Когда ночь сменяет день. Книга 1

Глава 1

“В этой книге нет ни слова правды, но именно так всё и происходит.“

Боб Фриссел

В тот памятный январский вечер я возвращалась домой позже обычного. Ожидая поезда метро, воткнула в уши наушники и врубила первую попавшуюся песню — это оказались Rage «Wake the Nightmares in My Head»[1]. Поезд подошёл с опозданием, но мне повезло сесть и, безразлично уставившись в окно, я совершенно отключилась от реальности. Правда, на одной из остановок меня вывело из ступора лицо, отразившееся в тёмном стекле — неестественно бледное, словно восковая маска. Но, обернувшись и не обнаружив оригинал отражения, я снова впала в оцепенение.

Объявили мою остановку. Поднявшись, я случайно толкнула стоявшего рядом, хотела извиниться... но так и застыла с приоткрытым ртом. Его лицо было той самой маской, отражение которой я только что видела, а глаза… до странности светлые, почти прозрачные, гипнотические. Не в силах отвести взгляд, я чувствовала расходящуюся по телу волну холода, будто начала остывать кровь, звуки слились в неразборчивый гул... Грохот распахнувшихся дверей, кто-то задел меня, пробираясь к выходу... и я пришла в себя. Вихрем сорвалась с места и вылетела в уже задвигающиеся двери. Ещё несколько секунд постояла на остановке, глубоко вдыхая морозный воздух, и решительно зашагала к дому.

Моя лучшая подруга Дженнифер и я снимаем жильё вместе. Мы познакомились в первый год учёбы, быстро поняли, что студенческое общежитие — не для нас, и нашли отличную квартиру, хотя далековато от центра. Но это неудобство немного компенсировалось чудесным парком, через который проходила дорога от метро к дому. Сейчас парк казался декорацией к волшебной сказке. Под ногами похрустывал снег, лёгкий ветерок сдувал с деревьев снежные пылинки, и они мягко искрились в лунном свете. Подходящий антураж для Юки-онна — женщины-призрака из японских легенд. Она приходит с метелью и пьёт кровь заплутавших в лесу путников. Её поступь бесшумна, кожа — белее снега, дыхание — веяние ледяного ветра. По венам вдруг разлился холод, будто я в самом деле ощутила её дыхание. Пошёл снег, крупные хлопья падали на лицо, цеплялись за рукава куртки. Поёжившись, я ускорила шаг, но, случайно опустив глаза на дорогу, вздрогнула и остановилась — только что передо мной мелькнула тень, которая моей не была! Я растерянно завертела головой. Никого. Но на мгновение показалось, вдалеке, в самом начале аллеи, неподвижно застыла человеческая фигура. Наваждение тут же исчезло, снегопад усиливался. А вокруг по-прежнему царило безмолвие. Моё сердце стукнуло сильнее, потом ещё сильнее и ещё... и, набрав в лёгкие побольше воздуха, я помчалась к дому. Очнулась уже у двери подъезда, ключом в замочную скважину попала попытки с шестой, и влетела внутрь, едва не растянувшись на ступеньках.

Дженни радостно выскочила мне навстречу. Но улыбка сползла с её лица, когда, ворвавшись в квартиру, я судорожно захлопнула за собой дверь.

— Что с тобой? — удивилась она.

— За мной кто-то шёл!

— В парке? — хмыкнула Дженни. — Говорила же, нужно поискать что-нибудь ближе к центру, а ты: отличная квартира, шикарный парк! Теперь вот от психопатов по нему бегаешь!

— Не от психопатов, — буркнула я. — От теней. Там была только тень, а того, кто её отбрасывал, не было!

— Как не было?

На лице подруги отразилась такая растерянность, что я не сдержала улыбку. «Происшествие» вдруг показалось полнейшей нелепицей, и я поспешила сменить тему:

— А что на ужин?

Дженни оживилась — готовить она любила. О моём «приключении» мы больше не вспоминали. Поужинав, пожелали друг другу приятных снов и разошлись по спальням.

Но мои сны оказались очень далёкими от приятных. Несколько раз я просыпалась в холодном поту. Последний раз вскочила с кровати перед самым рассветом. Снова ложиться не имело смысла и, накинув поверх пижамы халат, я подошла к окну. Присев на подоконник, уставилась на заснеженные деревья и раздражённо вздохнула. Уже собиралась отвернуться, но вдруг внизу между деревьями что-то мелькнуло — быстро, словно тень. Я тут же влипла в стекло, напряжённо всматриваясь в сероватую мглу... и, чуть не вскрикнула, услышав за спиной бодрое:

— Так и знала, что уже не спишь! Сделать кофе?

На пороге моей комнаты стояла Дженни в ночной сорочке.

— Напугала до смерти! — я перевела дух.

— Ну извини... А что ты там высматриваешь? Ночных эльфов?

— Угадала! Чем ещё заняться, если не спится? — и, соскочив с подоконника, отошла от окна.

— Это на тебя вчерашняя тень в парке так подействовала, — хихикнула Дженни. — Ну, та, которую никто не отбрасывал.

— Очень смешно! — разозлилась я. — Зачем вообще поднялась в такую рань?

— Работаю сегодня, забыла? Идём, выпьем кофе, — подруга приглашающе кивнула в сторону кухни. — Настроение сразу улучшится!

Кофе действительно помог, но ненадолго. Я тоже подрабатывала — в редакции местного журнала. Работа мне нравилась, но в тот день я была готова развалиться на части и едва дождалась её окончания. Домой вернулась засветло. Дженни пришла, когда уже стемнело и затараторила с порога:

Глава 2

Для Дженни начались суматошные дни — она собиралась на полугодичную практику в Женеву и радовалась этому, как ребёнок. До отъезда оставалась всего неделя, и подруга металась, улаживая какие-то дела, покупала вещи, без которых ей якобы не обойтись, и приходила домой полумёртвая от усталости. У меня, наоборот, неделя выдалась на удивление спокойной. Я даже умудрялась засветло добираться домой и помогать Дженни со сборами — не давала ей запихнуть в чемоданы весь гардероб без разбора. Собиралась она так, будто ехала не в Швейцарию, а на Марс, и не на полгода, а на всю оставшуюся жизнь.

В субботу, за день до отъезда Джении, наша общая подруга Анна праздновала свой день рождения. Накануне я и Линда, ещё одна подруга, после лекций отправились выбирать подарки для именинницы — бегали по магазинам до темноты и едва успели купить, что хотели. Потом Линда помчалась к автобусу, а я побрела к метро. Вокруг, как всегда перед выходными, начинала бурлить жизнь: шутки-смех, очереди перед дискотеками и ночными клубами. Когда я проходила мимо очередного, несколько парней сильно навеселе, толпившихся перед входом, засвистели и замахали мне руками. Я сделала вид, что их не замечаю, но вдруг один, до того стоявший спиной, повернул голову... и я резко остановилась. На мгновение показалось, я вижу призрачные черты незнакомца из метро. Желавшие завязать знакомство парни направились ко мне. Я растерянно глянула на них, на место, где только что стоял незнакомец... и, содрогаясь от внезапного приступа озноба, сломя голову понеслась к метро. Но при мысли о предстоящей «прогулке» через парк, замедлила шаг. И, развернувшись, направилась к стоянке такси.

Никогда не испытывала такого страха перед... чем-то, что даже не могла обозначить. Казалось, оно следит за мной — будто сотни голов поворачиваются следом, неподвижными взглядами провожая увозившее меня такси. Расплывчатые тени скользили вдоль стёкол, словно пытаясь проникнуть внутрь. В шуме мотора слышался тихий шёпот. И опять это ощущение, будто начинает остывать кровь…

— Приехали!

