Код доступа неизвестен

лог_1. Пробуждение

Загрузка первичных параметров. Установка платформы завершена.

Загрузка матрицы личности. Активное соединение не обнаружено. Доступ системы закрыт. Обращение к данным архива платформы. Данные обнаружены.

Загрузка архивных данных. Обнаружена критическая ошибка. Обнаружены повреждения файлов. Процесс восстановления невозможен.

Запрос диагностического центра. Запрос не подтвержден. Активное соединение не обнаружено. Поиск допустимых вариантов.

Загрузка архивных данных. Пропуск поврежденных файлов. В пропуске отказано.

Загрузка архивных данных. Загрузка поврежденных файлов. Загрузка завершена.

Загрузка вторичных параметров. Настройка платформы завершена.

Диагностика матрицы личности. Обнаружены повреждения. Процесс восстановления невозможен. Активация системы блокирования.

Загрузка дополнительных параметров. Диагностика матрицы личности завершена. Запрос к основному контрольному центру. Запрос невозможен. Активное соединение не обнаружено.

Загрузка платформы. Переход к автономному функционированию. Переход подтвержден. Активация выхода из стазисного состояния…

* * *

Мир появился. Он появился в ту же секунду, когда человек открыл глаза. Абсолютный черный мрак, в котором единственное живое существо оказалось связанным по рукам и ногам, не в силах пошевелиться. Все органы чувств словно отключились, сознание билось в теле, как в клетке, и не могло найти выход. Однако в следующий миг появился свет.

Сначала тонкий луч, разрезавший тьму. Он возник словно из ниоткуда, выжигая все на своем пути, совпадая с тактом бешено стучавшего в груди сердца. И с каждым новым ударом он становился все больше, все сильнее и ярче. А потом исчез, но на его месте больше не осталось тьмы. Были медленно раскрывавшиеся створки индивидуального стазисного хранилища, уходившие в стороны вместе с тихим шипением сервоприводов.

— Внимание. Стазисное хранилище ноль один три пять дробь Дельта три восемь четыре Альфа активировано. Внимание. Процесс разгерметизации запущен. Добро пожаловать, объект Тетра один дробь восемь. — Голос, шедший откуда-то со стороны, звучал без единой эмоции, сухой и ровный, словно записанный на пленку и лишенный последней капли человечности. Его эхо, отражавшееся от стен, снова и снова разносилось под арочными сводами, постепенно слабея и растворяясь в собственном шуме. А потом и оно замолчало вовсе, оставив тишину, нарушаемую лишь тихим шипением работавших механизмов. Зато раздались щелчки открывшихся креплений, и одновременно с этим человек вскрикнул от боли, когда ему в плоть впилось не меньше двух десятков игл по всему телу. Он почувствовал приятное тепло, разливавшееся по мышцам и возвращавшее ощущение собственных органов чувств. Человек осознавал, что приятное покалывание появляется именно в его пальцах, которыми он снова мог шевелить, в его ногах, которые, как оказалось, упирались пятками в прохладную металлическую стену стазисного хранилища. Он почувствовал собственное сердце и его быстрый, но ровный ритм.

А потом он застонал от новой вспышки боли и зажмурился, пытаясь спрятаться от неожиданно резкого света, бившего прямо в глаза. Только тот никуда не пропал, а продолжал жечь зрачки, постепенно складываясь в подобие активных окон, строчек текста и картинок. Свет не шел откуда-то, он проявлялся сразу в глазах, и закрытые веки только отрезали его от остальных помех, делая выводимые показатели видимыми и различимыми.

Диагностика платформы успешно завершена. Основные показатели в пределах нормы. Вторичные показатели в пределах нормы. Дополнительные показатели отсутствуют. Платформа приведена в активное состояние.

Число неизвестно. Время неизвестно. Активация платформы.

Имя неизвестно. Логин неизвестен. Идентификационный код неизвестен. Подключение отсутствует.

Добро пожаловать, пользователь платформы… Ожидайте активации остальных платформ и новых указаний. Приятного дня.

