Книга теней

Глава 1. Прежде чем растает мир.

Рилай шла по длинному коридору с толстой папкой в руках: исписанные от обложки до обложки конспекты, шпаргалки, пара безделушек на удачу.

У неё не было повода переживать за результаты экзаменов: одни из лучших оценок на курсе, хвалебные рекомендации с учебной практики, отличная память и твёрдо держащая скальпель рука. Но стоило представить вход в аудиторию, и пальцы холодели.

Легко сказать «успокойся». А вот выполнить приказ собственного разума, когда в голове шепчет голос тревоги, сложнее. Если провалится, на карьере хирурга можно поставить крест.

Весь вечер Рилай провела за учебниками, а утром проснулась поздно — о внешнем виде в суетливых сборах думать было некогда. Медные, с огненным отливом волосы она собрала в небрежный хвост, из которого выбивались пряди, щекотавшие щёки. Форменный синий жакет был расстёгнут — на улице стояла жара, почти невыносимая для этого времени года. В другой день кто-нибудь из смотрителей уже сделал бы замечание, но сегодня духота утомила и их.

И всё же, как бы силён не был в голове девушки голос тревоги, мысли грело одно: ещё немного, и свобода.

Щебет птиц просачивался с внутреннего дворика академии — звонкий, лёгкий, а с ним гул голосов: студенты толпились в тени густых ясеней. Кто-то лихорадочно повторял формулы, уткнувшись в тетради, а другие смеялись, предвкушая каникулы.

Вечером Рилай ждали друзья. Без халатов и учебников, с мороженым и разговорами о будущем.

Те, кто решили пойти в армию, уже хвастались назначениями в госпитали или даже в полевые части. Империя не скупилась на награды: жалование, статус, форма и, конечно, возможность проявить себя в борьбе с мятежниками из Альянса.

Рилай вздохнула и перевела взгляд на дверь нужной аудитории.

И вдруг шум.

Глухой, вязкий, словно рой ос всплыл из глубины сознания и затопил череп гудением. Этот звук Рилай знала. Слишком хорошо знала. Он всегда приходил внезапно — в самый неподходящий момент.

Сердце билось подобно пойманной птице. Руки дрогнули, и конспекты разлетелись по полу. Она попыталась ухватиться за подоконник, найти хоть какую-то точку опоры, но тело не слушалось. В глазах замелькали пятна, от которых голова пошла кругом.

«Нет. Не сейчас. Не здесь!»

Мир таял.

Исчез в мареве гладкий паркет, потекли стены, расплываясь за пределами восприятия. Только окно перед ней сохраняло чёткость. Но пейзаж за ним менялся, словно неизвестный крутил ручку калейдоскопа, сбивая резкость и снова наводя фокус, пока наконец по внешней его стороне не забарабанили крупные капли дождя.

Моргнув, она почувствовала, как возвращается вес в пальцы, дыхание выравнивается. Приступ отступил так же внезапно, как и начался. От напряжения на глазах выступили слёзы. Сморгнув их, девушка окончательно убедилась: ей не показалось. По стеклу, ещё недавно залитому солнцем, стекали струи воды. А за ними в отражении — её лицо, улыбающееся, несмотря на бешено стучавшее в груди сердце.

Резко отпрянув от окна, Рилай не успела сдержать вскрик — не столько от испуга, сколько от неожиданности. Спина с глухим звоном ударилась о нечто массивное; в то же мгновение что-то твёрдое и тяжёлое впечаталось в плечо и грудь. Раздался звук сдвинутой посуды и недовольное бормотание за спиной.

Рилай опустила взгляд вниз.

Привычный студенческий мундир исчез, сменившись на практичную тёмную юбку и короткое женское пальто, больше подходившее для прогулки по летнему городу. Не было ни конспектов, ни тетрадок — на коленях покоилась тяжёлая, непривычная сумка: явно мужская и совершенно точно не принадлежавшая ей.

Исчез коридор академии, украшенные картинами стены и распахнутые настежь окна. Вместо них — тесные ряды, деревянные панели диковинной конструкции, изношенное, но удобное тканевое сиденье и ремень безопасности, туго перетянувший торс. Именно он ударил в грудь и удержал от падения, когда она дёрнулась.

