Книга боли

I

Кости Лорра. «Рёбра». Середина лета.

У этой пропасти и правда нет дна? Ястен с сомнением всматривается в тёмный провал, стоя на вершине одного из «рёбер». Вряд ли! У любой пропасти есть дно. То, что до дна конкретно этой никто не добрался… живьём, в смысле… ничего не значит. Ястен вздыхает и отходит от провала. Вроде бы где-то здесь должен быть спуск в пещеры… как там их называют?.. «Незажившие раны»? Романтики местные дикари, всё-таки! Впрочем, не до них.

…Было бы не до них, не будь они такими ярыми противниками любых магов и не храни они на своих островах кое-что, чему здесь совсем не место. Ястен зажмуривается, пытаясь прочувствовать течение магии. Где-то здесь она, по идее, должна искривляться,  уходя вниз, в коридор, ведущий к пещерам. Нет, так почуять не выходит. Что ж… Ястен чуть двигает пальцами, сплетая пару ближайших нитей магии в шнурок, и повязывает его себе на запястье. После чего закрывает глаза и просто позволяет телу двигаться самостоятельно. Сейчас не стоит задумываться — магия сама подскажет, куда идти. Ястен шагает вдоль обрыва, не открывая глаз. Зрение ничем не помогает в подобных случаях. Только мешает. Отвлекает, сбивает с настроя. Обрыв? Пф! Ерунда какая.

Останавливается он резко, словно натолкнувшись на преграду. Осторожно приоткрывает глаза и удовлетворённо кивает — спуск в пещеры прямо под ногами: вертикальный проход примерно в три-четыре человеческих роста. Вряд ли им кто-то активно пользуется. Если, конечно, не умеет летать… ну, или постоянно таскает с собой лестницу. Но, насколько Ястену известно, дикари в подобном никогда замечены не были. Они вообще по возможности стараются обходить пещеры стороной. Разве что отгоняют от них посторонних, но и только. Ястен пожимает плечами и шагает вперёд, перед этим намотав на ладони нити магии. Нити скользят, разрезая кожу на ладонях, но Ястен лишь довольно жмурится — магия, без сомнения, примет его подношение. Спуск заканчивается быстрее, чем Ястен успевает его осознать. Ну, да. Высоты недостаточно… стоило уж тогда спрыгнуть в провал… Вот на это как раз совершенно нет времени, к сожалению. Ещё пара дней — и придётся возвращаться в Мессет. И оставить поиски на следующий раз. Всё-таки пропускать День Имени матери — мерзкое дело. Надо думать, дома соберутся все… даже Шай, который обычно по полгода отсутствует, странствуя по миру. Собственно, как и сам Ястен.

Внутри ожидаемо темно. Ястен чуть вздыхает и быстро проводит кончиками пальцев по векам, приклеивая к ним лёгкую паутинку чар. Зажигать огонь нет никакого желания. Да и глупо это — свет будет заметен издалека, а в пляске теней и бликов пламени можно пропустить что-нибудь важное. Здесь, конечно, не подземные ярусы Дайвега, давно ставшие приютом для существ с той стороны — ничего, связанного с Шайрашем Ястен не ощущает совершенно — но мало ли кто мог тут завестись за столько-то лет!.. А за сколько, если задуматься? Наверное, пара тысяч точно наберётся. Пусть никто и не может точно сказать, когда именно Охра пыталась разрушить мир… В любом случае свет здесь будет лишним. Особенно тому, кто лет десять провёл в подземельях Дайвега.

Ястен медленно движется по извилистому коридору, прислушиваясь к тишине и к магии. Безрезультатно. Ни малейшего признака. Ястен морщится. Не хочется думать, что это очередная пустышка. После того, сколько времени он на это потратил!

Голоса он слышит неожиданно. Даже приостанавливается, пытаясь поверить в их реальность. Неужели есть ещё кто-то, кто охотится за Книгой?! При том, что она давно стала для большинства всего лишь сказкой. Как неприятно… будет для этих неудачников. Ястен тратит несколько мгновений на то, чтобы завернуться в кокон из нитей темноты, прежде чем повернуть за угол.

Впереди открывается великолепный вид — отвесные каменные стены, уходящие вверх. Где-то там, в вышине, едва различимо светлое пятно. Надо же! А ведь ни на мгновение не было ощущения, что ход ведёт вниз. Ястен чуть улыбается, рассматривая тёмные стены с вкраплениями золотой руды. И чего-то ещё. Но он не уверен в том, что это может быть. Да и не имеет это значения — не за выведыванием залежей металлов он сюда явился в конце концов!

А хотелось бы взглянуть, как эти стены переливаются в свете пламени…

И опять-таки — на это нет времени. К сожалению.

Ястен осторожно делает пару шагов и видит немного ниже в пещере в стене напротив группу людей, одетых, насколько он может разглядеть, в цвета Майгора. Как интересно! И что же такое торгаши из приморского лоскута забыли так далеко от Мессета? Хм… и не только они, между прочим! Чуть правее — о ещё одной пещере, которыми стены ущелья буквально истыканы — Ястен видит ещё одну группу людей. Вот этих он опознать не может. Такая расцветка одежды ничего ему не говорит. Ну, да Ястен и не утверждал никогда, что знает абсолютно всех аристократов Мессета. И других стран. Так что сейчас он даже и предположить не может, чьи это люди. Лица, к сожалению, не разглядеть даже с таким зрением, как у него — слишком далеко. И что же они все тут забыли, хотелось бы знать?! Уж не то ли, что и сам Ястен? Он усаживается на обрыве, свесив ноги в пропасть, и прикидывает, что же теперь делать. По идее, ему нужно перебраться в пещеры в противоположной стене — именно туда зовёт магия, обёрнутая шнурком вокруг запястья. Но — как? Как провернуть это, не привлекая к себе внимания? Одни только люди Майгора чего стоят! Лоскут, где рождается больше всего людей со способностями к магии… В академии Дайвега едва ли не треть учащихся — выходцы из Майгора. На что угодно можно спорить, что пара-тройка магов в этой группе есть. И это при том, что нельзя ничего сказать про людей из второй группы. Прелестно!

