Когда мы снова встретимся...

Часть первая. Глава 1 1.1

ЧАСТЬ 1. Воплощение первое. Как всё началось.

Глава 1

1.1

800 лет назад, Виталина

Я проснулась на рассвете от ощущения глубокого отчаянья и безысходности. Всё лицо и подушка были мокрыми от слёз. Образы сна медленно таяли перед мысленным взором. Судорожно вздохнув, вытерла слёзы и постаралась успокоиться. Сумерки за окном постепенно начали светлеть: тот самый час, когда в природе всё замирает и накрывается одеялом оглушающей тишины, поскольку ночные птицы и звери уже отправились на покой, а дневные – ещё не проснулись.

Ещё раз глубоко вздохнув, попыталась вспомнить сон и понять, что же вызвало такие сильные эмоции, ведь в моей тихой и спокойной жизни не было и не ожидалось никаких катаклизмов, родные и друзья были живы-здоровы, войны и никаких опасностей не намечалось… В общем, всё было хорошо.

Перед глазами вспыхнул образ из сна: худощавый юноша с чёрно-синими, как у меня, волосами и синими глазами. Примерно на пару лет моложе меня. Кроме того, у него имелись: идеально-прямой нос, брови в разлёт и слегка оттопыренные уши, что, впрочем, его совсем не портило, а делало интересным и придавало индивидуальности.

Я удивлённо замерла, стараясь запомнить лицо в малейших деталях. Сейчас, когда разум проснулся, стало понятно, что никогда прежде я не встречалась с этим юношей в реальности, но во сне знала его очень хорошо. Знала и любила всей душой. Однако, у него уже была девушка. Я даже слегка удивилась, припомнив Заряну, соседскую девчонку через несколько домов от моего, которая увивалась вокруг парня, восторженно сияя огромными зелёными глазами и ревниво дёргая его за рукав каждый раз, когда он смотрел в мою сторону. Ужасные чувства, от которых проснулась, мы с тем юношей делили на двоих, потому что не могли быть вместе, и это убивало нас изнутри. Я впервые испытывала подобное. Создатель миловал, и, прожив полноценных семнадцать вёсен, мне так и не довелось узнать, что такое любовь (хотя не раз доводилось наблюдать, как мои подруги сходят с ума от настоящих или надуманных влюблённостей). Мама говорит, что семнадцать лет – самый подходящий возраст для любви, и я чувствую, что она (а заодно и старшие братья, и отец, когда бывает дома) искоса наблюдают за мной. Но до сегодняшнего сна я не воспринимала их странные намёки всерьёз. Этот год ничем не отличался для меня от предыдущих, и уже через два дня мне должно было исполниться восемнадцать… Стоп! Через два дня?! Так значит, этот сон – не просто сон, а сон-подсказка?!! Ух, только этого мне не хватало!

У меня была странная особенность, о которой я никому не рассказывала. За пару ночей или в самую ночь перед днём рождения мне снились пророческие сны. Началось всё в пятилетнем возрасте. Накануне моего шестилетия, я «увидела» себя дома, помогающей маме по хозяйству.

***

Мама мыла посуду в огромном тазу. Я прыгала и вертелась вокруг неё, не в силах усидеть на месте, мешалась и путалась под ногами. И чтобы чем-то меня занять, мама велела уносить помытую посуду на широкий обеденный стол и расставлять сушиться. Мою энергию направили в нужное русло, и я с удовольствием носилась по заданной траектории, пропуская мимо ушей мамины предупреждения об осторожности. И вот, когда вся посуда была перемыта, а я уже не так резво несла к столу последнюю кухонную утварь (любимый мамин горшок, в котором она запаривала кашу в печи), моя нога зацепилась за домотканый половик, и мы с горшком ожидаемо грохнулись на пол. Глиняный горшок разбился на множество черепков. Мама обернулась, расстроенно всплеснула мыльными руками и принялась мне выговаривать за неаккуратное поведение, мол, она же предупреждала! А в чём теперь нам кашу делать?

Я виновато повесила голову: мне ужасно не хотелось, чтобы мама расстраивалась. К тому же непонятно было, почему она так переживает, ведь этот горшок так легко починить! Прищурившись на черепки, я взмахнула рукой, и остатки горшка, взлетев в воздух, закружились по спирали, срастаясь и склеиваясь между собой без какого-либо намёка на трещины. Через несколько секунд в моих руках оказался абсолютно целый горшок и, довольная, я протянула его маме. Но та, вместо того, чтобы обрадоваться, отшатнулась от меня и посмотрела так, будто этот мой поступок гораздо более ужасен, чем предыдущий.

Вечером мать рассказала на семейном ужине о происшествии с горшком отцу и братьям. Папа посмотрел с беспокойством и тревогой. Хоть мне и пять лет, я уже знала, что означает этот взгляд – однажды он уже так смотрел на меня, когда я сильно болела и долго не могла выздороветь. Братья же поглядели с любопытством и лёгкой насмешкой, кажется, они не очень-то поверили маме. И точно: один из них поднапрягся и сломал свою деревянную ложку, которой собирался хлебать щи, а затем протянул её мне:

- Хм, вот незадача… Чем же я теперь есть буду? Витуня, починить сможешь?

Во мне тут же всколыхнулось что-то ранее незнакомое, отчего внутри засвербело, и ладошки так и зачесались исполнить просьбу. Я уже было потянулась к обломкам, но в последний момент замерла и испуганно посмотрела на родителей. Мама опасливо переглянулась с отцом, и тот серьёзно кивнул, разрешая продолжить. Стоило мне только прикоснуться пальчиком к сломанной ложке, как она тут же стала целой. Родственники изумлённо охнули, брат выронил ложку. Теперь не только мама, но и вся остальная родня смотрела на меня, как на чудовище.

Дальше кадры сна замелькали с огромной скоростью. Мне пришлось на собственном опыте убедиться, что люди не любят, когда кто-то отличается от них и делает что-то им непонятное. Из семьи новости обо мне расползлись по деревне. Взрослые соседи смотрели на меня как на заражённую какой-то опасной болезнью. Дети перестали со мной играть, да ещё и начали дразниться. Я обижалась, плакала и принимала все их издёвки близко к сердцу. Я была совсем маленькой, не умела постоять за себя, и ребятня сделала из меня «козу отпущения», сваливая всю вину за свои проказы и хулиганство. Взрослые же почему-то верили им и не раз ругали и наказывали меня за то, чего я не совершала.

