Книга 1. Тени прошлого. Том 1

Пролог

Пустота. Бескрайняя, безликая, многогранная. Для одних людей она пугающая, жуткая, а для других она — теплая, умиротворяющая, дарящая покой, позволяющая им укрыться в ней на время от повседневных тревог и забот.

Но иногда человек в погоне за покоем впускает пустоту в свое сердце и тогда происходит ужасное. Пустота, обосновавшись в душе, медленно, но верно начинает сначала поглощать любовь из его души, потом его духовность и личность, а саму душу оставляет напоследок.

Тогда такой человек, с пустотой в душе, теряет присущие разумным сострадание и понимание других. С таким человеком невозможно договориться, до него невозможно докричаться — он все равно не услышит, не поймет и не посочувствует.

Но это не наш случай. Наш состоит в том, что сейчас в пустоте Космоса зависло молодое тело юноши. Если не вдаваться в подробности, согласно различным эзотерическим, оккультным, мистическим учениям, его тело — это самый нижний и плотный эфирный слой, своим строением напоминающий матрешку, внутри которого находились еще шесть тонких тел.

Эфирное тело — это точная копия физического тела, состоящее из более тонкого материала — эфира. Эфирное тело соединяет в себе физическое тело с остальными шестью тонкими телами.

Глядя на эфирное тело юноши, можно предположить, что ему, от силы, лет семнадцать. Высокий, худощавый, с правильными чертами лица платиновый блондин на фоне бесконечности Космоса смотрелся трогательно-беззащитно.

Причина появления его эфирного тела в пустоте Космоса была банальна: он либо умирал, либо уже умер, и поэтому семь его тонких тел смогли покинуть свою физическую оболочку.

Необычность данной ситуации заключается лишь в том, что тонкие тела юноши не зависли недалеко от тела, как обычно бывает в случае клинической смерти, а произошло невиданное: его тонкие тела буквально вырвало и выбросило в пустоту Космоса от его физической оболочки.

Но, если внимательно приглядеться, то можно было увидеть тонкую связующую нить, идущую от эфирного тела юноши к физическому.

Юноша неожиданно открыл карие глаза и слегка расфокусированным взглядом обвел окружающее его пространство. Потом моргнул, икнул и осмотрелся повторно уже более внимательно.

Так как результат осмотра остался прежним, было видно как он запаниковал и задёргался, пытаясь сдвинуться с места, но у него это плохо получалось, и в какой-то момент своих бессмысленных телодвижений он опустил голову и неподвижно замер в ступоре.

Под его ногами, там, куда уходила едва видимая нить связи, он увидел, словно через призму увеличительного стекла, как его тело неподвижно лежит на больничной каталке. Где-то на периферии слышимости доносились возгласы людей в белых халатах, везущих его тело, пока не раздался крик, перекрывший все остальные возгласы: «У него фибрилляция желудочков! Быстрее в реанимацию! Готовьте дефибриллятор!»

Не отрывая взгляда от своего бесчувственного тела, юноша проследил за тем, как его тело доставили в реанимацию, быстро и профессионально переложили на кушетку, находящуюся в комнате, как тело освободили от рубашки и потом раздалось резко, как удар хлыста: «Разряд!». Физическое тело юноши выгнулось, и разряд по связующей нити передался к его эфирному телу, которое так же выгнулось, передавая инерцию по цепочке всем остальным тонким телам.

Но не это было странным в происходящем, а то, что из его ментального тела, отвечающего за память, словно горох из прохудившегося мешка, посыпались в окружающее пространство серебристые сгустки воспоминаний.

Таким варварским способом память юноши была очищена от воспоминаний, приобретенных им за его семнадцать лет.

Выкинутые вовне воспоминания начали кружить возле хозяина. Некоторые из них пытались проникнуть обратно, другие просто льнули к эфирному телу.

Это продолжалось до тех пор, пока не раздалось снова: «Разряд!», и все повторилось вновь. С новым судорожным движением эфирного тела юноша окончательно отбросил от себя свои воспоминания.

Но одновременно с этим событием произошло еще одно. Недалеко от юноши открылся небольшой портал, и из него, словно весенний поток, сносящий все на своем пути, стали выплывать другие воспоминания, которые целенаправленно устремились к телу юноши.

Новых воспоминаний было много, непозволительно много по сравнению со старыми. Такое количество воспоминаний могло принадлежать лишь человеку, прожившему долгую и необычную жизнь.

Собравшись возле эфирного тела юноши, они буквально погребли его под собой, тем самым все дальше и дальше оттесняя прежние воспоминания. Какое-то время они теснились у его эфирного тела, затем отлетели и, разделившись на два потока, выстроились в одном, им только ведомом, порядке. Организованно, не мешая друг другу, один из потоков начал быстро просачиваться в тонкое ментальное тело, укладываясь в ячейках памяти.

Часть 1. Глава 1.

Тьма обволакивала и убаюкивала, даря приятное умиротворение и чувство защищенности. Купаясь в волнах покоя, юноша не смог бы сказать в какой момент ушло чувство всеобъемлющей неги.

