Клятва

Глава 1. Марта

Все события, персонажи, описанные в этой книге,

являются художественным вымыслом.

Любые совпадения с реальными событиями или

действиями реальных людей случайны.

Глава 1. Марта

Мой мир разрушен.

Я не могу дышать, не могу мыслить, не получается жить.

Ничего не имеет ценности. Я будто умерла.

Запись в дневнике Марты.

Маленький сибирский городок

Около двух лет спустя

Яркий свет софитов бьет в глаза. В огромном зале я едва различаю лица собравшихся людей. Зал полон, и все они сидят за столиками.

На мне довольно свободное черное платье из атласа, но очертания тела обрисовываются при каждом моем движении. Распущенные волосы перекинуты через плечо. В ушах массивные серьги с бриллиантами. Не мои. В конце вечера я обязана буду их вернуть в ювелирный салон.

Я не вижу того, кто купил танец со мной, и чувствую себя глупо, стоя посередине пустого пространства.

Сумма, которую незнакомец вывалил за две минуты со мной и заунывную песенку, поистине огромна даже по меркам богатых людей. Осознавая это, вдоль позвоночника собираются мурашки.

Безумец какой-то. Лучше бы держаться от него подальше.

Волнуясь, заламываю пальцы. Это так непозволительно для модели моего уровня.

Начинает играть музыка. Как я и думала, очень заунывная. Тухлая. Но я улыбаюсь, пока по спине пробегает холодок.

Он выходит в центр круга уверенным шагом, как делал это всегда.

Джинсы цвета «кэмел», белая рубашка, кеды. Волосы чуть длиннее, чем в нашу последнюю встречу, и более выгоревшие на майамском солнцепеке. Он без тени улыбки на лице, где щеки и подбородок покрыты темной щетиной. Ну очень серьезный. Можно подумать, что его заставили.

А я... Я продолжаю улыбаться. Рада видеть, хоть и причинил такую боль, что на части разрывало.

Алекс Эдер. Чемпион.

— Привет, Марта, — говорит строго. Долго смотрит мне в глаза, но я не отвожу взгляд, выдерживая его напор. — Разрешишь? — спрашивает, можно ли положить свою ладонь мне на талию.

В другой ситуации усмехнулась бы и возвела глаза к потолку. Это так глупо — потратить хренову тучу денег и спрашивать разрешения.

— Алекс... Разрешаю.

Но его рука уже греет мою поясницу. Ее покалывает, но я стараюсь не замечать. Просто не каждый день встречаешься со своим прошлым лицом к лицу.

Дышу его парфюмом, а пальцами глажу дорогой хлопок рубашки. У нее довольно грубая ткань, и не сказать, что мне нравится.

— Надеюсь, деньги за этот танец точно пойдут на благотворительность? Я очень переживаю за...

Хочу усмехнуться во второй раз. Удивительно, что Алекс Эдер не знает, кому помогает. Похоже, что даже чемпион волнуется.

— Сомневаешься?

Мы переглядываемся.

— Ну, если ты мне обещаешь, — уголок его губ слегка дергается вверх.

Не улыбка, но уже что-то. А я нет, — продолжаю широко улыбаться. На камеру. В конце концов, этот танец обошелся гонщику в целое состояние. Только зачем? Настолько жаль морских обитателей?

Алекс шепчет. Шепот перебивает тугие ноты медленной песни.

Прошу прошлое не бить так сильно. Хватит. Не полюбил меня. Бывает. Он не виноват.

— Я так и не поблагодарила тебя за подарок.

Моя карьера началась с электронного письма-предложения. Первое время думала, что это благодаря каким-то моим контрактам в прошлом, но я глубоко ошибалась. Мне снова помог Алекс, а я так и не написала ему банального «спасибо». Зла была, обижена. А потом... Очень глупо ворошить то, что сожгла, а пепел смела в самый дальний уголок и посадила на крепкий амбарный замок.

И теперь я настоящая модель. У меня есть менеджер, куча договоров, собственный райдер, и я участвую в Неделях моды.

— Представим, что этот танец и есть твоя благодарность, — отвечает смущенно.

— Но ты за него заплатил, — вновь переглядываемся.

— Любой бы заплатил, — чуть посмеивается. Боже, как давно я не слышала его смех, — ты модель «Victoria`s secret»!

Ах, да. И это тоже.

Мои ноги устали, голову разрывает, в висках бешеная пульсация. И как же так получается, что я рядом с Алексом просто разговариваю? Будто бы во сне. В очень реальном, страшном сне.

Музыка заканчивается. Мы останавливаемся. Алекс нехотя отступает, и решаю, что это на самом деле мне все мерещится из-за утомления.

— Спасибо, — говорит с призрачной улыбкой.

Второе прощание. Это — правильное.

Грудную клетку раскурочивает, словно попала в аварию. Все тело ломит, в мясо. Но улыбка всегда должна быть, пусть хоть дуло к виску приставят. Я ведь модель, как и мечтала.

Алекс отходит спиной и так проходит метр. Только потом разворачивается и растворяется в темноте зала, словно этого гонщика и не было.

— Поздравляю, Алекс Эдер, — говорю громче. Нужно, чтобы он услышал. — Двухкратный.

Я скучала. Невыносимо скучала. Ночами ревела белугой, пока слезы не заканчивались, а щеки не краснели цвета болида «Феррари». Сердце работало как игрушка. Тупой метроном. Задыхалась. Умирала.

А сейчас отпускаю.

— Спасибо, — слышу, но уже не вижу.

— Я болела за тебя!

— ... Поэтому и победил.

=========>>> ГЛАВА 2

Глава 2. Марта

Ветер задувает за шиворот. Холодный. По-сибирски пробирающий до костей.

Но мне это не страшно.

Я перестала вообще что-либо бояться.

Когда тебя нет — нет и страха.

(из воспоминаний Марты)

— Ты его знаешь? — быстро лепечет Мария. Танец с ней тоже обошелся в кругленькую сумму — банкир выложил за них чуть больше семисот тысяч долларов.

— Кого?

— Ну, с кем ты танцевала? — моя вроде как подруга продолжает выглядывать из-за шторки.

— Знаю, — сухо отвечаю.

Вечер закончился. С удовольствием скинула туфли и сейчас хочу говорить только о ванночке для ног с эфирными маслами эвкалипта и мяты. Видела в рекламе по телевизору. При заказе от двух штук скидка. Может, стоит предложить Мари?

И да, еще бы не отказалась от сочного бургера в исполнении Рикардо. Его фудтрак в нескольких километрах отсюда.

Мои глаза прикрыты. Я думаю о доме. Нет, не о том месте, откуда сбежала два года назад, а о маленькой квартирке в Майами. Не могу похвастаться ее размерами или расположением в фешенебельном районе, но меня она полностью устраивает.

Поэтому сейчас я жажду оказаться в своей кровати, на своей подушке и под своим одеялом. Меня ждет семьдесят пятая серия турецкого сериала.

— И кто он? — Мария вновь выдергивает.

Стараюсь о нем не думать, но, видно, сегодня такой вечер.

— Алекс Эдер. Чемпион «Формулы-1», — произношу лениво. Потягиваюсь. Сережки на моих ушах бренчат, и этот звук создан, чтобы убаюкивать.

— Симпотяга, — прикусывает край губы и продолжает пялиться в зал. Гостей там почти не осталось. Алекса, думаю, и подавно.

Если Мария думает, что я продолжу мусолить тему моих странных отношений с Эдером, то она глубоко ошибается.

Эта тема — табу в квадрате. Никто не в состоянии вытащить меня на эмоции или заставить поностальгировать по прошлому.

— Свободный, не знаешь?

Перевожу взгляд на любопытную Марию и поднимаюсь с удобного кресла. Мне приходится вновь надеть туфли на слегка отекшие ноги. Обещаю купить себе ванночку домой. После бургера только.

— Не знаю и знать не желаю.

— Странная ты, Марта. Такой мужчина. При деньгах, знаменит, красив. Если еще и свободен, то... С ним что-то не так?

Ей-богу, хоть смейся, что я и делаю. Фраза «модели глупы» явно имеет под собой почву.

— Купи он танец со мной, я бы его не отпустила. И плевать, если с ним что-то не так, — поджимает губы.

Не хочу ее расстраивать тем, что Алекс не обратит на нее свое внимание ни при каком раскладе. Но удерживаю эту мысль при себе. Меня это не касается.

Медленной походкой выхожу из здания музея, где проводился благотворительный аукцион, и бреду до своей недалеко припаркованной машины.

Даю себе минуту полюбоваться в очередной раз. Красная, маленькая, о такой я и мечтала. Одной кнопкой можно открыть вверх и ехать по проспекту, любоваться океаном и пальмами.

Сажусь, забросив сумочку на соседнее кресло, и, заведя двигатель, выезжаю на шоссе.

По радио играет хит некой рок-группы, и я делаю музыку чуть громче. Складываю крышу и делаю то, что и хотела: проезжаю по проспекту, любуясь закатом, пальмами и серферами. Левую руку вскидываю вверх, чувствуя жесткое сопротивление ветра.

Сейчас мне хорошо. Можно даже сказать, что я счастлива.

Паркуюсь у закусочной недалеко от дома.

— Как обычно? — повар Рикардо уже меня знает.

— Угу, — смутившись, говорю.

Водится за мной один грешок: когда я дико устала или выдался тяжелый день, я позволяю себе небольшой, но сочный бургер.

— Секрет? — подмигивает.

— Как обычно, — забираю заказ и оплачиваю с неплохими чаевыми. Рикардо — классный парень.

Мне нельзя такое есть. И если тренер узнает, не сносить мне головы. Поэтому да — самый большой секрет.

С удовольствием съев бургер и выкинув салфетку в ближайшую урну, оборачиваюсь. Могло, конечно, показаться, но ощущение, что я под чьим-то наблюдением, заставляет поежиться и встряхнуть плечами.

Солнце уже село за горизонт, тонко намекая, что пора бы оказаться уже дома. Помню, чем закончился вечер, когда я сбежала из ресторана от... Алекса.

Паркуясь недалеко от входной группы, ставлю машину на сигнализацию и поднимаюсь к себе на пятый этаж.

Квартира встречает меня тишиной и приятным запахом жасмина.

Скидываю туфли, вешаю на крючок сумку и иду в небольшую ванную комнату мыть руки. Драгоценности кладу на специальное блюдце. Не забыть бы завтра их отвезти.

И завариваю вечерний чай.

На часах десять, когда приходит оповещение от одного издательства. Фотографии с этого вечера уже загружены в сеть.

Первая, где я и Алекс. Меня пронзает острый укол воспоминания, подобно снотворной инъекции, и от нарастающей боли я морщусь.

Это прошлое. Всего лишь прошлое.

«Прости, что не смог прилететь на благотворительный вечер», — сверху всплывает сообщение от Стефа.

Тут же жму, чтобы открылось окошко, убирая с глаз долой меня и Эдера.

«Ничего страшного».

«Уверен, за танец с тобой выстроилась очередь».

О да...

«Я прилетаю завтра. Увидимся. Серьги можешь не возвращать. Я выкупил их для тебя».

Стеф всегда пишет односложно. Он человек дела. Финансовая акула и все такое, но я больше не позволю мужчине делать мне подарки. Даже если это будет что-то желанное, красивое и идеально мне подходящее.

Отбрасываю телефон на диван в полной уверенности, что серьги я в любом случае верну. В ответ ничего не пишу, потому что Стеф не ждет, а я никогда не оставляю сообщение последней.

Глава 3. Алекс

— Если бы Вам выдалась возможность что-то изменить в своей жизни,

чтобы Вы сделали?

— Выиграл бы чертового льва.

(выдержка из интервью Алекса Эдера)

Когда я увидел Марту, стоящую посередине зала, в груди все стянуло тугими ремнями, и мне было больно дышать.

Нет, это не первый раз, когда я вижу ее вживую, практически на расстоянии вытянутой руки, но тогда она меня не замечала. А сейчас мне предстоит показаться ей на глаза спустя один год, девять месяцев и четыре дня. Бесконечно долго.

Она другая, не такой, какой я ее запомнил. Взгляд стал тверже, а движения плавнее и легче. Спина кажется ровнее, модель ведь!