1.2

Постепенно ко мне пришло осознание, что другие люди не умеют «сращивать» поломанное так, как я. Они даже не знают, что так можно делать! Однажды мне стало понятно, почему мама в моём сне так испугалась: она подумала, что я проклята.

Перед сном она рассказывала мне сказки. В них были волшебники и всякие сказочные существа, которые вытворяли разные чудеса, изумлявшие других людей. Как-то раз я спросила маму:

- А что если это вовсе не чудеса? Что если так каждый сможет делать, если постарается?

- Не сможет, - с улыбкой ответила она, покачав головой. – Людям не доступны такие силы. А если кто-то делает – значит, он в сговоре с нечистой силой или проклят Богами. Потому что только проклятым людям не хочется жить по-человечески, как все остальные, а хочется стать равными Богам или даже выше Них. Понятно? Но это всегда кончается плохо. Боги не терпят выскочек и жестоко карают, поэтому проклятые всегда рано умирают…

- А если человек не проклятый, и не хочет быть выше Богов, просто умеет что-то такое, что никто кроме него не умеет? Как тогда?

- Я не знаю, Вита. Может быть он тоже проклятый, просто не знает об этом. Ведь если этот человек не похож на других, значит, наверное, в нём что-то сломалось, ведь Боги создали всех людей одинаковыми. Ты видела, чтобы кто-то из соседей умел что-то такое волшебное, чего не могут остальные? Не видела, знаю. Потому что нормальные люди ничего такого не умеют. А даже если бы умели… Вон, бабка Фрокла кровь может остановить без всяких подручных средств, просто что-там нажимая на теле – так это не само собой на неё свалилось, она долго училась и ездила к разным мудрым людям. Нет, просто так, без всякой учёбы, необычные умения у людей не проявляются. Только у проклятых. А почему ты спрашиваешь, Вита? – Подозрительно прищурилась мама и обеспокоенно вгляделась в моё лицо: - Ты видела что-то необычное?

- Нет-нет, - поторопилась я откреститься от подобного предположения. – Мне просто стало интересно.

Больше я не рискнула её расспрашивать. Но с тех пор в моём сердце поселилось сомнение: уж не проклята ли я Богами? За что они наказали меня? Разве я сделала что-то плохое?

С тех пор как починила горшок, я больше не могла смотреть спокойно на сломанные вещи. Стоило мне только увидеть обрывок порванной бельевой верёвки или треснутое корыто, как под кожей начинало зудеть и чесаться, норовя выплеснуться наружу и вернуть всё как было, в изначально правильное состояние. Я старалась игнорировать свои желания, когда была вне дома и больше не появляться там, где видела поломанные вещи. Но дома мне от них некуда было спрятаться…

Отец с братьями уехали торговать на ярмарку. И в этот раз их отсутствие длилось дольше обычного. А у мамы, как на зло, когда папы не было, постоянно всё ломалось и разбивалось! Раньше я не замечала этого или просто не обращала внимания, но теперь дремавшие во мне силы проснулись и требовали немедленно привести всё в порядок. Они не давали мне отдыхать по ночам (зуд под кожей ночью усиливался), и в конце концов я не придумала ничего лучше, как потихоньку время от времени чинить поломанное, пока никто из родных не видит, и возвращать на место. Только после этого меня немного отпустило, и я смогла нормально спать.

Мама быстро обнаружила изменения, долго удивлялась и в конце концов решила, что у нас завёлся барабашка, попутно разъяснив заинтересованно навострившей уши мне, что про невидимых домашних духов-помощников ей ещё её бабушка в детстве рассказывала. Чтобы отблагодарить благодетеля, мама поставила ему в уголке блюдце с молоком и рядом положила сдобную оладушку. Такое решение матери несказанно обрадовало меня: уж лучше быть барабашкой, чем проклятой. Рассудив, что по справедливости всё угощение для барабашки полагается мне, я с чистой совестью съела его, улучив момент пока мама выходила из комнаты. Вечером она обнаружила пропажу и ещё больше уверилась в существовании невидимого помощника, продолжив подкармливать его, а я в свою очередь продолжала «отрабатывать» кормёжку.

Когда отец с братьями вернулись, то мама не замедлила поделиться с ними своей радостью, но те ей не поверили, посчитав, что она всё преувеличила. Однако, по прошествии времени, родне пришлось убедиться, что барабашка «существует», поскольку мама, чтобы доказать свою правоту, не раз демонстрировала папе что-то сломанное и разбитое, а на утро кто-то из семьи находил это целым, невредимым и почти всегда на своём месте. Отец призадумался и постепенно перестал посмеиваться над матерью, по- прежнему исправно оставляющей в углу что-нибудь вкусненькое для невидимого помощника. А однажды он и сам принёс в дом покорёженное лошадиное седло и порванную сбрую, молча положил всё это в углу с молоком и уселся за стол ужинать, как ни в чём не бывало. Мама сделала вид, что ничего не заметила, но я-то видела, как радостно она улыбалась, разливая суп по тарелкам.

И нет ничего удивительного в том, что и седло, и сбруя на следующий день были как новые. С тех пор барабашка официально «поселился» в нашей семье. Если у нас что-то ломалось, рвалось или разбивалось, и эта вещь не нужна была в хозяйстве прям сию секунду, то её по примеру отца укладывали в углу и просили мастера-невидимку помочь, неизменно оставляя рядом вкусную «оплату».

Я была очень довольна и не отказывалась ни от работы, ни от угощения. Благо первого было немного, а второе всегда радовало своим разнообразием. Естественно, я следила за своей безопасностью и применяла способности только тогда, когда в доме никого не было, или все спали. Иногда удавалось починить всё днём, особенно если повреждения были несерьёзные и на внешний вид не сильно заметные. Мне было достаточно простоять у угла несколько секунд, незаметно прикасаясь к предмету, чтобы всё поправить, а уж угощение я позже съедала. Но чаще работать приходилось по ночам, потому что отец с братьями обычно приносили только то, что не могли сами починить, и эти вещи всегда выглядели безнадёжно испорченными.

