирай свои цветочки, Маша, – обиженный тон Лилии заставляет схватиться за край большой корзины, будто мне издали приказ это сделать.

Расписываюсь и уношу цветы в комнату для персонала. Я даже не могу их сейчас понюхать, чтобы не привлекать внимание. Меня разглядывают как букашку в музее. Каждое пятнышко, каждый волосок. От такого пристального интереса хочется укрыться на глубине.

– Машка, это от него, да? – Лизка первой подбегает к моим цветам, наклоняется и втягивает сладкий аромат.

Торможу с ответом. Не думала, на самом деле, что столько внимания буду получать после встречи с Исхаковым. Я надеялась остаться незаметной и безымянной официанткой.

– Да, – коротко отвечаю, забирая карточку из середины букета.

Руки не слушаются, я чуть было ее не роняю прямо Лизке под ноги. Та могла схватить и прочитать. Это вполне в ее стиле.

Кожа на пальцах горит, когда я поглаживаю дорогую бумагу с золотым тиснением. Наверное, один такой клочок бумажки стоит как половина букета.

– Эй, Иванова, лучше бы я вчера уронила тарелку на Исхакова. Глядишь, цветы были бы сегодня на мое имя, – мечтательно закатывает глаза.

Ой, Лизка, поверь, если бы я могла все переиграть в своей жизни, никогда бы не приняла от такого человека цветы, никогда бы не встречалась с ним один на один.

Девчонки столпились вокруг корзины, о чем-то спорят. Я в это время открываю карточку.

Глава 4. Маша

Черный «Майбах» останавливается напротив входа в ресторан, как только я выхожу на улицу. На часах ровно шесть часов вечера.Я успела лишь переодеться в то, во что пришла утром.

Ставшие привычными обычные темно-синие джинсы и вязаная кофта. Каблуки теперь заменяю на удобные кеды. Сверху накинута обычная куртка серого цвета. Все просто.

– Добрый вечер, Маша, – Исхаков выходит из машины, открыв заднюю дверь. Конечно, у него же водитель.

Внимательно рассматриваю зверя.

Классический костюм, начищенные туфли, безупречно уложенные волосы без грамма геля. Словно они от природы ложатся идеально. И дорого.

Пахнет зверь вкусно. Роскошный мужской аромат.

– Приятно, что Вы вовремя.

Тереблю свою маленькую сумку и постоянно кошусь на машину. От одной мысли, что сейчас придется сесть внутрь и быть так близко к Исхакову, выбивает почву из-под ног, и я лечу вниз, хватая воздух ртом.

Смотрю на сильную шею Демида исподлобья, не решаясь встретиться с его взглядом.

Я помню, как он вчера смотрел на меня.

И еще больше боюсь, что ждет от меня Исхаков.

Демид отходит в сторону и приглашает меня сесть.

Пассажирское сиденье пусто. Я дрожу как последний осенний лист, когда чуть наклоняюсь. В нос ударяет аромат салона, смешанный с запахом зверя. Дурманящие пары. Горло обжигает как кислотой.

– Боишься? – спрашивает низким голосом, который под кожу забирается и царапает.

Сознаться – показать слабость.

Зверь не любит слабых, не любит страх. Чтобы быть с ним на равных, нужно принять правила его игры.

– Мне следует?

Говорю спасибо всем высшим силам, которые помогли сохранить мой голос твердым и ровным.

Темный взгляд буквально пожирает меня по кусочкам. Губы искривляются в ухмылке, и от нее неожиданно рвется дыхание.

– Помнится, вчера ты сказала, что сделаешь все, чтобы загладить свою вину, – припоминает он мои слова.

Его сила одуряет, я маленькой несмышленой девчонкой уставилась на лицо Исхакова, понимая, что один мой промах, и зверь сотрет меня в порошок, не поморщившись.

– Не бойтесь, Маша, Вам правда ничего не угрожает, – смягчается. Его голос меняется. Лишь глаза продолжают светиться желтым.

Сажусь в салон и слышу, как шум улицы отрезается тихим хлопком двери.

Ну вот и все.

Через пару секунд, когда Демид обойдет машину, мы останемся с ним один на один, не считая водителя. Пространство внутри тесное, несмотря на то, что это «Майбах».

Чувствую, как воздух электризуется, становится тяжелым и влажным. Зверь еще не рядом, а я ощущаю его повсюду, в каждой маленькой детали, в каждой клетке.

Из окна наблюдаю, как Исхаков кому-то звонит. Он не спешит. Изредка бросает взгляды ровно на меня, хотя окна затонированы наглухо.

Становится не по себе, что даже так он знает, где я, видит мои глаза. И кажется, можно расколоть меня за считанные секунды.

– Вам понравились цветы, Маша? – спрашивает, как только забирается в салон.

– Да. Хочу Вас поблагодарить, – выжимаю из себя улыбку.

Правая рука Исхакова лежит на сиденье. Красивые мужские пальцы и сексуально выпирающие вены на тыльной стороне ладони.

Этой рукой он касается своей любовницы, наверняка, ей нравится, и она просит его не останавливаться.

А меня настигает странное чувство, и становится ужасно душно. Тесно. Грудную клетку стянул обожженный металл.

– Ты уже успела многое обо мне услышать, Маша, – не спрашивает, уверенно говорит. Что-то мне подсказывает, Демид знает, что о нем говорят.

– Да.

Без тени сомнения поворачиваю голову, и мы встречаемся взглядами.

Губы загораются, кожа вспыхивает, а тело предательски отзывается на его голос и цвет его глаз. Я помню их, всегда помнила. В кошмарах мне снились. А сейчас… они завораживают. Как бы все тайны не выложить.

Он крепче сыворотки правды действует.

– Что у меня серьезный бизнес, что раньше я работал с бандитами и сам был одним из них, что убивал…

Демид говорит ровно, без запинки. Меня от каждого его слова протыкает острым копьем. В самый центр, задевая сердце. Но я все еще жива, дышу как-то, сдерживаю слезы.

– А еще говорят, что Вы очень опасен, – хрипло отвечаю.

– Смотря для кого, Маша. Но Вам ничего не угрожает, – улыбается.

Застываю над его улыбкой, не веря, что зверь вообще может это делать.

Да он несколько своих лет скидывает, когда улыбается.

Ломает от желания сказать, чтобы он чаще это делал, что улыбка ему идет. И я совершенно не понимаю себя, когда улыбаюсь в ответ.

Мгновение, и ток заискрил, словно произошло короткое замыкание. Вспышка, соленый вкус на языке, и сердце стучит без остановок.

Глава 5. Маша

Я впитываю взглядом интерьер ресторана. В нос врезаются запахи краски и еды, а еще чего-то сладкого и немного терпкого, будто за дверью курят кубинские сигары.

Двигаюсь вперед, по пути цепляя глазами тяжелые портьеры, которыми разделены столики. Удачное решение по задумке, на практике смотрится избито и пафосно.

И такое нравится Исхакову? Вроде у него нет проблем со вкусом.

– Вы так мило хмуритесь, Маша. Что-то не нравится?

Кажется, зверь все чувствует, чем изрядно меня пугает.

Я и так вся как на иголках и стараюсь контролировать эмоции, но не прошло и пяти минут, как Демид четко почувствовал смену моего настроения.

– Ну почему же? Все прекрасно, – выдавливаю стандартные фразы.

Исхаков не верит, но не настаивает на ответе.

– Тогда прошу.

Он отодвигает мне стул, а я смотрю на мягкую бордовую обивку и чувствую себя в какой-то западне. Колени дрожат, мешают сесть элегантно.

Зверь ведь привык видеть это в своих женщинах.

Взгляд Демида, не отрываясь, смотрит на меня. Выжидает, как охотник свою жертву.

Безумные ощущения, жаль, не получится их смахнуть с себя, как пыль.

– Благодарю, – отвечаю вежливо и присаживаюсь на предложенное место.

Зверь садится напротив. Столик маленький, на нем едва уместятся две тарелки и приборы. Поэтому и расстояние перед нами почти ничтожное. Колени вот-вот соприкоснутся, а если подвинуть руку вперед, то и пальцами можно дотронуться до руки Исхакова.

От такой близости конкретно так лихорадит.

– Давно Вас никто не приглашал? – спрашивает, а я все по сторонам смотрю. Кажется, мы одни здесь. Я слышу даже протяжное эхо.

– Давно. Да и просто странно находиться в ресторане в роли гостя.

Снисходительный хмык. Конечно, он миллионер с огромным состоянием, а я как бы нищая девушка, которой посчастливилось устроиться в хороший ресторан.

Будь на месте меня другая, она бы в душе визжала от радости.

– Расскажите мне о себе, Маша.

Исхаков всегда так выделяет мое имя, будто оно ему нравится. А еще странно подкупает его обращение. У нас разница пятнадцать лет, а он на “вы” ко мне. Смешной.

– А вы разве ничего не знаете?

– Поверьте, нет. Ни-че-го.

