Колыбель Марбаса

Глава 1

Доктор Манн закричала от боли. Очередной осколок от медицинских контейнеров впился ей в ногу, войдя в тонкую кожу, как горячий нож в масло. В ту же секунду пол оросился бордовыми каплями. Весь коридор сейчас казался одной большой свалкой разбитого оборудования, на стенах висели оголенные провода, а эвакуационное освещение то и дело давало сбой, погружая лабораторию в темноту.

— Я не могу, не могу, больше не могу. Пожалуйста, хватит, — запричитала она.

Густая дымка заволокла потолок. В ноздри ударил запах гари. Манн еще не видела огня, но по всему телу прошла волна жара, будто языки пламени уже облепили ее со всех сторон.

— Включена система пожаротушения, — эхом пронеслось по коридору аварийное сообщение. — Покиньте технические помещения…

Доктор Манн ненавидела этот голос. Ему было плевать. Ему не было страшно. А ей было. Черт побери, ей было до безумия страшно. Настолько, что она готова была добраться до сигнального пистолета и вышибить себе мозги его единственной ракетой. Но для этого понадобится снова бежать босыми ногами по полу, усеянному острыми осколками.

— Покиньте технические помещения…

Через минуту должна начаться откачка воздуха, и в сознании Манн мелькнула странная мысль: погибнуть здесь от удушья — это лучшее, что с ней может сегодня произойти. А вместе с этой мыслью в ухе раздался отчаянный вопль:

— Манн!

— Капитан? — не поверив коммуникатору, переспросила она. — Капитан, это вы? Господи, вы живы. Это доктор Манн, я возле медицинского отсека. Вы меня слышите? Умоляю, скажите, что вы меня слышите!

Система создавала помехи. Не находись Манн в защищенной лаборатории Совета, поклялась бы, что кто-то включил подавители сигналов. Впрочем сейчас это не имело особого значения. Сквозь скрип и треск коммуникатора она все-таки слышала голос Инсы Варт — единственного человека, способного спасти ее задницу. Он бывал в лесах Тау Джета. Он вывел корабль Межгалактического Совета с линии огня возле планетоида AР-52. И только он, будь он проклят, имел доступ к спасательным капсулам исследовательской лаборатории “Новая звезда”. Убивающая система контроля Межгалактического Совета. В прямом смысле слова — убивающая.

Динамик заскрипел, выдавая невнятное подобие слов. В наслоении шумов было невозможно понять, что говорит капитан, но случилось другое: впервые за последние несколько часов Манн почувствовала, что у нее еще есть шанс. И она побежала.

Двадцать шагов. Пятнадцать. Десять.

Двери медицинского отсека были открыты. В отличие от коридора, внутри все еще работало освещение, и она могла отчетливо видеть свой рабочий стол, стеллажи, зону с уцелевшим оборудованием и несколько боксов с образцами — главный козырь сотрудников лаборатории. Она не сможет утащить с собой все, но даже один контейнер вполне способен стать проводником назад, в большой мир Межгалактического Совета. Ценность одного этого бокса выше разблокировки капсулы спасения и выше стоимости всех человеческих жизней на станции. Так что Совету придется уступить ее требованиям.

Пять шагов. Четыре. Три.

— Покиньте технические помещения. Включена система пожаротушения.

— Давай же! Давай! — заорала Манн, боясь не успеть, и с победным криком влетела в отсек, чувствуя небывалую до этого момента эйфорию.

Дверь за ее спиной заблокировалась. Снаружи послышался свист систем откачки воздуха. Плевать. Она здесь, в безопасности и на связи с капитаном.

— Инса Варт, с вами говорит доктор Манн. Я в медицинском отсеке пятого блока. Образцы целы. Контейнер немного оплавился, но его содержимое не пострадало. Я смогу донести его до выхода, но мне необходимо, чтобы вы расчистили путь и проложили маршрут. Повторяю, бокс цел, меня необходимо эвакуировать. Запрашиваю маршрут.

