Когда сердце не захочет биться

Глава 1 - Подаренный морем

Была прекрасная звёздная ночь. Звёзды горели, как драгоценные камни, а луна освещала море, превращая его в серебристое зеркало. У пирса стояла она — Лея. Тихая, задумчивая, как всегда. Она часто приходила сюда, чтобы успокоить душу, уставшую от боли. Здесь, на берегу, казалось, мир становился немного тише, а мысли — яснее.

Её жизнь была как это море — глубокая и беспокойная. Родители погибли в море, и она осталась одна, словно парусник, сбившийся с курса. А теперь — ещё и эта болезнь. Лейкемия. Рак крови, который разрушал её изнутри, забирая силы и унося надежду. Врачи говорили: полгода, может, год. Но это было давно. С тех пор дни слились в туман, наполненный пустотой.

Она сидела на старой деревянной скамье, откинула голову назад и смотрела на звёзды, которые, как и она, казались вечными. Но в её душе уже не было места для надежды.

— Для кого я живу?.. — шептала она, чувствуя, как холодные волны касаются её ног. — Худая, немощная... Болезнь сделала мою кожу такой бледной, что я больше похожа на привидение, чем на живого человека.

Волны, казалось, отвечали ей убаюкивающим шумом, но ответа она не дождалась. Лея закрыла глаза и почувствовала, как сердце забилось быстрее. Смерть, возможно, уже не за горами… И она сама не знала, хочет ли сражаться за эту жизнь — полную одиночества и боли. Может, стоит просто отдаться судьбе? Если мир не может предложить ей любви и покоя, может, смерть станет тем самым завершением, которого она заслуживает?

Вдруг Лея услышала шаги. Обернувшись, увидела, как к ней подсел мужчина. Среднего роста, коренастый, с чёрными волосами и выразительными чертами лица — словно герой со старых картин. На нём было пальто, будто он только что пришёл из холодной ночи. Голос его был глубоким, с лёгким оттенком заботы.

— Вы не против? — спросил он, улыбаясь, словно это был самый естественный поступок на свете.

Лея кивнула. Не удивившись — скорее почувствовав, как его присутствие нарушает её внутреннюю тишину.

— Конечно, присаживайтесь, — ответила она, чуть пожав плечами.

Мужчина сел рядом, не отводя взгляда от её лица. Он явно хотел заговорить, но не спешил. Всё, что его интересовало, — это она.

— Тоже приходите сюда, чтобы забыться? — спросил он, глядя в тёмное море.

— Ну… как бы да, и нет, — ответила Лея, задумчиво. — Что-то тянет меня сюда. Это моё единственное утешение, наверное. Но… не знаю. Возможно, это просто способ не думать.

Мужчина выдохнул и посмотрел в небо, словно ища там собственные ответы.

— Как я вас понимаю… — тихо сказал он, и голос его стал мягче, с оттенком боли, которую Лея могла бы почувствовать, если бы захотела. — Я тоже ищу утешение. Но иногда кажется, что это бесполезно. Всё, что находишь — ещё больше пустоты.

Лея посмотрела на него и увидела, как его глаза отражают не только свет луны, но и его собственную боль. Её сердце сжалось на миг — но она не подала виду. Быть понятым кем-то — редкость в её жизни.

— Меня зовут Лея, — произнесла она почти шёпотом.

Мужчина улыбнулся. В его взгляде мелькнуло что-то тёплое.

— Красивое имя. А я — Кассиан. Рад знакомству.

— Я вас тут раньше не видела, — заметила она, прищурившись.

Он кивнул, глядя вдаль.

— А я вас видел. Вы часто приходите и просто сидите. Я наблюдал со стороны и подумал… может, стоит подойти. Разговор, иногда, облегчает. Не думаете?

Лея молча кивнула. Её взгляд снова вернулся к воде.

— Вам не холодно в одной блузке? Ночью у моря прохладно, — осторожно спросил Кассиан.

Она покачала головой.