Не озвучив заказ, нам выносят два блюда с каким-то ароматно пахнущим мясом. Слюна скапливается во рту. Если я сию же секунду не попробую хоть кусочек, умру.

– Надеюсь, вы не вегетарианка?

– К счастью, нет, – выдыхаю.

Иногда общение со зверем обычное, словно мы ни раз уже с ним ужинали.

– Ну, Меня зовут Маша. Фамилия Иванова. Мне двадцать два года, – говорю как заученный текст и отчего-то смущаюсь. Его улыбка мягко обволакивает.

Пожалуй, если бы я не была тем, кем я есть, а мужчина напротив – не Демидом Исхаковым, я бы могла в этого человека и влюбиться.

Его глаза сейчас теплые, нет никаких желтых бликов, губы расслаблены. Изогнутая линия манит. И ему по-настоящему интересно узнать, что за девушка сидит напротив него.

– Опыт работы?

– Прощу прощения? – сбивчиво спрашиваю. Может, мне показалось? Потому что прозвучало это… непонятно.

А Исхаков еще шире улыбается и облизывает губы. Интересно, со своей любовницей он такой же? Или все очарование заканчивается после первого свидания? Или первого секса?

– Вы будто на собеседовании. Я уже жду, когда вы достанете свое резюме.

Хихикаю в ответ. И правда. А у меня ладошки успели вспотеть, когда я представлялась.

– Хорошо. Начну сначала.

Чувствую себя несколько пьяной, но я не брала в рот и капли алкоголя.

– Я Маша. Мне двадцать два, и я работаю в ресторане «Матильда» официанткой. Закончила… – запинаюсь. Его взгляд такой остро-сладкий, что я чуть не начала рассказывать правду, – институт, но по специальности пока не устроилась. Вот чтобы не терять времени, на жизнь зарабатываю, разнося еду. Свожу ноги вместе, в руках истерзанная салфетка. Мне правда кажется, что у нас настоящее свидание. Мое волнение неподдельное, сердце шарашит объемными ударами по всей грудной клетке. Так и в обморок упасть недолго.

– А я Демид. Фамилия Исхаков. Владелец «РуссГрупп». Образование получил, когда уже работал, а начинал вообще с открытия точек СТО, – легко рассказывает.

Улыбка на моем лице становится натянутой, потому что в душе я уже не хочу улыбаться. Я же знаю, с чего начинал Исхаков и как пришел к такой высоте.

Дышу через нос, но воздуха вновь не хватает.

Его взгляд постоянно бродит по моему лицу, и когда мои мысли меняются, перемещаются в прошлое, или я думаю о том, что Исхаков – зло, Демид чувствует это, и его глаза опять меня пугают.

Странная связь, которую нужно разорвать.

– Можно вопрос? – набираюсь смелости.

Глава 6. Маша

В свой выходной все равно встаю рано. Даже без будильника. За годы учебы в университете привыкла. Окна моей квартиры располагались на восточной стороне дома, да еще и на последнем этаже. И яркое солнце заполняло комнату до предела. Спать было просто невозможно.

Я делаю привычную разминку, привожу себя в порядок в ванной и собираюсь на встречу с Хелен. Последний раз мы виделись перед первым моим рабочим днем в ресторане.

Тогда я была полна энтузиазма, даже тело трещало от наполненности. А сейчас во мне поселился не просто страх, а, скорее, осознание, куда я влезла.

Подходя к кофе, замедляю ход. Сердце не на месте. Какая-то пустота внутри, которая гулко бьется по всем костям.

Я вижу черный затылок Хелен, ее аристократическую осанку. Как женщина изящно берет чашку с эспрессо и отпивает маленький глоток.

В горле даже чувствую кофейную горечь, которая стекает вниз.

Становится дурно. От Хелен всегда исходила странная энергетика. Ей хочется верить с первого слова. Она красива, умна, начитана. Начинаешь видеть себя такой же, если будешь следовать ее советам.

А потом, отойдя за угол, флер, как туман, рассеивается.

Как и сейчас, еще несколько минут назад я боялась встречи с ней. Банально потому, что она четко уловит в моей истории, где соврала и что на самом деле я чувствовала.

В какой-то степени она похоже на Исхакова, только в женском обличьи.

И… кто знает, кто из них на самом деле опасней?

– Моя дорогая, ты чудесно выглядишь! – Хелен осторожно целует меня дважды в обе щеки и садится обратно.

Ее большие темные очки в толстой оправе лежат на столе, и я помню, как мы их вместе покупали. Тогда я была очарована этой незнакомкой, которая рассказывает обо мне такое, что приводило в шок.

– Я взяла на себя смелость и заказала тебе кофе и ягодный боул.

– Спасибо, – тихо произношу, взглядом очерчивая ее хрупкую фигуру.

Она такая маленькая, но всегда на каблуках. А еще ее прическа как из 60-х, и она четко напоминает мне Анну Винтур (прим. автора: бессменный главный редактор американского издания «VOGUE»).– Ты уверена, что он за тобой не следил? – наклонившись ко мне, спрашивает.

Хелен всегда пахнет одними духами – Шанель №5.

От тяжести этого запаха все мысли падают, и я теряюсь с ответом.

– Думаю, нет. И вообще, мне кажется, он не стал бы заниматься таким… Исхаков…

Хелен бесцеремонно перебивает. Я делаю в голове зарубки, что это знак, и не стоит пока делиться с женщиной своими догадками относительно Демида.

– Расскажи мне, как все прошло?

– Свидание?

Как-то радостно его вспоминать. Хоть это и свидание с натяжкой. Зверь просто написал время, когда будет ждать. За свою жизнь мало ходила на встречи с парнями, но даже я знаю, что так не делают. Попахивает абьюзом.

– Моя дорогая. Это не свидание. А твоя… работа.

Сглатываю.

Я помню условия, помню правила. И помню то, что мне это в сумме даст.

С силой стискиваю ноги вместе и коленки больно ударяются друг об друга. Какая-то непонятная моему телу дрожь охватывает спину и область живота.

– Если честно, то ничего особенного. Демид интересовался мной. Говорил, что я красивая. Не прямым текстом, конечно.

Вспоминаю его прошибающий насквозь взгляд, которым он касался, и глупо расплываюсь в улыбке. Это пугало, настораживало, и… возбуждало.

Закусываю губу и поднимаю свой взгляд на Хелен. Она – ноль эмоции. Там восковая маска.

Только сейчас, приглядевшись, замечаю, что у женщины почти нет морщин. Даже мимических. Хотя ей должно быть лет сорок пять? Пятьдесят? Странная она, без возраста.

– Продолжай, – сухо говорит.

Пальцы перекрещиваю и сильно сжимаю, пока не слышу хруст. Нервничаю, усидеть ровно на месте сложно.

Раньше ведь мне не приходилось отчитываться ей.

– Я думала, он хочет предложить стать его любовницей.

– Ты озвучила ему эту мысль?

– Да. Но он… сказал, что это ошибка.

Хелен откидывается на спинку металлического стула, скрещивает руки. Взгляд направлен строго на меня, но будто проходит насквозь.

Я чувствую, как холодная тонкая стрела пронизывает кожу, органы, и выходит со спины.

Боже, это очень неприятно. Взгляд сейчас ее неприятен. Будто это вовсе не Хелен.

– Очень интересно, – бурчит под нос.

Официант приносит мой кофе и боул. Я не завтракала дома и напала на еду, пока Хелен все так же изучающе сканировала меня взглядом. Не хуже рентгена, надо сказать.

– И ваша встреча закончилась тем, что Исхаков просто отвез тебя домой?

– Именно. Адрес спросил даже. Я думала, Демид должен же что-то выяснить обо мне, перед тем как на свидание приглашать.

Глава 7. Маша

Вечером у моего порога уже трется курьер. В руках парня несколько пакетов с именами известных брендов. Узнаю каждый, и у меня нет сомнений, кто бы мог все это для меня заказать.

По привычке достаю телефон из сумочки, чтобы написать Хелен.

И тихо убираю его обратно.

– Иванова Мария?

Киваю.

– Вам доставка. Примите, пожалуйста.

А Исхаков шустрый…

Терзает мысль, он сам все это заказывал или попросил заняться рутиной секретаря? Личного помощника? Господи, ну не любовницу же!

Открываю пакет, сдвигаю шуршащую бумагу в сторону и вытаскиваю красивое вечернее платье вызывающе-красного цвета. Шелк, настоящий, последняя коллекция. Платье стоит целое состояние. Понимаю, Демид может позволить себе многое. Но тратиться на какую-то официантку?

Интересно, он со всеми такой щедрый?

У Демида далекоидущие планы. Или я принимаю желаемое за действительность.

Потому что если говорить откровенно, мне приятны ухаживания Исхакова. Несмотря на то что могу позволить себе купить такое платье хоть завтра.

Из коридора доносится приглушенная трель моего телефона. Откидываю подарки и несусь сломя голову.

Дурная…

Чуть косяк мизинцем не зацепила.