Растопленный шоколад в ее глазах больше напоминал мне черный кофе, который она любила по утрам. В нем не было и кристаллика сахара, и о сливочности и мягкости оставалось лишь мечтать.

— Как все прошло? — Себастьян — мой бессменный менеджер — названивает с тех пор, как официальное мероприятие закончилось.

Я стою у входа, спрятавшись за колонной. Марта должна появиться вот-вот.

— Нормально, — отвечаю скупо.

Вся буря внутри. Там творится что-то страшное, обезоруживающее.

Марта за меня болела... Откуда-то знаю, что это так.

— И все? Ты ради этого мучил меня месяцами? «Нормально»? Я уволюсь, Алекс!

— Я с ней потанцевал.

Два с половиной миллиона долларов за две минуты. Уверен, это должно стать хорошим началом нашего общения. Песню, правда бы, поменял. Кто нанял того диджея?

— И? Поговорил?

— Поговорил.

Голос у Марты тоже другой. Потребовалось бы несколько секунд, чтобы узнать ее, если вдруг она случайно наберет мой номер.

— Пригласил куда-нибудь? Слышал, открылся новый рыбный ресторан.

Замечаю Марту, выходящую из музея. И нет, она не должна меня видеть. Первая наша встреча останется такой, какой я ее и задумал.

— Рано, — отвечаю и тут же сбрасываю. Несколько ругательств успевают вылететь из динамика.

Себ со мной вряд ли согласится, потому что с этим «рано» я тяну очень и очень давно. А потом у нее появился этот хмырь — Стефан Эванс. Мое «рано» переросло в разряд «еще не время». Себастьян назвал это по-другому: «проебался». Не склонен был с ним спорить.

Мне лишь хочется сделать все идеально и правильно.

Она садится в свою новенькую «Ауди» и выезжает на проспект. Помню, как несколько месяцев назад общался с менеджером салона, чтобы он советовал только ту машину, которую одобрю я. Тайно я брал машину на тест-драйв.

Конечно, мой выбор пал бы на «Мерседес», но уверен, Марта будет обходить этот салон за миллю. Что ж, искренне рад, что она не выбрала французов, а остановилась на старых добрых немцах.

Смотрю на нее издалека, из салона своей машины, припаркованной на другой стороне улицы.

Марта даже не подозревает, что я рядом. Всегда.

Когда она садится за руль и уезжает домой, иду неспешным шагом к Рикардо. У него и правда вкусные бургеры.

— Как обычно? — спрашивает, подмигнув.

Ударяю ладонью, под которой положил двадцать баксов, и киваю. Сам бургер стоит семь тридцать. Сдачу не беру.

— Она сегодня была такой счастливой, — говорит, пока готовит. От длинной серебристой плиты идет дым и шкворчание, — не такой, как всегда. Наверно, у нее особенный день?

Хотелось бы в это верить.

Достав телефон, смотрю на время. Почти десять, и солнце скрылось за горизонт. Я последний посетитель фудтрака «У Рики». Потом он закроет его и уйдет к своей молодой жене.

Еще у Рикардо есть сын, которому недавно исполнилось шесть, и он большой фанат «Формулы». Неделю назад парень вступил в программу по обучению молодых пилотов. Первый пункт — карты. Мне хочется помочь мальчишке. Ведь путь наверх длинный и тернистый.

Получив бургер, сажусь на место, где еще несколько минут назад сидела Марта. Если прикрыть глаза, то я смогу почувствовать ее запах.

— До свидания, господин Эдер!

Вскидываю руку и прощаюсь с Рикардо. Классный все-таки парень.

Дом встречает меня тишиной, к которой привык. Мою руки, ставлю чайник, параллельно смотрю на фотографии с сегодняшнего вечера.

Получается, два с половиной миллиона не только за танец, но и за ее улыбку. Мне.

Марта мне улыбнулась.

Дурацкие морские обитатели… Да я в состоянии перевести еще столько же, только бы она снова улыбнулась мне.

Будильник будит меня ровно в шесть. Подскакиваю с кровати и чувствую себя настолько выспавшимся, что мышцы горят. Несмотря на то, что заснул я за полночь: свет погасил только в полвторого.

Волнение несколько сбивает настрой.

Доезжаю до модного фитнес-клуба, куда еще месяц назад записалась Марта. Получаю ключи, переодеваюсь и захожу в зал.

Замечаю ее издалека. Марта на беговой дорожке уже вовсю старается кого-то догнать. Длинные ноги обтянуты ярко-фиолетовыми лосинами, а сверху короткий спортивный топ такого же ядреного цвета. Высокий хвост резко взметывается при каждом движении, и темные пряди с размаху бьют ее по оголенным плечам.

Я прирос к полу, из моих ступней проросли цепкие крючки, не давая сделать и шага.

В зале мы с ней одни.

— Привет, — говорю чуть хрипловатым голосом.

Взгляд рассекает пространство, и темные глаза упираются в меня, как в стену, требуя разрушить. Да, не растопленный шоколад.

— Алекс?

Беговая дорожка ускользает вперед, а модельные ноги Марты запутываются, и она падает.

_______________

Дорогие читатели, если кто не знает, у Алекса и Марты есть предистория:

https://litnet.com/shrt/9n2T

"Сделка"

Бесплатно можно прочитать до 15 июня. Дальше книга будет в продаже)

(Истории связаны, но для тех, кто не любит грустные концовки, можно читать отдельно от первой части)

Глава 4. Марта

«Рады пригласить Вас на фотопробы весенней коллекции,

которые состоятся в Майами четырнадцатого февраля

для бренда «Glaze».

Просим не забывать с собой портфолио».

«Благодарю. Свое участие подтверждаю».

(электронная почта Марты)

— Привет, — слышу позади знакомый до червоточин голос, и меня охватывает судорога.

Поворачиваю голову и снова вижу его.

Черные шорты, объемная футболка, отросшие волосы забраны на затылке. Странный, необычный видок.

— Алекс? — не своим голосом уточняю.

Ноги от резкого онемения заплетаются, а выставленная скорость на беговой дорожке оказывается велика, чтобы я смогла ее вынести. Или шок от второй внезапной встречи сбил все внутренние настройки.

Я падаю.

Удар приходится на поясницу, и я скатываюсь с дорожки на шершавый ковролин зала. Колени, стертые за секунду, начинают тут же щипать.

— Какого хрена? — ругаюсь. У меня показ завтра! Куда я теперь с красными коленями? Боль стреляет по всему телу.

— Прости. Не думал, что ты упадешь. Вроде не страшный же... Был.

Тон гонщика извинительный, немного грустный.

Алекс подает руку, и приходится на нее опереться, чтобы подняться. В зале включен яркий свет, и вообще сейчас раннее утро, поэтому такая близость с прошлым неуместна и неприятна.

Мне было достаточно двух минут, которые закончились вчера.

Переглядываемся. Я думаю о том, чтобы сменить клуб.

— Что ты здесь делаешь? — прозвучало грубо, но я все еще виню Эдера в своих стертых коленях и сломанном настроении. День должен был быть прекрасным.

Он странно улыбается. Выглядит выспавшимся, веселым.

— Заниматься пришел и вдруг тебя заметил.

— Раньше я тебя здесь не видела, — потираю поясницу и поджимаю губы. Все мышцы стягивает.

— Абонемент в прошлый зал закончился, и мой менеджер посоветовал этот клуб.

— Какой хороший менеджер, — с ехидством произношу, ковыляя до лавочки. Алекс подставил мне локоть, но у нас не такие отношения, чтобы я еще и опиралась о гонщика в такой мелочи.

— Злишься? — спрашивает вновь, будто бы расстроено.

Не знаю, что ответить.

Шок от встречи прошел, но близость Алекса по-прежнему для меня странная и не уже входит в систему моих координат.

Я научилась жить, зная, что наши пути больше не пересекутся. Несмотря на то что живем в одном городе, возможно, посещаем те же тусовки, и у нас есть общие знакомые, была уверена, что мы самые параллельные из параллельных прямых.

Благотворительный вечер стал исключением, где мы поставили красивую финальную точку. Я поблагодарила его, а он отдал свои деньги погибающим морским обитателям. Мы улыбнулись друг другу и разошлись по своим мирам. Все!

— Мы можем решить, кто в какой день и время занимается, — Алекс присаживается рядом. Его колено слегка задевает поврежденное мое. Шиплю.

Его предложение слегка остудило мою злость, и я почувствовала некий стыд.

Майами — деревня. Мысля здраво, мы и правда могли встретиться, где угодно. А этот клуб хороший, дорогой. И в фитобаре делают зеленый смузи из сельдерея, яблока и ананаса. Помнится, Эдер был помешан на чем-то подобном.

— Перестань. Мы взрослые люди, а ты предлагаешь детский сад, — откручиваю крышку своей бутылки с водой и отпиваю несколько глотков. Вода не унимает тревоги. Я по-прежнему чувствую себя неуютно рядом со своим прошлым.

Администратор приносит мне пакет со льдом, который прикладываю к пояснице. Удар все же был сильным.

— А ты давно здесь? — спрашивает невзначай, пока я сильно сжимаю крошки льда, и они похрустывают под моими пальцами.

Поражает, что мы вновь общаемся как старые знакомые. Он улыбается, я уже тоже.

— Несколько месяцев.

— И что, правда хорошее место?

— Мой менеджер хвалил, — веду бровями, в очередной раз хватаясь за бутылку.

Алекс опирается на свое колено и кладет подбородок в раскрытую ладонь. Смотрит на меня задумчиво, когда я пробегаюсь взглядом по его одежде, волосатым лодыжкам и идеально белым кроссовкам.

Зал понемногу начинает наполняться людьми. У нашего разговора появляются свидетели, а я помню, чего мне стоило чтение сплетен после нашего расставания с Эдером. Новостные паблики и желтые прессы взрывались от едких комментариев.

— Что ж, пора возвращаться к занятиям, — неловко поднимаюсь со скамьи, откинув пакет с растаявшим льдом.

— Ты во сколько заканчиваешь? — суетливо спрашивает. Успеваю отвернуться, — могли бы выпить кофе.

Открываю рот и закрываю его от третьего шока за прошедшие двенадцать часов.

— Я перед тобой виноват, — упирает руки в бока. Мне не перестает казаться, что он волнуется. Вспоминая, каким был Алекс Эдер, я действительно верю, что он чувствует за собой вину.

Ну а сукой я стала не стопроцентной.

— Хорошо, — отвечаю, поведя плечом.

Боль в пояснице стихает. Но в груди нарастает жар. Колени печет, и уже обдумываю, как буду убирать красноту. Съемка в купальниках, и мои ноги должны быть идеальным.

— По-дружески, — добавляет.

Хмыкаю.

— Разумеется, — закатываю глаза, отвернувшись от Эдера.

Глава 5. Марта

«Классное платье».

«Спасибо, Алекс».

(единственный диалог между Алексом и Мартой

под ее фотографией в фиолетовом платье)

— Капучино? Или американо? — спрашивает так, будто мы каждый день после занятий усаживаемся в кафе и выпиваем запретную чашку кофе. У Эдера вышло очень легко и непринужденно, словно так и надо.

Я бы выбрала ванильный раф, но такого предложения не поступало, да и невежливо как-то. Мы давние знакомые, случайно встретившиеся. Ванильный раф — это что-то про друзей, доверие и свободное общение.

— Американо, — говорю, чуть подумав.

Приглашение было на кофе.

Сев напротив и откинувшись на спинку стула, Алекс начинает меня разглядывать. Без наглости, но с интересом и довольно въедливо. Его льдисто-серые глаза напоминают мне того Алекса, кто покупал мне фиолетовое платье.

Под напором его взгляда становится неуютно. Он практически не моргает.

Я не понимаю, что ему нужно.

— Слышала, что этот сезон у вас не такой успешный, как прошлые два? — спрашиваю, разряжая обстановку.

— Интересуешься гонками?

Слегка краснею.

Новость выскочила внезапно, как вирусный ролик. Я не искала информации, не шерстила интернет, из всех спортивных пабликов удалилась. Если прощаться, так отрезать от себя все.

— Нет. Прочитала случайно.

— Не всегда все идет так, как хотелось бы.