В начале появилось смутное ощущение, что что-то неуловимо изменилось, а потом он, скорее почувствовал, чем увидел, что тьма начала понемногу терять свою насыщенность и плотность. На периферии своего зрения он отметил, как едва видимые контуры начали медленно проступать сквозь нее, но как только юноша попытался присмотреться, тьма тут же возвращала свою непрозрачность и плотность.

Потом это повторилось ещё и ещё раз… Уход тьмы напоминал прибой, который теплой волной сначало накатывал, поглощая собой все, даже малейшие блики света, то отступал, постепенно, с каждым разом, все больше рассеиваясь, позволяя сквозь себя увидеть все больше и дальше.

Это давало возможность постепенно рассматривать контуры предметов, находящихся в комнате, а также юноша в какой-то момент смог понять то, что и он сам находится в этой комнате. Как только к нему пришло понимание, где он находится, тьма не вернулась, как прежде, а, наоборот, продолжила отступать, растворяясь в неярком свете комнаты.

Теперь ему уже ничто не мешало оглядеться, и более внимательно рассмотреть помещение, в котором он вдруг оказался.

Небольшой рабочий кабинет. Классический письменный стол, расположенный почти посередине комнаты, за которым, в данный момент, сидел и работал мужчина.

Как я сразу его не увидел? Или правильней спросить, почему?

У него были короткие чёрные волосы с пробивающейся сединой, которые никак не вязались с его внешним видом. Дорогая, пошитая на заказ одежда подчеркивала и добавляла изящества и элегантности его сухощавой фигуре. Волосы же мужчины, словно в противовес ей, торчали во все стороны неряшливой копной.

На ногах что? Простые тапки? Фии…

А что с тапочками не так? Он ведь дома.

Вспыхнувшее вдруг эмоциональное возмущение юноши резко сменилось спокойствием, пришедшим откуда-то извне и он, позабыв о тапочках сидящего за столом мужчины, продолжил осмотр комнаты.

Вдоль стен по периметру были расположены книжные полки, и поэтому в кабинете полностью отсутствовали окна. Свет этому помещению дарил зачарованный потолок.

А почему и откуда я знаю о том, что освещение меняется по желанию хозяина? И ещё, что значит: потолок зачарован? Это шутка такая?

Ммм, да! Откуда-то уже знаю, что значит зачаровать.

Вопросы, вопросы… возникали и тут же пропадали, не давая себя поймать. Итак, плавая между сном и явью, юноша, путём неимоверных усилий, все же пытался понять, возможно вспомнить, кто этот мужчина перед ним…

Почему этот мужчина кажется мне смутно знакомым, хотя я никак не могу вспомнить ни — кто он, ни — кто я сам. Память молчит, а чувства? Я прислушался к себе, и они тоже молчат. Кто этот человек? И кто я?

Он — маг.

Разве маги существуют?

Существуют!!!

Странно, но ладно! Тогда такой вопрос: кто этот маг и почему я на него смотрю?

Это воспоминание!

Чьё воспоминание? И кто мне отвечает?

Это неважно, постепенно сам разберешься.

От внутреннего диалога юношу отвлек раздавшийся хлопок и он с изумлением уставился на появившееся из воздуха создание, которое поклонившись, произнесло:

— Хозяин Гарри! Второй хозяин Лорд Принц прибыл! Он велел узнать, когда вы сможете его принять?

— Где сейчас Лорд Принц — легкая улыбка тронула губы мужчины — и что делает?

— Лорд Принц сейчас в своих покоях приводит себя в порядок после дороги, а потом просил принести ему перекусить! — гордо выпятив грудь, провозгласило это создание.

Это — не создание, а домовой эльф.

Почему мне кажется одновременно, что это правильный домовой эльф и параллельно этому возникает чувство, что эльфы должны быть другими? Непонятно!

Он мне не нравится, какой-то он мерзкий.

И это все, что тебя волнует?

Да. А зачем забивать себе голову тем, правильный этот эльф или нет?

Понятно.

Отвлекшись на размышления об эльфах, юноша пропустил то, что ответил мужчина, а также не уловил момент, когда пропал эльф.

Еще юноша удивился тому, что, пока он не видел глаза мужчины, казалось, что тот достаточно молод, но когда, во время разговора с эльфом, юноша заглянул в его ярко-зеленые глаза, усомнился в этом. Это были глаза умудренного опытом и знаниями человека, которые появились у него от прохождения тяжелых испытаний в его прошлом.

И вот опять, откуда я знаю, что у него были тяжелые испытания?

Интерлюдия 1.

— Я смог! Я это сделал! — ликуя, кричал я во тьму. Переполняющие меня эмоции требовали какого-либо выхода, поэтому сейчас я кричал, выплескивая их, и совершенно игнорируя тот факт, что мой крик был беззвучным.

Накричавшись вдоволь, я с легкостью отмахнулся от тут же возникшей неприятной мысли. Не хочу напрягаться из-за того, что я очнулся не в теле, как хотел, а — не пойми, как и где. Как-либо изменить это я не могу, потому и не напрягаюсь, вернее не хочу напрягаться. Только кто меня будет спрашивать.