Ястен выдыхает, призывая себя к спокойствию. Не стоит раньше времени накручивать, право слово — а то он становится похож на Нейлора… ладно, не на него. Братишка не заслуживает подобного сравнения, всё-таки. Ястен слышал, что не так давно Круг поручил ему довольно-таки серьёзное задание. Надо будет узнать потом, как Нейл справляется.

II

Мессет. Порт Иллши. Последние дни лета.

Кайт кривится от бьющего в нос запаха рыбы, стараясь, чтобы это осталось незамеченным. Отец вряд ли одобрит подобное поведение. Всё-таки в порту они не ради развлечения. И уж точно наследник Тэлэ не станет корчить рожу из-за всего лишь запаха! Кайт старается не замедлять шаг, хотя ноги сами отказываются передвигаться. Всё же намного лучше остаться здесь — у самого начала портовой зоны города, чем идти к складам, где рыбной вонью пропитано всё…

— Кайт! Поторапливайся! — окрик отца. Кайт заставляет себя ускорить шаг, чтобы нагнать отца и сопровождающих, уже успевших отойти достаточно далеко от ворот.

Он бывал здесь не так уж и часто — всего-то пару раз с начала года. Последний раз был ещё в конце весны, и за прошедшее время в порту ничего не поменялось. Те же суда, те же грузчики вперемешку с матросами. Склады, товары… рыба. Много рыбы. Ею здесь всё пропахло. Настолько, что Кайт с тех пор, как стал сопровождать отца в его поездках, не может на рыбу даже смотреть. Запах, осевший на стенах складов, на булыжнике под ногами, на коже рабочих вызывает рвотные позывы. Особенно для исверца, гораздо тоньше улавливающего любые запахи… И как отец это вообще выдерживает?!

Кайт сворачивает к складу, принадлежащему семье Тэлэ, следом за остальными. Точнее — к складам, ведь в Иллши в собственности семьи Тэлэ их едва ли не треть. Ещё треть числится за семьёй Майгор, а остальные занимают мелкие торговцы, насколько Кайт помнит. Он входит под крышу одного из складов, минуя Дайла, который чуть замешкался, пропуская Кайта вперёд себя. Кайт кратко улыбается, про себя думая, что друг мог и не делать этого. В конце концов, подобное совсем необязательно. Во всяком случае — здесь, на складе. Дверь за ними закрывается, отсекая звуки порта… ещё бы и запахи отсекала… Кайт проходит мимо уставленных рядами ящиков с товарами, поднимается по лестнице на второй этаж, досадуя, что пока отвлекался на ерунду, отец успел уйти так далеко. Плохо. Так ведь и на выговор можно напороться!.. Не хотелось бы.

Кайт заходит в кабинет, оставляя Дайла в коридоре — слуге, даже если он друг, нельзя присутствовать при таких разговорах. Пусть Дайл и посвящен во многие тонкости торгового дела, но… Кабинет ожидаемо не изменился с прошлого посещения. Деревянные стены без какой-либо отделки, стол, пара стульев, полки, заполненные папками и несколькими книгами — всё, как и всегда. Внутри трое человек, считая самого Кайта. Третий — рьес Дээ. Управляющий отца в Иллши. Беловолосый и смуглый, как все выходцы из южных провинций Исверы. И как только его занесло в Мессет?

Отец сидит за массивным столом и медленно переворачивает страницы толстой книги, время от времени делая пометки. Кайт подходит к нему, отмечая, как поскрипывают половицы под ногами, и встаёт за правым плечом, всматриваясь в написанное. Не сказать, чтобы он испытывал какое-то удовольствие от изучения счетов и прочего, но именно к нему в будущем перейдёт дело отца. Так что приходится быть в курсе. Хорошо ещё, что отец пока не настаивает на том, чтобы Кайт… хотя ещё год-два и всё изменится. Отец одобрительно кивает Кайту, продолжая вчитываться в записи. Насколько Кайт понимает, это отчёт о доходах за летний сезон. Но какой-то он…

— Что можешь сказать?

— Тут что-то не так, — осторожно произносит Кайт. Цифры слишком… — Если судить по записям, мы потеряли едва ли не треть доходов. Но при этом рьес Дээ, как я слышал, утверждает…

— О, да! — кивает отец, захлопывая книгу. Переводит взгляд на побледневшего управляющего. — Вам есть что ответить, рьес Дээ?

— Это… это недоразумение! Я…

— Вы, — соглашается отец. Встаёт из-за стола. Отходит к узкому окну и всматривается в видимое оттуда море. Наверное. Кайт не знает, на что конкретно смотрит отец, но из окна видно только море и маленький уголок порта. На что там ещё смотреть? — Подумать только! А я ведь полагал, что от соотечественников можно не ждать предательства! Зря, как видно. Что ж. Это моя ошибка. Вы уволены, рьес Дээ. У вас сутки на то, чтобы передать дела рьесу Ноэ.

Управляющий с трудом кивает и выходит из кабинета — прямая спина и минимум жестов. Кайт вопросительно смотрит на отца, который даже не думает к нему оборачиваться. Так что взгляд растрачен зря.

— Ещё зимой начал его подозревать. Но не было никаких доказательств. — Отец возвращается к столу и вытаскивает из верхнего ящика книгу, как две капли похожую на ту, что до сих пор лежит на столе. Небрежно кидает её Кайту. Тот машинально ловит. Открывает и всматривается в записи. Намного более красивые, чем те, что он недавно видел. — Я не стал никого предупреждать о сегодняшней поездке. Даже слуг в нашем доме. Так что Дээ не узнал о предстоящем визите. И его сообщники ему не помогли. А они у него есть! Впрочем, и до них я доберусь. Со временем. Так вот. Дээ ничего не знал о проверке. И не успел припрятать настоящую книгу. Всё же не зря я решился купить услуги королевского мага. Пусть и…

— Почему же Дээ не уничтожил настоящую книгу? — Кайт качает головой, перелистывая страницы с ровными столбиками цифр. Если верить им — дела идут просто прекрасно. И как только отец решился пойти к… магам? Да сама мысль о подобной мерзости…

— Потому, что раз уж я решил обращаться к королевским магам, то нанял самого лучшего! Дороговато, конечно, но оно того стоит. Дээ ничего не мог сделать с книгой. И не мог не вести верные записи — маг мне это гарантировал. Как видишь, он не солгал. Только вот из-за особенностей нашей крови мы не в состоянии отличить подделку от оригинала. К сожалению, такая магия привязывается к крови, как мне объяснили… — вздыхает отец, усаживаясь за стол. — Потому-то Дээ и водил меня за нос ещё полгода.

