Клуб непокорных. Первая боль.

Пролог. Дороже луны

Эту историю я посвящаю всем неспокойным, всем вечно юным, вечно влюблённым, смелым мечтателям. Спасибо, вы вдохновляете меня.

Лесная тропинка изранила босые ноги. Из рассечённой брови бежала кровь, попадая в глаз и мешая обзору. Из-за долгого бега во рту разливался металлический привкус крови. Но девочка не думала останавливаться. Зверь прячется в ночи. И он догонит их. Он догонит их и утащит в вонючую нору со стенами с облезлой краской, с тяжёлой дверью, поеденной коррозией, с выцветшими плакатами. И с полкой уродливых кукол в пыльных платьях. У кукол нет глаз – зверь не хочет, чтобы они смотрели. У кукол нет ног ­– зверь не хочет, чтобы они сбежали. У кукол закрашены рты ­– зверь не хочет, чтобы они улыбались. На полке есть свободное место. Как раз для двух детей. Девочки, лет девяти. И мальчика, чуть младше. Поэтому девочка не смеет остановиться. Зверь идёт по следу.

– Я не могу больше! – сквозь слёзы шепеляво кричит мальчик. Сестра не реагирует, она держит его за руку и не перестаёт тянуть за собой. – Я хочу домой! К маме!

Сестра мечется между тропами. Всё как в сказках: одна тропа приведет к погибели, другая выведет к дому. В ночной тиши еле различим гул машин – где-то проходит дорога. Значит, у них есть шанс. Братик тянет руку, постоянно спотыкается и плачет. Он задерживает их.

– Мне страшно! – в захлёб кричит мальчик.  

Сестра наконец останавливается. Эти слова привели её в чувства. Девочка садится перед братиком на коленки и обхватывает его лицо израненными ладошками. Черты его лица еле различимы в этой густой тьме. Но она отчётливо видит огромные перепуганные глаза брата, чувствует бешенное сердцебиение его сердечка.

– Мне тоже страшно, дружок. Очень-очень, – она плачет, шмыгает носом. – Но мы должны быть храбрыми. Без тебя я не справлюсь. Ты мне поможешь?

Мальчик решительно кивает, сестра чувствует его слезы на пальцах. Она легонько щепает его за щёчки и прижимает к себе.

– Я обещаю, что мы вернёмся домой. К маме и папе. Они ищут нас, вот увидишь! И в выходные мы все вместе пойдём есть мороженое.

– Шоколадное?

– И с вафельной крошкой.

– И Марту возьмём? Кошки тоже любят мороженое.

– Возьмем, Диди, – сквозь слёзы улыбается сестра. – Но для начала нам нужно добраться до трассы.

– Я стараюсь, как могу, – братик склоняет голову.

– Знаю, дружок. – Девочка закусывает щёку, выдерживает паузу. Она всё ещё не уверена, хороший ли это план. Её сомнения дорого стоят – ведь на счету каждая секунда. – Ты очень устал и напуган, я вижу. Поэтому мне нужно, чтобы ты хорошо спрятался и отдохнул. Если услышишь его, ты должен задержать дыхание и не издавать ни звука, пока он не пройдёт мимо. Справишься?

– Задержать дыхание, как летом на речке?

– Да, ты тогда победил меня, помнишь?

Мальчик живо кивнул, но потом снова поник.

– Ты хочешь оставить меня одного?

– Нет! – резко вставила сестра. – Мне нужно лишь как можно скорее найти трассу и позвать на помощь. Одна я это сделаю быстрее. А потом вернусь за тобой.

– Ты меня не бросишь?

– Ни за что, – шепчет девочка, сдерживая дрожь. – Ты дороже мне всего на свете.

– Дороже звёзд, солнца и луны? – чуть лукаво улыбается мальчик. Это их с сестрой тайная клятва.

Девочка молча и серьёзно кивает. Потом озирается, высматривая подходящие кусты, за руку подводит к ним брата.