Не сейчас, только не сейчас — жестко сказал сам себе, тем самым в зародыше подавляя возникший было животный ужас. Подумаю об этом позже. В данный момент я намерен радоваться своей маленькой победе, и ничто не должно портить мне настроение.

— Что ты смог? — спросите вы. — Кого ты победил?

— Что я смог? Все очень просто! Мне нужна была возможность спокойно подумать, чтобы, при этом, меня ничто не отвлекало. А вот подумать есть над чем, у меня накопилось столько вопросов, на которые я хотел бы получить ответы:

Почему у меня не получилось очнуться в теле? По какой такой причине мне так настойчиво показывают эти воспоминания? Что, собственно, со мной происходит? И почему воспоминания именно этого чел… или, правильнее будет сказать, мага? А маг — это человек? Или правильней будет спросить: а человек может быть магом? Наверное, может. Так, все, отставить! Не о том думаешь.

Так о чем это я? Вот, вспомнил! Также я хотел разобраться, если получится, с проявившейся у меня двойственностью. Потому что меня пугает то, что у меня к одной и той же ситуации одновременно проявляется, с одной стороны, реакция молодого придурка, а с другой — взрослого, умудренного опытом, человека.

Если источник происхождения реакций взрослого человека я хоть как-то могу понять, исходя из предположения, что воспоминания Гарри являются моими, то вопрос: откуда берется реакция молодого организма — определенно ставит меня в тупик.

— Вы спрашивали: кого я победил? Мой ответ: я не знаю. Просто, до этого было так: мое сознание против моей воли резко отключалось, и я погружался во тьму. А после, только вынырнув из тьмы, не успевая прийти в себя, как у меня начинался очередной просмотр воспоминаний Гарри Поттера. И тогда я был вынужден все силы бросать лишь на то, чтобы как можно больше информации собрать и запомнить.

Кажется, я немного успокоился, отвечая на ваши вопросы. Эйфория ушла, так что теперь можно смело приступать к мозговой деятельности. Пусть и невозможно сразу разобраться во всем, в чем я хочу, но надеюсь, хоть в чем-то да получится.

За это время о Гарри я узнал много интересного.

После отбытия сына, Гарри начал приводить дела и бумаги в порядок. Глядя на него, можно было подумать, что он не тайну сыну хочет открыть, а на войну собирается.

Работу с бумагами Гарри чередовал с работой в своей мастерской над каким-то там артефактом, а в перерывах между этим совершал визиты к знакомым и немногочисленным соседям, чтобы предупредить их о том, что снова собирается погрузиться в исследования. Поэтому, они не должны его терять, ведь он закроется у себя в лаборатории с сыном и ни на что постороннее отвлекаться не будет.

Тяжелее всего мне далось разобраться в том, почему почти для всех знакомых и соседей Гарри был не Гаррисоном Джеймсом Поттером, а Гербертом Джерри Паркером. По отрывочным сведениям стало ясно, что это магически закреплённый за ним псевдоним, под которым он живет уже довольно давно, а вот причин, заставивших его так поступить, я выяснить не смог.

Чем больше воспоминаний я смотрел, тем больше склонялся к тому, что высказанное в минуту отчаяния предположение верно. Гарри Поттер — это мое прошлое воплощение.

— С чего это ты взял? — спросите вы.

На это указывают, пусть и косвенно, некоторые детали. Вот, например, одна из них: если бы эти воспоминания не были моей прошлой жизнью, то зачем мне, в таком случае, показывают настолько личные воспоминания Гарри, такие, как принятие пищи или душа… ну и другие еще более… личные.

Переломным моментом в пользу этой версии стало воспоминание о встречи Гарри с женщиной по имени Гермиона.

«… — Не знаю, Гарри. — проговорила Гермиона, склонив голову набок, разглядывая Гарри сквозь прищуренные глаза.

— Мне отчего-то кажется, что ты что-то не договариваешь. И очень многое. Я понимаю, что делаешь ты это из лучших побуждений, чтобы я не переживала понапрасну. Так?

На что Гарри промолчал, опустив взгляд.

— Значит, я права. — подытожила она с грустной усмешкой. — Но, Гарри, в этот раз — произнесла она, подаваясь вперед — от вашей затеи так и веет опасностью.

— Гермиона, когда ты стала настолько проницательной? — глядя на неё с уважением, спросил он.

— Когда позволила себе связаться с тобой во второй раз… — на что они дружно рассмеялись.

Отсмеявшись, Гермиона снова стала серьезной, и сложив руки на груди, заявила:

— У тебя не получится задурить мне голову, Гаррисон Джеймс Поттер.

Часть 1. Глава 2.

Ри непроизвольно дернулся от резкого перемещения, ведь раньше было по-другому, и он не успел полностью привыкнуть к такому нововведению. Тогда из тьмы его перемещали в серую хмарь, где давали прийти в себя и только потом включали прокрутку воспоминаний или бережно доставляли в воспоминание, если его просмотр требовал трансляцию в нормальном режиме времени.

Такое грубое, резкое, неприятное перемещение из тьмы сразу в воспоминание началось после того, как он стал Ри, сделав свой выбор, что он не примет ни одну из личностей: ни юноши, ни Гарри.

