Колдовская зима

Глава 1. Свет мой, зеркальце...

Лаэрту не нравилось ровным счетом всё, что происходило этой ночью. Вот прямо совсем всё! С самого раннего вечера, когда сестра вывернула горшок с горячим топленым маслом ему на ногу, и вплоть вот до этого момента, когда он, дурак дураком, сидит задницей в сугробе и раздумывает о своей нелегкой жизни.

Холодно, между прочим.

Парень кое-как поднялся на ноги, раздраженно отряхивая со штанов снег. Погодка на улицах Вельтдорфа стояла, конечно, картинная. Вот, снежок серебрится, узенькими ленточками строчит вокруг резных фонарей, путается в девичьих кудрях и оседает на детских шапочках. По улицам носится аромат горячего вина с пряностями, колкий морозный ветер пытается просочиться в окна таверн и трактиров, где подвыпившие горожане распевают песни, делятся новостями и радуются встрече с друзьями. Пасторальная картинка, тёплая, праздничная. Один он, кажется, во всём Вельтдорфе, так упрямо недоволен сегодняшним вечером.

Но, чёрт побери, у него были весомые поводы!

Парень сунул руку в карман куртки, обводя кончиками пальцев спрятанный там предмет, и, подумав немного, вынул его, рассматривая пристальнее. Простецкая вещица, ничего особенного – медное девичье зеркальце в овальной рамке, украшенной незамысловатыми узорами. Листики какие-то, веточки, цветочки… Единственное, что в нём сейчас было необычного, так это носовой платок, крепко завязанный поверх, чтоб ничего не отражалось, от греха подальше.

Хватило уже грехов, спасибо.

Лаэрт раздраженно стиснул зубы, едва сдерживаясь, чтоб не размахнуться и не расколотить чертово зеркальце об мостовую. И никакие дурные приметы его бы не напугали, вот только как бы ни хотелось избавиться от колдовской штуковины, её, напротив, нужно было беречь как зеницу ока.

Почему подобная ерунда всегда происходит именно с ним?

Купил, значит, сестрице подарок на ярмарке – случилось, возвращаясь из…рабочей поездки, заглянуть на рынок в небольшой деревеньке рядом с Вельтдорфом. Честное слово, взял бы леденцов, краски губной или ленту для волос, но нет же, вот упал взгляд на это милейшее зеркало.

А ведь не понравился ему продавец этот, вот сразу не понравился! Хитрый, улыбчивый донельзя, учтивый слишком, а главное, с порога скидку стал предлагать – ну какой нормальный купец с этого начнет! Вроде бы Лаэрт такие вещи легко замечал, но в этот раз развесил уши, чтоб ему на них баранок сдобных навесили, и купил чёртово зеркало, сестру порадовать. Всё бы ничего, но стоило Мэлии в него взглянуть… Сначала ни о чем плохом и не подумали – у сестры просто голова закружилась, попросилась прилечь ненадолго, а как очнулась…

Парень глубоко вздохнул, мысленно ругаясь так грязно и неприглядно, как только мог придумать. Истошный визг Мэлии все еще стоял у него в ушах, забудешь такое. Да и свой собственный тоже, когда он рассмотрел лицо сестрёнки получше – лоб девушки был усеян крупной, пластинчатой чешуёй. Такая же серебристо-зеленая с переливом чешуя покрывала и нос, и подбородок и шею…

Мэлию он приводил в чувство больше часа, а затем еще и её мужа, который вернулся домой в разгар скандала и застал жену и шурина в полуобморочном состоянии. После криков, слёз, ругани и двух бутылок южного красного, разогретого над очагом, первая волна ужаса слегка отхлынула. Впрочем, на её место пришла ярость и паника, а эти чувства явно лучше не смешивать. Кое-как отпоив сестру и отправив спать, Лаэрт принялся заверять Дариаса, ее мужа, что непременно найдёт решение – вот только как это решение искать, конечно же, он не представлял даже в самых общих чертах.

Вернуться в ту деревеньку и попытаться отыскать паскудного торгаша, подсунувшего ему колдовскую безделушку? Ярмарка давно свернулась, и поди найди его теперь – да и какой смысл? Даже если и отыщешь, начнет лить слезы и каяться, что знать не знает, как так случилось, и вообще товары свои где только не собирал, по всей стране колесил! А если деньги нужно возвернуть, так это пожалуйста, разве ж он обманщик какой!