Нам приносят по чашке горячего кофе. Алекс тоже заказал американо.

— Желаю, чтобы все наладилось, — опустив взгляд на кофе, говорю.

Мои пожелания искренние. Я не держу зла на Алекса. За наше прошлое-то уж точно. Эдер дал мне то, о чем я и просила — защиту. Все остальное — розовые мечты наивной девочки Марты Вавиловой, плюхнувшейся бомбочкой в роскошную жизнь с классным гонщиком. Не влюбиться было нереально.

Пришлось долго работать над собой, чтобы простить ту свою ошибку. Жизнь сложнее, чем думалось. Случается, что человек не в состоянии полюбить другого.

— Расскажи мне что-нибудь о себе, — внезапная просьба Алекса прозвучала как снег в июле.

У меня вдоль шеи собрался холодок и запершило в горле. Эдер продолжает, крадучись, меня изучать.

— Мы же можем пообщаться как старые знакомые, так? — он будто чувствует, на что давить. Именно это оправдание я и использую сама для себя же, задаваясь вопросом, что я делаю напротив Алекса Эдера.

— Что ж, я по-прежнему сотрудничаю с брендом «Glaze», у меня даже есть собственная линейка косметических средств. Помады, тени, румяна... — говорю и думаю, ему правда это интересно? — Весной я была на неделе моды в Милане и Париже. Было здорово.

— Круто.

— Да... А ты? — задаю ради приличия.

Мой кофе почти закончился, и я пару раз успела проверить время. Это не осталось незамеченным для Эдера.

— Гоняю.

— Исчерпывающий ответ.

Повисает неловкая пауза. Или это чувствую только я?

Улыбаюсь, как местные американцы, и встаю. Его просьбу выпить с ним кофе я выполнила, и теперь уже точно ничем не связаны. Общий фитнес-клуб не в счет, все же подумаю, стоит ли продолжать сюда ходить.

Если мы будем встречаться с Алексом так каждый день, это вызывает волну слухов, а мне сейчас это ни к чему. У меня есть Стеф, и проверять его на ревность в мои планы не входит. У нас все хорошо.

— Спасибо за кофе, — благодарю. Алекс тоже поднимается вместе со мной, но его кофе почти нетронут.

— Спасибо за компанию. И извини за, — кивает на мои колени. Краснота начинает сходить, моя злость и вовсе утихла. Рядовая ситуация. Я могла так же испугаться кого угодно, и упасть.

— Все в порядке. У меня есть чудо-крем от ссадин.

Моя ложь набирает обороты. Хочу уже уйти, общество Алекса начинает меня душить.

Облизнув губы, разворачиваюсь и ухожу. Спешу. Мое сердце ведет себя странно, и все дело в воспоминаниях, которые стучатся со дна, куда я их заколотила.

Взгляд Эдера ощущается на спине жжением.

Переодеваюсь с такой скоростью, как никогда. Мысль, что мы можем столкнуться еще и на выходе, пугает. Хочется закричать, что хватит этих встреч!

Коридор пуст, как и зона рецепции. Облегченно выдыхаю и перебежками дохожу до машины. Только захлопнув дверь, закрываю лицо ладонями и рычу.

«Рестория» в 8 p.m., — читаю сообщение от Стефа. Он отправил его еще час назад.

Ужин, точно!

Из-за Алекса моя тренировка задержалась, плюс незапланированный кофе с Эдером. А я не люблю, когда мои планы на день претерпевают изменения. Четкость и порядок стали моими верными спутниками. Это — часть успеха.

Заведя двигатель и посмотрев перед собой, нахожу гонщика на крыльце фитнес-клуба. Он достает телефон и кому-то печатает. Улыбается. Мгновенно вспоминаю Серену. Личная жизнь Эдера после нашего расставания была под строжайшим запретом, да и никаких слухов в сети даже случайно не попадались мне на глаза. Но зная, как он ее любил...

В ту ночь Алекс ушел, а обещание вернуться не сдержал. Я прождала его четыре часа, а, увидев его глаза перед самой гонкой, поняла, что Алекс был с ней всю ночь. Оттолкнув мои чувства, он кинулся к ней...

В ту же минуту я покинула Яс-Марину и уехала в аэропорт. О результатах гонки узнала, засев в угол и открыв телефон.

Чувства были странными: радость и горечь в одной капле.

В любом случае, я искренне рада за Алекса, если он обрел свое счастье с ней.

Эдер не спускается, а сбегает со ступенек с блаженным видом на лице и, заметив мою машину у самого входа, поднимает руку, прощаясь.

Я без единого ответного жеста и вежливой улыбки срываюсь с места.

Что? Ему? Нужно?

Глава 6. Марта

«И к светским новостям:

Главные номинанты на премию «Пара года» Алекс Эдер и Марта Вавилова распалась.

Источник, приближенный к паре, рассказал о разладе в отношениях,

частых недопониманиях и конфликтах».

(из новостей)

— Как прошла поездка в Сиэтл? — интересуюсь у Стефа.

— Неплохо. Мне удалось подписать контракт на моих условиях.

Мой парень, вернее, мужчина — Стеф, ему сорок три, — берет со стола бокал красного вина, делает глоток, запивая стейк. Наши взгляды встречаются, и мы слегка улыбаемся друг другу.

— Еще раз извини, что пропустил благотворительный вечер.

— Все в порядке.

— Мне позвонили из магазина. Ты вернула серьги?

Мне не хочется объяснять Стефу то, что делала миллионы раз, но стараюсь сохранить некую холодность и равнодушие. В конечном счете Стеф всего лишь хочет сделать мне приятное в той манере, в какой и привык.

— Я не принимаю подарки дороже ста долларов, Стеф, — чуть посмеиваясь, отвечаю.

— Сто долларов, — вздыхает. — Крошечный букет.

— И его бы я приняла, а вот серьги в несколько десятков тысяч долларов — нет, — веду бровями. Хотя и цветы-то от Стефа я ни разу и не получала.

— Вчера за танец с тобой кто-то выложил больше двух миллионов...

Два с половиной, если быть точной. Отодвигаю от себя тарелку и допиваю вино. Не хватало еще вспоминать Эдера на вечере со своим мужчиной.

— Они пошли на спасение морских обитателей, а не мне, — скрестив руки и наклонившись к столу, говорю одними губами. Сегодня в макияже у меня акцент на глаза, а не на губы.

Стеф довольно симпатичный мужчина. В его волосах уже блестит седина, а глаза черные, смоляные.

Мы познакомились на одном из показов. Все произошло как-то просто, если не буднично. Таких историй миллион в сети. Стеф подошел, сказал пару комплиментов и пригласил на ужин. Я согласилась, потому что мужчина показался мне галантным, уверенным в себе и не отпускал сальных шуточек в адрес моделей. В конце концов, это был просто ужин.

За ним последовал второй, третий. На пятом он поинтересовался, можно ли меня считать его женщиной. Я побледнела и будто бы проглотила язык. Такого еще никто и никогда не спрашивал. Купилась, как девчонка.

Наши отношения со Стефом немного пресные и в чем-то скучные, но мне в них хорошо.

— Морские обитатели, — Эванс усмехается, и у его глаз растекаются сотни лучиков.

Стефан Эванс обаятельный, перспективный, неназойливый и ценящий мое пространство, время и ресурс, и видящий во мне привлекательную женщину.

— Приятно, что ты в чем-то еще осталась наивной.

— Это комплимент?

— Разумеется. Капля женской наивности всегда будет в плюс.

— Капля?

— Именно так.

Я довольна. Наш сухой разговор не несет никакого для меня риска. Все просто, понятно, по-деловому. Правда, и секс такой же... Но я не посмею что-либо изменить. Иначе мой мир покачнется. А я, как выяснилось, не выношу даже легкой качки.

— В следующие выходные меня пригласили на прием в посольство Бразилии. Я сказал, что буду не один.

Стеф никогда не задает вопросы, он делится планами и дает мне выбор: присоединиться к его планам или нет. Ведь у меня тоже есть работа и обязательства.

Так обычно поступают равнозначные партнеры.

— Я освобожусь около трех. Тебя устроит?

— Было бы великолепно. Начало приема в четыре.

Мы вновь друг другу улыбаемся. Я расслабленно откидываюсь на стул и ловлю на себе заинтересованный взгляд Эванса. Понимаю, что сегодняшнюю ночь проведу у него.

Уголок губ Стефа дергается вверх, когда мы оба узнаем о наших планах на ближайшие три часа, лишь взглянув друг на друга.

— Я рад, что тогда решился пойти на показ и встретил тебя, — его голос звучит для меня искренне.

Опустив голову, принимаю его признание.

— Думаю, нам пора, — Стеф встает с места, повторяю за ним.

Он расплачивается с официантом, как вдруг я замечаю входящего в ресторан Алекса Эдера. Готова взорваться, что снова вижу его. Третий раз за сутки не может быть совпадением. Успеваю сделать шаг, чтобы спросить в лоб, но...

Алекс не один. За ним, смеясь, заходит рыжеволосая девушка. Ее кудряшки окружают голову, как облачко. Глаза яркие, синие, губы выкрашены в цвет спелого апельсина. Оба не просто улыбаются, они смеются. Громко, задорно и почти счастливо.

Застываю с заученной модельной улыбкой на лице.

— Марта? — Алекс только заметил меня. Облизнувшись и прочесав отросшие волосы пальцами, смотрит.

— Привет, — здороваюсь сквозь зубы.

— Ты меня преследуешь? — спрашивает с издевкой. Мой смешок застревает в горле. Теперь его шутки такие?

— Мы со Стефом ужинали. И уже уходим.

— Значит, вы освободили столик? Замечательно. Потому что я не бронировал. Хорошее место?

Эванс становится позади меня и кладет руку на талию. Тонко намекая, что я — его, я — с ним.

Со стороны мы со Стефом выглядим, как давно женатая пара. Да, совсем не вяжется с образом той Марты, которую знал Алекс. Сам же Эдер наоборот теперь полон жизни.

Сглатываю разочарование, что не я дала эту жизнь. Ведь та Марта могла бы со всей присущей тогда самоотдачей.

— Алекс Эдер, — гонщик протягивает руку моему мужчине и в ожидании смотрит на Эванса.

Стеф чуть медлит. Чувствую, как напряглось его тело, а это случается с ним редко. Никогда.

— Стефан Эванс, — наконец, приветствует и представляется.

Гонщик открыто улыбается — раньше это было редкостью, — на щеках Стефа заиграли желваки. И это тоже редкость для моего мужчины. Он взволнован или вовсе взбешен.

Стою полумертвая, разыгрывая театральную улыбку.

— Финансист, верно? Я читал Ваши статьи в журнале.

— А Вы? — спрашивает, высоко взметнув брови.

Глава 7. Марта

— Ваша самая сильная любовь?

— Что ж... В одиннадцатом классе мне безумно нравился один мальчик,

который учился в параллели. Его звали Денис.

Потом в институте я была влюблена в своего сокурсника Андрея.

Наши отношения были недолгими и с печальным концом.

— А как же Алекс Эдер?

— ... Алекс... Он прекрасный человек, на которого легко можно положиться.

С ним комфортно и безопасно. Но любовь? Пожалуй, нет.

(Подкаст с участием Марты)

На часах семь утра, и я сегодня припозднилась. Проспала. Тяжелая работа накануне вымотала. Домой вернулась только в первом часу ночи.

Мой тренажер, с которого всегда начинаю свою программу, занят. Да и в зале плотно, следовательно — душно.

Алекс занимается в углу с личным тренером. Довольно подтянутой девушкой без возраста. С нашей последней встречи в ресторане мы пересекались с гонщиком только здесь, в спортивном зале, набитом потными незнакомцами.

Пересекались — самое верное слово, потому что Алекс дважды из пяти раз в знак приветствия лишь поднимал руку, оставшиеся три меня и вовсе не замечал. Нас разделяли две беговые дорожки.

Он слушал музыку в наушниках, потел на тренажерах, и в его поведении не было ничего подозрительного.

Сама я тоже не подходила.

Еще неделю назад мне показалось, что три встречи подряд являются его злой шуткой, а не совпадением. Чертовски ошибалась. Судьба та еще злодейка.

Мы в прошлом, и сейчас это наглядно.