Кайт понимающе кивает. Да. На исверскую кровь не ложатся чары. Ну, большинство, во всяком случае. Что говорит о чистоте исверцев по сравнению с теми же жителями Мессета, не так ли? Исверца нельзя зачаровать… хотя и лечить при помощи чар не получится, конечно. Жаль только что другие виды чар, не направленные напрямую на кровь, сознание и так далее, всё-таки работают. Кайт вздыхает, отбрасывая подальше неприязнь к магам — не до неё сейчас — и идёт вдоль единственной стены, свободной от полок, возле которой стоят небольшие сундучки, оплетённые канатами. Непростыми, как понимает Кайт, улавливая запах полыни и шиповника. Не чары, конечно. Намного лучше.

III

Осенний сезон в этом году начинается не очень-то и интересно. За исключением помолвки Йошши Майгор и… Кэллара Чейра… Кайа стискивает кулаки и тут же заставляет себя разжать их, потому что такое поведение на людях неприлично… так вот: за исключением этой помолвки никаких событий нет и не предвидится. Даже нет надежды на необычных дебютанток — те девушки, что были на вчерашнем вечере явно не смогут произвести на высший свет хоть какого-то впечатления. Скорее всего они тихо подцепят себе мужей ещё до зимы. Кого-нибудь такого же серого и неприметного, как они сами.

Кайа медленно идёт по аллее, размышляя о том, что, возможно, стоило согласиться и уехать до зимы в Исверу. Там сейчас как раз едва ли не лучшее время в году. Можно было бы… впрочем, нет. Кайа встряхивает головой. Провести несколько месяцев в изоляции, общаясь только со слугами и зверьём из ближайшего леса, которое давно привыкло к людям? Ну, уж нет! Но, похоже, Кепри этой осенью даст фору имению дяди в Исвере… ах, да! Там же ещё и дядя… Неважно. Важно то, что последние три вечера, на которых Кайа побывала повергают её в уныние — одни и те же люди, одни и те же темы. И это столица! Место, где всегда что-то происходит!.. Происходит, но… Вчера вот обсуждали новое платье жены какого-то аристократа и любовницу этого же аристократа, чьё платье в три раза роскошнее, чем платье жены. Но при этом дешевле, чем предыдущее, из чего сплетницы делают вывод, что любовница аристократу наскучила, и её в скором времени заменят на другую — помоложе. Кайа как раз стояла неподалёку от пожилых дам, что пытались вычислить, кто именно будет греть постель этого аристократа к концу осени — большего срока нынешней его пассии они не отводят. Кайа, слыша подобное, только радуется, что семья Тэлэ в подобном никогда не была замешана. Ни в одном скандале или чём-то подобном.

Кайа провожает взглядом диких уток, проплывающих мимо, пока переходит по мостику. Жаль, что ни одна из подруг не пожелала покинуть сегодня дом. Приходится гулять в одиночестве… Ну, не считать же за компанию сопровождающих её слуг?! Кайа чуть ускоряет шаг, стремясь поскорее покинуть парк. Слишком уныло здесь в такое время. Сыро и душно. Тяжело дышать. Остаётся надеяться, что к вечеру станет получше. Впрочем, в доме рьессе… то есть, хагенн Чьанно, принимающих сегодня гостей, наверняка хватает магических штучек, чтобы никто не почувствовал себя некомфортно. Но всё равно — осень в Кепри в этом году слишком унылая. Почти нет солнца, морось и при этом духота. Кайа мечтает о приходе холодов.

Она пересекает площадь Снов с памятником героям чего-то там… она не помнит — чего именно, и поднимается по ступенькам монотонно-серого дома, ожидая, пока слуги откроют перед ней двери. Входит в дом, скидывая плащ с плеч и передавая слуге зонтик. После чего поднимается на жилой этаж дома.

— Доброго вам дня, рьеси Кайа, — приветствует её Ларна — бессменная компаньонка мамы, почему-то сейчас находящаяся не подле неё.

— Доброго. А где все? — И в самом деле! Кайа по запахам чувствует, что дома нет никого, кроме прислуги. И куда, интересно знать, все разбежались?

— Рьес Кьярр отбыл на встречу с людьми из торгового объединения, — сообщает главная сплетница дома, не скрывая того, что всегда в курсе всего, что происходит с хозяевами. Ну, и со слугами тоже, конечно. — Ваша матушка поехала в гости к рьеси Сьане — если вы помните, у той родилась внучка. — О! теперь понятно. К новорождённой не подпустят служанку. Даже настолько близкую к хозяйке, как Ларна. — Рьес Кайт сопровождает рьеси Лекки на урок живописи вместе с рьесом Дайлом.

— Прекрасно, — грустно произносит Кайа. И что же теперь делать одной в огромном доме? — Можешь быть свободной.

Ларна кивает и исчезает из поля зрения. Но в самом деле — чем заняться? Кайа рассчитывала, что поговорит с Лекки или с братом о нынешнем сезоне… и всё равно, что Кайт терпеть не может такие разговоры, зато его замечательно можно поддразнить разговорами о Йошше … И что он только в ней нашёл?! Либо поговорить с Лекки о том, что Кэллар просто ошибся в выборе невесты. И нужно только немного подтолкнуть его, чтобы он понял, что именно Кайа его судьба. Он ведь наверняка это поймёт, стоит только им поговорить! Они же предназначены друг другу! Просто… просто надо ему это объяснить.

Кайа вздыхает. Идёт в сторону своей комнаты и замирает на половине шага, понимая, что дома действительно никого нет — слуги не в счёт. Они никак не помешают… Кайа разворачивается и быстрым шагом направляется в сторону лестницы. Подвал! Можно спокойно — без посторонних — как следует рассмотреть содержимое сундуков. А то вечер в компании Лекки не дал насладиться диковинками.

