Когда подует южный ветер

Пролог

То, что Западный берег Срединного океана, в итоге, станет тем призом, за владение которым сойдутся в битве сильнейшие державы, не было никаких сомнений. Хотя бы потому, что так было всегда. Грандиозные войны за право владеть богатыми ресурсами землями и самыми лучшими торговыми путями случались здесь с завидной регулярностью, то ослабляя местные королевства, то объединяя их в одну империю.

Собственно так случилось и сейчас, с одной важной поправкой, что империя Дан-а-Утль, подчинившая своей власти и поглотившая многие прилегающие территории, развилась настолько сильно и делала это так долго успешно, что это не могло не стать предметом озабоченности нимейцев.Северяне, которые жили тем, что контролировали торговлю чуть ли не во всей известной ойкумене, не могли просто так взирать на то, как империя Дан-а-Утль снимает сливки с торговых путей, ведущих на запад, и постепенно, но уверенно сводит на нет влияние нимейских банков и торговых гильдий.

Надо ли говорить, что когда сайхеты лишились последнего форпоста на Западном побережье, крепости Хадрон на одноимённом полуострове, этим умело воспользовались нимейцы, предложив создать коалицию против Дан-а-Утль. И как бы Сайхет-Дейтем не враждовал время от времени с нимейцами, падение Хадрона заставило их вступить в союз с заклятыми друзьями. Тем более, что правители Дан-а-Утль откровенно и нарушили действовавшие до того договорённости с сайхетами о том, что Хадрон останется под их контролем, как это было полторы сотни лет до того.

Были ли у дануэйров основания захватить Хадрон? Если покопаться в архивах, то, конечно, можно найти записи, сделанные ещё на пергаменте о том, что когда-то этот полуостров принадлежал предкам правителей империи, и если кому-то взбрело бы в голову спросить жителей Дан-а-Утль, хотят ли они вернуть Хадрон, то абсолютное большинство сказало бы, что обязательно! Крепость, город и весь полуостров обязательно должен был вернуться под управление императоров.

Вот только именно этот военный поход сыграл роль спускового крючка на арбалете, что заставил до того относительно нейтральных сайхетов объединиться в союз с нимейцами и другими народами и выступить единым фронтом против Империи Дан-а-Утль.

Высадка десанта на полуостров с последовавшим штурмом крепости вошла в учебники по военному мастерству, хоть и обошлась сайхетам гораздо дороже, чем они рассчитывали, и то, благодаря отвлечению значительных сил дануэйров на север.

В последующие семь лет война шла с переменным успехом, когда удача, казалось, решала, чью же сторону ей выбрать. То побеждали дануэйры и их союзники, то коалиция, собранная сайхетами и нимейцами.

И вот спустя семь лет многотысячные армии сошлись на равнинах Карасай.

***

Снаружи раздавался шум приближающегося сражения: бегали, звеня оружием и доспехами, воины, хрипели возбуждённые дертейи, готовые в любой момент сорваться в атаку по велению всадника. Гулко ступая по выжженной почве, переминался с ноги на ногу бронированный и гружёный гондолами со стрелками уатэй. Солнце уже упало за горизонт, но битва и не думала затихать.

Полог полевого шатра резко распахнулся, и внутрь влетел запыхавшийся командующий Сатар сет Дар. Вмесете с ним пространство наполнилось запахом дыма. В правой руке Сатар держал изогнутый меч, с которого на ковры капала кровь. Впрочем, кровь капала и с левой руки командующего. На кирасе воина виднелись отчётливые следы от скользящих ударов, а ближе к левому плечу пластина была пробита ударом чекана.

Пару секунд он как ошалелый взирал на царицу, которая заслоняла собой своего малолетнего сына. Она уже знала причину столь внезапного появления Сатара. Иначе он бы не посмел буквально вломиться в её шатёр. А ведь он даже не отвесил положенного в таком случае короткого согласно его статусу поклона.

- Царь? – коротко спросила она.

Сатар лишь покачал головой, и от этого простого жеста сердце в груди царицы Сейлат сжалось, чуть не прекратив своего биения. Тем не менее, она взяла себя в руки и ледяным тоном спросила.

- Всё так плохо? - Сейлат понимала, что всё кончено, заламывать руки, причитать и молить богов не имеет смысла. Они уже сказали своё слово. Боги помогают сильным, они всегда на стороне победителей. Можно сколько угодно проклинать их за то, что они отвернулись от тебя в тяжёлый момент, но они всегда действуют руками людей. И если эти руки оказались слабы и выронили меч, то зачем ты такой немощный нужен богам? Нет, нет и ещё раз нет! Боги слабым не помогают! Над слабыми боги смеются. В лучшем случае, они просто брезгливо отвернуться, чтобы не видеть позора тех, кто когда-то приносил им жертвы и восхвалял в песнях.

