Когда проснётся дракон

Пролог

Около девяти тысяч лет назад до н.э.

Эзантийская империя

- Летят! Драконы летят! - закричал караульный на смотровой башне, и последовало три удара в гонг, оповещая всех об опасности и необходимости прятаться по домам, и молиться, конечно же, чтобы красный ящер не извергал разрушающее всё на своём пути пламя.

Оглушённая и раздосадованная царица Менелая поднялась и покинула совет, на котором как раз обсуждалась проблема набегов драконов, и решительно направилась встретить незваных гостей, чтобы прогнать их. По пути, концентрируя всю мощь, возвела над городом прозрачный защитный купол. Она увидела, как драконы, один за другим, рьяно бьются об него.

Их, насколько знала Менелая, было всего трое.

Красный - самый крупный, с отростками в виде шипов на спине и таким же шипастым хвостом, способным одним ударом вызвать в земле трещину - принялся яростно извергать пламя, отчего в накрытом куполом городе ощутимо потеплело.

Белый, похожий на змея, извивающийся, кажущийся бескостным, с длинными тонкими усиками из морды, закружился вихрем, вызывая ураган. У Менелаи даже в глазах зарябило.

Третий дракон был синего окраса с переливающимися фиолетовыми всполохами и, в отличие от собратьев, вместо кожи покрыт чешуёй. Его силами небо заволокло тучами и сотряслось громом, и грозой, и пошёл мощный ливень, капли которого формировались в подобие игл - острых, пытающихся купол проткнуть.

Менелая вздохнула и поражаясь своей то ли смелости, то ли безрассудности, решила покинуть город и выйти за пределы защитного купола. Делать нечего, придётся налаживать контакт и соседствовать. А в том, что драконы пойдут на контакт, она не сомневалась, ибо могли они принимать человеческий облик, о чём ей и доложили на совете, собранном при первом набеге.

Она не побоялась, что её снесёт вихрем, не побоялась, что тело её станет решетом от острия игл-капель, не испугалась и быть сожжённой заживо.

Караульные с ужасом наблюдали, как их маленькая, но такая отважная царица, вышла за врата города. Возносили молитвы богам попрятавшиеся жители. И только муж царицы, наблюдающийся за всем этим действом из окна, надеялся, что супругу похитят драконы, тогда-то он и станет царём, и вся полнота власти окажется в его руках.

Пошатываясь от атаки на город, Менелая стояла, запрокинув голову и смотрела, как снижаются драконы. Стоило ей выйти, ливень и ураган тотчас прекратились, и не извергалось больше пламя.

Оборачиваясь на лету, на землю драконы сошли уже в человеческом обличии. Три обнажённых мужчин, непохожих друг на друга, стояли перед ней и без стеснения разглядывали Менелаю как диковинку.

- Силы в тебе столько же, сколько и в нас, маленькая беловолосая женщина, - наконец, первым заговорил мужчина - тот, что был красным драконом. Он не говорил - рокотал.

- И бесстрашия, - хмыкнул второй мужчина - тот, что был белым змеем.

- Мы уважаем твою храбрость, поэтому прекратили атаку, - спокойным ровным голосом заговорил и третий, который синий дракон.

- Зачем ты и твои люди явились на нашу землю? - продолжил грозно Красный. - Мы здесь хозяева!

- Больше нет! - твёрдо, показывая всем своим видом спокойствие, проговорила Менелая. - Своей жертвой я принесла на эту землю покой. У меня связь с этой землёй. Именно моя сила сдерживает полчища чудовищ, что рвутся погубить этот славный мир. Я и мой народ не уйдём. Некуда. Что же вы не защищаете эту землю, раз назвались хозяевами её?

Синий кивнул.

- Чувствуем мы, маленькая женщина, что земля пришла в стабильность. А защитить не могли, потому что тот наш брат, что землю эту держал, погиб в битве с иноземными духами. Да и мы слабы были после битвы и утраты, и спали долго, пока не проснулись и не увидели твой народ.

- Скажи нам, женщина, - выступил вперёд Красный и не улыбнулся - оскалился, обнажая острые клыки, - ты богиня из другой земли? Пришла помочь нам вернуть к жизни брата нашего?

И все трое с такой надеждой посмотрела на неё, что Менелая и впрямь почувствовала себя равной богам.

- Не в силах я помочь вам, но буду защищать землю эту вместо вашего брата за право мне и народу моему остаться и жить здесь.

Красный приблизился к ней почти вплотную - Менелая даже не дрогнула, пальцами схватил её за подбородок и горячо выдохнул:

- А если мы не согласимся, маленькая женщина? Ты умрёшь - защита падёт.

- Или мы можем унести тебя. Без тебя защита тоже падёт, - внёс свою лепту белый змей.

Красный оглянулся на него через плечо и кивнул, соглашаясь.

