Когда не ждешь любовь

Глава 1

Катя сошла на остановке и бросила взгляд на знакомую с детства картину. Впереди простиралось пшеничное поле, через которое, прямо от автобусной остановки, вилась тропинка. Вдали виднелись крыши деревенских домов.

Сердце защемило. Как-то ее встретит родное село? А мама? Обрадуется ли? В этом Катя очень сомневалась, но все-таки надеялась. Мало ли. Столько лет прошло. Может, и подобрело материнское сердце.

Протянув руку четырехлетней дочурке, Катя сказала:

— Потопали, Дашуль.

— Мам, я устала, — надула губы дочка.

— Где ж ты успела устать, в автобусе всё сидели, а до этого в поезде.

— Сидеть устала.

— Вот и полезно теперь ножками поработать, — улыбнулась Катя.

Они двинулись от остановки по тропинке, катившейся под горку.

— Мам, а баба Галя хорошая?

— Очень хорошая, вот увидишь.

Дочку подбадривала, а у самой сердце замирало.

Когда они приблизились к местному магазинчику, здесь на деревянной скамейке возле двери уже сидели две бабы: баба Глаша да тетка Анна. «Ничего, видимо, не меняется, — подумала Катя. — Сколько лет прошло, а эти все сидят, как на дежурстве».

— О, Катюха Петрова! — подхватилась баба Глаша. — Ты, что ли?

— Здравствуйте, баб Глаш. Здравствуйте, теть Ань, — кивнула им Катя и, потянув Дашу за руку, проследовала мимо.

Колеса чемодана подскакивали на разбитом асфальте, испещренном множеством трещин и вмятин. Видимо, местная администрация давно не занималась ремонтом дорог.

— А это никак дочка твоя? — крикнула вдогонку тетка Анна.

— Ага, — тихо пробормотала Катя.

— А муж где? Тоже приехал?

Катя отвечать не стала, лишь ускорила шаг. Она чувствовала, как ей в спину вперились две пары глаз. Наверняка уже придумали, и почему Катя вернулась, и почему без мужа. К вечеру все село будет трезвонить о «москвичке» Катюхе Петровой, прилетевшей из столицы, поджав хвост.

Скрипнув рассохшейся калиткой, Катя вошла во двор родного дома. Тут же залаяла собака, мелкая шавка, не признавшая в Кате свою. Да и какая она своя? Уже шесть лет не была дома. Входная дверь в избу была открыта, но занавешена сеткой от комаров. «Мать на огороде», — поняла Катя.

— Кого там принесло? — раздался ворчливый голос, и из огорода, вытирая мокрые руки о фартук, появилась мама. — Катюха? — опешила она.

— Привет, мам, — робко улыбнулась Катя.

Мать перевела взгляд на Дашу, поджала губы и кивнула на дом. У Кати больно кольнуло сердце. По виду матери Катя сразу поняла: доброго разговора между ними не случится и примирения не будет.

***

Катя с Дашей вошли в кухню. Здесь было не очень чисто, заставлено кастрюлями, какими-то банками и другой посудой. Мать начала перебирать тарелки в раковине, то включала воду, то выключала. Кран чавкал и плевался. «Что-то запустила мать хозяйство», — подумала Катя.

Мать молчала. Молчала и Катя. Даша тоже притихла, напуганная грозным видом бабушки Гали, которая отчего-то была недовольна их видеть.

— Чего приехала? — наконец спросила мать.

— Домой… — пробормотала растерявшаяся Катя.

— Домой? — взвилась мать, разворачиваясь к Кате. — Ребенка безмужнего прижила, а теперь к матери приползла? — заругалась мать, так взвинтив октавы голоса, что Даша от страха зажала уши ладонями. — Посмотрите на нее. Явилась! — не унималась Катина мать. — Шесть лет носу не казала, а тут вот она. Да еще с приплодом!

— Мама! — пыталась утихомирить разбушевавшуюся мать Катя.

Испуганная Даша жалась к матери, выглядывая из-под ее руки.