Она продолжала загораживать сына, держа в одной руке узкий, но острый меч, больше приспособленный для уколов, чем для рубящих ударов, а в другой не менее острый кинжал.

В такой ситуации верить никому нельзя. Особенно в такой. Ведь даже самый преданный до этого полководец перед лицом поражения и, желая спасти свою жизнь, может решить, что жизни его повелителей могут оказаться хорошим выкупом за его собственную. Можно рассчитывать на то, что по окончанию войны тебя не будут преследовать, не отберут землю и жильё, а, возможно, даже позволят поступить на службу к новым правителям.

Командующий, наконец, заметив оружие в руках своей царицы и догадавшись, чего она на самом деле опасается, выдохнул и, обтерев свой меч прямо о рукав, вложил его в ножны.

- Нимейцы ввели в бой Серебряные легионы, моя царица! – доложил он и, вспомнив, наконец, правила этикета, коротко поклонился. - Сайхеты ударили резервами с флангов. Наши войска стоят, но это... - он запнулся, - упорство обречённых, моя госпожа.

- Дайхедды?

- Бьются как звери, но у нас нет резервов, чего не скажешь о нимейцах. Легионы совсем свежие, не знаю, ка ким удалось скрыть их приближение, но что есть, то есть.

- А что гонцы? – обретя властность в голосе, спросила царица. – Неужели никто из них не смог добраться?

Глава 1

Я перевернулся на цветастом, но уже изрядно протёртом на топчане, и яркий свет лампы ударил мне в глаза. На самом деле он был не таким уж и ярким, а скорее холодным и приглушённым, но я сейчас был в том состоянии, когда любой источник света резал мои зрачки почище электрической дуги сварочного аппарата.

Лампа… Светящийся не пойми как шарик. Я попытался улыбнуться. Когда-то я думал спереть несколько таких штуковин вкупе с другими, утащить на Землю и продать по хорошей цене какой-нибудь технологической компании, а то и самому попробовать замутить небольшой такой, но очень прибыльный бизнес, пользуясь технологиями этого мира. Когда-то думал. Очень-очень давно. Можно сказать, в другой жизни.

Ох и сколько же времени утекло с тех пор, сколько всего изменилось, и как перевернулась моя собственная жизнь с ног на голову, когда я узнал, что существуют другие миры. Бог знает, где находящихся, но точно существующих. И что на Земле на самом деле он них прекрасно были осведомлены, но только те, кому это положено по долгу, так сказать, службы. И что я неким образом связан с теми людьми, которые когда-то построили военную базу - да что там базу! – практически настоящий город, неподалёку от места, что неведомым мне образом соединяло оба наших мира.

С тех пор я лишь убедился в том, что я не просто так очутился здесь, а что всё это была игра, задуманная моим покойным (покойным ли?!) отцом. К тому же он оказался тем ещё специалистом по переписыванию памяти, из-за чего я порой вообще сомневаюсь в том, кем являюсь в реальности. Относительно удачливым предпринимателем Вадимом, агентом неведомых спецслужб, который даже сам не знает, что он агент, или ещё кем-то? Ведь память то и дело подкидывала мне всполохи событий, о которых я настоящий толком ничего и не знал. И это не считая того, что я оказался в совершенстве владеющим языком сайхетов, и сносно ещё парой-тройкой местных диалектов.

Но главное… главное то, что обретя смысл и цель в жизни, когда повстречал Айюнар, я её почти сразу потерял. Совсем. Она погибла, и это событие разъедало меня изнутри, заставляя щемить за грудиной.

Нет, я не видел её тела. И никто не видел. Но после того, что произошло на моих глазах, верить в то, что она каким-то чудесным образом оказалась жива, было сравнимо с верой в то, что кто-то выжил, шагнув в жерло действующего вулкана.

Вот такие дела, господа и товарищи, такие дела.

Я зажмурился, закрываясь рукой от источающего свет белого шарика, и это вновь вызвало в памяти смутное движение, некий образ, который, как бы я ни старался его захватить, всё время ускользал от меня. Словно кто-то меня окликает, пока я сижу на песчаном пляже под ярким солнцем, я оборачиваюсь на как будто знакомый голос, но образ тает, ускользает как песок сквозь пальцы. Рассеивается, оставляя тебя с нудным чувством чего-то важного, что ты не можешь никак вспомнить.

