Когти правосудия

Глава 1

В квартире пахло вчерашней курицей. На кухне громко и настойчиво тикали часы, нарушая тишину. На подоконнике, цвета мокрого асфальта, растянулся мейн-кун Алекс. Его янтарные глаза пристально следили за старым тойтерьером на лежанке.

— Мрр... Опять ты храпел, как трактор… — прошипел кот. — Снились твои вечные спецзадания?

Зак приоткрыл один карий глаз, увидел знакомые бархатные лапы, открыл второй и зевнул так, что щелкнули челюсти. Короткая тёмная шерсть топорщилась на загривке. Сквозь сон еще мерещился запах машинного масла, едкий и густой. И вой... Обрывки кошмара цеплялись за сознание.

Ошейник «Зак 10.14» лежал на старой пепельнице, превращенной в подставку для кактуса – немой свидетель прошлого.

— А я вот вспоминал... — начал пёс хрипловатым голосом ветерана, но Алекс стукнул хвостом по полу, перебивая:

— Как с моей миски вчера стащил кусок трески? Лапы-спички, а проворство — как у голодной чайки на помойке!

— Что, жалко? — Зак буркнул, переворачиваясь на бок. Мягкий живот, выдававший любовь к хозяйским подачкам, колыхнулся. — Сам виноват — раз не доедаешь.

— Мяяу! Хочу и не ем! Я… на чёрный день коплю! — кот фыркнул, играя кончиком хвоста, его янтарные глаза скользнули к окну, к щели в шторах, задержавшись на миг.

— Тогда могу огорчить, — пёс оскалил еще крепкие, но уже не белые зубы. Морщинки на серой морде сложились в лукавую улыбку. — Я съел весь твой чёрный день. С соусом.

— Я это и без тебя понял... — Алекс мотнул головой, спрыгнул с подоконника и уселся напротив лежанки. Большие, слегка раскосые глаза изучали собаку. — Тебе опять Рич снился?

Улыбка сползла с собачьей морды. Зак напрягся, шерсть на загривке встала дыбом, будто почуяв невидимую угрозу.

— Да просто вспоминал... — он замолчал, словно принюхиваясь не к кухонным ароматам, а к призракам. — Позвонили тогда: «По Рижскому шоссе фургон. Контрабанда живого товара. Остановить любой ценой».

— Мяу, что такое контрр...банда?

— Домашний недотёпа... — заворчал Зак без злобы. — Незаконная перевозка. За границу.

— О, и что везли? — кот придвинулся, кончик хвоста нервно подрагивал.

— Стаю гиеновидных собак. Голодных. Перепуганных. Щенков.

— Мееелкий! — Алекс фыркнул, но в янтарных глазах мелькнуло что-то кроме насмешки. — Ты им на зуб годишься!

Зак вскочил, ощетинившись.

— Да ты знаешь, каким я сильным был?! Ты тогда ещё в молочной пенке плавал! Они... — он сглотнул комок в горле, — ...были тощие. Слабые. На них... могли эксперименты ставить. За границей.

— И что же делали? — Алекс придвинулся еще ближе, забыв про вчерашнюю треску.

— Мы... — пёс тяжко вздохнул, опуская голову, — помчали с Ричем, овчаркой. Он... гвозди перекусывал! Одним щелчком! Настоящий Геркулес. Контрабандисты свернули с шоссе... Полиция потеряла след. Но мы! — Зака резко понесло вперед, будто он снова несся по следу, короткие лапы цеплялись за ковер. — Я выследил фургон по струйке бензина и... страху щенков. Рич шины рвал! Только... — голос дрогнул, стал тише, хриплым, — ...вдвоём... не справились. Их было больше. С железными прутами. И оружием.

— Мяяу?! — Алекс отпрянул, зрачки расширились.

— Они... начали стрелять. — Шерсть на загривке Зака зашевелилась. — Приказ был: щенков спасти, а не геройствовать... Рич... он меня толкнул в спину, рыкнул: «Беги! За подмогой! Быстро!»