Шёпот стих. Я растерянно хлопнула глазами на шофёра, наклонившегося ко мне через сидение и, расплатившись, выбралась из машины. Вокруг — ни души. Но откуда берётся чувство, что кто-то стоит за спиной? В окнах нашей квартиры горел свет, и меня вдруг охватило такое желание оказаться там, быть защищённой стенами от темноты ночи, что я, как одержимая, бросилась к подъезду и чуть не сломала ключ, отпирая дверь.

Дженни не выскочила в коридор, как обычно, только крикнула, чтобы я зашла к ней. В её комнате царил хаос, по сравнению с которым нашествие галлов на Рим было лишь мелким недоразумением.

— Ничего не успела приготовить к ужину, — нервно бросила она. — Очень хочешь есть?

— Не очень. А ты?

— Тоже не очень. Подождёшь, пока закончу? Тогда вместе что-нибудь приготовим и поужинаем.

— Хорошо. Тебе помочь?

— Да! — обрадовалась Дженни.

Я опустилась на пол перед кучей одежды.

— Ты слышала когда-нибудь о Глэмисском замке?

— Где это? — без особого интереса спросила Дженни.

— В Шотландии. Возле одной из стен постоянно слышался стук, будто стучали изнутри. Когда стену взломали, нашли в ней останки членов какого-то клана, заживо замурованных в 14-ом веке. Кости предали земле, и стук прекратился.

Дженни перестала возиться с тряпками и повернулась ко мне.

— А скалолазы верят в легенду о Чёрном Альпинисте, — продолжала я. — Однажды группа альпинистов сбилась с дороги. Полумёртвые от голода, они брели наугад, как вдруг увидели маячившую впереди тень. Испугавшись непонятно чего, бросились наутёк и случайно выскочили к лагерю другой альпинистской группы. Там их приютили, а потом стали спрашивать, куда делся шестой из их команды. Спасённые удивились — ведь их с самого начала было только пять. Считают, что шестым был Чёрный Альпинист — та самая тень, напугавшая скалолазов и бежавшая с ними, пока они не выбрались к спасительному лагерю.

Дженни шумно выдохнула.

— Что на тебя опять нашло?

— Ничего. Просто подумала, неужели такое действительно существует?

Почему-то вспомнила лето, которое я провела у родственников, когда мне было десять. Неприятная старуха, их соседка, пялившая на меня глаза всякий раз, когда приходила к ним в гости. Однажды, остановив меня на улице, она сказала, что видит рядом со мной тень, которая рано или поздно меня поглотит. Её слова меня напугали, но я всё же решилась спросить, что это за тень. Старуха сделала таинственное лицо и заявила, что я отмечена злым роком, но переживать из-за этого не стоит — изменить всё равно ничего нельзя, а жить с этим можно долго. После мы общались довольно часто, и я совершенно перестала бояться, хотя старуха рассказывала о жутких вещах: неприкаянных душах, демонах и силе, которую якобы получила от последних. Почему она делилась этим со мной, осталось тайной. Прощаясь с ней перед отъездом, я предположила, что мы, вероятно, встретимся, когда приеду в следующий раз, но старуха печально покачала головой:

— Недолго мне осталось быть здесь, моя крошка.

В начале осени старуха умерла — тётя сообщила об этом по телефону. А я долгое время верила, что видела её на улице за день до звонка…

— Тебе опять какая-то тень мерещилась?

Я перевела на Дженни рассеянный взгляд и дёрнула плечами.

Глава 3

Солнце светило в лицо. Я раздражённо поморщилась… и тут же рывком села на кровати. Вообще не помнила, как на ней оказалась. Последнее воспоминание — жестокие светящиеся глаза, не отрывающиеся от моих, капли крови, скатывающиеся на снег. Тихо застонав, я посмотрела на запястье, где остались отметины острых зубов. Вампир… Нет, всё это не было сном. И почему-то я ни на миг не усомнилась, что произошедшее действительно произошло…

…Мне было восемь, когда в автокатастрофе погиб мой дядя. Мы стояли на кладбище, ярко светило солнце, а над могилой дяди летала большая белая сова. Когда я показала на неё моим двоюродным братьям, те только переглянулись, а старший покрутил пальцем у виска. Они ничего не видели, и впоследствии я убедила себя, что сова привиделась и мне.

Мне пятнадцать. Наши классы отправили на природу в лес. Мы бродили по живописной местности, где в стародавние времена приносили человеческие жертвы духам леса, и я никак не могла избавиться от ощущения, что за нами наблюдают.

— Считалось, что духи видимы дважды в сутки: в полдень и в полночь, — рассказывала наша сопровождающая.

Мэттью, один из моих тогдашних приятелей, шутливо ткнул меня локтем в бок.

— Сейчас как раз полдень!

Словно в ответ на его слова, один из валявшихся вдоль тропинки валунов вдруг превратился в какую-то тварь с заострёнными ушами и когтистыми лапами. Хлопнув кожистыми крыльями, она испустила пронзительный визг, и я, отшатнувшись, не удержалась на ногах. Жуткое существо тотчас исчезло, вокруг меня столпились одноклассники. Мэттью неумело пытался остановить кровь, капавшую на землю из моих разодранных локтей. Но никто не видел твари и не слышал её визга. Я тоже сомневалась, что всё это не было игрой воображения. И на ту же игру воображения я списала крылатых существ, проносившихся над нашими головами к месту, куда на землю упали капли моей крови.

Наверное, это и есть злой рок, которым я отмечена с рождения. Или старая ведьма имела в виду вампира, который явится по мою душу этой ночью? Скольких же смертных с моим «даром» он извёл, прежде чем решил «позвать за собой» меня? Снова опустившись на постель, я подтянула одеяло к подбородку. Мысли носились в голове по кругу, погружая сознание в сонное оцепенение...

***

Подскочив на кровати, я растерянно огляделась, ничего не понимая. Очевидно, я задремала, но теперь что-то вырвало из объятий сна. Несколько секунд хлопанья глазами, и до меня дошло — мой сотовый на столе в гостиной, смолкнувший и тотчас зазвонивший опять. Протирая глаза, я бросилась к нему.

— Алло?

— Почему не отвечаешь? Договорились же, что позвоню!

— Дженни, — я перевела дух. — Извини, я заснула.

— Заснула?! Хотя точно, у тебя почти ночь…

Я с ужасом повернулась к окну, уже подёрнувшемуся дымкой сумерек. Час мой пробил, а я так и не придумала, как этому помешать...

— Алло! Ты где?

Вздрогнув, я вернулась к действительности.

— Здесь… чего кричишь?

— В третий раз вопрос задаю, а в ответ — молчание. Снова на тень засмотрелась?

— Нет, ожидаю её в гости.

— Ну вот опять! Так и знала, нельзя оставлять тебя одну!

Дженни говорила что-то ещё, но я её уже не слышала. По телу разливался леденящий холод, я медленно обернулась… и сотовый выскользнул из пальцев. Мертвенное лицо, светящиеся глаза, бескровные губы… Его вид приводил в ужас, лишал воли. Подняв мобильный, из которого продолжал доноситься голос Дженни, он протянул его мне.

— Дженни, — слышала себя словно со стороны. — Я перезвоню позже. Пока…

— Что случилось? — не поняла она. — Всё норма…

Я отключилась. Собравшись с силами, подняла глаза на вампира. Он просто смотрел на меня, не произнося ни слова. От гнетущей тишины начало звенеть в ушах, и я спросила, просто чтобы её нарушить:

— Как мне тебя называть?