Сосед справа, на которого Рилай налетела, недовольно отложил поднос с недопитой рюмкой бренди и простым завтраком. Большая часть содержимого теперь украшала его брюки. — Чтоб тебе фунт дерьма за шиворот, — процедил он сквозь зубы, прищурившись на неё. — Ты что, ослепла?

Сердце девушки, и без того стучавшее чаще положенного, едва ли не вылетело из груди, но ей хватило силы духа, чтобы не поддаться панике. Растерянно уставившись на незнакомца, Рилай неспешно распутывала клубок мыслей, постепенно осознавая, что отвлекло её от экзамена.

У неё был… приступ, как она это называла. Снова.

Как и прежде, ей казалось, что прошли секунды, но в реальности минуло гораздо больше времени. Как минимум часы, судя по радикально сменившейся обстановке и одежде. Былой опыт помогал сохранять относительное спокойствие. Главное — вести себя нормально, чтобы добросердечные сограждане не сдали её констеблям, сочтя шпионкой мятежников или сумасшедшей.

И конечно же, нужно понять, где она вообще находится.

— Простите, сэр, — голос сорвался на полуслове, но она попыталась взять себя в руки. — Я… не хотела. Давайте я помогу вытереть…

Врать Рилай не умела. Чрезмерное и явно неуместное волнение считывалось с её бледного лица без труда и привлекало подозрительное внимание.

Она поспешно схватила с подноса незнакомца тряпичную салфетку, всем видом демонстрируя желание загладить вину. Только тут очередь дошла до мужчины, на которого Рилай подняла взгляд — мигом об этом пожалела.

Угловатое, словно вытесанное из камня лицо, грубая щетина, резаный шрам на скуле, разорванная и небрежно сшитая бровь, серьга в одном ухе, мрачный взгляд, широкие плечи, затянутые в чёрную куртку, — такой человек мог быть только бандитом, портрет которого висит в каждом отделении Скотланд-Ярда, но никак не мирным попутчиком. А ведь она не просто толкнула его — разлила спиртное! Наверняка такие, как он, подобного не прощают.

Головореза, судя по всему, занимали совсем иные мысли. Озадаченно вглядевшись в лицо Рилай, он как бы невзначай опустил взгляд на испачканные брюки и с деловитой неторопливостью выудил салфетку из её рук.

Глава 2. Добро пожаловать в Фортуну.

Палуба дрогнула почти незаметно, когда судно изменило курс. От лёгкого крена желудок Рилай сжался в немом протесте. Она не привыкла к воздушным путешествиям: плавать по воздуху слишком дорого для студентки, живущей только на стипендию. Пассажиры сохраняли безучастное спокойствие: кто-то лениво проверял сумки, кто-то зевал, бросая снисходительные взгляды на суетливых соседей.

Из динамиков прозвучал бархатистый женский голос:

Уважаемые пассажиры, через десять минут прибываем в Фортуну. Пожалуйста, подготовьте документы для портового контроля. Не забудьте взглянуть налево: перед вами откроется вид, ради которого стоит жить!

Рилай, как и многие другие, тут же повернула голову к иллюминатору. Весь полёт по ту сторону не было ничего, кроме стены непроглядного дождя, но теперь он утих, и в проёме остались лишь облака. Мгновение — и пейзаж за окном изменился, отчего девушка невольно задержала дыхание.

Внизу, тонкой рябью на поверхности бескрайнего океана, рассыпалась гряда коричнево-зелёных островков — последний намёк на привычный ландшафт. Видеть подобное парижанке, никогда прежде не отъезжавшей от родного города дальше, чем на пару часов, не приходилось. Но куда сильнее взгляд притягивала иная картина.

Над водной гладью, словно подвешенный в небе мираж, возвышалась Фортуна, вдоль которой плавно скользил сбавляющий ход корабль.

Город не был монолитом: он состоял из множества платформ, соединённых между собой воздушными мостами, тросами, трубами и пульсирующими энергетическими магистралями. Казалось, он сшит из разноцветных тряпиц в одно лоскутное полотно, созданное рукой вдохновлённого архитектора. Некоторые платформы парили выше, другие — ниже, и даже пара отколовшихся, будто не вписываясь в общую картину, медленно облетала центральную массу в поисках своего места.