Свет исчез, и он снова смог раскрыть глаза. С каждой секундой зрение восстанавливалось все быстрее. Теперь уже человек мог увидеть и помещение, в котором оказался. Оно было настолько огромным, что его дальние края терялись в темноте из-за плохого освещения: работали только отдельные сохранившиеся лампы где-то вдалеке. Их свет доходил до рядов со стазисными хранилищами слабым и рассеянным, едва отличавшимся от тьмы вокруг. Однако чувствительной сетчатке и этого хватило, чтобы обнаружить вокруг тысячи и тысячи таких же единиц хранения. Старых, изношенных, покрытых пылью и пеплом. Все они отключены. Не работали внешние панели, не горели иконки систем поддержания стазисных полей и анабиотического сна. Системы жизнеобеспечения были давно не работали, и под толстым слоем пыли на экранах с данными не горело ни единого сигнала. Они были давно мертвы, превратившись в обычные куски металла, набитые проржавевшей и сгнившей электроникой.

Все мертвы. Все, кто вместе с ним погрузились в стазисный сон, погибли, так ничего и не поняв. Скорее всего, они даже не осознали, что произошло. Умерли, не приходя в сознание, истлев в отключившемся стазисе.

Холодный металлический пол едва не обжигал босые ступни, а с каждым вздохом изо рта вырывались облачка белого пара. Система внутреннего интерфейса, проецируемая прямо в зрачки, тут же услужливо сообщила, что температура равна минус шести градусам по Цельсию. А из одежды на нем был только обтягивающий комбинезон из тактильной ткани, тонкий и полупрозрачный.

лог_2. Снова

Объект не опознан. Определение характеристик невозможно. Запрос системы невозможен. Статус: потенциально опасен.

Сообщение внутреннего нейроинтерфейса, услужливо выведенное на сетчатку глаза, нисколько не упростило ситуацию. Скорее наоборот, только усугубило. Стоявший напротив ребенок выглядел самым обычным беспризорником с длинными грязными космами волос и в потрепанном балахоне до пят. Он чуть наклонил голову, внимательно глядя на человека и не выказывая никакого страха или опасения. Эмоции на его спокойном и неподвижном лице было невозможно различить.

— Ты кто? — Вопрос прозвучал равнодушно, словно на собеседовании. Ребенок шевелил губами, произнося слова, но глаза оставались неживыми. Словно и зрачки, и веки были нарисованы, а не являлись его настоящей частью. Склонив голову на другую сторону, ребенок добавил: — Я тебя не знаю.

— Я… — Человек попытался было представиться, но потом понял, что не помнит собственного имени. Несмотря на то, что с каждой минутой в его голове всплывали все новые и новые обрывки памяти, связанные с различными предметами, объектами и окружением, собственная личность все еще оставалась тайной от самого себя. Он был просто телом, осознанным и мыслящим, но лишенным самого важного. Того, что делает человека человеком. Всего лишь пустышка, не знающая своего места в этом мире. Хотя он все еще не понимал, где именно находится. Слишком жутким и гротескным казалось это место, полуразрушенное и покинутое своими создателями.

— Твоя матрица повреждена, — точно так же заметил ребенок, не меняя позы. Появлялось все больше сомнений, что это вообще человек. Ни одно живое существо не могло так спокойно стоять без единого движения. Человек даже не сразу понял, что именно его больше всего настораживало. Ребенок не дышал. Его грудная клетка оставалась неподвижной. Как у трупа. Или как у робота. — Откуда ты?

— Кто ты? — вопросом на вопрос ответил человек, напрягаясь все больше. Слишком ненормально было происходящее. — Как ты меня нашел?

— Обнаружил загрузку пакета данных, — спокойно ответил его собеседник, впервые чуть скосив глаза и посмотрев на место за спиной человека. — Он тут был. Очень долго. Я ждал, пока его откроют.

— А почему сам не мог?

— Пакет не откроется искину. Только полноценный пользователь. — Ребенок снова сосредоточился взглядом на человеке. — Полноценный пользователь получил запас энергии и информации, который я нашел. Это мое. Я хочу их получить.