– Сиди тихо-тихо, – шепчет она, потому что ей кажется, что где-то неподалёку уже слышны шаги их преследователя.

Брат закрывает ладошками рот и храбро смотрит на сестру. Шаги уже намного ближе. Сестра поднимает ветку и бросает её в сторону, чтобы пустить зверя на ложный след. Потом несколько секунд сосредоточено запоминает местность, где оставляет брата.

– Я вернусь за тобой.

– Я буду ждать.

И девочка, развернувшись лицом к голодному лесу, побежала в сторону дороги. Ей хотелось думать, что она приняла верное решение. Что оно не будет преследовать её всю жизнь.

«Дороже звёзд, дороже солнца, дороже луны», – не переставая шепчет она.

Дороже звёзд…

                Дороже солнца…

                          Дороже луны… 

Глава 1. Неугодная

«Стыд. Слышится слово: остыть. Потерять температуру. Молодость бесстыдна, потому что слишком высокая температура тела».

Александр Галин. «Крыша».

­– У меня просто в голове не укладывается! Ты… – Таракан демонстративно и весьма наигранно схватился за голову – для директора школы Тараканов был излишне склонен к драматизированию. – Впервые за двадцать лет моей работы я сталкиваюсь с таким безобразием! Чего молчишь? Стыдно?

Марго смотрела под ноги, но не из-за стыда – она даже не вникала в суть истошного вопля директора, – девушка думала, куда бы выплюнуть давно потерявшую вкус жвачку. Вишнёвая ярко-розовая резинка теперь превратилась в бесцветную и безвкусную массу. Марго усмехнулась про себя, подумав, что люди очень похожи на жвачку: сначала они имеют крылья, стремления и мечты, а потом жизнь их пережёвывает и выплёвывает на асфальт серую массу.

– Неужели без отчисления не обойтись? – Мама Марго сильно нервничала и неосознанно заламывала себе пальцы.

– Я тут бессилен! – Тараканов отвёл глаза. Даже если бы он и мог что-то сделать, то и пальцем бы не пошевелил – это отчисление для него как пилюля от головой боли, коей и являлась для него Марго Котова. – Скажите спасибо, что побитая ею одноклассница и её родители согласились не писать заявление в обмен на отчисление!

– Позвольте поклониться за такую милость! – нарочито наиграно и зло выкрикнула Марго.

– Замолчи, хулиганка невоспитанная! – наконец не выдержал и отец.

Марго закатила глаза и всё-таки села на стул, хотя директор наказал выслушивать его причитания стоя. Какая теперь разница? Её всё равно с позором выгонят из школы, а родители сошлют в посёлок к злобной тётке. И никто из них не хочет услышать, что никого она бить не собиралась. Наоборот, это Белова со своими безвольными прихвостнями травила её. Только кому теперь это доказывать? У Марго, видите ли, скверная репутация, потому что учителя во главе с Тараканом называют способностью постоять за себя хулиганством. Мамаша Беловой в активе школы, папаша забирает дочурку на тонированном внедорожнике и «спонсирует» школу. А у Марго из ценного только розовые очки с линзами-сердечками, которые она никогда не снимает, облезлая комната, переделанная из чулана, да родители в разводе. Никому её правда не нужна. А она берёт и зачем-то за неё всегда борется. Каждый раз ей выходит это боком, каждый раз она остаётся непонятой. Набивает шишки, наживает неприятности, но всё равно не может жить по-другому. Отец говорит, что этот бунтарский дух нужно из неё ремнём изгонять, да только он не живёт с ними, а мама слишком устаёт на работе, чтобы разгребать проблемы несговорчивой дочки.