1.3

А перед моим семилетием я увидела новый пророческий сон.

***

В этот раз приснилось, что вести о чудесном барабашке просочились к соседям, и те тоже вознамерились починить свою утварь в нашем доме. Родители не отказали, и постепенно горка поломанного хлама в барабашкином углу существенно возросла. Поначалу я радовалась, мне нравилось помогать людям и было несложно. Но со временем одна горка превратилась в две, потом в три. Я стала уставать, потому что всё нужно было успеть восстановить за одну ночь и спать мне было некогда, ведь утром люди приходили разбирать свои вещи. А соседи всё не унимались! Поломанных вещей было всё больше. Мне даже начало казаться, что они специально всё у себя ломают, чтобы потом подбросить мне, и на четвёртой горе хлама я сломалась… Родители нашли меня утром мирно спящей рядом с недоделанной работой, всё сразу поняли и очень разозлились, что я «выставила их дураками перед соседями» - по выражению папы и «наслала на всю их семью проклятье» - по причитаниям мамы.

***

Проснувшись в день рождения и восстановив в памяти сон во всех подробностях, я догадалась, что и этот сон был вещим и твёрдо пообещала самой себе, что не буду чинить ни одной соседской вещи. С тех пор я зорко следила за тем что именно приносят на починку, и кто из семьи оставляет это в барабашкином углу. И через две недели моя наблюдательность сослужила мне хорошую службу: завтракая и поглядывая в окно, я заметила, как мама, беседуя с тёткой Симой у калитки, взяла у неё сломанную прялку. А ночью эту прялку я обнаружила в куче привычного домашнего хлама. Постояв с минуту в раздумье перед неисправными вещами, и с трудом сдерживая рвущиеся наружу способности, я вернулась в свою комнату, так и не притронувшись ни к вещам, ни к угощению. В семь я ещё не умела пользоваться способностями направленно: уж если начинала применять их, то чинилось всё, что попадало в пределы моей видимости, и я опасалась починить прялку случайно, за компанию со всеми остальными предметами.

Утром родня немало удивилась отсутствию ожидаемого результата. Весь завтрак мама с братьями удивлённо поглядывали в барабашкин угол, а папа хмурился. Я же почувствовала себя плохо: хлам укоризненно «взирал» на меня из угла, а под кожей всё сильнее зудело, так что кусок не лез в горло, и я едва смогла выпить травяной отвар. Родственники же, обеспокоенные исчезновением барабашки, не заметили, что со мной творится нечто странное, и отпустили во двор. Весь день я старалась реже бывать в доме, потому что барабашкин угол мозолил мне глаза немым укором, ведь мама не убрала оттуда вещи, видимо, надеясь, что они ещё починятся. А ночью я даже вниз спускаться не стала. Утром мне стало хуже, казалось, что зуд сжигает моё тело изнутри. Я знала, что это пройдёт, стоит мне только выпустить способности наружу, но изо всех сил сопротивлялась этому. День прошёл как в тумане, и мама, наконец заметила, что со мной что-то не так. К ночи меня свалила лихорадка, и последующие несколько дней совершенно стёрлись из моей памяти.

Когда я пришла в себя, то ощутила дикую усталость и слабость во всём теле. Я едва могла шевелиться, но в голове было на удивление ясно. Увидев заплаканное мамино лицо, я поинтересовалось, что же со мной произошло.

- Ой, Виточка, девочка моя, прости, - мама почему-то принялась рыдать: - Я так виновата! Это из-за меня ты заболела.

- Из-за тебя? – Вяло удивилась я. – Как так?

- Ну, понимаешь, я хотела помочь Тёте Симе и положила в барабашкин угол её поломанную прялку, надеясь, что он починит. Совсем забыла я, как бабушка моя рассказывала, что не любят духи-помощники в доме чужих вещей. Вот барабашка и обиделся. Вообще ничего не стал чинить и исчез! Да ещё и на тебя порчу наслал, мне в наказание. Уж как я просила-умоляла его простить меня и вылечить тебя, в тот угол каких только сладостей и кушаний не понаставила, но он, паршивец, будто и не слышал меня, не притронулся ни к чему, всё выкинуть пришлось, видно ушёл от нас совсем наш барабашка, - причитала мама, вытирая слёзы тыльной стороной ладони и, всхлипнув, замолчала. Я не удержала любопытства:

- А что было дальше?

- Дальше? А дальше тётя Сима заглянула за своей прялкой, про которую я напрочь забыла, и забрала её, - со вздохом пояснила она. - Тогда я разобрала остальные вещи, раз чинить их некому, и пошла проверить, как там у тебя дела. И вот прихожу и вижу, что жар у тебя полностью ушёл, дыхание ровное, хотя никаких отваров и лекарств я тебе сегодня не давала. Да и как тебе их дать? Спала ты так крепко, что я тебя не добудилась. Вот тогда и призадумалась я: отчего всё так случилось? Ведь всё же хорошо было: ты здоровенькой была, мы с барабашкой так здорово дружили, не обижали друг друга. Вот тогда и припомнилось мне про сильную нелюбовь барабашек к чужим вещам, и прялка эта треклятая сразу вспомнилась, и всё стало понятно… Ты уж прости меня, доченька, виновата я перед тобой, - мама удручённо погладила меня по голове, отведя глаза в сторону.

Я изумлённо таращилась на неё, поражаясь своему везению и не сразу найдясь с ответом (если честно, я до сих пор про себя удивляюсь, как точно она угадала про прялку, не догадываясь об истинных причинах моей болезни!). Тогда же я лишь сумела пробормотать:

- Ну чего ты, мам, успокойся. Всё уже хорошо. Я же выздоровела, значит барабашка тебя простил и больше не сердится.

- Ты так думаешь? – Слабо улыбнулась она в ответ. – Хорошо бы. Может он не насовсем ушёл, а? Без него мне трудно будет, когда папа снова уедет.

