Когда-то много лет назад...

Пролог

Солнышко поднялось уже от горизонта, и день обещал быть жарким. Облака на краю неба рассеялись, как только утро начало набирать силу. Валерия Николаевна допила чай с липой, которую удалось собрать недалеко от ее дома этой весной. И хоть суставы на пальцах, да и колени сильно болели, но она не могла отказать себе в удовольствии пособирать лекарственных травок. Теперь они стройными рядками висели на стене возле газового котла. Подруги иногда просили сбор то от одной болезни, то от другой, и она, радуясь, что кому-то это нужно, собирала, упаковывала в бумажные пакеты и раздавала соседкам.

Помыла чашку и пошла посмотреть свой огород, пока жара не вступила в полную силу.
Пройдясь по рядам, подошла к грядке с морковкой.

“Вот сынок привезет внучка через месяц, а у меня уже морковка молодая поспеет. Жаль, клубничка уже отойдет, а так хотелось ягодкой внука порадовать!” — улыбаясь самой себе и мурлыкая под нос песенку, Валерия Николаевна встала на колени и принялась за прополку моркови.

Сын Алеша приезжал в гости только два раза в год. Привозил внука, и бабушкиной радости не было предела. Она готовила несмотря на боль в руках внучку разную вкуснятину: блинчики, оладушки и пирожки. Угощала сладостями, припасенными для него. Невестка не разрешала давать ребенку сладкое, ругала за это, но сердце бабушки не могло нарадоваться внуку, и она украдкой, как воришка, прятала по его кармашкам конфетки.

Очень она жалела, что сын один у нее, что редко приезжает и редко звонит. Раз в неделю по пятницам раздавался звонок и как раз в тот момент, когда она смотрела свою любимую передачу “Поле чудес”. Но услышать голос сына и тем более внучка, было дороже всего на свете. Так что она выключала Якубовича и слушала лепет своего Андрюшеньки. А он рассказывал бабушке про нового робота, про футбол, на который его возил папа, и про буквы, которые заставляла учить мама. Этим она и жила до следующей пятницы.

Поднимаясь с грядки, даже не заметила, что сзади положила трехрожку, и так неудачно поранила икру. Почувствовала, как горячие струйки крови побежали по ноге. Осмотрела рану, она была опасна. Вздохнула: нужно идти в дом, промывать и бинтовать, чтобы остановить кровь, но что поделаешь. С трудом поднялась с колен, это причиняло жуткую боль, и медленно пошла вдоль грядок.

Войдя в комнату, Николаевна почувствовала, как сильно закружилась голова, в глазах потемнело.

“Вот дойду до дивана, сейчас сяду, забинтую ногу, и отлежусь немного, пока голова пройдет. Старость не радость, как говорится”, — с горечью подумала она.

С трудом дойдя до дивана и присев на его краешек, она поняла, что самой ей не справиться, нужно вызывать скорую. Какое счастье, что телефон лежал тут же рядышком, на столике. «03» и вызов – всего три нажатия, но это отняло у нее последние силы. Только бы не уронить трубку на пол, будет не поднять, только бы не…

— Алло, скорая? Что-то с сердцем у меня, помогите…

Только успела сказать адрес, а потом начала проваливаться в туман. Как будто в колодец летела вниз, и так хорошо было, легко, и ничего тут в тумане у нее не болело: ни руки, ни колено. Промелькнула мысль: “Вот и все. Жизнь закончилась.”

1 глава.

Очнувшись, первое, что Николаевна поняла: она лежит на чем-то плоском и холодном. Она сильно замерзла и уже не чувствовала своих ног и рук. Дико болел затылок. Где-то недалеко капала вода, при этом было слышно эхо, значит, там какое-то помещение, которое дает такой звук.

“И почему же так воняет? Как будто здесь что-то сдохло! Батюшки, морг! — пронзила мысль Валерию Николаевну. — Все решили, что я умерла, и прилезли меня сюда! Все правильно: холодно, воняет, вода. Так, нужно дать знать, что я жива, пока меня в гроб не положили”. Спина покрылась холодным липким потом, как только она живо представила сверху крышку гроба, которую заколачивают над ней. Валерия попыталась открыть рот и что-то сказать, но голоса не было, и удалось только просипеть. Она прислушалась: никто не реагировал на эти звуки, тогда она попыталась открыть глаза, но они слезились. С трудом проморгавшись, она огляделась и уставилась вверх, над собой.