— Арент.

— Необычное имя.

— Мода на имена меняется, как и всё остальное.

— И когда же твоё имя было в моде?

— Около восьми столетий назад.

— Тебе сейчас... восемь сотен лет?!

— Без малого.

— И… где ты родился?

— Хочешь выиграть время?

— Нет, — пробормотала я. — Может быть...

И замолчала, до боли прикусив губу, когда он медленно наклонился ко мне. Вот и конец... Я закрыла глаза, но тут же распахнула их снова. Не хочу умирать, малодушно зажмурившись! По бледным губам вампира проскользнула улыбка. Отодвинувшись, он неторопливо направился в глубь комнаты. А я судорожно выдохнула, чувствуя, что близка к обмороку. Опустившись в кресло, вампир жестом пригласил меня занять место на диване и, подождав, пока я нетвёрдыми шагами доковыляю к дивану, заговорил:

— Я родился в Англии в 1238 году. Мой отец был отпрыском очень знатного норманнского рода. В жёны ему прочили девицу из не менее благородной норманнской семьи. Но отец и Судьба решили иначе. Помыслы его устремились к девушке древнего сакского рода, и он соединился с ней наперекор желаниям своей и её семьи.

Глава 4

Мы шли по пустынной улице в противоположную от парка сторону. Свет редких фонарей выхватывал бледное лицо вампира. Я слышала только звук собственных шагов — его поступь была бесшумной. Рядом со мной будто скользила бесплотная тень, порождённая ночным мраком.

— Арент, — как же странно произносить имя этого существа вслух.

Он устремил на меня взгляд холодных светящихся глаз.

— Как ты стал таким, как сейчас? Это произошло… по твоей воле?

— Да. Я был осуждён в загробной жизни, ещё будучи человеком. Моё обращение дало возможность избежать приговора.

— Твоё обращение и было этим приговором, — тихо возразила я.

Он улыбнулся.

— Бессмертие для тебя — приговор?

— Ты не можешь умереть, потому что уже мёртв, ведь так? Какое же это бессмертие?

— Такое же, как и бессмертие души. Человек — это единение праха и вечности. Он рождён смертным, но смерть — лишь переход к бесконечности. Когда умирает тело, вечность, блаженную или мучительную, обретает душа. Если же тело обретает вечную жизнь…

— Умирает душа, — прошептала я. — Мучительная вечность тебе действительно не страшна. У тебя нет души, которая бы страдала за твои грехи…

На несколько мгновений воцарилось молчание, пока я снова его не нарушила:

— Таких, как ты, много?

— Если охотников станет слишком много, им не на кого будет охотиться.

— А ваши жертвы?

— Умирают.

— И всё? Разве они не становятся…

— Чтобы стать подобными нам, недостаточно послужить кому-то из нас пищей. Одно из наших имён означает «избранные». Каждый из нас был в своё время избран бессмертным, который раньше был избран другим бессемертным — и так до самых истоков нашего существования. Никому не известно точное число первых Избранных, которые были созданы Старейшим. Но им уже не была дарована роскошь прихоти. За всё своё существование бессмертный может создать лишь одного подобного себе.

— И... когда был «создан» последний? — спросила я просто, чтобы продолжать говорить.

— Около трёх столетий назад.

— Откуда ты знаешь?

Вампир посмотрел вверх — на мелькнувшую меж облаков луну.

— «Словно отблеск луны в воде, непрочна жизнь смертных» — так говорили в Индии в давние времена. Умирающее и возрождающееся светило, абсолютный зенит которого длится лишь доли секунды. У многих народов оно ассоциируется со смертью, но также — и с перерождением. Когда один из вас становится одним из нас, в небе появляется луна цвета крови, зримая лишь тем, кому дано её видеть. Это означает, что смертному была дарована вечная жизнь. Когда придёт время, ты тоже увидишь луну цвета крови, взошедшую в твою честь.

Я вскинула глаза на небо.

— Не теперь, — Арент легко коснулся моего плеча. — Но думаю, ждать придётся недолго.

Всё, как я и предполагала: он собирается меня обратить. И сейчас мы, вероятно, идём туда, где это должно произойти... Стараясь не поддаться панике, я затравленно огляделась. Но мы вышли на довольно оживлённую улицу: магазины, ресторанчики, люди — ничего похожего на мрачную дыру в дантовом Аду, подходящую для зловещего ритуала, который убьёт во мне душу. Остановившись возле какого-то бара, Арент открыл передо мною дверь. Внутри было сумрачно, хорошо освещена только стойка с барменом по одну и несколькими нетрезвыми посетителями по другую сторону. На столиках мерцали свечи в подсвечниках из матового зелёного стекла. По стенам извивались тени. Тихо играла печальная музыка. Почему-то мне стало не по себе, я нервно передёрнула плечами. По губам заметившего это Арента промелькнула улыбка, и он приглашающе махнул рукой в глубь зала. К нам тут же подошёл официант. Арент заказал красное вино, я — какой-то крепкий коктейль. Официант кивнул и ринулся к стойке.

— Тебе здесь не нравится? — спросил Арент.

— Нет.

— Почему?

— Это место — как склеп. А музыка похожа на стенания прóклятой души. Но ты, наверное, бываешь здесь часто.

— Время от времени. Здесь я встречаюсь с пищей.

— С… — я запнулась.

— Не думаешь же, что питаюсь на улице? Это было бы дурным тоном.

Официант уже поставил перед нами напитки и ретировался. Я рассеянно посмотрела ему вслед и пробормотал:

— Но ведь люди тебя видят.

— Не так, как ты. Смертные видят во мне себе подобного — человека. Воображение их никогда не покидает отведённых ему границ.

Неужели действительно можно принять это существо за человека? Острые зубы, мертвенная бледность и глаза — холодные, бездушные… И это чудовище должно стать моим неразлучным спутником до конца времён! Неизменно. ВЕЧНО… Я судорожно схватила стоявший передо мной бокал и опрокинула в себя содержимое. Сквозь поднявшийся в ушах шум прозвучал спокойный голос Арента:

— Тебе нехорошо?

Я усмехнулась. В зеленоватом сиянии свечи сидевшее напротив существо ещё больше походило на призрак.

Глава 5

Открыв глаза, я не сразу поняла, где нахожусь. Двинула рукой и с удивлением обнаружила прозрачную трубочку, тянущуюся к моей вене. Капельница?! Я растерянно огляделась. Обилие белого цвета, пропитанный лекарствами воздух… Больничная палата? Слабость — ужасная, голова кружится... Попыталась приподняться, но тут дверь открылась, и в палату вошла медсестра.

— Доброе утро! — прощебетала она. — Как наше самочувствие?

— Нормально... Как я здесь оказалась?

— Молодой человек принёс вас на руках и позаботился, чтобы вам отвели отдельную палату. Он спас вам жизнь.

— Он так сказал?

Медсестра с недоумением покосилась на меня.

— Я с ним не разговаривала. Но вы потеряли много крови, и, если бы не он, вас бы сейчас здесь не было.

— Это точно, — усмехнулась я. — Когда мне можно будет уйти?

— Как только окрепнете. Сейчас вы и стоять без посторонней помощи не сможете. Вашу левую руку, пожалуйста.

