Колыбель мироздания: Падение

Пролог.

На руинах древнего подземного города. Возле одного из сооружений, собралось несколько десятков тёмных фигур, облачённых в тёмные плащи, напоминающее вуаль самой смерти.

Когда собравшиеся рассредоточились кто куда, образуя один большой круг, из неоткуда, словно переступая из одного мира в другой, появился седовласый старец. Опираясь на весьма своеобразную трость, он, ковыляя своей неустойчивой походкой, направился в центр круга. Заняв своё место, он громко провозгласил.

- Рад снова вас видеть, братья и сёстры мои.

- Мы внемлем вашим словам и готовы служить, - склонившись, обмолвились все, приветствуя просвещенного.

- Великая Матерь узрела очередное тёмное пророчество. И, судя по всему, это именно то самое, роковое пророчество. Настал тот час, которого мы так страшились веками, храня его в секрете, в своих сердцах. Ибо Великая Матерь утверждает, что на кануне в наш мир проникла некая сущность, наделённая безмерно огромной силой безграничной. Одним лишь своим приходом в этот мир оно пошатнуло само мироздание, и разорвало ткань времени и пространства. И теперь она принялась изменять реальность, по своему усмотрению.

- …

- Вероятнее всего, это нечто древнее и потустороннее.

- Просвещённый. Ответьте. Как же нам быть?

- Если мы сейчас же ничего не предпримем, то на страдание и погибель будет обречён этот мир. Сиим я повелеваю вам! Заручитесь поддержкой высших сил. Неважно, старые это Боги или же новые. Но будьте предельно осторожны и действуйте аккуратно. Любой ваш не обдуманный ход может стать для нас последним.

- Всё непременно будет исполнено.

Все тени одна за другой начали исчезать, расплываясь в воздухе. И тут старец обратился к одной из исчезающих фигур.

- Влад, постой. У меня к тебе есть особое поручение, от Великой Матери.

- Я внемлю вашим словам, просвещённый, и готов действовать.

- Отправляйся на восток и присматривай за нашим братом. Хоть он и отрёкся от воли нашей Великой Матери, выбрав более спокойную и мирную жизнь, но Великая Матерь всё так же продолжает считать его своим чадом. Но помни. Ты не должен ему ничего говорить. Просто наблюдай за ним и не впутывай его во всё это, раньше времени. Когда придёт время, Великая Матерь сама даст ему обо всём знать. Такова Её высшая воля.

- Я вас понял. И буду нести волю Великой Матери.

Глава 1.

Ранним осенним утром барон Аскольд вместе со своей свитой, в сопровождении местных следопытов и кучей деревенских мужчин, возвращался с охоты. Впереди всех шли двое следопытов с ищейками, а вслед за ними на небольшом расстоянии ехал верхом охотник, вооружённый небольшой пикой и с подвешенным рогом на боку. Буквально за ним следовали псари с десятками собак, после чего всадники, предпочитавшие арбалеты и луки мечам. И эту колонну завершал простой люд, вооружившийся копьями. В центре же конвоя, сидя верхом на породистых лошадях ехали молодой барон Аскольд, а также старый вояка с проступающей сединой, командующий Лоуренс. А позади всех, замыкая процессию, тащились извозчики на своих низкорослых лошадях, которые кое-как тянули за собой набитые доверху повозки с добычей.

– М-да, уж… – пробормотал Аскольд, смотря на своих людей.

– Вы чем-то недовольны? – спросил командующий Лоуренс, поглядывая на хмурое лицо барона.

– Лоуренс, я, конечно, понимаю, что дичь нужна всем, но мы ведь уже возвращаемся домой, так зачем они продолжают выслеживать зверей? А ведь с гильдией торговцев у нас определённый договор. Они купят только шкуры и вот тогда спрашивается: куда же нам деть всю эту гору мяса, когда его и так навалом? – спросил Аскольд у Лоуренса, устало выдохнув.

– Ну, мясо никогда не помешает. Тем более, оно не скоро испортится, поскольку мы его уже обработали и везём на специальных повозках. А по прибытию большую часть можно будет заморозить, еще засушить или закоптить, для хранения. Да и на празднике урожая, думаю, народ обрадуется мясу. И все будут сыты и довольны. Так что не волнуйтесь, разберёмся как-нибудь, – ответил Лоуренс с легкой улыбкой на лице.

– Ну ладно, раз ты так считаешь, тогда пускай. Но, не думаю, что вблизи деревни к нам кто-то да выйдет, – и Аскольд продолжил мастерить, пытаясь закрепить к небольшой безделушке голубоватую веревку из сплетённых шерстяных нитей.

– Неужто вы его всю ночь делали? – поинтересовался Лоуренс, глядя на его работу.

– Ну да. Я думал о том, как Жанетт обрадуется моему подарку, и эта мысль не давала мне покоя. Из-за этого я не мог сомкнуть глаз. – ответил Аскольд. А затем радостно воскликнул. – Ну вот и всё, готово!

– Ух ты, вещица и впрямь вышла, как надо. Думаю, леди Жанетт будет весьма удивлена и очень обрадуется. Ведь она, получит от вас неожиданный подарок, так как вы возвращаетесь с охоты, а не из столицы.

– И правда. Наверное, так и будет. Или же нет?! – спросил Аскольд, размышляя о том, как воспримет подарок его жена.

– Не сомневайтесь. Судя по моему скромному опыту, я точно могу сказать, что каждой женщине будет приятно получить подарок от дорогого им человека, когда они совсем этого не ждут. Тем более, у Вас еще и самодельный подарок, сделанный своими руками. А такой подарок невольно наведёт Вашу жену на мысль, что Вы, находясь далеко от неё, думали только о ней. Хотя в вашем случае так оно и есть.

– А ты хорошо разбираешься в таких вещах, неудивительно, что некоторые дамы до сих пор заглядываются на тебя, даже зная, что ты женат.

– Не стану отрицать, в молодости я был тем еще мастаком в амурных делах, – ответил Лоуренс, широко улыбаясь и чуть ли не стуча себя по груди от гордости.