— Это ничего. Заболеть сильнее, чем сейчас, уже не получится. А если и получится… какой смысл? Всё равно скоро умирать.

Кассиан замер, нахмурившись.

— Такая молодая… и умирать?

— Лейкемия, — коротко ответила она. — Приговор. Врачи дают полгода, может, год.

— А лечиться?

Лея посмотрела в небо:

— А ради кого? Ради чего? Эта жизнь сама будто выталкивает меня. Как чужеродное тело.

Кассиан долго молчал. Потом тихо произнёс:

— Знаете… за всю свою жизнь я ни разу не думал, как умру. А вот сейчас, сидя рядом с вами, думаю: ведь мы все рождаёмся с приговором. Просто сроки разные. И когда вижу таких, как вы — молодых, отважных… становится страшно грустно.

Он снял своё пальто и мягко накинул ей на плечи.

— Ладно, я пойду. Увидимся завтра… надеюсь.

— Постойте… — тихо сказала Лея. — А как же пальто?

— Завтра отдадите. И… найдите что-то, ради чего захочется жить. А завтра я вас внимательно выслушаю.

Он улыбнулся — и в следующее мгновение исчез в ночи.

Лея огляделась. Его больше не было. Только пальто — тёплое, надёжное, будто хранило его тепло. Она прижала его к себе.
«Как так? Просто исчез? Или у меня уже и зрение сдаёт?..»

Она встала, медленно пошла домой. Всё думала о нём.
Может, это и правда Бог послал мне его?..
Интересно… а что же гложет его?..

На следующий вечер Лея снова пришла к морю. Волны сегодня были беспокойными — словно отражали её внутреннее волнение. Она пришла раньше, чем обычно, сжимая в руках пальто. Оно всё ещё хранило слабый аромат — запах дождя, мокрой древесины и чего-то трудноуловимого, почти магического.

Она села на ту же скамейку. Прошёл час. Два.
Кассиана всё не было.

— Ну конечно, — пробормотала она, улыбнувшись с горечью. — Просто случайный прохожий. Может, вообще привиделся…

Но стоило ей подумать это, как рядом снова раздались шаги. Спокойные, уверенные. Она повернулась — и он стоял там, как будто появился из самой тьмы. Его пальто было распахнуто, волосы чуть растрепались от ветра. В его взгляде было что-то новое — усталость? Печаль? Или… решимость?

— Я пришёл, как и обещал, — сказал он, присаживаясь. — Надеюсь, не слишком заставил ждать.

— Немного, — ответила она, стараясь не выдать своей радости. — Думала, не придёте. Вернула ваше пальто.

Он мягко взял его, и просто положил рядом.

— Спасибо. Но… если хочешь, можешь оставить. Оно тебе идёт.

Лея чуть покраснела, но промолчала. Её сердце странно забилось. Она не привыкла к комплиментам. И уж тем более — к заботе.

— Знаете, Кассиан… я подумала, что, может, вы — ангел.

Он усмехнулся, глядя в море:

— Скорее демон, чем ангел.

— Почему вы так говорите?

Он повернулся к ней. Его глаза на миг стали непроницаемыми.

— Потому что я делал ужасные вещи. Грешил. Ранил людей. Предавал.
Я не заслуживаю искупления.

Она внимательно посмотрела на него:

— А может, именно поэтому вы здесь. Чтобы что-то изменить?

Он улыбнулся, но в улыбке было больше боли, чем тепла.

— А может, я здесь, чтобы попрощаться с собой. Прежде чем стать кем-то другим.

Она не знала, что ответить. Его слова пронзили её — как шёпот чего-то древнего, забытого. Он будто был зеркалом — и в нём отражалась она сама: уставшая, потерянная… но ещё способная чувствовать.

— А вы знаете, — тихо сказала Лея, — может, мне и правда стоит жить. Просто чтобы дослушать вашу историю до конца.

Он посмотрел на неё, и в его взгляде мелькнула искра — едва заметная, как первая звезда на небе.