Несколько секунд ничего не происходило, и эти несколько секунд едва не свели ее с ума. Проблемы с сигналом? Неработающий передатчик? После всего, что она увидела, любая мелочь могла стать преградой на пути к спасению. Поэтому когда в ухе послышалось тяжелое дыхание, с сердца Манн словно камень свалился.

— Капитан, — повторила она.

Дыхание стало громче. Теперь она отчетливо различала, как человек с той стороны тщетно пытается выдавить из себя какое-то слово. Могло показаться, что у него паника, из-за чего вместо фраз выходит протяжный стон.

Манн еще пыталась уговорить себя, что это от бега. В конце концов, сегодня им всем пришлось преодолеть немалое расстояние, чтобы не оказаться выпотрошенными заживо. Но чем дольше она ждала, тем сложнее становилось верить.

— Помоги, — прохрипел Инса Варт.

— Что?

— Помоги мне.

Манн опешила. Она схватилась за голову, словно пыталась удержать ее на месте. От давления в глазах начало двоиться, а комната затряслась. Она не в состоянии помочь самой себе, так как она сможет помочь капитану?

— Капитан, — протяжно выдохнула Манн, — Я в пятом блоке. Я возле медицинского отсека. У меня с собой бокс с образцом, который мы должны доставить в целости. Мне нужен проход, так чем я могу вам помочь?

— Здесь лианы! — заорал капитан, явно не слыша ничего кроме собственного голоса. — Я в третьем блоке, я пошевелиться не могу. Ты слышишь меня? Я пошевелиться не могу! У меня руки и ноги в лианах! Они разорвут меня сейчас! Они пополам меня разорвут!

Манн с ужасом посмотрела на дверь. В крохотное матовое окно можно было видеть, как горят индикаторы откачки воздуха. Да даже если бы они не горели… От медицинского отсека до третьего блока слишком много темных углов.

— Назовите код капсулы, — нажала на передатчик Манн. — Я приду за вами, как только вы назовете мне код от капсулы спасения. Вы меня слышите?

— Ты сдохнешь здесь, сука, — прохрипел капитан.

Нечеловеческий вопль в ту же секунду прогремел в ее ухе и пронесся эхом по всему телу, заставляя цепенеть от ужаса. А вместе с ним одновременно раздался хруст костей под разрывающейся плотью.

Ничего не видящим взглядом Манн посмотрела перед собой, пытаясь избавиться от застывшего в ушах звука. Все кончено. Даже если она доберется до капсул спасения, ей не удастся открыть их без кода активации. Флот Совета прибудет не раньше чем через три дня, а столько ей никогда не продержаться.

Глава 2

Ночь выдалась на редкость паршивой. От безделья Борис водил небольшим ножом по столешнице, пытаясь вырезать слово “Косса” — неизменное имя их корабля и команды. Зачем? Да черт его знает. Просто каждая столешница в этом вонючем баре была изрезана, продырявлена, прожжена и содержала сотни посланий на всех возможных языках. Он собирался внести в этот беспредел свою лепту. И ему было откровенно плевать на присутствие рядом доктора, капитана и полусотни местных выпивох, едва держащихся на ногах.

— Ты понимаешь, что никто не должен о нас знать? — недовольно выдала Док, когда Борис дошел до второй буквы “с”. — А хотя все равно. Действительно, проследят нас по тупой надписи, сделанной тупорылым кретином, убьют — какая разница. Давай я тебе плакат дам с нашими лицами, так проще будет.

— Ой, да заткнись уже, — тоном обиженного подростка выдал Борис, но нож убрал. — Лично я хочу знать, где моя доля? Мы торчим на этой планете уже… Сколько? Восемь дней? Так у любого крыша поедет. В тюрьме и то веселее было.

— Так возвращайся. Я вообще не понимаю, зачем ты столько времени сидишь на корабле. Ты же только жрешь не в себя и возмущаешься постоянно. С таким успехом мы могли завести собаку.

— Слушай, докторишка, — прошипел Борис, — мне просто нужны моя доля и отпуск.