Заметив, что Лоуренс возгордился собой, Аскольд, жестикулируя и строя страдальческую гримасу, драматизирующим голосом произнёс:

– Ах, бедная миссис Эванс! Как же ей тяжело приходится с таким мужем в обществе, будучи одной в вечном противостоянии с новыми и новыми соперницами, – а затем, посмотрев на удивленное лицо Лоуренса, он громко засмеялся.

Но Лоуренс, никак не отреагировав, на его озорную выходку, вошёл в ступор. Он с потухшим взглядом начал, о чём-то серьёзно и громко размышлять. И тут Аскольд, подумав, что, возможно, он его обидел, забеспокоился. Привлекая его внимание, начал махать перед его лицом руками:

– Эй Лоуренс, ау, ты тут? Неужели ты обиделся? Я же пошутил.

Лоуренс медленно повернул голову к Аскольду. На его лице было высечено выражение обескураженности. Его зрачки расширились, а на лбу проступил пот, и с дрожащих губ наконец-то вырвались слова:

– А ведь Вы абсолютно правы! Бедная моя Ария. Я и подумать не мог, что ей так тяжко приходится. Пожалуйста, подскажите мне, что мне сделать, чтобы она была счастлива?

Глядя на растерянное лицо Лоуренса, Аскольд сам невольно растерялся пытаясь придумать, как же ему помочь. Но тут Лоуренс громко засмеялся и как ни в чём не бывало провозгласил:

– Да будет Вам, мой лорд! Прошу Вас, не берите в голову. Я ведь тоже умею подшучивать, в этом деле я мастак.

После выходки Лоуренса у Аскольда аж челюсть отвисла - от удивления.

– Моя жена и так знает, что она у меня единственная и ненаглядная, так что волноваться ей не о чем, - молвил Лоуренс, взирая на бескрайнее синее небо, - Тем более, она сама отдаст меня первой же встречной, если ей, что-то не понравится. Мол, не нужен я ей стал за годы службы, она у меня вполне себе самостоятельная. Хотя иногда даже ей бывает необходимо тепло от того, кто ей по-своему, но дорог. Ну вы поняли, о чём я… – после чего, на его лице вновь появилась прежняя широкая улыбка, с недостающим зубом посередине.

Смотря на его улыбку, Аскольд и сам улыбнулся. А Лоуренс, заметив улыбку барона начал кривляться, из-за чего Аскольд не удержался и начал тоже хохотать от всей души.

Двигаясь всё дальше, Лоуренс подсмотрел, как Аскольд убрал свой подарок в карман мундира, и спросил:

– Я и подумать не мог, что вы хороши не только в охоте, но и в тонком ремесле. Откуда же истоки ваших талантов?

– Ну, это всё от моего отца. Еще с малых лет он брал меня с собой на охоту, и первым делом заставлял разделывать первую добычу, а по возвращению учил делать из найденных вещей и костей всякие сувениры. Это было его этакое увлечение, которому он обучил и меня. Признаться, мне это жутко не нравилось. Однако, сейчас я ему благодарен, покуда начал понимать ход мыслей отца. Ведь создание таких вещей само по себе увлекательное занятие и требует кропотливости, что хорошо помогает скоротать время, когда ночь длинна, а до утра еще так далеко. Вдобавок, находясь здесь, вне томящих стен замка, я вдоволь надышался свежим воздухом живой природы и насладился охотой. Так-то я хорошенько отдохнул от всей этой городской суеты и повседневной рутины, и теперь с ясным умом и новыми силами возвращаюсь домой, к любимой жене, да еще и с небольшим подарком.

Глава 2.

Спустившись с коня возле своего особняка, Аскольд, приговаривая, ласкал его по гриве.

- Накорми и напои его как следует, - он передал подошедшему конюху поводья, - он изрядно постарался на охоте.

- Будет исполнено, - взявшись за поводья поклонился конюх

В это время Жанетт вышла встретить своего мужа.

Она, будучи очень красивой женщиной, всегда одевалась весьма скромно. Но в этот день Жаннет облачилась в роскошный черный наряд, и сделала совершенно новую, ранее не виданную укладку волос, а потому выглядела просто изумительно. И хоть они были женаты уже несколько лет, каждый раз при виде неё его сердце трепетало. Точно так же, как и в момент их первой встречи, когда он безвозвратно и окончательно влюбился в неё. От радости встречи с ней Аскольд ласково поприветствовал её.

- Здравствуй, Жанетт.

Но в ответ она ему не промолвила и слова. Жанетт тихо и гордо стояла на крыльце, как изваяние. А за её хитрыми глазами, смотрящими на него сверху вниз и мимолетной улыбкой, скрывалось нечто коварное. Точно так же, как лисица -искусительница, укрывается своим густым хвостом в момент брачных игр, Жанетт так же, лёгкими движениями рук, приподняла пушистый и объемный белый воротник и укрылась за своими алыми локонами волос, приподнятыми вслед за воротником. Её зелёные глаза хищным взглядом, буквально впитывали и пожирали беспокойное сердце Аскольда, отчего ему становилось ой как не по себе. Ему казалось, что он сам, буквально став добычей, медленно шёл на растерзание к хищнику. Но как только осталась парочка ступенек, чтобы дойти до неё, она, резко отведя взгляд в сторону, развернулась и ушла. Вернувшись в особняк, она закрыла за собой дверь, а вслед за этим последовал и необычный звук того - как дверь закрывалась на ключ, а затем и вовсе на засов.

- Что? – удивленно промолвил Аскольд.

Не поняв, что происходит, он добрался до двери и потянул за ручку. Но дверь и вправду была заперта.

– И как это понимать? Что вообще тут происходит?

В попытках войти в свой же дом он начал кричать и стучать в дверь, требуя, чтобы его впустили в дом. И через мгновение за дверью послышался знакомый голос.

- Господин Аскольд, прошу меня простить, но я не вольна отпирать Вам дверь. Уж извините, пожалуйста.

Услышав эти слова, Аскольд понял, что это была мисс Хадсон экономка, которая была его кормилицей ещё с тех пор, когда совсем крохой он потерял маму.

- О, мисс Хадсон, это вы? Не говорите так, и откройте мне дверь.

- Господин, я же Вам сказала, что не могу открыть.

- Это еще почему? – раздражённо, спросил Аскольд.