— Тогда я расскажу её тебе. Но только по одной главе за вечер. У нас ведь ещё есть немного времени, правда?

Лея улыбнулась — впервые за долгие месяцы искренне.

— Да. У нас есть. И давайте перейдём на ты...

Глава 2 - До завтра

Касиан сидел на скамейке, задумчиво глядя на тёмное море. Лея ждала, что же он начнёт рассказывать. Он вдруг заговорил, не глядя на неё:

— Где-то на далёком утёсе жил мальчик, рождённый из пены. Его сердце било только тогда, когда он слышал песни одной девушки. Но она жила в другом времени. Каждый раз она рождалась с другим именем — и каждый раз забывала его. А он ждал. Он не старел, не менялся… Он только надеялся, что однажды найдёт её и сможет сказать: "Ты спасла меня." Только он не знал, простит ли она его за то, что он не может быть обычным.

— Стоп, — перебила Лея, слегка наклонившись к нему. — Ты же сказал, что расскажешь о себе.

Касиан усмехнулся и, наконец, повернулся к ней:

— Ну, знаешь… я писатель. А писатели часто прячут правду за сказками. Всё, чего я когда-то хотел, — чтобы мои истории были услышаны.

Он чуть наклонился ближе, добавив с мягкой улыбкой:

— Тебе рассказывать дальше?

Лея смотрела на него чуть растерянно, но с интересом. В её голосе звучала лёгкая ирония:

— Я и не думала, что ты писатель… Но не знаю почему — захотелось услышать именно это.
Касиан немного помолчал, будто что-то вспоминал, а потом продолжил, его голос стал чуть тише:

— Девушка та… она всегда была разной. Иногда — смелой воительницей, иногда — тихой хранительницей книг, иногда — просто девочкой, которая рисует на песке. Но в каждом её рождении был один и тот же свет. Он узнавал её по глазам. По тому, как она смотрела на звёзды — будто помнила их лучше, чем собственное имя. Но всегда уходила слишком рано...

Лея не перебивала, хотя взгляд её стал внимательнее.

— Он пытался забыть, — продолжал Касиан. — Жил в разных странах, менял имена, даже пытался полюбить кого-то другого. Но каждый раз, когда он слышал её голос — даже во сне — сердце билось сильнее, как в первый раз. Он знал: она снова где-то рядом. Хотя он даже имя ее толком так и не спросил...

Он замолчал. Море шептало о чём-то своём, будто тоже знало эту историю.

— А дальше? — тихо спросила Лея.

Касиан посмотрел на неё. В его взгляде было что-то неуловимое — будто он надеялся, что она поймёт, но боялся сказать прямо.

— Дальше… Он снова нашёл её. Не знал, поверит ли она. Не знал, простит ли. Но он был рядом. И, может быть, всё, что ему нужно — это просто остаться в её мире хоть немного.

Лея рассмеялась, чуть скептически, но с теплотой:
— Так себе сказка… но ты красиво рассказываешь. У тебя голос, как будто ты и правда переживаешь всё это. Пожалуй, ты и впрямь хороший писатель.

Касиан улыбнулся:
— Рад, что тебе нравится. Я обычно редко с кем говорю… но с тобой почему-то язык как с цепи сорвался.

— Может, потому что я никому не расскажу? — усмехнулась Лея.

Он выдохнул:
— Может, и так...

Повисла лёгкая тишина. Потом он слегка потянулся, встал:
— Ладно, прости. У меня работа. Пойду.

Лея, сама того не осознав, протянула руку и схватила его за край пальто:
— Постой… может, посидишь ещё хоть минутку?

Касиан замер, потом мягко повернулся. Его голос стал чуть грустным, но тёплым:
— Иногда мы не ценим то, что имеем в моменте, а когда теряем — бессмысленно пытаемся вернуть. Пусть эта встреча станет для тебя якорем в этом мире. И, может, я смогу вернуть твою любовь к жизни...