Алекс замер, уши прижаты к голове. В комнате повисла тишина, нарушаемая только громким тиканьем часов. Пёс замолчал, уткнувшись мордой в потертую подушку лежанки. Из нее торчал лишь завиток жесткого черного хвоста с парой седых волосков. Кот отвел взгляд. Его шерсть на холке слегка взъерошилась. Зак вынырнул, брызжа слюной:

— Я людей привёл! Операция удалась! Всех щенков спасли!

— Как я и думал... — Алекс небрежно отвернулся, принявшись вылизывать бок, но движения языка были резче обычного. — Вечно ты раздуешь из мухи кота, а конец — как в дурацком щенячьем мультике. С песнями.

— Да я о тебе забочусь! — пёс фыркнул, пытаясь сохранить достоинство. — Вот был случай пострашнее... с огнём и...

— Мяяяу! — кот метнулся под диван, как ракета, распушив хвост ёршиком. — Замолчи! Никаких огней!

— Мейнкуны... — Зак ухмыльнулся, глядя на торчащий из-под дивана пушистый кончик хвоста. — Говорят, грозные, как рыси, а ты — мокрый нос от страха.

Алекс лежал под диваном, делая вид, что полностью поглощен вылизыванием лапы. Его дыхание было чуть слышным, частым.

Вдруг из кухни донесся голос хозяйки, Ольги, мягкий, но торопливый:

— Зак, Алекс! Идите кушать! И... Зак, не вздумай лезть в миску кота, я увижу!

Пёс радостно вскочил и помчался на голос. Он бежал изо всех сил, как ему казалось — стремительно и грозно. Со стороны же это была неуклюжая, вразвалочку пробежка старенького тойтерьера с явно избыточным весом. Алекс всегда наблюдал за неуклюжестью пса, который не мог самостоятельно забраться на диван, и усмехался: «Он даже этого не может».

Пока пёс, пыхтя, преодолевал путь, Алекс молнией вынырнул из-под дивана. Пара мощных прыжков — и он легко догнал Зака. На мордочке расцвела хитрая улыбка. Без усилий он перепрыгнул через собаку, грациозно приземлившись прямо на пороге кухни.

Пахло невероятно. Из духовки, приоткрытой Ольгой, валил ароматный пар, неся запах запеченной курицы, картошки и сыра. Зак облизнулся, подошел к своей миске... и носом уловил разницу. В керамической чаше лежала аккуратная горка гречки с печенкой. «Всё равно вкуснятина!» подумал пёс. Он покорно принялся есть. Алекс же брезгливо отвернулся от своего жидкого корма и отодвинул миску.

— Чего ты не ешь? — с набитым ртом пробурчал Зак.

— Мрр... сейчас увидишь, — с достоинством ответил кот, усаживаясь в позу сфинкса. Ольга взяла миску и поднесла прямо к его мордочке, наглаживая второй рукой загривок. — Уважение, понимаешь ли.

Зак хотел ответить, но в этот момент зазвонил телефон Ольги. Она поставила миску кота на пол и подошла к столу. Ее лицо, обычно спокойное и усталое после работы, вмиг изменилось, едва она взглянула на экран. Оно стало белым, как мел. Ольга схватила стакан воды и вышла в коридор, приглушенно сказав: «Алло?».

Глава 2

После ухода Седова повисла гулкая, напряжённая тишина. Только кухонные часы отсчитывали секунды – тик-так-тик-так – словно стучали по вискам Зака. Под диваном, в пыльной мгле, пахнущей старой шерстью, Зак и Алекс застыли. Зака мелко трясло – не от холода, а от ярости и сдавленной беспомощности. Один день. Охранник у двери. Лёша. Настя. Мысли метались, как осы.

Рядом Алекс вылизывал одну и ту же переднюю лапу с навязчивым усердием, будто пытаясь стереть страх. Шерсть на загривке топорщилась дыбом, зрачки расширились до огромных… черных дыр.

