Когда он узнает

Глава 1

Я научилась мастерски балансировать на грани.

Днём — будущая звезда юриспруденции, в потёртых джинсах и с книгами под мышкой, пробивающаяся на бесплатном отделении самого престижного университета столицы.

Ночью — официантка в «Эдеме», клубе, который существует по своим, совершенно иным законам. Законам ночи, неонового света, запаха дорогого парфюма и больших денег.

Ночной клуб стал моим личным адом, в котором я вкалывала ночами, разнося заказы, чтобы оплатить комнату в «элитной» общаге, где даже туалетный ёршик стоил моей недельной зарплаты!

Счета за проживание в этом «престижном» клоповнике были настолько астрономическими, что мне порой казалось, будто я арендую не убогие десять квадратных метров с видом на помойку, а как минимум пентхаус на Садовом.

И только одно оставалось неизменным в этих двух противоречивых реальностях моей жизни — Андрей Волконский, старший брат моей лучшей подруги. Ходячий эталон всего, что я ненавидела до дрожи в кончиках пальцев, и одновременно — того, чего отчаянно желала.

Эта противоречивая, порой сводящая с ума двойственность чувств к нему была моей личной пыткой.

Он был мажором, которому всё с детства подавалось на блюдечке с голубой каёмочкой: блестящее образование, влиятельные связи, толстый кошелёк, полный до отказа.

Ему откровенно было плевать на бедную студентку, которая почти каждую ночь разносила напитки, чтобы не сдохнуть с голоду и не вылететь из проклятой общаги. Плевать на то, что её гордость трещала по швам каждый раз, когда приходилось улыбаться очередному пьяному хаму, норовящему пощупать её за задницу.

Я ненавидела его.

Ненавидела до ломоты в костях, до скрипа зубов, до икоты.

Ненавидела за то, кем он являлся — богатеньким сынком влиятельных родителей.

Он был воплощением всего, чего я так отчаянно сторонилась и презирала — богатства, добытого без труда, и популярности без заслуг, с этой его снисходительной усмешкой, которая сводила меня с ума.

Это делало мою тайную, позорную влюблённость в него ещё более глупой, запретной и невозможной.

Каждый раз, когда я видела его идеально сидящий на мускулистом теле дорогой костюм, его безупречную причёску, его высокомерный взгляд, моё сердце сжималось от смеси злости и... чего-то ещё, что я тщательно запирала на тысячу замков глубоко внутри себя.

Пока он прожигал жизнь, меняя девушек, чаще своих носовых платков, и катался на новеньких спорткарах, я впахивала до седьмого пота, пытаясь удержаться на плаву в этом жестоком мире.

Бесплатное обучение в элитном вузе было предметом моей гордости, моим личным трофеем в борьбе за место под солнцем. Но вот элитная общага требовала элитных счетов, которых у меня не было.

Почти каждый вечер, сжимая в руке поднос, я словно продавала часть своей души, чтобы утром снова притвориться прилежной студенткой. Это было изматывающим и унизительным.

Да только выхода у меня не было.

И вот однажды, посреди хаоса пятничной ночи, когда клуб пульсировал в ритме бешеной музыки, а мои ноги гудели от усталости, я увидела его за барной стойкой. В самом центре моего персонального ада, куда он, в принципе, до этого не совал свой «богатенький» нос.

Его тёмный пиджак выделялся среди пёстрой толпы, как чёрная дыра, притягивающая взгляды.

Конечно же, он был не один.

Он шёл в обнимку с какой-то крашеной куклой, которая цеплялась за него, как банный лист. Её платье едва прикрывало грудь и бёдра, а тонна косметики на лице говорила о её намерениях красноречивее любых слов.

Ночка им предстояла жаркой.

В какой-то момент Андрей наклонился к девице и нарочито медленно, словно хотел растянуть удовольствие, провёл пальцами по её щеке. На его лице играла почти нежная полуулыбка, обращённая к другой.

Как назло, я уставилась на них, мысленно выхватывая и запоминая каждую деталь.

Губы девицы чуть приоткрылись, а глаза закрылись в неком предвкушении.

Самодовольно усмехнувшись, Андрей склонился ещё ниже. Он собирался… да, именно это.

Поцеловать её.

Прямо здесь!

На моих глазах!