С другой стороны, во всем нужно искать положительные моменты, а их оказалось целых два. Одним из них стало то, что теперь не нужно начинать день вместе с Гарри, сопровождая его везде, куда бы он ни шел, следуя за ним тенью целый день до его отхода ко сну. Пусть все это происходило и на быстрой перемотке, но все же, просмотр однообразных дней одного за другим конкретно напрягал.

Вторым положительным моментом стало то, что меня начали переносить в отрывки только тех воспоминаний, в которых, по-моему мнению, содержится информация, которую я должен знать. Так что, такое изменение в просмотре воспоминаний мне только на руку, не нужно засорять голову лишним.

Возник он в этот раз снова в кабинете Гарри, вблизи письменного стола, за которым тот и сидел. Только, в этот раз в кресле напротив сидел Альрус.

Ну наконец-то! А то в отсутствие Альруса почти ничего интересного не происходит!

Обрадовался Ри и начал прислушиваться к ведущемуся в кабинете разговору.

— Что ты можешь сообщить? — спросил Гарри у сына.

— Все отлично, отец, у меня получилось все сделать так, как и хотел, так что теперь я в полном твоем распоряжении.

— Это я уже понял. Меня больше интересует, сколько времени у тебя получилось выкроить?

— Месяц.

— О-о-о! Месяц?! На месяц я и не рассчитывал. Прекрасно, прекрасно! — в предвкушении потер он руки. — В таком случае, нам хватит времени на то, чтобы ты смог в начале посмотреть и оценить созданную мной систему защиты тайны. Может что дельное посоветуешь или какие-либо недочеты увидишь.

Альрус засмеялся низким грудным смехом, откинув голову на спинку кресла и, с восхищением смотря на отца, произнес:

— Я так и знал, что узнав о месяце времени, ты придумаешь что-то еще, чтобы его гарантированно не хватило. Ну что ж, пойдем знакомится с твоей жутко страшной тайной, а заодно и с ее защитой. — поднявшись с кресла, он, с иронией в голосе, добавил: — Не будем терять, теперь такое драгоценное, время.

— Да, да, сейчас пойдем! Мне тут… немного… совсем чуть-чуть нужно… — неразборчиво забормотал Гарри, суетливо пытаясь что-то написать в свитке.

Вот опять чувствую, что я не совсем такой, как Гарри, не стал бы я так волноваться и переживать из-за какой-то там тайны…

Хотя, стоп! Как я вообще могу судить о том, о чем ничего не знаю. Как и о своем отношении, поведении на его месте? Потому, что совершенно себя не знаю. Пожалуй, правильнее будет принять такое решение. Раз я сам себя не знаю, то с этого момента я начинаю себя познавать. И в дальнейшем буду стараться придерживаться этого решения.

Поднявшийся было с кресла Альрус, услышав бормотание отца, был вынужден снова опуститься в него, но не успел он удобно устроиться, как отец с раздражением откинул перо, резко встал и стремительно направился к выходу из кабинета.

Открыв дверь, он вывалился из кабинета и бодрой трусцой устремился по коридору. И только отбежав на приличное расстояние, наконец-то вспомнил, что сегодня он не один и поэтому остановился, резко разворачиваясь и устремляясь обратно. Но увидев выходящего из дверей сына, остановился, развернулся и только после этого застыл на месте, не в состоянии понять что делать дальше. Гарри стоял так, пока к нему не подошёл Альрус, держащий в руке флакон. Протягивая его отцу, сказал:

— На вот, выпей успокоительное, а то, боюсь, что в таком неуравновешенном состоянии ты можешь что-нибудь… даже навредить себе.

Посмотрев сыну в глаза, Гарри благодарно кивнул, взял флакон, накапал в него три капли своей крови и выпил. Они немного постояли, подождали, пока зелье начнет действовать, и двинулись дальше по коридору.

***

Тайны бывают разными. Опасными и не очень, материальными и нематериальными, но любую тайну объединяет одно: ее всеми силами стараются спрятать. У кого-то это получается, у кого-то нет, многое зависит от фантазии и гибкости мышления ее хозяина. Но еще большую роль в укрывательстве тайны играет удача. Если удача сопутствует человеку, то тайна, даже плохо спрятанная, не будет найдена, и, наоборот, хорошо продуманный тайник и вся сложная защита падет, если хозяину тайны не будет сопутствовать удача.

Часть 1. Глава 3.

Как только Гарри переступил порог комнаты, как под его ногами возникло световое пятно, которое веселыми искорками побежало во все стороны, освещая погруженное во тьму помещение. Не останавливаясь, он проследовал на середину небольшого идеально круглого зала и остановился в ожидании, давая Альрусу, зашедшему вслед за ним, время осмотреться. Правда, смотреть в зале было особо нечего, кроме единственного подиума, расположенного слева от двери.

— Вместо моей тайны я представлю другой свой проект, который не так опасен для меня, но от этого не менее интересен. — ответил Гарри, обводя рукой помещение и задержав ее на странной конструкции.