- К Корделии надо идти, - сурово заявил Дариас, когда они прикончили вторую бутылку. Лаэрт, как раз в это время опрокидывающий в себя чарку, подавился гретым вином и гулко закашлялся. – Других путей никак нет, если кто и сможет помочь, так только она.

- Поможет, как же, - кое-как продышавшись, сипло прохрипел Лаэрт. – Одним богам известно, что у этой старухи на уме – особенно когда до оплаты дело доходит. С неё станется и первенца попросить!

- А ты не переживай о том, - мрачно хмыкнул мужчина, покачав в руках стакан. – Сейчас денёк пройдет, Мэлия в себя придет, и если услышит, что ты не готов ей помогать, сама тебя без первенцев оставит – так сказать, сам инструмент воспроизводства оторвёт, если надо будет…

Лаэрт хотел было хмыкнуть, но не стал. Сестру свою он знал прекрасно, и в словах Дариаса было столько правды, что хоть полные карманы пихай.

Да и чувство вины, что уж говорить, грызло его нещадно, иначе бы не стоял он сейчас посреди беспечного вечернего города, размышляя о том, что, сколько ни откладывай, а идти на поклон к ведьме все равно придётся.

Колдунья Корделия жила далеко на самой окраине – наверное, даже за пределами – Вельтдорфа в добротном каменном домике среди давно увядшего яблоневого сада. Лаэрт поёжился, живо припоминая все слухи в исполнении местных жителей, которые витали вокруг этого самого домика. Слухи были порой…Неутешительными для его нынешней беды. С другой стороны, Лаэрт способен был заболтать кого угодно, и старая колдунья точно не станет исключением…
В конце концов, возможно, она милая старушка! Мало ли, что слухи говорят! Сушит ящериц и варит приворотные зелья для местных девок, да пилюлями от поноса торгует. Иногда местные решались дойти с визитом до ведьмовского домика, когда нужда становилась особо острой – говаривали, что старая Корделия не слишком общительна и радушна, но за справедливую плату помогала всем нуждающимся. Ничего такого уж и страшного, случались с ним передряги и посерьёзнее!

Глава 2. Уговор дороже денег

Нет, конечно, она могла быть просто помощницей или гостьей колдуньи, но…

– И что встал столбом? Какого лешего ломишься в мой дом посреди ночи, идиот?

…Но что-то ему подсказывало, что это не так.

- А… Здра…вствуйте, - осоловело хлопнув ресницами, пробормотал Лаэрт, потирая ушибленную голову – может, слишком сильно навернулся? Вот и мерещится всякое… - А мне… Мне бы… Госпожу Корделию…

– А может тебе смолы горячей в штаны залить? – сварливо перебила женщина, скрещивая руки на груди и оглядывая Лаэрта неприязненным взглядом. Седая коса в ее руках вертелась туда-сюда, и парень невольно наблюдал за кончиком косы, как кот за погремушкой. – Сказано было трижды – вали домой, какого черта лезешь?

– А… У меня… Сестра, - кое-как выйдя из ступора, вновь послушно заговорил парень. Раз впустила, и разговоры разговаривает, значит, сразу уж убивать не станет. Возможно, шанс какой-никакой и есть! – С сестрой у меня несчастье приключилось, госпожа, вот хотел вашей помощи испросить… - он набрал в грудь воздуха, заговорив еще быстрее, и, пока ведьма не спешила его перебивать, быстро рассказал всё, что случилось – начиная с момента, как купил на ярмарке злосчастное зеркальце.

– Ну и что с того? Подумаешь, чешуей обросла! Тоже мне, «несчастье случилось», - раздраженно отмахнулась она, стоило ему замолчать. – Помирает, что ли? Голова у ней отваливается? В русалку оборотилась? А если нет, так что ж ты, негодяй, голову мне морочишь?

