Клянусь, ты моя

ПРОЛОГ

ПРОЛОГ

БЕЛОВ

День прямо с утра не задался, но делать все равно нечего. Надо идти грызть гранит науки, а то батя мне вставит таких пистонов, что мало не покажется.

И так уже пропустил неделю. Ну че я там забыл, в этом клоповнике? Ладно, не клоповнике, тут у меня и батя, и мама учились, а мама так вообще преподает на ноль какой-то там ставке.

Ваще не прикольно, когда у тебя маман пары ведет, скажу я вам. Хуже только, если это делает твоя будущая жена, как в случае с батей. Я хз, как он это вынес.

Прикатив в универ, топаю к группке парней, которые собрались у нашей импровизированной курилки.

Сам-то я на спорте, потому не дымохочу, но друзья балуются. Меня ппшником зовут, пока я не грожусь прописать им по физиономии, если будут дофига трындеть.

—Белый, здаров, че там, когда следующий бой? — Никос выпускает дым изо рта и протягивает мне кулак.

—Здаров, да когда…когда ссыкливый наш даст согласку. Я-то всегда готов, — хмыкаю и бьюсь кулаками парнями.

—Да, чет он долго в штанишки накладывает, — ржет Раф, щурясь от солнечных лучей, что лупят ему в рожу.

День погожий, на удивление, хоть и осень довольно холодная.

—Мне-то что, я пока других заверну в шаурму и на стол подам в горячем виде, — все ржут, докуривают, и мы идем в корпус. Колотун трындец, яйца морозить совсем не охота.

Поднимаемся по ступенькам, открываем дверь, как на и меня налетает что-то мягко-розовое и очень пушистое. Пахнет сладко как мед.

По инерции обхватываю то, что пытается сбить меня с ног, но все-таки теряю равновесие и приземляюсь не то, чтоб очень изящно. Скорее с минимальными потерями.

Но главное, что эту снесшую меня фурию успеваю перехватить так, чтобы без переломов обошлось. У обоих!

Швакнулся ничего так. Полет нормальный, аж звезды перед глазами засеребрились на мгновение.

А вот взгляд вдруг внезапно прояснился, когда я увидел лицо той, которая на меня налетела, а теперь сидит верхом и в ужасе всматривается в мою довольную и растянутую от улыбки харю.

Пздц, красивая. Волосы золотистого цвета пушистым веером обрамляют лицо правильных форм. Губы…сожрал бы их прямо сразу, как спелые вишенки, глаза огромные и светлые, а ресницы как смоль…

Ты откуда такая красивая?

—Боже. Простите, пожалуйста, я не специально. Вы не ушиблись? — пытается привстать, но я намертво блокирую все попытки это сделать, у меня, кажись, привстанет сейчас нечто другое, потому что малышка просто песня.

—«Простите» и «пожалуйста» на хлеб не намажешь, в рот не положишь и точно не прожуешь, —медленно поднимаюсь, потирая макушку, но взглядом прикован к малышке. Она еще и елозит на мне, пытаясь подняться.

Давай, продолжай в том же духе, и я буду ходить с дубинкой в штанах.

—Гребанный балет, Белый, ты там живой?— кричит Бэт.

—Та, живой-живой, что не видишь, кровь прилила в другое место, — Раф ржет, хватаясь за живот, а я ему шлю стрелу с ядом своим взглядом. Ибо нех мне тут трындякать не по делу.

—Простите, пожалуйста, — буквально молит незнакомка, а я поднимаюсь рывком с земли вместе с ней и осторожно приземляю на твердую поверхность. Ты еще и пушинка. Почти невесомая…

Румянец опаляет бледные щеки, приводя в живой вид цвет кожи.

—Звать как тебе, таран? — смеюсь и наглым образом касаюсь волос, и вообще плевать, кто там че подумает. Мягкие, как пух.

Она следит за моими движениями и уже тише произносит…

—Злата, —опуская взгляд, ресницы опахалом на щеки ложатся. Одуреть. Вот это да!

Звучит очень эротично, как по мне, а может это у меня все так звучит, потому что секса не было неделю, и я уже на людей кидаюсь?

Еще раз взглядом окидываю ее, но малышка решает иначе и, извинившись еще раз, осторожно спускается вниз, оставляя меня пришибленным вверху стоять и истекать слюной, потому что она вкусная во всех смыслах этого слова.

Особенно попа.

И ноги.

И Лицо.

И талия там точно, что надо, даже сквозь безразмерную куртку вижу.

—Белый, прием! Ты еще передергни на новенькую, чес слово.

—Новенькую?

—Ну да, Благоразумова, зубрилка, перевелась к нам из какого-то Мухосранска. Ты там пока свои семейные дела разгребал, от жизни нашей вовсе отстал, — Бэт хлопает меня по плечу, а я смотрю, как удаляется эта манящая фигурка от меня.

Новенькая? Ну что ж, я хочу тебя себе, новенькая.

Глава 1

ГЛАВА 1
БЕЛОВ

В аудитории сажусь в самый «зад», чтобы как коршун наблюдать за всем происходящим. Новенькая на пару опаздывает, но к ней вопросов совсем нет, препод даже не замечает, продолжая трындеть по теме курса.

Злата пытается сесть впереди, но кто-то бросает сумку на свободное место, а у меня лицо вытягивается. Какого, млять, хера тут происходит?

Побагровев и прижав к себе сумку, она идет дальше, но весь первый ряд делает то же самое в местах, где реально можно было сесть на скамью.

Отсюда мне плохо видно, но, кажись, там сидит бабский бомонд и недозаднеприводный пацанячий патруль пресмыкателей.

—Че за? — толкаю Рафа локтем, указывая на Злату, которая в ужасе всматривается в забитые ряды в поисках свободного места, и я тут же рукой ей машу.

Мы, блин, сейчас подвинемся все, но она сядет.

А потом я подойду к тем умным и поясню политику партии. Мордой о стол, если парень, матерным русским, если баба.

—Ой да, батенька, ты по ходу влип? — ржет Раф, а я на него бешеный взгляд перевожу, потому что и правда меня сейчас завести нефиг делать. Не люблю несправедливость.

—Ты сейчас отхватишь, шутник.

—Воу-воу, полегче. Та девчонку чет загнобили, я не лезу. Вроде как пришлась не ко двору малышка. Ну ведь знаешь сучью натуру Малиновской, ей если кто не зашел, то все…персона нон-грата. Я хз, обычная девчонка, да, не на стиле, как эти, но вроде адекватная и даже зубрилка. Еще не помню, чтобы на какой-то паре она не ответила на вопрос лектора. У нее там комп в пушистой головешке, не иначе. Я себя дебилом чувствую.

—Да ты и не гений в целом-то, — хмыкаю и ржу, за что отхватываю кулаком по брюшине.

—Слыш, Эйнштейн, — цедит Раф, но нашу словесную перепалку разнимает препод.

—Белов, Рафинович, вы у нас самые умные? — Вениамин Виссарионович (я только недавно научился выговаривать это имечко) вперяет в нас суровые взгляды, и я встаю.

—Прошу извинить, мы тут…обсуждали…ммм.

—И что же вы обсуждали, Белов? Я вас две недели на парах не видел. Что вы можете обсуждать, свою некомпетентность?

Улыбаюсь дерзко, вскидывая голову, и цепляю взглядом Златовласку, которая все-таки села на четыре ряда ниже меня. А как только я наглым образом всматриваюсь в нее, взгляд отводит, прячась за ширмой волос.

Вау. Вау. Вау. Заправляет прядку за ухо, и я вижу тонкие изящные пальцы на миниатюрной ручке.

Очуметь.

Херня вообще эта ваша история, но я обязуюсь ходить, если меня вот такое ждать будет.

Скорее всего она в группе по сетевым, потому что в программных технологиях одни парни. Стопудняк. А у нас опять создали экспериментальную группу, с уклоном на защиту информации.

А значит, мы видеться будем только на смежных предметах, хоть и на одной специальности IT.

—Прошу извинить, у меня семейные проблемы.

Просто один гребанный сталкер третирует мою сестру, а ее бывший телохранитель штопанный гондон, которого она любит как кошка. И да, у меня семейные проблемы. Вот так вот, но об этом рассказывать не будешь на всю аудиторию

—Что ж, семейные проблемы — это плохо, но впереди сессия, и вам ее сдавать. А Василиса Григорьевна мне сказала вас не жалеть.

—Я готов.

—Ну вот сейчас мы и проверим, насколько вы готовы, господин Белов. Покажите, что вы сын своей талантливой матери, не подведите ее под монастырь, — стоит и смотрит на меня с мордой кирпичом. —У нас блиц-опрос. Поехали? Если вы не струсили, конечно.

—Как можно? Я ж не ссыкло голимое, — аудитория взрывается хохотом, а препод приспускает очки и недовольно вздыхает.

—Раз вы не “ссыкло голимое”, как вы сами выразились, тогда поехали. Даже за одну ошибку у вас недопуск к экзамену. И не приходите потом плакаться. Василиса Григорьевна, кстати, в курсе и полностью меня поддержит в случае чего.

Ну еще бы, маман мне помочь никак не хочет. Еще батя говорил, что она ему не ставила оценки хорошие, хотя уже почти женаты были! Почти! Куда уж сыну вымаливать хотя бы тройбан.

— Какая самая древняя цивилизация в мире?

—Месопотамия, — отвечаю неглядя. Знай наших!

—Последняя династия в Китае, — он ускоряется, а я мгновенно выдаю ответ:

—Цин!

—В каком году был убит Джон Ф. Кеннеди?

—1963 г! Вы меня не уважаете, Вениамин Виссарионович! Вопросы детские!

Я спецом подначиваю, а сам так и смотрю, как Злата то и дело оборачивается ко мне, и я не моргая на эту красоту смотрю.

—Какой период называют золотым веком Рима?

—Август Цезар, — цежу четко, а Злата поворачивается спиной. Ну же, обернись, пупсик.

—Какая старейшая династия до сих пор правит?

—Пфф, Япония! — гремлю ладонью по парте.

—Кто был первым американцем, получившим Нобелевскую премию мира?

Глава 2

ГЛАВА 2
БЕЛОВ

И она идет за мной, а я стреляю в нее соблазнительными взглядами, то и дело оборачиваясь, но ответа нет. Только прячет взгляд от меня, лишая удовольствия жрать сладкие как мед эмоции.

—Ты давно перевелась к нам?

—Ммм нет, полторы недели всего, — мы идем вроде не быстро, но она запыхалась. Я торможу, делаю шаги размеренными. На нас палят полунивера, но похеру. Пусть палят.