Он бережно взял её за руку, отвёл пальцы от пальто и сдержанно улыбнулся:
— До завтра.

Он развернулся и ушёл, растворяясь в ночи, как тень.

Лея осталась сидеть одна. Смотрела ему вслед, будто надеялась, что он обернётся.
— Что с ним?.. Может, я нагрубила?.. Может, сказала не то?..

Она вздохнула.
— Хотя… какая разница. Он всего лишь одна из последних страниц моей книги под названием "Жизнь". А она уже идёт к концу…

"...А может, не последняя. Может, кто-то всё же пытается дописать эту историю иначе."

Глава 3 - И все же она ждала

Лея проснулась ближе к полудню. Солнце пробивалось сквозь пыльные шторы, словно не решалось потревожить её. Тело не слушалось — будто вены налились свинцом. Сонливость, как старая подруга, держала за руку.

Она села на кровати, провела пальцами по волосам. Они были в порядке — пока. В голове шумело, как в туннеле метро, и казалось, что время утекало сквозь пальцы.

Ритуал начался.
На кухне, будто автоматически, она насыпала молотый кофе в турку. Медленно, словно боялась спугнуть утреннее спокойствие, залила воду. Подожгла плиту.

Запах был спасением. Не от смерти — от пустоты.

Пока кофе закипал, Лея достала из тумбочки две таблетки. Один взгляд на упаковку — и она уже чувствовала металлический привкус. Антибиотик и препарат, подавляющий деление клеток. Подавляющий всё живое внутри.

Она села за стол, закрыла глаза.
Глоток кофе — горячий, горький. Потом таблетки.
— Спасибо за завтрак, — пробормотала в никуда.

На телефоне мигнуло напоминание: 14:30 — процедура.
День обязывал жить.

Сумка стояла у двери. В ней — бутылка с водой, плед, наушники и книга, которую она так и не прочла. Клиника находилась в двадцати минутах езды, и дорога до неё всегда казалась Лее длиннее, чем есть на самом деле.

…Имя его звучало, как шёпот дождя

Такси плавно скользило по асфальту, но Лея ощущала каждую кочку, будто ехала в карете без подвески. За окном — серый город, безликий и шумный, а внутри неё звучало только одно: Касиан.

Она вспоминала, как он смотрел на неё — без жалости, без фальши. Просто был рядом.
И эта простая, тихая близость стала чем-то большим, чем лекарства, чем дыхание даже.
"Если он появится снова… я должна быть."

Она крепче сжала ремешок сумки.
Жить — хотя бы на час дольше. Ради него.


Белый коридор встретил её запахом спирта и стерильного отчуждения.
Лея не сказала ни слова, только кивнула знакомой медсестре. Всё привычно.
Сдать кровь. Сидеть в очереди. Слушать, как кто-то рассказывает о своём коте, или о скидках в аптеке, — как будто это имеет значение.

— Лея Саймон, — раздался голос из динамика.

Кабинет.
Жёсткое кресло.
Рука, перетянутая жгутом.
Игла — хищная и точная. Она вошла в вену, как нож в тишину. Холодный физраствор побежал по сосудам.

Химиотерапия.
Лекарства, которые должны убить рак, уничтожают и её.
Каждая минута — как внутренняя буря:
тошнота подступает к горлу,
в теле ломота,
глаза щиплет от света,
а дыхание сбивается — будто кто-то невидимый нажимает на грудь.

И всё же она молчит.
Молчание — её броня.


Едва процедура закончилась, Лея накинула куртку и, почти не дожидаясь самочувствия, вышла на улицу. Легкое головокружение и дрожь в ногах не остановили её.
Она торопилась домой.
Её ждёт ночь. А в ночи — он.

Дома, через силу, она приняла душ, сменив больничную кожу на чистое платье. Открыла окно, чтобы пустить морской воздух. Немного румян на щеках, капля духов — она не старалась быть красивой, она хотела жить в этот вечер.
Хотя бы так.