— А нейротур тебе не заказать? — вспылила Док.

Она бросила раздраженный взгляд на капитана, ожидая его одобрения, но тот будто ничего не замечал. Рэм Човец закинул ноги на соседний стул, скрестил руки на груди и таким нехитрым способом спал на своей стихийной лежанке. Или делал вид, что спит. В любом случае, ни в какие споры он вступать не собирался.

— Скорее бы тебя пристрелили, — выпалила Док, когда поняла, что помощи со стороны не будет. — Или, клянусь, в очередной раз я вместо лекарства выдам тебе яд и буду с радостью смотреть, как ты бьешься в агонии.

— Я живучий как таурилийские слизни, — заржал Борис.

— Ты отвратителен…

Закончить она не успела. Динамик у входа выдал зубодробительный писк, привлекая внимание бармена и посетителей. В какой-то момент звук поднялся на такую высокую ноту, что бармену пришлось отставить стаканы и несколько раз ударить старую рухлядь по жестяной стенке. Подействовало не сразу. Только после трех ударов динамик выдал что-то более-менее похожее на речь:

— ...яния Межгалактический Совет вносит в список разыскиваемых кораблей “Маятник”, “Меченосец”, “ПРС1202”.

Услышав это, группа у стены подорвалась и довольно заорала. Никто бы в жизни не сказал, что они вместе, но действовали ребята слаженно и синхронно, что наводило на ненужные мысли. От их крика Рэм Човец приоткрыл правый глаз, оценивая обстановку.

— “Ниссуари”, “Новая звезда”.

Очередная волна счастливого вопля прокатилась по бару с другой стороны. Впрочем, там никаких открытий: все как вопили вразнобой несколько минут назад, так и продолжали, только теперь с большим энтузиазмом.

— “ТиЭльДиТри”.

— Да! Да! Моя девочка! — Брызнул слюной толстомордый у стены. В этот раз он оказался единственным, кто был доволен названием. — Я говорил, что его назовут? А? Говорил? Где мои пластины, уроды? Время платить! Давайте, открывайте карманы, тащите все, что есть. Это его место в розыске по-праву, высокомерные вы суки. Они еще всех вас поимеют. Все сдохнут, а ТиТри будет и дальше от Совета уходить!

— Ну все, дружище, успокойся. Ставки сто к одному, — подтвердил бармен. – Поздравляю.

К толстомордому потекли тонкие пластины, передаваемые недовольными посетителями. Их ставка в этот раз не сыграла. В лучшем случае они смогут подняться через неделю, в худшем — через несколько месяцев — Межгалактический Совет никогда не спешил делиться списками своего розыска.

— “Косса”, — выплюнул последнее слово динамик и снова бессвязно закряхтел.

Общее ликование резко скисло, а толстомордый сплюнул и процедил долгое ругательство на одном из местных диалектов. Экипаж “Косса” здесь не любили настолько, что его название в списке разыскиваемых кораблей вызывало лишь раздражение. ““Косса” в списке? Значит, еще не сдохли”, — примерно так размышлял каждый, кто хоть как-то сталкивался с мародерами.

Впрочем, не любили их во многих местах, до которых дотянул свои когти Межгалактический Совет, но при этом никто не имел понятия ни о классе корабля, ни о его экипаже. Единственное, что знали — это то, что после “Косса” редко остается, чем поживиться. И всех это дико раздражало. В какой-то момент истории дошли до того, что Рэма Човеца начали считать порождением “великой свалки”, а его корабль — живой тварью, управляющей своим капитаном. При этом они даже имени его толком не знали. Капитан — и капитан, ну и черт с ним. Но шутка ли, только “Косса” оставались в живых десятки лет, пока остальные мародеры гибли пачками на кораблях-ловушках, в силовых цепях, в стычках друг с другом и на редких сделках с Межгалактическим Советом (о последних старались не распространяться, да и редко когда оставались те, кто мог о них рассказать).

— Ублюдки, — заключил Борис. — Они же даже нас не знают.