Чёрт! Снова! Сколько можно?! Другой бы на моём месте давно бы загремел в психушку, илежа на больничной койке с блаженной улыбкой на физиономии, пополнил бы ряды потребителей галоперидола.

Если какие-то ответы на все мои вопросы и есть, то они находятся в городе у гор. На старой военной базе наших пограничников. Вот только какая-то неведомая сила, что обычно зовётся непреодолимыми обстоятельствами, с каждым днём уводила меня от него всё дальше и дальше.

Оттолкнув валик, который тут был вместо подушки, я с трудом принял сидячее положение, поборов приступ тошноты. Откуда-то, судя по всему с меня, упала книга в цветастом переплёте и с позолоченным обрезом. Сайхеты любят украшать свои книги, пускай они уже очень давно стали не более чем утилитарным предметом повседневной жизни. Электронных книг у них сейчас ничуть не меньше, чем бумажных. Почти, как у нас. Всё почти, как у нас.

И что бы ты увидела, Айюнар, попади в мой мир? На что ты надеялась? Думала, что наш мир лучше? Разочарование от мечты, которая сбылась, но не оправдала надежд, может оказаться пострашнее разочарования от мечты которая так и осталась мечтой.

Мой взгляд скользнул по обложке книги.

«История сайхетов. Критический взгляд со стороны», автор такой-то из народа такого-то, - прочитал я заголовок. Произнести слова вслух я не решился, так как даже мысли причиняли мне боль. Не хотелось думать. Не хотелось шевелиться, не хотелось ни-че-го. Разве что, разве что…

Где-то рядом был серебряный кувшин с энсутом. Надо срочно выпить хотя бы глоток, иначе дальнейшее моё существование могло ознаменоваться огромным знаком вопроса. Оно, конечно, моё существование, может, уже и не имело никакого смысла, но воли окончить его более радикальным способом мне не хватало, увы.

Должно быть, узри Айюнар меня в таком состоянии, а тем более сумей она прочитать мои мысли, она, не удивлюсь, сильно пожалела бы, что вообще связалась со мной. А сумей она вернуться в прошлое, то и вообще бросила бы меня подыхать от жажды под испепеляющим солнцем пустыни, решив, что так будет лучше для выполнения никому не нужного Договора, заключённого когда-то между людьми и сайхетами.

Где же проклятый кувшин? Или это была бутылка? Зелёная такая. Да, это была бутылка! Где же она?!

А, вот она, моя родненькая!

Звук пробки вытащенной из горлышка умелым движением. Надо же руки даже не дрожат. Странно. Ну, скоро будут.

Звук выливающейся в бокал из бутыли густой тёмной жидкости. Терпкий аромат настойки дотянулся до моих ноздрей.

Звук глотка. Обжигающая жидкость пробежала по пищеводу и упала в желудок, наполнив его теплом.

Как хорошо, что у нас, у людей из мира Земли, почти такой же метаболизм, как у сайхетов, и алкоголь действует на нас аналогичным образом. Просто замечательно!

Или плохо? Может быть и плохо. Я снова улыбнулся. Всё в этом мире относительно. Вечная теория относительности выражена в теореме полупустого стакана. Или наполовину полного. Вот так вот!

Энсут более всего напоминал по крепости и вкусу старый добрый абсент, хотя, конечно же, имел свои отличительные нотки и особенности, описать которые известными терминами было затруднительно.

Глава 2

Если вы думаете, что я вот так взял и сорвался с места, гонимый жаждой мести и поиском совершенно мне незнакомого ребёнка, то вы сильно и сильно ошибаетесь.

Начнём с того, что энсут не та вещь, которую можно просто так взять и выбросить из головы. Похоже, что кроме классического крепкого алкоголя он содержит в себе ещё некие психоактивные вещества, которые и заставляют быть с его употреблением крайне осторожным. Недаром в некоторых землях на его производство и торговлю наложен строгий запрет.

Буду честен, я пил ещё несколько дней, пока Айна уговаривала, а то и угрожала приютившим нас бандитам. Меня она уговаривать бросила, предоставив мне самому решать свою судьбу.

Уж не знаю, какие она нашла аргументы, но от нас всё-таки отлипли и даже сообщали обо всех проходящих поблизости дайхетских патрулях. Видать, Айна знала, чем их можно побольнее прижать, что те опасались просто так взять и сдать нас новым властям. Недаром ближе неё из числа слуг у Айюнар никого не было.