Надо провести воспитательную работу с этими пиздюками в загоне.

—Здорово, это ты в какой группе?

— Информационных систем и технологий, в народе ист вроде как.

Оп. Угадал. Девочки туда идут, к нам не идут. Очень жаль, не на всех парах будем вместе. Досадное недоразумение надо исправлять каким-то образом. Например, стрельнуть номер телефона и пойти тараном.

—Понятно. А чего с группой-то случилось? Не приняли? — задаю главный вопрос, сворачивая в сторону кафе, находящегося прямо в здании университета. Лучшее, что могли придумать наши управленцы, клянусь!

Тут кормят охренеть как вкусно, да и кофе сносный.
—Та нет, все хорошо, я просто не общительная, — пожимает плечиками, отчего виднеются острые ключицы. Не верю. Надоело мне оглядываться, но она словно специально мне за спину заходит.

Не понимаю.

—Злата, я могу заставить ответить, имей в виду, — останавливаюсь, а малышка врезается в меня со спины, отчего я точно могу сосчитать все выдающиеся особенности ее тела.

Очуметь. И запах духов такой приятный щекочет ноздри.

Резко обернувшись, встречаю алый оттенок на коже, перехватываю девчонку за подбородок и приподнимаю голову, всматриваясь в такие ясные голубые глаза, что дыхание перехватывает.

—Рассказывай давай, и это больше не будет твоей проблемой, — рублю грубовато, следя за тем, как зрачки у Златы расширяются. Мгновенно превращая взгляд в черную дыру, куда меня засасывает.

—Я просто ответила вместо Малиновской, поправив ее ошибку, скорее, неточность, — опускает взгляд, ресницы на щеки тенью ложатся.

Ясно. Королеву бала исправили. И она устроила бойкот.

—Я решу, ты не волнуйся. Вообще больше не проблема, — цежу медленно, уверенный в том, что уже к вечеру все будут в курсе, что Злату трогать нельзя даже кривым взглядом.

Иначе мой кулак прилетит в табло.

—Нет, я думаю, лучше не влезать и оставить все, как есть. Мне ни к чему выяснения отношений, я стараюсь не испытывать острых эмоции. Это лишнее, — кусает губы и снова бледнеет.

Острых эмоций?
—Детка, ты по ходу не в курсе, что такое острые эмоции, — открываю перед ней дверь, проявляя все свои галантные качества, которые мне затолкали ногами. —Вот придешь на мой бой, почувствуешь весь спектр, серьезно тебе говорю, — она проходит мимо, а я втягиваю носом воздух, втрамбовывая в себя неповторимый аромат.

Изящная фигурка садится за первый свободный столик и трет руки друг о дружку.

Я впервые ловлю себя на мысли, что теряюсь рядом с ней.

Сажусь рядом с ней и кладу сумку на стул. Играю бровями и врубаю соблазняющего пиздюка, но Злата на меня не смотрит, а перебирает пальчики.

Я перехватываю эти маленькие ручки и грею. Они ледяные. Девчонка поднимает на меня потерянный взгляд, и руки отнимает.

Черт. Ну чего ты?

—Так вот, давай выбирай сумку. Тыкай пальцем, и я куплю, — протягиваю ей смарт, а Злата улыбается неловко и отрицательно машет головой.

—Слушай, Влад, дай мне, пожалуйста, сумку, — руками тянется к оборвышу, а я непонимающе всматриваюсь в разворачивающуюся на моих глазах ситуацию.

Сумку, конечно, передаю, но чет подозрительно это пахнет. Очень, мать вашу, подозрительно.

Златовласка поправляет ремешок, что-то там рассматривает, хмурится, а я пока подхожу к бару и заказываю чай малышке, кусок шоколадной диабетической комы для нее также, а себе эспрессо без сахара.

Официанты в пене, людей море…а я не барин. Все оформляю на стойке бармену Романычу.

Когда возвращаюсь, встречаю абсолютно серьезный взгляд Златы, которая уверенно мне заявляет, вскидывая бровки домиком вверх.

—Там легко можно починить, так что не надо новую. Сегодня сделаю все сама. Так что не волнуйся, все хорошо, и ты мне совсем ничего не должен, — тут же встает, сжимая в руках безобразный комок ткани, меня же начинает коробить.

—Сядь. Сейчас принесут чай и сладкое. Чай травяной взял. Раз тебе кофе ни-ни, — рублю грозно. И она садится, с силой сжимая сумку.

—Мне правда пора. Извини, но не получится выпить чай, — произносит каким-то неживым голосом, а у меня перед глазами цветные точки гуляют.

Во-первых, бесит, что она во всем перечит, во-вторых, задолбала эта сумка! Новую куплю, даже если она мне не покажет, какую, млять, купить.

Так, спокойно.

Я бешеный. У меня с нервной системой в последнее время не лады, сублимируем, сублимируем!

Делаю глубокий вдох и пытаются коротко и ясно изложить свою мысль.

Глава 3

ГЛАВА 3
ЗЛАТА

Я так быстро не бегала давно, но мне и нельзя, конечно. Когда я схватила сумку и нырнула в толпу, последнее, о чем я думала, — это о том, что бегать нельзя. Мне хотелось смыться отсюда как можно скорее, подальше от этого наглеца, который ведет себя как маньяк.

Спотыкаясь о собственные ноги, я забегаю в женский туалет и закрываюсь в кабинке, бросая сумку на пол, а сама очень стараюсь отдышаться. Ощущение, что пробежала стометровку.

Катастрофически не хватает кислорода.

Что за непроходимый наглец? Это же ужасно так себя вести, ну порвалась та сумка и порвалась, чего с ней возиться, в самом деле? И какое ему вообще дело до нее.

Нет, я имела представление, кто он такой еще до того, как налетела на него на улице. Все просто, это своего рода легенда всего университета. Девочки шушукаются о нем бесконечно, и так или иначе я становлюсь свидетелем этих обмусоливаний.

Еще бы…сам Белов, тот, который «Непобедимый Белый», мечта каждой девочки на потоке, а может и во всем универе.

Они даже на фотки его пялятся в социальных сетях. Вообще не понимаю, что они в нем нашли, да с виду он смазливый, но характер же плюнь и разотри.

Дыхание медленно приходит в норму, а черные точки перед глазами плавно отпускают. Упираюсь плечом в стенку, медленно и глубоко дышу.

Итак, этот Непобедимый Белов явно решил внести меня в список своих воздыхательниц. Но этому не бывать.

Буду его избегать, и в конце-концов он отвянет же, так?
Господи, я так хотела, чтобы в этот раз было нормально, чтобы новый переезд никак не ознаменовался новыми потрясениями, но, кажется, я сама нахожу приключения на собственную пятую точку.

Сначала не пришлась ко двору однокурсниц, затем буквально снесла с ног Белова, главного мажора нашего универа.

Ну и дела, ну и вляпалась же!

А хотела тихо и мирно учиться, вот тебе и тихо, и мирно, и без нервов.

Напомню, тебе нельзя так-то!

Сегодня пар у меня больше нет, и я крадусь в сторону выхода из корпуса, натягивая на ходу шапку, в гардеробной забираю куртку и иду на улицу. Опять крадусь, чтобы вдруг не наткнуться на Белова.

Но здесь его нет, еще бы ему тут быть. Конечно, он уже пошел по своим очень важным делам, например, цеплять тех, кто от него не сбежит.

И хорошо. Ему бы такую, как Малиновская. Змея подколодная обыкновенная…

На остановке замечаю черную низкую иномарку, которая так быстро проезжает мимо меня, что я теперь полностью покрыта грязью с головы до ног.

—Ай!— ушат болота стекает по лицу и ниже, и в таком состоянии, отплевываясь от грязи, я пытаюсь зайти в автобус.

—Вот бедняжка! Твари какие, держи, — пассажиры участливо дают мне салфетки, а я, глотая слезы, осторожно вытираю ими лицо.

В целом, день не задался. Как и неделя. Может мне уже и на год поставить крестик?

К моменту, как приезжаю домой, мне настолько холодно, что зубы громко стучат друг о дружку.

Едва переставляя ноги и удерживая в дрожащих руках сумку с учебниками, я поднимаюсь на свой этаж, с содроганием представляя, что я там могу увидеть.

Тихонько захожу внутрь, едва слышно проворачивая замок. Тихо. Это хорошо, что тихо? Да, наверное.

Разуваюсь и кладу пошарпанную сумку в углу. Стягиваю мокрую куртку, клубком сворачиваю и тоже на пол укладываю.

Обувь отца отсутствует, бушлата не видно, но может мама чистит его, как обычно, а обувь вполне может сохнуть в ванной.

Свою одежду надо бы быстро застирать, чтобы было в чем завтра пойти.

Сердце так громко стучит, что мне практически больно. Ну же, успокойся. И оно внезапно замирает, отчего я могу сосчитать время бездействия мышцы внутри. Один-два-три-четыре, запуск.

Когда по полу скользит тень, я вся замираю, мысленно молясь только об одном. Лишь бы не он, пожалуйста.

—Доча? — тихий голос мамы облегчает мой страх. Повезло в этот раз?

—Привет, мам, — с накатившей волной расслабления шепчу, сгребая в руки грязную одежду. Загорается тусклый свет, в его отражении видно синяки и ссадины на прекрасном лице моей мамы. При виде них мне больно физически.

Но сегодня они выглядят лучше, и это следует признать.

—Что случилось?

—Та обляпали, мам, не переживай, сейчас застираю.

—Давай я сама, ты кушать, и отдыхать, пока…

И замолкает, вглядываясь в меня внимательно-внимательно, в самую душу. Можно не говорить, что «пока», мы ведь понимаем истинную причину скорости во всем. Мурашки по коже скачут табуном, и я вытягиваюсь, чувствую фантомную боль в скуле.

—Спасибо…

Забираю только сумку, прячу ее под рабочий стол в своей комнате, а зашить собираюсь позже, когда пары выучу. Умывшись и тщательно вымыв руки, пью таблетки и сажусь ужинать. Аппетит разгорается зверский.

—Как ты, золото мое? Что нового? — мама садится напротив меня и внимательно рассматривает меня.

Глава 4

Глава 4
БЕЛЫЙ

Я полночи не спал, потому что перед глазами стояла Злата, как ни пытался я умоститься, хер там валялся. В итоге встал ни свет ни заря и сразу на пробежку, потом на турник, а там и упал-отжался, и немного побоксировал, но мысли все равно в порядок не привел.

Черт, да ладно, просто девчонка. Че ты паришься? Сегодня увидишь, да и дело с концом.