Док в очередной раз одарила его суровым оценивающим взглядом и сама налила себе выпить. Лично ее все устраивало: когда ты единственный медик на корабле мародеров, то нет никакого желания добавлять себе работы. Однажды Борис умудрился облапать подружку задохлика из патруля и в результате ей пришлось использовать весь свой запас медикаментов на него, Рэма и Арахниару — первого помощника капитана. Еще один раз Ари задела растяжку на корабле-страннике, о них тут же прознали штурмовики и несколько часов обстреливали корабль, пока Косса не ушел в гиперпространство — работы для медика тогда оказалось на несколько месяцев вперед. Так что, как ни крути, а чем меньше они контактируют со всеми вокруг, тем лучше.

— Семь возвращается, — впервые за несколько часов прозвучал хриплый голос Рэма Човеца.

Лицо Бориса озарила торжественная улыбка. Он победно потер свою лысую голову, что считал чем-то вроде хорошей приметы, и даже отодвинул стул.

Глава 3

Первое, что услышал Рэм — тихое и монотонное жужжание. Оно было похоже на звук крохотного вентилятора, и сквозь сон Рэму казалось, что он вернулся на семь лет назад, в то самое место, которое когда-то называл домом.

Бокс на одного человека. Если опустить кровать, вплотную прилегающую к стене, то останется проход в ширину равную половине шага. Пройдешь по нему разок, и все вещи в ту же секунду свалятся с полок на пол. Это невероятно раздражало. Настолько, что в какой-то момент Рэм перестал биться за лишнюю площадь и больше не поднимал кровать к стене. Его комната резко уменьшилась в высоту, настолько, что теперь невозможно было пройти не согнувшись, но зато вещи оставались лежать на своих местах.

Радовало только, что вечный смог и выхлопные газы, преследующие жителей нижнего города, здесь никогда не были проблемой — если у тебя нет ни одного окна, то тебе плевать на дым внешнего мира. Что реально вызывало опасения, так это система вентиляции. Временами она барахлила и издавала странные звуки. Рэму постоянно казалось, что еще немного и она замедлится, а потом и вовсе перестанет работать. Если такое произойдет, то бокс превратится в пакет, натянутый на голову и крепко завязанный на шее. Если большие лопасти прекратят вращение, то крохотный вентилятор быстро последует за ними, но именно этот крохотный вентилятор странным образом приносил Рэму спокойствие.

Шум немного усилился, и Рэму показалось, что возле его двери кто-то стоит.

— Брат Орто, открывай, живо! — Голос с той стороны раздался одновременно с грохотом по двери, а с потолка над проходом посыпалась пыль. — Ты задумал запретное, отступник.

— И в мыслях не было! — прикрикнул Рэм, выбирая между дорожной сумкой и небольшим рюкзаком.

— Говорим тебе, ты еще можешь все изменить, пока презренные адские псы, над которыми не подвластно время, не растерзали твою плоть.

— Псы подождут. Я в ближайшее время умирать не собираюсь.

— Гроб с преступниками тебе уже назначен, отступник, если будешь упорствовать в своей вере. Открой, тебе говорят. Выполнишь задание и будешь прощен.

Рэм посмотрел на глухую стену. Впервые за все эти годы он пожалел, что здесь нет окна.

— Я не собираюсь возвращаться, — крикнул он через дверь. — Лучше уходите. Или мне придется сделать так, чтобы вы ушли.

— Ты станешь прочтенным! — брат Нова повысил голос. — Бойся. Они все станут читать тебя много лет, пока твое изувеченное тело будут есть черви под чужой землей.

— Ты будешь прочтенным, — повторил за ним брат Нарт.

— Прочтен. Прочтен. Прочтен… — забубнел хор голосов за дверью.

— Да сколько вас там, — прошептал Рэм, сильнее сжав рукоять ножа. — Я скорее сдохну в этом гробу, чем вернусь к вам.

