Мила
Стою в углу, прислонившись к колонне, будто пытаюсь раствориться в мраморе.
Руслан на другом конце зала. Обнимает какого-то седого мужчину с орденом на лацкане, смеётся громко, раскатисто — его фирменный смех, который всегда означает - «всё под контролем».
- Людочка, ты чего одна приуныла? - ко мне подкатывает тётя Роза, мачеха Руслана, в бархатном платье цвета баклажана. Её пальцы, унизанные кольцами, хватают мою руку.
- Да я так, любуюсь, — улыбаюсь во весь рот. Мысленно мечтаю, что бы она свалила от меня поскорее.
Отношения у меня с тетей Розой, надо сказать, натянутые. Она возненавидела меня всем сердцем, когда ее "сыночек" предпочел отношения с девчонкой из детского дома, а не с дочкой бизнесмена, живущего по соседству об отношениях с которой она грезила.
- Роза! Душа моя! – раздался громкий голос Армена Давыдовича. – Иди же скорее к нам.
Отец Руси прекрасно знает о моих натянутых отношениях с будущей свекровкой и достаточно часто предпринимает меры, чтобы избавить меня от нападок тети Розы.
Она уплывает в толпу, оставляя меня с чувством, будто меня только что проинспектировали.
Руслан ловит мой взгляд через зал. Подмигивает. «Всё хорошо, я с тобой». Но он — там, в центре своего мира. А я — здесь, на окраине.
Женщина в платье с пайетками, представившаяся женой банкира, целует меня в щёку.
- Какое платье! Руслан не скупится! Тебе так идёт красный…
В её глазах — любопытство, как к экзотическому зверьку. Оценивающий взгляд скользит по мне. В нем отчетливо виднеется призрение.
Девяносто девять процентов тут находящихся считают меня недостойной их общества. Простолюдинкой.
Хочется сбежать. Туда, где на тебя не смотрят свысока.
- Устала? - Руслан наконец пробивается ко мне. Его рука на моей талии — тяжёлая, владетельная.
- Всё прекрасно, — говорю я словно на автомате. Уголки губ стремятся вверх.
- Потерпи еще немного, дорога, - целует нежно в лоб. – Скоро все закончится.
- Я знаю, милый.
***
Поздний вечер.
Этот воздух, густой от дорогих духов и самодовольства, уже начинает меня душить. Кажется, я могу поскрипывать зубами от напряжения, как эти паркетные половицы под каблуками. Ткань платья, такое нежное на ощупь в бутике, сейчас впивается в кожу тысячей невидимых иголок. Каждая хрустальная подвеска на люстре – словно слеза, застывшая от скуки. Каждый смех – фальшивый, выверенный, как курс валют на табло.
Я бы давно развернулась и ушла, оставив эту выставку тщеславия позади, если бы не он...
Вижу его через зал – он стоит, непринужденно опершись о камин, и о чем-то говорит с седовласым титаном из министерства. Его улыбка – ослепительная, уверенная, оружие массового поражения. Он в своей стихии. Здесь плетутся сети контактов, заключаются негласные соглашения, решаются судьбы корпораций. И его судьба – тоже.
Моя любовь к нему… Ради него… Только ради него… Я готова еще немного потерпеть этот маскарад.
Прохожу мимо, наш взгляды не встречаются. Он поглощен беседой, его пальцы медленно вращают бокал за ножку. Он не замечает меня, и в этом нет обиды – просто констатация факта. Сейчас его мир сузился до этого седовласого мужчины и их тихого, весомого разговора.
Наконец-то я достигаю желанного уединения – небольшая ниша с бархатным диваном цвета бургунди, скрытой от основного зала высокой пальмой в кадке. Это мой оазис. Я почти физически ощущаю, как с плеч спадает невидимая тяжесть. Глубокий вдох. Еще один. Я закрываю глаза на секунду, пытаясь абстрагироваться, представить себя где-то далеко…
И в этот миг тишину, вернее, привычный гул голосов, прорезает резкий, неприятный, дребезжащий звук. Звон бьющегося хрусталя. Не просто упавшей рюмки, а чего-то массивного. Он такой громкий, что на долю секунды в зале воцаряется абсолютная тишина, и следом – женский вскрик.
А потом – его голос. Голос Руслана. Но не тот, бархатный, уверенный, которым он вел переговоры. Это истошный, перекошенный яростью и отчаянием крик, от которого кровь стынет в жилах.
– Как ты посмел?! Скотина...
Дорогие читатели!
Приглашаю Вас в свою новую историю, надеюсь она увлечет Вас и мы будем переживать эмоции охватившии ее героев вместе.

Аннотация
— Руслан, почему ты так смотришь? - я протягиваю к нему руку, но он отступает, как от прокажённой. Его глаза, обычно такие тёплые, теперь — два осколка льда. В горле ком, сердце колотится словно бешеное.
— Уходи, Мила. Я не хочу тебя больше видеть.
Он говорит это ровно, без эмоций. И от этого по спине бегут мурашки.
— Что? Что ты такое говоришь? Руслан, милый, прошу тебя…
Я делаю шаг вперёд, хватаюсь за его руку.
Одергивает.
— Ты слышала. Уходи. Сейчас… - его голосе - сталь.
Это не он. Это не мой Руслан, который шептал мне на рассвете, что я — его воздух.
— Но почему?! — кричу я, и слёзы наконец прорываются, горячие, солёные, текут по губам. — Я же ничего не знала! Клянусь тебе, я ничего не знала!
— Не знала? — он издаёт короткий, безжизненный звук, похожий на кашель. — Он уничтожил мою семью… Сестра. Мама.
— Но я тут не при чём?! — рыдаю я. — Я люблю тебя! Я без тебя не смогу, ты слышишь? Я умру!
Его рука сжата в кулак так, что белеют костяшки. А в глазах… О, Боже… в его глазах не одна ненависть. В них — такая же адская боль, какая разрывает сейчас меня…
Он молча берёт меня за локоть, твёрдо, неумолимо ведёт к двери. Я упираюсь, цепляюсь за косяк, но его хватка — стальная.
— Руслан, нет! Пожалуйста! Не делай этого!
Дверь открывается. Он буквально выталкивает меня за порог. Моё тело дрожит в истерике, я не могу стоять, падаю на холодный кафель.
— Вещи… — его голос снова становится чужим, ледяным и ровным, — Привезёт курьер.
Он не смотрит на меня. Смотрит куда-то в сторону, в пустоту.
— Я больше не хочу тебя видеть!