“Какой странный потолок, как купол, только какой-то недоделанный или недоштукатуренный”.

В помещении было темно, и она заметила на потолке игру теней, как от костра. Повернула голову в сторону света и замерла от неожиданности. Она увидела на некотором расстоянии от нее костер, людей возле него и, оглядев помещение, ахнула. Это была пещера! Самая настоящая, в скале. И в ней какие-то странные люди, которые больше походили на племя туземцев в шкурах, сидели вокруг костра и что-то там делали.

“Вот это у меня галлюцинация. Странно, вроде чай был с липой, никакой травы, которая может вызвать такие реальные фантазии, у меня нет. Откуда тогда такое?”

Валерия, не спуская глаз с картины, возникшей перед ней, приподнялась на локтях и осмотрелась. Фантазия была настолько реальна, что слышался треск костра и звуки, которые издавали эти люди. Валерия села, потерла глаза и открыла их снова. Картинка не исчезала.

— Да-а-а! Как говорится, если видишь в стене люки, не волнуйся, это глюки. Пора с липовым чаем заканчивать, а то у меня странный побочный эффект от него. Одно радует в этой ситуации, что это не морг.

— Очнулась? Жаль, что живая! — услышала она девичий голос сзади себя.

Валерия повернула голову и в свете костра увидела молоденькую девочку лет пятнадцати. Лохматая, темные клоками волосы свисали вокруг лица. Кожа смуглая или грязная, сложно было понять. Она сидела на валуне, завернутая в шкуру, как в одеяло, под которой виднелась еще одна шкура в виде юбки. Девочка что-то ковыряла у себя в руках чем-то белым и острым, похожим на клык какого-то животного.

“Ладно бы я была пьяницей и разговаривала с человечками в запое, понятно было бы, но тут такое чудо со мной говорит — кому расскажу, не поверят или за сумасшедшую сочтут”. Валерия была в шоке и не могла произнести ни слова в ответ, она просто открыла рот от неожиданности и разглядывала девочку. Та ловко соскочила с валуна и пошла к костру. Там она что-то сказала людям, сидящим вокруг, те повернули головы в сторону Валерии, посмотрели на нее и опять занялись своими делами, как будто ничего не произошло.

Валерия опустила взгляд на свои руки и ноги, и тут она увидела, какие они худенькие. Сквозь темную кожу были видны кости на коленях и косточки на кистях рук. Увидела, что ноги у нее босые и грязные, а на талии шнурком из кожи привязана шкура какого-то животного. Это была своего рода юбка, которая с трудом доходила до колен и то была местами порвана, а вот сверху ничего на ней не было. Она увидела у себя маленькую обнаженную грудь, какая бывает у очень молоденьких девушек, поэтому ей и было так холодно, что она лежала на камнях практически голая. Она посмотрела вниз и увидела под собой еще одну шкуру, подняла ее и замоталась, как в одеяло, поджав под себя ноги, чтобы хоть чуть-чуть согреться.

Сидя на месте, Валерия принялась растирать руки, в голове роились мысли: “Это не слишком похоже на сон. Странная какая-то реальность. Тело очень молодо для меня, это не мое тело. В свои семьдесят я так выглядеть точно не могу…, даже если мне пластическую операцию сделать или липосакцию — что там звезды себе делают? Но все равно не сильно-то им это помогает. А мне, смотри, как повезло: в душе пенсионерка, а тело пионерки. Вывод: скорее всего я умерла, и это такой своеобразный рай, куда души переносятся после смерти. Хотя нет, на рай совсем не похоже. Эта вонючая и холодная пещера не смахивает на райские кущи. Скорее всего, это ад. Вот сейчас эти черти костер разведут побольше и начнут мне пятки поджаривать. Это ж где я так нагрешила, что меня так наказали? Ладно, проблемы будем решать по мере их поступления. Холодновато в этом аду”.

Она сидела на шкуре, смотрела на все это и пыталась понять, почему именно сюда ее послали, может, это проверка какая-то? Где-то внутри сильно заболело от тоски, горя и от понимания, что, возможно, она никогда больше не увидит своих родных и близких: сыночка, внучка Андрюшеньку.
Хотелось заорать:
“За что?!”