Жужжание стало громче и переросло в неприятный писк, звучащий с одинаковыми интервалами. Сердце Рэма готово было выскочить из груди, ладонь с такой силой сжимала нож, что мышцы свело судорогой. Сейчас. Все должно произойти именно сейчас. Или он уже не выберется никогда. Он сделал несколько шагов к двери, холодный пот окутал его тело, и в эту же секунду Рэм Човец открыл глаза.

Косса. Его корабль. Родная каюта. Он уже много лет не вспоминал ту жизнь, когда был братом Орто. Да и с чего вдруг?

Едва слышное жужжание действительно принадлежало системе охлаждения, а вот непонятный писк оказался навигацией, указывающей на скорое сближение. Не пройдет и часа, как они окажутся рядом с Марбасом и его разрушенной лабораторией.

Рэм посмотрел на свою руку: пальцы скрутило с такой силой, что теперь они больше походили на безжизненные ветки, чем на человеческую плоть, а через несколько минут (когда закончится действие раствора) будут еще и безумно болеть. На какое-то мгновение капитан испытал довольно странное чувство: словно прошлое, настоящее и будущее предстало перед ним одновременно и возможно, только возможно, но побег семь лет назад был далеко не лучшим вариантом.

Он встряхнул головой, отгоняя глупые мысли. Сохранить корабль, снять отметку и убраться как можно дальше от глаз Межгалактического Совета — вот план и сделать все надо именно в такой последовательности.

— На земле, под землей, — сказал он, набросив куртку и застегнув старый оружейный ремень, который неизменно носил с собой. — Думаешь, это имеет какое-то значение? Главное, чтобы не пылью в космосе.

***

К моменту, когда капитан перешел из каюты в отсек управления полетом, навигация уже вовсю сообщала о скором сближении. Попеременно горели огни системы предупреждения, пищал радар, который Семь притащил с собой с великой свалки. Цвет треугольника на навигационном индикаторе сменился с зеленого на желтый, предупреждая о сократившемся расстоянии. В начале консоли замелькал круг с подсвеченной надписью “Марбас”, через секунду рядом с ним появился длинный столбец с краткими и понятными только опытному штурману сведениями о планете.

— Будем на орбите через двадцать минут, — устало сказал Семь.

Он протянул руку к своему краю стола и выставил перед капитаном чашку с элийским пойлом.

— Мерзость, но хорошая, — скромно улыбнулась Ари, и сразу отвела взгляд, продолжая внимательно следить за приборами.

— Ты попробуй, помогает лучше ледяного душа, — добавил Семь. — Тебе уж точно не повредит.

Рэм не мог не согласиться. Кажется, в последнее время он сильно сдал: сперва дал промашку с лайнером, потом проторчал под носом у совета восемь дней, позволил поставить маячок на Косса, согласился на нелепую сделку, вот и теперь они снова летят неизвестно куда по заказу Совета. То, что он собственными решениями загнал себя и экипаж в угол словно каких-то крыс, не делало ему чести. Даже больше, на флоте это был бы веский повод снять все звания. А был бы в другой команде, его спокойно выкинули бы в открытый космос собственные люди. Так что ему еще крупно повезло, что это его корабль, а команда сквозь пальцы смотрит на промахи.

— Мне не душ нужен, а сон, — ответил капитан и обернулся на шум за спиной.

Глава 4

Нет ничего хуже закрытых Межгалактическим Советом планет: о них никогда не бывает нормальной информации в отчетах, о них практически ничего не сказано на картах, а во всех базах можно найти только скудные данные. И довольно часто эта информация не подтверждается, а еще чаще противоречит сама себе.

Пока отчеты точно не врали только в одном: в возможности дышать. А все остальное придется узнавать Док из сканирования местности. Ядовитые элементы, опасное поверхности, площади горения и самое первое — присутствие форм жизни. Рэм подсчитал, что на это уйдет не меньше четверти часа. А если Намиру не поторопится, то и больше. Они досконально знали все о кораблях, их управлении и системах безопасности, но до этого момента старались обходить стороной неизвестные планеты.