Менелая проигнорировала эту реплику, положила ладони на грудь Красного в желании оттолкнуть и чуть не задохнулась от нахлынувших ощущений - такая мощь, такая сила исходила от него. Ей вдруг показалось, что она никогда не ела и не пила, такой голодной была царица, такую жажду испытывала в этот миг.

Всё же перед ней был красивый мужчина, хоть и сутью своей второй дракон, всё же она была замужем за тем, кого презирала, за кого была выдана насильно, кто старался подавить её и манипулировать, управлять ею. Женщина в ней, доселе спавшая, проснулась.

Двое других драконов понимающе хмыкнули.

- Заключим договор на крови, - предложила Менелая. Говорила она с трудом, вздыхая и сдерживая желание такой силы, что ноги подкашивались. - Я буду держать эту землю, править ею. И дети мои унаследуют это право. А мой народ будет почитать и поклоняться вам, как богам, в вашу честь возведут храмы, вам будут подносить дары, приносить жертвоприношения.

- Почитания и поклонения достаточно, маленькая женщина, - Красный одной рукой притянул её к себе за талию, а пальцами второй, лаская, погладил по щеке, спускаясь к шее, остановился на груди, потеребил сосок через тончайшую ткань льняного платья. - Не надо жертвоприношений, мы духи стихий, а не кровожадные чудовища.

Царица заворожено кивнула.

Они решили заключить договор подальше от стен величественного каменного города, возведённого на месте, где её мертворождённая дочь была предана земле как жертва.

Глава 1

Середина апреля,

Россия, город N

Я ехала по трассе на своём новеньком авто, приобретённом на вырученные с продажи брилиантового колья деньги. При разумном и экономичном использовании вырученных средств хватит прожить до конца жизни, но сидеть, сложа руки, я определённо не намеревалась. Я планировала поступить в университет, отучиться и устроиться на работу, которая и будет кормить меня. Необходимо было возвращаться в жизнь, устраивать её, а времени на предаваться меланхолии у меня было предостаточно после того, как я очнулась от комы, будучи погружённой в стазис для восстановления.

Я ехала, чтобы затеряться и вспомнила прощальный диалог с Лазом Поликарповичем.

- Что ты предлагаешь, девочка? - со вздохом уточнил он.

- Нам нужно разделиться. Отныне каждый пойдёт своей дорогой. Я не прощу себе, если с вами что-нибудь случится. Я благодарна вам за то, что вы вытащили меня с того света, этот долг мне не отплатить до конца жизни. Я привязалась к вам и люблю вас как родного, но будет лучше, если вы будете не знать моего местонахождения. Королевские ищейки уже, должно быть, ищут меня, чтобы вернуть в Россонтию.

- Ты права, дочка, - сколько печали было в его голосе. - Разумом понимаю, что тебя нужно отпустить, а сердце, - Лазар приложил руку к своей груди, - все тревожиться о твоей судьбе. Что предопределено тебе - один только создатель и ведает.

- Моя судьба в моих руках, - не согласилась с ним. - Я не в праве просить вас об этом, но лучше отыщите и позаботьтесь о моей непутевой матери.

- Ты простишь её? - спросил Лазар так, как просит отец за своё провинившееся дитя.

Я пожала плечами.

- Может быть, когда-нибудь и прощу. Но сейчас в сердце моём столько ненависти. Я бы могла убить её, пожалуй.

- Не говори так, она твоя мать! - укорил он.

- Она та, из-за которой я росла с разведением личности! Та, из-за которой росла без магии. Она та, из-за которой я осталась без части своей магии, в конце концов, и потеряла ребёнка. Она кто угодно мне, но больше не мать!

Сказанные слова были громкими и, быть может, однажды я пожалею о них, но сейчас мне хотелось быть как можно дальше и от неё, и от Россонтии, и от всего, что связано с тем миром.

А потому я ехала на средней скорости по полупустой трассе с приоткрытым окном и курила, и думала, в каком бы отеле остановиться на ночлег. А днём у меня собеседование на должность помощницы руководителя - со школьным аттестатом на руках это единственное, на что я могла претендовать сейчас.

Я остановилась в пентхаусе роскошного отеля, откуда открывался потрясающий вид - город был как на ладони! Если в большей части российских городов в это время года было ещё прохладно, а где-то не растаял даже снег, то здесь уже озеленились деревья и вовсю цвели цветы. Весь город утопал в гроздьях фиолетовых душистых глициний, обволакивая оный сладковатым ароматом. А вдалеке виднелась прибрежная полоса моря, манящая к своим водам, точно сирены моряков.

Стоя в длинном шёлковом халате на лоджии своего номера, я сделала очередной глоток шампанского и затянулась сигаретой. Запрокинув голову, выдохнула дым в ночное, усеянное мириадами звёзд, небо и мыслями унеслась на песчаный берег Д’гийского моря, где мы с Демьяном провели столько совместных ночей, купаясь в его водах и утопая в любви друг друга.