— Ресторан, кстати, отвратный, — глухо летит в спину, когда мы случайно сталкиваемся в дверях клуба.

Мне становится обидно, потому что этот ресторан мне нравится. Да, расположение у него не совсем удобное, но это только потому, что живу я в другом конце города.

Вращаю ключи от машины за колечко и наблюдаю за Эдером.

Его волосы влажные после душа, но он все равно заправил их назад, собрав в резинку. Какая это по счету наша встреча, а я не могу привыкнуть, что у него такая прическа. Да и в принципе, что довольно часто вижу гонщика.

— В следующий раз принесу тебе купон в нормальный ресторан! — кричит.

Он спешит. Его речь быстрая. Мне приходится чуть напрячь слух, чтобы ничего не упустить.

— Купон? — кричу в ответ. — Алекс Эдер пользуется купонами?

— А Марта Вавилова пьет смузи?

Мы встречаемся взглядами поверх его серебристой машины.

И опускаю голову к пластиковой бутылке в своей руке, где полезный напиток, один вид которого раньше вызывал тошноту. Ну а что? Микроэлементы и все такое.

Скрывая улыбку, отворачиваюсь, но не перестаю чувствовать на себе долгий взгляд Эдера. Спешил же? Так я не держу, вроде бы.

Звук заведенного мотора заставляет вскинуть взгляд. Алекс сел в машину и мгновенно стартанул. Еще пару секунд смотрю ему вслед и иду к своей припаркованной малышке.

Вот так любишь, любишь, а потом раз — и общаешься о купонах и смузи, разбежавшись потом по своим жизням.

До фотостудии, где мы снимаем рекламную кампанию, я еду через район, где жила с Алексом. Некстати вспоминаю ту квартиру, и в сердце поселяется необъяснимая грусть.

Уверена, Эдер живет там же. Он не из тех, кто меняет свою жизнь и устоявшиеся привычки. А та квартира ему нравилась. Алекс считал ее домом наравне с фамильным замком Эдеров в Австрии.

Еще, как назло, на перекрестке встала в пробку. Взгляд катится к высотным домам, и сложно себе запретить.

— Марта, привет, — чмокаемся в обе щеки с фотографом, — чудесно выглядишь.

Смотрю на себя в зеркало. Щеки красные, глаза горят. Распущенные волосы спутались от ветра.

— Спасибо, — благодарю своего бессменного фотографа. Сколько кампаний мы отсняли с Кимом, сбилась со счета.

Сбрасываю спортивную форму и надеваю первый комплект купальника. Девчонки-визажисты наводят настоящую красоту. Все вокруг меня жужжит, крутится, вращается. Голоса, люди, вещи.

От вспышек фотокамеры перестало каждый раз дергаться сердце.

А когда Ким показывает мне некоторые кадры, незаметно задерживаю дыхание. В животе разливается тепло от четкого понимания, что моя мечта осуществилась.

Во всей студии стоит рабоче-утомительная атмосфера, которая приводит в восторг, сколько бы раз ни была в ее гуще.

Конечно, я устаю. Мой график сумасшедший, а с тем количеством людей, с которым привыкла общаться, перестала запоминать имена. Это плохо, но ничего не могу с этим поделать.

Год назад я продолжила изучать итальянский и теперь говорю на нем достаточно свободно. В моей сфере уж точно хватает тех знаний, которые получила.

Еще полгода назад начала учить немецкий.

Ну и английский. Репетитор пять дней в неделю и постоянная практика в командировках. В резюме я теперь с уверенностью ставлю галочки, где спрашивают о знании иностранных языков.

По средам и пятницам у меня танцы, а суббота и воскресенье отданы под йогу. Во вторник вместо зала я бегаю вдоль океана. Понедельник — день красоты и чистоты. Убираюсь в своей маленькой квартирке, если в двух словах. Вечер всегда посвящаю изучению чего-то нового: выставка, фильм, мастер-класс. В моем графике нет и минуты свободной. Стефан тоже вписан в мой ежедневник. На строчке с его именем всегда голубым маркером рисую сердечко.

— Думаю, эту коллекцию сметут в конце зимы еще по предзаказу, — говорит Ким со знанием дела, и я склонна ему верить. У парня нюх на такие вещи.

Привыкнуть, что многое снимается аж за полгода до выхода коллекции, было сложно. Хотелось увидеть себя на фотографиях в рекламе сейчас. Немедленно!

— Я смогу ухватить вон тот купальник, как думаешь? — указываю на черный раздельный, выгодно подчеркивающий все изгибы. Изысканность в простоте.

Глава 8. Марта

До посольства Бразилии вызываю такси. Скорее всего, на вечере будут предлагать алкогольные напитки, и я не откажусь. Садиться за руль в таком случае нельзя. Надеяться на Стефа не буду, это теперь не в моих правилах.

На мне изумрудное платье в пол и туфли на невысоком каблуке. Волосы забраны в небрежную прическу, когда несколько прядей выпущены и создают иллюзию, что потратила на создание образа не больше пяти минут.

— Ты прекрасна, — сухим тоном говорит.

Эмоции не его сильная сторона, и где-то я этому завидую. Меня по-прежнему многое может поражать, восхищать и доводить до исступления какое-то чувство. Но я учусь.

— Благодарю.

Мужчина подставляет локоть, на который и опираюсь.

Моему взору открывается зал со множеством мужчин разного возраста, все в строгих костюмах. Большинство из них пришли без своей пары, но есть и те, кто с девушками. Нас мало.

Несколько десятков пар глаз прикованы к нам. Со дня нашей первой встречи было не так много мероприятий, где мы со Стефом появлялись вместе. Наверное, наличие девушки у такой финансовой акулы, как Стефан Эванс, многих шокирует. Он человек специфический. Ходили слухи о его твердолобости, дотошности и фанатизме к своей работе.

Мир финансистов угрюм. Есть мнение, что они даже не могут без ошибок написать слово «юмор». А анекдот или шутка будут восприняты ими как признак неадекватности и дурости.

— Если я оставлю тебя дольше, чем на десять минут, разрешаю обидеться. — Его губы трогает едва заметная ухмылка.

— Я не обидчива, — поведя плечом, забираю бокал с шампанским, любезно предложенный официантом на входе.

— За это я тебя и ценю.

Ценю... В этом мире нет места и для любви. Мне подходит.

Скучный вечер скрашивает только шампанское, которое забираю с подноса официанта, стоит моему бокалу опустеть, и наблюдаю за Стефаном издалека. Конечно, он оставил меня одну больше, чем на десять минут, и я была к этому готова.

Но, может, это и к лучшему. Разговоры о финансах нагоняют тоску, а Стеф здесь явно по делу, пусть и мероприятие носит нерабочий характер. Америка!

— Марта, позволь представить тебе моего друга.

Вскидываю подбородок, потому что мужчина высок. В голову ударило. Шампанское грешно тем, что от него пьянеешь в неожиданный момент. Резко.

— Очень приятно, — протягиваю руку.

Как зовут мужчину? Я не расслышала. Тот понял по тому, как я прищурилась и смутилась.

— Тристан, — на его щеках образуются полукруглые складки, когда он улыбается.

Финансист и такой? На первый взгляд полная противоположность Эвансу.

— Марта.

— Приятно. Стефан о Вас много рассказывал.

— Боюсь представить, что именно.

— Лишь самое лучшее.

Мы обмениваемся любезностями, пока Стеф стоит рядом.

Глаза его друга напоминают мне темно-зеленое стекло бутылки. Хочется смотреть сквозь нее, но не исчезает ощущение обмана и искажения действительности.

Такое всегда и случается, когда смотришь через стекло на мир вокруг.

Тристан быстро проводит языком по своим губам, как облизывается, и я спешу отвернуться. Его жест, случайный или нет, выглядел интимно. Взгляд хмельной, липкий и неправильный для человека, только-только представившегося и названного другом моего мужчины.

Получается некий флирт. Или я стала видеть его там, где флирта нет и в помине. В моем мире он навязчив, приставуч, словно фруктовая жвачка, и надоедлив. Я всегда пресекала такое общение.

Но сейчас нехотя позволяю Тристану открыто бродить взглядом по моей груди. Здесь я чужая, и будто бы страшно повести себя не так, как ожидают.

Успокаивает горячая ладонь Стефана на моей пояснице. Как закончится вечер, обязательно спрошу своего мужчину, что творит его друг.

Но Стеф, получается, совсем не ревнует? Ни капельки? Или слегка ослеп от количества цифр перед глазами? Не буду удивлена, если корнем всех проблем в эту минуту — противное шампанское. Оно нашептывает, что ревновать сейчас — самое правильное и логичное.

А я ненавижу ревность — самое губительное из возможных чувств.

Из посольства выходим спустя полчаса.

— Ты так понравилась Тристану, — уже в такси говорит Стеф.

Воздух в салоне ложится на мою кожу прохладой.

— Он тоже ничего, но...

Говорить? Смолчать? Кто же знает, последняя ли это встреча с неким другом?

— Но он облапал меня взглядом, — коротко усмехнувшись, продолжаю.

Вдруг за собой явственно ощущаю тень вины. Бр-р-р! А если Тристан ничего не имел в виду, и я все надумала?

— Это тебя смутило?

— Ну... Как бы...

Ладонь Стефана на моем колене. Решаю, что это своеобразный акт поддержки. Такие разговоры для нас редкость. Мне неуютно со всех сторон.

— Для тебя же это привычно, разве нет? Сомневаюсь, что Тристан сделал что-то предосудительное по отношению к тебе.

Захотелось укутаться в шерстяную шаль после его слов, прозвучавших довольно цинично. Знала ли я, что Эванс такой? Да. И вопросы остаются только к себе и к своим ожиданиям.

— Но раз тебя это задело, то я делаю вывод, что Тристан позволил себе лишнее. Прошу его извинить. Ему явно не достает уроков общения с женщинами.

Я добилась своего, но все равно что-то не то.

Такси останавливается у моего дома, а я даже не помню, чтобы называла свой адрес.

— Могу сегодня остаться у тебя?

— Остаться? Ты имеешь в виду на ночь?

Ну конечно на ночь, Марта! Говорю сама с собой и, вылупив глаза, смотрю на ровное, без единой эмоции лицо Стефана.

Когда мы провели первую совместную ночь, я заснула. Стефан не стал меня будить, но наутро намекнул, что не любит, когда девушки остаются с ним до утра.

Вначале была обескуражена и сбита с толку. Эванс объяснил это тем, что его территория должна оставаться только его. Ну и ранний подъем, отсутствие запасных ключей и прочее.

А потом я поняла всю прелесть этого маленького нюанса. Возвращение в свой дом — бесценно. Там моя сила, там я могу быть самой собой. Одиночество мне стало нравиться.

Глава 9. Алекс

Я видел тебя издалека. Ты бежала вдоль набережной.

Потом зашла в кафе и заказала сок. Сидя за столиком, ты переписывалась с кем-то и улыбалась. Жила.

Казалось, что сейчас ты бы смогла меня простить.

(из телефонных заметок Алекса)

Открываю глаза за пять минут до будильника. На часах шесть, и через двадцать минут Марта должна выйти из дома, чтобы совершить пробежку вдоль океана. Она делает это каждый вторник, изредка в четверг.

Быстро принимаю душ и, еще сонный, натягиваю на себя спортивный костюм для бега: шорты и тонкую серую футболку. Кроссовки на ноги.

До набережной иду быстрым шагом.

Марту замечаю сразу. Останавливаюсь. Она в ярко-розовых широких штанах с резинками на щиколотках и белом топе. На голове высокий хвост. И ни единого следа косметики. Девчонка, блин. Малолетка какая-то, а не высокооплачиваемая модель и лицо косметической компании с мировым именем.

В груди режет и крутит. Волнуюсь? Еще бы. Сейчас Марта ведет себя немного дико. Осторожничает.

Мне сложно держаться на расстоянии, когда руки так и горят от желания схватить ее. Чего доброго, влетит. А мне доверие ее нужно. Требуется для начала стать верным другом.

Бежит Марта быстро. Конечно, с такими-то длинными ногами!

Бегу следом, любуясь каждым ее движением и немного задницей. Сжать бы, смять, зубами вцепиться, а я, словно одержимый, следую по ее шагам за спиной, улавливая запах, как ищейка.