- Не знаю, - задумчиво откликнулась я, не чувствуя в себе никаких сил к «сращиванию» вещей. – Может и не на совсем.

Глава 2. 2.1

К моему сожалению, как только я окончательно выздоровела и восстановила силы, способности вернулись. Я старалась сдерживать их сколько могла. И на удивление мне удавалось это гораздо дольше и легче, чем до болезни. В итоге, я продержалась почти три недели, а после всё равно не выдержала и починила лестницу на чердак, потому что мама в последнее время часто туда залезала сушить травы на зиму. Верхняя же ступенька лестницы была слишком шаткая и ненадёжная - я всерьёз опасалась, что могу лишиться матери, пока отец вернётся и починит её. И вот, сначала лестница, потом крыльцо и пошло-поехало, хоть я и старалась «сращивать» не каждый день и не всё подряд.

Возвращению барабашки мама не могла нарадоваться и каждый вечер ставила в знакомый угол что-нибудь вкусненькое, даже если в тот день я ничего не чинила. Остальные родственники, вернувшись, восприняли новость тоже благосклонно, и наша семейная жизнь постепенно вошла в привычную колею, за исключением того, что теперь вся родня тщательно следила за тем, чтобы никаких чужих вещей не оказывалось поблизости от барабашкиного угла.

Уверовав, что перед днём рождения мне снятся вещие сны, я с нетерпением ждала своего восьмилетия. И сон-подсказка действительно приснился. Правда на этот раз про меня там ничего не было.

***

Снилась красивая стройная женщина с такими же как у меня сине-чёрными волосами. Только в отличие от моих прямых, они у неё были пышные и волнистые. С ней был маленький мальчик лет пяти, наверное, сын. От мамы ему достались только пронзительные темно-карие, почти чёрные глаза. Мальчик был светловолосый, худощавый, но юркий. И ещё я заметила у него на лице родимое пятно рядом с левым ухом.

Мать с сыном были неразлучны, часто путешествовали, у меня перед глазами буквально промелькнула вся их жизнь. Точнее жизнь женщины. Потому что у неё тоже были особые способности, похожие на мои. Я видела, что она много лечила людей и животных, работала лекарем на кораблях и в походах. А ещё она могла вызвать ураган и остановить его, но крайне редко пользовалась этой способностью. Собственно, во сне я увидела это лишь один раз: женщина вызвала ураган, спасая себя и сына от разбойников, напавших на караван, в котором они путешествовали до нового местожительства. Разбойников (как, впрочем, и большую часть каравана) смело с лица земли, так что дальше путешественникам вдвоём пришлось добираться до места неприметными лесными тропами.

***

Проснувшись рано утром, я первым делом ещё раз прокрутила в голове весь сон. И сразу же засомневалась, что он пророческий. Ведь я понятия не имела кто та женщина и мальчик. Как этот сон сможет помочь мне избежать опасностей и ловушек? Зачем эти люди мне приснились? Я не знала. Но сон был столь красочный, что врезался в память, и, если честно, очень хотелось встретить ту женщину из сна. Ведь она была так похожа на меня! Не только внешностью, но и тем, чего не было у других людей. Вот бы с ней поговорить! Может быть она бы подсказала мне как убрать невыносимый зуд под кожей, когда не можешь выпускать свои способности и как себя не выдать?

Как бы там ни было, жизнь продолжалась своим чередом. С дня рождения прошло четыре с половиной месяца, уже наступила золотая осень. Как вдруг к нам в гости приехал мамин отец. Звали его дед Пахром. Мама визиту несказанно удивилась и обрадовалась, ведь последний раз он появлялся у нас ещё до моего рождения и, кажется, даже не знал, что кроме внуков у него есть ещё и внучка.

Мама немедленно усадила деда за стол, угостила душистым взваром из трав и домашними пирожками, а сама принялась за приготовление еды, ожидая, когда остальная родня вернётся к ужину. Пока она вертелась у печи, новый родственник с интересом разглядывал меня, я отвечала ему тем же. По моим меркам восьмилетнего ребёнка, он был старый: белоснежно-седые волосы были забраны в хвост на затылке, борода тоже была белая, но небольшая, аккуратная. Худое тело чуть горбилось, но было подвижным. Чуть насмешливые тёмные глаза любопытно взирали на меня из-под кустистых седых бровей.

- Это как же я пропустил такое чудо? – Усмехнулся дедушка, закончив осмотр. – Как звать-то тебя, пигалица?

- Виталина, - осторожно улыбнулась я. Дед мне понравился. Было в его взгляде что-то такое доброе и выжидательное, как будто он хочет меня о чём-то спросить, но ждёт, что я сама расскажу. Поневоле я попыталась сообразить не должна ли ещё что-то сказать, кроме полагающегося приветствия? Нет, вроде бы не должна. «Почему же он тогда так смотрит?» – Недоумевала я. И в итоге спросила очевидное:

- Дед Пахром, а где ты был? Почему я тебя раньше не видела?

- Потому что я много разъезжал и путешествовал, повидал разные страны. А сейчас устал и решил домой вернуться.

Мама изумлённо обернулась, забыв про булькающий в котле ужин:

- Так ты насовсем вернулся?!

- Да, Аришка, насовсем, по крайней мере надолго. Надоели странствия по морям, да края заморские. Постарел, наверное, что-то захотелось поближе к своей земле быть. Дом свой, что в конце деревни стоит, в порядок приведу, вспомню науку столярскую да плотницкую, может какую мастерскую открою… - мечтательно произнёс старик, подперев бородатую щёку рукой. При этом он повернул голову, и я заметила родимое пятно рядом с левым ухом. Это пятно показалось мне ужасно знакомым. Нахмурившись, я вгляделась в него повнимательнее, а разговор тем временем продолжался:

- Зачем тебе эта развалюха, пап? – Недовольно проворчала мама. - У нас полно места! Живи с нами.