Кайа сбегает по ступенькам, придерживая юбку, чтобы не запутаться в ней. Торопливо пересекает коридор, пока её никто не видит, и входит на склад. Поплотнее прикрывает за собой дверь и, подхватив свечу, идёт к дальней стене, где стоят сундуки. Почему на складе опять нет фонарей?! Да, тут есть нормально освещение, но задействовать его — значит сообщить всем, где она и чем занимается.

Так. Не важно. Главное сейчас — сундуки. В крайнем справа и во втором слева — специи. Это неинтересно. Ну их. Во втором справа — диадема. Неприятная. Когда в прошлый раз Кайа её надела, то после этого несколько дней болела голова и казалось… разное казалось. Наверняка на ней какие-то чары. Иначе подобное не объяснить нечем. Можно только порадоваться, что ничего серьёзного не случилось. Впрочем, ничего по-настоящему опасного папа бы в дом не привёз. Оставил бы на городском складе. Так что диадема, конечно, штука неприятная, но не более того. В крайнем слева — каменное зеркало. По словам сестры — тяжёлое. Вот с него-то Кайа и начнёт.

Кайа подходит к сундуку и кое-как вытаскивает зеркало, ощутимо оттягивающее руки. Да уж. Держать ручное зеркало двумя руками, при этом прилагая столько усилий… Для кого его делали?! Странное. Отражение в нём… всё то же — светло-карие глаза, рыжие волосы, бледная кожа, усыпанная веснушками… которых могло бы и не быть… — и в то же время… это не её отражение. Кайа с трудом пересиливает себя и аккуратно кладёт зеркало обратно в сундук. Не хочется его отпускать, несмотря на то, что при этом же прямо сводит руки от желания отбросить его как можно дальше от себя. Кайа поплотнее прикрывает крышку сундука, ловя себя на мысли, что стоило бы придавить её чем-нибудь потяжелее сверху. Чтобы не… что? Кайа не знает. Она отходит от сундука и некоторое время рассматривает каменную кладку стен с держателями для факелов, которые ни разу на памяти Кайи не использовались. Обычно на складе всегда в достатке фонарей — хоть простых, хоть магических. Пусть даже последние и стараются не использовать по возможности. Так что, скорее всего, факелы и держатели для них нужны здесь для создания определённого рода атмосферы. Чтобы те клиенты папы, что допущены в подобное место, настраивались на нужный лад. Так Лекки считает. Кайа с ней согласна, потому что на складе и правда всё кажется немного не таким.

IV

Кайа в очередной раз представляет себе тот рисунок из книги. И уже не удивляется тому, как боль сковывает кисти рук. Хотя, кажется, с каждым разом боль становится всё меньше. Ну, либо Кайа начинает к ней привыкать… Она без какого-либо интереса смотрит на то, как светится воздух в комнате. После стольких-то повторений это уже совсем не вызывает удивления. Сейчас ещё немного посветится и погаснет. Как Кайа успела заметить, свечение не длятся дольше пяти-семи вдохов. Ну, один раз удалось продержать восемь. А, и ещё тот, самый первый раз, когда она едва не потеряла сознание от боли. Но приблизиться к тому результату не получается, сколько бы она не пыталась.

Кайа вытаскивает из-под себя ноги и сползает с кровати. Косится на вмятины, оставшиеся на ней, потом пожимает плечами — для чего ещё нужна кровать, если не лежать на ней? Кайа подходит к окну и рассматривает площадь, уже совсем утратившую своё летнее очарование — от цветов остались только почти голые стебли, да и деревья наполовину облетели. Мрачно, сыро. И, наверняка, холодно. Теперь до середины весны площадь будет напоминать жалкую пародию на саму себя. Кайа вздыхает и отворачивается от окна. Прохаживается по комнате, огибая письменный стол, вытащенный на середину по какой-то прихоти, пододвигает ближе к кровати кресло, ногой расправляет сбившийся золотисто-коричневый ковёр. Борется с искушением прямо сейчас спуститься на склад и попробовать воплотить в реальность новый рисунок, контуры которого уже смутно видны на странице. Помимо него появился ещё и текст. О необходимости рассчитывать количество сил, об ответственности и так далее… Кайа прочитала, конечно, но… но хотелось бы увидеть новый рисунок. Делать это в комнате она опасается. Памятуя о том, что было в прошлый раз, Кайа боится, что может привлечь к себе ненужное внимание. А объяснять кому-то… нет. Не хочется.

К сожалению, почти вся семья дома. И как, интересно, проскользнуть мимо них? Что же… Кайа вздыхает. Присаживается на пуфик перед зеркалом, рассматривая себя. А вернее — веснушки. И зачем они только есть?! Это так… если бы не веснушки — Кэллар ни за что бы не сделал предложение Йошше. И не красные волосы, конечно. Ведь, если присмотреться, Кайа намного красивее бледной Йо… кажется, так её назвала та девушка с бала. Только цвет волос всё портит… А, если попробовать с ним поговорить? Кэллар ведь обязательно тогда увидит, что Кайа… Она вздыхает. Берёт щётку и проводит по волосам. Заплетает косу и укладывает вокруг головы. К сожалению, она не может придумать, как бы ей встретиться с Кэлларом так, чтобы при этом рядом не было никого постороннего. Особенно — Йошши. Кайа прикрывает глаза, вслушиваясь в звуки дома. Лучше уж думать о Книге, чем о… Так. Папа вместе с мамой выходят из дома. Кайт звенит железом на пару с Дайлом в саду, Лекки донимает прислугу… непонятно — чем, но Кайа уж точно не хочет это знать. Жаль, что нельзя прямо так увидеть, кто и где… приходится полагаться на слух, но можно вспомнить, что, в отличие от исверцев, обычным людям и такое недоступно. Что ж. Все заняты собой. Значит… Кайа поднимается и торопливо идёт к двери. Босиком, чтобы не создавать шума, она спускается вниз. Отворяет дверь склада и почти бегом — каменный пол первого этажа уж точно не скрипнет! — пересекает огромное помещение. Проскальзывает в дверь, ведущую в подвал и быстро добирается до самого дальнего закутка, куда даже слуги заходят от силы раз в сезон. Отряхивает от пыли какой-то ящик и устраивается на нём. Всматривается в рисунок, всё более чётко проступающий на странице Книги.