– Так… Это… Чешуя же, ну, то есть, на лице вот… - искренне растерявшись, пробормотал он, невольно стушевавшись. Нет, конечно, голова у Мэлии не отваливалась, но ведь дело и правда из ряда вон! – А вдруг… Вдруг она дальше расти будет! Да и к тому же, так ведь и из дому даже не выйдешь…

– Что, боишься, что городские сестрёнку твою милую на вилы поднимут? Тоже мне, - фыркнула колдунья. – Ну что ж, ты там рассказывал, что любую цену уплатить готов – скажем, на двадцать ларков я, быть может, и соглашусь…

– Сколько?! – невольно изумился Лаэрт. Нет, ну, знаете ли, лучше б уж первенца затребовала! – Это ж где я столько золота…

– А как же сестра ненаглядная! – ехидно всплеснула руками женщина, прищуриваясь. У нее были искрящиеся зеленые глаза – в самом деле, искрящиеся, без приукрашивания. Вдоль радужки то и дело пробегали золотые искорки. – Сказки пел, значит, про щедрость свою…

Лаэрт возмущенно округлил глаза. Ишь ты, алчная ты ведьма! Да на двадцать ларков можно год жить припеваючи, на широкую ногу, или несколько племенных лошадей купить. Неужто колдовские услуги нынче и правда столь дороги?

Женщина, видимо, толкующая его молчание как признание безоговорочного поражения, продолжала его насмешливо разглядывать. Взгляд ее скользнул по ремням с кинжалами, висящими на поясе, и в зеленых глазах мелькнуло вдруг что-то задумчивое.

– А ты, поборник братской любви, кто сам такой? – вдруг протянула она, чуть меняясь в лице. – Что-то не похож на кузнеца, конюха или поварского… Кем в городе работаешь?

– В… Свободном найме, скажем так, - отмер Лаэрт, ловя ее взгляд. – Наёмником, госпожа.

– Что, на что наймут, то и делаешь? Крыши стелешь да полы драишь? – вскинула бровь Корделия.

– Лица драю в основном, госпожа, недоброжелателям моих нанимателей, - невольно хмыкнул он. –Обозы торговые сопровождать, купцов заграничных, или же в личную охрану путешественникам…

…Или же если что где лежит совсем уж неровно, то подправляю, по направлению к своему карману…

– Ага, - неожиданно задумчиво протянула девушка, продолжая поигрывать косой. – Наёмником, стало быть… И что, даже покражу совершить сможешь за плату, ежели потребуется?

Лаэрт едва воздухом не подавился – неужели, она и мысли его читать может?!

– Ой, да не криви рожу – у тебя на лбу все написано было, да и как ты глазки потупил, когда занятия свои перечислял, сразу видно, на руку нечист, - закатила глаза Корделия. – Делать мне больше нечего – в мыслях у тебя ковыряться, руки потом не отмоешь и сниться начнёт всякое… - она снова задумчиво умолкла, словно что-то прикидывая в голове. Лаэрт на всякий случай тоже заткнулся, исподволь рассматривая ведьму. Выглядела она, надо сказать, невероятно хорошенькой и даже милой – нежное красивое лицо, пухлые розовые губы, вот только седая совсем, словно старушка, и, судя по всему, ехидная, как болотная сыть.

– Что пялишься? Спросить что хочешь? – голос выдернул его из размышлений, и Лаэрт невольно вздрогнул. Девушка смотрела на него, приподняв бровь. – Что, растерялся, что старушку не обнаружил? Ну, если тебя так уж смущает невероятно, и ты привык только со старушками себя вести вежливо, то давай я к котлу сбегаю да морок на себя наброшу – поговоришь и с бабушкой…

– Так вы… На самом деле… - он прикусил язык, не столько смутившись, сколько не желая раздражать ведьму еще сильнее. Вряд ли интерес к ее возрасту особо порадует любую женщину, будь она хоть триста раз колдуньей.

Корделия устало вздохнула, закатив глаза.

– А что с вас, людишек, возьмёшь? У вас ведь ведьма – это непременно почтенная бабуля, увешанная бусами из янтаря и пауками сушёными, - Лаэрт вспомнил свои мысли о пауках, и на этот раз действительно слегка смутился. – Чтоб седая и суровая, мудрая донельзя – ну вот, седая, видишь, и на том спасибо, - она насмешливо покрутила в руках кончик косы. – Вот морок и надеваю, чтоб нос не воротили, дескать, молодая слишком ведьма, что она там понимает. Привычно людям обманываться, вот я их от того и не удерживаю. Мне же и проще – никто по городу лишнего трепать не будет, - она прищурилась, посверкивая изумрудными глазами. – Расскажешь кому – все равно не поверят, вот увидишь. Так что я бы на твоем месте помалкивала. Узнаю ведь, так обращу тебя в сапог дырявый, и самовар буду раздувать.