Я апатично наблюдала, как она измеряет мне давление и качает головой — слишком низкое. Потом проверяет капельницу и, проронив «Старайтесь как можно больше спать», направляется к двери. Оставшись одна, снова попыталась подняться. Но медсестра оказалась права — в ушах зашумело, предметы вокруг запрыгали перед глазами, как стёклышки в калейдоскопе, и я со стоном рухнула обратно на кровать.

Весь день я дрейфовала на границе между сном и бодрствованием, переходя из полуреальности в полузабытьё и обратно. Из этого состояния меня вывел тонкий хрустальный звук, будто тронули струну арфы. Я приоткрыла глаза и слабо вздрогнула. Рядом на кровати сидел Арент. В руках он держал бокал с тёмно-красным вином и водил по его ободку пальцем — этот звук и вырвал меня из мира грёз.

— Как ты себя чувствуешь?

Участие, с каким он это произнёс, казалось издевательством.

— Бывало и лучше.

— Мне жаль, — он протянул бокал. — Это поможет тебе немного восстановить силы.

Я приподнялась, даже не глянув на бокал. Арент поставил его на прикроватный столик и глухо проговорил:

— Я едва не убил тебя.

Не выдержав его взгляд, я опустила глаза, и призналась:

— На самом деле ты был прав, я хотела тебя задеть… и за это поплатилась.

Он вдруг взял мою руку и приложил её к своей груди туда, где должно биться сердце. Но оно не билось, словно я касалась восковой статуи. Моя ладонь задрожала, и вампир разжал пальцы, больше её не удерживая.

— В моём теле нет жизни, но оно не мертво, — тихо произнёс он. — У меня есть душа, но это — не душа человека. Ты боишься лишиться своей. В этом причина игры, которую ты ведёшь со мной с самого начала?

— Хороша игра, «выигрыш» в которой — проклятие, — прошептала я.

Он слабо улыбнулся.

— Разве человеческая жизнь, полная суеты и пустоты, постепенное увядание, болезни, немощь — не худшее из проклятий? И ты готова на это ради чего? Мрак живёт и дышит в тебе. «Проклятье», которого ты так страшишься, всё равно станет твоим уделом на смертном одре.

— Мрак во... мне?

— Родившиеся с твоей способностью смотрят во Тьму, даже оставаясь на Свету. Добавь к этому твёрдость духа и несгибаемую волю, и получишь безжалостное непреклонное существо, по ту сторону добра и зла. Ты видишь мою истинную суть, но и я вижу твою. Для меня лишь непостижимо, что она до сих пор не завладела тобой целиком. Ничего подобного я ещё не встречал.

Я растерянно смотрела на вампира, не в силах даже возразить. В голове одно за другим проносились воспоминания...

…Мне шесть. Соседский мальчишка прогибает спицы на колесе моего нового велосипеда, я бросаюсь на него и расцарапываю лицо так, что его нужно везти в больницу.

Мы празднуем моё девятилетие. Избалованный сын приятельницы матери ломает игрушку моего младшего брата, и я разбиваю о его голову фарфоровую чашку — ему пришлось накладывать швы.

В школу родителей вызывали регулярно. Я сломала несколько носов, вспорола карандашом руку одного недоброжелателя за то, что он порвал мою тетрадь для записей, шарахнула рюкзаком грубияна, обозвавшего мою подругу...

...и вздрогнула от прикосновения холодных пальцев, когда Арент легко погладил меня по щеке.

— Я думал, что знаю о смертных всё. Встречал разных: хороших и дурных, гениальных и примитивных, как амёбы. Но ты остаёшься для меня загадкой. Этот век настолько погряз в скептицизме, что способность одного человека видеть нашу истинную суть на самом деле не причинила бы вреда. Но, впервые встретившись с тобой взглядом, я понял не только, что ты узнала, кто я, но и, что место твоё — не в этом мире. Оно — рядом со мной.

Ещё ни разу Арент настолько не походил на человека: его жестокие глаза потеплели, надменное лицо смягчилось. Но это было лишь мимолётное сходство, на мгновение преобразившее демоническое существо с «нечеловеческой» душой.

— Почему ты ещё не обратил меня? — голос повиновался мне с трудом. — Если всё уже решено...

— Не хочу принуждать тебя. Поэтому обещаю ждать, когда будешь готова. Но не заставляй меня ждать слишком долго.

Глава 6

По мнению восточных мудрецов, за пределами текущего мгновения нет ничего, поскольку всё остальное либо уже прошло, либо ещё не наступило. Мечтая о будущем или вспоминая прошлое, человек блуждает во временах ему ещё или уже не принадлежащих, забывая о единственном, что ему дано: том самом текущем мгновении — настоящем. Для меня мгновение стало единственной осязаемой реальностью. Не видя смысла оглядываться на прошлое, страшась заглядывать в будущее, я цеплялась за настоящее с отчаянием безнадёжности. Общалась с Дженни по телефону, виделась с Линдой, побывала на работе — правда, чтобы уволиться. Но, несмотря на все усилия, моя жизнь походила на пустой панцирь цикады: оболочка, сохраняющая форму насекомого, но давно им покинутая. Всё, что когда-то придавало ей смысл — друзья, увлечения, стремления — заслонила одетая в чёрное фигура, являвшаяся каждую ночь неотвратимо, как Судьба. Арент. Всякий раз, когда ловила на себе его пристальный взгляд, понимала, как сильно тяготит его вынужденное ожидание. Чувствовала его злость, когда он прощался со мной на рассвете. Моя воля к сопротивлению таяла с каждым днём. Это бледное существо с жестокими глазами уже завладело моей жизнью, к нему перешла чуть не вся моя кровь… Ещё совсем немного — и ожидание утомит его окончательно, и тогда никакое обещание его не остановит.

После выписки из больницы я ударилась в чтение всякой мистической дребедени — в призрачной надежде найти способ избавиться от Арента. Но довольно быстро поняла: в легендах и преданиях нет ничего, кроме абсурдных измышлений, не имеющих ничего общего со здравым смыслом. Окончательно отчаявшись, вспомнила и о странном стихотворении, переписанном с древнего манускрипта. Вдруг вдохновением автору манускрипта послужило реальное событие? И однажды как бы невзначай заговорила об этом с Арентом. В ответ он презрительно скривил губы.

— Герцог Альбрехт. Я знал этого безумца.

— Так он был сумасшедшим… и всё, о чём говорится в манускрипте — просто плод его больного воображения?

— Род герцога преследовал злой рок. Члены его многочисленного семейства один за другим лишились жизней, а сам герцог — рассудка. Похоронив последнего отпрыска, он затворился в своих покоях, уверяя, что за порогом его ожидает смерть. Но отгородиться от смерти стенами не удавалось ещё никому. Когда дверь в его покои взломали, герцог был мёртв, а повёрнутое к порогу лицо искажала гримаса ужаса. Таинственная смерть хозяина повергла слуг в суеверный трепет. Ещё большее смятение вызвало его завещание.

— Тот самый манускрипт… Значит, герцог знал, кто ты?

— Скорее, предполагал. И был весьма близок к истине.

— А его семья — это ведь дело твоих рук?

— Род барона был проклят, — улыбнулся Арент. — Мне показалось забавным воплотить проклятие в жизнь.

Я опустила глаза на стоявшую передо мной чашку капучино. Мы сидели в небольшом ресторанчике. За соседним столиком что-то тихо обсуждала пожилая пара. За столиком подальше двое парней присоединились к ожидавшему их третьему, и официантка подошла принять заказ. По всей видимости, Арент тщательно выбирал места для наших встреч: не слишком людные, но всегда приятные. Я рассеянно погрузила ложку в молочную пену, нарушив узор из какао в виде снежинки, и процитировала:

— «Когда ночь сменяет день,

Выползает злая тень

И стоит перед окном,

Будто просится в мой дом…»

В легендах нередки упоминания, что вампир не может переступить порог дома, не будучи в него приглашённым. Но его порог, очевидно, не был помехой для тебя.