Слова о могуществе и дороге, путь по которой требует мужества, она пропускает мимо. Не интересно. Совершенно. Куда занятнее выглядит сам рисунок. И предвкушение, разбавленное изрядной долей страха. Сама мысль о том, что новое заклинание… рисунок ведь можно назвать заклинанием? Как-то же нужно его называть! Сама мысль о том, что может получиться в результате — притягивает. Но память о боли сильно пугает. Кайа вовсе не испытывает желания почувствовать боль. Но… Она заворожённо касается линий рисунка, колеблясь между страхом и желанием.  Тем более, что слова, буквально только что проступившие под рисунком — о плате за могущество, о том, что, если она правильно понимает, с каждым новым заклинанием боль будет усиливаться, о соразмерности цены и результата — заставляют хорошо задуматься, а так ли ей нужно это всё? Книга… Кайа откладывает её в сторону и прикрывает глаза, вслушиваясь в тишину. Она сейчас в нижнем подвале дома — достаточно далеко, чтобы не слышать никого. Кайа покусывает губу, пытаясь выбрать между любопытством и осторожностью.

И стоило ради сомнений тащиться в подвал? Можно было заниматься этим и в стенах собственной комнаты — там, по крайней мере, это можно делать в комфортных условиях!

Кайа открывает глаза и решительно пододвигает к себе книгу. В конце концов, это всего лишь второе заклинание в Книге. Маловероятно, что оно её убьёт. Иначе на кого в таком случае рассчитаны остальные?

Кайа выпрямляется, опять закрывает глаза, вспоминая новый рисунок. Представляет, как магия течёт по линиям. На этот раз выходит проще — всё-таки тренировка с первым заклинанием даром не прошла.

Впрочем, с первого раза не получается. Кайа раздражённо фыркает и пробует снова. Потом с трудом удерживает себя от желания провалиться сквозь землю — как будто то, как именно она это делала с первым рисунком, ничему не научило!

Кайа трёт лицо ладонями, вспоминая ощущение, которое возникает, когда она представляет себе первый рисунок. Ох, точно!

Она, стараясь не отпускать это ощущение дрожи в теле — как будто сквозь него прокатывается тёплая волна, вызывает перед глазами второй рисунок, заставляя эту волну прокатиться по линиям.

Волна в теле холодеет, льдом омывая каждую клеточку. Кайа трясётся от охватившего её озноба, когда приходит боль. Кайа только и может, что безуспешно хватать ртом воздух в бессмысленной попытке вдохнуть. Грудь сдавливает, в ушах отдаёт ставшее внезапно таким громким сердце. Кайа в панике распахивает глаза понимая, что… нет! Она не может вот так вот просто задохнуться в подвале собственного дома. Нет! Кайа заваливается набок, падает с ящика, ударяется локтем об пол и обдирает кожу на ладони, но наконец-то делает маленький вдох. Сердце стучит, как сумасшедшее, но боль, спускающаяся в кисти рук, заставляет о нём забыть. Боль сковывает и выкручивает суставы. Кайа с ужасом смотрит, как пальцы сами собой скрючиваются, а следом за ними кисти рук начинает выворачивать вверх. Кайа едва ли не рыдает, пытаясь совладать с собственными руками, но ничего не выходит — они продолжают изгибаться, словно стремясь соприкоснуться с предплечьем. Кайа трясёт руками, боль в которых поднимается уже до локтя. Но, наконец, та начинает отпускать. Кисти перестаёт выворачивать. Спустя несколько мгновений Кайа чувствует, что руки вновь подчиняются ей. Она осторожно шевелит пальцами, пытается сжать их, но те дрожат настолько сильно, что выходит только с седьмой попытки. Кайа осторожно поднимается и едва не падает, когда пытается опереться на ящик рукой — та подгибается, не выдерживая вес. Так что Кайа просто ложится грудью на ящик. Так и стоит на коленях, уперевшись подбородком в Книгу. Потом собирается с силами и кое-как затаскивает себя на ящик. Подтягивает к груди колени, укладывает на них подбородок осторожно осматривается, насколько хватает глаз, чтобы убедиться, что всё в порядке. А можно ли это назвать порядком? Сомнительно. Наверное, не стоит больше прикасаться к Книге. Слишком уж это…

V

Кайа вертит в руках сложенный зонтик, взятый совершенно напрасно — солнце спряталось за облака, едва только выглянув — рассеянно слушая болтовню подруг. Обсуждается очень важная тема — будет ли Йошша на завтрашнем приёме в светло-зелёном платье с «грёзовой» вышивкой, или нет. Потому, что подобное позволено только представительницам королевского рода, но Йошша… она во всеуслышание заявляла, что, как кузина королевы, может себе и не такое позволить. Лийа скептически фыркает и сообщает, что подобного попросту быть не может — это будет невероятным скандалом. Пусть даже это и Йошша Майгор. Дьолла же считает, что ей позволят такую выходку. Разве что, приукрасят событие каким-нибудь оправданием, в которое, разумеется, никто и никогда не поверит, но все сделают вид… И это при том, что Дьолла едва ли не плюётся вслед Йошше. Ну, проклятия она точно на её голову призывала — Кайа сама слышала! Кайа краем уха слушает спорящих подруг, стараясь от них не отставать. Сама же постоянно в мыслях возвращается к вчерашнему вечеру.

«…Кайа проходит под крышу дома, ещё на пороге начиная кривиться от металлического запаха крови и лёгкого, на грани восприятия, запашка разложения. Судя по сморщившей нос Лекки, не ей одной это заметно. Кайа косится на труп, который до сих пор не убрали. Мельком думает, что Лийа и Дьолла уже упали бы в обморок… хотя, Лийа, возможно, и продержалась бы. Всё же она, так же, как и Кайа ежегодно навещает родину, в отличие от родившейся и всю жизнь прожившую в Кепри Дьоллы. Впрочем, это всего лишь предположения, которые совершенно точно никто не станет проверять. Зачем? Да и… сейчас больше волнует то, что труп до сих пор не убрали. Почему?