- По приказу госпожи Жанетт, Вам не дозволено войти в дом, пока Вы повинны. А если я ослушаюсь её и впущу Вас в дом, то нас обоих будет ждать наказание, и при том вы получите то же наказание, что выпадет и мне, но в более жестком виде, даже еще и в десятикратном размере. А допустить такое, увы, я никак не могу. Так что, не серчайте. Покуда Вы не искупите свою вину, перед госпожой, в дом пустить не могу.

- Вот как. Но я даже не понимаю, на что она вообще злится.

- Я точно не уверена… Но в тот день, перед вашим уходом на охоту, госпожа очень радовалась и даже впервые попросила меня выбрать для неё роскошное платье для вечера. Говорила, что сегодня будет памятная дата. Но вы видимо не только забыли, что это был особенный и важный день, но и уехали от неё на несколько дней, на охоту. Естественно, она расстроилась. И как женщина, я её очень понимаю.

- Несколько дней назад, когда я ушел на охоту?

- Видать Вы сами должны знать, что это был за день. Ведь он был для неё особенным, поскольку, госпожа назвала его памятной датой.

Аскольд ломал голову, пытаясь понять, что же это был за день такой. И вдруг его словно осенило, после чего, он спросил:

- Скажи, а куда ушла Жанетт?

- Не знаю специально ли, но она сказала, что и видеть вас не хочет, но при этом упомянула, что будет в оранжерее.

Аскольд, улыбнувшись спросил еще раз:

- А что делает Эвилин? С ней всё хорошо?

- Да, с госпожой всё хорошо. Сейчас правда она спит, видать умаялась бедняжка. Она по Вам очень сильно скучала и несколько дней старалась, готовя для Вас подарок.

- Ути, моё солнышко. Соскучилась значит по папочке, - сказал Аскольд, обрадовавшись услышанному - Спасибо, как всегда, выручила, обожаю тебя, Нана, - и отправился обходить особняк.

А мисс Хадсон, стоя за дверью, услышав его слова, раздражённо пробубнила себе под нос.

– Ну вот опять он назвал меня Наной, сколько раз я ему говорила, не называть меня так! – Но потом, меланхолично улыбнувшись вспоминала. – И всё-таки, это приятно, что он иногда забывается и относиться ко мне, как к матери. Ведь он стал звать меня этим именем, поскольку его отец, запрещал называть прислугу мамой, но он не растерялся и взамен слову, «мама» стал называть, меня Наной. Видать, с тех пор, это имя стало для меня вторым и будет со мной до самого конца. Надеюсь, у моего мальчика, всё же получится помириться с госпожой.

***

Взобравшись на балкон оранжереи, Аскольд увидел за стеклянной стеной свою жену, лежащую на подвесной скамье и сосредоточенно читавшую небольшую книжку. И хоть прошло совсем немного времени, но она уже успела распустить причёску и сменить наряд на более свободное и легкое синее платье. Окружённая сотнями цветов, она лежала, раскачивая босую ногу и поглаживала кончиками пальцев травку.

Подойдя к двери, ведущей к выходу на балкон, он опустился на одно колено, и как всегда, своим спокойным, но в тоже время ласковым голосом, позвал её:

- Миледи, не удостоите ли Вы чести уделить минутку внимания вашему скромному воздыхателю?

Похожим образом он обращался к ней в день их знакомства. Хоть этот день и не был первым днём их встречи, но этот день был первым днем, когда он впервые заговорил с ней, и познакомился.

Услышав голос мужа, она увидела, что он стоял за стеклянной дверью, склонив перед ней одно колено. От увиденного она просияла. Но будучи в образе обиженной на него, Жаннет не стала сразу открывать ему дверь, а лишь мило улыбнулась в ответ и отложила свою книжку в знак того, что он смог привлечь её внимание.

Глава 3.

- Ну, дом остается на тебе, – сказал Аскольд мисс Хадсон, выходя из особняка.

- Желаю вам хорошо провести время, - ответила мисс Хадсон и затем закрыла за собой дверь.

Деликатно взяв жену под локоть и спускаясь вниз по лестнице, Аскольд сказал:

- Жаль, что Эвилин так и не проснулась, я бы хотел, чтобы она тоже пошла с нами на праздник.

- Но ведь уже вечереет, а она боится темноты. Так что не стоит, пускай отдыхает. Она еще очень мала, чтобы гулять так поздно.

– Возможно ты и права. Кстати, дорогая, на сегодняшний праздник я позвал не только уличных артистов, а также моего старого друга, величайшего волшебника Октиана Балдмера. Раньше он преподавал волшебство в «Небесной Твердыне», представляешь, в той самой в магической крепости, что парит на небе. Он самый выдающийся волшебник из тех, которого я знаю. Кстати, он упоминал, что покажет кое-что особенное в небе. В общем, нам будет на что посмотреть.

Но Жанетт, словно пропустив мимо ушей большинство его слов, с толикой удивления и обеспокоенности посмотрев на мужа, сказала:

- Я и не знала, что у тебя есть друзья. Да и к тому же, волшебники.

- В смысле? – чуть возмущенно спросил Аскольд.

- Дорогой, ты плохо себя чувствуешь? Кажется, тебе не здоровится после возвращения с охоты, да? Может нам не стоит идти, выпьешь настойку и тебе полегчает, а то ты начинаешь меня пугать.

- О-хо-хо, как же это остроумно, – цинично ответил Аскольд.

Смотря на мужа светлыми изумрудными глазами, Жанетт прикрывая губы пальцами рук, иронично произнесла:

- Я всегда думала, что единственный друг, который у тебя есть, это тот, который у тебя в штанах.

- Жестоко, – сказал Аскольд, получив серьезный удар по своей самооценке, - Вообще-то, Октиан и правда мой друг, и дружим мы уже давно.

- Вот как. Он твой друг. Ясно-ясно. Дорогой, надеюсь он не потребовал денег за то, что выступит сегодня? Не станет же твой друг требовать какого-то ни было вознаграждения, когда в казне его друга и так не густо, ведь так?

- Ну... – Аскольд хотел было опять утаить подробности, но заметив пронзительный, осуждающе-суровый взгляд холодных глаз, которые так и намекали ему, что лучше сказать всё честно, он все же признался.