Из школы семья выходила молча. Марго чувствовала разочарование в тяжелых взглядах родителей. И ей было вдвойне обидней, что они с такой лёгкостью принимали сторону кого угодно, но только не её. Они никогда не скажут этого вслух и, может быть, даже не посмеют подумать, но Марго понимала, что в глубине души родители винят её. Это началось давно и вряд ли когда-то закончится. Ведь жизнь похожа на паззлы: сколько бы раз собранные паззлы ни разрушали, всё можно восстановить, кропотливо собирая кусочек за кусочком. Но если один элемент паззла вдруг навсегда пропадёт, сколько ни старайся – целой картинка уже не будет. Там всегда будет зиять глубокая, незаживающая дыра. В их семье не хватало одного паззла. И всё рассыпалось.

Вечер Марго провела лёжа на кровати и считая трещины на потолке. Двадцать восемь. В прошлый раз было на три меньше. В этой квартире уже лет пятнадцать не было ремонта. И едва ли в ближайшее время стоит ожидать изменений. И, наверное, дело даже не в том, что у них не было денег на ремонт – у них не было чего-то другого. Целостности.

В старой квартире всё было по-другому. Но потом всё исчезло. Всё пропало. Родители потеряли бизнес. Мама стала апатичной и замкнутой. Папа стал резким и грубым. Они решили разъехаться. Им пришлось это сделать. И пришлось продать их гнездо, их дом, то место, где они были семьёй. Теперь они были просто людьми с одинаковой фамилией и чемоданом, наполненным общей болью.

Уже стоило начинать собирать вещи. Марго было жаль покидать свою комнату, она столько трудилась, чтобы превратить этот унылый чулан в укромное убежище. Она разрисовала стены цветными мелками, развесила заказанные из Китая копии оригинальных постеров любимых слэшеров 80х. Фильмы ужасов вдохновляли её, она точно знала, что когда-нибудь сама станет режиссером и снимет самый страшный фильм десятилетия.

К тётке Инге ехать чудовищно не хотелось. Ну что она будет делать в этом Карауево? Торговать на рынке носками? Марго поморщилась. И тётка, эта злобная старая дева, ей совсем не нравилась. Да и она ей, прямо сказать, тоже.

– Но решение окончательное и обжалованию не подлежит! – Марго сняла розовые очки-сердечки, которые снимала очень и очень редко, и натянула на себя грозную гримасу, изображая беспристрастного судью. – На плаху приговорённую! Отсечь голову на глазах изумлённой публики!

Потом девушка с ногами залезла на кровать и принялась прыгать на ней. Пружины жалостливо заскрипели, подушки повалились на пол, вся комната пришла в движение.

– На плаху! Непокорную! Неугодную! Ненужную! – выкрикивала Марго, изображая улюлюканье толпы, и с каждым разом подпрыгивая всё выше.

– Рита! – вдруг выкрикнула мама, резко распахнув дверь.

Марго ненавидела, когда её так кто-то называл. Она в последний раз подпрыгнула и, поджав ноги, упала на кровать.

– Опять эта ведьма с пятого этажа на шум жалуется? – безразлично спросила она.

Мама прошла в комнату и присела на край кровати. По растерянному взгляду матери Марго поняла, что её визиту предшествовало что-то более важное, чем неистовый стук по батареям вечно недовольной соседки снизу.

Глава 2. Такие, как ты

У Марго было много времени подумать. Ни одна сила на свете не могла заставить её что-то сделать не по воле. Упрямая до кончиков волос Марго где-то на подсознательном уровне начинала делать всё наоборот, стоило только кому-то попробовать надавить на неё. Поэтому решение приехать в школу она приняла сама. Школа-пансион, элитная школа-пансион, без сомнений, хорошая альтернатива ссылке в захолустное Карауево. Но Марго вовсе не поэтому отправилась туда. Больше всего она рассчитывала узнать, кто её таинственный покровитель, решивший остаться в тени и не раскрывать своего имени. До этого незнакомцы только приносили горе в семью Марго. Поэтому для неё идея сбросить маску с благодетеля и узнать его намерения стала навязчивой.  

Папе было плевать. Мама посчитала, что такой шанс упускать нельзя. Марго скрутила трубочкой любимые постеры. Собрала рюкзак. Надела очки. И спустя несколько часов тряски в пригородных автобусах, добралась до пункта назначения.