— Это помещение я назвал «Зал Воспоминаний». А это — он подошел к подиуму и, поднявшись на него, положил руку на нечто, отдаленно напоминающее компьютерный стол, — я назвал магодумом.

Альрус подошёл поближе, попутно перейдя на магическое зрение и приступая к изучению магодума. Через несколько минут он замер в восхищении.

В целом, если отбросить монитор и выступающую немного вперёд горизонтальную поверхность, то магодум больше напоминал кристаллическую глыбу, из которой в разные стороны выпирали встроенные артефакты, созданные из разных по ценности и цвету материалов.

То, что предстало перед Альрусом, нельзя было описать простыми словами, ведь то, что создал отец, по достоинству мог оценить только артефактор, профессионал своего дела. Альрус мог и потому, продолжая рассматривать шедевр, едва слышно прошептал:

— Удивительно, отец. Соединить в единое целое и, притом, заставить работать… Эээ магодум же работает?

— Да. Отлично работает.

— Так, о чем это я… Вот, заставить работать такое количество одновременно таких простых и таких сложных артефактов не каждый сможет. Ты — гений! Признаю твою правоту! Увидев этот шедевр, кто угодно поверит в то, что именно это и есть та тайна, которую ты скрываешь?

— А то! — задорно произнес Гарри. Оценка сына и признание его достижений были приятны.

Ещё какое-то время поизучав магодум, Альрус перенёс своё внимание на подиум и два кресла, стоящих на нем, потому что они были не так просты, как могло показаться с первого взгляда.

В первую очередь внимание привлекал материал, из которого они были сделаны. Сложный сплав разных пород дерева, которые причудливо переплетались между собой, создавая необычный цветовой рисунок. По всей поверхности кресел и подиума вились тонкие, едва различимые цепочки рун, вписываясь в рисунок материала, дополняя и подчеркивая его.

В ожидании, пока сын хорошенько рассмотрит его творение, Гарри опустился в кресло. С трудом оторвавшись от созерцания артефактного чуда, созданного гением его отца, Альрус перевёл взгляд на Гарри и приподнял левую бровь в немом вопросе. Отец его понял правильно, приглашающе махнув рукой в сторону второго кресла, и дождавшись, когда Альрус удобно устроится, приступил к повествованию:

— Позволь рассказать историю создания магодума с самого начала.

Получив знак согласия в виде кивка, Гарри ненадолго задумался, приводя свои мысли в порядок, и только после этого приступил к повествованию.

— Однажды, после нашего с тобой посещения кинотеатра, и слушая твои мечты по поводу появления чего-то подобного с магической составляющей у магов, у меня перед глазами промелькнула картинка, как я смотрю воспоминания, сидя на удобном диване. Это промелькнувшее видение вдохновило меня на попытку попробовать создать что-то подобное. Хорошенько обмозговав эту идею, в первую очередь я приступил к изучению думасброса и параллельно принялся искать любую доступную информацию о нем, а также все, что можно, с ним связанное.

О том, что способ его создания был потерян, я знал с самого начала, но даже те мизерные сведения, которые смог найти, помогли понять принцип работы.

Работа думасброса построена на использовании ментальной магии. В момент соприкосновения лица мага с поверхностью думасброса происходит отделение тонкого ментального тела, и с его помощью маг может просматривать воспоминания в думосбросе.

Почему думосброс был создан так, а никак иначе, я выяснил позже, в процессе сложных экспериментов. В итоге, я узнал следующие: та среда, в которой происходит воспроизведение воспоминаний, является опасной для нахождения в ней физического тела мага.

Я провел ряд экспериментов, из которых выяснилось, что физическое тело обыкновенной мыши, после нахождения в данной среде, начинает сразу же разрушаться на клеточном уровне, и уже на третий день наступает смерть.

У магической мыши, после пребывания ее в думосбросе во время просмотра воспоминаний в течение месяца, происходит разрушение ее магической сути, и только после этого она умирает.

Из этих и ряда других экспериментов у меня возникла теория, почему маги прошлого, создав думосброс, так все и оставили. По моим предположениям это произошло по одной из двух причин: либо, получив результат, они больше не проводили дополнительных исследований по принципу: работает — да и ладно, либо, потому что они не нашли возможность решить проблему ненанесения вреда физическому телу во время просмотра.

— Я думаю, что оба этих варианта имеют право на своё существование. — задумчиво проговорил Альрус.

Часть 1. Глава 4.

Следуя на расстоянии за Гарри и его сыном, направлявшихся в сторону подвала, Ри размышлял на тему: зачем нужно было его присутствие на недавно состоявшемся разговоре по подведению итогов.

Выдернули его на этот разговор уже привычно резко и неожиданно. Слушая обсуждения по выбору способностей Урса и определению их приоритетности для проведения расчётов, Ри никак не мог понять зачем ему нужны эти знания.

Гарри и Альрус общались не со львёнком, а только с его деловой частью. Во-первых, выяснилось то, что больше двух часов в день Урс не может перекрывать страх у своей эмоциональной части, во-вторых, для обсуждения таких серьезных тем им мешало его развитие уровня пятилетнего ребёнка.