- Ладно, признаю, он не мой друг, а просто один знакомый волшебник, которому мне когда-то пришлось помочь. Поэтому он потребовал совсем немного.

- Вот так бы и сразу. Мне не нравится, когда ты пытаешься мне солгать или что-то утаить. Я всегда все это узнаю.

- А как ты поняла? Я что, так предсказуем?

- Неужели ты сам этого не замечаешь? Когда ты пытаешься что-то утаить или, когда не договариваешь, у тебя ломается голос, да и глаз начинает дергаться.

- Ты не даешь мне покрасоваться перед тобой. А ведь даже мне не легко было позвать его. Однако я подтянул кое-какие свои связи, и он согласился. Я ведь так старался чтобы обрадовать тебя, ведь ты любишь магические представления.

- Ой, да ладно тебе, не ворчи, –широко улыбаясь добавила Жанетт. – Я ценю то, что ты делаешь для меня. Магическое представление, говоришь? Звучит не плохо, мне нравятся всякие магические фокусы. А, кстати, а там будут продаваться сладости? - спросила она, подначивая его рассказывать побольше о празднике, тем самым, пытаясь отходить от конфликтной темы.

- Да. Я обо всём позаботился. Ведь я как-никак старался и готовился к этому дню, не только чтобы задобрить народ, но и для того, чтобы побаловать свою супругу.

- Хватит подхалимничать, – сказала Жанетт, игриво глядя на мужа, усаживаясь в карету.

Вскоре, приближаясь к возвышенному месту, где проводился праздник, Жанетт, сильно удивилась тому, как там было светло и красиво, ведь вокруг было уже очень темно, но там повсюду мерцали огни от фонарей.

Прогуливаясь на празднике, Аскольд вёл свою жену по лучшим местам. Закупившись сладостями, они смотрели разные представления, будь это постановочное или же кукольное. Была даже всеми известная легенда, всё о том же легендарном рыцаре света - о драконе, хранителе мира Шрайке, где Жанетт, растрогавшись тем, как преподнесли ей историю на новый лад, даже заплакала, расстроенная его печальной судьбой.

И вот настало время сожжения соломенной фигуры, символа хорошего урожая. И на сцену вышел один из ранее выступавших артистов труппы, который провозгласил:

- В этом году честь поджечь куклу предоставляется широко известному и величайшему волшебнику Октиану Балдмеру, приглашенному на сегодняшний праздник всеми нами любимым бароном, его милостью Аскольдом Гранцом.

Народ тут же начал ликовать и чествовать своего правителя. И только с выходом на сцену молодого волшебника, которого сопровождали двое прекрасных дам, все стихли и умолкли, будучи очарованными их красотой и грацией, выражающимися уже в походке.

Волшебник, приветствуя народ, поклонился несколько раз, а затем обратился к своим спутницам:

– Мира, Рави.

Услышав свои имена, девушки начали подходить к нему, поднося ему посох и мантию. Подав волшебнику его вещи, девушки отошли в сторону и застыли на месте словно послушные куклы. Мужчины же, увидев столь обворожительных дам, даже начали посвистывать. И тут настрой ранее приветливого волшебника изменился, его взгляд был осуждающим и строгим. Сжимая в руке посох, он резко ударил им об землю и тут же раздался грохот. Атмосфера вокруг сразу стала угнетающей, казалось, что даже воздух стал тяжелее. Все стихли и замерли в ожидании чего-то невообразимого.

Поднеся посох с белым камнем к губам, он начал пришёптывать некое заклинание, из-за чего камень засиял алым цветом. А когда он произнёс – «Аильз ро Игнис», абсолютно все огни, освещавшие место проведения праздника, приняв очертание множества маленьких огненных бабочек, начали, искрясь, вылетать из своих фонарей. Сотни, а то и тысячи, таких маленьких бабочек заполонили небо, начав кружиться над всеми, даруя сказочное впечатление.

Затем волшебник, раскручивая посох, начал рисовать в воздухе некое очертание птицы, остаточным следом от свечения камня. И как только рисунок был завершён, он выкрикнул: - «Кэил До Игнис». И все огненные бабочки, собравшись возле очертания рисунка птицы, начали заполнять его. После чего рисунок стал впитывать в себя всех этих бабочек, постепенно оживая и превращаясь в огромную огненную птицу, которая так и излучала собой мощный жар. В этот момент некоторые люди даже испугались и ахнули. Но бояться им было нечего, ведь как только волшебник указал птице посохом на куклу, она подлетела к ней и зажгла её.

глава 4.

Так как поблизости не нашлось лекаря, на крик о помощи Аскольда, люди столпившиеся вокруг побежали за помощью и вскоре, они привели Октиана Балдмера, за которым последовали и его спутницы.

Балдмер заметил, что некогда хладнокровный и невозмутимый Аскольд, которого он знал, был в панике. Словно перед ним стояла совсем другая личность.

- Октиан, как хорошо, что ты здесь. Прошу, помоги моей жене. Я... Я не знаю, что с ней. Ей вдруг стало плохо. Она ни с того, ни с сего начала кричать, а затем и вовсе потеряла сознание. Я умоляю тебя, прошу, сделай что-нибудь.

Голос Аскольда дрожал и был весьма обеспокоенным.

- Не беспокойся. Я сделаю все, что в моих силах, – ответил тот и сразу начал разгонять толпу зевак от пострадавшей: - Прошу всех вас отойти в сторону. Дайте мне побольше места.

Присев рядом с Жанетт и приподняв ее веки, Октиан обнаружил, что у неё были расширенные зрачки, дыхание же несчастной было учащённым. Она дышала так, как будто пыталась вдохнуть немного воздуха, но никак не могла надышаться. Поняв, что дело весьма серьезное, Октиан преподнес левую ладонь к губам и начал очень быстро читать некие слова. Стоя позади и прислушиваясь к его быстрой речи, Аскольд сумел разобрать некоторые из слов и понял, что в начале он быстро прочитал определённую мантру и только затем начал произносить заклинание. Это походило на соединение мантры с заклинанием.