Она обняла себя и стала жалеть: “Нужно успокоиться и понять свою цель. Может, мне нужно кому-то здесь помочь, и после этого я смогу вернуться к родным. Для чего-то я тут? Должен же быть смысл во всем этом.

Смысл нигде не находится,
Смысл рождается и цветет,
Смысл уходит с тобой — и живет во всем.
Ты возьмешь только то, что поймешь,

А поймешь только то, что исправишь,

Ты оставишь все то, что возьмешь,
И возьмешь, что оставишь”. *

Вдруг вспомнилось ей из той, прошлой жизни.

Валерия посидела еще немного, но она сильно замерзла, хотелось пить и есть. Никто из туземцев не обращал на нее внимания, и она решила подобраться поближе к костру, чтобы хоть чуть-чуть согреться и осмотреться, куда ж она попала и что теперь делать. Нужно прекращать себя жалеть, брать в руки свое новое худое тело и заставлять себя жить или, скорее, выживать, если осмотреть те условия, в которые она попала.

Осторожно поднялась и потихоньку стала приближаться к костру. Никто из сидящих туземцев не обратил на нее внимания, все продолжали как ни в чем не бывало заниматься своими делами. Люди сидели вокруг довольно большого кострища, в котором горел огонь, а мальчишка лет семи, такой же лохматый и замотанный в шкуру, подкидывал в него палки, чтобы тот не потух. Кострище было обложено небольшими камнями, чтобы огонь не распространялся по пещере, вокруг валялись ветки, сухая трава, мелкие и крупные кости. Выглядело жутко и походило на жилище людоеда из сказки.

2 глава

Валерия возвращалась к костру, стараясь не создавать шума и не наступить на палки. Головешка потухла и еле тлела в руках, но она была горячая, и ею можно ударить в случае нападения, а это даст время на оценку ситуации и дальнейших действий.

Она увидела, как двое мужчин занесли на палке привязанного за ноги оленя с большими ветвистыми рогами и понесли его к крупной женщине. Она похлопала по плечу рослого мужчину, у которого из одежды была только юбка из меха и на ногах меховые сапожки и меховые гетры на голени, обвязанные тонкими полосками кожи. В одной руке он держал длинное копье с каменным наконечником, в другой — каменный топор, лишь отдаленно напоминающий те, которые Валерия встречала в учебниках или мультфильмах. Каменное оружие было больше похоже на современное, только ручка намного длиннее.

От входа отделились еще трое мужчин. Один был очень похож на этого охотника, только тоньше и моложе. Парень держал копье, и в другой руке у него была горящая палка. Он кинул ее в костер и пошел в сторону Валерии. От неожиданности, что тот направился прямо к ней, Валерия отступала назад, сжимая крепче палку.

Парень снял с пояса маленькую лисицу с серым мехом и протянул Валерии.

— Бука, смотри, я смог ее поймать.

Валерия боялась протянуть руку. Она стояла и смотрела на убитое животное и думала, что можно с ним сделать, ведь она никогда не разделывала тушки. Для нее это было новое и странное занятие, но так необходимое для выживания здесь.

— Я не Бука, я Валерия.

Парень опустил руку с добычей и с интересом посмотрел на девушку, потом он улыбнулся ей и сказал:

— Ты решила поменять свое имя? Зачем?

— Я не меняла, — Валерия задумалась и представила, как странно это выглядит со стороны, когда человек просит себя называть по-другому. Но ей не нравилось, как ее здесь называют, и она решила оставить свое прошлое имя, к которому она привыкла еще там, в прошлой жизни. — Мне так удобнее, понимаешь? Называй меня Валерией.

— Хорошо. Эта лисица тебе. Я ее поймал специально для тебя. Помнишь, ты увидела этого зверька, когда мы ходили наверх, и попросила меня словить его. Вот, возьми.

Валерия взяла тушку в руки, покрутила ее. Девушка видела, как в детстве резали поросят, и бабушка потрошила уток и гусей. Она помогала бабушке общипывать птиц, потому что та говорила, что нужно готовить себе приданое и учила выбирать пух. Две большие пуховые подушки, которые Валерия получила на свадьбу, так и лежали на кровати там, в той жизни. Воспоминания вернули ее в дом к бабушке: вот старушка открыла огромный деревянный сундук с коваными полосками, которые опоясывали его по кругу, и показывала разные ткани всех расцветок, кружева, целыми рулончиками навязанные крючком, для украшения постельного белья и полотенец, рушники с вышивками разных цветов. Тут же были платки, обувь и шкатулка с украшениями, в которой хранились бусики, броши, заколки, ленты. Она перекладывала все это и в конце доставала постельное белье с белой вышивкой и кружевом на простыне, наволочках и пододеяльнике. Поглаживала накрахмаленное белье и говорила:

— А вот это я приготовила на твою свадьбу, на брачное ложе. Посмотрят сваты, что ты у меня не бесприданница. И посуда, и подушки, и одеяла — все бабуля твоя уже собрала!