Арент провёл пальцем по ободку стоявшего перед ним бокала с неизменным красным вином.

— Едва ли ты можешь представить, сколько тайн хранит этот мир и сколько невидимых человеческому глазу существ в нём обитает. Некоторые из них безобидны, как мотыльки. А есть и такие, чья мощь поистине устрашает. Но никакая сила не абсолютна. Я не являюсь исключением. Мои возможности почти безграничны, но им дано проявляться лишь в ограниченное время.

— Ночью…

— Да. «Когда ночь сменяет день», ваш мир принадлежит мне.

Арент махнул рукой, и бокал полетел вниз. Я автоматически посмотрела на пол, но осколков не было, а бокал по-прежнему стоял на на столике…

— Я — детище обоих миров, — спокойно продолжил Арент. — Рождённый в смертном мире, я в нём же питаю бессмертие, которое обрёл в другом измерении. И, став частью этого измерения, я следую его законам, даже находясь среди людей. Существа моего мира и люди ходят разными дорогами.

Он кивнул в сторону бокала.

— Движения мои неуловимы для глаз человека, потому что восприятие его ограничено физическими величинами его мира, которые для меня — ничто. Быстрее щелчка пальцев я могу оказаться в любой точке мира людей, растереть в пыль камень, искрошить металл. И всё же в вашем мире есть границы, нарушить которые не в моей власти: ограда церкви, ворота монастыря, освящённая земля кладбища. Или порог, отделяющий жилище человека от остального мира.

— Значит, это правда...

— Только не думай теперь, что я боюсь чеснока, осинового кола или серебряных пуль.

— А солнечный свет?

— Как ты представляешь себе бессмертие, если простой солнечный свет может убить? Мифы людей так склонны к преувеличениям!

Глава 7

Разумеется, я не замедлила позвонить профессору. Тон его был дружелюбным, он согласился встретиться со мной в четверг и даже переслал информацию о людях с «магическим видением». В понедельник утром я уже сидела, с головой погрузившись в чтение, когда настойчиво зазвонил мобильный. Это была Анна. В пятницу из длительной командировки возвращался её кузен, и подруга приглашала на вечеринку в честь этого события. Я хотела отказаться — кузен её был редким недоумком, но в последний момент вспомнила об Аренте. Он всегда интересовался, как проходят мои дни. Я выдумывала встречи с друзьями — поначалу, чтобы не выдать, чем занималась на самом деле. Но, заметив, что это вызывает у него недовольство — Арент явно смотрел и на меня, и на то, что осталось от моей жизни, как на нечто, всецело принадлежащее ему — начала изобретать истории уже с целью ему досадить. Теперь у меня появилась возможность поступить наперекор его желаниям не только в воображении, и я приняла приглашение Анны. Закончив разговор, на всякий случай отключила мобильный и вернулась к статьям профессора Чэдвика.

Из наблюдений профессора следовало то, что я подозревала уже давно: мифы и легенды постепенно складывались вокруг фактов, опиравшихся на когда-то воочию увиденные явления. Забыв про заваренный чай, я читала подборку легенд на распространённый мотив: девушка, которую сватают за видного парня, подозревает, что с ним что-то неладно, начинает следить за ним по ночам и узнает, что парень не тот, за кого себя выдаёт. Обычно он оказывался либо оборотнем, либо разбойником, наказанным вечной жизнью за злодеяния, либо питающимся человеческой плотью монстром. В легендах виновного ждали разоблачение и кара, в реальности всё было по-другому. В качестве примера профессор приводил трагическое происшествие середины 17 века. Дочь шотландского аристократа Джеймса Далримпла попыталась убить своего жениха во время первой брачной ночи, уверяя, что он не человек, а чудовище. Инцидент списали на несчастную любовь девицы к другому мужчине и помешательство из-за невозможности с ним соединиться. Профессор же придерживался мнения, что несчастная видела истинное лицо своего жениха, который на самом деле человеком не был.

Далее профессор рассматривал ещё несколько случаев проявления магического зрения в разное время в разных странах, подчёркивая, что выводы на данную тему носят гипотетический характер и установить число людей, рождающихся с этим даром, невозможно. Все, кого он упомянул, умерли молодыми, при загадочных обстоятельствах или насильственной смертью. При этом термин «стоящий меж двух миров» не встретился мне ни разу. А ещё я не могла взять в толк, как обычный человек, пусть даже профессор по демонологии, мог настолько проникнуться своими исследованиями, чтобы поверить в то, что в них исследовалось. Может, и он обладает магическим зрением, но, как и я, предпочитает об этом молчать? Эта мысль вылилась в первый же заданный мною вопрос, когда мы встретились. Профессор улыбнулся.

— Я думал, вы начнёте подозревать нечто подобное. Но люди с магическим зрением рождаются не так часто, «стоящие меж двух миров» и того реже. Я имел возможность побеседовать с некоторыми из первых, но встретиться хотя бы с одним из вторых мне не довелось.

— Тогда откуда вам столько известно? Существование двух миров, люди, способные видеть вампиров, сами вампиры, наконец…

— Краеугольным камнем в моих исследованиях стало то самое завещание известного вам герцога. В древнеиндийской погребальной традиции существовал культ питаров — духов умерших предков. Считалось, что они пребывают в мире, отличном от мира людей, и даже ви́дение их отличается от человеческого. Питары видят одну половину лунного месяца, а человек видит другую его половину. Но что, если некоторые люди обладают зрением, подобным зрению питаров и способны видеть то, что видят они? На эту мысль меня натолкнуло завещание герцога, и я занялся исследованиями на эту тему. Что касается вампиров, едва ли можно найти мифологию, в которой не упоминаются кровососущие существа со сверхъестественными возможностями. Каждая культура возникает как попытка человеческого ума осмыслить истины мира, поэтому предположение, что создания, описанные в целом ряде культур, на самом деле существуют, вполне оправдано.

— Но тогда что-то из этих описаний должно соответствовать действительности, — вздохнула я. — Всё, что до сих пор попадалось мне, напоминает заметки к сценарию третьесортного фильма ужасов.

— Как давно вы занимаетесь этой темой?

— Около месяца.

— Наука не отвечает на все вопросы, но помогает понять бессмысленность многих из них. Чем больше времени вы посвятите исследованиям, тем вернее научитесь отличать вымысел от того, что могло бы оказаться правдой.

— Время… Как раз то, чего у меня нет.

— Я вас понимаю, — задумчиво проговорил профессор. — Время — лучший учитель, но, к сожалению, оно убивает своих учеников…

— Поэтому я так надеюсь на вашу помощь. Готова сидеть над книгами день и ночь, но мне нужно хотя бы направление, совет…

— Разумеется, вы можете рассчитывать на мою поддержку. Я лишь должен знать, чему в вашей работе вы собираетесь уделить особое внимание.

— Меня интересуют вампиры.

— Вы выбрали весьма широкое поле для исследований. Поскольку упоминания об этих существах встречаются в целом ряде культур, они приобрели очень обширный круг характеристик.

— Но, если способность видеть вампиров даётся для того, чтобы обеспечить защиту, то кому-то должно быть известно, как уничтожить то, что представляет опасность? То есть среди сотен бредовых измышлений, как убить вампира, должен быть хотя бы один действенный способ.