Она сбежала!

От меня еще никто не сбегал, это я скорее драпака давал, завуалированно проговаривая, что позвоню. Черт, я ни разу не звонил, по харе отхватывал только так за это, но и слово «обязательно» из моего рта не вылетало.

Потому что не надо мне оно, вот не надо и все.

Сижу листаю сумки, но в душе не…, какую тут вообще надо брать. Вроде визуально нашел ту, которая подойдет. Или нет? Хера ли я разбираться должен в этом? Сначала иду по принципу дорого, потом чтобы похоже было на ту, что я порвал, а потом психую.

Ругнувшись еще пару раз в голос, сохраняю ссылки, когда мой смарт оживает. Звонит Ксюха Высоцкого. Зуб даю. Ну и не совсем она Высоцкого, потому что он все играет старшего брата, но это ладно, пусть пока поиграет.

—Белов, что опять у тебя случилось? — вместо приветствия подкол. О да, было дело, я обращался к ней по одному щепетильному вопросу, когда на меня залет повесить хотели.

—Что значит «опять»? Я не понял? — бузить люблю как по делу, так и без него.

—Глеб сказал, что тебе опять что-то нужно. Надеюсь, в этот раз вопрос не касается женских анализов и тестов на беременность, Вэ!

—Королева бала, давай без наезда, я реал по делу. Помоги сумку выбрать. Я тебе скину пример, ты скажи, норм или нет. И желательно, чтобы я вот прямо сейчас поехал и купил, и чтобы без проблем. Надо срочно, вопрос прямо пылает, — коротко все поясняю, скидывая с себя спортивки вместе с труселями.

Тел на громкую ставлю и в душе захожу.

—Сумку? Какую сумку?

—Ну не тупи, Ксюша, женскую сумку мне надо, чтобы модно, стильно и все такое, ну и качество там на высоте. Я ж в этих вещах не але вообще.

—Аааа, кому сумку-то? — тянет лыбу, я прямо жопой чувствую.

—Кому надо, тому и сумка, давай без лишних вопросов, — начинаю звереть и врубаю душ, отчетливо понимая, что она сейчас отключится из—за шума.

Как спартанец, я мыльно-рыльные процедуры быстро сворачиваю, вытираюсь пушистым полотенцем, когда слышу недовольное:

—Ты не охерел ли так разговор заканчивать, Белов?

—А ты что? Еще тут?

—Я в шоке от твоей наглости.

—Ну все, Ксюха, с меня магарыч, с тебя ссылка на сумку, покедова.

Она со злостью выдыхает и отключается, а я ржу, башку бестолковую вытирая. Не ну а чего она ждала? Я ж попрощался вроде, да?

Ссылка летит от Ксюши, а я лечу нахер в своих влажных фантазиях о том, как буду вручать ее Златовласке. Надеюсь, она меня не огреет ею.

А хотя...надеюсь, что огреет. Это ведь тоже эмоция!

Наперегонки с самим собой несусь на кухню, ма и па махая на лету. Жрать хочется адово. Я вообще вечно жрать хочу после физических нагрузок, но мне бы осторожнее с этим делом, а то на ринге буду жиром трясти, а не кулаками махать.

—Утро доброе, сын, — хмурый взгляд отца встречает меня бензопилой по роже. Спрашивать, че опять стряслось, явно не имеет смысла. Тут все вместе источник проблем.

—Доброе ли, бать? Ма, пахнет так, что я уже перевариваю кишки желудочным соком, — обхватываю ее голову и целую в обе щеки, наклоняясь на две головы ниже. Это ж я вымахал до потолка…

Она тепло улыбается, щипая меня за щеку.

—Владюш, ну ты и подхалим. Садись, — тарелку ставит передо мной, когда я падаю на стул.

Корчу рожу, как будто мне по лицу заехали битой.

—Ма, ну что ты с этим Владюшей носишься? Я не в памперсе так-то, хватит уже, —шепчу недовольно, но не чтобы обидеть, а так…характер показать. Думал, мы уже прошли этот период, но с ситуацией относительно сестры, мы все немного расклеились.

Кстати, о ней… Светку не видать, ну ясно, опять не в духе. Омлет пахнет божественно, а у меня порция лошадиная, да и мяса побольше, овощей поменьше. Вот это я понимаю, подход. Слюна во рту скапливается литром.

—На мать не рычи,— совершенно спокойно произносит отец, и только взгляд по мне катком проезжается.

—Не рычу, а заявляю о своем недовольстве.

—Молча в тряпочку заявляй. Гормоны твои поднадоели.

—Бать, — голос понижается, взгляд обостряется. Нет, мы не ругаемся, но он забыл, что такое молодость, выходит.

Ну прибухнул, ну закатил вечеринку, ну немного погонял…в семнадцать лет на его тачке. И что тут страшного? За городом же гонял. Да и вообще ездить же умею, чего мне?

Все равно на совершеннолетие подарил машину, и я вот с правами, И ИХ Я ПОЛУЧИЛ САМОСТОЯТЕЛЬНО!

—Все сказал. Что в универе нового?

Глава 5

ГЛАВА 5
ЗЛАТА

Каким-то чудом мне удается проснуться и тихо выскользнуть из комнаты, чтобы также тихо умыться, собраться и уйти из дома, пока он не проснулся. Вчера отец пришел домой около одиннадцати вечера, и его настроение было сносным до момента, пока мать не смогла предоставить ему «чекушку на посошок».

На коня и на кобылу у нас звучит чаще, чем «доброе утро», но в рабочие часы мой отец трезв как стеклышко. Бьюсь об заклад, что никто и никогда не догадался бы, на какие изуверства способен Благоразумов. И это с такой-то фамилией?

Запросто.

В шесть пятьдесят утра сложно представить, как бы растянуть еще время до восьми, ведь все закрыто. И я решаю пойти в университет пешком по довольно сносной погоде.

Если бы не срывающийся ветер, все было бы в разы лучше, но уже как есть. Сумку я вчера зашила, и еще некоторое время она точно прослужит.

Не Спеша дохожу до университета ровно за двадцать минут до начала пар. Первый урок физ-ра, но хоть я и освобождена, должна присутствовать, чтобы меня отметили, а потом можно идти куда хочешь, как мне сказал Юрий Николаевич. Но только в стенах университета, чтоб со мной ничего не случилось во время учебного процесса вне стен учебного заведения.

Прекрасный оптимистичный настрой, не правда ли?

Только и успеваю, что зайти в корпус, как на меня налетает Белов, перехватив за руку и развернув на сто восемьдесят градусов.

—Стоять бояться, я тут и тут, и мы тут, и все здесь. Сбежала от меня вчера, а я догнал и перегнал, — улыбается нагло, массируя мою ладонь, которая буквально одеревенела в его руках.

Наглый взгляд проезжается катком, да и вообще Белов весь как каток по мне туда-сюда катается.

Сердце замирает, и меня по спирали прокручивает от растягивающего ощущения. Едва проталкивая кислород в легкие, мне удается запустить мышцу. Она запускается сама.

Страх выступает на коже потом.

Боже.

—Эй, Златовласка, ты чего? В ахере от моей красоты? Я тоже в ахере! Но держусь огурцом, ты тоже держись, — ко мне жмется, перехватив вторую руку и к груди прижав. К своей. Боже.

Десятки глаз тут же всматриваются в нас с нескрываемым интересом.

—Привет, — выдавливаю из себя, пытаясь вырваться из захвата. Но каждое мое усилие встречает сопротивление в ответ.

Чувствую, что устаю бороться, и в итоге только шаг назад могу сделать.

—ДА ОТПУСТИ ТЫ МЕНЯ, — недовольно рычу ему в лицо, которое уже буквально упирается в мое.

—А вот и нет. У меня к тебе пздц серьезный разговор. Ты сбежала вчера чего? Я тебя обидел? Напугал? Оскорбил? Давай говори на берегу, а то потом на глубине захлебнемся выгребать, — лыбится широко, всматриваясь сначала в мои широко распахнутые глаза, а затем на губы.

Которые я от такого пристального внимания облизываю.

Набираю в легкие побольше воздуха и как на духу выдаю, вздернув голову повыше, ведь Белов буквально высотный дом на моем фоне!

—Ты не думал, что я просто не хотела с тобой сидеть? Ты же мне выбора не оставил, но не все вращается вокруг твой крайне важной персоны, Влад Белов. Представляешь, есть люди, которые с радостью бы избежали твоего общества! Например, я! — всматриваюсь в него озлобленно, потому что мне не нравится это отношения. Принуждения мне хватает и в моей жизни, чтобы окружать себя им всюду.

Взгляд Влада обостряется, улыбка становится шире, он облизывает губу, но меня не отпускает, а затем со спины слышится ехидное:

—Что? Королева грязи и болота, отмылась вчера? Вэ, привет, зачем тебе замарашка?

И Малиновская во всей красе проходит мимо меня, останавливается возле Влада. Шайка-лейка с ней, как всегда, как и положено свите.

Что это за кличка такая вообще? Вэ? Ну просто ужас.

А запоздало до меня доходит, что это она явно вчера меня облила. Не мудрено, что с такой ненавистью сейчас об этом рассказывает. А я всего-то оказалась слегка умнее.

Вэ не отпускает моих рук, а я пытаюсь вырвать. Смотрит не моргая, а затем переводит пугающий до трясучки взгляд на Малиновскую и очень тихо, так что только и ей и слышно, что-то шепчет, а спустя пару секунд говорит уже громче.

—Еще раз назовешь мою девушку так, твоя корона нахер слетит в мусорный бак со скоростью света. Кстати, какая скорость света знаешь?— одну руку отпускает, а второй тянет меня к себе, отчего я как кукла тряпичная к нему придвигаюсь.

Малиновская бледнее стенки, народ вокруг в ужасе всматривается в Белова, а я в шоке смотрю на него. Какая еще девушка? Что?

Сердце опять замирает и несется вперед. Становится нечем дышать…

—Вот видишь, а моя девушка знает. Да, Злата? Какая скорость света? Ну же…— переводит на меня внимательный взгляд со смешинкой на дне и подмигивает

—Скорость света в вакууме 299 792 458 м / с, — вырывается правильный ответ, а затем Влад делает то, что не ожидает никто.

Даже я.

—Обожаю! — перехватывает мое лицо и тянет на себя, впиваясь губами в мои. Разряд тока прошивает насквозь. Он так сильно сжимает мою голову, не давая вырваться, что меня парализует в итоге.