— Что «мама»? Что, накрутили тебе хвост в Первопрестольной? Попользовали и выбросили, а ты теперь сюда приперлась? А мать тебе говорила. Только ты мать не слушала! Не указ я тебе была! — Мать так разошлась, что от злости побагровела.

— Мам, прекрати, ты Дашу напугала.

— Ишь! Пугливые какие. Чего приперлись? — кричала она.

— Я думала, здесь мой дом… Куда нам еще деваться?

— Дом? Много ты про этот дом вспоминала, пока тебе там хорошо было? Много ты о матери переживала, как она тут одна мыкается да бьется? — плевалась злостью мать.

— Ты же сама меня видеть не хотела! — тихо сказала Катя, опустив голову.

— Конечно, не хотела. Опозорила меня на всю деревню, а потом крутанулась да ускакала. А теперь — вот она! Явилась не запылилась.

Из села Катя и правда уехала со скандалом. Она еще в девятом классе решила, что будет поступать в Москву, и если все сложится, то и после учебы останется в большом городе. К одиннадцатому классу эта мысль только окрепла: не хотелось ей оставаться в селе, где не было ни перспектив, ни нормального будущего. Мать ехать запрещала. Мол, в Москву деревенские девки только одним едут заниматься — собой торговать. Мать у Кати была женщина темная, жила так, будто на дворе начало двадцатого, а не двадцать второго века. Не понимала она стремление дочери получить образование, найти достойную работу. Считала, у женщины одна задача: как можно раньше выскочить замуж (а то потом не возьмут), родить детей и держать хозяйство, как она всю жизнь держала.

Глава 2

Москва встретила Катю шумом улиц, перегруженным метро, небоскребами и вечно куда-то спешащими людьми. Ей, деревенской девчонке, все это было в диковинку.

Педагогический университет предоставил ей место в общежитии. В соседки Кате досталась бойкая и жизнерадостная Аврора, приехавшая из Владимирской области. Девушка уже в первые дни учебы, увидев, как Катя корпит над учебниками, заявила:

— А я сюда не учиться приехала!

— А зачем же? — удивленно уставилась на нее Катя.

— За женихом. Найду себе москвича и замуж выйду!

— А как же образование?

— Далось оно тебе, — махнула рукой Аврора.

Катя только головой покачала и продолжила зазубривать формы старославянских глаголов. Аврора же продолжила заводить интересные знакомства, перемещаться от одной студенческой тусовки к другой, искать выгодную партию. Катя на вечеринки и сборища не ходила, чуждо ей это было. Занятия в университете заканчивались не поздно. Примерно в два часа Катя уже бывала свободна, а потому решила найти подработку. Устроилась в кофейню неподалеку от университета официанткой. Не самое доходное место, но хоть какие-то деньги.

В эту-то кофейню однажды и вошел Сергей в сопровождении красивой статной спутницы. Катя обслуживала их столик и поймала на себе заинтересованный взгляд молодого человека. Виду не подала, что заметила. Даже саму себя убедила, что ей показалось, будто парень бросает на нее один взгляд за другим. Разве может его Катя заинтересовать, когда рядом такая красавица? Вон какое на ней платье стильное и пальто какое! Кате ни в жизнь таких шмоток не купить. В общем-то, ей и не особо хотелось. Она была девушкой без претензий и привыкла жить по средствам. Да и сам парень… Видно, что москвич. Весь с иголочки, но при этом без излишнего пафосного налета мажорства.

Молодой человек и его девушка вскоре ушли, оставив Кате щедрые чаевые, а через пару дней он пришел в кафе снова. На этот раз один. Улыбнулся Кате, она вежливо улыбнулась в ответ и подала ему кофе.

Пришел он и в третий раз, и в четвертый, а на пятый, дождавшись окончания рабочего дня, подошел к Кате и сказал:

— Вы же понимаете, что я сюда не за кофе хожу?

— А за чем же? — тут же раскраснелась Катя, опуская глаза.