Ревность — грязная, липкая, разъедающая — вспыхнула внутри меня, обжигая и разъедая кислотой. Она была такой сильной, такой неожиданной, что я буквально физически ощутила, как теряю контроль над собственным телом.

Ноги по инерции понесли меня к ним.

Стоило мне поравняться с любвеобильной парочкой, как мои руки с подносом, на котором сиротливо стоял стакан с янтарным напитком, дёрнулись.

Тошнотворному толстяку из ВИП-ложи, что заказал его, грозило остаться ни с чем.

Мир вокруг меня ощутимо замедлился.

Музыка стихла.

Голоса слились в неразборчивый гул.

Поднос накренился.

Не успела я осознать, что происходит, как стакан уже летел вниз, совершая свой последний полёт.

Глава 2

— Кравцова! — Властный голос прорезал какофонию клуба, заставив меня обернуться.

Позади стоял Виталик — наш администратор. Высокий, подтянутый, с зализанными назад волосами и недовольным выражением лица. Он никогда не скрывал своего презрения к обслуживающему персоналу и всегда смотрел на нас свысока.

Сегодняшний вечер не стал исключением.

Его взгляд скользнул по осколкам, рассыпанным по полу, а затем устремился вглубь клуба, где недавно скрылся Волконский.

Он видел мой позор.

Дела обстояли хуже, чем я предполагала.

— Да, Виталий Сергеевич? — выдавила я, стараясь придать голосу невозмутимость.

Сердце колотилось где-то в горле.

Администратор не удостоил меня ответом, лишь коротко кивнул в сторону служебных помещений. Его глаза, холодные, как льдинки в молочном коктейле, ничего не выражали.

— На сегодня ты свободна, — отрывисто бросил он, отдавая отчётливый приказ.

— Почему? Моя смена не закончилась! Хотите влепить мне штраф за прогул? — попыталась я выкрутиться.

Виталик плотно сжал губы, и выразил больше сурового неодобрения, чем любой матерный словарный запас.

— Я сказал, ты свободна, Кравцова, — отчеканил он. — Это не обсуждается.

Меня уволили. Кто бы сомневался.

Ведь я посягнула на футболку самого Андрея Волконского!

Чтоб ему там икалось!

Под бдительным взглядом Виталика я поплелась к служебным помещениям.

Лавируя между столиками, ловила взгляды официантов, бармена, охранников. В них читалось робкое сочувствие, смешанное с облегчением. Они радовались, что на этот раз под горячую руку администратора попали не они.

Я шла, стараясь не смотреть по сторонам, испепеляя взглядом пол.

Дойдя до двери раздевалки, лопатками ощутила, что Виталик последовал за мной.

Пожалуй, впервые за всё время работы в клубе я почувствовала, что он видит во мне нечто большее, чем движущийся объект с подносом. Скорее, провинившегося ребёнка, которого нужно лично довести до места наказания и убедиться, что он не избежит расплаты.

— Поторопись, Кравцова. Жду за дверью.

К счастью, в раздевалку он не вошёл.

В просторном помещении, пропахшем клубным запахом, я привычно скинула форму официантки и натянула удобные джинсы и тонкую кофту с длинными рукавами. Каждый мой жест был замедленным, и потому я провозилась с переодеванием дольше обычного. Не то чтобы я умышленно тянула время — просто не пойми откуда навалилась тоска.

Прощание с этим местом далось тяжелее, чем я ожидала.

Клуб, хоть и был моим личным адом, всё же давал хоть какую-никакую опору в моём шатком безденежье.

Пока я вешала униформу в шкаф, явственно ощущала молчаливое присутствие администратора за стеной.

Я не сомневалась — он ждал.

Выйдя из раздевалки, я сразу наткнулась на него.

Виталик стоял посреди узкого коридора, сжимая в руке несколько купюр.

— Твоя зарплата за сегодня, — сухо произнёс он, протягивая деньги.

Я машинально взяла их.

— Мне больше не приходить? — спросила я, хотя ответ казался очевидным. В голосе не было и намёка на протест. Только полное опустошение.

Виталий Сергеевич задумчиво постучал пальцем по подбородку — жест, крайне непривычный для него.

— Жду тебя завтра в твою смену, как обычно.

Я моргнула.

Раз.

Два.

Три.

Его слова доходили до сознания с опозданием. Они будто застряли где-то на полпути и крутились в голове заевшей пластинкой.