Что интересно, как она мне потом сообщила, почти в каждом отряде дайхетов был офицер от нимейцев, который зачастую не просто наблюдал, а непосредственно отдавал приказы. Получается, что союзники по госперевороту не доверяли друг другу. Ещё бы! Где находится Нимей-Шаут, а где Сайхет-Дейтем! Перебросить значительные силы на юг нимейцы либо не хотели, либо не могли, ограничиваясь отдельными офицерами и малочисленными отрядами особого назначения, которые, впрочем, тоже предназначались больше для контроля над дайхетами, чем для участи в крупных боестолкновениях с соединениями сайхетов и их союзниками.

Вот такие пироги, как говорил один киногерой. В нашем случае союзнички. Власть захватить захватили, но друг за другом смотрят глаз да глаз, чтоб кто чего не лишнего не натворил. Или не отжал.

Что же касается меня, то я сутки отмучавшись жутким похмельем, наконец, вышел ночью на свежий воздух и впервые за много дней посмотрел на ночное небо. И понял, до какого зловонного состояния я довёл себя и подвал, в котором обитал всё последнее время. Контраст меду спёртым воздухом подвала и легким ночным ветром был разителен настолько, что у меня закружилась голова. Хотя да, это могли быть последствия алкогольной интоксикации, тут спорить не буду.

И, тем не менее, я оглядел окрестности – несколько приземистых строений где-то в пустыне, рядом небольшой оазис, обрамлённый метёлками здешних пальм, каменистая почва под ногами, - задрал голову и посмотрел в небо.

На небе среди звёзд сиял Цветок Ночи, и меня вновь затрясло и захотелось нажраться до беспамятства, чтобы забыть и больше никогда не вспоминать. У меня не было настоящих отношений на Земле, а когда они появились в другом мире, который даже неизвестно где находится, то моя любовь оборвалась самым трагичным образом, когда Айюнар погибла на моих глазах.

И я понимал, что то, что я не видел её тела, по большому счёту ничего не меняет, это лишь жалкие попытки сознания удержаться на плаву и сохранить хоть какой-то смысл для моего существования.

Её больше нет. Никто не выживет, упав с такой высоты. Тем более, получив несколько пуль в сердце. Жилета на ней не было, это я знаю достоверно. Но безжалостная логика состоит в том, что даже будь она облачена в бронежилет, никто не может выжить, упав с такой высоты. А тело… Тело могли найти и утащить пособники Даута, нимейского наёмника, который много лет назад смог каким-то невероятным образом втереться в доверие к Айюнар.

Да там, и без него неразбериха была полнейшая, так что нет, Айюнар мертва. А я жив. И надо прекращать это падение в бездну, которую, признаю, я сам перед собой и разверз.

Я попытался взять себя в руки и стряхнуть проклятую петлю энсута, которая с удовольствием затягивалась на моей шее, одурманивая меня с каждым днём всё сильнее и сильнее.

Айюнар, Айюнар… как же так? Однако, готов поклясться, что ты не хотела бы видеть меня таким. Так стоит ли разочаровывать хотя бы тот образ, что остался от тебя в моей памяти? Надо как-то побороть жалость к себе, переработав её в ненависть к врагам. Ведь если ты будешь ничего не делать, то враги в итоге будут каждую ночь ложиться спать, как ни в чём ни бывало, не боясь того, что они могут не проснуться.

Похоже, что я начал рассуждать как местный. Докатился, подумал я и шмыгнул носом. Интересно, как там Даут. Ищет меня? Наверняка ищет, этот хитрый жук не успокоится, пока не удостовериться, что я мёртв, или пока я не попаду к нему в руки.

Вопрос в том, что он решит делать со мной, во втором случае: отдать меня странникам (понять бы ещё зачем), или наоборот использовать против них? Это если я соглашусь. А если нет? А если нет, то может отдать меня на опыты, чтобы понять, почему я могу их видеть, а местные нет. И не факт, что после всех опытов я останусь жив, или в своём уме.

Я огляделся. Вокруг в этот никого не было. Только где-то за домами пыхтели тягловые животные. Неужели нам на них предстоит двигаться дальше?

Ладно, хватит торчать у всех на виду, пускай в поле зрения никого и не заметно. Если уж у стен бывают уши, то почему бы не быть и глазам. Как минимум у соглядатаев тех, кто предоставил нам это убежище. Да и не хочется подставлять Айну, которая напомнила мне, что выходить опасно, но, видимо, узрев, что я продолжил пить энсут, лишь устало покачала головой, когда я её оттолкнул.

Спустившись по ступенькам в подземелье (в нос опять ударили алкогольные испарения и запах немытого тела, понятное дело, моего), я вернулся в комнату, а вернее подпольный склад, где прятался всё это время.