– Даже не подумал бы! – совершенно фальшиво замотал головой Лаэрт, прикидывая, что ради какой-то досужей сплетни он точно не хочет проверять, насколько её угроза правдива. Молодая ли городская колдунья или старая – ему-то, если так разобраться, до того дела нет, главное, чтоб она сменила гнев на милость и согласилась Мэлии помочь. – Как можно, госпожа, это ведь такое личное…

Глава 3. Старые знакомые

Что ж, справедливости ради, ни после вина, ни после валерианового корня, легче и понятнее ничуть не стало. Сестру он коротко успокоил, особо не вдаваясь в подробности, и, сославшись на усталость, ушёл спать. Спать, впрочем, не вышло – Лаэрт уже битый час лежал глядя в потолок, беспрестанно крутя в руках гладкую деревянную шкатулку. Сон не шел совсем, да оно и было немудрено.

Шутки шутками, а ведь дело и правда пахнет совсем не фиалками.

Можно, конечно, отказаться, но Мэлия тускнеет с каждым днем, все меньше злится и возмущается, и все больше тоскует и боится. Искать другую ведьму? Хорошая мысль, да где ж? Можно поездить по соседним городам и деревенькам, но Корделии доверяют в Вельтдорфе, а везти сестру к чёрт знает кому страшно – вдруг еще хуже сделают?

Значит, надо исполнять, что велено. Можно попробовать уболтать ведьму на другие условия, но что-то Лаэрту подсказывало, что эта деловая ехидная девица совсем не намерена от своего отступаться. Но черт подери, лезть в особняк к колдуну и шариться по всем комнатам, выискивая, где он хранит краденый амулет… А что если и правда с собой носит? Что ни подумай, только хуже становится!

Парень встал с кровати, отложив шкатулку, и подошел к окну, наблюдая за валящим снегом. Вельтдорф словно накрывало мягким белоснежным одеялом, украшенным огоньками городских фонарей. Все дышало умиротворением и покоем, а у него на душе творился беспокойный мрак. Лаэрт запустил руку в растрепанные светлые волосы, приглаживая разметавшие пряди, и тяжело вздохнул. Не похоже это на него, конечно.

А может, вся тяжесть в том, что он на чем свет стоит клялся, что с воровством завязал насовсем? Клялся Мэлии, Дариасу, а самое главное и горькое – клялся себе, что точно-точно прекратит, и будет жить нормально. Даже последняя кража, когда он стащил у графини Анбрак ожерелье, которое разобрал по камушкам и загнал целиком за выкуп отчего дома, как-то смогла проскочить по касательной его совести. Смог он себя убедить, что иначе было прямо совсем никак.

А сейчас? Тоже никак, получается?

Он раздражённо мотнул головой, отбрасывая волосы с лица. Не хочется обманывать себя снова. Иронично будет, если вдруг эта кража действительно станет последней – в прямом смысле. Вот поймает его колдун в своей опочивальне, испепелит на месте, вот и будет тебе «последнее дело».

Но что делать? Пусть и не по его вине, но все же Мэлия пострадала из-за его подарка – кто ещё поможет ей теперь? Они с сестрой с самого раннего детства привыкли полагаться друг на друга, с того самого момента, как родители их бросили. Вот только когда Мэлии стукнуло восемнадцать, она вышла замуж за паренька, который ухлёстывал за ней чуть ли не с самого детского приюта. Дариас был хорошим парнем, надёжным и заботливым, и любил его сестру до безумия. Лаэрт был счастлив за сестрёнку, хоть иногда и ловил себя на мысли, что слегка завидует их маленькой семье.

Ему иногда тоже хотелось хоть на кого-нибудь положиться. Ему нравилось быть надёжным и суровым старшим братцем, и сестру своими проблемами и беспокойствами он всегда старался не беспокоить. А порой очень хотелось хотя бы выговориться кому-то о том, что его гложет и мучает. Поделиться тем, что на душе, послушать чьего-то совета – иногда казалось, что весь мир наваливает на плечи такой невыносимой тяжестью.

Лаэрт коротко выдохнул и отошел от окна, снова рухнув в постель. К бессонным ночам ему не привыкать, но завтра нужна бы трезвая чистая голова. Что-то ему подсказывало, что просто так влезть в особняк колдуна Маркуса не выйдет, а значит, нужно было выдумывать хитрость.