Аркана пряталась от мира на полуострове «молчания». Так его называли жители близлежащей деревни. Почему? Это только предстояло узнать.

Осень плавно входила в свои права. Золотая листва бесшумно накрывала лес, окружающий территорию школы. Небо, подёрнутое сизой дымкой, ложилось на верхушки деревьев. До ворот школы учеников Арканы довозили родители или водители. Марго же пришлось прошлёпать от ближайшей остановки пешком не менее шести километров. В письме, прилагаемом к посылке с формой, говорилось, что ей следовало явиться не позже девяти утра. Но такими темпами она добралась до места только к полудню. Дальше следовала лёгкая перепалка с охранником, который не желал впускать её на территорию. Он придирчиво осмотрел девушку и вызвал по рации начальника охраны.

– Тут у меня девица. Утверждает, что новая ученица. Что? Понял. Отбой. – Он убрал рацию и открыл ворота. – Значит так, ступай в главный корпус, там с тобой разберутся.

Марго показала язык охраннику и побрела дальше. Приветливая аллея вывела её к трёхэтажному зданию, старому, но хорошо отреставрированному. Марго видела его изображённом на сайте, поэтому сделал вывод, что это и был главный корпус. Позади маячили небольшие современные строения, спортивный стадион и игровая площадка для младших классов. Территория школы пестрила ухоженными кустарниками и клумбами. На широких асфальтированных дорожках была разметка для велосипедистов.

Девушка глубоко вдохнула свежий лесной воздух и невольно улыбнулась. Первое впечатление от Арканы было неожиданно приятным. Стояла середина сентября, занятия давно начались, поэтому девушку не смутила царившая тишина.

– Ты почему не на уроке? – вдруг раздалось за спиной.

Марго вздрогнула. Но не из-за внезапности вопроса, а от противного металлического скрипа, который за ним последовал. Она обернулась и увидела перед собой высокого мужчину в тёмном балахоне. Кроме густой тёмной бороды из-за надвинутого на глаза капюшона ничего видно не было. В руках мужчина держал огромные садовые ножницы, которые и издавали мерзкий лязг.

– Не ваше дело, – решительно отрубила девушка. Незнакомцы иногда очень любопытны. И опасны.

Человек что-то буркнул и сделал шаг к Марго. Ножницы заработали.

 «Клац-клац!»

Сердце опустилось к желудку. Комок истошного крика застрял в горле.

– Опять учеников пугаешь? – донеслось со стороны главного входа.

Парализовавший Марго приступ рассеялся, и она поняла, что садовник наставил своё орудие не на неё, он подравнял выглядывающий из-за её спины куст.

– Старик полоумный! – выругалась она и устремила взгляд на крыльцо главного корпуса.

На ступеньках сидела молодая женщина и сурово рассматривала садовника, а заодно и Марго. У неё были неестественно чёрные прямые волосы, чёрная одежда, чёрные ботинки на тяжелой платформе, чёрны ногти – чёрным было абсолютно всё, кроме лазурных глаз и кожи цвета снега.

– Ты новенькая? – спросила она.

– В Аркане все такие наблюдательные? – Марго приподняла розовые очки, рассмотрела незнакомку и вернула их на место.

– Добро пожаловать в психушку, – усмехнулась черноволосая девушка и, весело насвистывая, исчезла в дверях школы.

Марго не стала задерживаться и тоже поспешила войти.

Первый этаж занимали главная столовая, библиотека и актовый зал. На втором располагались учебные классы, а учительские и кабинет директора находились уже на третьем.

Внутри было до противного чисто. От хвастливых стендов с наградами и дорогой обстановки попахивало надменностью. Огромные старинные часы отсчитывали минуты до конца урока.

Марго бегло осмотрелась и поднялась на третий этаж. Кабинет директора долго искать не пришлось, у него была самая помпезная деревянная дверь с гербом школы – золотым грифоном, держащим книгу. Такой же грифон был вышит и на чёрном кардигане Марго.