Всё, что у меня от него осталось, можно было перечесть по пальцам: родовой перстень на безымянном пальце моей левой руки, который я ни за что не продам, даже если пойду померу да тоненькая витиеватая змейка-стражница полоз, что покоилась на лодыжке моей правой ноги. Иногда она перебиралась повыше, выглядело это до жути пугающе и ощущалось соответствующе, будто под кожей что-то шевелится.

Пить на голодный желудок оказалось идеей не из лучших, но, что поделаешь, если аппетита у меня не было, и лёгкий голод, который я перманентно чувствовала, с едой никак не связан. Доподлинно распознать природу этого голода я не могла, подозреваю, что всё дело в магии, которую я ощущала внутри, отчего глаза мои светло-голубые периодически наливались тьмой. Я называла это приступами, и поскольку еда сей голод не утоляла, приходилось прибегать к иным методам.

Холодное равнодушие внутри меня - пугало, я чувствовала себя куклой - красивой, но по сути своей пустой. Сломанная, но несломленная. Со смертью Демьяна из меня будто вырвали сердце, оставив вместо него чёрную зияющую дыру. Я жаждала быть свободной, но свобода предполагала одиночество, а в одиночестве порой собственные мысли оглушали так, что из носа текла кровь.

А ещё я мучалась бессонницей, оставившей отпечаток на моём лице в виде кругов под глазами, которые я добротно замазывала консилером - тщетно. Когда мне всё-таки удавалось заснуть - меня мучали кошмары, душили, я просыпалась с криком от ощущения рук на шее. Бывало, меня посещали параноидальные мысли о преследовании, основания для которых всё же были - королевские ищейки не дремлют, мне мерещились подозрительные силуэты в толпе, тени. Из-за стресса и недоедания лицо моё, и так заострённое, за эти месяцы осунулось ещё больше.

Я сделала ещё глоток игристого и ещё, и так до тех пор, пока не осушила бутылку полностью, а в глазах не появился пьяный блеск. Сняла халат, оставив его у дверей в лоджию, надела нижнее бельё: трусики-стринги с тонкими полосками на бёдрах и такой же тонкий, сшитый из сеточки, бюстгальтер, а поверх этого великолепия белое кружевное платье-паутинку без подклада и длиной чуть выше колен. Завершила образ, собрав волосы в высокий пучок и надев чёрные босоножки на высоком каблуке с ремешками на щиколотках.

Нежно и сексуально.

В таком виде я и решила спуститься в бар внизу при отеле - утолить голод.

Это оказался не совсем бар, больше клуб: полутьма, освещаемая неонами, пьяные, прижимающиеся в танце друг к другу, тела, витали запахи алкоголя, запрещённых веществ, сигарет, мужского пота и женского парфюма. Громкая музыка заглушала мысли, от выпитой бутылки шампанского кружилась голова, к щекам прилил жар. Походкой от бедра прошествовала к бару, заказала лёгкий коктейль и позволила себе погрузиться в водоворот чужой похоти.

Глава 2

Россонтия, начало марта

Наследный принц Максимилиан Россонтийский, сидя в своём кабинете, просматривал отчёты о последствиях новых землетрясений, перевёл взгляд на приказ об отречении от трона Николая Россонтийского и грядущей коронации его сына. Просмотрел и сам план коронации, который оставит неподписанным и вернёт на доработку - слишком уж пышная коронация запланирована, не порядок. А после коронации надлежало распустить парламент и собрать новый. Список подходящих кандидатур на освободившиеся должности также лежал на столе и мозолил глаза. Дел было невпроворот!

Стране нужны были перемены, и он эти перемены обеспечит. Но прежде стабильность. А для это надобно найти ту, что стабилизирует землю и выпустить указ о мобилизации некромантов, хотя бы по небольшому отряду к границам городов - нежити с каждым днём становилось всё больше и больше, они так и лезли из разломов и трещин.

Макс со вздохом поднялся. Он нужен здесь, своей стране. Времени на личный поиск Норы у него нет, но кронпринц знал того, у кого этого времени предостаточно.

Спустя полчаса перед ним восседал один из немногих, кому он доверял - главный ищейка страны, лучший сыскарь в области поиска магических одарённых иномирян и бастард Николая Россонтийского.

- Чем обязан в столь ранний час, ваше высочество? - насмешливо поинтересовался Феликс, вальяжно сидя нога на ногу.

- Оставь формальности, - Макс поморщился. - Ты мой брат по отцу. К кому мне обращаться, ежели не к тебе?

- Ради тебя - хоть на плаху.