Дыхалка сбивается от нарастающих ощущений, а не от скорости.

Момент, когда Марта резко останавливается, а я, задумавшись, наталкиваюсь на нее, упускаю. Это было сделано не специально, как и ее падение с беговой дорожки в клубе. Только докажи теперь это. Не удивлюсь, если она пригрозит написать на меня заявление за преследование.

— Ты?! — выкрикивает. Глаза светятся испугом и гневными вспышками.

Я снова рядом с ней. Руки держу сначала по швам, затем упираю в бока. Мое сердце разрывается от тоски по ней. По той Марте, которую отпустил. Теперь ее нет, и есть... Она.

— Извини, — глупо пялюсь на ее грудь.

Марта кладет ладонь на грудную клетку, выравнивая дыхание, и стреляет в меня десятками взглядов в минуту. Картечь бы била нежнее, чем Марта в эту минуту.

— Что ты здесь делаешь?

— Бегаю.

— За мной? И как долго?

Месяцами. Как только узнал расписание Марты. Но если сознаюсь, это ее отпугнет.

— Слушай, если клуб я был еще готов поменять, то место для своего бега, уж прости, — нет. Набережная широкая, и мы никак друг другу не помешаем. Марта облизывает губы, отчего они становятся ярче.

— Выглядит все очень странно, Алекс, — смягчается, но продолжает смотреть ястребом.

— Мы в одном городе.

— Ну да, — усмехается. Сейчас она кажется невыспавшейся и чуть усталой. Я бы спросил, в чем дело, но она не ответит и выдаст набор стандартной пурги, которая только разозлит меня.

— А ты давно бегаешь? — завожу разговор.

Марта достает телефон и выключает музыку в наушниках.

— Неважно, — равнодушно отвечает, но уходить не спешит. — Выберу другой день для бега.

Fuck!

— Могу снова пригласить тебя на кофе и загладить вину. А после вернемся к дележке времени и набережной.

Ответа нет, но есть взгляд с претензией, который ускоряет пульс. Я боюсь ошибиться. Я чертовски боюсь отпугнуть своей настойчивостью.

— Да брось, — отмахивается. — Ты прав, набережная большая. Поделим и без кофе.

И Марта снова достает телефон, чтобы уже включить музыку и убежать от меня.

Ладонью растираю ключицу, чтобы унять свербение под кожей. Не получается с такой же четкостью, как и раньше, прочувствовать ее. Лишь догадываюсь о мыслях и намерениях.

— Ты боишься меня? — довольно громко спрашиваю, когда Марта повернулась ко мне спиной, чтобы продолжить бег.

— С чего ты взял?

— Будто избегаешь.

Она посмеивается. Ее взгляд сталкивается с моим, после чего я получаю удар дефибриллятора в грудь. Яркий, грубый, дольной болючий.

— Я не избегаю, Алекс. Лишь не понимаю, зачем тебе это все? И зачем это мне? — Взглядом скользит по моему телу.

Замечаю, как ее плечи покрываются мурашками, но на улице тепло.

— Так вроде бы не враги. Почему мы не можем выпить кофе? Или пробежаться вместе утром?

Она вновь издает смешок и, размышляя, прикусывает нижнюю губу.

— Я был бы не против компании, — дополняю.

— Боюсь, мой мужчина не оценит, если я буду проводить время с тобой, — выделила последнее слово.

При упоминании этого хмыря ладони сжимаются в кулак. Я должен был быть на том показе, на котором они и познакомились.

— Извини, — небрежно говорит и уже без промедления включает музыку в наушниках и удаляется от меня не бегом, а настоящим галопом.

Остается смотреть ей в спину и на шикарную задницу.

Как только ее образ становится маленькой точкой, а нос перестал чувствовать ее запах жасмина и восточных сладостей, иду в кафе, где Марта обычно позволяет себе пять минут тишины за чашкой кофе, и заказываю два капучино на вынос.

Лишь бы она вернулась тем же путем, лишь бы не изменила свой маршрут. Сейчас Марта вполне может это сделать.

Кофе почти остыл, когда я рассмотрел Марту среди других бегунов. Она смотрит на океан с легкой улыбкой и вновь не замечает меня.

Идет, а не бежит. Медленно. Лицо задумчивое, и сейчас ее мир вращается только вокруг нее одной. Какая-то даже одинокая, и внутри все становится ледяным от чувства вины.

— Присядем? — встаю на ее пути и протягиваю стаканчик с кофе.

Марта хмурится.

— Без сахара, — уточняю.

— Ну раз без сахара, — неуверенно забирает, едва касаясь своими пальцами моих.

Рядом лавочка, и мы садимся по разным углам, как абсолютно чужие люди. Мы молча выпиваем каждый свой кофе, где Марта делает это первой. Торопится. Теперь кажется, что и кофе взяла из моих рук из вежливости. Как и ее согласие спуститься со мной в бар в фитнес-клубе.

Глава 10. Марта

— Если ты переступишь порог квартиры, можешь не возвращаться.

— Мам, пожалуйста, — я в слезах.

— Снова жопой крутить? На глазах у миллионов? Я тебя предупредила. Ослушаешься — больше не приезжай.

Беру спортивную сумку и, растерев слезы по щекам, выхожу из дома, где мне больше нет места, где меня уже никогда не будут ждать.

Я будто сирота. Одиночество въедается в поры, и мне хочется набрать номер Алекса. Услышать его голос сейчас важно и нужно. Но лучше отрублю себе руку, чем позволю открыть список контактов, где он занимает первую строчку.

(Из воспоминаний Марты).

Вторник. Шесть десять утра.

Я проснулась несколько минут назад и уже успела принять душ и надеть спортивный костюм. Сегодня ветрено, но душно. В последний момент стягиваю с вешалки ветровку. Болеть-то мне никак нельзя.

Алекс стоит ко мне спиной. Из всех людей на набережной, а сегодня их довольно много, я неосознанно выделяю его, еще не перейдя дорогу.

Подходя ближе, замедляюсь.

Как же два года назад я хотела его видеть, говорить с ним, обнимать, целовать. Обижалась и любила, любила и ненавидела, ждала и верила, когда шли дни, затем недели и месяцы, а единственное, что получила от гонщика, — приглашение на пробы, которые Алекс отправил мне через десятые руки.

Вставать с колен было трудно, но я справилась и снова падать не планирую.

Возможна ли дружба между нами после всего случившегося, как того хочет Алекс? Нет. Тысячу раз нет. Но я отчего-то здесь, в метре от Эдера, с любопытством смотрю на его забранные едва заметным черным ободком в виде спирали волосы и хмурый взгляд в телефон.

Можно проигнорировать гонщика и отойти в сторону, но это будет выглядеть совсем по-детски. И так несколько раз после внезапных встреч я вела себя как ребенок, которому сломали песочный домик.

Подхожу ближе, и Алекс поднимает голову. Наши взгляды встречаются. Слегка пошатываюсь.

— Ты пришла? — спрашивает.

Значит, сомневался. Как и я: приходить ли. Но неделя выдалась сложной. После ночи со Стефом мы с Эвансом не общались, да и вспоминать ту получасовую близость не хочется. Давно я не чувствовала себя такой пустой внутри. Увидеть Алекса сегодня утром показалось мне чем-то вроде лекарства. И Эдер прав: мы не враги.

— Так мы договорились, — отворачиваясь к океану, говорю.

— Держи, — протягивает один наушник. Смотрю на него со скепсисом.

— Они новые.

Смущенно усмехаюсь. Я просто задумалась.

— Если мы бегаем вместе, то и музыку слушаем вместе.

Продолжаю крутить наушник между пальцев. Все это продолжает казаться мне странным и каким-то нереальным.

— Я бегаю два километра в одну сторону и возвращаюсь.

— Я три, — вставляю наушник в ухо и отвечаю.

— Хорошо, давай три.

— А ты сможешь? — Расстегиваю ветровку и завязываю ее на поясе. На себе чувствую короткий взгляд, стелящийся по моей груди и ключице тонким слоем. Потом Эдер отворачивается.

— Посмотрим. Марта.

Алекс быстро бежит впереди. Кажется, и вовсе забыл, что пригласил меня. Жаловался еще, что ему скучно бегать одному.

В наушнике играет немецкая группа. Разбираю некоторые слова и понимаю общую суть песни. Ерунда какая-то. Не помню, чтобы гонщик такое слушал. Тут же кривлюсь, потому что мне нет дела до того, что он слушал, слушает и будет слушать.

— Отстаешь, — кричит, обернувшись на мгновение.

Не реагирую на его выпад. Это ведь не что иное, как вызов. Но у меня свой темп, которого придерживаюсь.

— Ты ходила в ресторан, про который я тебе говорил? — Алекс ровняется со мной.

— Нет, — без промедления отвечаю. Честно, успела забыть.

— Некогда?

Говорить и бежать тяжело. Дыхание сбивается, бок колет, а вот с Эдером все в порядке. Солнце светит ему в глаза, и он щурится. Я спешу натянуть солнечные очки.

— Стефан последнее время очень занят, — отвечаю.

— Сходи без него. С кем-нибудь другим.

Если Алекс думает, что я продолжу развивать эту тему, то он глубоко ошибается. Обсуждать с ним мое свободное время? Моих друзей? Вот уж нет.

Стоило песне в наушниках заиграть на итальянском, Эдер сбавляет темп. Эта песня звучала во время нашего отпуска везде, куда бы мы ни пошли: магазины, рестораны, лобби отеля, на улицах из музыкальных колонок молодежи.

Живот наполняется тяжестью, но я не подам и вида, что воспоминания выбиваются из угла моей памяти.

Это просто песня. Красивая, немного грустная и совсем-совсем чужая. Как она оказалась в музыкальном листе Алекса — вот вопрос. Ее не крутят по радио уже два с половиной года. Группа выпустила один трек, и на этом их карьера завершилась.

Мы добегаем три километра и останавливаемся у закусочной Рикардо. Он успел открыть ее, но сомневаюсь, что готов принимать заказы. Да и ни за что в жизни я не куплю сочный бургер в такое время. Стресса нет, усталости тоже, Алекс рядом. Мои секреты теперь только мои, и ни за какие дирхамы я не собираюсь их рассказывать.

— Будешь? — кивает на табло с меню.

Если бы я не была уверена в том, что мои походы к Рикки — тайна, сказала бы, что Алекс Эдер в курсе. Но это невозможно.

— Нет.

— Уверена? Здесь вкусные бургеры.

Злюсь и краснею. Хорошо, что румянец можно списать на бег и жару. Зря брала ветровку, прогноз погоды не оправдался.

— Уверена.

— Подождешь тогда меня? С утра голодный.

Стряхиваю руку и смотрю на часы, окидываю взглядом песочный пляж и океан. Плохая идея — ждать гонщика, то бишь бывшего.

— Вам разве можно такое? — немного даже психую. Рикардо знает меня, и по своей доброте еще поздоровается и спросит: «Как обычно?». Я сгорю со стыда.

— У меня летний перерыв. Могу же оттянуться? Так тебе точно не надо?

Глава 11. Марта

— Квартира небольшая. Тридцать квадратных метров, плюс ванная комната и кладовая. Раньше здесь жила одинокая писательница, но она переехала в другой штат, когда вышла замуж. Квартира пустует какой месяц.

Осматриваю помещение со странными обоями и влюбляюсь. В свою новую жизнь.

— Соседи нешумные. Иногда бывают перебои с горячей водой, но...

— Я беру.

— Вы уверены?

Небольшая кухонная зона с фартуком-плиткой, на которой изображены лимоны, круглый обеденный стол на одного, на окнах белые кружевные шторы, как в моем детстве.

— Уверена.

(Из воспоминаний Марты)

После съемок заезжаю в ближайший к дому супермаркет. Закупаю фрукты, овощи и пару упаковок молока. В интернете прочитала несколько способов, как сделать домашний сыр. Стало интересно. Домашний сыр куда полезнее покупного в вакуумной упаковке. В местных магазинах он только такой, а до ярмарки выходного дня никак не доберусь.

Открываю дверь ключом и вваливаюсь в маленький коридорчик. Ну я и накупила продуктов!