Глава 6

Глава 6
Белов

Ксюха свой характер показывает и прижучивает моментально, а меня это бесит адово, но да. Я все еще стою в женской уборной, Злата возле меня красная с головы и точно до пяточек. Выдохнули…Передавил, да?

Передавил.

Немного, судя по широко распахнутым глазам. Губы просто мед, я на них залипаю и облизываюсь, последние отголоски ее вкуса впитывая в себя. Черт…аж в голове дурман развеивается.

Ну какая же вкусная девочка, только совсем не отвечала мне, а словно одеревенела.

Хмурюсь. Злюсь. Потому что, блин, ну чего ты такая сложная?

Мне она словами напихала как надо, что не хочет и все такое. А чего ж тогда дыхание сбивается, а зрачки широченные? Чего дрожишь тогда?

Я не знаю, что такое «нет» и понимаю, что вот эту девочку заберу себе, чего бы мне это ни стоило. А я еще ни разу нигде не продул, не собираюсь начинать.

—Кекс, ты зануда. Словно сама не знаешь, что в женском туалете бывает ой как интересно? — поворачиваюсь к зазнобе Высоцкого, а та от негодования сейчас лопнет. Ну ты пукни от злости уже, чтобы легче стало, что ты в самом деле? Неродная какая-то. Ничего, у меня к тебе ещё будет серьезный разговор, чтобы жизнь малиной не казалась.

Она быстро прикидывает что к чему, осматривает меня, сумку из рук забирает.

—Обнаглел в доску.

—Ухожу-ухожу! Чё ты дерзкая такая?

Оборачиваюсь, но Злата в этот же момент взгляд переводит в окно, чем меня режет без ножа. Ну же, детка, посмотри своим острым взглядом, пронзи меня им.

Ксюша мне шлепок по плечу отвешивает, когда я мимо прохожу, и снова мажут по мне. Что за лупка от баб? Не нравится мне это дело.

Но из уборной выхожу, а под дверью стоит Высокий, меня недовольным взглядом обмазал. Руки на груди складывает и цокает языком.

—Ну чё ты устроил за цирк? — хмыкает, когда я подхожу и бросаю рюкзак на пол. Прислонившись к стене, личиком торгую, довольно лыблясь.

—Какой такой цирк? Я в отличие от тебя, не жду сто лет оленя, который угонит принцессу, а вот ты бы у меня поучился, друг мой сердечный. Я ж херни не посоветую.

Он с локтя меня по ребрам уговаривает, а я ржу, потому что смешно до усрачки.

—Ты девочку зачем мучаешь? Она явно не в восторге.

—Да ладно тебе, не в восторге. Зато ни одна сука не тронет, а ты учись, пока я живой.

Высоцкий недовольно посматривает на меня, желваками играя. Понимает, что рыльце у него в пушку.

В общем злится, и повод у него есть, но виноват он сам. Я давно уже понял, что у него к Кексу не просто братские чувства, да и она смотрит на него не прямо по-дружески. Да и объятия эти, поцелуи в щеку.

В общем, я может и не гений, но точно не тупой. Он ее хочет как девушку, а она может и нет пока что, но что-то там они оба не договаривают. Просто дружим, просто дружим.

Да-да, видал я такую дружбу на порнхабах.

—Ты ещё не сломал челюсть ее недопарню-опарышу? — губы облизываю и все цежу сладкий аромат Златы.

Глеб становится темнее тучи, сильнее хмурится.

—За что?

—Как за что? За то, что родился, как минимум! И за то, что твою девушку целует, гладит, а может и не только, прикинь, они ещё и тыкаются всеми частями тела друг в дружку! — подливаю масла в огонь, а у Глеба уже пар из ушей льется. Глаза сужаются, и сам он буквально кипит от злости.

Ну-ну, давай, что б ты без меня делал вообще?

—Не было у них ничего. А тебе я сейчас челюсть сломаю, — вскипает и поворачивается ко мне лицо, толкая от себя.

—Бляха, да не мне надо челюсть ломать, друг, не мне, понимаешь? —хмыкаю, хлопнув в ладоши.

Пиздец, у тебя бабу уводят, а ты думаешь о том, что это ее выбор? Или о чем ты там вообще думаешь. Да имел я всех в виду вообще-то, выбор у нее! В сраку такой выбор!

—Она влюбилась, понимаешь?

—Нет, не понимаю, он ебанат натрия, а ты ее любишь, и не отнекивайся.

Локтем также уговариваю его чисто любя, а он замолкает, потому что внимание переводит на открывшуюся дверь уборной, откуда летящей походкой сначала выпаривает Ксюха, а за ней Злата, и мой взгляд ожидаемо косит на нее.

Иии…она выходит с сумкой, которую я притащил ей, вот почему улыбка на моей роже скоро разломит личико.

Как приятно, пиздец.

Только думаю метнуться кабанчиком за ней, как Ксюня преграждает мне дорогу и испепеляет злобным взглядом.

—Стоямба, Белов. Только попробуй пойти за ней, прибью нахрен в уголочке! Хлебушек, привет, — и вот растаявший взгляд перетекает на Высоцкого. Ну пиздец, она же растеклась уже вся перед ним. Хер ли они жопу жмут? Не хочешь срать, не мучай сраку!

—Дай ей в себя прийти, КамАЗ, — по плечу хлопает Высоцкий. —Привет, кекс, —подходит к ней и целует в щеку. Да потрахайтесь вы уже!

—Ну чё она там говорила? Сумка понравилась?

Глава 7

Глава 7
ЗЛАТА

Когда он выходит, девушка подходит ко мне и вручает сумку.

—Теперь официально. Я Ксюша, и эту сумку тебе выбирала я, по просьбе этого малохольного. Так что сейчас забери, пожалуйста, это тебя ни к чему не обязывает. Белов просто вспомнил, что он джентльмен по четным, пиздюк по нечётным. Сегодня нечётное, девуля!

У меня так сильно стучит сердце, что совсем не до сцен вежливости. Дышу медленно, пытаюсь восстановить дыхание, а Ксюша подходит ближе и заглядывает в лицо.

Понятия не имею, как это смотрится со стороны, но я очень медленно оседаю по стенке и сажусь на корточки. Меня всю трясет от напряжения и волнения, что волнами тела накрывает с каждой секундой все сильнее и сильнее.

—Ты в порядке, эй?

А я не в порядке, но хрипло произношу:

—Голова закружилась, сейчас пройдет…

Она садится на корточки передо мной, достает из сумки бутылку с водой и протягивает мне.

—Белов, блин! Любого доведет до потери пульса. Выпей, я не вскрывала ее.

Отмахиваюсь, едва дыша и криво улыбаясь. Если бы только вода мне могла помочь, но увы и ах, это совершенно не так.

Прижимаю руку к груди и успокаиваюсь, а затем медленно поднимаюсь и умываю горящее лицо.

Да, давно у меня не было такого приступа, последний разве что случился, когда у отца был срыв пару месяцев назад. Ох.

—Все хорошо, правда, я в порядке. И я Злата, приятно познакомиться, —обмакиваю лицо и всматриваюсь в свое бледное отражение.

—И мне приятно,ты не обращай внимание на варвара, он с виду такой припизднутый, но вообще он хороший. Словом, мне жаль, что так все вышло, но по ходу с тобой сейчас все может обостриться.

Прижимаю ладонь к губам, а они продолжают пылать.

—В смысле? — в отражении мутного зеркала всматриваюсь в Ксюшу.

—Он не отступится, это же Белый. Ты ему явно нравишься, да и по правде говоря, я Не помню,чтобы ради кого-то он так парился хотя бы с какой-то сумкой.

Ради меня? Волнение поднимается по позвоночнику выше и выше.

Мы обменивается телефонами с Ксюшей, и мне даже удается немного порадоваться, ведь на новом месте появился первый адекватный человек. А это всё-таки дорогого стоит, учитывая, как сложно мне сближаться с людьми.

Прежняя подруга осталась в городе аж в четырех часах езды отсюда. Видеться мы, конечно, не сможем часто, в мессенджерах успеваем общаться и то хорошо. На большее можно не рассчитывать.

Боюсь, что и это общение очень скоро сойдет на нет.

Ксюша ещё несколько раз спрашивает, все ли со мной в порядке, на что я сдержанно киваю. Все ещё, правда, ощущаю бешеное сердцебиение.

—Тогда давай перекладывай учебники, а эту замарашку в мусорку, окей?

Скрепя сердце я соглашаюсь, сама точно не понимая, почему. Разумеется, это все куплено на деньги мажора, и плевать, что выбирала Ксюша.

Может просто мне очень нравится сумка? Да. Но есть и ещё кое-что…почему-то меня несказанно будоражит факт, что эту сумку попросил выбрать Белов. Наверное, некрасиво Добрый порыв спустить в унитаз? У меня рука не поднимается, особенно, когда я узнала все подробности этого подарка.

Ксюша выходит первая, я за ней, но как только переступаю порог, чувствую на себя сковывающий тело взгляд. Он настолько внимательный, что я ощущаю его движение от макушки и до икр.

Никогда подобного не проживала, а сейчас словно огнем обдает, открытое пламя сжигает кожу и палит волосы.

Краснючая шагаю в сторону спортзала, где у меня сейчас занятие. Вернее, занятие у других, а у меня план отметиться и идти в библиотеку.

Но у входа в зал стоит Малиновская и свита, а я думаю, что лучше сейчас пойти попить чаю в столовке…но поздно.

Они меня заметили.

Взгляд кобры перед нападением уже жалит лицо, отчего оно горит, словно под множественными ударами тока.

—Ну надо же, наша всезнайка-тихоня, оказывается, быстро нашла себе удачный вариант, чтобы из золушки в королеву превратиться. Ух…что же ты ему предложила? Он только на девочек залипает, прямо девочек-девочек, а после первого раза весь интерес утрачивается, так что ты имей в виду…— Малиновская подходит ближе, а я стою на месте. Коль сражение начинается, глупо сбегать, как слабой.

Молча пытаюсь обойти. Но свита оказывается быстрее, они мне путь преграждают.

—Дай пройти, — шепчу коротко и четко, не всматриваясь в разодетых девиц.

—Ой, а что это у тебя? Настала подарок? — Малиновская хватает мою новую сумку и разворачивает к себе лицом.

—Не суди всех по себе, ладно? — бросаю ей в лицо колкий взгляд, выхватывая сумку.

Несложно догадаться и сложить два и два, кто именно спонсор этой красоты, но конкретно Малиновскую этот вопрос волновать не должен!

Она улыбается недобро, рассматривая меня с ног до головы, а я в это время делаю резкий шаг в сторону, пытаясь избавиться от общества элиты нашей группы.