Кайа поднимается на жилой этаж. Вместе с ней идёт Лекки. Брат же вместе с Дайлом куда-то ушёл. Кажется, на склад, если Кайа не ошибается. Там сейчас должен быть папа… Кайа подходит к маме и здоровается. Мама кивает и продолжает выслушивать слуг. Те по одному докладывают о состоянии дома. Кайа растерянно стоит рядом, не зная, что ей делать, пока мама, мельком убедившись, что с ней всё в порядке, не отправляет её на третий этаж — проследить за тем, как служанки наводят там порядок. По словам мамы там почти всё так, как и должно быть — разбита пара ваз, порваны занавески. Вот и всё. Кайа кивает и поворачивает в сторону лестницы. Лекки же остаётся рядом с мамой.

Кайа проходит по коридору этажа, отмечая те предметы, что требуют замены. И думает о том, что даже исверцам нужно как-то сотрудничать с магами — на что это похоже, когда любой проходимец спокойно может зайти в дом и учинить там всё, что пожелает?!

— Это тоже нужно убрать, — в очередной раз произносит она, указывая на голубую напольную вазу со сколом на ручке. По-видимому, её уронили, а слуги либо не заметили скола, либо не посчитали это важным. — И ковры тоже нужно будет заменить. Мало удовольствия знать, что по ним ходили какие-то выродки… — Кайа осекается, и оглядываясь, чтобы убедиться, что её не слышала мама. — Кроме того, на одном из ковров я видела капли крови. Откуда они?

— Похоже, что брызги долетели и до этого ковра, рьеси, — виновато произносит Мика. И до этого? Ах, да! Они же успели убрать те предметы, что оказались в крови бандитов! И пропустили один из ковров… Хотя, это можно понять — капельки не настолько заметны, а обоняние у слуг уже должно было успеть притупиться. Кайа пожимает плечами Это не требует выговора, ведь слуги делают всё, что полагается. Так что маме не обязательно знать о такой мелочи. Всё равно, по мнению Кайи, стоит полностью заменить декор. Чтобы ничто не напоминало о…

— Хорошо, — кивает Кайа. Толкает дверь своей комнаты и подозрительно тянет носом. Так и есть. Здесь бандиты тоже успели побывать. Кайа неприязненно смотрит на пушистый золотисто-коричневый ковёр, по которому кто-то просто зашёл в комнату, постоял в центре и ушёл. В уличной обуви! Хорошо, конечно, что ничего, кроме ещё одного ковра менять не придётся — остальной мебели бандит не касался — ведь Кайа не готов к переменами в своей комнате, а так достаточно только как следует проветрить здесь, чтобы прогнать вонь, оставшуюся от бандита, но… этот кто-то был магом?! Иначе — почему он ни к чему не прикоснулся? Плохо…»

…— Добрый день, Кайа, — голос, прозвучавший за спиной, заставляет дёрнуться. Кайа оборачивается, как и обе её подруги. Перед ними стоит Берна в компании слуги. Вертит в руках сложенный зонтик и приветливо улыбается. — Зря я взяла зонтик. Но с утра было солнечно, и я и подумать не могла, что к полудню всё затянет облаками. Остаётся надеяться, что дождя не будет… ну, или он случится ночью.

— Доброго дня, Берна, — кивает Кайа в ответ. Представляет Берну подругам. Те улыбаются и обмениваются приветствиями. Возобновляют спор касательно Йошши. Ох, да! Кайа настолько ушла в собственные мысли, что и забыла, о чём говорят подруги.

— Не думаю, что даже Йо позволят подобную выходку, — принимает Берна сторону Лийи. Подруги едва ли не синхронно ошарашенно моргают, услышав, как Берна называет Йошшу. Берна же не обращает на это никакого внимания. Кивает какой-то даме, прошедшей мимо. Та в ответ лишь чуть склоняет голову. Кайа хмурится, пытаясь припомнить, кто это может быть, но… кто-то из старой аристократии, кажется. — Помимо того, что Йо является кузиной королевы, она ещё и дочь хага Майгора. Одного из самых влиятельных людей юго-западного «лоскута» Мессета. И, если Йо позволят подобное, это будет означать, что хаг Майгор имеет исключительное влияние на королевскую семью.

— Он имеет такое влияние, — пожимает плечами Дьолла, раскланиваясь с семейной парой — близкими друзьями её родителей, насколько известно Кайе.

— Конечно. Но если он попробует заявить о таком во всеуслышание… не думаю, что подобное спустят ему с рук. В нынешние времена, во всяком случае. Потому, что и кроме него в Мессете хватает влиятельных семей. И превосходящих хага Майгора, между прочим.

— Вы так хорошо разбираетесь в подобном, Берна, — качает головой Кайа. Берна легко улыбается.

VI

Дайвег. Восточная стена. Академия искусств.

Ива хмуро рассматривает пролетающие мимо огромного — под самый потолок — окна снежинки и думает, что опять не попала домой тогда, когда листья на деревьях ещё золотые. Сейчас, наверное, они уже почти облетели — остаётся надеяться, что река не успеет замёрзнуть, когда Ива вернётся в родные места. Здесь, в Дайвеге первый снег выпал ещё в самом начале осени. Теперь же он уже лёг окончательно. Хотя его, конечно толком и не рассмотреть — кругом лишь отвесные скалы с окнами в них. Большими окнами, сквозь которые можно рассмотреть всё-всё, но… А, ну да! Есть ещё и оранжереи, наполовину выступающие из стены. Стеклянные. Только на них и возможно увидеть искрящийся на солнце снег. На тех, хозяева которых слишком ленивы, чтобы ежедневно его счищать. Ива вздыхает и отходит от окна, подавляя желание зябко поёжиться. В зале совсем не холодно. Даже слишком тепло, по мнению Ивы, но вид снежинок, пролетающих за окном, вызывает тоску. Теперь до самого конца весны придётся видеть только серые скалы и снег.

— Опять вздыхаешь, — фыркает Лирна, перелистывая страницу книги. — Что на этот раз тебе не так?