Помыв руки и переодевшись в домашнюю одежду, спешу разобрать сумки и поставить молоко на плиту.

Дома тепло, уютно. Так, как я и когда-то мечтала.

Сделала в квартире скромный ремонт, когда получила ключи. Ничего особенного: поклеила новые обои в мелкий цветочек, купила диван и много подушек. Вдоль стены стеллажи, куда ставлю книги и несколько цветов в глиняных терракотовых горшках.

Кладовку переделала в гардеробную. Не я лично, а сосед напротив. И хорошо, что он съехал. От его навязчивых ухаживаний я не знала, куда податься.

Гардеробная крошечная, и мне уже не хватает в нем места, но искать другое жилье не хочу и не буду. Я счастлива здесь. Лучше перепродам вещи, которые, скорее всего, носить не буду. Готова распрощаться с эксклюзивным платьем от «Баленсиага», но не с этой квартиркой.

Пока греется молоко, сажусь на один из двух стульев с ногами и открываю ноутбук. Ким должен скинуть мне несколько фотографий для моего профиля. Сегодня мы вместе обедали, а потом гуляли. Как настоящий фанат своего дела, его камера всегда с ним.

У аватарки Алекса зеленый огонечек. «В сети».

«Привет», — летит мне в диалоговое окно. Долго смотрю на буквы, иногда поглядывая на аватарку. Сколько лет этой фотографии? Алекс на ней совсем другой. Наверное, еще с Сереной встречался.

Отвечать не спешу. Раздумываю.

В это время Ким высылает мне несколько снимков, самые удачные на его взгляд, а я загружаю их к себе в профиль в соцсеть.

Подпись: «С другом мне повезло. Он фотограф и живет по соседству. Для записи пишите ему в директ. Возможна скидка, но не обязательна».

Ким тут же ставит чертика в сообщении и немного нецензурно ругается. Сижу и улыбаюсь. Ким правда классный. Это тот случай, когда дружба между мужчиной и женщиной возможна.

Следующий лайк от Эдера. Подскакиваю, вспоминая, что так и не ответила на его «привет». Огонек на моей аватарке горел зеленым, и наверняка Алекс ждал. Некрасиво с моей стороны, он же купил мне полезный бургер.

«Привет», — пишу. Следом: «Извини, что ответила не сразу. Была занята», но стираю.

«Я успел решить, что ты меня игнорируешь».

Пальцы застывают над клавиатурой. Что я делаю?...

«Я была занята», — пишу коротко. Без «извини» и все такое. Меня как бы не за что извинять. Да-да!

«Отвлекаю?»

— Уф-ф-ф, — вздыхаю, поглядывая на закипающее молоко. Голова пухнет от его вопросов, сообщений и незримого присутствия.

«Нет».

Откидываюсь на спинку стула. Чехол к нему я вязала сама. После поклялась больше никогда не брать нитки в руки, а за свитер ручной вязки не жалеть денег.

Зачем-то, не моргая, смотрю на наш диалог в небольшом окне. Ловлю себя на том, что жду ответа. И снова: что я делаю?...

Захлопываю крышку ноутбука и проверяю, как там мое молоко. В рецепте указана температура, до которой нужно его нагреть. Чуть не проворонила. Алексу Эдеру это стоило бы два литра молока.

Выполняю второй и третий пункты рецепта и вновь открываю крышку ноутбука.

Алекс в сети, но молчит. Наверное, так правильно. Говорить нам не о чем.

«Ты поставил мне лайк на последний пост. Говорю на всякий случай, если ты сделал это ненамеренно».

Многие паблики и группы до сих пор полны разных слухов относительно меня, Эдера и нашего расставания. Ну и я не знаю личное положение гонщика. Вдруг этот случайно поставленный лайк сулит ему скандал, скажем, с... кем-то? Не интересовалась его личной жизнью, но предупредить человека надо. Не враги мы, не враги... И бургер опять же купил. Вкусный.

В окне ответа сначала появляется смеющийся смайлик.

Смайлик! Смеющийся. Его прислал Алекс Эдер. В этом мире что-то произошло, пока я оправлялась от нанесенных гонщиком ран.

«Ты мне понравилась. Мой лайк намеренный».

Спрыгиваю со стула и, взяв бокал с рейла, наливаю в него воду. Выпиваю залпом. Что значит, «ты мне понравилась»? Я не могу ему нравиться. Или он о работе Кима? Скорее всего. Сколько учу английский, и все равно возникают мелкие неурядицы вроде этого.

«Чем занимаешься?» — летит следом.

Вновь отвлекаюсь на свой сыр, что уже не хочется варить, потому что от этой переписки меня мутит. Если так продолжится, в моем ежедневнике появится еще одна графа «Эдер». Переписка, бег, чертова ностальгия.

Сейчас Алекс немного напоминает мне того гонщика в отпуске. Он чуть расслаблен и открыт. Я буду ставить напротив его имени сердечко фиолетового цвета.

Все это, конечно же, шутка усталой девушки. Ничего такого я не планирую, но пишу:

Глава 12. Марта

«Рилс с тобой набрал полтора миллиона просмотров», — читаю сообщение от Кима, пока, вся в краске, делаю ремонт на своей маленькой кухне.

«Уау», — отвечаю, — «поэтому у меня так оживленно в профиле».

Подпрыгиваю от раздавшегося звонка. Не могу привыкнуть, что он настолько пищащий. Словно мышь мучают.

Там курьер с цветами. Букет настолько большой, что лица парня и не увидеть.

— Марта Вавилова? 15В?

— Все верно.

— Это Вам.

Расписываюсь, забираю. Ну, Ким! Я же никому не успела сказать, что переехала. Узнал как-то.

«Спасибо», — пишу, поставив букет в ведро с водой. Вазы такого размера у меня нет.

«М-м-м, да не за что».

(Из воспоминаний Марты)

— Смотри, вот эти снимки мы планируем брать в рекламу, — Элис, директор рекламного отдела бренда, который я рекламирую, разворачивает передо мной распечатанные снимки Кима.

Внимательно разглядываю. Обычно моделям не дают столько свободы, как мне. Многие не видят свои фотографии вплоть до официального релиза. Мне повезло, я попала в отличный коллектив.

— Классные.

— Вот эта лучше всех, — передо мной черно-белая версия цветного снимка. Его хочется рассматривать. — Думаю, его мы поместим на форзац каталога.

Быть первой моделью летней коллекции именитого дизайнера — честь. Остается загадкой, как из всего списка претенденток, выбор пал на меня. Помню толстенные портфолио многих девчонок и явно не надеялась на успех. Оказалось, зря.

— Через пару недель я бы хотела доснять несколько кадров уже с аксессуарами.

Вспоминаю свое расписание, но впору менеджеру звонить. Конец лета и начало осени очень загруженные. Идет подготовка к зимним коллекциям, некоторые уже вовсю работают над летними следующего года. Мир моды всегда на шаг впереди.

— У меня показ в Милане, — вспомнив, отвечаю.

От Элис выхожу довольно поздно. Меня встречает Стеф.

Мы не виделись дней десять. Я не рисовала «голубые сердечки» целых два листа.

Эванс стоит у своей машины, облокотившись на пассажирскую дверь своего «Роллс-Ройса». Побрит, одет с иголочки, туфли блестят, и сам он весь сверкает, как начищенный алмаз.

Иду не спеша к своему оплоту стабильности и штиля.

Стефан целует целомудренно в щеку, и мне вспоминается некстати, как он имел меня сзади в нашу прошлую ночь вместе. Три минуты и двадцать четыре секунды. Часы стояли на моей прикроватной тумбочке, нельзя было не считать.

— Как всегда, роскошна, — говорит.

Смущенно опускаю взгляд.

— Мы вроде бы не договаривались о встрече, — поправляю сумку на плече. Вообще-то, через час у меня танцы.

— Совсем не скучала? — Стеф посмеивается, а я чувствую неловкость. Не скучала. Вспоминала — да, но это разные вещи.

— Дело не в этом, — ухожу от темы, — есть планы.

— Танцы. Я знаю. Позволишь тебя там подождать? Потом сходим поужинать. Тристан посоветовал новое место. Сказал, стейк там превосходный, лучший, который он когда-либо ел.

При упоминании его друга съеживаюсь.

— Если не соскучилась ты, соскучился я, — улыбается. Такой Стеф мне незнаком.

Всегда нахмуренный и сосредоточенный Эванс сейчас приобнимает и ведет носом вдоль моей скулы. А вокруг люди, когда Стефан не принимал раньше всех этих «чувств напоказ».

— Ну, хорошо, — соглашаюсь без энтузиазма.

Не знаю, в чем причина такой смены настроения. Я не только про сегодняшний вечер и внезапное появление мужчины. Мне было комфортней, когда Стеф был таким, каким я его увидела в нашу первую встречу. Закрытым, спокойным, немного чужим и отстраненным, но всегда где-то рядом, чтобы я не чувствовала себя брошенной.

Интересно, это какая-то степень эгоизма? Или мои чувства атрофировались за ненадобностью? Черт теперь пойми.

Я сажусь в его машину на переднее сиденье. Салон чистый, сверкает. Кожа натерта и хрустит, когда кладу на нее свою ладонь. Пахнет приличной стопкой денег, о которых я даже и не мечтаю.

— Расскажешь, чем занималась эти дни? Мы мало общались, я был сильно занят.

Сдерживаю нечто вроде удивленного хмыка. Мы мало общались из-за его занятости? Мне казалось, что из-за обоюдной, да и наша пара не отличается разговорчивостью. Не отличалась. Что-то происходит со Стефаном.

— Работала. Бегала, — вспоминаю Эдера и отворачиваюсь к боковому окну, — ну и так по мелочи.

Типа варки сыра и пересадки цветов. Прошлые горшки стали малы.

— Ясно, — вздыхает.

Ловлю себя на том, что Стефан допущен в мою жизнь только с одной стороны. С той, с которой обычно показываюсь на людях, где я модель. Сложно представить, что с Эвансом можно общаться по поводу сыра и почему тот у меня не получился.

— А ты? — задаю ответный вопрос. Я же вежливая, и вроде как нужно соблюсти приличия.

— В этот раз заключение сделки выжало из меня все соки. Хорошо, Тристан был со мной. Одному вынести такой объем было бы очень сложно.

И снова это имя.

— Он, кстати, принесет тебе извинения за... неловкую ситуацию на приеме, — откашлявшись, говорит тише.

Хотелось бы замять ту ситуацию и не поднимать ее в будущем. Ну и не слышать имени его друга и не видеть в принципе. Даже ради извинений. Лично он ничего плохого мне не сделал, но странное первое впечатление теперь навсегда со мной, и я не уверена, что для Тристана получится создать второе, более удачное, впечатление в моих глазах.

Я не даю вторых шансов. Это правило новой Марты, вышедшей из дверей аэропорта Майами полтора года назад.

— Стефан, не стоит.

— Нет-нет, Марта. Это не обсуждается. Мне бы не хотелось, чтобы между моим другом и моей женщиной остались неразрешенные вопросы, — непоколебимость в голосе Эванса стучит по нервам, и это состояние далеко от расслабленного. — И потом, Тристан правда хороший. Тебе стоит узнать его получше. Вот и все.

Глава 13. Марта

Полседьмого, а я сама не своя. Не люблю, когда меня кто-то ждет, пусть своего согласия я и не давала. Человек тратит драгоценное время и, наверняка, хочет сказать что-то важное, раз решился на встречу, а не на сообщение.

Алекс прислал мне локацию, а не название ресторана. Зудящая мысль, что это его предложение встретиться тянет на свидание, погасла. К тому же она была абсурдной.

Эдер всего лишь позвал меня на пляж.

В шесть сорок надеваю спортивный костюм, заплетаю волосы в косу и, выйдя из квартиры, сажусь в машину и доезжаю до начала длинной набережной. Солнце собирается садиться за горизонт, и все вокруг приобретает яркие апельсиновые оттенки.

Зачем я понадобилась Алексу, остается гадать, как и то, почему в очередной раз прогибаюсь под его желания. Последнее вызывает во мне чувство недовольства.

— Хорошо выглядишь, — говорит первый, как только я подхожу.

Не отвечаю, но прищуриваюсь. Костюм не самый модный, еще и неглаженный. Торопилась. Никогда не любила опаздывать.