Глава 8

Глава 8
БЕЛОВ

Спецгруппа. Вообще никогда бы не сказал, что у нее плохое зрение. Ну и дела, такая красавица и зрение плохое. А вот в очках она бы смотрелась пздц как интересно. Слизываю остаточный вкус ее сладких губ со своих и лыблюсь, пока топаю в зал. Игорь Иваныч меня пальцем манит, чтобы люлей прописать. Ну ладно, виноват, мат при преподе — это такое себе мероприятие, скажу я вам.

Меня за это часто прижучивают, но иногда я понятия не имею, как обтекать свои мысли в морально выдержанные фразы. Потому что хочется и так и эдак, и только мат в итоге помогает.

—Белов, последнее предупреждение. Мы не в бутырке здесь, — палец утыкается в грудину, а я глаза закатываю недовольно. Ну в самом деле, еб.

—Игорь Иваныч, но я ж не «вечер в хату» проорал! Что вы в самом деле, прямо придираетесь ко мне. Если он слепой, и чуть девчонку не пришиб, то чего уж тут?

—Без мата, Белов. У меня нулевая терпимость к этому, ты в курсе, — отмахивается от меня, а я хмурюсь, одновременно цокая. Полный неудовлетворения.

—А девочку прикрыл, молодец. Тут всегда похвалю, тем более речь о Злате,— продолжает он, переводя внимания с меня на зал. Там уже на команды разбились.

Тем более. Не понял.

—Что значит, «тем более речь о Злате»?

Игорь Иваныч губы поджимает и на меня больше не смотрит.

—Все тебе знать надо? Я же сказал, спецгруппа у девочки, напрягаться нельзя.

—Ну минус типа большой и нельзя? Я не в курсах был, что с таким освобождают.

Мужик на меня снова внимание переводит, вот только я понять не могу, что он хочет сказать. Выдыхает тяжело, а я прищуриваюсь.

—Или что?

Тот отрицательно машет головой, мол, ну тебя лесом, Белов. Катись колбаской.

—Ничего, Белов, зрение плохое да, с большим минусом ни прыгать, ни бегать, а ты лось здоровый, бегом к ребятам. Покажите мне «класс».

Толкает меня в спину и выпроваживает, а я начинаю подозревать, что от меня ток что неплохо так отделались, какого-то хера. Зрение плохое, но чет Игорь Иваныч дохера странный был, когда это сказал. И вздох такой трагический.

Я пару шагов от него делаю, а потом разворачиваюсь.

—Игорь Иваныч, а это че. Серьезно прямо?

—Что? — непонимающе на меня взирает. А я так же на него. Он так-то по образованию еще и реабилитолог, лучше меня разбирается в таких вещах

—Минус большой. Ну это…исправить же можно? В ее случае.

Препод еще смурнее становится и начинает краснеть пятнами.

—Белов, твою ж налево и направо, ты свалишь уже наконец-то на поле, или как? Хватит уже мозгу мне жрать! — размахивает руками и на меня наступает, чтобы выпроводить в зал. Да я иду, иду.

Отыгрываем красиво, два гола мои. Иначе здесь совершенно точно без вариантов, потому что у меня ноги и руки растут из правильных мест, а не из жопы. Под конец игры моя команда взрывается криком, народ снимает на камеру. «Фанатки» на скамье скандируют, но это все фигня, потому что я знаю, чей довольный взгляд мне нужен.

—Скинь мне видосик! — прошу у девчонки, которая прямо у парапета. Она от радости расплывается, а еще врубаю шлюшью ухмылку и кривую улыбку, при которых у всех баб загораются глаза так, что могут работать вместо маяков.

И тут до меня доходит, что номер Златовласки для меня тайна за семью печатями. Мыслительный процесс выходит далеко за пределы всех рамок.

Ага. Кекс. Кекс точно знает ее номер, пока я шлепал ушами как лось и зажимал ее по всем углам.

Профукался так профукался, тут соглашусь!

Набираю Ксюху, а она не сразу отвечает, скидывает раз, второй. Да что ты там делаешь? С парнем или с лучшим другом? Ставлю на второй вариант и жду взрыва, как не знаю что. Наверное, сильнее жду только очередного поцелуя со Златой. Меня от него взрывает, и я разлетаюсь вдребезги.

И есть только ощущение, что у нее этот поцелуй явно один из первых. Либо она очень стеснительная, либо это я на нее действую.
Но что поделать, если мысль о не первом поцелуе заставляет кровь в жилах кипеть. Бесит. Бесит. Бесит. Телефон сжимаю с такой силой, что он скоро треснет.

Кекс в этот момент и звонит, и я мигом отвечаю. Грубовато выходит, потому что в ярости.

—Дай номер Златы.

—А что тебе еще дать? — даже через смарт на меня льется праведный гнев.

—Про остальное — это не ко мне, Ксюха, но я знаю одного кадра, который был бы рад.

Он мысленно тебя уже и того, и этого, и сего.

—Пошляк! — верещит в трубку, превращаясь в мегеру. —Номер не дам, сам проси у девочки, но я ведь знаю, что будет. Она тебя пошлет, так что…ищи другие пути, — ехидненький голос льется мне в ухо, а я закипаю к чертовой матери.

—Ксюх, ты потрахайся уже, а? Ну не понимаю иначе, почему ты такая сука иногда, хоть и хорошая деваха,— рычу в трубку и отключаюсь, потому что наговорю еще больше дерьма, а друг меня размажет за это по стенке и будет прав.

Глава 9

ГЛАВА 9
ЗЛАТА

В библиотеке я сижу как на иголках. Вечно проверяю время до конца пары, на каждый шорох дергаюсь. Сердце из груди выпрыгивает, что мне противопоказано.
Так спокойно! Надо собраться, в самом деле. Ничего сверхнового не случилось.
Ты же понимаешь, что Белов настроен как танк. Что тут нового? Ничего. Ему просто интересно недоступность и то, что я новенькая. Свежее мясо, называй как хочешь, суть от этого не изменится.
Можешь ему в лоб все сказать и попросить не рассказывать никому. Почему нет? Вдруг согласится.
Ага. Согласится. Скажет, что придумала, лишь бы отшить, а в итоге создаст только больше проблем.

И главное, чтобы о нем не узнал отец, иначе все закончится реально плохо для всех, включая Белова.
Нет, мне не жалко его, и нет, я не думаю о нем больше положенного, просто...
Что просто, Злата? Просто ты целовалась с ним дважды, зажималась и того больше.
Вот это просто?
Ухаю, когда слышится трель смартфона. Переворачиваю разбитым экраном вверх, а там сообщение от…Belov V for Vendetta в одной из социальных сетей.
Нет, неужели? А что неужели? Он ведь не тупой, вбить в графу поиска по имени в состоянии.
Более чем, если судить по его ответам на парах.
Свайпаю вверх и всматриваюсь в присланное сообщение. Самое разумное в данном случае было бы просто проигнорировать и забыть, добавить в черный список, но я...открываю видео, на котором Белов блестяще забивает гол.

Двигается быстро, каждая мышца играет, и вообще фигура у него спортивная и что надо. Завораживающе, учитывая, что к футболу я равнодушна. На аватарке виднеется фото где-то с отдыха, и я проваливаясь в личную страницу Белова, чтобы рассмотреть больше.
Мда. Ну а чего я ждала, если его дедушка мэр? И отец, судя по дому, не простой работяга...
На каждом фото прямо повизгивание о богатстве, о чем мечтают многие.
Прикусив губу, воровато оборачиваюсь, чтобы никто не понял, над чем именно я тут чахну.
И падаю в пропасть, ведь рядом со мной с довольной лыбой стоит Белов.
—Нравится? Что видишь? Нюдсы показать? Могу и лично, конечно...—бросает куртку и сумку на соседний стул, а сам садится на стол, тут же наклоняясь ко мне так, что между нами не остаётся свободного места.
—Ты что тут делаешь вообще?— отклоняясь на спинку и чувствую, что мне нечем дышать.
Он на меня смотрит так, как будто я сказала величайшую глупость в мире.
—Как что? Пришел забрать тебя на эстетику, этику и выпить чаю. В этот раз я тебя к себе привяжу, хер сбежишь, крошечка, —щелкает меня по носу, отчего я хмурюсь и пытаюсь встать. Мне бы подальше от тебя, а значит подготовка идёт по одному месту!
—Куда?! Я тебя не отпускал! — за руку перехватывает и жмёт к губам. —Слушай, прости, ну я это, немного переборщил, да? Это все ты виновата, затмила меня, хожу теперь как пришибленный и ослепленный.
—Главное, чтоб не униженный и оскорбленный, —хмыкаю, бросив в парня неоднозначный взгляд.
—Достоевского не люблю, но читал. Не тупой. Проверка прошла успешно? — снова лыбится и ко мне придвигается.
Работник библиотеки недовольно шипят на нас, пригрозив пальцем.
Белов им подмигивает, забирает мою сумку вместе со своей, куртку, и за руку меня берет, мол, пошли.
—Я с тобой никуда не пойду!
Мне ведь готовиться надо! И времени в обрез, да и возможности не так много, чтобы посидеть в библиотеке подольше.
—Ну я понял, да, — наклоняется и поднимает меня на руки.
Я даже не успеваю и глазом моргнуть, зато поперхнуться слюной — запросто.

Белов

Пушинка на плече брыкается как кобылка. Лупит меня по заднице, а весь честной народ с интересом наблюдает за тем, как я выношу Златка из библиотеки и без зазрения совести несу ее по коридору, куда уже выплывает толпа.

Пусть смотрят, завидуют. Пусть видят, с кем она. Единственный метод отвадить внимание завистников, показать, что они останутся без зубов, если тронут ее. Хоть пальцем.

—Влад, отпусти меня. Отпусти, — на выдохе просит, и удары по заднице слабеют, да и в целом Злата вдруг перестает сопротивляться.

Правильно, ей понравится, чего ломаться? Батя меня учил, что не всегда “нет”, это прямо “нет” , иногда это “да”, просто кто-то не уверен или сомневается в своих желаниях. И тут главное не обосраться мне и вовремя врубить газ, а не на нейтралке катиться вперёд.

—Эй, пупсик, ты там чё? Новую стратегию придумала? Да? — ржу, укладывая ладонь на ягодичку. Перед глазами радостный салют из фонтана эмоций, из так много, что смакую на языке вместе со сладким привкусом девчонки. Развязным шагом иду вперёд в сторону зала ожидания, в котором народа поменьше, потому что все погнали жрать в столовку.