Шаги. Тяжелые, мерные, чужие. Охрана методично прочесывала квартиру. Приглушенные голоса резали воздух: «Телефоны. Ноут. Любые передатчики. Проверить все». Волна пота, дешевого табака и... оружейной смазки – запах угрозы – накрыла их убежище, въедаясь в ноздри, в мозг. «Рич бы не спрятался...» – пронзительная мысль вколотила в сердце Зака гвоздь стыда. Надо действовать! Но как?!

И тут – осенило. Как удар током. Зак дернулся, задев Алекса.

— Ошейник! — прошипел он, голос сорвался на хриплый шепот. — Алекс! Ошейник! Где он?! Связь! Штаб! Единственный шанс! Подмога!

Кот вздрогнул так, что ударился головой о низ дивана. Его желтые глаза в полумраке метнулись к шее собаки. На привычном месте, у основания, где шерсть была потертой — пустота.

— Мррр... — кот отвел взгляд, сглотнув. Голос дрожал. — Вчера... он так забавно мигал... Я... поиграл. У кактуса. Забыл... — Последнее слово прозвучало как приговор.

— Забыл?! — Зак едва не взвыл, но стиснул зубы. Прижал уши. — Тащи! Быстро! До стола... я не допрыгну, — прохрипел он, уже чувствуя знакомую тяжесть в слабеющих задних лапах.

Алекс метнулся серой тенью. Охранник со шрамом стоял спиной, копался в книжной полке. Кот – бесшумный сгусток мышц – одним прыжком взлетел на гостиный стол. Металлическая пряжка ошейника холодно блеснула в полосе света. Один рывок зубами — и Алекс исчез под диваном, пронеся мимо носа охранника, облачко пыли и испуга.

— Держи, — прошептал он, тыча холодной пряжкой в собачий бок. — И... мрр... не ори.

Зак дрожащими лапами защелкнул ошейник. Знакомый запах — пыль штаба, лак для поводков, слабый дух Рича — ударил в ноздри. Он ткнулся носом в ковер: горький страх Ольги, химическая вонь от пиджака охранника... и под всем этим — слабая, но живая ниточка к спасению. «Надо туда. Сейчас».

— Открой дверь. Бежим. В штаб, — прохрипел он, поворачиваясь к коту. Голос хрипел от напряжения. — Только там помогут. Оттуда в полицию. Единственный шанс.

Алекс съежился. Его пушистый хвост обвил задние лапы мертвой хваткой, будто прирастая к пыльному полу. Запах его страха – острый, кошачий – стал гуще.

— Иди... сам, — глухо пробурчал он, уткнувшись носом в темноту. — Ты же... гроза дворовых котов? Справишься... — добавил он с фальшивой небрежностью, но кончик хвоста нервно дергался. — Я... подожду тут. На страже.

— Справиться?! — Зак оскалился. Шерсть на загривке встала колючей щёткой от обиды и отчаяния. — Я на кровать без лестницы не залезу! До штаба — полрайона! Как я один?! Машины! Собаки! Люди с палками! — Его шепот стал громче. — Твой страх — роскошь, кот! У нас семья в беде! Трус несчастный!

— Не называй меня трусом! — Шипение Алекса было резким, как разрыв ткани. Он выскочил из-под дивана, спина дугой, шерсть ершом. Желтые глаза пылали обидой, болью и... парализующим ужасом. Он не мог выговорить больше ни слова. Только мелко, часто дрожал. Запах паники плыл от него волнами.

Зак бросился на него. Не от злости. От безысходности. Короткие лапы вцепились в густую шерсть кота, тупые зубы щелкнули в сантиметре от уха. Алекс взвыл – не от боли, а от обиды – и ответил лапой. Без когтей, но сильно, толчком в грудь. Они покатились по полу, путаясь в ковре, в клубке рычания, шипения и отчаянной борьбы. Дверь кабинета распахнулась.