— Ничего, — качает головой Ива. Усаживается на диванчик рядом с подругой, стараясь аккуратно расправить складки на юбке. Так, как у Ньонны. Не получается. Ёнь скашивает глаза на Иву, улыбается, но ничего не говорит. Ива бросает на неё грозный взгляд, на что Ньонна улыбается ещё шире. Потом чуть наклоняется и выправляет складки на юбке Ивы так, как им полагается. — Спасибо, Ёнь.

— Пустяки. Так над чем ты вздыхаешь, Ивушка?

— Снег. Слишком много снега…

— Ну, за три года учёбы могла бы и привыкнуть, — пожимает плечами Лирна. — Я вот, если ты помнишь, далеко не северянка. У нас вообще снег раз в десять лет бывает, но я же не…

— Он действует мне на нервы, — вздыхает Ива. Откидывается на жёсткую спинку диванчика, радуясь тому, что преподаватели редко в такое время бывают в большом холле академии. Тем более они не прогуливаются по балкончикам. Максимум — появляются около фонтана. В противном случае Ива вполне могла бы ожидать внезапного выговора на тему расхлябанности и прочего. — Это же значит, что скоро начнётся подведение годовых итогов.

— О! — стонет Ньонна, зажмуриваясь. — Не напоминай! Мне и сегодняшней внеплановой проверки хватило. И кто только надоумил эту ведьму?! Можно подумать, мы не знаем, как создать простейшую паутинку!

— Ну, кое-кто и правда до сих пор не умеет, — хихикает Лирна. Ива моментально вспоминает одну из сестричек Майгор, что учится вместе с ними, и тоже хихикает. — И кто только поверит, что эта дурочка родилась в такой могущественной семье!

— Да ещё и из провинции, где едва ли не все жители владеют магией, — добавляет Ива, припоминая, как эта самая дурочка сегодня перепутала всё, что только возможно, и едва не разнесла аудиторию.

— О! Ну, у неё зато нет отбоя от кавалеров, — со странной интонацией, в которой мешается презрение и зависть, говорит Ньонна, отбрасывая с лица тёмную вьющуюся прядь. — Оно и понятно: с тем приданым, что даст за неё Майгор, дурочке можно вообще ничего не учить. Только ресницами хлопать и улыбаться.

Ива пожимает плечами, не желая говорить на эту тему. Достаточно того, что она уже вспомнила, что у неё самой никакого приданого вообще не предвидится. И всё, что ей светит — стать чьей-то содержанкой… при одной мысли о подобном к горлу подкатывает тошнота. Ну, или магом-прислугой. Что не исключает вероятности совмещения с первым вариантом, кстати. Ива сдерживает вздох и старается улыбнуться, чтобы подруги не заподозрили, в какую сторону у неё ушли мысли. Не за чем.

— Так вот, — тем временем продолжает Ёнь, — я тут видела, как наша дурочка хвасталась теми украшениями, что её отец подарил им с сестрой на День Имени. Настоящие сокровища! Хорошо хоть правила академии запрещают носить такое во время учёбы.

— Ничего. Они вполне навёрстывают в свободное время, — Лирна что-то отчёркивает карандашом в книге и перелистывает страницу. Ива повнимательнее присматривается к названию и без удивления обнаруживает одну из книг по плетениям, что преподаватель советовал для расширения кругозора. Ну, конечно! Лирна не могла не начать её читать тут же. И, что совершенно не удивляет, она не могла не начать спорить с автором. Ива не сомневается, что на страницах книги уже полно приписок, перечёркнутых абзацев и комментариев на полях. Надо будет потом выпросит у подруги эту книгу и посмотреть, что же именно Лирна там понаписала. Временами её мысли бывают довольно-таки интересными. — Не надо таким взглядом смотреть на книгу, Ивушка. Ты вполне могла взять себе такую же в библиотеке. Я точно знаю, что там оставалось ещё три экземпляра. Тем более, что автор пишет полнейшую чушь. Оно того не стоит.

— Ну, я…

Ива осекается, замечая, как на переходной площадке слева от входа появляется группа из трёх магов. Заметив их, те немногие ученики, что прогуливаются около фонтана, замирают. Ива поднимается с диванчика и подходит к перилам, чтобы получше рассмотреть прибывших. Подруги от неё не отстают. Группа проходит мимо, не поднимая голов. Что и понятно — настоящие маги Круга! Что им какие-то ученицы, замершие на балконе… Ива прищуривает глаза, чтобы поточнее «рассмотреть» магию гостей, и едва не падает от мешанины красок, что окружает одного из них. Изумруд, бирюза, янтарь… вкрапления жемчуга и тёмные полосы, опутывающие всё. Ого! Никогда такого не видела…

— Какой красавчик! — восторгается Лирна. — Ива, глаза открой, а то всё пропустишь.

— Что я пропущу? — уточняет Ива, открывая глаза. Впрочем, уже поздно. Маги успели скрыться в дверях. Ива только и отметила, что у того мага, который не прятал лицо под капюшоном, светлые волосы. Красавчик? Жаль, Ива не успела рассмотреть — магия оказалась важнее. — Что здесь делают маги Круга?

— Ну, а почему бы им не прийти в академию? — пожимает плечами Ньонна, выпрямляясь. До этого она едва ли не наполовину перегнулась через перила, чтобы как следует рассмотреть гостей. Ива удивляется, как только подруга не свалилась магам на голову. — Тем более, что я слышала, что Круг собирался отправить кого-то сюда на проверку. Наверное, это они и есть.

VII

Ястен подносит к мордочке Ру ещё одного сверчка, но Ру отворачивается.

— Ну, как знаешь, — пожимает плечами Ястен. Запихивает перебирающего лапками сверчка обратно в коробку — тот моментально пытается сбежать, что Ястен пресекает, скинув его на дно коробки — и плотно прикрывает крышку. Вызывает слугу и жестом велит убрать коробку. Слуга не произносит ни слова, выполняя приказ — знает, что хозяева не приветствуют в слугах стремление разговаривать попусту. Ястен подхватывает Ру и внимательно его рассматривает. Ру отвечает ему тем же… Глупое это занятие — играть в гляделки с летучей мышью! Узнает кто… о, лучше себе это даже не представлять!