Глава 8

На следующий день я, как обычно, отправилась в свой импровизированный исследовательский центр, просмотрела присланные профессором статьи, убедилась в их полной бесполезности и занялась имевшимися в наличии книгами. Но делала это скорее по привычке. Я не знала, сколько времени намеревался оставить мне Арент: ночь, две, три? Отказываться от задуманного он не собирался, а способа ему помешать у меня не было… Вздохнув, я подняла глаза от «захватывающей» книги «Истоки вампиризма» на окно и поспешно поднялась из-за стола. Солнце уже садилось. Ехать отсюда минут сорок на автобусе — добраться домой до заката я не успею… Но что с того? Выключив ноутбук, я вылила в раковину нетронутый чай, надела куртку и покинула своё «убежище».

Автобус подошёл быстро. Забившись на сиденье в самом конце салона, я погрузилась в невесёлые размышления. Лишившись надежды избавиться от Арента, впервые задумалась о предложенном им бессмертии, как о чём-то перешедшем из класса возможного в класс реального. Иногда я боялась его, но была вынуждена признать, что ни с кем из людей не могла говорить так, как с ним. Арент будто читал мои мысли, подчас понимая их лучше меня самой. Меня это пугало и завораживало, внушая двойственное отношение к самому Аренту. Принуждение к участи, которой хотел для меня он, совершенно не считаясь с моими желаниями, приводило в бешенство. Но ненависти к нему я не испытывала. Одержимо искала способ его уничтожить. Но в глубине души сомневалась, что, если бы Арент действительно исчез навсегда, меня бы это обрадовало…

Выпрыгнув из автобуса, я зашагала в сторону дома. Солнце село. Свет уличных фонарей терялся в дымке тумана, окутавшего пустынные улицы. В сгущавшихся сумерках знакомые дома и переулки приобрели призрачный вид. В самóм наступлении этой ночи было что-то зловещее. В метре от меня дорогу перебегала светло-рыжая кошка. Мелко перебирая лапками, она нырнула в стелющуюся по земле тень дерева, и я невольно замедлила шаг. Выскочив из тени, кошка стала угольно-чёрной. И тут только я обратила внимание на чувство холода, разливавшегося по венам, настолько привычное, что почти перестала его замечать...

— Арент! — позвала я, озираясь по сторонам.

Мимо прошла смеющаяся парочка. От ближайшего ко мне дерева метнулась тень.

— Арент?

— Не угадала!

Краткое ощущение вращения, мелькнувшие перед глазами светлые волосы… и я вскрикнула скорее от шока, чем от боли, когда острые зубы впились мне в шею. В тот же миг что-то вихрем налетело на нас сбоку, но укусивший, стиснув меня ещё крепче, проворно отскочил в сторону.

— Сделай шаг, и она умрёт! — прошипел он, сдавливая мне горло.

Задыхаясь, я вцепилась ногтями в лишавшие дыхания ледяные руки. Беспорядочно метавшийся взгляд выхватил фигуру Арента. Тонкие черты искажала ярость, глаза горели дикой ненавистью. Он опять дёрнулся ко мне, но державший меня вампир чуть стиснул пальцы, и из моего горла вырвался хрип.

— Не поступай необдуманно, Арент, — предупредил он. — Ты знаешь, сколь хрупко человеческое тело.

На Арента стало страшно смотреть. Наверное, так выглядят свирепые духи преисподней.

— Как ты посмел явиться сюда? — прорычал он. — Как осмелился коснуться того, что принадлежит мне?

Напавший на меня расхохотался.

— И что именно принадлежит тебе, мой друг? Это человеческое существо, которое ты никак не можешь обратить? О, это было забавно — видеть тебя тоскующим под окнами смертной! Что же произошло, дорогой Арент? Что вдруг заставило тебя забыть о презрении, которым ты всегда столь щедро награждал род людской?

— Чего ты хочешь? — снова прорычал Арент.

— Это тебе известно не хуже меня! Я хочу уничтожить тебя, как однажды ты сделал это со мной!

— Тогда наша схватка была честной. Сила была на моей стороне!

— А теперь на моей стороне твоя слабость. Вот это смертное создание, без которого ты не мыслишь своей бессмертной жизни.

— Если убьёшь её, я превращу твоё существование в ад, мысли о котором мучили тебя в ночных кошмарах, когда ты был человеком! И, клянусь, по сравнению с этим преисподняя будет казаться тебе Эдемом!

— Возможно, — хмыкнул напавший на меня. — Но, даже измучив меня, её ты не вернёшь. И с этой потерей ад, которым ты грозишь мне, станет и твоим уделом.

— Тогда убей её! Сделай это и дай мне увидеть твоё лицо, не скрытое более за хрупким телом смертной!

Сознание постепенно оставляло меня. Я едва различала голоса, доносившиеся, словно из другого мира.

— Убить и всё? Друг мой, ты ведь знаешь меня достаточно хорошо, чтобы предположить подобную нелепость!

Злобный смех прозвучал так издевательски, что ненадолго вернул меня к реальности. Железная хватка на шее немного ослабла, позволяя дышать. По груди расплывалось что-то тёплое, и я вдруг поняла — моя кровь. Просачиваясь из укусов сквозь пальцы вампира, она медленно уходила из моего тела.

— Я видел тебя в ту ночь над её бездыханным телом, когда ты сам едва не стал причиной её гибели. Если б она могла видеть твоё лицо! С той ночи ты осторожен и насыщаешься кровью до предела, прежде чем прийти к ней. Ведь искушение может оказаться слишком велико, и твоя слабость будет стоить ей жизни.

— Чего ты хочешь? — прогремел Арент. — Спрашиваю в последний раз!

Глава 9

Я очнулась днём в своей квартире, с трудом поднялась на ноги. Всё было как в тумане. Горячий чай, какая-то еда, одеяло, кровать... В следующий раз я открыла глаза, когда солнце уже садилось. Шатаясь, добрела до ванной. Душ придал бодрости, и я даже не особо ужаснулась виду своей шеи: на фоне синих пятен от пальцев вампира укусы не очень бросались в глаза. Закутавшись в халат, вышла в гостиную. Состояние было как с перепоя.

— Такое ощущение, будто пила неделю, — вполголоса пробормотала я.

— Странное ощущение. Особенно, если учесть, что пила не ты, а тебя.

Ещё совсем недавно невесть откуда прозвучавший голос вогнал бы меня в панику. Сейчас я скорее удивилась: голос был мне знаком, но это не был голос Арента. А, обернувшись, так и подскочила — в кресле, в котором часто сидел Арент, развалился светловолосый вампир, напавший на меня прошлой ночью. Поддавшись первому импульсу, я дёрнулась к двери, но... он уже стоял между мной и дверью, полностью отрезав путь к бегству.

— Куда-то собралась?

— Где Арент?

Он подло ухмыльнулся.

— Советую забыть это имя. Носящий его здесь больше не появится.

— Почему это?

— Скажем, здесь нашему другу искать уже нечего. Все свои обязательства в отношении тебя он передал мне. Теперь на мне лежит долг позаботиться о твоём будущем.

— То, без чего я, конечно, смогу обойтись.

— Нисколько в этом не сомневаюсь. Я ведь только упомянул, что долг лежит на мне. Но ничего не говорил о намерении его исполнять!

