Княгиня

Глава 1.

Самый знаменательный день в жизни каждой девушки из аристократической семьи — это момент её совершеннолетия. Это день, когда она впервые ощущает свободу и независимость, когда мир раскрывается перед ней во всей своей красе, и она может сама решать, что делать и как жить, кого любить и в каком платье появляться на светских мероприятиях.
Так рассказывали своим детям родители, окутывая этот день ореолом романтики и свободы. Но на самом деле всё было совсем иначе. Большинство девушек к моменту совершеннолетия уже были помолвлены или даже замужем за мужчинами, которые считались выгодными для семьи. Это мог быть мужчина за сорок, обладающий влиянием и связями с высшими сословиями и даже главами других стран. В иных случаях дочерей ссылали в храмы на обучение или отправляли в другие страны для заключения политических браков, которые должны были укрепить позиции семьи на международной арене.
Каждая девушка мечтала о своём собственном выборе, о возможности найти того, кто полюбит её по-настоящему, и строить с ним свою жизнь. Но традиции и устои, складывавшиеся столетиями, а то и тысячелетиями, крепко укоренились в умах всех жителей Империи Розет и многих других стран. Эти незыблемые правила диктовали, что судьба девушки уже предрешена, и её выбор был лишь иллюзией, созданной для поддержания иллюзии свободы.
Такая участь постигла многих моих знакомых, но мне повезло куда больше остальных. Мои родители, Маргарет и Дения Белз, были средними аристократами и занимались военным делом. Они души во мне не чаяли, и на это были свои причины: я была их единственной дочерью и ребёнком в семье. Отец с раннего детства обожал меня и старался исполнить все мои желания, но даже несмотря на его безграничную любовь, я воспитывалась в строгости и знала цену всему, что получала. Этот подход моих родителей не сделал меня заносчивой и горделивой аристократкой. Наоборот, я ценила то, что у меня есть, и всегда вежливо обращалась с прислугой.
Когда мне исполнилось десять лет, родители впервые вывезли меня из поместья на праздник во дворце столицы. Императорская семья отмечала день рождения старшего принца империи, Валентина Демского. Этот день я запомнила на всю жизнь, ведь он стал поворотным моментом в моей судьбе.
Валентин был на два года старше меня. Он был высоким и стройным юношей с королевской осанкой и тренированным телом. Его пепельные волосы, характерные для правящей семьи Демских, прекрасно сочетались с ярко-голубыми глазами, которые казались бездонными озерами. Когда я впервые увидела его в строгом военном мундире, выполненном в традиционных цветах Розет, я не могла отвести глаз. Переплетение белого и золотого на его приталенных штанах и мундире создавало сказочный образ, словно он вот-вот сядет на трон.
Валентин во всём показывал свою военную выдержку. Его движения были плавными и грациозными, словно он плыл по воздуху. Все взгляды были прикованы к нему, а девушки, старше и младше меня, тихо хихикали и перешёптывались, не сводя глаз с наследника трона. Я тоже не могла оторвать от него взгляд. Что-то в нём притягивало меня, грело душу и заставляло сердце биться чаще.
Я стояла в толпе гостей, чувствуя себя маленькой и незначительной, но в то же время ощущая невероятную силу и уверенность, исходящие от Валентина. Его присутствие наполняло меня ощущением, что всё возможно, что впереди меня ждёт что-то великое и прекрасное. В тот момент я поняла, что этот день станет началом новой главы в моей жизни.

— А теперь встречайте благородную дочь семьи Белз, будущую наследницу семейного дела, Виолетту Белз, — проговорил Серман, наш дворецкий, громким и радостным голосом, приглашая меня пройти в зал, где собрались гости в честь моего совершеннолетия.
Я вошла в зал плавно, так, как меня учили всю жизнь, гордо держа осанку и приподняв подбородок. Зал погрузился в благоговейную тишину, когда я шествовала к центру помещения. Весь этот простор был украшен с особым вниманием ко мне — белые лилии, мои любимые цветы, создавали арку, через которую я должна была пройти.
Каждый уголок зала, каждая деталь интерьера словно шептала о значимости этого дня. Свет мягко играл на хрустале и золоте, создавая атмосферу волшебства и праздника. Я приближалась к небольшому подъёму в центре зала, где меня ожидали мои родители — папа и мама.
Их лица выражали глубокую гордость, радость и, возможно, лёгкую грусть. Особенно заметно было волнение на лице отца — у него даже выступили слёзы. Я подошла к подъёму на возвышение и склонилась в поклоне, как того требовал этикет. Я должна была выказать уважение старшим.
— Папа, мама, я искренне благодарна вам за организацию столь роскошного и прекрасного праздника, — проговорила я, и голос мой дрожал от переполнявших меня чувств радости и непомерной благодарности к родителям.
Они ответили мне взглядом, полным любви и гордости. Их белые одежды с переплетением зелёных шёлковых нитей создавали удивительный узор на рукавах, а герб нашей семьи — щит и роза — украшал плечо отца и грудь. Мама была одета в бело-зелёное платье с такими же вышивками. Они смотрели на меня так, будто до сих пор не могли поверить, что их дочь сегодня стала взрослой.
Я подняла голову, и наши взгляды встретились. В этот момент я почувствовала себя по-настоящему счастливой и любимой.
- Дорогая дочь, сегодня, в этот особенный для тебя и нас день, я с глубокой гордостью и искренней радостью поздравляю тебя с твоим совершеннолетием. - начал папа, не скрывая широкой, светлой улыбки. Его глаза увлажнились от нахлынувших чувств.
- Ты стала взрослой, теперь нет той маленькой Ви, которая хвостиком бегала следом за папой, неустанно расспрашивая меня о разных вещах. Сегодня ты стала взрослой, и наша гордость и радость безграничны. - подхватила мама, а затем, сделав короткую паузу, обратилась ко всему залу, потому что папа не мог сдержать эмоций и уже слегка всхлипывал, утирая глаза от выступивших слёз. - Дорогие гости! Сегодня, в этот знаменательный день, вы все собрались здесь, чтобы разделить с нами нашу радость и гордость за нашу дочь. Виолетта, мы все хотим поздравить тебя с этим, наверное, самым важным днём в твоей жизни. Прошу вас, немного подождите, выпейте ещё, насладитесь музыкой и танцами, чтобы этот праздник запомнился вам на всю жизнь.
После маминых слов нам поднесли бокалы с игристым напитком, который красиво искрился и переливался. Я сразу поняла, что это было шампанское из розовых персиков с островов. Однажды я попробовала его тайком от родителей, и вкус запомнился мне на всю жизнь. Как папа догадался, что я так его полюбила?
Я встряхнула головой, отгоняя ненужные мысли, и покрутила бокал в руке, наблюдая за игрой пузырьков.
Мама подняла свой бокал и громко провозгласила:
- За нашу дочь, любимую и единственную, за Виолетту Белз! - Зал наполнился поздравлениями, звучали громкие аплодисменты.
Я отпила глоток вина и наконец-то смогла полностью ощутить его великолепный вкус. Шампанское приятно щекотало горло, а аромат персика и нежный привкус розы обволакивали рот, оставляя в нём долгое, незабываемое послевкусие.
- Доченька, в этот день никто, кроме нас, не имеет права считать тебя ребёнком, — сказал папа, обнимая меня. Его голос дрожал от радости, а глаза светились гордостью. Мама, стоя рядом, нежно улыбнулась и добавила:
— Не могу поверить, что ты уже такая взрослая. Это платье делает тебя невероятно женственной. Зелёный цвет с белыми нитями — прекрасное сочетание. Ты великолепна.
Её любимая фраза: «Что бы ни происходило в жизни, но одеваться всегда надо красиво» — всегда была для меня источником вдохновения. В этот момент я забыла обо всех приличиях и обняла обоих родителей. Они с радостью приняли мои объятия, словно я была их маленьким счастьем, которое наконец-то выросло и стало взрослым.
— Доченька, гости ждут, пора поговорить с ними. Они все ради тебя приехали, — напомнил папа, отпуская меня и маму.
Я кивнула, стараясь скрыть странную улыбку, которая, казалось, сама собой появилась на моём лице. Мне было всё равно, я была счастлива, и ничто не могло этого изменить. Ещё раз поклонившись родителям, я спустилась с возвышения и направилась к гостям. Это старая традиция — лично поблагодарить каждого, кто приехал на мой праздник.
Это всегда было утомительным делом, ведь гостей всегда много. Сегодня многие прибыли впервые, и я их не знала. Я решила начать с тех, кого знаю. Все поздравляли меня, а я искренне благодарила за визит. Разговоры велись на самые разные темы, и спустя примерно полчаса я устало присела на один из специально поставленных диванов, чтобы перевести дух.
Молодые парни, прибывшие со своими родителями, не отводили от меня глаз. Для них такие праздники — это возможность найти будущую жену. Но мне это не нужно. У меня уже есть суженый, который скоро должен прибыть.
Валентин — будущий император, красивый, мужественный и добрый мужчина. Я влюблена в него с детства, с момента нашей первой встречи. Он тоже в меня влюблён, и после долгой дружбы признался мне в своих чувствах. Мы прошли через помолвку, и я была так счастлива. Сейчас я тоже счастлива. Один лишь образ Валентина в моей голове заставляет моё сердце биться чаще, а по телу растекается приятное тепло. Я с нетерпением жду его прибытия на праздник.
Ко мне подошла служанка, держа в руках изящный поднос, на котором искрилось шампанское. Её движения были плавными и грациозными, словно она танцевала с невидимым партнёром. Я взяла бокал, ощущая прохладу хрусталя в своих пальцах. Лёгкий аромат игристого напитка мгновенно наполнил мои ноздри, вызывая волну предвкушения. Я поднесла бокал к губам и начала медленно, с наслаждением, цедить шампанское. Каждый глоток был как маленький глоток счастья, словно я пыталась сохранить это мгновение вечности.
Вокруг меня царила атмосфера радости и веселья. Гости танцевали, смеялись и поднимали тосты, их бокалы звенели в унисон, создавая мелодию праздника. Музыка, льющаяся из невидимого источника, была волшебной, заставляя моё сердце биться в такт с её ритмом. Я притоптывала ногой, не в силах удержаться от искушения, и это движение было таким естественным, будто я делала это всю свою жизнь.
Но где же Валентин? Его отсутствие начинало тревожить меня. Я так ждала этого момента, когда мы сможем разделить радость вместе, когда я смогу увидеть его улыбку, услышать его голос. Может, он задержался из-за каких-то важных дел? Или что-то случилось, что потребовало его немедленного внимания? Эти мысли крутились в моей голове, как беспокойные волны, постепенно затмевая радость. Но шампанское, словно волшебное зелье, удерживало меня от полного погружения в тревогу.
Вдруг за моей спиной раздался знакомый голос, от которого у меня по спине пробежал холодок. Я обернулась и увидела Элена — одного из немногих парней, с кем я была знакома. Он был одет в дорогие одежды, характерные для его дома, где преобладали чёрные тона. Обычно я видела его либо в военной форме, либо в тренировочном костюме. Он учился у моего отца искусству владения мечом, и это делало его присутствие ещё более загадочным и притягательным.
— Кого я вижу, неужели это малышка Белз? — произнёс он с насмешливой интонацией, его голос был как шелест листьев на ветру.
Я скрестила руки на груди и ответила ему с лёгкой усмешкой:
— А ты, я посмотрю, как всегда опаздываешь.
Мы с Эленом не были в плохих отношениях. Скорее, это можно было назвать взаимным подшучиванием, игрой слов. Он был старше меня всего на два года, ровесник Валентина, и, казалось, считал, что я должна относиться к нему с уважением. Но я подозревала, что за этим кроется что-то большее, чем просто шутка.
— Как всегда, чувство юмора у тебя такое себе, — ответил он, присаживаясь на диван неподалёку от меня. — Я не опоздал, а задержался. Летать всё-таки не умею.
Его слова прозвучали с лёгкой иронией, но в них не было злобы. Мы продолжали сидеть, наслаждаясь моментом. Элен был интересным собеседником, и я всегда находила в его компании что-то особенное. Но в глубине души я знала, что наше общение никогда не выйдет за рамки дружеской игры.
- Валентин ещё не прибыл? — проговорил Элен с лёгкой скукой в голосе. Его взгляд был устремлён вдаль, словно он пытался разглядеть что-то интересное в пустом пространстве. Он никогда не был большим поклонником подобных мероприятий, предпочитая тишину и уединение.
— Нет, но обещал, — ответила я, стараясь не показывать своего разочарования. — Думаю, он скоро будет здесь.
— Ну, значит, до его прихода я буду твоим личным источником веселья, — оживился Элен, его глаза засияли. — Хочешь, расскажу последние новости?
— Ты думаешь, что военные или политические новости могут меня развеселить? — я закатила глаза, стараясь скрыть сарказм в голосе. — Эти бесконечные интриги и заговоры...
Меня никогда не привлекали такие темы. Я изучала их на занятиях с придворными дамами, готовясь сначала к помолвке с Валентином, а теперь как будущая правительница, которая однажды взойдёт на трон вместе с ним. Но сейчас я чувствовала себя далекой от всего этого.
— А как насчёт тёмного княжества? — прищурившись, спросил Элен. — Может, ты передумала и хочешь послушать?
— Ну, выкладывай, — сдалась я, чувствуя, как любопытство начинает брать верх. — Что там за новости про тёмное княжество?
Тёмное княжество всегда вызывало у меня особый интерес. По слухам, оно было невероятно красивым, но его территория была населена множеством различных рас, которые выглядели как монстры с иллюстраций книг. Я представляла себе густые леса, где среди деревьев прячутся загадочные существа, и мрачные замки, где происходят таинственные ритуалы.
Элен откинулся на спинку дивана, его самодовольный и гордый вид всегда привлекал моё внимание, когда речь заходила о княжестве Варлес. Его голос, полный интриги и таинственности, звучал, как шепот ветра в ночи.
— Ты в курсе, что в самом княжестве Варлес готовится восстание, чтобы сместить князя Велеса Крауча? — начал он, его глаза блестели, словно в них отражались огни далёкого пожара.
Я лишь подняла брови, разведя руки в стороны, и с лёгким раздражением ответила:
— Я похожа на ту, кто следит за новостями? Ты лучше не томи.
Элен, будто не замечая моего недовольства, почесал затылок, его лицо озарила загадочная улыбка.
— Понял, понял, — сказал он, его голос стал ещё более интригующим. — Короче, начались смутные времена. Сам князь желает объединить все территории, что когда-то давно разделились, а народ против этого. Вот и получается, что его за это хотят свергнуть.
Я нахмурилась, пытаясь понять, к чему он клонит.
- Только я не думаю, что у них это выйдет, — продолжил Элен, его голос стал более уверенным. — Правящая семья Крауч известна тем, что уже когда-то объединила несколько княжеств в одно, что сейчас и именуется Варлес.
— Да, вроде княжество демонов и вампиров объединились несколько поколений назад, — подтвердила я, вспоминая уроки истории. — Только я не совсем понимаю, зачем князю объединять все княжества? Война за территории была совсем недавно, почему же он так хочет этого объединения?
Элен размял шею, его взгляд устремился в потолок, словно он искал там ответы на все вопросы.
— Думаю, тут дело обстоит в том, что они готовятся к чему-то, — наконец сказал он, его голос стал тише, почти шёпотом. — А вот к чему они готовятся, я не в курсе. Может, к войне, может, ещё к чему-то.
Мне стало не по себе. Я задумалась, пытаясь понять, что же скрывается за этими словами. Ведь и вправду столько времени даже не было мысли, что эти княжества смогут объединиться. К тому же не так давно у них была война за территории, которую никто не мог забыть. Почему же нынешний князь так хочет этого объединения, что даже готов пожертвовать доверием своих подданных?
- Думаю, что скоро мы обо всём узнаем. Если слишком много гадать и размышлять, можно свихнуться, — устало выдохнул Элен, его голос звучал приглушённо, словно он только что вернулся из долгого путешествия по лабиринтам своих мыслей.
- Да ладно тебе, чтобы свихнуться, нужен мозг, а у тебя его никогда и не было, — посмеялась я, не скрывая лёгкой насмешки в голосе. Но, заметив, как Элен нахмурился, я быстро добавила: — Шучу, конечно, просто ты такой загадочный, что иногда хочется знать, о чём ты думаешь.
Только в нашем общении я могла себе позволить такие вольности. Элен никогда не обижался на мои шутки, наоборот, он всегда отвечал с улыбкой, которая могла растопить даже самый холодный камень. Но сейчас он почему-то задумался, опустив взгляд вниз, будто искал ответы на вопросы, которые не мог задать вслух. От этой перемены настроения мне стало не по себе, как будто я увидела тень, пробежавшую по его лицу.
- С тобой всё в порядке? — осторожно спросила я, стараясь не нарушить тишину, которая вдруг повисла между нами.
Элен вздрогнул, словно только что очнулся от глубокого сна, и встряхнул головой, сбрасывая остатки задумчивости. Его глаза блеснули, и он улыбнулся, но эта улыбка была какой-то вымученной.
- Ой, прости, задумался. Отчего-то стало страшно, — сказал он, пытаясь придать своему голосу лёгкость. — Не обращай на меня внимания, лучше расскажи, как прошло твоё обучение вчера?
Элен говорил о моём обучении фехтованию, которое началось четыре года назад. Это было решение отца — он хотел, чтобы я могла защитить себя в случае опасности.
А что касается моей вчерашней тренировки, то она была настоящим испытанием. Отец, как всегда, не жалел меня, и его методы были суровыми. Вчера он будто бы хотел, чтобы я сегодня вообще не смогла подняться с постели. Мышцы ныли, а руки дрожали от усталости.
- Ну, как бы сказать... вчера тренировка прошла просто в зверском режиме, — с губ сорвался нервный смешок, и я почувствовала, как внутри меня поднимается волна раздражения. — Отец снова решил, что я должна стать непобедимой.
- Понятно, значит, сегодня утром господин Денис тоже был в режиме так называемой зверской тренировки, — понимающе кивнул Элен, его голос звучал серьёзно, но в глазах мелькнула искорка сочувствия. — Я чуть дважды коньки не отбросил.
Я подошла к другу и положила руку ему на плечо, выражая сочувствие и поддержку. В зале воцарилась тишина, лишь изредка нарушаемая шёпотом. Музыка стихла, и гости замерли, словно поражённые молнией. Я обернулась и увидела, как все взгляды устремились к выходу. Разговоры прекратились, и в воздухе повисло напряжение.