Перед сном в голове всплыл образ молодой ведьмы, так внезапно вклинившейся в его планы на жизнь. Интересно, как девчонку угораздило связаться с колдовским ремеслом? Выглядела Корделия совсем юной, если не считать странной седины волос. Неужели такой миловидной девице никак нельзя было построить себе иной судьбы? Впрочем, если вспомнить разговор… Характер явно у нее был совсем уж не сахарный, и представить эту возмущенную фурию в роли чьей-то послушной женушки было очень странно.

Лаэрт хмыкнул сквозь надвигающийся сон, вспоминая уже подернутую дымкой воспоминаний фигуру, затянутую в бархатное платье. Жаль, что обвораживать девиц, как его друг Аркен, он так и не научился – хотя что-то ему подсказывало, что выкарабкаться из этой ситуации очаровав ведьму, ему бы точно не удалось.

С этим он и уснул, и всю ночь его прямо таки преследовал образ Корделии – в этом сне девушка сидела у окна, задумчиво поглаживая по голове черного ворона. Сон так крепко затянул его, что проснулся он сильно позже привычного, но почему-то со странным чувством уверенности в себе самом.

Нет уж, он ни за что не опустит руки! Лучше бы господину Клаффу поберечься – ворованный у вельтдорфской ведьмы амулет ему придется вернуть, по своей воле или же без того.

– Это что еще такое ты придумал, – слегка настороженно протянул Дариас, стоило шурину высказать свою просьбу. – Послушай, Лаэрт, скажи прямо, что у тебя на уме?

– Ничего, ты ж знаешь – в башке у меня пусто, – усмехнулся парень, постукивая по столу черенком деревянной ложки. – А если честно, то ничего такого! Просто хочу себя в другой работе попробовать, что тут зазорного?

– Ага, и ты решил внезапно сменить кинжалы и веревки на то, чтоб корзины на спине таскать? – насмешливо нахмурился мужчина. – Не ври мне, парень, ой не ври. С какого ляда вдруг тебе понадобилось грузчиком заделаться?

– А я, может, устал от веревок да кинжалов, – пожал плечами Лаэрт. – Хочу попробовать как обычные люди себе на жизнь зарабатывать. Пора бы уже остепениться, знаешь, о своей семье подумать, а какая у наёмника семья?

– Ну вот пока ты о семье не заговорил, я тебе почти и поверил уже, – Дариас махнул рукой, поднимаясь из-за стола. – Чушь мне тут не мели! Не знаю, что ты задумал, но я тебе в том не помощник. И вообще – ты к ведьме-то сходил, как обещался?

– Сегодня схожу, – уклончиво мотнул головой Лаэрт. – Вчера поздно заявился, стучал-стучал, да она дверь мне не открыла. У ведьм видишь ли, тоже видимо терпения нет, чтоб круглые сутки горожан принимать и нытье их слушать.

Глава 4. Сейчас вылетит птичка

И может, жаль, что не удавился. Быстрая была бы смерть, надо сказать, получше той, что ему приготовит колдун, или, тем более, сестрица.

– К господину Клаффу, говоришь, – сипло продышался он, оттирая эль с лица. – Кто он вообще такой, залётный аристократ? Чем-то нагрешил в столице и его отправили к чёрту на кулички в наш радушный городок?

– Будет тебе болтать о том, чего не знаешь, – фыркнула Тиринна. – Или что, обидно стало, что пока ничего не пронюхал про нового хозяина особняка? Господин Клафф заказывал в нашей лавке резные ремни и поясную сумку алхимика, вот мой батюшка и замолвил за меня словечко удачно, и устроил к нему работать горничной. Вот оно как! Уж я, будь уверен, своего не упущу, чтобы в Арлин перебраться буду из кожи вон лезть.

– Главное чтоб не из платья, – пробормотал Лаэрт, судорожно прикидывая, как повернуть сложившуюся ситуацию в свою сторону. Тиринна укоризненно на него уставилась.

– Скажешь тоже! Да за кого ты меня принимаешь? – возмутилась она, впрочем, не особенно рьяно. Репутацию свою Тиринна отрицала, но не слишком усердно. – Да и к тому же…Старый он, тощий, как жердь, да и хмурый, словно задница курья. Но платит щедро, так что мне до его хмурости дела нет. Я, знаешь ли, работы не боюсь, в отличие от некоторых – мог бы и пример брать со старой подруги…

– Ну что ты, Тири, – расплылся в улыбке Лаэрт. – Какая же ты старая, ты молода, прекрасна и очаровательна!