Она умела вышивать, и стены ее дома украшали вышивки, а одна, самая большая, как раз над этим сундуком висела в золоченой резной раме. На ней была изображена девушка у ручья, обнимающая оленя. Очень большая и кропотливая работа, полностью вышитая мелким крестиком в ярких цветах.

— Откуда у тебя такая красивая рама, бабушка?

— Ох, внучка. Висел у нас на работе портрет Сталина, потом его приказали снять и убрать. Вот я и припрятала его портрет, так и досталась мне эта рама, — поглаживала она красивые, резные, покрытые позолотой завитки.

Стук упавшего копья вернул Валерию из детских воспоминаний в этот мир.

Крупная женщина и старуха прямо на камнях, возле костра, разделывали тушу большого оленя. Двое мужчин стояли у входа с горящими палками и отгоняли шакалов от пещеры. Девушка молодая и высокий паренек-инвалид, у него что-то было с ногой, раскладывали ветки у входа для костра, чтобы дикие животные не могли войти в пещеру.

Валерия подошла к парню, что принес ей лисицу, и попросила его нож.

— Ух, какого красавца Уга поймал для Буки, — прицокнула языком беременная женщина. — Маха, глянь, какая шерсть у этой шкурки, такая мягкая и пушистая.

— Да, красивая, только маловата, — ответила крупная женщина, глянув на животное, которое держала Валерия, и продолжила заниматься тушей оленя.

Старуха срезала с одной стороны шкуру, а Маха с другой. Они старались, чтобы шкура была целая, без порезов. Валерия догадалась, что крупная женщина была женой вождя клана и имела право делить добычу на свое усмотрение.

Девушка села недалеко от них, чтобы следить за их работой и не упускать деталей, и, повторяя за ними, занялась разделкой лисицы. Сначала она так же старалась по чуть-чуть аккуратно срезать шкурку. Каменный нож, несмотря на то что он не из железа, был очень острый и тяжелый, так как рукоятка у него была сделана из этого же камня. Он был шероховатый, плохо обработан, и на руках от него очень быстро появлялись натертости, но девушку это не останавливало. От запаха крови и вида мяса в животе заурчало, и рот наполнился слюной. Видно было, что та, в теле которой она находилась, давно не ела, и голод почувствовала и Валерия. Она ускорила движения, и ей хотелось уже впиться зубами в свежее мясо.

Маха выпотрошила оленя и, нарезая мясо небольшими кусочками, разложила его на разные кучки, которые старуха разнесла по соплеменникам: мужчинам и жене вождя досталось больше всех, остальным поменьше. Валерия тоже получила небольшую кучку мяса. Она положила на плоский камень несколько полосок свежей оленины и поставила его в костер между горящими головешками.

Все ели сырое мясо и с интересом смотрели, что она делает. Через некоторое время камень нагрелся, и кусочки на нем начали скворчать, шипеть, немного подпрыгивать и уменьшаться в размере. Когда они зарумянились, Валерия подцепила их ножом, переложив с горячего камня на холодный, и протянула несколько кусочков Уге. Он смотрел на жареное мясо и наблюдал за Валерией, как она их ест, нюхал, но есть не спешил. А девушка тем временем положила остальные сырые кусочки мяса на камень и пододвинула в середину костра.

3 глава

Девчонка махнула перед собой ножом и задела руку Валерии, когда та прикрылась ею.

— Ария, перестань! — крикнул Уга. Он встал с валуна. —Ты же можешь ее убить!

— Это будет очень хорошо! — сказала она сквозь зубы. — Что ж, пусть не приближается эта слабачка! Уга, разве она тебе нужна?

— Ты забрала мою лисицу! Верни ее, это не твое!