Что ж, все бывает впервые, подумал Рэм и вышел из шаттла. Земля под деревьями была присыпана тонким слоем белой пудры, которая с легкостью поднялась в воздух, стоило только массивным ботинкам членов экипажа ее коснуться. Говорят, именно такая белая пудра появляется в местах, где только что прошел первый снег. Капитан лишь слышал о нем. Много где бывал, многое видел, а вот первого снега как-то не довелось. Но он видел подобную пудру в нижнем городе. Там она от смога и пожаров покрывала толстым слоем каждый миллиметр пространства.

Рэм опустил руку и дотронулся до земли.

Пыль — понял он, растерев кончиками пальцев. След из этой пыли оставил их корабль — единственное, что ему удалось сделать с местными растениями. Ни поваленных деревьев, ни веток, ни листьев, а только невесомая белая пыль. Они стесали лишь верхний слой и при этом сами едва не разбились. Плюс один к тому, что забыли написать в отчете.

Капитан вдохнул. Сделал это не он один. Все четверо не могли надышаться идеальным воздухом. Слишком идеальным. Слишком чистым. Настолько, что от одного вдоха начинала кружиться голова.

Рэм прислушался. Казалось, все вокруг погрузилось в полнейшую тишину. Он отчетливо слышал каждое поскрипывание челнока, шаги Ари и Док, даже собственное сердцебиение. Но большие ничего. Бесконечный лес, окутывающий всю планету, молчал. Не было ни ветра, ни движений листьев, ни шума. Совершенное, полное молчание, словно само место затаилось, выжидая. И это не внушало доверия.

— Мать твою, что за хрень! — разбил неприятную тишину голос Бориса.

Рэм довольно усмехнулся: Борис всегда мог вернуть их землю. Пожалуй, это одна из тех черт, которые капитан ценил в нем больше всего. Остальные пока не придумал. Как бы то ни было, сейчас он не просто твердо стоял на ногах, но и указывал на что-то наверху.

Все проследили за его рукой и застыли в недоумении. Ари даже немного наклонила голову, пытаясь найти лучший ракурс обзора, а Док невольно сглотнула, хотя на своей памяти видела вещи и похуже.

— Это мы его так? — снова нарушил общее молчание Борис, но и в этот раз никто не спешил ему отвечать.

Шаттл оставил четкий след. Расстояние от самого пика склона было основательно отполировано низом челнока, а место, где они затормозили, отчетливо напоминало огромную паутину, собранную из сотни веток. Скорее всего именно благодаря этой стихийной паутине они и смогли остановиться.

Но ветки оказались не самым странным, чем встретил их Марбас. Гораздо хуже выглядело то, что было насажено на них. С каждой стороны паутину обрамляли части человеческой плоти. Из-под носа шаттла торчал кусок раздавленной головы, а ближе всего к ним, на высоте не более метра, висела оторванная нога. По чистой случайности она зацепилась за сук, так и не свалившись на землю. Немного подгнившая, но не высохшая.

— Это же правая, — присмотрелась Док.

Ари подошла ближе и повернула за лодыжку. Борис с отвращением поморщился.

— Так я не понял, он что, бежал нам навстречу?

Рэм посмотрел на него с непониманием.

— Ты действительно считаешь, что он восстал из мертвых и побежал на свет?

— Вот вы смеетесь, а это, между прочим, лаборатория союза, — запротестовал Борис. — Откуда мы знаем, какие они здесь опыты ставили. Может, они мертвецов оживляли. Бррр, мерзость какая. Значит так, если у нас здесь толпы ходячих трупов, то я пас. Вы как хотите, а я забираю свою задницу и сваливаю.

— Да успокойся ты, — ответила Ари. — Никуда он не бежал, он давно мертв, мы только раздавили то, что осталось. На ноге номер: два-два-четыре-семь и знак флота.

— Это капитан Инса Варт, — без промедления сказал Рэм.

И на его лице в этот момент показалось неожиданно довольное спокойствие. Будто все время по пути на Марбас он только и ждал подтверждения этой смерти.