– Шутник, – снова повторила Тиринна, но на этот раз уже куда кокетливее. – Что у тебя на самом деле на уме, Лаэрт? Я же тебя насквозь вижу, дорогой, не пытайся меня обмануть.

«Да ты даже примерно не представляешь, что у меня на уме, а уж тем более на сердце», – неожиданно горестно подумал парень. С другой стороны, что ему ждать от других людей, когда он и сам не может с этим толком разобраться?

– От тебя ничего не скроешь, – притворно вздохнул он, покачивая кружку в руках. – И правда, Тири, подустал я от наёмничьей жизни. Молодой лоб здоровый, мог бы, вот, хотя бы на конюшнях трудиться, за лошадками ухаживать, а я всё… По трактам шляюсь с обозами и морды бью. Сколько ещё лет вот так пройдёт? Даже думать тоскливо…

– А я что говорила, – моментально заглотила наживку девушка. – Ох, вечно из тебя всё клещами вытягивать нужно! Хотя и так все сразу понятно… Что же, хорошо хоть одумался! Может, с тобой ещё не всё и потеряно… Хочешь, батюшке за тебя словечко замолвлю? Может, возьмёт тебя к себе в лавку, кожи вымачивать, чаны ворочать, что ты, не справишься что ли?

– Ох, Тири, будто я господина Сонхарта первый день знаю, – закатил глаза Лаэрт. – Он меня в этом же чане и притопит при первом же удобном случае.

– А ты к нему в зятья набиваться стань, – промурлыкала Тиринна, протягивая руку и пробегаясь кончиками пальцев по его ладони. – Глядишь, гнев на милость сменит рано или поздно…

– Самой-то не смешно? Разве он отдаст за бессовестного наёмника свою драгоценную принцессу? - усмехнулся парень, наблюдая за ее пальцами, а затем аккуратно перехватил хрупкую ручку девушки, поднося к губам. Тиринна кокетливо хмыкнула.

– Ну, побороться придется, сам понимаешь, сколько помимо тебя желающих. Но ты ведь не сдашься, Лаэрт? Я тебя знаю, ты у нас упёртый.

– Даже не представляешь, насколько, – кивнул парень, снова целуя её пальцы и отпуская девичью ладошку. – Как-нибудь управлюсь, не сомневайся во мне – но если вдруг где-то работа для меня мелькнет, дай знать по старой дружбе, договорились?

А она даст знать, в этом уж Лаэрт был уверен на полную. Если у Тиринны только мелькнёт шанс держать его поближе и следить за ним неотрывно, то она этого шанса ни за что не упустит. И значит, есть вероятность, что он сможет хотя бы попасть в особняк Клаффа без подозрений, а там уже по месту всё решится – ему всяко не впервой.

Может, он вообще зря себя так ведёт с Тиринной? Она, конечно, вредная и капризная, но вот работы не боится, да и сердце у нее, вроде бы, не злое. Конечно, за ней всегда будет целый ворох поклонников таскаться, да и папочка у неё – оторви да выбрось… А еще она пустая, словно его остывшая кружка от эля – вот ничего интересного, ровным счетом. Лишь собственная внешность на уме, сплетни городские…С ней и поговорить толком не о чем, что уж там говорить о том, чтоб сердцем своим делиться.

Аркен шутит, что он, Лаэрт, с таким подходом на всю жизнь один останется – может, он и прав.

Но от одной мысли о том, что придется взять в жёны такую, как Тири, да остаться с ней на всю жизнь, аж тошнота к горлу подходила.

Честное слово, лучше уж и правда быть одному.

Его надежды, впрочем, оправдались еще скорее, чем он надеялся. Уже на следующий день он столкнулся с девушкой в том же «Копыте карася» – Тиринна сияла, как начищенная монетка.

– Можешь уже придумывать, как ты меня отблагодаришь, драгоценный мой, – пропела она, налетая на него так резво, что едва не сбила с ног. Тиринна повисла у него на шее, едва ли ножками не болтая. – Не поверишь, как тебе повезло!

– Ну, я же знаком с тобой, значит, уже осведомлен о собственной удаче, – пробормотал он, ловя излишне разошедшуюся девицу и аккуратно опуская обратно на пол. – Что ты мне принесла на хвостике, птичка?