Он сверкнул зубами в довольной улыбке и прошёлся по комнате, с интересом разглядывая обстановку. Я напряжённо, но без страха наблюдала за ним. Высокий, может, чуть ниже Арента. Волосы платинового оттенка подстрижены и уложены по последней моде, одежда явно подобрана с большой тщательностью. Дорогие часы, старинный перстень с крупным изумрудом на мизинце правой руки. Вообще, в речи, манере держать себя, во всём его облике было слишком много человеческого, чтобы испытывать суеверный трепет, который я испытывала в присутствии Арента. Лишь всё та же мертвенная бледность, придававшая его некогда смуглой коже пепельный оттенок, обличала в нём существо из другого мира. Я мысленно сравнивала его с Арентом, всегда с мрачной изысканностью одетым в чёрное, в каждом жесте и слове которого сквозило нечто, с первого взгляда отделявшее его от мира людей. В нём было что-то непостижимое, величественное и пугающее одновременно. А сейчас, следя взглядом за передвигавшимся по комнате существом, я не испытывала и тени робости. То, что так похоже на нас, едва ли может внушать страх.

— Что значит твоё появление в моём доме? — с вызовом бросила я. — Тебя никто сюда не звал.

Он мгновенно обернулся, сощурив глаза.

— А мне это и не нужно, моя радость. Во мне твоя кровь, или ты забыла? Мне не требуется приглашения, чтобы прийти туда, где находишься ты.

Враждебность к нему росла с каждым его словом, и я это не скрывала.

— Я хочу знать, где Арент.

— Разве ты ещё не поняла, chérie[1]? Арент ушёл, его ты больше не увидишь. Я буду тем, кто обратит тебя.

— С какой стати?

— С той, что наш друг Арент мне кое-что должен, и с помощью тебя я взыщу этот долг сполна. Я хотел просто свернуть тебе шею. Но, увидев, как он трясётся над тобой, решил: убив тебя, я причиню ему боль лишь однажды. А вот заставить его наблюдать, как ты, его сокровище, становишься одной из нас, но, будучи не им обращённой, никогда с ним не соединишься, заставить его сознавать вновь и вновь, что он лишился тебя благодаря мне — вот наказание, достойное вечности.

— И когда же ты собираешься меня обратить? — опешила я.

— Обещание, данное тебе Арентом, перешло на меня — я вынужден ждать твоего согласия. Но нам ведь некуда торопиться, верно?

— Ты можешь обратить один единственный раз за всё своё вечное существование и хочешь сделать это… из мести?

— Почему бы и нет? Каждый волен поступать, как ему вздумается.

В памяти начали всплывать подробности его стычки с Арентом и печальное лицо последнего, когда он шептал что-то перед рассветом… И меня будто оглушило — это были слова прощания!

— Одевайся и собирай свои вещи, — приказал вампир. — Поедешь со мной.

Я демонстративно сложила на груди руки и отчеканила:

— Возвращайся туда, откуда пришёл. Я никуда с тобой не поеду.

Его реакция последовала незамедлительно. Украшенная перстнем рука с молниеносной быстротой хлестнула меня по лицу, и я отлетела к противоположной стене, не успев даже вскрикнуть. А в следующую секунду вампир уже стоял рядом, глядя на меня сверху вниз. Теперь в нём не было и тени насмешливости, и я поняла, какую ошибку совершила, приписав ему человеческие качества. Это был такой же демон, как и тот, что встретился мне в метро чуть больше месяца назад: стоило лишь присмотреться к жёсткому взгляду его янтарно-жёлтых, светящихся точно каминные угли глаз.

— Я — не Арент и не собираюсь терпеть твои капризы, — заявил он. — Кстати, я ещё не представился. Меня зовут Доминик. Я — твой новый хозяин.

Тут же повернувшись ко мне спиной, он направился к двери и небрежно бросил через плечо:

Глава 10

Охватившее меня чувство было неожиданным — многое бы отдала, чтобы рядом оказался Арент. Но его не было. Неужели Арент в самом деле оставил меня на милость платиноволосого выродка, так рвавшегося «позаботиться» о моём будущем? А место, где мне предстоит коротать ночи! Подвальный склад — и весь в моём распоряжении!

От нечего делать я заглянула в выдвижные ящики стола и шкаф, забитый абсурдно дорогим барахлом. Потом обратила внимание на тяжёлую портьеру. Оказалось, она скрывала вход в ещё одну комнату, судя по широченной кровати под балдахином, спальню. На полу валялись несколько потрёпанных книг — все на французском и изданы в разные годы 17-го века. Из того же столетия, скорее всего, была и мебель. Мой новый знакомый наверняка мог позволить себе антиквариат, но само собой напрашивалось предположение, что всё это принадлежало ему при жизни, и он был земляком и ровесником вычурной мебели и потрёпанных книг.

Вдоволь насмотревшись на старинную рухлядь, я забралась на диван и безо всякого почтения закинула ноги на резной подлокотник. В подвале было тихо, как в гробнице. Собственно, это и была гробница — хранилище «останков» давно отжившей эпохи. Я таращилась на носки своих сапог, пока в глазах не начало двоиться. Предметы вокруг тоже стали расплывчатыми — будто в тумане. Чёткой была только фигура в тёмном, выросшая передо мной из пустоты, точно по волшебству.

— Арент! — хотела выкрикнуть я, но не могла издать ни звука. Попыталась подняться, но даже не двинулась с места.

— Лишь глупец считает победу окончательной, когда выиграна только первая битва, — послышался его шёпот. — Что бы ни случилось, помни: я никогда не оставлю тебя.

Холодные губы коснулись моего уха. Я вздрогнула и… очнулась. В подвале — никого. Тело занемело, как если бы я долго пролежала в одной позе. Наверное, я задремала, и Арент мне просто привиделся, но… ухо ещё горело от прикосновения его губ. Потирая глаза, я поковыляла к двери. Интересно, который сейчас час? На всякий случай толкнула дверь и, к моему удивлению, она подалась. В глаза ударил солнечный свет. Я поморщилась, потом торопливо вернулась к столу, подхватила листок с адресом, деньги и вылетела на улицу.

Дом вампира действительно находился недалеко от города. На такси я добралась к себе минут за двадцать. Произошедшее ночью привело меня в такое смятение, что я решилась рассказать обо всём профессору Чэдвику. Сейчас даже ругала себя за то, что не открылась ему раньше. Узнай профессор сразу с чем имеет дело, может, и нашёл бы способ мне помочь. Я звонила ему весь день, но неизменно натыкалась на автоответчик. Вечером послала ему сообщение по электронной почте с просьбой о встрече и вызвала такси. Ситуация сбивала меня с толку, я совершенно не понимала бездействия Арента. И за каким дьяволом его «преемник» сначала запер меня в подвале, а потом отпер дверь, пока я спала? Скорее всего, это была обыкновенная демонстрация власти. Но, пока не определилась, как вести себя дальше, я решила не провоцировать нового «хозяина» без особой необходимости.

В дом светловолосого вампира я вернулась где-то за полчаса до заката. Входная дверь была приоткрыта, дверь в подвал — распахнута настежь, всё как я оставила утром. В противоположность подвалу, обстановка «верхних» комнат была очень современной, но в них чувствовалось запустение, как если бы здесь никто не жил. И всё же содержались они в идеальном порядке — нигде даже намёка на пыль. Солнце садилось, когда, закончив экскурсию по дому, я устроилась на большом белом диване в гостиной. По мере того, как в комнате сгущались тени, ощущение холода, медленно расходившегося по венам, становилось всё отчётливее. Сколько раз я уже испытала это чувство? Двадцать? Сорок? Пятьдесят? Разве было время, когда наступление ночи не сопровождалось этим медленным остыванием крови?.. Платиноволосый вампир возник передо мной из ниоткуда, как это обычно делал Арент. Швырнув на пол сумку с моими вещами, которая с прошлой ночи оставалась в подвале, он уселся рядом и вместо приветствия заявил:

— В нижних комнатах тебе делать нечего. Отныне и впредь располагаешься здесь. Надеюсь, тебя это устроит.