— Что?

Виталик раздражённо прищурился. В его глазах мелькнула искра досады. Или чего-то похожего на это.

— Выйдешь завтра, как обычно. Надеюсь, выспавшись, ты будешь расторопнее. Или мне придётся принять меры.

После этого он направился обратно к шуму и неоновому свету клуба. Я осталась стоять посреди пустого коридора с деньгами в руке и почти отвисшей челюстью.

Меня не уволили?

Серьёзно?

Видимо, Виталик был сегодня в отличном настроении.

Я бы сказала, в о-о-очень хорошем.

Выйдя на улицу, я вдохнула прохладный ночной воздух, который тут же остудил мой пыл.

С этой стороны здания царила кромешная тьма. Лишь одинокий фонарь чуть поодаль натужно выплевывал скудный свет. Выход для персонала освещался отвратительно: сплошь ползущие тени от жутких силуэтов деревьев и припаркованных у обочины машин.

Каждый шорох заставлял меня вздрагивать.

Поёжившись, я рванула вперёд, почти переходя на бег, чтобы скорее добраться до островка света, что маячил впереди перед глазами. До общежития было недалеко.

Глава 3

Воспоминание о Маше окатило меня холодным душем.

Я будто очнулась и вернулась в реальность. Происходящее здесь и сейчас между мной и её братом стало выглядеть ещё более абсурдным и неуместным.

Маша — моя лучшая подруга. Та, что доверяла мне как себе самой.

Та, что всегда относилась ко мне с пониманием и не кичилась своими миллионами на счетах.

Та, что обожала своего брата.

И я не имела права вставать между ними.

Я не имела права подвести её.

Поймала себя на том, что в груди колотится вовсе не страх, а нечто гораздо хуже — предательство.

Внутри меня оно звенело пронзительным ржавым металлом, отрезвляя меня.

Я не хотела этого.

Не стремилась.

Не грезила о том, что никогда не сбудется.

Просто оно само получилось.

Я сама не заметила, как влюбилась в брата своей лучшей подруги.

К счастью или к сожалению, я знала другую сторону Андрея Волконского. Не ту, что видят девушки, готовые выпрыгнуть из своих трусиков при одном его взгляде. Не ту, что видят парни, завидующие его репутации плохиша.

Я видела, как он по утрам приносит заболевшей сестрёнке свежую выпечку и пакет с фруктами.

Слышала, как он говорит с ней по телефону — устало, но всегда терпеливо выслушивая.

Я знала, что за его железным самоконтролем прячется парень, который умеет заботиться.

Именно это подкупило меня.

Мне стоило уйти.

Не мешкая.

Пока не стало хуже.

Подняв голову, я выпрямилась и, вложив в голос максимум уверенности, произнесла:

— Отпусти меня. Мне пора.

Он не шелохнулся.

Его пальцы всё ещё поглаживали мою ладонь.

Я почувствовала, как во мне закипает раздражение.

— Ты слышал, что я сказала? Отпусти.

Голос звучал звонко, почти дерзко. И, кажется, именно это задело его сильнее всего.

Признаю, я действовала слишком необдуманно.

Его глаза чуть прищурились, потемнели.

Вот дьявол!

Вместо того чтобы остудить его пыл, я только разожгла его.

Андрей перешёл к грубости.

Он рывком притянул меня к себе.

Моя ладонь упёрлась ему в грудь, а пальцы машинально сжали ткань футболки.

От неожиданности я захлопнула рот.

А потом…

Его губы коснулись моих.

Это был не поцелуй.

Скорее обещание.

Или невысказанная угроза.

Его дыхание смешалось с моим, и я замерла. От страха, что он меня поцелует.

Это оказалась очередная глупость совершённая мной.

Воздух между нами раскалился до предела.

Не ощутив сопротивления, Андрей небрежно прихватил губами мою нижнюю губу, словно проверяя, как далеко может зайти. Провел по ней языком, а потом лениво прикусил мою нижнюю губу. Не больно, но достаточно ощутимо, чтобы я не смогла сдержать едва слышный вдох.

Время будто замедлилось.

Андрей не торопился отстраняться, просто держал губу, чуть натянув, словно выжидая, когда я решусь отпрянуть.

Я поддалась назад и он отпустил.

Горячее чуть шершавое дыхание скользнуло по коже… После чего стало нестерпимо пусто.