— Уверен? — переспросила Ари.

— Этот номер я на всю жизнь запомнил, можешь не сомневаться.

Индикатор Док запищал, заставив ее нелепо вздрогнуть.

— Даже не начинайте, — сразу сказала она, пресекая уже ставшие привычными насмешки. — Сканирование закончилось. Атмосфера полностью пригодна, никаких вредных веществ не обнаружено. Никаких живых существ не обнаружено. Планета покрыта растительностью. Есть вода.

— А… — попытался Борис.

— А оживших мертвых нет. Я слежу за движениями и поверь, я бы тебе о них точно сказала, — ехидно улыбнулась она. — И даже не думай говорить, что они затаились.

— Я и не собирался, — пожал плечами Борис и первым двинулся на север.

Глухой лес расходился во все стороны одним большим полотном. Несмотря на то, что над кронами деревьев был ясный день, внизу царил натуральный полумрак. Стволы змеями изгибались и переплетались друг с другом, что заставляло Бориса неприятно ежиться. Он никогда не был из робкого десятка, но с самого детства привык смотреть в лицо опасности. А вот когда у опасности не оказывалось лица, тогда он терялся.

— Ты постоянно все нагнетаешь, — сказала Ари, чувствуя нарастающее напряжение.

Она шла на два шага левее и каждые пять минут сверялась с данными.

— Я молчу, — отозвался Борис.

Ари хмыкнула.

По мнению Бориса, когда рядом не было капитана, она вполне могла сойти за нормального человека. Но стоило только Рэму Човецу появиться на горизонте, как ей сразу приходилось доказывать свое хладнокровие. Будто расслабься она хоть раз, и капитан в ту же секунду посчитает ее слишком мягкой для Косса. С другой стороны, оно постоянно бегала от Косса к совету, добывая новые данные — то еще двуличие.

Глава 5

Непонятно как, но Борис умудрился не только добраться первым, но и найти, где находится лазарет с нужным оборудованием. И если верить его сообщению, то содержимого нескольких комнат медицинского отсека должно было хватить, чтобы привести Док в чувства. Потерять единственного медика на корабле во время выполнения задания — не самая радужная перспектива. Потерять постоянного члена экипажа — все равно, что остаться без стабилизатора при посадке. Сесть-то они смогут, а взлететь уже трудно, как и найти новый.

Рэм нес Док на руках, Ари бежала следом, стараясь на бегу заменить пленку. Она видела, как в метрах двадцати впереди Борис, заблокировав открытую дверь медицинского отсека, машет рукой, указывая двигать внутрь. Сверху над его головой крохотным огоньком горел индикатор оповещения о пожаре. И при взгляде на него Ари пришла к единственному возможному выводу: сломан. Вокруг не было ни дыма, ни пламени и, что самое главное, их личные датчики не зафиксировали никаких возгораний. Оставалось только надеяться, что индикаторы, а вместе с ними система откачки воздуха и открытия дверей никак не связаны с оборудованием в медицинском отсеке. В противном случае, лечение превратилось бы в убийство.

— Это лучшее, что ты нашел? — выкрикнул капитан.

— Это первое, что было, — бросил Борис.

Одним ловким движением он расчистил кушетку ото всякого хлама и принял Док.

Пленка действовала идеально, заставив Бориса на секунду испугаться, что их медик не просто отрубилась. И только увидев новые блокираторы возле ран, он выдохнул — спит.

Теперь дело было за малым: подсоединить Док к системе лазарета для полного сканирования, и делать все строго по инструкции. С медиком было бы куда проще, но, если в каком-нибудь шкафу этой богом забытой лаборатории случайно не затерялся врач, действовать придется собственными силами.

Подобные системы в модулях для того и установлены, чтобы любой новичок мог справиться с задачей. Провести сложную операцию, назначить лечение по предварительной диагностике, оказать экстренную помощь — нет. А зашить рану, даже если зашивать придется оторванный кусок ноги — запросто. Потом (за оплату от сделки) Док можно будет сделать сотни протезов любой формы и цвета, хоть по несколько на каждый день недели.