Она шла к пирсу, пряча руки в карманы и надеясь, что ветер не слишком раскроет её усталость. Вечер был прохладным, но не злобным — волны перекатывались лениво, словно слушали что-то невидимое. Всё вокруг будто притихло, ожидая встречи.

Та же лавка. Та же тень фонаря, под которым он стоял прошлым вечером.
Касиан.

Его пока не было.

Лея села, опустила плечи и уставилась на воду.
Мысли роились — сумбурные, трепетные.
О чём говорить? О клинике — нельзя. О смерти — страшно.
А он… он, наверное, тоже бежал от чего-то. Может, у него тоже есть своя боль?

Она провела пальцами по вороту платья — чуть приподняла волосы, чтобы обнажить шею.
Глупо. Она сама себе казалась нелепой.
Но сердце хотело, чтобы он увидел в ней не диагноз, не усталость, не медицинскую карточку.
Женщину. Тонкую, уставшую от одиночества. Ищущую тепла.

Она закусила губу.
— Приди... — прошептала в темноту.

В это мгновение ветер шевельнул её волосы, и где-то в тени словно прошёл шелест шагов…

Ветер усилился, взметнув листья, и они закружились в воздухе, словно кто-то расплескал осеннее вино. Лея подняла голову. Каждый шорох, каждый вздох воздуха — казался сигналом, знаком, надеждой.

Она всматривалась в тени, вслушивалась в тишину, ловила силуэт в каждом отблеске.
Но он не пришёл.

Часы стекали один за другим.
Один, два, три...
Ночь сжалась в капли росы на скамейке, холод пробирал до костей.
Но она сидела. Ждала.

Сначала — с надеждой. Потом — с тревогой. Потом — просто с тупой болью, как будто кто-то забыл вытащить иглу из её сердца.

Он же обещал.
Хотя… обещал ли?
— Кому? Мне? — прошептала она, уставившись в пустоту.

"Да кто я для него?"
Больная. И душой, и телом.
Ничтожество, решившее, будто заслуживает чьего-то внимания.
Решившее, что может быть кому-то нужна.

Её руки дрожали. Губы побелели.
Она сидела, пока небо не стало сереть. Пока первые птицы не подали голос.

И тогда она встала.
Ноги будто налились свинцом, но она шла — медленно, не оглядываясь.
Домой. Туда, где нет ничего, кроме кофе, таблеток и тишины.

А сердце стучало глухо, как будто обиженное:
"Глупая. Ты снова поверила."

Глава 4- Ночной гость

Она снова проснулась только к обеду. Утренний кофе едва справился со своей задачей — лишь немного прояснил сознание, но не разогнал гнетущую тоску. Лея не хотела ехать в клинику. Внутри всё кричало: это бесполезно. Может, и к морю идти не стоило… Она просто легла на диван и разрыдалась от бессилия.

Ей хотелось тепла. По-женски — не внимания, не жалости, а настоящего тепла. И в то же время — она не хотела жить. Он не пришёл. Может, с ним что-то случилось? Нет. Это я. Всё дело во мне. Я никому не нужна.

Наступила ночь. Тучи нависли над городком, и осенний дождь сорвался с неба, барабаня по карнизам и крышам. Резкий порыв ветра распахнул окно, и Лея, вздрогнув, поднялась с постели, чтобы его закрыть.

Когда она захлопнула створку, в тишине вдруг раздался голос:

— Ты ведь говорила, что хочешь жить… А на лечение не пошла?

Лея обернулась резко, сердце застучало в горле. Комната была пуста. Она включила свет — и тогда увидела его.

Он сидел за её столом. В руках держал букет пионов — цветов, которых не было в этой округе. Лея и забыла, как это — когда тебе дарят цветы. В груди что-то дрогнуло.