— Ах! Что вы творите?! — Ольга стояла на пороге, бледная, с красными, опухшими от слез глазами. От неё веяло отчаянием. — Семья в беде, а вы... как дети! — Голос дрожал. — Вы же братья! Прекратить! Сейчас же! Разъяренный клубок распался. Зак отполз, тяжело дыша, языком слизывая капельку крови с губы. Алекс, съежившись, вылизывал смятую шерсть на боку, избегая взглядов. Стыд сгущался в воздухе.

Зак, не поднимая головы, подполз к коту. Ткнулся холодным, влажным носом в его дрожащую лапу. Молчание. Потом лапа кота – тяжелая, нерешительная – легла на морду собаки. Шершавая подушечка коснулась шерсти. Перемирие. Ольга, схватившись за виски, бросила на них взгляд, полный немой мольбы, и скрылась, притворив дверь. Шаг охранника в коридоре – тяжелый – эхом отдался в тишине.

— Мир за дверью... — начал Зак, голос был хриплым. — Он... жесток. Пахнет бензином, чужими псами и... страхом. Знаю. Но там... наши. Лёша. Настя. — Он поднял голову, его темные, усталые глаза встретились с желтыми, полными смятения. — Только мы можем... Я не дойду один. Лапы... не те. Сердце... не то. — Признание вырвалось тяжело. Алекс отвел взгляд. Его грудь высоко вздымалась. Казалось, он вот-вот рванет обратно под диван, растворится в безопасной темноте. Запах улицы за дверью – пыль, выхлопы – казался ему ядом.

— ... Я не выйду, — прошептал он наконец, почти беззвучно. Глаза были полны муки. — Не могу. Там... после той дачи... помнишь? Большая псина... забор... клыки... боль... — Он сглотнул комок, шерсть на спине снова встала дыбом. — Дома... безопасно. Тут... стены. Запахи свои.

Глава 3

Дорога к штабу казалась бесконечной. Страх, прогнившие заборы, вонючие баки – все слилось в один утомительный кошмар. Зак вел их по знакомым ему дворам, опираясь на едва уловимые запахи прошлого. Алекс шел впритык. Каждый шорох заставлял кота вздрагивать, шерсть на загривке топорщилась. Чужие запахи резали ноздри. Они миновали вонючий контейнер, перелезли через трухлявый забор стройки, где Алексу пришлось подпихивать своей мордой пятую точку собаки… и уперлись в высокий глухой забор из профнастила. В нем была дыра, прикрытая куском рваного линолеума. На нем – две царапины: «СК».

— Вот, – хрипло выдохнул Зак, отодвинув линолеум носом. Голос дрожал от усталости. — Добро пожаловать в «Секретную Конуру».

Алекс, поморщившись, протиснулся следом. В полумраке ангара у стены торчал странный агрегат: коробка с проводами, потрескавшимся экраном и табличкой, криво выведенной птичьим клювом: «Сканер Носа. Не лизать!»

— Старая штуковина, — пробурчал Зак, подходя. — Надеюсь, меня еще помнит... — Он ткнулся влажным носом в холодное стекло сканера. Машина жалобно запищала, экран мигнул грязно-желтым: «Зак. ID: 10.14. Статус: В отставке. Доступ: Ограничен».

— Ограниченный... — проворчал пёс. Но зеленый огонек мигнул, замок щелкнул. — Ладно, пронесло. Заходи, пока не заперло.

Алекс метнулся за Заком, прижав уши от оглушительного гвалта. Воздух ударил в ноздри: пыль, машинное масло, хомячий помет, сладковатый дымок. Чихая, он огляделся. Вместо норы – кипящий операционный центр. Его лапа тут же запуталась в толстом проводе. Споткнувшись, он отпрыгнул прямо под колесо тренажера, где хомяк в бешеном темпе крутил педали, его сопение сливалось со скрипом. Сверху чуть не свалился на голову пёстрый попугай, яростно долбивший по клавишам старого ноутбука:

— Роутер! Идиотский браузер! Гори синим пламенем!