– Добрый вечер, Маша, – вибрация его голоса профессионально прокалывает каждую клеточку в моем организме.

Посмотрев на себя в зеркало, подмечаю, что я улыбаюсь. Хорошо Хелен не видит этого.

– Добрый вечер, Демид.

Нужно было потренироваться, чтобы мой голос звучал более соблазнительно и томно. А не так, как сейчас. Как радостный подросток, получивший звонок от поп-звезды.

Бр-р… Все, чему учила Хелен, вылетает из головы с первой секунды нашего разговора со зверем.

– Вы получили?

Присаживаюсь на старый пуфик, из которого уже торчат нитки. Кажется, меня ведет, голова противно кружится. Не то от волнения, не то от какого-то ожидания. Я же еще ни разу не общалась с Исхаковым по телефону.

– Да, спасибо. Это неожиданно.

Молчание ненадолго разъединяет. Но я прекрасно вижу перед собой, как Демид сидит в огромном кожаном кресле, приставив телефон к уху. И картинка такая соблазнительная, живая, что мне захотелось очутиться с ним в одной комнате. Рядом.

– Я заеду за вами через час. Вам хватит времени, чтобы подготовиться?

“К чему?” – так и просится.

– Можно уточнить… – не смею продолжить. Надеюсь на какую-то догадливость зверя.

Неужели все его женщины не испытывали смущения или волнения?

– Хочу кое-что Вам показать, – снова обтекаемо отвечает, – через час, Маша?

Отрываю телефон от уха, взглядом фиксируя время. У меня уже паника. О каком часе он говорит? Я не успею. Ведь надо, чтобы все было идеально, все, согласно плану.

– Д-да.

Исхаков не прощается. Все-таки он редкостный мудак. Вроде обходительный, но кто ж сбрасывает вызов, не сказав девушке «до встречи»?

Собираюсь особенно тщательно. В голове засела фраза Хелен.

Исхаков может отвезти меня к себе после любого свидания. Сомневаюсь, что Демид будет спрашивать. Даже сейчас не поинтересовался, свободна ли я вечером. Просто «будете ли готовы через час?»

Еще никогда в своей жизни я не волновалась так перед встречей с мужчиной. Внутри раздирают разные чувства. И каждую минуту они меняются. Сначала мне и в самом деле нравится эта затея и таинственность, а потом охватывает ужас от понимания, куда все катится. Если не справлюсь, меня сильно зацепит.

Думая над дальнейшем, тушью задеваю верхнее веко, приходится перекрашивать.

Руки трясутся, губы искусаны и выглядят зацелованными и припухшими. Исхаков подумает еще что-нибудь не то. У него взгляд подмечает самую крошечную деталь.

Через час поправив лиф платья и надев высокие каблуки, спускаюсь. На улице еще холодно, а я вырядилась как на бал.

Сверху полушубок, в руках маленький клатч, где поместились только телефон и ключи от квартиры. В которую, возможно, этой ночью я не вернусь.

Майбах Исхакова уже поджидает меня.

Как и в прошлый раз, Демид выходит из машины и уступает мне свое место, а сам обходит салон и садится с другой стороны.

От него так вкусно пахнет, не как обычно. Чем-то свежим, ледяным. Если закрыть глаза, можно подумать, что ты на Северном полюсе. Даже кожа покрывается непробиваемой корочкой льда.

– Вы чудесно выглядите, Маша.

– Вы тоже. Красивый, – брякаю и тут же краснею.

Демид коварно улыбается, и… протягивает ко мне руку.

Сердце делает остановку, и все в теле трещит от секундного порыва прикрыть от наслаждения веки.

Зверь заправляет тоненькую прядь мне за ухо и слегка касается щеки, проведя большим пальцем линию по скуле.

Глава 8. Маша

Москва как на ладони.

Я восторженно открываю рот и пялюсь в иллюминатор. Так и хочется подергать Исхакова за рукав и крикнуть: «Смотри!» Но буду выглядеть совсем уж дикой. Он этот вид наблюдал миллионы раз.

Поэтому я так четко ощущаю, как его взгляд направлен на меня. Демид все еще рассматривает каждую деталь, и, уверена, множество мыслей крутится в его зверином мозгу.

Его глаза оставляют отпечатки в тех местах, где он проходится по мне взглядом. Как печать ставит, или зарубку.

– Вам нравится, Маша? – ровно спрашивает, расслабленно откинувшись на спинку удобного кресла.

Между нами почти нет места, сидения располагаются рядом, и я могу случайно коснуться его бедра.

– Очень. Я первый раз вижу Москву с высоты птичьего полета, – честно говорю.

Исхаков прищуривается, а я чувствую, как он пытается разгадать – вру я или нет.

А я не вру. Сейчас я честно ответила на его вопрос. Мое восхищение тоже искреннее. И, кажется, правда хочу сказать ему спасибо за этот… хм… трип.

– А вы, наверное, часто так катаетесь. Летаете, то есть, – опускаю взгляд.

Господи, как у этих светских лиц получается правильно и красиво говорить? Без запинок и подбирая верные слова?

Катаетесь? Серьезно? Как будто Демид на карусели разъезжает.

Усмехаюсь этой мысли, и только потом замечаю, что зверь сидит и, рассматривая мою улыбку, улыбается в ответ.

Скоро собьюсь со счета, сколько раз я видела эту редкую улыбку Демида Исхакова. Каждая приятно покалывает где-то между ребер.

– Нечасто, но случается, – коротко отвечает.

Надо бы еще что-то у него спросить. Про работу там, про хобби. Нельзя сидеть и тупо молчать.

Дышать начинаю чаще, а тесный лиф платья только мешает сделать полноценный вдох. Облизываю губы, паникую. Смотрюсь коряво во всей этой обстановке и в этом шикарном платье.

Я должна быть Золушкой в его глазах, а я как одна из ее сестриц.

– Мы скоро прилетим, – Исхаков замечает мое состояние и спешит успокоить.

– А куда?

– В одно интересное место.

Рябь стекается по оголенной спине. Желудок рассекается топором, и тело сгибается пополам.

Звучит жутко, но в тысячный раз повторяю, что Исхаков ничего мне сделает. Пока.

– Вы так забавно переживаете, Маша.

Наши бедра все же соприкасаются, и меня обдает жаром. Его близость заставляет покрыться румянцем. А дразняще красивое лицо пробуждает нечто такое, отчего становится не по себе. Я словно теряю контроль над собой и ситуацией в целом.

Непростительная ошибка.

– Этой мой первый полет на вертолете. Да и пункт назначения пока неизвестен, – жму плечами и отворачиваюсь обратно к иллюминатору.

– Мы летим за город. Недалеко есть красивое место в лесу, там построен ресторан. Еще есть пруд. Летом можно увидеть лебедей. А если пройтись чуть дальше, то зайдешь на ферму.

– Где и убивают животных на стейк?

– Боже, нет. Маша, а Вы кровожадная.

Определенно, мой организм реагирует на этого мужчину. На его смех, голос, теплоту тела.

– Вы после ресторана сразу заговорили про ферму. Это и навело на мысль, – веду плечами.

Мне нравится с ним общаться. Не знаю, что будет дальше, но в такой непринужденной беседе проходит скованность.

– Снижаемся, – слышу в наушниках голос пилота.

Подбираюсь против воли. Посадка – не самая моя любимая часть полета.

– Андрей – опытный пилот. С ним Вам нечего бояться.

Мое состояние, очевидно, написано у меня на лбу. Это еще раз доказывает, что я не умею ничего скрывать.

Дыхание ускоряется, сердце сильно стучит только в одну точку в груди, глаза прикрываю.

А потом чувствую, как большая и горячая ладонь накрывает мою руку. Мир, треснув, распадается на осколки.

Исхаков легонько поглаживает подушечкой большого пальца мою кожу. Успокаивает. А я так боюсь посмотреть на него, страшно встретиться с ним взглядом. В такой момент я хочу забыть, что он – Демид Исхаков. Точнее, хочу забыть, кем он является.

– Ну вот и все, Маша.

Мы удачно приземлились на вертолетной площадке. И можно было бы уже отпустить мою руку, но зверь этого не делает. Даже больше, он чуть сжимает ее, запуская волну спазмов по всему телу.

Чужие они, незнакомые.

А если после ресторана он все-таки повезет меня к себе?

Мы идем вдоль расчищенной дороги до небольшого одноэтажного здания. Оглядываюсь по сторонам, не замечая никого вокруг. Темнота. Только фонари расставлены на равном расстоянии друг от друга. Красиво и жутко одновременно.

– Надеюсь, в этот раз вы не сняли весь ресторан ради меня? – прыскаю. Как бы шутка. Тут же жалею.

– Боюсь, не все посетители позволят это сделать.

Глава 9. Демид

– По адресу Марии, – невозмутимо говорю водителю, мазнув по открытым коленям девчонки.

Маша напряглась. Ее тяжелый вдох как раскат грома для моих ушей.

Расстроилась?