Глава 2.

День был щедро озарён солнечными лучами, которые, проникая сквозь высокие витражные окна императорского замка, играли на золотистых обоях и мраморных полах. Я шла по коридорам, погружённая в свои мысли, в поисках Валентина. Он, как всегда, готовился к очередной тренировке, и я не могла удержаться от желания увидеть его перед началом. С тех пор, как ему исполнилось двенадцать лет, прошло уже четыре года – именно тогда мы с ним впервые подружились, и с тех пор я стала частой гостьей в этом величественном замке, когда у моего отца были дела в нём.
Моя душа тянулась к общению с принцем. Валентин всегда был для меня источником радости и вдохновения. Его весёлый и учтивый нрав покорял меня с каждым мгновением, проведённым вместе. Несколько месяцев назад, словно вспышка молнии в ясном небе, я осознала, что влюбилась в него. Наши отношения давно уже стали предметом разговоров среди придворных, и даже наши родители не возражали против нашего возможного союза. Удивительно, но даже император, казалось, был не против того, чтобы Валентин и я стали мужем и женой. Я сама мечтала об этом будущем, полном любви и счастья.
Однако, несмотря на все эти мечты, меня терзали сомнения. Что, если Валентин не видит во мне ничего, кроме друга? Что, если он даже не думает обо мне как о своей будущей невесте? Ведь всё, что нас связывало, – это общие темы для разговоров и наше дурачество, которое, казалось, никогда не закончится.
Я шла, погружённая в свои размышления, опустив взгляд на пол, не замечая ничего вокруг. Мои мысли были настолько глубоки, что я не видела и не слышала ничего, что происходило вокруг меня. Внезапно я врезалась во что-то твёрдое. Звук удара заставил меня вздрогнуть, и я подняла взгляд, чтобы увидеть, кого же я так неосторожно задела.
И тут передо мной появился Валентин. Его образ всегда был для меня эталоном красоты и силы. Сегодня он был одет в свои тренировочные одежды: свободные штаны, заправленные в высокие кожаные ботинки, и просторная белая рубаха, выпущенная поверх штанов. Пепельные волосы, которые уже отросли ему до плеч, были аккуратно убраны в тугой хвост, как он всегда делал перед тренировкой. Этот хвост придавал ему особый шарм и делал его ещё более привлекательным.
– Как всегда задумчивая и рассеянная, – его голос, тёплый и ласковый, словно мягкий ветерок, коснулся моего слуха. Я подняла на него глаза, и наши взгляды встретились. В его глазах я увидела тепло и заботу, которые заставили моё сердце забиться быстрее.
– Прости, – прошептала я, чувствуя, как краснею от смущения. Мой голос был тихим и застенчивым, но в нём всё же звучала искренность.
Валентин улыбнулся, и эта улыбка осветила его лицо, делая его ещё более очаровательным.
- Ничего страшного, – сказал он, его голос был мягким и успокаивающим. – Главное, что ты в порядке.
Я не могла отвести глаз от Валентина. Его присутствие завораживало, словно магия. Его черты лица были совершенны, а взгляд — глубоким и проникновенным. Мне хотелось смотреть на него бесконечно, любоваться каждым его движением, каждым изгибом тела. Валентин, кажется, почувствовал это и, наклонившись ближе, сократил расстояние между нами до нескольких сантиметров. Если бы я или он сделали ещё шаг, наши губы соприкоснулись бы, и это мгновение стало бы вечным.
— Неужели я настолько красив, что ты потеряла дар речи? — спросил он с лёгкой насмешкой, но без тени обиды в голосе. Его слова прозвучали мягко, почти нежно, и я почувствовала, как смущение заливает моё лицо.
Я встряхнула головой, пытаясь прогнать это странное чувство. Мои щёки горели, и я неловко потёрла их руками.
— Прости, ты на тренировку? — наконец, произнесла я, стараясь скрыть своё волнение.
— Да, ты меня искала? — Валентин улыбнулся и, обняв меня за плечи, мягко направил в сторону тренировочного зала. — Составишь мне компанию? Хочешь поддержать?
— Да, — ответила я, чувствуя, как улыбка сама собой появляется на моём лице.
— Вот и славненько, — сказал он, открывая передо мной массивную двойную дверь. — После тренировки у нас будет время для чего-то другого. Ты ведь приехала на пару дней, пока твой отец принимает пополнение в рыцарские отряды?
— Я думала, что мы просто погуляем в саду, — неуверенно ответила я, чувствуя, как внутри меня борются радость и сомнения.
— Нет, у меня нет никаких дел, — с улыбкой ответил Валентин. — Поэтому я с удовольствием составлю тебе компанию.
Мы вошли в тренировочное поле. Оно находилось прямо в замке и было полностью закрыто. Огромные окна, занимавшие почти весь потолок, пропускали мягкий свет, создавая уютную атмосферу. Помещение было округлым, по бокам располагались трибуны для зрителей и тех, кто хотел отдохнуть после тренировочного боя. В центре находилось тренировочное поле, больше напоминавшее арену.
— Ты пока посиди тут, — сказал Валентин, указывая на ближайшие лавочки. — А я пока разомнусь. Скоро сюда прибудут остальные солдаты, нужно размяться, чтобы потом не толпиться.
Я села на лавочку, чувствуя, как моё сердце бьётся всё быстрее. Я смотрела, как Валентин разминается, его движения были плавными и уверенными. Он выглядел как настоящий воин, готовый к любым испытаниям.
***
- Она ещё не очнулась? — сквозь пелену затуманенного разума я услышала чей-то голос, словно он доносился из далекой дали.
- Думаю, что скоро проснётся, ведь тот препарат, что мы использовали, отключает максимум на сутки. А прошло уже чуть больше, — ответил ему другой голос, холодный и равнодушный.
Моё тело казалось чужим, будто оно принадлежало кому-то другому. Ни руки, ни ноги не слушались меня. Голова гудела, словно по ней ударили молотом. Собрав все силы, которые, казалось, были на исходе, я наконец смогла разомкнуть тяжёлые веки.
Первое, что я увидела, было темнотой. Она окутывала меня со всех сторон, как плотный чёрный саван. Лишь после нескольких попыток моргнуть мои глаза начали привыкать к мраку. Я лежала на чём-то холодном и влажном, это был камень, вероятно, пол. С огромным трудом я перевернулась на бок и поняла, что моя неспособность двигаться — это не результат слабости, а потому что мои конечности были крепко связаны.
Тусклый свет, пробивающийся сквозь маленькое решётчатое окошко в двери, сразу же прояснило ситуацию. Это была темница. За дверью мерцал огонёк факела, и я услышала голоса двух охранников, которые продолжали о чём-то беседовать.
Моё тело было словно парализовано. Если я правильно поняла слова охранников, то они говорили, что я здесь уже больше суток. Отёкшие конечности подтверждали это. На мне всё ещё было моё праздничное зелёное платье, но оно уже не выглядело так празднично. На плечах появились порванные части, юбка, нижняя часть, местами мокрая. Из-за долгого лежания на полу она, вероятно, теперь была грязной, но в темноте я не могла этого точно определить.
Я попыталась выпрямиться, но судорога, пронзившая моё колено, заставила меня невольно вскрикнуть. Этот звук мгновенно привлёк внимание стражи за дверью. Раздался щелчок поворота ключа в замке, и дверь резко распахнулась, ослепив меня резким, хоть и тусклым, светом.
- Доложи принцу, что преступница очнулась, — процедил сквозь зубы один из стражников, его голос был холодным и безжалостным.
Второй стражник, стоявший напротив, не ответил. Он лишь коротко кивнул, его лицо оставалось непроницаемым, как каменная маска. Затем он развернулся и исчез за тяжёлой дверью, оставив меня наедине с отдавшим приказ стражником.
Меня охватил ледяной страх. В голове мгновенно всплыли воспоминания о дне моего совершеннолетия, о том, что произошло с моими родителями. Магия, странная и зловещая, которая лишила их сил. Они не могли просто так умереть. Кто угодно, но только не они.
Слёзы хлынули потоком, словно прорвавшаяся плотина. Я изо всех сил старалась сдержать голос, чтобы не разрыдаться. В голове снова и снова прокручивался тот ужасный момент, когда они рухнули на пол, беспомощные и беззащитные. Я чувствовала, как моё сердце разрывается от боли и отчаяния.
Внезапно раздался грубый голос охранника: — Мерзкая предательница.
Я почувствовала, как его тяжёлая нога с силой обрушилась на мой живот. Удар был настолько мощным, что воздух выбило из лёгких, и я, словно тряпичная кукла, несколько раз перевернулась по полу. Боль пронзила меня насквозь, заставив скрючиться и задыхаться. Я пыталась сдержать рвотный позыв, но желудок, казалось, вот-вот вывернется наизнанку.
Мир вокруг меня потемнел, и я почувствовала, как теряю сознание. Отключиться мне не дали, резкая боль словно молния прошлась по голове, когда охраник схватив за них рывком поднял меня на ноги. Затем по лицу пришёлся удар, который снова повалил меня напол.
- Как такие существа вообще ходят по земле? Как ты могла поднять руку на жизнь его величества? — сквозь ярость прокричал солдат, его голос дрожал от гнева, а глаза метали молнии. В его руках блеснул меч, но что-то удерживало его от того, чтобы обнажить его. Может, это был страх перед принцем, который хотел лично допросить меня, или же осознание того, что любое насилие только усугубит ситуацию.
В отчаянии я попыталась найти хоть какой-то выход, хоть малейшую возможность оправдаться. Может, это какая-то ужасная ошибка? Может, кто-то оклеветал меня, и Валентин сейчас придет и всё объяснит? Эта мысль дала мне немного надежды, но я знала, что она иллюзорна.
Воспоминания о том, как солдат стражи пришел за мной, чтобы арестовать, вновь всплыли в моей памяти. Он сказал, что сам принц дал показания против меня. Весь мир словно остановился. Звуки вокруг исчезли, и даже крики охранника больше не имели для меня никакого значения. Я чувствовала, как отчаяние охватывает меня, как ледяные тиски сжимают моё сердце.
Я была обречена. Всё было настроено так, что вина падала на меня. Без свидетелей, без доказательств я не смогу очистить своё имя. Но почему Валентин так поступил? Почему я стала той, кого он обвинит в покушении на жизнь его отца? Я всегда любила его величество, всегда была рядом с ним, он помогал мне, давал советы. Почему всё вышло так?
Слезы текли по моим щекам, смешиваясь с пылью и грязью. Я не могла понять, что произошло. Как могла моя жизнь так быстро измениться? Как я могла оказаться в такой ловушке? И что теперь делать?
За дверью камеры послышались шаги, они отчегото просто давили на мой и так возросший страх. Дверь со скрипом отворилась и в камеру вошли двое, тот охранник и тот кого я ухнаю даже в кромешной тьме лешённая зрения.
Валентин был одет в черные одеяния, что в империи означало лишь одно. Траур. В голове сразу сложился пазл. Император скончался, а это значит что всё теперь уже уверенно скинут на меня, и мне ни кто даже возможность оправдаться.
Валентин вошел в комнату, и мое сердце сжалось от ужаса. Его теплый и заботливый взгляд теперь был наполнен яростью и холодом. Мои любимые голубые глаза, которые когда-то смотрели на меня с нежностью, теперь предвещали конец всего: нашего будущего, нашей любви, нашей жизни.
- Оставьте нас, — холодно приказал Валентин, не отрывая от меня своего пронзительного взгляда. Стражники учтиво поклонились и поспешно вышли из комнаты, оставив нас наедине. Дверь со скрипом захлопнулась, как будто отрезая все пути к спасению.
- Как ты себя чувствуешь? Удобно? — с злой усмешкой спросил Валентин.
- Ва... — начала я, но резкий удар в живот прервал мой ответ. Я снова почувствовала, как воздух покидает мои легкие, и все, что было у меня в желудке, подступило к горлу.
- Наконец-то этот день настал, — сказал он, акцентируя каждое слово. — Я ждал его с того самого момента, как отец приказал мне принять тебя в качестве своей будущей невесты, надеясь на выгодный союз с твоей семьей.
Я не понимала, не хотела понимать, что он говорит. Все мои мысли крутились вокруг чувств, которые я испытывала к Валентину. Надежда, что он изменится, была сильнее любых сомнений.
- Ты не представляешь, как мне было противно общаться с тобой, — его слова были пропитаны злобой. — Если бы я мог, давно бы покончил с тобой, отродье.
В его глазах и словах было столько ненависти и отвращения, что я не могла поверить своим ушам. Валентину было противно даже говорить со мной.
- Но теперь все изменилось, — продолжил он, приближаясь ко мне. — Я могу вдоволь отыграться на тебе за все годы, что я был вынужден терпеть тебя и играть роль ласкового и любящего мужчины.
С каждым его словом я чувствовала, как моя душа разрывается на части. Я не знала, что ждет меня дальше, но была уверена в одном — он не хочет, чтобы я пережила эту встречу.
Следующий удар обрушился на меня с сокрушительной силой, словно небесный молот, пробивающий броню. Он пришелся в то же самое место, где только что вспыхнула боль, и мир вокруг перевернулся. С моих губ сорвался протяжный стон — болезненный, отчаянный, как крик раненого зверя. Я скрючилась, сжимаясь в комок, пытаясь хоть как-то блокировать боль, которая разрывала меня изнутри. Каждый вдох был мучительным, каждый удар — невыносимым.
С каждой попыткой откашляться из моего рта вырывались алые сгустки, оставляя металлический привкус на губах. Слюна, смешанная с кровью, превращалась в липкие алые капли, которые медленно стекали по моему подбородку.
- Про... сти... меня, — прошептала я, преодолевая невыносимую боль. Слова звучали глухо, как эхо в пустоте. Я не знала, что еще сказать, что еще сделать, чтобы облегчить свою участь. Я не знала, какие слова могли бы смягчить его сердце, но понимала одно — оправдаться нет смысла. Валентин прояснил ситуацию, и всё играло против меня. Ему было приятно наблюдать, как я страдаю, как моя боль приносит ему удовольствие.
Слёзы текли по моему лицу, смешиваясь с кровью и потом. Иногда я всхлипывала, поддаваясь нахлынувшей тоске, которая была невыносимой. Я любила его. Любила его всем своим существом, как первого и единственного. Или, по крайней мере, так я думала. В моей голове всё еще теплилась надежда, что это всего лишь кошмарный сон, и когда я проснусь, всё будет по-другому. Валентин снова будет смотреть на меня с любовью и заботой, его взгляд будет нежным и ласковым.
Но каждый последующий удар, каждый новый всплеск боли безжалостно разрушал эту иллюзию. Реальность обрушивалась на меня, как ледяной поток, смывая все надежды и мечты. Я понимала, что это конец. И в этот момент, среди боли и отчаяния, я почувствовала, как внутри меня что-то ломается. Что-то, что больше никогда не сможет быть прежним.
- Знаешь, а я должен поблагодарить тебя, - Валентин произнёс это с довольной ухмылкой, которая мгновенно осветила его лицо. - Если бы не ты, мне бы пришлось ещё долго ждать, пока отец наконец-то уйдет из этого мира. Но с твоим появлением всё изменилось к лучшему.
Эти слова пронзили меня, как стрела, и вся боль, что я испытывала, мгновенно улетучилась. Но на смену ей пришла невыносимая правда, осознание, которое причиняло больше страданий, чем все его удары.
В голове всплыли воспоминания о его величестве императоре. Его добрые и мудрые глаза, которые всегда смотрели на нас с Валентином с такой теплотой и пониманием, когда мы совершали детские шалости. Эти воспоминания разрывали мою душу на части от тоски и печали. Император всегда мечтал увидеть нашу с принцем свадьбу, и теперь эта мысль казалась мне чем-то сказочно далеким.
Странно, но я никогда не знала Валентина так хорошо, как думала. Он всегда был готов на всё ради достижения своих целей, даже на убийство собственного отца. Ради чего? Власти? Или каких-то других целей, которые вряд ли оправдывали его действия.
Всё время, что я знала принца, он играл со мной. Все его чувства и слова были лишь частью его игры. Очередной удар в живот вернул меня к реальности, лишил последних сил. Я больше не хотела сопротивляться, почему-то хотелось просто умереть и прекратить эти страдания.
- Сегодня я сломаю тебя, - с его лица соскользнула мечтательная улыбка, заставив меня, словно раненый зверь, съежиться в ожидании неизбежного. - Я отыграюсь за все те годы, что мне пришлось терпеть и притворяться. Это продлится долго, очень долго. Сначала я позабавлюсь с тобой, а потом отдам тебя своей страже. Они определённо будут не прочь.
Меня охватило отчаяние, сил сопротивляться не было, да и даже если бы они были, вряд ли я смогла бы что-то сделать со связанными руками и ногами. Разум подсказывал, что его слова – не пустые угрозы, Валентин был способен на такое, и я не сомневалась в этом.
Его рука сжала ткань на моей груди, заставив меня мгновенно попытаться прикрыть обнажённую кожу. Я не могла поверить, что это происходит на самом деле, мне не хотелось в это верить.
Несмотря на все мои усилия, я оказалась не готова к такому повороту событий.
Он разорвал ткань в области груди на моём ещё недавно вечернем платье, обнажая её, как будто открывая дверь в моё самое уязвимое место. Я почувствовала, как внутри меня что-то надломилось. Даже несмотря на то, что мои силы были на исходе, я начала яростно вырываться из его хватки. Поджав колени под себя, я попыталась прикрыть своё тело, несмотря на охватившее меня отчаяние.
Он нанёс очередной удар, на этот раз по моему лицу. Во рту снова появился металлический привкус — вкус моей собственной крови. Валентини переводил взгляд с моей груди на лицо, но не торопился действовать. Он просто смотрел на меня, как на дешёвую шлюху.
- Должен признаться сиськи у тебя что надо, - его взгляд стал озабоченным, в нем я прочитала что сейчас будет самое унизительное и страшное, в его плане сломать меня. - Даже жалко стало, ч то я не воспользовался тобой раньше, даже при том что ты бы скорее всего даже бы не отказала.
В этом он был прав, ещё неделю назад, да какую неделю, если бы он на днях ко мне бы заявился, я бы скорее всего бы не смогла бу стоять перед ним. Но сейчас то что он планирует делать, оставляло на душе лишь одно желание, просто проволиться по д землю, что бы он не мог ко мне прикосаться.
Я стремительно из последних сил пыталась вырваться, но он был гораздо крупнее и сильнее меня, я в тупике.
Он резким движением, грубым перевернул на живот, что доставило ему практически полный доступ к моему телу, сопротивляясь каждому его прикосновению. В моих глазах застыли слёзы, а тело дрожало от страха и отвращения.
Его руки начали блуждать по моему телу, не встречая сопротивления. Каждый его жест был наполнен безразличием и цинизмом, будто он наслаждался болью и страхом которое причиняло мне это действие. Его пальцы коснулись бёдер, и я почувствовала, как моё тело выгибается от отвращения.
Слезы катились по щекам, превращаясь из истерических в злые. Я видела в его глазах лишь желание и похоть, но не такую, как у влюблённого мужчины. Это было желание ребёнка, у которого появилась новая игрушка.
Каждое его прикосновение было как удар ножом в сердце. Я пыталась сопротивляться, но сил не хватало. Её тело становилось всё более напряжённым, и я чувствовала, что не могу больше выносить это.
В этот момент я поняла, что должна найти в себе силы бороться за свою жизнь и достоинство.
- Наслаждайся. - ласково прошептал он мне на ушко, прежде чем совсем потерять все приличия и просто начав как хозяин моего тела иследовать его.