— Признайся, ты этого хотела, да, Кравцова? — его голос стал ниже, хриплее, опаснее. — Этого добивалась?

Он говорил медленно, растягивая слова. Каждый звук его голоса, будто невесомой лаской касался кожи.

Я стояла, не в силах сразу ответить.

Не могла решить, что преобладает во мне сильнее — удивление или желание двинуть ему.

— Ты придурок, Волконский, — сообщила ему, опасаясь сорваться и дать ему пощёчину. — Меньше всего мне хочется, чтобы ты меня лапал.

Уголки его губ приподнялись в усмешке.

— Странно. Так как пока что я вижу обратное. Ты ведь даже не отстранилась.

Он не соврал.

Я действительно стояла, вцепившись в его футболку, как в спасательный круг.

Зараза!

— Не льсти себе, — огрызнулась я и с силой оттолкнула его.

Его объятия послушно разжались.

Андрей не стал меня удерживать, и от этого стало только хуже, потому что я почувствовала себя не победительницей, а отпущенной на волю.

Я шагнула назад, перехватила удобнее пиджак и метнула в него взгляд, полный яда.

— Приятных снов, Волконский. Постарайся не подавиться своим завышенным самомнением, — бросила я, быстро взбегая по ступенькам.

Глава 4

В коридорах общежития царила тишина. Впрочем, как и в комнате.

Маша спала, спрятавшись с головой под одеяло, из-под которого торчала одна русая прядь. Я задержала взгляд на ней и ощутила укол вины.

Она бы не поняла и не одобрила моё увлечение её братом. Не потому, что, по её мнению, я не достойна его. А потому, что, она, как и я, знала: он никогда не заинтересуется мной.

Аккуратно, не создавая лишнего шума, я достала полотенце и пошла в душ.

Плитка под босыми ногами неприятно холодила ступни, но я не дёрнулась и не помчалась за тапочками.

Холод сейчас был в самый раз.

Когда тёплая вода коснулась кожи, я блаженно прикрыла глаза. Подставив лицо под струю, позволила ей смыть усталость дня. Мир сузился до шума воды, аромата дешёвого мыла и тусклого света лампы над зеркалом.

Андрей Волконский никак не хотел покидать мои мысли.

Он давно стал моей личной головной болью.

Да и как забудешь о нём?

Его имя звучало в универе чаще, чем фамилии преподавателей.

Кто-то восхищался им. Кто-то ненавидел. А девушки... Они буквально вешались на него.

Их можно было понять.

Успешный, красивый, при деньгах.

Плюс этот налёт вечной скуки в глазах, который сносил крышу половине женского корпуса.

Девушки Волконского представляли собой сплошную глянцевую галерею: идеальные тела, ресницы, губы, бренды.

Типичные красотки из тех, кто улыбается только когда включены камеры.

Волконский менял девушек быстрее, чем машины. Быстрее, чем успевал запомнить их имена.

Наигравшись с ними вдоволь, он двигался дальше, оставляя за собой разбитые сердца.

Я много слышала о его «подвигах».

Маша, конечно, ничего мне не рассказывала, но слухи в универе ходили упорно и методично.

Да и соцсети пестрели фотографиями его разной степени раздетости. То он обнимался с какой-нибудь длинноногой брюнеткой в шортах на яхте, то на вечеринке с блондинкой в шикарном платье.

Как ни крути, все его спутницы были гламурные, ухоженные, отфотошопленные. С идеальной кожей, идеальными телами, идеальными улыбками.

А я?..

Что представляла из себя я?

Я — девчонка из ниоткуда, с ободранным маникюром и охапкой конспектов вместо брендовых сумок. Мой гардероб можно уместить в один чемодан, а косметику запихнуть в карман рюкзака.

Я ему не пара.

Выключив воду, завернулась в широкое махровое полотенце, уставилась в запотевшее зеркало.

На меня смотрела рыжеволосая девчонка с миловидными чертами. Кожа чуть порозовела после душа, веснушки на носу проявились ярче, что не делало меня краше.

Объективно, я была слишком простая.

Не та, за кем волочатся парни.

Не та, кто одним точным взглядом разжигает мужской интерес.

И не жалела об этом.

Я была тем, кем была, и не собиралась меняться. Образ знойной красотки не для меня.

Во мне было слишком много упрямства.