И вдруг я понимаю, что Злата вообще расслаблена, а ладошки стекли вдоль моих ног и ударяются о них с каждым моим шагом.

Чёт не понял. Чё бля?

—Злата? — рычу, оглядываясь назад. А там…глаза закрыты. Рот приоткрыт, и девчонка бледнее стены болтается за спиной так, как будто я ее от приборов отрубил и накачал чем-то запрещенным.

Торможу тут же и перехватываю ее худенькое тельце. Меня в пот бросает моментально, и я начинаю орать благим матом. Отчетливо понимаю, что тут дело вообще в полных щах.

—Злата, ёпт, ты чего? Эй? — укладываю малышку на скамейку и начинаю в шоке шлёпать ладонями по щекам, лишенным всяких оттенком жизни. Пиздец. Это чё такое?

Ты чего. Малышка? Я же не хотел, я же шутил…

—Белый, чё случилось? — народ выкрикивает со стороны. Ёпт дебилы!

Глава 10

Глава 10
Белов

А я что в сторону могу отойти? Да хрен вам всем по носу. Я только сильнее хватаюсь за бледную руку Златы, а мозги работают на своих пределах. В руках перебираю пальчики, рассматриваю тоненькое запястье.
Пытаюсь вообразить себе, что в данный момент делать, когда вижу, что кто-то начинает снимать видео. Этот кто-то явно хочет остаться без зубов. Без всех причём.
Рывком поднимаюсь и со всей дури хлопаю ладошкой по выступающему смартфону. Он отлетает на хрен на пол и разлетается вдребезги.
—Твоя голова разлетится следующая, если ты ещё раз попробуешь тут что-то снять. Или если хоть кто-то из вас всех, ублюдки, начнёт тут что-то снимать. Я всё сказал. Повторять дважды не собираюсь,—уёбок уходит сразу, забывая о своём блядском смартфоне. Ну и скатертью тебе дорожка.
Руки сжимаются в кулаки, по ощущениям готов взорваться к чёртовой матери прямо тут. Такой бешеный адреналин у меня бывает только на ринге. А ещё сейчас.
Я в ярости разворачиваюсь к лежащей без сознания Злате, которую пытаются привести в чувства.
Не понимаю, что происходит, но медсестра не реагирует ни на что и чётко выполняет какие-то запланированные действия. Через пару мгновений запрокидывает голову Златы назад, а ноги вверх.
Пульс шарахает по грудине разбивает рёбра. Я с такой ожесточённый внимательностью всматриваюсь в бледное личико девчонки, что самому становится страшно.
Ясно одно, чтобы там ни было, нужно ехать в больницу. Пусть они проверят её с ног до головы, и скажут мне, что с ней случилось и как это, мать вашу, решить.
—Надо вызывать скорую? Да? Что делать?
—Белов, отойди и дай мне выполнить мою работу,—жёсткий приказ летит от медсестры. Не уверен, что она достаточно компетентна для того, чтобы помочь сейчас малышке.
Я коршуном хожу вокруг них и всё жду чего-то, то хватаюсь за трубку, то укладываю телефон в карман. Именно в этот момент Злата и приходит в себя. Подскакиваю к ней опускаюсь на коленки, внимательно всматриваясь в бледное личико.
Народ вокруг улюлюкает.
—Ну же, девочка, что случилось? Чувствуешь себя как?
Медсестра даёт какую-то таблетку ей и стакан с водой. Злата послушно выпивает всё и прикрывает глаза, расслабляюсь на скамейке в более удобной позе. Только сейчас я умудряюсь рассмотреть её ноги,а именно хрупкие коленки, которые проступают через ткань одежды. Как заведённый рассматриваю и раздумываю снова и снова об одном и том же.
В себя пришла. Это хорошо.
Такое облегчение меня охватывает. Я выдыхаю спёртый в легких воздух. То что я сейчас увидел её глаза—это лучшее, что случилось со мной за весь день. Потихоньку её лицо приобретает не такой синеватый оттенок. Я протираю лицо ладонями и рывком поднимаюсь.
Медсестра что-то тихо ей шепчет, а из-за шарахающих пульсаций в голове я не могу различить ничего. Кажется, мне самому нужен доктор.
—Ну что? Вызываем скорую, едем в больницу!
На меня никто не реагирует, медсестра только поднимает руку вверх, что-то указывая мне. Тебе повезло, что ты её в чувства привела. Иначе эта рука оказалась бы в каком-то очень интересном месте.
—Не надо никакую скорую, Белов. Сядь на скамью и успокойся. Лучше отвезёшь девочку домой, когда ей станет чуть полегче.
Полегче, блять. Нихрена себе полегче ей должно стать. Надо понять причину, почему ей стало плохо. Чтобы это сделать, нужно как минимум обратиться туда где скажут об этом наверняка.
Может там анализы или МРТ, КТ, хер его знает, что там надо сдавать.
Начинаю шустро соображать, кто у нас есть из медработников. Разумеется, Маша. Надо срочно ей позвонить!
Злата прокашливается и очень медленно пытается встать. Тоненькие плечики натягиваются сильнее. А мой взгляд болезненно скользит по худощавому телу. Она точно болеет чем-то. Это наверняка. Нельзя быть такой худышкой.
—Не нужно врача, мне уже намного лучше, — шепчет отсутствующим голосом. Едва ли её можно было бы услышать, не будь я настолько близок к ней. Кипятком ошпаривает взрывающаяся в теле ярость. Взгляд у неё такой же никакой, как и её самочувствие, очевидно. Она смотрит в никуда.

— Да кто тебя вообще спрашивать будет?
Тут же вступается медсестра, бросая на меня меткий взгляд.
—Влад, пожалуйста, будь человеком, а? — недовольно бурчит в ответ она.
И, ясное дело, я её бешу.
Ещё с тех пор, как мы проходили медосмотр, а я сказал что не дам палку засунуть в писюн. Да, я не дурак, и знаю, что можно сдать спермограмму, вместо того, чтобы тыкать какой-то палкой себе в кабачок!
В общем, мы не сошлись характерами, так что теперь в контрах, вот почему мои липовые справки и не заходят ей. А ещё, кое-кто любит жаловаться моей матушке, но это уже никому не нужные детали.
—Да это всегда,пожалуйста!
Подрываюсь как на шарнирах. Тут же встаю и протягиваю руку Злате, которая уже пытается встать сама. А хер там валялся… сама она встать пытается!
—Злат, полегче?— медсестра приподнимает головку девчонки, та утвердительно кивает. Только вот получается как-то вымученно и слабо.
—Да, всё хорошо, замечательно. Просто мало кушала сегодня, может из-за этого.
—Поехали, — бросаю уверенно и перехватываю ледяную ладошку своей лапищей.
Скажу коротко и ясно: у меня сейчас ноль терпимости. Как будто, блять, у меня хоть когда-то есть эта долбаная терпимость. Но со Златой по жести идти как-то не получается.
В любой другой момент я бы взорвался быстрее. А тут всё терплю и чего-то жду. Злата бросает на меня короткий взгляд, он больше кроткий. И какой-то пугающий, принимающий.
Ощущение, что она прекрасно понимает: в случае отказа я попру до конца,вот почему она особо не сопротивляется, когда я помогаю ей выйти из университета. Когда помогаю перед этим её ещё и одеться. В машину садимся молча, хоть меня всё ещё и трухает как припадочного.
—Я живу на окраине, отсюда ехать минут пятнадцать. Если тебя не затруднит, ты мог бы меня довести до центра, а там бы я села на маршрутку и доехала домой.

Глава 11

Глава 11
ЗЛАТА

Мы продолжаем ехать к моему дому, но теперь на запредельной скорости. Только, почему-то по самой извилистой дороге.

Наверное, стоит сделать замечание?

Ага…конечно.

Замечание Владу? Который имел всех в виду!

Почти на всех перекрестках нас ждёт зелёный, а спустя несколько минут, мы прибываем к пункту назначения.

—Стой… не надо во двор, пожалуйста.

Одна мысль, что кто-то может увидеть меня, выходящей из такой машины, приводит в состояние шока.

Нет, папа ещё пару часов будет на работе, а мама в это время в самом разгаре готовки.

Такие вещи сейчас случиться не могут, но я все равно не прекращаю продумывать самые гадкие законы подлости, применимые ко мне.

Белов наклоняется ко мне и заставляет дрожать.

—Стыдишься моей тачки? Или стесняшки по другому поводу? — щелкает меня по кончику носа, а во взгляде на мгновение мелькает что-то нехорошее.

—Не хочу давать поводов для сплетен.

—Пф, пусть привыкают к моему появлению здесь.

Поворачиваюсь и напарываюсь на самодовольное выражение лица.

Мы останавливаемся возле последней многоэтажки советской постройки. Облегчение накатывает волной. Фух.

Я всматриваюсь в потемневшие глаза и понимаю: чем больше времени мы проводим наедине, тем сложнее мне от него отделаться. Как и отделаться от ощущения, что тянет меня к нему всё сильнее, несмотря на то, что разум упорно кричит не приближаться к нему.

—Ну так что? Ответ жду, а я так ничего вообще ни от кого не жду, как от тебя…

—Влад…— шепчу на выдохе, а тот упирается в мое лицо своим и касается губами щеки.

Вспышки перед глазами мелькают, ослепляя. Прикусив губу, впитываю в себя это ощущение, одновременно приложив руку к груди, словно это могло бы помочь мне сдержать бешеное сердцебиение.

—Ну же? Одно свидание, и ты свободна. Раз уж я такой неинтересный перс, — смеётся заразительно, что и сама бы я уже улыбнулась, вот только ужас почему-то берет. Сковывает.

Не почему-то, если быть до конца честной, а по вполне ясным причинам.

Если мой отец узнает, что я пошла на свидание, мне придет конец.

Белов играет то одной бровью, то второй, а затем опускает взгляд на губы, которые я кусаю от волнения.

—Не делай так, провоцируешь же, — хрипло шепчет, упираясь лбом в мой. Теперь смотрим друг другу в глаза и дышим практически одним кислородом. Катастрофически его не хватает мне.

—Одно свидание,—я свой голос не узнаю, когда произношу эти слова.

Они для меня самой становятся неожиданностью.

Дыхание сбивается, пульс грохочет в висках, оглушая силой удара. Белов радостно кивает, подмигивает мне и резко придвигается, почти касаясь моих губ своими.

Замираем. Между нами миллиметры, но по сути километры. Рваный вздох, толчок, и вот они смыкаются, как пазл идеально подходя друг к другу.

Никакого движения

… мы просто так и сидим.