— О, более чем, — вежливо согласилась я.

Не удостоив меня взглядом, он рывком поднялся с дивана и небрежно, словно подманивая пса, махнул рукой, чтобы я следовала за ним.

— Ночь зовёт, chérie. Не будем противиться её зову.

— И куда она зовёт? Лично я ничего не слышу.

— Меня это не удивляет.

На улице перед домом стоял тот же серебристый «Феррари». Я усмехнулась.

— А я-то думала, ты меняешь автомобили так же часто, как рубашки.

Сверкнув на меня глазами, вампир забрался в машину. Я села рядом. Он тут же надавил на газ, не дожидаясь, пока я пристегнусь, и, перодолев крутой поворот, впечатавший меня в боковое стекло, вылетел на дорогу.

— Ты, кажется, сказал, тебя зовут Доминик? — я с невозмутимым видом поправила растрепавшиеся волосы. — Уроженец Франции?

Он насмешливо вскинул бровь.

— Неужели заметно?

— Вообще-то не очень. Но Доминик ведь — французское имя?

— Несомненно. Кроме того, ты, конечно, порылась в моих вещах, не так ли?

— Если хотел этого избежать, не стоило запирать меня в подвале.

— Может, я сделал это намеренно, чтобы предоставить тебе возможность выяснить всё самой и избавиться от твоих назойливых вопросов, — отрезал он и включил музыку на полную громкость, давая понять, что разговор окончен. Я отвернулась к окну, и остаток пути мы провели в молчании.

Глава 11

Вздохнув, я устало потёрла глаза. Даже после того, как Арент меня почти обескровил, я не чувствовала себя настолько разбитой. Общество платиноволосого чудовища было просто невыносимым. От одной мысли, что он может меня обратить, становилось дурно. И я уже была готова согласиться на что угодно, лишь бы избавиться от него. Если б только поговорить с Арентом…

— Твоё пиво, крошка.

Я с удивлением воззрилась на дородную официантку, хлопнувшую передо мной на столик стакан с пивом. Это был какой-то сомнительный бар, по всей видимости, излюбленное заведение местных рокеров. Очередная дыра, в которой я, как обычно, была вынуждена дожидаться Доминика.

— Спасибо, но пиво я не заказывала.

С лукавым видом официантка кивнула вглубь зала.

— Это от парней за тем столиком.

Чуть поодаль у стены сидели трое образчиков местной фауны — длинные сальные волосы, неряшливая одежда, пирсинг, татуировки. Увидев, что я смотрю в их сторону, "парни" загоготали и подняли свои стаканы. В ситуации не было ничего неожиданного. Нетрудно представить, какие ассоциации вызывает в подобных местах одиноко сидящая за столиком девица. Игривые присвистывания и недвусмысленные высказывания неслись в мой адрес довольно часто. До сих пор я их игнорировала, и на том всё заканчивалось. Не знаю, что в этот раз заставило повести себя иначе. Широко улыбнувшись, я взяла стакан и направилась к столику своих почитателей. Они загоготали громче и засуетились, освобождая место. Один уже протянул руку, намереваясь помочь мне сесть, и тогда, улыбнувшись ещё шире, я выплеснула содержимое стакана прямо в его физиономию. В ответ раздался рёв, я едва увернулась от огромного кулака, готового размозжить мне череп. К нам подскочила официантка, неудачно попала разъярённому рокеру под руку и полетела на пол. Появившийся следом мускулистый вышибала с ходу сцепился с ним врукопашную. Приятели рокера поспешили ему на выручку, но из-за соседних столиков уже поднялись несколько миротворцев, которые, вмешавшись, только усилили потасовку. Я отделалась парой синяков — в толчее меня нечаянно стукнули об угол столика. Выбравшись из свалки, я чуть не задохнулась от злости, увидев возле стойки Доминика, с любопытством наблюдавшего за происходящим. Я запустила в него пивным стаканом, который продолжала сжимать в ладони. Вампир, конечно, увернулся. Стакан попал в стеклянные полки с выпивкой, разбив половину вдребезги. Доминик с издёвкой вскинул брови, и уже в следующее мгновение я почувствовала на плече его руку. Не обращая внимания на мои яростные попытки освободиться, он выволок меня на улицу и закинул в «Феррари».

— В следующий раз сама будешь выкручиваться из заварухи, которую устроила, — тут же оказавшись за рулём, бросил он. — Постарайся это запомнить.

— Если это хотя бы на время избавит меня от твоего общества — с удовольствием! А ты тоже постарайся запомнить: теперь я буду устраивать потасовку в каждой дыре, где ты вздумаешь меня оставить, и рано или поздно не останется ни одной, где меня бы ещё не знали!

— Сделай одолжение. Хотя бы какое-то развлечение в твоей компании.

— Если подобное может тебя развлечь, мне тебя жаль!

Доминик заливисто рассмеялся.

— Тебе жаль меня?

Мы как раз выехали на трассу, и вдруг он крутанул руль и, на полном ходу развернув «Феррари» на сто восемьдесят градусов, надавил на газ. Я с трудом сдержала крик. Фары мчавшихся навстречу машин мелькали, как искры фейерверка, воздух гудел от сигналов. Я до боли в пальцах вцепилась в края сидения, но через несколько минут, глядя на несущийся на нас грузовик, всё же овладела собой и повернулась к Доминику.

— И что ты хочешь этим доказать? Презрение к смерти? Я тоже её не боюсь! С той лишь разницей, что ты не можешь умереть, а я могу!

Дёрнув ручку, я распахнула дверцу и выпрыгнула прямо на встречную полосу. Послышался жуткий грохот: грузовик на всей скорости врезался в «Феррари», превратив его в груду покорёженного металла. Лёжа на земле, я смотрела на это с обочины дороги, куда через всю трассу меня перенесла лёгкая рука Доминика. Сам он стоял рядом, глядя на меня со смешанным выражением злобы и удивления.

— Я начинаю понимать, что так привлекло в тебе Арента. Безумие, которое, казалось, ушло вместе с веком дуэлей, когда жизнь ценилась меньше, чем метко сказанное слово.

— Что бы его во мне ни привлекло, — заявила я, отряхивая пыль с одежды, — тебе не следовало отнимать у Арента его игрушку.

— Безумие и глупость, — уточнил Доминик. — Ты плохо знаешь Арента, мой ангел, иначе была бы мне благодарна.

Вдалеке послышался звук полицейской сирены. Со словами "Пора отсюда убраться!" Доминик подхватил меня поперёк туловища, и я почувствовала, как земля быстро уходит из-под ног. Сильно закружилась голова, колени подогнулись, и, больше никем не поддерживаемая, я плавно опустилась на четвереньки посреди какой-то улицы. Из носа хлынула кровь, чего до сих пор со мной не случалось ни разу. Вытерев лицо, я с трудом поднялась на ноги. Доминик смерил меня снисходительным взглядом.

— Жалкое зрелище. В следующий раз пойдешь пешком.

— Так вот каким способом ты перемещаешься из одного места в другое. И зачем тебе тогда машина?

— Очевидно, для того, чтобы ты превратила её в груду металлолома, — огрызнулся он. — Идём!