Завершение перевода книги, сделанное деловой частью Урса в рекордно короткое время, дало возможность определиться более детально с планами на нее в ближайшее время, пока Гарри с Альрусом будут заняты своими делами.

Из всего услышанного во время разговора, Ри заинтересовала идея Альруса заменить дронов одушевлёнными артефактами, одетыми в разные виды фауны, от мелких зверюшек до разных видов насекомых. Заменителями рук Сириуса решили сделать мелких обезьян с разнообразной оснасткой.

На вопрос Гарри, источающий неприкрытый сарказм:

— И где они будут находиться? Они что, роем возле Урса будут виться или сидеть на нем?

Альрус лишь пожал плечами и спокойно ответил:

— В пространственном кармане, который я сразу же создам и привяжу к Урсу, как только мы его оденем.

От этого заявления Гарри поперхнулся, и застыл памятником самому себе. Идея была настолько замечательной, что после того, как Гарри вышел из ступора, Альрусу была высказана искренняя витиеватая благодарность.

Из воспоминаний Ри вывел громкий возглас Гарри и хлопок рукой по лбу, отвешенный самому себе:

— Вот ведь… — а на поднятую бровь сына с раздражением ответил: — забыл! Надо было сначала рассказать тебе о том, как так получилось, что у меня появилась тайна, а уже потом ее показывать.

На это заявление Альрус слегка улыбнулся и спокойно достал из пространственного кармана два кукольных кресла, которые тут же увеличил.

Ри, тем временем, огляделся. Они находились в знакомом уже по прошлым воспоминаниям помещении, следующим сразу за потайным входом.

Взмахом руки Альрус предложил отцу присаживаться. Благодарно кивнув, Гарри сел, и, собравшись с мыслями, начал своё повествование:

— Как я уже говорил, у меня во время создания Сириуса возникла новая идея. Так вот, для ее воплощения мне снова требовалось новое свободное помещение, и вот тогда-то ко мне пришло осознание того, что таким темпом скоро у меня по всему подвалу будут разбросаны проекты. От одной только мысли, как я бегаю по подвалу от одного проекта к другому, мне стало плохо. И это все без учета того, что я хочу сохранить их в тайне до тех пор, пока не решу, стоить ли их предъявлять общественности или нет.

Этими мыслями и переживаниями я поделился с Сириусом, ни на что особо не надеясь, но в дальнейшем оказалось, что я принял разумное решение. В тех книгах, что ты мне презентовал, Сириус нашел и показал мне работу одного мага по созданию множества помещений, в которые можно попасть через одну дверь, открывая их с помощью специально созданного для этого артефакта-переключателя.

Ознакомившись с предоставленными мне на рассмотрение материалами, я возликовал. Это было то, что нужно, и поэтому я дал Сириусу задание рассчитать связку на пять помещений. Также, мы решили, что свое помещение он сделает вторым… да что я тебе рассказываю, ты и сам все видел. — махнул он рукой. — После этого, в третьем по счету помещении, я приступил к новому проекту.

Идея, или вернее новый ее вариант воплощения, состояла в том, чтобы иметь возможность смотреть воспоминания с полным присутствием в нем, без нанесения вреда физическому телу. Суть новой идеи заключалась в воспроизведении воспоминания с помощью артефактов, воплощающих материальные иллюзии.

— Интересная идея. Я уже хочу увидеть, что у тебя получилось.

— Вскоре увидишь, не переживай. Самая большая сложность возникла из-за материала, на основе которого должен был изготавливаться артефакт, создающий материальные иллюзии.

Предварительные расчеты показывали, что материалы нашего мира не дают нужный мне результат для воплощения моей идеи. И снова выход из создавшейся ситуации нашел Сириус, а я в очередной раз порадовался тому, что мне пришло в голову одушевить магодум.

Так вот, в книгах из других миров Сириус нашел труд одного алхимика, который разработал концепцию выращивания специальной основы для создания артефактов с требуемыми под него параметрами.

Невозможно было бы вообще вырастить нужный мне материал в виде кристаллов, если бы ты, помимо перевода книги, не создал таблицу взаимозаменяемости ингредиентов, которые использовались в том мире, на имеющиеся в нашем.

— Скажешь тоже! Когда мне попала в руки эта книга, я сразу оценил все плюсы этого открытия. И поэтому я бросил все силы на то, чтобы создать таблицу взаимозаменяемости. И на то, чтобы определить какие ингредиенты того мира можно заменить на наши, у меня ушло… очень моего времени.

Часть 1. Глава 5.

Наблюдая за Гарри, за тем как его ломает, Ри почему-то уверился в том, что на молчаливой обиде к Дору все потуги Гарри и закончатся, и на большее он не решится. А это значило, что на этом все, данное воспоминание должно завершиться. Но проходили минуты и ничего не менялось, все оставалось по-прежнему. Гарри сидел с несчастным видом и страдал, а Альрус, прикрыв глаза, делал вид, что дремлет, при этом четко отслеживая состояние отца.

Не дождавшись завершения сеанса эмоционального напряжения, Ри для разнообразия решил переключить свое внимание на Альруса в попытке понять, что он сейчас испытывает к отцу из-за создавшейся ситуации. В итоге он был крайне удивлен тем, что ему открылось: Альрус был настороже и явно ожидал от отца каких-то неприятностей.