Глава 3.

- Виолета, я тебя люблю, — неожиданно произнёс Валентин, когда мы прогуливались по императорскому саду, раскинувшемуся за величественным дворцом. Его голос, мягкий и проникновенный, словно эхом разнёсся по тихим аллеям, где цветы благоухали, а птицы заливались трелями.
Моё лицо мгновенно вспыхнуло, словно его обожгло внезапным огнём. Сердце, будто сорвавшись с цепи, ускорило свой бешеный ритм, забилось так сильно, что казалось, готово было вырваться из груди. Волна невиданного доселе тепла захлестнула меня с головой, заполняя душу до краёв. Я уже давно осознала, что моё сердце принадлежит Валентину, но с горечью признавала, что его чувства, скорее всего, останутся безответными. Я была всего лишь простой аристократкой, пусть и не из высшей знати, а он — принц империи, наследник престола. Разница в наших статусах была непреодолимой, и я боялась, что он никогда не сможет полюбить меня так, как я его.
Но эти слова, произнесённые с такой искренностью и трепетом, заставили меня обомлеть. Моё сердце замерло, а затем забилось с новой силой. В голове пронеслась мысль: "Он тоже меня любит. Он действительно меня любит." Эти слова, как драгоценный дар, сделали меня невероятно счастливой.
Валентин, стоявший передо мной, выглядел как воплощение силы и мужества. Несмотря на свои шестнадцать лет, он казался огромным, словно могучий воин, готовый защитить свою землю и свою любовь. Его руки, крепкие и уверенные, лежали на моих плечах, даря ощущение безопасности и тепла.
— Виолета, ты не питаешь ко мне чувств? — его голос дрогнул, в нём звучала печаль и сомнение. В его голубых глазах, таких глубоких и искренних, отражалась вся гамма эмоций — от надежды до страха.
Я замерла на мгновение, пытаясь подобрать слова. Но внутри меня всё кричало: "Я люблю тебя, Валентин. Я люблю тебя всем своим сердцем."
— Нет, что ты, — прошептала я, едва слышно, словно боялась, что эти слова могут разрушить хрупкую магию момента. Но затем, набравшись смелости, я посмотрела ему в глаза и произнесла чуть громче: — Я тоже тебя люблю. Я люблю тебя, Валентин...

— Ну как, Виолета? Нравится? — его голос звучит как шипение змеи.
Ладонь скользит по моей коже под платьем, оставляя за собой ощущение грязи и отвращения. Прикосновения, что я когда-то ждала от Валентина, сейчас чувствуются невыносимо противными. Я хотела, чтобы всё это закончилось, чтобы больше он не пятнал моё тело. Но это лишь желания пленницы, обвинённой в измене. Он так просто не закончит все эти надругательства.
Наверное, эти прикосновения когда-то вызывали у меня трепет и желание зайти дальше, но сейчас они лишь добивают меня. Мне нестерпимо хочется просто залезть в воду и не вылезать оттуда, пока чувство грязного тела просто не улетучится.
Все мои попытки вырваться или помешать ему наслаждаться изгибами моего тела принц на корню вырезал сильными ударами. На моём теле, наверное, не осталось ни единого места, куда не прилетел очередной удар Валентина. Тело уже отказывалось что-либо чувствовать, боль стояла в каждом уголке моего существа, особенно в области живота и лица, куда не мало раз Валентин намеренно бил, чтобы снизить моё сопротивление.
Я уже не понимала, сколько я нахожусь здесь, сколько он уже играется со мной. Слёзы давно перестали покидать меня. Я не рыдала больше, лишь изредка всхлипывала от осознания своей неизбежности. Ненависть и злость стали поглощать мою душу и разум. Больше я не чувствовала любви к принцу, с каждым новым прикосновением или ударом он лишился всяческой моей любви. Может, это и не любовь-то была, раз я так быстро возненавидела его?
— Какой суровый взгляд, который так и шепчет: «Я прикончу тебя», — с обманной лаской произнёс Валентин. — Этот взгляд на твоём личике ещё больше возбуждает меня.
От этих слов мне нестерпимо захотелось, чтобы меня стошнило. Тело инстинктивно стало прилагать больше усилий для того, чтобы вырваться из его хватки. Мой разбитый разум стал проясняться, я поняла, что должна всеми силами защищаться, должна.
Я вспомнила слова Элена, произнесённые во время нашей тренировки под строгим взглядом отца. (Никто не сможет причинить тебе боль, если ты сама этого не допустишь.) Я не должна позволить этому продолжаться, не должна.
На моём лице появилась лёгкая улыбка; я никогда не думала, что слова этого глупого Элена могут оказаться полезными.
— А ты, я смотрю, стала более энергичной, — произнёс Валентин, схватив меня за волосы с неожиданной нежностью. — Мне это нравится. Трахать бревно не так приятно.
Он резко перевернул меня на спину; в его руке блеснуло лезвие, и я ощутила страх. Одним ловким движением он разрезал верёвки на моих ногах, но прежде чем я успела воспользоваться освобождением, он раздвинул мои ноги и прижался между ними, поставив меня в унизительно опасное положение.
Я чувствовала, как этот мерзавец начал стягивать с меня нижнее бельё; это вызвало во мне волну сопротивления. У моего горла появился клинок; он впился в мою кожу, заставляя тонкую струйку алой крови стекать вниз. Меня охватил ужас. Возможно, сейчас моя жизнь закончится, и все эти страдания прекратятся, но он не торопился перерезать мне горло. Лишь с озабоченным взглядом он начал осматривать моё тело, как будто решая, с чего начать.
Преодолевая страх и оцепенение, я подалась вперёд, надеясь сделать то, что он не решался или не хотел. Заметив мои намерения, Валентин поспешно убрал клинок от моего горла и схватил меня за волосы.
— Нет, сучка, так просто ты не умрёшь, — процедил он сквозь стиснутые зубы, перед тем как с силой ударить мою голову о каменный пол камеры.
Возможно, другой на моём месте перенес бы такое столкновение легче, но мне хватило одного удара, чтобы сознание покинуло меня. Валентин что-то злобно произнёс, прежде чем моё сознание окончательно угасло. Тело обмякло, потеряв всякую способность сопротивляться; я стала лёгкой добычей, не ведающей, что произойдёт с моим телом, пока я без сознания.

Я стояла на небольшом холме, наблюдая за бесчисленным количеством солдат, которые сталкивали своё оружие в неистовом противостоянии. Звуки разгорающейся битвы заполнили моё сознание, словно симфония хаоса и стали. Переплетение звона металла и выкриков рождало в душе трепет, неведомый и прекрасный в своей жестокости. У меня не было ни жалости, ни страха — всё это казалось мне частью чего-то большего, что заставляло моё сердце биться в невиданной радости.
Всё происходящее вокруг казалось знакомым, словно я уже видела это когда-то очень давно. Но чувство дежавю не приносило покоя, а лишь усиливало ощущение нереальности происходящего.
— Примите мои соболезнования, госпожа, — послышался за спиной незнакомый голос. Он был слегка грубоватым, низким, и почему-то вызывал ностальгию.
Непреодолимое желание обернуться и увидеть того, кто мне это говорит, заполнило всё моё существо. Но тело не поддалось, заставляя меня неотрывно смотреть на жестокость, творящуюся на поле брани.
— На войне нет места жалости и скорби, — произнесла я отрешённо, сухо, практически лишённо цвета. Ну, по крайней мере, так мне казалось.
Голос был моим, но каким-то странным, будто бы это далёкое будущее, и голос стал намного грубее и властнее. Я почувствовала, как внутри меня что-то меняется, и это было не только в голосе.
— Вы сильно изменились, — продолжил голос за спиной.
Смех невольно вырвался из моих уст, и я почувствовала, как закатываю глаза.
— Это вы сделали меня такой, — со злостью прошипела я. — Спасибо.
Я ужаснулась собственному голосу, в котором отсутствовала какая-либо эмоциональность, только гнев и раздражение. Я не узнавала себя в этой холодной и жестокой женщине, но в то же время чувствовала, что это была я, только изменившаяся под влиянием каких-то неведомых сил.