Меня толкает в невесомость. Оба натянуты струной. Белов словно проверяет грани дозволенного, больше себе ничего не позволяет.

Только следит за моей реакцией. А я в его расширенных зрачках теряюсь и вижу свое испуганное выражение лица.

Он первым от меня отстраняется и прокашливается, приложив кулак к губам. Прикусывает один палец и обводит костяшку языком.

—Ну вот и ладушки, красивая, — склоняет голову и опять внимательно рассматривает меня.

—Идем, проведу тебя.

—Нет, я сама. Влад, это точно не обсуждается, — свирепо произношу и пытаюсь выйти из машины, она тут же мне поддается.

И всю дорогу до дома, я чувствую внимательный взгляд, скользящий по затылку, спине и вниз по ягодицам… к ногам.

БЕЛОВ

В общем, ситуация у нас такая, дамы и господа, мне надо срочно впечатлить Злату так, чтобы она вдруг внезапно стала от меня без ума. Как бы это сделать, а?

Нет, она от меня уже без ума, но пока сопротивляется, но я ведь не дурак. Даже больше, я Чертов, мать его гений, сладкий пирожок, как меня однажды назвала Филимонова в третьем классе.

А потом она меня пиздила по голове, потому что взаимностью не отвечал, а я уже тогда был джентльменом! Да, вот так вот, это вам не какие-то там шутки. Это реальность.

Так что у Златы ноль шансов проигнорировать меня, ведь я охеренный.

От скромности не подохну.

А вообще…

Я вот раньше не парился, бабы сами липли, а тут надо, чтобы конкретная прилипла. Вот же засада, да?

Домой еду довольный. Первая победа есть, а затем раздумываю над планом, как бы закадрить красотку.

Я не пальцем деланный, конечно, но тут надо подумать, чтобы не переборщить, а то второго шанса не будет.

Глава 12

Глава 12
Злата

Я только переступаю порог, как напарываюсь на недовольное выражение лица.

Отец стоит в дверях и пронзает меня свирепым взглядом.

А у меня шок сковывает тело, и паника начинает перехватывать горло железной плетью.

Он точно все видел. Но как? Может не видел, может что-то другое?

А что другое?

Пришла я вовремя! Даже раньше. Значит, быть не может такого.

Только если…только если снова белку не словил. Мама говорила, что он должен уйти в отпуск, и тогда мне надо придумать максимально много активностей, чтобы приходить домой позже.

В идеале было бы съехать в общежитие, но отец против. Резко против, а последняя попытка поговорить на эту тему закончилось поколачиванием матери, а потом и меня.

Он умеет бить так, что синяки не остаются, но боль пронзает насквозь. Боль остаётся на недели, а ощущение давления практически на месяц. Двигаться сложно, дышать больно.

Все больно.

А оставлять маму одну — ещё страшнее.

Она не хочет разводиться, и это понятно, а так или иначе любые светлые чувства давно пропали, они умирали после каждого удара кулаком по лицу.

И умерли окончательно.

Есть множество способов убить человека, мой отец знает обо всех.

Мы ходим по краю, по лезвию ножа…

От этого паника плотным кольцом обхватывает и душит.

Его не пугает мой диагноз, он в него не верит, наверное. Это и неважно, потому что отец думает, что все можно вылечить, а то, что говорят врачи, это просто потому, что они некомпетентные.

Ну да…все врачи из нескольких городов, куда мы обращались.

Все они ничего не смыслят по сравнению с Благоразумовым.

—Кто тебя привез домой? — пошатываюшейся походкой он идёт ко мне, а в руках полупустая бутылка пива. По внешнему виду понятно, что до пива было что-то ещё, и явно не одно.

Мамы дома нет, обувь отсутствует, и я понимаю, что дело совсем дрянь.

Никто не сможет его отвлечь, никто не поможет, если что-то пойдет не так.

Я остаюсь один на один с ним.

Правильно, потому что сегодня я не должна была вернуться в это время, у меня была уважительная причина.

У меня был аргумент вернуться позже.

Был.

Чувствую, как сердце пропускает удар. Снова перебои.

—Я стоял на балконе, видел, как машина пронеслась, остановилась, кто-то вышел, а потом появилась ты. Я по звуку шагов понял, что это ты была. А тачка-то дорогая. Что? Нашла богатый хуй и решила попытать счастья? Решила как старшая моя…в бляди записаться? Так ты не думай, что раз ты якобы дефектная, то я не отучу тебя быть шалавой. Силой. Только так можно. Вы все понимаете исключительно силу. Отучу аж бегом. Может тебя надо сильнее бить, чтобы человеком стала…

Он делает ещё шаг ко мне, а я два назад и полностью упираюсь в дверь. Панический ужас не даёт с места сдвинуться. Сердцебиение усиливается, ударяет по рёбрам в бешеном ритме.

Мне нельзя нервничать, мне нельзя паниковать и нельзя, чтобы давление так быстро сменялось. Любая активность мне противопоказана.

Да и бить меня, естественно, нельзя.

Кого вообще можно бить до кровавых разводов на теле?

До синюшного оттенка кожи, которая обрывается от силы удара. Мужчины, который считается моим отцом. На деле чудовищем…

—Одна моя дочь шлюхой стала, вторая нет, я сделаю для этого все от себя зависящее, — он наклоняется ко мне и выдыхает пары алкоголя в лицо.

Никакая дочь шлюхой не стала. Просто…мой отец уже был женат. Первая жена умерла от рака, а его дочь сбежала из-под гнета, она сильная и смелая, а ещё здоровая. Все просто: она смогла встать и выйти из жизни отца, как только ей исполнилось восемнадцать лет!

И уже десять лет они не общаются. Никто не знает, где она и что с ней.

Прикусив губу до разливающегося во рту металлического привкуса, я всматриваюсь в бешеные глаза отца. Они налиты кровью и пугают до трясучки.

—Никто. Я приехала на автобусе, — до последнего сопротивляюсь, не моргая, не отводя взгляд.

Вполне четко осознаю, что он способен просчитать ложь, и некоторые аспекты лжи можно скрыть.

В моем случае лучше сопротивляться до последнего, лучше отрицать, ведь с согласием придет и первый удар. Я понимаю это прекрасно, четко вижу, как улечу на пол и буду глотать горячие слезы.

А ещё понимаю, куда прилетит следующий удар.

Однажды у меня была сломана рука, затем палец, дважды было сотрясение..

Были и угрозы.

Если мама уйдет, он найдет и убьет. Сначала меня, затем ее.

А если уйду я, то он убьет в начале ее.

Это может звучать как пьяный бред, если только не знать, что именно эти слова он произносит обычно на трезвую голову.

Глава 13

Глава 13
БЕЛОВ

Златовласка на меня не смотрит, тупит взор и упрямо проходит мимо, пока я как шлагбаум не срабатываю.

Бам-бам-бам.

Перехватываю ее и к себе жму, упираюсь губами в висок. Она в моих руках натягивается струной, напрягается. Я же растекаясь.

По затылку ударяет давление.

Хрен его знает, чего так бешусь, но прямо рвать и метать охота.

—Привет. Малыш, а чего пропала? — рычу, а затем и с силой сжимаю зубы до противного скрежета.

Взгляд замирает на пульсирующей жилке на шее, плывет ниже и утопает в мягкости изящного тела.

Прикусил бы этот полупрозрачный бархат, затем бы языком провел, но сейчас такой злой, что могу сделать больно, потому бью себя по рукам. Фигурально.

Злата молчит, губы кусает, а глаза словно на мокром месте. На меня поднимает растерянный взгляд, но вот произносит совсем страшное:

—Оставь меня в покое, Влад. Я не хочу с тобой проводить время.

ОХУЕТЬ заявочки. Сейчас прямо наваливает мне говна на голову. Опешив, не сразу соображаю, что она вырывается из рук и уходит, а меня оставляет обтекать. Нихера себе.

Че это было только что?

Народ вокруг улюлюкает, но мне посрать.

—А Белова бортанули.

—Че? Не дала тебе, да? Или дала, и решила, что это зря? — идёт кто-то из ушлепков. Вскидываю средний палец вверх и рычу пару угроз, метая в дебилов бешеный взгляд.

Я же размажу по асфальту и скажу, что так и было.

—Зубы мешают? — топаю за Златой, но она так быстро смывается, что трачу гребанную тучу времени на поиск. Нахожу в пустой аудитории. Она прикрыла лицо ладонями и сидит. Тяжело дышит. Плачет, что ли?

Нет, не плачет…

Чего плакать? Я ж не падла.

Я вообще ничего не понимаю. Не догоняю просто.

Бляха, да у меня со всех сторон проблемы обложили. Мало мне, ещё вмазываюсь? Да. Потому что хочу и все, и она на меня смотрит совсем не безразлично, так зачем ломаться и делать неприятно обоим, если можно сделать хорошо?

И я не только про секс, хотя о нем я тоже думаю слишком часто, а как же не думать?

Такая девочка красивая, конечно, меня вставляет. Я ж не импотент.

Подхожу тихо, но она явно слышит, что я тут, замирает вся. Совсем на иголках.

—Давай быстро рассказывай, что случилось, а я такой взял и порешал. Мне перед боем нельзя быть злым, а я пиздец злой, — желваки вибрируют от напряжения.

Но малышка молчит, плечики поднимаются и опускаются.

—Мы же договорились, порешали, так почему вдруг откат? Я ж не отстану, Злат.

Свирепствую, рыча последний вопрос уж очень грубо. Она опускает руки и в одну точку смотрит.

—Ты обещаешь, что после этого свидания, я скажу “нет”, и ты отстанешь от меня? — утробным голосом произносит, а у меня мурашки по коже.

У меня и мурашки, блять? Да пиздец, что ты со мной делаешь, Злата?

—Я че, пиздло галимое? — хмурюсь, выхватывая беглый взгляд Златы. Мгновения как взгляды схлестнулись, а давление внутри взорвало внутренности.

Накрывает.

На пятках качнувшись, подхожу к ней и рывком сажусь рядом, перехватываю ледяные ладошки и растираю в руках. Маленькие они у нее такие, совсем крошечные.

—Во сколько бой? — выходит у нее совсем надсадно, словно я на гильотину ее зову.

Вообще херня какая-то выходит. Прямо катастрофическая херня, от которой самому тошно.

Выходит, что прямо принуждение какое-то.

—Малыш, у меня есть целый день…бой вечером, конечно. Рассказать ничего не хочешь? Мне? — поворачиваюсь и внимательно рассматриваю бледное личико.

Губы практически серые, искусанные. Тяну палец к ним и не касаюсь, за подбородок перехватываю и заставляю посмотреть на себя.