Оставлю при себе то, что Эдер тоже ничего. Он в спортивных штанах и объемной мятой футболке. Но в отличие от моей, его не нуждается в утюге. Стиль такой, и ему чертовски идет.

— Ты хотел о чем-то поговорить? — кладу руки в карманы. Неловко. Хочется перекачиваться с пятки на носок и подогнать время вперед, к концу нашей встречи.

Алекс на прямой вопрос не отвечает, но на его лице появляется загадочная улыбка.

— Здесь недалеко открылось неплохое место с полезными сладостями. Пройдемся?

С губ срывается смешок. Эдер... Шутит так?

— Зачем?

— Хочу попробовать, — без промедления отвечает.

Логика в его словах есть. Но при чем здесь я? Мы, можно сказать, познакомились пару недель назад. И вдруг вечерние поедания сладостей. Такое допустимо только между близкими людьми. Потому что первый этап знакомства это всегда ресторан, а не вот эти все встречи в спортивных костюмах на пляже и обсуждение состава полезных конфет.

— Алекс, я... — набрав полные легкие воздуха вместе с пляжным песком, который царапает горло, выдыхаю, — я думала, ты позвал меня, чтобы обсудить что-то важное. Лично.

— Это важно.

— Поесть полезные сладости в семь вечера?

— Именно. Тебе можно? — вскидывает брови и делает вид, что в порядке вещей задавать такие вопросы. Словно мы каждую неделю встречаемся на пляже и идем пить кофе, есть бургеры или финиковые конфеты.

— Есть сладости? Да.

— Тогда в чем претензия?

Наваливается новое чувство. Оно тянется от ног к груди. Имя ему — пофигизм. Это какие-то сластушки, а не бокал Каберне Совиньон при свечах.

— Ладно, — соглашаюсь.

— Тогда пошли, — делает уверенный шаг и показывает путь.

Но я в замешательстве. Для меня по-прежнему все эти встречи, разговоры вызывают недоумение. У нас у каждого уже своя жизнь, свой распорядок. У меня есть мужчина, да и Алекс, думаю, не в одиночестве проводит свои дни и прогулки по паддоку.

Что ему эти дурацкие полезные сладости в компании с шантажисткой, которая чуть не сломала его чемпионство два года назад?

Эдер идет впереди, едва поспеваю. Боже мой, если бы я только заикнулась о своих подозрениях в назначенном мне свидании, гонщик бы точно рассмеялся. Самой стыдно за такую мимолетную мысль.

— Ты в курсе, что «Glaze» хотят стать одними из спонсоров Формулы-1? — поравнявшись, спрашивает.

— Нет, — давая себе время на обдумывание, отвечаю.

— Рекламные кампании с тобой могут быть развешены по паддоку на американских Гран-при.

Гонщик сообщает мне новость легко, даже с невесомым восторгом в голосе. Не то, чтобы я надеялась услышать недовольство, что моя физиономия будет теперь маячить у выхода из его моторхоума, но явно не рассчитывала на такую реакцию. Алексу нравится эта новость. Будто бы.

— Слухов будет... — говорю то, что жарит язык. Надо было промолчать.

— Пришли, — все, что слышу в ответ.

Заведение с бело-голубой крышей так и называется — «Полезные сладости». Большие окна, пару столиков на улице. Пол выложен плиткой, а продавцы и официанты в симпатичных желтых фартуках. Стиль 50-х здесь исполнен на все сто процентов. Уютно, и уж точно нет ощущений, что мы на свидании.

Прохожусь вдоль витрины. Тортики, пироженки, конфеты, кексы. На вид вкусно.

— Выбрала что? — Алекс останавливается позади. Настолько позади, что делаю шаг в сторону, выталкивая свое тело из его ауры.

— Угу, — киваю и подхожу к кассе. — Бутылочку воды. Без газа.

— Ты же сказала, тебе можно есть в такое время сладкое! Оно здесь безвредное. Ну, так написано, — впервые за последнее время чувствую некие яростные нотки в голосе гонщика. Ему не нравится.

Но поделать с этим ничего не могу. И не буду.

— Можно. Но я не говорила, что хочу, — и приветливо улыбаюсь пухленькой латиноамериканке.

— Ясно, — Алекс, сжав руку в кулак, делает беззвучный стук по витрине, — мне эспрессо.

Достаю кошелек из спортивной сумки, которую едва не забыла взять, и протягиваю карту. Эдер силой двигает меня в сторону, и готова была вскрикнуть «эй»! Наглый гонщик!

— Я достаточно зарабатываю, Марта.

— Да я в курсе, — бросаю обиженно, — но мы не на свидании, чтобы я позволила тебе платить за меня.

Я все-таки сказала это слово, и стало холодно внутри.

— И два финиковых кекса, — будто не слышал, что сорвалось с моих губ. Эдер достает свою карточку и мигом прикладывает ее к терминалу. Остается только высокомерно фыркнуть.

За столик садимся взвинченные. Он — моим желанием оплатить, я — что не позволил это сделать. Еще и кексы непонятные взял. Вынуждена съесть свой, чтобы не обидеть Эдера.

— Такая ты… — ругается и откусывает половину кекса. Крошки падают, и он резким движением их смахивает.

— Какая?

— Америка не идет тебе на пользу.

— Всегда и за все я плачу сама. Это первое правило безопасности, — приоткрываю крошечную дверцу в мою жизнь. Вновь в голове режется вопрос «зачем?».

Глава 14. Марта

— Воды? — Алекс протягивает мне бутылку, когда я только спрыгнула с беговой дорожки. Пот льется градом, потому что установила высокий режим. Еще и с подъемом.

Хватаюсь за протянутую тару и верчу в руках. Он же из нее пил?

Не брезгую, но думать потом о том, что «поцелую» горлышко там, где делал это Эдер до меня, не хочу. Я с горем пополам разрешила себе изредка общаться с гонщиком. Раз никак не убежать от его присутствия, приходится мириться.

— Возьму из раздевалки свою, — возвращаю, потерев хрустящий пластик.

И надо было забыть!

— Я из нее не пил, — летит в спину.

Это останавливает, и я оборачиваюсь, создавая скрип резиновой подошвой своих кроссовок. Раздевалки в другом конце зала, а времени на тренировку осталось не так много.

— Я не вру, — его брови ползут вверх, и становится неловко, что я об этом подумала. Ни один нормальный человек не предложит свою индивидуальную бутылку, если он к ней уже прикасался.

— Я и не сказала, что ты врал.

— Но посмотрела с недоверием. Так вот: я не пил из нее.

— Да верю, верю, — и выхватываю пластиковую тару из его рук.

Наши взгляды в этот момент не отлипают друг от друга.

Пью жадными глотками. Целых сорок минут активных занятий. Мое сердце работало на пределе, а мышцы от напряжения вот-вот лопнут. Тяжесть в стопах непередаваемая. Вода сейчас выглядит как спасение от смерти.

— Спасибо.

Возвращаю, оставив чуть меньше половины. Алекс присасывается к своей бутылке, без вопросов допивая до донышка. Сминает тонкий пластик и выбрасывает в рядом стоящую урну.

Внимательно смотрю.

По его вискам стекают крошечные капли пота, делая волосы влажными. Футболка мокрая насквозь, а шея блестит. Губы после утоленной жажды стали ярче. Он их поджимает и одновременно сводит брови вместе.

— Что? Я не брезгую, — отвечает на вопрос в моих глазах.

— Я стою и молчу.

Он посмеивается.

— Алекс, не поможешь? — типичный американский акцент врывается между нами шаровой молнией.

Это та рыжая. Из ресторана.

Семь утра, а она уже накрашена для вечернего званого ужина. Короткие шорты, топ. Ну и распущенные волосы скорее вызывают недоумение, нежели восхищение. Это как минимум неудобно.

— Тиффани, — Эдер сладко улыбается, согнув руку в локте и облокотившись о стену. Поза шестнадцатилетнего подростка из фильмов про американскую школу. Этакий плейбой, звезда футбола и мечта всех: от директрисы до ботанши.

Надо бы оставить этих двоих ворковать. Но любопытно же.

Выдерживаю неприятный взгляд рыжей Тиффани, ответив ей выученной улыбкой модели, за которой она и не увидит ехидства при всем желании.

— Помощь нужна. Вон с тем тренажером, — длинным пальцем указывает на беговую дорожку, с которой недавно спрыгнула я.

Ее поведение настолько инфантильно, что хочется попросить гонщика не помогать. Или оставить все как есть. Пусть использует мои настройки.

— С радостью, — отвечает.

Алекс уходит, показывая мне свою спину. Опускаю взгляд на урну, где виднеется смятая пластиковая бутылка. Хорошо, что я пила из нее первая. Кто знает, скольким Эдер мог предложить из нее попить до меня.

Наблюдаю за парочкой на расстоянии. Рыжая смеется, обнажая ровные ряды белоснежных виниров. Ее рот слишком большой, но в модели бы ее взяли. У нее есть некая индивидуальность, несмотря на, уверена, скверный характер. Рост, правда, подвел. Без каблуков я выше нее на целую голову.

Надо бы сказать Эдеру, что она не вызывает у меня доверия. Хотя... Какое мне дело? Воду только пить из его бутылки больше никогда не буду.

Мой шаг до раздевалки можно назвать злым. Я ненавижу, когда кто-то вклинивается в разговор. Бестактно, невоспитанно и по-детски.

Переодеваюсь в джинсы и блузку. На ногах туфли на низком каблуке. Перекинув сумку через плечо, выхожу и наталкиваюсь на воркующую парочку у ресепшена. Они продолжают заглядывать в рот друг другу.

На пляж поесть дерьмовые кексы он позвал зачем-то меня, а не ее.

Из спортивного центра выхожу, не махнув рукой и не сказав «пока». Обидно, потому что я только-только свыклась с мыслью, что такое общение с Эдером тянет на дружескую беседу, после которой противоречиво, но живо. Шторм в моем море привносит разнообразие, и о разрушениях нет пока и речи. Безопасно. Последнее стало ключевым.

И как новый друг, он должен был сказать «пока» или «до встречи».

К черту такую дружбу, его воду и сраные финиковые кексы.

На набережной во вторник оказываюсь на полчаса раньше своего привычного времени. Делаю разминку, потягиваюсь. Когда перед моими глазами появляется как из ниоткуда Алекс Эдер, не здороваюсь и отворачиваюсь.

— Не в настроении? — спрашивает.

Продолжаю разминку.

— Ну, догоняй тогда, — бросает. Вдевает наушники в уши и, перебирая ногами, удаляется.

Бесит! Как же меня бесит поведение Эдера.

Он бежит быстро, как назло. В его наушниках играет что-то динамичное, свои же я забыла дома. Последнее время стала рассеянной из-за вороха мыслей и размышлений.

Губы сохнут под утренними лучами солнца и беспощадного ветра. Он пролазит под тонкую ветровку и раздувает ту как парус.

Когда мы останавливаемся в конечной точке неоговоренного маршрута, опираюсь на колени, в попытке отдышаться. Мой бок — концентрация всей колючей боли, которую только способен выдать организм. Следовало остановиться раньше, но я не посмела.

— В порядке? — кричит. Не удосужился даже и наушник снять. Бе-сит!

Смотрю с гневом. Не нравится мне такой друг. Пусть катится к своим Сафиным и Марино, а меня пусть оставит в покое.

— Тогда побежали обратно. Ты сегодня не в форме, Марта, — и вновь вижу лишь его спину и ягодицы, которые перекатываются, когда он сбегает.

— Ну погоди, — шиплю.

Через два километра Алекс останавливается. Дышит тяжело. Его футболка сейчас разорвется от объема перекачиваемого воздуха через легкие. Волосы вновь влажные.

Глава 15. Алекс

«У нее торчат соски!»

«У моделей это бывает часто».

«У нее они конкретно торчат! А я просил всего лишь включить ее в список претендентов!».

«Я включил, ее выбрали. Все вопросы к жюри и Марте».

«Fuck!»

(Из переписки Алекса)

Останавливаю машину у красного двухэтажного строения с множеством вывесок. Я в северной части города, куда по своей воле бы не поехал. Не люблю. Но утром Себ отправил напоминание. Я должен сняться для рекламной кампании спонсоров согласно контракту.