Кто-то говорит со мной... Чей-то голос прорывается через пелену моего замутнённого сознания. Я не знаю этого голоса, но отчего-то он кажется мне взволнованным.
Всё моё тело — один сплошной сгусток боли. Я не понимаю, где на моём теле нет боли, мне кажется, что я просто растворяюсь в ней. В голове гудит, и все попытки разобрать, что говорят люди, стоящие около меня, тщетны.
Я пытаюсь открыть глаза, но это не получается. Они болят и никак не хотят поддаваться, словно весят несколько тонн. Я чувствую, как по щекам текут слёзы — от боли и отчаяния.
Я пытаюсь встать, но боль от резкого движения волной прокатывается по всему телу, заставляя меня вскрикнуть. Горло тоже отдаётся болью.
Чья-то рука возвращает меня в лежачее положение. Это не Валентин, я чувствую это. И я не в камере — под головой и телом я чувствую мягкость. Рука едва касается моей головы, будто бы тот, кому она принадлежит, боится причинить мне боль.
— Не беспокойся, Виолета, всё будет хорошо, тебе нужно поспать, — слышу я ласковый голос. В нём слышится забота и взволнованность.
Я хочу спросить, где я, что произошло в камере, но мои мысли путаются, и разум решает послушать голос и провалиться в сон. Я чувствую, как моё сознание уплывает, и последнее, что я вижу, — это ласковое свечение вокруг.

Глава 4.

Как и сказала Минерва, после её ухода ко мне пришли три служанки. Они помогли мне обтереться освежающей водой. Из-за бинтов принять ванну было невозможно, но эти чуткие женщины сделали всё, чтобы я почувствовала себя чище.
Голова у меня гудела после встречи с принцем — он разбил мне голову. Помимо этого, были ещё два пореза в области плеча и предплечья левой руки. Я никак не могла вспомнить, как получила их. Единственное, что приходило в голову, — это то, что таким жестоким образом принц пытался привести меня в чувства.
Минерва за четыре дня практически всё исцелила, за исключением травмы головы и двух порезов. Вся боль, что я чувствовала в других местах, казалась лишь отголоском мышечной усталости. Когда служанки помогли мне обтереться прохладной водой, боль и чувство дискомфорта исчезли без следа.
Мне предложили два платья на выбор. Первое было роскошным, пышным, оно переливалось оттенками голубого и зелёного. Второе — более простое, но не менее дорогое, чёрное, с серебряными вкраплениями. Именно второе платье привлекло моё внимание.
За эти четыре дня я заметно похудела. Это сразу же стало для меня очевидно, стоило только взглянуть на себя в зеркало. Моя кожа побледнела, и казалось, что тело ослабло, хотя слабости я не ощущала. Но, несмотря на всё, я чувствовала, что восстанавливаюсь.
Девушки даже распутали мне волосы, тщательно их промыв, — сама бы я этим занималась долго, — а после поспешно удалились. Я осталась одна в этих покоях, что дало шанс лучше осмотреться.
Комната была огромной по сравнению с моей предыдущей в поместье империи Розет. Вся она выполнена в чёрно-золотом стиле, явно намекая на значимого хозяина. У дальней стены стояла кровать, которая спокойно могла вместить троих, — на ней я провалялась четыре дня. Слева от кровати — небольшой столик, на котором Минерва хранила медицинские принадлежности. Рядом — кресло, массивное, выполненное из чёрной кожи.
В центре покоев — два дивана, расположенные друг напротив друга, между ними — низкий столик. Напротив входной двери — огромное окно, рядом с ним — массивный деревянный стол и не менее массивное кресло. Вся столешница стола завалена разными стопками бумаги.
Шторы плотно занавешены, из-за чего непонятно, какое время суток сейчас. В комнате зажжены свечи, которые не дают ясного света, но и не допускают столкновения с предметами из-за тусклости. На стенах висят разного рода картины: как обычные пейзажи, так и портреты каких-то людей. Напротив кровати — огромная картина, на которой изображена семья.
Если вспомнить, я видела такую картину в книге по истории Варлеса, которую папа привёз с одной из командировок. Два взрослых человека — отец, бывший князь Варлеса, высокий властный мужчина. Его глаза бледно-карие, а лицо не выражает ничего, кроме угрюмости и усталости. Рядом с ним — женщина, её вид благороден и прекрасен. Идеально подобранное платье оттенка неба прекрасно сочетается с её яркими алыми глазами. Эти глаза притягивают и ужасают одновременно. Она выглядит уставшей на картине, но в глазах художнику удалось передать любовь и заботу к детям, на которых она опустила глаза.
Между родителями — паренёк. Его чёрные волосы и красные глаза не дают ошибиться — это нынешний князь Варлеса, правитель, который всего лишь за год стал воплощением кошмара — Велес Крауч. На руках он держит маленькую девочку с алыми глазами, которая робко держит его за пальчик своей крохотной ручкой. Эта картина вызывает у меня улыбку.
— Ты только так Велесу не улыбайся, — послышался за спиной мужской голос, который заставил меня быстро обернуться.
Передо мной стоял невысокий мужчина лет 28–30, одетый в чёрную военную форму. Каштановые волосы и глаза, которые вызвали у меня внезапный приступ паники, — его глаза были в точности как у Валентина. Мне стало тяжело дышать, рука непроизвольно прижалась к сердцу.
— Эй, девушка, вам плохо? Я сейчас позову Минерву, — засуетился мужчина, и на его лице отразилась искорка паники.
— Нет, — остановила его я.
Он не Валентин, и то, что его глаза такие, это ничего не значит. Я не должна так реагировать.
- Прошу прощения, просто я ещё не отошла, — проговорила я в попытке его успокоить.
- Точно, может всё-таки лучше позвать Минерву? — подозрительно посмотрев на меня, спросил мужчина.
— Не беспокойтесь, мне уже намного лучше, — я старалась не смотреть ему в глаза. Пока меня от их взгляда не перестанет кидать в дрожь, лучше не тревожить себя лишний раз.
— Хорошо, — расслабился мужчина и поклонился. — Меня зовут Динго, я правая рука его величества князя. Ему доложили о вашем пробуждении, и я прибыл, чтобы сопроводить вас к нему.
Отчего-то мне стало страшно. Я понимала, что эта встреча состоится, как только узнала, что нахожусь в княжестве. Но сейчас страх сковал меня. Встреча с человеком, которого многие боятся, для такой, как я, раньше казалась просто немыслимой. Я мысленно надеялась, что никогда не столкнусь с этим. А сейчас мне нужно встретиться, как минимум выразить свою благодарность за спасение и шанс на новую жизнь, который сулило мне это спасение.
— Сочту за честь встретиться со столь великим человеком, — поклонилась я.
Динго указал на дверь, и я последовала за ним.
Мы шли по коридорам, по одну сторону которых были большие окна. Сейчас, видимо, уже день, скорее всего чуть больше полудня, так как летнее солнце светило ярко. По другую сторону висели картины, нарисованные в честь главных сражений прошлого. На них были изображены моменты битв или других ключевых моментов в войне. Я хоть и старалась рассмотреть их получше, но не хотела слишком сильно отставать от Динго.
Мы шли с ним минут десять, пока не подошли к огромным двустворчатым дверям. Прекрасные резные двери, выполненные из красного дерева, распахнулись перед нами благодаря помощи двух стражников, одетых в такие же чёрные военные формы, как Динго и Минерва.
Внутри оказалась большая столовая. Она вся была выполнена в мягких бежевых тонах, пол был выложен из белого мрамора, а колонны, что держали массивный потолок, были сделаны из чёрного гранита, тщательно отполированного и покрытого чем-то прозрачным. Это создавало ощущение зеркала.
По центру стоял огромный обеденный стол, за которым по желанию можно расположить человек двадцать, а то и больше. Но сейчас вся столовая и стол были пусты, только в главе стола величественно восседал на массивном стуле человек, одетый в чёрно-белую форму, украшенную золотыми нитями и вставками. У него были чёрные волосы, а алые глаза заставляли смотреть только на них и никуда больше. Они вызывали во мне страх вперемешку с трепетом и интересом. Я поспешила опустить взгляд.
Я подошла к столу и остановилась перед ним. Сердце билось так сильно, что, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Я сделала глубокий вдох и посмотрела на князя. Его взгляд был серьёзным, но в то же время добрым. Он кивнул мне, приглашая сесть рядом. Я медленно подошла к стулу,Который стоял на почтительном расстоянии от князя, но не слишком далеко, чтобы не доставлять дискомфорт для разговора.
Динго встал рядом и что-то тихо сказал князю. Я не расслышала, о чём они говорили, но почувствовала, что князь настроен ко мне доброжелательно. Это немного успокоило меня.
- Вы, должно быть, голодны? — указывая на еду, что была накрыта на столе, спросил меня князь. Его голос звучал величественно и неожиданно молодо. Я знала, что он молод, но отчего-то думала, что столь высокий пост всегда сильно меняет людей не только внешне или морально, но и физически.
— Я не особо голодна, ваше величество. - мягко проговорила я.
То, что я сижу рядом с князем, уже было неуважительно к его персоне, хоть мне уже доводилось находиться в обществе столь величественных и значимых людей. Но там я была в компании отца и… Я встряхнула головой, выбрасывая мысли об этом подонке.
— Госпожа Виолета, прошу вас, не стесняйтесь моего присутствия, сейчас я хочу отобедать с вами в обычной обстановке, поэтому к чему все эти формальности, — проговорил князь с тёплой улыбкой. — Я в курсе, что вы четыре дня ничего толком не ели, поэтому угощайтесь, я не знал, что вам по нраву, поэтому попросил повара приготовить всего понемножку.
Я осмотрела стол. Понемножку, если это относить к столу, то явно не то слово, тут можно было отобедать как минимум десятерым. Но огорчать князя я не планировала, поэтому, предварительно поблагодарив за угощения, смиренно положила себе на тарелку немного еды. Он был прав: стоило только почувствовать запах еды, как в животе завопило о желании насытиться.
— Вот и прекрасно, — одарив меня такой же тёплой улыбкой, что и минуту назад, проговорил князь. — Вы можете чувствовать себя в этом замке как дома, я надеюсь, вам тут понравится.
Такое предложение от самого князя… Это было как получить личное приглашение в рай. Оно меня заставило замереть с наполовину поднесённой ко рту ложкой еды.
Я отложила ложку и произнесла, чуть склонившись в поклоне:
— Я благодарна вам за всю ту помощь, что вы мне оказали, особенно за спасение меня из темницы императора. Если бы не вы, я бы, скорее всего, там и осталась.
Я понимала, что это не по этикету, но вставать было бы более непочтительно.
Князь на мгновение нахмурился, и мне показалось, что в его глазах промелькнул гнев, способный сжечь всё. Но это было лишь мгновением, и через него его глаза вернулись к той доброте, что была всё время, что мы с ним беседуем.
— Вам не стоит благодарить меня, любой мужчина не оставил бы девушку в беде, к тому же в компании этого ублюдка, — сказал он.
