Коллекция

Пролог.

Мир снова утратил краски.

Именно это осознание заставило меня проснуться ранним утром, задолго до привычного звона будильника. Удушающая тишина спальни нарушалась только мирным дыханием Хелен на соседней подушке. Ещё вчера вечером прелестный облик жены заставлял сердце биться чаще, тогда как сейчас ее присутствие вызывает раздражение. Каждый локон ее кудрявых волос должен был отливать огненным золотом в лучах рассвета, но я утратил способность наслаждаться этим.

Сделав несколько тщетных попыток уснуть, иду на кухню за заветной кружкой кофе. Раздражающее солнце слепит, врываясь в мое пространство сквозь большие старые окна нашего дома. Деревянные рамы, ещё времён моего деда, скрипят от ветра на улице. От легкого сквозняка кожа покрывается мурашками, но это последнее, что волнует сейчас мой измученный разум.

Мир снова утратил краски.

Эта мысль бьётся о стенки моего черепа, как муха, которой не повезло залететь в помещение и заблудиться в пределах одной стены. Тело действует по привычному сценарию. Я беру банку с растворимым кофе, ставлю чайник, достаю из шкафа кружку и щедро насыпаю будущий напиток в нее. Шум от кипения воды проходит мимо моих ушей, как и щебет птиц за окном. Вкус готового напитка, разбавленного молоком, едва ли отличается чем-то необычным, но я его толком не ощущаю.

Мир снова утратил краски.

Честно говоря, все эти месяцы я был уверен, что больше это не повторится. Наверное, это главная ошибка моего сердца – всякий раз зная исход, верить, что что-то изменится. Было то отголосками наивности моей матери или же последствиями нарушенных обещаний отца, я не знаю. На этот вопрос едва ли сможет ответить кто-то кроме Господа. Или Дьявола.

Закончив с кофе без завтрака, иду в ванную комнату и упираюсь взглядом в зеркало. Без яркости цвета собственное отражение кажется плохой чёрно-белой фотографией, которую знатно пожевали после печати. Привычная гладкость кожи нарушена жёсткой щетиной, а мешки под глазами настолько темные, что даже я не смог бы уверенно сказать, что спал больше восьми часов. Утренняя рутина не спасает от этой ужасной правды. Ведь…

Мир снова утратил краски. И я знаю, что это значит. Мое спасение не принесет в этот мир ничего хорошего, но иного выбора нет. Я хочу снова видеть мир цветным. Наслаждаться красотой своей жизни, испытывать живительную влагу эмоций в своих венах. Ощущать, как горячие капли душа смывают с тела усталость и приносят покой. Сейчас столь обыденное действие кажется бессмысленным и обжигающе отрезвляющим.

Я должен снова надеть маску, чтобы никто не увидел мою проблему. Этим секретом я поделюсь исключительно с моей будущей собеседницей. С той, чей голос вернёт в мою жизнь краски. С той, кто навсегда сохранит мои тайны. Это сложнее, чем прежде, ведь за месяцы безмятежного счастья я успел обзавестись не только новой работой и знакомствами, но и любимой женой. Они не должны заметить отсутствие красок. Я не могу поделиться с ними тем, что гложет изнутри. Когда за дверью ванной комнаты стали слышны шаги моей Хелен, воду пришлось выключить.

– Дорогой? Ты ещё долго? – мелодичный голосок на мгновение заставляет меня вздрогнуть и возжелать сделать её своей собеседницей. Ужасная мысль. Такое не останется незамеченным.

– Нет, дай мне пару минут, – собственный голос резанул по ушам непривычной хрипотцой.

– Ты, часом, не простыл? – она беспокоится за меня. Хелен отличается от всех, кого я знаю, в основном тем, насколько заботлива она к близким людям.

Сглотнув комок в горле, я накидываю халат на плечи и запахиваю его на поясе. Открываю дверь и тут же сталкиваюсь лицом к лицу с обеспокоенной девушкой, чьи глаза ещё вчера поражали меня теплой синевой.

– Я в порядке, кучеряшка. Это утренняя хрипотца, не более, – моя рука касается ее густых кудрей, но даже это не делает мир вокруг хоть немного ярче.

Хелен не особо верит словам и прижимается губами к моему лбу. Для этого ей пришлось встать на цыпочки.

– Хм… От тебя веет жаром!

– Я просто в душе перегрелся, Хелли, не переживай. Проверишь через пять минут и убедишься. Хочешь кофе? Я приготовлю завтрак, пока ты в ванной, – изо всех сил стараюсь, чтобы голос звучал буднично, но не могу в полной мере оценить эффект. Отличить интонацию, окрас звука, стало сложнее, чем когда-либо.

На лице девушки мелькает тень сомнения. Неужели она достаточно изучила меня и видит разницу? От этой мысли пробирает дрожь.

– Ну хорошо. Но после завтрака обязательно достань градусник, я не отпущу тебя на работу, если ты заболеваешь, – зная ее, голос наверняка звенит строгостью и ласковой заботой.

– Договорились, кучеряшка.

Как только Хелен скрывается за дверью ванной, я закрываю лицо руками. Всепоглощающая злость - единственная доступная мне сейчас краска жизни - охватывает сердце, заставляя кровь биться в висках. Я должен все исправить. Обязан вернуть все на свои места, иначе рано или поздно потеряю и жену… и жизнь.