— Ты не умеешь защититься, как же ты сможешь забрать у меня шкурку? Уга станет главным в клане после отца, а ты будешь его женщиной. И как же ты поделишь между нами добычу? У тебя даже ножа нет!

Она схватила Валерию за шкуру на груди и со всей силы толкнула назад. Та отлетела, упала на спину и ударилась головой. В глазах потемнело. Придя в себя, она села, потерла затылок и со злостью посмотрела на Арию.

Девушка злилась, понимая, что девчонка права — она не авторитет, и соперница явно шустрее и сильнее, и если отнимать у нее шкурку, то победа будет не за Валерией. Пришлось уступить. Огорчившись, она подошла к костру и присела на валун возле Уги.

— Уга, мне нужен нож, такой же острый, как у тебя.

— Хорошо, Лерия. Я скажу Беру выточить тебе небольшой нож. Никогда раньше ты не просила сделать тебе нож, ты станешь сильной женщиной!

— Да, и мне нужно будет, чтобы ты меня научил им владеть.

Он улыбнулся и согласно кивнул.

Валерия заметила у костра странные емкости. Взяла одну и стала рассматривать. Это была небольшая каменная миска продольной формы, но ее вполне хватит, чтобы принести и подогреть в ней воду. В пещере, несмотря на костры, холод пробирал до костей. Она набрала воды, поставила на огонь, чтобы попить и согреться. Вокруг костра валялись обрывки никому не нужных старых шкур. Валерия ими обмотала ноги, как портянками, так стало намного теплее. Не сапожки, но уже хоть какая-то обувь на ногах.

Маха разделывала тушу, деля остатки на всех. Валерия спросила у нее, можно ли взять чуть-чуть жира, та кивнула в ответ. Жир девушка положила в плошку и растопила. Пока он топился, ножом, что взяла у Уги, расщепила палку на четыре части, намотала кусочки кожи на пучок из веток и просунула их в щели на палке. Потом полила растопленным жиром куски кожи и опустила факел в костер. Он загорелся, осветив пещеру. Все с восхищением и интересом смотрели на огонь, он был ярче, чем обычно горела палка. Она взяла другую плошку для воды и пошла к озеру в глубь пещеры, желая рассмотреть его. Когда она обернулась, то увидела, как все пошли за ней посмотреть, куда она идет и что будет делать.

Потолок над озером стал подниматься и был выше, чем в том месте, где они жили. Сверху свисали сталактиты, а навстречу им поднимались сталагмиты. Посреди раскинулось небольшое озеро, которое скрывалось за поворотом пещеры, и видно было, что и дальше — большое неизведанное пространство. Где-то там капала с потолка вода, которая образовала это красивое озеро с прозрачной водой. Оно оказалось глубоким, и при свете факела было видно его дно. Так хотелось искупаться в этой воде, она манила, но Валерия помнила, какая она ледяная.

Все соплеменники стояли тут же и крутили головами, рассматривая открывшийся им вид. Валерия отдала факел Уге, который стал водить им из стороны в сторону, как малый ребенок машет горящей палкой и следит за огоньком, а сама наклонилась, набрала воды и напилась. Потом с полной миской двинулась обратно к костру, и все последовали за ней.

Уга носил по пещере факел и все им освещал, пока тот не потух. А потом попросил Валерию показать, как она это сделала, и та устроила всем мастер-класс. Маха продолжила делить тушу, а все остальные сели учиться крутить факел и тренировались зажигать его от костра. В итоге на полу кончились все куски шкуры, весь жир, и вся пещера наполнилась легкой дымкой, пахла горелыми волосами и шкурами.

Пока племя развлекалось, Маха поделила оставшуюся тушу оленя на два дня и одну часть уже разложила по кучкам так же, как вчера. Старуха разнесла всем кучки мяса. Валерия помнила о вчерашнем, а еще больше о сегодняшнем, но как-то нужно накапливать запасы и где-то их хранить. С собой же не будешь их носить. Было бы неплохо найти отдельную пещеру для этих целей.

Каждый сам решал, как поступить со своим мясом: большая часть ела сырым, а кто-то жарил по примеру Валерии. Она же решила сварить небольшой кусочек, добавила в миску несколько зернышек, которые удалось найти в тех колосках, что откинула старуха, когда вернулись охотники. Получился легкий супчик, она разделила его на две плошки и поделилась с Угой, а свое мясо зорко охраняла, не выпуская нож из рук, но никто не покушался на ее обед. Все с интересом теперь наблюдали за всеми ее действиями. Ария вообще ушла к костру у входа и подсела к мальчишке-инвалиду Шелу.