– Почему не на уроке? – строго спросила маленькая пухленькая женщина, сидевшая за столом секретаря в приёмной директора.

– Я только приехала.

Марго вытащила из рюкзака мятое письмо от тайного благодетеля с уведомлением о зачислении и протянула секретарю, но та почему-то округлила глаза, расстегнула верхнюю пуговицу блузки, будто ей стало дурно, и кивнула в сторону кабинета.

– Ангелина Павловна примет тебя.

Директриса сидела за массивным столом из красного дерева, уткнувшись в ноутбук. Это была моложавая женщина с платиновыми волосами, затянутыми в тугой пучок. Непропорционально высокая, с длинным лицом и длинными паучьими пальцами. Она подняла на Марго хмурый взгляд и жестом попросила передать ей листок, который девушка сжимала в руке.

Её попечитель не был многословен. Он лишь сообщил, что оплатил ей шанс на успешное будущее – после Арканы для Марго будут открыты все двери, если она воспользуется этой возможностью как надо. Значит, она сможет стать известным на весь мир кинорежиссёром. Попечитель попросил не искать его и хорошенько обдумать, что она упустит, если откажется от учёбы в Аркане. И Марго подумала. И твёрдо решила, что вцепится в эту возможность зубами. Попробует начать здесь всё заново. Перестанет грубить и впутываться в неприятности. Постарается остудить свой несговорчивый нрав. Ей нужна эта возможность. Нужна больше, чем всем этим не знающим горя деткам богатых родителей. Она отыщет попечителя. Ему одному в целом мире не плевать на неё, Марго обязана знать почему.

Глава 3. Одиночки

Корпус В стоял между двумя одинаковыми двухэтажными зданиями, корпусом А и корпусом С, в котором отдельно проживали и учились младшие классы. Окна с фасада здания смотрели на спортивный стадион и футбольное поле. Марго поморщилась, надеясь, что её окно будет выходить на лес. Кое-где на лавочках у входа сидели ученики, попивая кофе, болтая или тыкаясь в телефонах. Особое внимание Марго привлек юноша, который сидел на газоне и что-то неистово зачёркивал в блокноте. Его голова была опущена и длинные, почти белые волосы закрывали лицо. С какого бы ракурса Марго ни пыталась рассмотреть его, волосы, словно призрачная вуаль, прятали хозяина от любопытных глаз. Почувствовав на себе изучающий взгляд, парень замер, суетливо закинул блокнот в рюкзак и, не поднимая головы, помчался куда-то в сторону домика с вывеской «Балкон». Марго решила, что это что-то вроде местного клуба самодеятельности.  

В фойе было прохладно и пусто. После уроков, решила Марго, здесь наверняка не протолкнуться. Она устало упала на диванчик и отыскала в рюкзаке немного подтаявший шоколадный батончик. С дороги девушка здорово устала и проголодалась, а здесь, в этой чёртовой Аркане, пока никто даже не удосужился объяснить, где она будет жить. Интересно, подумала Марго, сколько человек проживает в одной комнате? Пока школа напоминала ей престижный детский лагерь, поэтому ей представлялись большие комнаты с десятью кроватями. Уживаться с такой кучей надменных кукол будет тяжело, горько подумала Марго. Она единственную Белову то едва переваривала, а здесь таких воображал целая школа, включая надутую директрису и её штат учителей-подхалимов.

«Ну ничего, мы ещё посмотрим, кто от кого больше натерпится!»

– Эй, новенькая! – женский голос оторвал Марго от размышлений. 

Она запрокинула голову и увидела перегнувшуюся через перила спиральной лестницы ту самую девушку в черном.

– У меня имя есть. Марго.

– Я могу придумать прозвище и похуже, – в злой ухмылке предупредила девушка, а затем ловко перепрыгнула перила и выросла уже перед Марго. – Довольно безрассудно раскидываться своим именем в месте, о котором ты ничего не знаешь.

Марго смерила назойливую незнакомку взглядом. Теперь она заметила у неё татуировки в виде браслетов из надписей на запястьях.

