Когда приходят тени

1.

Я плохо себя помню.

Четырнадцать лет моей жизни навсегда остались для меня за стеной забвения.

Единственное, что сохранилось в мучительно пустой памяти -- тот последний, страшный миг...
...
Ночь. Беспросветная, безглазая ночь. Громадные мохнатые тучи не пропускают ни лучика лунного света.
Ледяными плетьми хлещет дождь -- хлещет немилосердно, прямо по непокрытой голове, по обвисшим кудряшкам, по беззащитной шее, по мокрой и липкой футболке. Холодные струи ливня смешиваются с пламенно горячими слезами.

Темно.

Холодно.

И очень, очень страшно. Я не могу вспомнить, отчего именно...

Но именно поэтому жуткое воспоминание становится еще страшнее.

А непреодолимый, животный ужас нещадно гонит вперед и вперед.

Я бегу. Бегу, и бегу, и бегу, не разбирая дороги. Не знаю, куда. Да и не это главное. Главное -- бежать. Бежать, куда глаза глядят, очертя голову...

Ни останавливаться, ни возвращаться нельзя. Ни при каких условиях.

И ни в коем случае нельзя оборачиваться. Даже под страхом смерти.

Потому что страшнее взгляда назад, через плечо и за спину, прямо на Это, уже совсем ничего не может быть.

Босые ноги поят кровью пасти луж.

Больно...

Долго ли я еще протяну? Далеко ли успею уйти? Скоро ли мои ноги предадут меня и подкосятся от нечеловеческой усталости?..

Тут на асфальт сбоку от меня выплескивается золотистая лужа света.

Неловко отпрянув, я цепляюсь ступней за подлый камень, и земля начинает уходить из-под ног.

Одновременно оглушительный рев сигнала рвет пространство в клочья.

Визжат противным смехом шины, пытаются зацепить ускользающую дорогу.

Два луча фар отчаянно буравят густую, чавкающую темноту.

Сталь с разбегу врезается в мокрый затылок.

И вдруг, на какую-то мельчайшую долю секунды, меня охватывает невыразимо приятное чувство облегчения.

Не надо никуда бежать, не надо ничего бояться, не надо страдать от неизбывной жути и боли.

Можно просто отдаться мягкой, беззвучной мгле. Провалиться в ее объятия.

Ничего не видеть, ничего не слышать, ничего не чувствовать.

Только тихая, спокойная, ласковая тьма...

И все смолкает. Смолкает разом, утонув в глухой пустоте забытья.

Тишина...

2.

Я очнулся от жгучей боли во всем теле.

Что случилось?

Где я?

Почему так холодно?

С мучительным усилием разлепил веки.

Лежу на белой-белой простыне, скованный безудержной дрожью во всем теле.

Голова раскалывается надвое, она горит, она полыхает дьявольским пламенем.

Окно напротив зияет бездонной чернотой.

Колышется бледная занавеска.

Сквозь нее доносится оглушительная трескотня цикад.

А вместе с ней -- кошмарный, невыносимый, ледяной до неправдоподобия холод.

Казалось, он железными когтями сдирает плоть и скрежещет по кости.

Ааааааа почему так холодно я не выдержу мне больно страшно мамочка аааааа дддддддд
Горячая, как кипяток, слеза покатилась по липкой гладкой коже.

Дверь в палату распахнулась, яркий свет тысячей колючек посыпался в глаза.

Мамочка это ты да конечно это ты наконец-то мама помоги мне ну что же ты все не идешь мама вот я вот лежу тут ты видишь я так ждал тебя иди скорее ко мне мамочка милая скорее жееее

Надо мной склонилось перепуганное круглое лицо незнакомой мне женщины.

-- Дежурного! Дежурного скорее! У него жар, сильнейший жар! Антипиретики, срочно!

Кто ты такая зачем ты орешь что тебе от меня нужно где моя мама она же только что входила в палату отстань от меня ты странная говоришь непонятные вещи верни мне мою мамочку уйди ты злая что ты с ней сделала она же пришла она же обязательно должна была прийти где же она гдеееееееее мамочка где же ты

Резиновая перчатка насильственно впечатала мне в челюсти омерзительную, горькую таблетку.

Граненое стекло с противным скрипом упрелось в зубы.

-- Пей, успокойся и пей. Выпьешь -- сразу станет лучше.

Что пить зачем пить что вы делаете я не хочу ничего пить стойте что вы делаете зачем засовываете мне свои руки в рот зачем разжимаете зубы не надо это больно это страшно я не могу дышать ААААА ЛАДНО ЛАДНО Я САМ Я ВЫПЬЮ ЭТУ ВАШУ ДРЯНЬ Я ПРОГЛОЧУ ЕЕ ТОЛЬКО НЕ НАДО ТОЛЬКО ОТПУСТИТЕ МЕНЯ ТОЛЬКО ВЫТАЩИТЕ ИЗ МЕНЯ СВОИ ПАЛЬЦЫ АААААААААА

-- Ну вот, видишь, ничего страшного! Все, успокойся.

Ага хорошо но мне все равно я сделал все как вы велели теперь отстаньте от меня мне больно мне страшно ну что вы стоите что вам еще надо отстаньте от меня мама они страшные что они от меня еще хотят аааааабуээээээ

-- Буээээээ...

С хлюпающим звуком из глотки прямо на простыню хлынул едкий горячий поток.

-- Дура! -- донеслось словно откуда-то издалека. -- Зачем ты ему таблетку впихивала?! Инъекцию, быстро!

Дядя ты прав она просто дура просто убери ее отсюда что ты делаешь зачем ты даешь ей шприц она же будет меня им колоть она же злая нет дядя зачем зачем все это нет нет не надо ААААААААААА

Игла впилась в мокрый, скользкий сгиб локтя.

Я резко дернулся, но боли, к своему удивлению, не почувствовал.

-- Не дрейфь, пацан. Щас полегчает. Ну, а ты чего уставилась?! За простыней, живо! И сменную пижаму прихвати!

Торопливые шаги засеменили по кафелю.

Лампа немилосердно выжигала глаза даже сквозь закрытые веки.

Раздался тихий-тихий, неуловимо тихий хлопок.

По трясущейся уколотой руке разлилась горячая струйка.

Она побежала легко и стремительно, бытро-быстро растеклась по предплечью. Это было очень приятно.

-- Пресвятая Мать-Заступница...

Щурясь, я приоткрыл глаза.

Узкое лицо молодого мужчины в белом халате перекосилось от непередаваемого ужаса.

В палату влетела чья-то широкая фигура.

-- Вот, принесла.

-- Что??

-- Простыню, одежду...

-- Какая на *** простыня?! Засунь ее себе в ****!!! Ты вообще видишь, что тут творится?!

-- Не может быть... Анамнез... Здоровый парень... Как...

-- *****! Не стой, как истукан! Жгут мне, быстро!

Мертвецкий холод снова накатывал на меня чудовищной волной.

Тугая резина намертво сдавила плечо.

-- Рви пеленку!

Сухая плотная ткань забегала кругами по мокрой коже.

-- Что с ним происходит, Боже праведный...

-- Что происходит?! Тебя хотел бы спросить! Как ты ухитрилась ему так впендюрить, что у него вена лопнула?! Господи, крови-то, крови...

-- Я... Я не знаю... Как так вышло... В его возрасте... И почему ТАК много... Впервые вижу... Сколько же здесь... Это невозможно...

-- Вот как! Невозможно!!! А то, что это невозможно сейчас по твоей вине коньки склеит, это тебя не заботит?!

Сотни стальных зубьев боли вгрызлись в трепещущее тело.