И вот спустя несколько секунд, Октиан резко перестал произносить свои странные слова. Отрывая ладонь от своих губ, он неспеша произнёс: - «Кхеисц». После этого его рука начала сиять подобно солнечному свету, излучая некую теплоту вокруг него. Положив руку на лоб Жанетт, он закрыл свои глаза и медленно начал шевелить пальцами и свет из его рук постепенно начал расходиться по её телу, словно впитываясь.

А в то время, когда Октиан проводил исцеление, Аскольд, беспокоясь за супругу, не находил себе места. Переходя с места на место, он нервно покусывал ноготь указательного пальца, пристально следя за происходящим.

И вот пару мгновений спустя, Октиан открыв глаза и не отрывая от Жанетт свою ладонь, посмотрел в сторону своих спутниц и обратился к одной из них:

- Мира. Возьми вон тот камень на земле и подойди ко мне.

Взяв небольшой камень, девушка подошла к своему господину и уселась рядом с ним, поднеся его мужчине.

Взяв камень в правую руку, Октиан приказал девушке:

- Протяни свою ладонь.

Без лишних слов и вопросов, девушка протянула ему руку. И тут же Октиан быстро произнеся: «Гиэз», раскрошил камень и заточив ему края, мгновенно прорезал девушке ладонь. Она не успела даже дёрнуться или же опомниться, как из её ладони потекла густая алая кровь.

Глядя в глаза своей спутнице, Октиан, даже не попросив прощения за содеянное, снова обратился к ней.

- Я понимаю, тебе больно, но сейчас ты должна взять Жанетт за руку так, словно ты пожимаешь ей руку.

И вновь девушка беспрекословно выполнила то, что от неё требовалось. И как только она сжала женщине руку, Октиан, слегка приподняв исцеляющую ладонь со лба Жанетт, но при этом не отрывая свой палец и держа его между её бровями, произнёс: «Ульц Эйва».

Тут же дыхание Жанетт стабилизировалось и пришло в норму.

- Ты умница Мира. Ну всё, можешь отпустить её руку и снова протяни свою.

Одаривая своего господина ласковой улыбкой, девушка вновь без тени сомнения протянула ему руку. Октиан, нежно приняв её, провел исцеляющей рукой по её открытой ране и стёр порез так, как будто на ней и вовсе ничего не было.

- Всё ступай. Возьми из сумки кошель и можешь потратить, хоть весь сегодняшний гонорар. Повеселись на празднике, вместе с Рави.

Затем Октиан, обернувшись к Аскольду помахал ему рукой, подзывая его. Аскольд тут же прибежал и посмотрел на свою жену. Увидев как Жанетт спокойно спит, Аскольд понял, что ей больше ничего не угрожает. Весь страх и стресс, что он испытал за это время, будто бы сразу свалились с его плеч и он, глубоко вдохнув и выдохнув, уселся на землю.

- Не волнуйся ты так, с ней всё будет в порядке. Хотя и придется еще целый день проспать, как-никак, у всего есть обратная сторона медали. Я не силён в стезе исцеления, так что сон - обратная сторона моего искусства.

Глядя на Октиана, Аскольд произнёс:

- Ты не представляешь, как я благодарен тебе. Спасибо. Не знаю, как мне тебя отблагодарить. Проси всё, что хочешь.

Но Октиан, с недовольством отряхивая исцеляющий свет с руки, словно воду, ответил:

- Не стоит. Это была лишь рука помощи. Вот когда я сумею спасти тебя и твоих близких от настоящей опасности, то смогу считать, что мы в расчете. Ведь по сравнению с тем, что ты сделал для меня и моих любимых кукол - это всего лишь пустяк. А я не люблю быть в долгу, и ты это прекрасно знаешь.

- Вот как. Но все равно позволь хотя бы пригласить тебя погостить на пару дней. Наверняка после долгой дороги ты, да и твои спутницы сильно устали.

- Да нет правда не стоит, - отмахнулся Октиан.

- Отказ не принимается, - возразил Аскольд.

- А кстати, через два дня состоится бал во дворце Герцога Аврильского. Тебе ведь по душе такие празднования, не так ли?!

Услышав про бал Октиан призадумался.

- А что насчёт приглашения?..

- Не волнуйся, герцог Аврильский мой покровитель, у меня с ним вполне дружеские отношения. Так что всё в порядке.

- Вот как. Ладно так уж так и быть, денёк-другой можно и погостить. Тогда после праздника сразу же направимся к вам. – Октиан просто воссиял от радости.

- Будем рады.

- А, кстати, дружище. Причиной недуга леди Жанетт стало явное вмешательство в её сознание. Иными словами, её разум был атакован. Ты ничего не заметил?

Вспоминая то, что произошло ранее, Аскольд припомнил:

- А ведь точно. Эго! Она произнесла это имя. А затем начала кричать в истерике. После же я увидел темную фигуру, которая растворилась во мраке. Тебе это ни о чём не говорит?

Глава 5.

Покинув праздник не с самыми хорошими впечатлениями, Аскольд, привез жену домой и уложил её спать. И перед тем, как лечь после столь утомительного дня, Аскольд, захватив небольшой мешочек с подарком, заглянул в комнату своей дочери, чтобы проведать её. И как ни странно, Эвилин проснувшись, лежа на своей кровати играла со своей куклой, заплетая ей косички. Аскольд очень обрадовался увидев дочь и постучал в дверь, чтобы та обратила на него внимание. Увидев отца, Эвилин тотчас же радостно воскликнула:

– Папа ты вернулся, – а затем, вскочив с кровати подбежала к отцу, который сидя на корточках дожидался её.

Взяв дочку на руки и приподнявшись, Аскольд спросил:

– Солнышко, а почему ты не спишь?

- Не хочу.

- Мм, ладно. А ты скучала по папе?

- Да папочка, очень и очень сильно.

Радуясь тому, что отец рядом с ней, Эвилин, начала рассказывать ему обо всём, что происходило, пока его не было.

- Вот как. Значит ты наконец-таки смогла попробовать жаренную рыбку? – спросил Аскольд, радуясь и одновременно удивляясь её рассказу.

- Да. Она была очень вкусной.

- Ну тогда завтра мы пойдём на рыбалку и наловим кучу рыбы, хорошо?