Подпираю ладонью подбородок. Хочется в открытую рассмотреть сейчас девчонку. Ее тонкие щиколотки изящно обтянуты ремешком туфель. Когда заметил их в вырезе платья, еле удалось скрыть восхищение и возбуждение.

Но, кажется, Иванова ничего не заметила.

Два вечера мы проводим вместе, но я так и не смог понять, в каких именно моментах она играет. Это сводит с ума. Не терплю, когда чувствую фальшь, но не получается разгадать, какая именно нота фальшивит.

Маша в напряженной позе сидит и смотрит в окно. Ее светлая кожа покрыта мурашками, и девушка даже не пытается это скрыть. Грудь высоко поднимается, и я отчетливо вижу очертания сосков.

Во рту собирается слюна, ведь я уверен, что хочу их попробовать. Только идиот, увидев Машу в таком платье, не захочет ее трахнуть.

– Мне кажется, Вы хотите что-то спросить? – наклоняюсь чуть ближе и вдыхаю ее аромат.

Дорогой парфюм чувствуется сразу.

Маша дергается. Она вообще тут же меняется, стоит мне оказаться к ней совсем близко. Это… забавно. Такой пугливый зверек, которого хочется приручить.

– Что меня ждет? – ее взгляд разъедает.

На какой-то миг кажется, что передо мной настоящая Маша. Если, конечно, это и правда ее имя.

– А что Вы хотите? О своих намерениях я вам говорил. Не склонен врать в таком вопросе.

– Но в нашу первую встречу Вы сказали, что не собираетесь делать из меня свою любовницу, – уверенно, почти самоотверженно говорит. Это непроизвольно вызывает улыбку.

– В нашу первую встречу Вы уронили на меня мой же ужин.

– Еще раз простите.

– Вы сделали это специально?

Молчание давит на легкие и органы дыхания, словно нас переместили в вакуум. Жилы на Машиной шее отчетливо выделяются, и венка пульсирует с дикой скоростью.

Она сделала это специально.

Что ж, интересно.

– Это случайность. И я все равно готова отнести ваш костюм в химчистку.

– Я не хожу с любовницей по ресторанам, не заказываю вертолет, чтобы добраться до этого ресторана. С любовницей я исключительно трахаюсь.

Даже в очень скудном свете я вижу, как Маша покрывается ярким румянцем и стыдливо опускает взгляд.

Не нравится, что сказал? Стесняется?

Девственница?

– Чем же она отличается от проститутки?

Веду плечами и быстро перевожу взгляд на затылок водителя. Он работает на меня уже более пяти лет, и ни разу разговор в машине не вышел за пределы салона.

Но сейчас пожалел, что не я за рулем. Не хотелось бы, чтобы у нашего разговора был свидетель.

Зажимаю переносицу и пытаюсь сконцентрироваться. Главное, не спугнуть.

– Проститутки не получают такие деньги в месяц.

Девчонка поворачивается ко мне лицом и вижу чистый гнев в ее глазах. Если это игра, то, черт возьми, она прирожденная актриса.

– А Вы щедрый, – цедит сквозь зубы. Меня умиляет ее поведение.

– Маша, – цепляю ее подбородок пальцами и чувствую мягкость ее кожи, – Вам такое предложить не могу. Я циничный, расчетливый, но не настолько. А что я от Вас жду? Честности. И желание проводить со мной время. Мне показалось, я неплохо могу ухаживать за понравившейся мне женщиной.

Ее грудь в каких-то сантиметрах от меня, я даже чувствую, как она движется. Если прикрыть глаза, могу и представить.

Кровь приливает к члену и колет в паху.

Сожрать бы ее сейчас, на заднем сиденье. Да вот точно сбежит.

– Ну, так что? Идет?

– У меня нет другого выбора, – тихо произносит и упирается взглядом в мои губы.

Горячий ком движется по горлу и падает в желудок, разбрызгивая кислоту. Внутри все ныть начинает и противно жечь. Ее слова звучат так двояко, что я не нахожусь с ответом.

Девчонка загоняет меня в тупик иногда.

– Я тебя пугаю, – взгляд в ее глаза.

Руки трясет, как хочу провести ими по ее шее и плечам. Нырнуть в вырез платья.

Наклоняюсь чуть ближе, между нашими губами крошечное расстояние.

Обещал себе, что трогать девчонку сегодня никак не буду. Но я на грани того, чтобы сломать обещание.

Машка сглатывает, и я вновь утыкаюсь взглядом в ее хрупкую шею.

– Приехали, – водитель разбавляет наше уединение.

Отстраняюсь и выхожу из машины, чтобы открыть дверь Маше.

Свежий воздух ударяет по носу, и я вдыхаю его со всей дури. Легкие разрывает от кислорода и ее аромата, который смазал все альвеолы как маслом.

Обхожу авто и торможу, когда рука оказывается на ручке двери. А девчонка ждет, не выходит сама.

Глава 10. Демид

– Будь здесь, я ненадолго, – говорю водителю и выхожу из машины.

Охрана меня без вопросов пропускает.

Прохожу сквозь толпу, чувствую, как ко мне уже приставили человека. Он знает, кто я такой, а я осведомлен о его обязанностях.

На вид это обычный клуб, где бухают. Танцовщицы зазывно виляют бедрами, а менеджеры среднего класса цепляют шлюх на ночь.

– Прошу, – бритоголовый отодвигает ярко-красную штору, открывая вид на лестницу, ведущую на второй этаж.

Проход туда закрыт.

– Узник на месте? – спрашиваю своего сопроводителя.

– Он вас ждет, – коротко отвечает.

В Клуб миллионеров я попал, как и все. В какой-то момент мне все в жизни осточертело. Пресытился, мне не хватало эмоций и драйва. Страха.

Узник решает эту проблему зажравшихся миллионеров.

Никто не знает, кто он такой, чем занимается на самом деле. Многие не видели его лица. И слухи о нем ходят разные.

Перед тем как впустить меня в зал для избранных, охрана вручает мне черную маску, которая скрывает больше половины лица.

Находящиеся здесь люди очень богатые, в их руках сосредоточено столько власти, что даже минимальный компромат может уничтожить их в два счета. А заодно и всех рядом.

Анонимность и конфиденциальность для членов клуба гарантированы.

Впрочем, никогда не мог понять, как маска способна помешать разобрать, что тот старик за столиком, около которого вертится голая официантка – владелец нескольких нефтевышек.

А тот мудак, которому в углу отсасывает другая блядь – известный банкир.

Официантка…

При одной мысли, что Маша могла работать здесь, промораживает насквозь и дух вылетает из тела, проламывая ребра.

После сегодняшней встречи с ней я четко ощущаю, как вонючие комки грязи налипают на меня в эту минуту. Встать бы под ледяные струи воды и смыть все на хрен.

– Добро пожаловать, – ко мне модельной походкой движется красивая брюнетка.

Думаю, что красивая. Все лица девушке тоже скрыты масками. На мне костюм, а девчонка совсем голая. Только на руках длинные, по локоть перчатки. Охуенно смотрится, надо признать.

– Желаете что-то выпить?

Качаю головой.

Ее губы естественной полноты. Она сексуально улыбается, чуть хитро и пробегается по ним розовым язычком.

– Я к Узнику.

Коротко кивает. Спорить и вешаться в клубе никто не будет. Для этого можно спуститься на первый этаж.

Одно лишь слово здесь – и тебе будут отсасывать как тому мудаку. Один лишь взгляд – и все бабы испарятся в радиусе километра.

Колыбель порока.

Меня провожают до кабинета Узника. Дверь туда сделана из такой толстой стали, что задаешься вопросом – на хрена?

Прохожу внутрь. Темнота окружает со всех сторон, впитывается в организм. Перед глазами нечеткие контуры. Вроде бы массивный стол, такой же стул. Или из памяти картинки восстанавливаются?

Я словно попал в подземелье.

Узник…

Отчасти это его игра со всеми нами. И многие действительно побаиваются неизвестного никому хозяина тайного клуба миллионеров.

– Добрый вечер, господин Исхаков.

Голос землистый, влажный, немного скрипучий. Мурашки собираются по спине, и я выпрямляю и так прямую спину.

И да, Узник единственный, кто знает всех членов своего клуба по именам. Только поэтому я бы не стал трахаться и творить дичь в его помещении. Кто владеет информацией – тот владеет миром, как бы…

Поэтому один из пунктов договора на игру: никакой информации об объекте.

– Вы хотели меня видеть? – спрашивает и выходит из тени.

На нем маска. И я снова не могу увидеть его лицо.

– Хотел.

– В таком случае присаживайтесь. Выпить Вам уже предлагали?

В кабинет с другой стороны входит та же девушка, что и встречала меня. В ее руках поднос с двумя бокалами. В них янтарная жидкость, налитая на четверть.

Взгляд местной сучки проходится по моим плечам и груди. Оценивает.

У меня же в носу запах другой женщины. Отрезвляет, надо сказать.

– Я Вас слушаю.

Больше никаких имен.