– Новую работу, - решительно заявила девушка, победоносно упирая руки в бока. – Да-да, не ослышался! Причем можешь не трястись, батюшка тут не при чём – я сама замолвила за тебя словечко. Ты ведь и правда неплохо управляешься с лошадьми? А ко двору господина Клаффа как раз ищут помощника конюха. Не работа мечты, конечно, но ведь надо начинать с чего-то! Если будешь себя хорошо вести и стараться, то, может, и вырастешь куда-нибудь…

– О, я постараюсь, можешь в этом даже не сомневаться! – приобняв девушку так, чтобы она не видела его лица, горячо заверил её Лаэрт, мысленно прикидывая дальнейший расклад. Хоть новость и была определенно хорошей, ведь именно на это он и рассчитывал, пока выходило так, что он лишь собирал вокруг себя женщин, с радостью готовых его убить. Со всех сторон, как ни погляди! Попробует обмануть ведьму – она уж явно его за это по головке не погладит. Не снимет с сестры проклятие – тут и говорить не о чем.

Глава 5. Полуночное чаепитие

Выяснить это ему, увы, не удалось. Знакомое карканье встретило парня уже у калитки. Ворон приветственно подпрыгнул на месте, широко раскрывая крылья, словно пытаясь остановить Лаэрта.

– И тебе привет, птичка, – пробормотал парень, раздумывая, стоит ли протянуть руку и погладить птицу по голове. В итоге делать этого он не стал, неловко кивнув в знак приветствия, и от греха подальше решил предложить мешочек с пряниками ворону, а не его хозяйке. Тот принялся с упоением ворошить подношение, а Лаэрт поспешил по тропинке к домику, на этот раз стараясь не поскальзываться.

Теперь ждать пришлось куда дольше, чем в прошлый раз. В какой-то момент ожидания Лаэрт заметил, как мелькнул у окна невысокий темный силуэт, но его робкие увещевания ни к чему не приводили.

– Ну, постучи, постучи еще, постучи, давай! – наконец раздался знакомый возмущенный голос. – По голове себе постучи, авось там прояснится чего!

– Госпожа Корделия, пожалуй…ста, – дверь распахнулась прямо посреди его жалобной фразы, но на этот раз парню удалось удержаться на ногах и не пропахать ковровую дорожку носом. Гневная колдунья в том же черном бархатном платье стояла перед ним, скрестив руки на груди.

– Надо же, неужто так быстро управился! Молодец, молодец, ничего не скажу, - девушка протянула руку, выжидающе пошевелив пальцами. – Ну так не будем же зря друг друга задерживать, отдавай мой амулет, и я тут же начну готовить эликсир для твоей сестры.

– А…Э… Добрый вечер, – стараясь звучать как можно дружелюбнее, пробормотал парень, ненавязчиво прикрыв за собой дверь, из которой в спину его подталкивал ледяной сквозняк. – Очень…Очень рад снова вас видеть, вы… Вы прекрасно выглядите!

– Ты что, болезный, – ведьма уставилась на него с изумлением, вскидывая седые брови. – Головой, что ли, ко мне в дверь стучался? Так я смотрю, переусердствовал слегка?

– Нет-нет, вы понимаете… Я… Я пока… Амулета у меня пока нет. Но это пока! Я уже над этим работаю, и уже очень скоро всё будет очень хорошо! – затараторил он, стараясь не дать ей вставить ни слова. Особенно увидев мгновенно насупившееся лицо Корделии, стоило ей услышать про амулет. – Но видите ли, шкатулка…Вы, наверное, ошиблись, и дали мне не ту шкатулку, вот поглядите, я…

– Ну, и что ты заикаешься? Дроздового черепа не видел никогда в жизни? – недоуменно покачала головой она. – Или испугался? Ох и легко же тебя напугать, наёмничек! Уже теперь и не уверена, что ты и правда сможешь влезть к Маркусу в дом… Ну череп и череп, что панику-то разводить? Я не удивлюсь, если мерзкий Маркус навалил на мой амулетик своих охранных чар – а зачарованный череп поможет мне удержать эти чары в шкатулке, чтоб потом проще было распутать, что там к чему.