- Я рад, что чувство юмора не покинуло тебя даже в такие времена, - сухо ответствовал его высочество и швырнул папку с грифом секретно на стол перед Феликсом. - Ознакомься.

Тот бегло ознакомился с содержимым папки. Феликс всегда читал и улавливал смысл быстрее, чем Макс, хоть и был младше на два года. В детстве они даже соревновались, кто быстрее прочтёт и перескажет тот или иной текст, и кронпринц неизменно проигрывал.

- Правильно ли я понял, братец, девушка - дочь главного заговорщика и именно её мне нужно найти? - уточнил Феликс со смешком.

- Она ещё и внучка герцогини Истомины. В этой папке все имена, с которыми девушка пересекалась и контактировала. Допроси всех, выйди на её след и верни в Россонтию. Только, - голос Макса дрогнул, - целой и невредимой, Феликс.

- Ты подозреваешь, что она участвовала в заговоре против короны?

- Вряд ли, - его высочество отвернулся и отошёл к окну. Он сомневался в том, что Нора знала о своём отце и его замыслах. - Но будет лучше, если поцелованную огнём мы найдём раньше, пока на неё Саварский не вышел.

- Кстати, где он, Саварский этот?

- Ушёл в подполье и оттуда активничает, - Максимилиан снова повернулся к собеседнику. - Его силами в прессе наша семья имеет образ диктаторов, захвативших власть и наживающихся на народе.

- Что-то такое слышал, да, - задумчиво ответил Феликс, покрутил папку в руках. - Саварский мнит себя потомком династии Эзантийских. Что-нибудь удалось нарыть про это?

- Пока ничего. Весь дворцовый архив перерыл, - вздохнул его высочество. - На днях намереваюсь посетить шаманов Заречного, уж они-то поболее нас знают.

- Прости меня, брат, что я так далёк от внутренних распрях нашего государства, ибо погряз в распрях внешних, - Феликс встал с кресла, одёрнул пиджак, прижал к себе папку и прежде чем исчезнуть в зеркале, напоследок добавил: - Я обязательно найду тебе эту девочку. Чего бы мне это не стоило.

***

В Заречный Максимилиан прибыл инкогнито и без провожатых, не боясь заблудиться, ступил на территорию лесных духов, с почтением поклонился им. Здесь он чувствовал себя как дома, связь с землёй ощущалась особенно сильно, здесь отступали тревоги, оставляли душевные муки. Лес разговаривал с ним угуканьем филина, шелестом деревьев, являлся ему в образе линяющей рыжей лисы, мех которой был уже не таким ярким, каким бывает только зимой.

Его высочество продвигался всё дальше, в самую глубь леса, от исполинских хвойных деревьев дух захватывало, и как свеж, как чист был здешний воздух! Здесь он чувствовал себя ничтожным и здесь же напитывался силой, щедро даруемой лесом.

Шаманы Заречного или Знающие - как их называют сами местные - жили небольшой общиной в глубинах этого леса и его пределы покидали редко. Макс вспомнил, как однажды, лет в шестнадцать, будучи самонадеянным юнцом, он сунулся в этот лес, сбежав из-под надзора личной гвардии, и заблудился. Он вспомнил и то, как совсем отчаялся, как не слушалась его магия, будто и не было её вовсе, как он наткнулся на старца, который и привёл его в общину, где кронпринца отогрели, откормили, напоили и пожурили, само собой.

Вспомнились ему и сказанные старцем слова:

- Силы в тебе столько же, сколько и в твоём первопредке. И рождён ты для того, чтобы исправить его ошибки. Но хватит ли тебе мудрости?

О каких таких ошибках его первопредка поведал старец, Максимилиан не понял тогда и не понимал сейчас. Его предки правили за сотни лет до новой эры. Но может ли быть такое, что о тех, кто правил до Россонтийских, последние уничтожили все упоминания, ведь, как известно, историю пишут победители. Династия Эзантийских - вымысел его врага или правда, передаваемая поколениями ограниченным кругом лиц? Собственно, за этим он и здесь, в этих хвойных лесах, заблудший в поисках не правды - истины. Впрочем, одно Макс знал наверняка - правда у каждого своя, а истина никому неизвестна, кроме творца. И в связи этим, думал Максимилиан, есть ли смысл в его походе?

- Духи благосклонны к тебе, подпитали на славу, но в следующий раз приходи с дарами, чтобы ещё больше уважить их, коли редко в этих краях бываешь, - пробурчал знакомый старец каркающим голосом.

Его высочество едва заметно улыбнулся и, повернувшись к Знающему, поклонился.

- Приветствую тебя, почтенный!

- Я помню тебя мальчишкой, - сощурив и так свои узкие глаза, рассматривал его Знающий. - Уж девятнадцать годков миновало, а ты больше не захаживал. Зато погляжу достойным мужем сделался, ушли ребячество и спесь, - по-доброму ворчал старец.