— Сейчас мы все быстренько подлатаем, Намиру, — сам не понимая зачем, сказал Борис.

И сразу поймал на себе удивленный взгляд Ари.

— Что? Она меня бесит, но это не повод желать ей смерти.

— Сам справишься? — спросил Рэм, отходя от стола.

Борис взял нож, решая, как лучше убрать оставшийся кусок обуви. От увиденной картины он поежился: срезы были идеально ровными, будто по ногам Док прошлись лазером. Такой след мало что могло оставить. А еще меньше могло так гладко срезать защитные пластины ботинка.

Борис попытался вспомнить, из чего они сделаны. На ум приходил только высокопрочный сплав, разработанный специально для одежды работников лабораторий на других планетах. Прощальный подарок для Док. Даже не подарок, именно в них она благополучно сбежала вместе с преступником с медицинской станции шестого сектора.

— Твою ж мать, Рэм. В какое же дерьмо вы влезли?

— Прямиком в ловушку, — коротко ответил капитан. — Кто-то боялся встретить в лесу незваных гостей.

— Ты думаешь, местным удалось выжить? — с недоверием спросила Ари.

Капитан ответил не сразу.

— Все возможно. Знаю только, что будь эти кусты хоть трижды разумны, они не способны создать механизм, срабатывающий от нажатия на плиту.

Он отошел к проходу. Все шло не по плану. Даже хуже. Они пошли вслепую на сделку, о которой не узнали ровным счетом ничего. Заброшенная медицинская лаборатория? Образцы? Необитаемая планета? Да эти ублюдки из совета не имеют ни малейшего понятия, что здесь происходит. А если и имеют, то явно не собираются делиться своими знаниями.

Рэм еще раз посмотрел на стол лазарета. Не прошло и часа, а один из его команды уже оказался на нем. Если так пойдет и дальше, то чисто статистически они впятером не протянут здесь и суток.

Он оглядел блок. Множество разбитых контейнеров, разлитая желеобразная дрянь, сломанные ящики и замки. Либо здесь что-то искали, либо все жители станции скопом сошли с ума. Такое тоже бывало.

Безо всякого интереса он поднял синий жилет медицинского персонала и остановил взгляд на большом пятне крови под ним.

— Взрывы и пожары оставляют другие следы, — едва слышно сказала Ари, подойдя ближе.

— Это точно, — согласился капитан и тут же добавил, — надо осмотреться. Чем быстрее найдем образцы и свалим из этого места, тем лучше.

— А местные? — спросила Ари, выходя из блока.

— Местные… — повторил Рэм. — Я подписывался только вывезти контейнеры, сколько бы их ни было. Если здесь остались люди — это не наша проблема.

— То есть, ликвидация?

— Мы просто будем стрелять первыми.

— Идите уже за образцами. — Озабоченный голос Бориса заставил их обернуться. — Я с ней останусь, сделаю все, что смогу, но чем быстрее мы свалим с этой планетки, тем лучше.

Рэм не мог не согласиться. Действовать требовалось без промедлений. Каждый лишний час на Марбасе грозил новыми неприятностями, да и Док будет лучше приходить в себя в умелых руках или хотя бы под контролем настроенных на нее систем корабля, а не в чужой лаборатории. Не теряя времени, они двинулись по длинному коридору блока, стараясь по дороге заглядывать в каждую дверь.

Что Рэму, что Ари хотелось быстрее найти нужный груз и убраться из этого места. Виду они не подавали и даже словом не обмолвились, но кожей чувствовали, что теперь каждый их шаг может стать последним. Вероятно, так чувствует себя зверь, которого загнали в клетку, только клетка в этот раз оказалась большой планетой, а ее дверь захлопнется вместе с приходом флота Совета.

Большинство отсеков и комнат оказались пустыми. В некоторых стояла редкая мебель, где-то валялись все еще закрытые медицинские боксы.