— Как ты узнал, где я живу?.. Как ты вообще попал сюда? — выдохнула она, чувствуя, как начинает дрожать. Она сжала кулаки и выкрикнула:

— Кто ты вообще, Касиан?! Ты — смерть, что пришла посмеяться надо мной? Или…

— Или кто? — перебил он мягко. — Спаситель? Не думаю. Хотя… ты ведь знаешь ответ, Лея. Просто присмотрись.

Он встал из-за стола и сделал шаг вперёд. Свет упал на его лицо, на бледную кожу. От него не падала тень.

— Видишь? — произнёс он тихо. — Да, я не живой. В каком-то смысле — смерть. Но я пришёл не за тобой. Я впервые почувствовал, как моё холодное сердце отозвалось на чужую боль.

Лея смотрела на него, как заворожённая. Потом почти шёпотом:

— Ты… вампир?

Он кивнул:

— Да.
Лея отшатнулась, упершись спиной в стену. Внутри всё кричало: беги! Но ноги не слушались. Она смотрела на него — на его глаза, в которых не было ни кровожадности, ни злобы. Только... усталость. Печаль. И что-то ещё, что заставляло её сердце биться чуть чаще.

— Ты с ума сошёл… — прошептала она. — Ты не можешь быть реальным. Это… это бред. Я сплю. Я окончательно съехала с катушек.

Он не двинулся с места. Лишь тихо произнёс:

— Я реален, Лея. И ты не сошла с ума. Но если хочешь, я уйду. Только скажи.

— Ты… ты выпиваешь кровь? — спросила она с дрожью.

Он кивнул. Без оправданий. Без объяснений.

— Людей?

— Да. И да… я убивал. — Он опустил глаза, будто это слово всё ещё жгло его. — Когда-то. Тогда голод был сильнее. Он лишал меня разума, лишал выбора. Я охотился. Я был чудовищем, и я это знаю.

Он поднял на неё взгляд — и в нём не было защиты. Только обнажённая, мучительная правда.

— Но потом я… сломался. Не мог больше. Голод не ушёл, но я научился с ним жить. Научился сдерживаться. Я больше не убиваю. Уже давно. Много лет. — Он помолчал. — Я сменил участь охотника на участь голодающего. Это тяжело… Но я не хочу больше быть тем, кем был.

Повисла тишина. За окном бушевала непогода, а внутри неё бушевало что-то гораздо страшнее — внутренний хаос.

Лея вдруг засмеялась. Тихо, нервно.

— Что ж… даже ты — чертов вампир — пришёл, а все живые меня просто забыли.

Он сделал шаг ближе:

— Я не забыл. Я услышал тебя — как бы это ни звучало. И я здесь.

Она долго смотрела ему в глаза. Потом прошептала:

— А если я скажу, что хочу жить… ты останешься?

Касиан чуть склонил голову:

— Тогда я буду рядом. Пока ты сама не скажешь — уходи.

И в этот момент она впервые за долгое время не почувствовала себя одинокой.

-И что ты нашёл в такой как я ? Спросила Лея

Касиан медленно поднял взгляд, его глаза, будто скрытые под пеленой столетий боли и молчания, на мгновение дрогнули; он выглядел так, словно каждое слово даётся ему с усилием, словно он впервые позволяет себе говорить вслух то, что столько лет держал глубоко внутри.

— Что же я увидел в тебе? — произнёс он, почти не шевеля губами, словно боялся, что правда может разрушить хрупкий мост, который только начал выстраиваться между ними. — Видишь ли, я бессмертен; моё существование — бесконечный поток ночей, пустых и одинаковых, где каждая следующая лишь продолжение муки, и в этом постоянстве я давно перестал видеть смысл, потому что бессмертие — не дар, а приговор, если в нём нет ни привязанностей, ни цели, ни тепла.