— Ваше величество, вы спасли не только мою жизнь, но и моё достоинство. И малое, чем я могу отплатить, так это словами моей искренней благодарности. - проговорила я, настаивая на своём, совсем почтением к его величественной персоне.
Словами не описать, как я ему благодарна. Ведь если бы он не вытащил меня оттуда, этот урод сломал бы меня. Он бы не ограничился бы только прикосновениями или только собой, вскоре я бы была унижена перед всей империей.
— Я принимаю вашу благодарность, — сдавшись, проговорил князь.
Мы принялись с ним за еду и практически не переговаривались, лишь изредка он задавал вопросы о моей личности: откуда я, из какой семьи. Обычный разговор. Когда мой живот был уже полон, вместо воды, которую подливали мне слуги замка, князь предложил мне вина. Я не стала ему отказывать — хотелось хоть немного заглушить свои воспоминания о темнице за бокалом вина.
— Меня задержали в день моего совершеннолетия, который был шесть дней назад, — проговорила я в ответ на вопрос князя.
Он возмутился:
— Неслыханно, в столь важный для любого человека день, этот скот ни капли не изменился. - проговорил князь, сжав ножку бокала.
На лице Динго появилась злость.
— Меня обвинили в... — я замолчала. Меня страшило, что обо мне подумают, узнав правду об аресте.
— Виолета, я в курсе того, что вас обвинили в измене империи и покушении на императора, — проговорил князь, отпивая вино.
— Это была не я, — поспешила оправдаться я.
— Я знаю, это был сам Валентин, вы просто стали козлом отпущения, на которого решили скинуть все грехи, — проговорил князь успокаивающим тоном.
Моё сердце сжалось, он верит мне. Он с уверенностью говорит о том, что всё это дело рук Валентина.
— Вы лично знакомы с принцем? — спросила я.
— Точнее сказать, уже с императором, да, я лично с ним знаком. Мой отец с его отцом давно были друзьями, а когда он покинул этот мир, то какое-то время всё было спокойно. Но год назад империя вдруг стала посылать свои войска на границы и организовывать нападения, — откинувшись на спинку стула, устало проговорил князь. — Меня это взбесило, и там-то я и познакомился с Валентином. Не сказать, что у нас с ним хорошие отношения, скорее мы взаимно хотим прикончить друг друга.
Князь выдавил что-то вроде злой ухмылки, смотря в пустоту. Я не решилась задавать другие вопросы — по его словам, вряд ли ему вообще интересна эта тема.
Я не знала, что именно империя стала пусковым рычагом в развивающейся войне. Все вокруг говорили, что это княжество нарушило границы, и я впервые слышу, что Валентин участвовал в битвах.
- Давайте не будем о плохом, всё это уже в прошлом, — проговорил князь. Скорее всего, для меня, но, думаю, что и ему не хотелось вспоминать об этом.
— Вы не такой, каким вас описывают, — засмотревшись на его мужественный облик, проговорила я, не успев осознать, что вообще сказала. А когда поняла, было уже поздно.
— Каким меня описывают? — с улыбкой и вопросительным взглядом, который показался мне наигранным, проговорил князь.
— Простите, не хотела вас обидеть, — попыталась увильнуть от ответа, проговорила я, склонив голову в знак раскаянья.
— Вы интересная девушка, вы меня ничем не обидели, просто мне стало интересно, как же меня видят в империи Розет, — без доли обиды или других негативных эмоций проговорил князь, смотря прямо мне в глаза.
— То, что вы — воплощение кошмаров и беспощадный князь, — ответила я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал. Вряд ли у меня это получилось.
— У меня в душе словно борются два чувства. С одной стороны, я должен бы радоваться такому красивому представлению, но реальность гораздо прозаичнее. Я никогда не был жестоким к людям, только к тем, кто действительно недостоин пощады, — задумчиво проговорила Князь.
Мне показалось, что он хотел оправдаться, но это было лишь мимолётно. Зачем ему передо мной оправдываться? Впрочем, мысли мои быстро улетучились, когда князь заговорил вновь.
— Госпожа Виолета, у меня скоро будет для вас новость. Пока я не знаю, хорошая она или нет, но я надеюсь, что вы примете её с достоинством. А до тех пор чувствуйте себя как дома. Вы можете продолжать спать в моих покоях, я приставлю к вам личных служанок, чтобы они вам помогали.
— Ваше величество, я не заслуживаю такого отношения. Я всего лишь обычная аристократка, а вы... — я не смогла продолжить, слова застряли в горле.
Князь поднял руку в знак того, чтобы я прекратила.
— Виолета, вы моя гостья, и я вправе распоряжаться своим замком и всем, что в нём находится. Поэтому прошу, примите мою признательность. Я хочу, чтобы вы чувствовали себя здесь в комфорте и безопасности, — проговорил князь. Его голос был твёрд, но в то же время в нём звучала забота. Я ощутила тепло от его слов и поняла, что он действительно хочет сделать моё пребывание здесь приятным.
— Благодарю вас, — проговорила я.
— Я сейчас должен отправиться на тренировку, если желаете, то можете поприсутствовать, — проговорил князь, вставая из-за стола.
Я ощутила, как во мне заговорил натренированный отцом воин. Конечно, я хотела пойти! Я мало присутствовала на общих тренировках, в основном тренировалась с отцом лично или с Эленом. Мне захотелось посмотреть на тренировку лично князя Варлеса.
По слухам, он искусный мечник, но и магией обладает, что редкость. Обычно используют что-то одно, а людей, которые могут совмещать, мало, их называют магическими мечниками или магическими воинами.
— Вот и славненько, тогда прошу за мной, — пригласил меня князь, следуя к дверям из столовой.
Путь до тренировочного зала занял не больше времени, чем до столовой от покоев, правда, пришлось спуститься на два этажа вниз. Меня восхищала выполненная архитектура замка. Хоть и преобладали тёмные оттенки, это придавало загадочность и своеобразную красоту коридорам и залам, по которым мы шли.
Мы подошли к практически таким же двухстворчатым резным дверям, как и при входе в столовую, только выполненные из дуба. Охраны у дверей не было, поэтому князь открыл их сам. Удивительно, но Велес не приложил много усилий, хотя дубовые двери должны быть тяжёлыми.
За дверями моему взору открылась арена со зрительскими местами по кругу специального поля, на котором и проводятся тренировки. Там уже тренировались солдаты — видимо, это стражники замка. Сказать точно я не могла, так как практически все были одеты в стандартные чёрные тренировочные штаны и серые рубахи.
И тут мой взгляд выхватил фигуру, которая выделялась на фоне всех солдат. Это был мужчина примерно 25 лет, на котором не было рубахи. Он был хорошо сложен, в руке держал деревянный меч и без каких-либо усилий раскидывал всех, кто на него нападал.
Его изящные движения напоминали змеиные — плавные, но стремительные. Тёмно-каштановые волосы доставали практически до плеч, были распущены и словно волны развивались в стороны из-за движения. Глаза словно пылали. Я заметила слабое чёрное свечение, покрывающее его тело, — это говорило о том, что он магический мечник.
Я почувствовала, как сердце забилось быстрее. Я хотела увидеть его поближе, хотела понять, как он это делает. Князь заметил мой интерес и улыбнулся. Я поняла, что князь знал, какое впечатление произведёт этот мастер на меня.
В этот момент князя заметили солдаты и прекратили тренировку, встали в приветственном поклоне.
— Продолжайте, — проговорил Велес, чуть придав громкости своим словам, чтобы все продолжили.
Я заметила, что поклонились все, кроме этого мужчины без рубахи. Он расслабленно направился к стойке с оружием и положил меч, сняв с неё, видимо, свою рубаху, после чего неспешно двинулся в нашу сторону. Мне стало ещё более интересно, кто же он такой, что даже не поприветствовал своего князя. К тому же стоило ему только покинуть тренировочное поле, как все солдаты поклонились ему, прокричав благодарность за тренировку.
— Велес, ты всё-таки соизволил прийти на обеденную тренировку? — с ходу проговорил мужчина, не обратив ни на меня, ни на Динго внимания.
— А я посмотрю, ты после темницы решил кости размять? — парировал князь.
- Ну знаешь, сидеть в одном положении, проткнутым стальными прутьями, слишком сильно повлияло на мои колени. А их нужно беречь, — прозвучало в воздухе, когда мужчина подошёл и приступил к обтиранию своего вспотевшего тела.
— Ты бы хоть рубаху надел, негоже смущать девушку, — проговорил Динго за моей спиной. Хотя взгляд его был суров, но голос не выражал этого. Скорее походил на дружеский упрёк.
— Оу, я и не заметил, простите, госпожа, — поспешив надеть на себя рубаху, проговорил мужчина. — Разрешите представиться, я Иводжер Шут, прошу любить и жаловать.
Мне было знакомо это имя. Он один из генералов княжества, можно сказать, что он один из сильнейших во всём княжестве. Вроде как он командует личным войском князя и специальным подразделением, про которое известно то, что оно есть. Ещё одна личность, с которой я бы и во сне не хотела бы встретиться.
— Очень приятно, меня зовут Виолета Белз, — проговорила я учтиво, поклонившись в знак приветствия.
— Виолета Белз? — Шут задумался. — А точно, это же она...
Договорить ему не дал князь, дав подзатыльник.
— Всё тараторишь и тараторишь, может, составишь мне сегодня компанию в спарринге? — проговорил Велес.
Шут усмехнулся, посмотрел сначала на князя, потом на меня и вернул взгляд на князя.
— Сочту за честь, о великий князь. Только прошу, будьте со мной полегче, я ведь только из плена, и мне ещё нужно получить заключение Минервы о том, что я полностью здоров, — с наигранной учтивостью поклонился Шут.
Велес и мне показалось, что и Динго за моей спиной закатили глаза. У них не было общения как подчинённый — начальник, как и должно было быть. Они словно давние друзья, которым просто невыносимо разговаривать формально.
— Виолета, побудь с Динго, я пойду переоденусь и приступлю к тренировке. Если тебе это наскучит, то можешь сходить в сад, сейчас там прекрасно распустились лилии.
Лилии — мой любимый цветок, и мне бы хотелось на него посмотреть, но сейчас я больше жаждала увидеть сражение двух сильнейших в этом княжестве.
— Благодарю, но я бы хотела посмотреть ваш спарринг, — проговорила я, отходя к Динго.
Велес и Шут улыбнулись мне и направились в так называемую раздевалку, в которую вела дверь прямо напротив нас через арену. А уже через пару минут после их исчезновения за этой дверью они вышли. Велес переоделся в то же, что и все остальные солдаты.
Они подошли к стойке с оружием и оба взяли по мечу, только не деревянному, а настоящему. Моё сердце замерло — опасно тренироваться с острыми мечами.
— Не беспокойтесь, они мастера, к тому же маги, таким оружием они и поцарапаться не смогут, — заметив моё беспокойство, поспешил меня убедить Динго.
Я почувствовала, как волнение и предвкушение борются в моей душе. Мне хотелось увидеть мастерство этих двух воинов, но в то же время я боялась за их безопасность.