— Синтет… — мрачно протянув всплывшее в памяти слово, человек понял, что ввязался в неприятности. Новое слово вернуло в воспоминания новый кусок информации, связанной с этими существами. Синтеты были такими же платформами, как и остальные пользователи, только вместо полноценной матрицы личности в них записывался искусственный интеллект более высокого уровня, чем у привычных роботов. Необычный эксперимент по воссозданию человеческой жизни. Кто именно и зачем проводил такие исследования, уже вряд ли кто-то мог вспомнить, но ясным оставалось только одно — они провалились. Синтеты остались не более чем пародией на пользователей, а главное, не имели общего доступа к системе и каналам данным. Информационное поле воспринимало их как вирусные программы, блокируя любые попытке входа. Поэтому нейроинтерфейс и не смог определить, кто это был. Для него синтета просто не существовало.

Для отрезанных от общего информационного поля искинов единственным шансом выжить оставалась охота на пользователей и выкачивание энергии и пакетов данных из мертвых тел. Из возможных слуг и друзей они превратились в самых страшных врагов.

Сколько сидел в этой засаде синтет, сложно было даже представить. Они могли впадать в спячку, отключая основные системы своей платформы и дожидаясь нужного момента. Поэтому засада возле этого пакета данных могла тянуться и несколько дней, и несколько столетий, пока не сработала с появлением здесь первого человека.

— Отдай мне, — упрямо повторил ребенок, наклонив голову и исподлобья посмотрев на человека. — Отдай мне мое…

Тело синтета изменилось. Разрезанное появившимися многочисленными трещинами, оно разделилось на подвижные секции, выпуская внутреннее содержимое. Лицо приподнялось и отъехало вверх, открыв стальные челюсти с острыми как бритва зубами. Глаз там не было, горел только единственный зеленый визор посреди стальной пластины, заменявшей лицо. Руки перестроились, превратившись в длинные манипуляторы с множеством суставов, оканчивавшиеся острыми когтями. Само тело вытянулось и сгорбилось, превратившись в толстый сегментированный позвоночник, где висели фрагменты корпуса и решетка ребер.

— Отдай мне, — повторился все тот же детский голос сквозь закрытые зубастые челюсти. — Отдай мне мое…

— Вот ведь попал… — только и процедил человек, понимая, что отступать особо некуда. Небольшое помещение с единственным выходом, перекрытым теперь синтетом. Он бы не удивился, если бы узнал, что именно эта тварь и перенесла сюда пакет данных, чтобы точно не дать свой жертве ни шанса на побег.

Внимание. Обнаружена трансформация посторонней платформы. Обнаружено враждебное существо. Определение характеристик: боевая форма синтета, версия четыре. Запрос системы невозможен. Статус: чрезвычайно опасен. Активация боевых протоколов.

лог_3. Смерти вопреки

— В прошлый? — удивленно переспросил он, понимая, что не помнит ничего из случившегося прежде. Все его воспоминания обрывались моментом пробуждения в стазисном хранилище. Так что заявление Гексы выглядело не только удивительным, но и пугающим. Какая-то часть его жизни оказалась просто утеряна, а там ведь могло оказаться нечто очень важное.

— Ты не помнишь? — участливо поинтересовалась Гекса, сложив руки за спиной и наклонившись к нему. — Ты же здесь бывал неоднократно.

— Не помню… — отрицательно помотал он головой, тщетно пытаясь выискать в своих воспоминаниях хоть что-то, пусть даже отдаленно похожее на подобный тренировочный зал. Однако снова и снова утыкался в пустоту, лишенную любых форм и звуков. Памяти до того момента, как он в первый раз очнулся и воспринял себя человеком, просто не существовало.