- Хорошо. – без раздумий ответила она.

Вспомнив кое о чём, Эвилин попросила отца опустить её на пол. И как только она коснулась мягкого коврика своими маленькими ножками, Эвилин сразу же потребовала, чтобы он закрыл глаза.

Сидя на корточках, Аскольд выполнил требование дочери и сразу же услышал, как она начала бегать туда-сюда, копаясь среди своих вещей и игрушек. Вскоре, прибежав обратно, Эвилин сказала:

– Всё, можешь открыть глаза.

Приоткрыв веки, Аскольд увидел, что она устроила небольшой погром в комнате, а сама, стоя перед ним с сияющей улыбкой протягивала ему свои руки. В каждой из них девочка держала по небольшому подарку. Её искренняя улыбка растрогала Аскольда до глубины души, как будто дочь протягивала ему весь мир.

В левой руке она держала бумагу, на которой кривовато, но довольно-таки мило, Эвилин нарисовала свою семью и дом. А в правой руке был небольшой браслет, сплетённый из шёлковых нитей.

- Ух ты, спасибо. –Аскольд, взяв первым делом браслет и, надевая его на запястье, похвалил дочь, - Как же красиво получилось. Да ты у меня и впрямь мастерица, вся в отца.

- Я умничка, да?!– возгордилась она, правда, совсем ненадолго, сразу же отведя взгляд. - Ну мама, еще мне помогала, совсем чуть-чуть. Вот столечко.

Смотря на свою дочь, Аскольд широко улыбнулся и сказал:

– Спасибо, - и погладил её по волосам.

Далее Эвилин протянула ему рисунок, взяв который Аскольд, спросил:

- Ого, какой большой рисунок. Ты тут всех нарисовала? А где здесь я?

- Вот же ты, глупенький. Ты тут самый большой и сильный. – сказала она, указывая пальцем на черноволосого мужчину, который держал девочку и её маму за руки.

Вглядываясь дальше в рисунок Аскольд, начал разбираться в нём:

- Так это ты, это наша мама. А это мисс Хадсон?

Эвилин, указывая своими маленькими пальцами, продолжила объяснять:

- Да, это мисс Хадсон, а это дядя Влад.

- Влад? – удивился Аскольд, затем посмотрев на свою дочь, спросил:

– Эвилин, солнышко, неужели ты его видишь?

- Да! – ответ прозвучал довольно-таки быстро.

- И когда ты начала его видеть? – продолжил расспрашивать свою дочь Аскольд, пытаясь понять, когда и как его дочь смогла увидеть того, кто был незрим для других.

Эвилин, на мгновение призадумавшись, но не сумев вспомнить сказала:

- Не знаю, не помню.

- Вот как. – затем призадумался Аскольд. - «Она видит то, что незримо из-за того, что её отцом являюсь я? Неужели она получила некий дар?».

- Солнышко, знаешь, не говори маме, что видела дядю Влада хорошо?

- Почему? Он ведь твой лучший друг и он всегда помогает тебе. Я знаю. Я видела и слышала, как ты называешь его братом.

- Ну да. Вот только, если ты скажешь маме, что видела дядю Влада, то она испугается. Ведь мы видим мир, которого нет.

Эвилин загрустила. Надувая свои пухлые щечки, она промолвила:

– Я не понимаю. Ведь дядя Влад хороший.

Глядя на погрустневшее лицо дочери, Аскольд почувствовал себя виноватым, покуда он не хотел, чтобы его дочь развивала свой талант. Ибо этот дар давал возможность не только видеть мир духов, но и нёс с собой долю опасности из него. Ведь однажды, открыв не ту дверь, она могла бы навлечь на себя нечто ужасное. Но глядя на грустное лицо Эвилин, Аскольда одолевали противоречивые чувства, он колебался. Ведь если можно было бы правильно обучить её пользоваться своим даром, ей бы это наверняка помогло в будущем…

Чтобы как-то подбодрить дочь Аскольд сказал:

- Эвилин. Пускай это будет нашим с тобой секретом, хорошо? И тогда только мы вдвоем будем знать, что дядя Влад на самом деле существует.

- Секретом? - спросила она, всё еще дуясь и глядя исподлобья на своего отца.

- Да. Ведь секреты доверяют только самым близким и хорошим друзьям. А мы с тобой ведь самые лучшие друзья, да? – спросил Аскольд, прячась за улыбкой.

Глядя на отца и перебирая пальчиками на руках, Эвилин сказала: - Хорошо, я не скажу маме.

- Ну, а это кто? – пытаясь сменить тему, указал Аскольд на рисунок.

- А это. Это Курт, наш конюх. Видишь возле него тут лошадки бегают. А вот тут моя лошадка «Пчёлка», она высокая и красивая. Помнишь? Эта та лошадка, которую ты подарил мне на восьмой День рождения.

- Ах да, я вспомнил. Точно-точно. А тут кто?

Продолжая объяснять, Эвилин, позабыв обо всём, переключилась на свой рисунок. И тут Аскольд заметил, что в углу возле дома, была нарисована чья-то фигура с черной струящейся дымкой. Насторожившись, Аскольд, спросил об этом:

– Солнышко, а кто это?

- А.… – послышались нотки страха в голосе Эвилин. Но всё же, переборов страх, она сказала, - это Эго.

- Эго? – встревожившись спросил Аскольд и резко встав на ноги.

Глава 6.

На следующий день Аскольд проснулся в весьма приподнятом настроении после незабываемой красочной ночи. Оглядевшись, он увидел жену, сидящую возле зеркала, расчёсывающую прядь своих красных волос. Она тихо, вполголоса, напевала весьма знакомую красивую мелодию.

- Доброе утро, дорогая! – поприветствовал он жену.

Не вставая с кровати, он присел и потянулся, разминая тело после бурной ночи.

- Доброе, – ответила она.

Продолжая прихорашиваться, она нанесла на губы тонкий слой смеси из красной охры и ценных масел. Заметив весьма довольное выражение лица своего мужа, глядя на него через отражение в зеркале, она, одарив его своей улыбкой, ненавязчиво спросила:

- Ну и как ты выспался?