Больно прикасаться, наверное, а хочется адово.

В бездонные глаза всматриваюсь с особым остервенением. Ее зрачки тут же расширяются, полностью перекрывая радужную оболочку.

Брехушка…

Нравлюсь же. И прямо в душе тепло разливается. Красота!

Вот только грустная до бесконечности, красивая, грустная и не моя. Не хочет. Но подвох чувствую. Есть что-то ещё.

—Как твои дела? Номер дашь, кстати, свой?

Мне пздц как важно получить номер от нее. Вот хочу, чтобы она сама захотела.

Злата распахивает глаза пошире.

—У меня нет телефона, я его…потеряла, — опускает свои колдовские глазки, отчего в штанах тесно. Ресницы веером опускаются на щеки, огромные ресницы, длиннющие.

Потеряла. Врешь же, да? Врешь нагло.

Ясно, пока не доверяешь?

Потеряла или отобрали? Обокрали? Сломался? Что не так?

Глава 14

Глава 14
ЗЛАТА

Я решаю позволить Белову сделать то, что он хочет. Во многом потому что остановить его невозможно. Возможно, он поймет, что я для него амёба и отчалит.

А ещё я очень хочу. Хочу пойти и почувствовать себя хоть на минутку важной…для кого-то. Хоть на короткий промежуток времени, за который я смогу понять, каково это: встречаться с кем-то.

Всё-таки его я заинтересовала только потому, что стала неприступной крепостью.

Осталось только не думать, что меня почему-то тянет на него посмотреть, мне приятно получать это внимание, хоть и бегу от него как черт от ладана.

Глупо?

Возможно.

А ещё очень боюсь влюбиться, для меня это будет смерти подобно. Я смотрю на него и замираю, внутри все переворачивается. Это плохой знак, не лучшая ситуация, где я так радуюсь, увидев Влада.

Почему мысль о том, чтобы уйти от него подальше, так плотно переплетается с желанием остаться и улыбнуться, поговорить с ним обо всем?

Да и устала я бороться. Когда он, преисполненный радостью, уходит, я спокойно отправляюсь на пары, стараюсь не показать, как на самом деле мне больно двигаться.

Скрывать свое положение не новое занятие, по факту. Я привыкла к этому, как и привыкла к боли. Иногда ее совсем не чувствуешь уже, пусть она и есть.

Просто она становится частью меня, вплетается в ДНК.

В этот раз всё закончилось быстро, очень скоро отец пришел в себя и как ни в чем не бывало ушел к себе, пока не пришла мама.

У нас есть строгий распорядок, он подчиняется требованиям только одного человека. Нарушать его смерти подобно, но бывают случаи, что у отца хорошее настроение, и тогда… все немного проще.

Тогда и мелкие просчеты могут не засчитываться.

Мама дважды пыталась сбежать со мной, и дважды это заканчивалось плохо. Без документов и денег не так просто сбежать, но даже со вторым, нужно быть самоубийцей, чтобы рисковать.

Я все ещё помню боль открытого перелома.

Мы с мамой условились попробовать в третий раз после операции, если она случится. Но я свыклась с мыслью, что операции могу не дождаться.

Я понимаю, что кому-то сердце может оказаться нужнее.

Это нормально, мы в списке давно, а новое сердце не появляется как на конвейере.

Я же пока что каким-то образом выживаю. Бывают случаи и похуже.

И чтобы кому-то жить, другой должен погибнуть.

Первое время я думала, что сердце мне не понадобиться, но…когда ситуация ухудшилась, оставаться оптимистичной не получилось.

Тем более в нашей ситуации, когда мы всё время на чемоданах из-за службы отца. Он уважаемый человек в своей среде, он эталон, примерный семьянин, а в реальности настоящее чудовище с лицом добропорядочного отца и мужа.

Мне больше не больно, мне больше не страшно. Пожалуй, я теперь отношусь ко всему проще.

Это жизнь, и она вот такая. Кому-то везёт, кому-то нет. Нет смысла плакаться, надо пытаться сделать все от себя зависящее.

На парах сижу подальше от всех, стараюсь внимание к себе не привлекать, но это бессмысленно, ведь благодаря Владу, моя персона стала очень интересна всем вокруг.

Однокурсники перешептываются и переглядываются, за спиной шушукаются.

Их винить странно, ведь мы дали повод для обсуждения.

—О, посмотрите только на нее, вся такая неприступная.

—Показушница! Ты что, не видишь, как она на него смотрит? Как кошка! Это тактика такая…отталкивать, чтобы он сильнее привязался.

Обрывки фраз до меня долетают, но я от них отключаюсь. Это лишнее. Это ни к чему.

Малиновская на меня пока что только смотрит, взглядом уничтожает. Я помню ее угрозы, кажется, теперь даже плевала на них. Меня немногое сможет запугать, в самом деле.

Что может быть для меня страшнее всего того, что я уже пережила?

Ничего, конечно.

Особенно кучка обиженных девочек, которые возомнили себя королевами.

—Злата? — обращается ко мне преподаватель. Я только сейчас понимаю, что некоторое время сидела и смотрела в одну точку без связи с реальностью.

Рывком поднимаюсь и тут же морщусь от пронизывающей боли.

—Извините, отвлеклась.

Преподаватель смотрит на меня встревожено и сочувственно. Подозреваю, что от физрука информация могла бы просочиться по всему коллективу. А мне жалость не нужна.

Нехорошее предчувствие затапливает душу.

Плюс очень может быть, что от преподавателей новость расползется и по студентам, тогда уже совсем базар будет.

Я не хочу чувствовать себя дефектной, мне хочется быть как все. Нормальной. Живой. Радостной.

Ничем не выдающейся.

—Назови основные виды шифрования данных и дешифровки, — Виктор Яковлевич хмурится и отводить взгляд в сторону, словно боится смотреть на меня долго.

Глава 15

Глава 15
Влад

Слепну от восторга. Ну какая же она красивая девочка. Таких просто не бывает, точно больше нет.

Перехватываю малышку и прижимаю к себе в момент, когда гаснет свет. Втягиваю носом неповторимый аромат. Клинит. Опять. Черт, это уже не смешно даже. Привязал бы ее к себе и все тут.

Злата рвано вдыхает воздух, тормозит.

Теперь я обхожу ее и позволяю себе лишнего.

—Почему потух свет? Я не люблю темноту, — шепчет мне в шею, а я Опускаю руки на талию и мечтаю пойти дальше.

Не, не сейчас. Прилетит же по роже. Да и не такая она, терпи.

—Шшш, помнишь, мы с тобой говорили, один день. Ну вот одно свидание мое. А дальше…дальше увидим, так что не сопротивляйся. И не бойся, я ж не обижу, — шепчу в ухо и целую.

Злата в моих руках замирает, маленькие пальчики сжимаю ладонь. Холодные как лёд.

Перехватываю ладошки и у губам тяну. Целую каждую костяшку. Песня. Каждый Поцелуй сопровождается вздрагиванием Златы. Как воробушек. Боится, что ли?

Нет, стесняется.

Прелесть.

—Влад, не надо, — отворачивается от меня. Я как раз губами тянулся. Злата руку выхватывает и губы накрывает, а я прижимаясь к мягкой коже ладошки.

Носом упираюсь в её маленький носик.

По вене скачет адреналин. В полутьме вижу искрящийся взгляд своей девочки, он будоражит и манит.

Касаюсь губами к ладони и шепчу:

—Не надо что?

—Целовать меня не надо, —ломающимся голоском просит меня.

Обнимать буду, раз целовать нельзя. А так вообще можно губами прижиматься к щеке и губам, это не целоваться, а прижиматься.

Внутри все переворачивается.

—Почему?

Меня смешит эта беседа, смешит и раздражает, ведь я вижу, как она дрожит в моих руках. Как ловит каждое мое движение, как покрывается мурашками ее кожа. Как дыхание срывается в пропасть, как она с жадностью рассматривает меня.

Как краснеет.

Все это реакции, от которых меня штырит.

—Мне нельзя в тебя влюбляться, Влад.

Там по лбу битой прилетает.

Нельзя влюбляться? А ты уже влюбилась, да.

—Давай целоваться без влюбленности, потому что можем?

Упираюсь в её лоб, но губ не касаюсь. Балансирую на краю, слегка касаясь. Огненное дыхание опаляет лицо. Дышать нечем. Ощущение, что бегу стометровку.

И пока мне не прилетело по яйцам, я глажу мягкие волосы, скольжу пальцами по щекам и слегка цепляю губы.

Злата задерживает дыхание. А я может дышу ею. Может и задыхаюсь.

Как только выходим в исходную точку, откуда открывается тот самый нужный мне вид, свет по моей команде включают.

Зимний сад загорается гирляндами. А внизу за панорамными окнами видно каток, который уже украшен в новогодней тематике.

У меня охереть какие планы на этот вечер. Вот прямо глобальные.

Ожидаемо, Злата в восторге всматривается во всю эту красоту и теряет дар речи.

Улыбка на лице растягивает губки, которые я бы с радостью жрал как спелые вишенки.

Бледное лицо сейчас слегка окрашивается живым оттенком.

Ей нравится…нравится. Переводит на меня потрясенный взгляд, чаще моргает, смущённо отводит взгляд после того, как видит мое внимание, и краснеет.

Как спелое яблоко.

—Как красиво…

—Херня, вот ты красивая, да.

Перехватываю за руку Злату и веду к столику, где уже все засервировано. Я не гений в плане ухаживаний, но это место нравится моей сестре, маме, знакомым, так что, думаю, того стоит.

Основная особенность, что этот ресторан часто используют для праздников, потому что на первом этаже тематический каток закрытого типа.

Он покоряет сердца своей красотой.

Мужики часто его арендуют, чтобы предложение сделать. В общем, дорого и богато.

Злата голову крутит и ничего не ест.

—Ешь, посмотри сколько всего. Пока не поешь, не встанешь, — шучу и нет, потому что меня пугает ее худоба. Злата застенчиво улыбается и клюет как воробушек.

—Это очень много. Ты и сам ешь.

—Не переживай, я поем.

Сначала тебя попробовать хочется… но это не произношу, мысленно только утопаю в этом чувстве.

—Чем ты увлекаешься? — в лоб спрашиваю, мне вдруг хочется знать о ней все. Вплоть до самой мелкой подробности.

—Ничем особенным, раньше музыкой увлекалась, сейчас на это времени нет.

А ты?

—Бокс. По большей части, вообще все виды борьбы, ну и гоняю немного. Все как у всех. Посмотришь сегодня, как я боксирую.