– А… – Лаэрт ощутил себя непереносимым идиотом, а еще, внезапно – просто невыносимо уставшим. – Я… Я грешным делом подумал, что вы шкатулкой ошиблись…

А ошиблись вы, госпожа колдунья, исполнителем для своего заказа, очевидно.

– Ну… Ну будет, будет тебе вздыхать так тяжко, не помер никто, – неуверенно протянула Корделия, оглядывая его с легким сомнением. – Ну, пришел, ну спросил – оно и к лучшему, всегда лучше лишний раз спросить, особенно если не разбираешься. Казнить не стану, наоборот, хвалю вот!

– Спасибо, – неожиданно искренне кивнул парень, неловко пожимая плечами. Корделия окинула его придирчивым взглядом, и вздохнула.

– А строил-то из себя… Я уж думала, что ты грозный воришка-наёмник, а не девица страдающая, – ворчливо махнула рукой девушка. Впрочем, голос ее звучал не в пример мягче, чем прежде. – Черепушки испугался, к тому же!

– Я не испугался, – возмутился Лаэрт, моментально покидая свое расстроенное настроение. – Это не я, это… Ну то есть…Там шкатулка упала, а рядом со мной девушка была, и…

– Ах, де-е-евушка, – язвительно протянула ведьма, кривляясь. – Ну, сама-то хоть шкатулку пальчиками своими не лапала?

– Нет, – моментально соврал Лаэрт прежде, чем успел подумать, зачем вообще врёт. – Конечно, нет, госпожа, что вы!

– Ну и хорошо! Ей же лучше, бедной, – притворно закатила глаза Корделия. – А не то…

– А не что? – тут же насторожился парень, стараясь выглядеть совсем уж незаинтересованно. – Ну… Интереса ради…

– Лапы шерстью обросли б интереса ради, – с улыбкой протянула чародейка. Появившиеся на щеках умильные ямочки совсем не вязались с её хищной репликой. – Или зубы выпали… Я уж, признаться, и запамятовала совсем, какое я охранное заклинание накинула, так что если за шкатулочку кто кроме тебя схватится…

Лаэрт почувствовал, как съеденное на ужин жаркое ловко совершило кульбит в желудке и подкатило к горлу. О Боги, не хватало еще этого! Тиринна сойдет с ума от ужаса, а её батюшка подвесит Лаэрта за ноги на столбах у околицы, еще и по всему городу разнесётся, что он, Лаэрт, с тёмными силами дело имеет. Колдунья, конечно, наверняка поможет избавить девушку от напасти, но он и так уже подписался под одну сомнительную авантюру ровно с таким же сюжетом! Две, кажется, не потянет уже никак…

Спустя несколько мгновений, которые показались ему вечностью, комнату заполнил звонкий весёлый смех – Корделия едва ли слезы не утирала.

– Ох, видел бы ты свою рожу! – чуть дыша от хохота, пробормотала она. – И врать совсем не умеешь, да еще и вокруг всем на слово веришь! Ну вот какой из тебя аферист? Ох, разорви меня коршуны, я уж и сомневаюсь, что стоит тебя к Маркусу отправлять. Разве что ошарашишь его своей наивностью насмерть, может, хоть от изумления хрыч мерзкий копыта отбросит…

– Ну, знаете! – от возмущения и изумления Лаэрт почувствовал, как у него вспыхнули уши. – Это же… Это… Это другое всё совсем! Я, знаете ли, с колдуньями и волшебством раньше никогда дела не имел, откуда мне знать, что тут у вас да как! С вас бы, госпожа, сталось и на меня заклинание наложить, чтоб у меня руки шерстью обросли!

– Между прочим, все еще могу, – утерев слёзы, пригрозила ему пальчиком веселящаяся колдунья. – Ещё спасибо мне скажешь, будешь зимой без варежек по ярмаркам гулять. Все друзья с зависти удушатся! – Корделия кое-как успокоилась, глубоко вздохнув и расправив складки на бархатном платье. – Ладно, повеселил меня, спасибо. А что до магии – тут уж увы, доверяй, да проверяй – наверняка тебе никто ничего не скажет, сам понимаешь, ремесло это сложное и тонкое. Вот если к Маркусу подберёшься, там смело могу тебе совет дать – ничего не слушай, ничему не верь. Разве что, если грозиться станет, тогда верь, конечно. На расправу этот козел ой как скор, и слово свое держит – ежели пригрозит шкуру спустить, так за ним не зачерствеет.