Княжья слава

Пролог

Встречать князя притащились все киевские шишки, включая купцов, бояр, тысяцких и старых, служивших еще князю Игорю воевод, которых Святослав не взял с собой гонять печенегов. На княжьем дворе перед детинцем образовалась нехилая толпа из тех, кому не лень было в такую адскую жару подниматься на Гору. Слухи о прибытии гонца из Болгарии и возвращающегося с победой над печенегами Святослава разлетелись по городу со скоростью пули, взбудоражив всех от знати до простых ремесленников. Последние, прихватив с собой баб и детишек, растянулись густой цепью по обе стороны длинного спуска к Подолу.

На подъеме Асмунд, по старчески кряхтя и отдуваясь поведал мне, будто Святослав оставил дружину и с малым сопровождением поспешил в Киев. Какие вести вчерашним вечером принес заморский посланник никому не ведомо, ибо Свенельд сразу же изолировал гонца, угрозой казни запретив тому говорить с кем либо и тут же послал разъезды искать Святослава, который, опять же по слухам, стоял в степи на последней ночевке уже на подступах к Киеву.

Нам с Асмундом удалось опередить Святослава всего на каких-то десять минут и застать появление на дворе Великой княгини Ольги, сопровождаемой внуками. Велев мне не отставать, старый варяг тут же начал протискиваться к ним поближе.

Въехав на двор, Святослав остановил коня, обвел внимательным взглядом собравшихся. Великий князь еще сильнее загорел, на потемневшем от степного солнца лице, очерченные светлыми морщинами резко выделялись синие как лепестки лугового колокольчика глаза. В широких, темных портах, в просоленной потом, запыленной рубахе перехваченной широким поясом с мечом Святослав уже успел где-то наспех умыться с дороги, усеяв грудь темными каплями.

Позади Святослава такие же запыленные и усталые возникли Икмор с Рагдаем. К восторгу зрителей Икмор вдруг вздыбил коня в высокую «свечу», заставил своего великолепного скакуна молотить передними копытами в воздухе. Рагдай белозубо ощерился довольный озорной проделкой корешка.

Спешившись, Святослав подошел к матери, обнял, прошептал что-то на ухо. Затем обнялся со Святополком и Олегом, потрепал Владимира по плечу, кивнул Калокиру.

- Всем поздорову, мужи нарочитые, воеводы, купцы да бояре!

Голос Святослава прозвучал устало, но звонко.

- Здрав будь, княже! - вразнобой загомонили, закивали нарочитые. - Заждались! Что в степи, княже? Как поход?

- Успокоили мы степь! Больше не сунутся! К вечеру устрою пир, на нем все и расскажу!

Не обращая внимания на ликующие выкрики и всеобщую искреннюю радость, Святослав подозвал Икмора.

- Воевод и всех дружинных старшин зови на военный совет. Пусть топают в гридницу, страсть как надоело мне это солнце!

Асмунд пихнул меня локтем и мы среди прочих имеющих отношение к упомянутой князем группе потянулись вслед за широкой спиной Святослава в терем.

Великий князь тяжелой поступью пересек палату, уселся в княжеское кресло на престоле, обмахнул ладонью влажные усы, стал ждать пока соберется, рассядется по лавкам между резных столбов военная элита Киева. На несколько минут в гриднице воцарилась тишина, все внимание было обращено на князя, раскидавшего по поручням мощные руки.

Святослав молчал.

- Так что там со степью, княже? - первым не удержался седоусый воевода Сфендр и глянул на Свенельда, ища поддержки.

- Степь умылась кровью, - Святослав грозно сверкнул очами. - Мы оставили о себе злую память.

- Надолго ли? - вопросил кто-то.

- До следующего похода. Байгуна и его чопон разбили и отогнали, забрали много добычи и все табуны, дабы впредь не повадно было к Киеву подступаться, а род эрдим пойдет со мной в Болгарию. Пять тысяч легкой конницы будут нам хорошим подспорьем.

- Подспорьем? Это печенеги-то? Они же дикие! - хохотнул боярин Блуд. - Воюют плохо, от хазар по всей степи прятались!

- Сокол тоже дикий, однако охотится и ест с рук сокольничего, - Святослав насупил пшеничные брови. - А воевать за нас мы их научим. Но довольно о печенегах. Давайте сюда гонца! Послушаем какие вести он мне принес.

Огненноволосый тысяцкий Акун опрометью выскочил за дверь и через минуту вернулся, ступая позади молодого, худощавого воина в потертой, забрызганной грязью дорожной одежде. Не пряча нетерпения, Святослав ответил мелким, быстрым кивком на уважительное приветствие гонца.

- Говори!

- Беда, Великий князь! - глухим голосом возвестил гонец.

- Знаю, что беда, дело говори, гридень!

- Болгары подняли мятеж, собрали войско, вырезали гарнизоны оставленные тобой в городах. Большим числом осадили Переяславец!

- Что с моими дружинами?

- Четыре тысячи войска твой воевода Волк вывел из Переяславца!

- Волк отдал Переяславец? - изумленно вскинул бровь Святослав и мрачным взором неестественно синих глаз вперился в стоящего перед ним гридня. - Сбежал без боя?

- Мы бились, Великий князь! - горячо воскликнул гридень. - Отбили три приступа, но мятеж зрел уже внутри города, нам не хватало припасов. На четвертую ночь воевода Волк повел дружины через вражеский стан к Дунаю. Мы прорубились к реке и увели все корабли вниз к морю. Корабли болгар мы тоже захватили, княже.