2.2

Я мысленно примерила дедов ответ на себя и озадаченно нахмурилась: всё-таки кто я такая? Проклятая или одарённая? Способности свои толком сдерживать не могу, но и вред людям вроде не приношу… Уйдя в себя, внимательный взгляд деда я заметила не сразу. Но тут ему пришлось отвлечься: вернулись мои братья с поломанной удочкой и сразу прямиком в барабашкин угол направились. Там и состоялась радостная встреча деда с внуками. Пахром было предложил свои услуги в починке, но братья дружно отказались, мол, барабашка так починит, что будет удочка как новая, краше прежнего.

Дед вдруг опять пронзительно взглянул на меня, заставив вздрогнуть. Всё то время, пока родичи общались, я усиленно решала дилемму: стоит ли осторожно поведать этому старичку о себе и попросить познакомить с прабабушкой, или же наоборот, лучше затаиться пуще прежнего? Конечно, безопаснее было бы затаиться, но… Я так устала прятаться и бояться, что кто-нибудь меня застукает за непотребным делом! Мне нужен был союзник, друг, кто-то взрослый, кто смог бы подсказать мне, что нужно делать, если я не знаю, что делать. И, понаблюдав ещё немного за дедом и его разговорами, я решилась на отчаянный шаг.

Прямо перед самым ужином, когда мама отправила братьев мыть руки и приводить себя в порядок, я попросила:

- Деда Пахром, можешь выйти со мной во двор на минутку? Я тебе покажу кое-что интересное.

- Отчего же не выйти? – Тут же откликнулся он, хитро усмехнувшись. – Пойдём.

- Да куда вы собрались? Сейчас Устин придёт. Ужин уже совсем скоро, - недовольно проворчала мама.

- Мы недолго, мамочка. Мы во дворе будем. Может, папу встретим.

Мама со вздохом кивнула и принялась накрывать на стол. Мы же с дедом покинули дом и внимательно оглядели двор.

- И где же интересное? – Поинтересовался новый родственник. – Что-то я ничего не вижу.

- Сейчас, - сосредоточенно отозвалась я, заметив у собачьей будки кучу старых досок, которые наш пёс любил периодически грызть вместо костей. Я никогда не подходила раньше к этой куче, потому что, сколько себя помнила, доски не представляли из себя ничего целого, и мои способности на них не реагировали. Однако, сейчас я так нервничала, что была не способна объясняться словами и решила показать всё на деле. Выбрав из старья два небольших обгрызенных обломка, я поманила деда за баню и там под его внимательным взглядом «склеила» их. Пахром хмыкнул, внимательно осмотрел получившийся результат, попробовал сломать заново, но у него это получилось лишь с третьей попытки.

- Вот, значит, как… - высказался дед, задумчиво постукивая обломками друг о друга. Кажется, он ничуть не удивился, но лицо стало непривычно серьёзным: – А мать знает? – У меня от волнения отнялся язык, пришлось отрицательно помотать головой. - А ещё кому-нибудь такое показывала? – Задал он новый вопрос. Я повторила своё движение. Мужчина заметно расслабился и снова повеселел: - Вот это хорошо, вот это правильно. Не показывай больше никому, Виталинушка, лучше приходи ко мне завтра в гости вместе с братьями, они тебе дорогу покажут. А потом одна приходи, когда захочешь. У меня для тебя много чего починить найдётся. Не волнуйся, с мамой я договорюсь, чтобы отпускала.

Я счастливо улыбнулась и закивала, а мой язык наконец-то развязался:

- Так значит, я не проклятая?

- Нет, конечно, милая. Ты на проклятую ни капли не похожа, уж поверь мне. А знаешь на кого ты очень похожа, а? – Дед Пахром снова хитро прищурился и, не дожидаясь моего ответа, сообщил: - На свою прабабку Верону. Я, как только тебя увидел, сразу это понял. Ты прям копия она.

- Деда, а где она? Я видела её во сне. И тебя тоже, только ты ещё совсем маленький был, младше меня. А я так хочу с ней познакомиться! – Теперь, когда опасность миновала, слова так и сыпались из меня, как из дырявого мешка.

- Так тебе ещё и сны снятся? – По-доброму удивился дед. – Ты очень одарённая, внученька. Только с прабабушкой, боюсь, не смогу тебя познакомить. Умерла она. Уже давно. Ещё до твоего рождения. Тебе ведь восемь сейчас?

- Да. – Я сникла.

- Ну-ну, не раскисай, - новый родственник снова потрепал меня по голове. – Конечно, жаль, что ты её не застала. Она многому смогла бы тебя научить. Но, будем надеяться, что и я на что-нибудь сгожусь, да, лапушка? Я многое помню. И хотя сам делать не умею, уж тебе-то понятно объяснить, думаю, смогу… - Я вдруг поддалась порыву, крепко обняла деда за пояс и от избытка чувств внезапно разревелась, чувствуя, как всё напряжение и страхи прошлого постепенно покидают меня. Дед растерянно поглаживал меня по голове и ласково шептал: – Ну-ну, Виталинушка, что ты, не плачь, теперь всё будет хорошо. Никто тебя не обидит. Никому не позволю обижать мою внученьку. А знаешь, с барабашкой ты здорово придумала, - весело сказал дедушка, видно желая меня отвлечь.

- Это не я придумала, а мама, - всхлипнула в ответ, - я просто не стала её разубеждать.

- Вот и умница. Про это я и говорю. Вот вроде малявка такая, а свою голову на плечах имеешь и язык за зубами умеешь держать. Далеко пойдёшь! – Пошутил он. Я же лишь отрицательно замотала головой, непроизвольно размазывая по дедовой рубахе сопли и слёзы:

- Не надо меня хвалить, деда. Я не сама додумалась. Сон мне был страшный, где все узнают про меня, и всё очень плохо кончается. Я не хотела, чтобы так случилось, - слёзы вновь потекли у меня из глаз, стоило мне только вспомнить тот давний кошмар.

Глава 3. 3.1

Ну а сегодня мне исполнилось восемнадцать лет. С того памятного разговора за баней прошло без малого десять лет, и за это время мы с дедом Пахромом сдружились - не разлей вода. Дед во мне души не чаял, и я отвечала ему тем же.