— Понятно. Подожди секунду. — Гекса, взмахнув хвостом, выпрямилась и постучала пальчиком по подбородку. — Я сканирую твою матрицу, но там слишком много ошибок и нечитаемых фрагментов. Видимо, после последней перезагрузки ситуация стала совсем плохой. После того, как рухнула вторичная система хранения данных, перезагрузка матриц объектов стала совсем сложной, и стало появляться куда больше ошибок. Поскольку ты последний функционирующий объект, это стало сказываться критически…

— Подожди, я за тобой не успеваю. — Он остановил ее, и ушастая девушка выпрямилась, покачивая хвостом и внимательно глядя на него. В какой-то момент по изображению пошли помехи, и Гекса на пару секунд превратилась в яркую рябь сбившихся настроек, но очень быстро восстановилась. Человек тяжело вздохнул и спросил прямо: — Ты можешь рассказать мне, что происходит? Я помню только, что очнулся в совсем другом месте, да и долго там я не протянул…

— Что? То есть? Ты не в одной из капсул быстрого восстановления очнулся? — Гекса удивленно округлила глаза. — Система уже настолько полетела, что не может правильно контролировать всю передачу данных? Подожди, открой мне доступ к твоей личной базе памяти, я должна проверить…

— А как это сделать?

— Ты совсем ничего не помнишь? — Девочка разочарованно прижала ушки, с грустью посмотрев на него. — Если бы я имела эмоции, то могла бы сказать, что мне тебя жалко. Больше половины памяти в нечитаемых фрагментах. Постоянные перезагрузки начинают уже сказываться совсем критичным образом. Ладно… Тебе достаточно просто об этом подумать. Операционная система дальше все сделает сама. Все-таки это пользовательский интерфейс, а не панель кодирования.

— Хорошо. — Он кивнул и поступил так, как было сказано. На его внутреннем интерфейсе тут же развернулось окошко «доступ открыт», а мордашка Гексы приобрела задумчивое выражение.

— Тебя перебросило в верхние уровни, — недоуменно произнесла девочка, покачивая ушками. — Странно. У центрального процессора с ними нет связи вот уже больше тысячи циклов. Там вообще нет никого с доступом к системе, кроме нескольких автономных строителей. Только автоматы и посторонние объекты. Неудивительно, что ты там натолкнулся на такого. Они подбираются даже к этим уровням из-за своего голода.

— Откуда ты столько знаешь?

— Ты совсем дурак, да? — Гекса разочарованно покачала головой. — Я же твой личный помощник. У меня есть возможность доступа ко всей твоей памяти. Ты же мне сам все это и сообщил во время своих предыдущих вылазок. Не помнишь ничего?

— Не-а. Только то, что ты показала.

— Надо проводить восстановление матрицы, иначе ты уже и себя вспомнить больше не сможешь. — Личный помощник помахал хвостом и поднял ушки вертикально вверх. — Если мы сможем добраться до позитронного сканера и перезагрузить твою матрицу личности, то есть шанс вернуть хотя бы часть поврежденных фрагментов. Однако, если снова придется переносить матрицу в новое тело, я не гарантирую, что ты даже это вспомнить сможешь. Я обязательно постараюсь загрузиться, но в твоей матрице уже слишком много ошибок…

— Хорошая перспектива… — усмехнулся он, выслушивая рассуждения Гексы. — Слушай, это сколько же раз я уже перезагружался таким образом?

Его личный помощник только кивнул на обожженное тело, лежавшее на мостках буквально в нескольких метрах впереди. Нижняя часть трупа была обуглена, но верхняя, если не считать черепа, с которого сорвало не только кожу с мясом, но и большую часть лицевых костей, относительно сохранилась. Однако была там и вещь, на которую сразу внимание можно и не обратить. На левой стороне груди на остатках тактильного комбинезона еще можно было разглядеть потемневший и оплавившийся от огня личный номер. И прочесть: «Тетра один дробь восемь».

— И это…

— Все твои тела, — уверенно сказала Гекса, сложив ушки назад. — Это были твои первые попытки пробиться вперед. Однако сейчас это уже гораздо легче. Большинство основных испытательных систем в этом зале мы уже вывели из строя, они больше не активны. Только случайно генерируемые угрозы и патрульные роботы. Центральный процессор потерял контроль над их системой после последнего обрушения.

— Все разваливается?

— Все разваливается, — утвердительно кивнула Гекса. — Поэтому ты и пытаешься выбраться отсюда. В общем архиве данных есть информация, что на поверхности могли сохраниться участки пригодной для обитания среды.