Покачав в изумлении головой на то, что смог такое почувствовать, раздумывая над реакцией Альруса на данную ситуацию, Ри так и не смог даже предположить, чего собственно ожидает Альрус, а также понять причину, по которой он ждет от отца именно гадости.

Но, как показали дальнейшие события, Альрус был совершенно прав в своих ожиданиях. Хотя Ри в начале представления впал в шок от выкрутасов Гарри, что совершенно не помешало ему отследить реакцию Альруса, который совершенно не был удивлен поведением отца, и даже, наоборот, был рад, что отец смог хоть на что-то решиться, заговорив:

— Ну, ты как, наверняка уже решил отказаться от моей тайны? И это правильно. У тебя еще есть возможность передумать, что я собственно тебе настоятельно и советую и всесторонне поддерживаю в этом. — без лишних предисловий выдал Гарри перл.

Если Ри от такого выступления выпал в осадок, то Альрус открыл глаза и, с прекрасно сыгранным изумлением, спросил:

— Ты серьезно, отец, или это шутка такая?

При этом, Альрус глядел в насупленное лицо отца, на котором явно читалось, что он не шутит, и пока Альрус не ответит, так и будет сидеть, вперив в него свой тяжелый требовательный взгляд, и ожидать ответа. Со вздохом отчаяния Альрус покачал головой, и тихо спросил:

— Что ты от меня хочешь, отец?

— Правду.

Ри смог наблюдать, как по лицу Альруса пробежала гамма разнообразных чувств и эмоций. Он уже подумал, что вот сейчас Альрус сорвется. Ри уже приготовился к интересному представлению, ему очень хотелось увидеть как из себя может выйти такой спокойный и уравновешенный человек, но его постигло разочарование.

Альрус, после резкого продолжительного выдоха, вернул свое обычное спокойствие, а после, с мягкой и чуть доброй улыбкой, от которой почему-то по Ри пробежал озноб, проговорил, слегка растягивая слова:

— Значит тебе нужна правда?

После чего широко улыбнулся и добавил, словно припечатал:

— Хорошо, будет тебе правда.

Чем дольше Ри наблюдал за Альрусом, тем с большим уважением и восхищением проникался к нему. Потому, что за все это время, что Ри его знал по воспоминаниям Гарри, Альрус ни разу не играл и не притворялся, он всегда был в душе таким же, каким и выглядел внешне: уравновешенным, спокойным и доброжелательным. И даже сейчас, когда казалось бы, что вот, он вроде злится на отца, и можно было бы ожидать, что из его души должен подняться застарелый негатив, но нет. От него по-прежнему к отцу исходят теплые положительные чувства.

В какой-то момент Ри понял, что испытываемые Альрусом негативные чувства поверхностны и служат лишь для обозначения, в данном случае отцу, что он прекрасно понял к чему тот ведет. И что возникшая ситуация ему совершенно не нравится и он не намерен с ней просто так мириться. При этом, в душе Альрус по-прежнему сохранял тепло и доброжелательность, вот именно это и привлекало, завораживало Ри.

Ри не знал откуда у него такие знания, но он точно знал, что все люди, впрочем, как и маги, носят маски и постоянно играют определенные роли, которые напрямую зависят от их социального статуса, занимаемого в обществе.

Поэтому ему трудно было понять, как у Альруса, имеющего высокий титул Лорда, получается быть таким настоящим. Не носить маски, не играть какую-либо роль, а быть самим собой в любой ситуации. При этом Ри чувствовал, что мало найдется людей, воспринимающих это слабостью и пытающихся сыграть на этом.

Ри очень хотелось узнать, как у него так получается быть настоящим, и не только это: он хотел научиться такому же. Если этому вообще можно научиться.

Тем временем, после недолгой паузы, в течение которой Альрус пристально разглядывал отца, он, тяжело роняя слова, продолжил:

— Не знаю, что произошло с тобой за эти двадцать минут, на которые мы расстались, но я хорошо знаю такое твое состояние. Оно, как правило, появляется когда ты вспоминаешь Хогвартс и все, что с ним связано, но сегодня ты превзошел сам себя. У меня такое чувство, что ты встретил Дамблдора, и это он испортил твое настроение, сказав какую-то изощренную гадость.

Гарри от слов сына вздрогнул и весь сжался. Альрус увидел реакцию отца на свои слова, но так как не мог с ходу их как-либо интерпретировать, продолжил говорить.

— До сегодняшнего дня я хоть как-то мог понять смысл твоих поступков и действий, но не в данный момент.

Часть 1. Глава 6.

Наблюдая за Гарри со стороны, можно было увидеть глубокое погружение в себя, что создавало обманчивое впечатление о том, что он будет сидеть вечно, словно изваяние. И вот он, полностью отключенный от внешнего мира, вдруг резко отрицательно качает головой и так же резко выходит из своего пограничного состояния, открывая глаза, а затем стремительно подается вперед и кладет руки на управляющий камень.