Он на мгновение прикрыл глаза, словно вновь переживая ту ночь, о которой говорил:

— А ты... ты была как рваный свет сквозь плотную завесу серости; я увидел тебя тогда, в ту самую первую ночь, когда решил, что с меня достаточно, что даже солнце не стоит того, чтобы ждать его снова. Я стоял на грани — между тем, чтобы исчезнуть, превратиться в пепел на рассвете, и... тем, чтобы остаться, не зная зачем. И именно в этот миг ты появилась; вся такая хрупкая, уставшая, и всё же настоящая, живая — и мне стало страшно за тебя, не за себя, не за свою вечную жизнь, а за твою, короткую, несправедливо обрезанную.

Он сделал шаг ближе, почти шёпотом продолжая:

— Ты пробудила во мне нечто давно утраченное — желание чувствовать, верить, вспоминать, каким я был до того, как всё утратил; я захотел вернуть тебе смысл жизни, потому что, делая это, я бы возвращал и себе то, чего давно лишился... человечность, Лея. Ты спасла меня, не зная об этом; и, возможно, теперь я хочу спасти тебя.

Слова тронули её до глубины души. Что-то подкосило ноги, голова закружилась, и всё вокруг поплыло... Последнее, что она почувствовала — как чьи-то холодные руки аккуратно подхватывают её, прежде чем она провалилась в темноту.

Очнулась Лея ближе к полудню. Всё казалось нереальным. Она села в кровати, глядя в потолок.

— Сон… Конечно, это был всего лишь сон. Не бывает никаких вампиров…

С этими мыслями она поплелась на кухню — с тяжестью в теле и опустошением в душе. Но там, на столе, стояла ваза. Пионы. Те самые, редкие, которых не бывает в этой округе.

А рядом — аккуратно сложенная записка.

“Еда в холодильнике. Ты поешь — и иди лечиться.
С заботой о тебе,
твой ночной гость.”

Лея застыла. Внутри разлилось тепло и лёгкий, едва ощутимый страх.
Он был здесь. Это был не сон. И он заботился о ней…

Прошёл день , лечение , и опять домой.

Лея стояла у окна, прижимая к груди записку. За стеклом медленно шёл дождь, тонкими каплями стекал по стеклу, будто мир сам плакал вместе с ней — от облегчения, от страха, от чего-то, что словами не выразить.

Она не знала, где он теперь. Придёт ли ещё. Или это была одна-единственная ночь — как вспышка в долгой темноте.

Но в ней что-то изменилось. Она чувствовала это.

Впервые за долгое время ей хотелось жить. Хотелось выбраться из этой серости, хотя бы ради того, кто, по сути, не живёт — но напомнил ей, что её жизнь всё ещё может быть её.

Она открыла холодильник — и расплакалась, увидев аккуратно завернутый контейнер с её любимым блюдом.

Села за стол. Открыла блокнот. И написала:

"Если ты ещё придёшь, я буду ждать.
И я обязательно вылечусь.
Хочу научиться жить — как ты научился чувствовать."

В ту же ночь, где-то на холмах, среди деревьев, чья тень качалась на ветру, стояла фигура в чёрном. Он смотрел на окна её дома, едва заметно улыбаясь.

— Спасибо, Лея… — прошептал Касиан, и ветер унес его голос прочь, как шепот вечности.

И в этот миг стало ясно — даже вечность может дрогнуть перед тем, кто просто хочет жить.

Но пирс пустовал.... Волны кочались в ночи , среди этой пустоты , но оба были довольны....

Глава 5 - Кровавая леди

Утро выдалось на удивление солнечным. Впервые за долгое время Лея проснулась раньше обычного. Внутри будто щёлкнуло что-то важное — проснулась решимость. Она собрала вещи и направилась в клинику.

Процедуры начались почти сразу. Анализы. Консультации. Первые шаги терапии. Всё происходило словно в тумане — белые стены, запах антисептика, мягкий голос врача. Капельницы с химией капали ей в кровь, как призрачные воины, отправленные сразиться с врагом внутри. Лейкемия — беспощадная, упрямая, но не всесильная.

Ей назначили блоки химиотерапии, строгий режим, специальное питание, и — главное — надежду. Её было мало, но она светилась в глазах молодой медсестры, которая каждый раз брала за руку чуть дольше обычного.