Черная рубашка Узника сидит на нем плотно. Навскидку, он мой ровесник. Может, чуть младше, или чуть старше. Но это все, что я смог вычислить о нем.

Ужасно общаться с человеком и ни хрена о нем не знать, в то время когда он знает о тебе все.

– У вас вопросы по первому раунду?

Узник складывает ладони в молитвенном жесте и пальцами касается губ.

– Скорее, хотел уточнить. В чем именно мое задание?

Стараюсь вести себя уверенно, даже холодно.

Глава 11. Маша

После сегодняшней встречи с Хелен оставшуюся часть дня я хожу как на иголках.

Я так и не смогла признаться ей, что в чем-то Зверь мне нравится. Как и не могла внятно объяснить, почему между нами до сих пор ничего не случилось.

Мне вообще на эти темы говорить неудобно, хотя за время моего обучения мы обсуждали множество моментов. Я должна была привыкнуть.

– Моя дорогая, тянуть больше нельзя. Исхаков не тот мужчина, который будет ждать. Пойми. Он может и играет в хорошего и благородного, но… тебе нужно стать единственной женщиной в его жизни.

“Легко сказать”, – чуть не сорвалось у меня с языка.

Почти полгода назад, когда я встретила Хелен, не думала, что моя жизнь перевернется на сто восемьдесят градусов.

Я только окончила Нью-Йоркский университет и должна была занять должность в компании отца, которой временно управляет дядя. Моя жизнь была расписана, пока желание отомстить не воскресло вместе с появлением этой загадочной женщины.

Мы не виделись со зверем неделю, за которую пару раз переписывались.

Я удивилась, что Исхаков умеет печатать тексты в мессенджере и что у него все-таки есть чувство юмора.

Зверь заезжает за мной ровно в шесть часов вечера. К этому времени я полностью готова. Был бы еще пистолет, то и патроны были бы уже в магазине.

Внутреннее напряжение огромное, не знаю, как справиться с ним. Как успокоиться. Даже по вискам стучит и долбит, а в ушах непроходящий шум.

– Вы чудесно выглядите, – без запинок говорит.

Как будто я сотая за сегодня, кому он это сказал. Впрочем, вполне возможно, так и есть.

Отчего задание Хелен стать единственной женщиной такого жесткого мужчины становится для меня из категории невыполнимых.

– Благодарю, – говорю и опускаю взгляд.

“Все для тебя, зверь”, – добавляю в голове.

– Прошу, Маша, – Исхаков открывает передо мной пассажирскую дверь и отходит в сторону.

Ткань платья натягивается и оголяет бедро практически до тазовой косточки. Кожа моментально вспыхивает. Зверь взглядом касается каждого сантиметра.

Рвано втягиваю воздух и тут же задерживаю дыхание. Позвоночник закручивается от волнения, но мне почему-то понравилось то, как на меня посмотрел Исхаков.

– Хотите заворожить всех мужчин вечера?

Мне всегда казалось, что мое тело далеко от эталонов красоты. Меня нельзя назвать худенькой. Родной сорок четвертый размер явно не модельный. Но этот блеск в глазах Демида, который успела уловить, разжигает внутри что-то новое.

– Не ставлю цели заворожить всех, Демид.

– Кого-то конкретно?

Пальцы цепляют бусинку на платье и теребят ее. Исхаков не рассматривает меня пристально, но я постоянно чувствую его прожигающий взгляд. И все время хочется что-то где-то подправить. Стать идеальной. Его главной женщиной.

– Возможно, – уклончиво отвечаю.

Набираюсь смелости и смотрю ему в глаза. Они играют лукавыми бликами. Ничуть не желтыми, поэтому сейчас мне не страшно. Даже становится интересно.

– В таком случае знайте, что я не подпущу к вам никого.

Рука Демида накрывает мою. Меня как током бьет, и я неловко дергаюсь. А затем издаю нервный смешок.

– Будете за меня драться? Так и вижу заголовки: известный бизнесмен Исхаков Демид подрался на вечере ради официантки.

Зверь сдерживает свою улыбку, но ему это плохо удается. Его полные губы натягиваются, и я уже вижу ровные белоснежные зубы.

– В таком случае с вас компенсация. Маша, – говорит своим обычным тоном.

Прямой взгляд на мои губы, затем в мои глаза. Если бы его аура имела вес, то сейчас она бы меня задавила насмерть.

Мужчина сжимает мою ладонь и ведет вверх. Будто кожу снимает. Движения уверенные. По-хозяйски пугающие.

Он доходит до шеи и заставляет повернуть голову к нему. Моя грудная клетка ходит ходуном от частого дыхания. Близость Демида, его тела влияют на меня как пары алкоголя. Я пьянею от одного вдоха.

– Знаешь, на что я обратил внимание в первую очередь, когда тебя увидел?

Резко убирает это ненужное “вы”, которое застряло между нами как косточка.

– На твои губы.

Зверь большим пальцем проходит по нижней губе, которая выкрашена в красный, и чуть оттягивает ее вниз. Задевает ряд зубов, и, мне кажется, хочет протолкнуться им в мой рот.

В салоне температура Венеры. Я чувствую, как капельки пота выступают на коже и тут же испаряются.

Исхаков смотрит на мои губы, на свой палец, который я обхватила, и если бы глаза могли еще потемнеть, они бы непременно стали иссиня-черного цвета.

Он сглатывает, я делаю то же самое. Между нами нет неловкости, лишь затяжное напряжение, которое усиливается. Оно давит на все органы чувств и до чертиков пугает. Меня так точно.

– На месте, Демид Альтаирович, – говорит бессменный тихий водитель, о котором я и правда начала забывать. Будто за рулем не человек, а робот. Без слуха и простого человеческого любопытства.

Глава 12. Маша

Исхаков живет в шикарной высотке, к которой просто так не подступить. Кругом охрана.

Когда мы проходим к лифтам через лобби, девушки с ресепшена сворачивают головы. Отчего я чувствую себя еще более в загнанном положении.

Звук каблуков разносится по огромному просторному помещению, а мне до тошноты хочется тишины и спокойствия.

Зверь больше не произнес ни слова, пока мы не переступили порог квартиры.

Понимаю, что мне нужно что-то сказать, как-то разрядить обстановку. В конце концов, это мое задание – заставить Демида зависеть от меня.

Но кто бы знал, как это трудно. В голове крутится сплошная банальщина вроде как поблагодарить за вечер и все в таком духе. Но я согласилась поехать к нему домой и стать его любовницей, а Исхаков был ничуть не удивлен. Благодарность – последнее, что стоит говорить ему.

– Располагайся, – коротко заявляет и удаляется в одну из комнат.

Подозреваю, в спальню.

По привычке, не разуваясь, прохожу к панорамному окну и замираю над видом. Сбоку замечаю электрический камин. И вот было бы здорово засесть у него с бокалом вина и любимой книгой. Или включить хороший, добрый фильм.

Стряхиваю с себя это непозволительное наваждение.

Я у зверя, в его логове. Здесь нет места мечтам.

Все вокруг холодное и бездушное. Но везде чисто и убрано. Будто никто и не живет.

– Осмотрелась? – раздается за спиной.

Я не слышала его шагов, он подкрался незаметно для меня. Меня сковывает по рукам и ногам его взгляд. Или так действует близость.

Хочется дышать, но легкие будто выдраны из тела. Чувствую только заведенное ненормальным ритмом сердце.

– Ты здесь живешь? – решаю спросить.

Мысль, что это вообще съемная квартира, куда он приводит своих любовниц, уничтожает меня изнутри как неизвестная современности болезнь.

– Временами… – уклончиво отвечает.

Демид делает шаг ко мне. Ощущаю свежесть геля и нотки цитруса. Исхаков только что из душа, и перед моими закрытыми глазами его мощное тело, покрытое каплями воды, застревающие в густой поросли его волос.

– Повернись.

Я коротко вбираю воздух, но ощущение, что задыхаюсь, не исчезает.

Зверь ловит мою реакцию, и… улыбается. Краешком губ. Ехидной, довольной улыбкой, от которой ребра ломаются.

Взглядом упираюсь в его грудную клетку. Демид одет только в спортивные штаны. Я могу детально рассмотреть его тело, но все еще не могу набраться на это смелости.

Исхаков заносит руку и касается моего лица. Аккуратно, но уверенно. Он уже знает, что владеет мной, потому что я дала свое согласие.

Пальцем вновь давит на губы, размазывая помаду. Я сглатываю, пропуская толчок в груди.

Живот наполняется звенящей энергией, которая мучительно пьянит.

– Разденься, – в очередной раз приказывает и отходит к дивану.

Страх парализует все тело до кончиков волос. Нервы натягиваются, как новенькие гитарные струны.

Не могу поднять руки и расстегнуть чертову молнию на платье.

Во рту давным-давно пересохло, а я, кажется, никогда не решусь попросить хоть каплю воды.

Исхаков сидит напротив, удобно расположившись на сером диване. В руке он крутит бокал с алкоголем. Сейчас мужчина подносит рокс к губам и делает довольно большой глоток.