— Завтра он даже не вспомнит обо мне, — пробормотала своему отражению и усмехнулась самой себе. — Это точно к лучшему.

Быстрее забуду о нём.

Обязательно забуду.

Когда-нибудь.

Может, после пары упаковок мороженого и нескольких бессонных ночей.

С этими ободряющими мыслями я отправилась спать.

Утро наступило, как по мне, слишком рано.

Будильник пронзил мозг своей трелью, и пришлось открывать глаза. Голова гудела от недосыпа. Я вылезла из кровати и машинально собрала волосы в небрежный хвост. Машка давно ускакала на первую пару. Мне нужно было прийти ко второй.

На столе лежали конспект по гражданскому праву, ручка, чашка с остывшим кофе и тарелка с бутербродами.

Маша, как могла, заботилась обо мне, и я была очень благодарна ей за это.

Открыв шкаф, выбрала одежду по принципу «чисто и не мято». Яркая футболка, джинсы, ветровка и кеды. Просто, без изысков, зато аккуратно.

На улицу выбежала почти бегом, прихватив яблоко вместо полноценного завтрака. Даже кофе пить не стала.

В аудитории, куда я ворвалась впопыхах, стоял привычный гул. Однокурсницы щебетали, обсуждая последние новости, парни хохотали, делая вид, что им плевать на завтрашний экзамен.

Маша сидела ближе к окну, и когда я вошла, сразу повернулась ко мне.

— Аня! — отложив телефон, помахала она мне рукой.

— Привет, — повесив сумку на спинку стула, я села рядом с ней.

— Ты выглядишь измотанной, — нахмурилась она, наклоняясь ко мне.

— Просто не выспалась, — отмахнулась я, не желая вдаваться в подробности.

Глава 5 (обновление от 22.10)

Голова гудела от цифр и кодексов, а впереди маячила очередная смена в «Эдеме». Бар встретил меня приглушённым светом и въевшимся в стены запахом сигарет. Только что открывшись, зал пустовал, и тишина давила сильнее обычного. Я привычно двинулась в раздевалку, переоделась в униформу, поправила волосы перед мутным зеркалом и вернулась в зал.

— Ого, Кравцова, явилась! Мы уж думали, тебя уволили, — раздался за спиной язвительный голос Лены, одной из официанток. Она лениво облокотилась на барную стойку, ухмыляясь, будто поймала меня на чём-то постыдном.

Мимо неё проскользнула Марина, куда менее словоохотливая особа.

— Зависть — паршивое чувство, Лен, — бросила я, завязывая фартук, но намеренно не глядя на неё. — Ещё не пятница, а в тебе уже стервозность проснулась.

— Кто бы говорил, — не унималась она. — Напомню: это ты вчера облила клиента, а не я. И как это тебя до сих пор не выгнали? Многих за меньшее пинком под зад отправляли. Или ты у нас теперь «незаменимая»?

Она намекала на особое отношение администратора ко мне. Будто наши отношения перешли из вертикальной в горизонтальную плоскость.

Наивные.

Как будто Виталий Сергеевич вообще замечал что-то, кроме своих счетов и графиков смен.

— Может меня оставили, потому что я, в отличие от некоторых, работаю, а не языком чешу? — процедила я, наконец повернувшись к ней. — Твои таланты, Лен, сводятся к трём вещам: ныть про зарплату, клянчить сигареты и сплетничать за углом.

Лена скривилась, но промолчала. Видимо, крыть было нечем.

Я же быстро включилась в рабочий процесс: протёрла столы, расставила свежие пепельницы, расставила стулья, как полагалось по дурацким стандартам «Эдема».

— Кравцова! — рявкнул Виталик, отчего я чуть не уронила пепельницу. Его голос, обычно холодный и властный, сегодня дрожал от спешки, что было совсем на него не похоже.

Я подошла к стойке, чувствуя, как Лена впилась взглядом мне в спину.

— Слушаю, Виталий Сергеевич.

— Нужно срочно отвезти документы, — он говорил отрывисто, будто каждая секунда на счету. Лена навострила уши, как ищейка. — Туда-обратно, и на сегодня свободна. Возможно, там понадобится твоя помощь. Тогда задержишься.

— Помощь с чем? — уточнила я, почуяв подвох. Его тон был подозрительно двусмысленным, как если бы он сам не знал, что от меня требуется.