Время словно остановилось, но ровно через два удара сердца все видимое пространство заволновалось, покрываясь рябью, серая мгла начала менять свои очертания, перетекая из одной формы в другую. И только пространство над красным кругом осталось островком покоя и стабильности, защищенным от происходящего вокруг.

Когда Ри стало казаться, что дело не закончится ничем хорошим, так как в окружающем пространстве с каждой минутой нарастало напряжение, как в какой-то миг на месте волнующейся серой мглы возник огромный каменный зал, метров сто в диаметре.

Ри огляделся. Тусклый приглушенный свет, исходящий от всех поверхностей помещения, не давал возможности все хорошо рассмотреть, хотя смотреть, в общем-то, было нечего. Зал был пуст, в нем ничего не было, кроме красного круга на его середине, где сидели Гарри с Альрусом, если не считать еще одного появившегося откуда-то разумного, стоящего на коленях возле стены и что-то там делающего, а уж понять, что он там делает, было за гранью возможного ещё и потому, что данный индивид сидел к ним спиной.

— Вот, теперь все готово! — сказал Гарри, убирая руки с камня управления. — Альрус, если ты не передумал, то я продолжу своё повествование.

Раздавшийся голос отца оторвал Альруса от изучения возникшего только что перед ним каменного зала. В его взгляде, который он перевел на отца, отчётливо читался немой вопрос. С тобой все нормально? И получив в ответ едва видимый кивок отца, на его лице тут же отразилась радость от того, что отец сделал выбор, на который он и не смел надеяться.

— Пойдем. — произнес Гарри, отводя виноватый взгляд от сына, поднимаясь с кресла и чтобы пауза не перешла в неловкое молчание, поспешил ее развеять, начав свой рассказ.

— Это мое воспоминание, как ты понимаешь. Я думаю, что лучше один раз увидеть, чем много раз объяснять, что произошло в тот день, который перевернул мою тихую и спокойную жизнь, внося в нее тревоги и опасности.

Так, непринужденно общаясь между собой, словно несколько минут назад они не были на грани ссоры, Гарри с сыном потихоньку приблизились к стене зала и остановились на расстоянии четырёх метров от стоящего на коленях мужчины.

Прошло несколько минут, мужчина поднялся, подхватывая кофр, после он развернулся и двинулся вдоль стены в их сторону. И только после этого в нем без труда стало возможно узнать Гарри, только этот Гарри выглядел немного моложе, чем настоящий. Пройдя небольшое расстояние, их разделяющее, Гарри из воспоминания опустился на корточки возле небольшого отверстия в стене, находившееся не более пяти сантиметров над полом.

— Как я уже говорил до этого, было разработано и создано несколько вариантов иномирных кристаллов и артефактов, создающих материальные иллюзии.

Сейчас ты можешь наблюдать их установку, производимую мной для очередного тестирования. Из-за их тонких настроек, которые сбиваются от любой непосредственно направленной на них магии, я был вынужден производить их установку, как ты можешь видеть, вручную.

Сделав небольшую паузу, Гарри, перед тем как заговорить, посмотрел сыну в глаза:

— Альрус, ты же знаешь мое везение вляпываться во все подряд? — получив подтверждающий кивок сына, он продолжил: — В итоге мое сомнительное везение на всякие неприятности и привели к тому, что я решил спрятаться от всего мира. Ну вот, даже спрятавшись ото всех, мне не сильно помогло, неприятности нашли меня сами, сейчас ты сможешь воочию увидеть, как это произошло со мной на этот раз.

Завершив краткую, но прочувствованную вступительную речь, Гарри двинулся дальше к следующему отверстию в стене. Такие идентичные отверстия опоясывали собой весь зал, располагаясь на равном удалении друг от друга, но так как они были не очень большие, то их можно было разглядеть, находясь только вблизи. Подойдя к следующему отверстию, они с Альрусом остановились, ожидая когда Гарри из воспоминания подойдёт к нему.

Завершив установку артефакта, он двинулся в их направлении. Подошёл, присел на корточки, опустился на колени, вынул палочку и направил очищающие заклинание в отверстие, после этого открыл кофр и достал из него артефакт ярко-оранжевого цвета.

Следом из кофра достал крепление, после аккуратно вставил в него артефакт, который после этого начал напоминать паука с поджатыми лапками. Затем Гарри из воспоминания еще раз все тщательно проверил, убедившись в том, что все сделано правильно и только после этого наклонился, вставляя артефакт в отверстие. Но видно что-то пошло не так, потому что через некоторое время Гарри вытащил руку из отверстия вместе с артефактом.

Он начал пристально его рассматривать со всех сторон, стремясь, по-видимому, понять что с ним не так, но видно это не получилось и поэтому он вытащил из кофра инструменты. Аккуратно, чтобы не повредить артефакт, приступил к освобождению его от крепления.

Во время освобождения артефакта из плена инструмент сорвался и острый угол крепления слегка задел палец. Несколько выступивших капель крови попали на артефакт и тут же бесследно пропали, мгновенно впитанные им. Занятый делом, Гарри этого не увидел, продолжая снимать крепление с артефакта, поэтому также не замеченный кровоточащий палец был водружен на артефакт для его удержания.