— Влюбился с первого взгляда, — признался парень. — Меня Сергеем зовут.

— А я Катя.

Вскоре ребята начали встречаться. Сергей ухаживал по старинке, интеллигентно, без напора. Водил Катю в кино, дарил цветы. Он и поцеловал-то ее впервые через месяц после знакомства. Рядом с Сергеем Катя чувствовала себя не обычной деревенской девчонкой, а принцессой, которую носят на руках.

Спустя полгода Сергей предложил Кате переехать к нему. Совсем скоро она забеременела. Сергей от ответственности за ребенка не отказался, про аборт даже не заикался. Однако и замуж Катю не звал. Сначала она молчала, думала, что ему нужно свыкнуться с мыслью, что он теперь человек семейный, а потом, когда у Кати уже вовсю выпирал живот, она поняла причину. Точнее, эта причина сама к ней явилась в лице Евы Павловны, матери Сергея.

Высокая, сухая, словно побитая морозом и так и не отжившая по весне ветка, Ева Павловна оглядела Катю с ног до головы и презрительно протянула:

— Да-а-а, нашел мой сынок невестушку.

Сергея дома не было, и держать оборону Кате пришлось самой.

— Значит, так… Как вас там? Екатерина? — Катя кивнула. — Так вот, Екатерина, я, конечно, понимаю, что сейчас уже поздно избавляться от этого, — она кивнула на Катин живот, — но знайте, от нашей семьи вы ничего не получите. Сережа решил поиграть с простушкой — пусть играет. Я ему не запрещаю, но жениться на вас не позволю. И не ждите, что вашего подкидыша мы будем содержать!

— Какого подкидыша? Вы что такое говорите? — возмутилась Катя. — Это Сережин сын.

— Это еще надо доказать. Я бы вам рекомендовала уползти обратно в ту черную дыру, из которой вы выползли, — скривила губы Ева Павловна.

— А не пойти бы вам к черту! — не выдержала Катя.

— Что и требовалось доказать — деревенская хабалка! — усмехнулась Ева Павловна и захлопнула за собой дверь.

Катя разрыдалась. Вернувшийся Сергей застал ее в истерике.

— Мать приходила, — догадался он.

Катя кивнула и рассказала ему все, что успела наговорить ей Ева Павловна.

— Не обращай на нее внимания, побесится и успокоится. Ей никто не нравится, — просто сказал он.

Сергей, видимо, считал, что на этом инцидент исчерпан, и больше про мать не заикался. Та тоже не появлялась и никак их счастью не мешала. Правда, о женитьбе Сергей так и не заговорил. Катя решила, что это не так уж важно. Сколько сейчас пар живут нерасписанными — и ничего. И вроде бы потекла жизнь своим чередом. Кате не на что было жаловаться.

Прожили они вместе больше четырех лет. Катя родила Дашеньку, окончила вуз, даже не брала академический отпуск, потому что Сергей нанял няню, которая помогала следить за малышкой, пока Катя была на занятиях. Маме Катя звонила, но та говорить с ней не хотела. Обычно спрашивала:

— Жива? Жива — ну и ладно.

Глава 3

Алевтина Владимировна слушала рассказ Кати, не перебивая. Лишь изредка покачивала головой. Когда та закончила, долго молчали.

— Катюшка, — наконец нарушила тишину Алевтина Владимировна, — что ж ты не настояла, чтобы расписаться. Все-таки ребеночек у вас.

— Ой, Алевтина Владимировна, — утирая слезы, ответила Катя. — Сами знаете, какие мы, бабы, дуры, когда речь о любви идет. Ведь не думала о плохом. Сначала все ждала, что предложение сделает, а потом как-то привыкла. Думала, со временем все наладится. Кто ж знал, что Сережа погибнет…

— Да-а, знал бы где упасть, как говорится, — вздохнула пожилая женщина. — Но ведь ребенок по документам на Сергея записан?

— Да, конечно.

— Значит, наверное, можно как-то по суду вытребовать пенсию по потере кормильца.