Виталик бросил на меня мрачный взгляд.

— Какая разница? На месте разберёшься. Не стой столбом, иди переоденься. Такси ждёт у входа.

Я метнулась в раздевалку, сменила униформу на джинсы с футболкой, накинула ветровку и вернулась к нему. Мне вручили объёмный конверт из плотной бумаги с документами. Взяв его, почувствовала на себе взгляд Лены, в котором читалось торжествующее: «Ага, я же говорила!».

Плевать.

Пусть думает, что хочет.

Меня гораздо сильнее волновала эта странная поездка.

У входа ждала чёрная машина без единого намёка на такси. Слишком дорогая, слишком блестящая, с тонированными стёклами.

Водитель, мужчина средних лет с вежливой, но слегка жутковатой улыбкой, открыл заднюю дверь.

— Добрый вечер, Анна.

Моё имя в его устах прозвучало так, будто мы старые знакомые, что было полной чушью.

Мы ехали минут двадцать, пока городские огни не сменились редкими, яркими фонарями элитного района. Дома становились выше, монументальнее, а улицы — чище, ухоженнее.

За окном мелькали аккуратные газоны, подстриженные кусты и высокие заборы, за которыми угадывались силуэты внушительных особняков.

Машина остановилась у кованого забора, чьи створки бесшумно разъехались после набора кода. Мы въехали на усыпанную гравием дорожку, ведущую к двухэтажному дому. Панорамные окна, строгие линии, минимализм и безграничная роскошь.

Водитель открыл мне дверь у парадного входа.

— Я подожду здесь, — кивнул он на крыльцо.

Поднимаясь по широким ступеням, я чувствовала себя Золушкой, случайно забредшей в чужой дворец. Нажала на звонок, готовясь к долгом у ожиданию.

Дверь распахнулась почти мгновенно. На пороге стояла женщина лет сорока в униформе домработницы, с вежливым выражением лица.

— Вы к кому? — сухо спросила она.

— Я от Виталия Сергеевича, — помахала конвертом. — Привезла документы.

Она выслушала, не моргнув, и бросила:

— Ожидайте. Я уточню.

Дверь захлопнулась перед моим носом. Через пару минут замок щёлкнул, и вместо женщины появился… он.

Андрей Волконский.

Глава 5 (обновление от 23.10)

В спортивных штанах и обтягивающей футболке, подчёркивающей каждый мускул. Он выглядел так, будто только что вышел из спортзала или душа. Его волосы растрепались, придавая ему обманчиво расслабленный вид, от которого он казался ещё опаснее.

Его природная харизма била через край, как ток высокого напряжения. Тёмная чёлка небрежно падала на лоб, а губы кривились в знакомой дразнящей ухмылке.

— Анюта, — протянул он явно не без удовольствия. — Соскучилась по мне?

— Жутко. Аж придушить хочется, — огрызнулась, сжимая конверт.

Он забрал конверт и отступил в сторону.

— Проходи.

— Зачем? Документы отдала, моя работа сделана, — попятилась к ступенькам.

— Стоять. Уйдёшь, когда я разрешу. Твой рабочий день в самом разгаре.

— Я лучше тогда в клуб вернусь.

— Пешком?

— Э-э-э, — оглянулась на водителя, который виновато потупил взгляд. — Если понадобится.

— Понятно, — отрезал он, и в его тоне мелькнула сталь, от которой я насторожилась. — Либо сама зайдёшь, либо я найду способ тебя заставить.

Угрозы в его голосе не было, только жесткое обещание, и это пугало сильнее любых криков. Я живо представила, как он звонит Виталику и требует задержать мне зарплату.

Или того хуже...

Прикажет уволить.

Тогда прощай, общага.

Прикусив губу, шагнула в дом.

Внутри особняк еще сильнее поражал воображение. Огромное пространство, залитое мягким светом, дизайнерская мебель, картины на стенах, изящная лестница, ведущая наверх.

Роскошно. Ничего не скажешь.

— Пройдём в кабинет, — бросил Андрей, небрежно кинув конверт на стеклянный столик в гостиной.

Вот тебе и «важные документы».

Кабинет оказался неожиданно аскетичным. Массивный стол из тёмного дерева, кожаное кресло, шкафы, забитые книгами, и компьютер с изогнутым монитором.

— Чем могу быть полезна, ваше величество? — съязвила я.