Глава 5.

Я сидела и наблюдала за тренировкой Элена и отца. В сотый раз Элен получает унизительный толчок от отца, потому что не успел вовремя среагировать. Я не могла оторвать взгляд от столкновения деревянных мечей — мне казалось, что это не просто тренировка, а завораживающий танец, в котором можно не только показать свою силу, но и выразить эмоции.
Мне нравилось наблюдать за тренировками, и я мечтала когда-нибудь научиться искусству меча. Но из-за своих физических ограничений я не могла нормально управляться с мечом — он казался мне тяжёлым, и с ним я чувствовала себя неповоротливой недотёпой.
Сегодняшний день не стал исключением. Я сидела на скамейке, укутавшись в плащ, и смотрела, как они тренируются. Отец был сосредоточен и серьёзен, а Элен — полон решимости.
— На сегодня всё, сходи к лекарям и покажи свои ушибы, — проговорил отец с предвкушающей улыбкой.
— Обойдусь, — ответил ему Элен.
— Виолета, ты всё ещё здесь? — отец посмотрел на меня, пропустив ответ Элена.
— Вы сегодня хорошо потренировались, — сказала я с улыбкой.
— Виолета, все девочки твоего возраста больше предпочитают разговоры или чаепития, а ты каждый раз сбегаешь сюда с уроков этикета, — потерев переносицу, устало проговорил отец.
Каждый раз я слушала эти слова, но моё сердце всё равно тянулось к тренировкам. Чтение и наблюдение за тренировками стражи поместья были для меня интереснее, чем уроки этикета.
— Я не сбегала с урока этикета, — соврала я, зная, что будет нагоняй. — Миссис Вёрхольт сама меня отпустила, поскольку я делаю большие успехи.
Отец раскусил мой обман, но я не смутилась.
— Это ты можешь рассказать своей служанке или маме, когда она уставшая, но не мне, — ответил отец. — Так нравятся тренировки?
— Да, — не задумываясь, мгновенно ответила я.
— И ты хочешь тоже начать тренироваться? — приподняв бровь, проговорил отец.
— Да, — опять незамедлительно проговорила я.
— Ну, думаю, я договорюсь с мамой на два раза в неделю, — разворачиваясь ко мне спиной, проговорил папа.
Я вскочила с места и рванула к нему, чтобы обнять. Моё сердце билось так сильно, словно хотело вырваться из груди.
— Спасибо, папочка, — счастливо проговорила я, прижимаясь к спине папы.
Я чувствовала себя такой счастливой и благодарной. Наконец-то у меня будет возможность научиться тому, что я так люблю.