Ненавижу это дело и не понимаю, как Марте это может нравиться?!

На парковке много машин. От асфальта исходит жар, и если смотреть вдаль, то можно увидеть волны испарения, размывающие границы.

В помещении темно. После режущих солнечных лучей не сразу удается увидеть окружающие меня стены.

— Алекс Эдер? — девушка с гарнитурой и папкой в руках спускается с лестницы. Вся движуха, наверное, на втором этаже.

— Именно.

— Вы рано. Вам только через час. Сейчас в фотозоне еще работают.

Рассматриваю обстановку с недовольством. Нелюбовь ко всем фотосессиям увеличивается вплоть до того, чтобы плюнуть и уехать. У меня через пару часов физио, а вечером общение с Мартой. Если, конечно, та захочет. Встреча на пляже и поедание невкусных кексов закончились не по плану.

Марта сейчас напоминает мне взбрыкнувшую и обиженную кошку, которую оставили на долгое время одну. А она не терпит такого к себе отношения, поэтому мстит — кусается, царапается и всячески вставляет палки в колеса моему идеально продуманному плану. Ну, почти идеальному. Первые намеки на погрешности образовались с появлением финансиста.

В приоткрытой двери замечаю знакомые волосы, фигуру, слышу голос, от которого пульс бросается ввысь. Чертовы аттракционы в исполнении моего сердца.

— Мне кажется, ярко, — жалуется и рассматривает себя в зеркало. Свет лампочек бьет по глазам.

— На фотографиях будет смотреться здорово.

— А что за бронзер? — взглядом шарит по наставленной куче косметики. — Оттенок превосходный.

— Летняя лимитка, — визажист протягивает ей какую-то пластиковую коробочку, Марта рассматривает со знающим видом.

Облокотился на косяк и наблюдаю за ней, примерно как она за своим бронзером.

— А где купила? Я такую тоже хочу.

— Ой, я попрошу достать по своим каналам. В наличии уже нигде нет.

Мой телефон звонит не вовремя. Марта крутит головой, напарывается на меня. Ее глаза становятся кофейно-горького оттенка. По вкусу очень злые, колючие. А румянец вспыхивает на щеках . Ему плевать на тонну нанесенных кремов и непонятного бронзера.

— Алекс! — не удивленно спрашивает, а гневно бросает, как кость.

Кошка показала коготки, шерсть встала дыбом.

Определенно — мой план дает серьезную трещину. Она не видит во мне друга, лишь далекий-далекий товарищ, с которым общается через силу, будто ее заставляют. Или того хуже — из вежливости.

— Я не специально. У меня спонсорская рекламная кампания здесь, — пауза, — где-то здесь.

Марта встает со стула. Сложно не опустить взгляд и не пройтись по ее шикарному телу. Она в каком-то нижнем белье, но это не банальный лифчик или трусики. Все более закрыто, но огненно сексуально. Вновь возвращаюсь к тому, что на нее такую пялятся. Про финансиста и думать не хочу. Зверею.

— Прямо здесь? В моей гримерке? — раскидывает в стороны руки.

— Это банальная случайность.

— Не специально, случайность... С каждой нашей встречей я все меньше тебе верю.

Визажист незаметно ретируется.

Меня же нападки и вопросы застают врасплох. Не люблю действовать без плана. Его может быть несколько вариантов, как в шахматах, но мне необходимо просчитать все шаги заранее. Сейчас я в полной растерянности. Встреча и правда случайна, неожиданна и внезапна.

Пробежки, ресторан, фитнес-клуб — да. Но эта встреча конкретная подстава свыше.

— Пройду? — отталкиваюсь от косяка и не жду разрешения. Захожу.

Марта хватается за тонкий атласный халатик на спинке стула. Быстро просовывает руки в широкие рукава, запахивает и поворачивается с нечитаемым выражением лица.

Я успел сесть на единственный здесь диванчик.

Мне хочется сказать, как она красива, но за это вылечу отсюда. Марта скрестила длинные ноги, и в голове расстилается мысль, что ее ноги бесподобны. Сказать? Глаза выколет. Кошка... Какая же она кошка.

— Для чего снимаешься? — в который раз скольжу глазами по маленькой комнатке. Взгляд цепляется за одежду, в которой приехала Марта: бежевые брючки и жилетка.

— Для каталога, — сухо отвечает.

— Какого?

— Женского, — отстукивает нервно ритм своей левой ножкой.

— Интересно как... А кофе у тебя здесь есть? — расслабляюсь. Пусть встреча и не запланирована, но я как никогда рад дурацкой фотосессии спортивной одежды.

Внаглую смотрю на свирепую дикую кошку по имени Марта. Косточки ключицы выглядят заострившимися, а запахнутый на груди халат потихоньку раскрывает вырез из-за активного и глубокого дыхания. Пялюсь, как подросток.

— Только из аппарата. Но ты такое не пьешь, — не спрашивает, утверждает безапелляционно. Стерва.

— Обожаю кофе из вендингового аппарата.

Прочесав языком верхний ряд зубов, отталкивается упругими ягодицами от стула.

— Хорошо. Угощу.

Следую за ней, потому что не позволю платить за ужаснейший кофе, что придется выпить у нее на глазах. А она будет смотреть до последней капли с примесью песка, кофейных ошметков и кусков пластика от стаканчика.

— Классно выглядишь, — бросаю примитивный комплимент. Ожидаемо, без комментариев.

Внутри сводит желание схватить и сжать вредину. Не улавливаю запах корицы, но не удивительно, что его нет. Марта другая, и запах теперь другой. А какой, сказать не могу. Минимальное расстояние между нами было во время танца. Тогда она улыбалась, потому что думала это наша первая и последняя встреча. Ее слова после танца говорили о прощании. И я услышал в них прощение...

Глава 16. Марта

Стефан живет в одном из самых престижных комплексов города. Высоченное здание, где апартаменты стоят как острова. Первый этаж — охрана, у каждого жильца парковочное место. Территория закрыта, простой смертный и вздохнуть не сможет в радиусе километра.

В руках Эванса бумажные пакеты «Whole foods», откуда торчат лук-порей, упаковка свежей спаржи и мраморная говядина. Еще вино. Белое, сухое, калифорнийское.

Створки лифта закрываются, в нос вбивается запах клубники и туалетной воды Стефа. Довольно резкой и смолистой.

Стеф поворачивается и улыбается. Мы поднимаемся ровно минуту до люкса на последнем этаже. Со звуковым сигналом лифт останавливается, и двери раскрываются.

— Прошу, Марта.

Неуверенно переступаю. Я была здесь много раз, но каждый чувствовала себя чужой. Квартира Стефана всегда казалась мне идеально чистой, но пустой, несмотря на картины за миллионы долларов на стенах. Самое странное, что квартира не имеет своего запаха. Наверно, в таком комплексе сверхмощная вентиляция.

— Располагайся. Где ванная, ты знаешь. Я пока отнесу сумки на кухню и поставлю вино в холодильник.

Разуваюсь. Тихими шагами дохожу до огромной ванной комнаты. Ее размеры удивляют.

Мою руки и выхожу к Стефану. Кухня, как и вся квартира в целом, поражает своими масштабами. Выбираю дальний стул и сажусь. Наблюдать за мужчиной, который готовит ужин, приятно. На барном столе уже стоит вино в запотевшем бокале. Произношу скромное:

— Благодарю.

— Твое любимое, — подмигивает. Скромно вытираю большим пальцем стекающий конденсат.

— Угу.

— Не поможешь? — просит.

Мгновенно поднимаюсь и иду к мужчине. Сотни пряных ароматов окружают приятной дымкой. Вкусно. В животе образуется воронка с пустотой. Кажется, я проголодалась. Улыбаюсь искренне и чувствую, наконец, расслабление, которое не могла поймать с первой минуты сегодняшней встречи.

— Раскрой спаржу и промой под проточной водой.

Пока выполняю все указания, Стефан занимается мясом. Мне нравится наш дуэт. Это вызывает новую, более широкую улыбку.

— Люблю, когда ты улыбаешься, — застываю со спаржей в руках.

При всей этой всей обстановке и комфортном нахождении рядом со Стефаном Эвансом, дальше открывшейся картинки продвинуться не могу в своем воображении. Это мой предел. Под ложечкой засосало, что вот так может пройти вся моя жизнь: бокал вина, спаржа и мраморная говядина в холодном доме, не имеющим своего запаха.

Передав овощи Эвансу, отхожу к столу за бокалом вина.

— Тебе идет моя квартира, — переглядываемся.

— Здесь... Уютно, — отвечаю.

— Но ты бы кое-что переделала, — не сомневаясь, говорит.

Кладу одну ногу на другую. Взгляд Стефана опускается в разрез моей юбки. Закусив щеку изнутри, расстроенно отворачивается.

— Ты можешь договориться о встрече с моим дизайнером и обсудить детали, что еще внести в интерьер.

— Зачем?

— Марта, ты моя женщина и часто здесь бываешь. Я хочу, чтобы тебе здесь было хорошо.

— Мне хорошо, — говоря это, меняю ноги под столом и делаю глоток вина. Кажется, я лукавлю, хоть и убеждаю себя, что мне здесь и впрямь неплохо.

Неплохо — это почти хорошо.

— И все же позвони. Я скину ее номер. Она лучшая в Майами.

Стыдно. Стефан пытается мне угодить.

Пока раздумываю над его предложением, Эванс успевает накрыть в столовой стол. Тарелки с печатью «Диор», серебряные приборы и льняные салфетки. Вдруг вспоминаю старые бабушкины и подавляю вырывающуюся улыбку.

— В шкафу можно посмотреть что-то другое, если тебе не нравится.

— Нет-нет, все прекрасно.

— Просто зайди и посмотри. Ты должна знать, где что лежит на случай, если у нас будут гости.

У нас... Было бы в моем рту вино, поперхнулась бы. Пока я не планирую «нас» настолько тесно. Четыре, иногда три голубых сердечка в моем ежедневнике меня устраивают. И потом, недавно Эванс и сам так думал.

— Будь умницей, — горячая ладонь касается моего плеча.

Покорно иду следом. Не хочу обижать, когда Стеф так старается. Да и что такого в том, чтобы посмотреть на количество тарелок от «Диор»?

Открываю дверцу в тот момент, когда по всему дому звучит входной звонок.

— Будет кто-то еще? — с опаской спрашиваю.

Моя нелюбовь к внезапным гостям и разрушенным планам достигает своего пика.

Сегодня пятая на неделе встреча с Эвансом. Да, четыре — максимальное количество.

— Может, Тристан? Он в городе и хотел заехать. Какое-то вино коллекционное обещал показать.

Цепляюсь на короткую ручку дверцы шкафа, глупо надеясь не свалиться от злых вибраций внутри тела.

— Я думала, мы будем вдвоем.

Стеф всего лишь ведет плечом.

Тристан входит в зал и свистит, кружась вокруг себя и осматривая просторную столовую-гостиную. Меня тянет засесть в угол и не показываться, но и сбежать тоже хочется. Две разные Марты тянут в разные стороны. Выбираю выйти к другу моего мужчины и посмотреть в глаза Тристану.

— Марта, ты великолепна. С нашей последней встречи ты стала еще краше, — сладко плещет, заставляя внутренности покрыться сахарной корочкой.

— Спасибо. Ты тоже выглядишь супер.

Он без разрешения заваливается на большой диван напротив огромной плазмы. Именно заваливается! Просторные брюки тут же облегают мощные бедра, а рубашка сборит на грудной клетке.

Его взгляд катается по мне игольчатым шариком. Сегодня я в закрытом платье, но Тристан умудряется зацепиться взглядом за вырез на бедрах. Мерзкий тип. Не понимаю, как такой человек может быть лучшим другом закрытого и сухого Стефана Эванса. Я бы держалась от таких людей вроде Тристана Коупа подальше.

— Поставишь нашему гостю посуду и приборы?

— А он останется с нами на ужин?

Стеф неслышно подходит, пока я сражаюсь взглядами с его другом.Тристану это доставляет удовольствие.

— Не будь стервой. Ты не такая.

Я могу быть такой, но решаю не обострять ситуацию.