Валерия, хоть она и была сыта, съела все мясо — ей не хотелось, чтобы ее еда досталась кому-нибудь еще, поэтому пришлось напрячься. Нужно подумать, как сделать так, чтобы оставались запасы и их никто не воровал. А еще нужно есть что-то, кроме мяса, может, какие-то крупы и овощи, только где их взять?

Она подошла к Уге и предложила пройтись и осмотреться вокруг пещеры. Он взял с собой копье и топорик на длинной ручке, они перешагнули тлеющий на входе костер и вышли на воздух. Валерия после темноты и костра пыталась привыкнуть к дневному свету, оглядеться. Было промозгло и зябко, видимо, начало апреля. Еще не весна и уже не зима, как говорят в деревне: пережили — будем жить.

Она посильнее завернулась в шкуру-покрывало, чтобы было теплее. “Как же неудобно с этими шкурами, нужно свою курткой сделать”, — подумала Валерия.

Перед ними открылся потрясающий вид с горы.

— Етить-колотить, красота-то какая! — не сдержалась она и с широко открытыми глазами осматривая открывшуюся картину.

Прямо от входа начинался небольшой спуск с холма, который переходил в полянку с петляющей по ней речушкой, а за ними плотной стеной стоял смешанный лес. Он уже не был черный, и легкая зелень на ветках создавала приятную глазу весеннюю картину. Природа радовала сочной молодостью. Мелкая зеленая травка пробивалась сквозь прошлогоднюю пожухлую траву. На краю полянки пасся небольшой табун диких лошадей. Покрытые густой длинной шерстью, они походили на мамонтов, Животные разгребали копытами землю и искали свежие побеги травы и корешки. Валерия чуть рот не открыла от восхищения, ей еще сложно было поверить в то, что здесь помимо древних людей есть еще и древние животные.

4 глава

Кошка подпрыгнула. Но в полете была сбита и упала на бок — ее пришило к земле тяжелым копьем. Валерия закрыла лицо руками, опустилась на колени и разрыдалась, тут же подлетел Уга, схватил ее за плечи и тряхнул:

— Ты почему молчишь?! Мы же договаривались издавать звук, если есть опасность! Ты что забыла?! Что с тобой?! Она же могла тебя убить! Цела? Она нигде тебя не укусила?

Слезы у Валерии текли из глаз то ли от испуга, то ли от страха, то ли от счастья, что осталась жива. Она присела у дерева и смотрела на эту кошку, которая лежала возле ее ног, ее трясло, руки ходили ходуном, и она не могла засунуть нож за пояс. Парень сел рядом, прижал ее к себе и начал гладить по голове.

— Уга, научи меня метать нож.

— Нож, зачем? Мясо должен добывать мужчина. А ты его будешь делить и растить нашего ребенка.

— А если на меня нападут, как я буду обороняться? И защищать нашего ребенка? Ты не сможешь быть всегда рядом.

Уга внимательно смотрел на Валерию и молчал, она не могла понять, что он думает. Потом он поднялся, вынул копье из кошки, повернулся, и видно было, что он принял какое-то решение.

— Лерия, ты изменилась. Я не знаю, что произошло, но ты стала другой. Имя поменяло тебя. Ты стала смелая и сильная! Хорошо, я научу тебя метать нож, может, когда-то это тебе поможет. А сейчас ты заберешь шкуру с мехом мамонта, а я понесу кошку, пока не пришли шакалы на запах крови.

Валерия кивнула в ответ, и они пошли к шкуре с мехом. Уга помог поднять мешок, а сам закинул на плечи кошку, и они двинулись к пещере. Придя домой, Уга отдал кошку Махе:

— Шкура принадлежит Лерии, а мясо клану, — он повернулся к сидящей Арии. — Ты поняла меня? Не смей забирать ее себе!

Ария кивнула, слезла с валуна и ушла к Шелу, он как раз раскладывал дрова у входа. Валерия тем временем разложила шерсть возле костра и ворошила ее, чтобы она подсыхала получше: не хотелось стелить влажную шерсть, хотя она все равно не успеет к ночи просохнуть. Уга сидел напротив и наблюдал за ней. Лерия ему нравилась все больше: она не была такой пугливой, как раньше, и ее уже практически никто не обижал. Он видел в глазах своей матери интерес к ней.