– А ты не слишком старая для школы? – без доли злорадства спросила Марго.

– Я не ученица, гений, – нахмурилась девушка. – Поднимай свою задницу, я покажу твою комнату.

– А мы подружимся, – усмехнулась Марго, вставая с диванчика. – Как тебя зовут?

– Здесь не принято пользоваться своими именами. Но можешь звать меня Кира.

– Не принято? Почему?

– Потому что мы на полуострове молчания, – слишком серьёзно отозвалась девушка. – Остальное узнаешь позже.

Пока они поднимались на второй этаж, Кира продолжала говорить:

– После занятий и по выходным можно ходить не в форме. С понедельника по четверг работает прачечная, одежду стирают, гладят и приносят в комнату. По будням завтрак в 8:30, занятия начинаются в 9:00. Расписание меняется каждую неделю. Вечером и по выходным можно свободно передвигаться по территории и заниматься своими делами. Сможешь записаться в кружки по интересам. Есть плавание, танцы, театр и прочая чепуха. В целом дисциплина здесь паршивая, больше пускают пыль в глаза родителям. Но если сильно отличишься, – тут Кира резко обернулась и недвусмысленно посмотрела на Марго, – директриса устроит тебе весёлые каникулы в аду.

Второй этаж был условно разделён на крыло парней и крыло девушек. Первое было обставлено в нежно-сиреневых тонах, второе в тёмно-синих.

– После десяти выходить из корпуса нельзя. В конце коридора туалет и душевая. Внизу есть комната отдыха и небольшой тренажерный зал.

Они немного прошлись по коридору и остановились у одной из многочисленных дверей. Марго почувствовала лёгкое волнение, ладошки вспотели. Наверное, она наконец трезво осознала, что назад пути нет – теперь она сама по себе – дом далеко. Хотя, грустно подумала Марго, сама по себе она уже очень давно. Почти всегда. Разница лишь в том, что теперь физически её семья так же далеко, как и духовно.

– Заходи, чего застыла?

– Спасибо за экскурсию.

Кира хмуро кивнула, а потом добавила:

– Ученики Арканы жестоки. Если не проявишь себя, они сожрут тебя и костями не подавятся.

– Почему ты думаешь, что я не одна из них? – лукаво уставилась Марго.

Кира придирчиво осмотрела свой матово-чёрный маникюр. А потом усмехнулась, не поднимая глаз.

– Сначала заносят гардероб этих барышень, потом они появляются сами. У тебя же за душой рюкзак и дурацкие очки. Ты не одна из них. – Кира лёгким пинком раскрыла дверь в спальню, а потом молча кивнула и направилась в сторону лестницы.

Марго проводила её взглядом. Она ценила искренность в людях сильнее благовоспитанности, так что в грубоватой Кире она почувствовала родную душу, хоть та и была взрослой.

– Ну что, заценим лачугу? – сама у себя спросила Марго и с замиранием сердца шагнула за дверь.

Комната была светлой, квадратной. По обе стороны от огромного окна одноместные кровати. Два письменных стола, два стула, два шкафа. Зеркало до пола, обмотанное разноцветной гирляндой. Ковёр, имитирующий медвежью шкуру и два кресла-мешка. Уютная и просторная спальня для двух учениц. Одна половина комнаты абсолютно «голая». Вторая кем-то обжита. Кровать не заправлена, на дверце шкафа навешана одежда, на столе лёгкий беспорядок. Свободная стена у зеркала увешана плакатами каких-то футбольных команд.

Марго сбросила с плеча рюкзак и упала на кровать.

Значит, соседка будет только одна? Это заставило Марго воспрянуть духом. В её глазах загорелся дьявольский огонёк, как бывает всегда, когда она что-то замышляет. Серые глаза на мгновение вспыхивают лиловым – цветом всего таинственного и потустороннего. Но из-за розовых линз очков никто не знал про эту особенность. Пожалуй, даже она сама.