Все его хозяйские действия плотно записываются на подкорку.

И все, что сейчас хочу, чтобы он напился и отключился. Забыл про меня и вообще про то, что я стою здесь как кукла на постаменте, надеясь стать незаменимой любовницей зверя.

Если бы только папа видел, на что решилась его дочь, он бы отказался от меня. И был бы, скорее всего, прав. Я падаю. Низко.

Когда пальцами все-таки нащупываю потайную молнию, веду «собачку» вниз.

Это единственный звук, который наполняет огромную комнату. Нет, еще звон льда в бокале зверя.Взгляд Исхакова впивается в мои плечи, по которым сползают лямки платья. Само платье уверенно летит в ноги.

Его лицо ничего не выражает. И я не могу понять, нравится ему то, что он видит, или… нет.

В квартире странная температура. Мне ужасно жарко, но я вся дрожу от холода. Жуткое состояние, учитывая, что зверь все видит: как мне неловко, какая я неуклюжая и стеснительная.

Но он продолжает смотреть, и… оценивать.

– Подойди ближе, – вибрирующие нотки и так низкого голоса еще больше заставляют тело дрожать. Кажется, только из-за них я и слепо исполняю его приказы.

Облизываю губы, снова коротко вдыхаю. Влажные глаза хочется прикрыть.

Остаюсь стоять перед Демидом в одних только трусиках. На ногах высокие каблуки. Поднимаю ногу, чтобы скинуть ненужный реквизит.

– Туфли оставь. Мне нравится.

Вновь подчиняюсь.

Зверь жадно рассматривает мою грудь. Между нами остался метр, но я ощущаю каждый цепкий взгляд.

Глава 13. Маша

Зверь укладывает меня к себе на кровать и накрывает своим мощным телом, как грозовое облако маленький городишко.

Я не успеваю рассмотреть спальню, даже не имею понятия большая ли у Исхакова кровать. Здесь довольно мрачно, а все мое внимание направлено на Демида.

Цепкий взгляд разрушает мою броню, и сейчас зверь кажется мне настолько красивым и безупречным, что я вся изнываю от желания.

На мне по-прежнему лишь одни стринги и длинные шпильки. Исхаков в штанах.

Наблюдаю, как Демид медленно стягивает с себя одежду и отбрасывая ее в сторону.

Его член красивый и большой, с налитой темно-розовой головкой. От такого роскошного вида все мышцы внутри меня сокращаются, посылая тонну разрядов удовольствия.

Облизываю губы и привлекаю к ним внимание Исхакова. Его грудная клетка высоко и часто поднимается. А когда он снова наваливается на меня всем своим звериным весом, я отчетливо чувствую всю силу его дыхания и рокочущей вибрации сердца.

Завораживающе, надо признать.

Демид со мной неласков. Его касания скорее грубые и нетерпеливые.

Ладони кажутся мозолистыми и шершавыми. Только я точно знаю, что это не так. Моя кожа стала настолько чувствительной, что любое прикосновения вызывает скорее неприятные ощущения, чем удовольствие.

– Опусти руку. Потрогай его.

Говорит, глядя в мои затуманенные глаза.

Мои пальцы перебирают жесткие завитки волос на его груди и спускаются к паху. Я останавливаюсь ровно на три секунду, чтобы собраться и откинуть волнение, сумбурно перемешанное со страхом.

Обхватываю ладонью толстый ствол и неуверенно веду по нему вверх и вниз. Сама не замечая, как завожусь сильней. В животе закручивается узел. Сотни узлов.

Мышцы пекут и сдавливают промежность. Я вся горю.

Исхаков смотрит на мою руку, на то, как я трогаю его.

Рот зверя приоткрыт, полные губы даже в тусклом свете кажутся сухими.

Еще несколько движений, и Демид протыкает мои губы своим взглядом насквозь. В груди сердце сжимается, ведь я вспоминаю его слова про помаду.

Но сейчас… не готова. Слишком много всего за вечер произошло. Не сегодня, ни в эту самую минуту.

– Ножки раздвинь.

Клянусь, его манера приказывать поднимает на новую ступень возбуждения.

Иначе никак не могу объяснить, почему я покорно укладываюсь спиной на мягкую постель и раскидываю согнутые в коленях ноги в разные стороны.

Исхаков издает странный голодный звук. Рычащий, низкий.

Он пальцами дотрагивается до набухшей и влажной плоти и круговыми движениями давит на клитор.

Теплая дрожь пульсирует между моих разведенных ног и спускается по внутренней стороне бедра. Грудная клетка взмывает вверх от каждого мимолетного касания.

Дыхание учащается. И резко исчезает. Снова сбивается, а затем я его задерживаю. Бросает из стороны в сторону, и это ошеломительно пугает.

Когда Демид погружает в меня средний палец, я дергаюсь. Мое тело дико сжимается, а ноги не терпится свести вместе.

– Нельзя! – хрипло и напряженно слышу сквозь шум в ушах.

Приоткрываю веки, и прожигающий взгляд касается моей груди и плеч. Этот взгляд говорит о многом. Он и пугает, и новая порция жара опутывает конечности.

Исхаков, не теряя больше времени, устраивается между моих бедер. Его губы близко к моим, и я хочу, чтобы сейчас он меня поцеловал. Лишил ими рассудка, затуманил мысли, свел с ума.

В промежности ярое давление. Сердце вырывается из груди и ударяется о мощный торс Исхакова. Я как в клетке. Стальной, жесткой, безвыходной.

Мы смотрим в глаза друг другу. Я подмечаю каждую крошечную крапинку желтого цвета на его радужке. Ее почти не видно из-за увеличенного зрачка. По краю только тоненький кружок. Но эти желтые пятнышки так выделяются, что я и в самом деле чувствую себя немного безумной.

Зверь входит в меня резким толчком, выбивая миллионы искр. Меня разрезает пополам тупой и ржавой бритвой одним взмахом.

Пальцы втыкаю в сильное плечо Исхакова и силой сдавливаю. Мне больно. Чертовски больно. Я хочу, чтобы он остановился, вышел и никогда ко мне больше не подходил и не касался.

Моя ненависть к Демиду еще не была такой огромной, как в эту самую минуту.

– Дыши.

Исхаков не останавливается. Делает толчок. Замирает. Снова толкается, а меня вновь режет и кромсает как старый корабль на волнах.

Хочется сдохнуть.

– Уйди от меня, слышишь? Больно… – скулю в его губы. Они близко и то и дело царапают мой подбородок и щеки.

Демид будто не слышит, сильней сжимает меня в своих звериных руках, не давая совершить какое-либо движение. Даже вдох – и то с трудом.

Толкается и останавливается. Толкается и останавливается. Темп медленный. Не уверена, что он входит на всю длину, но и этого мне достаточно, чтобы чувствовать все до последней рваной клеточки.

Глава 14. Маша

– Что? – непонимающе уставился на мои губы.

– Поцелуй ме-ня.

Два удара сердца за полсекунды, и Исхаков своими губами мажет по моим, придавливая всем корпусом к кровати.

Целует голодно и рвано. Языком проскальзывает по моим зубам и углубляется. В меня вселяется некто. Действую на голых инстинктах и поддаюсь его напору. Целую также дерзко. Покусываю и посасываю его язык.

Одеяло съехало вниз, и я грудью с острыми сосками прижимаюсь к телу Демида.

Его рука бесцеремонно накрывает мой лобок, а указательный и средний палец касается клитора.

Снова нет нежности, как и ласки. Все торопливо, жадно, по-звериному.

Еще немного, и мне правда начнет это нравиться. Я чувствую его темп, его ритм. Даже знаю о его желаниях наперед.

Рукой сжимаю его член, большим пальцем обвожу головку. С каждой секундой он становится все тверже. А во рту скапливается столько слюны, что я не могу ее проглотить.

Я вспыхиваю, и жар охватывает все чувствительные точки. Тело закололо невидимыми иголочками до сладких стонов. Уже не хочется их скрывать.

Демид смотрит на меня с нескрываемым вожделением и долей безумия. Мне сладко от его взгляда.

Зверь отталкивает меня, и я спиной падаю на мягкий матрас с нервным смешком. Исхаков заламывает бровь и, уверен, тоже готов улыбнуться. Все происходящее напоминает игру, в конце которой его член снова будет двигаться во мне.

– Возможно, опять будет больно, – говорит, словно мы с ним на совещании.

Его тон корябает. Я могу ему отказать, и, точно знаю, Исхаков не будет удерживать меня силой.

Во мне борется человек с желанием жестоко отомстить и юная, ищущая любовь девушка.

– Тогда избавь меня от этой боли, – говорю, не подумав.

Я не о физической боли, о другой. Та, что со мной с семи лет. Въелась в кровь, встроилась в ДНК.

Исхаков входит медленно, растягивает. Каждый миллиметр обжигает огненное кольцо.

Зажмуриваюсь и закусываю губу. Мне хочется плакать, но как-то стыдно. Должна быть первоклассной любовницей, а на деле ревущая девственница.