Резкое столкновение двух стальных мечей, вызвавшее искры, вернуло меня из далёких воспоминаний. Я наблюдала, как Велес и Шут уже приступили к спаррингу.
Их мечи столкнулись в неистовой борьбе, они старались силой пробиться через защиту друг друга. Плавные и отточенные движения лишний раз доказывали их мастерство. Каждый из них двигался стремительно и точно, не давая противнику контратаковать.
Их обмен ударами длился недолго. И как только они поняли, что обычный спарринг не принесёт им ничего нового, они остановились на расстоянии друг от друга и внимательно осмотрели друг друга.
Динго вышел чуть вперёд меня, не прикрыв при этом обзор, и напрягся. Я почувствовала, как внутри меня нарастает волнение, перевела взгляд и не смогла сдержать удивлённого возгласа, смешанного с предвкушением.
Оба воина всё ещё стояли на своих местах, но теперь от их тел исходила странная дымка. От князя шла красная, а от Шута — чёрная, будто бы ночное небо. Эта дымка постепенно завладела их телами, образовав плотный покров в виде доспехов, которые ещё колыхались, как туман. Я видела, как они готовились к чему-то большему, и понимала, что это будет не просто спарринг.
Моё сердце забилось чаще, и я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Я понимала, что сейчас произойдёт что-то значимое, и готовилась наблюдать за этим с напряжённым вниманием.
На их лицах играла предвкушающая улыбка. В этот миг мне показалось, что время замедлилось, и я стала свидетелем чего-то поистине величественного. Их фигуры на мгновение словно растворились в воздухе, а затем вновь возникли друг напротив друга.
Оглушительный лязг металла разорвал тишину, когда их мечи сошлись в одновременном ударе. Воздух наполнился напряжением, а их движения стали стремительными и плавными, словно танец. Они двигались так быстро, что мои глаза едва успевали следить за ними.
Каждый их выпад сопровождался металлическим звоном, который эхом разносился по пространству. Казалось, что в этом поединке они не только сражаются, но и танцуют под музыку, создаваемую их оружием. Их лица были расслаблены, а на губах играла радостная улыбка — словно это не спарринг, а игра.
Я сидела с открытым ртом, поражённая их мастерством. Если бы мне пришлось столкнуться с таким противником, я бы не смогла противостоять этим стремительным и точным атакам. Но сейчас я была лишь зрителем, наблюдающим за чем-то поистине эпическим. Их столкновение напоминало вспышку молнии — столь же яркое и непредсказуемое.
Это был не просто поединок — это было искусство, воплощённое в движении и стали. Их мечи переплетались в замысловатом узоре, создавая картину, достойную кисти художника. Я понимала, что стала свидетельницей чего-то большего, чем просто спарринг — это было настоящее зрелище, которое навсегда останется в моей памяти.
Велес пригнулся, уклоняясь от очередного удара Шута, и в тот же миг стремительная контратака просвистела в каком-то жалком миллиметре от шеи противника. Моё сердце замерло, и страх сковал меня, но по лицу Иводжера было видно, что происходящее ему нравилось.
Я видела, как шевелятся их губы, но не могла расслышать слов — это только усиливало моё изумление. Они не просто сражались, сталкивая клинки с силой и нереальной скоростью, но и вели диалог, не прерывая поединка. Их фигуры были подобны теням, скользящим в сумраке, а движения — плавными и выверенными.
Очередной выпад Шута не достал до Велеса, но заставил его отступить на пару шагов. На их лбах выступила испарина — оба начинали уставать. Секунда раздумья — и, глядя друг другу в глаза, словно две хищные птицы перед атакой, они одновременно рванулись вперёд.
Решающий выпад, — пронеслось у меня в голове. Отец рассказывал о таких моментах. Выпад, который решит исход поединка. Никто не даст гарантий — это рулетка, где удача играет не последнюю роль. Но отец говорил, что есть мечники, способные предвидеть исход. Это высший пилотаж, признак истинного мастерства.
В воздухе словно повисло напряжение, готовое вот-вот взорваться. Движения Велеса и Шута стали ещё более стремительными и точными. Они двигались, как единое целое, слившись в едином порыве. Это было завораживающее и в то же время пугающее зрелище. Казалось, что они не просто сражаются, а творят искусство, где каждое движение имеет свой смысл и цель.
Их решающий выпад встретился в клинках, так и не задев никого из спаррингующихся. Я внимательно наблюдала, как они точно предугадали траекторию удара друг друга и вовремя заблокировали. В этот момент мне показалось, что есть что-то общее в их стиле владения мечом, будто бы они учились у одного учителя.
Они отстранились друг от друга, не отводя взглядов, полных одобрения и благодарности за проведённый спарринг. Эта игра в гляделки в этот момент, скорее всего, служила как попытка перевести дух и восстановить дыхание, ведь оба немало сил приложили.
- Я смотрю, вас интересуют подобные вещи, — вывел меня из внимательного просмотра на двух устрашающих и в то же время пленяющих своей силой мужчин голос Динго.
Я перевела взгляд на него. Он всё так же стоял чуть впереди меня и не оборачивался.
— Меня с детства интересовали спарринги и боевые искусства, — проговорила я, смотря в затылок мужчине. — Наверное, странно слышать такое от девушки. — Я усмехнулась, опуская глаза.
Помню, в детстве из-за этого со мной никто из сверстниц не хотел дружить. А когда я начала тренироваться, то и многие парни тоже стали меня обходить стороной, ведь многих я превосходила и в скорости, и в ловкости.
— Нет, ни капли, — сразу же ответил Динго. В его голосе читалось мягкое одобрение и интерес.
Я не заметила, как к нам подошли князь и Шут. На обоих были надеты полотенца, накинутые на шею. Они не выглядели усталыми, скорее, этот безумный спарринг их взбодрил и придал новые силы. Хоть с их волос и стекали капли пота, а сами волосы выглядели так, будто бы их только что облили водой.
— Ну что, Динго, теперь ты со мной в спарринг? — весело проговорил Шут, похлопав Динго по плечу.
— Ну уж нет, мне хватило прошлого раза, сейчас у меня дела есть, — проговорил Динго, смирив Шута сдержанной улыбкой. В ней читалось раздражение, но оно не было злым, а как будто бы дружеским. Так я отвечала Элену, когда тот меня утомлял, без злости или других негативных эмоций.
— Да ладно тебе, мне так скучно, а к работе Велес пока не допускает. — проговорил Шут, наигранно обидевшись, и сложил руки на груди.
— Ну да, не разрешаю, ты только вернулся, и твоё состояние было весьма плачевным. Даже сейчас на тренировке ты не выкладываешься на полную, — Велес потёр переносицу, словно говорил это уже в сотый раз.
— Да-да, восстановиться нужно, но я уже восстановился, — сказал Шут.
— А не ты ли просил быть с тобой полегче? — протянул Динго издевательски. — Сказал, что ты только из плена, и Минерва ещё не дала своего согласия на тренировки.
Иводжер холодно улыбнулся, не показывая ни капли злости.
— А я посмотрю, ты все мои слова запоминаешь? — ответил он, отворачиваясь от собеседника.
— Только те, что мне пригодятся в будущем, — Динго одарил Иводжера копией его же улыбки.
— Ты лучше скажи, ты написал доклад? — спросил он.
Шут на мгновение растерялся.
— А? Я не знаю ни о каких докладах, и разве я должен их писать? — переведя взгляд на Велеса, ища в нём защиты, но тот лишь пожал плечами и отвернулся к нему спиной.
- Вы не утомились? — ласково спросил Велес, глядя.
— Нет, что вы, — ответила я, чувствуя, как моё лицо заливает румянец от его нежной улыбки. Она была совсем не такой жуткой, как все описывали, и это вызывало во мне странное ощущение. Я сдержанно поклонилась, пытаясь скрыть своё смущение.
— Прошу вас, Виолета, не стоит со мной столь официально, — сказал он, и я заметила, как в его глазах мелькнуло что-то похожее на теплоту. Я постаралась скрыть свои покрасневшие щёки за поклоном.
— Конечно, ваше высочество, — произнесла я, выпрямляясь и стараясь придать своему голосу серьёзность.
— Вот и хорошо, — кивнул Велес. — Я заметил, что вы внимательно следили за нашей тренировкой. Не поделитесь ли своим мнением?
Его вопрос удивил меня не меньше, чем то, что он в разгар сражения смог не только следить за движениями своего оппонента, но и заметить, что я внимательно разглядывала их.
Я окинула взглядом арену, где только что развернулась захватывающая схватка. Движения Велеса были плавными и уверенными, каждый его шаг, каждый взмах оружия были наполнены силой и мастерством.
«Его стратегия основана на сочетании атаки и защиты, — подумала я. — Он умело использует пространство, чтобы контролировать ситуацию. А его реакция просто поразительна!»
Я попыталась сформулировать свои мысли в слова:
- Ваш спарринг был впечатляющим, такого я ещё не видела! Я никогда не была свидетелем сражения магических мечников, и это было поистине захватывающее зрелище. Когда вы сражались, казалось, что время замедлилось, а каждое ваше движение было наполнено силой и грацией. Я была поражена вашей ловкостью и мастерством. Это было нечто большее, чем просто бой — это было искусство, которое заставило меня забыть обо всём остальном. - проговорила я на одном дыхании, меня безумно впечатлил их спарринг. — Ваше высочество, я впечатлена вашей способностью к концентрации и умением анализировать ситуацию в бою. Ваши движения точны и выверены, а стратегия продумана до мелочей. Вы не только мастерски владеете оружием, но и умеете читать намерения противника.
Велес улыбнулся, и его глаза засветились от удовольствия.
— Спасибо за комплимент, — сказал он. — Я рад, что вы заметили. Это важный аспект для любого воина — уметь анализировать и учиться на каждом бое.
- Удивлён, что девушка так наблюдательна в подобных вопросах. - произнёс Иводжер с лёгким удивлением. Его слова прозвучали как неожиданное открытие, прерывая словесную дуэль с Динго, которую я пропустила мимо ушей, погрузившись в воспоминания о их с Велесом спарринге. - Думал что практически все девушки такого типа уже исчезли.
- Простите какого такого? - поинтересовалась я с ноткой раздражения. я уже привыкла что к девушка удивительное исключение в подобных делах, но это продолжало меня огорчать.
— Госпожа Белз, прошу вас, не принимайте мои слова на свой счёт. Я просто хотел поделиться своим опытом. В мире не так много девушек, которые интересуются подобными темами, — Шут говорил с искренним раскаянием, его руки мягко махали в воздухе, словно он пытался успокоить собеседницу. — Я ни в коем случае не хотел вас обидеть. Я знаю, как сильны могут быть женщины. У меня были сражения, и я видел это своими глазами.
Моё серьёзное лицо сменилось на ели сдерживаемый смех, Ни кто в моей жизни не оправдывался передо мной . Обычно все только подтрунивали или открыто осуждали мой выбор увлечения. Всё таки ни кто ни разу не пытался принять это как должное, даже моя мама, временами отчитывала меня, нехотя отпуская на тренировки, хоть и сама была не слабой.
- Всё хорошо, простите за такую реакцию, - проговорила я поклонившись в знак извинения, за вспыльчивость. - Просто я часто сталкивалась с осуждениями со стороны сверстников и учителей.
Шут замер, словно статуя, с приоткрытым ртом, готовый произнести что-то важное, но его слова так и остались несказанными. Резкий, неожиданный подзатыльник от Динго заставил его вздрогнуть и пошатнуться. Динго, не обращая внимания на реакцию Шута, лишь слегка поморщился, изображая боль, и тут же вернул себе невозмутимое выражение лица.
— Велес, я возьму Шута, — Динго с лёгкой небрежностью накинул руку на плечи своего спутника, — и мы с ним напишем доклад о его нахождении в плену.
Он перевёл взгляд на Велеса, задержавшись на мгновение, а затем посмотрел на меня. Его глаза блестели, в них было тепло и нотка веселья, в перемешку с усталостью.
— Госпожа Белз, — его голос звучал спокойно, вежливо, — прошу, присмотрите за князем.
Динго мягко подтолкнул Шута вперёд, и они оба направились к выходу из тренировочного зала. Их шаги были уверенными и размеренными, словно они знали, что их уход не вызовет возражений. Когда они исчезли за дверью, я осталась наедине с Велесом. Его присутствие действовало на меня успокаивающе, но в то же время вызывало странное чувство тревоги.
Велес стоял, пристально глядя на меня, его взгляд был глубоким и проницательным, словно он пытался проникнуть в самые потаённые уголки моей души. Его глаза, яркие и загадочные, казалось, не знали, что такое моргание, и я почувствовала, как моё дыхание стало ровным и спокойным. Этот момент был наполнен напряжённым вниманием и ожиданием, и я не могла отвести глаз от его лица.
Внезапно он слегка опустил взгляд, словно смутившись, и его голос прозвучал мягко и дружелюбно:
— Мы бы не могли перейти на более неформальное общение? Я не особо люблю, когда ко мне обращаются, словно я выше всех.
Его слова прозвучали искренне, и я почувствовала, как внутри меня что-то расслабилось. Несмотря на то что я всё ещё испытывала лёгкий страх, находясь рядом с таким человеком, как Велес, его предложение было неожиданным и приятным.
— Я не возражаю, — ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно, хотя внутри меня всё ещё бушевали противоречивые чувства.
Велес улыбнулся, и в этой улыбке было что-то тёплое и человеческое. Его лицо стало более живым, и я заметила, как в его глазах мелькнула искра интереса.
— Может быть, ты бы что-нибудь хотела? — спросил он, его голос звучал спокойно, но в нём проскальзывало едва заметное смущение.
Я задумалась на мгновение, вспоминая наставления своих учителей. Они всегда говорили, что если кто-то из высшей знати спрашивает вас о том, что вы желаете, то следует придумать что-нибудь банальное, чтобы не оскорбить его своим отказом. Но сейчас все эти мысли вылетели у меня из головы. Я чувствовала, что в этот момент важно быть честной.
— Господин Велес, — начала я, но он жестом остановил меня.
— Можно просто Велес, ни к чему такие официальности, — поправил он с мягкой улыбкой. Его слова прозвучали так естественно, что я почувствовала, как напряжение между нами немного спало.
— Велес, можно узнать, как вам удалось меня вытащить из императорской темницы? — спросила я, наконец собравшись с духом. Этот вопрос мучил меня с самого момента пробуждения, и я не могла найти ответа на него.
Велес кивнул, и в его глазах промелькнуло понимание. Он сделал шаг вперёд, словно собираясь что-то сказать, но затем остановился и махнул рукой в сторону двери.
— Виолета, давай я ополоснусь, и мы с тобой пройдёмся. Я всё расскажу тебе по пути.
Я кивнула, чувствуя, как внутри меня зарождается любопытство. Велес повернулся и направился к двери, его походка была уверенной и грациозной. Я же осталась стоять на месте, глядя ему в след.