Слегка наклонив голову и глядя на неё исподлобья, Аскольд изобразил весьма смущённую, но довольную улыбку. Затем упёршись на левую руку, он откинулся назад, согнул правое колено и приставив к ней локоть, провел ладонью от лба до макушки, растрепав себе волосы, и произнёс:

- Ты не представляешь, насколько хорошо я выспался.

- Даже так?! – озорно улыбнувшись ответила Жанетт, и добавила. – Хочешь, повторим?

- Было бы неплохо. Хотя, думаю, сейчас не стоит баловаться. Всё-таки у нас гости.

- Гости? – удивлённо переспросила она.

- Ну да. Вчера, когда ты внезапно потеряла сознание, Октиан помог тебе, и в знак благодарности я пригласил его погостить на несколько дней. Да и Эвилин была этому рада.

- Я теряла сознание? Вот почему проснувшись вчера я почувствовала, что что-то не так, будто что-то случилось. – озадаченно ответила она.

Аскольд посмотрел на Жанетт. Она выглядела весьма расстроенной и подавленной, но... Присматриваясь к жене, он отметил, что выражение её лица было несколько наигранным и даже не естественным, и он сразу понял, что она притворяется, будто ничего не помнит. Но даже поняв это, в душе Аскольд обрадовался такому исходу. Поскольку он понял, что она потихоньку, мало по малу, начала меняться. Ведь в начале их отношений она была к нему столь холодна, что принимала в штыки почти каждое его слово. Но сейчас она, стала куда более покладистой.

«А ведь раньше, когда ты что-то утаивала от меня, ты была куда более искусной, поскольку хорошо контролировала свои чувства, что я даже не понимал, врёшь ты или нет. А что же сейчас? Твои глаза уже более не способны утаить что-то от меня и сразу выдают твои истинные чувства. Хоть ты и пытаешься сдерживать их, но у тебя не получается подавлять их как следует. На словах одно, но твой взгляд, жесты и мимика выражают совсем другое. И всё же, даже в такой ситуации, ты так мило выглядишь, пытаясь побороть свои эмоции… Неужели за эти годы твоё ледяное сердце наконец-то растаяло? Ведь ещё вчера ты злилась на то, что я не вспомнил день нашего знакомства. Хотелось бы знать, когда этот день успел стать для тебя памятной датой? Раньше мы никогда не отмечали его. Ты ведь сама говорила, что никогда не влюбишься в меня и что наш брак является фарсом для отвода глаз. И что же я вижу теперь? Эта ложь начала сильно терзать твоё неприступное сердце. Неужели это свершилось? И я наконец-таки стал кем-то особенным для тебя, что ты начала испытывать чувство вины».

Смотря на неё, Аскольд понимал, что даже если ей пришлось солгать ему, глядя в глаза, то на то была веская причина. Не вдаваясь в подробности, Аскольд сказал:

- Да, ты потеряла сознание. Но всё обошлось. Октиан подлечил тебя. Так что всё позади, тебе не о чем волноваться, дорогая.

Жанетт улыбнувшись сказала.

- Вот как. Ну раз всё обошлось, то ладно, - и сразу же отвела свой взгляд.

Отойдя от зеркала, Жанетт направилась к огромному шкафу. «Почему я отвела глаза? Я что, боюсь? Нет это не страх, а скорее стыд. И всему виной его ласковый взгляд, смотрящий на меня с нежностью и любовью... Неужели я более не смогу утаить что-то от него, глядя ему в глаза? Нет, хватит. А ну-ка соберись, перестань мямлить. Просто аккуратно смени тему разговора и всё наладится».

Собравшись с мыслями, Жанетт, достав из шкафа очередной неброский наряд, заявила:

- Думаю, я надену вот это. Хоть оно и простое, но в нём легче двигаться, самое то, чтобы встречать гостей.

Аскольд, молча и с улыбкой, наблюдал за тем, как она переодевается. А когда она старательно начала перевязывать узкий, короткий жилет с украшенными вышивками, Аскольд спросил:

– А почему ты не попросишь мисс Хадсон помочь тебе одеться?

- Ой, да ладно тебе. Она уже стара, не бегать же ей каждый раз за мной, когда я хочу переодеться. Я и сама могу с этим справиться. – возмущенно ответила Жанетт.

– Ну как знаешь. Хотел, как лучше.

Встав с кровати и быстро одевшись, Аскольд посмотрел на жену, а та в свою очередь, тоже закончив одеваться, обитала в своем мысленном отдельном мирке, рассматривая подаренный им ранее кулон-свисток. Приставив ушко к губам, она слегка подула в него, но ранее звучавший приятный звук не донёсся до её ушей, и женщина резко вздрогнула. А когда она обернулась, на её большие и блестящие глаза начали наворачиваться слёзы.

- Дорогой, прости меня пожалуйста. Кажется, я его сломала.

Её взгляд был точно как у ребенка, который, натворив что-то, первым же шёл жаловаться. Глядя на неё с насмешливой улыбкой, Аскольд сказал:

- Попробуй подуть в другое ушко.

Она сделала это, и сразу же услышала, тот самый приятный звук. Удивившись, Жанетт произнесла:

- Ой, заработал! А что с другим ушком, оно сломано? Почему оно не издаёт никакого звука?

- Ну, на самом деле оно издает звук, однако, он нам не слышен.

- То есть? – удивленно, спросила Жанетт.

- Его могут услышать лишь животные, поскольку у них более чуткий и острый слух. Ведь это отпугивает их. А вот другая сторона служит для того, чтобы привлечь к себе пару. Этот кулон-свисток я сделал, изучив строение гортани Ноннов и теперь он может издавать те же звуки, что и Нонны.

- Что? А разве Нонны не мифические животные?

Глава 7.

После Жанетт неторопливо начала спускаться по лестнице в вестибюль. И вот, дойдя до середины она увидела, что все, кто был дома, собравшись возле выхода, что-то рассуждали. Спускаясь дальше, она заметила, что Аскольд стоял, облачённый в свои любимые кожаные доспехи, частично покрытые крепкой броней из титановых сплавов. А рядом с ним, придерживая шлем отца, стояла Эвилин.