Позже ей сообщили, что всё лечение оплачено. Некий человек, назвавшийся её дальним родственником, решил покрыть все расходы.

— Касиан, — прошептала она, и в груди потеплело. Как будто внутренний огонь, давно угасший, вновь затеплился.

Домой она вернулась вымотанной до предела. Пообедала, почти не ощущая вкуса, и заснула прямо в кресле. Очнулась ближе к полуночи. В доме царила тишина, но было чувство, будто кто-то зовёт. Не голос — зов. Глубокий, внутренний.

Лея накинула пальто и вышла. Ночной город был пуст, улицы залиты мягким светом фонарей. С каждым шагом к пирсу её не покидало ощущение слежки. Она остановилась. Оглянулась.

— Касиан?.. — её голос едва слышно дрогнул.

Но из тени вышла не он. Женщина.

Высокая. В алом платье. С платиновыми волосами, ярким макияжем и... алыми глазами. Эти глаза невозможно было спутать. Это была не просто женщина. Это была угроза.

— Так вот кого он выбрал… — с язвительной ухмылкой произнесла незнакомка. — Ты.

— Кто ты?.. — Лея невольно сделала шаг назад.

— Валентина. — Её голос был одновременно шелковым и колючим. — Думаю, ты уже догадалась. Я из его мира. Из мира, где нет места... таким, как ты.

В мгновение ока Валентина оказалась за спиной. Объятия были ледяными, как сама смерть. Лея вздрогнула. Не дышала.

— Ты даже пахнешь отвратительно, — прошептала Валентина на ухо. — В тебе нет силы. Грязнокровка. Как он вообще выносит твоё присутствие?

— Что тебе нужно?.. — еле выдавила Лея.

— Отпусти его. Он не твой. Он не человек. Он — потомок древнего клана Цепешей. Вампир. Легенда. А ты — его слабость. Его ошибка. Я пришла, чтобы забрать его обратно.

Слова были как плеть. Лея осела на колени, дыхание сбилось, слёзы текли по щекам.

— Касиан… он был моим шансом… единственным… Я просто… хотела немного счастья… хотя бы на закате своей жизни…

Валентина презрительно фыркнула:

— Счастье? У людей? Это иллюзия. Вы — мошки. Мгновение света — и прах. А вы смеете говорить о вечном?

— Она не умрёт, — раздался голос, от которого воздух встал дыбом.

Из тьмы шагнул Касиан. Его силуэт был чётким, шаги — точными. С каждым его движением ночь словно отступала. Глаза — холодный огонь.

— Что тебе нужно, Валентина?

— Касиан… — голос её стал мягким, почти ласковым. — Я скучала. Ты тратишь себя на эту...

— Мусор? — его голос стал стальным. — Может быть. Но именно она — моё напоминание. О том, зачем стоит жить. Ради кого даже бессмертный может снова почувствовать, что он жив.

Он подошёл к Лее и осторожно поднял её на руки. Она прильнула к его груди, будто в последний раз.

— Она — моё сокровище, — произнёс он. — И если ты хоть раз посмеешь приблизиться… я напомню клану Цепешей, на что способен мой гнев.

Он взглянул на Валентину в последний раз. Потом — не оборачиваясь — взмыл в небо, растворяясь в ночи, унося её с собой.

Валентина осталась одна.

Она склонила голову, щурясь. На её губах появилась улыбка — опасная, хищная, завистливая.

— Упрямый гад, — прошипела она. — Но такой, чёрт возьми, романтик… аж завидно.

Глаза её сверкнули кровавым светом.

— Ну что ж… — медленно произнесла она, выпрямляясь. — Посмотрим, как долго он сможет держать её рядом. Посмотрим, как быстро их хрупкая любовь обернётся прахом.

Тень скользнула по мостовой. Валентина исчезла, оставив после себя запах жасмина... и железа.