Глава 6.

Глава от Лица Велеса.
День начался не с лучшей ноты. Уже с раннего утра на меня обрушился поток забот и неприятностей. Всё началось с заседания совета, где старейшины вновь попытались убедить меня остепениться и задуматься о наследниках. Их настойчивость граничила с наглостью, а предложения породниться через своих дочерей или внучек вызывали лишь раздражение.
Меня всегда возмущало их безразличие к судьбе родных. Они даже не побоялись предложить подобное моему отцу всего через месяц после трагической утраты моей матери. Эти слова, словно острый нож, ранили моё сердце, заставляя снова переживать ту боль.
Я попытался взять себя в руки, понимая, что весь день будет испорчен, и нужно просто принять это как неизбежность. Но моё разочарование только усилилось, когда пришёл ответ из империи Розет. Они отказали в обмене пленными, и это стало последней каплей. Я сорвался на Динго, который молча выслушал все мои обвинения и ругательства. Любой другой на его месте, возможно, убежал бы или даже начал кричать в ответ, но Динго оставался невозмутимым.
Он опустился в кресло возле маленького столика в моих покоях и спокойно сказал:
— Велес, я прекрасно понимаю твои чувства, но твоё решение самому вызволить Шута — это безумие.
Я устало потёр переносицу, чувствуя, как головная боль снова напоминает о себе. В последнее время эти боли стали моими постоянными спутниками, и я уже забыл, каково это — нормально выспаться.
— Я знаю, но оставлять его там ещё на время просто невыносимо. Я думаю, что рано или поздно они убьют его, — произнёс я, глядя на Динго с отчаянием в глазах.
— Нужно его вытаскивать, — согласился он, запрокинув голову и разглядывая потолок. — Но это могут сделать я и группа твоей гвардии. Тебе категорически не стоит отправляться туда. Ты правитель Варлеса, и если с тобой что-нибудь случится, эти коршуны просто поделят всё. Мы уже предотвратили попытку переворота, ты ведь помнишь?
— Да помню, — злобно ответил я, сжав кулаки. — Может, мне просто перерезать их всех?
Динго усмехнулся, но в его глазах мелькнула тень тревоги.
— Это решило бы проблему с предателями, но вызвало бы негодование народа. А народ — это единственное, о чём ты должен заботиться. Они отвоёвывают нашу безопасность на границах.
Он плеснул себе в бокал вина из кувшина и продолжил:
— Вытащить Шута из императорской темницы не составит большого труда. Трудность будет в возвращении. Даже если мы используем Солоса, ему потребуется время для подпитки нового портала.
Я вздохнул, осознавая, что решение остаётся за мной. Но в глубине души я понимал, что не могу оставить Шута в руках врагов.
Шут был мне не просто верным генералом, а настоящим другом. Мы прошли через множество испытаний, и если бы не его помощь, моя династия могла бы оборваться в тот злополучный день. Я должен был вытащить его, чего бы это ни стоило.
Я встал с кресла и, не оглядываясь, повернулся спиной к Динго. Через окно из моих покоев открывался потрясающий вид на раскинувшийся город, где жизнь уже била ключом. Я любил встречать рассвет, наблюдая не только восход солнца, но и пробуждение суетившихся подданных. Они бродили по оживлённым рынкам, заполненным звуками, запахами и яркими красками, или же скользили по узким улочкам, спеша по своим делам.
Шут был не только другом, но и частью моего народа. Я никогда не мог оставить своих людей в беде, и это было не просто долгом правителя, а частью моей сущности.
В моей голове крутились сомнения и решимость. Я должен был тщательно обдумать все детали, прежде чем приступить к операции. Успех зависел от множества факторов, и любая ошибка могла привести к гибели не только Иводжера, но и тех, кто его спасал, включая меня самого.
Сделав глубокий вдох, я медленно выдохнул, пытаясь успокоить свои мысли. Затем повернулся к Динго, и по выражению его лица сразу стало ясно, что он понял моё решение.
— Ну и когда мы выдвигаемся? — устало спросил он, его голос звучал как всегда спокойно, но в нём проскальзывало беспокойство. Динго был не просто моим советником и правой рукой, он всегда знал, что у меня на уме.
— Через два часа, — коротко ответил я, возвращаясь в кресло. — Проконтролируй все необходимые приготовления.
— Ну и что, мне тебя не переубедить? — спросил Динго, его взгляд был проницательным. Он явно имел в виду не всю операцию, а моё личное участие в ней. Неужели он действительно мог читать мои мысли?
— Не переубедить, — усмехнулся я, чувствуя лёгкую гордость за свою решимость.

Резкий взрыв разорвал тишину, словно гигантский кулак, ударивший по стеклянному шару. Карета, в которой мы с отцом находились, содрогнулась и, потеряв равновесие, рухнула на бок. Мир вокруг меня закружился, как в калейдоскопе, а сознание погрузилось в вязкую пелену. В ушах звенел пронзительный гул, заглушающий все остальные звуки. Этот звон был настолько сильным, что я едва мог слышать, как снаружи раздавались крики и лязг металла.
Постепенно шум в ушах начал стихать, и я начал приходить в себя. Осмотревшись вокруг, я понял, что мы попали в засаду. Наша карета, окруженная плотным кольцом нападавших, горела. Огонь пожирал обивку, подушки и занавески, наполняя воздух едким дымом. Я чувствовал, как внутри меня всё сжимается от ужаса и беспомощности.
Моё внимание привлекла фигура отца. Он лежал неподвижно, спиной ко мне, его тело было защищено лишь несколькими воспламенившимися подушками. Я попытался подползти к нему, но огонь и дым делали это практически невозможным. Когда я наконец добрался до него, я увидел, что его мундир пропитан кровью. Чёрно-золотые узоры на ткани блестели от влаги, а сам он прерывисто дышал, словно воздух был для него ядом.
Его взгляд, пустой и безжизненный, медленно переместился на меня. Я почувствовал, как внутри меня всё сжалось от боли и отчаяния. Я знал, что отец не выживет. Его грудная клетка была неестественно продавлена, и я видел, как жизнь медленно покидает его.
- Сынок, прости меня, — прошептал он хриплым, болезненным голосом. - Ты должен выжить. Ты... кх-кхм...
Он закашлялся, и по его губам потекла тёмная кровь. Но, несмотря на своё состояние, он улыбался. Это была та самая улыбка, которую я так хорошо знал — тёплая, уверенная и вольная. Она всегда вселяла в меня надежду и силу.
Я почувствовал, как слёзы потекли по моим щекам. Я не хотел верить в то, что теряю его. Не хотел. Но реальность была жестокой.
- Видимо... кх-кх... моё время... кхам пришло, — прошептал отец, его голос становился всё слабее. - Сделай то, что не удалось мне.
- Отец, я вытащу тебя, — убеждал я, сам не веря своим словам. Но это была ложь, которой я пытался накормить своё сердце, избегая правды. - Слышишь? Я вытащу тебя...
Но эти слова остались неуслышанными. Его сердце остановилось, и он навсегда закрыл глаза.
Он был великим князем, демоном по своей природе, но даже такие существа не могут избежать старости и смерти. Люди считали его бессмертным, но реальность оказалась куда прозаичнее. Он умер, прямо на моих глазах, оставив после себя лишь пустоту и боль.