Маха разделила мясо кошки на всех и раздала добычу. Шкуру забрала Иза, она занималась их обработкой.

Валерия достала старую шкуру и решила ее немного переделать. Материал был жесткий, но для обуви самое то. Ножом раскроила обувь, а там, где нужно было сшить, взяла острую кость и сделала дырочки для того, чтобы потом связать их. Нарезала тонкие шнуры и начала ими сшивать лоскуты. Провозилась долго, но результат порадовал. Когда закончила и примерила обувку, все уже спали, кроме Шела, который занимался костром, и старухи, разбиравшей какие-то сухие травы.

Валерия, довольная собой, прямо в новеньких сапожках завернулась в шкуру и легла под бок к Уге спать.

Просыпаться не хотелось, но она открыла глаза и осмотрелась. В пещере было тихо, не все встали, некоторые еще спали. Маха делила на завтрак мясо, Арул — глава клана, сидел рядом и наблюдал за процессом, старуха ждала команды, когда можно разносить мясо всем.

Уга сидел на камне возле костра и что-то крутил в руке. Валерия подсела к нему и показала свои сапожки, ей очень хотелось, чтобы ему понравилось. Он с удивлением их разглядывал, даже снял, чтобы хорошо рассмотреть. Сапожками заинтересовался и Бер — муж беременной Дахи, он тоже их покрутил, покачал головой и вернул хозяйке. Та, вдохновленная похвалой, решила всем показать, как сделать такие на примере сапожек для Уги. Она раскроила кожу и проделала все то же самое, что и накануне. Все следили за ее работой, особенно Бер, его все новое интересовало больше других. Он все время что-то придумывал и мастерил.

Через пару часов девушка протянула Уге готовые сапожки. Тот примерил их, походил по пещере и похвалился всем. Бер тут же принялся делать такие себе. А Валерия из остатков решила смастерить себе жилеточку, потому что заворачиваться в шкуру было неудобно. Хоть женщины и не стеснялись ходить обнаженными при мужчинах, для нее это было неправильно, и она куталась и пряталась. Жилеточка получилась небольшая и зашнуровывалась спереди, что было очень удобно. Она тоже вызвала восхищение у женщин, которые крутили мастерицу и разглядывали изделие со всех сторон, потом так же занялись изготовлением себе таких же.

Тем временем, покончив со своей порцией мяса, Валерия с Угой вышли из пещеры прогуляться. Сегодня их обдувал теплый ветер, такой бывает только весной, он пахнет свежестью, молодой травкой и подснежниками. Солнышко приятно пригревало, и девушка подставляла ему свое лицо, чтобы загореть. Она повернулась к пещере и принялась разглядывать гору, в которой находилось их жилье. Эта была высокая каменистая скала, местами покрытая карликовыми деревьями и кустами, ее верхушка скрывалась в тумане. Вдруг девушка заметила, как по горе скачут дикие козы. Валерия следила за ними и за тем, как легко они передвигались. “Почему бы их не приручить? Ведь это молоко и шерсть, а сеном можно за лето запастись”, — пришло озарение в ее голову.

— Уга, нам нужно их поймать и приручить.

— Кого? Зачем нам их ловить и приручать? На них тяжело охотиться. Быки не боятся людей, и мы легко их загоняем. А здесь нужно по камням бегать, и они с этим быстрее нас справляются.

— Все же давай попробуем. Если получится, и мы их приручим, то у нас будет мясо и молоко, да еще и шерсть.

— Хорошо, можно попробовать. Но чтобы их поймать, нужно что-то придумать, так просто они нам не дадутся.

Отловить козу оказалось, действительно, нелегко, но Валерия не теряла надежду. В те дни, когда мужчины не уходили на охоту, Валерия и Уга следили за козами и пытались их поймать, пробовали все варианты, какие приходили в голову. В один из дней им наконец-то повезло. Беременная коза отбилась от стада, и у нее застряло копыто между камней в расщелине. Она очень рьяно вырывалась и отбивалась своими рогами. Валерия сняла шкуру, и Уга накинул ее на козу, пытаясь защититься от рогов и копыт. Поборовшись с козой некоторое время, он смог уложить ее и связать копыта. Потом, завернув в шкуру, понес ее в пещеру.