Расслабление в этот раз приходит быстрее.

Демид просовывает руку между нашими телами и ласково массирует клитор. Дрожащие искорки покалывают мышцы живота, промежности и утекают внутрь.

Приятно. Очень приятно.

Зверь находит нужный нам обоим ритм. И точку. Не знаю, как он это почувствовал, но как только единожды в нее попал, бьется теперь лишь в нее, а я становлюсь мягче, податливей.

Давление на клитор усиливается, и я отчетливо улавливаю напряжение, которое быстро закручивается и стреляет в разные стороны. Вибрация поднимается из нутра, не понимаю, как ее унять. Дрожу всем телом и к Демиду льну, шепчу что-то бессвязное, глупое. Кажется, вообще только его имя и произношу без конца.

Капец!

Зверь совершает еще два толчка и снова кончает мне на живот. Капли тут же стекают по бокам, оставляя следы на простыне.

– Тебе позвонит мой помощник и заберет в клинику. Врач на приеме назначит противозачаточные.

Холод опускается по ногам вниз, а голову охватывает пылающие языки пламени. Кончики ушей неприятно вспыхивают.

– У меня есть свой врач, – хрипло отвечаю. Дыхание от негодования не хватает.

– Неплохо. Но сходишь к тому, к кому я тебя отправлю.

Острый взгляд рубит все мои претензии на корню. Я лишь захлебываюсь гневными заявлениями, но молча принимаю его условия.

Дарю кислую улыбку, показывая свое поражение, и Исхаков удовлетворенно целует меня в лоб.

Пока Демид снова идет в душ – чистюля – я размашисто шагаю на кухню, неприятно ударившись о косяк, и трясущимися руками наливаю себе воду из фильтра. Пью большими глотками, словно в желудке пожар и мне немедленно нужно его погасить.

Со стуком ставлю пустой стакан на столешницу. А хотелось бы кинуть его в стену и увидеть крошечную стеклянную пыль у своих ног.

Ненавижу. Всем сердцем ненавижу этого зверя!

Взгляд цепляет стопку с письмами. Вчера ее здесь не было. Наверное, утром переложил, но так и не убрал.

Прислушиваюсь к шуму воды. Исхаков намывается. Или от меня отмывается. Что не может не огорчать.

И я беру в руки всю эту стопку и судорожно перебираю входящие письма.

Платежи, реклама банков, каталоги какие-то, спам… Уже собиралась сложить все как было, как натыкаюсь на обычный белый конверт с надписью шариковой ручкой.

Сердце пропустило несколько десятков ударов перед тем, как забиться вновь.

Желчь густым потоком заволакивает язык и гортань. Не получается ни вдохнуть, ни слова сказать.

Воспоминания бурным вихрем полились из сознания, и перед моими глазами вновь то зловонное, темное помещение, где я провела несколько дней. Одна. В страхе. Диком, первобытном, связывающем намертво.

Глава 15. Демид

– Ты что делаешь?

Мой голос прозвучал ужасно грубо. Маша поменялась в лице, ее пальцы задрожали, а взгляд забегал.

Только меня это ни капельки не трогает.

Надвигаюсь на нее медленными и тихими шагами, а девчонка отступает, пока не упирается аппетитной задницей в фасад кухни.

Дышит часто. В ее зрачках отражает весь ужас, который я на нее нагнал. Будет знать, как рыться в чужих вещах.

Мысленно перебираю документы, которые оставил на столе. Вроде ничего особенного там не было. Так, письма из банков, очередной ежемесячный спам.

– Никогда не трогай мои вещи, – наклоняюсь к ее уху и, втянув сладкий девчачий аромат, произношу.

– Я не хотела.

– Хотела. Иначе бы не трогала.

Я все еще нависаю над девчонкой, впитывая в себя ее страх.

Ни одна моя любовница не осмелилась бы и приблизиться к документам. Эта же… особенная. Либо считает себя такой. От того, чтобы выгнать Машу из квартиры, останавливает лишь два факта: не имею права по договору и ее тело еще недостаточно мною изучено.

– Тогда нечего разбрасывать их где попало!

Оп-па!

Маленький трусливый мышонок решил поучить старого льва.

Ее грудь, скрытая под тканью простыни, высоко поднимается, задевая меня. Это раздражает. Хочется скинуть белую тряпку, которой она прикрылась, и нагнуть над кухонным столом.

Желание жаркими взрывами опоясывает весь пах.

Раздражение к девчонке усиливается. Невинный взгляд, совершенные по форме губы, молочная кожа. Кто она, блядь, такая, что меня в прямом смысле кроет?

Сирена. Вся идеальная, безупречная, но не покидает чувство, что она заманивает в свои сети, чтобы потом придушить при первом удобном случае. Или что они там делали с мужчинами?

Я протягиваю руку к узлу подмышкой и резко сдергиваю ткань.

С шумным выдохом Маша откидывает голову назад. Сердце пробегается по всему организму, как марафонец. Застревает между ребер и долбит, долбит еще сильнее, растягивая кости, чтобы протиснуться на свое место.

Руки горят, как хочется сжать ее грудь и провести ладонью по коже. Грубо, властно, оставляя красные следы. Безумное желание.

Эта стерва приподнимается на носочках, и я, рефлекторно прикрыв глаза, чувствую невинное прикосновение ее губ к своим.

Кровь устремляется к члену. Мне трудно дышать, мысли путаются, все о чем я могу думать, это о том, как снова ее трахнуть. Навязчивая идея. И еще одна причина, почему я ненавижу эту девчонку.

Она лишает меня ясности.

– Я больше никогда не буду трогать твои бумаги, Демид, – шепчет.

По позвоночнику скатывается волна дрожи, превращаясь в холодные мурашки.

– Надеюсь. Иначе пойдешь вон, Маша.

– Надеюсь, я первая пошлю тебя… на хрен!

Усмехаюсь. Горло щекочет рвущийся наружу смех.

Девчонка осмелилась показать свои зубки. Значит, они у нее есть. Это… делает игру более интересной.

Тяну руку к ее лобку и касаюсь половых губ, мягко раздвигая. Как я и думал. Потекла.

Маша отворачивается, а ее щеки покрываются румянцем.

– Болит? – без стеснения спрашиваю.

– Снова строишь из себя заботливого?

– У меня нет цели причинять тебе боль, Маша, – успокоившись отвечаю.

Что странно, это правда. Придушить, прибить для меня синонимы оттрахать. Но все по обоюдному согласию. И что-то мне подсказывает, Маше понравится.

– Но ты причинил, – говорит слишком эмоционально и быстро.

Слова сорвались с ее губ, и теперь она трогает подушечками пальцев израненную от грубых поцелуев кожу.

И мне нравится то, что я вижу. Есть в этом действии какая-то неподдельная естественность.

– В первый раз не всегда приятно, – отвечаю нейтрально.

Успокаивать и просить прощение за это не собираюсь.

– Забудь, – легко отмахивается и на ее лице вновь искусственная, почти пластиковая улыбка.

Мы одновременно уставились друг на друга. В ее глазах пробежала какая-то искра, за которой хотелось погнаться взглядом.

Грудную клетку как в тиски заперли, стыдно признаться в этом.

Но в очередной, блядь, раз отмечаю, какая она красивая. Даже странно, что я у нее первый. Вроде как…

– Одевайся, я отвезу тебя домой.

– У-уже?

Передо мной стоит девчонка. Мокрая, готовая. Согласная. От одной мысли, как в ней мне было хорошо и охрененно, становится невыносимо тесно.

– Двух раз для тебя пока достаточно, – без эмоций произношу, а внутри кислотой от сказанного прожигает.

Если на ее лице увижу хоть намек на радость или облегчение, точно пошлю ее на хрен. И плевать на проигрыш. Плевать, что останусь ни с чем, главное – выгнать эту Сирену из своей жизни. И из башки.

Глава 16. Маша

В сумбурном состоянии подхожу к столику, за которым сидит Хелен в своих излюбленных очках и с привычной прической.

На мне форма официантки, к которой я до сих пор не могу привыкнуть, еще планшет для записи заказов. Перевожу взгляд на Хелен и чувствую, как ноги резко подгибаются.

Я игнорировала ее с нашей последней встречи. Не представляла, как рассказать ей все, что случилось между мной и Исхаковым. Говорить о таком казалось чем-то неправильным.

Ее глаза грозового оттенка излучают опасные молнии. Мое дыхание заканчивается и хочется постучать кулаком себе по грудной клетке, чтобы запустить процесс заново.

– Могу узнать причину, почему ты сбрасывала все мои последние звонки? – шипит, не размыкая губ.

Поворачиваю голову в разные стороны. Вокруг нас свободные столики, но мне отчего-то кажется, что все слышат наш разговор.

Мысль включить кондиционер, что прямо над Хелен, точно разумная.

– Было некогда.

– Мы с тобой разрабатывали стратегию, я учила тебя всему, что знаю сама, а у тебя теперь… нет времени?