Ястен собирается отправиться к себе и как следует выспаться, раз уж представилась такая возможность — Шай и Бэрри временно отсутствуют, и дела пока что не требуют вмешательства. Так что надо наслаждаться моментом. Он делает шаг по направлению к лестнице, когда правую руку дёргает болью. Ястен осторожно пересаживает Ру на стол и прикрывает глаза, концентрируясь на ощущениях. Это…

…Он видит, как в дом рьессе Тэлэ один за другим проникают силуэты. Как замертво падают те слуги, что рискнули помешать. Как рьес Тэлэ выбегает, вооруженный коротким «шёлковым» мечом. Как он ввязывается в совершенно безнадёжный — Ястен прекрасно видит, насколько велика разница между хозяином дома и нападающими — бой. И Ястен ни капли не сомневается, что глава семьи Тэлэ не продержится долго. Не сейчас и не против этих людей.

По-видимому, Майгор сделал некоторые выводы из провалившейся попытки, и теперь в доме рьессе Тэлэ орудуют обученные маги. Которые, кстати, очень даже неплохо владеют холодным оружием…

Как неприятно-то!

Ястен подхватывает возмущённо пропищавшего что Ру, переносит его в клетку и тщательно запирает. Не хватало ещё потом оправдываться перед Бэрри за живность. После Ястен подхватывает плащ и быстрым шагом покидает дом.

Одно из спорных качеств дома на Кладбищенской состоит в том, что извозчика сюда просто так не заманить. Приехать — можно. Без проблем. Главное — плати. Но вот найти здесь хоть один экипаж? Нет. Невозможно. Обычно это не доставляет неудобств и представляется скорее плюсом — подобная уединённость придаёт дополнительное очарование дому, но вот бывают — редко, что не может не радовать! — такие моменты, как сейчас. И остаётся только жалеть, что Кепри находится настолько далеко от любых врат, что… Кажется, хотя Ястен не поручится за верность собственных знаний, место для столицы специально выбирали так, чтобы власть любых врат до неё не дотягивалась. Хорошее решение. Да. Если не считать того, что… здесь попросту не выйдет перенестись в нужное место просто так. Для подобных фокусов надо родиться в Шайраше… или быть… хм… Кукушкой. Хотя Шай никогда не упоминал что способен… Но это-то может значить что угодно!

Ястен старается не переходить на бег. Ни к чему это — всё равно рьес Тэлэ уже не жилец. Ястен время от времени прислушивается к магии, отслеживая то, что происходит сейчас в доме на площади Снов… Ничего хорошего там не происходит — половина слуг убита, оставшиеся забаррикадировались в одной из комнат вместе с женой рьеса Тэлэ. Сам же он ещё продолжает сражаться, что не может не внушать уважения — продержаться против обученных магов столь долго! Только вот ранен он достаточно серьёзно. И противников гораздо больше, чем смог бы одолеть и более опытный боец. Даже исверец.

Ястен выходит на Кроличью улицу, останавливает экипаж и называет адрес. Даже это не изменит того, что рьеса Тэлэ спасти уже не удастся. Впрочем, не сказать, чтобы Ястена это сильно расстраивало. В конце концов, мало ли в Кепри торговцев? Даже исверцев. Да и торговля — вотчина Майгора, а никак не Теннери. И смысла беспокоиться о таком… Но вот помешать Майгору — дело принципа. Впрочем, Майгором занимается Шай — ведь именно за этим его отправили в Кепри? Не так ли? Но Ястен всё же обязан вмешаться. Всё-таки посылать убийц… Действенно, конечно. Ястен и сам бы сделал что-нибудь похожее в подобной ситуации… возможно. Только вот беда — он совершенно не представляет, как в таком случае поведёт себя Книга… Лучше уж не рисковать.

Экипаж останавливается на площади. Ястен, не глядя, кидает извозчику деньги и торопится к дому рьессе Тэлэ.

Дверь заперта сложной паутинкой, но Ястен не тратит время на её распутывание — просто рвёт. Разумеется, это известит всех врагов о его прибытии, но Ястену плевать. Эти маги ему не противники.

Первого мага он просто отшвыривает в сторону, не прибегая к магии. В конце концов, кто сказал, что в драке с магом нельзя использовать банальную физическую силу? Ну, если успеешь, конечно. Что сказать — маг этого явно не ожидал. Ударившись головой о выступ на стене, маг падает на пол и более не подает признаков жизни. Впрочем, Ястен чует, что тот просто без сознания. Быстро скрутив из нитей верёвку, Ястен опутывает мага, чтобы тот не добавлял сложностей. Хотя, конечно, стоило бы его добить… Потом.

Ястен обшаривает этаж быстро сплетённой сетью чар, но никого не находит. Пара бандитов находится в подвале, остальные — на жилом этаже. Ястен прикладывает ладонь к входу в подвальный этаж и перекрывает проём мелкой сетью. Теперь никто из подвала не выберется без его позволения. Надо будет потом одного из них оставить в живых, чтобы вдумчиво расспросить… или не расспросить… Ястен встряхивает головой, отгоняя ненужную сейчас мысль. Не хватало ещё…

Ястен почти бегом поднимается на жилой этаж, когда понимает, что рьес Тэлэ мёртв. Он умер буквально вот-вот. Это ж надо было так опоздать! Хотя он, конечно, и не рассчитывал застать того живым, но… Ястен выглядывает из проёма и видит уже мёртвого хозяина дома и троих магов, переговаривающихся между собой. Решают, куда направиться сначала. Помимо рьеса Тэлэ тут хватает и других трупов, конечно. И слуги и бандиты… Ястен перешагивает через них без какого-либо трепета.

Этих магов не имеет смысла оставлять в живых. Плюс — это позволит Ястену выглядеть в глазах теперь уже вдовы в лучшем свете. Наверное. Ястен на это надеется. Он спутывает несколько нитей, тянущихся от теней, что прячутся по углам коридора, в узел и небрежно отсылает его в сторону магов, которые только-только начали к нему поворачиваться. Идиоты! И после такого им вообще доверили хоть что-то?! Ястен презрительно фыркает, когда все трое падают замертво, не сумев даже осознать, от чего им надо защищаться. Ничтожества!