Заметив возлюбленную, Аскольд помахал ей рукой, а Жанетт, подойдя по ближе, удивлённо спросила своего мужа:

- Почему ты стоишь облачённый в доспехи? Неужто что-то случилось?

Передавая Октиану небольшую карту местности с меткой, Аскольд ответил ей:

- Видишь ли. Прибыл гонец из сторожевой башни. Говорит, что стража, проводя обход территории, заметила небольшой отряд вооруженных людей.

- Час от часу не легче, –всплеснула руками Жанетт. - И где же их видели? – в ее голосе послышались встревоженные нотки.

- Недалеко от векового древа. Около неё есть небольшая пещера. Там то они их и заметили. Видать опять разбойники забрели. Надо бы их прогнать по добру, по здорову. В противном же случае придётся разобраться с ними, пока они ничего не натворили на наших землях. Так что, сегодня, меня ты не жди домой.

- Ясно. Но будь осторожен, хорошо? – заволновавшись за мужа, Жанетт протянула к нему руки.

- Непременно. – ответил Аскольд, беря возлюбленную за руку, а затем вложив ей в руку кольцо с печатью, попросил:

- Дорогая, у меня к тебе есть небольшая просьба. Не могла бы ты написать письмо Его Светлости герцогу Аврильскому от моего имени?

- Да, конечно. – согласилась Жанетт, взяв кольцо.

Раскручивая и рассматривая кольцо, она переспросила:

- И о чём же мне написать?

- Я хотел предупредить Его Светлость, что на бал придут еще двое гостей от моего имени. Не волнуйся, это простая формальность и нужна она для того, чтобы стража была уведомлена о прибытии на бал Октиана с его дамой сердца и пропустила их. Как закончишь письмо, передай его гонцу. Он сейчас отдыхает в комнате прислуги.

Тут зашёл конюх и поклонившись обратился к Аскольду:

- Я подготовил вашего коня, господин.

- Превосходно. На сегодня всё. Можешь идти.

- Премного вам благодарен, господин. Что ж, тогда я откланяюсь.

Поцеловав жену и дочь на прощание, Аскольд, выходя из дома, обернулся к жене и сказал:

- А, чуть не забыл. Всё необходимое ты наверняка найдёшь на моем рабочем столе, среди стопки остальных бумаг. Они должны быть где-то там, я уверен в этом.

Выйдя на улицу и оседлав своего коня, Аскольд сдерживая его за уздечку крикнул:

- Октиан, ты уж там постарайся. А об Лоуренсе можешь не волноваться. Я сам поговорю с ним, за тебя. Ну, желаю тебе удачи. Ни пуха…

Пришпорив коня, Аскольд умчался вперёд. А Жанетт, смотря на него, чуть ли не плача, сжала руки в кулак.

Заметив это, Октиан, пытаясь подбодрить её, сказал:

- Можете не волноваться, он обязательно придёт и без единой царапины. Ведь давным-давно он спас меня из такой передряги, что потасовка с разбойниками окажется для него всего лишь легкой прогулкой. Так что вам не о чем беспокоиться.

- Ну да, – тихо ответила Жанетт, не отрывая глаз и не переставая дрожать.

И тут Жанетт почувствовала, как к её руке прикоснулась маленькая ладонь. Это была Эвилин, которая, ухватившись за дрожащую руку матери, сказала:

- Мамочка, не волнуйся, с папой всё будет хорошо. Ведь дядя Влад пришёл. Он обязательно защитит его.

- Что? Дядя Влад. О ком это ты? – спросила Жанетт, смотря на дочь.

- Ой, – промолвила Эвилин, выпучивая глаза и прикрывая рот.

Поняв, что чуть не выдала секрет, она убежала в сторону своей комнаты, а затем, развернувшись, приставила руки к губам и громко крикнула:

- Мамочка, не бойся. Папа вернётся, обязательно вернется! Вот увидишь! – Затем широко улыбнувшись, побежала дальше.

Наблюдая за дочерью, Жанетт слегка успокоилась и даже мельком улыбнулась, говоря:

- Боже. И в кого она такая?

Подмечая её сходство с Аскольдом, Октиан сказал:

- Точно, в отца.

- Кстати, о нём. Я так и не поняла, о чём он кричал? Неужели ты решил приударить за дочерью сэра Лоуренса? - с толикой любопытства спросила Жанетт, смотря на Октиана.

- Да нет. Просто ваш муж ляпнул глупость, не более, – пряча глаза, смущенно ответил Октиан.

- Да неужели? – ехидно улыбнувшись поинтересовалась Жанетт, заметив странную реакцию Октиана.

- Хм-хм… - прокашлялся Октиан, а затем, переводя тему сказал:

- К слову, этот оболтус толком и не успел представить нас друг другу.

Приложив руку к сердцу и делая небольшой поклон, он как следует представился:

- Меня зовут Октиан Балдмер, так же известный как Кукольник. Я являюсь прямым представителем древнего рода волшебников и магов, что веками практикуют тёмное искусство в Небесной Твердыне.

Сделав ответный реверанс Жанетт, пристально посмотрела на Октиана и сказала:

- Октиан Балдмер, да? Что ж, весьма рада знакомству. Однако я вам сразу скажу, что в виде исключения: за то, что вы вчера помогли мне и за то, что хорошо ладите с моим мужем, я на пока сделаю вид, что не услышала, как вы не обозвали моего мужа оболтусом.

Глаза Жанетт буквально вцепились в Октиана. Она одаривала его до жути опасным и хитрым взглядом, будто лисица смотрела на зайца, якобы предупреждая его, что ему не стоит при ней плохо отзываться о её муже. Даже в шутку.

– Надеюсь, в дальнейшем и мы с вами сможем подружиться.

- А- ага! - Октиана впрямь пробрало холодом от мозга до костей. Ощутив внезапное чувство страха, он подумал: «Черт, а она опасна. Не думал, что его жена может быть настолько жуткой, имея такую очаровательную внешность. Теперь то я понимаю, что книжку не судят по обложке».

Почувствовав себя не в своей тарелке, Октиан начиная быстро укладывать свои вещи в саквояж, он сказал ей:

- Ну, меня тоже можете не ждать на ужин. Я приду чуть позже. Дела-дела, понимаете?