Когда проснётся Бездна

Когда проснётся Бездна

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: ТРИУМФ И ТЕНИ

Корабли входили в гавань Гефестополя под громовые крики толпы.

"Всего полгода назад они бросали в нас гнилыми овощами, - подумал Дориан, - а теперь цветы..." Его пальцы сжали фальшборт. Отец говорил: "Народная любовь - самое ненадежное дно для корабля".

Вода в гавани была неестественно синей, будто подкрашенной индиго – результат магических защит, которыми городские маги щедро обрабатывали бухту. Над волнами кружили белые чайки с алыми клювами – символом Гефестополя. Их крики сливались с рёвом толпы.

По обеим сторонам канала высились бронзовые статуи древних стратегов, позеленевшие от времени. Их пустые глазницы следили за «Молнией Гефеста», словно оценивая нового героя.

"Сколько из них закончили жизнь на пирушках архонтов? Сколько стали такими же, как те, кого ненавидели? Не моя судьба."

На корме флагманской галеры «Молния Гефеста», опираясь на позолоченный фальшборт, стоял Дориан. Солёный ветер трепал его плащ, выцветший от морских походов, но вышитый золотом герб родного города всё ещё сверкал — чёрный молот на кроваво-красном поле.

"Ее строили на верфи отца, - мелькнуло в памяти. - Он умер, не дожив до первого спуска на воду... "

— Смотри, это он! Стратег! — кричали на пристани.

"Не стратег, - поправил мысленно Дориан. - Просто человек, который не сдался, когда другие уже готовились к капитуляции."

Женщины бросали под ноги его морякам цветы, мальчишки с горящими глазами тянули руки, пытаясь дотронуться до борта галеры. Поэты уже слагали строки: «Как волны гонят шторм пред собою, так Дориан гнал флот Виндерланда…»

"Гнали флот Виндерланда... Если бы они знали. Если бы видели, как горят люди. Как кричат. Никакая поэзия не передаст этот запах."

Каюта "Молнии Гефеста" была тесной, пропахшей смолой и кровью. Пленный капитан Виндерланда, человек с перевязанной раной на плече, сидел на полу, скованный цепями. Его униформа, некогда гордая и расшитая золотом, теперь была изорвана и запачкана.

Дориан вошёл, держа в руке кубок вина.

— Последний шанс, капитан. Где остатки вашего флота?

Капитан поднял голову. Его губы растянулись в улыбке, лишённой радости.

— Вы думаете, что победили?

Дориан налил вино во второй кубок, поставил перед пленником.

— Я знаю, что победил.

Капитан не притронулся к вину.

— Он уже проснулся.

В каюте внезапно похолодало. Лампы затрещали, пламя погасло, оставив их в темноте.

— Кто? — резко спросил Дориан.

Но капитан лишь закатил глаза, его зрачки расширились, стали чёрными, как смоль.

— Ты услышишь его рёв, когда будешь тонуть.

Двери каюты с грохотом захлопнулись сами собой.

Всего полгода назад всё было иначе.

Имперские галеоны блокировали порты вольных городов, а архонты спорили, кому сдаться выгоднее. Потом Дориан взял командование на себя — и всё перевернул. Он сжёг дотла Виндергардскую армаду у мыса Таррос, перерезал торговые пути, заставив Виндерланд голодать. И вот теперь — триумф.

Но за улыбками горожан Дориан видел и другое.

***

Зал освещали масляные лампы в форме драконьих голов – трофеи давней войны с Виндерландом. Их свет дрожал на мозаичном полу, где из разноцветных камешков был выложен герб города: молот, разбивающий корону.

За спинами архонтов висели ковры с изображением «Семи побед Гефестополя», но последнее, восьмое место пустовало – будто ждало подвигов Дориана.

В зале Совета Архонтов пахло ладаном и страхом.

"Ладан. Всегда ладан. Как будто могут замаскировать запах страха и гнили. Эти стены видели больше предательств, чем сражений."

"Эти ковры с победами... - заметил Дориан. - Семь побед за триста лет. А я за полгода сделал восьмую. Вот в чем их проблема."

— Как трогательно... Сын корабела вернулся, покрытый славой. Жаль, что слава — плохой советчик в политике."— старый Мирон, глава совета, ударил жезлом по мраморному полу. — Флот подчиняется архонтам, а не личным амбициям!

"Снова это "сын корабела", - закипело внутри. - Как будто мое происхождение важнее того, что я спас город."

— Если бы ваш жезл бил врагов так же метко, как по полу, Виндерланд давно бы молил о мире

— Остроумно. Но скажи, герой... — вступила архонта Лисилла, её шёлковые одежды шелестели, как змеиная кожа. — Что будет, когда в Виндерланде закончится смута? Твои победы держатся на их слабости, не на нашей силе. Император Виндерланда умер, у них смута. Будь у них лидер — ты бы проиграл.

— Будь у нас лидер раньше — не пришлось бы спасать города в последний момент, — холодно ответил Дориан. — Видите эти корабли? Они теперь наши. А знаете, почему? Потому что я дал экипажам выбор — грести под нашими флагами или кормить рыб. Ваши советники предлагали платить им золотом... которого у вас не было

Тишина повисла, как туман перед бурей.

***

Вода у пирсов была чёрной, как чернила, и пахла водорослями и ржавчиной. Где-то вдали звенели колокола на Башне Старой Гавани – три медленных удара, предупреждающих о ночных отливах.