Как и планировал, дедушка открыл рядом с домом мастерскую по изготовлению деревянной мебели и кожаных изделий. Она же была и ремонтной мастерской. Почти всё свободное время я там и пропадала, помогая деду чинить. Это ни у кого не вызывало подозрений, более того, Пахрома признали отличным мастером своего дела, а меня уже давно воспринимали, как его ученицу.

Каждый год мне продолжали сниться вещие сны. Но теперь они не были такими тревожными. К тому же, чаще всего они предупреждали об опасности не меня, а моих знакомых или соседей. Дед советовал не вмешиваться в чужие судьбы, но я не всегда его слушала, иногда просто не могла проигнорировать сон и не помочь. Как, например, в тот раз, когда моя подружка Милка собиралась отправиться лунной ночью поплавать на лодке с соседскими ребятами и меня с собой звала. Но я уже знала к тому времени, что лодка перевернётся, все ребята выплывут, а Милка утонет. Как я могла отпустить её на верную смерть? Зная, что упрямая девица не станет слушать никаких уговоров, я отправилась с ней, а потом притворилась, что подвернула ногу и не дала залезть в лодку к остальным…

Таких случаев было несколько. К сожалению, также успешно помочь, как Милке, получалось далеко не всегда. Мы постоянно спорили с дедом по этому поводу. Он считал, что я слишком рискую: мало того, что «спорю с Богами», как он выразился, так ещё и могу выдать себя, постоянно оказываясь в местах, где с людьми случается недоброе. Я же считала, что раз было предупреждение и сон приснился именно мне, то, значит, в моих силах исправить эти несчастья и помочь людям. А иначе бы и не приснилось ничего. И всё же, несмотря на то, что дед часто ворчал на моё безрассудство, всё равно он, видя мой решительный настрой, помогал советом или делом. За что я была ему безмерно благодарна.

А вот сегодняшний сон не походил ни на один из предыдущих, и я терялась в догадках, что мне делать с этой подсказкой и как её использовать? Надо было посоветоваться с Пахромом. Так что, едва позавтракав, я быстро помогла маме с домашними делами и помчалась на окраину села к дедовскому дому.

По дороге меня окликнула тётка Ефросинья, жена пекаря:

- Вита! Девонька, подожди! – Пришлось резко затормозить у её калитки. – Ты к деду бежишь? Не могла бы передать ему от меня жернова для муки? Погоди немного, сейчас принесу, - тётка шустро юркнула в сени, пока я не сбежала, и уже через минуту появилась оттуда с массивной конструкцией из двух каменных кругляшей и деревянной оси с ручкой: - Вот, глянь-ка, видишь, ручка сломалась, да и один из кругляшей треснул. Как теперь муку молоть? Мы без этих жерновов как без рук! Отнеси деду, сделай милость, а я уж завтра подойду забрать. Хорошо?

- Тёть Фрось, да ты что? Они же тяжеленные! – Возмутилась я, прикинув, как покраснела от натуги дюжая пекарская жена. - Как я их на другой конец деревни оттащу?

- А мы сейчас помощничков тебе сыщем, - не растерялась тётка. И тут же окликнула: - Кирюша, Кирочка, пойдите-ка сюда, косатики, дело есть.

Я непроизвольно обернулась, да так и застыла словно столб, вытаращив глаза от изумления. К нам направлялись трое моих сверстников. Двоих я знала – это были двойняшки Кира и Кирилл, дети швеи. А вот третий парень… Едва взглянув на него, я приросла к земле, и словно молнией меня пронзила мысль: «Это он!! Тот мальчик из сна! Как?! Откуда он здесь взялся?»

Не в силах оторвать взгляд от смутно-знакомого лица, я всё же обратила внимание, что и парень уставился на меня во все глаза, в которых быстро промелькнуло смутное узнавание, граничащее с таким же как у меня бескрайним изумлением.

Тем временем и тётка Фрося обратила внимание на новенького и поинтересовалась у двойняшек:

- Кир, а это с вами кто?

- А, это Тайран, наш двоюродный брат, приехал погостить к нам ненадолго, - представила брата Кира и тут же проявила любопытство: – Тёть Фрось, зачем позвала? Случилось чего?

- Ой, деточки, помогите Вите донести мою поломку до деда, а то, боюсь, одна она надорвётся.

- Поможем, отчего не помочь, - благосклонно кивнул Кирилл. – Тёть Фрось, да ты поставь на землю-то. Как бы сама не надорвалась. Ну чего ты застыл, Тай? Подходи ближе. Мы с тобой дотащим, а девчонки пусть перед нами калитки открывают.

Мы с Тайраном с большим трудом разорвали наш зрительный контакт, и парень неуверенно двинулся к Кириллу, а я молча подошла к Кире, совершенно оглушённая и дезориентированная бурей незнакомых эмоций и чувств, разыгравшейся внутри меня.

Двойняшки жили от нас довольно далеко, в противоположной стороне, поэтому я с ними близкое знакомство не водила. Встречались на праздниках и ярмарках, да на молодёжных гуляниях. Так что я даже не представляла, что у них есть двоюродный брат! Теперь же я лихорадочно соображала, как бы мне разузнать у Киры о Тайране побольше, не привлекая внимания парней, топавших следом за нами. Ничего не придумывалось. Тем более, что я очень остро ощущала, как новенький неотрывно смотрит мне в спину, что отнюдь не прибавляло спокойствия и сообразительности. Так и промолчала всю дорогу, односложно отвечая на Кирины вопросы о моём житье-бытье и здоровье родных. Под конец же, когда уже и до деда дошли, и сгрузили у него в мастерской злополучные жернова, Кира вдруг спросила:

3.2

В тяжёлых раздумьях я поплелась в мастерскую. Дед сидел за рабочим столом и выстругивал что-то резное и красивое, но при виде меня оторвался от работы:

- Здравствуй, внученька. Что-то ты задумчива сегодня, - отметил наблюдательный Пахром. – Никак приснилось чего?

«Ну вот, ещё и сон в добавок про него!» - запоздало вспомнила я. – «И что деду сказать? Почему-то не очень хочется ему про этот сон рассказывать. Бестолковый он какой-то! Как объяснить, что я чувствую к незнакомому мальчику, если я и сама не понимаю? Да и зачем мне это приснилось? Опасность вроде никому не угрожает… Или этот Тайран сам по себе несёт опасность? Кому? Мне? Или…» - додумать мне не дали.