— Раздевайся.

— Чего?!

— Ты слышала.

— Иди в пень!

— Сама разденешься, или мне помочь? — настаивал он, прищурившись.

— Попробуй только дотронуться до меня, и пожалеешь!

— Ладно, парься в кофте, — хмыкнул он, откидываясь в кресле.

— Ах ты… — я задохнулась от возмущения, не найдя слов.

Его раскатистый смех, низкий и тёплый, заполнил кабинет.

— Анютка, ты очень забавно злишься.

— Ты невыносим! — я скинула ветровку и кинула ее на спинку кресла.

— Зачем ты меня сюда затащил?

— Мне нужна твоя помощь. С этим, — он ткнул пальцем в пухлый учебник. — Завтра зачёт, а я не успеваю подготовить доклад по этой тягомотине.

Я недоверчиво присмотрелась к нему.

— Ты? Не успеваешь? Волконский, не смеши меня. Ты всегда был в первых рядах.

— Как видишь, многозадачность — не мой конёк, — он пожал плечами, но в глазах мелькнула насмешка. — Мне не сложно и в первых рядах побыть, и на грани отчисления. Главное чтобы успеваемость была на высоком уровне.

Глава 5 (обновление от 24.10)

— Вечеринки отнимают много время, бедняжка? — с наигранным сочувствием произнесла я. — Не успеваешь, бедненький, домашку делать?

— Как видишь, — он не стал отпираться, ухмыляясь шире.

— Ты хоть помнишь, что на три курса старше меня?

— Помню. Не переживай. Садись давай, — он указал на кресло напротив. — Там ничего сложного. Разберёшься. Я слышал от Маши, ты у нас мозговитая девочка.

Вот никак не могу понять, оскорбили меня или комплимент сделали?

С тяжёлым вздохом плюхнулась в кресло.

На столе лежали конспекты и учебник с кучей закладок.

— Доклад нужно написать письменно? — уточнила я, листая страницы.

— Не совсем, — он сунул мне ручку и стопку бумаги. — Ты пишешь от руки, я потом наберу и распечатаю. Должен же я знать, что ты там наваяла.

Я прищурилась.

— Не проще нанять кого-то со своего потока?

— Зачем? Когда есть ты, — он ухмыльнулся, как кот, поймавший мышь.

— Нашёл бесплатную рабочую силу?

— Замотивированного студента, — поправил он. — Вместо протирания стаканов поможешь мне. Плюс получишь доплату за хлопоты.

Его доводы звучали до тошноты рационально. И раздражающе правильно. Деньги мне действительно не помешают.

Я долго сверлила его взглядом, потом, скрипя зубами, кивнула.

— Договорились, — засунув свою гордость куда подальше, дала я добро, как будто от меня хоть что-то зависело. — Но если я замечу, что ты пытаешься ко мне подкатывать, я встану и уйду. Плевать, что ты там после этого наговоришь Виталику.

В глазах Волконского заплясали чертята.

— По рукам.

Следующие два часа прошли в непривычной обстановке. Я разбирала сложные юридические термины, искала примеры из реальной жизни, записывала. Впрочем, писала я много, аж пальцы онемели.

Андрей работал за компьютером, изредка отвечая на звонки.

Он ни разу не дал повода усомниться в его честных намерениях. Если так можно сказать.

Наоборот, с каждой минутой становилось понятно, он позвал меня не для флирта.

Только легче от этого не становилось.

Работая над докладом, я постоянно чувствовала его мощное, мужское, почти осязаемое присутствие.

В тишине кабинета каждый шорох, каждый вздох казались оглушительными. Поэтому я старалась не смотреть на него, фокусируясь на тексте.

Правда иногда давала себе слабину.

Краем глаза ловила его движения: локоть на столе, пальцы у подбородка, лёгкий поворот головы.

Поставив последнюю точку в докладе, с облегчением захлопнула учебник.

— Готово, — объявила, вставая.

Андрей оторвался от монитора.

— Куда собралась?

— В общагу.

— Кравцова! — его голос догнал меня уже у двери кабинета. — Не вздумай идти пешком! Мой водитель отвезёт тебя!

— Я что, сумасшедшая? — буркнула себе под нос.

— Кто тебя знает? От тебя всего можно ожидать, — последовал незамедлительный ответ.

Ну и слух у него.