Глава первая

Воспетый поэтами, описанный языкастыми прозаиками Днепр впечатления на меня не произвел. Совсем, в натуре. Река как река, с водой и течением как у других. Правый по ходу берег высок и обрывист. Местами глинисто-песчаные кручи нависали над водой рыжими великаньими бровями, кое где отходили уступами, щерились оспинами ласточкиных гнезд, точками чаячьих сидок и змеиными извивами обнаженных древесных корней. Старина Днепр оказался изрезан притоками и косами, бугрился лесистыми островами, а на широких разливах многочисленных устий было иногда не понятно где сам Днепр, а где его младшие сестры и братья. Только огромный опыт и природное чутье Грайна Рыбы помогало ему безошибочно угадывать основное русло.

Мелких селений на берегах Днепра тоже сильно гуще, чем на пустынной Двине. Что не говори, а людишки всегда тянулись к теплу. После серых обрыдлых полоцких грязей здешняя буйная молодая зелень радовала глаз нежными, распухшими бутонами диких яблонь и вишень, в глубоком синем небе кубарями кувыркались жаворонки, низко над водой сновали стрижи и чайки. Благодатное местечко, тут уже глубокая весна, а всего-то пол-тысячи километров южнее от Рогволдова гнезда ежели по прямой. На путной тачке это расстояние можно прожевать за шесть-семь часов, если сильно не гнать, а вот кривой водный путь занял у нас больше двух недель. Один только волок по самому узкому куску суши между Двиной и Днепром отнял три полных дня.

Мои скандинавы были вне себя от радости. Им нравился корабль, пусть не совсем привычный, зато вместительный как кнорр и быстрый как драккар. Нравился широкий водный простор и знакомый корабельный быт. Да, не море, но плывем ведь! Я же пребывал в тоске и унынии. Ну кто сказал, что речной круиз на средневековом судне это круто? Ничего подобного. Ответственно вам заявляю - фуфло. Скукота и ежедневная рутина, сдобренная хлопаньем паруса, свистом ветра в канатах, монотонным фоном плеска весел и занудным счетом гребцов:

- Раз! Раз! Раз!

Арабская же смена вместо обычного рабочего ритма использовала какие-то заунывные песнопения с повторяющимися сильными долями. Поначалу эти «моления» казались мне необычно красивыми, но совсем скоро я в ультимативной форме потребовал от Джари соблюдать общепринятый формат счета и запретил маврам их тянущее душу нытье.

Четырех дней мне хватило насытиться путешествием по горло. Я поручил командование кораблем Эйнару Безухому, сам же малодушно спрятался в «каюте» и отсиживался там в тесной компании Рока, которого сей долгий вояж тоже не шибко воодушевлял. Спасибо неизвестному мастеру-корабелу, что позаботился воздвигнуть на корме эту конуру, она предоставила нам с Сашкой хоть какие-то удобства.

Нет ничего удивительного в том, что ни мне, ни Рокотову Александру в прошлой жизни в Киеве побывать не довелось. Родственников в столице Украины у нас не имелось, а самоцели сгонять на экскурсию в древний город перед нами никогда не стояло, мы несколько по иному проводили свой досуг. Думать не думал, что когда-нибудь увижу мать городов русских, а поди ж ты, совсем скоро мой корабль пришвартуется у киевских причалов.

Из всей нашей разношерстной компании в Киеве однажды бывал только Вендар и то в зеленой молодости, когда, было дело, сопровождал купеческий караван.

Вендар сразу предупредил, что у ближних городских пристаней на впадающей в Днепр речке Почайне места для нас может не найтись и нарисовал живописную словесную картину как десятки насадов, боевых лодий, грузовых скандинавских кнорров и других разнокалиберных посудин ежедневно притыкаются к причалам словно молочные поросята к мамкиному брюху. Суда разгружаются, загружаются, с каких-то сводят на берег коней, выкатывают по трапам пузатые бочки, как муравьи снуют потные грузчики, скрипят телеги, летают перья, орут овцы, мычат коровы и быки. В общем, куда не плюнь, уже много раз плюнули другие - киевский "порт" почти всегда забит под завязку как воздушный шарик воздухом. Однако, я не унывал, на нашей стороне будет фактор раннего прихода. Сколько спешащих в попутном направлении кораблей мы видели за все время? Штук десять от силы, ажиотажа в связи с недавним открытием навигации пока еще не наблюдается. Так что приткнемся куда нибудь, а не выйдет - пошлепаем вверх по Почайне и встанем где-то там. Понюхаем с Сашкой обстановку в городе, найдем Асмунда, как просил Рогов, потом станем прикидывать дальнейшие действия.

Облом подкрался как всегда коварно и неожиданно.

Сначала Бур сообщил, что миновали мы Вышгород, стоявший на высоком берегу неподалеку от Киева, а затем доложил, будто бы какие-то рыбаки с плота крикнули, что Киев осажден печенегами.

В жизни не был на пожаре, но, думаю, даже от огня я не убегал бы быстрее, нежели вынесся сейчас из каюты на палубу «Скорпиона».

- Где рыбаки? - рявкнул я, налетев на Эйнара, первого, кто подвернулся под руку.

- Там! - Безухий ткнул пальцем за корму, где вдалеке на синей воде покачивалась черная точка.

- Надо было их на борт поднять и расспросить, Эйнар! - раздраженно попенял я, понимая, что момент безвозвратно упущен, разворачиваться - время терять.

С помощью языка жестов и запоздалого перевода Джари я попросил Масуда сменившего Грайна на руле экстренно брать курс на левый берег и идти вдоль него пока не поравняемся с Киевом. Лучшая ограда от неприятеля - водная. Это еще Саня Македонский говорил, или Кутузов, не помню, но попал он в самую точку. Ежели в Киеве реально печенеги, то нет лучше позиции в этом убедиться, чем поглазеть от другого берега.

Пока мои «матросы» галдя и переругиваясь спешно убирали паруса, я затолкнул Рока в каюту.