Дед, обеспокоенный моим молчанием встал из-за стола и, пытливо вглядываясь в меня, велел:

- Рассказывай.

- Да нечего рассказывать, - махнула я рукой, - белиберда какая-то приснилась. Лучше скажи мне, деда, ты бабушку Марусю любил?

Брови Пахрома удивлённо взлетели вверх:

- Конечно, любил, иначе бы не женился. А почему спрашиваешь? Твой сон про бабку Марусю что ли был? – Проницательного деда не так-то легко было сбить с толку.

- Нет, не про неё. Просто всегда хотела узнать, почему ты уехал и бросил её и маму, когда та была ещё маленькая?

- Я их не бросал! – Возмущенно запротестовал Пахром. - Я приезжал несколько раз в год твою маму навестить, пока она не вышла замуж за твоего отца. А Маруся… Она никогда не понимала моей тяги к путешествиям, невдомёк ей было, что я всё детство провёл в дороге и не привык так долго находиться на одном и том же месте. Грусть-тоска наваливалась с огромной силой, и хотя бы раз в год мне нужно было выехать куда-то подальше, чем до соседней ярмарки и проветриться. Я пробовал заливать это чувство вином, но становилось только хуже, поэтому рано или поздно я всё равно уезжал на довольно продолжительное время. Каждый раз Маруся ужасно злилась, и однажды во время очередных сборов поставила меня перед выбором: либо она и нормальная семья, либо мои скитания по дорогам, потому что больше она так жить не может, по нескольку месяцев дожидаясь меня и не зная вернусь ли вообще…

Я прикинул смогу ли жить как все в нашей деревне, без своих «скитаний по дорогам» и понял, что не смогу. Тогда Маруся вконец осерчала и выгнала меня, вереща на всю округу, что ничего другого от сына проклятой она и не ожидала, что права была её маменька, которая говорила, что Маруся хлебнёт со мной горя, потому что от проклятых и их детей ничего хорошего ждать не приходится… И много чего ещё кричала мне вслед, к месту и не к месту вспоминая мою мать!

Я тогда тоже разозлился не на шутку и несколько лет не появлялся в нашей деревеньке. Но потом остыл, понял, что всё ещё люблю твою непутёвую бабку, да и по дочке сильно соскучился и приехал посмотреть, как они живут. А тут оказалось, что моя Маруся уже вовсе не моя, что дружно живут они с вдовцом Афоней, и никому я кроме дочери не нужен. Но приехал я не зря: сильно болела Аришка в то время, никто не знал, что с ней и как лечить, и с каждым днём становилось всё хуже. Посмотрел я на неё и узнал болезнь. Редкая болезнь её настигла, у мамы Вероны, когда мы странствовали с ней, всего-то лишь двое таких больных попалось. Она то и научила меня в своё время, что надо делать. Только у Арины всё было очень запущено, уже почти совсем сгорела девчушка.

Маруся была в таком отчаянии, что позволила мне забрать дочку в небольшой шалашик, который я на скорую руку воздвиг около леса, и там её выхаживать несколько недель. Ариша поправилась, узнала меня и попросила больше не бросать её. Вот тогда мы и договорились, что я буду приезжать так часто, как смогу и забирать к себе. Марусе пришлось согласиться, ведь без меня дочь совсем бы не выжила. На месте того шалашика я выстроил себе этот дом. В нём мы с Аришкой жили, когда я приезжал. Как видишь, пригодился он – теперь осел я здесь на старости лет. Такая вот история… Ну что, внуча, поняла теперь, что никого я не бросал? – Обиженно пробурчал дед, снова принимаясь что-то выстругивать острым ножичком.

- Поняла, деда, поняла, - закивала я с примиряющей улыбкой. – Вот потому и спросила об этом, потому как успела хорошо тебя узнать и никак не могла поверить, что ты мог с бабушкой и мамой так поступить.

Пахром примирительно хмыкнул и взглядом указал мне на жернова Ефросиньи:

- Я вижу, Фроська всё-таки всучила тебе свою рухлядь – тебе и чинить.

- Ну да, займусь сейчас. Трещину на каменном кругляше я быстро уберу, ось тоже укреплю. Только ручку тебе новую придётся сделать – у неё больше половины отломилось, а новые ручки я ещё пока выращивать не научилась.

- Как скажешь, Виталинушка, - согласился дед и принялся меня рассматривать, как будто чего-то ожидая, забросив свою работу.

Я уже успела и с жерновами разобраться, и починить хозяйственный инвентарь, аккуратной кучкой дожидающийся меня у двери, а он всё смотрел, и я не выдержала:

- Что? Чего ты на меня смотришь?

- Ничего, - вздохнул дед, - просто неспокойно мне за тебя. Захочешь - сама расскажешь.

Я благодарно кивнула, а сама при этом подумала: «А вдруг, если познакомлюсь с Тайраном поближе, он тоже сочтёт меня проклятой, как моя мама? Вон как бабка Маруся на деда взъелась, обвинив во всех грехах, а у него ведь даже не было способностей. О чём же хотел предупредить меня сон? Может мне нужно сделать так, чтобы вообще с этим парнем не пересекаться? Может всё-таки не идти на костёр?» - При этой мысли сердце болезненно сжалось и заныло, напомнив мне ужасные ощущения из сна. И я подумала с запоздалым сожалением: – «Так. Кажется, уже поздно - мы уже увидели друг друга. К тому же, если брать предыдущий опыт, чтобы исправить будущее, надо делать не как во сне, а всё наоборот… Помнится, во сне я как раз старалась не замечать ни Тайрана, ни Заряну. Каждый раз, когда видела их вместе, мне было больно. Да и взгляд у парня был такой, словно он разрывается между мной и Зарёй. Значит, в этот раз не буду его избегать, а сделаю всё, чтобы он меня заметил», - решила я и сердце в груди взволнованно трепыхнулось, явно соглашаясь и одобряя последнюю мысль.