Алекс отшатнулся, налетев спиной на груду покрышек. Там здоровенный ротвейлер и юркий бигль, не обращая внимания, ковырялись в какой-то плате, ворча:

— Контакт отошел... Резистор сгорел...

Взгляд скользнул по картонным «офисам»: коты в них уткнулись в бумаги с фотографиями людей. Один бросил на Алекса оценивающий взгляд и брезгливо отвернулся. Рядом важный ворон копался в проводах, бормоча:

— Пернатые балбесы... коннект... фифти-фифти...

Алекс замер, разинув свою кошачью пасть. Он чувствовал себя гигантским, неуклюжим и абсолютно чужим в этом бешеном муравейнике. Гул, писк, скрип, чириканье – все слилось в оглушительную какофонию. Уши прижались сами собой.

— Мррр… – выдавил он, когда Зак тыкнул его влажным носом в подбородок. — Это... твой штаб? Похоже на свалку сумасшедших зверей.

— Работает, — буркнул Зак, оглядываясь. Ностальгическая улыбка тронула его морду. — Не нравится – обратно на улицу. К твоим любимым машинам.

Их тут же встретили. На тумбочке у входа восседала крыса размером с морскую свинку, шерсть цвета слоновой кости лоснилась. В цепких лапках – миниатюрный планшет и стилус из зубочистки. На груди – бейджик из пробки: «Клава. Отдел Безопасности». Черные глазки-бусинки сверлили насквозь.

— Ошейник, — проскрипела Клава, не глядя, тыкая стилусом в планшет. Голос низкий, деловой, не терпящий возражений. — Пропускной режим. Статья семь, пункт «Г». Предъявить. Шевелись.

Зак, не удивляясь, снял потрепанный ошейник с биркой и положил перед крысой. Та ловко подцепила его, сунула под крошечный сканер из корпуса мыши. Писк. Данные мелькнули на планшете.

— Хм. Зак, служба с октября четырнадцатого. Ветеран. Биометрия совпадает. Прослушки не обнаружено. Хотя грязи… – она брезгливо швырнула ошейник обратно, — ...выше всякой нормы. — Острый носик задвигался, учуяв Алекса, который старался стать невидимым. — А этот? Запах... новый. Кошачий. И страхом прет, как прокисшими сливками. В списках нет.

— Алекс, — проворчал Зак, защёлкивая ошейник. Голос усталый, но твердый. — Мой брат. Семья. Ему можно. Мы пришли за помощью. Срочно. Седов Александр угрожает. Слыхала?

При этом имени усы Клавы дёрнулись. Она что-то быстро набрала на планшете.

— Седов... — протянула она задумчиво. — Фигурант новый, незнакомый... Ладно. О нарушении секретности доложу. Не отвертитесь. А пока помощь... – Она бросила быстрый, колючий взгляд на Алекса, тот чуть не подпрыгнул. — ...нужна. К начальнику. Кабинет знаешь? И тихо! Третья смена хомяков спит после ночного рейда. Разбудишь – закидают шелухой и проклятиями.

Она махнула лапкой вглубь ангара. Зак кивнул, заковылял по пыльному полу. Алекс поплелся следом, чувствуя на спине цепкий взгляд крысы, пока они не скрылись за грудой покрышек.

— Сейчас увидишь босса, – проворчал Зак. — Петр Алексеевич. Старый друг. Хватка — бульдожья, но справедливый. Объяснит, что делать.

Он подтолкнул носом тяжелую, обитую рваным дерматином дверь в углу. Она со скрипом поддалась. Воздух ударил в нос Алекса — сладковатая вонь элитной кошачьей мяты, смешанная с пылью старых бумаг и чем-то холодным, властным. На роскошной лежанке вылизывалась... кошка? Мейн-кун. Белоснежная, шерсть переливалась в тусклом свете лампы. Движения — плавные, полные скрытой силы. Голова метнулась вверх. Голубые глаза — холодные льдинки — уставились на них.

— Как вы посмели? — тихо прошипела она. — Ворваться без стука? Выйдите. И зайдите как положено. Рекс!