Под закатным солнцем город сиял.

Яркие крыши, гирлянды флажков, балконы, утопающие в цветах, — всё это оживляло камень и металл. Среди ровных кварталов возвышались изящные башни, памятники и установки энергоснабжения, от которых по воздуху струились слабые, но заметные разряды статического света. Такой же голубоватый отблеск струился и из-под самих платформ: там, в утробе этого чуда, скрывались машины антигравитации. История утверждала, что каждая стоила Империи целое состояние. А здесь их были десятки.

Над привычными рядами домов громоздились дворцы и особняки, построенные когда-то для имперской знати, но теперь занятые олигархами, провозгласившими себя новыми правителями. Чуть поодаль, на выделенной платформе, лежал промышленный район — массивы заводов, от которых тянулись к небу толстые кабели. Иногда вспышки синего, вспоротые импульсами энергии, озаряли улицы, но горожан, гуляющих под ними, это, кажется, не смущало.

Высоко над крышами медленно проплывали дирижабли, транспортировочные платформы и вёрткие пассажирские корабли — словно муравьи с крыльями, сплетающиеся в воздушную сеть. Вокруг города несли дозор боевые крейсеры, готовые в любой момент отразить атаку противника.

Фотографии с полей сражений утверждали, что воздушный флот был лишь вершиной айсберга. Настоящая мощь Фортуны пряталась в её недрах: энергетические установки, тяжёлые пушки, системы сброса и доставки — всё, чтобы в считанные дни подавить любой мятеж. Первоначально города проектировались как подвижные бастионы — символы имперской мощи, способные внезапно появиться над врагом и разнести его в пыль. Позже к ним добавили академии, театры и музеи, олицетворяющие триумф несломленного духа.

Ныне этот триумф принадлежал мятежникам. Щедрый подарок, который они не собирались возвращать.

Глядя на эту головокружительную махину, Рилай понимала: никакие учебники не готовят к тому, каково это — увидеть летающий город своими глазами.

— Ну как, видок? — полюбопытствовал попутчик, дав девушке несколько минут на молчаливое созерцание. Сам он, кажется, видел всё это далеко не впервые. — А ведь Фортуна — не самый крупный из полисов Альянса.

Рилай не сразу ответила. Её взгляд всё ещё был прикован к окну — к этим величественным платформам, к безумной мозаике света и металла, к остроконечным башням, цепляющимся за небо. Но сердце стучало не только от восхищения.

Внутри закипала смесь противоречивых чувств. Гордость от осознания, что это чудо, венец человеческого гения, создала её родная Империя. И злость на предателей, присвоивших величайшее достижение себе.

Они живут как ни в чём не бывало, пользуясь благами, предназначенными не им.

— Красиво, — полушёпотом признала Рилай.

Добавлять ничего девушка не стала, не желая провоцировать возможный конфликт. Не с уголовником, так с кем-нибудь из греющих уши соседей.

Стыковки долго ждать не пришлось — корабль мягко качнуло, и пейзаж за окном снова пришёл в движение. Судно опустилось ниже, выравниваясь с посадочной платформой. В воздухе раздалось низкое, вибрирующее гудение, от которого затрепетал воздух, и Рилай ощутила, как волосы слегка приподнялись, будто наэлектризованные.

Из корпуса причала выдвинулись массивные стальные захваты — они потянулись вперёд, точно хищные лапы, и с глухим щелчком сомкнулись на борту. Судно дёрнулось в последний раз, а после замерло под действием магнитных замков, намертво пригвождённое к платформе. Под ногами клацнул механизм, завершающий стыковку.

Дверь открылась с шелестом, и в проёме появилась бортпроводница — безупречно вежливая, с широкой улыбкой. Сложив руки перед собой, она с мягким поклоном провожала пассажиров, не забывая каждого поблагодарить за выбор их авиалиний.

«Не контрабандное судно, а рейс высшего класса», — в лёгком смятении прокомментировала Рилай.

Она оказалась почти в самом центре людского потока, неторопливо потянувшегося к выходу. Позади шаркала старушка в сопровождении молчаливого темнокожего раба, ворча на молодёжь, которая, по её мнению, напрочь забыла, что такое уважение к тем, кто по праву старшинства его заслуживает.