Глава 4. 4.1

Забежав по дороге к Милке и обрадовав её новостью о молодёжной сходке, я ринулась к себе. Я ещё никогда так тщательно не собиралась ни на один костёр!

Сначала долго и придирчиво разглядывала свои наряды и, наконец, выбрала простой небесно-голубой сарафан, который идеально подходил к цвету моих глаз, и под него белую рубаху с изящной цветочной вышивкой по вороту и рукавам. Сарафан был почти новый, я всего-то раз его надевала на прошлогоднее празднование летнего солнцестояния. И сидел он на мне идеально. После наряда я занялась волосами: распустила и распушила их, хотя обычно ношу заплетёнными в косу. Затем настала очередь лица. По правде сказать, я никогда его не красила, меня вполне устраивал мой естественный вид. Но сегодня хотелось произвести особое впечатление, поэтому, тайком побывав в спальне родителей и воспользовавшись мамиными приспособлениями для красоты, я набелила лицо, подкрасила губы ягодным соком и подчернила брови специальным угольком… Результат, к сожалению, не оправдал моих ожиданий – я выглядела как восставшая из мёртвых упыриха с окровавленными губами! Несомненно, с таким лицом я произведу незабываемое, просто неизгладимое впечатление, приходя ночью к моему избраннику в кошмарах! Выбежав во двор, я наскоро смыла всё непотребство колодезной водой, за которой утром бегала к центральному колодцу.

Вернувшись в комнату в расстроенных чувствах, я уже хотела было и волосы обратно заплести, но взглянув в зеркало, успокоилась - мой внешний вид был не так уж и плох: не повседневно, и в то же время не слишком вычурно. Поразмыслив как следует, я всё же рискнула ещё раз подкрасить губы. Совсем чуть-чуть. И получилось очень даже хорошо.

Тут как раз и Милка зашла за мной. Увидев меня, подруга чуть ли не разинула рот от удивления:

- Витка! Что с тобой?! Да ты никак нарядилась? – Милка окинула меня восторженно-придирчивым взглядом с ног до головы и хитро прищурилась: - Для кого это ты расстаралась? Я его знаю?

- Ну чего сразу для кого-то? – Я смущённо дёрнула плечом. - Может быть мне сегодня просто захотелось хорошо выглядеть.

Милка захохотала:

- Да брось, ты никогда над своей внешностью не заморачивалась, уж я-то знаю. Все мои предложения про маски – массажи – примочки отвергала. Да и зачем тебе? Ты и так красавица. Так что не морочь мне голову, подруга! Кто он?

Я досадливо покачала головой - Милка слишком хорошо меня знала. Помявшись, всё же призналась:

- Ладно, ты права. Мне понравился кое-кто. Но ты его не знаешь, он приезжий. Покажу, когда придём. И вообще, чего мы здесь стоим? Идём скорее!

Схватив смеющуюся Милку за руку я потащила её к окраине села, где уже вовсю разгорался закат, а вместе с ним и набирал обороты наш молодёжный костёр. Народу было уже довольно много: все смеялись, общались, бродили туда-сюда, поджидая остальных. Я принялась выискивать взглядом Тайрана. И почти сразу же наткнулась на его ищущий взгляд. Мы снова будто приклеились друг к другу глазами. Милка же, обратив внимание на мою застывшую фигуру, проследила, куда я смотрю, и восторженно шепнула:

- Это он?! – Я с трудом кивнула. Она же восхищенно прицокнула языком: - Хорош! И так тебе подходит. Удивительно, вы так похожи, прям как брат и сестра!

- Чего? – От возмущения я даже смогла оторваться от Тайрана и перевести грозный взгляд на веселящуюся Милку: - Какой он мне брат? С ума сошла? Мне своих братьев хватает выше крыши и ещё один мне не нужен! – Я вздохнула и умоляюще посмотрела на подругу: - Он брат Кире и Кириллу. Двоюродный. Это и ещё имя – вот всё, что я о нём знаю. Мил, ты же мне поможешь, да? Можешь разузнать о нём побольше для меня? Ну там возраст, где живёт, чем увлекается, на сколько приехал?

- Обижаешь, конечно, могу! Уж я для тебя расстараюсь! – Пообещала верная Милка и юркнула в толпу, бросив на прощанье: - Жди здесь.

Стоило ей исчезнуть, как я, словно подсолнух, реагирующий на солнечные свет и тепло, развернулась к неотрывно смотрящему на меня новенькому. Расстояние нам не мешало, беспрестанно снующие туда-сюда люди – тоже. Время будто бы замедлило свой бег, а то и вовсе остановилось. Странное дело, для меня всё перестало существовать, кроме его странно-знакомого лица и синих глаз. Никогда со мной такого не было! Но сопротивляться новым чувствам было невозможно. Да и не хотелось, если честно. Время от времени к парню подходили брат с сестрой, другие девушки, спрашивали о чём-то, он что-то коротко отвечал им и снова смотрел на меня.

Не представляю сколько мы так простояли, пока откуда-то сбоку не вынырнула Милка и не зашептала мне прямо в ухо:

- Вит, слушай, что я узнала: его зовут Тайран, он сын купца. Сейчас ему шестнадцать. Живёт с родителями в городе. Название я не запомнила, но говорят, что далеко, это где-то недели две конного пути от нас. Чем увлекается никто не знает. Он вообще молчаливый и не любитель много о себе рассказывать - скромняга, значит. И в этом точно на тебя похож, - частила подруга. – Ещё узнала, что сюда позавчера приехал, с родителями, на неделю. Проездом они здесь. Потом куда-то в горы отправляются. Вот и всё, что удалось разузнать, - хорошенькое личико Милки огорчённо сморщилось, - признаться, я надеялась, что будет больше, но…

- Да ничего, ты и так много узнала, - постаралась я её приободрить. – Огромное тебе спасибо, ты мне очень помогла!

- Хм, помогла говоришь? Чем же? Может, теперь ты осмелеешь и подойдёшь к нему знакомиться? – Ехидно хмыкнула подруга и подтолкнула в нужную сторону: - Ну же, чего ты ждёшь! Иди, а то уведут парня!