— Наверное, можно, — кивнула Катя. — Только видите, как получилось, нам пришлось уезжать в срочном порядке. Голова кругом.

— Наверное, и жилье ребенку положено, — задумалась Алевтина Владимировна.

— Ох, про жилье я даже думать боюсь, — призналась Катя. — Не хочу я с его мамашей связываться, всю кровь выпьет, да и денег где взять на адвоката?

— Да-а-а, тоже вопрос, — покачала головой Алевтина Владимировна.

Она разлила чай по чашкам и уставилась задумчиво в окно.

— Куда теперь с Дашкой деваться, не знаю, — нарушила тишину Катя. — Знала, что мать злиться будет, ругаться, но не думала, что выгонит или денег за постой попросит. Что я ей не дочь, что ли?

— Да уж, Катя, мать твоя — сложная женщина. Васька вон, брат твой, всю жизнь ни копейкой не помог, а как ни приедет, она перед всем селом хвалится, какой у нее сыночек золотой. А какой он золотой? Приезжает с женой, наживутся тут с месяц на материных харчах, в дорогу она им потом все с огорода обирает да выносит, и уезжают до следующего года. Хоть бы раз подарок какой привез или по дому что помог сделать. Ничего ведь, — махнула рукой Алевтина Владимировна.

— Ваську она всегда любила больше жизни. Видимо, на него все растратила, и мне уже любви не досталось, — горько усмехнулась Катя. — Может, к Ваське за помощью обратиться? — задумчиво проговорила она, но тут же мотнула головой. — Нет, еще его попреков мне не хватало.

Алевтина Владимировна поднялась со стула.

— Иди-ка ты, Катюша, отдыхай. Устала с дальней дороги. А я пойду на огород, к вечеру все там приберу.

— Я вам помогу! — подскочила Катя.

— Нет, иди к дочке и спать ложись. Наогородишься еще, если в селе останешься. Утро вечера мудренее.

Катя сопротивляться не стала и послушно ушла в дальнюю комнату, которую отвела им с Дашей Алевтина Владимировна. Переодевшись, она осторожно прилегла с краю и обняла мирно сопящую дочку.

Неизвестно, как сложилась Катина судьба, если бы тогда, шесть лет назад, она послушалась мать и осталась в деревне. Наверное, как у многих местных девчат. Отучилась бы в училище, что было в соседнем городке, или бы сразу пошла работать на местную ферму дояркой. В лучшем случае — продавщицей в магазин. Село у них было большое. Пару лет назад открыли две фермы, рабочие места появились. А толку-то? Без образования и здесь дороги нет. Осталась бы Катя, встретила бы какого-нибудь местного забулдыгу, здесь у них мало кто не пил: одни чаще, другие реже. Обабилась бы. Рожала бы каждый год одного за другим. Огород бы на себе тащила, скотину. Всё, как мать. В этом, по меркам матери, и должно было быть Катино счастье. Только вот матери в свое время повезло. Замуж она вышла за местного фельдшера, которого в свое время прислали к ним в деревню по распределению. Жили они мирно, отец Кати не пил. Правда, мать, сколько Катя себя помнила, всю жизнь отца пилила: то ей это не так, то то не эдак.

Жалела ли Катя, что послушалась отца и уехала учиться в большой город? Жалела ли, что вот так теперь сложилась ее судьба? Нет, повернуть время вспять — все повторила бы. У нее теперь было высшее образование, в школе она всегда сможет найти работу учителем. Но самое главное — у нее есть дочка Даша, которую Катя любила безмерно. Жить негде? Придумает что-нибудь. Продаст все украшения, что Сергей ей дарил. Там не много, но на съемное жилье на один-два месяца должно хватить. Работу найдет. В школу не возьмут, так в сад могут взять, а не в сад, так хоть уборщицей куда. Она справится. Обязательно справится…

Катя прижала к себе дочку, уткнулась носом в ее макушку и вдохнула сладкий детский аромат, припорошенный запахом лета, солнца и дорожной пыли.