Хелен зла, рассержена. Успеваю заметить несколько седых волос на ее голове и пигментные пятна на тыльной стороне ладоней. Ей определенно за сорок.

– Все свободное время я с Демидом, в остальное – на работе. Это же ваше желание было устроить меня официанткой, – цепляюсь за промелькнувшую мысль.

Губы Хелен поджимаются и превращаются в идеально ровную капризную линию.

– Не подведи меня, Маша. На кону стоят не только огромные деньги, но и наши жизни. Помни об этом.

Рука, держащая планшет, дергается, и меня осыпает дрожью, как рождественский конфетти.

– Не подведу.

– Тогда я жду тебя через несколько дней на нашем месте с отчетом, – холодно говорит.

Коротко киваю и стараюсь справиться с тахикардией, возникшей ни с того ни с сего.

– И, Мэри, – чуть смягчается и касается моей руки, – не забывай, для чего ты все это делаешь. Точнее, для кого. Вспомни, кто виновен в смерти твоих родителей, когда захочешь скрыть от меня свои чувства к Исхакову.

Раны, которые задевает Хелен, снова начинают протяжно ныть. Каждое ее слово попало точно в цель, как долбаные дротики. На максимальном расстоянии, но в самую точку.

Удерживаю всхлип в горле и сжимаю ладони, пока ногти не впиваются в мягкую плоть.

И… у меня нет никаких чувств к Демиду. Он объект, который мне нужно приручить. Не более. Он жесток, и ни о какой симпатии не может идти и речи.

Но отчего-то я увожу свой взгляд от Хелен и несколько раз втягиваю воздух через рот.

Глядя, как она с легкой улыбкой смотрит на меня, не нахожу ничего лучшего, чем улыбнуться в ответ, когда внутри я просто рассыпаюсь.

– Кстати, в нашу сторону идет Исхаков.

Я стою спиной к входу, а Хелен может спокойно видеть, что происходит рядом со стойкой администратора.

Одежда мгновенно липнет к коже, а стопы жжет. Я на высоких каблуках и, кажется, теряю сознание. Голова кружится настолько, что хватаюсь руками за край стола, рискуя зацепить приборы.

– Не волнуйся. Я посетитель ресторана, ты официант и всего лишь обслуживаешь меня.

Ее голос далекой и чужой. Не получается не думать о том, что Демид может меня разоблачить. Меня и весь мой план.

Я сменила фамилию, переписала историю своей жизни, никто не должен прикопаться. Так, во всяком случае, меня заверили. Но страх быть разоблаченным преследует как незримая тень.

Демид проходит мимо нас с Хелен. На меня облаком опускается аромат его чистых рубашек и геля для душа, который стоит у него в ванной. Так и хочется свернуть голову и посмотреть в его глаза.

Я стою полубоком и рискую заработать косоглазие. Хелен перестала меня интересовать от слова совсем, но подойти внаглую к Исхакову я не рискую.

– Маша, столик по соседству за тобой. Настоятельно просили тебя, – администратор не без напускной любезности говорит и, обведя меня странным взглядом, отходит.

Борюсь с дрожью.

Я не видела Демида два дня. Мы договорились встретиться завтра, в мой выходной. И сейчас не могу понять, что именно он здесь делает. Просто пришел пообедать? Или… соскучилась?

Как же… Зверь соскучился.

Получаю короткий одобрительный кивок от Хелен и делаю всего лишь два шага к соседнему столику.

Руки повисают вдоль тела как плети. От мутной картинки перед глазами накатывает тошнота. Волнение еще это, от которого голос всегда срывается.

Исхаков шикарен в своем костюме и двухдневной щетиной на лице.

– Добрый день, меня зовут Мария. Я ваш официант на сегодняшний вечер. Вы уже выбрали, что будете заказывать?

Говорю, и горячий шар перекатывается внутри грудной клетки от воспоминаний. С этой фразы все и началось. Исхаков это прекрасно помнит. Его губы криво усмехаются, а взгляд мечется от моих губ к груди. Наглым, надо сказать, образом, в открытую.

Глава 17. Маша

– Ты серьезно, Маша? – удивленно спрашивает.

Мы стоим перед Планетарием. Я счастливо потираю руки, а Исхаков скептически обводит здание взглядом.

– Почему бы и нет. Не все же по ресторанам ходить, – жму плечами и смело иду к входу.

Демид несколько секунд, возможно, раздумывает. Таких безумных любовниц у него еще не было, уверена.

Сообщение Хелен не вылетает из головы. Буквы перед глазами мигают и заставляют сердце сжиматься в сомнениях.

Мое предложение, да и поездка в целом, была спонтанной. И что уж, в нашем плане совсем не значились разные походы по музеям.

Хм, да я пока мало представляю Исхакова всего из себя холеного, в костюме, с идеальной стрижкой и ароматом за несколько тысяч долларов в обычном московском планетарии. Кстати, здесь я никогда не была.

– Ты идешь? Нет? – с претензией окликаю.

У самой от своего тона все клетки пульсируют.

А вдруг развернется и уйдет?

А вдруг прогонит?

А вдруг эта наша последняя встреча и все труды будут напрасны?

Может, права была Хелен, не стоило так жестко выбиваться из плана?

– Почему сюда, Маша? – спрашивает, как только Исхаков оплатил нам билеты.

Прочищаю горло и кошусь взглядом по начищенной до блеска обуви и идеально выглаженным брюкам зверя. Там такие стрелки, что порезаться можно. И я в обычных черных джинсах, футболке и темно-зеленом бомбере.

Так себе из нас парочка получается.

Его Арина, или как ее… Ариелла, смотрелась бы куда лучше. Не в планетарии, конечно. А просто рядом с таким мужчиной.

– Когда я училась в… – вовремя себя останавливаю, чуть не проговорившись про Нью-Йорк, – институте, то каждую неделю мы выбирались в какой-нибудь музей. Или на выставку.

Скромно улыбаюсь, вспоминая. Тепло заструилось по венам вместо крови.

– Папа еще в детстве говорил, что нужно каждый день узнавать что-то новое.

Перевожу короткий взгляд на зверя. Руки со вздохом опускаются. Воспоминаний из детства осталось не так много, и каждое храню их особенно тщательно.

И я совсем не собиралась говорить Исхакову что-то о своем прошлом. Тем более, об отце. Вышло снова… спонтанно.

– И что самое интересное вы узнали?

Останавливаюсь посередине коридора. Закусываю губу и недоверчиво прищуриваюсь. Ему правда это любопытно?

Глаза у зверя сейчас теплого оттенка. Ни единого желтого блика. Будто никогда их и не было.

Расслабляет. Часть мозга отключается. Может, вовсе засыпает.

– Ну, что Ван Гог, например, отрезал себе не все ухо, а лишь мочку. Музей Метрополитен собрал более двух миллионов единиц культурного наследия. Оттенок, которым написан «Черный квадрат» Малевича, получен из смеси жженой кости, а также чёрной охры и арсенида меди – темно‑зеленого пигмента.

Облизываю губы и чувствую в горле небывалую сухость. Стенки гортани словно прилипли, а желудок скрючился.

Мы со зверем вступаем на неизведанную территорию – личную. Я впускаю его в свою жизнь. На немножко, на самую крошечную часть. И все равно адреналин вырабатывается в огромном количестве и заставляет потеть.

– Что? – смущаясь, спрашиваю.

– Ничего. Это все?

– Ну, приходить нужно не к самому открытию. Лучшее время для посещения – обед, как ни странно. А еще я просто обожаю магазинчики в музеях. Обязательно там покупаю что-нибудь. А ты?

Иду спиной вперед и чувствую себя нелепо. Как студентка, которой я и являлась еще несколько месяцев назад, а не любовницей известного всей стране бизнесмена.

– Что интересного за свою жизнь узнал ты?

Демид коротко улыбается. Становится похож на мальчишку. Подколоть бы, но… не решаюсь все же.

– Никогда не поворачивайся ни к кому спиной, – обводит меня своим проницательным взглядом, как душу скручивает, – даже близкий и родной человек может стать врагом. Обычно самые невинные на вид люди – самые опасные, – снова этот взгляд. И я отворачиваюсь, – любую женщину можно заткнуть оральным сексом.

Давлюсь воздухом и начинаю кашлять.

Перед глазами круги от его слов крутятся, а саму будто на карусель посадили.

Накрывает тошнотой.

Мне же не послышалось?

– Ты… ты… про себя в главной роли?

Мимо нас пробегают несколько мальчишек, звонко о чем-то разговаривая. Мне становится неловко. Планетарий, школьники, звезды и вообще все так классно. А тут Исхаков со своим оральным сексом.

Зверь касается меня липким взглядом, от которого становится жарко. Чертов бомбер кажется толстым и очень теплым, а джинсы безумно тесными.

– Для тебя главный это тот, кто получает удовольствие или тот, кто его дарит? – хитро спрашивает, подходя очень близко.

Мне кажется, он слышит мое участившееся дыхание и биение сердца.